Сергей Воронов - Какого черта - 2005-05-15

Э.НИКОЛАЕВА – Какого черта в России нет хлопковых плантаций, где, как известно, как в США, родился блюз? Этот стон у них песней зовется, а у нас в 61 году родился Сергей Воронов – один из наших лучших блюзменов, основатель группы «Crossroads». Здравствуйте, Сергей!

С.ВОРОНОВ – Здравствуйте!

Э.НИКОЛАЕВА – Я ничего не напутала?

С.ВОРОНОВ – Насчет полей? Я родился не в полях.

Э.НИКОЛАЕВА – Насчет полей, стона.

С.ВОРОНОВ – Насчет стона?

Э.НИКОЛАЕВА – США.

С.ВОРОНОВ – В общем, как сказать, ну, теоретически – да. У нас всегда считалось, что блюз – это музыка угнетенных негров.

Э.НИКОЛАЕВА – Да, это говорилось, когда хорошему человеку плохо.

С.ВОРОНОВ – Это неправильный перевод фразы из одного известного фильма. Фильм назывался «Crossroads», кстати. И все это называние…

Э.НИКОЛАЕВА – У! Т.е. название оттуда и пошло?

С.ВОРОНОВ – Название пошло от песни Роберта Джонсона, был такой великий блюзмен, который умер, когда ему было 26 лет. Это были 30-е годы 20-го века.

Э.НИКОЛАЕВА – А чего он так рано помер-то?

С.ВОРОНОВ – А его отравили.

Э.НИКОЛАЕВА – Боже мой!

С.ВОРОНОВ – Ему понравилась девушка в баре, а она оказалась женой хозяина бара, собственно, где вот он играл на гитаре. И бармен, он же хозяин бара прислал ему бутылку виски, которую Джонсон выпил и через несколько дней умер.

Э.НИКОЛАЕВА – Боже мой, какая жестокая история! Сереж, ты следи за собой, за здоровьем.

С.ВОРОНОВ – Видишь ли…

Э.НИКОЛАЕВА – Наблюдай за гостеприимными хозяевами баров.

С.ВОРОНОВ – Нет, я думаю, что все равно не можешь… К такому моменту никогда нельзя быть готовым.

Э.НИКОЛАЕВА – Не будем тянуть, перейдем сразу к хиту нашей программы. В мае «Crossroads» празднует свое 15-летие. Сереж, вы прямо музыкальные долгожители какие-то.

С.ВОРОНОВ – Ты знаешь, получилось так, что не только музыкальные. Мы, в общем, можем назвать себя семьей, на самом деле, потому что мы не просто играем вместе, но настолько близки друг другу. Духовно, да, и вообще. Да, и вообще, да, и номер два, только не номер один, не путать. Вот Михаил Савкин, Саша Торопкин и Андрей Бутузов – мы вот вчетвером 15 лет. Действительно, редкость.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, редкость, конечно, чтобы… даже взять «Аквариум». У Гребенщикова столько музыканты рядом с ним не живут, да, постоянно?

С.ВОРОНОВ – Да, они как-то менялись много раз.

Э.НИКОЛАЕВА – И у Макаревича тоже постоянно отток.

С.ВОРОНОВ – Тоже некоторые легкие были, да, изменения.

Э.НИКОЛАЕВА – Изменения незначительные. «Crossroads» самая постоянная, самая верная. Вот тебе бы вот так бы и вот практически в номере в два бы вот так вот. Или в номере один? Постоянство.

С.ВОРОНОВ – Так, ты сейчас… Давайте разберемся со словами. Номер один – это женщина. Номер два – это что? Это выпивать?

Э.НИКОЛАЕВА – Да, это выпивать.

С.ВОРОНОВ – В выпивании постоянным быть? А, в смысле пить одно и то же 15 лет, да?

Э.НИКОЛАЕВА – Лучше как с женщинами же быть, так же, как в группе.

С.ВОРОНОВ – Нет, надо немножко… Нет, вот в группе, понимаешь, это как вот… Ну, я не знаю, наверное, может быть, поэтому у меня больше жен, чем количество…

Э.НИКОЛАЕВА – А, ну, ты, в смысле, выбрал что-то одно.

С.ВОРОНОВ – Ну, не знаю. Я имею виду, что, наверное, для меня это очень важная вещь. Группа, да. Причем хочу я этого или не хочу, это уже есть, все, уже никуда не деться.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, что все эти годы было, как ты хотел или ты мог добиться большего?

С.ВОРОНОВ – Хотеть и добиться большего – это разные вещи. Всегда было так, как я хотел, практически, потому что мы играем то, что мы хотим всегда. Чтобы добиться большего, скажем, на территории нашей страны, надо играть определенную музыку, а мы не хотим подстраиваться. Не то, что мы не хотим, мы даже об этом… нам в голову это не приходит сделать какой-то поп-хит специально, который...

Э.НИКОЛАЕВА – Хотя могли бы, наверное.

С.ВОРОНОВ – Это же не сложно делается. Ты сядешь…

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, уж, я понимаю…

С.ВОРОНОВ – …за клавиши и сделаешь через 15 минут…

Э.НИКОЛАЕВА – Уж я сяду и сделаю, да, через 15 минут.

С.ВОРОНОВ – Нет, на самом деле, это абсолютно несложно. Надо знать эту структуру, а она очень простая.

Э.НИКОЛАЕВА – Но показать, к сожалению, ты сейчас нам не можешь это.

С.ВОРОНОВ – Ну, да. Да и не хочу. Это отдельная передача будет: как сделать хит и попасть в так называемые звезды нашей страны.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, что, Сереж, все-таки. Вот ты делал все, как вот действительно, как ты вот хотел или ты все-таки сейчас вот считаешь: Нет… Вот когда-то даже Стас Намин, я помню, говорил: «Говорили даже, что «Crossroads» - группа мирового уровня».

С.ВОРОНОВ – Ну, почему когда-то говорили. Собственно, сам о себе судить не собираюсь. Это не очень прилично. Но людям виднее, наверное, некоторым.

Э.НИКОЛАЕВА – А тебя не ломает статус клубной команды, утвердившийся за вашим коллективом?

С.ВОРОНОВ – Ты знаешь, статусы и ярлыки вообще раздают люди сторонние, поэтому меня вообще как бы это не очень волнует, что кто говорит, как называет. Я не считаю, что мы клубная команда, на самом деле. Нам все равно, где играть, там, на трехтысячном стадионе или в клубе на 100 мест посадочных.

Э.НИКОЛАЕВА – Итак, коротко блиц о тебе. Юность прошла в Восточной Германии, да?

С.ВОРОНОВ – Да.

Э.НИКОЛАЕВА – Папка, что, военный был что ли?

С.ВОРОНОВ – Папка был журналист.

Э.НИКОЛАЕВА – Журналист. Его послали туда в командировку?

С.ВОРОНОВ – Его послали в командировку, оставили его там в ссылке на 14 лет.

Э.НИКОЛАЕВА – Хороша ссылка.

С.ВОРОНОВ – Пока Суслов не умер, его не возвращали.

Э.НИКОЛАЕВА – В какой газете-то он работал?

С.ВОРОНОВ – Он был главный редактор «Комсомольской правды», самый молодой в истории Советского Союза.

Э.НИКОЛАЕВА – И была фамилия у него Воронов?

С.ВОРОНОВ – Да.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, ты представляешь?

С.ВОРОНОВ – Ты можешь спросить, там его еще помнят.

Э.НИКОЛАЕВА – Темные журналисты они сейчас стали.

С.ВОРОНОВ – Да, да, да. А потом его взяли в «Правду». Это было, как бы в советское время считалось повышением. И тут же отправили, там был один скандал в газете «Комсомольская правда», он там пропустил статью Аркадия Сахнина, писателя, который разгромил директора китобойной флотилии. Как она называлась? По-моему, «Мир» или «Союз», не помню.

Э.НИКОЛАЕВА – Флотилия была нашенская, хорошая.

С.ВОРОНОВ – Флотилия была… Вот этот Соляник, который был начальником флотилии, у него там были абсолютно… Ты вспоминала про хлопковые поля, там еще на этих кораблях…

Э.НИКОЛАЕВА – Похлеще.

С.ВОРОНОВ – Похлеще были условия. Там люди просто света белого не видели.

Э.НИКОЛАЕВА – Там не только что блюз.

С.ВОРОНОВ – И он привозил оттуда какие-то невероятные ценности из всяких рейдов своих. И вот. И отец пропустил эту серию статей. А этот Соляник был, по-моему, мужем дочери Синицы. А Синица был секретарь Обкома Одесского партии.

Э.НИКОЛАЕВА – Сейчас уже не вспомнят таких...

С.ВОРОНОВ – Да, ну, в общем, короче, был большой, большой босс. Босс его был, как называется? Свекр, да?

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, понятно.

С.ВОРОНОВ – Или… Да, нет, тесть. И отца вызвали Брежнев, Подгорный и Суслов, задали ему жару. Потому сказали, ну, ладно, мы подумаем, перевели в «Правду» и сразу отправили. Вот пока Суслов не умер, 14 лет он там парился. И это было нормально, я там хорошо…

Э.НИКОЛАЕВА – Это он парился, а тебе-то как хорошо. Там ты и набрался всех этих глупостей-то европейских.

С.ВОРОНОВ – Абсолютно, да, и музыкальных.

Э.НИКОЛАЕВА – Понахватался. Музыкального образования нет?

С.ВОРОНОВ – Нет. Иняз.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, это похлеще, чем музыкальное образование. Работал в группе Стаса Намина, да?

С.ВОРОНОВ – Было дело.

Э.НИКОЛАЕВА – Под названием «Цветы»?

С.ВОРОНОВ – Под названием.

Э.НИКОЛАЕВА – Сложно даже представить, трудно. Смешно, честно говоря. (Поет:) «Звездочка моя…»

С.ВОРОНОВ – Знаешь, в мой период уже немножко другие песни были.

Э.НИКОЛАЕВА – Какие?

С.ВОРОНОВ – Я не знаю. Их, к сожалению, вот мало кто знает. Почему-то Стас не запарился и не сделал диск тех вещей в тот период, в который мы, собственно, ездили и в Америку, и в Германию, и в Японию.

Э.НИКОЛАЕВА – Посоветовал бы вовремя старшему товарищу.

С.ВОРОНОВ – Ну, в общем…

Э.НИКОЛАЕВА – И не только «Звездочку мою ясную» вспоминала бы сейчас радиожурналистка Элина Николаева.

С.ВОРОНОВ – Не, на самом деле, песня-то красивая.

Э.НИКОЛАЕВА – Красивая. Спой песню-то.

С.ВОРОНОВ – Вспоминаю Сашу Лосева, покойного, с большой теплотой, который пел эту песню.

Э.НИКОЛАЕВА – А ты сам, Сережа, только играл на гитаре?

С.ВОРОНОВ – Я играл, но надо сказать, что Стас меня подтолкнул к краю сцены, т.к. я, в общем, я себя ощущал гитаристом и отнюдь не фронт-мэном и не певцом. Говорит: «Ты же поешь там всякие «Джонни, be good»’ы свои, блюзы какие-то». Я говорю: «Ну, пою, ну, как бы, да». - «Вот и будешь петь». В общем, я начал петь благодаря Стасу. Он меня толкнул, в общем, на это.

Э.НИКОЛАЕВА – Молодец. Сколько часов в день нужно слушать музыку и играть на гитаре, чтобы стать таким музыкантом, как ты, такого уровня?

С.ВОРОНОВ – Ты знаешь, это вещь индивидуальная. Это то же самое, что, наверное, кто-то может сесть перед микрофоном в студии часа три, не знаю, вести беседу, кто-то не может. И я также считаю, что здесь главное какие-то базовые знания именно вот в прослушивании музыки, прослушивании музыки в больших количествах, прослушивании того, что потом становится базой для твоей игры.

Э.НИКОЛАЕВА – Интерпретации.

С.ВОРОНОВ – Интерпретации, да.

Э.НИКОЛАЕВА – Этой самой прослушанной базы.

С.ВОРОНОВ – Да, да. Человек с базой, он может играть все, практически. Я имею ввиду, ну, не совсем все. Естественно, он не сможет играть Листа Ференца на пианино, если он играл на гитаре блюз. Понятно сразу.

Э.НИКОЛАЕВА – А ты сможешь?

С.ВОРОНОВ – Нет, я не пытаюсь.

Э.НИКОЛАЕВА – На пианино играешь?

С.ВОРОНОВ – А то, что я не умею, я не пытаюсь. Есть люди, которые лучше меня это делают, поэтому я лучше послушаю в консерватории.

Э.НИКОЛАЕВА – Сереженька, ну, сколько часов в день ты все-таки слушаешь музыку?

С.ВОРОНОВ – Ты знаешь что, что касается слушания музыки в последнее время, это мало крайне. Это происходит в машине.

Э.НИКОЛАЕВА – Радиостанции?

С.ВОРОНОВ – Нет. Я радио вообще не слушаю практически.

Э.НИКОЛАЕВА – Диски? СD?

С.ВОРОНОВ – Диски, да. Сидиски.

Э.НИКОЛАЕВА – Сидиски. И какие?

С.ВОРОНОВ – Какие? Ну, какие? Ты знаешь, я делаю компиляции последнее время, потому что у меня чейнджера нет, чейнджер это как-то слишком модно. Поэтому я делаю компиляцию на один диск разных. Это Джеймс, например, есть такая замечательная тетка, такая блюзовая.

Э.НИКОЛАЕВА – Блюзовая певица.

С.ВОРОНОВ – Кит Ричардс, любимый.

Э.НИКОЛАЕВА – Да уж. Куда без Кит Ричардса?

С.ВОРОНОВ – Без Кит Ричардса никуда. Там, я не знаю… «Blues brothers», «Братья блюз», да? Ну, какие-то такие вещи.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, ладно.

С.ВОРОНОВ – Которые греют душу.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, давай теперь о том, который греет тело. Сколько литров спиртного должен потреблять приличный блюзмен?

С.ВОРОНОВ – Тоже индивидуально. Потом это и индивидуально и зависит от возраста.

Э.НИКОЛАЕВА – Сколько тебе годков-то уже стукнуло, Сережа?

С.ВОРОНОВ – Мне-то? 43.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, молоденький еще.

С.ВОРОНОВ – Ну, да, в общем, я так… Отвечая на этот вопрос, задумаюсь. А то в принципе как-то не понятно мне внутри, что 43, ну, и 43, а когда со стороны я смотрел, когда мне было 25. Ничего себе, старики какие-то.

Э.НИКОЛАЕВА – Не сильно изменился, в отличие от Бори Гребенщикова, который сидел на твоем месте буквально давеча, в прошедшие выходные. Ну, что же, ушел от ответа про распитие спиртного.

С.ВОРОНОВ – Нет, я не ушел. Ну, слово «должен», сама понимаешь, да? У нас демократия же. Хочешь – должен, не хочешь – не должен. Поэтому, ну я же не буду ханжой, не буду говорить, что не надо пить, там. Дело сугубо личное.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, тем более в том, что касается …

С.ВОРОНОВ – Хотя говорят, что это вредно, да? Иногда это может быть и литром и двумя, понимаешь? Иногда это может быть отсутствием алкоголя в крови вообще, и концерты получаются…

Э.НИКОЛАЕВА – Понятно.

С.ВОРОНОВ – …не хуже чем в связи с выпиванием, а то и лучше. Это зависит…

Э.НИКОЛАЕВА – От энергетики внутреннего состояния.

С.ВОРОНОВ – Да, зависит от энергетики, раз. Во-вторых, есть такая фраза: можно пить до концерта, можно пить после концерта, можно пить во время концерта и нельзя пить вместо концерта. Это самое главное.

Э.НИКОЛАЕВА – Т.е. надо решить, что главнее.

С.ВОРОНОВ – Да. Ты можешь выпивать. Если это не мешает, нет проблем. У меня были случаи…

Э.НИКОЛАЕВА – Т.е. теории пьянства у тебя нет?

С.ВОРОНОВ – Абсолютно нет. Я не теоретик, я практик. Я то пью, то не пью.

Э.НИКОЛАЕВА – Были случаи, что?

С.ВОРОНОВ – Были случаи, конечно, когда я вместо концерта выпивал.

Э.НИКОЛАЕВА – И тогда уже не стоял…

С.ВОРОНОВ – За 15 лет раза три-четыре. Нет…

Э.НИКОЛАЕВА – Срывал концерты?

С.ВОРОНОВ – Я стоял на сцене, но то, что выходило из…

Э.НИКОЛАЕВА – Из этих струн.

С.ВОРОНОВ – …из-под меня.

Э.НИКОЛАЕВА – Самое необычное твое турне было по Китаю в 99-м году. Почему я сказала необычное, знаешь?

С.ВОРОНОВ – Ну, потому что это странно, поехать в турне...

Э.НИКОЛАЕВА – Потому что мне непонятно, что ты делал в Китае.

С.ВОРОНОВ – Ты знаешь, я когда туда летел, тоже не понимал, что я там буду делать.

Э.НИКОЛАЕВА – По идее обычно Нью-Йорк, Лондон, там, на худой конец Париж.

С.ВОРОНОВ – Да. Париж на худой конец, а вот Китай оказался… Ну, действительно, это было турне. Это не просто приехали в Пекин, как вот в 20-м веке было несколько групп, насколько я помню, может, две или три, которые играли в Пекине. А чтобы в турне по Китаю, мы были, по-моему, единственной группой, рок-группой 20-го века, скажу без ложной скромности, которая делала турне по Китаю. Это было 19 или 20 городов, я сейчас уже не помню.

Э.НИКОЛАЕВА – Чего тебя туда понесло? Большие гонорары?

С.ВОРОНОВ – Ты знаешь, нет, отнюдь, ты что. Отнюдь, как раз нет. Там гонорары были очень, очень скромные такие, как у нас в клубах средних. Просто интересно было. Во-первых…

Э.НИКОЛАЕВА – Как он, Китай.

С.ВОРОНОВ – Конечно. Я люблю сам судить о чем-то. Знаешь, когда люди рассуждают о Китае. Экономическое чудо, вот посмотрите на Китай.

Э.НИКОЛАЕВА – Сейчас-то вообще ого-го.

С.ВОРОНОВ – Потом выясняется, что их там и не было. Поэтому это был такой анекдот советского времени. Когда едет такой пожилой военный в троллейбусе после праздника какого-то, выпивши сильно, и поет: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». И так: «Я же больше нигде и не был». Понимаешь? Вот, поэтому я хотел посмотреть, что это такое. На самом деле, я видел там, кроме экономического чуда, которое я видел в некоторых сильно развитых городах, я видел дикую бедность. Просто чудовищную бедность на основной территории страны.

Э.НИКОЛАЕВА – Это было в 99 году? Сейчас…

С.ВОРОНОВ – Я думаю, что страна большая, миллиард, там, 300 миллионов, поэтому я думаю, что все-таки 10 миллионов живет… Нет, ну, пускай, хорошо, 100 миллионов живет ничего, 250 живет… Ну, хорошо, я не буду, я и статистику не знаю. Просто я видел своими глазами, как это происходит в деревнях, как это происходит в маленьких городах, что там люди делают. В общем, это нельзя назвать чудом.

Э.НИКОЛАЕВА – Сергей Воронов – российский мистер блюз в студии программы «Какого черта!». Короткая блюзовая композиция занимает столько же времени, сколько займут сейчас новости и реклама. Поэтому не покидайте нашу частоту. Через несколько минут Сергей и «Crossroads» сыграют для вас свою любимую композицию.

НОВОСТИ

Э.НИКОЛАЕВА – Итак, Сергей Воронов – российский мистер блюз в студии программы «Какого черта!». Сергей, итак продолжаем. Какую вещь ты бы поставил в эфир визитной карточкой «Crossroads»?

С.ВОРОНОВ – Ну, так сложилось, что я бы поставил одну вещь, но придется поставить другую вещь, потому что есть как бы субъективное ощущение, а есть то, что люди знают, есть такая песня «Diamond rain». Песня вышла в 91 году. Миша Хлебородов ее снял на кино. Это был один из двух первых клипов, которые были сняты на кинопленку.

Э.НИКОЛАЕВА – Мы ее поставим.

С.ВОРОНОВ – Да, эта песня стала хитом во Франции, где мы выпустили нашу первую пластинку.

Э.НИКОЛАЕВА – Слушаем.

С.ВОРОНОВ – Слушаем.

Э.НИКОЛАЕВА – Так, хорошо. Это ты эту песню поставил замечательную. Эту блюзовую композицию Сергей поставил, потому что так надо. А

С.ВОРОНОВ – Хотя это не самая блюзовая композиция, из всех, которые мы играем композиций, композиция.

Э.НИКОЛАЕВА – Какая твоя любимая, которая тебе на душу?

С.ВОРОНОВ – Ну, да. Это как бы такая песня, без которой не получается нам концерт играть. Все время кричат: «Давайте ее играйте».

Э.НИКОЛАЕВА – Когда ты еще не был таким известным, ты, я уже помню, носился с красным стратокастером. Правильно я сказала? Стратокастером.

С.ВОРОНОВ – Стратокастер.

Э.НИКОЛАЕВА – Стратокастером, который тебе подарил «Роллинг» Кит Ричардс. Я думала, вот чувак выпендривается. Только потом до меня дошло, что тебе было просто в кайф на нем играть.

С.ВОРОНОВ – Да, конечно. Это чудесная гитара. Не только потому что от Кита Ричардса, но и потому что… Но она звучит невероятно хорошо. Я практически все, что я записывал на студии, я писал на ней.

Э.НИКОЛАЕВА – Но теперь, я знаю, ты ее с собой не возишь. Раньше ты ее возил на гастроли. Теперь она висит в красном углу, и ты на нее практически чуть ли не молишься.

С.ВОРОНОВ – Ну, молиться не молюсь.

Э.НИКОЛАЕВА – Потому что это история.

С.ВОРОНОВ – Да, да, да.

Э.НИКОЛАЕВА – Ты просто подумал…

С.ВОРОНОВ – Я просто осознал, что это…

Э.НИКОЛАЕВА – …какой ценностью ты владеешь.

С.ВОРОНОВ – …настолько такая вещь глобальная.

Э.НИКОЛАЕВА – Отлично. Теперь давай проведем блюзовый ликбез. Расскажи про блюзовый саунд. Про лязгающий звук гитары, про пыльный звук бочки – барабана. Это ведь целый мир звуков, да?

С.ВОРОНОВ – Конечно, мир звуков, на самом деле, опять тоже меняется…

Э.НИКОЛАЕВА – Я знаю, у тебя целая теория на этот счет.

С.ВОРОНОВ – У меня теория?

Э.НИКОЛАЕВА – Да.

С.ВОРОНОВ – Ну, что-то я не помню такого.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну. Надо читать интервью. Перечитывайте классику.

С.ВОРОНОВ – Я никогда не читаю интервью.

Э.НИКОЛАЕВА – Интервью собственного…

С.ВОРОНОВ – Ну, как бы, ну, не знаю.

Э.НИКОЛАЕВА – …исполнения.

С.ВОРОНОВ – Я пропускаю эфиры всегда. Мне говорят, а вот… Ой, я говорю, забыл.

Э.НИКОЛАЕВА – Пыльный звук бочки, когда так…

С.ВОРОНОВ – Ну да. Ну, он не то что он пыльный. Есть бочка с щелчком. Было модно в 80-е-90-е годы. А что касается пыльности, это, скорее, такая аллегория.

Э.НИКОЛАЕВА – В общем, имеется ввиду, наверное, стиль такой. Звук блюз должен быть раздолбайским таким, да?

С.ВОРОНОВ – С какой-то точки зрения, да. Ты должен ощущать раздолбайство. На самом деле, я считаю…

Э.НИКОЛАЕВА – Чистоту в этом раздолбайстве.

С.ВОРОНОВ – Есть. Да, надо уметь. Понимаешь, если ты умеешь, то можно играть и раздолбайские, и жестко, и строго, и мягко, и лирично. Не важно. Главное, чтобы у тебя была база, о чем мы говорили в начале.

Э.НИКОЛАЕВА – Сереженька, в середине 90-х ты говорил, что еще не нашел себя как музыканта. А теперь нашел? Т.е. ты говорил, что ты состоялся, но не нашел.

С.ВОРОНОВ – Да?

Э.НИКОЛАЕВА – А сейчас уже? Вот он тут, а вот я вижу, вот он, Сергей Воронов.

С.ВОРОНОВ – Ну, как сказать… Нашел, не нашел.

Э.НИКОЛАЕВА – Нашла я тебя.

С.ВОРОНОВ – Вот ты меня нашла.

Э.НИКОЛАЕВА – Вот я тебя нашла.

С.ВОРОНОВ – А я себя еще неизвестно. Потом еще кроме музыки есть какие-то другие еще вещи.

Э.НИКОЛАЕВА – Все-таки еще вопрос…

С.ВОРОНОВ – Кроме музыки, конечно.

Э.НИКОЛАЕВА – …риторический. А ламповые усилители, предусилитель тебе спаяли наконец-то?

С.ВОРОНОВ – Да, только ламповые усилители, это раньше…

Э.НИКОЛАЕВА – А ты знаешь, что у меня есть один умелец. Случайно познакомилась, машину остановила, водитель. Он собирает эти ламповые усилители.

С.ВОРОНОВ – Вот, надо будет с ним пообщаться. Телефончик есть?

Э.НИКОЛАЕВА – Да. Герман такой, Герман.

С.ВОРОНОВ – Так, рекламку сделали Герману.

Э.НИКОЛАЕВА – Герману. Да. Он говорит: «Элина, Элина, ламповые…» Я говорю: «У меня полно музыкантов. Пропиарю». Теперь тебе не обидно, что блюз у нас в стране по популярности где-то так на уровне танцевальных мелодий народов Центральной Африки?

С.ВОРОНОВ – Ну, это уже… из Африки эта музыка переместилась в Америку давным-давно. Блюз, вообще, существует с начала 20-го века как уже явление американское, да? Ну, естественно, афро-африканское, но американское. Первый блюз был записан в 1920 году на пластинку уже.

Э.НИКОЛАЕВА – Понятно, история богатая.

С.ВОРОНОВ – «Крейзи блюз» назывался, да.

Э.НИКОЛАЕВА – Я знаю, что ты, наверное, полностью ее, можешь прочитать нам лекцию по истории блюза.

С.ВОРОНОВ – Могу, конечно, если надо будет, обязательно.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, позже.

С.ВОРОНОВ – Соберем аудиторию, так сказать.

Э.НИКОЛАЕВА – Позже.

С.ВОРОНОВ – Сходим в «Новоарбатский». Вниз.

Э.НИКОЛАЕВА – И в курилку. Сереженька, а слабо спеть блюз на русском языке?

С.ВОРОНОВ – У нас есть песни на русском языке, на самом деле. И на немецком, в том числе. У нас на русском, на английском, на немецком, т.е. язык…

Э.НИКОЛАЕВА – Это дань, наверное, твоей родине, в какой-то степени, исторической.

С.ВОРОНОВ – Ну, второй да, он так и называется «Berlin blues» – «Берлинский блюз». Там, в общем, поется о моем отношении к этому городу. И на русском есть, т.е. язык… нет такой самоцели петь на английском.

Э.НИКОЛАЕВА – Наверное, была бы более популярна твоя группа, если бы все-таки вы пели…

С.ВОРОНОВ – Я думаю, что да. Если пели бы 90% на русском, а 10 на английском и на немецком, было бы наоборот, потому что… Ну, понятно, почему, чего объяснять здесь. А что касается его непопулярности…

Э.НИКОЛАЕВА – Возможно даже, тебя бы снимали в «Фабрике звезд».

С.ВОРОНОВ – А я бы не пошел, даже за деньги. Хотя я видел полпрограммы всего, но мне было достаточно. Я вообще как бы даже и обсуждать это не хочу. Это не является частью моей жизни.

Э.НИКОЛАЕВА – Сереж, а не было попыток как-то приблизить этот стиль к восприятию нашего народа?

С.ВОРОНОВ – Ты знаешь что, а мы не приближали, тем не менее, народ воспринимает. Мы играем же не только в Москве, там, скажем, или в Лондоне, или в Париже, или в Берлине. Мы играем в Магнитогорске, в Свердловске. Отлично. Люди просто в восторге.

Э.НИКОЛАЕВА – Да?

С.ВОРОНОВ – Да. Как говорится, от мала до велика. Т.е. там и молодежь приходит 16-летняя…

Э.НИКОЛАЕВА – Даже в такой глубинке. А я думала, там сплошная попсятина.

С.ВОРОНОВ – В Магнитогорске пришел заммэра.

Э.НИКОЛАЕВА – А тут приехали непонятно кто.

С.ВОРОНОВ – Правильно. Вот знаешь, ты правильно абсолютно говоришь, и ты сама объясняешь, почему. Ты говоришь: «Я думала, там сплошная попсятина». А сплошная попсятина почему? Потому что ее насаждают изо дня в день. Поэтому там основная масса, та часть населения, которая не задумывается глубже о музыке и, вообще, об искусстве, она, конечно, слушает то, что есть на радио. Кстати, мы на радио. Это камушек в ваш огород. И по телевидению. Это для них последняя инстанция. Людей как обманывали в советское время, так сейчас и обманывают.

Э.НИКОЛАЕВА – Понятно. Тебе известно, кто из известных людей в России увлекается блюзом? Играет или хотя бы слушает. Может, Путин Владимир Владимирович вдруг?

С.ВОРОНОВ – Ты знаешь, с ним не общаюсь ни разу лично.

Э.НИКОЛАЕВА – А Фрадкова не слышал, не увлекается, нет?

С.ВОРОНОВ – Нет.

Э.НИКОЛАЕВА – Может, Греф еще?

С.ВОРОНОВ – Нет, не общаюсь. Я далек от них, а они от меня.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, все-таки известные какие еще люди все-таки входят в ваш круг общения, бомонд, так называемый? Группа поддержки группы «Crossroads».

С.ВОРОНОВ – Ну, как сказать, группа поддержки. Ну, разные люди бывают, на самом деле, да? Много людей преуспевающих очень. Конкретно я не могу тебе сказать.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, как стиль, как какой-то намек, как знак какой-то. Политические никакие люди не увлекаются блюзом? Не приходят к тебе на концерты, не подходят к тебе поручкаться?

С.ВОРОНОВ – Но какие-то люди бывают. Но это я как бы… Т.к. это не мои близкие друзья, я могу и забыть быстро.

Э.НИКОЛАЕВА – Хорошо, Сереженька. Итак, Сергей Воронов – российский мистер блюз в студии программы «Какого черта!». Вот скажи, да, вот если бы было вакантно такое название группы как «Status quo», его следовало бы присвоить, наверное, тебе и ребятам, думаю я. Сколько лет пилите в одной традиции.

С.ВОРОНОВ – Пили, пили чай, называется. Ну, да, вот, кстати, «Status quo» очень уважаемая мной группа, что касается их состава. Они тоже вместе сколько лет. Очень много лет.

Э.НИКОЛАЕВА – На то оно и постоянство, да?

С.ВОРОНОВ – Да, вот как назвали они себя, так и… Там поменялся, правда, один человек или два. Это не так важно, чтобы название группы отражало ее суть, правильно? Это же не самое главное. Самое главное, чтобы люди жили в этой музыке и играли ее нормально. Если они назвали себя, там, «Звезды с неба», как у нас всех называют. Человек появился один раз в эфире с какой-нибудь ужасной композицией, его называют «звезда» почему-то.

Э.НИКОЛАЕВА – Сережа, а почему…

С.ВОРОНОВ – Но создают звезды, вообще, традиционно, …звезды создавать неоднократно.

Э.НИКОЛАЕВА – Но у нас же «фабрики», «фабрики». Ну, что же, конечно…

С.ВОРОНОВ – Да, ладно, фабрики, но человек появился, его назвали «новая звезда» почему-то. Звезда – это когда человек миллион пластинок продал, он звезда.

Э.НИКОЛАЕВА – А у тебя продан миллион пластинок?

С.ВОРОНОВ – Нет, никогда в жизни. Я себя звездой не считаю.

Э.НИКОЛАЕВА – Вот это хороший музыкант.

С.ВОРОНОВ – И даже если продам, не буду считать.

Э.НИКОЛАЕВА – Скажи, пожалуйста, ты становишься в позу по поводу низкой музыкальной культуры нашего народа? Типа, какого черта я такой продвинутый, а они всякую опять попсу слушают.

С.ВОРОНОВ – К народу это отношения никакого не имеет.

Э.НИКОЛАЕВА – Я знаю, что у тебя есть целая философия, да?

С.ВОРОНОВ – Это не философия, это обычное жизненное наблюдение. И еще раз повторю, к народу это отношения никакого не имеет. Это не его низкая культура. Это низкая культура людей, которые делают шоу-бизнес, которые насаждают то, за что они быстрее могут получить деньги. Потому что те же самые «звезды», которые они у нас появились на телевидении, их завтра уже нет, придет другой продюсер и человек, мальчик или девочка, а он дальше как бы качает деньги. Ему выгодно продавать это, естественно, потому что оборот пластинок огромный в нашей стране, городов масса разных.

Э.НИКОЛАЕВА – И тем не менее, Сереж, для того, чтобы играть и понимать такую музыку, которую играешь и понимаешь ты, ты должен прослушать, ты сам об этом говорил, огромный музыкальный материал, да? Т.е. ты очень сильно продвинутый в этой в своей…

С.ВОРОНОВ – Для того, чтобы играть…

Э.НИКОЛАЕВА – …философии музыкальной, именно философии.

С.ВОРОНОВ – Для того, чтобы играть, желательно иметь базу.

Э.НИКОЛАЕВА – Конечно.

С.ВОРОНОВ – И понимать, ощущать это.

Э.НИКОЛАЕВА – А народ у нас какой? Вот ты говоришь, там, бизнесмены, продюсеры, там, фабриканты и т.д. А народ у нас какой? Ему нужно все попросту чтоб было… погорланить что-нибудь там.

С.ВОРОНОВ – Да нет, у нас народ очень разный, на самом деле.

Э.НИКОЛАЕВА – Душу излить, там, страдающую.

С.ВОРОНОВ – Знаешь, они чувствуют все равно. Они чувствуют, что душа изливается, если человек не знает язык, не значит, что он не понимает о чем вообще суть. Поэтому люди абсолютно разные. Не знаю, у нас фанаты есть постоянные, которые 15 лет. Один рабочий, работает на заводе. Там, есть люди у которых собственные фирмы гигантские международные. Совершенно разные люди, абсолютно. Поэтому… Есть студенты, есть, я не знаю, есть профессора, т.е. абсолютно разные люди, есть спортсмены, кстати, борцы у нас, очень хороший такой фэн-клуб, Федерация борьбы дзюдо.

Э.НИКОЛАЕВА – Забавно. У тебя как у музыканта есть какая-то сверх задача, философия типа: пусть все летит в тартарары, а я буду стоять и играть блюз.

С.ВОРОНОВ – Я думаю, что у меня так в голове ее нет, но подсознательно она есть, конечно.

Э.НИКОЛАЕВА – Сергей Воронов – российский мистер блюз в студии программы «Какого черта!». Сергей, следующая рубрика нашей программы называется «Культура и мультура». Давай поностальгируем. В 70-80-е годы ценились люди, которые что-то умели, играть на гитаре, к примеру. Комплимент. Драться, рисовать, весело пить портвейн. Тоже, знаешь, искусство немалое.

С.ВОРОНОВ – Да уж.

Э.НИКОЛАЕВА – Да. Тебе не кажется, что сейчас стали жить как-то очень скучно. Все заменили, все умения просто понты, которые дороже денег.

С.ВОРОНОВ – Я согласен с тобой, но я бы не обобщал. Я бы не сказал, что все заменилось, да? Ну, по большому счету, конечно, это видно, да, что люди стали... Ну, я опять не хотел бы говорить про всех, потому что я знаю молодых людей замечательных, которые живут так же как мы жили. Вот я лично с такими общаюсь, да? Потому что мне понятно, что это за люди. Ну, так получается, что я с такими встречаюсь, да, почему-то, которые любят выпить портвейн… ну, не портвейн, да, допустим, я не знаю, что.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, уже не портвейн.

С.ВОРОНОВ – Уже не портвейн. Этот символ нашего времени ушел. Теперь можно купить хороший португальский портвейн, но это не то. Это каждый может.

Э.НИКОЛАЕВА – Это каждый может. А ты пойди, выпей.

С.ВОРОНОВ – Ты пойди, выпей, да.

Э.НИКОЛАЕВА – «Три семерки».

С.ВОРОНОВ – Да, это еще в лучшем случае. Ну да, на самом дел, понты, да, понты стали преобладать, понты причем разного рода или показать себя, или покосить под какого-то там, под блатного и т.д. Такое насаждение тюремного романтизма, так называемого. Тоже я считаю, там странные вещи. Но это все быстро впитывается опять же. Это насаждается, то, что насаждается, оно впитывается, то, что впитывается, впиталось, можно еще больше насаждать, чтоб больше продавать, больше товарооборот.

Э.НИКОЛАЕВА – Вот как-то так искренне и по-простому себя держать, вот не принято сейчас. Надо же, чтобы тебя уважали, боялись.

С.ВОРОНОВ – Пусть они и принимают, меня это не интересует. Это, конечно, разочаровывает иногда, когда смотришь, как-то человека знаешь, там, лет 15, он чего-то достиг, и он начинает вот понтоваться.

Э.НИКОЛАЕВА – Ты, кстати, со Стасом Наминым-то общаешься?

С.ВОРОНОВ – Конечно.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, и как он?

С.ВОРОНОВ – Отлично.

Э.НИКОЛАЕВА – А чем он занимается?

С.ВОРОНОВ – Ты знаешь, непонятно, чем он занимается. Последний год мы все про его бизнес никак не разговариваем. Ну, так мы видимся по несколько раз в год, раза 3-4.

Э.НИКОЛАЕВА – Каких-то музыкантов вспоминаете?

С.ВОРОНОВ – Вспоминаем, конечно. Вспоминаем поездки какие-то наши.

Э.НИКОЛАЕВА – Какие-то случаи были смешные.

С.ВОРОНОВ – У нас просто дни рождения близко довольно, и как-то мы вот…

Э.НИКОЛАЕВА – Когда у тебя день рождения?

С.ВОРОНОВ – У меня 15, а у него 8 ноября.

Э.НИКОЛАЕВА – Понятно. Сергея Воронова кормит профессия или приходится еще чем-то заниматься?

С.ВОРОНОВ – Ну, кормит пока. Пока кормит.

Э.НИКОЛАЕВА – Богатый?

С.ВОРОНОВ – Да нет.

Э.НИКОЛАЕВА – Высокооплачиваемый?

С.ВОРОНОВ – Ну, когда как.

Э.НИКОЛАЕВА – А почему по кабакам не выступаешь? Вон смотри: Катя Лель, там… Даже уже, по-моему, Ксения Собчак скоро будет у нас петь. По 5 тысяч долларов за вечер.

С.ВОРОНОВ – Да, у нас все поют. Любят у нас петь. Уже не важно, умеет или нет, но…

Э.НИКОЛАЕВА – Главное, чтоб деньги платили.

С.ВОРОНОВ – Да, да, у нас все это… Я же и говорю, что есть искусство, а есть шоу-бизнес. А есть в удачном случае искусство когда становится бизнесом. Это хорошо очень.

Э.НИКОЛАЕВА – В твоем случае это сложилось?

С.ВОРОНОВ – Но у меня трудно называть бизнесом, потому что были разные времена. Были времена, когда мы жили в долг. Я помню, у меня была одна гитара, было две гитары, пришлось одну продать. Был самый страшный момент.

Э.НИКОЛАЕВА – А что это за гитара, которую пришлось продать?

С.ВОРОНОВ – Мы уже говорили про Фэндер, там, или про Гибсон. Есть такая японская, скажем, была японская ветвь у Фэндера, называлась Сквайр. Был Сквайр Стратокастер тоже, кстати.

Э.НИКОЛАЕВА – Боже мой, какой у него был звук?

С.ВОРОНОВ – Был хороший звук. Для японской гитары недорогой был очень хороший звук.

Э.НИКОЛАЕВА – Недорогая это сколько?

С.ВОРОНОВ – Недорогая это 350-400 долларов.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, действительно… А дорогая?

С.ВОРОНОВ – Ну, хорошая гитара где-то в районе 1000 и дальше.

Э.НИКОЛАЕВА – А ты бил когда-нибудь гитарой? Так и-эх.

С.ВОРОНОВ – Я бросал гитару об сцену несколько раз.

Э.НИКОЛАЕВА – Которую из этих?

С.ВОРОНОВ – Не из этих. У меня их много, у меня их штук… не знаю. 12, наверное.

Э.НИКОЛАЕВА – А сердце вообще кровью не обливалось?

С.ВОРОНОВ – Ты знаешь, оно тогда обливалось коньяком в этот момент. До того, во время того и после.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, Сереженька, тут может сложиться впечатление у наших радиослушателей, что ты ничего, кроме того, что бить гитары и заливать все это горе коньяком, другого в жизни…

С.ВОРОНОВ – Как? Мы заговорили-то об этом только сейчас. Это и было-то пару раз всего.

Э.НИКОЛАЕВА – Понятно, в общем…

С.ВОРОНОВ – Нет, ну, гитара…

Э.НИКОЛАЕВА – Малый реквизит.

С.ВОРОНОВ – Гитара, она, на самом деле, такая вещь стойкая.

Э.НИКОЛАЕВА – Выдержала, не сломалась?

С.ВОРОНОВ – Не.

Э.НИКОЛАЕВА – И потом играла еще?

С.ВОРОНОВ – Даже пол не проломил. Конечно.

Э.НИКОЛАЕВА – Пол даже проломил?

С.ВОРОНОВ – Не проломил.

Э.НИКОЛАЕВА – Боже мой. Хорошо. Вы играли на разогреве у «Назарет».

С.ВОРОНОВ – Да.

Э.НИКОЛАЕВА – Глена Хьюза.

С.ВОРОНОВ – Да.

Э.НИКОЛАЕВА – Да? Ради заработка?

С.ВОРОНОВ – Нет, конечно.

Э.НИКОЛАЕВА – В Россию, когда они приезжали, да? Туда не ездили?

С.ВОРОНОВ – Нет, мне кажется, может быть, тьфу-тьфу-тьфу. Как-то вот ты спросила: «Ради заработка ли?» У меня еще в голове какой-то такой, знаешь… Даже не в голове, это, наверное, в душе. Какой-то такой романтизм, наверное, есть как-то. Когда ты говоришь: Ради заработка? Я думаю: конечно, нет. И сейчас вспоминаю, действительно, не потому что сказали: хотите заработать, сыграйте с «Назаретом». Приятно было. Они тогда приехали первый раз в Россию. Это был 95-й год. Мы сыграли вместе в этом самом… в «Октябрьском» в Питере. Мы первое отделение играли. Потом с ними подружились и потом, с тех пор, когда они приезжают, мы так общаемся редко.

Э.НИКОЛАЕВА – А сейчас ездишь туда? Куда-нибудь там встречаешься, когда за границей?

С.ВОРОНОВ – Вот мы были осенью…

Э.НИКОЛАЕВА – С Маккаферти.

С.ВОРОНОВ – В Англии. Ты знаешь, у меня нет его координат. На самом деле, я мог бы найти, там, через его промоутера московского без проблем, но как-то… ну, не знаю. Не стал я.

Э.НИКОЛАЕВА – Но он тебе говорил: «Приезжай, друг Серега!»

С.ВОРОНОВ – Ну, не то, что он так говорил: «Приезжай, друг Серега!» Но как-то мы общались тут, выпивали опять же. Сидели в баре Би Би Кинг.

Э.НИКОЛАЕВА – Какой-то ты скромный, Воронов, чего ты прямо скромничаешь?

С.ВОРОНОВ – Сидели в баре Би Би Кинг. И у Маккаферти был день рождения, мы с ним выпивали под закусочку, просто сидели за столом и пели к большому удовольствию окружающих.

Э.НИКОЛАЕВА – У него такой же голос, как он поет эту песню?

С.ВОРОНОВ – У него гениальный голос, у него как был голос 30 лет назад, так и есть. Супер. Молодец.

Э.НИКОЛАЕВА – Необычный, да? Очень тембр.

С.ВОРОНОВ – Да уж. И мощный. Главное, что у него глотка луженая абсолютно, ничего не происходит с ней.

Э.НИКОЛАЕВА – Ты посоветуешь нашим слушателям давать детям музыкальное образование? Насколько это вообще перспективно? Вот наша учительница, своего сына я учила, она говорит: «Не надо вам». Ну, так «Мурку» пофигарить помаленьку можно, а для ради прокорма, тем более из низов пробиться, очень тяжело, чтоб потом из этого делать хлеб насущный, сложно.

С.ВОРОНОВ – Да я не знаю, если стоит цель: сделать хлеб насущный, тогда, конечно, надо человека измучить ребенка…

Э.НИКОЛАЕВА – Вкладывать.

С.ВОРОНОВ – Придется его измучить для этого, потому что он не захочет из-под палки делать, как нормальный ребенок каждый, да? Если такая цель прямо стоит, супер цель. С другой стороны, лучше подумать о ребенке и посмотреть, что он хочет сам.

Э.НИКОЛАЕВА – А с третьей…

С.ВОРОНОВ – А с третьей стороны, это я опять вернусь к тому, что я говорил раньше, это дело индивидуальное. Есть люди, которые обучаемы, вменяемы лучше, чем другие. Они хорошо запоминают, быстро. Если это у них не за счет психоза, не на грани психоза…

Э.НИКОЛАЕВА – Истерики.

С.ВОРОНОВ – Да, не на грани истерики, истерии, то нет проблем. А кто-то сам берет гитару и все.

Э.НИКОЛАЕВА – Как ты, к примеру?

С.ВОРОНОВ – Ну да.

Э.НИКОЛАЕВА – Кто тебя учил, Сереж?

С.ВОРОНОВ – Меня учил… У меня был учитель в Берлине Роман Рунович, польский музыкант. Он мне показывал, как правильно надо блюз играть, в том числе в разных открытых строях и т.д.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, скажи какое-нибудь откровение такое, которое ты еще никому, никаким журналистам не рассказывал в своих интервью. Вот что у тебя по жизни, там, вот что душа развернулась, вот как блюз.

С.ВОРОНОВ – И свернулась.

Э.НИКОЛАЕВА – И свернулась.

С.ВОРОНОВ – Как кровь. Ну, опять же о журналистах. Ты знаешь, у журналистов есть тенденция, задавать одни и те же вопросы. Почти. Не всегда. У тебя, кстати, приятное исключение.

Э.НИКОЛАЕВА – Да ладно уж, не подлизывайся.

С.ВОРОНОВ – Нет, на самом деле, ну, как-то по-другому у вас очень поставлено, понимаешь? Уже как-то начинаешь по-другому отвечать. А так в принципе какие-то…

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, чем ты в своей жизни гордишься, помимо того, что ты классно играешь на гитаре…

С.ВОРОНОВ – Я горжусь, что я родил сына. Ну, не сам родил, понятно, но то, что у меня есть сын. Значит, жизнь прошла уже не…

Э.НИКОЛАЕВА – Не зря.

С.ВОРОНОВ – Нет.

Э.НИКОЛАЕВА – Дерево посадил, дом построил.

С.ВОРОНОВ – Дерево посадил. Куст посадил, как выяснилось. Мы ехали к другу на дачу. Купили по пути… Вот я говорю, надо купить деревце, посадить.

Э.НИКОЛАЕВА – К другу, не к Меринову ли, к своему другу, художнику?

С.ВОРОНОВ – Не к Меринову Леше, не к Меринову. Кстати, вот с газетой «МК» мы тоже дружим. Давно. Есть люди какие-то…

Э.НИКОЛАЕВА – Когда ты будешь отмечать свое 15-летие-то?

С.ВОРОНОВ – 19 мая, в четверг.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, а чего не приглашаешь-то?

С.ВОРОНОВ – Приглашаю всех, кто нас слушает. Элин, тебя, естественно, я в любом случае тебя приглашаю. Вот у меня билеты, прямо сейчас тебе дам, правильные билеты. В клубе «Апельсин». Здесь недалеко, на Малой Грузинской.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, что же, Сережа, прощаемся с тобой. Сергей Воронов – российский мистер блюз был в студии программы «Какого черта!». Все. Программа заканчивается.

С.ВОРОНОВ – А какого черта-то?

Э.НИКОЛАЕВА – «Какого черта!» Кода уже. Пусть всегда будет небо, пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет…

С.ВОРОНОВ – Блюз.

Э.НИКОЛАЕВА – Блюз. Какого черта кто-то еще не врубается в эту прекрасную музыку? Всем пока. В эфире были я – Элина Николаева.

С.ВОРОНОВ – И?

Э.НИКОЛАЕВА – И?

С.ВОРОНОВ – И я что ли? Какого черта? А, Сергей Воронов.