Алексей Митрофанов - Ищем выход... - 2012-10-10
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Программа "Ищем выход". Наш гость – глава Комитета ГД по СМИ Алексей Митрофанов. Меня зовут Нателла Болтянская, и я бы хотела начать вот, с чего – мы с вами чертову бездну лет знакомы, Алексей Валентинович, и я знаю о вас две вещи, приятные и неприятные – вы абсолютно адекватный человек, который всегда умеет находиться в тренде. Тренд на сегодняшний день у всех ветвей госвласти. Я бы сказала - карательный. Карать будете, всех?
А.МИТРОФАНОВ: Никто никого карать не будет, и я не вижу никакого карательного тренда. Законы, которыми последнее время всех пугают, да, может быть, они были для кого-то неожиданными.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Они были ожиданными. Но неприятными.
А.МИТРОФАНОВ: Возможно, для кого-то неприятными, но что, составы поехали в Сибирь, вы что, знаете один-пять случаев уголовного преследования? Я не знаю.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Знаю. Люди по делу 6 мая, заложники.
А.МИТРОФАНОВ: Люди по делу 6 мая это другая история, там были зафиксированные драки – я смотрел прямую трансляцию. Там был настоящий бой. И что, из этого не надо делать никаких выводов? Во всем мире проходят демонстрации, иногда они заканчиваются боями и везде зачинщиков и организаторов преследуют - везде, в Англии, Германии. Франции, других странах - почему мы исключение? Люди пошли на прорыв – я следил за трансляцией.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А с чего?
А.МИТРОФАНОВ: Ну, цель понятна – они хотели прорваться к Кремлю.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Да нет. Им перекрыли то, что обещали держать открытым.
А.МИТРОФАНОВ: Это их версия. Они пошли на обострение, это было видно, там были заточены люди под бой, подъехали, видимо, такие бойцы, которые могут действовать активно, это уже не интеллигенты из офисов. Там была неинтеллигентная публика, заточенная под бой. Это отдельная история.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Вернемся к комитету по СМИ.
А.МИТРОФАНОВ: Да, что, много дел по клевете вы знаете? Ну, приняли закон – для кого-то он может быть неприятным, любые ограничения неприятны. Ну и что? На самом деле ничего не происходит.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Будет ли в деятельности комитета, возглавляемого вами, возможность найти правду? - вопрос риторический.
А.МИТРОФАНОВ: Будет возможность найти компромиссы – это очень важно. Что такое правда? - правда у всех своя. У одних одна, у других другая, мы должны искать компромиссы между разными группами населения, разными группами финансовыми, экономическими, между зарубежными людьми и нашими – тут много всяких балансов, и этими балансами мы будем. Конечно, заниматься.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Что будет вашим личным первым законопроектом?
А.МИТРОФАНОВ: Я сейчас веду такие консультации – речь идет о разрешении политической рекламы на весь срок, кроме выборного периода. Любой. Все партии, организации общественные, которые хотят разместить рекламу своей деятельности, своих программ, идей – кто-то борется против ГМО, допустим, кто-то – против курения, или еще чего-то, и просто реклама политических партий: вот партия такая-то желает разместить свою рекламу. Я считаю, поскольку партий будет много, каждая партия должна иметь возможность разместить свою рекламу в эфире, за деньги, без права равного доступа.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Что значит – без права равного доступа?
А.МИТРОФАНОВ: Сейчас действует равный доступ – считают, сколько времени одни в эфире присутствуют, другие, а здесь речь идет о том: есть деньги? – как у любого рекламодателя - иди вместе со всеми и покупай.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Кто будет проверять, откуда деньги?
А.МИТРОФАНОВ: Это уже другой вопрос. Вы же не проверяете, откуда деньги у компании по производству БАДов – это не наше дело, это другие проверяют.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: БАДы продают.
А.МИТРОФАНОВ: И партия – собрались люди. Скинулись – оттуда и деньги. Партия должна иметь такую возможность, и начнется, наконец, борьба креатива в эфире.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Денег.
А.МИТРОФАНОВ: Почему? – креатива.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Я вот бешено креативна, а денег у меня нет.
А.МИТРОФАНОВ: На самом деле нет знака равенства. Можно с любыми средствами. Бывает же малобюджетное кино великим – это необязательно связано с бюджетом. Поэтому это нужно сделать обязательно. Я рассматриваю это как очень перспективное. Пока те эксперты, с кем я веду разговоры, с осторожным пониманием относятся к этому проекту, и это хорошо для СМИ, это же новый кусок бизнеса для них. А для партий это тоже возможность выразиться.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А интернет причесывать будете?
А.МИТРОФАНОВ: Причесывать – нет, но какие-то вещи по регулированию интернета, наверное, будут сделаны. Какие – пока неясно - ведется интеллектуальный поиск. Пока все очень сыро.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Не понимаю. Есть человек, неугодный власти, который в своем блоге «РосПил», например, выдает феерические откровения. Я, не любитель этого человека, беру и пишу ему в блог рекламу такого-сякого секса. После чего он подпадает под действие закона о порнографии.
А.МИТРОФАНОВ: Пусть модератора хорошего сажает, пусть удаляет, трудится. Еще раз скажу – ведется интеллектуальный поиск, еще никакие идеи не приняты за доминирующие в кругу депутатов-экспертов. Говорить об этом рано. Есть общее понимание, что что-то делать надо, и мнения такие разные, что сейчас даже об этом говорить нельзя, чтобы не качать дискуссию в ту или иную сторону, поэтому я воздерживаюсь от предметных разговоров. Но то, что что-то будет сделано, совершенно очевидно - это признают все.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Это будет некая унификация правил? После вашего заявления о рекламе пришли СМС: «Вы что, дадите Навальному билборд в центре Москвы?».
А.МИТРОФАНОВ: Здесь вопрос коммерческий. Пойдет Навальный в центр Москвы или в центр Уфы, это его дело – будет договариваться или с властями или с хозяевами рекламных пространств – это чистый бизнес, ничего личного, каждый будет искать свою радиостанцию, телеканал, который их разместит за деньги, - пусть сами договариваются. Требовать от компаний размещать я не могу, и никто не может – это добровольный коммерческий договор, контракт, где стороны суверенны. Интересно будет компаниям, владеющим рекламой, разместить Навального - они захотят этого.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Что значит «интересно», раз он деньги платит? Была история с одним из печатных изданий, когда к ним стали обращаться серьезные люди с призывом не публиковать рекламу, и издание попало на грань выживания.
А.МИТРОФАНОВ: Сейчас этот вопрос не отрегулирован.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Вы сделаете так, чтобы никто не смог придти к рекламодателю «Эхо Москвы» и сказать - вы публикуете эту рекламу? – мы вам пожарника пришлем и доктора в погонах.
А.МИТРОФАНОВ: Для этого и вносятся изменения в закон – чтобы люди вытащили в ответ текст закона и сказали – разрешается на таких-то условиях. К нам пришли, мы сделали это, разместили – что вы к нам имеете? Для этого все и делается. Потому что сейчас в законе нет – вроде нет прямого запрещения, но закон о рекламе не касается политической рекламы, а разрешена вроде как политическая реклама в предвыборный период, в течение месяца. Но когда партий было 7, это было логично, а когда партий 150, как они сумеют за месяц заявить о себе? - это невозможно. Думаю, это для всех будет интересно, в том числе, для партийцев – я сам вышел из партии и знаю эту работу и понимаю, что, допустим, ЛДПР в 1993 г. во многом благодаря телевидению и яркой кампании, которую Жириновский провел тогда, попала в первый эшелон – это совершенно очевидно. Поэтому, может быть, это и даст пару-тройку новых партий крупных, которые сумеют, благодаря рекламе, сделать себе карьеру.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Если попытаться обозначить одним словом – чего бы вы хотели от российских СМИ?
А.МИТРОФАНОВ: Хотел бы, чтобы они помогали развитию страны - одним словом могу сказать, чтобы они вместе со страной строили. Это не значит строгий позитив или только негатив, просто они участвуют в этом строительстве. И чтобы они были не склонны к истерикам – этого тоже хотелось бы. Я понимаю, что истерика очень привлекательная с точки зрения рейтингов вещь.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Как бывший член ЛДПР вы должны это понимать.
А.МИТРОФАНОВ: Да. Но все-таки истерики раздражают людей и портят психику.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Есть такой анекдот: маленький ребенок, ночью встав в туалет, обнаруживает родителей в спальне, занятых исполнением супружеского долга, посмотрев на это, он говорит: и эти люди запрещают нам ковырять в носу. Целая группа вопросов по этому поводу: «человек, снявший порно, будет нас чему-то учить?»
А.МИТРОФАНОВ: А я учить никого не собираюсь. Я что, на должность защитника прав человека выдвинут? - я никого не собираюсь учить. Я выдвинут на должность, где ищутся развязки и решения по определенным конкретным направлениям. Причем, я в этой работе координатор, а все остальные депутаты такие же равные, как и я.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Возьмем, например, историю с опубликованной однажды фотографией одного известного человека, на руке которого были дорогие часы – наверное, это придумали не журналисты. Потом фотография была отретуширована.
А.МИТРОФАНОВ: История известная.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: С точки зрения упорядочения этой истории, что можно сделать вам, как руководителю комитета?
А.МИТРОФАНОВ: Я считаю, должна быть корректность.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Нечего показывать дорогие часы?
А.МИТРОФАНОВ: Я считаю, что нечего.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А может, нечего их иметь?
А.МИТРОФАНОВ: Нет, я считаю, что нечего. Можно показать еще и трусы, они могут быть тоже дорогими.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Трусы и часы разные вещи. У вас длинные манжеты – у вас все аккуратно.
А.МИТРОФАНОВ: Конечно. Я же профессиональный человек, извините, многие годы этим занимаюсь, у меня и трусов вы не увидите.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Надеюсь.
А.МИТРОФАНОВ: А там где-то снимают королевишну английскую топ-лесс – на самом деле это плохо. И за это парламентский комитет по СМИ, английский, с председателем которого я встречался два месяца назад, затеял целое расследование по Мердоку, и приглашали уважаемого Мердока и долбали его по черной грязи – он закрыл одно из своих изданий.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: За это? С этой формулировкой?
А.МИТРОФАНОВ: Ну, не за это – за действия, понятно, какие – он переходил грани, переходил красную линию.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Сегодня СМИ это та щука, чтобы карась не дремал.
А.МИТРОФАНОВ: Я понимаю, - грани, компромиссы.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А вы как видите эти грани – чего нельзя? Почему нельзя показывать часы, которые человек надевает на руку на публичное мероприятие? Отчего, объясните?
А.МИТРОФАНОВ: А Мэрдок говорит – почему нельзя прослушки печатать, почему нельзя иметь агентуру.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Это разные вещи.
А.МИТРОФАНОВ: Почему разные?
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Человек, который выходит в публичное пространство должен понимать, что любая его расстегнутая пуговица окажется в кадре. И любые его часы.
А.МИТРОФАНОВ: Это понятно. Но надо относиться с уважением, например, и к положению этого человека. Это тоже нужно. Это особое положение, мы должны с уважением к этому. Мы должны и к судье с уважением определенным относиться.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А если судья принимает неправосудные решения, с моей точки зрения?
А.МИТРОФАНОВ: Критикуйте.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Как, где?:
А.МИТРОФАНОВ: Это происходит везде в СМИ, никто не против. Но когда начинаются трусы и часы…
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Часы - абсолютно публичный предмет, в отличие от часов – это разные вещи.
А.МИТРОФАНОВ: Понимаю. Мне, например, это не нравится, я считаю, это не должно быть. Это должна быть внутренняя установка – это не приказ никакой, но внутренняя установка: держать красную линию.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Как это законодательно постричь?
А.МИТРОФАНОВ: Законодательно никак. Каждый должен для себя какие-то решения принимать мы же не можем прописать: не мочиться на Новом Арбате, особенно в мусорный бак. Мы не делаем это, но понимаем, если рядом граждане ходят, это делать. Соблюдать корректность.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Но часы были на официальном сайте РПЦ.
А.МИТРОФАНОВ: Ну и были. А зачем было шум поднимать? Были часы, машины – можно все поднять и осмеять, что угодно, любую фразу. Если задача осмеять, подколоть, то так и будет. Зачем? Или задача строить государство и общество нормальное?
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Жена Цезаря должна быть вне подозрений?
А.МИТРОФАНОВ: Почему должна быть?
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Не должна?
А.МИТРОФАНОВ: Я не против ничего, но речь идет о корректности.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А что такое корректность?
А.МИТРОФАНОВ: Это поведение в обществе – не мочиться в общественном транспорте и в лифте. В законе этого не прописано, и вы можете сказать: у меня справка, у меня недержание мочи, поэтому я в лифте это делаю, по-своему вы будете правы, но нам это не нравится.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Николай: «Каждый может носить часы, какие хочет, делать, что хочет, - если не учит нас нравственности».
А.МИТРОФАНОВ: В конце концов, это дело организации, о которой идет речь. Но когда идет массированный выброс, то это политическая борьба. Я хочу обратить внимание, что через 25 лет, в юбилей «Взгляда», Александр Любимов, один из этой битловско-взглядовской четверки сказал, что это не была журналистика, это была политическая борьба, - никакой журналистикой они не занимались. То есть, он открыл нам это, он же инсайдер, он сказал - ставились другие задачи, шла борьба с коммунистами и задача была дискредитировать коммунистов, чем мы и занимались. Он открыто впервые за 25 лет это сказал – то, что вы боитесь сказать – что вы тоже занимаетесь политической борьбой.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Кто? Я?
А.МИТРОФАНОВ: Не вы лично, а некоторые радиостанции.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Некоторые - наша?
А.МИТРОФАНОВ: Я не говорю, какая.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Кроме нашей?
А.МИТРОФАНОВ: Да, кроме вашей – занимаетесь политической борьбой. Так надо так и сказать: да, мы занимаемся политической борьбой. И некоторые телеканалы. Так сбросьте маски, по честному надо сказать – да, это политическая борьба, мы заточены против и за вот это, - все. И не надо нам говорить про объективность, право показывать, про то, что надо быть корректным, не надо показывать часы – вы занимаетесь политической борьбой и против вас занимаются тоже политической борьбой.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: То есть, когда маски сброшены, то ребята, мочите друг друга, как хотите.
А.МИТРОФАНОВ: Да. И спасибо Саше Любимову за то, что он первый за столько лет это сказал, хотя мы это все знали, и я был внутри «Взгляда» - все было понятно.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Как говорит Венедиктов, на такого рода комментарии всегда нужно отвечать: «Но ведь есть и другие мнения». Я, например, как зритель «Взгляда», считаю, что это была внутриполитическая борьба.
А.МИТРОФАНОВ: Но вопрос в другом - это делалось с санкции определенной части партийного руководства государства, руководства СССР. Он прямо сказал, кто был заказчиком – это был Яковлев, кто патронировал, ради чего все это делалось. В итоге сказки, что мы были честными журналистами, и так 25 лет про некоторых тоже сказки - какие вы были честные журналисты? Вы боролись с режимом, тем или иным. Но боролись. И вас в ответ тоже долбали.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: В рамках деятельности о СМИ, куда надо загнать возможность борьбы с режимом, например, от лица журналистов, объясните?
А.МИТРОФАНОВ: Нет, комитет по СМИ ГД это политическая структура, куда входят представители разных политических фракций. Люди, члены комитета – политики. Это не экспертное сообщество, не Ассоциация по защите журналистов. Это политическая структура и там будет происходить политическая борьба – об этом я прямо говорю. Как Саша Любимов. Я говорю - будет вестись политическая борьба.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: На сегодняшний день политическая борьба имеет достаточно жесткий, репрессивный характер со стороны власти – так и будет?
А.МИТРОФАНОВ: В деле прессы сколько людей в Сибирь направили за последние 3 месяца?
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Мне лично вполне достаточно.
А.МИТРОФАНОВ: Ну, сколько направили? Сто человек поехали в Сибирь? В Сибирь вообще ни один не уехал, все сидят в СИЗО, получают подарки и посылки.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А однажды я два часа просидела в автозаке – этого достаточно, я вам клянусь.
А.МИТРОФАНОВ: Я что, хочу сказать, как там комфортно?
Н.БОЛТЯНСКАЯ: так и не надо «ля-ля».
А.МИТРОФАНОВ: Но нет никаких репрессий. Слово «репрессия» тяжелое слово, его надо там, где надо применять, но ничего нет. Есть воспитательные меры. Воспитывать надо.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Что именно воспитывать?
А.МИТРОФАНОВ: Сказали, что политическая борьба – вы в одну сторону рулите. Есть силы, которые работают против вас,
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Меньшинство не защищено в России.
А.МИТРОФАНОВ: А почему вас надо защищать? Вы ведете политическую борьбу, чтобы вы так же скинули, как скинули коммунистов-дураков, которые вас пустили? Не будет второго такого варианта, которые запутались. Ну, там было много факторов других, не будем это разбирать.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: По-моему, вы проговорились?
А.МИТРОФАНОВ: Не проговорился. Я открыто вам, как Саша Любимов говорю.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ваши откровения находятся в некотором противоречии с откровениями властьдержателей.
А.МИТРОФАНОВ: Да, находятся.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Продолжим после выпуска новостей.
НОВОСТИ
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Продолжаем программу. Вы меня потрясли последними словами первой части нашей передачи.
А.МИТРОФАНОВ: Чем?
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ну, как - не надо «ля-ля», мы ведем политическую борьбу.
А.МИТРОФАНОВ: Да. И вы ведете политическую борьбу.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Неравными методами.
А.МИТРОФАНОВ: Почему неравными? Вы ведете так, и с вами ведут определенным образом.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Эмоциональное сообщение по поводу высказанного вами: «Боже, что он несет! Но спасибо за честность».
А.МИТРОФАНОВ: Я всегда пытался всех ориентировать на суть вопросов.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: «Умница Митрофанов, честно говорит, что все это придумано, чтобы мочить свободу слова» - Петр.
А.МИТРОФАНОВ: Не свободу слова. Одни недовольны чем-то, они знают, чем недовольны, они собираются на одном телеканале, ведут свои дебаты.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: На каком телеканале?
А.МИТРОФАНОВ: Ну, на каком-то собираются, я не хочу рекламировать, - они мне не заплатили. Пусть заплатит мне Синдеева, я буду ее рекламировать. Не хочу. А другим это не надо. И это естественно абсолютно. Поэтому что? – не надо прикидываться, - «защита свободы слова» и прочее. Борются люди против режима.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А «Анатомия протеста-2», эта фальшивка, тоже проявление свободы слова?
А.МИТРОФАНОВ: Почему фальшивка? Не надо связываться с грузинскими аферистами.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Доказательства есть?
А.МИТРОФАНОВ: Я всегда учил этому молодых политиков – позвонил бы мне, спросил, - иметь дело с грузинами? Я бы сказал – никогда не иметь дела.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Вы ксенофоб?
А.МИТРОФАНОВ: Нет, не с грузинами в национальном плане – у меня много грузин знакомых, я их очень люблю, а с грузинскими политиками, потому что они постановщики и комбинаторы. Об этом я неоднократно говорил. Они комбинаторы и постановщики. Как правило, за ними ничего нет, но у них там столько много идей и всяких разных тем. А такие разговоры, которые мы слышали, в жизни политиков даже второго эшелона, ведется там каждую неделю – это обычные разговоры. Другое дело, что они верили аферистам – зачем связывались с теми, за кем ничего нет?
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Опять ничего не понимаю. Один из видных деятелей 30-х гг. Германии, про него известно, что он, будучи адекватным, спасал гонимых. А про многих других деятелей этого же периода и этой же страны известно, что они все понимали, расовых предубеждений не испытывали, но жили в тренде. Вы какой? Вы будете спасать евреев Третьего, Четвертого Рейха?
А.МИТРОФАНОВ: А что их спасать? Евреи, по-моему, комфортно чувствуют себя в России.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Вы поняли мой вопрос, но уходите от него?
А.МИТРОФАНОВ: Как раз евреи отлично себя чувствуют.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Хорошо. Будете спасать гонимых?
А.МИТРОФАНОВ: Смотря, каких.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Никаких?
А.МИТРОФАНОВ: Нет, смотрите – я хочу реально защищать гонимых. Когда молодому парню за то, что в его присутствии передали один человек другому передал за столом 1,2 грамма амфитамина, Никулинский суд врезал 9 лет, - вот таких гонимых я хочу спасать.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А когда за оппозиционную деятельность девчонке подкидывают наркотики – будете спасать?
А.МИТРОФАНОВ: Да. Если подкидывают наркотики – будем спасать.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Фамилию девчонки знаете? Зовут ее Таисия Осипова.
А.МИТРОФАНОВ: Да, в деле надо разобраться, но если действительно так, то надо действительно спасать – без вопросов. Действительно гонимых. Но тех, кто прикидывается гонимыми и под это дело хочет себе выбить льготы в политической борьбе, - пустите меня по другому треку, мне не со всеми, я хочу пройти в политику, в первый эшелон просто так, дайте мне бонус, скидку, потому что я туберкулезник – вот этого мы не дадим делать.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Кто это – мы?
А.МИТРОФАНОВ: Те, кто хочет, чтобы государство строилось и развивалось и общество тоже, чтобы здесь нормально жилось.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: И я так хочу.
А.МИТРОФАНОВ: Да? Но у нас разные взгляды.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Алла из Тульской области: «Какая интересная политическая борьба - одна сторона может сажать другую, а другая даже в телек попасть не может».
А.МИТРОФАНОВ: Как? Вон они сидят в телеке с утра до ночи.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: На Первом канале?
А.МИТРОФАНОВ: Еще им первый канал? А может, вам CNN? Да идите вы все, и АВС вам дать, на весь мир вас показывать? Нету информповода, чтобы вас показывать.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Почему же?
А.МИТРОФАНОВ: Да нету. Вы сгенерируйте что-нибудь.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: «Марш несогласных CNN показывал, а первый канал – нет.
А.МИТРОФАНОВ: Ну, почему?
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Потому что.
А.МИТРОФАНОВ: Не считал нужным показывать.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: CNN считал.
А.МИТРОФАНОВ: CNN считал, потому что те на вашей стороне. Это с вашей стороны. А с другой стороны другие. И это борьба политическая, еще раз вам говорю.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Радмила: «Митрофанов не в курсе, какие репрессии? Сегодня человека могут посадить по любой статье».
А.МИТРОФАНОВ: Фамилию назовите. Где эшелоны в Сибирь? Кто в Сибирь едет сегодня, вчера, - где эти эшелоны? Сегодня человека могут посадить, - да. Может и кирпич упасть, могут и изнасиловать ночью в подъезде, но не происходит массовых изнасилований, никому никто не нужен на самом деле, хотят все спать, - вечером устали. И никого никто в Сибирь не отправляет. Сколько по делу о клевете, сколько по делу…
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Вчера только закон приняли.
А.МИТРОФАНОВ: Давайте 1 января встретимся и спросим. Сколько было дел по этому вопросу. И вы узнаете один-два. А вот что сажают, допустим, за какие-то химеры, связанные с наркотиками о т 8 до 20 лет – это серьезная штука. И это мы с вами даже не обсуждаем, к сожалению. Вот этот вопрос действительно – это судьба людей. У человека даже в кармане не нашли наркотиков, при нем передавали, и ему 9 лет дали – это что такое? Ну, я понимаю, решение суда, уважаю, но давайте задумаемся над этим. И 8 лет дали той, которая 5 человек угробила на машине. Ну, что это?
Н.БОЛТЯНСКАЯ: И что вы с этим делать будете?
А.МИТРОФАНОВ: Пожизненное будем давать.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Кому?
А.МИТРОФАНОВ: Той, кто 5 человек убивает пьяная.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А судье, которая уравнивает эти преступления?
А.МИТРОФАНОВ: Как – уравнивает? У нее кодекс, это вот ошибка – кодекс – до 8, больше не дает.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: "Возможность высказывать свое мнение - обязательная часть демократии».
А.МИТРОФАНОВ: ну так высказывайтесь – кто против?
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Даете равные права?
А.МИТРОФАНОВ: Какие равные права? Что, равное время? А почему равное? Кто придумал это равное время? Боритесь.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: За что, каким образом?
А.МИТРОФАНОВ: В политической борьбе.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Каким образом?
А.МИТРОФАНОВ: Это как если я приду и скажу компании «Шелл» - дайте долю, дайте 10%. Я тоже серьезный человек. Они скажут: плати, собака, это стоит столько-то. Не можешь платить – гуляй. Не можете – отходите в сторону.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: В результате действовавших законов, без взяток и коррупции, была создана компания «Шелл».
А.МИТРОФАНОВ: Кровью убиенных колониальных народов она была создана.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ух ты... вы представитель убиенного народа?
А.МИТРОФАНОВ: Неважно, не будем трогать.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Но они договорились на сегодняшний день эти невинно убиенные народы с «Шелл»? У них нет претензий.
А.МИТРОФАНОВ: Я не знаю, я так просто сказал. Кстати, десятки компаний, в том числе, работающих у нас на рынке, помогали нацистам, использовали принудительный труд, никто с них 9 мая не получает – это плохо. Мы будем получать, попросим. И они с теми же названиями на рынке.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Я занималась исследованием этих историй. Одна из таких компаний, достаточно крупная, выплатила очень большие отступные.
А.МИТРОФАНОВ: Куда – в фонд? Это мало.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Для того, чтобы не было судебных процессов и было достигнуто соглашение, что судебных процессов не будет.
А.МИТРОФАНОВ: С кем, с одной из организаций?
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Защищающей интересы тех, кто был гоним.
А.МИТРОФАНОВ: Русских – нет, я не знаю.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Так вперед, доказательства есть.
А.МИТРОФАНОВ: А какие доказательства? Это общеизвестно, это материалы всех процессов, которые идут – они даже не поменяли название. Из них хоть один русский попросил мая прислать подарочки победителям?
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Так они присылали.
А.МИТРОФАНОВ: Да что они присылали? Ерунду они присылали. А должны платить регулярно - 9 мая подарки ветеранам.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: «Судья сегодня сказал Самуцевич, что если она во время условного срока совершит нечто аналогичное, то сегодняшнее решение будет изменено. Вопрос - запрещено ли судом Самуцевич петь хит «Богородица, путина прогони» ос сцены нерелигиозного концертного зала, или это засчитают как нарушение режима условного наказания?»
А.МИТРОФАНОВ: Пусть она сама решает. Считается, или нет. Она находится на условном, что мы будем за нее думать? Она будет сама определять, нужно ей петь, или, может быть, что-нибудь посерьезнее записать и использовать имя, которое у них есть, для мировой карьеры – я бы так на ее месте сделал. Могу ей подсказать пару советов и пару телефонов дать в компанию «Юниверсал» - пусть звонит туда. Если запишет нормальное – пройдет. Пусть с Дробышевым свяжется, запишет нормальный хит. Зачем ей петь песни, которые нельзя слушать?
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А я с удовольствием это слушаю.
А.МИТРОФАНОВ: Понимаете, есть определенные требования.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Какие? К чему
А.МИТРОФАНОВ: Чтобы это дело было мировым хитом. У них сейчас мировое имя, а музыки нет. Никто не может напеть песню «Богородица, кого-то прогони», - не поют.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А если это красиво?
А.МИТРОФАНОВ: Там петь нечего, танцевать под это нельзя, свистеть нельзя.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Может, вы не можете танцевать, а кто-то сможет.
А.МИТРОФАНОВ: Это неформатная музыка, поверьте мне.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Кто решает, форматное или нет?
А.МИТРОФАНОВ: Конкретно решают люди в компании «Юриверсал», им это вряд ли понравится. Пусть она поет другую музыку. Забыть «Богородицу», записать два модных хита и поехать, наконец, на гастроли, капитализировать имя. Хватит уже заниматься всякой ерундой. Ее выпустят, хотя у нее условный срок, дадут ей паспорт, - пусть едят. А девки пусть парятся в это время и наблюдают по телевизору, как она поет.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Экий вы разводчик.
А.МИТРОФАНОВ: Я политический сценарист, не забывайте, что я много лет…
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Вы признаете, что это была разводка?
А.МИТРОФАНОВ: Я в политике Шукшин - сценарист, режиссер и актер одновременно, - таких очень мало. Это редкое сочетание. Как правило, эти должности разведены, а у меня все сочетаются.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: По статистике людей, не устраивающих строй, в любой стране есть несколько процентов. Возьмем гражданина, представляющего недовольных - он нарушает законодательство?
А.МИТРОФАНОВ: Нет. Боле того, я тоже недоволен.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А вы чем недовольны?
А.МИТРОФАНОВ: Я бы был тогда в правящих партиях. За 20 лет я ни одного дня не был в правящих партиях. Никогда. Если бы я был доволен, я был бы там. Но я недоволен.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Может, не берут?
А.МИТРОФАНОВ: Нет. Потому что разные взгляды на те же решения. Поэтому я отношусь тоже к тем, кто недоволен. Но я считаю, что надо в определенном формате эту критику реализовывать. Но если человек переходит за эти рамки…
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Какие рамки?
А.МИТРОФАНОВ: Какие-то рамки. Они общеизвестны.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Не знаю я никаких рамок. Писать в лифте нельзя - согласна.
А.МИТРОФАНОВ: И так же то же самое не надо делать в политике.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А что такое писать в лифте в политике?
А.МИТРОФАНОВ: Во-первых, нельзя требовать: дайте мне равный доступ на первом канале». Тот человек, который это говорит, - все, из политики с пляжа... Поднимитесь до уровня первого канала по информационным поводам, прыгните, наконец, из стратосферы с 50 километров, и тогда у вас будет информационный повод, чтобы вас весь мир показал – создайте. У вас ни поводов, ничего. А вы хотите "дайте мне Первый канал". А кто смотреть эту всю ахинею будет вашу.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Тут была недавно любопытная история с журналом «Вокруг света» с птичками. /Пришел человек, сказал, что считает, что это незаслуженно показывают, я этого показывать не буду, чем дело кончилось?
А.МИТРОФАНОВ: Я не знаю эту историю. Везде истории индивидуальные. А другой журнал. «Охота и рыбалка», опубликовал полностью все инициативы президента в сфере борьбы за животных.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Объясните, что такое мочиться в лифте в политике – не понимаю, хоть убейте.
А.МИТРОФАНОВ: В том числе говорить «дайте нам такое же время на первом канале», видите ли, «у нас есть о чем говорить» - кому «нам»? - вы скажите, кто вы. Вы же не говорите, кто вы. Вы – борцы с режимом, это мы понимаем. Ну почему мы вам должны что-то давать? Почему вы, агрессивно-капризное меньшинство, хотите чего-то все время получать? – «дайте нам, дайте», и не даете никаких сценариев. Я понимаю, - вы пришли со сценарием: мы хотим сделать так, это будет интересно.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А если появится сценарий? Вы же не узнаете об этом никогда.
А.МИТРОФАНОВ: Я вижу на «Дожде» дебаты и слышу только одно: бу-бу, все плохо. Где сценарий? Там мало. Одна девчонка только молодец, Ольга Будникова, националистка, - эти молодцы, сказала: с целым поколением не поделились, поколение ужасно злое, оно хочет действовать, честная девка. Все нудили про какие-то ценности.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Дадите ей Первый канал?
А.МИТРОФАНОВ: Она может попасть через какое-то время на первый канал.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: И вы будете этому поспешествовать?
А.МИТРОФАНОВ: да. Потому что есть сильные люди, они говорят какие-то понятые, конкретные вещи. А они нудят – бу-бу.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Как вы ей поможете?
А.МИТРОФАНОВ: Ну, поможем.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Есть ресурсы? Позвоните на Первый канал, скажете – эту девочку взять?
А.МИТРОФАНОВ: Нет, ну это грубо.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Помощника попросите? Что за чушь: «Право гражданина на равный доступ к информации у нас в законе прописан».
А.МИТРОФАНОВ: К информации – пожалуйста, получайте информацию. Но право выступать на первом канале равного у нас нет, инее прописан это ни в какой Конституции. Иначе невозможно жить. Тогда я хочу выступать по CNN три минуты ежедневно – пустят меня туда, или нет? Хотя бы период, когда я там чуть ли не каждый день выступал, когда был Саддам, я жил на СNN и на ВВС. Как только тема закрылась с Саддамом – ну, что нам Митрофанов расскажет? - вот и все, так мира и работает – никакого равного доступа.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Предположим, вы обвинили меня, что я владею Манхеттеном. Доказать, что я им не владею, я не смогу, наверное. В обратной ситуации я вам смогу предоставить документы - вот вам право собственности на Манхеттен. На сегодняшний день есть сеть информирования российских граждан о том, что происходит на коррупционном поле. И я читаю чудовищные вещи, мне от этого плохо, и я не единственная, а вокруг - тишина. Это как?
А.МИТРОФАНОВ: Я вам скажу, как. Если по публикации на каком-то сайте, или по записке трудящихся, - мотальщицы Петровой, пенсионера Иванова, государство будет кого-то моментально снимать или назначать, значит, фамилии этих людей не Навальные, а Распутин. Не может этого быть в государстве. Тогда он будет править государством, если по его информации, по его записке снимают людей, передвигают, тогда он и правит государством, вот и все. А правят государством другие люди, они не могут пойти на этот шантаж, может, они даже знают все это и представляют, и в своей работе через пару лет используют, но они не могут согласиться на то, чтобы по первой публикации на каком-то сайте против человека, допустим, будет возбуждено уголовное дело – тогда у нас Навальный будет возбуждать уголовные дела, он будет председателем Следственного комитета? А он не председатель СК. Он информатор, и ему спасибо – в этой роли, кстати, он позитивен весьма. Но по его первым заявлениям кого-то сажать или назначать?
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Почему – сажать? А проверка?
А.МИТРОФАНОВ: Ну тогда он будет править страной. Потому что Распутин снимал и назначал по своей записке.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Снимать, назначать и давать информацию – разные вещи.
А.МИТРОФАНОВ: Что такое проверка ведомства? Это власть. Если вся страна узнает, что по публикации у Навального начинаются проверки в ведомствах, к нему выстроится 5 тысяч человек, которые будут сливать своих знакомых. Тогда получится, что у него власть. А у него ее нет, вы поймите, человек, по материалам которого начинается проверка, это человек, который осуществляет в стране властные полномочия. А он не власть. Он просто журналист.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Если мы с вами водном доме, и вы подозреваете, что я мочусь в лифте - вы что будете делать?
А.МИТРОФАНОВ: Побеседую с вами вечером за чашкой чая.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А я вам скажу – идите вы.
А.МИТРОФАНОВ: Хорошо, тогда с участковым, для начала.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А почему Навальный не может обратиться к участковому?
А.МИТРОФАНОВ: Пусть обращается. И пусть участковый…
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А что ему участковый скажет?
А.МИТРОФАНОВ: Если бы Навальный не обращался в истеричной форме, то возможно, по его материалам активно бы работали, как работают по материалам Хинштейна, например, по материалам некоторых депутатов – не буду хвалиться.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А по делу Магнитского не работают.
А.МИТРОФАНОВ: Или, допустим, Лермонтов – там была голодная голодовка. Ее же разрулили в пользу людей – вы знаете это? Тихонечко. Но если бы шум подняли, прибежал туда Навальный, тогда из принципа…
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Да он был там.
А.МИТРОФАНОВ: Был и сплыл, там сделали другие люди совсем.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Да там люди сделали, в том числе и Навальный.
А.МИТРОФАНОВ: Нет, там сделал это другой человек, конкретно занимался.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Разруливатель?
А.МИТРОФАНОВ: Конечно. Никакой не Навальный. И без истерики это можно делать. Но когда Навальный превращает это в политический инструмент и заявляет этот политический инструмент, он заявляет свои амбиции быть соправителем страны - ему этого никто не даст. Он не соправитель. Пусть захватывает тогда методом политическим власть.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Нас тут упрекают, что мы оба идиоты, не знаем конституции, а согласно конституции, существует равное право у политических партий для доступа к СМИ, например.
А.МИТРОФАНОВ: Равное право – пожалуйста. За бабки.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Гипотетически, если я завтра скажу, что с моей точки зрения депутат Митрофанов у меня в эфире нагло врал. Вы, как руководитель комитета по СМИ, что будете со мной делать?
А.МИТРОФАНОВ: Ничего не буду делать, буду воспитывать.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А как – пороть, что ли?
А.МИТРОФАНОВ: Пороть самое легкое.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Пороть не дам.
А.МИТРОФАНОВ: Я лично ничего не буду делать. Я когда избирался, сказал, что с прессой никогда не воевал, не вел войн, никогда не подавал в суды никогда не напускал на журналистов силовые структуры, - никогда этим не занимался, и не буду заниматься. Как и не ябедничал на своих коллег по работе – ни в МИДе, ни в МГИМО, - про меня все что угодно, можно сказать, но не ябедничал, как некоторые пописывают, что у кого есть, у кого сколько земли, - и в МИДе этого не делал, и никогда этого не буду делать впредь, - есть какие-то такие свои принципы.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Это ваши личные принципы, или принципы председателя Комитета?
А.МИТРОФАНОВ: У меня они всю жизнь были, с момента поступления в МГИМО и они останутся. Я просто скажу, что человек, который сказал, что я вру, ведет со мной политическую борьбу, кстати, как оно и есть – у нас разные точки рения.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А если вы врете?
А.МИТРОФАНОВ: А я не вру. Я недоговариваю. У меня другой пропагандистский принцип - я открыто не вру, я недоговариваю. Я могу не все сказать, могу не сказать того, что знаю.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А если я скажу, что сознательно утаивает информацию?
А.МИТРОФАНОВ: Так я скажу – утаиваю, да. Любой политик утаивает информацию. Репрессий не будет сто процентов. Какие репрессии? Три месяца уже прошло – хоть бы кого-то репрессировали.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Так все впереди.
А.МИТРОФАНОВ: Да, все впереди. Все в ожидании погромов. Но не будет погромов, они закончилось.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Могу я интерпретировать ваши слова как главы комитета по СМИ - Митрофанов сказал, погромов не будет? Посмотрим, врет он, или не врет.
А.МИТРОФАНОВ: Но веселые времена будут обязательно.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Спасибо.