Александр Авдеев - Ищем выход... - 2011-01-19

А.ВЕНЕДИКТОВ: 20.07 в Москве, здравствуйте, всем добрый вечер, или доброе утро, или добрый день, где вы нас смотрите или слушаете. В эфире «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов, у нас в гостях, министр культуры РФ. Александр Авдеев.

А.АВДЕЕВ: Добрый вечер, Алексей Алексеевич.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Начну с вопроса, который пришел с Пскова к вам, Шанкина: «Вы что-нибудь читаете сейчас из классической литературы?»

А.АВДЕЕВ: Я читаю каждый день, и помногу - привычка, привитая мне родителями.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, папки с документами чтения не перебили.

А.АВДЕЕВ: Перебивают, к сожалению - чтение становится другим, читая документы, читаешь их быстро и привыкаешь к быстрому, невнимательному чтению - это мешает при чтении художественной литературы, потому что уже отвыкаешь читать медленнее, наслаждаться фразой, ее сочностью, красотой и смыслом, заставляя себя читать медленнее. Я вчера прочел чудные воспоминания супруги писателя Бакланова в последнем номере журнала «Знамя», до этого прочел две очень интересные книги философа Владимира Кантора, одна о России, называется «Россия между свободой и произволом», а вторая книга - чудные философские эссе о творчестве Достоевского, Гоголя и Толстова.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ответ министра культуры. Вас спрашивают про то, что вы любите в художественном, изобразительном искусстве – мы еще поговорим об этом. Но я вас хотел вот, что спросить – у нас в гостях сегодня был Владимир Ресин, первый зам. мэра Москвы, и конечно, мой первый вопрос ему был о ситуации с Большим Театром - он был очень оптимистичен. Оптимистичен ли министр культуры по окончанию реконструкции Большого Театра?

А.АВДЕЕВ: Я не пессимист и не оптимист - просто все идет по графику и все должно закончиться в октябре. Коллектив театра начнет осваивать помещение чуть раньше, гримеры пойдут в гримерные - кстати, там очень хорошего качества эти помещения, - еще раньше, осветители будут осваивать оборудование, наверное, с сентября или августа, а сам театр, со спектаклями, должен зайти уже в начале октября и начинать давать пробные спектакли. Дело это хлопотное, потому что сцена старого здания Большого Театра на 6 метров шире, чем сцена сегодняшнего нового здания, - поэтому все спектакли надо будет переделывать, проводить репетиции заново, расширять декорации - то есть, вести творческую техническую работу по освоению нового здания. Сколько она займет, я не знаю, - это уже вопрос руководства театра, и здесь тоже нельзя им выкручивать руки.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Владимир Ресин железным голосом сказал: «Первый спектакль – 11 октября».

А.АВДЕЕВ: Ресин прав, - будет ли это пробный спектакль, или прогон - это уже дело директора театра, но с 11 октября можно уже будет ставить спектакли. Параллельно будем осваивать и другие помещения.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Министру культуры известно, что это будет за прогон, или пробный спектакль?

А.АВДЕЕВ: А мы не собираемся заранее планировать. Это дело директора театра.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я понимаю, но может быть, уже известно.

А.АВДЕЕВ: Мы намечаем на октябрь гастроли «Ла-Скала», нам нужно провести еще официальное открытие старой новой сцены, обновленной сцены Большого театра, и выбрать дату, которую мы выберем в соответствии с календарем руководителей страны.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, правильно я понимаю, что ГАБТ будут открывать президент и премьер?

А.АВДЕЕВ: Пока это вопрос к протокольной службе президента и премьера. Но торжественное, международное открытие провести надо обязательно. Причем, сделать из этого праздник культуры всей страны.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Тем не менее, вы не сказали, какой спе5ктакль будет 11 октября.

А.АВДЕЕВ: Это вопрос не ко мне, а к директору Большого театра.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, может, вы знаете.

А.АВДЕЕВ: А я не исключаю, что это будет просто прогон.

А.ВЕНЕДИКТОВ: В этой связи еще один вопрос, я его поднимаю, потому что его поднимал мною очень уважаемый Денис Мацуев - вопрос о реконструкции Большого зала Московской Консерватории - Денис очень беспокоился о том, что акустика в зале, из-за того, что изменены стулья – вроде бы даже пластмассовые будут - совершенно будет изменена, и тогда вообще о какой акустике можно говорить?

А.АВДЕЕВ: Я Дениса хочу успокоить – никто не собирается делать пластмассовые стулья. Просто ныне существующие кресла трещат от старости – многие из них рассохлись, есть трещины – наверное, Денис сам это чувствовал, когда играл в этом зале. Кресла музицируют с треском. И речь идет о замене кресел – надо, чтобы они были той же формы, обиты примерно тем же цветом, и сделаны из того же дерева. Такие кресла подбираются, причем подбираются специалистами, работающими в Консерватории.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И тоже в срок откроется Большой зал Консерватории?

А.АВДЕЕВ: да, иначе сорвется Конкурс Чайковского.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Теперь давайте побольше возьмем тему – завтра будет совместное заседание Коллегии Министерства культуры и Министерства образования - оно зачем?

А.АВДЕЕВ: Нам надо обеспечить правовую основу для успешной работы всех учреждений, занимающихся художественным воспитанием молодежи. Детские «школы искусств», средние школы, балетные, музыкальные и иные. Ну и, конечно, вузы, потому что не все в порядке у нас в законодательстве.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, речь идет не вообще об образовании, а о специализированных школах, учебных заведениях, вузах, которые готовят людей искусства.

А.АВДЕЕВ: Конечно. У нас детских школ искусств 5, 5 тысяч на всю Россию.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Сколько?

А.АВДЕЕВ: 5,5 тысяч. И в каждой школе работают преподаватели музыки, пения, и все те специалисты, которые ведут музыкальные специальности.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А что там не хватает - в законодательстве?

А.АВДЕЕВ: Понимаете, у них заниженный правовой статус. У них социальный статус, социальная защищенность ниже, чем у учителей школы.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Обычных.

А.АВДЕЕВ: Конечно. А они выполняют такую же просветительскую функцию. Это учителя, которые должны иметь гарантированную нагрузку – 18 часов, как в школе, они должны иметь такую же зарплату, льготы, такое же право на досрочный выход на пенсию, и такой же размер пенсии. Если мы занимаемся серьезно культурой, то мы должны обеспечить все эти гарантии учителям. Прежде всего, детских музыкальных школ.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Мы завтра расскажем о решении совместной Коллегии – если оно будет, во всяком случае, проблему поднимем. Но вот вопрос - вы знаете о том, что готовятся новые стандарты для общеобразовательных школ, вы наверняка обсуждали со своим коллегой, Андреем Фурсенко, этот вопрос - ведь существует точка зрения, что нужно сейчас эти стандарты образования выправить. Не является ли с точки зрения многих преподавания пения и рисования, - лишними? За исключением начальной школы? Нет ли попыток превратить те уроки, которые были, в уроки физкультуры или физики?

А.АВДЕЕВ: Я сторонник того, чтобы преподавалось пение, рисунок – так было в хороших школах, так было в биографии тех людей, которые имеют хорошее, добротное российское образование – и в царское время. И в советское. Но беда в том, что учителя пения переходят из обычной школы в детскую школу искусств, и там они получают меньше. Решать будем не мы на Коллегии, мы будем просто формировать общую позицию, а решать будет Дума, потому что сейчас в стране обсуждается закон об образовании. И в этом законе большая и очень важная для нас часть должна быть посвящена как раз школам искусств, средним школам балетно-музыкальным, и высшим школам, готовящим артистов, музыкантов – речь идет о Консерватории, кинематографистов, актеров театра, и так далее. В отрасли работает 4 млн. человек – извините, что я работаю таким техническим языком.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Почему – это важно.

А.АВДЕЕВ: У нас профессиональное преподавание сейчас хромает только из-за того, что законодательно оно у нас плохо прописано. Вот такой пример: ребенок кончает детскую Школу искусств, он получает почти среднее образование. Но единой формы аттестата нет – кто-то выдает справку, кто-то – раскрашенный рисунок. У нас есть балетные школы, знаменитые на весь мир – Московская академия, Вагановское училище, Пермское, другие училища. Там тоже свои проблемы. Потому что надо, чтобы все талантливые дети со всей России учились полноценно, школы должны имеет общежития, иметь стандарты и статус среднего профессионального учебного заведения.

У нас очень много проблем в высшей школе. К примеру, у нас нет права на бесплатное второе высшее образование для тех, кто хочет стать режиссером театра, кино, или дирижером оркестра.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, у нас второе образование платное.

А.АВДЕЕВ: Платное. А в советское время было бесплатное, и у нас был и очень талантливые режиссеры и дирижеры - их было много. А сейчас извольте платить по 6 тысяч долларов, а может быть и больше, в год. А почему? Вот мы и просели – у нас сейчас не хватает руководителей оркестров, дирижеров – мы сами перекрыли канал обучения. Это не по государственному. Здесь рынок поборол рациональность - рынок такой, мелкотравчатый.

У нас и другие есть проблемы в высшей школе. К примеру, есть идея, - по-моему, она абсурдная, тем не менее, она вброшена в печать: лишить некоторые наши высшие учебные заведения, готовящие артистов, режиссеров, - права иметь Ученые советы и защищать диссертации. Возьмите ГИТИС - это последнее выпускающее учебное заведение – дальше идут в жизнь режиссеры, актеры, менеджеры и так далее. А если они написали диссертацию – где они должны защищаться? Нигде.

Есть и другие вузы, есть и другие проблемы, связанные с образованием – мы их должны очень грамотно прописать. А самое главное, знать, зачем. Потому что без надежно обеспеченного правового поля для художественного образования мы не будем иметь добротной культуры.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Сегодня помощник президента Аркадий Дворкович, - надеюсь, вы это слышали, - высказал сомнения в том, что необходимо платить стипендии всем студентам. Он говорит, что платить надо лучшим, а остальные должны либо брать кредиты, либо зарабатывать Ваша точка зрения – в вашей сфере?

А.АВДЕЕВ: Я думаю, что это личное мнение Дворковича.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну а что, только из-за того, что человек поступил и учится ему надо платить стипендию? В ваше время было по-другому, ив мое время было по-другому.

А.АВДЕЕВ: По учреждениям культуры могу сказать, что у нас студенты в основном подрабатывают для того, чтобы выжить – наверное, 95% таких студентов. Потому что это не те вузы, куда студенты ездят в роскошных машинах на учебу, это те вузы, в которые собираются самые талантливые ребята со всей страны, очень много ребят из провинции, прошедшие тяжелейший отбор. Знаете, какой сейчас конкурс в творческие вузы?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет.

А.АВДЕЕВ: На предварительное собеседование в Щукинское или в Щепкинское училище собираются по 250 человек на место. Ребята заранее знают, что они не будут олигархами, они не будут богато жить, у них не будет роскошной машины, но они идут, потому что они хотят работать в культуре, хотят работать актерами – потрясающая тяга. И в основном из малоимущих семей. Богатых в этой сфере нет.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Тогда 249, которые остаются за бортом, идут в другие сферы.

А.АВДЕЕВ: Ну да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, вы считаете, что творческие вузы должны иметь стартовую стипендию какую-то – все те, кто учится.

А.АВДЕЕВ: Я опасаюсь произносить слово «все» - наверное, есть какие-то исключения.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но абсолютное и подавляющее большинство.

А.АВДЕЕВ: Да, я так считаю. Надо ребятам помочь. Не такое уже это большое бремя для государства.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Владимир через «Твиттер» спрашивает: «Знаете ли вы, кто автор книги «Околоноля» - Сурков или Соловьев?

А.АВДЕЕВ: Не знаю.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вы были на спектакле?

А.АВДЕЕВ: Нет еще.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Тогда и не буду спрашивать - идем дальше. Вопрос о воспитании патриотизма – об отдельных уроках по патриотизму в школах – что вы думаете по этому поводу?

А.АВДЕЕВ: Я думаю, что патриотизм воспитывается всей культурой. Вообще культура единственная область – вместе с просвещением, а культура это часть просвещения - которая воспитывает ценностные категории. Культура формирует интеллект. Интеллект не формируется ни знанием экономики, ни развитием транспортной, социальной сферы – это все сферы, в которых живет человек. А у человека есть голова интеллект – интеллект формируется только просвещением и культурой. И все ценности: доброта, порядочность, любовь к родине, мужество, отношение к ближнему, к семье, родителям, родине - все это формируется через культуру, через ценности.

Специальные уроки патриотизма, наверное, нужны, но я бы не назвал их уроками патриотизма, а уроками, посвященными Дню Победы, посещению школьниками наших крупных музеев - исторических, связанных со Сталинградской битвой, с Великой Отечественной войной. То есть, нужно не менторски говорить о патриотизме, а нужно воспитывать патриотизм на примере истории нашей родины.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, не по четвергам с 9.15 до 10.00

А.АВДЕЕВ: Совершенно верно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вы сказали про музеи - тут еще один вопрос от Саранчева Юрия: «Что вы думаете о судьбе больших и малых музеев Армии и Флота России, какова судьба «Авроры», в частности?» - хороший вопрос.

А.АВДЕЕВ: Большие и малые музеи в России составляют наше богатство. Куда бы я ни приезжал – а по стране приходится много ездить, - сразу же иду в музей. Потрясающие есть маленькие музеи. Представьте, - приехал в Хабаровск, пошел в музей, а там есть отдел Западно-европейского искусства и есть Брейгель - старший. Эта картина стоит миллиона - она висит в Хабаровском музее. В каждом музее есть жемчужины нашей живописи. И музеи замечательные. К сожалению, в этих музеях нет запасников, к сожалению, в эти музеи дают мало денег.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это региональные деньги?

А.АВДЕЕВ: Региональные, федеральные – не буду делить, - и там и здесь одни проблемы. К примеру, была жара 40-градусная - больше всего у нас душа болела за сохранность картин музейного фонда: пойдут пузыри от жары, от высокой температуры.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И были потери?

А.АВДЕЕВ: Потерь не было, но болезнь, полученная картинами от жары, может проявиться и через полгода, и через год – нет климатических запасников. У нас хорошо оборудованные запасники для музейного фонда есть только - по мировым стандартам – в 5-6 музеев. А так везде блюдечко на батарею с водой, и таким образом поддерживают влажность. Очень большая проблема, требующая больших средств. Мы сейчас разработали программу для того, чтобы хотя бы каждый федеральный музей страны к 2015 г. имел свой запасник.

Но вы говорите о военных музеях. По «Авроре», как мне доложили, вопрос решен - «Аврора» остается музеем и остается той святыней – не для всех святыней, но, тем не менее, это музей, что касается военных музеев, то они нужны, потому что надо воспитывать в военных - мы только что об этом говорили – патриотизм, но не на уроках политграмоты, а на посещении музеев. Нам крайне нужны и необходимы такие музеи, как Советской Армии – великолепный музей. Нам нужны музеи Великой Отечественной войны, Военно-морской музей нам нужен, музей Авиации и космонавтики. И маленькие музеи, где можно их содержать и сохранить - их надо оставить.

А.ВЕНЕДИКТОВ: В этой связи вопрос по Рязанскому музею. Историк Кик спрашивает: «Строительство нового музея в Рязани вызывает у горожан не радость, а тревогу – не послужит ли это поводом для полного выселения музея из исторического комплекса Кремля?»

А.АВДЕЕВ: До тех пор, пока не будет приспособленного здания для этого музея, музей никуда не уедет. И мы защищены законом об особо-ценных объектах. Мы, по требованию руководства страны – и я согласен с этим решением – передаем храмы и церкви в Рязанском кремле. А музей находится в Архиерейских палатах, они не используются под службы. И музей там будет до тех пор, пока мы в Рязани не выстроим нового хорошего музея с прекрасным климатическим запасником. Я признателен Мэрии Рязани за то, что они выделили очень престижный участок земли, на котором мы будем строить музей.

Ситуация по Рязани была в последнее время тяжелой, но мы выстояли. Мы не дали тронуть музей и выселить его из Кремля. Кстати, Кремль Рязанский никогда исторически не принадлежал русской православной церкви. Принадлежали храмы, но не Кремль.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Мы поговорим об этом. НО не могу пропустить коллег из Санкт-Петербурга - снос Литературного дома, где строят коммерческий объект. Вы в курсе ситуации по Питеру?

А.АВДЕЕВ: Нет.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вас очень много благодарят за историю с «Охта-Центром» и с башней, и считают, что вы один из тех, кто вслух не побоялся говорить и решить проблему, в результате мы знаем, что вмешался президент, и запрос в прокуратуру шел через ваше ведомство.

А.АВДЕЕВ: Не через наше, мы просто сами его послали.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Теперь в Питере большая проблема, связанная со сносом так называемого Литературного дома – если вы не в курсе, прошу взять на контроль.

А.АВДЕЕВ: Хорошо.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И еще один вопрос. Валтасар спрашивает: «Как вы смотрите на то, чтобы вернуть дореволюционное обращение «сударь» и «сударыня», «барышня» - как иначе обратиться к незнакомому человеку? Обращения «господин, госпожа» отражают социальный статус человека. Выражение «господин извозчик» или «господин дворник» звучит нелепо». Это вопрос культуры.

А.АВДЕЕВ: Да. Но командными решениями слово не введешь в русский язык. Поэтому это уже вопрос работы журналистов, писателей. Если постепенно слово вводить, то оно может прижиться вновь. К сожалению, у нас приживаются сорные слова. Я вам очень благодарен за то, что сегодня мы беседуем с вами почти 25 минут, и вы ни разу не сказали «как бы».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я могу сейчас сказать «как бы» - не вопрос.

А.АВДЕЕВ: Это ужасно. Каждый день я слышу это «как бы» - «здравствуйте, как бы… я рад вас приветствовать здесь, как бы…» - ужасно. Раньше было «блин», теперь «как бы» - столько сорных слов, которые искажают русский язык. «Сударь» не будет искажать, но надо, чтобы люди привыкли к этому.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А как вы обращаетесь к незнакомым людям? Вы были послом во Франции, думаю, что обращение «месье, мадам, мадмуазель» было нормальным. Как вы здесь обращаетесь, когда вам нужно окликнуть незнакомого человека?

А.АВДЕЕВ: Я говорю «Будьте любезны» - это как-то помогает.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Александр Авдеев, министр культуры РФ в прямом эфире, через три минуты вернемся в студию. Новости.

НОВОСТИ

А.ВЕНЕДИКТОВ: Александр Авдеев, министр культуры у нас в гостях - и не «как бы», а настоящий Александр Авдеев. Только что в новостях прозвучало - человек на своей личной страничке разместил 18 аудиозаписей известной музыкальной группы - тяга к музыке: 200 тысяч скачиваний. А за это грозит 6 лет. Что с этим делать? С одной стороны, - пиратство. Ну, не пиратство – человек разместил для своего пользования. С другой стороны, открыл возможность бесплатно пользоваться чужим имуществом, люди приходят, и приходят за культурой – что делать с этим?

А.АВДЕЕВ: Надо брать опыт других стран. Знаете, у меня такое впечатление, что мы сейчас не сможем одолеть этот недостаток, потому что у нас неразвитое гражданское общество. Там, Где гражданское общество имеет традиции, где оно законопослушно, и в то же время люди знают свои права, там легче решаются проблемы с авторскими правами – там пиратства меньше. Смотрите - пиратство сместилось в нашу страну, в Юго-Восточную Азию, и его куда меньше в странах Евросоюза, хотя оно тоже есть, но они борются весьма эффективными методами, причем опираясь на гражданское общество.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но при этом внутри гражданского общества возникают пиратские партии, которые кое-где даже приходят в парламент.

А.АВДЕЕВ: Они другим пиратством занимаются.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, шведские пираты, Шведская пиратская партия, которая считает, что авторское право утратило уже смысл в интернете, организовали партию и получают очень много голосов.

А.АВДЕЕВ: Но авторы, видимо, недополучают денег, пусть авторы с ними и борются. Для нас в этом деле Швеция не пример, хотя в других областях, конечно, пример. Думаю, что видимо, есть какое-то негласное соглашение со шведскими авторами, - потому что их голоса не слышно. Потом у шведов вообще ситуация особая: Швеция страна, в которой нет богатых людей. Швеция страна, в которой культивируется материальное равенство, страна, в которую не вкладывают деньги иностранные инвесторы для того, чтобы заработать капитал. Там богатство осуждаемо - честно заработанное богатство.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Перераспределяемо, - даже так можно сказать.

А.АВДЕЕВ: Да. Налоги там большие. И психология шведов своеобразна. Поэтому я не брал бы для примера Швецию, а брал бы те страны, где авторское право наиболее развито и цивилизовано.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот такой способ - мы же знаем, как заставить ребенка читать, сказать: эту книгу не смей читать, ты еще не дорос - это я как папа 10-летнему мальчика говорю.

А.АВДЕЕВ: А я – как дедушка.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И работает на сто процентов, - этим же вечером вижу ребенка, читающего книгу. Может быть, так и культуру распространять?

А.АВДЕЕВ: Она так и распространяется, потому что в интернете вы можете прочесть все. То, что по праву оцифровано есть в интернете, та же литература и то, что не по праву.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Так, - сказали слово.

А.АВДЕЕВ: Я его сказал, и оно у меня имеет смысловую нагрузку. Беда в том, что мы не можем из интернета скачивать пиратские публикации в библиотечные сети, потому что тогда это уже нарушение.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я понимаю. Так вопрос отцифрованности – как вам кажется, вот библиотеки – мы что привыкли представлять себе под словом «библиотека» - это такое пыльное, тесное помещение, где стоят стеллажи, книги, плотно прижатые, сидят люди, которые выдают по формулярам.

А.АВДЕЕВ: Алексей Алексеевич, какой вы дремучий.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Дремучий, я давно в библиотеке не был.

А.АВДЕЕВ: К сожалению, у нас таких много. Библиотека сейчас должна стать мультимедийным культурным центром, и такие библиотеки у нас создаются, они уже есть. Там есть комплексы с большими экранами, на которые можно выдавать книги и фильмы, получаемые через цифру из других медийных центов. Мы можем через эти комплексы устраивать всероссийскую премьеру фильма или спектакля. Открытие Большого Театра, у нас есть идея, транслировать на все подобные библиотечные и художественно-медийные центры.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но сколько таких, и сколько библиотек?

А.АВДЕЕВ: Мало.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А сколько вообще библиотек в России?

А.АВДЕЕВ: 125 тысяч библиотек.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А таких?

А.АВДЕЕВ: Дружочек, там есть школьные библиотеки, институтские, научные, вузовские, есть библиотеки музыкальных обществ, Московской Консерватории - они и должны быть библиотеками для спокойного чтения. Но мы имеем в виду публичную библиотеку – их 46 тысяч в России. И публичная библиотека должна постепенно становиться крупным культурным центром для интеллектуального освоения литературы, информации.

Библиотека сейчас во многих городах у нас имеет Центры психологической разгрузки. Многие библиотеки сегодня в России имеют бесплатную юридическую консультацию.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Юридическую?

А.АВДЕЕВ: Юридическую. Назову вам пример - я был в Мурманске, там есть Детско-юношеская библиотека. Есть кабинет для работы с детьми, - читатели могут придти с братьями и сестрами, и малышей они отдают в эту комнату. И там есть бесплатная юридическая консультация для подростков. Сейчас в библиотеках заводятся либо терминалы, либо отдельные кабинеты для трудоустройства молодежи. В регионах сейчас идет программа по созданию искусственных катков - по программе «Единая Россия» - 76 искусственных катков в районных центрах, и там же, при ис4кусственных катках, делают библиотеки, спортивные залы, шахматные клубы, и так далее. Я был в одном маленьком городе в Тверской области – там построили искусственный круглогодичный каток. Ребята ушли из дворов, исчезли пивные бутылки и шприцы, 8-10 хоккейных команд, прекрасные тренировочные группы по фигурному катанию, и при этих же центрах библиотеки и спортивные залы. В таких комплексах, конечно, библиотека нужна.

Библиотека нужна и сама по себе. Мы сейчас много денег вкладываем в создание модельных сельских библиотек. На селе ведь не сделаешь каток, бассейн и центр юридической консультации. Но на сельскую библиотеку можно зациклить районную библиотечную сеть, в село можно принести «Ридер», и как раз «Ридеры» пойдут в маленьких библиотеках в сельских районах. Потому что в «Ридер» можно закачать до 5 тысяч книг, а это значит, что не надо покупать 5 тысяч книг. Если каждая книга в среднем у нас в России стоит 300 рублей, то 5 тысяч книг, сколько будут стоить?

А.ВЕНЕДИКТОВ: 15 миллионов?

А.АВДЕЕВ: Дорого. Проще купить в библиотеку десять «Ридеров», и закачать - не через интернет, потому что там авторские права, но через сети можно закачать всю базовую российскую литературу – то 10 тысяч произведений.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Полтора миллиона. Вопрос издателя из Томска: «Будет ли разрешено библиотекам отцифровывать свои фонды без разрешения правообладателей, авторов и издателей, как это планируется в поправках в Гражданский кодекс?».

А.АВДЕЕВ: Библиотеки обязаны действовать по закону, и это разрешено не будет - пока.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это поправки. Вы, как министр, сторонник того, чтобы разрешить библиотекам это сделать?

А.АВДЕЕВ: Я сторонник того, чтобы создавать межбиблиотечные пулы на основе крупных библиотек – Ленинской библиотеки. Питерской Публичной, и эти пулы бы договаривались с авторами о том, чтобы за копеечные деньги отцифровывать.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Для всей России.

А.АВДЕЕВ: Для электронных сетей. Но чтобы были пулы. Иначе получится, что одна библиотека отцифровывает, а рядом, через квартал, вторая библиотека делает то же самое. А если есть сеть – кто-то один оцифровал, и договорился с автором о пуле. Кстати, международный опыт этого есть.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Прежде, чем перейдем к закону о передаче музеев, еще одно сообщение от Юрия: «Ха, у меня трехлетний ребенок говорит, как министр культуры: «будь так любезен».

А.АВДЕЕВ: Чудно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Поговорим о передаче музеями Русской православной церкви определенного имущества. Как работает этот закон, чем вы довольны, чем недовольны?

А.АВДЕЕВ: Закон еще не успел начать работать, как уже посыпались требования вернуть храмы, монастыри. Закон строго определяет порядок того, как это надо делать, как подавать заявки, сколько надо времени рассматривать заявки. Поэтому мы все спонтанным пожелателям освободить помещения и выставить музеи, библиотеки, либо архивы, мы говорим вежливо, что нужно соблюдать закон, и мы будем все эти вещи делать на основе очень хорошего, нормального сотрудничества с РПЦ, либо с другими конфессиями, если речь идет о них.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Например, вопрос коллеги из госслужбы, из Москвы: «Зачем РПЦ в Калининграде Тевтонский замок Балька? Может это невнятное решение Росохранкультуры? Роспись в том, что на протяжении 5 лет никто не охраняет памятники истории и культуры Калининградской области? - что, баба с возу?» - я не знаю, но Тевтонский замок?

А.АВДЕЕВ: А в нем что, молятся?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не знаю, вопрос пришел.

А.АВДЕЕВ: Наверное, это вопрос по теме судьбы памятников.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Передача памятников РПЦ.

А.АВДЕЕВ: Но что, Тевтонский орден передается?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Видимо, эта крепость – да.

А.АВДЕЕВ: Там другая есть история в Калининграде – там речь идет о передаче помещения, в котором находится музей прекрасного литовского писателя, передача помещения в РПЦ. Но все разрешилось нормально, потому что РПЦ, приобретя, получив на свой баланс это помещение, тем не менее договорилась с музеем о том, что музей продолжит свое пребывание и функционирование в этом помещении.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А в Москве как происходит? - Новодевичий - это то, что москвичи знают.

А.АВДЕЕВ: Исторический музей выехал из Новодевичьего монастыря, передал все исторические помещения монастырю, и все прошло безукоризненно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Никаких музейных потерь?

А.АВДЕЕВ: А мы сделали очень хорошее соглашение.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Расскажите немножко.

А.АВДЕЕВ: Музей будет контролировать состояние музейных ценностей, причем, контроль будет очень жесткий. И музей оговорил все эти жесткие требования с монастырем, и прошло все очень цивилизованно. Должен сказать, что это тот самый пример, когда монастырь и музей, - и я должен выразить признательность владыке Ювеналию за это, - Левков, новый директор Исторического музея…

А.ВЕНЕДИКТОВ: Левыкин.

А.АВДЕЕВ: Да, простите - Левыкин – замечательный молодой специалист – они прекрасно договорились. Я был в монастыре 5 дней назад - все идет великолепно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Хорошо, это важно.

А.АВДЕЕВ: Но хотелось бы, чтобы и везде так было. Но боюсь, что везде так не будет.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но это во многом зависит и от вас.

А.АВДЕЕВ: Я могу сказать, что мы сделаем все, чтобы сохранить в надлежащем виде вверенное нам, министерству, национальное богатство страны – библиотечный фонд, архивный и музейный. Все остальное для нас вторично, хотя мы и будем выполнять закон. Поэтому мы будем каждый раз договариваться достойно, честно, без надрыва, но будем добиваться таких условий, при которых бы музеи, библиотеки и архивы не пострадали. Я еще должен добавить, что на строительство дублирующих помещений, если принимается решение об освобождении, отводится 6 лет.

А.ВЕНЕДИКТОВ: С момента, когда решение принято.

А.АВДЕЕВ: С момента, когда решение, заявка приняты. Ну что, тогда мы будем просить соответствующие деньги. А если деньги не будут выделены, а 6 лет пройдет, - мы никуда не уедем. И наши коллеги из РПЦ - это достойные люди, с которыми у нас прекрасное сотрудничество – они все это понимают. Должен сказать, отмечу, что была очень важная встреча патриарха с директорами ведущих музеев страны.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но мы, к сожалению, стенограммы не увидели.

А.АВДЕЕВ: Его Святейшество, во-первых, высказался за честное сотрудничество, во-вторых, выделил, что РПЦ заинтересовано в сохранении национального достояния России, в чьих бы руках оно ни находилось, - значит, и в музеях тоже. И, в-третьих, мы договорились действовать на основе согласия и стабильности – не лихорадить общество, общественность нашими историями, а стремиться решать их по-доброму и цивилизовано, но еще раз: так, чтобы не пострадало национальное достояние страны.

А.ВЕНЕДИКТОВ: С РПЦ отношение государства в музейной области более или менее понятно и регулируется законом, а вот история с другим вашим партнером кажется мне достаточно странной – у России с США перезагрузка во всех областях, как я понимаю, - кроме вашей. С августа месяца обмен выставками прекратился. То есть всюду расцветает пышным цветом дружба, «пхай-пхай», только в области обменов музейными ценностями, коллекциями, выставками – здесь все вернулось на стадию 1969-1972 гг.

А.АВДЕЕВ: Хочу вас подправить.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Подправьте.

А.АВДЕЕВ: Не обмен выставками прекратился, а выезд российских выставок на американскую территорию прекратился – а американцы – пожалуйста.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Что случилось?

А.АВДЕЕВ: Дело в том, что одна американская общественная организация совершенно незаконно потребовала коллекцию редких книг из нашей Российской государственной библиотеки. Причем, эта коллекция в Российской библиотеке никогда не покидала пределов России, находится в ней законно, мы являемся собственниками. И вдруг американская общественная организация обратилась в американский суд с требованием отдать им эту коллекцию.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это «Библиотека Шнеерсона».

А.АВДЕЕВ: Да. Причем, у них аргументация такая: у них нет юридических прав, но они считают, что у них есть духовное право. Духовное право есть и у аналогичных организаций на территории России, тем более, что это российская собственность, у нас свои есть верующие, не менее уважающие эту коллекцию, и если уже отдавать ее – то своим. Но это государственная собственность, она входит в библиотечный фонд, и по закону мы ее не имеем права отчуждать. Американский суд, несмотря на то, что речь идет о суде против государства…

А.ВЕНЕДИКТОВ: Российского государства.

А.АВДЕЕВ: Российского государства. Американский суд присудил эту коллекцию общественной американской организации, хотя по международному праву государство неподсудно. Мы предприняли все юридические демарши для того, чтобы объяснить суду и американской общественной организации, что речь идет, друзья, о международном праве, а не о внутреннем американском праве. И по международному праву государство неподсудно, а тем более, если вы хотите судиться – пожалуйста, судитесь с нами на территории России.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, вы скажете.

А.АВДЕЕВ: Но формально это возможно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Конечно, возможно.

А.АВДЕЕВ: Но поскольку решение состоялось не в нашу пользу, то теперь все, что неприкрыто - вся российская собственность, не прикрытая дипломатическим иммунитетом, на территории США может быть арестована.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, это вы не просто «раз так – мы вам ничего не будем показывать»?

А.АВДЕЕВ: Что вы. Многие наши американские коллеги, в том числе, из Госдепа, забеспокоились – они понимают, что это абсурд. Но юридически любая наша выставка – от фотовыставки до иной другой – может быть арестована. Теоретически.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Типа дела «Нога».

А.АВДЕЕВ: Да. Поэтому пока мы посылать ничего не будем.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Здесь заморозка.

А.АВДЕЕВ: Мы сейчас сотрудничаем с американскими дипломатами, они заинтересованы в урегулировании на основе, как я понимаю, международного права, сейчас ведем переговоры и, наверное, будут какие-то интересные решения, которые нам обеспечивали бы стопроцентные гарантии неприкосновенности.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, речь идет о возможной защите против ареста.

А.АВДЕЕВ: да. А если стопроцентных гарантий не будет, а будут 95%-ные гарантии, или даже 99% - мы все равно не пошлем. Потому что мы сами в этой ситуации ведем себя достойно, и международная практика такова, что если нет полных гарантий – выставка не состоится.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Напомню, что речь идет о «Библиотеке Шенеерсона» так называемой. Еще один скандал – извините, что я заканчиваю нашу встречу скандалами, но думаю, что это интересно нашим слушателям – это такие невидимые отношения, которые могут быть превратно истолкованы – скандал вокруг шедевра Карла Брюллова «Христос во Гробе» - он был ввезен частным коллекционером как бы для продажи - вот здесь слово «как бы» я специально подчеркну двумя чертами, - мы этого не знаем. Коллекционер, который живет на западе, был обвинен в нарушении таможенных правил, картина у него забрана, сам он подвергается уголовному преследованию. И я знаю, что огромное число коллекционеров по всему миру следит за этим делом. Думаю, что вы тоже следите за этим делом. Ваше впечатление от всего этого, и чем это все должно закончиться?

А.АВДЕЕВ: Это все должно закончиться правовым решением.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Дело дошло до Конституционного суда, насколько я понимаю. Но человек ввозит картину, которая ему принадлежит, это его собственность, - это так, или не так, - картина его собственность?

А.АВДЕЕВ: Я сейчас не буду комментировать конкретное судебное дело – оно сложное. Но, с одной стороны, есть права человека, в том числе права экономические.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Права собственности.

А.АВДЕЕВ: А с другой стороны, у нас есть детали, которые обогащают.. утяжеляют…

А.ВЕНЕДИКТОВ: «Обогащают» - хорошее, правильное слово.

А.АВДЕЕВ: Да. Поэтому давайте это дело не комментировать, а оставим на усмотрение суда. Тем более что оно никак не политизировано.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вы считаете, оно не политизировано?

А.АВДЕЕВ: Я сам коллекционер, и мне понятна мотивация многих коллекционеров. Я их сердцем чувствую.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Кто-то мне недавно рассказывал, как невозможно было российскому государству что-то купить, нашелся коллекционер, который приехал, купил и подарил РФ.

А.АВДЕЕВ: Это я вам рассказывал. Года три назад.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Совершенно верно. И последний вопрос – год тому назад вы сказали, что люди стали хуже говорить по-русски из-за миграционных процессов внутри страны – это было на совещании после Хабаровска. Люди просят прокомментировать, чтобы вы объяснили, что вы имели в виду.

А.АВДЕЕВ: А я имею в виду, что нужно мигрантов учить, и вообще мигрантам нужно обеспечивать не только знание русского языка, им нужно обеспечивать социальную защищенность. К сожалению, и в последнее время телевидение много говорит об этом - у нас мигранты нещадно эксплуатируются: у них нет гарантированного медицинского обслуживания, нет нормальной зарплаты, - их обирают и обворовывают, - хотя я говорю о тех, кто приезжает сюда законно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Законно и работать.

А.АВДЕЕВ: Конечно. Их все равно нещадно эксплуатируют. И, кроме того, они не все знают русский язык, их надо встраивать в наше общество – через ассимиляцию, либо через встраивание иное, но обязательно. Коль мы их законно принимаем на своей территории, их надо учить русскому языку – это тоже часть нашего общества, пусть без российских паспортов. И мы должны проявлять гуманное отношение не только к своим, но и к иностранцам, тем более, что они приезжают работать на российскую экономику.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Спасибо большое. Жалко, нам не хватило времени, но думаю, что мы не в последний раз встречаемся - не «как бы» - Александр Алексеевич Авдеев, министр культуры.

А.АВДЕЕВ: Знаете, хотя я занимаюсь культурой, но всегда с большой симпатией смотрю на то, как обеспечивают права иностранным рабочим, потому что я насмотрелся, как это в Европе происходит.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вы были послом во Франции.

А.АВДЕЕВ: Проблема запущена. Люди бунтуют не потому, что они плохие, а потому что десятилетиями, 30, 40, 50 лет проблема не решается. Мне французские коллеги часто говорили: Александр, используйте наши ошибки, учитесь на них, потому что и вам может клюнуть петух кое-куда - поэтому срочно решайте проблемы с мигрантами, обеспечивая им все права. Естественно, и заставляя их соблюдать российские законы, нравы и обычаи.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Александр Авдеев, член правительства России, министр культуры РФ.