Эдуард Лимонов - Какого черта - 2004-12-05
Э.НИКОЛАЕВА – Очень трудно найти подходящих героев для программы «Какого черта!». Вот в жизни всех что-то не устраивает. Начальство плохое, зарплата маленькая, политики достали. А как приходят сюда, в эфир «Эхо Москвы», язычок-то сразу и прикусывают. «Все хорошо, - говорят, - нас все устраивает!» Но сегодня у нас праздник! В студию пришел профессиональный критик всего и вся, большевик и революционер, не побоюсь этого слова, Эдуард Лимонов. Здрасьте, Эдуард.
Э.ЛИМОНОВ – Здравствуйте.
Э.НИКОЛАЕВА – Ну, что, Эдуард, с чего начнем? Как там у вас, большевиков-то принято? Интернационал будем петь или «Буревестника» почитаете? Помните слова: «Глупый пингвин робко прячет».
Э.ЛИМОНОВ – Да, вот мы на своем жаргоне называем таких «овощами». Как бы «овощи», т.е. неподвижные, вросшие в землю, неумные – овощи.
Э.НИКОЛАЕВА – Начнем с овощей. Ну, что, Эдуард, Вы как-то пересмотрели свои взгляды на жизнь после тюремного заключения? Или по-прежнему, русские не сдаются!
Э.ЛИМОНОВ – Вы знаете, я стал жестче, ужесточился и упорствую в своих взглядах, и ни на миллиметр от них не отошел, а более того, думаю, что мудрость какую-то я, так думаю, приобрел определенную, еще большую стойкость. Тюрьма – отличное место для размышлений, для страданий. Куда мощнее монастыря, например, но схожа с таким экстремальным монастырем. Так вот. Лагерь тоже ужасное место, еще более чудовищное такое. Все это дает время, безусловно, для того, чтобы соотнести себя с вечностью, там, с космосом, с человеческим миром. Я убедился, что я шел правильной дорогой, и впредь буду идти ею же, этой же дорогой. Только еще с большим таким ожесточением. Ну, собственно, нам и выбора никакого не оставляют. Вот тут уже я хотел бы говорить серьезно, поскольку у нас столько людей вот в тюрьмах. Вот сейчас идет процесс наших 7 ребят в Тверском суде знаменитом. Возобновится он 7 декабря. Это вот ребята, которые выступили против отмены льгот, захватили Министерство здравоохранения, кабинет Зурабова, в частности. Сегодня я узнал, у нас арестован парень наш в Хабаровске, Рэм Ахмедзянов, такой, национал-большевик, руководитель Хабаровской организации. Арестован по решению суда. Вот за что, Вы спросите. За то, что ребята протестовали против отдачи Китаю островов. Это как раз против Хабаровска, против города, буквально в виду города. И что они сделали? Они забросали китайское консульство там бутылками с краской. Вот всего. За это РУБОП совершил рейд ночной на активистов партии, поскольку на месте никого не нашли. Их жестоко избивали несколько дней и добились показаний на вот этого нашего парня. Сегодня рано утром его приехали, арестовали. Вот сейчас мы собираемся… Вот Вы видите, какая…
Э.НИКОЛАЕВА – А что значит – избиение? Какие-то адвокаты-то ваши, вообще, работают?
Э.ЛИМОНОВ – Вы изумляете меня, ей Богу, у нас страна – палаческая. Это надо как бы открыто говорить. Бьют везде. Бьют в отделениях милиции, бьют в тюрьмах, бьют в лагерях и бьют на улице бесконечное количество. Это совершенная реальность, это ни есть открытие какое-то. Это просто вот – констатация фактов. Это даже я не говорю с какой-то горестью, а я говорю: ну, просто – констатация фактов, так есть.
Э.НИКОЛАЕВА – Такова жизнь.
Э.ЛИМОНОВ – Да, с одной стороны, удивительное ханжество такое вот официальное, поджав губки там, вертикаль власти, а с другой стороны, просто палачество. И как бы, ну, буквально – кровь, переломанные кости. А это все – наша действительность. И тот, кто не отдает себе в этом отчета, тот просто – банальный глупец, именно вот овощ такая. Надо это понимать.
Э.НИКОЛАЕВА – Но Вам доставалось в битье-то в этом?
Э.ЛИМОНОВ – У меня было особое положение, если Вы говорите о тюрьме. Ну, а в битье, да. Меня в 96-м году, было на меня нападение, меня ударили сзади, били ногами чудовищно 18 сентября. У меня от этого осталась навсегда травма глазных яблок обеих. Это как бы такие, знаете, как на зеркале процарапано вот с другой стороны, если амальгаму эту сдерете, вот такие вот черные пятна. Каждое утро я это вспоминаю. 8 лет тому назад, а, тем не менее, это все осталось. И, наверное, бы, может, я и не выжил бы, но тут шли какие-то прохожие. Вот с тех пор я уже один не хожу. Видите, и сегодня пришел с двумя…
Э.НИКОЛАЕВА – Да, я, кстати, была шокирована, когда узнала, что…
Э.ЛИМОНОВ – С двумя здоровыми ребятами.
Э.НИКОЛАЕВА - …должна быть охрана.
Э.ЛИМОНОВ – Но это по несчастью, по несчастью. А как еще иначе? Через 8 месяцев после этого эпизода в 96-м году нашу штаб-квартиру взорвали просто, взорвали. У нас была тогда не совсем та репутация, нас не одобряли, поэтому об этом мало писали, мало говорили, но с нами это происходило всегда.
Э.НИКОЛАЕВА – Да, но понятно, зачем Вам эти атрибуты пошлой крутизны: охрана и т.д.
Э.ЛИМОНОВ – Ну, зачем же, кончено, мне это абсолютно не нужно.
Э.НИКОЛАЕВА – Для жизни, да?
Э.ЛИМОНОВ – Да, нет, охрана, Вы знаете, она не столько… Она может помочь против вот такого нападения сзади по голове, действительно, и против там, хулиганства. Конечно, от серьезных врагов это не спасет, серьезные враги, там, пули… от пули не убережешься, тут не… речь не об этом идет.
Э.НИКОЛАЕВА – Никакая охрана не поможет
Э.ЛИМОНОВ – Да, безусловно. Теперь вот… вот, у нас сейчас мы должны проводить съезд нашей партии 29-30 ноября. Если бы Вы знали, сколько уже на нас было, как это говорят сейчас – модно говорить – наездов в различной форме, например, нам почему-то отказывает, хотя нам никакое разрешение не требуется, но нам почему-то отказывает в разрешении префект Восточного округа. Мы доказываем, что мы, как бы, мы законно, на основании закона о политических партиях имеем право провести, вот…
Э.НИКОЛАЕВА – Съезд.
Э.ЛИМОНОВ – …свой съезд, да, в Театре, там, Мимики и Жеста на Измайловском бульваре. Нет, нас унижают уже целую неделю и требуют… значит, бумага не так сделана, бумага должна быть сделана так, хотя…
Э.НИКОЛАЕВА – Понимаю, занимаются бюрократической волокитой…
Э.ЛИМОНОВ – Хотя нет, тут даже не в этом дело, нам не нужно никакое разрешение, вы понимаете. По закону о политических партиях, мы не… то есть, мы можем…
Э.НИКОЛАЕВА – Если вам не нужно разрешение, зачем вы тогда пишете письма этому префекту?
Э.ЛИМОНОВ – Дело в том, что, значит, еще в прошлый четверг к директрисе театра явились господа в штатском из известной конторы, запугали ее к чертовой матери, сказали, что у этих людей, там, свастика, которой в помине вообще нигде нет…
Э.НИКОЛАЕВА – Да, кстати, где у вас свастика?
Э.ЛИМОНОВ – …естественно. Вот, видите, у меня, вот, значок…
Э.НИКОЛАЕВА – Серп и молот, национал-большевистские.
Э.ЛИМОНОВ – …на нем серп и молот. Да, этим людям-то не нужна достоверная информация, они приходят…
Э.НИКОЛАЕВА – И пугают.
Э.ЛИМОНОВ – …ведут себя как оккупанты, как, я не знаю, там, какие-то… и пинают людей запугивают,
Э.НИКОЛАЕВА – Ну что же, Эдуард, давайте…
Э.ЛИМОНОВ – Смотрите. Теперь, значит – еще съезда нет, вот, приедут люди только, начнут в воскресенье съезжаться, уже РУБОП хватает наших людей, значит, в Челябинске, в Смоленске, в Чебоксарах…
Э.НИКОЛАЕВА – Чтобы не смогли поехать на ваш съезд?
Э.ЛИМОНОВ – Да, чтобы не смогли поехать, да. Вот это вот… вы представляете себе, даже съезд, там… вот Хакамада недавно провела, вы себе представляете, вот такие…
Э.НИКОЛАЕВА – Методы.
Э.ЛИМОНОВ – …такие методы по отношению к ним, или, там, вдруг, «Единая Россия» – вы себе представляете? Мы с этим живем ежедневно приблизительно, я говорю, более или менее такое, с 98-го года. И когда нас иногда упрекают и говорят: «Вот, ваши методы, видите ли, - говорят, - несерьезны». Я говорю: «Если вы захотите усерьезнить еще, то у нас полпартии просто сядет, а половину перебьют где-то в темных углах».
Э.НИКОЛАЕВА – Ну да.
Э.ЛИМОНОВ – То есть, надо отдавать себе отчет, где мы живем… мы начали с того, что я светлый человек.
Э.НИКОЛАЕВА – Да.
Э.ЛИМОНОВ – Благодаря этому, вот, я и живу, сижу с вами и улыбаюсь.
Э.НИКОЛАЕВА – Понятно, еще поулыбаемся, Эдуард, давайте понизим политический градус нашей программы, она все же больше у нас развлекательная, и сейчас проверим Вас на личность – знаете, говорят, «проверить на вшивость», а мы Вас на личность – т.е. коротко поговорим о Вас. Сколько Вам лет?
Э.ЛИМОНОВ – 61, с половиной.
Э.НИКОЛАЕВА – А не скажешь!
Э.ЛИМОНОВ – Ну…
Э.НИКОЛАЕВА – Сына вырастили, дом построили, дерево посадили?
Э.ЛИМОНОВ – Сына не вырастил, книг написал… ну, не знаю, по-моему, 37, что ли, книг – я считаю, что это лучше, чем даже сына вырастить…
Э.НИКОЛАЕВА – Дом построили?
Э.ЛИМОНОВ – Партию вырастил, в которой 15 тысяч сыновей и дочерей. Дальше, слава Богу, если уйду, то меня будет, кому провожать, наследников оставлю, зубы дракона посеяны, то есть ребята, которые ненавидят эту систему, их уже не выведешь никакой кислотой. Поэтому я очень горжусь. Если бы я был просто какой-то там задрипанный писатель, как бы я выглядел? Мне было бы очень невесело, я вас уверяю. Невесело, там, какие-то надвигающиеся, там, 80 лет или что-то еще – вот эти ужасы, и все – а я этого не испытываю, я хожу как абсолютно…
Э.НИКОЛАЕВА – Как и 20 лет назад.
Э.ЛИМОНОВ – …да, с веселой и злой улыбкой.
Э.НИКОЛАЕВА – Т.е. итоги жизни Вам подводить еще пока рано?
Э.ЛИМОНОВ – Какие, да, итоги? Кто-нибудь подведет, тут мне… не в этом дело.
Э.НИКОЛАЕВА – И все же, какие лучшие годы Вашей жизни?
Э.ЛИМОНОВ – Сейчас. Сейчас. Вот, я когда-то был молодым еще писателем, и в Париже я подошел к такому писателю детективов, Лео Мале, такой вот… ну, фильмы многие сделаны по его книгам, и герой его детективов – Нестор Бурма такой. Довольно много фильмов, не знаю, там, штук 20, наверно – не знаю, насколько они известны в России – но там известны очень. Я его спросил, я вот говорю: «Какие годы…» – а ему уже 80 с лишним было. Я говорю: «Какие годы, вот, самые лучшие?» А мне было тридцать, там, что-то, семь… А он мне сказал: «50-е, т.е. после 50-ти». Я говорю: «Как?» – я очень удивился, подумал, чего веселого после 50? А он говорит: «А вот, потому что я еще все мог и уже все понимал, т.е. великолепные годы». И я действительно считаю, что вот у меня мои 50-е годы тоже были великолепными. А тюрьма мне дала, не то что второе дыхание, я думаю, я обошелся бы и без тюрьмы, но раз уж она случилась, то я ее использовал, как бы… не она меня, потому что большинство людей, они лежат спят там, в тюрьме, т.е. очень мало людей, которые… о которых в книгах пишут, как вот, был академик Морозов знаменитый, да? Он 25 лет отсидел в Шлиссельбурге – революция его освободила – он написал, ну огромное количество томов, исследований всяческих и все… таких – ну, просто 1 на многие миллионы узников, а на самом деле, лежат и спят, к вечеру с ненавистью зачеркивают день этот – клеточку дня в календаре, а я, я писал - я написал 8 книг в тюрьме!
Э.НИКОЛАЕВА – Я вот хотела спросить, какого черта у вас все так серьезно: «бу-бу-бу, бу-бу-бу, бу-бу-бу, все, вообще, безобразие…» Вот мне сейчас Леша Венедиктов сказал: «Элина! Эдуард Лимонов – это светлый человек! Он же очень веселый!»
Э.ЛИМОНОВ – Венедиктов прав, действительно, я веселый.
Э.НИКОЛАЕВА – Может нужно расслабиться, получить удовольствие, да еще и денег заработать?
Э.ЛИМОНОВ – Вы знаете, я получаю огромное удовольствие в 61 год с лишним и думаю, буду его еще получать достаточно времени, судя по долголетию моих, вот, предков – у меня там одна из прабабок до 104 лет дожила…
Э.НИКОЛАЕВА – Ничего себе!
Э.ЛИМОНОВ – Так что мне еще много впереди! Бабка Вера до 98, например. Так что я еще долго буду вызывать злобу и…
Э.НИКОЛАЕВА – Будоражить!
Э.ЛИМОНОВ – Надеюсь, и надеюсь, какое-то и…
Э.НИКОЛАЕВА – Общественное сознание.
Э.ЛИМОНОВ – Да, будоражить общественное сознание…
Э.НИКОЛАЕВА – Только без экстремизма, Эдуард!
Э.ЛИМОНОВ – И надеюсь, буду вызывать интерес, как человек, который говорит какие-то вещи, которые, возможно, кроме меня больше некому сказать.
Э.НИКОЛАЕВА – Так, а насчет денег, Эдуард?
Э.ЛИМОНОВ – А что насчет денег?
Э.НИКОЛАЕВА – Ну, денег на радикализме можно… вы знаете, как на Западе на левом радикализме делают деньги? Вот была группа – «Rage Against the Machine», что значит «Ярость против Системы» - ребята неплохо заработали! А вы?
Э.ЛИМОНОВ – Я ничего не получаю, напротив, меня лишают того, что мне принадлежит по праву таланта, я, скажем, практически не получил ни одной премии – ну, не считая, там, премию Андрея Белого – кажется, бутылка водки должна была быть – но я сидел в это время в тюрьме и…
Э.НИКОЛАЕВА – Даже бутылки лишились.
Э.ЛИМОНОВ – …даже бутылку водки не получил, да. А так вот ни разу не удостоили ни одной премией. Не скажу, что мне так дико грустно, там, от этого, но вот, от денежной премии я бы не отказался, я бы на эти деньги купил, там, может быть, там, машину, скажем, партии, еще одну, а то у нас там какие-то старые завалюхи, какое-то количество аршин, там, кумача на флаги, я не знаю, аршин там… Вот, и…
Э.НИКОЛАЕВА – Рубач, кстати, новый бы пошили…
Э.ЛИМОНОВ – Я бы распорядился, распорядился, да. А так вот денег постоянно, естественно, не хватает на все эти нужды.
Э.НИКОЛАЕВА – На что Вы живете-то, кстати, Эдуард?
Э.ЛИМОНОВ – Я живу исключительно на литературу с 80-го года…
Э.НИКОЛАЕВА – Издания?
Э.ЛИМОНОВ – С 1980-го года, с ноября месяца, после выхода во Франции моей первой книги – это не были гигантские деньги, но я себе твердо поставил цель жить исключительно на литературу, и потом у меня бывали тяжелые периоды – скажем, за вторую книгу мне заплатили меньше, я жил очень плохо, буквально, там, овощи…
Э.НИКОЛАЕВА – Недоедал.
Э.ЛИМОНОВ – …овощи подбирал возле магазинов, делал из них себе салаты – там, выбрасывали, знаете, сгнившие, где-то полусгнившие… ну, по французски сгнившие – это уж совсем неплохо на самом деле.
Э.НИКОЛАЕВА – Ну да. Французские сгнившие овощи.
Э.ЛИМОНОВ – Там, вот, на самом деле. Я, вот себе купил китайскую пилу, помню, и рыскал по Парижу в поисках дров: там, где дровишек отпилишь – несешь домой… Я снимал мою первую студию – это была Rue des Archives – «Улица Архивов», и рядом как раз находился национальный архив. Там, вот, отпилишь этот кусок бревна и приносишь…
Э.НИКОЛАЕВА – И пошел греться.
Э.ЛИМОНОВ – А хозяйка не разрешала, да, камин, чтоб не спалил, но я все равно… я его топил, я его, так сказать…
Э.НИКОЛАЕВА – Втихаря.
Э.ЛИМОНОВ – Подрезал ткань, которой был закрыт камин, я ее открывал, и, вот бревно, так вот если со стройки там, отпилишь, то все нормально, хватало на ночь.
Э.НИКОЛАЕВА - На согрев.
Э.ЛИМОНОВ – Утром оно лежит такой золой, а внутри красное – отлично.
Э.НИКОЛАЕВА - Экзотика!
Э.ЛИМОНОВ – И там, надо сказать, камин – это не… студия была очень бедная и такая длинная как трамвай, в два окна, а свет где-то там в конце комнаты терялся…
Э.НИКОЛАЕВА – В конце тоннеля.
Э.ЛИМОНОВ – Света не было. Да, еще был туалет совершенно безумный, такой электрический, вот, каждый раз, когда человек, там… сходил в туалет, надо было включать электрический насос, который выкачивал все это в канализационную трубу. Временами труба засорялась, и…
Э.НИКОЛАЕВА – Выкачивать было некуда. Эдуард Лимонов, человек-легенда, живая революция. Дальше будет больше. Мы вернемся в эфир после новостей. Не прослушайте самое важное от Эдуарда Лимонова.
НОВОСТИ
Э.НИКОЛАЕВА – В студии программы «Какого черта!» Эдуард Лимонов, живая легенда, человек – революция. Дальше будет больше! Не уходите, оставайтесь с нами. Итак, Эдуард, зачем вы перессорились со всеми от милиции до Никиты Михалкова? Может быть, лучше бороться не с людьми, а с явлениями?
Э.ЛИМОНОВ – Никита Михалков меня никогда не интересовал, и никак я с ним не ссорился. Т.е. это была акция партии в свое время, и не против Никиты Михалкова – просто об этом забыли – но это была акция против участия Михалкова в выборах президента Назарбаева в январе 99-го года. Тогда-то, если я не ошибаюсь, выборы были 10 января 99-го, а 7 января он впервые показал свой знаменитый впоследствии шедевр, вот этот, в кавычках или без кавычек, «Сибирский цирюльник». И он поддержал Назарбаева с явно корыстными целями, поскольку тот ему давал деньги на съемки его фильмов – вопреки воле российского населения. И мы просто написали «друг палача» там, мы листовку выпустили, мы перечислили там, в этой листовке, сколько было убито людей за время, сколько кто сидел в тюрьмах назарбаевских – вот подоплека…
Э.НИКОЛАЕВА – Понятно.
Э.ЛИМОНОВ – …политическая абсолютно. А то, что потом из этого получилось – все это благодаря неблагородству Никиты Сергеевича Михалкова, когда, вы знаете… знаменитые кадры, когда он бьет нашего парня ногой, когда его держат люди – вот благородное лицо нашего корифея, там, культуры. Вот такие у нас корифеи.
Э.НИКОЛАЕВА – Ну так все же, можно ж бороться не с людьми, а с явлениями?
Э.ЛИМОНОВ – Хорошо было бы жить и не бороться – вот, тоже было бы нормально. Т.е., может, чего-то не хватало бы, но как-нибудь справились бы. Но на самом деле, ведь правда, мы живем в чудовищно неустроенном государстве – это знают все, только одни называют одни причины, почему это так, другие – другие, и государство, берущее на себя определенные обязанности по отношению к гражданам, не должно выбивать из них налоги, отбивать им печень за эти налоги, и одновременно не обеспечивать никакой ни безопасности, ни благосостояния граждан, у нас просто хамское… бандит такой, а не российское государство сегодняшнее. Вот о чем вкратце речь идет: о том, чтобы жизнь была бы теплым обжитым пространством, чтобы людям – не только принадлежащим, там, к какому-нибудь племени, там, Михалковых или Кончаловских – была бы свободная циркуляция по вертикали этой жизни, чтобы парень молодой мог за одно поколение добиться чего-то, а не строить свою жизнь по-прежнему: вот, там, сейчас вот купим один шкаф – моя мама купила, а я куплю еще один шкаф, а мой внук, там, купит еще один шкаф – у нас будет три шкафа. Это должна быть устроенная страна, а не это вот палаческое дерьмо, которое мы видим.
Э.НИКОЛАЕВА – В каком бы государстве Вам хотелось бы жить, Эдуард, какое вы считаете устроенным?
Э.ЛИМОНОВ – Вы знаете, я не…
Э.НИКОЛАЕВА – В какой стране?
Э.ЛИМОНОВ – Если говорить о мне, как о человеке, я крайне неприхотливый – видите, я и в тюрьме жил. И, вы знаете, я…
Э.НИКОЛАЕВА – Что Вы считаете, вот, жизнью для себя как для человека?
Э.ЛИМОНОВ – Я не поступаю как человек. Понимаете, в России жить невозможно, и жить здесь плохо, а я приехал и живу. И, вот, никто меня за это не поблагодарил – не надо меня благодарить – это мой… мой выбор, я от каких-то более спокойных стран, я ушел к своей.
Э.НИКОЛАЕВА – Здесь Вы можете себя проявить.
Э.ЛИМОНОВ – Особой… особой гордости у меня в этом нет, но я просто считаю, это естественный, нормальный поступок. Вот и все…
Э.НИКОЛАЕВА – Жили бы Вы во Франции, против чего бы Вы протестовали?
Э.ЛИМОНОВ – А во Франции мне было бы…
Э.НИКОЛАЕВА – Скучно.
Э.ЛИМОНОВ – …неинтересно. Я вот достиг своей определенной какой-то в свое время известности, и дальше что бы моя жизнь была? Ну, стал бы я, предположим… наверняка я стал бы писать по-французски, т.е. я уже в газетах я писал уже какое-то количество лет свои статьи по-французски. Стал бы я книги писать, в конце концов, стал бы я как Анри Труайя, там, Тарасов, да, бывший, писал бы вот эти все романы, стареть, быть членом Academie Frances – наверняка бы я добился, я человек энергичный, я могу все. Но это так неинтересно, поскольку любой большой… ну, назовем это «художник», да, достигнув какого-то… высоты духа определенной, он хочет принадлежать чему-то большему, чем его собственная жизнь, перехлестнуться через эти границы и… вот тут появляются такие понятия как «народ», «нация», «государство»… Но как их не назовите …
Э.НИКОЛАЕВА – Очень масштабная личность. Масштабная.
Э.ЛИМОНОВ – Это… это, ну, я бы на Вашем месте меня не подначивал, потому что я крайне серьезный трагический, я считаю, человек и…
Э.НИКОЛАЕВА – Вот я и хотела сказать, Эдуард, из того, что я про Вас читала, сложилось впечатление, что Вы довольно, ну, мрачный такой тип, и все у Вас как-то невесело.
Э.ЛИМОНОВ – Я вовсе не мрачный, напротив, я все всегда делаю с улыбкой, с…
Э.НИКОЛАЕВА – Да, вот я хотела спросить, Вы вообще смеетесь? Анекдоты рассказываете?
Э.ЛИМОНОВ – Знаете, есть понятие в прокурорском жаргоне, милицейском, есть понятие «дерзкий». Вот когда говорят, «этот, там, человек, он дерзкий» – это, как бы… вот с такими людьми надо дружить, имеется в виду – вот дерзкий, он себя ведет, ставит, умеет поставить, не сдается, никого не сдает – вот это «дерзкий». Вот у меня был такой подельник, да, вот которого вместе со мной обвиняли во всех этих чудовищных грехах, и которому… мне прокурор попросил 14 лет, а ему – 12. Я спросил в свою очередь следователя ФСБ…
Э.НИКОЛАЕВА – Что вы в это вкладываете?
Э.ЛИМОНОВ – Я говорю, что, потому что он меня не сдает? Да, вот так вот: «дерзкий», «высокомерный» еще называется.
Э.НИКОЛАЕВА – Значит, анекдоты Вы, все-таки, тем не менее, рассказываете? Или они у Вас только политические?
Э.ЛИМОНОВ – Не, я анекдотов не помню, я люблю слушать, а сам не помню.
Э.НИКОЛАЕВА – Понятно. Эдуард Лимонов в студии программы «Какого черта!», человек-легенда, живая революция. Эдуард, переходим к следующей рубрике нашей программы, она называется «Культура и мультура». В нашей стране слагаются уникальные, беспримерные блатные песни о зоне. Как вам после заключения показалась российская тюремная культура? Есть ли в ней все-таки что-то достойное внимания?
Э.ЛИМОНОВ – Я с детства был окружен блатными песнями, поскольку жил в рабочем поселке – это было огромное предместье Харькова, вблизи заводов – у нас там был завод «Серп и молот», где я впоследствии работал, потом турбинный завод, дальше был огромный тракторный завод – 100 тысяч рабочих – и там как бы одно поколение: отцы выходили из тюрьмы – старшие братья садились, потом старшие братья выходили – младшие садились. Т.е. я вот считаю, что я закономерно в то время и должен был бы попасть в тюрьму, но не попал в свое время – и потом тюрьма меня догнала через много лет, как бы она… как война догоняет людей, так вот меня и тюрьма… и пели песни – все время блатные – такое количество! Я и сейчас могу…
Э.НИКОЛАЕВА – Вам нравятся блатные песни?
Э.ЛИМОНОВ – …если меня… Они… они честные, как бы прямые, эти песни, они абсолютно о главном. «Ровные пачки советских червончиков с полу глядели на нас…» Там, ограбили… Ну, представьте себе, в этом все, это смыкается и с какими-то безумными фильмами гангстерскими американскими… вот что вам говорить, это такой свежий, безумный взгляд – «Ровные пачки советских червончиков…»
Э.НИКОЛАЕВА – Но жить-то в этом ужасно, Эдуард.
Э.ЛИМОНОВ – Ну как, ужасно, вы знаете…
Э.НИКОЛАЕВА – Это можно смаковать свою эту, уголовную житуху…
Э.ЛИМОНОВ – Нет, ну люди, люди выбирают такую житуху. И вот они достойны определенного уважения. Ну ясно, они преступают закон, но ничего священного в нашем законе нет уже давным-давно, это не те законы, знаете, когда… Но самое, наверное, конечно, все же неприятное, это – убийцы, там, это понятно, кто покусился на человеческую жизнь. Т.е. вот я не уверен в абсолютной честности власти, например, и государства сегодняшнего, и никак не уверен, и еще миллионы людей не уверены, поэтому само преступление уже как-то расплывается на фоне вот этой бесчестности.
Э.НИКОЛАЕВА – А вы, кстати, на гитаре играете, у нас там гитара стоит – вон.
Э.ЛИМОНОВ – Нет, мой отец играл, все музыкальные таланты ушли к нему, он меня научил только 3 аккорда, и сказал: «Играй – и девушки будут любить».
Э.НИКОЛАЕВА – Будут все девчонки твои.
Э.ЛИМОНОВ – А я, да, я не сумел, все-таки, научиться, мне как-то быстро надоело. Ну, с девушками как-то все и без гитары обошлось…
Э.НИКОЛАЕВА – Обошлось, да? Любят, да, девчонки? Девушки?
Э.ЛИМОНОВ – Ну, нормально, проблем не было.
Э.НИКОЛАЕВА – Вы женаты, вообще, Эдуард?
Э.ЛИМОНОВ – Был долгое время женат, но официально, вот, последняя моя жена…
Э.НИКОЛАЕВА – Девушка какая-то молодая за вас…
Э.ЛИМОНОВ – Официально я вдовец, поскольку я с Натальей Медведевой не разводился, хотя не жил с ней уже многие годы, и вот, когда я был в тюрьме, она умерла.
Э.НИКОЛАЕВА – Жалко?
Э.ЛИМОНОВ – Нет, не жалко мне ее. Я думаю, что она прожила ту жизнь, которую хотела. Всегда можно сказать: «Ну, жила бы чуть дольше». Вот как говорят: «Жил бы дольше Пушкин…» – ну и что? Вот, может, мы бы увидели черт знает какого неинтересного человека, который пошел бы к царю, там, камердинером, там, коврик подстилать под царские ноги…
Э.НИКОЛАЕВА – Постель еще…
Э.ЛИМОНОВ – т.е. все это противно, не надо, когда говорят: «А вот… вот, Наташа, жила бы, там, сочинила бы, там…» Ну, она не сделала всего, чего могла, но в ней был мощный такой, яростный какой-то талант, она всю жизнь боролась с мужчинами, она написала неплохие книги, она написала несколько страстных дисков, т.е. она такая пропащая сила была, вот…
Э.НИКОЛАЕВА – С Вами она боролась?
Э.ЛИМОНОВ – Конечно! Нет – я был ее, как бы, основное сокровище жизни, я так полагаю – ну, с некоторой иронией, но тем не менее – все-таки, 13 лет мы прожили, она ни с одним мужчиной так долго не существовала. И ей было 24 года, когда мы познакомились, я был на 15 лет старше. Мне было уже 39 и, конечно, я ее заставлял… Она была певица ночного клуба, что Вы хотите, вот – певица, которая уходила там в 10, приходила на рассвете. Вот я с таким…
Э.НИКОЛАЕВА - Мирился
Э.ЛИМОНОВ – …человеком жил, направлял ее, человеком, который… Она со мной дралась, выкусила мне кусок мяса на руке и прочее, прочее. Была такая яростная, сумасшедшая жизнь, и люди…
Э.НИКОЛАЕВА – Кусок-то зарос?
Э.ЛИМОНОВ – Но шрам остался, кусок виден в профиль, что выкушен, да. И я говорил, что люди об этом фильмы смотрят, а я вот так жил, Париж, девушка безумная, поющая в кабаре «Распутин», самом шикарном, в общем-то, ресторане ночном, и от этой жизни мне иногда хотелось выть и орать, и кричать и убегать.
Э.НИКОЛАЕВА – Хотелось спокойной любви такой, семейной.
Э.ЛИМОНОВ – Нет, я от нее уходил. Однажды в 88-ом году я ушел…
Э.НИКОЛАЕВА – Даже Эдуард Лимонов сбегал.
Э.ЛИМОНОВ – Да, я ушел, но потом мы не выдержали, потому что мы опять встретились.
Э.НИКОЛАЕВА – Но вот сейчас у Вас какая-то юная девушка, вот на суде она все за Вами ходила.
Э.ЛИМОНОВ – Да, девушка эта меня дождалась, все прекрасно, но сейчас я вот живу один, я решил попробовать…
Э.НИКОЛАЕВА – Девушке голову не морочить.
Э.ЛИМОНОВ – Нет, не поэтому, нет, ну, я не хочу свои личные тут истории рассказывать. Ничего страшного не произошло. Основное к ее чести нужно сказать, она дождалась, пока я приду. Это редко бывает.
Э.НИКОЛАЕВА – Так, ну, ничего я не успеваю, уже программа заканчивается. Эдуард, такой объемный Вы товарищ, человек-легенда и живая революция. У меня еще 25 вопросов осталось, не сказанных. Есть мнение, что политик из Вас никудышный, но писатель Вы – замечательный. Так что давайте о птичках. Чем собираетесь радовать своих почитателей?
Э.ЛИМОНОВ – Я Вам хочу сказать. Мне всегда, когда я брался за что-то новое, мне все время говорили, вот ты же писал прекрасные стихи, зачем ты взялся за прозу? Это тебе не это. Когда я написал какое-то количество книг, которые бесспорные оказались, то я вдруг стал заниматься журнализмом и мне стали говорить: ну, зачем ты пишешь в этих ужасных газетах, какая-то «Советская Россия», там, Совраска, там все, это не твое! Потом вдруг оказалось, что я выражал там нерв эпохи и сейчас вот книги переиздаются с этими статьями, и все, и журналистом я оказался отличным. Теперь я уже 10 лет занимаюсь партией и политикой. Я создал партию, которая я тоже говорю: она бесспорна! Ей еще чуть-чуть расти чуть-чуть, но на самом деле самое яркое, Вы должны с этим согласиться, Вы знаете кого-то еще, радикальную непарламентскую партию, которая бы вот так в общенациональном масштабе, так бы была видна? Нет. Поэтому политик я окажусь как человек талантливый и, может быть, очень…
Э.НИКОЛАЕВА – Кудышный…
Э.ЛИМОНОВ – Окажусь кудышный, да еще какой, потому что уже сейчас люди, которые оказались вне парламентской ситуации, они на нас смотрят с завистью и говорят мне комплименты, руководители партий, которые раньше были в парламенте, а сейчас не в парламенте.
Э.НИКОЛАЕВА – Ну, хорошо, давайте ближе к птичкам.
Э.ЛИМОНОВ – Поэтому давайте не будем меня задвигать.
Э.НИКОЛАЕВА – Собираетесь уже писать?
Э.ЛИМОНОВ – Выйдет книга сейчас в «Ад Маргинем», которую я уже написал вне тюрьмы. Она называется «Торжество метафизики». Классное, да? Как у Вагнера название, почти «Кольцо Нибелунгов», но тут «Торжество метафизики». Это, в общем, совершенно галлюцинаторная такая история, в основном базирующаяся на воспоминаниях о моем пребывании в лагере.
Э.НИКОЛАЕВА – Когда выйдет-то?
Э.ЛИМОНОВ – Вблизи города Энгельса в Саратовской области – это в свое время было столицей немцев в Поволжье – там я сидел на Красной зоне, и цвели розы, но место это было убийственное – это вот такой, евроГУЛАГ: в столовой гремел «Rammstein» – так, на всю… - и 800 человек одновременно заглатывали…
Э.НИКОЛАЕВА – И выплевывали.
Э.ЛИМОНОВ – …да, жидкую кашу, да, все голые лбы и вообще Красная…
Э.НИКОЛАЕВА – Бритые были?
Э.ЛИМОНОВ – А?
Э.НИКОЛАЕВА – Бритые?
Э.ЛИМОНОВ – Красная зона – это вот кое-что, это… Красная…
Э.НИКОЛАЕВА – Понятно. Ладно, почитаем, когда это?..
Э.ЛИМОНОВ – …рассказать немало. Ну, возможно, она даже до Нового года – это зависит от «Ад Маргинем», как они справятся…
Э.НИКОЛАЕВА – Слушайте, сейчас ходит много обличительных автобиографических книг по новейшей истории: Тарасов Артем, Коржаков, Кох, Трегубова… Ваше мнение о них? Читали?
Э.ЛИМОНОВ – Я читал Трегубову, да, мне издатели дали прочесть – ну, это так… я думаю, множество людей с интересом, там, прочтут, правда, как-то мало там…
Э.НИКОЛАЕВА – Сути.
Э.ЛИМОНОВ – Да, а интересно все-таки подробности знать, как всему населению – как там с Путиным там? Как обед-то был, что, что, вообще, за…
Э.НИКОЛАЕВА – Было все же или не было?
Э.ЛИМОНОВ – Брал ли за руку, там, хотя бы… что делал? Вот, как-то нам…
Э.НИКОЛАЕВА – К чему склонял?
Э.ЛИМОНОВ – …населению – тут я, как и все другие, абсолютно…
Э.НИКОЛАЕВА – Очень обывательски.
Э.ЛИМОНОВ – Любопытство, да, огромное…
Э.НИКОЛАЕВА – Человеческое.
Э.ЛИМОНОВ – Да, вот открыл бы все глаза и смотрел. Вообще, глава государства – он, как бы, волей или неволей навязывает определенные стили, ценности и… ну, я не знаю, там… Муссолини, например, был самым-самым потрясающим мужчиной Италии, поскольку он одевался совершенно… безумные какие-то фески носил, все эти костюмы и, как бы, на него вся страна в свое время ориентировалась. А вот Путин нас, ну, заразил дзюдо, наверное, людей, еще чем-то…
Э.НИКОЛАЕВА – Тоже хорошо, хоть не чем другим.
Э.ЛИМОНОВ – Да, но он слишком не… Путину бы доброты – вот, если он меня услышит, я хотел бы ему сказать, Владимир Владимирович, надо к людям…
Э.НИКОЛАЕВА – Добрее.
Э.ЛИМОНОВ – …относиться добрее, вы слишком жестокий… жесткий.
Э.НИКОЛАЕВА – Холодный.
Э.ЛИМОНОВ – Расслабьтесь, людям… они… им нравится… их надо погладить время от времени, что-то сказать, что-то дать…
Э.НИКОЛАЕВА – Т.е. пряничек?
Э.ЛИМОНОВ – Вот сейчас бы взяли с этими льготами… да не мелочитесь, дайте людям, оставьте, пусть они еще хотя бы на какое-то количество лет, пусть они поживут-поездят бесплатно в трамваях, ну, нельзя быть… правитель – он есть… он должен быть добрым, на востоке это знают…
Э.НИКОЛАЕВА – Царем-батюшкой.
Э.ЛИМОНОВ – …он должен быть справедливым! Перестаньте эту канитель, все эти процессы, чертовщину эту, покажитесь людям добрым, они вас просто…
Э.НИКОЛАЕВА – Понятно.
Э.ЛИМОНОВ – …осыпят аплодисментами…
Э.НИКОЛАЕВА – Эдуард, Вы действительно регулярно читаете классиков марксизма-ленинизма?
Э.ЛИМОНОВ – Я читал в тюрьме Ленина вовсю, и в основном меня интересовали его письма с периода с 1910 по 17-й. И я написал даже по этому поводу работу.
Э.НИКОЛАЕВА – Вам надо попросить политического убежища в Финляндии, Вы знаете, что там культ Ленина только за то, что дал им независимость?
Э.ЛИМОНОВ – Я никуда не поеду. Все очень хотят, чтобы я куда-нибудь уехал, но я не уеду, я здесь буду. Не удастся меня выманить в Финляндию.
Э.НИКОЛАЕВА – Не дождетесь!
Э.ЛИМОНОВ – А то, понимаете, через «Эхо Москвы» теперь начинают меня…
Э.НИКОЛАЕВА – В Финляндию уже сватают!
Э.ЛИМОНОВ – Да, да, да! Вот, когда я вышел из лагеря, то мне, почему-то отдали мой заграничный паспорт. Я страшно удивился…
Э.НИКОЛАЕВА – С намеком, да?
Э.ЛИМОНОВ – …потому что гражданского паспорта у меня не было, а тут мне отдали. А в это же самое время почему-то не давали паспорт Пасько. И я подумал и догадался…
Э.НИКОЛАЕВА – К чему бы это…
Э.ЛИМОНОВ – А просто говорят: «Уезжайте, товарищ, а обратно мы вас не пустим», все ясно, под каким предлогом, откроем там, второе уголовное дело, скажем: вот, обнаружились, там, не дай Бог, новые обстоятельства старого… А там обнаружились или нет – я еще сам подумаю: пройти ли мне опять через эти два с половиной года дерьма, баланды и…
Э.НИКОЛАЕВА – Слушайте, Эдуард, а Вы иногда вообще спускаетесь на землю, что достает Вас в Москве на бытовом таком вот, обывательском уровне?
Э.ЛИМОНОВ – А не достает, я Вам признаюсь…
Э.НИКОЛАЕВА – Ничего, Вас вообще волнуют все эти пробки, цены на бензин…
Э.ЛИМОНОВ – Нет, но вот Вы верите, что бывают люди такого склада мудрого, да? Ну, все-таки, человек имеет право, вот, в 61 год с лишним…
Э.НИКОЛАЕВА – Мудёр.
Э.ЛИМОНОВ – Имеет жизненный опыт достаточно необычный, разнообразный там, каких-то там со… Он имеет право стать мудрым и разумным. Я с улыбкой смотрю, иногда сограждане черт знает что вытворяют, там, какой-нибудь усатый милиционер, и мне даже… даже этих людей из ФСБ… они мне все понятны, как дети, и мне это удивительно… и одновременно неприятно – они злые дети, да, они такие, нехорошие, но, тем не менее, я на них смотрю – вот, возня эта вся… Я за ними наблюдаю как уже из другой жизни или из-за гроба – тьфу-тьфу-тьфу, не дай Бог – не, тем не менее…
Э.НИКОЛАЕВА – Ну живите уже еще.
Э.ЛИМОНОВ – Вы хотели от меня ответа…
Э.НИКОЛАЕВА – Ну, т.е. пробки, цены на бензин…
Э.ЛИМОНОВ – Нет, правда, какие мне пробки, я медитирую, как индийцы. Когда есть время, можно подумать. Пробка – ну и черт с ней!
Э.НИКОЛАЕВА – А вот эти дурацкие гипер-моллы, где москвичи теперь проводят свои выходные? Приходят туда с огромными корзинками и целый день…
Э.ЛИМОНОВ – А я был в одном… я был в одном – я все себе хотел пиджак купить и так и не купил, собственно, поэтому объехал…
Э.НИКОЛАЕВА – Там нужно 20 пиджаков сразу покупать. Один… туда не ходят за одним.
Э.ЛИМОНОВ – Так, а зачем же мне 20? Изношу, тогда будет…
Э.НИКОЛАЕВА – Так и не купил пиджак-то?
Э.ЛИМОНОВ – Не, я не купил…
Э.НИКОЛАЕВА – А вот красивый пиджак…
Э.ЛИМОНОВ – Да, этот я купил, но он какой-то тяжелый, буржуазный…
Э.НИКОЛАЕВА – Буржуазный, но подходит под этот знак партии…
Э.ЛИМОНОВ – Нет, это просто другого не было. Либо они все на одно…
Э.НИКОЛАЕВА – Где купили пиджак-то?
Э.ЛИМОНОВ – Вы знаете, где-то на окраине…
Э.НИКОЛАЕВА – Модный вельвет такой, хороший…
Э.ЛИМОНОВ – Ну, чего, вельвет достаточно… это же не бархат… считается… деваться было некуда, я хотел себе черный пиджак нормальный – не на 3 пуговицы до колена, а, как бы, нормальный пиджак – вот единственное, чего я мог сделать, это купил этот.
Э.НИКОЛАЕВА – Понятно. Спасибо, что пришли, а то Вас в последнее время совсем не слышно, не видно…
Э.ЛИМОНОВ – "Свободу слова" закрыли – вот и не видно. А то меня Шустер приглашал…
Э.НИКОЛАЕВА – Ну, да. А мы ж, все-таки, наверное, нуждаемся, наверное, в таких свободных…
Э.ЛИМОНОВ – …Парфенов время от времени показывал с более-менее сочувствием и хорошо - поэтому вот этих ребят нету. Я недавно встретил Шустера у входа в телевидение, он был очень такой озабоченный, мрачный, я сказал ему: «Нет, ну вот вы видите, что творится?» Я ему сказал: «Ничего, мы все устроим!» - сказал я ему. Он так на меня посмотрел вопросительно.
Э.НИКОЛАЕВА – Да, что…
Э.ЛИМОНОВ – Он так посмотрел, а потом говорит: «Правда, устроите?» Я говорю: «Правду!»
Э.НИКОЛАЕВА – Правду устроите.
Э.ЛИМОНОВ – А он на меня… дело в том, что… он у меня в камере был. Он приезжал в тюрьму саратовскую.
Э.НИКОЛАЕВА – Да вы что!
Э.ЛИМОНОВ – На Третьяк, да, где я сидел, уже получив приговор, счастливый абсолютно своими четырьмя годами, я сидел – и нас вдруг всех подняли с утра – офицерье – и стали нас мучать этими… чтобы мы выкладывали эти лыжи… знаете, одеяло – это в армии, в тюрьме так выкладывают, там, простыни, ну, там, одеяла, лыжи… Бегают, бегают все время – мы уже думали: кто там, начальник ГУИНа приехал…
Э.НИКОЛАЕВА – А приехал Шустер.
Э.ЛИМОНОВ – Да, в полном… в полном этом отпаде, проклиная все на свете, все приходим, много раз проверяют, наконец, вдруг заходит туча каких-то офицеров, а в конце заходит маленький Шустер.
Э.НИКОЛАЕВА – Ма-аленький Шустер, с ма-аленькой камерой.
Э.ЛИМОНОВ – Да, и стоит, а мы стоим как олухи такие, руки назад…
Э.НИКОЛАЕВА – Короче, приехал, шмон вам там навел…
Э.ЛИМОНОВ – Удивительные вещи.
Э.НИКОЛАЕВА – Ну, все уже, Эдуард, мы заканчиваем программу. Спасибо, что пришли. Все мы, наверное, нуждаемся в таких свободных людях, как Вы, как думаете, Эдуард? Мы нуждаемся в таких людях, как Вы?
Э.ЛИМОНОВ – Я думаю, что да. Я думаю, что да.
Э.НИКОЛАЕВА – Эдуард Лимонов, человек-легенда, живая революция. Всем пока! Не забывайте об ответственности за насильственное свержение власти. Да здравствует свобода!
Э.ЛИМОНОВ – Статья 279, комментирую. Мне предъявляли эту статью, потом заменили 280-й.
Э.НИКОЛАЕВА – Да здравствует свобода, к черту экстремизм, в эфире были я – ведущая программы «Какого черта!» Элина Николаева и – Эдуард поставил чашку с кофе…
Э.ЛИМОНОВ – Да, и Эдуард Лимонов, я допиваю тут…
Э.НИКОЛАЕВА – Остывший кофе. Всем пока!