Промежуточные итоги Эхо-автопробега - Виталий Рувинский, Алексей Нарышкин, Екатерина Канакова - Эходром - 2015-08-02
А. Плющев
―
Московское время 23 часа 4 минуты. Вот я, честно говоря, привык к тому, что бывают гости у нас некоторые нерадивые, опаздывают на эфир, случается такое – там, пробки, еще что-то. Но как человек, находящийся на радиостанции, здесь на радиостанции «Эхо Москвы», в помещении, на территории, может взять и опоздать в эфир...
А. Нарышкин
―
Была пробка – ты не поверишь! Это именно она, черт возьми! На «Эхе Москвы» случаются заторы.
А. Плющев
―
Я, кстати, представляю себе одно единственное место...
А. Нарышкин
―
Майя Лазаревна выходила из корреспондентской...
А. Плющев
―
О боже! Я подумал совсем про другое место! Это Алексей Нарышкин. Здесь мы с ним – внутренние разборки, простите, немножко нас. Также в студии присутствуют гораздо более скромные покладистые и, главное, пунктуальные Виталий Рувинский, главный редактор сайта "Эхо Москвы", Екатерина Канакова, редактор этого же сайта и продюсер нашей программы «Эходром».
Е. Канакова
―
Здравствуйте.
В. Рувинский
―
Привет.
А. Плющев
―
Наконец-то в прямом эфире, но первый раз уже, надо сказать. Но тем не менее.
А. Нарышкин
―
Наконец-то – но не первый.
Е. Канакова
―
Нарышкин, хватит уже.
А. Плющев
―
Каждый раз как первый у нас, понимаешь? Это программа «Эходром». Здесь еще должен быть Дмитрий Борисов, и, может быть, даже...
А. Нарышкин
―
Он тоже в пробке?
А. Плющев
―
Может быть, даже он присоединится к нам. Он на важном государственном... нет, друзья, конечно, нет.
А. Нарышкин
―
Свадьба?
А. Плющев
―
Нет. День ВДВ. Как известно, Дима Борисов служил в ВДВ и срочную, и сверхсрочную по контракту.
Е. Канакова
―
Голубые береты.
А. Плющев
―
Конечно, сегодня отмечает. Если найдет в себе силы добраться...
В. Рувинский
―
Никто кроме него – я бы сказал.
Е. Канакова
―
Я бы сказала: кто кроме него?
А. Плющев
―
Вот так – день ВДВ. Но мы не о дне ВДВ, хотя, конечно, мы планировали...
А. Нарышкин
―
Можно, извините, воспользуюсь возможностью, расскажу...
А. Плющев
―
А то не давали в программах-то раскрыться...
А. Нарышкин
―
Я сегодня сходил первый раз в Парк Горького в этот день замечательный именно по заданию редакционному, посмотрел, как десантники отмечают. Я впечатлен. Было трогательно очень.
А. Плющев
―
Я думал – страшно. Не было страшно?
А. Нарышкин
―
Нет, было страшно. Честно говоря, я думал, мало ли что этим голубым беретам взбредет в голову – я в голубом пиджаке, вдруг они как-то неправильно на меня отреагируют, когда я им еще буду тыкать свой желтый айфон. Все было очень хорошо, никто никого не бил, ни на кого не кричал...
А. Плющев
―
То есть, это все сказки, мифы?
А. Нарышкин
―
... и мне арбуз на голову никто не надел, это тоже хорошо.
А. Плющев
―
А в фонтанах-то купались?
А. Нарышкин
―
Не купались, нет. Залезали туда, ножки мочили, ну, и флагами размахивали. Все очень как-то корректно было. Извините, спасибо.
А. Плющев
―
Вот и про день ВДВ поговорили. Смотрите – как планировали, так и получилось. Но на самом деле у нас здесь есть собственный очень важный – и здесь я делаю серьезное лицо – очень важный проект к 25-летию радиостанции «Эхо Москвы». Я не знаю, что вызывает смех Алексея Нарышкина.
Е. Канакова
―
Все.
А. Нарышкин
―
Просто ты сказал: «серьезное лицо» - и не очень получилось. Извини.
А. Плющев
―
Просто ты не знаешь оттенков моей физиогномики. Это автопробег, про который у нас и каждым утром говорят. Ну, мы решили надоесть вам окончательно с ним – и каждое утро про него говорят, в программе «Парковка» про него говорили, и уж на конец недели мы решили прямо так...На самом деле автопробег сам по себе, точнее, его маршрут, вызвал жестокое негодование наших слушателей, особенно в тех городах вещания, где есть радиостанция «Эхо Москвы». Среди них Екатеринбург, где автопробег был в прошлом году, Челябинск, где он не был ни разу, и некоторые другие города. Ну, тут уж, знаете, планирование. Есть один человек, зовут его Сан Саныч Пикуленко, который ведет этот самый Ленд Ровер в основной своей массе, и он планировал маршрут. Сан Саныч, видимо, как-то... ну, маршрут – одно дело, а города вещания – совсем другое. Как-то он, в общем... Но он попытался совместить, это компромисс, всегда компромисс, поэтому, да, вот в какие города заехали, в такие и заехали. В результате наш Эхо-пробег прошел уже больше половины, насколько я понимаю, Эхо-автопробег.
В. Рувинский
―
Нет, по-моему, как раз около половины.
Е. Канакова
―
Ровно половина.
В. Рувинский
―
Половина, не больше еще.
А. Плющев
―
Хорошо – не больше половины. Каждый из собравшихся в этой студии побывал в нескольких городах, но не почти все, там еще часть людей не пришла, и часть людей не вернулась. Сейчас у нас какой экипаж? Оксана Чиж там, да?
Е. Канакова
―
Ирина Воробьева.
В. Рувинский
―
Ирина Воробьева уже улетела или улетает. Сейчас пока Чиж с Пикуленко и к ним Сева Бойко завтра прилетает.
А. Нарышкин
―
Хорошая компания.
А. Плющев
―
Да. Отличная. Почему знает об этом Виталий Рувинский – потому что, конечно, наш сайт сейчас работает на две вещи: на все, что обычно – это первая вещь.
В. Рувинский
―
И на износ, я бы сказал.
А. Плющев
―
И на автопробег. Да, и на износ тоже. На сайте «Эхо Москвы», между прочим, есть расписание полное автопробега, и если вы захотите узнать, когда он будет в вашем городе и будет ли там вообще...
А. Нарышкин
―
В Москве.
А. Плющев
―
Не забудьте. Да. Вот Москва в этом смысле...
Е. Канакова
―
Первая начальная точка.
А. Плющев
―
... страшно обделена. Да, сейчас у нас получается – сегодня воскресенье, вчера была суббота.
В. Рувинский
―
Что же будет завтра?
А. Плющев
―
Завтра – не исключаю, что будет понедельник. Завтра Курган у нас на очереди. Вот там Чиж и Бойко. Ну, естественно, вместе с Пикуленко. Курган – тоже город, где нет «Эха Москвы», рядом с Челябинском, где «Эхо Москвы» есть. Но в Челябинск не поедем.Что, друзья, давайте делиться впечатлениями, что ли. Кто самый последний из вас вернулся из автопробега?
В. Рувинский
―
Наверное, я. Хотя я там был меньше всех.
А. Плющев
―
Ты в первый раз? Ты в прошлый раз не ездил.
В. Рувинский
―
Да, в первый раз.
А. Плющев
―
Виталий Рувинский, надо сказать, у него двойное удовольствие, я бы так сказал. Во-первых, он впервые в этом. А во-вторых, к нему, как к главному редактору сайта у наших слушателей, особенно в тех городах, где вещания нет, есть много, мягко говоря, острых вопросов. Как тебе там встреча?
В. Рувинский
―
Я был к ним готов.
А. Плющев
―
Почему вернулся живой? Почему вы отпустили его живым?
А. Нарышкин
―
Почему ты улыбаешься еще?
В. Рувинский
―
Члены экипажа, возвращавшиеся оттуда, в том числе и вы...
А. Плющев
―
Да.
В. Рувинский
―
... Александр, и вы, Алексей, и вы, Екатерина, все говорили, что с нетерпением ждут в регионах ответов на вопросы по сайту. Но, на удивление, их было мало.
Е. Канакова
―
Я на них там все ответила, потому что, уже.
В. Рувинский
―
Возможно, потому что ты на них ответила, и это передали в следующий город по эстафете, но людей интересовали как-то какие-то более глобальные вопросы, самое главное, что их интересовало – а я в Омске был одним днем, сутки, точнее, был только в Омске. Еще полечу в Набережные Челны в следующую субботу. Их, собственно, интересовало, когда у них в городе появится «Эхо Москвы», радио именно, которое отключили, по-моему, 2 года назад в 2013-м.А на наши ответы, что не так это просто, что отключить гораздо проще, чем включить снова, и что, в общем-то, давайте мы вам расскажем, как пользоваться сайтом для прослушивания эфиров, они говорили, что сайт – это, конечно, хорошо, но, мягко говоря, не так развит интернет и пользование интернетом, умение им пользоваться, как им хотелось бы, и настолько несоизмеримы аудитории у радиостанции в эфире и у радиостанции в интернете – несоизмеримы они абсолютно. Настолько меньше людей пользуются интернетом. Вот это я из их слов так понял.
А. Плющев
―
Понятно, с одной стороны. Но, с другой стороны, есть же и те, кто вообще предпочитает сайт радиостанции, даже если у него есть возможность слушать по радио, и ты наверняка знаешь таких людей много.
В. Рувинский
―
Да.
А. Плющев
―
И у них как раз вопросов и претензий по сайту бывает очень много.
В. Рувинский
―
Я бы разделил эти вопросы на две части: те, которые от нас зависят напрямую, но можно их назвать, там, косяками нас, редакторов, да, Екатерина? В частности.
Е. Канакова
―
Да, Виталий.
В. Рувинский
―
То есть, то, что мы просто сделали неправильно, не вовремя, не так как нужно или не так хорошо, как нужно. Это все понятно, это мы выслушиваем, признаем свои ошибки и исправляем. А вторая часть вопросов, она упирается в техническое развитие нашего сайта, и это зависит не только от нас, к сожалению, это зависит от финансовых вложений со стороны радиостанции, что мы себе пока в полном объеме позволить не можем, к сожалению.
А. Нарышкин
―
Ты сейчас пожаловался на финансирование сайта?
В. Рувинский
―
Я очень мягко это сделал.
А. Нарышкин
―
Ты не очень мягко это сделал.
В. Рувинский
―
Я тонко намекнул, что, да, оно могло бы быть и побольше.
А. Плющев
―
А разве сайт не сам зарабатывает себе? Прости, я просто не знаю этих тонкостей.
В. Рувинский
―
Я не знаю...
А. Плющев
―
Главный редактор не знает?
В. Рувинский
―
Да, разделено. Мы деньги тратим, другие люди их зарабатывают. Насколько я знаю, он на самоокупаемости. Насколько он прибыльный, я не знаю.
А. Плющев
―
Понятно, хорошо – к другим людям надо обращаться. Обратимся как-нибудь. На то и программа «Эходром», собственно говоря, существует.Так, поехали дальше. Точнее, в обратном направлении. Я встретил в автопробеге и Алексея Нарышкина, и Екатерину Канакову с разницей примерно в сутки. То есть, сначала к нам прилетел Алексей Нарышкин, потом Катя Канакова, все в один и тот же город под названием Ижевск. И уже из Ижевска вы продолжили свое путешествие на автомобиле.
А. Нарышкин
―
Да.
А. Плющев
―
Ну, рассказывайте, как оно было. Как вам?
Е. Канакова
―
Да, шикарно. Я сидела на заднем сидении, пока Пикуленко не сослал туда Алексея за его какие-то...
А. Нарышкин
―
Да. Алексея сослали на заднее сидение, потому что Алексей попался в лапы сотрудников ДПС.
А. Плющев
―
Превышал?
А. Нарышкин
―
Грустная история. Я кому-то уже рассказывал. Но я не помню. Я же ведь войду в историю этого пробега, как единственный человек.
А. Плющев
―
У многих еще есть шанс, подожди!
А. Нарышкин
―
Нет, нету. Я неповторим в этом плане.
Е. Канакова
―
Мне кажется, что Пикуленко уже не отдаст никому.
А. Плющев
―
Не отдаст руль?
Е. Канакова
―
Да.
А. Нарышкин
―
На самом деле с Сан Санычем очень интересно ехать. Вот это постоянное давление – это ужасно. Я ехал меньше часа, но постоянно какой-то прессинг, когда тебе... это хуже жены, это хуже тещи. Я просто ездил с тещей, я помню, вот когда ты двигаешься нормально по городу со скоростью какой-то, а боковым зрением ты видишь, что теща притормаживает вместе с тобой на поворотах. И Сан Саныч – примерно то же самое.
А. Плющев
―
А у тебя теща водящая?
А. Нарышкин
―
Водящая и водимая, да. И Сан Саныч – это как теща.
А. Плющев
―
Это просто свойственно водителям вообще. Я потому что часто, когда еду с водителем – правда редко бывает, что я езжу с водителем неопытным каким-то – я тоже и торможу, и в зеркала смотрю...
А. Нарышкин
―
И в зеркала, да-да-да. Но вот этот прессинг от Сан Саныча – да, ужасно. Ты сначала просто хочешь, например, обогнать какую-то машину, а потом ты понимаешь, что прежде чем обогнать, ты должен спросить у своего учителя: Сан Саныч, можно я обгоню машину? И Сан Саныч: да, конечно, Алексей, вперед. И потом ты как-то нерешительно себя ведешь на дороге, он говорит: давай, Алексей, наступай. Ты наступаешь, а машина здоровая, он быстро разгоняется, несмотря на свой вес.
А. Плющев
―
Да.
А. Нарышкин
―
Ты наступаешь, а там уже грузовик на тебя едет, и Сан Саныч – ты прямо чувствуешь, как у него капелька пота вот так вот стекает по щеке, и он так потом как-то в сторону выдыхает: фу, слава богу...
А. Плющев
―
Ну, слушай, вот надо сказать, что я тоже вел около сотни километров, то есть, около часа. Я не сказал бы, что я какой-то – может, потому что я уже второй раз, но и в прошлый раз я тоже не помню... Нет, иногда он говорит что-то, он забавные комментарии дает такие, типа, допустим, ты вот пошел на обгон, а когда обогнал, вот, оставалось 20 сантиметров прерывистой полосы, и все – началась сплошная, 20 сантиметров до знака, но ты вошел. Он говорит: вообще, надо пораньше так заходить... Но это забавно. Я это не воспринимаю как давление. Забавные комментарии все такие. А тем более, я не знаю, как это воспринимала Татьяна Фельгенгауэр, она водит очень осторожно и гораздо медленнее, чем мы с Сан Санычем. Саныч-то, бывает так, нормально...
А. Нарышкин
―
Он нормально ехал. Серьезно, он не гнал, я смотрел.
А. Плющев
―
Не гонит, нормально. Одну историю про Саныча расскажу. Не история, а как бы особенность. Я ее не выявлял, а тут она случайно выявилась. Это замечательно. Я ее не могу объяснить – может, вы мне поможете. Посплетничать о коллегах – это же вообще самое милое дело, особенно в прямом эфире. И вот Татьяна Фельгенгауэр, мне кажется, тоже не чувствовала какого-то давления, хотя Саныч, там: так, все, аккуратно, а здесь можно прибавить, здесь... По-моему, нормально.
Е. Канакова
―
По-отечески так.
А. Плющев
―
Может быть, да, может быть, у нас разные уровни восприятия.Короче, едем мы в Ижевск, уже вот последний наш пункт нашего с Татьяной путешествия. Сан Саныч за рулем, все. И он же – вы все не дадите соврать – он рассчитывает время. И говорит все время, вот мы садимся, а он говорит: я рассчитываю прибыть, – объявляет он, – и называет какое-то время, там, допустим, 18 часов. А мы еще с ним маршрут рассчитываем – он говорит: проложить через это, а не через это. Ну, хорошо.
Я говорю: смотри, навигатор показывает через столько-то мы будем, ну, там мы еще остановимся, где-то там поесть, попить, то, сё. Как-то вроде прикидышно получается. Ну, и потихоньку-потихоньку мы обгоняем немножечко наш...
А. Нарышкин
―
Идем с опережением.
А. Плющев
―
Да, наш график обгоняем. Ну, минут на 20-30. А мы думали – никто же не посмотрел, как обычно, никто же не посмотрел, там есть разница во времени, или нет. Да нет – еще близко от Москвы, еще нету разницы. Да, какая там разница во времени? Нет никакой там разницы. Ну, и все, и считаем. И я смотрю – уже скоро Ижевск, там километров 150 осталось, все. И смотрю, Саныч как-то, километров, там, 90, там...
А. Нарышкин
―
Очень деликатно ехал, да?
А. Плющев
―
... 90, там, 95, ну, 100 – это вообще максимум. Ну, то есть, у нас же плюс 20 как бы можно начинать штрафовать с плюс 20, да? То есть, можно ехать 90, ну, теоретически можно – нельзя, конечно, но если очень хочется, то едут люди 110, а некоторые быстрее гораздо едут. Я смотрю – как-то едет не шатко, думаю: что такое вообще?
А. Нарышкин
―
Устал?
А. Плющев
―
И тут – бам, все приборы переводятся (ну, как все – айфоны, конечно же) на час так: ты-дын. И в навигаторе так: ты-дын. Все – о-па, и мы понимаем, что мы прибудем – мы уже опаздываем фактически к его времени, которое он сказал. И Саныч говорит: ой, а это мы, значит, опаздываем? Я говорю: да. А что же я тогда тошню, - говорит он.
А. Нарышкин
―
И он втопил.
А. Плющев
―
Прибавил нормально, все нормально было. И мы прибыли вовремя. Но я у него спросил: подожди, ну, вот, мы шли с опережением графика, а ты медленнее ехал, чтобы вовремя приехать, чтобы не раньше? Ну, да, - говорит Саныч, - надо же стараться вовремя приехать.
А. Нарышкин
―
Как автобус.
А. Плющев
―
Да. Расписание. Человек держит расписание. Неважно – не раньше, не позже – обязан приехать вовремя. Здорово было, прямо открытие для себя сделал. Сморю как-то: стал помедленнее ехать. Ну, отлично с ним на самом деле.
А. Нарышкин
―
Сплетни – это здорово.
А. Плющев
―
Да, согласись? Пока Саныча тут нету, он нас точно не слышит...
А. Нарышкин
―
Еще нескоро, главное, появится.
А. Плющев
―
У него там 3 часа ночи, или сколько сейчас?
Е. Канакова
―
Нет, слушай, Саша, а мы приехали в Тюмень и приехали раньше его задуманного графика на 2 часа. Даже с разницей во времени. Как-то так я не заметила, чтобы он старался, сильно замедлялся в пути – нет. Я тут с тобой не согласна.
А. Плющев
―
Видно, этот случай научил его – может переключиться разница во времени внезапно. Знаешь, очень было интересно, потому что мы смотрим карту перед поездкой, ну, и смотрим ее, естественно, в сильно уменьшенном масштабе, то есть, она сильно маленькая. И мы считали, что мы, например, из Марий Эл, из Йошкар-Олы, напрямую попадем в Удмуртию. Мы думали, что это соседние республики. Ну, там, по карте, если она в маленьком масштабе, примерно так и получается. Более того, наверное, я не помню сейчас точно, где-то, наверное, они граничат. А вот той дорогой, которой нас повел навигатор, там как пошло: Кировская область встречалась дважды. А между ними еще лежал Татарстан. Ну, там так дорога идет – области тоже неровные. И там же, каждый раз мы решили фотографироваться у каждой новой вывески, уже Саныч забастовал...
А. Нарышкин
―
Выбиваемся из графика.
А. Плющев
―
Кировская область – мы туда не заезжаем, зачем мы пойдем фотографироваться, фоткай из окошка, говорит, - и все. Вообще остановить его на что-нибудь и сфотографировать – это отдельная история. Надо заранее долго сильно обрабатывать.
А. Нарышкин
―
Я помню, кстати, ваши с Таней рекомендации, советы, что у каждого въезда в населенный пункт нужно Сан Санычу заранее говорить, настраивать его: Сан Саныч, сейчас остановимся – нет, по-моему, один раз мы ехали вот из Ижевска в Нижний Тагил, один раз нам удалось у такого столба остановиться. Потом Воткинск мы проезжали, где Чайковский родился...
Е. Канакова
―
Не останавливались.
А. Нарышкин
―
Мимо.
Е. Канакова
―
Леша из окна фотографировал.
А. Нарышкин
―
А потом: ты выкладывай в Инстаграм вот эти вот фотографии, это все важно.
Е. Канакова
―
Из окна, да. В пути.
А. Плющев
―
Смазанные такие...
А. Нарышкин
―
Да-да, конечно. Абсолютно. Пермь мы проезжали – тоже как-то смазано все получилось. А потом еще такое – главное, у человека, у этого водителя замечательного искреннее разочарование: а как же так, а что ты не сфоткал-то? – А что ты не остановил машину? И Нижний Тагил мы тоже проехали, въезд в город вывеску.
Е. Канакова
―
Да, ты уже фотографировал в Тагиле.
А. Нарышкин
―
Это потом ухищрения всякие были.
А. Плющев
―
Слушайте, друзья, ну, вот мы все о себе – это, конечно, очень приятно, и о коллегах отсутствующих – просто замечательно. Давайте поговорим о людях и городах, в которых мы побывали.
А. Нарышкин
―
Тебе слово.
А. Плющев
―
Хочешь, я расскажу. Мы побывали, самый экзотически город, это, конечно был Ярославль, который находится в 4-х часах езды от Москвы. Он большой, все в нем бывали много раз. Нет, ну – хороший красивый город. Ничего не скажешь.Но я что заметил? В каждом городе люди уверены, что у них самые ужасные дороги в мире. Абсолютно. Нигде в мире больше нет ужасней дорог, чем у них. Они в этом стопроцентно уверены. Если ты, не дай бог, проехал по хорошей дороге – а так получилось, что внутри Ярославля мы проехали со стороны Москвы, до гостиницы проехали, по центру немножечко мы пофотографировали автомобиль и выехали в сторону Костромы. Нам практически – ну, кроме, чуть-чуть в центре – не попалось плохих дорог. В центре, там, да, там есть участки фрезерованные – Сан Саныч меня научил этому слову, это когда там была яма, ее обработали, прямоугольником сделали или квадратом яму, то есть приходит специальная машина, засыпают ее гравием, и машина ее утрамбовывает, после чего сверху должен нанестись асфальт. Вот таких фрезерованных ям засыпанных там довольно много, это правда. Но это не так уж и плохо, в конце концов, то есть, видно, что...
А. Нарышкин
―
... хоть фрезеруют.
А. Плющев
―
... какой-то процесс идет, да. И мы, когда уехали из Ярославля, мы оценили тамошние дороги на 8, что ли, баллов...
Е. Канакова
―
На 8.
А. Плющев
―
... или на 7 – я не помню. Ну, прилично как-то очень из 10-ти баллов.
А. Нарышкин
―
Как Катя, бедная, держит все эти адские цифры в голове? Зачем тебе это?
Е. Канакова
―
Само как-то вышло.
А. Плющев
―
Мне даже женщина одна в Фейсбуке написала большое такое гневное послание: Александр, где вас возили, по каким дорогам вас возили, что вы им поставили такую высокую оценку?
А. Нарышкин
―
Заплатили.
А. Плющев
―
Александр, наверное, вас начальство где-то возило... Ну, про «заплатили» не было, но неважно. И так было в каждом городе абсолютно, но мы эталоном, конечно, дорог городских считали Кострому. То есть, хуже дорог, чем в Костроме, нам не попадалось нигде абсолютно. Вот там были какие-то совершенно разбитые буераки. Ну, может быть, опять же, по той дороге, по которой мы ехали, остальные как-то были еще ничего... Тут же не знаешь – ты же только видишь ту часть слона, которая попадается тебе.И люди везде, как только мы приезжаем – вот, в Йошкар-Олу приехали – ну, как вам наши дороги? Да вы в Костроме не были! И все такое. Вот это такое важное наблюдение. И очень интересно смотреть, как... у нас было три города: Ярославль, Йошкар-Ола и Ижевск: в Ярославле есть вещание, в Йошкар-Оле нет вещания, а в Ижевске нет, но было, и вот эти три разных состояния, очень интересно смотреть.
В Ярославле огромное количество людей пришло, и вообще мы чувствовали себя Битлз, нас там – люди, когда облепляют машину, там, - вот это...
В. Рувинский
―
... несут ее на руках...
А. Плющев
―
Да, заводит несколько, там, все фотографируются и так далее. А в Йошкар-Оле у нас встреча была в форме митинга на улице, и люди еще стремались немного подойти, потому что милиция рядом.
В. Рувинский
―
В форме санкционированного митинга, насколько я понимаю.
А. Плющев
―
Санкционированный, а как же? Согласованный с властями, то, сё... Были люди из управления «Э», снимали нас на камеру – видимо, они – ну, так вот по ботинкам видно. И они такие люди там, осторожные и очень мало спрашивают о внутренних каких-то процессах, больше о таких политических глобальных. А в Ярославле, конечно, это в основном какие-то наши внутрячки. Более того, в Ярославле спросили про наш чемпионат по настольному хоккею.
А. Нарышкин
―
В Ижевске.
А. Плющев
―
А, в Ижевске, это при тебе уже было. Да, вот в Ижевске тоже, а там смесь такая и того, и другого, там как бы...
А. Нарышкин
―
Кто-то помнит еще старое вещание, и уже молодое такое поколение, которое на интернете взрощено.
А. Плющев
―
Но при этом – второй год я удивляюсь тому, насколько прекрасно и замечательно адекватные, милые, умные и часто наивные, кстати, вот добрые в этой своей наивности, искренние люди приходят к нам на встречи в самых разных городах. Потому что нам часто говорят: вот Москва, Петербург – вот это вы все, вот где ваша вся аудитория. А вы полетите в Нижний Тагил. И мы в Нижний Тагил и отправились.
Е. Канакова
―
Мы были, да.
А. Плющев
―
Вот, расскажите про Нижний Тагил.
Е. Канакова
―
Мы приехали туда уже вечером, было темно, и немного испугались с Алексеем, особенно дыма...
А. Нарышкин
―
Мы были очень пессимистично настроены. Нас привезли... Сан Саныч нас привез на какую-то центральную площадь, гостиница напротив вокзала, и там же два главных предприятия Уралвагонзавод и Нижнетагильский металлургический комбинат. Мы посмотрели, там виднеются трубы этого комбината, мы туда смотрим на трубы – и из трубы вот раз – и такое красное облако – пшшшш...
Е. Канакова
―
По городу расплылось. И тут закашляли мы все дружно.
А. Нарышкин
―
Нет, ну, мы не кашляли.
Е. Канакова
―
Ну, да – Сан Саныч два дня отходил, ты чего?
А. Нарышкин
―
Серьезно, что ли?
Е. Канакова
―
Конечно.
А. Нарышкин
―
Ну, я-то вас покинул. И я вот сам убедился сразу, что город суровый. Причем, еще на въезде Катя обратила внимание: на въезде в город – морг.
Е. Канакова
―
Крематорий.
А. Нарышкин
―
А, крематорий, крематорий!
Е. Канакова
―
Едем немножко – крематорий.
А. Нарышкин
―
Какие-то запахи странные. Ты понимаешь, что на самом деле город такой вот промышленный-промышленный до мозга костей, и здесь все сурово.
Е. Канакова
―
Депрессивно.
А. Нарышкин
―
Очень депрессивно. Все дома какие-то двухэтажные, серые, какие-то черные, грязные. И, в общем, все было как-то грустно-грустно до следующего утра.
Е. Канакова
―
Когда все посветлело.
А. Нарышкин
―
У нас была легкая обзорная экскурсия, мы забрались на – Лисья гора это называется?
Е. Канакова
―
Да, Лисья гора.
А. Нарышкин
―
Откуда видно весь город. А потом поехали на встречу со слушателями. Где-то она была, ну не на отшибе, но точно не в центре города.
Е. Канакова
―
В общем, клуб «Дребезги», где-то во дворах буквально.
А. Плющев
―
Прекрасное название.
А. Нарышкин
―
И почему-то у меня все время было ощущение, что на встречу придут какие-то гопники, вот те суровые нижнетагильские товарищи с завода, которые все хотели приехать и наподдать.
А. Плющев
―
Ждали: где они?
В. Рувинский
―
И тут вы к ним сами прибыли, им даже приезжать не надо было.
А. Нарышкин
―
Да-да.
Е. Канакова
―
Мы приехали сначала – никого, тишина. То есть, наша машина стоит – и ничего. И клуб «Дребезги» - дверь вдребезги, простите, и наша машина...
А. Нарышкин
―
Нет, один слушатель потом подъехал, и мы поняли, что это все не напрасно. Хоть для него мы втроем постараемся, что-нибудь расскажем. Потом выяснилось, что мы не с того входа просто подъехали, на самом деле слушатели-то, они внутри нас ждут, а мы такие, как звезды, позволяем себе опоздать даже чуть-чуть.
Е. Канакова
―
Через парадный не подъехали.
А. Нарышкин
―
И началась эта встреча, ну, там немного было человек, наверное, сорок слушателей, и они сами, по-моему, с первых же слов сказали, типа: вы не думайте, что мы здесь такие вот, как вы видели в телевизоре, к Путину обращаются. Нет, тут разные люди, и такие, и либеральных убеждений, и такие на самом деле, которые за власть топят всем, чем могут.Хорошая была встреча, хорошие люди. Все определения, которые ты дал аудитории и слушателям, они применимы как раз были для Тагила.
А. Плющев
―
Просто Саныч с прошлого пробега рассказывал только про один инцидент, который произошел и Екатеринбурге. В Екатеринбурге к нему подошли люди, одетые казаками, и сказали, попросили пояснить фразу – ну, вообще, у Саныча где сядешь, там и слезешь в этом смысле – попросили прояснить его одну фразу, когда он сказал, что козлами рождаются, а Патриотами становятся.(смех)
А. Плющев
―
И козел, и Патриот – это названия автомобилей.
А. Нарышкин
―
Да-да.
А. Плющев
―
Но одно сленговое, а другое официальное. Он как бы говорил об автомобилях.
А. Нарышкин
―
А казаки на свой счет, что ли, приняли?(смех)
А. Плющев
―
Не знаю, наверное – не имею ни малейшего понятия. Но главное, когда Саныч так, вот обычным своим занудным тоном таким сказал, что: я, ребята, тут про автомобили. Они как-то опешили, развернулись и больше их никто не видел. Я говорю, что в следующий раз будут кричать «любо!» в этом месте. Про автомобили – любо! Все нормально. А так как-то вот ожидаешь того, что все обещают, там, вам придут морду набьют, еще что-то – никто не приходит, даже как-то некоторым образом...
Е. Канакова
―
Обидно.
А. Плющев
―
Да.
Е. Канакова
―
Нет, слушай, честно: в Тюмени мы боялись, что, вот как раз, когда нам ведро нефти-то подарили, мы сначала думали, что на нас, мы немного так назад отклонились, думаем, сейчас в нас плесканут.
А. Плющев
―
В праздничном ведре в каком-то таком.
Е. Канакова
―
Да. Там «25 лет» написано «Эху Москвы». И внутри прямо такая суровая тюменская черная мазутная нефть. Было страшновато, мы вдвоем, наверное, с (неразб.) подумали, Леша Осин сидел, ему куска стола не хватило, он просто сидел рядом. Никто даже сначала не понял.
А. Плющев
―
И вот на тебе – ведро нефти принесли.Через пару минут мы продолжим про автопробег эховский говорить.
РЕКЛАМА
А. Плющев
―
23 часа 35 минут, продолжаем программу под названием «Эходром». Здесь Виталий Рувинский, Екатерина Канакова, Алексей Нарышкин – все сотрудники «Эха Москвы». Первые двое – с сайта, самый последний, в смысле, Алексей Нарышкин – корреспондент, ведущий и звукорежиссер, и вообще на все руки от скуки нашей радиостанции. Говорим про автопробег, который произошел, делимся разными впечатлениями, и так далее. Что происходило, какие впечатления, какие вещи с нами там случались.Вот вспомнил я еще про Виталия Рувинского. Там был мощный эпизод. Я утром встаю идти на программу, и как всегда думаю, что у Сан Саныча спросить. И смотрю – а уже побывали на могиле Егора Летова в Омске.
В. Рувинский
―
Да.
А. Плющев
―
Твоя история явно.
В. Рувинский
―
Мы с Ирой Воробьевой уже побывали, естественно, я ее затащил. Когда еще шло планирование по городам, и можно было лоббировать, какие города себе выбирать, я, конечно, увидев Омск, в этом смысле сразу понял, что я там, видимо, больше не побываю, и это хороший случай...
А. Нарышкин
―
Запретят въезд в Омск?
В. Рувинский
―
Возможно. После этого.
А. Нарышкин
―
Черный список? Сочувствую.
В. Рувинский
―
Побывали мы на могиле Егора Летова. И про слушателей я хотел тоже рассказать немножко. Мы встречались, это называлось встреча с блогерами, Сан Саныч не пошел на нее сразу, услышав это название, к блогерам и к интернету у него отношение, мягко говоря, недоверчивое. У него была отдельная встреча с общественностью, там, по автомобильным делам.
А. Нарышкин
―
Напомню: на дворе 21-й век у нас.
В. Рувинский
―
Возможно.
А. Плющев
―
А, простите, я приношу свои извинения, вспомнил, Саныч рассказывал не про Екатеринбург – про Уфу. Простите, бога ради. В Уфе это было дело.
А. Нарышкин
―
Казаки?
А. Плющев
―
Спрашивают люди: где, когда это было, мы были, помним – не было там казаков. Он рассказывал про Уфу. Извините. Был неправ я.Да, извини.
В. Рувинский
―
Вот. Пришли блогеры, несмотря на то, что Сан Саныч к ним так относится, замечательные люди пришли. Как я уже сказал, главное, что их интересовало – когда в Омске включат «Эхо Москвы». Они нас напутствовали постоянно: ну, вы там передайте кому надо, чтобы включили. На всякий случай я еще раз передаю сейчас в прямом эфире: включите...
А. Нарышкин
―
А что ты на меня смотришь?
В. Рувинский
―
Ищу твоей поддержки. В Омске очень ждут «в эфире «Эхо Москвы».
А. Нарышкин
―
Ну, извини, пожалуйста, не только в Омске, а все города.
Е. Канакова
―
Везде, где был автопробег.
А. Нарышкин
―
Везде, мне кажется, где «Эхо» было, и отключили потом.
В. Рувинский
―
То, что говорил Саша, где «Эхо» было, а потом его не стало. Где его и не было – может быть, люди своего счастья и не знают, каково это, когда оно есть. Но там, где оно было, и его выключили, они, конечно, эту утрату ощущают.И такой парадокс: с одной стороны, они говорят: «Эхо» нам очень нужно, с другой стороны, нам – это именно нам, то есть, вот их пришло не очень много, человек 25, наверное, и они жаловались, что кроме них-то ничего в городе никому не нужно.
Женщина ко мне подошла уже после встречи, она работает в школе. Я, говорит, с сайта с вашего распечатываю стенограммы эфиров, блоги и приношу, раздаю своим коллегам-учителям в школе: почитайте, что вообще происходит не только на федеральных каналах. А они мне обратно эти листки, говорит она, швыряют со словами: что ты нам принесла? Мы и так плохо живем. Зачем нам это читать? И вот такие настроения, что людям ничего не нужно больше того, что они уже знают и видят, это тоже как-то вот присутствует на встречах.
А. Плющев
―
Я вспомнил «Служили два товарища»: если бы ты мне колбасу показал.
В. Рувинский
―
Да. Или сало.
А. Плющев
―
Такого добра-то... Да, действительно, интересно на самом деле. Но ты отвлекся и, по-моему, не дорассказал про могилу Летова.
В. Рувинский
―
Могила в порядке, мы проконтролировали. Небольшое кладбище, мы с Ирой доехали, с трудом дошли, но нам показал служитель кладбища, он сразу увидел, спросил: что, к Летову?
А. Плющев
―
А ты поклонник «Гражданской обороны».
В. Рувинский
―
Да, да.
А. Плющев
―
То есть, ты сознательно ехал.
В. Рувинский
―
Опять же, не могу не вспомнить Сан Саныча, который спросил: а кто это?
А. Плющев
―
Да, Сан Саныч, он и нам тут рассказал: звали меня на могилу – я не знаю, кто это, не поехал. Ну, вас с вашим кладбищем.
В. Рувинский
―
Я посчитал своим долгом, да, мы с Ирой побывали там, положили цветы и, в общем, засвидетельствовали.
А. Плющев
―
Ну, славно. Как вообще тебе Омск?
В. Рувинский
―
Омск интересный город. Мы мало по нему перемещались, зато, кстати, на митинге побывали тоже с Воробьевой, там был митинг в защиту полковника-десантника как раз по поводу омских казарм разрушенных. То есть, посмотрели на политическую жизнь города. Нам рассказали какие-то забавные случаи про Омск, про омское метро, в частности. Там был большой проект, планировалось построить метро, в итоге построили одну станцию метрополитена.
А. Нарышкин
―
Удобно.
Е. Канакова
―
Дождь переждать.
В. Рувинский
―
Она существует, да.
А. Нарышкин
―
Зашел – вышел.
В. Рувинский
―
Ну, как подземный переход, да. Но можно сказать, что метро в Омске есть, потому что станция имеется. Есть даже метромост, опять же, как нам сказали, он существует, по нему метропоезда пока не ездят, но было предложение, причем, чуть ли не кого-то из властей омских, чтобы пустить звук метропоезда, чтобы была иллюзия того, что там вот...
А. Нарышкин
―
Они там креативные, в Омске-то.
Е. Канакова
―
Решение какое!
В. Рувинский
―
Пока это не воплотили, но идея, по-моему, замечательная.
А. Плющев
―
А никто из вас до Барнаула-то не доехал?
В. Рувинский
―
Из нас – нет.
А. Плющев
―
Понятно. Нет, потому что там...
А. Нарышкин
―
Все – мы наскучили тебе?
А. Плющев
―
Нет-нет, дело не в этом. Я к метро зацепился. Просто в Барнауле это городская легенда - барнаульское метро, там даже сайт они делали барнаульского метро, которого не существует, естественно.
В. Рувинский
―
Я помню, к тебе были претензии по поводу того, что ты побывал в барнаульском метро – посыпались возмущенные комментарии.
А. Плющев
―
Да. Ну, более того, я страшно люблю такие вещи креативные, насколько мне рассказывали в этом городе, никто же не знает, что ребята, которые делали этот сайт в Барнауле, как-то местные власти их убедили больше этого не делать, потому что сыпались тоже жалобы – власти, не власти – не знаю, кто, от возмущенных людей. Там, например, одна женщина приехала в Барнаул то ли из Штатов, то ли из Канады, ну, она там жила, а потом вернулась. И она в Штатах читала этот сайт шутливый.
А. Нарышкин
―
И она думала, что Барнаул – это супергород.
А. Плющев
―
И воспринимала абсолютно всерьез.
Е. Канакова
―
Гениально!
А. Плющев
―
И в поисках метро она сбилась. Естественно, в Барнауле, ну, кто в курсе – а, в принципе, в курсе-то все, особенно люди помоложе – если у них спросить, где метро, они начинают тебе объяснять. И поддерживают всячески эту легенду, всячески дурача людей, которые туда приезжают. Поэтому она обратилась с жалобой, и вот как-то сайт перестал функционировать. То есть, он есть, но новости на нем перестали обновляться. А, может быть, я просто восхищен этой легендой, а на самом деле им просто надоело. А так, когда сфотографируешь там что-то в Барнауле, и кто-нибудь обязательно там подпишет: ой, вижу метро Демидовская там в углу. Метро Демидовская появилась, неплохая. Отличная штука такая, как легенда. Вот видишь, в Омске – звук.
В. Рувинский
―
Звук. И одна станция.
А. Плющев
―
Прекрасно. Одна станция – очень хорошо. Интересно даже, что лучше: метро как легенда, или одна станция просто. Не знаю.
Е. Канакова
―
Тут одно другого стоит, чего уж там. Кстати, я тоже была в Омске, мы встретили там Виталика. Виталик прилетел, я в этот день как раз улетала.
А. Плющев
―
Ты улетала из Омска.
Е. Канакова
―
Да. И мы за день до приезда Виталика гуляли по городу, это было вечером, и, честно, я не была в восторге от Омска.
А. Плющев
―
Я был в нем очень-очень давно, и это был самый такой не восторженный город.
А. Нарышкин
―
Может, у тебя была плохая компания просто?
Е. Канакова
―
Нет – конечно, Алексей, с тобой не сравнится ничего, да. Но перед этим я была в Тюмени и, конечно, сравнивала с Тюменью в первую очередь, потому что мне в Тюмени понравилось очень: там красиво, чисто.
А. Нарышкин
―
Там богато?
Е. Канакова
―
Там богато, и вообще видно, что в городе есть деньги, и что люди там не нуждаются в принципе ни в чем. Ну, на мой взгляд. И если даже по размерам город мало чем отличается, то в Омске нет, например, ощущения чистоты. То есть, когда ты туда приезжаешь – вроде как бы все нормально, ничего тебе не мешает, но нет какой-то аккуратности, нет зелени в городе, видно, что...
В. Рувинский
―
То ли дело – Москва, Катя?
Е. Канакова
―
Нет, то ли дело – Тюмень, Виталий, просто у тебя был маршрут один в одном городе, тебе просто сравнить, мне кажется, не с чем было.
А. Нарышкин
―
Понял?
В. Рувинский
―
Да.
Е. Канакова
―
В Челны полетишь, и будешь сравнивать, наверное, с Омском, мне так кажется. И даже заметила, что в Омске – 300 лет городу только недавно прошел праздник у них, но видно, что они как-то и не готовились.
В. Рувинский
―
А вот и нет – 299, и они ведут отсчет до 300-летия, у них там табло даже висит. Так что, они еще почистят город, у них еще год есть.
Е. Канакова
―
Да, ну, может, я и не права, просто везде висели вывески: 300 лет Омску, и так далее.
В. Рувинский
―
Они готовятся встречать через год.
Е. Канакова
―
Я не заметила. Поэтому у меня, наверное, было много вопросов, что вроде как юбилей, и город не готов встречать.
А. Плющев
―
А вот здесь Алексей спрашивает – кстати, не дали мы номеров смс для вопросов – ну, господи, мы встречаемся здесь редко, где еще поговорить, как не в эфире. +7-985-970-45-45 или Твиттер @vyzvon. Ну, в общем, многие и без этого прекрасно знают и пишут. Но, тем не менее, вдруг вы впервые.А вот Алексей из Саратовской области пишет: «Собираюсь в Кировскую область, какие там дороги? На седане можно ли проехать?» Я так понимаю, Кировская область – это только я один из присутствующих в студии застал. Мы ее проезжали трижды. Один раз на пути в Йошкар-Олу из Ярославля через Костромскую область, другой раз на пути из Йошкар-Олы уже в Ижевск, более того, других два раза, потому что два раза ее пресекаешь. Как-то хитро так дорога. И вот там, где мы пересекали Кировскую область именно там, то есть, на пути из Костромской области через Кировскую в Марий Эл, там хорошая дорога, очень неплохая, и дальше вот на пути в Удмуртию – ничего, дорога вполне себе сносная. Но если вы будете ехать в Киров по дороге, которая идет со стороны Чебоксар, эта дорога, она тоже через Йошкар-Олу, а потом уходишь. Есть там, например, город Яранск в Кировской области, он просто разбомбленный, вот просто такое впечатление, что там бомбардировка была, причем, вчера. И более того, там в этом Яранске – может, я не знаю, там какие-нибудь разные администрации контролируют, как обычно, эти дороги, но как-то одна часть разбомблена, а потом – бам, и начинается, или только ремонт до туда дошел. И прямо начинается все прекрасно.
В. Рувинский
―
Я вот как раз хотел спросить, как это происходит, вот граница области, и прямо резко одна дорога кончается, и дын-дын-дын пошли ямы...
А. Плющев
―
Бывает так, кстати, вот если вы едете в город Киров – я не знаю, может быть, за год, кстати, ситуация изменилась, может, что-то сделано было, по дороге Р-168... А, мы въезжали из Татарстана, сейчас, секунду, мы въезжали со стороны Казани, значит, мы ехали не по Р-168, а по другой. А, через Уржум, конечно – Р-169, прошу прощения. Та дорога была очень неприятной. Вот год назад. Может быть – мы подробно об этом говорили в прошлом году в эфире – может быть, я не знаю, администрация Кировской области, ну, в том числе и федеральные деньги какие-то участвуют в этих дорогах, не знаю, может быть, их починили, но с Татарстаном, например, не сравнить, с нефтяным Татарстаном, в котором все дороги просто фантастически ровные. В Казани никто не спрашивает: как вам наши дороги? Никто никогда. Потому что они хорошие. Очевидно.
Е. Канакова
―
Может, им неинтересно просто?
А. Плющев
―
Ты знаешь, да, может быть, но любой город в России практически кроме Москвы, пожалуй, он так или иначе все равно немножко провинциален. В том смысле, что каждый горожанин – ну, Питер в этом смысле практически нет – каждый горожанин, когда ты приезжаешь, он узнает, что ты из Москвы, он спрашивает: как вам наш город? Что вам там понравилось? И так далее. Как правило, москвичи никогда не спрашивают об этом, им вообще вот в большинстве своем...
А. Нарышкин
―
Никто не рефлексирует здесь.
А. Плющев
―
Абсолютно, да. Понравилось тебе – не понравилось... Вот если в Москву приедет какой-нибудь блогер из другого города России или из другой страны и что-нибудь напишет здесь, сделает блог, пост: «плохая Москва»...
А. Нарышкин
―
Он отсюда не выедет?
А. Плющев
―
Никто вообще – на это просто никто не обратит внимания абсолютно.
А. Нарышкин
―
Москва прекрасна.
А. Плющев
―
Да просто никто не обратит внимания. Но стоит тебе сделать, там, условно говоря, «плохой Ижевск», «плохой Омск», «плохой Нижний Тагил» - это все. Главное, что люди это очень сильно обсуждают. В каждом городе мы слышали: а вот, знаете, приезжал такой-то блогер, он про нас написал, про наши старые дома, про помойки, еще про что-то.
А. Нарышкин
―
Ой, кстати, мы, по-моему, когда на встречу со слушателями в Нижнем Тагиле приехали, кто-то из тех, кто к нам пришел, предъявил сразу, прямо в начале этой встречи: а вот, Алексей, - ко мне обращается человек, не помню, как зовут, забыл, - Алексей, а вот вы вчера приехали в Нижний Тагил, вы написали, что-то там у себя в Инстаграме: город суровый... Я так обалдел.
Е. Канакова
―
И сразу фотографию выложили...
А. Нарышкин
―
Да-да. Во-первых, человек то ли зашел на сайт, то ли...
А. Плющев
―
На сайт, конечно.
А. Нарышкин
―
То ли, что еще хуже может быть, читает мой Инстаграм.
А. Плющев
―
Твой подписчик.
А. Нарышкин
―
Я просто понял, что пока я нахожусь в Тагиле, надо быть как-то аккуратнее со словами.
Е. Канакова
―
Да, с репликами некоторыми.
А. Нарышкин
―
Подбирать слова и особо не допускать каких-то резких высказываний.
А. Плющев
―
Но это вот очень интересный феномен, показан он был очень ярко в фильме «Комбинат «Надежда», который про Норильск. Когда люди, мало того, что осознают, например, что город далек от совершенства, мягко говоря, и не то, чтобы обсуждают, а все время хотят из него уехать, всю дорогу, а уехать нельзя. И при этом они, там у них какие-то выступления, смотр песни, они поют про то, какой хороший город Норильск, и как это все прекрасно. И это точно так же, как с шутками: знаешь, чернокожие могут шутить про чернокожих или евреи про евреев. Но не стоит шутить про них.
В. Рувинский
―
А москвичи – про россиян шутить не могут.
А. Плющев
―
Да, москвичи не могут. Ну, при москвичах, мне кажется, про Москву можно запросто. Вот они не патриоты своего города в основной массе своей, конечно.
А. Нарышкин
―
А, кстати, опять же, про Тагил. Когда в Тагил приехали, очень захотелось как-то пошутить в социальных сетях в духе «Нашей Раши», этот сериал: Тагил... И потом я подумал, что на самом деле...
Е. Канакова
―
Завтра-то встречаться со слушателями.
А. Нарышкин
―
Я просто подумал, что это на самом деле для жителей обидно, что вот из Москвы вот эта парочка Светлаков и Галустян, они как-то из Москвы, хотя сами товарищи тоже в каком-то смысле провинциальные, и они вот взяли обычный город, где много рабочих, где люди – ну, у них, возможно, не самая лучшая жизнь в России, они фигачат на заводе в большинстве своем, и вот из Москвы кто-то взял и поржал над ними, что вот они такие, могут себе позволить какой-то отдых, приехать, там, набухаться и кричать: Тагил, Тагил!
А. Плющев
―
Ну, кстати, ты знаешь, вот на нашу встречу в Ижевске, ну, вообще на встречи разные люди приходят, и, конечно, это в основном интеллигенция.
А. Нарышкин
―
Да.
А. Плющев
―
Но меня поразили на встрече в Ижевске два сотрудника трамвайного депо, например – отличные ребята совершенно. Ну, постарше меня, но очень клевые.
А. Нарышкин
―
Не помню, где я был.
А. Плющев
―
Они потом подошли, то есть, они как бы развиртуализировались после.
А. Нарышкин
―
Расчехлились.
А. Плющев
―
У нас фотка даже висит с ними. Моя. Познакомились с нами – Татьяна, извини, не представили тебя сотрудникам трамвайного депо, прости.
А. Нарышкин
―
Ничего, я еще поеду в Ижевск, найду их.
Е. Канакова
―
У нас свои были классные, у нас была пара из Екатеринбурга, которые на мопеде приехали к нам.
А. Плющев
―
Из Екатеринбурга...
Е. Канакова
―
... в Нижний Тагил.
А. Нарышкин
―
Там ехать 2 с половиной часа, обратно мы ехали под дождем, и они тоже ехали под дождем, это очень грустная была картина.
А. Плющев
―
Жесть. Вот так вот, очень быстро, к сожалению, протекает время в эфире. Может, еще подведем общие итоги нашего автопробега в «Эходроме» с теми, кто сейчас отбывает эту вахту. А сегодня у нас в эфире были Виталий Рувинский, главный редактор сайта "Эхо Москвы". Его подчиненная Екатерина Канакова, и продюсер нашей программы. А также Алексей Нарышкин.
А. Нарышкин
―
Подчиненный.
А. Плющев
―
Которого вы можете в самых разных ипостасях слышать в нашем эфире. И не только слышать, надо сказать.Спасибо большое, друзья. Я Александр Плющев. Прощаюсь с вами до завтрашнего утреннего «Разворота», спасибо. Счастливо.
Е. Канакова
―
До свидания.
В. Рувинский
―
Пока.
А. Нарышкин
―
Пока.