Что будет с чемпионатом мира по футболу? - Дмитрий Орешкин, Валерий Драганов, Василий Конов - Ищем выход... - 2014-12-29
29.12.2014
Что будет с чемпионатом мира по футболу? - Дмитрий Орешкин, Валерий Драганов, Василий Конов - Ищем выход... - 2014-12-29
Скачать
Т. Фельгенгауэр
―
Добрый вечер. Это программа «Ищем выход». Говорим мы сегодня не совсем о политике. О футболе. И надеюсь я, что мои сегодняшние гости объяснят мне, что и как у нас будет происходить с чемпионатом мира по футболу. Не очень понятные новости пришли в конце прошлой недели. Министр спорта Виталий Мутко рассказал о том, что он был вынужден встречаться со спонсорами РФС, чтобы уговорить их продолжать сотрудничество, говорил о том, что есть проблемы в подготовке чемпионата мира по футболу. Оргкомитет столкнется в следующем году с дефицитом бюджета. Как это отразится на подготовке большого события, что будет с этим суперпроектом, по-другому не назовешь. Буду сегодня выяснять со своими гостями. Василий Конов, главный редактор спортивного агентства Р-Спорт; Дмитрий Орешкин, независимый политолог; Валерий Драганов, бывший вице-президент РФС. Наверное, вопрос сначала по фактуре. По заявлению Виталия Мутко. Насколько он вообще серьезно оценивает проблемы оргкомитета по проведению чемпионата мира по футболу.
В. Конов
―
Я думаю, что достаточно серьезно оценивает. Это впервые прозвучало от Виталия Леонтьевича, что бюджет может быть с дефицитом. Но с другой стороны, учитывая, что госконтракты на сотрудничество всех стадионов кроме Калининграда и Екатеринбурга, подписаны, стадион в Казани готов. И готов на сто процентов. Стадион в Сочи это тот же самый, где была церемония открытия, небольшие будут переделки. По большому счету тоже арена готова. Стадион Спартака в Москве функционирует и в полном порядке. То есть здесь каких-то глобальных проблем не вижу. Плюс нужно разделять операционный бюджет оргкомитета, который непосредственно на проведение чемпионата в 2018 году, плюс сопутствующие это Кубок конфедераций 2017 года и жеребьевка, которая у нас в Санкт-Петербурге летом 2015 года. И бюджет, который идет на инфраструктуру: аэропорты, вокзалы, гостиницы. То есть два абсолютно разных бюджета. То же самое, что было с Сочи. Я думаю, что, безусловно, тот бюджет, который является операционным оргкомитета, с ним вообще никаких проблем нет.
Т. Фельгенгауэр
―
Он уже есть…
В. Конов
―
О нем рано еще говорить. Говорить нужно о бюджете, который на строительство. Но опять, учитывая тот факт, что Виталий Леонтьевич сказал, что возможно будут зафиксированы цены, в том числе и на строительные материалы для работ по стадионам, я думаю, что вопрос будет решен. Даже, несмотря на то, что бюджет самого министерства должен претерпеть изменения и сократиться на 10%, о чем Мутко говорил. Потому что очень много зависит от инвесторов. Часть стадионов строит Тимченко, который будет вкладываться в это со своими структурами. Я думаю, что скорее Виталий Леонтьевич просто перестраховывается. Учитывая то, насколько он опытный политик, лучше сейчас сказать, чтобы потом не возникло никаких проблем.
Т. Фельгенгауэр
―
Он решил подстелить что ли.
В. Конов
―
Я думаю, да.
Т. Фельгенгауэр
―
Валерий Гаврилович, вы согласитесь, что на самом деле нет никаких серьезных опасений.
В. Драганов
―
Мои личные ощущения, когда я принимал участие в государственной деятельности, так или иначе влиял на решения, и 2010 год пришелся на мою бытность работы во власти, я тогда горячо поддерживал и сегодня никак не изменилась моя позиция, поскольку я смотрю на чемпионат мира по-прежнему как на возможность и хорошую возможность не только в мирное время, когда есть деньги, были времена, когда у нас было много денег, но и когда их нет и экономика испытывает сегодня жесточайшие предвкушения 2015-16 года, когда уже всеми экспертами, да и членами правительства признано, что рост если будет, то минимальный 0,5, а скорее всего, что он будет отрицательный. Тем не менее, я считаю, что чемпионат мира тот проект, который нужно поддерживать даже в этой ситуации. Что касается позиции министра спорта, Виталий Леонтьевич как член правительства не может не сказать об этом. Хотя бы потому, что он принимает решение, будучи членом правительства, и в корректировке бюджета, и сокращение 5, а потом 10% различных статей бюджета. Но с другой стороны я уверен, что министр спорта и другие члены правительства кстати не только один министр спорта отвечает за подготовку этой части чемпионата мира. Если говорить об инвестициях, о развертывании конкурсов, тендеров, привлечении денег. В том числе и государственных. То здесь риски, на мой взгляд, минимальны с точки зрения ожиданий после 2018 года. Основная дискуссия сводится к тому, не потратим ли мы больше денег, чем планировали и второе тревожное ожидание – какая выгода от этого будет. При этом излишне демонизирована проблема участия так называемых приближенных в реализации инфраструктурных проектов, в том числе строительство стадиона. Я думаю, что каждый из них, одного из акторов вы указали, они не горят желанием, потому что это очень слабо окупаемые проекты. Очень тяжелые проекты. Но я думаю, что президент и наше правительство, пройдя Олимпиаду и еще ряд крупных проектов, знают, как это делать в условиях, в том числе и дефицита. Дело в том, что чемпионат мира это не лабиринт. Это вполне жестко структурированная система, в результате которой мы имеем дело с глобальной франшизой. И ничего нового удивительного нет. Некоторые страны, в том числе и последняя хозяйка чемпионата Бразилия испытывали тоже большой финансовый кризис. Но там были просчеты очень серьезные в управлении в менеджменте. Я убежден, что у нас таких просчетов не будет. Потому что, что-что, а научились в нашей стране правительство в широком смысле и губернаторы и их правительства реализовывать проекты, главным модератором которых, хотим мы или нет, является президент страны. И в этом смысле это хорошо. Но все инфраструктурные объекты, энергетические, логистические, транспортные, связи, туристские, авиационные, они были заложены задолго до принятия решения в 2010 году о проведении чемпионата мира. Так или иначе, они все равно были бы когда-то реализованы и реализовывались бы. Потому что они являются тем драйвером, способом улучшения миграции населения, оживления бизнеса, они имеют очень серьезную социокультурную мультипликацию. Другое дело, что вопрос не риторический, мы живем в условиях предкризиса или уже кризиса. Впереди еще хотя и много лет, тем не менее, неизвестно, как все повернется.
Т. Фельгенгауэр
―
Не так и много.
В. Драганов
―
Но с другой стороны если исходить из формальной цикличности кризисов, правда, наш кризис проистекает, скорее всего, не от мирового, но, тем не менее, будем придерживаться и этого, ну 2016-18 год - годы, когда возможно экономика начнет выправляться. Извините за такое слово. Итак, я не вижу серьезных экономических финансовых рисков. А все остальное я уже сказал.
Т. Фельгенгауэр
―
Дмитрий Борисович. Судьба суперпроекта в период кризиса. Мы очевидно в кризисе сейчас экономическом и как ситуация будет развиваться в 2015 году не очень понятно, потому что курсы нам показывают не очень хорошую картину. Цена на нефть тоже не прибавляет оптимизма.
Д. Орешкин
―
Моя личная точка зрения, как у человека, который очень много играл в футбол в свое время, это скорее с симпатией к этому проекту надо отнестись. И кстати как у географа тоже. Потому что огромное количество городов поднимается. Закачивают деньги. Там строится инфраструктура, гостиницы, дороги. Аэропорты. Это потом будет работать. Хотя конечно не отобьется. Но немножко облегчает жизнь, а это очень важно. Дороги редко когда отбиваются. А строить их все равно надо. Но здесь есть следующие вопросы, сможем ли. Тут есть серьезные проблемы. Потому что никто не знает, какая будет экономическая ситуация к 2018 году, но есть консенсус, что в 2015 году она будет плохой. Да и неоткуда ждать хорошей. Насчет отобьется ли цена, мне кажется даже рассуждать не надо. Скорее всего, нет. В прямом инвестиционном смысле. Но инфраструктура такая вещь, без которой жить нельзя. Меня больше волнует проблема, хватит ли сил, денег. Сейчас говорят 174 млрд. только на спортивную часть. Я думаю цифры надо смело вдвое умножать. Потому что доллар вдвое упал, и всегда так бывало, что смета бывает перерасходована. Плюс еще огромное количество денег на инфраструктуру. Очень дорогое удовольствие. И даже дело в том, что в нужный момент может не хватить денег. Но самое интересное, о чем я хотел сказать. Как мне кажется. О значимости этих масштабных проектов. В мировой экономике очень много интересных наблюдений, которые еще с начала 20-го века идут о связи пафосных проектов с кризисами. Но самый простой пример это так называемый индекс небоскребов. То есть, как только начинают строить небоскребы в ускоренном темпе, так это считается предиктором, предсказателем ближайшего кризиса. И, между прочим, это можно понять. У фирм много денег, мало окон для инвестиций, у них ощущение, что они на подъеме, они начинают строить пафосные дома себе, вместо того чтобы вкладывать деньги в развитие бизнеса. Это начинается уже гонка понтов. И через 2-3 года хлоп, кризис. Вот все эти циклы экономической конъюнктуры негативной действительно предшествовали строительство небоскребов. В нашей стране немножко другое. У нас, как только подъем экономики удивительно радостный, так или война или крупное спортивное мероприятие.
Т. Фельгенгауэр
―
В этом году получилось сразу все.
Д. Орешкин
―
Шутки шутками, а похоже, что есть в этом что-то.
Т. Фельгенгауэр
―
Я, к сожалению, не шучу. У нас и Олимпиада, и события на востоке Украины.
Д. Орешкин - А 80
―
м году был скачок цен на нефть, появилось ощущение, что много денег, в конце 70-х, до этого она стоила 5-7 долларов, а в пересчете на современные около 20 и вдруг вдвое подскочила. В Советском Союзе стало много денег и с одной стороны стали думать, что неплохо бы провести Олимпиаду, а с другой стороны понесло в Афганистан.
В. Конов
―
Извините, но я в данном случае категорически не соглашусь, потому что мы про Олимпиаду в Сочи и чемпионат мира узнали не в этом году и даже не в прошлом.
Д. Орешкин
―
С 2006 года цены на нефть довольно быстро растут. И ощущение такое, что денег делается больше, оно постоянно присутствовало. И поэтому запланировали Олимпиаду. Ее же не за 15 лет запланировали.
В. Конов
―
Почти за 10.
Д. Орешкин
―
Была тенденция к экономическому росту. Можно посмотреть на график цен на нефть и с 2001 года он начинает расти. До 2001 года болтается на уровне…
В. Конов
―
Но мы до этого постоянно претендовали, просто не получали.
Д. Орешкин
―
Еще неизвестно, почему. На самом деле так получается, вы можете по-разному интерпретировать. Масштабные проекты начинаются на подъеме, а потом заканчиваются на спаде. С грехом пополам. И неизвестно как закончится ли к 18-му году. Олимпиада прошла отлично, все построили. Теперь переделывают сочинский стадион до 45 тысяч. Но к 18-му году у меня нет уверенности, что все будет так хорошо. Я бы хотел, чтобы было все хорошо, но боюсь, мы недооцениваем глубину погружения.
В. Драганов
―
Я хочу вас соблазнить другим фактором, который не является прямым, но на самом деле будет иметь очень серьезный эффект. Дело в том, что когда правительство дало гарантии ФИФА и заявило ряд деклараций, которые не являются политическими документами вполне конкретными, и после чего было принято постановление правительства о программе, то напомню, в этой программе есть 11 подпрограмм, которые яркое такое государственно-частное партнерство. Где федеральный бюджет, бюджет субъектов и привлеченные инвестиции должны реализоваться в 298 проектах инфраструктуры. В одном случае это реконструкция, в другом случае строительство. Но мало кто говорит и замечает, что в программе содержится так называемые 10 мероприятий, которые повлекли за собой дачу 11 гарантий ФИФА. А ФИФА это громадная международная организация, с развитой инфраструктурой, с очень жесткими процедурами. Кстати весьма демонизирована там роль господина Блаттера, который очень часто выполняет церемониальную роль, потому что господин Блаттер не может в этой иерархии принимать какие-то самостоятельные необдуманные решения. Я вернусь к 11 гарантиям. Эти гарантии не что иное, как реформы, налоговые, таможенные, административные, миграционные. Я могу продолжать.
Т. Фельгенгауэр
―
Судебной там нет?
В. Драганов
―
Если в результате 11 мероприятий судебная реформа будет реализована и тогда остальные реформы пойдут более быстрым ходом, я не могу взять на себя смелость. Но думаю, что это тоже имеет серьезное значение для будущего не только экономики, но и создания инвестиционной среды. Если хотите даже и для раскрытия там каких-то демократических процедур.
Т. Фельгенгауэр
―
Времени осталось чуть-чуть совсем. Когда успеют реформы эти все провести.
В. Конов
―
Они же работают частично.
В. Драганов
―
Кстати, когда Дмитрий говорит, что все очень хорошо начинается и нередко заканчивается…
Д. Орешкин
―
Не вовремя, во всяком случае.
В. Драганов
―
Назовите мне в период правления или руководства президентом Путиным и его правительством, когда все, что они ни задумывали, не было введено или введено с такими ужасными результатами, что все развалилось и покрыто мхом. Не было этого.
Д. Орешкин
―
Почему. Например, удвоение ВВП. Которое не состоялось.
В. Драганов
―
Вы сегодня говорите о макроэкономических и серьезных трансформациях экономических.
Т. Фельгенгауэр
―
Суперпроекты Олимпиада…
Д. Орешкин
―
Да чемпионат.
Т. Фельгенгауэр
―
Универсиада.
Д. Орешкин
―
Это один город практически.
В. Конов
―
Это один город, который после универсиады изменился до неузнаваемости.
В. Драганов
―
У меня нет задачи пропагандировать роль и место президента Путина и наших правительств. Я просто хочу сказать, что эти проекты рано или поздно являются некими пусть локальными драйверами экономики, но в некоторых случаях и глобальными.
Д. Орешкин
―
Мы об этом не спорим.
В. Драганов
―
Я говорю о социокультурной, спортивной составляющей. Вы правильно, Дмитрий, сказали про стадионы о том, и вы, Василий, что ряд из них уже готовы. Арена «Открытие» уже с первых матчей к счастью, пошли люди семьями, поскольку в течение 3-5 дней, одной недели распространилась молва приятная, что это комфортно, тепло, культурно, что это безопасно.
Т. Фельгенгауэр
―
Добраться непросто.
В. Драганов
―
Согласен.
Т. Фельгенгауэр
―
Пройти совсем сложно.
Д. Орешкин
―
Покажите мне человека, который скажет, что плохо, что построили стадион.
Т. Фельгенгауэр
―
Мы вообще не обсуждаем здесь, плохо это или хорошо. Я считаю, что чемпионат мира по футболу это очень хорошо. Меня беспокоит другое. Успеем или нет. Что там все расшибутся в лепешку. Меня беспокоит то, что в условиях экономического кризиса есть серьезные опасения…
Д. Орешкин
―
В Калининграде уже отказались от одного моста. Там на острове строится стадион, три было моста, но это абсолютно правильная реакция. Если не хватает денег 600 миллионов, давайте обойдемся двумя мостами. Тем более что они пешеходные. То есть я думаю, что впишемся. Ну просто немножко придется…
В. Драганов
―
Кстати, представляю Калининград и область в некоторой степени. Поскольку являюсь президентом «Автотор холдинга» большим очень предприятием. И которое реализует огромный кластерный проект по созданию целого города в 50 тысяч жителей. И полутора десятков заводов. Могу сказать, что мы заходили не в лоб, но аккуратно намекали правительству, а неплохо было бы реализовать так называемую инженерную инфраструктуру, те же дороги, энергетика, коммуникации, неизбежные для реализации крупных проектов, для привлечения инвестиций. То, что обычно реализуется за счет бюджетных средств. Объединить инженерную инфраструктуру мощного кластера и чемпионата мира и тем самым минимизировать даже расходы.
Д. Орешкин
―
Сильно опасаюсь, что частный бизнес не очень охотно…
В. Драганов
―
А я говорю, что эти вещи подвижные. Вы правильно сказали, что уже одного моста не будет, может и пары дорог не будет, а может быть задача…
Т. Фельгенгауэр
―
Пары гостиниц не будет.
В. Драганов
―
Может быть. Так в том-то и дело, что есть возможности оптимизировать бюджеты, их сокращать, и там, где планировали пять звезд, по регламенту кстати ФИФА, будут очевидно, гостиницы…
Т. Фельгенгауэр
―
Но тут же вопрос, кого допустят к этому, а кого нет.
В. Драганов
―
А что значит допустят. Это торги, тендер, конкурсы. И сегодня в том же Калининграде проводится процедура в соответствии с законодательством, как это было в Волгограде, Сочи и других городах. Это открытые конкурсы. Поскольку бюджетные деньги не могут реализовываться так, закрытым путем что называется. Это не частные деньги, когда заказчик частной структуры может назначать себе или нанимать подрядчиков. В данном случае проводятся открытые торги. Другое дело, вы правильно ставите вопрос, всем ли так сильно хочется попасть и стать победителем. Потому что условия довольно жесткие.
Т. Фельгенгауэр
―
А обязательства очень серьезные.
В. Конов
―
С другой стороны, если посмотреть на Бразилию, вот они не успели построить в Рио-де-Жанейро определенное количество гостиниц, очень легко вышли из положения. Люди просто жили на пляже, и ночевали в палатках и машинах.
Т. Фельгенгауэр
―
Вась, у нас немножко климат другой, чтобы жить на берегу Москвы-реки.
В. Конов
―
Это будет лето.
Т. Фельгенгауэр
―
А еще вспомни, какие в Бразилии были акции протеста.
В. Конов
―
А у нас была хоть одна акция протеста.
Т. Фельгенгауэр
―
Погоди, к 2018 году может чего и…
В. Конов
―
Там-то отрубали прям последнее. Поэтому там акции протеста были.
В. Драганов
―
Я бы обратил сейчас внимание на то, что самое время сейчас правительству в широком смысле и губерниям, которые участвуют улучшить инвестклимат.
Д. Орешкин
―
В ближайшие пять лет неактуально.
В. Драганов
―
Почему?
Д. Орешкин
―
Потому что там, где Путин, инвесторы сильно не хотят идти. Уж извините за простоту.
В. Драганов
―
Инвестклимат зависит от экономических, политических факторов, законодательных рисков. Вы указали на один из них. А я хочу сказать, что уверен, что правительство и президент готовят новые меры по улучшению инвестклимата. И более весомого ответа на угрозы предстоящие нет. А почему бы ни дать больше свободы малому и среднему бизнесу, а почему бы еще что-то ни сделать.
Т. Фельгенгауэр
―
По-моему, прекрасные предложения. Очень грамотные и правильные. Хотелось бы только, чтобы кто-нибудь их услышал там, где решения принимают.
В. Конов
―
Давай позвоним Виталию Леонтьевичу.
Т. Фельгенгауэр
―
Давай. Сейчас на новости уйдем и пойдем с тобой Виталию Леонтьевичу звонить. Мы сейчас сделаем перерыв. Дмитрий Орешкин, с которым мы, к сожалению, вынуждены попрощаться, потому что он убегает на следующий эфир, вернемся к вам с Валерием Драгановым и Василием Коновым.НОВОСТИ
Т. Фельгенгауэр
―
Продолжается программа «Ищем выход». Говорим мы о том, что будет хорошего и будут ли какие-то проблемы с чемпионатом мира по футболу. Вася, у меня к тебе вопрос. Я так понимаю, что периодически вы с ответственными товарищами встречаетесь и общаетесь по вопросу степени подготовки.
В. Конов
―
Безусловно, мы посещаем города, и корреспонденты наши в достаточно регулярном режиме общаются с местными оргкомитетами, с основным оргкомитетом. С основным оргкомитетом я буквально только сегодня общался. У нас прошли журналистские инспекции по Казани, Нижнему, Калининграду, Сочи, Питеру, Екатеринбургу. Где мы регулярно выпускаем материалы, что готово, что нет, где новый терминал аэропорта достраивается, где что нужно добавить. Понятно, что например, вообще никаких вопросов нет по Казани.
Т. Фельгенгауэр
―
Там от Универсиады все осталось.
В. Конов
―
Плюс Казань проводит летом 2015 чемпионат мира по водным видам спорта. Это впервые в истории, включая СССР. Мы никогда не получали чемпионат мира по водным видам спорта. Так же как впервые провели чемпионат мира по легкой атлетике в Москве. Естественно, уровень подготовки Казани фантастический. Я вернулся из Казани недавно, мне сложно, я не беру в расчет Москву, сказать, какой еще другой город может похвастаться такой подготовленной инфраструктурой, таким качеством, количеством спортивных арен. Это абсолютно стопроцентная спортивная столица России. Тут никаких мнений других даже быть не может. Плюс надо посмотреть, насколько развит и сам спорт в городе. Здесь профессиональный футбол, хоккей, волейбол, баскетбол, хороший теннисный центр, который проводил чемпионат России, пусть это не статусное мероприятие в рамках ATP или WTA. Но, тем не менее, и естественно, по Казани вопросов нет. Нет вопросов по Москве, Питеру. Нет вопросов по Сочи. Есть вопросы Калининград, Екатеринбург. Это два самых больших проблемных города у оргкомитета. Не будем забывать, что в любой момент можно что-то поменять, если будут на то веские причины. Но, учитывая то, что ФИФА навстречу пошли, сократили вместимость стадионов с минимальных 45 до 35, и соответственно идут на определенные уступки, я думаю, что те вопросы, которые возникают, так или иначе будут решены. Это дело принципа уже. Как было дело принципа Олимпиады, когда все кричали за месяц-полтора, что все пропало, ничего не достроено, рушатся потолки в гостиницах. А в итоге кричали только отечественные СМИ, а те журналисты и спортсмены, которые приехали из-за рубежа, все остались в диком восторге. И все в один голос не из-под плетки, не при пытках называли действительно реально лучшей Олимпиадой если не за все время, то за достаточно серьезный промежуток времени. Плюс нужно понимать, что если Олимпиада это один город, в который нужно, можно всего напихать, что чемпионат мира это такие американские горки по стране. Для туристов. Сегодня ты в Калининграде, завтра ты в Екатеринбурге.
Т. Фельгенгауэр
―
Учитывая наши расстояния, это очень важная вещь именно инфраструктурная. Насколько комфортно, легко, удобно люди смогут передвигаться между городами.
В. Конов
―
Мне бы хотелось, чтобы у нас добавилась фишка, которую сделали в Бразилии. Там тоже гигантские расстояния, естественно, самолеты это основное средство передвижения. Но они понимали, насколько чемпионат мира важен, в том числе и для тех, кто перелетает из одного города в другой. В самолетах были прямые трансляции матчей, которые попадали на твои перелеты. Ты летишь и в подголовнике смотришь матч, который ты пропускаешь.
Т. Фельгенгауэр
―
Это в том случае, если в подголовнике кресла впереди стоящего есть экран. Ты внутренние перелеты часто используешь.
В. Конов
―
Я по стране больше склоняюсь к поездам.
В. Драганов
―
Знаете, Татьяна и Василий, я наверное, позволю себе, хотя может быть это частный случай, по старой памяти в РФС естественно у меня какие-то связи остались членов исполкома ФИФА, УЕФА, некоторые ведущие из этих персон указывают на то, что российский оргкомитет в их практике наиболее адекватный, профессиональный и наиболее последовательный в исполнении тех или иных обещаний. Ведь всякое бывает. Графики зависят от каких-то общих трендов. Макроэкономические, экономические колебания. Оргкомитет России последователен от первого дня. С другой стороны даже мы, обыватели знаем, что Игорь Шувалов первый зам. председателя правительства, профессионал, в тройке, кто вполне профессионально управляет проектами. Его можно назвать бизнес-проектом в кавычках или нет, если хотите. Господин Сорокин, который на наших глазах вырос от генерального директора РФС до весьма внушительной харизматичной, несмотря на свою природную скромность, министр Мутко. Его популярность на Западе росла не только и не столько в связи с его давним членством в ФИФА и УЕФА как бывшего руководителя РФС, но как управляющего в некотором роде этим проектом. А второе меня приятно удивило как гражданина России. Говорят в частных беседах мои собеседники, там, где они бывали в городах будущих игр, они отмечали не в обиду ни Бразилии, ни более традиционно просвещенным или более развитым странам Старой Европы, как они сказали интеллектуальный, профессиональный потенциал местных не только прямых участников реализации проекта, но просто людей или институций, которые задействованы в этом, на них произвел очень сильное впечатление как они говорят, у них нет необходимости преодолевать какие-то барьеры от языкового до профессионального. От общекультурного, до еще какого-то.
Т. Фельгенгауэр
―
А насколько сейчас это взаимодействие с ФИФА играет какую-то большую или небольшую роль. ФИФА готово в случае чего идти нам навстречу.
В. Конов
―
И они идут навстречу. Я общался и с Вальке, и с Блаттером осенью и настолько позитивного отношения к происходящему, я просто вспоминаю те встречи, которые были в период финальной стадии подготовки в Бразилии, когда все сроки горели, ничего не было готово, и там были сомнения, что и как мы проведем. Здесь каждый раз говорят, что вы идете с опережением графика, куда вы летите. У вас все в порядке. У нас даже мыслей не возникает, что может что-то пойти не так.
В. Драганов
―
Василий, Татьяна, еще одно наблюдение. Такие яркие проекты обычно связывают с личным участием и креативностью отдельных конкретных людей. И сам проект должен быть исключительно креативным, в противном случае не получится. Это не тот случай. Чемпионат мира, я не зря прибег к метафоре, это глобальная франшиза, где детально прописано пошагово, по пунктам процедурно все так сложно, твердо и незыблемо, что несоблюдение некоторых из них повлечет за собой срыв целой цепочки. И это конечно большой опыт для всех, в том числе и для российских менеджеров. Не только от государства. Но и от бизнеса.
В. Конов
―
Здесь есть в определенной степени, много-много страниц, что и как должно идти. Начиная от эмблемы, от брендинга, от следующих маркетинговых ходов, которые будут так или иначе продвигать сам чемпионат не столько в нашей стране. Очевидно, что здесь продвигать нет никакой необходимости, уже настолько все в этом футболе и все его ждут, здесь в большей степени для внешнего мира. И я уверен, что та жеребьевка, которая нас ждет летом в Питере, в истории такого не было. Я вспоминаю жеребьевку в Бразилии, да, чудесное место выбрали пляж рядом с Салвадором, один из самых пафосных, но жеребьевка прошла в ангаре. Временной ангар, который построили, рядом поставили ПТС телевизионные, технику завезли. И Санкт-Петербург. То есть я уверен, что по картинке создатели Евровидения будут рыдать от того, что они увидят на жеребьевке в России на чемпионате мира по футболу.
В. Драганов
―
Боюсь оказаться распространителем слухов, тем более на нашей радиостанции, мнение одного из очень крупных деятелей, который готовит эту замечательную церемонию, говорит он, надо было в Москве, мы сталкиваемся с тем, что мало окажется места. И это в то время, как выбран один из самых удобных, просторных дворцов. Это о чем говорит. Это говорит не об узости или маломерности…
Т. Фельгенгауэр
―
Об интересе к событию.
В. Драганов
―
Естественно. Это кстати то, о чем говорит Василий.
Т. Фельгенгауэр
―
Как-то растревожил нас господин Мутко в конце прошлой недели, сказав, что будут какие-то проблемы с бюджетом. Не очень понятно как с этой ситуацией поступать. Ну вот Василий Конов и Валерий Драганов объясняют, что скорее все хорошо. Понятно, что огромный интерес к этому событию. Понятно, что все успеют к сроку, и опыт Олимпиады показал, что убьются, но сделают. Какой ценой. Насколько там будут раскрыты или нет все эти расходы. Потому что я думаю, что для простого российского гражданина, особенно в условиях кризиса это будет важно. Футбол праздник да, но вот когда такие проблемы финансовые, все-таки…
В. Конов
―
Ответь мне на вопрос, тот факт, что ты узнаешь, что стадион в Калининграде стоит не 100 рублей, а 110, что лично у тебя изменится.
Т. Фельгенгауэр
―
Какой будет, миллионы, миллиарды.
В. Конов
―
Условная цифра.
Т. Фельгенгауэр
―
Если каждый год до 2018 года мне будут говорить, что бюджет чемпионата требует все новых расходов, к этому моменту я уже скажу…
В. Конов
―
Конкретный пример стадион в Санкт-Петербурге. По несколько раз в год мы слышим, что там увеличивают, увеличивают, что там завезли кресла, которые не успели поставить. Они сгнили, их увезли. И будут заказывать новые. И цена снова увеличилась. И что?
В. Драганов
―
Я нашел еще одну точку контроля для вас, Татьяна. Об этом не говорят. Но думаю, есть смысл. Кроме банальных или обычных аудиторских компаний, которые обязаны в конце строительства или спустя время проверить по заданию тех же подрядных организаций или заказчика сметную стоимость, оправданность затрат и так далее, существует еще Счетная палата, Минфин и так далее.
В. Конов
―
Вспомним трамплин сочинский.
В. Драганов
―
Но существуют еще внешние очень серьезные контролеры. И для вас будет неожиданность, телевидение, которое платит ФИФА огромные деньги, часть из которых попадает в казну оргкомитета или стране-учредителю, хочет знать, соответствует ли цена той стоимости, которая заявлена при строительстве. Соответствует ли стоимость материалов, издержек и так далее. Есть еще страховщики, банки.
Т. Фельгенгауэр
―
Это все открытая информация?
В. Драганов
―
Да.
В. Конов
―
Все стадионы это все госконтракты.
В. Драганов
―
Ну и наконец, кроме комитета по этике существуют, выражаясь в нашей терминологии ревизионные всякие комиссии ФИФА…
В. Конов
―
Финансовый комитет.
В. Драганов
―
Финансовый комитет это же гроза всех, кто организовывал, проводил чемпионаты, и кто за них отчитывался. И вся эта шумиха справедливая порой, иногда менее по поводу правдоподобности, объективности, законности избрания России, она закончилась. Закончилась вполне жестким, многотомными протоколами или текстом, с которым мы с вами можем ознакомиться.
В. Конов
―
Пока не целиком.
В. Драганов
―
Да. Но видимо, есть тоже какие-то процедуры, ради бога, мы же не против. Сама возможность такая существует. В конце концов, вы можете в судебном порядке оспорить некоторые свои сомнения или соображения. В этом смысле мне кажется немножко преувеличено. Но это оттого, что люди в тревоге…
Т. Фельгенгауэр
―
Конечно, когда метр дороги цена у него скачет в разы в разные стороны, это же странно. Естественно люди начинают подозревать что-то там кто-то под наш чемпионат, честно выигранный, который мы все очень ждем, пытается какие-то махинации, естественно, эта информация хочется, чтобы была открытая, проверенная.
В. Конов
―
Поэтому я говорю, что никаких секретов из стоимости стадиона тоже никто не делает. Какой-то стадион 14 млрд., какой-то 15, какой-то 16. Есть, безусловно, Санкт-Петербург, но это отдельная история. Я даже сейчас не помню, какая там была последняя цифра. Но по-моему было за миллиард в иностранной валюте.
Т. Фельгенгауэр
―
А если говорить об интересе к чемпионату мира и некой политической составляющей. Потому что в последние полгода очень много всего произошло и сказать, что отношения России и некоторых стран ухудшились это не сказать ничего. Не очень понятно, как ситуация будет развиваться к 2018 году, но пока что называется тренд негативный. Здесь насколько спорт удается отделить от политики или нет. В принципе, на Олимпиаду все приехали. Может быть не все, кого мы хотели увидеть и приглашали.
В. Конов
―
Кого мы хотели увидеть, мы всех увидели.
Т. Фельгенгауэр
―
Вы хотели спортсменов увидеть, Василий.
В. Конов
―
Да, ты говоришь про политиков. Возьмем последний финал чемпионата мира, Меркель совершенно спокойно прилетела. Они с Владимиром Владимировичем сидели рядом на финале. Никаких проблем не было. Блаттер тоже там был. Я думаю, что обычно приезжает король Бельгии, может приехать на все матчи, руководство таких стран как США, Великобритания, они не будут ездить на каждый матч. Они приезжают либо на первый, либо на последний. На последний если финал. Если команда вылетела в четвертьфинале, ну вылетела и вылетела. Уже не съездили.
В. Драганов
―
Мне кажется, что тезис «спорт вне политики» безнадежно устарел. Я не говорю, что политика сильно вмешивается в дела спорта и наоборот, но они вынуждены взаимоувязываться, поскольку, смотря как трактовать политические события. Если трактовать политику как некий инструмент манипулирования гражданами, обществом, это плохо. А если рассматривать влияние взаимное политики и спорта на здоровый образ жизни, на популяризацию социально-культурного или иных сфер…
Т. Фельгенгауэр
―
Мы тут скорее говорим про взаимоотношения между лидерами стран.
В. Драганов
―
Если проследить, сколько и какие видные политики заявляли разного рода предложения о бойкоте, то все эти предложения были лично их мнением. Я не помню ни одного заседания, ни комиссии, комитета конгресса США или Бундестага или европейской комиссии, это не значит, что не проводятся какие-то экспертные обсуждения.
В. Конов
―
Я думаю, что, по крайней мере, в 2014 году ждать каких-то решений и заявлений на 2018 это рано. Но показателем будет кубок конфедерации в 2017 году.
В. Драганов
―
Если кто-то сможет инициировать какой-то кворум депутатов, какой-то страны, плюс ко всей этой санкционной и контрсанкционной борьбе, это будет уже перебор.
Т. Фельгенгауэр
―
Коротко да/нет по поводу окупаемости.
В. Конов
―
Безусловно, нет. Такие мероприятия не окупаются. Ни олимпийские игры, это абсолютно имиджевая история.
В. Драганов
―
Я считаю, что в далекой перспективе это окупается. А просчитать мультипликацию в разных сферах жизнедеятельности очень сложно. Скорее да, чем нет.
Т. Фельгенгауэр
―
Спасибо большое.
В. Конов
―
Если буквально две секунды, подарите кто-нибудь Тане Фельгенгауэр билет на финал чемпионата мира. Она очень хочет.
Т. Фельгенгауэр
―
Дожить бы до 2018 года, Вася.
В. Конов
―
Я думаю, что предыдущий твой гость вполне может справиться с этой задачей.
В. Драганов
―
Я прошу и папе тоже.
Т. Фельгенгауэр
―
До 2018 года нам бы всем дожить. Спасибо большое. Всем счастливо.