Сокращении срока службы в армии - Аркадий Баскаев, Сергей Рыбаков - Ищем выход... - 2007-03-13

Эфир ведет Матвей Ганапольский

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Программа «Ищем выход», у микрофона Матвей Ганапольский, сегодня мы говорим о сокращении срока службы в армии – важное сообщение, сегодня президент России подписал соответствующий указ, в котором говорится, что военная служба в России с 1 января следующего года официально сокращается до одного года. Тем не менее, к нашей передаче, к нашим гостям, пришло огромное количество вопросов, связанных с этим переходным периодом. Потому что все, оказывается, не так просто, и в основном вопросы женщины задают, у которых дети, и они хотели бы понять, как это все будет. Поэтому выход, как мне кажется, прежде всего, будем искать в хорошей, точной информации - это задача этой передачи очень точно информировать наших слушателей, как это все будет. Аркадий Георгиевич Баскаев, член Комитета Госдумы по безопасности, генерал-полковник, добрый вечер.

А.БАСКАЕВ: Добрый вечер.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: И Сергей Васильевич Рыбаков, начальник Управления информации общественных связей Минобороны России.

С.РЫБАКОВ: Сергей Евгеньевич.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сергей Евгеньевич? Извините, пожалуйста, тут же переправлю – бывает такое. Итак, давайте начнем. Если позволите, я сразу пойду конкретно от вопросов. Первое – очень многие пишут, что им обидно – пишут и молодые люди, которые должны пойти в осенний призыв этого года. Они говорят, что это как-то несправедливо, потому что уйдут они в армию раньше, а те, кто пойдет с 2008 года - в общем, они дембельнутся одновременно. Я бы хотел, чтобы вы объяснили, где тут справедливость, и правильно ли это сделано, в чем тут смысл.

А.БАСКАЕВ: это уже не первый случай в нашей истории, я начинал свою службу офицерскую в 1966 году, и в то время, в 1968 г. изменилась служба с трех до двух лет. И вот тогда действительно была такая очень серьезная проблема для тех, кто пошел служить на два года, и тех, кто служил третий год – это был сложный переход. Конечно, здесь тоже - те, кто призовутся в этом году весной и те, кто призовутся до 31 декабря этого года, будут служить полтора года. Но, к сожалению, ситуацию по-другому нельзя было построить - моментально перейти на одногодичную службу невозможно. Это фактически такой хаос в армии произойдет, что…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А почему, в чем хаос?

А.БАСКАЕВ: Смотрите, до 1 июня будущего года, до конца будущего года, будут служить люди, которые будут служить полтора, и за это время произойдет первый, весной будущего года на один год, затем только осенью будущего года тоже на один год. И в это время произойдет смена этих поколений в армии – так будем говорить, и не произойдет такого резкого сокращения его, численности в том числе. Это очень важно. Действительно, очень будет завидно тем, кто будет служить. Но у них, во-первых, остается отпуск – они его получат, а те, кто придет на один год службы, те уже не будут его иметь. То есть, к сожалению, да, но факт есть факт - по – другому поступить было нельзя.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сергей Евгеньевич, вы считаете точно так же – нельзя было поступить иначе?

С.РЫБАКОВ: Проблема, безусловно, есть, связанная с тем, что возникнут какие-то обиды, есть элемент социальной несправедливости. Действительно, Аркадий Георгиевич правильно сказал, что уже были такие моменты в нашей стране – в 60-е гг., и я бы напомнил, что еще в 90-е гг. - у нас тоже был период, когда служили два года, потому сделали полтора, потом вернули опять два.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ой, сколько об этом народ пишет.

С.РЫБАКОВ: Я что хотел бы сказать – да, это проблемно, это, наверное, непросто, но в Минобороны понимали, что так будет, и, в общем-то, заранее готовились. Во-первых, определенные меры были приняты по возможному какому-то предотвращению негативных явлений, прямо скажем, в связи с этим - со стороны тех людей. Которым обидно, что они будут дослуживать. Но совершенно заметно, что именно в последний год серьезно у нас активизировалась борьба с неуставными отношениями, был принят ряд приказов соответствующих министра обороны, в частности приказах о том, что не наказывать за доклад. Именно в этом году, в 2006 и в начале 2007 гг. были приняты такие радикальные меры по гражданскому контролю, как введение Общественного совета при Минобороны, как введение родительских комитетов при воинских частях, То есть, поиск этих мер, этих шагов, он шел непрерывно. Мы понимали, что будут проблемы, эти проблемы преодолевать надо было. Аркадий Георгиевич совершенно правильно сказал, что и постепенный переход, ступенчатый - он тоже, в том числе, преследовал и эту цель. Я бы даже еще проще объяснил. Предположим – осенью 2006 г. мы последний раз призываем на два года. А уже весной 2007 г. - первый раз на один год.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть, та же ситуация, по сути.

С.РЫБАКОВ: А вот представьте, что происходит – те люди, которые призваны весной 2007 г, они весной 2008 г. уже уволятся. А те, которые были призваны осенью 2006 г. – они еще только уволятся через полгода. После тех, которые были. То есть, ситуация на самом деле в этом случае была бы предельно жесткая. Поэтому вот этот переход, в том числе, в плане взаимоотношений между людьми, между военнослужащими, он был, конечно, необходим. Ну и не надо забывать того, что надо же думать и о боеготовности армии. Если мы в один призыв сразу увольняем тот призыв, которые должны уволиться, и плюс к этому решаем проблему перехода на один год с двух лет, тогда надо понимать, что в один момент у нас должны быть уволены три четверти Вооруженных сил призывного состава - это невозможно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давайте знаете, как построим наш разговор? Нужды армии – они понятны. Но давайте так – пусть сегодня, в этой беде – это моя личная просьба, и я надеюсь, вы меня поймете, я не первый день веду эфир, и вы меня хорошо знаете - я очень хорошо знаю аудиторию, я к вам отношусь с большим уважением. Давайте, чтобы у нас в этом эфире меньше звучало «нужды армии».

А.БАСКАЕВ: Но это сложно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: нет, вы поймите меня, почему. Армия в накладе не останется. Армия – это такой призывной жесткий механизм, который действует согласно российскому законодательству – понимаете? То есть, армия свое возьмет. Но поймите меня - сейчас наша аудитория, по сути, ждет от вас очень важных разъяснений – не нужды армии, а как бы сын живой остался. Я вам говорю прямым языком, и прошу вас мне, ведущему, в этом помочь. По сути, заметьте – здесь нет никаких людей, которые бы кричали - это не нужно, и так далее. Мы специально собрали вас, двух специалистов, которые придерживаются одной точки зрения – точки зрения государственной необходимости, но те, кто сейчас нас слушают, они ждут некоторых разъяснений. И давайте по этим разъяснениям пойдем. И чем доказательнее это будет, чем вы больше объясните, как это делается, а не общими словами, тем меньше произойдет принципиальнейшая история, о которой вы прекрасно знаете - что практически осенний призыв 2007 г. - его может не быть, потому что народ разбежится переждать эти полгода, чтобы придти в 2008 г. и спокойно вам сдаться. Понимаете?

А.БАСКАЕВ: Да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я говорю открытым языком, поэтому дайте говорить в этих параметрах. Теперь вопросы - давайте подробно ан этот счет отвечать. Иван Анатольевич Егоров, Москва: «Не боитесь ли вы, что в связи с сокращением службы в армии будет происходить то же, что и несколько лет назад, когда попытались сократить срок службы до полутора лет, потом вернули обратно. Так те призывники «летали» вплоть до дембеля. Призывник 2007 г. будет «летать» все полтора года, битый призывниками предыдущих периодов, а у призывника 2008 г., соответственно, полеты продлятся до конца службы. Постскриптум: это реально происходило. Где гарантия, что не будет повторяться?» Зависть это, или что, я не знаю, но речь шал о том, что типа вы служили полтора года, а мы два или один год, соответственно – так получайте за это. Вот вы говорите, что армия понимает, что такое может быть, и разрабатывает механизмы того, чтобы этого не было. Вы можете подробнее об этом рассказать? Что будет происходить? Как сделать, чтобы этой истории не допустить?

С.РЫБАКОВ: Во-первых, еще раз повторю, что, наверное, все-таки очень важный момент, что переход был сделан постепенно, все-таки разница в полгода менее болезненна, чем в год.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это болезненно. Зато две волны. За то те, кто два – будут бить тех, кто полтора, а те, кто полтора - тех, кто год. Еще раз. Давайте говорить реально – что армия делает? Командиры там сидят, матери сидят – мне все равно, кто сидит. Лишь бы что-то было. Что делается?

С.РЫБАКОВ: Делается то же, что и всегда. То есть, делается плановая работа, которая и является рецептом для этого дела. Потому что если командир не работает с подчиненными, если в казарме не наводится уставной порядок, другого нового здесь ничего не придумаешь. Хотя я уже упомянул некие нестандартные меры. Речь идет и о родительских комитетах - мы считаем, что они должны все-таки большую помощь оказать. Ведь, по сути дела, это приказ министра бороны, но он вообще беспрецедентен по своей открытости.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А в чем, напомните? Дело в том, что не все знают.

С.РЫБАКОВ: Дело в том, что созданные Родительские комитеты при воинских частях – они создаются, во-первых, из реальных родителей реальных военнослужащих.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Которые служат в этой части, да?

С.РЫБАКОВ: Вот именно. И которые служат именно сейчас. Ну, я позволю себе такую вольную аналогию – похожи на Родительские комитеты в школах. То есть, и специально приказом министра им даны особые права, которых раньше не было у родителей. То есть, эти члены Родительского комитета, а читай - в общем-то все родители служащих солдат - они имеют доступ, в принципе, ко всем объектам воинской части, за исключением, естественно, тех, которые связаны с боеготовностью. То есть, они могут спокойно придти в столовую, в какие-то бытовые помещения, в казарму, где живут люди. Посмотреть, как осуществляется их медицинское обслуживание, как их кормят. И, соответственно, если что-то не так, они могут придти и добиться принятия этих мер. Командир теперь и зам. по воспитательной работе обязаны их выслушивать, принимать соответствующие меры, им этим приказом дано право, и фактически вменено в обязанность участвовать в совещаниях служебных, связанных именно с этой повесткой дня. То есть, с жизнью и бытом личного состава, с воинской дисциплиной.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть, они могут присутствовать?

С.РЫБАКОВ: Безусловно. Представители Родительских комитетов будут принимать полное участие в жизни части по этому спектру вопросов. То есть, если какому-то родителю обязательно надо узнать, что конкретно происходит с его сыном, я еще раз повторяю - какие отношения вокруг него, как его кормят, как его медицински обслуживают - пожалуйста. Вплоть до того, что мне даже некоторые командиры рассказывали такую практику - они даже уже и до введения этого приказа внедряли практику, чуть ли не тотального контроля родителей. Пожалуйста, хотите посмотреть, как живут ваши солдаты - хоть приходите хоть ночью в казарму, и смотрите.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: И эти родители ходили, смотрели?

С.РЫБАКОВ: Да.

А.БАСКАЕВ: было такое. Я хотел сказать, что это приказ министра обороны, но я был командующим Московским округом.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я знаю. Все знают.

А.БАСКАЕВ: Да. И с 1995 г., то есть, 12 лет тому назад, в порядке эксперимента, мы с большим скрипом во внутренних войсках добились для Московского гарнизона правил, подобных Комитету солдатских матерей – именно в частях. В чем смысл? Тут еще есть важный момент – чтобы призыв, как правило, шел – ну, Подмосковье, Москва, даже Тула – то есть, рядом, когда могут приехать родители, увидеть - чтобы не с Урала ехать в Москву.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сейчас это сохраняется? Чтобы не ехать в Новосибирск и не снимать там квартиру?

А.БАСКАЕВ: А по-другому, честно говоря, когда на год переведут, и быть не может. Иначе придется таскать людей полгода туда, полгода обратно придется. Поэтому этот вопрос очень злободневный. И действительно я могу рассказать родителям, что изменилась ситуация в частях коренным образом. Кстати, тот момент, что люди призываются, как правило, из одной области, из одного города - и это влияет на то, чтобы не было дедовщины. Потому что парень, которого сегодня кто-то обидел из старшего призыва, он завтра уволится все равно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: И может его встретить на Тверской.

А.БАСКАЕВ: Да, встретить на своей улице. Понимаете, в чем дело? И эту психологию мы очень тщательно изучали, результат подобного действа. И это очень серьезный момент, который позволит очень многие проблемы в казарме решить в отношениях между военнослужащими. Вот эта очень сложная тема – полуторагодичная и годичная - это, конечно, очень сложный момент, но мне думается, что это один из рычагов, который, конечно, без роли командиров и воспитателей, без, может быть, участия, в том числе, и священнослужителей, врачей, психологов - именно весь комплекс этой работы должен проводиться для того, чтобы не допустить подобных инцидентов, которые могут произойти. Мне думается, что это решение министра обороны тоже даст очень серьезный момент - когда матери идут и, например, вы знаете, были моменты, когда командиры действительно больше боялись матерей. Чем даже иногда командира дивизии. Потому что они вытаскивали… и когда на физзарядку не ходили, они говорят - почему физзарядки сегодня нет - потому что есть температурный режим - не выводить, если очень холодно, на физзарядку, а делать ее в казарме. Так матери приходили - выводите их, - даже такие моменты были. Прием пищи - вот эти все моменты, связанные с повседневной жизнью - это очень важный момент. Когда они это видят – они организовали дежурство, почти каждодневно там было в части три-четыре матери, которые входили в казарму, наблюдали за занятиями, смотрели за всем ходом жизни в части. И это очень серьезно влияло на обстановку моральную. Поэтому это очень серьезно. Оказать, конечно, что все решат эти коллективы – для этого есть офицеры, прокуратура, которая сегодня работает. Для этого, кстати, вводится институт гауптвахты, чтобы не было опять пьяниц в казармах, которые мордовали молодых ребят - это тоже очень серьезный момент. Поэтому вся эта система должна предотвратить то, чего боятся родители.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я напоминаю два телефона - 783-90-25 для москвичей, 783-90-26 - это наши регионы - пожалуйста, звоните. Если позволите, я сделаю такую открытую линию - пусть наши слушатели задают вам вопросы. Это очень важно то, что вы говорите - что уж говорить. Только, пожалуйста, конкретные вопросы. Общие рассуждения, что у нас армия такая и такая - давайте не тратить время. Виталий из Оренбурга: «Когда, наконец, появится и появится ли военная полиция?» Что с этим решили? Я помню, была идея, об этом даже президент говорил как-то. Что будет?

С.РЫБАКОВ: Об этом разговор шел, но я бы не связывал все-таки это с именем президента.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, президент просто упомянул.

С.РЫБАКОВ: да, я имею в виду, что с решением. Потому что было такое предложение, оно обсуждалось и серьезно прорабатывалось в Минобороны. Кстати, хочу напомнить, что эта идея возникает не в первый раз. В 90-х гг. дошли даже до очень серьезной проработки этого вопроса. В общем-то, было высказано в результате такое итоговое мнение, что, пожалуй, эта мера является излишней. Дело в том, что сейчас итак достаточно органов, которые, скажем так, надзирают за армией – независимо от гражданского контроля. Есть специализированная Военная прокуратура, есть система военных судов и есть военная контрразведка ФСБ.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет. Вы понимаете, ведь разговор о военной полиции шел как о некоем инструменте, как милиции. Если можно так сказать, оперативного регулирования. Понятно, что можно возбудить уголовное дело.

С.РЫБАКОВ: Я понимаю. Дело в том, что такой инструмент, на самом деле, есть, он всегда был - это военная комендатура. И ситуация заключается в том, чтобы военную комендатуру усилить, соответствующими функциями ее наделить, и соответствующими ресурсами. То есть, в частности, например, исключить такую практику, когда обязанности по сопровождению нарушившего солдата, или, например, человека, который находится вообще в состоянии алкогольного опьянения, то есть, какие-то конвойные функции, вообще снять с командиров. То есть, эти функции теперь возлагаются на военную комендатуру. По сути дела, в общем, это те же самые функции, те же задачи и те же средства. И, наверное, нет нужды плодить отдельное ведомство, потому что, честно говоря, опыт не всегда бывает положительным.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но тогда, уважаемые коллеги, все-таки согласитесь, что Военная комендатура – тут даже по названию - то есть, я понимаю, что она немного устроена иначе, это не совсем комендатура в классическом понимании, но дело в том, что она должна стать – скажу сейчас немного дурацкое построение – она должна стать более, если можно так сказать, милице- или полицеообразной, то есть, более оперативной и мобильной.

А.БАСКАЕВ: Знаете, я не соглашусь с коллегой. Я считаю, что все-таки введение подобного института военной полиции необходимо. И мы все равно к этому причем. Это моя точка зрения человека, прослужившего 40 лет. Все равно невозможно комендатуру иметь в каждой военной части. Они есть в больших военных городках, их нет в маленьких военных городках. Если они есть – там 2-3 человека. Должна быть система контроля, совершенно не подчиненная данному командиру, который в этой части является начальником гарнизона даже, как мы это говорим. Но именно эта система контроля общественного порядка, контроля поведения военнослужащих, да, принятия таких экстраординарных мер, как изоляция пьяных, и так далее - это должен быть четко созданный институт.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: По сути, это полицейские функции.

А.БАСКАЕВ: Совершенно правильно. Но от этой идеи еще не отказались. Я понимаю положение Сергея Евгеньевича, но сегодня в думе есть подобные предложения, и они обсуждаются.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Все понятно. С.Рыбаков - начальник Управления информации общественных связей Минобороны России. От него вы можете услышать разъяснения и изложения официальной точки зрения Минобороны. Поэтому вот сейчас будут телефонные звонки, не надо его мучить - почему вы, и так далее. «Почему вы» - это ближе к А.Баскаеву, который обеспечивает законодательные мучения армии – это совсем другое дело. А от г-на Рыбакова мы можем получить детальнейшее разъяснение, как оно на данном этапе. Вот ценно. Пришел человек из Минобороны, и может нам все разъяснить. Слушаем сейчас новости, и после этого перейдем дальше к дискуссии, и уже будут ответы на вопросы радиослушателей.

НОВОСТИ

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пока сейчас на мои, а дальше на ваши вопросы отвечают наши хорошо информированные гости, напоминаю, Аркадий Георгиевич Баскаев, член Комитета Госдумы по безопасности, генерал-полковник, Сергей Васильевич Рыбаков, начальник Управления информации общественных связей Минобороны России. Я хотел бы, чтобы вы, Аркадий Георгиевич, договорили по поводу военной полиции.

А.БАСКАЕВ: Конечно, это не панацея от всей болезни в армии.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Все не панацея.

А.БАСКАЕВ: Но, на мой взгляд, введение этого института необходимо. Это точка зрения многих военнослужащих, тех, кто служил и кто служит, и такие как я, могут высказывать точку зрения, потому что мы ее обсуждаем довольно часто и в Комитете по обороне, и в Комитете по безопасности.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: На ваш взгляд, Комендатура должна быть изменена, или делать отдельный институт?

А.БАСКАЕВ: Это сути не меняет, можно не пугать этим названием – «полиция» - у нас была налоговая полиция.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, давайте, «милиция».

А.БАСКАЕВ: Как угодно. Это не военная, конечно, фраза, но смысл, самое главное ее понимание - что это должна быть совершенно самостоятельная структура, которая контролировала бы положение дел в части, и информировала бы об этом, как минимум, командующего войсками округа или его уровня начальника, который бы знал ситуацию реально, и это должно взаимодействовать с той же военной контрразведкой, о которой мы говорим, хотя это не ее задача - там вопросы совершенно другие. И эта система контроля – она должна быть в армии. К сожалению, сегодня она несколько нарушена, может быть, и произошел в свое время всплеск вот тех неуставных особенно взаимоотношений в последние годы. Мне думается, что к этой теме надо возвращаться, и я хочу еще раз подчеркнуть, что в Госдуме, в Комитете по обороне, и в нашем комитете, эта идея обсуждается, и очень активно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо. Давайте еще по одному поводу поговорим. Мы недавно обсуждали эту тему, вы знаете, появилась идея, чтобы преступления, совершенные в армии, рассматривали не военные суды, что не очень понятно - что такое военные суды, а рассматривали обычные суды. Потому что, если не ошибаюсь – по-моему, это сказал бывший министр обороны Иванов – по-моему, он - что преступление не бывает каким-то специальным, оно такое, общее. Преступление и есть преступление. И мы обсуждали это с коллегами, журналистами, думали, хорошо это, или нет, и наши мнения разделились. С одной стороны, если человек совершил какое-то преступление в армии, предположим, убил какого-то военнослужащего – не дай бог, конечно - что он убил просто гражданина России. Другие говорил, что - ну, понимаете, армия – это такая специфическая история, там полно секретов, и так далее. Ваша точка зрения, как здесь должно быть?

С.РЫБАКОВ: Я, пожалуй, сейчас не стал бы выносить здесь какого-то однозначного вердикта.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Позиция Минобороны какая?

С.РЫБАКОВ: Здесь надо очень серьезно поработать. Пока, на данный момент, необходимости такой в срочном отказе от института военных судов не видится. Потому что действительно специфика велика.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: В чем, объясните. Многие считают, что это некая каста, и вы там решаете свои вопросы, защищая высшего по званию.

С.РЫБАКОВ: Безусловно, нет. Дело в том, что как Военная прокуратура является неотъемлемой составной частью Генпрокуратуры и всех прокурорских органов, так и военные суды. Дело в том, что Военная коллегия - она при Верховном суде, и соответственно, вся система судов подотчетна именно судебной системе, а никак не военным. То есть, на самом деле, прямого подчинения нет и быть здесь не может - особенно по профессиональной деятельности. Но дело в том, что специфика здесь, конечно же, в материи тех уголовных дел, которые рассматриваются – это, безусловно, так. И практика многолетняя подтверждает, что она присутствует. И второе - то, что все-таки наличие судьи в погонах, по крайней мере, на данный момент – оно тоже существенно, ибо в армии все строится на иерархии, и на самом деле судья в погонах, полковник или генерал, он, скажем, имеет дополнительный авторитет. Хотя еще раз говорю - вопрос это обсуждаемый. Вы знаете, что, собственно, решение о постепенной гражданизации военных судов – оно обсуждалось недавно. И думаю, что тут еще долго надо прорабатывать. Пока, на данный момент, точно так же как и с военной полицией, я комментирую то, что есть сейчас. Сейчас по военной полиции ситуация такая – вопрос обсуждаемый, но пока принято решение не плодить лишних структур - вы же понимаете, что это всегда связано с расширением штата, дополнительным введением должностей, с затратами финансовыми, и так далее – это тоже проблема.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но нельзя сказать это в отношении военных судов – если бы военные суды были бы как бы аннулированы, то они были аннулированы, и рассматривали общие суды. Но дело не в этом. Раз вы так решили, это вам с депутатами решать.

С.РЫБАКОВ: Хотя дело в том, что это не прерогатива Минобороны. Еще раз подчеркиваю, что военные суды – это часть судебной системы, это как бы вопрос не по ведомству.

А.БАСКАЕВ: Знаете, тут я в определенной степени согласен с Сергеем Евгеньевичем. Потому что действительно специфика есть, знание элементарных воинских, военных положений для судьи обязательно. Конечно, можно решить, чтобы они даже не обязательно были военнослужащими, чтобы не носили погоны, пусть это будет судья в мантии. Суть самая главная не в этом, а главное, чтобы была специфика все равно. Понимаете, есть моменты, которые обеспечиваются Минобороны - все должно выйти на Министерство юстиции, но специфика должна быть. Тут еще одна идея появилась недавно, если вы видели в прессе – буквально на днях - ликвидация дисциплинарных батальонов.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, дисбатов.

А.БАСКАЕВ: Это тоже такая… на мой взгляд, военного человека - я не понимаю этой инициативы – она вышла из Минобороны, насколько я знаю из прессы. Я не понимаю. Вы знаете, что дисбат - это военная организация, дисциплинарный батальон, где люди, совершившие воинские преступления, отбывают наказание. Во-первых, это не является судимостью. Потому что, отбыв срок в дисбате, он возвращается в часть, и он может быть через какое-то время уволен, и он вернется в семью, свой город, фактически… Но совершенно другое дело, когда пацана - даже не зато, что он ударил кого-то - за это можно получить год-полтора дисбата - а мы отправим его сегодня в колонию к уголовникам, которые совершали преступления, изнасилования, и так далее. На мой взгляд…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Подождите, так вы за дисбат, или против?

А.БАСКАЕВ: Я – за дисбат. За сохранение дисбатов. Потому что нельзя пацана, 18-19-летнего мальчишку, отправить сегодня в колонию за то, что он, например, допустил неуставные взаимоотношения. Или, грубо говоря, он потерял магазин от автомата. Любое воинское преступление, какое он совершил - но его превращают в преступника. Это во-первых. Во-вторых, раз он попал уже в колонию, так будем говорить, он не сможет уже даже вернуться и дослужить свой срок в армии. Я, например, не понимаю этой идеи и этого смысла. Я лично буду выступать против.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Есть позиция у Минобороны?

С.РЫБАКОВ: Да, проблема непростая, но на ту же самую тему можно посмотреть и совершенно с другой стороны. Во-первых, есть и чисто ведомственная проблема - от нее тоже нельзя уходить, но она не только ведомственная – поймите, что дисбаты содержатся в штате Минобороны, там служат офицеры, и эти офицеры практически превращаются в тюремщиков – это тоже неправильно. И их всего несколько дисбатов, но это не очень хороший груз для министерства.

А.БАСКАЕВ: Давайте передадим ГУИН. И пусть себе останутся. Но чтобы не с уголовниками сидели ребята.

С.РЫБАКОВ: Кроме того, ест второй момент - то, что сказал Аркадий Георгиевич – да, действительно так, по ряду преступлений можно сделать так, что человек получит год дисбата, это для него менее болезненно, чем колония. Но тем самым что получается? Если речь идет, как правило, не о воинских преступлениях, а все-таки больше об общеуголовных, получается у нас вводится понятие…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Два уголовных кодекса.

С.РЫБАКОВ: Да, разная мера ответственности. Тот же гражданский парень, для которого ответственность по Уголовному кодексу наступает с 16 лет, а по некоторым преступлениям с 14, как все знают, он получает одну меру наказания. А у военнослужащего есть возможность получить дисбат. Да, это с гуманной точки зрения, с одной стороны, правильно, с другой стороны – неравная ответственность перед законом. Поэтому ту же самую проблему можно перевернуть и наоборот. Поэтому такое мнение сложилось, что лучше от них отказаться.

А.БАСКАЕВ: Я останусь на своей точке зрения.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но, то, что сказал коллега, мне кажется - ну да, хочется парнишку пожалеть, но все-таки…

А.БАСКАЕВ: Нет. Дело в том, что есть общеуголовные преступления. Человек, совершивший преступление - например, нанесший тяжкие телесные повреждения – он осуждается к отбыванию наказанию в колонии, в дисбат отправляют не всех, не за все преступления. А именно за воинские, с небольшим сроком - вот о чем идет речь. Конечно, если он совершил убийство – естественно, он пойдет в колонию отбывать 10-летний срок. И сегодня это происходит. Ведь если он военнослужащий, это не значит, что только дисбат, ничего подобного. Да, я понимаю - эта система… но давайте передадим ГУИН, какую-то другую систему найдем. Но одно дело на год, полтора отправить в дисбат, и другое дело - в колонию. Это совершенно разные вещи. Я, например, считаю, что это неправильно.

С.РЫБАКОВ: С другой стороны, есть четкая квалификация статей.

А.БАСКАЕВ: А она есть.

С.РЫБАКОВ: То есть, если есть мера ответственности, которая предполагает это, значит, человек получает это, а если преступление незначительное, то он, соответственно, либо административную ответственность, либо что-то иное. В общем-то говоря, прямой необходимости не видно в дисбатах – если честно. Не видно. Потому что, собственно, уголовный кодекс должен быть для всех един. Наверное, это архаизм все-таки.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо. Давайте начнем наш «Рикошет». И я задаю вам вопрос – будете ли вы скрывать своих детей от полуторгодовой службы в 2007 году, по призыву 2007 года, чтобы они пошли служить один год в 2008. То есть, например, осенний призыв - вы их прячете куда-то, а возвращаете к 2008 году. Чтобы они в 2008, в весенний призыв, пошли. Если «да», будете - 995-81-21, если не будете - 995-81-22. Голосование началось. Думаю, что любой результат не будет для наших гостей неожиданным - они люди опытные, прекрасно понимают. Вы выскажете свое мнение, и мы просто будем его знать, примем к сведению. Напоминаю, что у нас в студии Аркадий Георгиевич Баскаев, член Комитета Госдумы по безопасности, генерал-полковник, Сергей Васильевич Рыбаков, начальник Управления информации общественных связей Минобороны России. Очень многие спрашивают, что решили с мобильными телефонами, может ли военнослужащий иметь мобильный телефон? Вообще как вот эта связь с домом, сказать «СОС» - вот что-то такое. Это же важная вещь.

С.РЫБАКОВ: Вообще я не вижу никаких препятствий к тому, чтобы военнослужащий имел мобильный телефон. Сейчас официально никаких запрещающих приказов никаких нет.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть, свой личный мобильный телефон в части.

С.РЫБАКОВ: Да. В принципе, если подходить сточки зрения закона, то никакого запрещения на уровне Минобороны, не существует. Хотя действительно, практика такая - она не сложилась. То есть, в ряде мест есть проблемы. Проблемы связаны, во-первых, с режимом секретности, откровенно скажем - потому что есть проблемы чисто технического порядка, которые, к сожалению, не позволяют на некоторых объектах иметь мобильные телефоны. Причем, и офицеры их сдают при входе туда – это раз. А два - мы тоже должны говорить откровенно - благосостояние людей разное, и военнослужащих тоже. И, собственно говоря, мобильный телефон - я просто понимаю, почему многие командиры против этого выступают.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Чтобы не отбирали.

С.РЫБАКОВ: Да конечно – чтобы не создавать…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: И чтобы не вымогали деньги на оплату своего мобильного телефона.

С.РЫБАКОВ: Чтобы не создавать лишний повод для возникновения каких-то ситуаций. Поэтому понятно, что это неправильный подход, но я просто понимаю логику, почему их иногда запрещают даже там, где и не надо. В принципе, позиция такая общая - что это, наверное, да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вообще да, если разобраться, то - парень, а ну, иди, оплати мой мобильный телефон – это такая серьезная штука.

С.РЫБАКОВ: Это проблема.

А.БАСКАЕВ: Это одна из проблем.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это, конечно, серьезная история. И поди, докажи.

С.РЫБАКОВ: Мы, конечно, исходим из того, что это не везде есть, повсеместно, но это еще один повод. Поэтому есть проблема. Я пока так скажу – вопрос этот в масштабе всех Вооруженных сил не решен пока. Но я думаю, что его надо решать положительно.

А.БАСКАЕВ: Я тоже согласен с тем, что его надо решать.

С.РЫБАКОВ: Его надо решать положительно.

А.БАСКАЕВ: Действительно, есть боевая служба – например, человек стоит на посту с автоматом, а у него на шее мобильник…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А он СМСками будет разговаривать. Враг идет, а он СМСкой – чтобы тихо, не было видно.

А.БАСКАЕВ: И если мы действительно не введем жесткие правила – да, вот здесь ты можешь пользоваться мобильником, пожалуйста – в свободное время. Но нельзя пользоваться им – или, например, на занятиях. Это же даже не вуз, когда идет построение на плато, и вдруг ему звонит девушка по мобильнику. И действительно, я думаю, нельзя закрывать глаза на эту проблему, но ее действительно нужно решать, четко и ясно определить. Чтобы не было опять вольнодумства у командиров некоторых - вот я запретил, и все. Не имеют, и у меня нет никаких проблем.

С.РЫБАКОВ: Дело в деталях всегда. Когда даже проводим пресс-конференции, обязательно у кого-то из журналистов звонит телефон. А вы представьте строй солдат.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Все ясно. Строй солдат, и вместо строевой песни там игривая мелодия. Но вы можете подтвердить, что этот вопрос, как актуальный, находится в сфере изучения Минобороны?

С.РЫБАКОВ: Да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо. Идем дальше. У нас какие-то большие проблемы с Интернетом, он еле работает, но голосуйте, пожалуйста - тенденция уже ясна. Еще раз напоминаю вопрос - будете ли вы скрывать своих детей от службы в 2007 г., чтобы они пошли служить один год в 2008 г. Напоминаю - в 2007 г., до 31 декабря, кто пойдет служить, будет служить полтора года - все плюсы и минусы этой истории мы оговорили. Если «да», будете - 995-81-21, если не будете - 995-81-22. Теперь послушаем телефонные звонки. Напоминаю - все звонки по теме, тема вам сегодня понятна, и корректность формулировок вопросов обязательна. Напоминаю - 783-90-25 для москвичей, и 783-90-26 - для желающих поговорить с нашими гостями из регионов. Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Сергей, я служил как раз под руководством Аркадия Георгиевича в Московском округе. Я просто хотел конкретный вопрос задать. Это, конечно, хорошо все о солдатах, но давайте все-таки поговорим об офицерах. Что делается для того, чтобы воспитывали офицеров, которые занимаются воспитанием солдат? Ведь сейчас офицерский корпус - у меня друзей очень много – не очень, как бы сказать, грамотно относится к воспитанию солдат. По крайней мере, когда нас учили, что солдат это превыше всего, а сейчас у них превыше всего это офицер.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ваш вопрос понятен.

А.БАСКАЕВ: Сергей, очень приятно, что мы вместе служили. Конечно, это тема совершенно отдельного и серьезного разговора - состояние офицерского состава. Кстати говоря, вот эти последние указы и распоряжения, которые мы упоминали сегодня и законы, принятые в Госдуме, и указы президента, направлены на то, чтобы все-таки создать профессиональную кадровую армию офицеров. Не двухгодичников использовать, а именно профессионалов, которые могли бы воспитывать людей. Это, кстати, особенно сложно - мы вот не говорили сегодня на эту тему, а я, честно говоря, сочувствую всем тем офицерам, которые получат сегодня, в 2008 году ребят, в 2009 г. особенно - это будет просматриваться - ребят, которые служат в сего один год. Это настолько сложная будет организация военная - если у него рота - у командира рота, взвода, командира батальона - для них это будет совершенно… и об этом мы тоже говорим, что для них это будет серьезный перелом. И здесь Сергей совершенно прав - нужно заниматься серьезной переподготовкой и офицерского состава. М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы имеете в виду, чтобы за год они успели все сделать, да?

А.БАСКАЕВ: Да. И это нужно воспитать, и поддерживать свое подразделение, свою часть в боеготовности. Я не представляю себе, где они найдут в этих батальонах и полках водителей, механиков-водителей, и так далее. Это будет очень тяжелая штука.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Савелий, офицер, прислал вопрос очень интересный и неожиданный. Он пишет: «Зачем мучаться в армии один год? Толк от таких солдат близится к нулю», ну и дальше всякие слова, не имеющие отношения. То есть, люди пишут - какой смысл в армии, где солдат служит один год? И сейчас вы точно подметили – это же надо научить…

А.БАСКАЕВ: Он не успеет научить, его нужно увольнять в запас уже.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Значит, здесь должна измениться некоторая история в армии.

А.БАСКАЕВ: Нужно понимать, что это переходный – насколько я понимаю стратегическую линию всего этого – это переход к контрактной армии. И этот год должен быть, по идее – надо, конечно, возвращаться к мобилизационной, милицейской, точнее говоря, системы - не к слову «милиция» от того, что мы сегодня имеем, а как когда-то это было. Или к той системе, которая есть сегодня в США - «национальная гвардия». Это не та гвардия, которую мы представляем себе, гвардейцы, а это люди. Которые приходят и учатся защищать свою родину. И вот этот момент – год всего – это люди, подготовившиеся к тому, чтобы в случае необходимости снова встать в строй – раз. И, во-вторых, я себе представляю, что из этой категории ребят будут отбираться на службу на контракт. С этими ребятами будут работать, их будут изучать, они будут понимать, куда они попали, и что такое армия. И это будет той основой, которая, в конце концов, приведет к контрактной армии. Раньше у нас подобная задача никогда не стояла в стране. Поэтому, если отвечать на вопрос Савелия - конечно, я с ним согласен – тяжелейшая проблема для нас. Я, честно говоря, не завидую этим молодым лейтенантам, капитанам и майорам, которые встретятся с этой серьезнейшей проблемой.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хотя, знаете, я вам хочу сказать – если ты понимаешь, что ты пришел на год – послушайте меня – это все-таки тоже такая вещь. Вот ты понимаешь, что ты пришел на год – это либо какая-то командировка на год. Понимаете, это все-таки один год, это от весны до весны, или от осени к осени. И, соответственно, будет и методически это сделано иначе.

А.БАСКАЕВ: Конечно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это же не будет точно так же, как пятилетка за три года. Я не знаю, вот я смотрю на представителя Минобороны – наверное, этот новый срок – он как-то осмысливается Минобороны и в тактике обучения солдата как-то иначе, наверное, как-то переделывается военная обучающая программа. Это же не просто - взяли, сказали - вот научись за один день писать, стрелять, летать, и так далее. Верно?

С.РЫБАКОВ: Безусловно. Дело в том, что этот переход подготавливался заранее, и тщательно продумывался. Во-первых, будет кардинально меняться вся система подготовки – она уже меняется.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Подготовки кого?

С.РЫБАКОВ: Подготовки военнослужащих призванных. Дело в том, что, во-первых, значительная их часть будет обязательно проходить через учебные подразделения – то есть, не только сержанты, но и молодые специалисты. И это довольно значительный процесс – условно скажем, половина. То есть, половина, приходя в армию, будет служить полгода в учебке, обучаться, и полгода уже, попадая в подразделение, проходить процесс слаживания. А другая часть, которая не пойдет через учебки, она будет должна обязательно пройти подготовку еще перед призывом в армию – то есть, в той системе, которая сейчас представлена «РОСТО» и другими аналогичными организациями, и неоднократно об этом везде заявляли и говорили о том, что необходима поддержка «РОСТО», и не только говорили, то и меры принимаются. То есть, система будет именно такая - либо человек закончил учебное подразделение, и готов, либо он подготовлен еще до этого года службы в армии. Само сокращение этого срока до года - до 12 месяцев – оно не катастрофично ничуть. Дело в том, что во всех Вооруженных силах ведущих стран, где еще есть служба по призыву – это, например, скандинавские страны, Германия - там везде срок службы такой - 9-11 месяцев, то есть, это нормально. В общем-то, при правильной организации службы и при условии, что солдат не отвлекается на другие работы, на другие задачи…

А.БАСКАЕВ: А это очень важно.

С.РЫБАКОВ: Это принципиально важно, на что и ряд последних приказов был направлен, очень жестких.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но это, уважаемые коллеги, это вам надо решать – чтобы не отвлекались. Это внутреннее дело Минобороны.

А.БАСКАЕВ: Чтобы они не подметали – это верно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: дворы, заборы, канавы.

С.РЫБАКОВ: При этом условии 12 месяцев вполне достаточно для того, чтобы за полгода подготовить специалиста и полгода на слаживание в подразделении. Либо подготовить его еще до службы в армии – в системе бывшего ДОСААФа, а теперь «РОСТО».

А.БАСКАЕВ: Но будет очень тяжело.

С.РЫБАКОВ: Разумеется, это все непросто.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Разумеется, будет тяжело А что, когда тир года – легче? Психологически год легче. Год это принципиально.

А.БАСКАЕВ: Безусловно, это очень серьезно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Год - это принципиальная вещь. Теперь – результаты голосования. Я спросил, будете ли вы скрывать своих детей от службы в 2007 г., чтобы они пошли служить один год, в 2008 - думаю, мы не будем осуждать, тем более, не имеем никакого права осуждать наших радиослушателей - конечно, 98% говорят, что, мягко говоря. Лучше, если пойдут в 2008 г. – наверное, так оно и будет.

С.РЫБАКОВ: А вот интересная вещь - у нас прошел призыв осенью 2006 года, где была уже, по сути дела, эта ситуация.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Два-полтора.

С.РЫБАКОВ: Два-полтора. Он выполнен на сто процентов.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Черт его, знает. Ну, они сейчас говорят вот так.

А.БАСКАЕВ: А полтора уже не два.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну да. Но это вот сейчас - в 20.59 они думают сейчас так. А может быть, когда приходит повестка, они думают как-то иначе. Спасибо большое. Аркадий Георгиевич Баскаев, член Комитета Госдумы по безопасности, генерал-полковник, Сергей Васильевич Рыбаков, начальник Управления информации общественных связей Минобороны России. Спасибо, что пришли. Это очень важно - то, что вы рассказали. Вел программу Матвей Ганапольский, до свидания.