Алексей Меринов - Какого черта - 2005-06-26

Э.НИКОЛАЕВА – Обсуждать по радио творчество художника – все равно, что смотреть кино без изображения. Поэтому отложим в сторону карандаши, бумагу и высоколобую критику. Какого черта! Художник-карикатурист, Алексей Меринов, личность настолько разносторонняя, настолько битая жизнью, что нам и так будет, о чем поговорить. Добрый вечер, Алексей!

А.МЕРИНОВ – Добрый вечер!

Э.НИКОЛАЕВА – Даже и не верю своим глазам: весь такой… как индеец. Ты весь прям расписной, руки все в татуировке. Сам рисовал-то?

А.МЕРИНОВ – Если учесть, что мы лет 15 работаем в одной газете, то, конечно, трудно поверить глазам.

Э.НИКОЛАЕВА – Я бы сказала, не 15, а 20.

А.МЕРИНОВ – 20.

Э.НИКОЛАЕВА – Несмотря на то, что мы с тобой молодимся, и ты худ, строен и подтянут.

А.МЕРИНОВ – Да.

Э.НИКОЛАЕВА – Я надеюсь, не с похмелья?

А.МЕРИНОВ – Честно сказать?

Э.НИКОЛАЕВА – Глазки забегали так.

А.МЕРИНОВ – С небольшого, с легкого такого, художественного похмелья.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, что, Алексей, как, когда и при каких обстоятельствах жизнь тебя сильнее всего била, колотила и ударяла?

А.МЕРИНОВ – А у меня не было ничего такого. У меня хорошо все. В течение этого года у меня, вообще, две мечты сбылись, самые мои сокровенные. Поэтому я даже не знаю, о чем тут с тобой говорить-то.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, расскажи про мечты-то.

А.МЕРИНОВ – Про мечты? Значит, в октябре прошлого года я с удовольствием съездил с любимыми музыкантами группы «Роллс-ройс» в Лондон на гастроли.

Э.НИКОЛАЕВА – Мечта в том, что не в Лондон попал, а то, что вместе…

А.МЕРИНОВ – Нет, и в Лондон, понимаешь…

Э.НИКОЛАЕВА – В Лондон ты, по-моему, каждый месяц ездишь?

А.МЕРИНОВ – Нет, я с другими целями езжу, я туда пиво езжу пить.

Э.НИКОЛАЕВА – По выходным?

А.МЕРИНОВ – По выходным, да. Ну, иногда бывает. Из буфета «МК», кстати.

Э.НИКОЛАЕВА – Да, да, тоже выезжаешь. Прямым. Вечерней лошадью.

А.МЕРИНОВ – Не прямым, через Франкфурт, прошу заметить.

Э.НИКОЛАЕВА – Последний раз было через Франкфурт?

А.МЕРИНОВ – Через Франкфурт, да. Лондон не принимал прямым рейсом, нечего обманывать.

Э.НИКОЛАЕВА – Эк, как все заморочено у вас, у художников.

А.МЕРИНОВ – Ну, выпили в буфете с друзьями, а там был… Рассказываю: а был день Святого Патрика. Мы звоним по московским пабам, говорим: «Где у вас «Гиннеса»-то можно попить?» «А у нас, - говорят, - вся Москва в ирландцах, нет мест». Тут нас осенило, что если все ирландцы в Москве…

Э.НИКОЛАЕВА – То Англия свободна.

А.МЕРИНОВ – Да, в Лондоне-то их меньше будет. Ну, мы взяли и полетели. К моему ужасу мы туда прилетели, там пива попили и назад прилетели.

Э.НИКОЛАЕВА – И тут еще пива попили.

А.МЕРИНОВ – Ну, это само собой. Но вот эта простота и доступность Лондона меня, конечно, испугала. После этого я там не был пока еще.

Э.НИКОЛАЕВА – Потому что по пиву сильно ударили.

А.МЕРИНОВ – Ну, как обычно. По нашему, по-эсквайрски. А так вот, повторяю, значит….

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, давай. Про Воронова.

А.МЕРИНОВ – Про Воронова. А что про Воронова?

Э.НИКОЛАЕВА – А чего повторяешь-то?

А.МЕРИНОВ – А, ну да. Значит, были на гастролях, два концерта потрясающих в клубах. Один – клуб «One hundred». Там… ты не знаешь их, куда тебе, слушатели, наверное, знают, значит, Джим Пек играл.

Э.НИКОЛАЕВА – Не надо меня унижать, мое человеческое достоинство

А.МЕРИНОВ – Хорошо, Джимми Пейдж играл. Эллис Лютер… Лютер Элисон? Лютер… Ну, в общем, не важно.

Э.НИКОЛАЕВА – В общем, ты не знаешь, короче.

А.МЕРИНОВ – Нет, по-моему, все там играли, и…

Э.НИКОЛАЕВА – А мне имена знакомые, между прочим.

А.МЕРИНОВ – Да? Молодец.

Э.НИКОЛАЕВА – Я – девушка продвинутая. У меня, слава Богу, сынок все это слушает.

А.МЕРИНОВ – Сынок продвинутый тогда.

Э.НИКОЛАЕВА – Сынок продвинутый. И мамка тоже ничего.

А.МЕРИНОВ – Да, мамка ничего.

Э.НИКОЛАЕВА – А, дурак! (смеется) Леш, ну, расскажи, так что ты там со всеми этими Ван Халлисами так вот прямо и корешился?

А.МЕРИНОВ – Да, нет, ну, там здорово было, конечно. Потому что, одно дело здесь выступать, да? А там же, Серега-то на английском языке поет, и, конечно, в Лондоне концерты – совершенно другое, т.е. да? Как вот, не знаю… ну, сюда африканец приедет с балалайкой, куда-нибудь там в Россию, в глубинку. Вот. А второй концерт был, это такой знаменитый клуб «Half Noon». Там тоже все выступали и «Роллинг стоунз» и «Секс пистолс» выступал, конечно, и что меня поразило, у них очень такое скромное убранство и все пластмассовое: мебель пластмассовая, стаканы пластмассовые.

Э.НИКОЛАЕВА – Чтобы проще бить было.

А.МЕРИНОВ – Вот. А мы их спросили: «А чего, ребята, так, без пафоса-то?» А они говорят: «Иногда музыка-то заводит публику, начинаются там... Пластмассой-то не особо поранишь».

Э.НИКОЛАЕВА – Травмируешь.

А.МЕРИНОВ – Вот. Это первая мечта была. Конечно, потрясающие гастроли были. Эти два концерта, действительно, очень хороших. На второй вообще там англичан была куча, причем разница вот между… наши еще пока раскачиваются, а эти уже все, чуть ли не в пляску. Конечно, не, ну, действительно они были в шоке, что это из России. А вторая, значит, моя мечта: я две недели тому назад в Лиссабон слетал, чтобы привезти сюда на родину Кубок УЕФА. Все удалось. Как мы там оттянулись, я даже себе в Москве такого не могу позволить.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, мы с тобой вернемся развернуто к этой теме.

А.МЕРИНОВ – Давай.

Э.НИКОЛАЕВА – Проза жизни подтолкнула тебя к прозаическим литературным произведениям или что-то еще? Ты какие-то книжки издавать стал?

А.МЕРИНОВ – Это с картинками книжки я стал издавать. Причем здесь проза-то? Нет, это ты, наверное, бумажку перепутала. Сегодня у тебя кто? Переверни. Это у тебя потом писатели пойдут, через час.

Э.НИКОЛАЕВА – Алексей Меринов – карикатурист, графический террорист. Итак, Леш, рубрика блиц о тебе, любимом. Как ты служил на Черноморском флоте?

А.МЕРИНОВ – Служил я с достоинством. 23 этих, устных напоминания или не устных, я уже не помню. Там заносится в какую-то книжку военнослужащего. Значит, 33 грамоты.

Э.НИКОЛАЕВА – Да ты что?

А.МЕРИНОВ – Да! 2 письма на родину.

Э.НИКОЛАЕВА – Боже мой!

А.МЕРИНОВ – Фактически. Оттого, что знаешь, что… Я-то учился…

Э.НИКОЛАЕВА – Трудно представить тебя таким законопослушным служакой.

А.МЕРИНОВ – Это там… любого заставят законы-то слушать. Дело в том, что я контурную карту хорошо знал, вот этот вот атлас мира. Когда у нас были политзанятия, там одного позовут: «Вот, говорят, - найди мне Саудовскую Аравию». Он ищет, ищет, говорит: «Нет, Саудовской Аравии».

Э.НИКОЛАЕВА – Нет такого.

А.МЕРИНОВ – «А как же нет? – говорит, - А где арабы живут?» Они говорят: «Арабы живут в Саудовской Арабии. Тут, - говорит тут ошибка, тут Аравия, аравы тут живут». А я все знал, понимаешь, поэтому пользовался заслуженным авторитетом. Летал в Москву раз 20, наверное. Потому что я служил, значит, на базе в городе Николаеве, а там как: если ты москвич, то, значит, у тебя блат есть. Вот меня вызывают, говорят: «У нас, - говорят, - у жен наших 8 марта праздник, бигуди, электробигуди нужны. Давай, - говорят, - на трое суток в Москву на фиг за электробигудями». А у меня мама работала в физкультурном лечебном диспансере и там, конечно, бигуди-то они не делали по ночам. Я звоню бедной маме, мама там по друзьям собирает эти бигуди. Вот. Я приезжаю на трое суток. Тут, конечно, ц - с – с – ш. Потом меня вместе с бигудями забрасывают в самолет. Потом я уже вообще охамел. Я говорю: «Эти самые, фломастеры кончились, боевой листок нечем совершенно раскрашивать. Давайте-ка меня в Москву дней на 5». Он говорит: «Ну, нет, что же такое, - говорит, - 5 суток – это гауптвахта». Я говорю: «Ну, на трое суток. Конкурс есть боевых листков?» «Есть». «А фломастеров нету». Так и катался.

Э.НИКОЛАЕВА – Веселая жизнь у тебя была на Черноморском флоте.

А.МЕРИНОВ – Веселая.

Э.НИКОЛАЕВА – Почему выбрал «МК» именно местом, где можно бросить якорь?

А.МЕРИНОВ – Ох, как красиво сказала! Потому что нигде больше не бросался якорь. Ну, я до «МК» ходил года 4, наверное, или 3. Начинал, ну, естественно, «Крокодил», «Литературная газета», естественно, «Смена». А поскольку я людей черных рисовал, а это были конец 70-х – начало 80-х, они говорят: «Что за негры? Что за люди такие?»

Э.НИКОЛАЕВА – Черные с носами, по-моему.

А.МЕРИНОВ – Ну, да, с носами, конечно, они и сейчас есть.

Э.НИКОЛАЕВА – А с большими у тебя, по-моему.

А.МЕРИНОВ – С большими. Одно время с большими, потом с маленькими. Вот. Когда было много чернил, я большие носы рисовал.

Э.НИКОЛАЕВА – Потом стал экономить.

А.МЕРИНОВ – Потом экономить, да. Особенно тушь на спирту, которая была. Кстати, хочу сделать критическое замечание. Вот ты берешь, когда тушь немецкую.

Э.НИКОЛАЕВА – Но это ты берешь, наверное, когда тебе не хватает.

А.МЕРИНОВ – Ну, это я берешь. Да.

Э.НИКОЛАЕВА – Потому что я не берешь.

А.МЕРИНОВ – Не берешь. Там действительно на спирту, запах. А вот нашу тушь возьмешь вот эту вот. Представляешь сволочи: они, наверное, спирт там пьют, т.е. она начинает пахнуть очень нехорошо.

Э.НИКОЛАЕВА – Весь спирт выжирают.

А.МЕРИНОВ – Выжирают уже там, не дают художникам развернуться.

Э.НИКОЛАЕВА – До налива.

А.МЕРИНОВ – Ну, вот. Значит, ходил я, ходил по редакциям, а потом меня пристроили в газету «Новые рубежи» Одинцовского района.

Э.НИКОЛАЕВА – Хорошее место.

А.МЕРИНОВ – Хорошее место. А чего, платили… Гонорар мне прислали, по почте гонорар. У меня от этого слова просто крыша уехала, потому что…

Э.НИКОЛАЕВА – От слова «почта»?

А.МЕРИНОВ – Нет, от слова «гонорар», оно же вкусный. Но когда я там прочитал: гонорар 2 рубля 27 копеек, меня хватил какой-то… ну, не знаю… раздвоение личности, потому что само слово «гонорар», оно мне подразумевало как бы миллионы какие-то, тысячи рублей.

Э.НИКОЛАЕВА – Да, да, да.

А.МЕРИНОВ – Живой гонорар 2 рубля 27 копеек, совершенно непонятно.

Э.НИКОЛАЕВА – Но уважительно зато, Леш

А.МЕРИНОВ – Да, тем более что 2,27 там вино какое-то стоило в это время.

Э.НИКОЛАЕВА – По-моему «Три семерки» стоило.

А.МЕРИНОВ – Ну, молодец, молодец.

Э.НИКОЛАЕВА – Рубль 37 там что-то стоило. И еще ты работал художником в цыганском театре «Ромэн».

А.МЕРИНОВ – Это до «МК» работал, да, но не художником, я сначала бутафором работал. На 80 рублей.

Э.НИКОЛАЕВА – Чего ты там бутафорил-то?

А.МЕРИНОВ – Все практически. Как вспомню, все бутафорил.

Э.НИКОЛАЕВА – А бутафоры, это… Носят там что-то?

А.МЕРИНОВ – До свидания. Носят реквизиторы и уносят, бутафоры, ну, декорации, реквизит делают. Это очень благородный труд.

Э.НИКОЛАЕВА – Хорошо, ладно. Но, тем не менее не долго ты этим благородным трудом занимался.

А.МЕРИНОВ – Ну, извините меня, 6 лет, 6 лет. Кстати, потом три спектакля поставил, на минуточку.

Э.НИКОЛАЕВА – На твою бутафорию?

А.МЕРИНОВ – Да, художник - постановщик. Особенно меня поразил «Птицам нужно небо». Это спектакль про то, как цыгане с фашистами воевали.

Э.НИКОЛАЕВА – Очень хорошая тема.

А.МЕРИНОВ – Да. А ты знаешь, 11 Героев Советского Союза, кстати, среди цыган было.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, а почему? Они же такие же русские люди, почему бы им не воевать.

А.МЕРИНОВ – Да, да. И там была учетчица колхозная Аня Калашникова, которая во время оккупации поступила в гестапо.

Э.НИКОЛАЕВА – Шпионкой?

А.МЕРИНОВ – Ну, да, да. Нашей разведчицей, не шпионкой. Представляешь: вот цыганке в гестапо поступить, все равно как негру, это очень легко.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, в общем, да.

А.МЕРИНОВ – У них же все арийцы, белокурые бестии такие. Хороший спектакль был.

Э.НИКОЛАЕВА – Забавно, да. Самая дорогая тебе профессиональная премия? У тебя нет профессиональной премии?

А.МЕРИНОВ – Есть. У меня непрофессиональных нет, у меня все премии профессиональные.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну?

А.МЕРИНОВ – Ну, в общем-то… Сейчас скажу. Вот они все хорошие, все дорогие. Т.е. 2-3 дня ты радуешься, потом болит очень печень. И уже тебя премия не радует.

Э.НИКОЛАЕВА – И уже она тебе не так и дорога.

А.МЕРИНОВ – Не так дорога уже, потому что все уже закончилось.

Э.НИКОЛАЕВА – Все пропил.

А.МЕРИНОВ – Опять будни. Опять звонят из редакции, говорят: «Ты где? Опять иди рисовай».

Э.НИКОЛАЕВА – Иди заново к конвейеру.

А.МЕРИНОВ – Да.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, что? Деньги дерьмо?

А.МЕРИНОВ – Минуточку, минуточку.

Э.НИКОЛАЕВА – Вот. Грубо как, грубо как.

А.МЕРИНОВ – Чужие – да, свои – нет. Свои я люблю.

Э.НИКОЛАЕВА – Когда они есть.

А.МЕРИНОВ – Да.

Э.НИКОЛАЕВА – А когда ты о них только мечтаешь, но их нет?

А.МЕРИНОВ – Ну, ничего страшного. Это же мечты. Человек живет мечтами. Поэтому…

Э.НИКОЛАЕВА – Тем более что практически они у тебя всегда почти что сбываются.

А.МЕРИНОВ – Не все, к сожалению.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, какие у тебя несбывшиеся?

А.МЕРИНОВ – Вот, насчет денег еще не полностью мечта, далеко не сбылась. Как горизонт: ты за ней, а она от тебя, зараза такая.

Э.НИКОЛАЕВА – Сколько бы их не было, все мало.

А.МЕРИНОВ – Вместе с главным редактором. Раз – и куда-нибудь туда – во Францию. И все.

Э.НИКОЛАЕВА – Хо-хо. Художника, по-прежнему, обидеть может каждый?

А.МЕРИНОВ – Не, не каждый, не дай Бог. Я сам каждого могу обидеть.

Э.НИКОЛАЕВА – Палец в рот не клади?

А.МЕРИНОВ – Угу.

Э.НИКОЛАЕВА – Алексей Меринов – карикатурист, графический террорист. Ну, тебя не смущают слова-то такие?

А.МЕРИНОВ – Ну, смущают, конечно, но ладно, вы придумали, чего же я теперь буду? Это же радио: что хотите, то и делаете.

Э.НИКОЛАЕВА – Леш, мне кажется, чтобы рисовать, как ты нужно немножко злиться на эту жизнь, помимо таланта, конечно же. Вот ты как злишься? И вообще, злишься ли?

А.МЕРИНОВ – Ну, злиться-то не на жизнь надо, чего же? Это бесполезно. Нельзя злиться на то, что тебе не доступно переменить. А то, что дураков во власти много, это, конечно, меня просто удивляет. Вот казалось бы: ты умный, а все делают по-другому, не как ты думаешь. Тебя это злит.

Э.НИКОЛАЕВА – Вот странно, да, почему? С виду посмотришь – нормальный человек, да? А делает все через одно место.

А.МЕРИНОВ – Через одно место. Да.

Э.НИКОЛАЕВА – Через какое, говорить не будем. Хотя это самое любимое место в твоих карикатурах.

А.МЕРИНОВ – Да?

Э.НИКОЛАЕВА – Ага. Сейчас поговорим об этом месте. Итак, Алексей Меринов – карикатурист, графический террорист. Хоть фамилия художника и Меринов, подолгу пахать в эфире он не намерен. Поэтому объявляется короткий перерыв на новости и рекламу. Мы не прощаемся, а значит, вы не уходите.

НОВОСТИ

Э.НИКОЛАЕВА – Программа «Какого черта!» снова в эфире. Алексей Меринов – карикатурист, графический террорист – наш гость. Насчет злости как-то ты… как-то очень вяло.

А.МЕРИНОВ – А я не злой человек, на самом деле. Потому что нельзя ассоциировать автора и его героев, понимаешь? Правильно, это же как вот артист, он сыграл там какого-то Чикатилку, а может он семьянин какой-то добрейший. Так и у меня. Просто работа такая. Жанр карикатуры газетной. В том числе и политической, в том числе и социальной, правильно? Поэтому она и злая. Вот поэтому и я становлюсь злым. А так – добрейшей души человек.

Э.НИКОЛАЕВА – Добрый и пушистый.

А.МЕРИНОВ – Да.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, что же, Алексей, над какими областями человеческих пороков ты работаешь в последнее время?

А.МЕРИНОВ – Как художник или как человек? Над какими я областями пороков работаю.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, наверное, как художник. А потом, наверное, расскажешь…

А.МЕРИНОВ – А пороки все одни и те же. Там, можно же взять картинку, которую ты 15 лет тому нарисовал, и совершенно спокойно ее класть на нынешнюю ситуацию. Как дураки у власти были, так и остались. Как… Да все то же самое, Господи, ничего не меняется. Несмотря на перемены, тем не менее, человеческая природа она же лучше не стала, правильно? Вот. Поэтому… Рисуем о вечном: пьянка, разврат – вечные ценности.

Э.НИКОЛАЕВА – Казнокрадство.

А.МЕРИНОВ – Казнокрадство, да.

Э.НИКОЛАЕВА – Воруют.

А.МЕРИНОВ – Воруют. И тут идут сигналы: пип – воруют гады.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, а как человек, над какими областями человеческих пороков ты работаешь?

А.МЕРИНОВ – Ну, практически уже делюсь только опытом с молодым поколением. Теперь уже, я уже все умею, всему обучен.

Э.НИКОЛАЕВА – Все знаю, ни на чем не проведешь.

А.МЕРИНОВ – Да.

Э.НИКОЛАЕВА – А вот бывает так, что прямо вот не можешь молчать, не можешь не нарисовать что-то?

А.МЕРИНОВ – Бывает и я это делаю, и рисую, да. Ставят, получаю гонорар, удовлетворенно рисую дальше и опять не могу молчать. Не, все нормально. Не надо из меня только бойца делать. Понимаешь, я вот терпеть не могу 2 слова там, значит: бороться и творчество. Вот это вот мимо совершенно, потому что я говорю, что я работаю в газете, я там, грубо говоря, зарабатываю деньги для семьи. Вот это не значит, что я рисую все подряд, и я вполне имею право и возможность отказаться, если мне что-то не нравится. И чем, в общем-то, периодически и пользуюсь. Ну, иногда действительно вставляет так вся эта ложь и вся эта ерунда, которая творится.

Э.НИКОЛАЕВА – Хорошо, а вот пытались там выводить на какие-то разговоры, там с тобой сговориться, чтоб ты так ярко и образно не рисовал нашу политическую элиту? Может, с тобой в какие-то договоренности, там, вступили?

А.МЕРИНОВ – Да нет. Я, во-первых… Есть такая фраза: надо знать себе цену, надо знать себе и себестоимость, это во-первых. Я не считаю себя такой крупной общественно-политической фигурой, с которой нужно там специально договариваться, что-то такое. Понимаешь, было несколько забавных случаев: у меня два года подряд снималась картинка, которую я рисовал про послание президенту. Мне смешно. Мне не обидно, что сняли, мне смешно, зачем меня просили ее рисовать. Ведь понятно было, что это не будет парадным портретом Владимира Владимировича.

Э.НИКОЛАЕВА – Что это за картинка такая?

А.МЕРИНОВ – Ну, я сейчас не помню. Ну, обычная…

Э.НИКОЛАЕВА – В конце концов ее выпустили?

А.МЕРИНОВ – Ну, где-то там на пятой полосе дней через 5 она там вышла, так незаметно.

Э.НИКОЛАЕВА – Чтоб никто не обратил внимания.

А.МЕРИНОВ – Ну, не важно. Ну, просто сама ситуация мне забавна. Ну, зачем мне давать рисовать, там прекрасно понятно, что я примерно нарисую в какой области.

Э.НИКОЛАЕВА – А что ты нарисовал-то?

А.МЕРИНОВ – Да я не помню уже.

Э.НИКОЛАЕВА – Ага. Понятно, уводишь тему. Понятно, в общем, у тебя, короче, договоренностей никаких ни с кем нет.

А.МЕРИНОВ – К сожалению, никто не догово…

Э.НИКОЛАЕВА – А то тут один журналист очень вот сейчас много, размножился такой журналист, он очень такой… журналист. Так вот он в одном журнале сказал, что Парфенова, оказывается, уволили с НТВ за то, что тот нарушил договоренности с Кремлем. Во до чего договорился.

А.МЕРИНОВ – Ну, я абсолютно не удивлен в этой ситуации. Значит, действительно были договоренности, только, наверное, не у Парфенова, а наверное, у начальства. Потому что если есть…

Э.НИКОЛАЕВА – О которой Парфенов, наверное, не знал. Потому как я считаю, что у журналиста должны быть, наверное, одни договоренности: с обществом.

А.МЕРИНОВ – Абсолютно, абсолютно верно. Если у вас есть договоренности с Кремлем или, там, с начальством, значит вы уже не журналисты, а работники этого Кремля и…

Э.НИКОЛАЕВА – Ну да. Сотрудник администрации или ФСБ, к примеру. Леш, зачем ты так любишь жопы вместо голов рисовать, зачем повторяешься?

А.МЕРИНОВ – Жопа – это, понимаешь, это очень такое… святое место, вот если бы этого не было, человек, мне кажется, не ходил бы, не стоял бы, потому что противовес голове. Человек бы, наверное, падал бы сразу. У него голова одна была бы, большая шишка. А так их две, это вот... Поэтому вот когда жопа вместо головы, это вот как раз нарушение этого баланса, противовеса. Так что здесь тонкая философская мысль.

Э.НИКОЛАЕВА – Боже мой, наверное, таких не мало.

А.МЕРИНОВ – Ну, есть, есть такие.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, какие у Вас еще аллегории возникают? Почему Вы делаете то, а не иное?

А.МЕРИНОВ – Ну, это же не от меня пошло. Да вот… Вообще, это слово вкусное: жопа. «Ну, ты, брат, и жопа!» Вкуснейшая фраза такая.

Э.НИКОЛАЕВА – Слушай, Леш, а еще голубые каски тебе покоя не дают.

А.МЕРИНОВ – Я их рисовал один раз в жизни, Элина. Это тебе, по-моему, покоя не дают, дружочек мой.

Э.НИКОЛАЕВА – Это после стишка, наверное: «По деревне пыль столбом: Васька красит глазки. К нам идут войска ООН, голубые каски».

А.МЕРИНОВ – Ну, это было давно, я уже даже не помню. Мне приятно, конечно, что ты помнишь многие мои работы, о которых я уже забыл.

Э.НИКОЛАЕВА – Ты же мне подарил книгу с памятной надписью.

А.МЕРИНОВ – Да ты что? Бесплатно?

Э.НИКОЛАЕВА – Долго мочил, конечно. Вытребовал с меня 30 рублей, и подарил.

А.МЕРИНОВ – Ну, за 30 рублей это подарок, действительно. Они сейчас гораздо дороже стоят.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну что, Уголовный Кодекс РФ с иллюстрациями Алексея Меринова – это ты сам додумался или преступный мир попросил?

А.МЕРИНОВ – Ну, во-первых, не только Уголовный еще и вышел Налоговый кодекс. Нет, не преступный мир, опять же, к сожалению, не попросил, там, наверное, денег много, они бы закинули бы. Нет, это была идея моего приятеля. Вот. Причем я его в первый раз сделал в 97-м году. Потом приятель куда-то исчез, и я уже сделал с другими людьми, с Академкнигой. Но барышей, вот знаешь, не принес опять же, т.е. мечта вот опять же там, за горизонтом.

Э.НИКОЛАЕВА – Не сбылася?

А.МЕРИНОВ – Не сбылася ни фигася. Так вроде приятно, конечно, люди спрашивают там: «Где взять? Где взять?» Да, в магазине, друзья мои. Ну, там в отделе «Хиты недели».

Э.НИКОЛАЕВА – Все на халяву хотят.

А.МЕРИНОВ – Да.

Э.НИКОЛАЕВА – А ты не широкой души человек.

А.МЕРИНОВ – Ну, когда… смотря в каком я состоянии. Если после редакционного буфета, подходи, бери все практически. Ничего мне уже не нужно, одной духовностью питаюсь. А вот в другие моменты, нет, конечно. Жаба душит.

Э.НИКОЛАЕВА – Когда подсчитываешь финансы, которые запели вдруг романсы после буфета. Какие заказы неприятные тебе приходилось в жизни выполнять?

А.МЕРИНОВ – Ну, особо таких нет, особо таких нет. Ты знаешь, допустим, там, если, значит серьезно. Тот же 93 год, октябрьские события, я бы, наверное, ну, зная, чем все это закончится, я бы, наверное, многие картинки не нарисовал. Вот я до сих пор вспоминаю это время. А так чтоб уж прямо вот скрепя сердцем, там, плюясь и, значит…

Э.НИКОЛАЕВА – Превозмогая.

А.МЕРИНОВ – Превозмогая. Нет, слава Богу, не было. У меня есть выбор. У меня есть выбор. Поэтому я говорю, я в том же «МК» спокойно совершенно могу отказаться, если что-то не по мне. Не всегда, конечно, потому что раз 8 отказался и, значит, на девятый ты уже не нужен. Вот. Но какие-то вещи, когда мне приносят, допустим, материальчик, говорят: «Леш, смешной материальчик». Я читаю, там, значит, 3 убийства, 8 расчлененки. Я говорю: «Ну, чего же тут смешного-то?» «Не, - говорят, - ну, прикольно, прикольно чего там?». Я говорю: «Не ребят, ну, что вы?» Это я могу совершенно спокойно не делать.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну что, шкурными вопросами будем заниматься? На предмет: художника обидеть может каждый. Ну, давай про то, как тебя кинули там с книгой, с переизданием. Ты чего-то там жаловался. Сейчас будешь говорить: «Не было такого, ничего не было!»

А.МЕРИНОВ – Не было такого. Не, каким переизданием?

Э.НИКОЛАЕВА – Что ты выпустил книгу, а тебе гонорар не заплатили.

А.МЕРИНОВ – Нет. А на книгах вообще не возможно разбогатеть.

Э.НИКОЛАЕВА – А для чего их выпускают?

А.МЕРИНОВ – Для просвещения населения.

Э.НИКОЛАЕВА – Угу. На повторных тиражах?

А.МЕРИНОВ – Да.

Э.НИКОЛАЕВА – На неучтенных?

А.МЕРИНОВ – Ну, это я не знаю: учтенные, не учтенные. Но действительно, это странная вещь: на книжном бизнесе зарабатывают издательства, зарабатывают, ну, я не знаю… там, типографии, зарабатывают посредники, агентства, да? Зарабатывают магазины. Меньше всего зарабатывают авторы. Очень странная ситуация. Я знаю, я просто разговаривал с людьми там, и писатели…

Э.НИКОЛАЕВА – Практически они зарабатывают на эксплуатации твоего же творчества.

А.МЕРИНОВ – Да, да. Тем более я же не работаю с живыми авторами, да? Т.е. там гонорары практически только мне, остальное… ну, не будут же за тот же Кодекс там платить Госдуме?

Э.НИКОЛАЕВА – Ну да.

А.МЕРИНОВ – Гонорары просто мизерные, к сожалению. Вот это… я не знаю, там, мафия – не мафия, я не буду говорить, да? Но вот издательства диктуют сейчас все правила.

Э.НИКОЛАЕВА – Беспредельно диктуют?

А.МЕРИНОВ – Беспредельщики просто.

Э.НИКОЛАЕВА – А ты не можешь им сказать: а я не согласен? Я требую повышенного гонорара.

А.МЕРИНОВ – Могу сказать.

Э.НИКОЛАЕВА – А они чего?

А.МЕРИНОВ – А они скажут: «До свидания, Алексей Викторович, до свидания! До следующих встреч!»

Э.НИКОЛАЕВА – Сказали?

А.МЕРИНОВ – Сказали.

Э.НИКОЛАЕВА – Молодец! Идите дальше. Они же лишаются барышей. По идее они должны вступить с тобой в переговоры.

А.МЕРИНОВ – Да, ты знаешь, нет. У меня дурацкий характер: я когда вижу какую-то вещь хорошую, которую мне предстоит иллюстрировать, я, естественно, как-то…

Э.НИКОЛАЕВА – Загораюсь.

А.МЕРИНОВ – Ну, потом, да. Деньги потом, деньги, да ладно, ну куда они денутся, все, значит, законно. А когда потом до них дело доходит, как-то уже начинается: «А у нас такие условия».

Э.НИКОЛАЕВА – А уже потом и про друзей забыли.

А.МЕРИНОВ – Точно.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну да. Вот ты пиратские диски, кстати, покупаешь?

А.МЕРИНОВ – НУ, покупаешь.

Э.НИКОЛАЕВА – Вот и сам стал жертвой левых тиражей.

А.МЕРИНОВ – А потому что, ну, цена просто непотребная: 20 долларов пластинка просто не может стоить. Понимаешь? Если бы стоимость там, дай Бог доллар, да? Кстати, ну, что значит: пиратские? Сейчас с пиратскими практически покончено в Москве. На той же Горбушке сейчас продаются вот эти лицензионные, которые… на них наклеечка: «Только для распространения в СНГ». Кстати, я вот ездил там, когда ездишь по странам, есть во многих странах, например, в Эмиратах импортные пластинки, которые очень дорогие и местные, которые дешевле. Так что в принципе и у нас. Я стараюсь не покупать, но какие-то вещи иногда, понимаешь, там. Ну, вот у меня… я очень люблю 70-е года рока, да? И у меня просто огромная, ну, не огромная, там, база такая. И вещи какие-то, мне не хочется тратить 20 долларов на эту пластинку, потому что я ее буду слушать, ну… Ну, она мне нужна, потому что вот как-то мне, вставят мне, и мне нужно послушать ее. Поэтому покупаю. А какие-то вещи раритетные, которые мне самому дороги, там тот же Том Леси, я естественно беру только фирменные. И мне просто ее приятно взять в руки, потому что там полиграфия, там все, потому что просто обладаешь когда пластинкой, это же кайф.

Э.НИКОЛАЕВА – Ценность.

А.МЕРИНОВ – Да, конечно, конечно. Хотя, правда, с виниловыми не сравнить. Винил – это вообще, это…

Э.НИКОЛАЕВА – У тебя, наверное, целая коллекция этих виниловых?

А.МЕРИНОВ – Нет, ты знаешь, у меня была, к сожалению, я все как-то раздарил и где-то сейчас на даче что-то лежит, потому что вертушки нет, а возвращаться опять, это опять покупать все то же самое, что уже есть на кассетах, что уже было и на бабинах, что уже есть на компакт-дисках, а сейчас еще будет на пластинках. Ну, болезнь такая.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну да, ну, художнику можно простить некоторые слабости. А вот, кстати, Алексей, зачем ты занимаешься таким тупоголовым, с женской точки зрения, делом, как болением за футбол?

А.МЕРИНОВ – Ну, это же не тупоголовое, на самом деле. Только с женской точки зрения, кстати, очень много женщин занимается тем же. Вот. В той же Португалии было очень много. Это невозможно объяснить. Это очень хорошо, что я, например, люблю вещи, которые трудно объяснить и не надо их объяснять. Надо в них переживать, купаться и наслаждаться этим. Это адреналин. Тем более, у меня, видишь, как: я когда работал в театре «Ромэн», у нас были частые гастроли, а к этому привыкаешь, это очень здорово. Там, на несколько дней…

Э.НИКОЛАЕВА – Смена обстановки.

А.МЕРИНОВ – Конечно, это же клево, тебя ничего не сдерживает. У тебя там родня, значит, все знакомые в Москве, а ты здесь. А, перейдя в газету, я был лишен такой возможности. И тут как раз вот эти выезды, выезда с командой. Это то же самое: на 2, на 3 дня. Это адреналин. Это очень… Тебя вот, извините за выражение, прет, когда вот ты сидишь на стадионе, и вас там человек 500 или 1000, а весь город, весь стадион болеет против вас, орет. Это же клево.

Э.НИКОЛАЕВА – Угу. И надо глотку так разодрать, чтобы все поняли…

А.МЕРИНОВ – Иногда глотку… Нет, иногда спокойно, вес зависит от состояния и, значит, качества местных напитков.

Э.НИКОЛАЕВА – Подогревом души.

А.МЕРИНОВ – Да, конечно. Ну, нулевой тайм – это святое. Это у футболистов только два тайма. Понимаешь? У болельщиков - нулевой тайм, потом два и потом третий. Ну вот, дружочек мой, это ведь таинство, целый свой мир. Причем это удивительно. Я тоже, знаешь, когда не ездил, мне казалось, что ездит одна там шпана. Ни фига подобного! Люди-то в общем в основном солидные.

Э.НИКОЛАЕВА – Вы сейчас, вообще, очень четко позиционируетесь, болельщики всех команд этих футбольных.

А.МЕРИНОВ – Потому что очень много журналистов, очень много банкиров, очень много бизнесменов. Есть чиновники, довольно высокопоставленные. Вот. Юристы, там, экономисты. Т.е. это совершенно, ну, это не то. Но это смешно, они же, знаешь, они все приезжают, там, на дорогих иномарках, в костюмах. Потом все это снимается, надевают на себя так называемые цвета.

Э.НИКОЛАЕВА – Угу.

А.МЕРИНОВ – И начинается вот это отрывание полное. Это очень… Это, наверное, какое-то и возвращение, может быть, ну, там, если не в детство, то в юность, вот. Потому что вот мы ездим, я не самый старый, например, хотя мне 46 лет. Там от 17 до 50, там... Совершенно разные люди ездят. Но это здорово.

Э.НИКОЛАЕВА – Но тем не менее, настоящие мужчины.

А.МЕРИНОВ – Это да.

Э.НИКОЛАЕВА – Есть болельщики, например, других команд, тинэйджеры, да? Очень четко идет разграничение, кто за кем ходит.

А.МЕРИНОВ – Тинэйджеры – это у вас, у нас это карлики называется.

Э.НИКОЛАЕВА – А, расскажи, кстати, о вашем сленге. У кого – кто, например? Кто у «Спартака»?

А.МЕРИНОВ – Ну, это вообще не ко мне… Что же я буду рассказывать-то? Есть один клуб: Центральный спортивный клуб армии. Обладатель Кубка УЕФА.

Э.НИКОЛАЕВА – Кони.

А.МЕРИНОВ – Кони, да.

Э.НИКОЛАЕВА – Вот у тебя коняшка поэтому?

А.МЕРИНОВ – У меня коняшка.

Э.НИКОЛАЕВА – Нарисована.

А.МЕРИНОВ – У меня и фамилия такая. С такой фамилией мне только за коней болеть.

Э.НИКОЛАЕВА – А что это у тебя за знак еще такой на…?

А.МЕРИНОВ – Все, о футболе, я так понимаю, закончили, все про знаки пошли.

Э.НИКОЛАЕВА – А что-то я коняшка зацепилась сразу. Пацифик в виде орлиного когтя.

А.МЕРИНОВ – Да. Агрессивный такой.

Э.НИКОЛАЕВА – Стеб такой. Агрессивный пацифик. Понятно. А это у тебя перо?

А.МЕРИНОВ – А это индейские перья такие. Это у меня ностальгия по детству. Я когда был дитем, конечно, ходил на все эти ДЕФА, эти фильмы черно-белые «Зоркий Сокол», «Белый клык», потом, естественно, этот «Чингачгук - Большой Змей». Причем мне никак не удавалось слово «Чингачгук», я называл его Чинганчук, Чинганчук. Меня так во дворе звали: «Вон, - говорили, - Чинганчук пошел». Вот. Это как-то вот воспоминание о детстве. Вот. А насчет футбола все-таки вернусь.

Э.НИКОЛАЕВА – А потому что у вас тоже, к чему это – все связано же, эти все символики. Вы там тоже все разрисовываете себе носы.

А.МЕРИНОВ – Какие носы?

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, какие-то там маски делаете, рисуете.

А.МЕРИНОВ – А, ну, это маски. Это – да, это безвредно, это потом стер. Нет, это не наш путь. Если себе нарисовал, это на всю жизнь уже. Все.

Э.НИКОЛАЕВА – Шарфики эти.

А.МЕРИНОВ – Розы. Шарфики.

Э.НИКОЛАЕВА – А!

А.МЕРИНОВ – Называется роза.

Э.НИКОЛАЕВА – Роза?

А.МЕРИНОВ – Роза. Да.

Э.НИКОЛАЕВА – Вот этот шарфик называется роза?

А.МЕРИНОВ – Да.

Э.НИКОЛАЕВА – А почему вдруг такое название?

А.МЕРИНОВ – Ты знаешь, я сейчас даже и не скажу сам, не помню.

Э.НИКОЛАЕВА – Просто роза?

А.МЕРИНОВ – Роза. Роза, да. Ну, так благороднее, красивее.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну да, роза.

А.МЕРИНОВ – Вот. Съездили мы в Португалию так. Я там, значит, устроил, не только я… Мы там искупались в фонтане. Вот ночью на центральной площади. Конечно, я был потрясен поведению полиции. Т.е. три человека вот эту всю безумную толпу, где-то нас было человек 700 тысяч вот на местном Арбате ночью, когда мы вот… Там полное ликование. А я почему-то в один момент, я вспомнил, что надо, когда ликует, надо эти чепчики вверх бросать. Но чепчика у меня не было, у меня была куртка джинсовая. Я так подбросил, и помнишь как в фильме «Кавказская пленница», когда Никулин подбросил бублик… И нет у меня чепчика-то, нету. Смотрю, а там на втором этаже, на балконе куртка висит. Я говорю: «Товарищ, - говорю, - отдай российскую куртку, сволочь, отдай патриотическую куртку». Товарищ закрыл ставни, и все. Ну, слава Богу, эти молодые друзья там по какой-то стеночке вскарабкались и доставали мне эту куртку очень долго. С стечением народа, при кричалках. Вот. В фонтане искупались. Ну, многие уже и на следующий день купались. И полиция… Вот я представляю, если бы это было в центре Москвы. Ну, минут 15-20. Потом приехал бы ОМОН, и началось бы. А они просто вот…

Э.НИКОЛАЕВА – И устроили бы тебе «Маски-шоу».

А.МЕРИНОВ – А здесь, когда человек изможденный уже упал, они просто подзывали живого, говорят: «Заберите…»

Э.НИКОЛАЕВА – Товарища.

А.МЕРИНОВ – Сеньора, да. В гостиницу отвезите его. Т.е., конечно, удивительно.

Э.НИКОЛАЕВА – Доброжелательно.

А.МЕРИНОВ – Да.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, а теперь вот тут мы, наконец-то, и поставим мою любимую рубрику «Культура и мультура». Ну, вот как ты считаешь, по-моему, только у нас политики так откровенно примазываются к спортивным победам?

А.МЕРИНОВ – Это – да, это – ужасно.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, вот я имею ввиду, естественно, и последнюю вот – ЦСКА в Кубке УЕФА. Тебя не тошнит от…

А.МЕРИНОВ – Тошнит. Тошнит. Ну, правда, я уже свыкся с тошнотой, но это действительно истерика какая-то. Когда ЦСКА в свое время проигрывал клубам таким как «Вардемюнде», значит, все кричали, что ЦСКА – позор России, значит, что это только… Понимали, что это только поражение ЦСКА. Как мы только взяли кубок, - все.

Э.НИКОЛАЕВА – Победа России.

А.МЕРИНОВ – Вся Россия с нами, значит, эти тедипуты сидят в армейских шарфах. Это какая-то просто… Это просто бред. Я понимаю, что там…

Э.НИКОЛАЕВА – Как ты их назвал?

А.МЕРИНОВ – Тедипуты. Но это не мое название, это старое название тедипуты.

Э.НИКОЛАЕВА – А кто это такие?

А.МЕРИНОВ – Депутаты.

Э.НИКОЛАЕВА – А, понятно. Я думала, что-то типа гоблинов.

А.МЕРИНОВ – Ну, типа гоблинов и есть, да. Типудаты, тедипуты и думаки. Вот. Сидят эти люди. Я понимаю, что…

Э.НИКОЛАЕВА – Народный сленг пошел в эфире, однако.

А.МЕРИНОВ – Ну да, да. Я понимаю, что вряд ли там даже тренера кто-то знает, как его зовут по фамилии. Вот эти все: Россия с нами, мы с Россией. Господи, оставьте нам нашу победу! Потому что мы это все… Только ЦСКА этот прошел путь, без всякой России, извините меня. Особенно без всей этой перхоти политической.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, судя по всему, и Вы, Алексей Меринов прошли этот путь?

А.МЕРИНОВ – Да, да. Это я, конечно.

Э.НИКОЛАЕВА – Ведь было же.

А.МЕРИНОВ – Это было.

Э.НИКОЛАЕВА – Что было, то было.

А.МЕРИНОВ – Этого не отнять.

Э.НИКОЛАЕВА – А почему ты ничего не рисуешь на футбольную тему?

А.МЕРИНОВ – Ну, вот удивительно. У меня есть две темы или три, на которые я очень плохо рисую. Ты знаешь, футбол, значит, автомобили и военную. Не знаю, почему.

Э.НИКОЛАЕВА – Не рисуется.

А.МЕРИНОВ – Вот что-то не рисуется, да. Но футбол я могу нарисовать так, но это будет смешно, допустим, и непонятно болельщикам. А это плохо, да? Это нужно нарисовать так, чтобы было…

Э.НИКОЛАЕВА – Общим.

А.МЕРИНОВ – Конечно. Ну, ты в газете рисуешь, правильно?

Э.НИКОЛАЕВА – Доступным.

А.МЕРИНОВ – Ты все понимаешь. Молодец.

Э.НИКОЛАЕВА – Господи, с полуслова просто ловлю.

А.МЕРИНОВ – Молодец, молодец. Когда редактором будешь уже главным?

Э.НИКОЛАЕВА – Вот никак все, видишь? А ты-то когда?

А.МЕРИНОВ – Потому что мы умные с тобой. Вот нас не берут в начальство, естественно.

Э.НИКОЛАЕВА – А, единственное, чем можно себя утешить, этой мыслью.

А.МЕРИНОВ – Да.

Э.НИКОЛАЕВА – Алексей Меринов – карикатурист, графический террорист. Литературные критики обычно пишут, что сатирики по жизни очень тяжелые люди. А карикатуристы вроде Меринова? Ты как, оптимист?

А.МЕРИНОВ – Да я нормальный человек. Ну, тяжелый, когда меня несут друзья, конечно, после футбола. Это бывает.

Э.НИКОЛАЕВА – А сколько ты весишь, Леш?

А.МЕРИНОВ – 87, по-моему, что ли, живого веса. Если живого веса, да. Ну, при моем росте метр 87 – это нормально, я считаю. Т.е. сложен я практически атлетически. Красив, умен, сед.

Э.НИКОЛАЕВА – Аполлон.

А.МЕРИНОВ – Богообразен. Да, на пенсии. Нет, ну, я разный человек. Когда оптимистически настроенный, когда... У нас же понимаешь когда, вот если целый день читать газеты и телевидение смотреть, у нас же к вечеру должен пройти вот… Да? Т.е. все кругом взрывается, убийства, смерти, воруют и все. Потом выходишь на улицу и смотришь: солнышко, люди улыбаются, да? Кафе открыты, там, музыка играет.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, где тебе люди-то улыбаются на улицах? Увидел…

А.МЕРИНОВ – Меня как увидят, сразу, некоторые хохочут, некоторые улыбаются. А чего ты? Все нормально. Нет, но жизнь-то, правильно, жизнь идет.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, жизнь-то да. Особенно если к таким понятиям как солнышко, птички, небо, вроде все нормально, стабильность есть.

А.МЕРИНОВ – Стабильность есть. Птички гадят каждый день. Солнышко скрывается каждый день. Все нормально.

Э.НИКОЛАЕВА – А насчет людей, конечно, это проблема.

А.МЕРИНОВ – Да, вот люди нам мешают в жизни.

Э.НИКОЛАЕВА – В будущее России веришь, может, еще?

А.МЕРИНОВ – Я вообще живу сегодняшним днем. Поэтому мне как-то… Ой, извини, все не для меня все эти вопросы, вот будущее России. Сразу хочется встать.

Э.НИКОЛАЕВА – И что?

А.МЕРИНОВ – Так это руку вперед выкинуть: «Россияне, дорогие!». Ну, я не знаю, ну, что. Мне кажется, все равно ничего такого страшного не произойдет.

Э.НИКОЛАЕВА – А во что не веришь?

А.МЕРИНОВ – А вот ничего хорошего тоже не будет. Я как настоящий художник, понимаешь, подружечка моя, я соткан весь из противоречий. Поэтому эх!

Э.НИКОЛАЕВА – Может, теперь твой любимый еще «Варяг» споем по такому поводу?

А.МЕРИНОВ – А я трезвый когда, я не помню ни одного слова.

Э.НИКОЛАЕВА – Когда трезвый.

А.МЕРИНОВ – Действительно так. Понимаешь…

Э.НИКОЛАЕВА – Ты как профессиональный певец.

А.МЕРИНОВ – Да, наверное.

Э.НИКОЛАЕВА – Когда думать начинаешь, то словами забываешь.

А.МЕРИНОВ – Абсолютно верно. А вот…

Э.НИКОЛАЕВА – (поет): «Врагу не сдается…». А как у тебя со слухом-то?

А.МЕРИНОВ – Я музыкальную школу окончил.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, спой мне про «Варяг», интересно.

А.МЕРИНОВ – Я не помню. Не буду я сейчас тебе петь.

Э.НИКОЛАЕВА – «Врагу не сдается наш гордый «Варяг». Прощайте, товарищи, все по местам».

А.МЕРИНОВ – Ты не поешь, ты стихи читаешь.

Э.НИКОЛАЕВА – А у меня слуха нет. «Последний парад наступает».

А.МЕРИНОВ – А у меня голоса нету.

Э.НИКОЛАЕВА – Я тебе подпою. Пой!

А.МЕРИНОВ – Не хочу, не буду я петь. Я здесь как художник. Вот нарисовать могу сейчас что-нибудь, а петь не буду.

Э.НИКОЛАЕВА – Мы не увидим, а музыку тебя услышат по радио.

А.МЕРИНОВ – Я не могу. Представляешь как, вот напросится продюсер, и меня возьмут сразу в эфир. Смерть эстраде.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, ладно, вырежем. Для меня спой. Вот мне интересно.

А.МЕРИНОВ – Для тебя я в буфете спою. Вот сегодня прям грамм 200 накачу и спою, даже станцую.

Э.НИКОЛАЕВА – Вот, наверное, слушают тебя сейчас твои поклонники, коллеги, и думают: «Как же такой отмороженный парень может работать в газете? Ведь там дисциплина, конвейер». Ну, что, признаешься как на духу?

А.МЕРИНОВ – Дисциплины нет никакой.

Э.НИКОЛАЕВА – Вот те на!

А.МЕРИНОВ – Слава Богу, Интернет есть. Дисциплина с приходом Интернета отменяется. Вот у тебя фонтан открылся, картинок 15-20 там за две ночи сделал, отослал в редакцию и все!

Э.НИКОЛАЕВА – Можно не появляться.

А.МЕРИНОВ – Абсолютно верно, и все! Ты уже где-нибудь в Воронеже или в Лондоне, а редакция печатает, печатает, картинки печатает.

Э.НИКОЛАЕВА – Самое главное, дело выполнил.

А.МЕРИНОВ – Конечно, конечно. Поэтому…

Э.НИКОЛАЕВА – И не обязательно там крутиться беспрерывно.

А.МЕРИНОВ – Абсолютно верно, а тем более, что там очень опасное место как буфет есть, ты же знаешь. А буфет, он…

Э.НИКОЛАЕВА – Да. В буфете водка.

А.МЕРИНОВ – Буфет, он до кабинета, понимаешь. Поэтому не всегда доходишь до кабинета. Вот.

Э.НИКОЛАЕВА – Буфет надо перенести.

А.МЕРИНОВ – Прямо в кабинет ко мне.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, что же, браво, браво. Надо тебе еще вместо Петросяна пойти сразу на ТВ, народ веселить.

А.МЕРИНОВ – Спасибо, спасибо за уровень. Спасибо, Элина, я тебе этого не забуду.

Э.НИКОЛАЕВА – За сим прощаемся. Спасибо, Алексей Меринов, за Ваши слова разные, за картины, картинки. Какого черта без карикатур! Это будет не жизнь. Всем пока! В эфире были: я – Элина Николаева и…

А.МЕРИНОВ – Алексей Меринов, художник-карикатурист.