Запрет "Брата-2" на Украине - Дарья Пещикова, Всеволод Бойко - Эходром - 2015-02-22
22.02.2015
А. Плющев
―
Московское время 23 часа 8 минут. Добрый вечер. Вы слушаете радиостанцию «Эхо Москвы». У микрофона Александр Плющев. Программа Эходром в последний час недели, как всегда, выходит у нас. Если помните, теперь другой формат уже, относительно давно, и сюда приходят журналисты Эха Москвы, для того чтобы не держать в себе, может быть, не размазывать по блогам каким-нибудь, разного рода подозрительности, включая сайт радиостанции Эхо Москвы, а для того чтобы в прямом эфире высказать честно непредвзято открыто без оглядки на кого-либо, включая…(смех)
Д. Пещикова
―
Прости, мы сбили весь пафос.
А. Плющев
―
… включая меня, свое отношение к происходящим событиям. Сегодня у нас здесь в студии наши ведущие и корреспонденты одновременно, в общем, сотрудники радиостанции Эхо Москвы Всеволод Бойко и Дарья Пещикова. Добрый вечер.
Д. Пещикова
―
Привет.
В. Бойко
―
Здрасьте.
А. Плющев
―
Ты все время сегодня будешь отвечать с двухсекундной задержкой?
Д. Пещикова
―
Это звук так идет.
А. Плющев
―
Хорошо. Ладно.
В. Бойко
―
Нет, сейчас я снимусь с ручника.
А. Плющев
―
Должен был быть еще Алексей Дурново. Приболел, желаем ему выздоровления. Вообще программа Эходром потихоньку превращается в Кинопанораму у нас в некотором смысле, потому что в прошлый раз тоже кинотему обсуждали.
В. Бойко
―
Главное, чтобы не в смехопанораму.
А. Плющев
―
… «Пятьдесят оттенков серого». Нет, а это она по сути ею и является. «Пятьдесят оттенков серого» обсуждали.
Д. Пещикова
―
Еще Оскар, может быть, будем обсуждать на следующей неделе.
А. Плющев
―
Если сейчас чуть-чуть засидимся, то…
Д. Пещикова
―
Можем и продолжить.
А. Плющев
―
Да, да, обсудить. Сегодня обсуждаем запрет «Брата-2» на Украине. Ну, там периодически запрещают какие-то российские фильмы, то скопом, то по одному почему-то. Я вот сейчас посмотрел новости, и там что-то уже много раз, много итераций каких-то, и «Поддубного» запрещали, и бог знает что.
В. Бойко
―
Мне почему-то запомнилось название «Грозовой перевал». Это был такой…
А. Плющев
―
Так ты узнал о его существовании, наверное.
В. Бойко
―
Это сериал про спецслужбистов, который запретили, потому что там пропагандируются российские спецслужбисты.
А. Плющев
―
Вот до этого, скажи, ты о нем слышал?
В. Бойко
―
Ну, не смотрел точно. Может быть, в программе, допустим, условно, «Доброе утро» или «Здравствуй, страна» на одном из федеральных каналов я с утра видел сюжет о том, что, сегодня премьера, и у нас в гостях актер Иван Сергеев, который рассказывает про этот сериал. Но не смотрел точно.
А. Плющев
―
Ну, «Брата-2», я думаю, смотрели все и в этой студии, и за ее пределами, так или иначе. Ну, даже по количеству цитат и отрывков можно себе составить представление о фильме. Даже если вы его не видели, все равно он вошел в вас по частям.
Д. Пещикова
―
Или трек-лист хотя бы.
А. Плющев
―
Да, конечно, культовый трек-лист, безусловно, саундтрек. Собственно, как вы встретили эту новость о запрете «Брата-2» на Украине? Я бы тоже высказал. Но не хочу на вас давить авторитетом.
В. Бойко
―
Ты имеешь в виду, насколько позитивно или негативно мы на нее отреагировали?
А. Плющев
―
Например, да. Что вы испытали, когда вы услышали? Типа: ну, вот, опять! Или: можно понять – например. Была ли какая-то эмоция, проснулась ли?
В. Бойко
―
Ты знаешь, я, к своему стыду, не обратил особого внимания на эту новость по какой-то причине. То есть, она у меня прошла фоном, потому что, откровенно говоря, со школьных времен – а выход этого фильма пришелся на мои школьные времена – я уже порядком подзабыл картину. Но сегодня, когда я ее пересмотрел перед эфиром, у меня возникло ощущение, что решение украинских властей – это полная глупость. Они, конечно, там могут делать все, что хотят, это их страна, но с моей субъективной точки зрения это полная глупость.
Д. Пещикова
―
То есть, подожди, до того, как ты пересмотрел, ты еще сомневался?
В. Бойко
―
Нет, до этого у меня не было просто никакого мнения.
Д. Пещикова
―
Ну, не знаю, я сразу, даже не пересмотрев, тоже пересматривала сегодня и первого «Брата» и второго, потому что смотрела, да, некоторое время назад, уже подзабыла. Сюжет помнила, но детали подзабыла, конечно. И, в общем, даже не пересматривая, услышав эту новость, как-то кроме смеха никаких у меня реакций других не возникло. Ну, потому что это как-то абсурдно абсолютно.
А. Плющев
―
Сам по себе запрет фильмов в наши дни как-то тоже, в общем, видится несколько странным и абсурдным.
Д. Пещикова
―
Но когда это происходит так часто, как это происходит в последнее время, уже, в общем-то, просто смеешься и не более. Уже каких-то философских мыслей не возникает практически. Когда это не первый такой запрет, не начинаешь рефлексировать в плане того: а, может быть, действительно, это оправданно.
А. Плющев
―
Да, с другой стороны, даже если – вот я очень не люблю, когда у нас начинают смеяться, там, над Украиной или над Обамой, или еще над чем-нибудь, потому что у нас есть над чем посмеяться у себя внутри. И уж в последнюю, там, очередь должен заходить разговор о чем-то внешнем. Тем более, что и у нас, и в нашем кинематографе, и в прокате, и во всем есть столько вопросов, над которыми стоит и порассуждать, и посмеяться, но я подумал вот о чем, когда я услышал про «Брата-2», я подумал: а что вот сразу не запретить все советское, российское кино и не мучиться?
Д. Пещикова
―
Подожди, есть же запрет с 14-го года.
А. Плющев
―
А «Брат-2» до был, понимаешь, в чем дело?
Д. Пещикова
―
Беда какая.
А. Плющев
―
Выискали унижение украинского народа – так можно просто взять и запретить все. И мы один раз это обсуждаем и больше не будем возвращаться. Всем удобно.
Д. Пещикова
―
Слушай, если серьезно вообще, я сейчас размышляла, вспоминала о предыдущих запретах, и вспомнила, как это все начиналось. Начиналось ведь с телевидения. Сначала говорили о запретах каналов российских, а потом уже про кино вспомнили. И так как у меня большинство родственников живет на Украине, я знаю, как там реагируют на эти запреты. Ну, с фильмами, наверное, даже менее эмоционально реагируют, а вот с каналами – это была очень такая реакция сильная у людей, у моих родственников и вообще, которые смотрели до запретов в основном именно российские каналы, и когда их запретили, стали искать все возможные способы, чтобы все равно продолжить смотреть эти каналы. Ставили, там, спутниковые тарелки, ну, то есть, искали в обход…
А. Плющев
―
Согласись, с телеком еще хоть как-то понятно, потому что…
Д. Пещикова
―
Пропаганда.
А. Плющев
―
… условный Киселев воспринимается как Геббельс, допустим, да? Ну, странно, если ретранслировать Геббельса во время войны, например, да? Это странно, правда?
Д. Пещикова
―
Ну, это с официальной точки зрения, а с точки зрения многих жителей страны…
А. Плющев
―
Запрет-то кто осуществляет? Запрет осуществляет власть. Поэтому все как бы объяснимо. Все понятно.
Д. Пещикова
―
Вроде объяснимо, но это все равно настраивает против России некоторую часть населения, хотя бы некоторую. Тех, кто смотрят эти каналы и понимают, что их лишают возможности смотреть эти каналы, их настраивает…
А. Плющев
―
Против Украины…
Д. Пещикова
―
Наоборот, вернее, конечно, против Киева, против официальных властей. Это абсолютно очевидно, и это на самом деле достаточно странно, потому что надо дать людям возможность, мне кажется, выбирать, что смотреть. Если они хотят смотреть российские каналы – пусть смотрят российские каналы. У них остаются в качестве альтернативы свои украинские каналы, и если сравнивать и выбирать свою правду – почему бы и нет?
В. Бойко
―
Ну, послушай, Саша же только что сказал, что Украина находится в совершенно…
Д. Пещикова
―
Ну, почему Геббельс?
В. Бойко
―
… другой ситуации, нежели чем Россия. На территории страны идут военные действия. И власти этой страны заявляют, что к этим военным действиям причастно другое государство.
Д. Пещикова
―
Ну, риторика-то понятна.
В. Бойко
―
И они ограничивают пропагандистские ресурсы другого государства. Вот как это выглядит с их колокольни.
Д. Пещикова
―
С официальной точки зрения, конечно, но есть и бытовая сторона, правильно? Всегда.
В. Бойко
―
Согласен. Но что касается сериалов, кстати, из разряда сериала «Пацаны», там, «Сослуживцы», и вот это вот все, то, поскольку я работаю в службе информации и иногда натыкаюсь на эти сериалы – надо, наверное, нашим слушателям объяснить, что у нас в службе информации висит много-много телевизоров, которые показывают, в том числе, ведущие российские федеральные телеканалы.
А. Плющев
―
Все время без звука.
В. Бойко
―
И на этих каналах не только новости идут круглосуточно, как, например, на России-24, но на НТВ, Россия-1, Первом канале, часто идут сериалы. И я поэтому вижу эти сериалы про военных. Их сейчас очень много и много в последние годы. Это, в общем, не вопрос пропаганды в данном случае, это вопрос некоего тренда сложившегося. И понятно, что в этих сериалах пропагандируется сила русского оружия. Не сила русского оружия над украинским оружием, если не брать отдельные, снятые прямо к случаю вещи, которые сейчас тоже появились, и это ни для кого не секрет, а если брать сериалы, которые были сняты в 2009-10-11-м годах и так далее, то там просто пропагандируется сила русского оружия. Классные мускулистые накачанные спецслужбисты, делая тройное сальто, ловят исламистов, наркобаронов, торговцев детьми и прочее, и прочее.
Д. Пещикова
―
Ну, это просто стандартный сюжет совершенно. Не только для России. На Украине ты видел когда-нибудь украинские сериалы?
В. Бойко
―
Ты знаешь, я когда на Украине смотрел украинский телевизор, я там видел российские сериалы с украинским пiдстрочником.
Д. Пещикова
―
Ну, в общем-то, украинские сериалы – это что-то подобное, только иногда еще хуже, если так в двух словах. Так что, там тоже не блещет…
В. Бойко
―
С другой стороны, значит, им есть чем заменить.
Д. Пещикова
―
Их меньше.
А. Плющев
―
Давайте попробуем инвертировать на себя. Вот, допустим, не дай бог, Россия ведет…
Д. Пещикова
―
… эмбарго ответное.
А. Плющев
―
Не «введет», а ведет войну на собственной территории, в смысле, защищается от внешнего врага – не дай бог, так происходит. Этот внешний враг имеет большие возможности по пропаганде, огромные, гигантские. Он имеет за собой огромную культурную – ну, по сравнению с нами – машину.
В. Бойко
―
Мне кажется, я понял, на кого ты намекаешь.
Д. Пещикова
―
Да, как-то не много вариантов.
А. Плющев
―
Да, вот, допустим, да? Предположим.
В. Бойко
―
Это Болливуд.(смех)
А. Плющев
―
Почему нет, в конце концов? Допустим, Болливуд или Голливуд – неважно кто. И у нас в этих условиях вещают каналы этого нашего вероятного противника, распространяются фильмы, в которых мы еще к тому же показаны, там, временами, либо показаны недоумками, либо просто упоминаемся как лузеры – условно. Я сейчас такую аллюзию на тот же «Брат-2». Мы бы с вами поняли запрет подобной продукции или нет? Мы бы как это восприняли? Или мы бы восприняли это как угрозу свободе слова?
В. Бойко
―
Ну, что касается «Брата-2», я бы здесь не проводил аналогию. Мне кажется, это отдельная тема для разговора, как в фильме «Брат-2» представлены украинцы, самое главное, какую роль они там играют, про что вообще этот фильм, да? На мой взгляд, он неплохой.
Д. Пещикова
―
Там на месте украинцев могли бы быть совершенно любые, как мне кажется, представители криминалитета. Хоть белорусы. Вот ничего бы не изменилось. Там украинцы были просто украинцы, потому что так решил автор.
В. Бойко
―
Представители любой страны, когда-то входившей в состав Советского Союза, я согласен. Ну, а что касается запрета на нашей территории, мне совершенно трудно представить, как бы это все было.
Д. Пещикова
―
Ну, мне кажется, это очень вероятно. Не кажется ли тебе, что, учитывая тренд существующий, наша Дума очень быстро бы это сделала?
В. Бойко
―
Я в этом совершенно не сомневаюсь. Другой вопрос – как бы я к этому отнесся. Понимаешь?
А. Плющев
―
Вот, я о вашем отношении, собственно, и спрашиваю.
Д. Пещикова
―
Ну, посмотри, опять же, если ты проводишь аналогию с «Братом-2» - это фильм, который был снят очень-очень задолго до того, что сейчас начало происходить.
А. Плющев
―
Да-да.
Д. Пещикова
―
И очень сложно представить себе, что это было подгадано как-то специально под Украину.
А. Плющев
―
Безусловно.
Д. Пещикова
―
То же самое можно сказать о любом – давай возьмем, к примеру – американском фильме…
А. Плющев
―
Там просто вспомнили, в связи с этим, я долго думал: что же они инкриминировали фильму? Ну, в отличие от вас я не такой тщательный, и мне смотреть-то было неохота фильм в который уж раз, я лучше саундтрек послушаю с удовольствием. Но там вот единственное, что вспоминают в связи с этим, это он говорит: вы мне, гады, еще за Севастополь ответите.
Д. Пещикова
―
Ну, это да, как раз в контексте вот этой вот речи, и было про бандеровцев, да, по-моему, в том же фрагменте.
А. Плющев
―
… две войны и Крым профукала.
Д. Пещикова
―
Да.
В. Бойко
―
Но там еще есть…
Д. Пещикова
―
Но там, кстати, не было Украины, про Крым когда говорили, там не украинцы были.
В. Бойко
―
Я позволю себе воспользоваться конспектом. Там еще есть такие словосочетания, как – цитирую: киевская братва, хохлы, жадные суки, неприятности с украинской мафией, и так далее и тому подобное.
А. Плющев
―
Вот, ты видишь, потщательнее даже, молодец.
В. Бойко
―
Да. И, соответственно, там есть также высказывание: москаль мне не земляк, а теперь твоя родина две войны Украине … Ну, и, собственно, фраза: вы мне, гады, еще за Севастополь ответите. Я сегодня пересматривал, специально выписывал. Больше я никаких упоминаний не услышал.
Д. Пещикова
―
Там еще в самом конце, когда Бодров, он же Багров, который Данила, приезжал к дому, где засел его брат, он спрашивал, что происходит, там украинцы были внизу, которые ему объясняли, что тут завалил каких-то киевских мафиози какой-то москаль, вот его там сейчас вышибают. Ну, когда в самом конце полиция окружила дом. Но там очень-очень мало.
В. Бойко
―
Может быть, для кого-то прозвучит оскорбительно, но нужно понимать, что фильм этот, в общем, не про Украину вовсе.
Д. Пещикова
―
А про Россию даже больше гораздо.
В. Бойко
―
Нет, я понимаю, что кого-то может задеть упоминание Севастополя, безусловно, в нынешнем контексте, поскольку Киев считает этот регион аннексированным, но в целом это…
Д. Пещикова
―
Если придираться, очень много представителей наших кавказских народов могли бы оскорбиться этим фильмом и первым, и вторым, потому что там тоже очень много нелицеприятных таких, не очень приятных для представителей этих народов фраз проскальзывает.
В. Бойко
―
Слушайте, но если брать нынешний российский контекст, то российские радетели за чистоту искусства могли бы оскорбиться следующей фразой, диалогом точнее: вообще-то у меня дед на войне погиб – бывает.
Д. Пещикова
―
А там, кстати, где фашист, там был один из персонажей второго «Брата» фашист по кличке «человек», он ходил в форме эсэсовца, у него в подвале кроме оружия висел еще и флаг Рейха.
В. Бойко
―
И когда к нему главный герой приходит и так бросает проверочную фразу: вообще-то у меня дед на войне погиб, то герой по имени фашист ему отвечает: бывает. Без всяких эмоций. Так что, в общем, это вопрос еще, что нужно запрещать.
Д. Пещикова
―
Сейчас поднимем эту тему…
В. Бойко
―
Подожди, мне хочется понять: мы съехали с темы того, поддержим мы запрет Болливуда с Голливудом, если, не дай бог, война будет?
А. Плющев
―
А, ты боишься, вот это для тебя чувствительно и болезненно обсудить эту тему.
В. Бойко
―
Не готов был к этому вопросу, откровенно говоря.
А. Плющев
―
Вот, видишь, есть неожиданные повороты в этой, казалось бы, стопроцентно предсказуемой программе. Нет, все-таки бывают. Ну, и на самом деле для меня действительно большой вопрос насчет пропаганды во время военных действий. И тут еще, черт его знает, как, вообще, нельзя оценивать. Мне кажется, нельзя оценивать действия страны или, там, человека, который находится в зависимых условиях. Ну, например, он сидит в тюрьме. Нельзя оценивать действия страны, которая подвергается агрессии. Потому что ты сначала окажись как бы в этой ситуации, а потом будешь оценивать. Ты совсем с другой стороны сейчас находишься.
Д. Пещикова
―
Ну, послушай, я опять же читала в том же Фейсбуке комментарии наших коллег киевских, например, вот Радио Вести, у нас есть коллеги, с которыми мы дружим. Они комментировали тоже этот запрет, и практически все не очень понимают, зачем это было сделано. То есть, мало людей, которые на самой Украине поддержали бы вот этот запрет «Брата-2». Ну, просто пример абсолютно нерелевантный, непонятно, почему именно этот фильм решили запретить.
А. Плющев
―
Там их очень много. Он же не первый и не последний.
В. Бойко
―
Пример как раз очень релевантный по той причине, что «Брат-2» так или иначе для представителей русскоязычного населения определенного возраста является культовым кино, фразы откуда стали афоризмом. И запрещай его или не запрещай – вряд ли его влияние на умы удастся каким-то образом купировать.
Д. Пещикова
―
Но он такой же культовый не только для России. Мне кажется, и для Украины тоже.
В. Бойко
―
Я согласен с тобой. Я сказал, для русскоязычного населения. И запрещай его – не запрещай, влияние это вряд ли удастся купировать по той причине, что оно уже оказано, каким бы негативным его кто-то ни считал. А вот если речь идет как раз о второсортных сериалах, то вполне возможно, что тот, кто их не смотрел и никогда не будет искать их, смотреть, и, более того, никогда не запомнит оттуда ни одного высказывания героя.
Д. Пещикова
―
А вот с «Братом-2», мне кажется, как раз обратная ситуация, после этого запрета те, кто все-таки по какой-то причине не посмотрел или давно смотрел, сейчас очень многие бросились пересматривать. Это как часто бывает с запретами: тут же фильм, который вы на прошлой неделе обсуждали, «Пятьдесят оттенков серого», мне кажется, после того, как стало известно, что в Ингушетии запретили…
А. Плющев
―
На Северном Кавказе.
Д. Пещикова
―
Да, еще запретили в нескольких республиках Северного Кавказа, сразу интерес повысился к фильму. Кто не хотел даже посмотреть, из интереса идут и смотрят.
В. Бойко
―
Ну, это говорит только о том, что украинские власти повторяют худшие ошибки российских властей, которые пытаются что-либо кому-либо запретить, воздержать и прикрыть.
А. Плющев
―
Больше всего я обожаю наших слушателей все-таки. Конечно, некоторые из них комментируют по ходу нашей программы по ее содержанию, по смыслу, задают какие-то вопросы, задают направление. Мы к ним непосредственно еще вернемся. Но всегда найдется, обязательно найдется тот, кто, как Максим, спросит: «А вам слабо в эфире произнести фразу из фильма: «Не брат ты мне, гнида чернож*пая». Даже не знаю, слабо нам или нет. Мы подумаем об этом, Максим.Вот, например, Николай тоже задает определенное направление: «Россиянину, выбросившему телевизор, действия украинских властей понятны. Наше ТВ смотреть опасно для психики. Но ведь фильмы – это не совсем (это то, о чем ты говорил) – одно дело сериалы какие-то, которые, мне кажется, очень созвучны вообще нашему телевидению (хорошо, Борисова нет), сейчашнему состоянию телевидения». Они прямо на одной волне, многие сериалы находятся, прямо даже слышу, люди теми же фразами говорят. Страшнее всего, когда люди на улице реально начинают или в переписке, вот я…
В. Бойко
―
Ну, слушай, на одном из федеральных каналов есть как минимум два сериала, которые уже посвящены событиям на Украине 2014 -2015 года.
А. Плющев
―
Да ты что!
В. Бойко
―
Да.
А. Плющев
―
Слушай, как я отстал! Расскажи об этом.
В. Бойко
―
Я их не смотрел. Я видел только анонсы.
А. Плющев
―
Тизеры.
В. Бойко
―
Один сериал посвящен американскому журналисту, который попадает в зону боевых действий на Востоке Украины.
Д. Пещикова
―
Так это же, говорят, документальный даже сериал.
В. Бойко
―
Пытается объективно информировать свою аудиторию о происходящем. А другой сериал, если я не ошибаюсь, на том же канале, но не буду утверждать со стопроцентной уверенностью, посвящен событиям в Крыму, где группа этнических русских сопротивляется засилью некоего зла. Точнее сказать не могу, потому что я особо не всматривался.
Д. Пещикова
―
Ну, вы помните, как было после событий в Грузии, когда вышел сразу же фильм «08.08.08», тоже тут же. У нас это частое явление.
В. Бойко
―
… примерно тот же самый тренд. Без звука опять же смотрел ночью на работе, потому что по доброй воле я не могу позволить себе…
Д. Пещикова
―
… такую роскошь. А еще у нас скоро выходит же в кинотеатрах фильм «Битва за Севастополь». Ну, то есть, понятно, что не о тех событиях, которые сейчас произошли совсем недавно, идет речь, но созвучно очень. Что меня удивило – я просто видела трейлер, когда ходила в кинотеатр недавно, там саундтрек – песня «Океана Ельзи», а фильм русский. Видимо, снимали еще до всех событий, потому что «Океан Ельзи», как известно, сейчас не очень дружественная группа для России…
А. Плющев
―
Я подумал, ты скажешь, что еще такой высокой степени троллинга, конечно, не достигли, чтобы «Океаном Ельзи» иллюстрировать.
В. Бойко
―
Слушайте, про «Океан Ельзи», возвращаясь к теме «Брата -2»…
Д. Пещикова
―
Там две песенки есть.
В. Бойко
―
Две песни «Океана Ельзи» входят в саундтрек «Брата-2». И мне прямо интересно, что по этому поводу думает Святослав Вакарчук, который является совершенно ярым сторонником всего украинского и активно участвовал в Майдане, а теперь плод его творчества запрещен, в общем-то, теми людьми, которых он косвенно, так сказать, толкал к власти.
А. Плющев
―
Да. Но это такое, если нам нечего запрещать в смысле кино, но украинских фильмов, их, прямо скажем, не очень много. И даже если их пустить широким прокатом сейчас по…
Д. Пещикова
―
Вы знаете, есть прекрасные на самом деле, даже новые украинские. Я когда была последний раз на Украине у родственников, я ходила в кинотеатр смотреть фильм «Поводырь». Вот, украинский фильм, новый совершенно. И он настолько в тренде как раз нынешнем украинском, он очень патриотичный, как раз о борьбе свободолюбивых – как это называется – люди, которые играли на вот этих бандурах, именно вот эти народные представители, как их советская власть пыталась истребить, как они мужественно выживали в этих условиях, представляя Украину, как она есть. Такие фильмы сейчас очень популярны. Поэтому у нас вполне могли бы его запретить, если бы он вообще у нас был. Но так как у нас ничего не выходит в наш прокат украинского, то и запрещать нечего. То есть, у нас изначально неравное положение. Потому что на Украине российские фильмы выходят в прокат – ну, раньше, во всяком случае, выходили, а у нас нет.
А. Плющев
―
Ну, да, это, знаешь, как одно время было популярно продвигать какие-нибудь видеоклипы. Но их не возьмут в ротацию на МТV и в YouTube пишут: клип, который запретили по телевидению, запретили на МТV к показу. И все – там люди вот на… Другое дело, что да, украинской продукции трудно было попасть на российский…
Д. Пещикова
―
Сложно запрещать то, чего нет.
А. Плющев
―
И чего нет, и то, что все равно бы не пользовалось спросом. Но вот что касается украинской музыки – отличный был пример. Мы-то как-то… хотя формального запрета на «Океан Ельзи» нет.
Д. Пещикова
―
Но это как с Макаревичем: запрета нет, но устроить концерт очень сложно.
А. Плющев
―
Как известно, у нас государство не вмешивается.
Д. Пещикова
―
Как тут недавно выяснилось в Твиттере.
А. Плющев
―
Да. Точно так же. Мы продолжим. Ваши вопросы: +7-985-970-45-45, Твиттер аккаунт @vyzvon. После небольшого перерыва здесь Дарья Пещикова, Всеволод Бойко, ну, и я, Александр Плющев.РЕКЛАМА
А. Плющев
―
Московское время 23 часа 35 минут, вы продолжаете слушать радиостанцию Эхо Москвы, у микрофона Александр Плющев. Мы обсуждаем, ну, как бы культурный контекст конфликта между Россией и Украиной и в частности запрет «Брат-2» на Украине, и все сопутствующие этому события. Сериалы тут вспоминали и все прочее. Всеволод Бойко и Дарья Пещикова наши ведущие здесь в студии. Также и ваши вопросы и соображения, которые приходят к нам на смс и через Твиттер аккаунт также звучат в этой программе.Я вот что, обратил бы внимание зрителей Сетевизора на то, как выглядит сегодня Дарья Пещикова. Не только, что она великолепна, как обычно, но, собственно, она сегодня в цветах украинского национального флага заодно, несмотря на то, что, в общем, мы до сих пор никак не поймем, зачем же там запретили «Брата-2». Ну, всяко бывает.
В. Бойко
―
Саша, ты забыл, что у нас иногда людей в цветах украинского флага задерживают?
Д. Пещикова
―
Вот, я подумала, что ждет меня в конце эфира. Спасибо. Саша.
А. Плющев
―
Ты имеешь в виду…
Д. Пещикова
―
Это будет наш ответ.
А. Плющев
―
Ничего, мы черным ходом выйдем.
Д. Пещикова
―
Я переоденусь.
В. Бойко
―
Ты можешь снять пиджак, я хотел сказать.
Д. Пещикова
―
У меня свитер с собой есть на всякий случай.
А. Плющев
―
Вот именно.
В. Бойко
―
Да, слушайте, я хотел, если можно, еще один тон к дискуссии про «Брата-2» задать. Я сейчас тут посмотрел в свои заметки, и на самом деле, мне кажется, можно выдвинуть конспирологическую версию о том, что…
Д. Пещикова
―
Мы это любим, как известно.
А. Плющев
―
Давай. То, чего не хватало в нашей программе. Тут Дмитрий, как всегда, он же из Екатеринбурга, знаешь, Мезенцев?
Д. Пещикова
―
Все мы знаем Мезенцева.
А. Плющев
―
Да, он дает феноменальный совет по ведению программы сейчас, и ты – не я, а ты его воплотишь. «Александр, - пишет он мне, - добавьте перчику в обсуждение». Добавьте, Всеволод.
В. Бойко
―
Да. Конспирологическая теория моя заключается в том, что, запрещая показ фильма «Брат-2» на Украине, украинские власти руководствовались не только тем, что в нем присутствуют упомянутые нами выражения типа «А теперь твоя Родина две войны и Крым просрала», про Севастополь…
Д. Пещикова
―
Я смотрю, ты прямо смакуешь.
А. Плющев
―
Удовольствие доставляет повторять.
В. Бойко
―
И вообще, второстепенная сюжетная линия…
А. Плющев
―
Въезд закроют на Украину точно.
В. Бойко
―
Нет, я думаю, что, возможно, руководствовались украинские власти вообще очень русским и русофильским трендом вот этого фильма. Я, когда его сегодня пересматривал, я для себя сформулировал это приблизительно так: это же на самом деле фильм-сказка про главного лирического героя, который может быть, там, царевичем, или Иванушкой-дурачком.И начинается этот фильм, как вы помните, или если не смотрели, то я расскажу, уважаемые слушатели, с того, что главный герой идет мимо телецентра и видит стоящего там нового русского, который цитирует знаменитое лермонтовское «Нет, я не Байрон, я другой». И понятно, что новый русский совершенно никакого не имеет отношения к сюжету, и просто на этих строках появляется главный персонаж фильма.
Д. Пещикова
―
Извини, это рефрен просто, потому что в первом фильме он появляется на съемках клипа, а во втором на съемках рекламы.
В. Бойко
―
Да, но, так или иначе, «Нет, я не Байрон, я другой» - это все-таки яркий, на мой взгляд, пример того, что мы вводим лирического, именно лирического героя такого, романтического. И этот романтизм, он, в общем, отчасти доказывается по фильму. И обратите внимание, там же есть эти знаменитые строчки «это родина моя, всех люблю на свете я» - рефреном через весь фильм проходит стишок, который читает один из героев-детей в ходе этого фильма, в котором есть, в том числе, такие строки: «это родина моя, всех люблю на свете я».
Д. Пещикова
―
Говорит Данила Багров, расстреливая людей.
В. Бойко
―
И когда главный герой оказывается по сюжету в Соединенных Штатах и сталкивается там с многочисленными трудностями, то он читает этот стишок, вспоминает его, можно сказать, в кульминационный момент фильма. Вот так.
Д. Пещикова
―
И?
А. Плющев
―
Ты к чему это? Хотелось бы понять. Нет, то, что ты…
Д. Пещикова
―
Перчика ты добавил.
А. Плющев
―
Да, написал замечательно отрывок школьного сочинения…
Д. Пещикова
―
Эссе.
А. Плющев
―
… о Даниле Багрове, и, собственно, о фильме. Это блестяще. Но хотелось бы вывод. Резюме.
В. Бойко
―
Вывод заключается в следующем. Когда появляется еще одна героиня в фильме, которая не хочет уезжать из Америки, хотя торгует там своим телом…(смех)
А. Плющев
―
Почему «хотя»?(смех)
В. Бойко
―
Он ей говорит: русские на войне своих не бросают.
А. Плющев
―
Так.
В. Бойко
―
А затем, когда он все-таки увозит ее из Соединенных Штатов, и уже все заканчивается относительно хорошо, одна из жительниц США задает вопрос: вы гангстеры? Нет, мы русские, - отвечают герои.
Д. Пещикова
―
Героиня, я бы так сказала.
В. Бойко
―
И в конце, уже в самолете, когда стюард отказывается принести им водку, героиня говорит: мальчик, ты не понял – мы домой летим.
Д. Пещикова
―
Снимая парик и обнажая…
В. Бойко
―
Вот на мой взгляд, все эти фразы говорят о том, что это фильм о любви к России.
А. Плющев
―
Именно поэтому, ты считаешь, его запретили на Украине?
Д. Пещикова
―
Нет, есть в этом некая логика, но я с тобой не согласилась бы вообще изначально в посыле этого фильма. Ну, может быть, я по-другому просто это вижу. Мне кажется, там очень много как раз такого стеба.
А. Плющев
―
Да, он очень пародийный, мне тоже так кажется.
Д. Пещикова
―
И мне кажется, что там как раз наоборот не такой уж герой лирический герой, он скорее антигерой. Потому что если посчитать, сколько он людей на пути к своей заветной цели делать добро и не совершать ничего неправильного, потому что сила в правде, как говорит Данила Багров, сколько он людей положил по пути к этой цели, и вообще которые не при делах были абсолютно. И вот еще что интересно, мы же видим только конец второго фильма: вот они летят домой. Но, как известно, на этом история никогда не заканчивается. То есть, можно просто себе дофантазировать, как его жизненный путь закончится. И, скорее всего, этот человек не доживет до старости.
В. Бойко
―
Ну, я думаю, что за Алексея Балабанова додумывать не стоит. Мне кажется, что Данила Багров, если уж так говорить, мог бы продолжать мочить всех из другой…
Д. Пещикова
―
Вспомни тот же первый эпизод, ну, то есть, первую часть просто «Брата», когда он знакомится с вот тем, не помню, как звали героя, немцем, который продавал на рынке всякий антиквариат, а жил на кладбище. Он спрашивает его имя, там, не помню имя на самом деле, он говорит: что, еврей? Нет, немец. Ну, хорошо, а то евреев я не люблю. Он говорит: почему? Ну, не знаю, просто не люблю. Ну, то есть, здесь вот как раз, вот это, мне кажется, такой стеб над типичными русскими какими-то неполадками, конечно, вот стереотипами.
А. Плющев
―
Я бы не сказал, русскими, но вот над определенной прослойкой.
Д. Пещикова
―
Конечно. Ну, так он тоже не всех представляет, правильно? Это человек, герой поколения. Вот его поколение, Данилы Багрова, оно такое. И это стереотипы этого поколения.
В. Бойко
―
Отстаивая свою точку зрения о том, что он лирический герой, я хочу сказать, что в начале фильма он предстает как вежливый – и это снова цитата – самый крутой из всей троицы ветеранов войны, которых мы видим в телевизионном сюжете.
А. Плющев
―
Я потрясен вашей глубиной проработки материала, вообще. То есть, до такой степени…
В. Бойко
―
Привет моему учителю литературы школьному Павлу Михайловичу…
А. Плющев
―
Несколько раз Сева просматривал, ставил на паузу.
Д. Пещикова
―
… посмотри, что у него там в блокноте.
А. Плющев
―
… перематывал, так-так-так, а что в это время было на заднем плане. Потрясающе на самом деле.
Д. Пещикова
―
Еще что хорошего о нем можно сказать, опять же, по первому фильму, когда его постоянно многократно спрашивают, как он воевал, он каждый раз говорит, что, не-не, не воевал, в штабе отсиживался. Потом, во втором фильме, уже становится ясно, что в штабе он не отсиживался. То есть, да, есть и в этом что-то.
В. Бойко
―
В общем, короче говоря, я считаю, что это герой, который пропагандирует в том числе пародийную или не пародийную любовь к России. Как уж там ее могли оценить на Украине, всерьез или в шутку, это уже их вопрос. Но мне кажется, что такую конспирологическую теорию исключать нельзя.
А. Плющев
―
Хорошая, да. Но формально там как раз…
В. Бойко
―
Спасибо, Александр. А в дневник можно оценку поставить?
А. Плющев
―
Да, подойдешь ко мне после уроков.
Д. Пещикова
―
За четверть сразу.
А. Плющев
―
Формально-то – за наличие в фильме сцен, унижающих украинцев по национальном признаку.
Д. Пещикова
―
Ну, это вот как раз те цитаты, которые мы уже слышали.
А. Плющев
―
Я бы хотел, чтобы мы с вами пофантазировали, и с вами, дорогие радиослушатели, тоже. Тут есть соблазн спросить, что еще могут запретить на Украине, да? Я не люблю таких обсуждений.
Д. Пещикова
―
Что бы вы запретили?
А. Плющев
―
И тоже, вот есть в этом что-то такое второсортное. Но тот же самый вопрос, чуть-чуть по-другому поставленный. Совсем самую малость. Давайте подумаем, чего бы мы опасались, каким фильмам нужно опасаться, что их могут запретить, скажем так. Это, в принципе, то же самое, но немножко другими словами, как я говорю, что из современного у нас кинематографа, из сериалов, из фильмов, которые выходили, и так далее, получилось фактически, что вот после 2014 это значит «Левиафан» попал под запрет, да?
Д. Пещикова
―
Да.
А. Плющев
―
Фильм, который хотели и здесь – ну, как хотели? Так вот говорили, что не надо его показывать, и как-то так его и сейчас-то не очень показывают, прямо скажем. Какие еще фильмы могут подпасть? Что думаете?
Д. Пещикова
―
Мне кажется, могут копнуть еще дальше и какие-нибудь исторические фильмы.
В. Бойко
―
Сразу приходит в голову все, что связано с пушкинской «Полтавой» и всеми советскими лентами на этот счет, которые были сняты. Потому что там же Мазепа, который у Пушкина один, а на Украине, в общем, совсем другое к нему отношение. Если я правильно понимаю. Вот, это первое, что приходит в голову. Но мы, наверное, в силу нашего нежного возраста, с Дарьей не сможем назвать навскидку какую-нибудь экранизацию «Полтавы».
А. Плющев
―
Вот что интересно еще, это как бы что Украина, вообще в принципе, даже безотносительно культуры и безотносительно фильмов, там – ну, это мелочи уже все, она фактически отказывается от советского прошлого. Я сейчас не ставлю плюсов, минусов. Вот. То есть, они говорят фактически сейчас, что вот советское прошлое, оно как бы не очень наше. Мы против. Ну, потому что голодомор.
Д. Пещикова
―
Они отказываются от российской интерпретации советского прошлого, я бы так сказала.
А. Плющев
―
Ну, или так. Они по-другому видят это.
В. Бойко
―
Очень важное уточнение.
А. Плющев
―
Или так, да. Возможно. То есть, да, советское прошлое в нашем представлении, безусловно, конечно. А у нас все больше советское прошлое – это наше прошлое.
Д. Пещикова
―
Мы же продолжатели, мы же преемники.
А. Плющев
―
Да. Это, как мне тут понравилось, что вот был этот Антимайдан, да? И когда митинг против революции прошел на Площади Революции. Это вот самое, конечно… Мы все не хотим революции, – всегда говорят те, кто чтут Октябрьскую революцию. Вот это самое фантастическое.
В. Бойко
―
Что касается вот этих всех историй с восприятием или невосприятием, приятием или неприятием советского прошлого – у нас недавно была тоже в эфире дискуссия в очередной раз по поводу вывешенных, кажется, в Перми, билбордов с портретами Сталина, относительно невинных билбордов.
А. Плющев
―
А, я думаю, что вас тут сталинистами все называли с Чижом? Ты и Чиж – главные сталинисты на Эхе Москвы. Ты знаешь?
В. Бойко
―
Да. Только там было написано «подонки» в смске.
Д. Пещикова
―
Потом еще приходили.
А. Плющев
―
Нет, это у вас. А мне просто написали, я тут вел ночную программу, и мне что-то приходит, там, Чиж, Бойко – сталинисты, Сталин что-то там… Я же не слышал, не знаю, что-то не в курсе. Вот кто у нас на Эхе-то главный сталинист! Вы защищали что ли билборды?
В. Бойко
―
На самом деле защищали не столько мы, сколько защищали слушатели. Билборды были относительно невинные, на них была написана приписываемая Черчиллю, как выяснилось благодаря тоже нашим слушателям, цитата, мол, принял страну с сохой, оставил с атомной бомбой. Так дискуссии на исторических форумах ведутся, как я посмотрел, правда ли Черчилль это говорил, или нет.Но суть не в этом. Суть в том, что очень многие наши слушатели говорили: слушайте, мы должны принимать историю со всеми плюсами и минусами. И если этим чувакам хочется вывешивать портреты Сталина, то пускай они это делают, просто мы должны правильно на них смотреть. Это историческая личность и, да, возможно, эта историческая личность приняла страну с сохой, а оставила с атомной бомбой, но в то же время на ее совести миллионы репрессированных. Мы должны жить так, чтобы самим это понимать и научить своих детей.
Д. Пещикова
―
Но когда только одну сторону показывают, сложно смотреть, правда?
В. Бойко
―
Понимаешь, в чем дело, нас вообще всю жизнь, по-моему, учат тому, что нам показывают предмет с одной стороны, а мы должны понять, как он выглядит со всех других.
Д. Пещикова
―
Но у нас не всех сейчас этому учат, как известно, особенно сейчас в последнее время.
В. Бойко
―
Это вопрос опять же, возвращаемся опять к украинской дилемме: можно ли что-либо запрещать из благих побуждений? Вот грубо говоря, мы сейчас запретили…
А. Плющев
―
На Северном Кавказе запрещают «Пятьдесят оттенков серого».
В. Бойко
―
Из благих побуждений.
Д. Пещикова
―
Потому что это противоречит морально-нравственным принципам.
В. Бойко
―
И мы говорим, что это, может быть, глупо, это, может быть, плохо, ну, потому что, ребята, это всего лишь фильм, если хотите, не пускайте на него ребят младше 18-ти лет, и прочее и прочее. Если у вас такие крутые патриархальные устои, то разве может их пошатнуть одна не слишком высококачественная с вашей точки зрения лента? Но почему мы тогда выступаем против билбордов Сталина? Значит, мы должны сказать: пусть они тоже висят.
Д. Пещикова
―
Ну, естественно.
В. Бойко
―
У нас, вот лично у меня, достаточные моральные устои, чтобы после этого не нацепить на себя портрет Сталина и не пойти на условную Площадь Революции с криком, что его нужно вернуть в Мавзолей.
А. Плющев
―
Отличный поворот на самом деле, потому что получается, да, что с одной стороны мы как бы говорим: как на Украине это могут запрещать? С другой стороны, говорим: ну, наверное, можно их понять. А с третьей стороны мы говорим: а как нам вешать портреты палача и убийцы миллионов? И с той же стороны мы говорим: да нет, это наша история, там, это главнокомандующий времен войны и так далее.
В. Бойко
―
И тут же Ленин, кстати, вспоминается и ленинопад на Украине. Это вот прямо все…
А. Плющев
―
Абсолютно. Все в одну копилочку, да.
В. Бойко
―
Да, это просто обе страны, несмотря на то, что они сейчас пропагандируют совершенно разную какую-то парадигму. Одна, грубо говоря, ориентацию на Восток, а другая ориентацию на Запад – они сталкиваются с совершенно одинаковыми проблемами, и очень по-разному их решают.
Д. Пещикова
―
Все страны с этим сталкиваются.
А. Плющев
―
И почему-то по-разному решают. Мне кажется, одинаково абсолютно. Смотри, ну, просто мы…
В. Бойко
―
Хотя, да, ты прав.
А. Плющев
―
Мы «Пятьдесят оттенков серого» как бы о запретах, я имею в виду, на Северном Кавказе, обсуждаем, мне кажется, менее горячо и менее, ну с большим пониманием, чем запрет «Брата-2» на Украине. Мне так кажется. Не мы сейчас с вами, а мы как социум большой.
Д. Пещикова
―
Не знаю, мне кажется, что примерно одинаково это все. В равной степени странно, что об одном запрете слышать, что о другом. Кстати, я просто хотела вернуться к вопросу о взгляде на историю. Мы вспомнили уже, что «Поддубного» запретили, да? Но вы же знаете, из-за чего запретили фильм?
А. Плющев
―
Я, кстати, не интересовался. Я просто сегодня увидел, что он тоже…
Д. Пещикова
―
Запретили, потому что на Украине считают, что это не советский герой, а украинский исключительно.
А. Плющев
―
А, в этом смысле!
Д. Пещикова
―
Вот, в этом проблема, что он никогда не чувствовал свою принадлежность к большой империи, он всегда был украинцем, исключительно украинцем. И что на самом деле неправильно все показали. И даже – я помню, я сравнивала, когда мы обсуждали какой-то запрет тоже в «Развороте» с Андреем Позняковым, я смотрела – вот просто это всегда показательно – я вбивала «Поддубный», Википедию смотрела. В русской Википедии это советский борец, а в украинской Википедии это украинский борец. Абсолютно разная трактовка, как часто бывает, когда не совпадают точки зрения. Ну, как с Крымом: открываешь в Украине – пишет одно, Википедия даже, в России – другое.
А. Плющев
―
Ну, борьба в Википедии, она точно так же идет…
Д. Пещикова
―
Она отражает то, что происходит в жизни. Потому с «Поддубным» та же история. Это проблема взгляда на то, что происходило и как происходило. Там посчитали, что нельзя показывать это.
А. Плющев
―
Ты знаешь, еще мне кажется вот что интересным. Смотри, в сознании часто в массовом и, может быть, мы ему тоже иногда подвержены, ведь говорят, что, там, русские патриоты, там, не знаю… не хочется каких-то ярлыков навешивать – ну, в общем, многие те, кто поддерживают ополченцев, например, морально, они вообще не признают государственность Украины, считая ее такой исторической областью России.
Д. Пещикова
―
Ну, оттуда и все эти термины вроде Новороссии.
А. Плющев
―
Да-да, область исторических интересов. Смотри дальше. При этом они Северный Кавказ считают скорее каким-то иным государством. Немножко не нашим. Он меньше наше государство, чем Украина для них. Поэтому украинцы не имеют права запрещать наши фильмы, а на Северном Кавказе имеют право запрещать. Ну, пусть не наши – неважно. Они имеют право на этот запрет, а там не имеют. Потому что здесь наша земля, а там, ну, какая-то она немножко ментально, может быть, какая-то… Ну, там у них свои порядки.
В. Бойко
―
Слушайте, а можно немножко либерально-журналистского плача подпустить?
А. Плющев
―
Нет.(смех)
Д. Пещикова
―
Я согласна.
А. Плющев
―
Давай.
В. Бойко
―
Я просто думаю, что когда мы говорим о всяческих запретах, особенно о запретах неких предметов массовой культуры, извините за корявое выражение, то это, конечно, очень серьезный журналистский вопрос. Вот он передо мной напрямую встал, когда была трагедия с Charlie Hebdo, и когда Эдуард Лимонов написал в блоге какую-то откровенную гадость, связанную с этим расстрелом. Вот это, собственно, вопрос.Если мы говорим о том, что можно рисовать карикатуры на пророка, то получается, что мы, ну, как журналисты, люди, считающие себя обладающими какими-то относительно адекватными взглядами, поддерживающими свободу слова в этой стране, то мы, значит, соответственно, должны сказать, что господину Лимонову тоже можно писать эту гадость, потому что она тоже может кого-то оскорбить. И вот это очень большая дилемма.
Д. Пещикова
―
Где граница?
В. Бойко
―
Это очень-очень серьезная дилемма.
Д. Пещикова
―
Ты пытаешься нащупать для себя какую-то границу, или?.. Вот какая для тебя дилемма здесь?
В. Бойко
―
Да, я пытаюсь нащупать для себя границу, Где заканчивается свобода слова, и ровно эту границу определенным образом уже нащупали на Украине. О чем мы сегодня и говорим.
Д. Пещикова
―
Ну, для себя исключительно, конечно. И не все.
В. Бойко
―
И довольно жестко. Я имею в виду власти в данном случае страны. Да? И поэтому каждый раз, когда мы говорим, что Сталин убил миллионы, поэтому мы не будем вешать его плакаты, а, грубо говоря, Навальный – наш президент, и какого черта вы запрещаете нам вешать его плакаты, то мне кажется, в этом есть некое ханжество.
А. Плющев
―
Тут, например, спрашивают по поводу Сталина тебя: «Если можно вешать портреты Сталина, почему нельзя вешать портреты Гитлера?» Есть же его поклонники в России.
Д. Пещикова
―
Я прямо знала, что эта фраза так закончится.
А. Плющев
―
Нет, ну, тут есть совсем простой ответ на самом деле.
В. Бойко
―
Законодательный.
Д. Пещикова
―
Конечно.
А. Плющев
―
Это раз. А во-вторых – ну, по поводу Гитлера есть консенсус в обществе и по поводу фашизма.
Д. Пещикова
―
А с другой стороны сейчас же, помните эту историю про «Mein Kampf», которую переиздают сейчас в Германии с пометочками, с историческими комментариями, притом, что это запрещенный материал, но вот в форме такого пособия наглядного по идеологии с комментариями они считают, допустимо публиковать. Вот тоже они нащупали такую границу.
В. Бойко
―
Но про это тоже есть хороший фильм «Волна».
Д. Пещикова
―
Ну, да.
В. Бойко
―
Где как раз описывается…
Д. Пещикова
―
В школе эксперимент где проводится.
В. Бойко
―
Да-да-да. Как борьба с нацизмом и попытка показать детям, что авторитарная или тоталитарная идеология – это плохо, приводит к тому, что те, кто это показывают и те, на ком это показывают, понимают, что им это нравится, что ужасно.
Д. Пещикова
―
Ну, они не знают, что они вовлечены в эксперимент, начнем с этого. Но когда они узнают в конце, да…
В. Бойко
―
Это уже такая история отдельная.
А. Плющев
―
Да. Значит, тут еще пишут, что «Поддубного» запретили, потому что Пореченков… по-моему до, до этой истории был запрещен фильм «Поддубный», до этой стрельбы.
Д. Пещикова
―
До, конечно.
А. Плющев
―
Так, теперь еще, значит: «Надо запретить на Украине мультфильм «Три богатыря», там все время возня вокруг Киева происходит». Киевская Русь-то, там, история.
В. Бойко
―
Слушайте, а мультфильм про казаков?
А. Плющев
―
Вот, кстати, он очень неполиткорректный еще в советские времена был, мне кажется. Уже тогда смотрелся-то. Кстати, его показывали реже остальных на самом деле. Мне он очень нравился, они очень смешные. Его показывали в советские времена – вы-то не помните – реже иных, да? Не даст соврать Василий Антипов звукорежиссер, который тоже из той же эпохи примерно, что и я. Так что, может быть, уже тогда как-то чувствовалось, что немножечко есть что-то такое.
Д. Пещикова
―
Ну, все, по идее, по вот этой вот теории можно про Киевскую Русь запретить на Украине. Все, что снято в России: фильмы, мультики, где фигурирует Киевская Русь, должно попасть под запрет.
В. Бойко
―
Слушайте, ну, я уже видел в Твиттере среди…
А. Плющев
―
Я вообще не понимаю, в эру интернета, какой смысл что-то где-то запрещать? Чисто формально, чтобы по телевизору не ставили? Ну, просто бред. Я с этого хотел начать нашу программу, но понял, что этим можно и заканчивать. Поэтому как раз ближе к концу говорю об этом. И, конечно, больше людей смотрит сейчас в интернете, чем где бы то ни было, и оттого, что что-то покажут по телевизору, тот или иной фильм, тоже нет никакого, мне кажется, огромного воздействия. С утра до вечера, что ли, будут крутить? Конечно, нет. Покажут один раз в год, да и все. Сколько там, я не знаю.
Д. Пещикова
―
Но, с другой стороны, можно будет не очень сильно удивляться, когда вдруг внезапно появится на Украине какое-нибудь дело против человека, который скачал запрещенный фильм, и его на этом поймали.
А. Плющев
―
Ну, это уж совсем будет тогда… Вот об этом, наверное, можно тогда и поговорить, отдельный эфир этому посвятить. Ну, потому что тогда совсем уж край.
Д. Пещикова
―
У нас же тоже много таких абсурдных дел появляется, мало ли.
А. Плющев
―
Ну, да. Ты имеешь в виду какую-нибудь зажигалку с фотоаппаратом?
Д. Пещикова
―
Ну, да, или какой-нибудь плакат, например.
В. Бойко
―
Или репост.
А. Плющев
―
Лайки и шеры. Ну, что, тогда на этом будем и заканчивать потихоньку программу Эходром. Сегодня о запрете «Брата-2» на Украине, обо всех так или иначе связанных с этим событиях я говорил со своими коллегами Дарьей Пещиковой и Всеволодом Бойко. Спасибо вам большое, друзья.Следующая программа Эходром, как обычно, в следующее воскресенье в 23 часа. Надеюсь, что будет там Дмитрий Борисов, и вы все тоже приходите. Все, счастливо, пока.
Д. Пещикова
―
Спасибо.
В. Бойко
―
Спасибо.