Александр Пикуленко - Эходром - 2014-12-21
Т. Фельгенгауэр
―
Сегодня слышала, как в подземном переходе на гитаре играли ребята эту мелодию. Думала постоять с Айфоном, записать, потом использовать уже к программе Эходром. Это как раз та самая программа, которая начинается в эти минуты, меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, со мной пара воображаемых друзей, Василий Антипов, который будет пытаться контролировать меня сегодня хотя бы до 35-ти минут, когда придет Сан Саныч Пикуленко, великий и ужасный. И тогда уже будет главным в программе Эходром. Что-то еще надо обязательно вам рассказать.Я тут параллельно включаю себе все, что мне нужно, там, вот этот вот Сетевизор, вы же наверняка подсматриваете, как всегда (грязные извращенцы, зачем вам эта замочная скважина?) И, кстати, вот не знаю, вы смотрели выпуск новостей в исполнении Алексея Гусарова, или нет. На новостях про ограбление стрип-клуба мы тут попытались что-то изобразить. У нас тут шесты как раз в студии есть, совершенно не знаю, для чего. Ну, вот, кстати, и выяснилось, для чего – чтобы во время новостей про ограбление стрип-клуба присутствующие в студии люди могли что-то танцевать, изображать, как это все происходило.
Не знаю, Вася, ты видел, как-то раз у нас была прекрасная съемка тоже из студии, когда Андрюша Родионов читал новости про примерзшую к шлагбауму женщину, которую спасали спасатели, как ни странно – им деньги за это платят, чтобы они спасали людей. Значит, спасатели ее спасали-спасали, спасали-спасали, и пока Андрюша Родионов про это рассказывал, в студию вваливались все новые и новые люди, которые изображали, как именно она примерзла к шлагбауму. В общем, ужасные журналисты, злобные, циничные сволочи. Не общайтесь с ними никогда.
Ну, вот можете послушать некоторое время программу Эходром в моем скромном исполнении, потому что, опять же, мои мальчики где-то далеко, никто меня не любит, вот это вот все, сейчас я буду набиваться на жалость, чтобы вы мне писали какие-нибудь приятные штуки, я даже включу себе message client, чтобы читать все, что вы пишете на +7-985-970-45-45. Еще у нас есть аккаунт в Твиттере @vyzvon он называется.
Вы знаете, у меня в Твиттере теперь галочка есть, я теперь вся такая верифицированная-верифицированная, и поэтому я там больше не матерюсь. Ну, то есть, я, конечно, там немножечко что-то пишу такое, но, в общем, я поняла, что эта галочка, она меня очень смущает, и, может быть… зачем она мне?! Уберите ее!
Мой приятель, что-то как-то говорит: ну, сделай эту галочку, сделай. И, в общем, в итоге теперь у меня эта галка. Зачем она мне? Почему?
Виталий пишет: «Сан Саныч второй раз в Эходроме будет». И что, Виталий? Да, Сан Саныч сто раз может быть в Эходроме. Вы знаете, какой это человечище? Можно пятьсот программ про Сан Саныча сделать. Если вам не нравится, можете выключить. В самом деле, ну, что вы? Не нравится вам, что Сан Саныч второй раз? Я вот один раз была в программе Эходром в качестве гостя, и я вообще ничего не успела рассказать. Тут, правда, еще была гора ведущих, помимо меня, которые упражнялись в остроумии, а я же и сама могу, как известно. И вообще, тут уже все спрашивают про хихиканье и прочее. Все будет, друзья, не волнуйтесь. Как же без этого? Мы же по-другому не умеем, только ради этого и пришли в эфир.
Вот Вася-то точно ради этого пришел. Да, Вася? Кто у тебя еще ржет в эфире в таком количестве? Никто ведь, наверняка. Вот.
Но я надеюсь, что, может быть, с нового года у меня будет больше возможностей посмеяться над тем, что происходит вокруг. Ну, а чего, это нормальная нервная реакция, ничего. Что поделать?
Так, в программе Эходром – до меня же долго доходит, я всего лишь третий раз веду ее сама, но я уже потихонечку запомнила, что вначале надо сказать, что вы могли пропустить на этой неделе.
Сегодня воскресенье, за предыдущие 6 дней вы могли многое пропустить. А между тем, было масса всего интересного и очень важного.
Во-первых, была фееричная абсолютно пара на утреннем «Развороте» Уткин – Орех. А что касается гостей, это чьи интервью, эфиры вы можете посмотреть, послушать на сайте, вспомнить, что и как оно было.
Надо же было сыграть в викторину! Ну, потом сыграю, ладно, хорошо. Вася мне разрешил.
Сейчас я вам расскажу, что было на неделе, потом будем угадывать. Тем более, что вот в этот раз, кстати, нет никакой вот этой истерики: боже мой, где, когда, когда мы будем угадывать, в эту фантастическую игру, где нет призов? Вот что-то в этот раз такого нет. Поэтому подождете, ничего с вами не случится.
У Юлии Леонидовны, по-моему, был прекрасный пассаж в одной из программ: все это я к чему? А к чему я это все? Вот и я тоже: все это я к чему? Наверное, рассказать, что было на этой неделе. Я даже себе сделала какие-то пометочки.
Смотрите, был замечательный «Разбор полета», но не для того, чтобы саму себя, конечно, похвалить (без этого не обойтись никак), но действительно, мне очень понравилось - Карина Москаленко была у нас с Ирой Воробьевой в гостях. Очень-очень-очень яркий эфир, правда, послушайте, вот именно послушайте, мне кажется, что в звуке это гораздо круче и интереснее.
Потом 2 дня подряд следили в утренних и дневных эфирах за трагедией в Австралии, захват заложников, во всех наших эфирах и в новостях, и в информационных эфирах, в «Разворотах», очень было все это подробно, всесторонне и я считаю, что отработали отлично.
«Особые мнения» были такие любопытные на этой неделе. Ну, из таких постоянных гостей Евгения Альбац во вторник, но еще было хорошее «Особое мнение» в среду в 5 часов, Дмитрий Быков был в гостях. И он как-то прямо, я давно такого оптимизма не слышала от Дмитрия Быкова. Ну, вот, кстати, это было до того, как про Алексея Навального стало понятно, что там, когда будет приговор - не будет приговор. Вот можете, кстати, сравнить, как люди в понедельник-вторник-среду, как они предсказывали развитие событий, и как оно там все получилось на самом деле.
Еще очень хороший был эфир с Андреем Лошаком, которого я нежно люблю и, пользуясь случаем, признаюсь ему в любви в 389-й раз по поводу его фильма «Путешествие из Петербурга в Москву». Но и фильм сам, конечно, смотрите, на «Дожде» можно это все найти, на телеканале «Дождь», я имею в виду. Все идите туда и смотрите фильм Андрея Лошака «Путешествие из Петербурга в Москву». Ну а у нас на сайте Эхо Москвы слушайте в программе «Своими глазами» рассказ Андрея про этот фильм.
Все выбирают машины
Конечно же, важная история с тем, как развивается ситуация вокруг Комитета против пыток в Чечне, и, например, в четверг у нас по телефону был Игорь Каляпин, руководитель Комитета против пыток. С ним разговаривали Оксана Чиж и Сева Бойко в дневном «Развороте», тоже всячески вам рекомендую послушать.
Геннадий Онищенко, кстати, на этой неделе у нас был у Иры Воробьевой в программе «Будем здоровы». Мне очень нравится, когда формулируют так название программ: «Что взять с собой в новый 2015 год, чтобы быть здоровым? Попытайтесь взять с собой побольше нервных клеток». Я просто не знаю, что еще можно взять-то?
Безусловно, за тем, что было на суде по делу «Ив Роше», мы следили, Илья Рождественский очень интересно рассказывал в эфире и в итоговой программе Эха, все, что происходило в суде, это можно в пятничном дневном эфире послушать, это все как-то так, на мой взгляд, очень интересно.
Вот, про эту неделю все, ничего больше вам не скажу. Ну, вы все остальное, наверное, сами видели.
«Вы бросаете Эходром?» - спрашивает меня Дмитрий. Дмитрий, да я ж тут на подпевках, боже мой. Пока тут все по разным обстоятельствам отсутствуют, вот, мне разрешили взять микрофон в руки и нести вот эту всю ересь, которую я тут несу на протяжении часа. К счастью, главный редактор не слышит, но вы ему тоже не рассказывайте, что я тут вытворяю.
Ну, что, пора играть в угадалку, у нас это викторина, кажется, называется.
СТУК В ВЕЧНОСТЬ
Сейчас ситуация как раз развивается так, как она должна развиваться, кроме некоторых моментов, есть, когда некоторые люди или структуры ведут себя, мягко говоря, некорректно, вбрасывая какую-то информацию, которая порочит конкурента. Я, кстати, с этим столкнулся в одном из регионов нашей страны, а вот сейчас в Москве такие вещи произошли. В том числе, кстати, по очень крупным банкам. И по мелким есть. Там, где конкурируют банки, примерно в одном сегменте работают, там есть вброс информации, что в таком-то банке плохо, что там то-то, то-то произошло. Иногда бывают чисто технические задержки. Ну, например: не успели зарядить банкомат. И это используют, что: вот, у такого-то банка нет денег. Вот это плохо. А так, вроде бы, банки все рационально действуют, да и люди в значительной степени рациональны.
Т. Фельгенгауэр
―
Ну, правильно, а что страху-то нагонять? Вот с этими долларами, банками, да? Всю неделю, вообще, не пойми чем, занимались. Денег все равно ни у кого нет, а все делают вид, что, ах, какая катастрофа. Вот мы с Васей: у нас денег нет – нам все равно. Ой, я все сломала.(смех)
Мы сидим, работаем, за наши скромные 3 копейки. Ломаем потихонечку студию.
Тут важные вести поступили мне по номеру +7-985-970-45-45. Ну, во-первых, чудесный человек, который каждый раз подписывается «Владимир в бане», хотя его никто не банил, либо он уже должен был распасться на молекулы в парной. «Ну, что, доэходромили, Татьяна? - как вы Венедиктова смеете таким словом называть - Венедиктычем? – прихлопывает ваши хихохахочки. Я Плющеву расскажу новый вариант моего любимого слова. А что, вы думаете, Эходром закрывают из-за меня?
А, вот что я забыла вам сказать-то: тут в ночном эфире Алексей Алексеевич выступал, и я так понимаю, судя по тому, что мне пришло миллион всяких месседжей в Твиттер, рассказал вам много всего интересного. Вы если не услышали, то послушайте обязательно. Там это был такой ночной филиал программы «Без посредников». И он рассказывал, что у нас будет скоро, а чего у нас скоро не будет. Вот программы Эходром скоро не будет. Но я бы хотела отметить, что я тут ни при чем, потому что в момент, когда я начала вести эту программу, все ее начали, разумеется, быстро слушать, потому что всем хочется послушать невменяемую радиоведущую, которая разговаривает с воображаемыми друзьями и ломает все в прямом эфире. Так что, Владимир, вот эти ваши намеки грязные вы оставьте, пожалуйста, при себе.
Тут еще Евгений рассказывал, как он неистово всю неделю лайкал все мои эфиры, и прочее, и прочее, и говорил, что там топ – не топ. Так вот, мне понадобилось всего три недели и три программы Эходром с истериками и скандалами, чтобы меня вернули в Топ-7 сотрудников радиостанции Эхо Москвы. Вот, мы сделали с вами это, друзья, спасибо! Без вас я бы ничего не смогла.
Я уверена, что это просто слушатели программы Эходром на протяжении всей недели, не щадя пальцев своих, до мозолей жали на разные кнопочки, чтобы меня вернули в Топ-7 сотрудников. Но я там почему-то на 7-м месте. Была на 5-м. Так что, мы не оставляем вот этих вот занятий по тыканью, лайк-лайк, продолжаем. Я не знаю, в следующий раз меня пустят ли вести программу Эходром или нет, но задача остается. Миссия выполнена лишь частично. Кстати, я не поняла еще, кого мы сместили, за счет кого, так сказать, вернули меня в Топ-7. Мне кажется, за счет Сергея Пархоменко. Я надеюсь, он не обидится. Нет, нет, Шендерович на месте. Да, я боюсь, что либо за счет Пархоменко, либо за счет Пикуленко. Я уверена, что они, а – не обратят внимания, и б – они не против.
Я хотела вам рассказать на самом деле, тут я посмотрела, что как у нас развивалось, надо же вам рассказать что-нибудь про радиостанцию Эхо Москвы, пару слов про программу «Один», которую сейчас по-разному все ведут. И в пятницу ночью была наша киевская коллега Олеся Григоришин. Она на украинском провела час, совершенно фантастически, очень понравилось, она вам всем передавала привет, большое спасибо за то, что вы ее слушаете. Приедем в Киев и захватим тоже у них чего-нибудь, скажем на русском.
А вообще, я хотела вам рассказать, как работает радиостанция в каких-то экстремальных условиях. Ну, когда происходит что-то. Причем, не обязательно, там, теракт, не дай бог, это вообще, конечно, всегда очень тяжело, очень грустно. Но просто есть некий набор новостей, такой прямо важный-преважный, понятно, что это бомба. Ну, понятно, если это теракты какие-то, не дай бог. Потом, если там кто-то умирает, кто-то увольняется – ну, понятно, да, это зависит, конечно, от, что называется, масштаба личности.
Обычно происходит так. Значит, есть несколько центров происходящего. Первое – это служба информации, потому что обычно мы переходим на 15-минутные новости. Выпускающий редактор бежит к программисту, который планирует каждый час, каждую минуту. Вы понимаете, мы же мыслим секундами. И, соответственно, мы перепланируем всю сетку, новости выходят каждые 15 минут, кто-то из новостников, они там между собой делят, кто делает половинки, кто делает пятнашки.
Всегда все, кто не в смене в этот день, всегда все прибегают в редакцию, каждому находится какая-то работа. Если там что-то случилось в городе, то корреспонденты выезжают на места, и те, кто не работает, те тоже туда приезжают, и кто-то в редакции, там надо что-то, какие-то досье, или кто-то садится на телефон, помогает нашим девочкам в монтажке обзванивать, добывать информацию, комментарии…
Вот это вот один центр. Ну, я не могу сказать, кто главнее, кто не главнее. Но вот эти вот основные такие узлы. Вот это служба информации. И там вообще дым коромыслом, и в такие моменты туда без дела, праздно, лучше не заходить, потому что там разрываются телефоны, там в два голоса диктуют новости ведущие, там выпускающий редактор, у которого одновременно сто пятьсот миллионов разных дел: и дать задания корреспондентам, и определиться с инфореферентами, кому мы звоним, какие вопросы задаем. И разобраться, кто что берет из новостников себе в выпуски.
А второй центр очень важный, конечно, это наша продюсерская служба. У нас в Эходроме, по-моему, были, да, продюсеры, Вася, помнишь? Наверняка, да, приходили сто раз гостевые продюсеры. И они как раз на вот этот вот расчищенный эфир, потому что мы все сносим, заранее запланированное, и, естественно, работаем по событию. Так вот, гостевые продюсеры занимаются тем, что они в режиме реального времени моделируют, собирают эфир. Кто-то прямо в студии на вызвоне вместе референтами, они дозваниваются. Кто-то у себя в комнате обзванивает всех, дозванивается, договаривается, что, давайте вы там через 5 минут к нам в прямой эфир, вы через 10 минут в прямой эфир. И кто-то там собирает вечерние эфиры, программы. Ну, в общем, тут очень, это такая отлаженная система на самом деле. Если что-то происходит, становится понятно, что это мы, может быть, с виду такие все несерьезные, несобранные и какие-то разгильдяи и шалопаи, и любим повеселиться, но когда что-то происходит, все это работает как сборная Германии по футболу, скажу я так.
И это на самом деле очень такое ценное качество, особенно когда люди приезжают в свой собственный выходной. Потому что они понимают, что, вот, потому что сейчас в редакции нужны сотрудники, нужны корреспонденты, нужны журналисты, нужна помощь, и даже если она не нужна, все равно все приезжают просто потому, что у нас так принято, это нормально. И, не знаю, мне кажется, ну, на «Дожде», наверное, так. Про другие СМИ, если честно, я не знаю. И это такая прямо командная работа, это очень круто.
Я на самом деле поэтому не очень люблю, мне, например, не очень понравился сериал «Newsroom». Я смотрела сначала, 1 сезон, и мне вообще не понравилось, потому что там вообще ничего не похоже на то, что у нас происходит. И мне же хочется, чтобы про нас сняли сериал. А по тому, что мы в службе информации обсуждаем, это максимально близко к тому, что у нас происходит, это некая смесь спектаклей и фильмов «День выборов» и «День радио». Вот если их соединить, то получится примерно нормальная смена службы информации и продюсерской. Ну, вообще нормальный день радиостанции Эхо Москвы.
Ну, добавьте еще бешеную энергию Алексея Алексеевича Венедиктова, который одновременно во всех комнатах умудряется находиться, и еще говорить по телефону, и давать указания, и, в общем, это очень классно, и прямо такой драйв. Хотя мы, конечно, говорим, что, вот, новостей нет, болото, надо что-то придумывать, но, может, что-нибудь сейчас случится, ну, может, сейчас кто-нибудь умрет, или что-нибудь где-нибудь бахнет… Вот как говорил герой Михаила Козырева в фильме «День радио»: может быть, случится что-нибудь плохое – это было бы хорошо. Это такой девиз службы информации. Ну, как я уже сказала, журналисты – циничные бесчувственные сволочи, ничего с этим не поделаешь, они такие.
А когда что-то происходит, то тут, конечно, сумасшедший дом. Но в этом сумасшедшем доме удивительно отлаженно все работает. Один раз только у меня случалась какая-то истерика, но и то, потому что мы там работали больше суток, когда были теракты в метро в московском. И мы работали-работали, работали-работали, и, в общем, где-то я была уже на выезде, в очередной раз мы с Ирой Воробьевой были – и вот меня накрыло, я прямо села и разрыдалась. Ой, тяжелая работа у нас! Молоко за вредность не дают. Вот стакан воды поднесли в студию, и на том спасибо.
Давайте посмотрим, что вы нам пишете. А то я что-то разговорилась, можно подумать, что вам вообще интересно, что я тут рассказываю про радиостанцию Эхо Москвы.
Лайкайте дальше, Евгений, да, спасибо. Спрашивают, будет ли у нас «Большая рождественская игра». Боже мой, я не знаю! Боже! Вопросы, которые я не знаю.
«Сколько у вас платьев с Микки маусами?» - спрашивает у меня Георгий. Ни одного. У меня есть платье с котом Феликсом, учите матчасть, как говорит Алексей Алексеевич.
«Выкинула Пархоменко, Сан Саныча не было». Ага, то есть, есть люди, которые отслеживают все-таки Топ-7. Понятно. Ну, Сергей Борисович не обидится на меня.
Так, что я сломала – спрашивают у меня. Я сломала скрепку и рассыпала анонсы. Это ничего - ну, что поделать.
«Эходром – самая веселая программа Эха. Оставьте ее» - пишет Виталий. Ах, оставьте, Виталий, уже все, уже Алексей Алексеевич сказал, что не будет вам никакого Эходрома, слушаете в последний раз. Каждый эфир как последний.
«У Татьяны весь бюджет уходит на наряды». Слушайте, а почему всю неделю кто-то обсуждает мои наряды? Что вам так безумно это нравится, интересно, вы что, тоже хотите наряжаться, или что? Это просто удивительно.
О, ну, надо же, наконец-то появились люди, которые решили отгадать отгадалку, которую мы загадывали. Спасибо вам большое. А то я уж подумала, что мы зря потратили 42 секунды эфирного времени, да еще и отбивка вот эта, или как это называется – кошмар.
«Вы на полном серьезе не знаете, что Эходром закрывают?» Я знаю, что Эходром закрывают. Я просто не бываю на полном серьезе, Владимир, никогда. У меня есть побочный эффект от 13-ти лет работы на радиостанции Эхо Москвы, я вообще не бываю серьезной. Ну, то есть, я бываю, конечно, но вы об этом никогда не узнаете.
«От Онищенко никакого толку – Воробьева как курила, так и курит». Да, но мне кажется, он просто по-настоящему еще не взялся за Ирину Сергеевну. Вот когда он поставит перед собой цель сделать так, чтобы она перестала курить, она бросит, просто от отчаяния. А курилки-то у нас и нет уже никакой, вот из-за Онищенко наверняка. Все, уже никто не курит, все там где-то по лестницам шатаются, прячутся, бегают куда-то. Мне кажется, кто-то даже перестал курить. В общем, курящих людей я не наблюдаю больше на радиостанции. Я сама не курю. Но для меня, честно скажу, это большая проблема, потому что мне теперь приходится бегать и искать, кто где, чтобы дать задание на новости, я трачу много времени на это. Пожалуйста, разрешите всем курить в редакции, а то мне неудобно.
«Сколько бессмысленного бездарного текста». А у меня нет текста, я из головы говорю. Представляете, это все бессмысленное бездарное у меня в голове живет. Знаете, как мне тяжело? Это вы так 40 минут в неделю только слушаете, а я уже 29 лет с этим живу.
«Почему не дали слово Соломину на встрече с Путиным?» Так, Леша же объяснял. На сайте Эхо Москвы есть блог Алексея Соломина, который объяснил, что там произошел misunderstanding, то бишь, недопонимание. Уже ему вроде как дали слово, но там встал другой человек, начал говорить, уже было неловко. И Леха в своем красном платье, к сожалению, не смог ничего сказать. Но он зато зачекинился. Знаете, вот кто из вас чекинился на пресс-конференции Владимира Путина? Никто. А Леха там был и даже махал журналом с царем, с журналом «Дилетант», не абы каким.
«Что за манера, что за манера ржать?» Ужас, кошмар. Я сама не знаю, мне самой крайне неловко.
Я забыла, мы должны послушать Лесю Рябцеву. Я так заговорилась, мне так с самой собой интересно и с моими маленькими друзьями. Они так мне одобрительно кивают, что-то смеются. Видать, все-таки удачно иногда получается шутить. Я гляжу на их лица восторженные и думаю: надо говорить и говорить дальше. А у меня тут Леся Рябцева и рубрика «Краем уха», а там целых 47 секунд ценной информации.
КРАЕМ УХА
Л. Рябцева
―
Этой осенью мы запустили программу про добрые дела. Да-да, тема сложная, мало кому интересная и так далее. Но у нас неплохо выходит. У нас - это у меня и у Мити Алешковского.Мы по отдельности с ним очень чувствительные, а когда собираемся вместе - так вообще. Поэтому и наша передача называется «Чувствительно». И вот знаете, это, наверное, самое важное, что я делаю в своей жизни - программу про благотворительность.
И хочется еще раз поблагодарить всех, кто приходил к нам в гости или соглашается выйти в эфир по телефону. Спасибо всем, кто помогает нам - советами или делом.
Но главные герои - это благотворители среди наших слушателей. И я очень хочу показать вам два письма от них. Надеюсь, они не обидятся. Надеюсь, вы их прочитаете в моем блоге.
Спасибо вам большое. Спасибо за то, что, как и мы, вы очень чувствительные.
Т. Фельгенгауэр
―
Как-то коротко. На сайте-то ого-го сколько текста. Ну, в общем, если вы хотите понять подробнее, что там, кто насколько чувствителен, то вы заходите на сайт Эхо Москвы, там в рубрике «Краем уха» - прочитаю я на всякий случай, потому что забываю вечно части тела, которые с краю.Да, там побольше текста, и все-таки как-то поинформативнее, так что вы почитайте там, ладно?
Чем хороши коллеги – всегда происходит такой обмен между коллегами знаниями, опытом
Сан Саныч Пикуленко к нам придет через несколько минут, как я и обещала. Ваши вопросы +7-985-970-45-45. Можете задавать вопросы, которые вы не задавали в прошлый раз, когда Сан Саныч был впервые в Эходроме, и я вот сейчас, если честно, в легком замешательстве, потому что я-то не слышала, что он рассказывал уже, а что не рассказывал. Вдруг я буду задавать те же самые вопросы? Будет крайне неловко. Ужас, я прямо не знаю, что делать. Ну, ладно, если что, Сан Саныч меня поправит, не впервой. К тому же, я всегда могу сказать, что я в душе блондинка, вот это все.
Мы сейчас на 2 минуты… Я тут параллельно с Олесей как раз переписываюсь, Олеся перешла, уже все, на украинский. Мне, похоже, придется тоже. Вот удивительно, что мужчина на украинском – человек, а женщина – не человек.
За сим я с вами расстанусь на 2 минуты, и мы потом вернемся.
РЕКЛАМА
Т. Фельгенгауэр: 23
―
35, я хочу еще раз подчеркнуть, что я не имею ни малейшего отношения к тому, что программу Эходром закрывают. Я ее честно вела от души, всячески старалась и, в общем, вот. Не вините меня, если что. Люди, я не виновата. Мы тут с вами загадывали загадки, отгадывали отгадки. Надо по программе послушать еще разочек, что мы с вами назагадывали, а потом я скажу, кто победил.СТУК В ВЕЧНОСТЬ
Сейчас ситуация как раз развивается так, как она должна развиваться, кроме некоторых моментов, есть, когда некоторые люди или структуры ведут себя, мягко говоря, некорректно, вбрасывая какую-то информацию, которая порочит конкурента. Я, кстати, с этим столкнулся в одном из регионов нашей страны, а вот сейчас в Москве такие вещи произошли. В том числе, кстати, по очень крупным банкам. И по мелким есть. Там, где конкурируют банки, примерно в одном сегменте работают, там есть вброс информации, что в таком-то банке плохо, что там то-то, то-то произошло. Иногда бывают чисто технические задержки. Ну, например: не успели зарядить банкомат. И это используют, что: вот, у такого-то банка нет денег. Вот это плохо. А так, вроде бы, банки все рационально действуют, да и люди в значительной степени рациональны.
Т. Фельгенгауэр
―
Ну, что, один человек решил все-таки сыграть сегодня в угадалку, спасибо вам большое, Михаил из Ивантеевки. Вы не сделали напрасным наш труд. Мы же старались, вырезали, как-то вот это. Все правильно ответил Михаил, чей номер заканчивается цифрами 4215, что это был фрагмент дневного «Разворота» пятничного, когда говорили про банки и вклады, и это был Геннадий Меликьян, член консультативного совета при Председателе Центрального банка РФ, бывший первый зампред ЦБ РФ. Так что, Михаил, поздравляю вас. И по традиции нашей программы Эходром вы за правильный ответ не получаете ничего.Ну, а теперь – к главному герою нашей программы. Сан Саныч, доброй ночи, что ли, вечера?
А. Пикуленко
―
Нет, пока еще вечера, еще полночь не наступила.
Т. Фельгенгауэр
―
Уж полночь близится. Но вот Сан Саныч тут рядом со мной, здорово.
А. Пикуленко
―
Да. Об чем мы, собственно?
Т. Фельгенгауэр
―
Об чем? О вас. Пора заслушать начальника транспортного цеха.
А. Пикуленко
―
Да, я начальник цеха, которого можно послушать.
Т. Фельгенгауэр
―
Да.
А. Пикуленко
―
И даже объявить ему выговор. Но, ты знаешь, я не наливаю себе из графина, у меня есть большой недостаток.
Т. Фельгенгауэр
―
Ну, вы можете кому-нибудь другому налить из графина. Лишь бы графин был полон и рядом. И кто-нибудь, кому можно налить. Ну, вы знаете, кто это. Вот я тут рядышком сижу в принципе, если что.
А. Пикуленко
―
Татьяна, как жертва российской психиатрии, сегодня особенно заметно. Ей, правда, выдали справку, что она не псих. И даже не наркоман.
Т. Фельгенгауэр
―
Я бы хотела прямо по словам разобрать: что значит – сегодня особенно и заметно. То есть, обычно не очень заметно, а сегодня прямо особенно заметно.
А. Пикуленко
―
Я просто знал, с каким трудом ты получала справку, попав в лапы к психиатрам, которые стучали по коленкам и пытались просветить голову. Ну, вот, слава богу, обошлось.
Т. Фельгенгауэр
―
Ну, в общем, да, это печальная история, которую мы с Сан Санычем пытались вытащить в эфир. Пытались-пытались, да там все эти правила отменили, разумеется.
А. Пикуленко
―
Ну, пока ничего не отменили, потому что у нас есть какой-то министр здравоохранения, который посчитал, что теперь все водители стали профессионалами.
Т. Фельгенгауэр
―
Да что вы!
А. Пикуленко
―
Да. То есть, ты должна отвечать профессиональным стандартам, поэтому твоя голова должна быть светла, чиста и проверена.
Т. Фельгенгауэр
―
Да, такое бывает со мной, но редко, чтобы моя голова была в порядке. Сан Саныч, на самом деле все-таки в программе Эходром-то рассказы про главных героев радиостанции, а вы, безусловно, один из главных.
А. Пикуленко
―
Ну, какой же я главный!
Т. Фельгенгауэр
―
Ну, потому что…
А. Пикуленко
―
В каждой деревне должен быть свой юродивый. Я вот исполняю роль в этом большом политическом бедламе, роль юродивого.
Т. Фельгенгауэр
―
Я вас умоляю, во всем мире, куда бы я ни приехала, и когда человек знает, что я с Эха Москвы, все говорят: ах, у вас там есть Сан Саныч Пикуленко, слушайте, а как ему можно позвонить, я машину сейчас выбираю.
А. Пикуленко
―
Вот это тяжелый случай, все выбирают машины.
Т. Фельгенгауэр
―
А вас замучили, да, небось уже? С вами говорят о чем-нибудь, кроме машин?
А. Пикуленко
―
Ну, знаешь, у меня был один знакомый генерал КГБ, я задал ему вопрос - я ему все ответил про автомобиль - а потом спросил его о подвалах Лубянки. Он мне не ответил.
Т. Фельгенгауэр
―
Нет? А чо так?
А. Пикуленко
―
Я с Василием Уткиным разговариваю про футбол, ты бы видела изумление на лице Василия Уткина!
Т. Фельгенгауэр
―
А со мной вы говорите обычно о чем-то не о том.(смех)
А. Пикуленко
―
С тобой я могу говорить на любые темы.
Т. Фельгенгауэр
―
Кстати, вот вы знаете, шутка про начальника транспортного цеха, она лишь отчасти шутка, потому что Сан Саныч действительно был начальником транспортного цеха.
А. Пикуленко
―
Я действительно по образованию начальник транспортного цеха, и действительно у меня был период в жизни, когда я работал в транспортном цехе. Так что, это все было, к сожалению, я не журналист, очень сожалею.
Т. Фельгенгауэр
―
Почему?
А. Пикуленко
―
Ну, ты знаешь, мне хочется жечь глаголом правильно. А у меня глагол неправильный.
Т. Фельгенгауэр
―
Сан Саныч, вы жжете, ого-го!
А. Пикуленко
―
И деепричастный оборот у меня странный, как мне говорят. И Марина Королева на мне сделала не одну программу «Говорим по-русски».
Т. Фельгенгауэр
―
Как говорит мой нежно любимый друг: язык – он живой. Понимаете, он живой.
А. Пикуленко
―
Да.
Т. Фельгенгауэр
―
Когда я говорю ему, что надо в слове рододендрон ставить ударение на букву «е», он говорит: нет, язык – он живой. А с другой стороны, понимаете, вот Марина Королева сделала на вас несколько программ, а вы на нас-то сколько сделали? Помню, только я вам темы три, наверное, подарила своими невероятными приключениями.
А. Пикуленко
―
Чем хороши коллеги – всегда происходит такой обмен между коллегами знаниями, опытом. И потом, ты понимаешь, вот для меня опыт начальный автомобилизма – это полвека тому назад. Поэтому я с удивлением узнаю, как растет современный автомобилист, особенно автомобилист-женщина. Потому что такие бывают иногда ситуации, что просто диву даешься.
Т. Фельгенгауэр
―
Ну, а как вот человек, который является гуру автомобильной журналистики, живет и дружит – не дружит, общается – не общается с людьми, которые здесь вот все такие, все в политике - в политике, прямо в политике - в политике. Да еще и половина из них машину не водят.
А. Пикуленко
―
Ты знаешь, вот тем и хорошо, что у меня не спрашивают ничего про политику.
Т. Фельгенгауэр
―
А как же вот эти ваши фееричные «палата нижняя буйная», «жадные до наших денег страховщики»? Даже мы с Орехом из каждого вашего эфира вырезаем по отбивке.
А. Пикуленко
―
Ну, понимаешь, в чем дело, опять же, это только тогда, когда палата в весеннем и осеннем обострении начинает касаться автомобилиста. Понимаешь, как? Нежная душа автомобилиста не требует, чтобы его лапали грязными политическими руками. Он хочет жить хорошо. И желательно, знаешь как? В согласии с автомобилем, дорогой и даже сотрудником ДПС. Но не дают ведь. Все время норовят потоптать тебя, помять тебя, потискать в нежных объятиях. Как я говорю, портрет американского президента, положенный в задний карман брюк, греет душу сотрудника ДПС.
Т. Фельгенгауэр
―
А сейчас особенно, при нынешнем курсе. Сан Саныч, ну, а в целом все-таки вы себя ощущаете Эхом, или у вас вот тут вот какое-то свое царство-государство?
А. Пикуленко
―
Знаешь, нет, я в целом, конечно, ощущаюсь только Эхом, поскольку без Эха, ведь если, скажем, я помог Эху стать автомобильной радиостанцией в чем-то, то Эхо помогло мне стать известным радиоведущим. Поэтому здесь как раз такой, очень хороший симбиоз.
Т. Фельгенгауэр
―
Вопросы пошли уже такие тут, личные, не личные, а главное, не то, что, там, выбрать, что купить. А вот Виталий спрашивает: «Сан Саныч, есть ли в мире какой-нибудь автомобильный город, который вы еще не посетили, но хотели бы?»
А. Пикуленко
―
Ты знаешь, я могу сказать, что есть намоленные места, где происходили те или иные автомобильные события. Да, приложившись к старой кирпичнице в Индианаполисе, да, пройтись по трассе Ле-Мана, по поворотам Мульсан, например. Ну, понятно, постоять в Сен-Дево в Монако. И много вот таких мест, там, ну, просто проехаться на скоростном участке Оунинпохья на ралли «Тысяча Озёр». Есть такие места. Вот я бы с удовольствием, я всегда мечтал попасть на трассу Гран-При Триполи. Представляешь?
Т. Фельгенгауэр
―
Да уж! На танках что ли?
А. Пикуленко: 38
―
й год там проходили великие гонки, где ездили Мерседесы, Auto Union, но, к сожалению, это невозможно. То есть, есть, конечно, такие места автомобильные, где бы я очень хотел побывать, но в целом могу сказать, что я счастливый человек, я поездил на тех машинах, о которых мечтал, о которых мне рассказывали в детстве, которые я видел только на картинках. И я побывал в тех автомобильных местах, куда, я считаю, каждый правоверный автомобилист, ну, хотя бы одним колесом должен прийти.
Т. Фельгенгауэр
―
Правоверные автомобилисты – а какие неправоверные?
А. Пикуленко
―
А неправоверные – которые садятся, поворачивают ключик и ездят из пункта А в пункт Б. А вот, понимаешь, как, для меня все-таки есть автомобильная культура, есть автомобильная мифология, то, о чем я в своих программах всегда рассказываю не просто же так, обязательно существует еще какая-то история вокруг этого. Для меня Карл Бенц и Генри Форд – живые люди. Я реально представляю, кто они, как они, как они жили – жены, дети, ну, то есть…
Т. Фельгенгауэр
―
Ну, хорошо, Сан Саныч, после того, как мы с вами в автопробеге прокатились немного, вы можете меня считать правоверным автомобилистом?
А. Пикуленко
―
Да, конечно.
Т. Фельгенгауэр
―
Ура! День прожит не зря! Я – правоверный автомобилист! Меня не казнят. Ну, правда. Хорошо. Тогда расскажите, а что кроме автомобилей? Ну, вот, потому что здесь, например, внезапный вопрос из Санкт-Петербурга: «Может ли Сан Саныч помочь выбрать жену?»
А. Пикуленко
―
Ты знаешь, нет. Потому что я свою жену выбрал один раз 34 года тому назад и с тех пор больше этим вопросом не озадачивался. Поэтому мои советы не подходят. Это все-таки, я считаю, что советовать выбрать жену человек может тот, который женат был, как минимум, 3 раза.
Т. Фельгенгауэр
―
(смеется) Хорошо, ладно. В принципе, на этой радиостанции я могу найти человека, который сможет помочь выбрать кому-нибудь жену. Хорошо. А часто достают незнакомые люди вопросами, что выбрать?
А. Пикуленко
―
Ты знаешь, я с удовольствием, вот меня не достают, я с удовольствием отвечаю на вопрос про автомобили. Я могу про автомобили разговаривать 24 часа в сутки. И я счастлив, потому что, когда я был юным пионером, я не мог разговаривать про автомобили весь день, а только несколько часов с друзьями в клубе юных автомобилистов, потому что в школе не понимали, они были серые, как штаны пожарника, и не отличали карбюратор от запасного колеса, особенно девчонки. Презирал.
Т. Фельгенгауэр
―
Карбюратор от запасного колеса я, конечно, отличу, но после того, как я в радиатор залила… в принципе, кажется, мы с вами стали ближе.(смех)
Т. Фельгенгауэр
―
А коллеги, вот, которые, все-таки автомобильная журналистика, она же такая, отдельная, специальная, там есть свое комьюнити.
А. Пикуленко
―
Да, конечно.
Т. Фельгенгауэр
―
Там вы тоже царь и бог.
А. Пикуленко
―
Ну, как-то, понимаешь, после ухода Льва Михайловича Шугурова я, пожалуй, самый старый из автомобильных журналистов и поэтому, ну, молодежь уважает знания. Не знаю, уважают ли меня, но те знания, которые у меня есть – да, это заметно. Поэтому с удовольствием… Но я-то, главное, тут немножко другая сторона. Я с удовольствием общаюсь с молодыми коллегами.
Т. Фельгенгауэр
―
Ну, они же не умеют водить. Я видела этих автомобильных журналистов. Это ужас.
Нежная душа автомобилиста не требует, чтобы его лапали грязными политическими руками
А. Пикуленко
―
Ты знаешь, у нас часть автомобильных журналистов сейчас выступает даже на автомобильных соревнованиях. Они попробовали себя как гонщики, они стали уже вот, понимаешь, в чем дело? Как только журналист поехал хоть раз на соревнования, он понимает, что скорость – это очень страшная вещь, да? И уже у него в статьях появляется осмысленность описания, и он уже перестает быть таким снобом, а становится нормальным человеком. Но ведь в автомобильную журналистику приходят люди, которые это дело любят, которые не просто так, а вот еще и есть всегда…
Т. Фельгенгауэр
―
То есть, не из любви к тому, что, ах, вот мне сейчас дадут БМВ, потом Мерседес, потом Мазерати, я буду гонять на классных тачках!
А. Пикуленко
―
Такие быстро исчезают. Такие есть, которые приходят показать себя. Такие быстро исчезают. Но, как правило, ребята, которые радуются, понимаешь, как, там ведь Tata Nano, попавшая в твои руки, иной раз интереснее, чем Феррари.
Т. Фельгенгауэр
―
Да?
А. Пикуленко
―
Конечно.
Т. Фельгенгауэр
―
Tata вообще всегда интереснее, чем Феррари. Tata интереснее всего.(смех)
Т. Фельгенгауэр
―
Скажу я без ложной скромности. Хорошо, значит, у вас там такая дружная получается…
А. Пикуленко
―
Да.
Т. Фельгенгауэр
―
Среди политических журналистов дружба, она такая, как бы узкими группами.
А. Пикуленко
―
Автомобильный мир очень тесен, и действительно он дружен. Там нет какого-то антагонизма, там нет каких-то интриг, что ли, я даже не знаю. Просто там люди, которые все больны автомобилями и которые всегда готовы… Вот мы на последнем тест-драйве в Исландии, была сумасшедшая буря, доходящая до 200-т километров в час, и ты выходишь, тебя так облепляет снег, метр перед капотом не видно – наши журналисты выдергивали исландцев, которые попали в беду, там девушка и двое молодых людей в этой снежной каше уехали с дороги. Причем, молодые люди ничего не видели, они просто уехали. А девушка видела их фонари и поехала по фонарикам.
Т. Фельгенгауэр
―
Ну, хорошо, молодец, девушки, они не растеряются.
А. Пикуленко
―
И вот мы там, как морковки, повыдергивали этих исландских товарищей. Причем, сначала наша колонна с инструктором пыталась проехать мимо, все в рации закричали: нет, нет, нет, давайте остановимся, давайте поможем этим несчастным людям.
Т. Фельгенгауэр
―
Это так мило. Хорошо, Сан Саныч, тогда, часто ли вам кто-нибудь что-нибудь говорит типа: вот, вы не патриот, вы отечественного автопроизводителя не любите…
А. Пикуленко
―
Конечно, говорят. Ты же знаешь мой лозунг: «козлами» рождаются, «Патриотами» становятся. Но это я про УАЗик. Вот мне предъявили претензию патриоты за это, но я же не виноват, что до сих пор в профессиональных кругах УАЗ, который официально называется «Патриот», называется «козлом новым длинным».
Т. Фельгенгауэр
―
Вы серьезно?
А. Пикуленко
―
Серьезно. Потому что неофициально…
Т. Фельгенгауэр
―
А что, старый коротковатый?
А. Пикуленко
―
А «козел старый короткий» - это вот то, что называется «Хантер», в девичестве УАЗ 469. Поэтому у нас ведь машина «копейка», да? Знаешь, там, «шоха» - шестерка. Машины имеют прозвища, там, захар, калун, и прочие.
Т. Фельгенгауэр
―
А все они ведра. С гвоздями.
А. Пикуленко
―
Ну, ведро, таз, понимаешь, да? ВАЗ… А автомобили Ульяновского завода испокон века назывались «козликами», «козлами». Кому что нравится. Поэтому не обижаются. Обижаться можно тогда, когда ты не аргументированно что-то говоришь.
Т. Фельгенгауэр
―
А вы всегда аргументированно говорите?
А. Пикуленко
―
Стараюсь. Не всегда получается.
Т. Фельгенгауэр
―
Ну, вот, смотрите, обижаются же, наверное, типа, вот, вы этих любите, а нас не любите, вот, вы злой, Сан Саныч.
А. Пикуленко
―
Дело в том, что я иногда действительно не люблю. Я не люблю хамское отношение к потребителю, которым отличаются некоторые бренды, даже великое… вот, например, БМВ, я не люблю БМВ, могу принести бумагу, где написано, что автомобили БМВ не производят, и не продают, и не обслуживают на территории Российской Федерации, «БМВ Русланд Трейдинг».
Т. Фельгенгауэр
―
Боже мой!
А. Пикуленко
―
Ну, понимаешь, как? Как это назвать? Я очень не люблю те факты, когда я вижу, что потребителю пытаются впихнуть машину, там, с врожденными травмами.
Т. Фельгенгауэр
―
С родовыми практически.
А. Пикуленко
―
Да.
Т. Фельгенгауэр
―
А вот Максим спрашивает: Сан Саныч, существуют ли условия или ситуации, которые заставят вас отказаться от автомобиля?
А. Пикуленко
―
Конечно. Когда я иду на работу, я отказываюсь от автомобиля. Если бы можно было въехать на нем на 14-й этаж – поверьте мне, въехал бы. Я вообще считаю, что, вот как турист, я очень плохой, потому что я считаю, что если туда не может встать колесо моего автомобиля, значит, мне там делать нечего.
Т. Фельгенгауэр
―
Действительно. А знаете, какой главный комплимент из уст Сан Саныча? О, вы не знаете! А я вам скажу, потому что мне посчастливилось несколько раз этот комплимент услышать и в свой адрес, что удивительно. Обычно, когда у меня телевизионный эфир, меня делают невероятной красавицей. Когда Сан Саныч увидит меня и говорит: ты сегодня красивая, как мотоцикл.
А. Пикуленко
―
Ну, мотоцикл же действительно красивый. Ну, Таня, у него все…
Т. Фельгенгауэр
―
Это высшая похвала из уст Сан Саныча.
А. Пикуленко
―
Ты обратила когда-нибудь внимание, что он весь такой, у него выступающие части, блестят, понимаешь?
Т. Фельгенгауэр
―
Сан Саныч, не углубляйтесь.
А. Пикуленко
―
У него там…
Т. Фельгенгауэр
―
А то мы сейчас плавно перетечем в ночной эфир про вступающие части, которые блестят.
Вот я бы с удовольствием, я всегда мечтал попасть на трассу Гран-При Триполи
А. Пикуленко
―
А там после нас Лабковского нет?
Т. Фельгенгауэр
―
Нет его уже, Лабковского.
А. Пикуленко
―
Была у нас такая программа, карданный вал вместе секса.
Т. Фельгенгауэр
―
Что-что у нас? И давно у нас вместо секса карданный вал?
А. Пикуленко
―
Ну, вот раньше программа «Проехали» находилась вот в это время, а после этого был Лабковский. Иногда его слушатели попадали ко мне. Я им говорил: ребята, извините, у меня…
Т. Фельгенгауэр
―
… вместо секса карданный вал.
А. Пикуленко
―
Да.
Т. Фельгенгауэр
―
И с этим как раз можно в следующий час обратиться за консультацией: доктор, что со мной? А вот, смотрите, Айрат спрашивает: «Сан Саныч, что вам интересно кроме авто?» Рыбалка? Рисуете? Кухарите? Извините мне это слово.
А. Пикуленко
―
Вы знаете, приготовить пищу могу и с удовольствием. Потому как, наверное, если бы не пошел в автомобилисты, пошел бы в кулинары. Рыбалка – нет, охота – нет. Не, я человек с профессиональной деформацией личности. Если у меня есть свободное время, я норовлю залезть под автомобиль и подкрутить гайки. Вот это вот у меня слабость, это меня отвлекает. Знаешь, вот есть люди, которые поют в душе?
Т. Фельгенгауэр
―
Да.
А. Пикуленко
―
Это полный релакс. Я, если залезаю под автомобиль, что-то начинаю делать, у меня наступает такой же релакс, просто я не пою. Просто если я запою, все подумают…
Т. Фельгенгауэр
―
Когда вы сказали, карданный вал вместо секса, я уже все поняла, что вы залезаете под автомобиль – все в порядке. А вот Наталья спрашивает – тут пошли интимные вопросы – «Коллекционирует ли…
А. Пикуленко
―
Автомобиль всегда сверху.
Т. Фельгенгауэр
―
Все, Сан Саныч, давайте не будем углубляться в эти детали. «А коллекционирует ли Сан Саныч модели машинок?» - спрашивает Наталья.
А. Пикуленко
―
Да, конечно, у меня их очень много, порядка двухсот штук.
Т. Фельгенгауэр
―
Ого! Ничего себе! Это очень круто.
А. Пикуленко
―
Есть даже очень редкие. С удовольствием наслаждаюсь. Больше того, я собираю большую «Победу» сейчас.
Т. Фельгенгауэр
―
За вашу и нашу победу.
А. Пикуленко
―
Да.
Т. Фельгенгауэр
―
Спасибо большое, Сан Саныч Пикуленко был сегодня главным героем программы Эходром. Ну, а завтра утром вы уже…
А. Пикуленко
―
Конечно.
Т. Фельгенгауэр
―
… вновь услышите этот чарующий голос, и будете задавать свои вопросы про разные машины в утреннем «Развороте». А я вам сейчас коротенечко расскажу, что нас ждет на следующей неделе помимо Сан Саныча.Леша Нарышкин и Леша Соломин в утреннем «Развороте», фееричная пара, будет весело.
Ну, а днем вы будете с понедельника по четверг слышать Илюшу Рождественского и Ольгу Журавлеву, в пятницу – Женя Бунтман и Леша Голубев.
Выездной эфир завтра в 9 - «Разбор полета» с Эммануилом Виторганом. Очень жду этого эфира и надеюсь, вам будет интересно.
Ну, и о себе, любимой, еще пару слов. Вы же поняли – я с себя начинаю, собой заканчиваю, кольцевая композиция. В 7 часов в «Особом мнении» в среду Юрий Сапрыкин, которого я тоже нежно люблю.
Да, так вот незаметно пролетел Эходром. Я уж не знаю, что там в следующее воскресенье, будет – не будет, я – не я. Но, в общем, еще раз напоминаю, что я непричастна к тому, что программу закрывают.
Мне тут было с вами весело и хорошо, я надеюсь, что вам тоже. Тут миллион смс, так здорово, приятно. Вернули общими усилиями меня в Топ-7, спасибо вам. Но вы помните: мы продолжаем работать, продолжаем, продолжаем, потому что 7-е место маловато. Ну, а я вас обнимаю, нежно люблю, мои маленькие воображаемые друзья машут вам лапками, и услышимся завтра.