Итоги года - Сергей Куприянов - Ищем выход... - 2010-12-29

А.ВЕНЕДИКТОВ: Здравствуйте, это действительно программа «Ищем выход», где бы вы нас ни смотрели – добрый вечер, добрый день или доброе утро, особенно добрый день всем нашим зрителям и слушателям на просторах СНГ, потому что сегодня ОАО «Газпром» будет отвечать на ваши вопросы. Напоминаю: 970-45-45. Сергей Куприянов наш гость как всегда в коцне года. Добрый вечер.

С.КУПРИЯНОВ: Добрый.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Начнем с российских тем – пришло довольно много вопросов по интернету, и многие слушатели удивляются или возмущаются ростом тарифов на услуги поставки газа как на промышленные, так и частным потребителям. Промышленные объявлены 15%, я посчитал, что в следующем году и частным потребителям где-то порядка 15% рост тарифов – с чем это связано и нельзя ли каким-то образом уменьшить этот рост тарифов?

С.КУПРИЯНОВ: Когда цены повышаются, всегда это неприятно для покупателя, конечно. Но это неизбежно. Мы выходим на более сложные месторождения, на более тяжелые районы добычи газа, и цена будет расти. Это объективно. И, по сути, у нас развилка очень простая: либо газ будет дороже, либо его будет недостаточно, вот и все. Поэтому можно продолжать разрабатывать только старые месторождения, но это будет означать, что газа будет все меньше и меньше.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Один из наших слушателей говорит – почему Европе вы продаете за 300 долларов, а российскому потребителю за полторы тысячи долларов.

С.КУПРИЯНОВ: Рублей, наверное.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Он написал «долларов».

С.КУПРИЯНОВ: Ну, нет таких цен.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А какой диапазон, какова в следующем году будет стоимость для индивидуального потребителя?

С.КУПРИЯНОВ: Это зависит от района, от ценового пояса. Но в любом случае это диапазон до ста долларов.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, в три раза меньше.

С.КУПРИЯНОВ: В три раза меньше. К тому же 300 – это цена, которую мы получаем от крупных наших оптовых покупателей, а цена, которую платят непосредственно домохозяйства или предприятия – она гораздо выше.

А.ВЕНЕДИКТОВ: В Европе?

С.КУПРИЯНОВ: Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Все-таки каким образом можно сдержать рост цен? Наши слушатели считают, что содержание непрофильных активов - сначала поговорим о спортивных – они как раз и влияют на эту цену. Если отказаться от поддержки "Shalke 04" или "Зенита", то тогда цена будет меньше.

С.КУПРИЯНОВ: Незначительно. Никто этого не почувствует. Потому что стоимость финансирования этих проектов по сравнению с общим объемом наших расходов, она, на самом деле не так велика, чтобы кто-то на своем кармане ощутил снижение от того, что мы откажемся, например, от шальки или каких-то других наших спортивных объектов. Поэтому здесь какого-то ощутимого результата за счет этого не получить.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А как вы объяснили бы нашим слушателям и потребителям газа – просто сказать. Что более сложные месторождения, но где они, когда они будут, а цены ударят с 1 января – если я правильно понимаю. Индивидуальному пользованию на 5%, и еще с 1 апреля на 9,5% - если я правильно читал материалы Федеральной службы по тарифам - то есть, в целом на 15%.

С.КУПРИЯНОВ: И вопрос в чем?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Все-таки с учетом и кризиса, из которого домохозяйства не сильно вышли, и с неувеличением покупательной способности – что вы могли бы сделать для потребителей газа внутри России – пока об этом поговорим.

С.КУПРИЯНОВ: Это уже сделало правительство. Все прекрасно помнят, что решение о переходе на равнодоходные цены на внутреннем рынке принималось исходя из того, что мы к этому придем уже в 2011 году. Сейчас этот промежуток времени растянут до 2014 года, и это как раз то, что сделало правительство в ответ на кризисные явления.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Давайте вернемся к вашим спортивным вещам. Что дает «Газпрому» поддержка "Shalke" и "Зенита"? - для чего?

С.КУПРИЯНОВ: По разному. Если говорим о "Shalke", то это, прежде всего, узнаваемость в Европе, узнаваемость в Германии, которая позволяет нам гораздо более эффективно продавать газ, в том числе и конечным потребителям. Мы начинаем работать с конечными потребителями в Германии.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Что вы называете «конечными потребителями»?

С.КУПРИЯНОВ: Я имею в виду не контракты, когда мы поставляем газ оптом, а работаем точечно непосредственно с тем, кто этот газ потребляет, а не просто покупает у нас и перепродает дальше. А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, это узнаваемость.

С.КУПРИЯНОВ: Это узнаваемость.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А почему именно Германия имеет такое значение для «Газпрома»?

С.КУПРИЯНОВ: Это самый крупный рынок.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Если говорить о наших зарубежных поставках в процентах – это сколько? Чтобы понять, что такое «самый крупный» - 30%? 40? 50? 80%?

С.КУПРИЯНОВ: Это порядка… ну, если у нас всего 140 млрд кубометров, то германия порядка 30.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И это самая крупная страна, самый крупный потребитель. То есть, "Shalke" нужно для этого – для продвижения.

С.КУПРИЯНОВ: Да. Если говорим о «Зените», то здесь, конечно, история немножко другая – в целом идеология в том, что должны быть такие команды, как «Зенит». И для этого нужно, чтобы были такие компании как «Газпром», кто помогает добиваться тех результатов, которые команда показывает.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нас возвращают к тарифам - Дормидонт нам пишет. Мы вспомним, что сегодня премьер-министр Путин сказал об одной из удач года - что мы приблизились к ВТО близко. Но Дормидонт пишет: «ВТО требует торговать внутри страны и вовне по одной цене. Сколько будет стоить газ тогда для частных лиц после вступления в ВТО? ВТО выгодно для «Газпрома»» - хорошие вопросы задают наши слушатели.

С.КУПРИЯНОВ: Рассчитать очень просто. Если мы возьмем среднюю цену поставки газа в прошлом году – она составила 308 долларов, - отнимем от этой цены 30% экспортной пошлины и примерно 15-20 долларов расходов на транспортировку газа.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Тоже отнимаем.

С.КУПРИЯНОВ: Тоже отнимаем. Вот и получится та цена, которая будет в случае выхода на равнодоходность.

А.ВЕНЕДИКТОВ: «Газпрому» выгодно вступление России в ВТО с точки зрения коммерции?

С.КУПРИЯНОВ: Напрямую мы это не связываем с нашей выгодой, потому что наши цены регулируются государством, а в дальнейшем будут определяться в соответствии с ценовой формулой. Поэтому какого-то прямого эффекта мы не увидим.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Конечно, не могу вас не спросить про окончание истории со строительством башни в «Охта-Центре» - вы каждый раз выступали, но решение принято, то есть, как бы оно принято. Каковы дальше действия «Газпрома», потому что я так понимаю, что все равно офис вы будете строить где-то. Или нет? Или «Газпром» вообще отказался от проекта строить большую офисную территорию?

С.КУПРИЯНОВ: Этого проекта уже не может быть – это понятно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть то, что называлось «Кукурузой» быть не может.

С.КУПРИЯНОВ: Да, его нельзя перенести.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вы уверены? Предлагали участки перенести именно башню.

С.КУПРИЯНОВ: В любом случае это будет другой проект. Потому что вот так механически взять и переставить просто с одного места на другое, невозможно. Что касается офисно-делового центра, то сейчас нам предлагают разные варианты, очень активно включилась в этот процесс Ленинградская область.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Еще бы.

С.КУПРИЯНОВ: И понятно, почему – налоги «Газпромнефти», а речь идет именно о «Газпромнефти» составляют порядка 25 миллиардов рублей.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это налог в год?

С.КУПРИЯНОВ: Да. И это, конечно, ощутимая прибавка.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Надо объяснить нашим слушателям, что там, где будет штаб-квартира «Газпромнефти» в виде уже виртуальной башни, которая была бы, в тот субъект федерации будут платиться налоги. А что такое потеря для Петербурга этих 25 миллиардов? Вы бы платили тогда в Петербург 25 миллиардов?

С.КУПРИЯНОВ: А мы и сейчас платим. Уже несколько лет «Газпромнефть», несмотря на то, что физически базируется в Москве, юридически зарегистрирована в Санкт-Петербурге и довольно значительные средства уже получены бюджетом города от «Газпромнефти».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Правильно ли я понимаю, что если будет выбран другой субъект федерации, это уйдет в тот субъект федерации?

С.КУПРИЯНОВ: Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Пока решения нет?

С.КУПРИЯНОВ: Пока решения нет. Но область очень активна.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Область активна, а «Газпром»?

С.КУПРИЯНОВ: Решения пока нет.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но вы будете объявлять новый тендер? Что будет вообще с проектом на самом деле.

С.КУПРИЯНОВ: Пока сложно сказать.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, решения нет. По «Охта-Центру», я так понимаю, что «Газпром» совсем недоволен решением санкт-петербургской власти?

С.КУПРИЯНОВ: Что значит, доволен или недоволен? Решение есть, его не изменить, и поэтому тут вряд ли имеет смысл дискутировать о том, хорошо это, или плохо.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И последний вопрос, который не касается напрямую работы «Газпрома» в следующем году, он тоже такой, я бы сказал, может быть, гуманитарный, а может быть не гуманитарный. Пришла информация о том, что Камчатка будет платить в два раза меньше за газ – мы говорим о разных регионах, о том, что в целом по стране рост на 15%, а Камчатка – меньше. Это с чем связано.

С.КУПРИЯНОВ: Дело в том, что на Камчатке газа еще совсем недавно не было вообще. Экономически обоснованная цена оказалась слишком высокой. Поэтому было принято решение государством о том, что нужно эту цену снизить, а нам эту разницу компенсировать.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Такое было принято решение. Понятно. Премьер после выигрыше чемпионата мира по футболу в 2018 году, говоря о том, каким образом будут строиться стадионы, упомянул и «Газпром» - о том, что «Газпром» строит, или будет строить стадион в Санкт-Петербурге. Это стоящийся, или уже построенный стадион?

С.КУПРИЯНОВ: Это строящийся стадион, который как раз строится за счет средств, которые бюджет получает от налогов «Газпромнефти».

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть получается, что это строит Санкт-Петербург?

С.КУПРИЯНОВ: Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А «Газпром» там отдельно участвует?

С.КУПРИЯНОВ: Нет.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, это из бюджета Санкт-Петербурга. Был еще вопрос: «Почему подключение газа дорого стоит?» Мне пишут, почему подключение газа за 200 тысяч, - человек приводит конкретный пример – я вам потом дам его письмо - 300 тысяч рублей. Это связано как-то с политикой «Газпрома» - само подключение газа?

С.КУПРИЯНОВ: Это больная ситуация, и, к сожалению, мы не в полной мере можем здесь контролировать ситуацию, потому что как правило, подключением газа непосредственно занимаются уже компании Облгаза, которые непосредственно обеспечивают то, что называется «последняя миля».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но это ваши «дочки», "внучки", "правнучки" - вы их контролируете.

С.КУПРИЯНОВ: Не везде. Где-то наши, в Москве – нет.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я передам вам конкретные случаи – очень прошу подписываться, чтобы я мог Сергею Куприянову передать и проверить там, где есть злоупотребления. Думаю, что пришло время поговорить про Белоруссию, потому что в последнее время слова «газ» и «Белоруссия» заставляют вздрагивать многих журналистов: вроде все хорошо, войны нет, мы все 31 разойдемся по домам салатики резать, или наоборот, жены будут резать, а мы будем, соответственно, хомячить. Но история заключается в том, что в последнее время пошел какой-то обмен заявлениями, где представители белорусской стороны и вице-премьер первый, по-моему, Семашко его фамилия, который остался в новом правительстве, говорит о том, что будет понижена цена для Белоруссии в 201 г. Наш посол российский, суриков, на пресс-конференции сказал, что вполне возможно, что будет понижена. Какова нынешняя ситуация и что «Газпром» думает про Белоруссию и 2011 год?

С.КУПРИЯНОВ: У нас есть контракт, и это самое главное, в котором четко прописаны все условия - и финансовые, и технические. Поэтому, во всяком случае, каких-либо проблем с переходом с 31 декабря на 1 января мы не ожидаем, - все должно быть нормально и спокойно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это называется без отключений.

С.КУПРИЯНОВ: Да. В основном речь идет уже скорее даже не о 2011 г., а о 2012, 2013, 2014, - поскольку существуют договоренности о том, что в новом контракте, который нам нужно будет в следующем году положить на бумагу, мы должны будем учесть реалии единого экономического пространства и учесть то. Что в России цена на газ будет выходить на уровень равнодоходности с экспортом не так быстро, как предполагалось раньше. Потому что действующий контракт с Белоруссией подписывался в условиях, когда выход на уровень равнодоходности ожидался уже в 2011 году.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Все-таки, если я правильно помню, цена на газ в Белоруссии 187, и президент Лукашенко, и российский посол говорили о возможности даже в этом, в 2011 г. снижения цены. По расчетам цена должна быть за 210. Все-таки что будет? Что сейчас «Газпром» говорит своим собеседникам в Белоруссии?

С.КУПРИЯНОВ: Мы своим собеседникам в Белоруссии говорим, что есть контракт, в котором прописана формула, по которой мы будем работать в следующем году.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, в следующем году такого искусственного снижении не предвидится?

С.КУПРИЯНОВ: Пока таких договоренностей нет.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Украина. Всегда, когда мы с вами встречались, при любом президенте, довольно давно, вы очень аккуратно – при одних президентах менее аккуратно, при других более аккуратно говорили про отбор газа. На сегодняшний день что мы имеем с Украиной?

С.КУПРИЯНОВ: Все в порядке.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Отбора газа нет?

С.КУПРИЯНОВ: Отбор газа есть. По контракту.

А.ВЕНЕДИКТОВ: В этой связи закончена ли проблема с «Росукрэнерго» и с той ситуацией, которая сложилась в 2008-2009 гг., когда пошел Стокгольмский арбитраж, потом Киевский апелляционный суд. Считаете ли вы, что вы все урегулировали с «Росукрэнерго» и все урегулировали с «Нафтогазом»?

С.КУПРИЯНОВ: Да. Эта страница перевернута, и все «хвосты», которые там были, они на данный момент зачищены. Никаких проблем на данный момент нет.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Проблемы с хранилищами решены были на Украине? Украина покупала газа меньше, чем должна была покупать по контракту, помните?

С.КУПРИЯНОВ: Нет, сейчас все нормально.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И по транзиту все нормально?

С.КУПРИЯНОВ: Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И естественно, Украина очень болезненно воспринимает историю, связанную с «Южным потоком». Я знаю, что и президент Янукович на встрече с президентом и российским премьером говорил и высказывал – не то, что даже неудовольствие, а предлагал найти какие-то другие пути. Я помню, были предложения о том, чтобы создать какое-то совместное предприятие, которое должно было регулировать. Это в каком виде сейчас? Не «Южный поток», а Украина и «Южный поток»?

С.КУПРИЯНОВ: Понятно, что нашим украинским коллегам хочется обезопасить себя на длительную перспективу. Но нам тоже этого хочется. Поэтому сейчас у нас отношения хорошие, а какие они будут в 2016 году – кто знает?

А.ВЕНЕДИКТОВ: В 3016 году.

С.КУПРИЯНОВ: Или в 3016. Поэтому «Южный поток» строить будем.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но по «Южному потоку» пришла цифра, что его стоимость 15,5 миллиардов евро – это цифра «Газпрома». По-моему, раньше называлась цифра много меньше. С чем связано увеличение стоимости?

С.КУПРИЯНОВ: Ну, нельзя сказать, что называлось много меньше, и в отношении этой цифры мы пока аккуратно ей оперируем, поскольку еще не закончено технико-экономическое обоснование, когда будет закончено, тогда сможем сказать, сколько он будет стоить точно. Но в любом случае 20 дней позапрошлого января - 2 миллиарда чистых убытков. Вот ответ на вопрос, дорого это или дешево.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Что это значит? Немножко погуманитарнее?

С.КУПРИЯНОВ: За 20 дней позапрошлого января, когда у нас прерывались поставки через Украину, мы потеряли 2 млрд евро – это чистый наш убыток, те деньги, которые мы просто не получили от поставки. Поэтому говоря о том, дорого или дешево - 15 или не 15 млрд за газопровод «Южный поток», надо понимать, для чего мы это делаем. Мы делаем это для того, чтобы таких проблем не было. И поэтому понятно, что цифры звучат, наверное, для обывателя…

А.ВЕНЕДИКТОВ: Назовем это «много».

С.КУПРИЯНОВ: Да. Но это обосновано. И диверсификация наших маршрутов поставки, которая уже происходит благодаря строительству «Северного потока», - это то, что нам объективно нужно. И эти деньги, которые мы затем будем отрабатывать – скажем так – это деньги, которые, если мы, например, посмотрим на «Северный поток», которые мы платим сами себе.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть?

С.КУПРИЯНОВ: Если мы транспортируем газ через Украину, например, то мы платим нашим украинским коллегам.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Транзит.

С.КУПРИЯНОВ: За транзит. Если мы транспортируем газ по «Северному потоку», это же наше совместное предприятие, мы платим сами себе.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, не платим тогда. Мы как бы зачитываем.

С.КУПРИЯНОВ: Нет, платим, но сами себе.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Хитро. Сергей Куприянов, пресс-секретарь председателя правления «Газпром» у нас в гостях. На «Эхе» новости.

НОВОСТИ

А.ВЕНЕДИКТОВ: 21.35 в Москве. Сергей Куприянов, пресс-секретарь председателя правления «Газпром». В перерыве мы разбирали вопросы, которые пришли к нам по интернету. Естественно, есть вопросы, которые я вообще не понимаю - я уже сказал Сергею - я сейчас прочитаю как попугай вопрос, без понимания, Сергей попробует ответить. Из Санкт-Петербурга вопрос: «Не планирует ли ваша уважаемая компания в наступившем 2011 году приступить к изотопной маркировке газопотоков с целью минимизации потерь сырья, возникавших, возникающих, способных возникнуть на территории некоторых сопредельных с Россией государств. Благодарю. Тимофей».

С.КУПРИЯНОВ: Есть такая тема. Я расшифрую, наверное, тогда, о чем идет речь. Речь идет о том, чтобы с помощью радиоактивных элементов окрашивать газ. Если переводить то, что там сказано, на русский язык. Чтобы можно было понять, какой именно газ находится в трубе. Тема экзотическая.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Почему экзотическая?

С.КУПРИЯНОВ: Потому что это довольно дорогостоящая история. Такая возможность лишь теоретически рассматривается, но в практической плоскости мы ее применять не планируем.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Тогда возвращаюсь к тому, что я говорил применительно к Украине - но проблема есть? Ведь, собственно говоря, вопрос о том, как найти украденный газ.

С.КУПРИЯНОВ: Это как раз ответ на этот вопрос.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Много газа крадут вообще?

С.КУПРИЯНОВ: Ну, нет, нельзя сказать. Что это какая-то такая катастрофическая ситуация. Возникают проблемы, возникают регулярно, но они, во-первых, локализованы, во-вторых, это все можно померить и другими способами.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Понятно. Тимофей, вы получили ответ. Грузия. Известно было, что вы поразили воображение, «вы» - в смысле «Газпром», когда во время вооруженного конфликта с Грузией бесперебойно, с одной стороны, поставлялся туда газ, а с другой стороны – оплата. Какова ныне ситуация? У нас нет дипотношений, они разорваны, но вы торгуете с Грузией?

С.КУПРИЯНОВ: Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И они платят все вовремя?

С.КУПРИЯНОВ: Не все.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Непонятно - что значит «не все»? Вы торгуете с отдельными предприятиями?

С.КУПРИЯНОВ: есть одна проблемка, есть у нас там один злостный неплательщик, с которым сейчас мы судимся.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но труба одна?

С.КУПРИЯНОВ: Но в целом – да, торговля идет, никаких ограничений не возникает.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Еще в Древнем Египте считали, что есть войны, а есть торговцы - люди мира, - грубо говоря.

С.КУПРИЯНОВ: Ну да, в каком-то смысле.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Южная Осетия, - помнится, туда тянули трубу. Какова сейчас ситуация?

С.КУПРИЯНОВ: Труба построена, газ идет.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А платят?

С.КУПРИЯНОВ: Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Армения - недавно были нарушения в газопроводе Грузия - в этом или прошлом месяце, начались перебои газа с Арменией. Какая сейчас ситуация?

С.КУПРИЯНОВ: Сейчас проблем нет. Единственное, что наши армянские друзья пошли на повышение: директор "АрмРосГазпрома» стал мэром Еревана.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, можно ехать.

С.КУПРИЯНОВ: Да, можно ехать. А так все нормально.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Давайте поговорим отдельно о Прибалтике, потому что в последнее время из Прибалтики идет то, чего не было в предыдущие годы, 4-5 лет, такие разнонаправленные сигналы. Министр экономики Латвии заявил о том, что идут переговоры с «Газпромом» о понижении цены на газ для Латвии. Не помню, кто, говорил о понижении цены на газ в Эстонии, и речь идет о повышении цены на газ для Литвы. Вы могли бы нас немножко распутать в этой истории?

С.КУПРИЯНОВ: Во-первых, все правильно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Уже хорошо.

С.КУПРИЯНОВ: Действительно, в Латвии и Эстонии мы в следующем году даем скидку. Связано это с тем. Что, по сути, мы даем скидку сами себе – мы уже об этом говорили. Покупают газ в этих странах у «Газпрома» наши совместные предприятия, где мы являемся акционерами. И в Латвии и в Эстонии, в отличие от Литвы, у нас эту собственность отбирать пока не планируют. И поэтому, договорившись о том, что, по крайней мере, в ближайшее время у нас эту собственность не отнимут, мы договорились о том, что будет предоставлена эта скидка.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А что значит «отнимают собственность» применительно к Литве? Я так понимаю, что вы считаете, что в Литве отнимают собственность.

С.КУПРИЯНОВ: Не то, что «мы считаем», это объективная реальность: там приняты решения на государственном уровне, которые фактически обозначают, что те инвестиции, которые мы сделали в приобретении компании «Lietuvos dujos», которая осуществляет поставку газа потребителям в Литве, фактически у нас эту собственность экспроприируют.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не понимаю. Объясните.

С.КУПРИЯНОВ: Мотивируя введением третьего энергетического пакета, принятым Европейской комиссией, власти Литвы приняли решение, в соответствии с которым мы не будем иметь возможность оставаться акционерами компании «Lietuvos dujos». То есть, фактически нам нужно будет ее либо кому-то продать, либо отдать.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Подождите, - а Третий энергетический пакет он обязателен для Литвы и необязателен для Латвии и Эстонии? В чем разность подходов?

С.КУПРИЯНОВ: Как раз это то, о чем мы и дискутируем. Мы говорим о том, что те правила, которые предписывает Третий энергетический пакет, не обязательно должны вводиться в действие непосредственно с 2011 года и в таких жестких формах, как это делает Литва. Наши эстонские и латвийские коллеги с этим соглашаются, литовские нет.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И тогда цена на газ для Литвы, чтобы вернуть свои инвестиции, вы будете повышать как?

С.КУПРИЯНОВ: Она останется на уровне, прописанном в контрактах, а в Эстонии и Латвии будет снижена.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, это не повышение, а просто соблюдение контракта?

С.КУПРИЯНОВ: Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Любопытно. Кстати, как принятие Еврокомиссией этого Третьего энергетического пакета вообще ударят по «Газпрому», и ударяет ли»?

С.КУПРИЯНОВ: Ударяет, конечно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, там речь идет, если я правильно помню смысл - это по-прежнему старый вопрос о разделении компании, одни, которые владеют трубой, другие, которые поставляют газ - смысл в этом.

С.КУПРИЯНОВ: Да, смысл в этом. И конечно, мы продолжаем с ними бодаться по этому поводу.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И вас, кажется, Меркель поддерживает.

С.КУПРИЯНОВ: И объяснять, что там, где конкуренции нет, ее таким искусственным образом не создать. Но если мы являемся единственным поставщиком газа в Прибалтику…

А.ВЕНЕДИКТОВ: А мы стопроцентно?

С.КУПРИЯНОВ: Да. И от того, что мы не сможем владеть компаниями, которые непосредственно доставляют газ до потребителя, будет ли от этого выше конкуренция на газовом рынке Прибалтики? Нам кажется, что нет. И те меры, которые предполагает этот документ, на наш взгляд, чреваты для в целом экономики Европы, потому что стимулов вкладывать деньги в газовую инфраструктуру, если ты не являешься поставщиком, не так много: доходность невысокая. Если ты строишь газопроводы не для того, чтобы зарабатывать на поставке газа, а для того, чтобы зарабатывать только на том, что ты будешь являться транспортировщиком, не так много – там доходность невысокая, кто это будет делать? И те компании, которые связаны контрактами с потребителями в Европе, они имеют вполне понятные и определенные стимулы для того, чтобы эту инфраструктуру создавать и поддерживать. Если эта деятельность будет разделена, кто и зачем это будет делать?

А.ВЕНЕДИКТОВ: «Газпром».

С.КУПРИЯНОВ: Так вот об этом речь и идет – нам это делать будет нельзя.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Придется создавать вторую компанию, я так понимаю. Сергей, в этом году «Газпром», - раз вы заговорили о Европе, - получил два удара. Один достаточно болезненный, а другой более имиджевый. Первый удар – это последняя история с Хорватией, когда Хорватия ваших же партнеров, ЭНИ, вам предпочла. Вы понимаете, почему это случилось, почему вы можете потерять хорватский рынок газа?

С.КУПРИЯНОВ: Потеря не самая страшная по объемам.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но, тем не менее, потеря, согласитесь.

С.КУПРИЯНОВ: Объемы там небольшие. И что самое главное – новый контракт – короткий.

А.ВЕНЕДИКТОВ: С итальянцами?

С.КУПРИЯНОВ: Да. Там речь идет о промежутке в несколько лет. На этом промежутке, наверное, действительно можно предложить более комфортные условия, чем предлагаем мы. Но если смотреть вперед несколько дальше и измерять не одним-двумя-тремя годами, а десятилетиями, то альтернативы нет.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Подождите, как – нет? Есть Катар, Алжир в Европе. Ведь ваши основные конкуренты в Европе – кто? Алжир, Катар. Я пока о сланцевом газе не говорю.

С.КУПРИЯНОВ: Норвегия еще.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Норвегия, согласились.

С.КУПРИЯНОВ: На самом деле, если говорить о Катаре, они уже вышли на пик, они вышли на максимум своих мощностей по сжижению газа и, по сути, там объемы все расписаны.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А вдруг они поставят какой-нибудь «Супер-южный поток», и по трубе начнут гнать газ?

С.КУПРИЯНОВ: Ну, это уже экзотика.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Когда-то казалось, что и «Северный поток» экзотика.

С.КУПРИЯНОВ: Если мы говорим о наших уважаемых друзьях и коллегах из Норвегии, то у них газ-то заканчивается.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Что значит «заканчивается»?

С.КУПРИЯНОВ: Ну, так – они на полке уже. И добыча будет снижаться.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, не страшно. Алжир?

С.КУПРИЯНОВ: Не буду ругать Алжир.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не надо ругать – конкурент есть конкурент.

С.КУПРИЯНОВ: Конкурент есть конкурент, но если говорить о возможности предоставить долгосрочные гарантии поставок, то для европейского рынка альтернативы России нет. Только мы можем гарантировать стабильную поставку газа на протяжении достаточно длительного времени. И, кстати говоря, - наверняка там был запланирован вопрос о том, что происходит вообще на спотовом рынке газа, как это соотносится с нашими поставками. В чем принципиальное отличие? Принципиальное отличие в том, что когда ты покупаешь газ на так называемом спотовом рынке, тебе никто не гарантирует. Что ты этот газ сможешь купить. То есть, ты можешь придти, предложить любые деньги, но там газа может не оказаться. Может сложиться так, что не будет компании, которая готова этот газ продать и предоставить. И это принципиальное отличие от наших контрактов, которые фактически являются скорее сервисными контрактами и в которых прописаны обязательства «Газпрома» поставлять газ в достаточно комфортных для покупателя рамках, чего никто не обещает на споте.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но при этом, тем не менее, все-таки есть и такие и такие покупатели – и контрактные и спотовые.

С.КУПРИЯНОВ: А это дополняющие друг друга рынки или площадки. То есть, основной объем идет по долгосрочным контрактам, а какие-то колебания, отклонения от запланированных объемов поставки восполняются на спотовом рынке.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Приднестровье. Год назад мы говорил, что есть проблемы с оплатой в Приднестровье. Какова ситуация сейчас?

С.КУПРИЯНОВ: Текущие поставки оплачиваются, долги старые висят.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И накапливаются проценты, как я понимаю?

С.КУПРИЯНОВ: Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А кто разговаривает с Приднестровье?

С.КУПРИЯНОВ: В каком смысле?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Через Кишинев или напрямую? У меня же вопрос простой. Там как труба идет, я сейчас даже не вспомню?

С.КУПРИЯНОВ: Компания единая. «Молдовагаз», с которой у нас контракт, и которая обеспечивает поставки и на одну сторону, и на другую.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Опять война - войнушкой, а торговля - торговлей. С.КУПРИЯНОВ: Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но долги, - обращаю внимание ваших слушателей, накапливаются. Меня возвращают к Южной Осетии, - по каким ценам платит Южная Осетия, по-прежнему ли внутренним, российским?

С.КУПРИЯНОВ: Не отвечу сейчас на этот вопрос - у меня просто под руками нет цифр - не помню.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Хорошо. Давайте про сланец поговорим. Все-таки из многих европейских стран приходят сообщения – может быть, они преувеличены, а может быть, нет, - о том, что там, что там, - последнее было из Польши, по-моему, - ищут, находят, начинают исследовать. Таким образом возникает как бы газ по всей Европе – газовые залежи, месторождения сланцевые, которые пока кажутся непонятно большими или маленькими, но, тем не менее, активно в это вкладываются. Как на это все смотрит «Газпром»?

С.КУПРИЯНОВ: С интересом.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А вы, условно говоря, инвестируете в поиски сланцевого газа в Европе?

С.КУПРИЯНОВ: В Европе пока нет.

А.ВЕНЕДИКТОВ: «Пока» - это важное слово.

С.КУПРИЯНОВ: Пока нет, но на территории ближайших наших соседей мы сходные технологии начинаем применять. В частности, мы с Украиной договорились о том, что мы создадим совместное предприятие по добыче газа из угольных пластов – это сходная технология. Так что мы на этой площадке не чужие.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, угроза серьезная обычной добыче газа в перспективе, конкурентная? Нельзя отмахнуться. Или можно отмахнуться?

С.КУПРИЯНОВ: А мы не знаем.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Интересно.

С.КУПРИЯНОВ: Можно отмахнуться, или нельзя. Потому что те первые шаги, которые в этом направлении сделаны в Европе, пока еще однозначного ответа не дали. То. Что происходит в США – там своя история: по сути, за счет добычи сланцевого газа они замещают снижение добычи традиционного газа, и успешно экспортируют – ну, пока эту идею.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не газ, а идея?

С.КУПРИЯНОВ: Да, пока идея. Успешно экспортируют ее в другие страны. И мы видим. Что компании, которые занимаются этим в США, сейчас активно начинают, по крайней мере, поиск и пробные какие-то испытания в Европе, и к чему это приведет, пока сложно сказать. Мы считаем. Ч то в целом это такой локальный источник газа, который позволяет на местном, региональном уровне компенсировать или снижение добычи традиционного газа, или его отсутствие. Какой-то роли в глобальном масштабе и в мировом, на уровне мирового рынка, этот источник вряд ли будет работать. Потому что особенность такова, что добыча газа на традиционных месторождениях в разы дешевле, чем добыча сланцевого газа.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Даже в тех тяжелых месторождениях, о которых вы говорили в начале эфира?

С.КУПРИЯНОВ: Да. Основное отличие в том. Что они далеко, эти месторождения. Да, на них сама себестоимость добычи газа ниже, но его еще нужно дотащить до потребителя. А здесь это под ногами, и в этом главное отличие традиционных месторождений и месторождений сланцевого газа.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Есть еще один ваш конкурент, и вы рассматриваете ли его как конкурента, - я обратил внимание на необычную оживленность в последние 4 года Росатома, который по всей Европе начинает строить, или восстанавливать АЭС, таким образом строя тоже дешевую энергию. Вы рассматриваете Росатом как конкурента на мировом рынке? Наш, российский Росатом?

С.КУПРИЯНОВ: Получается, что да, получается, что конкурент.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Потому что одно время, как мы помним, атомная энергия, особенно после истории с Чернобылем, катастрофы, была заморожена довольно долго, но последние 3-4 года - я просто вижу Сергея Владиленовича - просто где только я его не вижу, - хочу задать сам себе вопрос. И вижу подписанные контракты. Вообще на самом деле это складывается такая новая ситуация. И в этой связи вопрос еще один - я начал говорить о двух ваших потерях, о Хорватии сказал, а вторая - считаете ли вы потерей то, что германский концерн E.ON продает акции «Газпрома» и выходит из капитала «Газпрома», - продает российским банкам, ВТБ в частности, и «Газпрому» тоже кусочек. Что там случилось вообще?.

С.КУПРИЯНОВ: Они продают этот пакет не от хорошей жизни, что называется.

А.ВЕНЕДИКТОВ: От их нехорошей жизни, или от вашей нехорошей жизни?

С.КУПРИЯНОВ: От их нехорошей жизни. Действительно, у них очень непростая финансовая ситуация, это не единственный актив, который они продают – в целом, по-моему, распродажа довольно серьезная идет, нужно выправлять свой баланс, поэтому ожидать, что они будут продавать реально действующие энергетические активы в Великобритании, но при этом сохранять пакет акций какой бы хорошей компании – вряд ли возможно. Поэтому мы спокойно отнеслись к этому их решению.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но неприятно.

С.КУПРИЯНОВ: Но оно объективно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Они его с вами долго обсуждали, да?

С.КУПРИЯНОВ: Не то, что обсуждали….

А.ВЕНЕДИКТОВ: Они вошли в 1997 г., через «Рургаз».

С.КУПРИЯНОВ: Да. Они пришли, сказали: ребята, вот так. Мы все продаем, не только этот пакет, поэтому – извините. Ну, мы спокойно отнеслись к этому.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Последний вопрос – у нас две минуты осталось. Я понимаю, тема огромная, - Борис, спасибо, что напомнили, а я это пропустил: «Зачем вам дорогой среднеазиатский газ?» - пишет Борис. Он дорогой?

С.КУПРИЯНОВ: Все относительно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, Сергей.

С.КУПРИЯНОВ: Все относительно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Тогда просто – зачем вам среднеазиатский газ, столько? Вы хотите монополизировать вообще все, что выходит с востока, - про Китай я даже уже не спрашиваю, в обратную сторону времени не хватит.

С.КУПРИЯНОВ: Непростой вопрос.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Борис, спасибо.

С.КУПРИЯНОВ: И неодносложный. Прежде всего, нам нужен среднеазиатский газ для того, чтобы наш портфель был сбалансирован. Что это значит? – это значит, что мы должны иметь возможность получать газ не только из тех месторождений, которые мы сами разрабатываем, но и из других доступных нам источников. Речь идет даже не только о среднеазиатском газе, но и, например, азербайджанском. Что там происходит, - например, с азербайджанским газом, - мы за счет закупки газа в Баку закрываем потребности юга России, эти же объемы нашего собственного газа высвобождаются, и мы можем поставлять их на экспорт.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И таким образом, получая дополнительные объемы, вы можете…

С.КУПРИЯНОВ: Быть более гибкими.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Сергей Куприянов сегодня без военной формы, как вы видите, потому что уже 4 года – мы привыкли, - дай бог и дальше нам просто разговаривать о том, что ожидает нас. Конечно, неприятная новость о повышении тарифов, но напомню вам все-таки, ради справедливости, что тарифы повышает Федеральная служба по тарифам. Все-таки ради справедливости напомним. Тем не менее, давайте понимать и другую сторону. Новости на «Эхе».