Письма с фермы - 2012-09-16
У лошадей очень хорошая память, почти как у слонов. Они долго помнят добро, а еще дольше – зло. Мой конь – Пуш, мы его зовем Пушкин, от людей видит только добро. Его никто здесь не обижает, он живет в просторном загоне, ест всякие вкусности, но больше всего в жизни Пуш любит пастись в поле. К его великому сожалению, пастись часто ему не удается. Но зато любовь Пуша к пастбищу заставила его научиться открывать ворота.
Однажды, правда, он эти ворота открыл не для того, чтобы мирно попастись на лугу, а чтобы отомстить своим обидчикам. Я ведь говорила, что лошади долго помнят обиды. А его как-то обидели два мерина, которые стояли на другом конце деревни. Года два назад они сорвались с пастбища и прибежали к нам. Чужие кони вели себя очень агрессивно, даже разбили копытами забор левады, в которой стоял Пуш. Мы еле отогнали непрошеных гостей. Пришлось даже прибегнуть к помощи собак. Пуш тогда очень волновался – бегал и ржал, и все пытался вырваться за ворота, чтобы отомстить.
Мы уже давно забыли про тот визит, но Пуш, оказывается, все помнил. В одно прекрасное воскресное утро он вырвался из загона и ускакал в неизвестном направлении. На поиски снарядили трех человек на трех машинах с тремя мобильниками. Мы гоняли по деревне и спрашивали у прохожих, не видели ли они на улице скачущего на бешеной скорости жеребца. Пуша видели то на одной улице, но на другой, а мы никак не могли его нагнать. Но вдруг в конце центральной аллеи я увидела его. Весь в пене, вздымая пыль, лавируя между мамашами с колясками, Пуш гнался за гнедым мерином. Я выскочила из машины и попыталась встать на его пути. Я знала, что лошадь никогда не затопчет человека, поэтому надеялась его остановить. Пуш резко обошел меня справа, упал, не вписавшись в поворот, быстро поднялся и продолжил погоню. Вскоре позвонил наш друг и сказал, чтобы я быстро ехала к церкви. Именно там Пуш нагнал наконец обидчика.
Вы когда-нибудь видели, как дерутся кони? Приехав на место драки, я увидела. Это было страшное зрелище. Они оба стояли на задних ногах и лупили друг друга передними копытами. От звука рвущейся кожи в воздухе стоял треск, в ход шли огромные зубы. Иногда кони падали, и уже на земле сцеплялись в клубок, немного напоминая огромных дерущихся собак. Подойти к ним было очень страшно: в пылу борьбы они могли просто случайно ударить или даже убить. Но в какой-то момент, когда Пуш готовился к новой атаке, мне удалось накинуть на его шею веревку и оттащить в сторону. К счастью, за мерином тоже пришел хозяин, и кони, фыркая и ругаясь, нехотя разошлись. Не знаю, как себя чувствовал после битвы обидчик, но Пуш был явно горд своей победой. И даже раны, которые пришлось замазать зеленкой, его не очень-то огорчили. Он чувствовал себя победителем, враг был отмщен и повержен.