Космос как профессия: где хотят работать нынешние школьники и студенты? - Дарья Пещикова, Мария Тарасенкова, Екатерина Канакова - Эходром - 2015-07-19
19.07.2015
Космос как профессия: где хотят работать нынешние школьники и студенты? - Дарья Пещикова, Мария Тарасенкова, Екатерина Канакова - Эходром - 2015-07-19
Скачать
Д. Борисов: 23
―
09 точное московское время, меня зовут Дмитрий Борисов, вы слушаете радио «Эхо Москвы». Добрый вечер, «Эходром» начинается. Последний час недели, как всегда, проводим просто за беседами о всяком, что наболело, о чем интересно поговорить.Прекрасная компания у нас сегодня. Зачем-то все время смотрю в сетку, когда представляю людей в студии.
Д. Пещикова
―
Ты просто не знаешь, как нас зовут, признайся.
Д. Борисов
―
Да, вас так много. Вот Екатерина Канакова, например. Вот она обычно за кадром сидит, а как она выглядит и какой голос у нее, теперь выучим сегодня еще раз.
Д. Пещикова
―
Вообще-то она уже...
Д. Борисов
―
Я про «Эходром». Я конкретно про «Эходром».
Е. Канакова
―
Здравствуйте.
Д. Борисов
―
Да, Екатерина Канакова, она же и редактор «Эходрома», здесь. С нами здесь же – в другую сторону неожиданно – Алексей Нарышкин.
А. Нарышкин
―
Здрасьте, да.
Д. Борисов
―
Все еще сидит, на сайте не указанный.
А. Нарышкин
―
Да, обидно.
Д. Борисов
―
Но извинения уже были принесены официально. Правда же?
Е. Канакова
―
Да.
Д. Борисов
―
Дарья Пещикова.
Д. Пещикова
―
Привет.
Д. Борисов
―
Привет. И Мария Тарасенкова тоже с нами.
М. Тарасенкова
―
Это я, привет.
Д. Борисов
―
Привет! Вот мы и познакомились. Александра Плющева нету, он, наконец, отдыхает от всех ночей и дней и прочих вещей. Но он пока в пути. Отдыхает в дороге. Вы знаете, смена картинки – это лучший отдых, как известно. Потом вернется...
А. Нарышкин
―
Мы вызвоним Александра Плющева, чтобы узнать, как у него сменилась картинка?
Д. Борисов
―
Нет.
А. Нарышкин
―
Жаль.
Д. Борисов
―
Понимаешь, по радио картинок не видно, а по телефону тем более. Поэтому обойдемся без этого.
А. Нарышкин
―
Хорошо, я потерплю.
Д. Пещикова
―
Ты же только ради этого пришел, правда?
Д. Борисов
―
Ты тоже сможешь сменить картинку в какой-нибудь момент.
Д. Пещикова
―
Просто выйти.
М. Тарасенкова
―
Боюсь, придется терпеть до утра.
Д. Борисов
―
Тут на этой неделе 15 числа произошло знаменательное событие. Точнее, оно произошло 40 лет назад, конечно, но знаменательная сама дата была. Вот активно вспоминали июль 75 года, когда с космодрома Байконур и с мыса Канаверал стартовали одновременно практически две ракеты, Союз и Аполлон, и в космосе произошла знаменательная встреча, совместная миссия, в прямом эфире космонавты ходили друг другу в гости.
А. Нарышкин
―
Помнишь, как это было, да?(смех)
Д. Борисов
―
Как ты. Вот это как раз та картинка. Поскольку это была телевизионная трансляция, все можно посмотреть, как вчера. А на этой неделе Томас Стаффорд и Алексей Леонов встречались спустя 40 лет в Москве. Это все очень мило. Они очень похожи, они общаются, они дружат, разговаривают на русском. Все очень мило. И вот наблюдая за тем, сколько радости в их глазах спустя 40 лет, у космонавта и астронавта, тогда побывавших в космосе, я полез посмотреть свежий рейтинг работодателей, самых желанных работодателей российских студентов и школьников. Знаете, есть такие, их регулярно делают. Периодически. Ну, вот у нас принято считать, что все хотят стать космонавтами в детстве.
А. Нарышкин
―
Но ты сейчас удивишь нас.
Д. Пещикова
―
Да-да-да.
Д. Борисов
―
Кто-нибудь из вас хотел стать космонавтом?
А. Нарышкин
―
Нет.
Д. Пещикова
―
Нет. А ты, Борисов?
Д. Борисов
―
Прямо космонавтом – нет. Но мне, конечно, хотелось бы чисто теоретически оказаться где-нибудь. Но не работать космонавтом.
Д. Пещикова
―
Ты вопрос как поставил?
Е. Канакова
―
Разные вещи. Это, мне кажется, все хотели бы.
А. Нарышкин
―
Нет, я не хотел в космос. Я хотел быть в детстве машинистом электропоезда.
Е. Канакова
―
Ближе к земле.
Д. Борисов
―
Я буду рассказывать историю, как я хотел быть водителем троллейбуса, брал крышку от большой кастрюли...
М. Тарасенкова
―
Московскому метрополитену требуются всегда.
А. Нарышкин
―
Подождите, вы упустили – Борисов рассказывал, как он кастрюлю брал и рулил. Это часто бывает?
Д. Борисов
―
Понимаешь, это бывало, когда было 5-. А космос как-то, он...
А. Нарышкин
―
Давно с ним это?
Д. Пещикова
―
Что?(смех)
Д. Пещикова
―
Ну, мы просто представили себе, что ты приходишь домой, у тебя тяжелый был рабочий день, ты садишься...
Д. Борисов
―
Беру кастрюлю... да, да.
А. Нарышкин
―
Да, да выматываешься – и как в детстве, приятно вспомнить.
Д. Борисов
―
Кстати, самое замечательное...
А. Нарышкин
―
У тебя эмалированная?
Д. Борисов
―
Да. Самое замечательное, что мне нравилось в работе водителя троллейбуса тогда – это вот кнопочка, открывающая двери. Знаешь?
Е. Канакова
―
Власть в твоих руках была.
Д. Борисов
―
... открыть – закрыть. Это здорово. Потом я очень расстраивался, когда увидел, что...
Д. Пещикова
―
... кастрюля не работает.
Д. Борисов
―
Что есть новые виды троллейбусов, в какой-то момент это произошло, смена поколений. Вот вы не обращали на это внимания, а я, поскольку это была любимая тема, обращал внимание, что там меняли кнопочки, такие, которые как выключатели, на рычажки. Это была большая проблема.Поэтому – про космос. Возвращаемся к космосу. Вот почему-то сейчас космос как профессия – не очень популярная штука. Вот кем хотят быть студенты, вот самые привлекательные компании. Ну, правда, конкретно этот рейтинг, он для студентов экономических специальностей, то есть, не совсем, понятно, объективный, они же выбрали, собственно, некий путь, и вот там уже, конечно, не до космоса. У них там на первом месте Газпром, на втором месте Google, на третьем месте Роснефть. Ну, и дальше, там, BMW Group, Сбербанк, Майкрософт, McKinsey, Ernst & Young, L'Oréal, Volkswagen Group, Яндекс, Транснефть, Procter & Gamble – ну, короче, вот...
Е. Канакова
―
Явно не NASA и не Роскосмос.
М. Тарасенкова
―
Это все те эмблемы, которые они так часто видят, выпускники и школьники, в обычной жизни.
Д. Борисов
―
То есть, ты считаешь, что дело в рекламе?
М. Тарасенкова
―
Конечно.
Д. Пещикова
―
Мне кажется, это все объяснимо. Ты видишь какую-то красивую картинку, McKinsey ты назвал, например. Работа в McKinsey всем представляется какой-то мечтой.
Д. Борисов
―
Кто знает, что это вообще.
Д. Пещикова
―
Я думаю, что это уже относится не к школьникам, а скорее к студентам. Они знают, например, что это. Им кажется, что это прекрасно, что это лучшая работа в мире. Но когда они идут потом в эти компании работать...
А. Нарышкин
―
Разочарование...
Д. Пещикова
―
Они понимают, что это такая просто каторга, что ты практически не бываешь дома, что ты там ночуешь, и у тебя день один заканчивается, а другой тут же рабочий начинается. И ты как-то начинаешь, мне кажется, мечтать о космосе после этого.
М. Тарасенкова
―
Ну, не знаю, мне кажется, что если у человека есть рост, он все равно выкладывается и все равно готов приходить и работать, если он знает, что он развивается, и что это ему действительно приносит какое-то удовольствие.
Д. Пещикова
―
Но если тебе приносит удовольствие пахота, то да.
Д. Борисов
―
Я знаю сотрудников McKinsey, вполне себе молодых, вчерашних студентов, которые какое-то время уже работают, и мне кажется, они совершенно не жалеют.
Д. Пещикова
―
Потому что попасть туда непросто.
Д. Борисов
―
Они абсолютные карьеристы на сто процентов, которые шаг за шагом хотят...
Е. Канакова
―
Ну, это выбор.
Д. Борисов
―
Как раз те, кто называет такие профессиональные компании, там, Ernst & Young – вот они четко знают, чего хотя. А вот люди, которые говорят, что они хотят работать, там...
А. Нарышкин
―
... в Procter & Gamble – человек насмотрелся рекламы Mr. Proper, и представляет себе: я буду дарить людям чистоту, а потом приходишь на какой-то завод, и там вот это...
Д. Пещикова
―
Ты говоришь, что ты знаешь. Я тоже знаю, почему я говорю, по опыту тоже общения знаю, что есть люди, которые просто сбегали из подобных компаний, не обязательно McKinsey, но крупные консалтинговые юридические иностранные компании.
Д. Борисов
―
Куда?
Д. Пещикова
―
Ты знаешь, из одной в другую часто бегали. Потом понимали, что совсем не их – у меня есть знакомый, который за год сменил три таких юридические конторы. Он был, конечно, очень счастлив, потому что в момент резких скачков валют он практически озолотился, потому что в контракте таких контор обычно прописывается сумма, эквивалентная какому-то валютному обеспечению. То есть, например, по полторы тысячи евро, ты их получаешь в рублях, но ты получаешь их по текущему курсу. У них сразу все выросло. Это очень удобно было. И он был доволен. Но потом все-таки эти тяготы, когда ты звонишь человеку в субботу в 12 – он говорит: ну, я еще пару часиков посижу. Это суббота вечер.
А. Нарышкин
―
У него нет дома?
Д. Пещикова
―
У него есть дом, но он его не видел.
Д. Борисов
―
То есть, есть ощущение, что это не работа мечты, а это деньги.
Д. Пещикова
―
Да.
Д. Борисов
―
Деньги-деньги-деньги...
Д. Пещикова
―
И то не самые большие, если юридические какие-то структуры, консалтинг, ты должен где-то 5 лет отпахать на нижней ступени, чтобы иметь возможность продвинуться вверх. И то не факт. Но теоретически...
Д. Борисов
―
Но с космосом тоже так.
Д. Пещикова
―
Да, конечно.
Д. Борисов
―
Ты можешь готовиться, тебя могут готовить.
Д. Пещикова
―
Ты можешь вообще не полететь никогда.
Д. Борисов
―
Ты можешь никогда не полететь, а перегрузки эти все, даже если выдерживаешь...
А. Нарышкин
―
Ко мне в программу «Арсенал» – пользуясь случаем, прорекламирую, завтра в 22 часа – приходил космонавт, не помню, как звали, фамилия Волков, но на самом деле он такой и есть: не летавший космонавт. Мне кажется, это так ужасно. Ну, на самом деле, вот сколько ты в Центре подготовки космонавтов, ты туда ходишь, вот эти всякие центрифуги тебя раскручивают, кормят из тюбика 10 лет, а потом говорят: чувак, возраст...
Е. Канакова
―
Ты не полетишь.
Д. Пещикова
―
Но он был в запасе, по-моему, несколько раз, да, и дублирующий был, и не летел ни разу.
А. Нарышкин
―
Да. И не летел. Это грустная история.
Д. Борисов
―
Таких историй много. Есть люди, которые входили в первый отряд космонавтов, не летали в космос, кто мог стать Юрием Гагариным, условно говоря. В этом есть, как в любой профессии – кто-то мог стать, а кто-то нет.
М. Тарасенкова
―
Ну, мне кажется, люди, которые идут в эту профессию, они знают, что они подвергают свою жизнь риску, и не только в плане того, что они могут погибнуть при исполнении каких-то профессиональных обязанностей, но они могут просто не состояться в этой профессии конкретной.
Е. Канакова
―
А я вот скажу по поводу вакансий. Я, учась в Авиационном, как раз таки, у нас там были...
Д. Борисов
―
Екатерина Канакова.
Е. Канакова
―
Да. У нас были ярмарки вакансий, куда приходили как раз государственные организации, предлагали вакансии в Роскосмосе в том же.
Д. Пещикова
―
Ну, так не летать же.
Е. Канакова
―
Но говорили и спрашивали о зарплатах, и зарплаты эти, простите, 19 тысяч – ну просто никто не пойдет работать.
А. Нарышкин
―
А делать-то что?
Д. Борисов
―
Ну, смотря что делать.
Е. Канакова
―
Инженерные какие-то...
Д. Борисов
―
Смотри, когда ты приходишь к студентам в вуз, вряд ли ты им сразу скажешь: ребята, приходите на золотые горы, прямо сейчас, завтра. Конечно, все с чего-то начинают. Ну, правда.
Е. Канакова
―
Но разные бывают «не золотые горы».
Д. Борисов
―
Понятно, да, разные.
Д. Пещикова
―
Хотя бы посеребренные.
Е. Канакова
―
Хорошо, коллектив в таких вот компаниях, назову это так – молодежи нет. Я была просто свидетелем, нас водили на экскурсию. Молодых вообще практически нет. То есть, самый молодой возраст – это 40 лет. И идти после университета туда работать – ну, никто не захочет.
А. Нарышкин
―
Надо очень любить космос просто.
Е. Канакова
―
Очень любить, извините, инженерные специальности.
Д. Пещикова
―
Но это же инженерные именно, это же вот работа мечты. Я всю жизнь мечтала рисовать схемы для кого-нибудь...
Д. Борисов
―
Ну, есть люди, которые мечтают...
Д. Пещикова
―
Это же не такая вот идеальная мечта: хочу в космос. Но это разные уровни, просто пойти инженером в Роскосмос и пойти летать космонавтом.
Д. Борисов
―
Смотри, космос, он же большой. Можно его изучать, не летая, и при этом получать удовольствие, как NASA, которая 10 лет ждала, когда долетит «Новые горизонты». «Новые горизонты» долетел до Плутона, и вот наконец-то долетел, вот они, эти картинки, фотографии, вот можно изучить, вот у людей на это вся жизнь, может быть, многих, они положили на то, чтобы создать такой аппарат, чтобы долетел, а потом поизучать.
Д. Пещикова
―
Ты знаешь, надо быть таким романтиком-реалистом, когда ты понимаешь, что в космонавты пробиться очень сложно, и тебе скорее всего твои физические возможности не позволят, ты думаешь, как бы можно обходными путями добиться того, чтобы быть к космосу все равно, и ты идешь в инженеры и потом идешь, например, в Роскосмос.
А. Нарышкин
―
А если мы говорим в принципе о космической отрасли, а не только о полетах в космос, мы же можем сравнить на самом деле, как космос преподносится в нашей стране и как космос и все, что с ним связано, преподносится за рубежом. Потому что у нас космос – это что? Это Протоны, которые падают, это какие-то...
Д. Пещикова
―
Но это Военно-промышленный комплекс.
А. Нарышкин
―
Ну, да.
Д. Борисов
―
Но Протоны и падают, но справедливости ради скажем, что они и долетают тоже.
А. Нарышкин
―
Ну, да. Но и не только Протоны падают, конечно. Есть ракеты, которые строят много-много лет, «Ангара», есть космодром Восточный, на котором все крадут, и рабочие бастуют – вот она, романтика космоса, черт возьми! А с другой стороны, мы можем посмотреть за океан и увидеть там NASA, даже вот сайт открываешь – это приятно. Радует глаз. Ты знаешь, что там есть где-то, трудится Элон Маск со своей командой, и вот эти новые разработки.
Д. Борисов
―
Ведут Твиттер от имени какого-то марсохода.
М. Тарасенкова
―
Но мне кажется, что выпускники, они не смотрят на безопасность, там, на кражи, на бюрократию. Мне кажется, они смотрят на красоту...
Д. Пещикова
―
А иногда смотрят и говорят: ... бюрократия...
М. Тарасенкова
―
Разные бывают выпускники.
Д. Пещикова
―
Коррупция – очень хорошо.
М. Тарасенкова
―
Какие-то мультимедийные технологии. Они видят, что в NASA, допустим, красивый сайт, и, может быть, это очень примитивно, но все равно это цепляет людей.
Д. Пещикова
―
А вот если бы у РЖД был красивый сайт?
Д. Борисов
―
Про РЖД – секунду. +7-985-970-45-45, номер для ваших смс, мы в прямом эфире, +7-985-970-45-45.
Д. Пещикова
―
Господин Якунин – пожалуйста.
Д. Борисов
―
Знаете, эта вообще не клиентоориентированность, это такая фишка наших компаний вообще многих. Это вот прямо, где-то в них это сидит. Они могут делать ребрендинги, очень все может хорошо получаться. Перекрашивать, там, все что угодно...
Д. Пещикова
―
Но, например, у них не будет вкладки на английском языке.
Д. Борисов
―
Да. Или у них будет написано на железнодорожном билете «Москва-Октябрьская». Ну, о’кей, не надо быть Вассерманом Анатолием и играть в «Свою игру», чтобы понять, что Октябрьская железная дорога – это где-то Петербург. Наверное, это Ленинградский вокзал. Но с учетом того, что в Питер можно поехать не с одного вокзала, мы знаем, и когда ты опаздываешь и смотришь, там, этот псевдоэлектронный билет и понимаешь, там написано Москва-Октябрьская, и делай, что хочешь...
А. Нарышкин
―
У Борисова накопилось.(неразб.)
Д. Пещикова
―
А у нас не получается, у нас нет такой штучки, которая считывает с вашего устройства билет, идите распечатайте.
Д. Борисов
―
Конечно!
М. Тарасенкова
―
А у тебя уже через 3 минуты поезд отходит.
Д. Борисов
―
Это классика. И почему не написать «Ленинградский вокзал», не знаю. Но больше всего меня потрясло другое, что когда я написал в Твиттере ночью, опаздывая – я отвозил подругу как раз на поезд – нашлись люди, которые написали, типа: это же очевидно, кто вам сказал, что государство должно вам облегчать жизнь, писать вам то, что и так очевидно.
Д. Пещикова
―
Ну, конечно, очевидно – Октябрьская – вопросов быть не может. На самом деле стараются же тоже периодически что-то делать.
А. Нарышкин
―
Сообщение у нас.
Д. Борисов
―
Да, у нас сообщение с пометкой «молния» с Интерфакса пришло: председатель Госдумы второго и третьего созывов Геннадий Селезнев скончался в Москве, Интерфакс сообщает со ссылкой на члена семьи. Ну, вот, один из таких видных политиков долго-долго был спикером Государственной Думы.
А. Нарышкин
―
Соболезнования.
Д. Борисов
―
Соболезнования всем родным, конечно, близким.Так жизнь вносит коррективы и в наш эфир.
Д. Пещикова
―
Агентство ТАСС тоже сейчас сообщает.
А. Нарышкин
―
А, кстати, мы говорили об РЖД. РЖД входит в список этих компаний, которые привлекательны для студентов?
Д. Борисов
―
Да, 24-е место вот в этом списке для студентов экономических специальностей.
А. Нарышкин
―
То есть, это не как я, машинист, да? Не об этом люди думают?
Д. Борисов
―
Смотри, тут почему популярны вот эти Procter & Gamble все...
Д. Пещикова
―
Прости, а на первом месте что? Я прослушала.
А. Нарышкин
―
Газпром.
Д. Борисов
―
Национальное достояние. Мечты сбываются.
М. Тарасенкова
―
Мне кажется, что выбирают не компанию, а выбирают сферу, а потом уже, когда люди понимают, о чем идет речь тогда они уже...
Д. Пещикова
―
... Газпром на первом месте, потому что все хотят работать в этой сфере? Мне кажется, это исключительно, что денежное место, Газпром – по такому принципу.
А. Нарышкин
―
Кстати, я согласен. Мне тоже кажется, что много бабла.
Д. Пещикова
―
... хочу, там, заниматься газом, нефтью – просто Газпром, мечты сбываются.
Е. Канакова
―
То же самое и IT-специалист сейчас по востребованности на первом месте. Айтишников много и в разных областях, тех же самых. Можно быть айтишником также в Гугле, можно быть айтишником в том же РЖД, тестировать программы.
А. Нарышкин
―
На Микояновском заводе можно быть айтишником.
Д. Пещикова
―
Но это вопрос престижа, все-таки...
Д. Борисов
―
В крупных компаниях, которые проводят еще и работу со студентами, приезжают еще и ярмарки вакансий и так далее, у которых более-менее красивые сайты. А иностранные компании в основном с красивыми сайтами. Есть вакансии, все понятно. Там очень прозрачная, как нам тут пишут на смс, карьерная лестница, она прозрачная. Ты знаешь – ты придешь вот туда, через некоторое время ты будешь... они это объясняют, и ты...
Д. Пещикова
―
Ты знаешь, чего ждать.
Д. Борисов
―
Знаешь, чего ждать.
М. Тарасенкова
―
И туда просто прийти. Туда можно просто отправить запрос, позвонить...
Д. Пещикова
―
Ну, не знаю, у меня друзья есть, которые пытались многократно... В Гугл очень сложно попасть. У меня есть один друг, который попал в Гугл, причем, устраивался, живя и заканчивая учебу в Великобритании, а сейчас работает в Польше на Гугл, и у него как бы на два места работы, он работает в Польше в основном, но иногда выезжает еще в Великобританию в их основной офис.Но у них настолько прекрасная система. Вот мы с ним виделись не так давно вообще в Австрии. Это настолько удобно, когда компания крупная сетевая, у нее в каждой стране есть свой офис. Вот как они работают? У тебя нет обязательств работать именно в Польше, в Германии – где угодно. Ну, то есть, это твой основной офис, ты к нему привязан, у тебя с ним все расчеты. Но если ты хочешь уехать на неделю куда-то по своим делам в Австрию, например, ты просто резервируешь себе рабочее место в венском офисе, приезжаешь туда и работаешь, просто свой рабочий день отрабатываешь где угодно. Тебе это засчитывают точно так же. Ну, ты должен в основном офисе больше всего времени проводить, но если тебе есть там где-то место свободное, ты можешь его зарезервировать, приехать поработать.
Д. Борисов
―
Но это как, знаешь, почему люди выбирают иностранные компании многие, думая, что они в итоге могут там перевестись в любое место мира и там продолжать работать. И наоборот – не выбирают иностранные компании, понимая, что там гораздо больше можно идти по этой самой карьерной лестнице, там ты никак не займешь какую-то позицию, которую ты можешь занять в России, не отсидев, там, 10 лет где-то. Это там очень четко, никто не нарушает...
Д. Пещикова
―
У каждого свои приоритеты. Если ты хочешь много путешествовать, это прекрасно.
Д. Борисов
―
Для понимания – вот доля Газпрома на первом месте. Там, Гугл на втором. Но доля Газпрома – 34, 5%. То есть, больше трети. Ну, у Гугла 23, у Роснефти 15 почти, 14,5%. Дальше все это, ну...
А. Нарышкин
―
Погрешность.
Д. Борисов
―
Ну, не погрешность, конечно.
Д. Пещикова
―
Сейчас для многих, к сожалению, учитывая коммерциализацию нашего общества, для многих Газпром сейчас то же самое, что и космос. То есть, понимая, что в Газпром попасть очень тяжело. Если у тебя нет связей каких-то или ты не отработал в каких-то других компаниях много лет и не набрался такого опыта, чтобы тебя захотели туда взять, и поэтому это какая-то такая розовая мечта, которая окутана каким-то туманом таинственности, и ты просто думаешь об этом, но попасть...
М. Тарасенкова
―
Мне кажется, что сейчас из-за кризиса все государственные управления, вот эти факультеты, все захотят в Госдуму и в органы власти, потому что будут понимать, что они как раз не пройдут через этот кризис, и вот эти всякие валютные вопросы их не коснутся.
Д. Борисов
―
Госслужбу часто называют среди приоритетных сфер деятельности, это понятно. Рейтинг, который я зачитывал, он, конечно, имеет в виду коммерческие компании, не связанные...(неразб.)
Е. Канакова
―
Вот что интересно, Дима, кто там за пятеркой...
Д. Борисов
―
В списке, кстати, в списке привлекательных компаний для студентов технических специальностей, а не экономических – ты говоришь, айтишник может где угодно – то же самое, но чуть-чуть места по-другому. Газпром – первое, опять 34,5%, Роснефть вторая, Гугл – чуть поменялись местами. И дальше там Транснефть появляется, БМВ, Майкрософт, Росатом...
Е. Канакова
―
Вот в эту тройку главных востребованных профессий попадают, то есть, в Газпром, Гугл и Роснефть, попадают не все отнюдь. То есть, самые только избранные. То есть, все остальные работают...
Д. Пещикова
―
В РЖД...
Д. Борисов
―
На самом деле штаты Газпрома и Роснефти огромные. Ты представляешь, сколько людей – я не имею в виду головной центральный офис...
Е. Канакова
―
А желающих-то сколько, Дима.
Д. Борисов
―
А желающие – они же все в центральный офис. Они же скорее туда, а не на вышку добывать...
Д. Пещикова
―
Конечно. А там, кстати, зарплаты тоже не то чтобы сказочные вот на этих низших должностях.
Е. Канакова
―
Там мечты не сбываются.
Д. Пещикова
―
Там мечты, может, и сбываются, но, как говорится, не у нас.
Е. Канакова
―
И не у них.
Д. Борисов
―
Нет, ну, слушай, это кому что, может быть, кто-то мечтает, есть такие люди, я вот знаю, кто мечтал вахтовым способом уезжать на север, романтика природы и отдаленность от семьи, и вот вообще никто не трогает.
Д. Пещикова
―
У меня один знакомый так работает. Он не на вахты уезжает, а как инспектор он проверяет работу, то есть, он тоже на эти вышки едет, проверяет, смотрит, как они все налаживают. То есть, он такой инженер.
А. Нарышкин
―
В Газпроме? Где он работает?
Д. Пещикова
―
Да.
А. Нарышкин
―
Сколько получает?
Д. Пещикова
―
Я не знаю.
А. Нарышкин
―
Как не знаешь?
Д. Пещикова
―
Не знаю, мы давно не общались.
Д. Борисов
―
У тебя вопросы, такая классика жанра.
А. Нарышкин
―
Вопрос-допрос.
Д. Борисов
―
Сколько получаешь?
Д. Пещикова
―
А если, скажем, у меня есть еще одна подруга, например, которую могут устроить в Газпром, потому что у нее есть там родственники, но она не хочет там работать.
А. Нарышкин
―
Какая глупая девочка!
Д. Пещикова
―
Да, вот все тоже так думают. А у нее не такая мечта, она хочет совсем другим заниматься. Вот – пожалуйста.
Е. Канакова
―
В РЖД или машинистом?
М. Тарасенкова
―
Нет.
Е. Канакова
―
А кем?
Д. Пещикова
―
Она хочет работать в журнале глянцевом. Вот так.
Е. Канакова
―
О, господи! Ладно.
Д. Пещикова
―
Лучше бы Газпром.
Е. Канакова
―
Глупая девочка, прости.
А. Нарышкин
―
Предложи меня.
Д. Пещикова
―
Злые вы.
Е. Канакова
―
Вот я почему не пошла по специальности, к слову?
Д. Борисов
―
Какая у тебя специальность? Напомни.
Е. Канакова
―
Прикладная математика, информационные технологии.
Д. Борисов
―
Кандидат уже наук?
Е. Канакова
―
Нет.(смех)
Е. Канакова
―
Кандидат в кандидаты.
Д. Борисов
―
Тогда останемся сидеть здесь.
Е. Канакова
―
Нет, только закончила универ, почему не пошла? То есть, первые два курса, когда ты учишься, ты проходишь буквально через ад. Вот буквально через ад, и учишь...
Д. Борисов
―
На этом интересном месте мы сделаем паузу и вернемся через пару минут.
Е. Канакова
―
Через ад.РЕКЛАМА
Д. Борисов
―
«Эходром» продолжается. Но вот тут продолжают приходить подробности о кончине Геннадия Селезнева, он скончался в Москве на 68-м году жизни ночью дома, тяжело болел последние несколько дней, его состояние резко ухудшилось, врачи уже ничего не могли сделать, - рассказал информагентствам его зять. Ну, вот Геннадий Николаевич был спикером Госдумы с 1996 по 1999, потом с 2000 до 2003. Был депутатом и первого, и четвертого потом созывов. До того, как пошел, кстати, в политику, работал в газетах, был главным редактором и «Правды», и «Учительской газеты», «Комсомольской правды». Вот. 67 лет было Геннадию Николаевичу.Мы обсуждаем в «Эходроме» сегодня космос. Ушли, конечно, далеко. От космоса пришли в прикладную математику. И узнали, что Екатерина Канакова рассказала нам, что было тяжело, и что почему-то она выбрала «Эхо Москвы», а не математику.
А. Нарышкин
―
Может, «Эхо Москвы» выбрало ее?
Е. Канакова
―
Рассказываю, как происходит обычно в технических специальностях. 2 года ты проходишь – повторюсь – через ад, и происходит некий естественный отбор. То есть, тебя загружают по максимум, заставляют учить очень много инфы, если ты этот естественный отбор проходишь, ты учишь все на высшем уровне, то тогда ты можешь претендовать на как раз вот эти вакансии в Гугл, в Майкрософт и так далее.
Д. Пещикова
―
К вам приходили, например, от Гугл?
Е. Канакова
―
Приходили, конечно. Люди сдавали сертификаты. То есть, всегда найдется человек, который умнее тебя, который способнее, который знает языки программирования лучше, и математику знает лучше. То есть, только суть в этом. Опять-таки, говорю: ищут лучших.
Д. Пещикова
―
А ты скажи, когда выбирала эту специальность, то ты что видела перед собой, какое будущее?
А. Нарышкин
―
Космос?
Е. Канакова
―
Нет, я видела не космос.
Д. Пещикова
―
Ну, явно же не «Эхо Москвы», правда?
Е. Канакова
―
Да. В школе у меня шла только хорошо алгебра и геометрия. Это было единственное, что у меня...
Д. Пещикова
―
А, то есть, ты по этому принципу выбирала?
А. Нарышкин
―
От безысходности.
Е. Канакова
―
От безысходности.
Д. Пещикова
―
Почему: по наклонностям.
А. Нарышкин
―
Она подтвердила, что...
Е. Канакова
―
От безысходности. У меня только была алгебра и геометрия...
Д. Пещикова
―
А я тебя хотела поддержать.
Е. Канакова
―
Ладно, физика.
А. Нарышкин
―
У меня физкультура хорошо была.
Д. Пещикова
―
А что ж ты не пошел?..
Е. Канакова
―
Хотел машинистом быть – все логично, Нарышкин. Все как надо. Я пошла собственно на прикладную математику. То есть, я считала мой выбор вполне обоснованным. Что лучше выходило в школе, туда надо было идти.
Д. Пещикова
―
А где переломный момент, когда ты поняла, что нет?..
Е. Канакова
―
Когда уже начинало мутить от этой информации, вот конкретно на третьем курсе уже ты понимаешь, что не хочешь. Если ты будешь заниматься этим всю жизнь... нет.
Д. Борисов
―
Алексей Нарышкин, кто ты по образованию?
А. Нарышкин
―
Я звукорежиссер.
Д. Борисов
―
По образованию?
А. Нарышкин
―
Да.
Д. Борисов
―
И ты же пошел работать по профессии, на «Эхо Москвы» придя?
А. Нарышкин
―
Да.
Д. Борисов
―
Но...
Д. Пещикова
―
Открылись новые таланты.
Д. Борисов
―
Но что-то пошло не так.
Д. Пещикова
―
Почему не так?
Д. Борисов
―
Или наоборот, все пошло очень так?
А. Нарышкин
―
Жажда денег заставляет вертеться.(смех)
Д. Борисов
―
То есть, понял, что... и не только деньги?
А. Нарышкин
―
Только деньги.
Д. Борисов
―
Или так сидел и впитывал...
А. Нарышкин
―
Только нал. Нет, ну, впитывал, впитывал. Что вы смеетесь? А кто не любит деньги? Давайте будем откровенны.
Д. Борисов
―
Ну, то есть, в отличие от Екатерины Канаковой пошел вполне сначала по профессии, не просто так вот...
А. Нарышкин
―
С пятеркой по физкультуре пошел, отучился на звукорежиссера, конечно. Потом решил сюда. Я же приходил, ты все забыл. Я приходил в «Эходром» к вам с Плющевым.
Д. Борисов
―
Да-да.
Д. Пещикова
―
Не все же слушали.
Д. Борисов
―
А не все же слушали – ну, что ж ты...
А. Нарышкин
―
Я готов эту историю вечно повторять.
Д. Борисов
―
Краткое содержание. Я просто к тому, что многие люди, когда идут в сферу свою, потом находят себя даже на этом – ты просто живой пример, понимаешь?
Д. Пещикова
―
Подожди, а вот ты по образованию?
Д. Борисов
―
Я филолог.
Д. Пещикова
―
Все логично.
Д. Борисов
―
Ты знаешь, у меня другая история, я не очень пример нормальный, потому что я в штат «Эха Москвы» заступил раньше, чем я начал учиться, вообще поступил. Поэтому тут как бы уже, естественно, я понимал, что я не хочу учиться журналистике, это будет too much, слишком много ее будет в жизни. Потому филология – все равно близко. Тут практически по профилю.
Д. Пещикова
―
Вот у Кати тоже, тут еще Кате вопрос замечательный.
Д. Борисов
―
Помогает ли вам математика в работе не «Эхе»? Считать деньги, наверное.
Е. Канакова
―
Я тебя умоляю!(смех)
Д. Борисов
―
Или так рассчитать деньги, чтобы хватило.
Е. Канакова
―
Да, это ближе к истине.
Д. Борисов
―
Это то же самое.
Е. Канакова
―
Ну, конечно.
Д. Борисов
―
Вот по поводу востребованной профессии: IT-специалисты, проектировщик – второе место, третье место – педагог, юрист, медик, маркетолог, специалист по персоналу, профессиональный рабочий, специалист индустрии красоты и эколог. Но это...
Д. Пещикова
―
Профессиональный рабочий – это скорее всего какой-нибудь грузчик.
Д. Борисов
―
Это востребованные на рынке труда профессии. То есть, это не мечты, а как раз тот, кто нужен.
А. Нарышкин
―
Мы не нужны – вы понимаете?
Д. Борисов
―
Ну, подожди, ты можешь в принципе...
А. Нарышкин
―
... за рабочего сойти.
Д. Борисов
―
Ты всегда сойдешь, да. Ну, можно пойти в принципе педагогом, поучить кого-нибудь.
А. Нарышкин
―
Можно. Чему только?
Д. Пещикова
―
Там есть где-нибудь журналистика вообще, вот где-нибудь? Хоть где-нибудь?
Д. Борисов
―
Нет, понимаешь, в принципе, может быть, это не совсем нормальный рейтинг, потому что журналистов редко ищут по объявлениям. То есть, наверное ищут, да, их, конечно, набирают.
Д. Пещикова
―
Но не ищут.
М. Тарасенкова
―
Мне кажется, по объявлениям ищут людей на маленькие зарплаты и тех, которых нужно очень много.
Д. Борисов
―
И где текучка большая. То есть, ты поработал рабочим, ты потаскал...
М. Тарасенкова
―
Сантехником, условно.
Д. Борисов
―
Ну, сантехник – это, знаешь, это вообще, это искусство.
Д. Пещикова
―
Это уже высший уровень.
М. Тарасенкова
―
Да.
Е. Канакова
―
И электрик тоже, кстати.
А. Нарышкин
―
Так же, как и краснодеревщик.
Д. Пещикова
―
Давайте обсудим редкие профессии.
Д. Борисов
―
Это все реальное искусство. Это кроме шуток.
Е. Канакова
―
Да.
Д. Борисов
―
Нормальный сантехник, когда ты с этим сталкиваешься, ты понимаешь, что ты начинаешь различать нормального сантехника и...
Д. Пещикова
―
И дядю Васю.
Д. Борисов
―
Да. Дядя Вася тоже бывает с золотыми руками. Но просто здесь имеется в виду скорее... Но с другой стороны, педагог – как бы дело не в текучке, просто их нужно много, а зарплаты небольшие. И поэтому люди, которые даже мечтали, хотели бы, выбирают что-то, где больше денег.
Д. Пещикова
―
Я вот в детстве хотел стать учителем.
А. Нарышкин
―
Чего? Кого?
Д. Пещикова
―
Неважно.
Д. Борисов
―
Начальных классов – всего.
А. Нарышкин
―
Просто с палкой что ли, у доски стоять? Какая цель-то была?
Д. Пещикова
―
Мне нравилось рассказывать...
Д. Борисов
―
Самоутверждаться и ставить двойки в дневник.
Д. Пещикова
―
Неправда, нет, мне нравилось рассказывать какие-то вещи, которые люди не знают, и просвещать их, чтобы они получали новые знания.
М. Тарасенкова
―
Нашла себе точно такую же профессию, да.
Д. Борисов
―
Кем ты хотела стать? Чем ты хотела заниматься?
М. Тарасенкова
―
Я хотела стать писателем, когда была маленькая.
А. Нарышкин
―
Детский сад!
М. Тарасенкова
―
Потом я поняла, что писатель – это слишком романтично, и что этому нигде не учат. Ну, учат, конечно, но это все равно, это призвание, это должен быть человек с большим опытом жизненным.
Д. Борисов
―
Есть целый Литературный институт, в котором...
М. Тарасенкова
―
Я считала, что это несерьезно. Вот журналистика – это да. Вот где настоящая серьезная профессия. Ну, серьезно, я вот с 4-го класса, как себя помню, хотела стать журналистом.
Д. Борисов
―
Мария давно пошла к цели.
М. Тарасенкова
―
Да, пошла к цели, поступила на журфак, и, собственно говоря, я тут. Закончила его 2 месяца назад.
А. Нарышкин
―
Прекрасно, поздравляем.
М. Тарасенкова
―
Спасибо.
Д. Борисов
―
Но мы понимаем, что люди хотят денег в наше время, люди ведутся на рекламу, на известные бренды и не хотят заниматься какими-то таким романтическими профессиями, потому что их туда не зовут. Да?
М. Тарасенкова
―
Я думаю, что дело не только в том, что их туда не зовут.
Д. Борисов
―
Ты рассказывала: зашла на сайт Роскосмоса и захотела устроиться куда-нибудь. Ты нашла вакансии?
М. Тарасенкова
―
Да, там просто нет такого в меню, как вакансии, там нету телефонов, по которым можно связаться.
Д. Борисов
―
Там есть отдел кадров.
М. Тарасенкова
―
Да. Если применить усилия, посмотреть в информации, долго порыться на этом сайте, можно найти два телефона городских отдела кадров. Но тоже непонятно, что тебе ответят на том конце провода. «Здравствуйте, я хочу работать в Роскосмосе».
А. Нарышкин
―
Дайте я защищу Роскосмос. В Роскосмосе, тем более, в реорганизованном, много-много разных компаний – пожалуйста, ты знаешь свою специальность...
Д. Борисов
―
... корпорация, да.
А. Нарышкин
―
Заходи на сайт конкретного предприятия. Я смотрю, готовлюсь к эфирам – а я же готовлюсь к эфирам – я захожу иногда на сайты этих предприятий, и там всегда есть раздел с вакансиями.
М. Тарасенкова
―
Я вот только что заходила.
А. Нарышкин
―
А я тебе говорю, что не на Роскосмос надо заходить.
Д. Борисов
―
Дело даже не в вакансиях, а вообще в целом – то, что они реально насыщены информацией, несомненно, там можно найти все, что ты хочешь, ты найдешь. Маша говорит о том, что хочется зайти, а там тебе все очень красиво, все очень просто, и тебе прямо хочется, вот ты понимаешь, что вот эта земля крутится – она, кстати, на сайте Роскосмоса тоже крутится – что ты хочешь прикоснуться к этому.
Д. Пещикова
―
Но это вот как эти проекты, которые не очень реалистичные, когда набирают людей полететь на Марс, вот эти программы.
М. Тарасенкова
―
Космический туризм.
Д. Пещикова
―
Нет, не туризм, это добровольцы, которые полетят колонизировать планету.
Д. Борисов
―
«Марс-500» знаменитая программа.
Д. Пещикова
―
Которая, уже на самом деле признали двадцать раз, что она вряд ли осуществится, но отбор – вот тебе хочется, чтобы ты зашел, и тебя там позвали, прикоснись к этому, ты хочешь, чтобы тебя увлекли...
А. Нарышкин
―
Да-да. Вот, я понял, о чем говорит Маша, что ты заходишь на сайт Роскосмоса, будучи молодым специалистом, и тебя сайт не возбуждает, и ты не чувствуешь себя нужным. У тебя есть набор знаний, и Роскосмос как будто в тебе не заинтересован, хотя...
Д. Борисов
―
А может быть, он наоборот просто такой, настолько крут, настолько там уже всех хватает, что уже не нужны новые?
М. Тарасенкова
―
Не знаю, вот что мне кажется, вот человек, когда пытается найти свою профессию, он же в этом возрасте не может найти ответ на свой вопрос внутри себя, и он смотрит на окружающий мир, и пытается найти ответы в окружающем мире.
Д. Пещикова
―
Да некоторые в сознательном возрасте уже понимают, что не туда пошли.
М. Тарасенкова
―
И если они не видят ничего, подтверждающего их бессознательное, подсознательное решение, они отходят от этой идеи. Может, поэтому рушатся все эти мечты, люди не идут за своими мечтами, а идут за деньгами, идут за чем-то еще, за карьерным ростом.
Д. Борисов
―
Предлагаю быстро проголосовать. Друзья, вот когда вы выбираете себе будущую профессию – обращаюсь я к слушателям – вами что движет в первую очередь, скорее движет – деньги или мечта? Если деньги – то 660-06-64, если мечта – 660-06-65.
А. Нарышкин
―
А мечта денег не может быть?(смех)
А. Нарышкин
―
На самом деле, а что вы смеетесь?
Д. Борисов
―
Самый меркантильный среди нас. Пошел в звукорежиссеры, потом решил, что получает не очень... кто больше получает – ага...
А. Нарышкин
―
Борисов.
Д. Борисов
―
В «Разворот», в «Арсенал», к Ганапольскому поближе.
А. Нарышкин
―
Поближе, да.
Д. Борисов
―
Нет, мечта денег, конечно, наверное, у кого-то есть мечта денег. Речь идет, конечно, о мечте, там, кто-то мечтает с животными работать, да?
А. Нарышкин
―
Куклачев.
Д. Борисов
―
... работать в приюте, лечить их...
М. Тарасенкова
―
Нет, но все равно, мечты мечтами, а родители, которые говорят о том, что ты должен будешь себя содержать потом. Все равно же это давит на ребенка, и он пытается как-то приблизиться к реальности и понять, где действительно ему светит хорошее будущее, все же хотят быть счастливыми, и, отталкиваясь от этого, выбирают свою профессию. Но как ты можешь обрести все, что ты хочешь в жизни, если ты, условно говоря, зарабатываешь 20 тысяч и просто себе не можешь позволить элементарно отдохнуть, допустим.
Д. Пещикова
―
Но если ты какой-то вот прямо совсем романтик, то, наверное, тебе и не надо это. Ты весь в работе, и получаешь от этого удовольствие.
М. Тарасенкова
―
Ушел в леса...
Д. Борисов
―
Но можно же найти компромисс всегда. Мечтаешь, там, я не знаю, работать с детьми – ты идешь не в школу, где платят немного, как тебе кажется...
А. Нарышкин
―
... а ты рожаешь 5 детей – пожалуйста.
Д. Борисов
―
Например. Или ты ищешь, там, не знаю, частную школу, или ты идешь в вуз, или ты ищешь... ну, как-то всегда можно найти компромисс. Всегда в любом деле, даже в деле разнорабочего, понимаешь? Он тоже идет, и понимает: здесь ему заплатят 500 рублей, а тут заплатят 700. Он пойдет на 700, но будет делать то же самое.
М. Тарасенкова
―
Мне кажется, что в нашей стране вот в этом случае вступает такая особенность, как знакомство. Если человек знает, что у него нет знакомства в этой сфере, он уже подсознательно пытается отойти от этой идеи, или, может быть, наоборот, больше боится.
Д. Борисов
―
Может быть. Но есть еще такая штука, как династия. То есть, когда все в семье военные, то, понятно, что...
М. Тарасенкова
―
Или врачи.
Д. Борисов
―
Врачи, учителя – все, что угодно – то он выбирает эту стезю.
Д. Пещикова
―
Ты сказал слово «династия», я про другую «Династию» вспомнила, про фонд «Династия».
Д. Борисов
―
Иногда за него решают.
Д. Пещикова
―
Просто про космос говорили, да? Мне совсем недавно – Леша знает, я ему рассказывала – стало интересно, почему-то вот просто мне захотелось послушать какие-нибудь научно-популярные лекции про космос. И я настолько увлеклась, я посмотрела одну лекцию, длинную, почти 3-часовую, я почти ничего не поняла, потому что там все в терминах с формулами на доске, но вот...
Д. Борисов
―
Но было интересно?
Д. Пещикова
―
Да. Я Леше, кстати, говорила о том, что даже иногда думаешь: а почему я не занялась этим раньше и не пошла вот по этому профилю учиться.
Д. Борисов
―
Никогда не поздно!
Д. Пещикова
―
Потом я поняла, что вряд ли. Но еще вот одно такое наблюдение. Я видела и лектора, и аудиторию. Правда, это была лекция 2008 года, или 2009, достаточно старая. Одна из первых лекций «Династии»...
Д. Борисов
―
Не так давно все равно.
Д. Пещикова
―
Ну, относительно. Но, в общем, сопоставимо, и моде, и общий внешний вид людей, я смотрю на аудиторию, которая пришла именно послушать вживую эту лекцию, и видно, что эти люди действительно, они все почти понимают, что там говорят...
А. Нарышкин
―
В отличие от тебя.
Д. Пещикова
―
В отличие от меня, конечно. И видно, что они этим и занимаются всю свою жизнь, попытками понять, попытками что-то новое увидеть за горизонтом и не очень беспокоятся о своем внешнем виде, о своей жизни. Ну, то есть, они так одеты очень простенько и скромненько, и, может быть, у меня такой стереотип, но мне кажется, что они погружены в это, они не переживают о том, что у них зарплата не 200, не 300, и они вот достаточно спокойно относятся к небольшим вот этим заработкам, потому что они ни на что не тратят, почти только вот занимаются наукой.
Д. Борисов
―
Есть в любой сфере, наверное, есть компромиссные прекрасные варианты, когда...
Е. Канакова
―
Нет.
Д. Борисов
―
Ну, как нет?
Е. Канакова
―
Ну, нет.
Д. Борисов
―
Ты думаешь, что не математиков, которые следят за собой?
Е. Канакова
―
Абсолютно.
Д. Борисов
―
Ты на себя в зеркало давно смотрела?(смех)
А. Нарышкин
―
Катя уже не математик. Мы не знаем, как она выглядела несколько лет назад.
Д. Пещикова
―
А я видела.
Е. Канакова
―
Зрелище тебя отпугнуло.(смех)
Д. Борисов
―
Но, подожди секунду. Ты остаешься математиком. Ты, во-первых, преподаешь.
М. Тарасенкова
―
У тебя склад ума такой.
Е. Канакова
―
Уже нет.
Д. Борисов
―
Неважно. Ты еще совсем недавно преподавала. Ну, сейчас лето. До того, как лето началось...
А. Нарышкин
―
Мы сейчас Катю убедим, что она на самом деле остается в душе математиком, и Катя оденется в лохмотья...(смех)
Д. Борисов
―
Можно же сочетать. Друзья, голосование наше еще идет, скоро остановим через пару минут. Но вы еще можете проголосовать.Интересные, кстати, результаты. Честно голосуем только, пожалуйста. Я думал, что будет по-другому, я вот смотрю, как-то я удивлен. Потом, когда закончится, расскажу.
Но тебя это смутило, что ты увидела на этой лекции таких слушателей?
Д. Пещикова
―
Да нет.
Д. Борисов
―
Ты решила, что хорошо, что все-таки ты не пошла?
Д. Пещикова
―
Слушай, я, если честно, только сейчас, вспоминая эту картинку, обратила на это внимание, как бы вот обратный взор бросила на то, что я посмотрела. А когда я смотрела, я просто не думала, это просто краем зрения замечаешь. А так я просто смотрела лекцию, потому что мне было интересно, о чем. И это так, побочные какие-то...
Д. Борисов
―
Открою секрет, поскольку ты еще молодая, очень, тебе вообще не поздно. Ты можешь...
А. Нарышкин
―
Да, все еще впереди.
Д. Борисов
―
Да. Все люди очень часто боятся менять сферу деятельности кардинально. Боятся идти за мечтой. Понятно, что многие начинают с того, что приносит деньги, нужно встать на ноги, там... Но, друзья мои, если хочется в космос – вперед. Ну, да, а в космонавты, может быть...
А. Нарышкин
―
Правда, Роскосмос не ждет никого. Что Даша говорила? Мы завтра узнаем, что Даша напишет заявление.
Д. Пещикова
―
Я завтра не приду на эфир просто и все.
А. Нарышкин
―
Да. Даша, где ты? – Я в космосе.(смех)
А. Нарышкин
―
Прекрасно.
Д. Борисов
―
Ближе к мечте. Но, может быть, еще все-таки все наши компании станут более открытыми, будут обращать внимание на картинку, на то, как они выглядят в глазах будущих... презентабельными.
Д. Пещикова
―
Мы проводили тут голосование совсем недавно на прошедшей неделе, спрашивали наших слушателей в связи с провалом, относительным, мы выяснили, что не такой уж провал на олимпиаде на международной по математике, у нас ни одного золота не было на этой неделе. Вот мы спрашивали у слушателей, как с наукой у нас, как вы думаете, можно быть успешным молодым ученым в нашей стране. И как-то все очень пессимистичны, считают, что не очень открыты пока компании.
Д. Борисов
―
Но, может быть, они откроются, послушав нас. Вот проголосовали мы. Как вы думаете, как разделились мнения? Ну, вот так, коротко, быстро?
Е. Канакова
―
70 на 30 за мечту.
А. Нарышкин
―
Я с математиком соглашусь.
Д. Пещикова
―
Деньги, деньги – я не смотрю, правда, я не видела результат. Но мне кажется, деньги.
Д. Борисов
―
Катя четко угадала. Почти 30% за деньги, и 70% за мечту.
Д. Пещикова
―
Леша, ты в меньшинстве.
Д. Борисов
―
Друзья, романтиков больше. Мечтайте, не бойтесь мечтать. Мария Тарасенкова, Даша Пещикова – Дарья Пещикова...
Д. Пещикова
―
Да, можно Даша.
Д. Борисов
―
Екатерина Канакова, Алексей Нарышкин. Я Дмитрий Борисов. Спокойной ночи, на следующей неделе увидимся.
Д. Пещикова
―
До свидания.
М. Тарасенкова
―
До свидания.
Е. Канакова
―
До свидания.