Андрей Макаревич - Какого черта - 2006-01-29
Э.НИКОЛАЕВА – Жить на вершине голой, писать простые сонеты, и брать у людей из дола хлеб, вино и котлеты. Нет, это не про Андрея Макаревича. Но очень похоже. Вот почитаешь его интервью и думаешь: «Какого черта я так мучаюсь по жизни? Вот умеет же человек жить – и работа, и свобода, и творчество – все в кайф».
А.МАКАРЕВИЧ – Ну знаете, не совсем все так. Я просто считаю не очень приличным прилюдно нудить и жаловаться на какие-то вещи, которыми никто из нас не обделен. Так что создается такая красивая картинка – ну, слава Богу.
Э.НИКОЛАЕВА – Андрюш, во-первых, давай поздороваемся.
А.МАКАРЕВИЧ – Здрасьте!
Э.НИКОЛАЕВА – Здрасьте! Добрый вечер, Андрей! Андрюш, но, тем не менее, ты не боишься завистников-то?
А.МАКАРЕВИЧ – Во-первых, чего их бояться, да?
Э.НИКОЛАЕВА – Он еще пожаловаться может.
А.МАКАРЕВИЧ – От степени боязни их количество не уменьшится и не увеличится. Во-вторых, спасает то, что, как правило, ты с ними напрямую не контачишь. Это где-то происходит за спиной, на некотором удалении. И вот, физически ты это не ощущаешь.
Э.НИКОЛАЕВА – Т.е. завидуют где-то там себе потихонечку.
А.МАКАРЕВИЧ – Наверное. А я склонен думать, что нет… Мы же приписываем, вот, окружающим людям собственные качества. Мне как-то некому было завидовать – вот так вот, действительно, везло, что завидовать было некому. Поэтому мне это чувство не очень знакомо, и не свойственно мне наделять им других.
Э.НИКОЛАЕВА – Андрей Макаревич, поэт, художник, певец – далее везде – в студии нашей программы. Андрюш, у нас есть блиц-интервью. О Вас любимом, Андрей. 11 декабря Андрею исполнилось 52 года.
А.МАКАРЕВИЧ – Правда.
Э.НИКОЛАЕВА – Родился в Москве на Волхонке, жил напротив музея Изобразительных Искусств.
А.МАКАРЕВИЧ – Абсолютно точно.
Э.НИКОЛАЕВА – Английский ты выучил только за то, что им разговаривал Леннон.
А.МАКАРЕВИЧ – Точно.
Э.НИКОЛАЕВА – Не состоял, не участвовал, в порочащих связях замечен не был.
А.МАКАРЕВИЧ – Ну, скорее всего, так.
Э.НИКОЛАЕВА – Если не заметили, значит, не был. «Машина времени» - главное событие в жизни.
А.МАКАРЕВИЧ – Ну, пожалуй. Во всяком случае, самое долгосрочное.
Э.НИКОЛАЕВА – Рай на Земле – острова в Океании.
А.МАКАРЕВИЧ – Это правда.
Э.НИКОЛАЕВА – Андрюш, вот ты не любишь давать интервью.
А.МАКАРЕВИЧ – Нет.
Э.НИКОЛАЕВА – Ну только по необходимости.
А.МАКАРЕВИЧ – В данном случае необходимость была вызвана тем, что просто не смог тебе отказать – по старой дружбе.
Э.НИКОЛАЕВА – Вот уже целый год «не смог тебе отказать».
А.МАКАРЕВИЧ – Значит так, вот некоторые жалуются, что «целый год не смог отказать», а некоторые радуются, что пришел.
Э.НИКОЛАЕВА – Так я радуюсь. И я так думаю, что сейчас необходимость заключается все-таки в том, что открылась выставка твоих работ, которая открылась 19 января – заболталась совсем – в Нью-Йорке. Вместе с неким Майклом Кортеллоне. Вы с ним ныряли, что ли, вместе?
А.МАКАРЕВИЧ – Нет, мы с ним занимались много лет похожим очень делом, потому что это барабанщик тоже такой группы долгожительницы, которая называется «Liner Skinner» - у нас его почему-то «Линерд Скинерд» называют. Вот, и я совершенно неожиданно узнал, что он график тоже, как и я. И я очень жалею, что я не смог полететь на открытие. Ну, честно говоря, просто это выше сил – взять вот так, в Нью-Йорк на один вечер слетать.
Э.НИКОЛАЕВА – 8 часов туда, 8 обратно.
А.МАКАРЕВИЧ – Да. Если не 10. Раньше бы я не задумывался, ей Богу, а сейчас чего-то, вот, прикинул – и не полетел.
Э.НИКОЛАЕВА – Вот уже как! Андрюш, как открытки-то, знаешь, дарят на день рождения – «раньше бы ты выбрал, там, женщины, машины, мотоциклы…»
А.МАКАРЕВИЧ – А теперь зайчика.
Э.НИКОЛАЕВА – А теперь зайчика! И удобные тапочки.
А.МАКАРЕВИЧ – Нет, на самом деле, жалко времени. Я подумал, что это двое суток будут вычеркнуты из жизни – очень много дел от твоего присутствия… ну все равно, на открытии же главное – картинки, правда, а не…
Э.НИКОЛАЕВА – Ну Андрюш, одел бы смокинг… Общество нью-йоркское…
А.МАКАРЕВИЧ – Да ладно! Ходили мы, торговали мордами уже. Ну хватит…
Э.НИКОЛАЕВА – А как прошла твоя выставка в ЦДХ, которая открылась 11 декабря?
А.МАКАРЕВИЧ – Она прошла здорово, во-первых, потому что она получилась какая-то такая, не пафосная и, по-моему, очень симпатичная по атмосфере, по подбору работ. Тут Але Булянской спасибо. Во-вторых, потому что ее почти всю раскупили, чего, в общем, редко случается. И это показатель того, что картинки мои людям не безразличны.
Э.НИКОЛАЕВА – Андрюш, за сколько картинками торгуешь?
А.МАКАРЕВИЧ – Я ими не торгую вообще, ими торгует галерея, так что вопрос к ним.
Э.НИКОЛАЕВА – Понятно.
А.МАКАРЕВИЧ – Мое дело рисовать.
Э.НИКОЛАЕВА – Ну, т.е. все-таки сливки-то какие-то снял со своей выставки? Деньги-то тебе дали хоть какие на руки?
А.МАКАРЕВИЧ – Пока нет.
Э.НИКОЛАЕВА – Но дадут?
А.МАКАРЕВИЧ – Дадут.
Э.НИКОЛАЕВА – Ну, понятно. Ну такие, приличные хоть? Ну сколько…
А.МАКАРЕВИЧ – А что ты называешь «приличными деньгами»?
Э.НИКОЛАЕВА – Ну, я не знаю… ну хоть 100 долларов картинка стоит?
А.МАКАРЕВИЧ – Значительно больше.
Э.НИКОЛАЕВА – А! 1000 что ли?
А.МАКАРЕВИЧ – Ну, это вот ближе к правде, да. А то и поболе.
Э.НИКОЛАЕВА – О! Это графика?
А.МАКАРЕВИЧ – Это графика.
Э.НИКОЛАЕВА – Я не могу объять необъятное. Что у тебя еще нового в твоей бесконечной творческой жизни?
А.МАКАРЕВИЧ – Во-первых, я с чувством небывалого облегчения оставил телеэкран – в качестве ведущего. Я очень рад, что мне удалось найти…
Э.НИКОЛАЕВА – Я не верю тебе. Вот ну не верю ни одному твоему слову!
А.МАКАРЕВИЧ – …продолжателя, продолжателя дела «Смак» в лице Вани Урганта.
Э.НИКОЛАЕВА – Ну, Ваня хороший.
А.МАКАРЕВИЧ – Ваня, во-вторых, отличный, во-вторых, он…
Э.НИКОЛАЕВА – Только я не ожидала, что он такой здоровый!
А.МАКАРЕВИЧ – А он длинный и очень красивый.
Э.НИКОЛАЕВА – Да.
А.МАКАРЕВИЧ – И мне страшно понравилось, что он абсолютно не пытается, там, копировать какую-то там мою манеру, наработанную для этой передачи, все делает совершенно по-другому – драйвово, весело, и я надеюсь, что он просто какое-то новое дыхание в эту программу…
Э.НИКОЛАЕВА – Унес.
А.МАКАРЕВИЧ – …внес, да, потому что я-то ее снял с эфира, т.к…
Э.НИКОЛАЕВА – Ты ее снял с эфира?
А.МАКАРЕВИЧ – Я ее снял с эфира, я не мог больше играть в повара.
Э.НИКОЛАЕВА – Впервые вижу человека, который снял свою программу с эфира Первого канала.
А.МАКАРЕВИЧ – На меня многие смотрели как на сумасшедшего, но я не могу делать то, что мне больше не интересно. Ну не могу, меня воротит. Я устал от нее просто, ну, сколько ж можно? 13 лет!
Э.НИКОЛАЕВА – Андрюш, а как же приток денежных средств за программу?
А.МАКАРЕВИЧ – Чего приток? Ну я не голодаю, ничего, все нормально. Это не единственный источник доходов.
Э.НИКОЛАЕВА – А как же торгование мордой лица в эфире?
А.МАКАРЕВИЧ – Да достаточно! Наторговал на сто лет вперед уже. Не надо ничем торговать. И я очень надеюсь, что если я придумаю программу, которая будет одинаково интересна мне и массовому зрителю, для которого телевидение делается, я тут же приду к Константину Львовичу Эрнсту и скажу: «Костя, вот, смотри». Но пока я вижу большие ножницы между тем, что интересно мне и интересно людям, потому что, вот, годовалый опыт программы «Три окна» показывал, что пока я, там, сковородками шуровал на кухне по старой памяти, все смотрели. Как только я начинал рассказывать о каких-то путешествиях, о каких-то подводных приключениях, о музыке – моментально большая часть зрителей переключалась на другой канал. Мне все равно, а каналу это не надо.
Э.НИКОЛАЕВА – На другие сковородки.
А.МАКАРЕВИЧ – Да. А канал это не устраивает, понимаете? Здесь производство такое.
Э.НИКОЛАЕВА – Вследствие чего это не устраивало и тебя, потому что ты хотел все-таки рассказывать про путешествия.
А.МАКАРЕВИЧ – Это не устраивало меня, потому что… конечно, конечно.
Э.НИКОЛАЕВА – А не про три сковородки.
А.МАКАРЕВИЧ – Значит, я в любом случае продолжаю снимать «Подводный мир». И мы договорились о том, что ближе к лету…
Э.НИКОЛАЕВА – На Первом канале?
А.МАКАРЕВИЧ – На Первом канале.
Э.НИКОЛАЕВА – Ну, тоже неплохо, знаешь.
А.МАКАРЕВИЧ – Он не выходит сейчас.
Э.НИКОЛАЕВА – Было пять программ, стало четыре.
А.МАКАРЕВИЧ – Он не выходит в эфир, но я соберу, как бы, несколько серий и потом мне обещали, что их пустят, вот, подряд.
Э.НИКОЛАЕВА – Тебя как многосерийное такое путешествие…
А.МАКАРЕВИЧ – Да.
Э.НИКОЛАЕВА – …Андрюши Макаревича. Что тебя потянуло на мемуары? Все твои книжки – это воспоминания, в том числе, и «Занимательная наркология». Ну, мы все помним, да, что была в свое время целая культура пития портвейна, поездок в Крым…
А.МАКАРЕВИЧ – Я, вот, по этой причине как раз себя не считаю писателем, потому что, на мой взгляд, писатель – это тот, кто умеет сочинять. И вот я с Василием Павловичем Аксеновым беседовал на эту тему – я не могу перешагнуть вот эту ступеньку, когда ты перестаешь воспоминать и начинаешь что-то придумывать. А он мне говорил: «Да это очень просто, надо как-то, вот, раскрепостить какое-то место, там, в голове, и тогда замечательно одно с другим смешивается». Не умею. Не умею, поэтому не писатель, скажем так. А что касается…
Э.НИКОЛАЕВА – Воспоминатель, Андрюш.
А.МАКАРЕВИЧ – …воспоминаний… воспоминатель. И не надо это называть мемуарами. Мемуары – это что-то очень такое, почетно-заслуженное, старческое. Это какие-то истории, которые пока не забыл, хочется рассказать, потому что они, во-первых, смешные, по-моему, во-вторых, не бесполезные и не бессмысленные.
Э.НИКОЛАЕВА – Андрей Макаревич, поэт, художник, певец – далее везде. Кстати, и стихи тоже у тебя, Андрюш, помимо мемуаров. «И дух кричал в убогом теле, когда дозволенность поправ, в ночных ментовках мы сидели, и пели «All you need is love».
А.МАКАРЕВИЧ – Это посвящение Игорю Иртеньеву, это «Старый стиль». А кончается он так: был тонок луч, и голос светел, и ветер головы кружил. Старик Державин нас заметил, но никого не заложил.
Э.НИКОЛАЕВА – Браво! Ладно, я пошутила, но меня покоряет в твоих воспоминаниях, как ты все это помнишь – по поводу мемуаров я пошутила, естественно. Я понимаю, что это не мемуары, а воспоминания. Да, вот как ты все это помнишь? Все эти Гурзуфы, фестивали, студии, концерты…
А.МАКАРЕВИЧ – А это как клубочек – надо за ниточку потянуть. Важно, чтобы в этот момент просто тебя ничто не отягощало, никто тебе не мешал, не звонил телефон, ты никуда не торопился, не опаздывал, никто тебя не дергал, с тобой не ругался. И все одно за… одна история тянет за собой другую…
Э.НИКОЛАЕВА – И даже какого портвейна напился Гребенщиков?
А.МАКАРЕВИЧ – С Гребенщиковым мы пили не портвейн, мы пили спирт, настоянный на красном перце. Это был страшный напиток…
Э.НИКОЛАЕВА – Чума, Андрюш!
А.МАКАРЕВИЧ – Да.
Э.НИКОЛАЕВА – Мало того, что спирт, да еще красный перец!
А.МАКАРЕВИЧ – А мы убеждали себя в том, что мы лечимся от простуды. Превентивно.
Э.НИКОЛАЕВА – Ну вылечились?
А.МАКАРЕВИЧ – Ну конечно!
Э.НИКОЛАЕВА – Ты знаешь, в чем проблема – в 80-е годы почти все хотели быть Макаревичем. Вот даже, наверное, я.
А.МАКАРЕВИЧ – Я бы не стал так категорично это утверждать. Наверняка, было огромное количество людей, которые не хотели быть Макаревичем, и большое количество людей даже не подозревали о моем существовании.
Э.НИКОЛАЕВА – А теперь, Андрюш, культ грубой силы – бабла этого. Вот ты, вроде, тоже деньги зарабатываешь, но как-то, вот по тебе не скажешь, что ты прям, вот, совершенно отягощен этим процессом.
А.МАКАРЕВИЧ – Я этим не отягощен, во-первых, потому, что это следствие, а не цель. И вообще, деньги средством должны быть. Как бы, это степень твоей свободы, и если тебе они нужны для чего-то конкретного, это нормально. Вообще, деньги – это же…
Э.НИКОЛАЕВА – Т.е. не просто зарабатывать и складывать. В сейф.
А.МАКАРЕВИЧ – Нет, деньги – это чтобы ходить в магазины. Вот то, что у тебя в кармане есть – вот ты пришел, там, за бутылкой, за едой, да? Если ты не считаешь особенно, сколько у тебя в кармане, значит, нормально живешь. Все остальное – деньги на проекты, на какие-то затеи, да – вот это… это уже другая категория совсем. Здесь мне…
Э.НИКОЛАЕВА – Это уже инвестиции.
А.МАКАРЕВИЧ – …как и всем, да, постоянно чего-то не хватает, потому что иногда рождаются идеи замечательные. Ты думаешь: а как было бы здорово, если бы… это упирается в финансы, надо идти просить. Просить неловко – всегда было неловко. Меня так воспитали.
Э.НИКОЛАЕВА – Несмотря на то, что ты Макаревич.
А.МАКАРЕВИЧ – Именно потому, что я Макаревич. Значит, все думают, что я очень богатый, а он еще и чего-то пойдет просить сейчас. И вообще, просить неудобно. Никогда ни у кого ничего не просите.
Э.НИКОЛАЕВА – Сами дадут?
А.МАКАРЕВИЧ – Да…
Э.НИКОЛАЕВА – Но сами дадут!
А.МАКАРЕВИЧ – Сами не дадут.
Э.НИКОЛАЕВА – А то говорит: «Никогда ни у кого ничего не просите, все придут и сами вам все дадут!» Фигушки!
А.МАКАРЕВИЧ – Ну, были случаи, на самом деле, когда неожиданно предлагалась помощь, и предлагалось участие какое-то партнерское. Как ни странно, в тот момент, когда это было нужно, так что, в общем, отчасти это все так и есть.
Э.НИКОЛАЕВА – Понятно. Ну ладно, какого черта люди так скучно живут, мы с тобой повыступаем по этому поводу после нашей рекламы. Значит, для радиостанции машина времени - это новости и реклама. Сейчас мы на несколько минут ее включим, и вскоре чудесным образом мы, Элина Николаева и…
А.МАКАРЕВИЧ – Андрей Макаревич.
Э.НИКОЛАЕВА – Вернемся в эфир. Ждите ответов!
НОВОСТИ
Э.НИКОЛАЕВА – Итак, мы продолжаем нашу программу, и в студии Элина Николаева и…
А.МАКАРЕВИЧ – Андрей Макаревич.
Э.НИКОЛАЕВА – Поэт, художник, певец. Далее везде. Андрюш, ты мне обещал ответить, какого черта люди так скучно живут?
А.МАКАРЕВИЧ – Мне трудно ответить за людей, которые живут скучно, потому что я этим не страдаю. Вот уж чего-чего, а живу я не скучно, это точно.
Э.НИКОЛАЕВА – Да уж. Такой жизни любой позавидует. Так вот, далее везде – я с удивлением узнала, что помимо подводного мира, телевидения и пр. и т.д. ты еще и в политику отправился. Может, это мулька, кстати, какая-то?
А.МАКАРЕВИЧ – А вот это, скорее всего, мулька. Я не отправлялся в политику.
Э.НИКОЛАЕВА – Ты не выступал на антифашистском митинге в Москве?
А.МАКАРЕВИЧ – Я не выступал на антифашистском митинге.
Э.НИКОЛАЕВА – Не шел в колоннах демократов, не говорил, что лучшее лекарство – это демократия?
А.МАКАРЕВИЧ – Я не шел в колоннах демократов, не говорил, что лучшее лекарство – это демократия. Мы переписывались по e-mail’у с организаторами, и я сказал, что я поддерживаю их начинания, но… мы были на гастролях, у меня просто нет времени ходить на митинги. У нас очень много работы.
Э.НИКОЛАЕВА – Творческой работы? Глупостями чтобы не заниматься.
А.МАКАРЕВИЧ – Любая работа творческая. Все зависит от того, как к ней относиться.
Э.НИКОЛАЕВА – Андрюш, ну а ты согласен со словами, что лучшее лекарство – это демократия, да? Или тебя не…
А.МАКАРЕВИЧ – Лекарство от чего?
Э.НИКОЛАЕВА – …помажу политикой.
А.МАКАРЕВИЧ – Лекарство от чего – давайте определимся в терминах.
Э.НИКОЛАЕВА – Лекарство от… плохой жизни.
А.МАКАРЕВИЧ – Плохой жизни? Не знаю.
Э.НИКОЛАЕВА – От тоталитаризма. От засилья власти, от несвободы.
А.МАКАРЕВИЧ – Я иногда прихожу в легкую панику от того. Вот уж меня трудно заподозрить в, скажем, в предательстве демократии, да? Уж бились всю жизнь. Но… Но когда я иногда вижу какие это результаты приносит на нашей почве, я начинаю думать: да, мы живем в какой-то особенной стране. И люди наши какие-то особенные люди. И то, что дважды два и, ну, однозначно должно принести вот такой результат во всем мире, у нас приносит прямо противоположный. Ну, может быть, это к врачу, может быть, нам не демократ нужен, а психиатр – вот кто его знает?
Э.НИКОЛАЕВА – Слушай, Андрюш, а вот эти слова: «Вместо прощального марша варяга фашисты услышат победную канонаду Курской битвы» ты сам написал?
А.МАКАРЕВИЧ – Я?
Э.НИКОЛАЕВА – Да, тебе приписывается, представляешь? В Интернете есть такие слова Андрея Макаревича. Я думаю: чего это вдруг Макаревич устремился в политику…
А.МАКАРЕВИЧ – Интернет – это вообще потрясающая поляна. Знаешь, вот, я боюсь им пользоваться, потому что любая информация, которую ты оттуда черпаешь, она абсолютно безответственна. Если ты цитируешь книгу, то в книге на последней странице написано, кто ее издал. И в случае, там, дезинформации, можно обратиться и свалить вину, да? В Интернете же это бесполезно. Можно вякнуть, пукнуть, кто-то это процитирует, кто-то сочинит – и ничего с этим не сделать.
Э.НИКОЛАЕВА – Безответственность сплошная. А ты на своем сайте выкладывай «не согласен с сообщением».
А.МАКАРЕВИЧ – А я даже этого не читал. Дело в том, что я Интернетом пользуюсь крайне редко, потому что некогда. Я в чатах-то не сижу. Я пользуюсь, когда погоду надо узнать или какие-то, вот, посмотреть, там, новости самые горячие, если что-то произошло.
Э.НИКОЛАЕВА – Понятно. Погоду куда узнать, куда поехать, понырять, да?
А.МАКАРЕВИЧ – Нет, когда ты летишь куда-то и надо знать, пальто одевать или майку.
Э.НИКОЛАЕВА – Или вот такой красивый пиджак в полосочку.
А.МАКАРЕВИЧ – Это ради тебя специально.
Э.НИКОЛАЕВА – Андрюш, тебе идет, прям, обалденный какой!..
А.МАКАРЕВИЧ – Спасибо, спасибо! Ты тоже прекрасно выглядишь.
Э.НИКОЛАЕВА – Ну вот, нарвалась на комплимент. Политика – это вечность. Кто вспомнит, что в 76 году «Машина» принимала участие в первом рок-фестивале в Таллинне? А то, что в это время был расцвет Брежнева историки будут твердить тысячу лет. Это я тебя все хочу в политику немножечко…
А.МАКАРЕВИЧ – А фиг ты меня в поли… Знаешь, меня, вот, туда, где мне неинтересно, очень трудно спихнуть.
Э.НИКОЛАЕВА – Опасно, наверное, боишься?
А.МАКАРЕВИЧ – Ничего я не боюсь!
Э.НИКОЛАЕВА – Выступления…
А.МАКАРЕВИЧ – А что касается истории, история – это чудовищно необъективная штука. И мы никогда не узнаем… Боже мой, если мы сейчас читаем интерпретацию событий, свидетелями которых были сами, например, и волосы дыбом встают от вранья, то что можно говорить о событиях, которые были 30 лет назад, 50 лет назад, 100 лет назад? Это чушь собачья, это все переписывалось 20 раз в угоду правящему классу на данный отрезок времени.
Э.НИКОЛАЕВА – Согласна. Особенно хороша фраза про правящий класс.
А.МАКАРЕВИЧ – Ну, нас так в школе учили – это уже такой стереотип, в башку забитый.
Э.НИКОЛАЕВА – Андрюш, наверное, стоматологическая клиника и сеть дайвинг-клубов отнимают все время?
А.МАКАРЕВИЧ – Стоматологическая клиника не отнимает время, потому что это я уже избавился от этого дела.
Э.НИКОЛАЕВА – Да?
А.МАКАРЕВИЧ – Да, она хорошо работала, но меняется ситуация на рынке.
Э.НИКОЛАЕВА – Да, говорят, что сейчас стоматологи, кстати, терпят убытки очень…
А.МАКАРЕВИЧ – Это потому, что, на мой взгляд, перегруз…
Э.НИКОЛАЕВА – Потребность упала в них?
А.МАКАРЕВИЧ – Нет, не упала потребность, а клиник очень много.
Э.НИКОЛАЕВА – Клиник много, да?
А.МАКАРЕВИЧ – Вот, и конкуренция большая. У нас все замечательно работало несколько лет, и мы продали просто и все.
Э.НИКОЛАЕВА – Это не с Леней Ярмольником?
А.МАКАРЕВИЧ – С Леней Ярмольником.
Э.НИКОЛАЕВА – Вот, в «Киноцентре» на Красной Пресне?
А.МАКАРЕВИЧ – Да, совершенно верно. Ну, она будет продолжать работать, там остались все врачи. Просто она к нам уже не имеет отношения.
Э.НИКОЛАЕВА – А, понятно.
А.МАКАРЕВИЧ – Вот, а что касается…
Э.НИКОЛАЕВА – Дайвинг-клубов.
А.МАКАРЕВИЧ – …дайвинг-клубов, этим я занимаюсь. И могу сказать, что с 15… о, как я сейчас пользуюсь – чувствуешь?
Э.НИКОЛАЕВА – Да?
А.МАКАРЕВИЧ – …по 18 февраля…
Э.НИКОЛАЕВА – Так, нормально, еще выйдем в эфир.
А.МАКАРЕВИЧ – Да. В Москве проходит международный дайвинг-фестиваль, который включает в себя конкурс подводных фильмов, конкурс подводной фотографии, встречи клубов 24 стран, демонстрацию и продажу новейшего оборудования – каждый год появляются новые и новые вещи. На сегодняшний день, несмотря на то, что фестивалю пять лет всего, он второй по величине в мире.
Э.НИКОЛАЕВА – Ничего себе!
А.МАКАРЕВИЧ – Это при нашем удалении от морей и океанов, да? Я гарантирую, что на следующий год он станет первым по величине в мире, и мне очень приятно, что, вот, с высокой трибуны мной уважаемого «Эха Москвы» я сейчас об этом рассказываю.
Э.НИКОЛАЕВА – Андрюш, где будет проходить?
А.МАКАРЕВИЧ – Это будет проходить в Гостином дворе. Приходите, там помимо всего прочего, будет еще и весело.
Э.НИКОЛАЕВА – Мало не покажется. А ты-то там будешь?
А.МАКАРЕВИЧ – Конечно, я председатель жюри по подводному кино, и один из организаторов этого фестиваля, поэтому я там буду обязательно.
Э.НИКОЛАЕВА – Здорово. Андрей Макаревич, поэт, художник, певец – далее везде. Кстати, дайвинг-клубы, дайвинг-клубы, дайвинги все время, дайвинги – так красиво все смотрится, эти подводные съемки, легко, воздушно там люди перемещаются. Ты знаешь, как это страшно? Вот тут я была, понимаешь ли, на Мальдивах. Окунулась я в бездну.
А.МАКАРЕВИЧ – И что тебя напугало?
Э.НИКОЛАЕВА – Темнота!
А.МАКАРЕВИЧ – Во-первых, там не темно. Если ты не ночью это делала, а днем, то там светло и красиво.
Э.НИКОЛАЕВА – Но на границе обрыва…
А.МАКАРЕВИЧ – Да.
Э.НИКОЛАЕВА – От, так сказать, самого этого острова…
А.МАКАРЕВИЧ – Да.
Э.НИКОЛАЕВА – …кораллового рифа…
А.МАКАРЕВИЧ – Да.
Э.НИКОЛАЕВА – И вниз – а…
А.МАКАРЕВИЧ – Ну, не падай туда, в бездну да, кто ж тебя туда тянет?
Э.НИКОЛАЕВА – Да страшно, а вдруг упадется?
А.МАКАРЕВИЧ – Послушай, вот, значит, есть люди, которые боятся…
Э.НИКОЛАЕВА – Дух захватывает.
А.МАКАРЕВИЧ – …воды. Есть люди, которые боятся высоты.
Э.НИКОЛАЕВА – Да, да.
А.МАКАРЕВИЧ – И я категорически не советую людям, боящимся высоты, например, прыгать с парашютом. Это не нужно.
Э.НИКОЛАЕВА – Не надо себя преодолевать.
А.МАКАРЕВИЧ – Не надо себя преодолевать. И тем более, дайвинг – это не для преодоления себя. Вот если вода пугает – ну займись горными лыжами. Не надо.
Э.НИКОЛАЕВА – Меня пугает.
А.МАКАРЕВИЧ – А есть люди, которых вода тянет – это как раз для них.
Э.НИКОЛАЕВА – Это для тебя. Тебя тянет?
А.МАКАРЕВИЧ – Да.
Э.НИКОЛАЕВА – Ты никогда не тонул?
А.МАКАРЕВИЧ – Тонул.
Э.НИКОЛАЕВА – Когда?
А.МАКАРЕВИЧ – Ну, было пару раз, на заре…
Э.НИКОЛАЕВА – Маленький был?
А.МАКАРЕВИЧ – На заре подводного плавания. Не, я был не маленький, но мы ныряли черт знает с чем просто – это было, там, 20 лет назад.
Э.НИКОЛАЕВА – А пропускал воздух в акваланге?
А.МАКАРЕВИЧ – Да, он мог вырубиться в любой момент.
Э.НИКОЛАЕВА – Но ты упорно нырял?
А.МАКАРЕВИЧ – А что было делать, у меня не было другого выбора.
Э.НИКОЛАЕВА – Ну и что, и не хватило воздуха – ты еле поднялся, что ли?
А.МАКАРЕВИЧ – Ну, поднялся, выплыл, видишь – разговариваю с тобой сижу.
Э.НИКОЛАЕВА – Т.е. таких детских трогательных историй, когда волна накрывает вместе с матрасиком – такого не было?
А.МАКАРЕВИЧ – Ну, это было, там, в возрасте 5 лет, например. Тоже было. На самом деле, на сегодняшний день это, вот, значительно менее опасно, чем переходить улицу. И если ты просто соблюдаешь правила – очень простые…
Э.НИКОЛАЕВА – Какие?
А.МАКАРЕВИЧ – Они изложены… тебе за пять дней курсов…
Э.НИКОЛАЕВА – Понятно.
А.МАКАРЕВИЧ – …их вдолбят в голову просто.
Э.НИКОЛАЕВА – В бассейне?
А.МАКАРЕВИЧ – Да, и не надо думать, что если ты можешь купить автомобильные права и поехать, что ты купишь сейчас вот подводный этот, лайсенс себе и будешь нырять. Не надо. Во-первых, никто ее не продаст, в отличие от автомобильных прав, а во-вторых, просто можешь утонуть.
Э.НИКОЛАЕВА – Тем не менее, еще в довершение всего это очень дорогое достаточно удовольствие.
А.МАКАРЕВИЧ – За удовольствие вообще приходится платить. Но это не такое дорогое удовольствие, как принято считать, потому что совсем необязательно покупать себе комплект оборудования. Зачем? Это везде есть в прокатах, и за 10, 15, 20 долларов ты получишь полное обмундирование, проверенное, настроенное…
Э.НИКОЛАЕВА – Ну, поношенное.
А.МАКАРЕВИЧ – Ну что же, поношенное – значит, работает. Знаешь, фонит – значит работает. Вот, и не обязательно лететь на Гавайи, можно полететь в Шарм-эль-Шейх или в Хургаду, это близко.
Э.НИКОЛАЕВА – Ну, поближе, да.
А.МАКАРЕВИЧ – Это всегда тепло и очень красиво. Это идеальное место, кстати, для того, чтобы для себя понять, интересно тебе это или нет. Потрать один раз 300 долларов – вот слетать туда и до конца жизни выяснить, заниматься этим или не заниматься.
Э.НИКОЛАЕВА – Скажи, пожалуйста, вот ты говоришь, ты не преодолеваешь себя ни в чем. Т.е. ты постоянно занимаешься тем, что тебе действительно в удовольствие и в кайф, да? Т.е ты с собой не борешься? И советуешь этим не заниматься другим?
А.МАКАРЕВИЧ – Я с собой не борюсь…
Э.НИКОЛАЕВА – Есть у тебя что-то такое в жизни, что ты все-таки заставляешь себя делать?
А.МАКАРЕВИЧ – Ну где здесь проходит граница? Да, вот я встал утром, поехал, там, на радио куда-то. Можно же проснуться, подумать «Господи, мы вчера так сидели хорошо, выпивали – чего я на это радио…» И не поехать, да? Меня просто мама воспитала ужасно обязательным человеком. Поэтому я стараюсь никого не подводить – это уважение к себе самому, прежде всего.
Э.НИКОЛАЕВА – Андрей Макаревич, поэт, художник, певец, дайвингист – правильно?
А.МАКАРЕВИЧ – Дайвингист? Нет, дайвер.
Э.НИКОЛАЕВА – Далее везде. Андрюш, у нас рубрика есть такая – «культура и мультура» называется. «Культура-мультура».
А.МАКАРЕВИЧ – Культура-мультура.
Э.НИКОЛАЕВА – Культура-мультура, понимаешь. Про наши национальные особенности. Ты как-то сказал, что если бы был юношей во времена «Ласкового мая», то вряд ли бы стал музыкантом. Какую еще современную российскую музыку ты отказываешься понимать?
А.МАКАРЕВИЧ – Я ни с чем не воюю. Нас пока еще, слава Богу, не заставляют слушать радио и смотреть телевизор насильно. Поэтому если мне неинтересно, я просто переключаю на другую волну и все. Иногда встречаются неожиданно какие-то блестящие работы. Я вчера случайно купил пластинку, девочка такая, Ёлка называется.
Э.НИКОЛАЕВА – Ёлка?
А.МАКАРЕВИЧ – Да. Офигеть можно, как это здорово. Просто я ее прослушал раза три подряд. Насколько это вкусно, стильно, профессионально и… оказывается, можем, если захотим. Вот, Бог дал.
Э.НИКОЛАЕВА – Скажи, ты по-прежнему поддерживаешь «Уму Турман» и «Пятницу»?
А.МАКАРЕВИЧ – Они не нуждаются в моей поддержке, у них все в порядке.
Э.НИКОЛАЕВА – Наподдерживался уже.
А.МАКАРЕВИЧ – Нет, а мне нравится то, что они делают просто. Замечательные ребята.
Э.НИКОЛАЕВА – Ну, может быть, послушаем какую-нибудь из «Машиниста», из твоего последнего альбома, какую-нибудь композицию?
А.МАКАРЕВИЧ – Можно чего-нибудь послушать.
Э.НИКОЛАЕВА – А чего ты порекомендуешь послушать нам сейчас?
А.МАКАРЕВИЧ – У нас вышла пластинка, с концерта записанная, «Машина времени» с камерным оркестром Миши Рахлевского. Это очень здорово получилось по звуку. Мне она нравится просто, потому что, вот, концертное состояние передать довольно сложно, не всегда удается. А здесь вышло.
Э.НИКОЛАЕВА – Драйв такой?
А.МАКАРЕВИЧ – Да, слышно, что это, вот, настоящий лайв и, по-моему, здорово очень звучит.
Э.НИКОЛАЕВА – Ну, послушаем.
А.МАКАРЕВИЧ – Вот, можем оттуда песенку.
ПЕСНЯ
Э.НИКОЛАЕВА – В какие еще авантюры тебе, Андрюша Макаревич, еще хотелось бы ввязаться?
А.МАКАРЕВИЧ – Я не люблю ввязываться в авантюры, и стараюсь в авантюры не ввязываться. Я не авантюрный человек абсолютно. Если я чего-то затеваю, а всегда представляю себе конечный результат.
Э.НИКОЛАЕВА – Ты очень такой, прагматичный.
А.МАКАРЕВИЧ – Я не знаю, стоит ли это называть прагматичным. Мне жалко бессмысленно тратить силы и время, подводить людей, чего-то им обещать, что потом не сбудется, причем ты об этом знаешь, а они нет – вот это для меня авантюра.
Э.НИКОЛАЕВА – Вот это хорошая поправочка.
А.МАКАРЕВИЧ – Ну да. А тут ты представил себе, что ты должен сделать и как это должно выглядеть, потом ты сел и сделал, и получилось так, как хотел – вот это высшее счастье и есть.
Э.НИКОЛАЕВА – Мне как-то Леня Якубович сказал, что он уже на всем полетал, на всем поездил, теперь хочет в метро поезда водить.
А.МАКАРЕВИЧ – Ну, похвальное желание. А потом в конце ему захочется стоять с такой, с красной штучкой – знаешь, там такая тетенька поднимает такой, красный кружочек. Вот, и я его очень хорошо вижу, кстати – с добрым усталым лицом, поднимающий такую эту – бум!
Э.НИКОЛАЕВА – У нас в студии здесь была Лена Кондулайнен, так она сказала, что ей очень нравятся люди, которые дворники, которые сбрасывают снег с крыши.
А.МАКАРЕВИЧ – Ой, да кто ей мешает этим заняться…
Э.НИКОЛАЕВА – Или подожди, это или Алена Свиридова была.
А.МАКАРЕВИЧ – Да?
Э.НИКОЛАЕВА – Да, по-моему, даже Алена Свиридова, точно. Кстати, твоя подружка, Андрюш.
А.МАКАРЕВИЧ – Тоже может попробовать, между прочим. Со мной она не делилась таким сокровенным.
Э.НИКОЛАЕВА – Ну, это очень интимное.
А.МАКАРЕВИЧ – Да, сбрасывать снег с крыши и случайно упасть вместе с ним.
Э.НИКОЛАЕВА – Я тоже об этом подумала. Ну, видишь, она, видимо, из тех, кто не боится высоты.
А.МАКАРЕВИЧ – Она нет, она ничего не боится.
Э.НИКОЛАЕВА – Ну что, Андрюша, у тебя, может быть, болезнь? Тебе тоже хочется везде всем заняться?
А.МАКАРЕВИЧ – Нет, мне совершенно не хочется заняться всем. Мне хочется заниматься тем, что мне нравится. И категорически не хочется заниматься тем, что мне неинтересно.
Э.НИКОЛАЕВА – Ладно, а то я хотела тебя уесть – называется, седина в бороду, бес в ребро.
А.МАКАРЕВИЧ – Ну, попробуй.
Э.НИКОЛАЕВА – Ну, у тебя нету седины в бороде. Хитрый какой – бороду не растишь, чтобы седины не видно было. Но у тебя ее и нету, Андрюш!
А.МАКАРЕВИЧ – На голове зато достаточно.
Э.НИКОЛАЕВА – На голове зато, да, ты такой, седовласый стал вдруг неожиданно.
А.МАКАРЕВИЧ – Седина в голову…
Э.НИКОЛАЕВА – Да.
А.МАКАРЕВИЧ – Бес в ребро.
Э.НИКОЛАЕВА – Бес в ребро. Давай с тобой поговорим о твоих дружках-музыкантах.
А.МАКАРЕВИЧ – Дружки в подворотне. У меня друзья-товарищи.
Э.НИКОЛАЕВА – О друзьях, товарищах…
А.МАКАРЕВИЧ – Да. Об огнях пожарища. Ну давай, а что тебе про них интересно?
Э.НИКОЛАЕВА – Гребенщиков – друг?
А.МАКАРЕВИЧ – Ну да, думаю, да, конечно.
Э.НИКОЛАЕВА – А ты с ним на Тибет не ездил?
А.МАКАРЕВИЧ – Мы недавно из Индии вернулись.
Э.НИКОЛАЕВА – Кстати, где вы были?
А.МАКАРЕВИЧ – Мы были по совершенно не туристическим местам, но очень интересным с точки зрения, вот, какой-то энергетики и духовной силы, которая там присутствует. Это… я когда вернулся, я понял всякую бессмысленность попытки об этом рассказывать. Потому что это все из области ощущений. А информация здесь ничего не значит. Это безумно интересно. Даже если ты законченный атеист, это интересно с познавательной точки зрения.
Э.НИКОЛАЕВА – А как место-то называется, Андрюш?
А.МАКАРЕВИЧ – А мы были в нескольких местах.
Э.НИКОЛАЕВА – Ну какие несколькие места? Конечно, на Гоа, конечно, на Гоа вас не было?
А.МАКАРЕВИЧ – Нет, конечно, ну зачем это…
Э.НИКОЛАЕВА – Что же вы, лохи какие-то что ли?
А.МАКАРЕВИЧ – …в тусовку ездить в эту…
Э.НИКОЛАЕВА – …в обычную.
А.МАКАРЕВИЧ – В Потупарте мы были – это от Бангалора четыре часа езды. Потом, были на Нга – это такая могила суфия одного, малоизвестная совершенно, и собственно, Боря нашел упоминание об этом месте в одной из книг. Поэтому там… там никого нет, там крохотное совершенно местечко, но энергетика фантастическая исходит от этого места.
Э.НИКОЛАЕВА – Никого нет – ты имеешь в виду этих, туристов?
А.МАКАРЕВИЧ – Нету туристов, да. Нет паломников практически.
Э.НИКОЛАЕВА – Паломников. Старинные храмы?
А.МАКАРЕВИЧ – Храмы, шрамы – вообще, Индия удивительное место совершенно.
Э.НИКОЛАЕВА – Но очень бедная.
А.МАКАРЕВИЧ – Да. Да, безусловно. При этом это им совершенно не мешает воспринимать жизнь позитивно, радостно – все улыбаются. Все улыбаются. Приезжаешь в нищую деревню, видишь – вот, сияют белые улыбки такие.
Э.НИКОЛАЕВА – Белозубые.
А.МАКАРЕВИЧ – Ага.
Э.НИКОЛАЕВА – Андрюш, ну ты же знаешь, почему они такие счастливые.
А.МАКАРЕВИЧ – Почему? Потому что у них тепло?
Э.НИКОЛАЕВА – Я думаю, потому, что им внушили, что у них такая карма – вот они из этой же секты…
А.МАКАРЕВИЧ – Кто это им внушил? Вот попробуй внушить, там…
Э.НИКОЛАЕВА – Ну ты же знаешь, у них… вот они родились, там, уборщиками – и он всю жизнь уборщик. И не хочется ему быть учителем.
А.МАКАРЕВИЧ – Внуши нашему человеку, что у него такая карма. Он тебя лопатой по голове огребет за это внушение.
Э.НИКОЛАЕВА – Т.е. ты хочешь сказать, что было бы кому внушать?
А.МАКАРЕВИЧ – Нет, друг мой, я думаю, что это гены. Это сложено столетиями, тысячелетиями, и у них, и у нас, кстати. И попытки взять и ручками это, там, за 10, 15, 20 лет переделать, по меньшей мере, наивно.
Э.НИКОЛАЕВА – Ты думаешь о том, что люди у нас должны быть счастливыми даже не достигнув чего-то такого, великого в жизни? Благополучия…
А.МАКАРЕВИЧ – Да они никому ничего не должны. Вот у них не неписано это, к сожалению, в генах, понимаешь? Они, почему-то, должны быть, вот, несчастные, искать Бога, считать себя избранными, при этом жутко пить водку и по возможности ничего не делать.
Э.НИКОЛАЕВА – Андрюш, ну а вы уже с Борисом Гребенщиковым так уже водку с перцем уже, как раньше-то, не потребляете?
А.МАКАРЕВИЧ – Нет, нет. Нет. Да зачем?
Э.НИКОЛАЕВА – Понятно. Слушай! Ничего, что я так с тобой, запросто – ты все-таки легенда, тебе корону беречь надо.
А.МАКАРЕВИЧ – Слушай, веди себя прилично, да!
Э.НИКОЛАЕВА – Никто про твоих женщин ничего не знает. Давай про баб немножко поговорим?
А.МАКАРЕВИЧ – Слава тебе, Господи, у нас ведь здесь не газета «Мегаполис-экспресс», правда?
Э.НИКОЛАЕВА – Да…
А.МАКАРЕВИЧ – Чего о них говорить-то? У меня все хорошо. Живу счастливой супружеской жизнью.
Э.НИКОЛАЕВА – Ты женился?
А.МАКАРЕВИЧ – Давно.
Э.НИКОЛАЕВА – Т.е., там, в браке живешь?
А.МАКАРЕВИЧ – Давно.
Э.НИКОЛАЕВА – А детей еще не нарожали?
А.МАКАРЕВИЧ – У меня их большое количество от предыдущих состояний, но… какие наши годы, собственно?
Э.НИКОЛАЕВА – Ну что? Андрей Макаревич, поэт, художник, певец – далее везде. Уважаемые радиослушатели, в изучении английского языка есть метод полного погружения. Андрей участвовал, кстати, в эксперименте. Но вы поняли, что он так и живет, методом полного погружения. Спасибо, Андрей, за вдохновляющий нас всех пример! К черту преграды на пути к человеческому счастью! Всем пока! В эфире были я, Элина Николаева и…
А.МАКАРЕВИЧ – И Андрей Макаревич. Счастливо!