Алексей Голубев - Эходром - 2014-12-14
Т. Фельгенгауэр
―
23 часа и 10 минут, это программа Эходром. Я так много слышала эту мелодию, что решила: мне не нужны соведущие, я буду избавляться от конкурентов, не скажу, каким образом. И поэтому программу Эходром для вас сегодня ведет Татьяна Фельгенгауэр без подельников, никого тут больше не будет, это будет только моя программа, отныне и во веки веков. Нет, ну, конечно, нет. Ко мне потом, во-первых, придет Леша Голубев в качестве гостя, не в качестве соведущего. И потом, Василий Антипов со мной сегодня, он будет следить за мной, чтобы я не баловалась. У меня тут много поводов.А, Вася, слушай, я забыла тебе сказать. Мы голоснем, поэтому ты отбивочку голосовательную тоже брось, ладно?
Меня ужасно-ужасно отчитал Борисов в прошлый раз за то, что я себе всякие вольности позволяла в эфире Эходрома, ну, там, знаете, типа: а мне лень проводить викторину. Вот в это воскресенье мы будем проводить викторину. У нас все на месте. Единственное, что нету реплики Алексея Алексеевича Венедиктова, но есть Леся Рябцева. Есть, да, «Краем уха», вы можете уже сейчас на сайте прочитать, так сказать, подготовиться, а потом, ближе к середине часа, в звуке это все дело тоже прочувствовать.
Значит, у нас по порядку, собственно, та самая викторина. Ну, давай, заводи.
СТУК В ВЕЧНОСТЬ
Я хочу сказать, что эта война, она, конечно, очень много изменила в нашей жизни. Она породила ту Россию, которую мы сегодня видим. Я абсолютно уверен, что не какие-то давние исторические колеи повлияли на наши события, а вот это явление было очень важным, очень существенным. Прежде всего, с точки зрения того, какие силы пришли под войну, как изменился истеблишмент вот в ходе этой войны.
Т. Фельгенгауэр
―
Ну, вот вам, пожалуйста, викторина, все, тут уже миллион вопросов: отгадывать будем? Да, будем, будем. Будем отгадывать. Пожалуйста, отгадывайте. Послушали? Я знаю все ваши читерские истории, сейчас будете по цитатам по сайту искать, расшифровка есть. Ну, отгадывайте. +7-985-970-45-45, это номер смс. Потом еще разочек послушаем, и я скажу, может быть, кто-нибудь правильно даже ответит.Что тут мне пишут из Химок – начинайте хихикать. Я уже, по-моему, вовсю. Нет?
Сергей из Митино нас очень смешно троллит, спрашивая: «А где Саша Плющев?» Это свежая смешная шутка, Сергей из Митино.
Дмитрию мы ответили про отгадывание.
Значит, вот, что я вам скажу. Тут Евгений из Пензы пишет: «Не надо Голубева. Он ад и погибель». Значит, кто будет обижать Голубева в этом эфире, отправится далеко и надолго, возможно, даже навсегда. Потому что я Голубева в обиду не дам. Я его нежно люблю. И вам рекомендую тоже его нежно полюбить. У вас есть еще минут 20 на то, чтобы свыкнуться с тем, что мы сегодня любим Лешу Голубева, а не то, что вы там устраиваете на сайте под каждым его постом. Я уже молчу про комментарии в Фейсбуке.
Рассказываю вам, что вы могли пропустить на этой неделе. Вы же не слушаете круглосуточно радиостанцию Эхо Москвы, что неверно в корне. Конечно, надо обязательно слушать – рейтинги, вот это все, в прошлое воскресенье слушали про рейтинги, да? Вот. Надо делать рейтинги.
В понедельник был очень хороший эфир у Даши Пещиковой и Андрюши Познякова в дневном «Развороте» про Южный поток, и там был Леонид Григорьев, очень интересно на самом деле, это вообще такая тема, она, может быть, и звучит так невнятно, но все, что связано с Южным потоком, это настоящий детектив.
В «Разборе полета» был обожаемый мною Зураб Кекелидзе, главный психиатр Минздрава, глава института Сербского – восхитительный, просто замечательный. Всем рекомендую. И, знаете, вы не читайте расшифровку на сайте. Я знаю, что многие предпочитают читать, так быстрее, все. Но вот Зураба Кекелидзе нужно слушать. Это такой голос! Вы знаете, когда этот голос говорит вам, что все будет хорошо, вы начинаете в это верить. Пусть недолго, но все-таки.
Ну, там, в «Арсенале» был очень интересный генеральный директор концерна «Калашников» Алексей Криворучко. Это, знаете ли, тоже такие крутые гости не часто к нам заходят.
Потом, хорошая очень была история – ну, как хорошая? Вообще-то, конечно, ужасная история, но я говорю, что называется, с журналистской точки зрения, уж простите меня. У нас, знаете, все происходит по присказке: может быть, случится что-нибудь плохое, это было бы хорошо.
Так вот, про плохое, которое отработали хорошо журналисты Эха Москвы, это история с приговором Сергею Мохнаткину. Там, конечно, просто какая-то ерунда получилась со временем, потому что все приехали утром, сам Мохнаткин думал, что днем приговор, в анонсах вообще было 7 вечера. И вот уже все, вроде как приговор вынесли, Мохнаткина нет, он в электричке едет, и там, по-моему, единственный журналист, который его дождался, это был наш журналист Алексей Гусаров. И, собственно, в среду в дневном эфире он это все дело рассказывал и там итоговый материал тоже потом делал.
Какой ужас работать и вообще жить с людьми, которые во всем согласны
Разумеется, не обошлось в наших эфирах без обсуждения некоторых высказываний министра культуры господина Мединского. Его уже так много цитировали в эфире, что я решила, что я сегодня уже не буду это цитировать. А потом еще на другую совершенно тему, но с немного похожей лексикой выступил глава Департамента культуры господин Капков. Я, собственно, думаю, может, мы с вами проголосуем? Да, ну, вы и форму, и суть этих заявлений помните, я надеюсь. Я очень надеюсь, вы же внимательно слушаете новости радиостанции Эхо Москвы, тем более, что Сергей Капков, мы потом брали у него довольно большое интервью, он извинялся за форму, хотя говорил, что по сути он все правильно сказал и от слов своих, в общем-то не отказывается.
Так вот, какой из министров вам показался более культурным, федеральный, то есть, Мединский, или московский, то есть, Капков. Если федеральный – то 660-06-64, если московский, то 660-06-65.
Ну, еще раз: если симпатии ваши на стороне федерального министра, и он кажется вам настоящим культурным министром – 660-06-64, если вы за московского, то тогда – 660-06-65.
Кстати, в четверг как раз вот эту вот первую историю со словом – ладно, я скажу это в эфире – со словом говняшка, ну, не совсем это, обсуждали тоже в «Развороте», имеет ли министр право быть писателем, потому что Минкульт сказал, что: о, это же он не как министр, а как писатель.
Но вы голосуйте, каких министров вы больше любите, федеральных или московских. Мы потом сравним наши ощущения.
Немного семейственности в программе Эходром. В пятницу у Леши Голубева и Жени Бунтмана про поставки американского оружия на Украину рассказывал Павел Фельгенгауэр – кто, вы могли бы подумать, да? Вот, военный обозреватель «Новой газеты», между прочим. Так что, я про оружие тоже ужасно все люблю и вам всячески рекомендую.
Еще один анонс я придержу, потому что он по сути предваряет рубрику Леси Рябцевой.
Ну, давайте, полторы минутки голосуем, а я пока напомню, что +7-985-970-45-45 – это номер смс.
Так, «Капков лучше, он дело говорит», - пишет нам Евгений. Да, я с вами полностью согласна.
Как быть? Никак не быть, Дмитрий. Что я могу вам посоветовать? Не голосуйте. Кстати, тут есть уже правильные ответы на нашу загадочку, но вы сейчас пока продолжайте присылать свои догадки.
Внезапно Виталий из Петербурга говорит: «Антон Красовский знает много интересных секретов». О’кей, Виталий, спасибо большое, при случае обязательно поговорю с Антоном, видела его пару дней назад, он все так же прекрасен и нежно мною любим. Интересные секреты попытаюсь из него вытрясти, не уверена, что они попадут в формат программы Эходром. У нас, вы знаете, на Эхо Москвы все строго с форматами, строго.
Много правильных ответов. Вы читерите, я знаю. Вы так обычно не отгадываете быстро.
Так, вот Дмитрий опять пишет, что всегда слушает Эхо Москвы, и днем, и ночью. Ну, я даже не знаю, ну, я вас хвалю.
Так, заканчиваем голосование. Что у нас получилось?
Ха, друзья! Я так и знала! 92% за Сергея Капкова, как за самого культурного из министров. Ну, 8% решили, что господин Мединский выступил культурнее.
Ну, о’кей, хорошо.
Обидно, когда мы сидим с Бунтманом в «Развороте», и его все любят, а меня ненавидят
Значит, тот анонс, который предваряет рубрику Леси Рябцевой, как я вам и обещала, это программа «Сбитый фокус». Вы могли в субботу ее услышать в 17:08, интервью с Михаилом Ходорковским. У нас на сайте вы все можете найти, прочитать, послушать. И это такая плавающая программа. Ну, собственно, чего я вам рассказываю? У нас же есть целая Леся Рябцева для этого.
КРАЕМ УХА
Л. Рябцева
―
Признаюсь, люблю я создавать названия рубрик, проектов и передач, которые состоят из двух слов и так, чтобы погорячее. Так, чтобы смысл был еще глубинный, неоднозначный поворот какой-то.Новая передача «Сбитый фокус» – это на самом деле название для наших с Венедиктовым интервью. Потому что недавно мы поняли – нам это нравится. Нас прёт задавать неудобные вопросы. Меня особенно, конечно. Мне-то больше можно спросить. Меня никто по головке против шерсти не погладит. Вот я роль любопытной и пытливой Эллочки-людоедочки и играю. Задаю неудобные вопросы из разряда «да ладно?» и «не может быть!». Ну и еще много чего другого.
И теперь, раз уж нас так сильно прёт, «Сбитый фокус» будет выходить раз в неделю или раз в две в плавающем режиме, пока без определенного дня и времени суток.
Интервью в рамках «Сбитого фокуса», они с теми, которых вы знаете, но, на самом деле, вам так только кажется. Потому что они приелись, потому что у вас глаз замылился. Потому что задают им одни и те же вопросы. И готовясь к этим интервью, я даже не читаю предыдущие. Просто нет смысла.
Собчак, Макаревич и Ходорковский могут двадцать раз давать интервью до нас другим СМИ и журналистам, но только я и Венедиктов сбиваем их с толку, сбиваем этот самый приевшийся фокус. И только в нашей беседе они уходят от штампов и банальностей.
Уходят так далеко, что иногда и не остановить.
Т. Фельгенгауэр
―
Тут вот Василий Антипов мог послушать, как я пою, зрители Сетевизора тоже могли услышать, пою я ужасно. Знаете, мои друзья из старой Ленты.ру, из старой доброй Ленты.ру иногда пели тексты собственных новостей. Не знаю, к чему это я вдруг. Может быть, стоит рубрику Леси Рябцевой спеть на какой-нибудь известный мотив.Что я говорю в эфире, господи! Про название, кстати, вот у Леси написано, важно, прямо буквально во первых строках говорит Леся, что любит создавать названия рубрик, проектов и передач, которые состоят из двух слов и так, чтобы погорячее. Я просто увидела название сегодня «Сбитый фокус» и вспомнила, что у Ганапольского была рубрика «Не в фокусе», еще есть программа Наргиз Асадовой «Наука в фокусе». А вообще, это славная традиция Эха Москвы, когда у вас есть фантастические совершенно названия «Все так», «Не так», «Вот так». Или, вот это вот моя любимая лично серия: «Проехали», «Поехали», «Доехали», «Понаехали». Я даже не знаю, какие из них настоящие, а какие нет, я до сих пор не уверена, потому что иногда мне кажется, что, ну, в общем, это классно, надо придумать еще какую-нибудь программу с названием со словом «фокус». Это будет такая настоящая тру-эховская школа. По-моему, классно. На сайте опять же этот текст можно увидеть, тут уже сто пятьсот миллионов комментариев.
Я прошу прощения, я немного простужена, поэтому, если вы услышите какие-то странные посторонние звуки в эфире, не обращайте внимания, это не мои воображаемые друзья хрюкают, а я.
Так вот, на сайте можно это все, текст Леси прочитать. Что нам пишут +7-985-979-45-45. Я за всякие оскорбительные штуки сразу в черный список прямо, ну, даже особо не читая. Поэтому вы особо не старайтесь, что поделать.
Дмитрий пишет: «Леся молодец, выросла очень. Вы прекрасно поете». Спасибо большое, я могу лучше, честное слово.
Еще одна история была, кстати, на этой неделе, которая мне безумно понравилась, я коротко о ней скажу, потому что, ну, я не уверена, что стоит как-то на этом зацикливаться, тем более, что к эфиру радиостанции Эхо Москвы это имеет такое, довольно косвенное отношение. История с Твиттером Максима Ксензова. Это была довольно забавная штука, когда Алексей Алексеевич сказал: давайте вы все его зафолловите, и мы его превратим в СМИ. А почему у него нет трех тысяч? И у господина Ксензова, по-моему, за день тысяч 12 стало. Вот, что сила Твиттера животворящего делает! Это же вообще ужас, кошмар! Вот, после чего он его торжественно пристрелил, не стало никакого аккаунта у Ксензова, ну, может, какой-то другой появился, который он Венедиктову не скажет.
Но я даже немножко попереписывалась с ним в Твиттере, он мне пару раз ответил, что-то он мне сказал, чтобы я себя то ли в руках держала, то ли не волновалась, то ли не горячилась, не кипятилась… что-то он мне такое вот прямо как-то так ответил. Я прямо даже расстроилась, думаю: боже, ничего не сделал, только вошел! А что же он так сразу? Такая вот была история. Так что, вот, Твиттер в руках у Алексея Алексеевича – страшная штука, прямо очень как-то так, не знаю, осторожнее, осторожнее с главным редактором Эха Москвы.
Кстати, то самое интервью Михаила Ходорковского, про которое говорила Леся и не только Леся, и я вам рассказывала, находится в Топ-7, у нас же есть Топы, помните, я вам плакалась в прошлый раз, что меня оттуда сместил один хороший парень, который не ведет эту программу пока. Так вот, в Топ-7 интервью как раз на 4-м месте Михаил Ходорковский. А на 5-м месте Константин Ремчуков.
Антон Красовский, которого мы сегодня уже упоминали, его «Особое мнение» на 3-м месте. Он был хорош, конечно, ух! Мне очень понравилось. На первом месте, понятное дело, Евгения Марковна Альбац с ее программой «Полный Альбац», это в прошлый понедельник там была Ирина Хакамада, если вдруг вы пропустили там про работу бизнеса в условиях кризиса, санкций, вот этого вот всего.
Давайте посмотрим все-таки на Топ-7 сотрудников, потому что я, помните, ведь вы ведь помните, я просила вас меня туда вернуть. Ну, и кто из вас поработал над этим? Признавайтесь немедленно. Кто маниакально заходил на мою страничку и лайкал все мои интервью, и эфиры, и прочее? Никто. Спасибо, друзья. Чем вы занимались-то 7 дней? Что вы там делали в интернете? Что вы, пост Леши Голубева комментировали все разом большой толпой? Где я тут в Топ-7? Почему тут Пархоменко, Ганапольский, Плющев, Альбац, Венедиктов, Шендерович и Латынина? Что вообще происходит?
Ну, вообще, о чем с вами можно разговаривать после этого? Ну, вот скажите, неделю назад я вас просила: ну, давайте, проявите активность какую-то на сайте, ла-ла-ла.
Олег пишет: «Леся затмила вас с Воробьевой». Воробьеву разве можно затмить? Вы что? Интересное дело!
Так… какие-то такие странные вещи вы пишете, непонятные.
Так, что вам еще рассказать? Хорошая программа Эходром, мне нравится: сидишь, рассказываешь про радиостанцию Эхо Москвы. Ничего не происходит, скоро конец года, будем подводить итоги. Начнутся бесконечные эфиры с интервью: назовите главное событие недели, года, месяца. Назовите главных людей года. Назовите то, назовите это… И я думаю, это неделю до Нового Года будет продолжаться, может быть, даже больше, а потом еще неделю после Нового Года. А потом пойдут ожидания от 15-го года. И вот так вот мы протянем новогодние каникулы, когда новостей нет.
Я знаю, что я вам еще расскажу. В пятницу, то есть позавчера, была выездная программа «Сканер», и она была из Интерфакса. Мы все продолжаем же осваивать вот эти новые выездные студии. И мы попробовали новую точку в Интерфаксе. Вот, я с Олей Бычковой завтра поговорю, обсужу, что там, как ей, понравилось, не понравилось. Но это вообще так было непросто, честно вам скажу.
Еще одну я хочу сделать программу, организовать, потому что я там на этом всем мероприятии как организатор. Ну, я бы даже сказал, как координатор, потому что там разные же службы завязаны, нельзя просто прийти и сказать: а мы у вас тут эфирчик проведем? Тут надо, чтобы наши техники посмотрели, компьютерщики посмотрели, чтобы здесь в студии все всё знали, чтобы это все коммуницировало, чтобы все друг друга слышали, чтобы звукорежиссер отсюда из студии Эха Москвы запускал какие-то пленки, или референт вызванивал гостя, а там в выездной студии ведущие бы это все слышали, чтобы не было там 7-секундных перерывов… Ну, в общем, весело и хорошо.
Так вот, я думаю, что было бы классно на самом деле провести программу «Кейс» из номера отеля. Мне кажется, и Гусмана, и Кобаладзе засунуть в джакузи – самое то. Но они просто так давно об этом говорят, там было столько намеков, мы же уже после 10-ти вечера, уже можно, да, про это говорить. Ну, у нас там есть ограничения 16+, 18+. Или, там, 83+ в случае Гусмана, в принципе, неважно.
Ну, вот, мне кажется, что из этого бы могло что-то такое забавное получиться, дополнительные 38 поводов для всяких приличных и не очень приличных шуток, особенно если еще кейсы правильные подобрать, то это совсем.
Но это будет не в ближайший четверг точно, потому что в ближайший четверг, если вы вдруг не знаете, День рождения главного редактора, красный день календаря для радиостанции Эхо Москвы. Мы тут будем петь, гулять, веселиться. Может быть, немного буянить. Но не факт, не знаю. Некоторые из нас, конечно, будут работать, но не я, ха-ха-ха, я не буду работать, я буду гулять и веселиться, потому что я заслужила.
+7-985-970-45-45.
Игорь пишет, что для попадания… спасибо, Игорь, только я там уже, во-первых, была в этом Топ-7, а, во-вторых, про ваше десятилетие, я уже 13 лет тут, как раб на галерах. Ну, и, в общем, как там еще принято говорить у нас, помимо раба на галерах.
«Меньше кокетства – больше лайков соберете». Нет уж, извините, я не за лайки работаю, я думала, вы меня так искренне любите, а вы – эх, ну вас всех!
Давайте мы послушаем 2 минуты чего-нибудь. Я за это время соберу пару людей, которые правильно нам ответили на «Стук в вечность», а также попытаюсь затащить в эту студию Алексея Голубева.
РЕКЛАМА
Т. Фельгенгауэр: 23:34
―
сколько цифр подряд. Это программа Эходром, Татьяна Фельгенгауэр и ее воображаемые друзья. И Василий Антипов, мой звукорежиссер, который сегодня пытается держать меня в руках, но у него не получается, потому что он слишком далеко сидит, и руки-то коротки.Алексей Голубев уже пришел ко мне в студию. Добрый вечер, Леша.
А. Голубев
―
Добрый вечер, Таня.
Т. Фельгенгауэр
―
Сейчас мы послушаем еще раз викториночку, которую мы отгадывали, целых 3 человека отгадали, кто это был. Сейчас послушаем, я расскажу, кто.СТУК В ВЕЧНОСТЬ
Я хочу сказать, что вот эта война, она, конечно, очень много изменила в нашей жизни. Она породила ту Россию, которую мы сегодня видим. Я абсолютно уверен, что не какие-то давние исторические колеи повлияли на наши события, а вот это явление было очень важным, очень существенным. Прежде всего, с точки зрения того, какие силы пришли под войну, как изменился истеблишмент вот в ходе этой войны.
Т. Фельгенгауэр
―
Ну, что, 3 человека правильно ответили, что это Эмиль Паин, генеральный директор центра этнополитических исследований. Был он в гостях у Ксении Лариной и Виталия Дымарского в программе «2014», посвященной 20-летию первой чеченской войны.Кто у нас правильно ответил: Галина, чей телефон последние цифры – 7279, еще правильно ответил Равиль – 4767 и Игорь – 3232. Вы молодцы, я вас всячески поздравляю, и по традиции вы не получаете ничего за то, что вы правильно ответили.
Ну, что, можем теперь приступать к главному.
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
Т. Фельгенгауэр
―
Ну, что, да, пора говорить. И я с огромным удовольствием приветствую в этой студии Алексея Голубева.
Есть часть огромная, большая часть, которая с тобой спорит, и это тебя раззадоривает
А. Голубев
―
Здравствуйте еще раз.
Т. Фельгенгауэр
―
Еще раз здравствуйте. Леша, тут такой ажиотаж вообще вокруг тебя. Ну, мало того, что каждый раз каждый твой пост на сайте вызывает какой-то… Но твое появление в Эходроме вызывает еще миллион разных вопросов. И, наверное, все-таки надо с традиционного, собственно, откуда ты на Эхе Москвы. Я тут пыталась вспомнить, еле вспомнила. Я помню, что ты женился в самом начале, я там расписание делала так, чтобы ты мог жениться. А что было до этого, я не помню.
А. Голубев
―
Мне очень сложно забыть, точнее, если я забываю что-то одно, я вспоминаю второе и вспоминаю первое. Потому что, когда я пришел на Эхо, я сразу женился, поэтому если я забываю, когда я женился, я вспоминаю, когда я пришел на Эхо. Если я забываю, когда я пришел на Эхо, я вспоминаю, когда я женился. Ну, в общем, я уже запутался, но факт в том, что это был 10-й год.
Т. Фельгенгауэр
―
Да ты что? 4 года назад? Уже 4 года прошло? У тебя так борода выросла за это время.
А. Голубев
―
Да-да-да. А если бы я ее не постригал, то она была бы еще длиннее.
Т. Фельгенгауэр
―
Но тогда бы тебя не пускали на пресс-конференции на некоторые.
А. Голубев
―
Да. А это обязательная рубрика передачи, рассказать...
Т. Фельгенгауэр
―
А ты не подсматривай, хитрый какой! Ты гость.
А. Голубев
―
Как?
Т. Фельгенгауэр
―
Ты своим гостям в дневном «Развороте» позволяешь пользоваться смсками?
А. Голубев
―
Нет.
Т. Фельгенгауэр
―
Все, прости, милый, ты тут гость, ты не соведущий.
А. Голубев
―
Обалдеть!
Т. Фельгенгауэр
―
Давай, на мои вопросики отвечай.
А. Голубев
―
А можно поздравить Матвея Юрьевича Ганапольского с Днем рождения?
Т. Фельгенгауэр
―
Да, можно.
А. Голубев
―
Просто так хотел я это сделать. Так мне не нравится о себе, как-то это нескромно настолько, ну, ужас какой-то честное слово! А вот с удовольствием еще раз мы все вместе, думаю, все слушатели присоединятся, поздравим Матвея Юрьевича с Днем рождения. И вспоминается мне, вот сегодня я прямо с утра проснулся и вспомнил: оба-на, 14-е число, День рождения Матвея Юрьевича. Ровно год назад сидели мы этим вечером в киевском кафе: я, Сакенчик Аймурзаев и Сева Бойко. Сидели мы в кафе, согревались от Майдана, там страшно было холодно, и решили набрать Матвею Юрьевичу, взяли телефон, позвонили ему прямо, он, по-моему, в Москве тогда был. Позвонили ему и все вместе поздравляли его, и так было это здорово. Поэтому я хочу Матвею Юрьевичу пожелать – он что-то приболел – чтобы он, во-первых, выздоровел, а во-вторых, чтобы не было ничего такого вот на Украине, что было тогда, год назад. Но, хотя, я не знаю, как Матвею Юрьевичу, может, ему наоборот… Короче, всего того, чего Матвей Юрьевич сам себе пожелает.
Т. Фельгенгауэр
―
Я присоединяюсь. Нас с Матвеем Юрьевичем связывают долгие рабочие отношения, много разных эфиров, много всего хорошего и веселого. Матвей Юрьевич, я вас нежно люблю, с Днем рождения! Вот эта вот ужасающая вещь под названием поздравление с Днем рождения посреди эфира не позволить тебе отлынивать от ответа на вопрос, как ты попал на Эхо Москвы.
А. Голубев
―
Это стандартная процедура, здесь ничего нет особенного. Я могу рассказать вообще про всех, а не просто про себя. Про большинство.
Т. Фельгенгауэр
―
Нет, давай про себя. Что же это такое, а?
А. Голубев
―
Это стандартная практика прихода на практику, студенческую практику. А я учился в институте. У нас, правда, не направляли сюда, к сожалению, я пытал по электронной почте Марину Александровну Королеву, писал: хочу, хочу, хочу… Она таки ответила: давай приходи, вот у нас там 2 июня приходят все практиканты. Я пришел вместе с молодыми людьми, точнее, это были одни девушки почти из разных вузов. Все это дело мы проходили месяц, кто-то задержался на второй месяц, кто-то на третий…
Т. Фельгенгауэр
―
А кто-то на 4 года.
А. Голубев
―
Да, да. Так получилось, и собственно все. Я видел вопрос: кто ваш крестный отец.
Т. Фельгенгауэр
―
Да, вот Дмитрий спрашивает: «Кто стал крестным отцом?»
А. Голубев
―
Не знаю, что имеется в виду, честное слово.
Т. Фельгенгауэр
―
Леша, если ты не знаешь, что имеется в виду под словом «крестный отец», то я уж не знаю, кто может сказать.
А. Голубев
―
То есть, не знаю, здесь, понимаете, нет такого, чтобы кто-то взял меня за руку и привел…
Т. Фельгенгауэр
―
Ну, нет, уже когда ты здесь начал работать, был ли кто-то, кто тебе помогал преодолевать какие-то трудности, сложности, непонятности? Какой-то старший товарищ.
А. Голубев
―
Слава богу, я считаю…
Т. Фельгенгауэр
―
Ну, помимо меня, конечно.
А. Голубев
―
Да. Это удивительный коллектив, где вот эту роль такого помощника и вообще во всем помогающего и понимающего коллеги играл весь коллектив. Вот это без каких-то, это опять-таки касается всех, когда сюда приходит новый человек, так происходит всегда. И вот несмотря на его любые убеждения, взгляды, это совершенно точно так, люди помогают, и ведут. А я смотрел с открытым ртом на всех вообще, кто здесь ходил. Люди, которых я слышал годами по радио, ходят здесь живые, ногами в коридоре, проводят летучки. И они сами по себе уже такие учителя и примеры, что дальше просто некуда было вообще. Я от шока не мог отделаться, наверное, года полтора, когда пришел. Я каждый раз на работу приходил…
Т. Фельгенгауэр
―
… что тут они все живые, настоящие?
А. Голубев
―
Да-да-да.
Т. Фельгенгауэр
―
Вот смешное сообщение из Санкт-Петербурга: «Голубев – самый непонятный и загадочный ведущий на Эхе». Я могу согласиться с тем, что вот я не всегда понимаю, когда ты серьезно, а когда ты троллишь. И в эфире, и в твоих текстах, которые каждый раз вызывают массу откликов и комментариев. Как, есть какие-то маячки, на которые стоит ориентироваться, когда Леша серьезно, а когда Леша подтролливает?
А. Голубев
―
Да я, в общем-то, всегда серьезен. Ну, да.
Т. Фельгенгауэр
―
Да?
А. Голубев
―
Ну, да, все, что я пишу… Нет, вообще, в эфире – это отдельная, конечно, история. Но уж если я… нет, если я действительно троллю, я думаю, этот троллинг будет очевиден. Просто один раз я написал пост про Крым, когда я оттуда вернулся, про то, что там зашли российские войска и утопили в Черном море примерно полторы сотни тысяч местных жителей, которые не хотели вступать в Россию. После этого мне пришла куча писем, сообщений, в личке и где только возможно: как так, а почему об этом молчат, Алексей, а где подтверждение? А как такое могло быть? То есть, люди даже такой…
Т. Фельгенгауэр
―
Решили, что ты правду пишешь?
А. Голубев
―
Да, даже такой троллинг…
Т. Фельгенгауэр
―
О, боже!
А. Голубев
―
… такую иронию не все воспринимают. Но я могу сказать, что в таких случаях это совершенно точно ирония.
Очень забавно наблюдать, как люди, которые для меня авторитетны, пишут глупости
Т. Фельгенгауэр
―
Ах, это ирония, Леша, спасибо, что ты пояснил, к сожалению, не все понимают твою иронию. Вот очень многие спрашивают по поводу мировоззрения, каких-то политических взглядов, вообще, взглядов. Они у тебя ярко очень всегда, ты все это очень ярко позиционируешь, и они не очень совпадают с тем, как воспринимают слушатели среднестатистического эховца.
А. Голубев
―
Да-да-да.
Т. Фельгенгауэр
―
Вот здесь какой-то внутренний конфликт, непонимание, что-то есть или нет?
А. Голубев
―
Какой сложный вопрос. Нет, ну, конечно, есть.
Т. Фельгенгауэр
―
Ну, то есть, мы тебя не бесим, Леша? То, что мы с тобой не согласны?
А. Голубев
―
Да нет, это же настолько вообще обычно и правильно. Какой ужас работать и вообще жить с людьми, которые во всем согласны, если это не твоя жена. А если это коллеги, так это же гораздо интереснее и правильнее. И как-то, я не знаю, это же круче. Естественно, обидно, когда мы сидим с Бунтманом в «Развороте», и его все любят, а меня ненавидят. Да, немножко обидно. Но не более того. Но это, естественно, интересно. И главное, что это, я не знаю, может быть, все такие хитрые, вот коллеги мои, и лицемерные, но это действительно не отражается никак на работе. Я считаю, что не должно отражаться на работе. Я не отношусь хуже к моим коллегам, у которых вообще абсолютно радикально отличаются точки зрения от моих, а мои от их, и по ним это тоже никак не скажешь. Ну, это никак не сказывается, вот на таком на личном общении, честное слово.
Т. Фельгенгауэр
―
А со слушателями и с читателями, вот ты что-нибудь говоришь в эфире, а у тебя тут: о, какой кошмар, ужас, убить, расстрелять, выгнать из профессии, тра-та-та. Или, там, комментарии на сайте под постом.
А. Голубев
―
Да, комментарии на сайте – это вообще что-то страшное, это…
Т. Фельгенгауэр
―
А ты не читай их. Это тебе добрый совет.
А. Голубев
―
Ну, почему, если я пишу, я считаю возможным читать их и нужным, наверное, читать, потому что я все-таки пишу для тех, в том числе, если что-то пишу, кто и оставляет комментарий. Но я убежден, что, например, есть такие кружки по интересам, понимаешь, там, вот я хочу написать про что-то важное для меня, что-нибудь на церковно-православную тему, неважно, и есть же куча для этого сайтов, всякие порталы, там, православие, туда-сюда, там, христианство, вера и, там, рыжая борода, не знаю, портал какой еще можно придумать. Но там это выглядит следующим образом - ты написал: друзья, давайте все завтра пойдем в церковь – да-да-да, пойдем завтра в церковь, завтра все идем, молодец, Леша, пойдем в церковь.
Т. Фельгенгауэр
―
А, то есть, ты хочешь быть раздражителем.
А. Голубев
―
Не то, что раздражителем, а нету смысла доносить свою точку зрения до тех, у кого такая же точка зрения…
Т. Фельгенгауэр
―
Леша, ты что тут, миссионерскую деятельность проводишь, что ли, на Эхо Москвы?
А. Голубев
―
Да я не говорю только про церковь. Вообще про разные взгляды.
Т. Фельгенгауэр
―
Про всякие взгляды.
А. Голубев
―
Да, я считаю, что надо доносить до этой аудитории, потому что эта аудитория с тобой будет, там какая-то небольшая часть соглашается, и это приятно, безусловно, вообще, когда кто-то из эховских слушателей пишет нам сообщения в эфир про то, что мы с тобой согласны, Алексей – это здорово. А есть часть огромная, большая часть, которая с тобой спорит, и это тебя раззадоривает, и это заставляет тебя тоже еще думать, всем отвечать и так далее. И вот это спор, такое столкновение позиций, мнений, для меня как для журналиста это интересно и естественно. Поэтому для меня здесь нет большого такого противоречия, хотя я должен сказать, что когда я еще был совсем юным и мечтал просто попасть на радиостанцию Эхо Москвы, потому что это лучшая радиостанция, и я придерживался таких же взглядов, каких большинство придерживается наших слушателей.
Т. Фельгенгауэр
―
А что же случилось, Алексей? Что заставило тебя изменить свои взгляды?
А. Голубев
―
Не знаю. Возраст, наверное, да, образование, которое я получал, общение с соответствующими людьми, там, семья, как-то все это переоценка ценностей. И вот так.
Т. Фельгенгауэр
―
То есть, тебя не расстраивает негативная реакция на твои слова?
А. Голубев
―
О, нет, нисколько. Конечно, рано или поздно все будут со мной согласны…
Т. Фельгенгауэр
―
Oh my god! Только предупреди, когда наступит этот момент, и я эмигрирую.
А. Голубев
―
(смеется) Я тогда тоже уйду в другое СМИ, где…
Т. Фельгенгауэр
―
Понятно. Это такая чисто азартная штука. Слушай, еще вопрос по поводу того, что иногда ты пишешь какие-то вещи, которые уже коллеги обсуждают, нет, не слушатели, а коллеги в широком смысле не на Эхе Москвы, а другие журналисты.
А. Голубев
―
Да.
Т. Фельгенгауэр
―
И когда одним своим постом ты выманиваешь, что ли, на громкое обсуждение в Фейсбуке и прочее-прочее-прочее, очень авторитетных, известных людей. То есть, для тебя вообще их мнение важно, не важно? Когда они говорят, что, типа: о, Голубев, господи, написал какую-то ксенофобскую штуку, позор ему, ужас, как такое можно вешать на сайте Эхо Москвы! Или ты стараешься на это не обращать внимания, ну, типа, ты написал для посетителей сайта, а не для коллег?
А. Голубев
―
Ой, нет, безусловно, я обращаю внимание на такие вещи, потому что на такие вещи нельзя не обращать внимания, мне интересна их реакция, естественно. И когда очень забавно наблюдать, как люди авторитетные, которые для меня авторитетны, пишут такие, на мой взгляд, глупости, что, ну, это как-то тоже забавно. То есть, бывает, действительно, такая конструктивная критика, потому что мнение любого человека и мои мнения, они как бы неоднозначны, они спорные, может быть. И конструктивная критика – это всегда хорошо, и правильно, и очень интересно. А бывает вот такое навешивание ярлыков, и люди, которые даже являются известными журналистами, они вот поставили себя в эти рамки «либеральный журналист», «оппозиционный журналист», и вот все, кто пишут не так, как он, вот не в какую-то другую дуду, то надо его начать поливать грязью, и это, конечно, неправильно, некрасиво. Но порой такую реакцию вызывают тексты, которые, я вообще даже не рассчитывал, что-то там бросил на сайт, ну, надо как бы… Потом – ба-бац – какое-то вообще начинается что-то нереальное.
Т. Фельгенгауэр
―
Дальше начинается классический медиасрач. А вот смотри, пишет Евгений из Пензы, это не вопрос, причем, а утверждение, которое приписывается тебе: «По мнению Алексея, все либерально настроенные люди – безбожники и развратники. Это совсем не так».
А. Голубев
―
Вы правы, это совсем не так. Я такого никогда не говорил. И, естественно, так быть не может. Если бы вы знали, сколько среди консерваторов, традиционалистов, монархистов и еще не знаю, скольких православных, развратников и безбожников по сути, то вы бы, наверное, удивились. И я вот совершенно, не нравится вот эта практика навешивания ярлыков, еще раз говорю.
Т. Фельгенгауэр
―
Снимите немедленно эти ярлыки с Леши Голубева. Я настаиваю.
А. Голубев
―
Да не на меня, а вот…
Т. Фельгенгауэр
―
С безбожников снимите тоже все ярлыки.
А. Голубев
―
Ругать либералов, там, не либералов, леваков, правоков, понимаете? Если вот такие у человека убеждения, ну, совершенно такие дурацкие вот эти моменты, которыми, к сожалению, вот больные многие наши сограждане, особенно те, которые пишут комментарии на сайте Эхо Москвы.
Т. Фельгенгауэр
―
Все-таки прорывается. Слушай, скажи, пожалуйста, иногда уносит в эфире, все-таки бывает в пылу спора? Я просто помню, когда я слушала ваши эфиры с Женей Бунтманом, у меня было пару раз желание ворваться в студию с криком: прекратите это немедленно оба! Уносит.
А. Голубев
―
Да, если честно, да. Потому что действительно в пылу, каком-то таком запале эфирном, бывает, ты перестаешь себя контролировать. Я отношу это к минусам профессиональным, потому что я считаю, что, наверное, с опытом человек, журналист обязан это контролировать и не позволять вот этому, ну, это чревато просто большими скандалами, вообще проблемами и для нас, как для ведущих, и для радиостанции, как для СМИ, и примеров вообще масса, масса есть, можно найти. Хочется думать, что сейчас я сорвусь вообще, вот чего бы там было, вот сейчас новая передача «Бэби-Бум» у нас…
Т. Фельгенгауэр
―
Знаешь, что про эту передачу: у вас там просто какой-то рассадник Домостроя.
А. Голубев
―
В буквальном смысле рассадник, потому что я объявлял конкурс в прямом эфире, я разыгрывал там книгу «Домострой», и наша слушательница из Санкт-Петербурга выиграла книгу настоящую «Домострой», которую мы пошли купили здесь через дорогу в Дом книги, подписали ее, отправили. Поэтому, это замечательно, что наша передача – рассадник Домостроя. Я надеюсь, что все семьи будут жить по этой замечательной книге. Ну, серьезно, вы же не читали, понимаете, в чем проблема? Вот опять навешивание ярлыков. Домострой – сидели тут коллеги Эвелина Геворкян, Андрей Позняков: вот, там говорится, дубасить жену надо дубиной. Там про такое вообще не сказано. Вообще не сказано про дубасить жену. И все такие стереотипы, которые остались в головах, понимаешь, от нашего советского прошлого и так далее. Поэтому…
Т. Фельгенгауэр
―
Не дубасьте жену дубиной. Голубев не велит.
А. Голубев
―
Жену бить не надо. Домострой – хорошо. Голубев говорит в «Бэби-Буме» все правильно, Позняков и Геворкян – нет.
Т. Фельгенгауэр
―
И во всех остальных эфирах тоже.(смех)
Т. Фельгенгауэр
―
Леша, спасибо большое. Мне тут нужно еще анонсы успеть зачитать. А я напоминаю вам, что Алексей Голубев был гостем сегодняшней программы Эходром. Лешку мы все нежно очень любим и всегда защищаем его, в обиду не даем.
А. Голубев
―
Взаимно.
Т. Фельгенгауэр
―
И все то же самое Леша проделывает с нами. Но про Домострой, Леша, мы с тобой еще поговорим вне эфира.
А. Голубев
―
Обязательно.СЛУШАЙТЕ НА ЭХЕ
Т. Фельгенгауэр
―
Ну, что, большая программа у Евгении Альбац завтра в 8 вечера: «Где выход из кризиса?» Сложная очень тема, которую будет Евгения Альбац обсуждать с Андреем Нечаевым и Константином Сониным.Ведущие, наверное, надо проанонсировать, кто ведет дневные и утренние эфиры. Сева Бойко и Оксана Чиж – это дневной эфир, а Антон Орех и Василий Уткин – это утренний эфир.
Пару слов о себе любимой. Татьяна Фельгенгауэр будет вести «Особое мнение» в 5 часов в понедельник, вторник и в среду.
В четверг – вы не думайте, что только День рождения Алексея Венедиктова, 18 декабря еще и большая пресс-конференция Владимира Путина, и вот спрашивали, кто от Эха там будет задавать вопросы, ну, если дадут слово, конечно. Аккредитован туда Алексей Соломин, 18 декабря большая пресс-конференция Владимира Путина и на Эхе каким-то образом тоже будет представлена.
Ирина Прохорова, редкий гость, например, в «Особом мнении». Она не часто к нам приходит в эту программу, но неизменно получается очень здорово. Кстати, завтра еще в «Разборе полета» Карина Москаленко. Это после 9-ти вечера. У нас с Ирой Воробьевой не очень постоянный, хотя планировался как постоянный гость в среду, Сергей Шаргунов, это в 5-часовом «Особом мнении».
А, вот еще хороший будет эфир уже через неделю почти, в субботу в Сергея Львовича Корзуна в программе «Без дураков» будет вроде как (во всяком случае ожидается) Борис Титов, уполномоченный при президенте по защите прав предпринимателей. Ну, в общем, мне кажется, это здорово и классно.
Ну, что, надо как-то потихоньку прощаться, тут Дмитрий просит передать привет Оле Бычковой. Оля Бычкова, привет тебе.
Матвея Ганапольского все поздравляют с Днем рождения, ну, и я, конечно, тоже поздравляю. Можно было это делать не посреди эфира, а красивенько нарядно и в конце. Ну, ладно, если Лешечка хотел поздравить, то не могу ему отказать в этом удовольствии.
Большое спасибо, Василий, тебе, за то, что ты меня держал сегодня в руках, пытался во всяком случае. Спела я всего лишь один раз, может быть, не очень удачно, зато коротко. Сетевизор вам что-то показал, чего-то не показал. В следующее воскресенье ждите меня в том же составе: я и мои маленькие воображаемые друзья.