Готова ли Россия к обострению финансово-экономического кризиса? - Юрий Соловьев - Большой Дозор - 2011-10-04

О. БЫЧКОВА: Добрый вечер. Это программа «Большой дозор». В студии телекомпании и радиостанции Ольга Бычкова, моя коллега Татьяна Лысова – главный редактор газеты «Ведомости». Добрый вечер.

Т. ЛЫСОВА: Добрый вечер. Мы будем говорить о финансово-экономическом кризисе, который сейчас всех страшит, мы будем говорить о том, готова ли Россия к его очередному обострению. Наш гость – это Юрий Соловьев, первый заместитель президента-председателя правления банка ВТБ. Добрый вечер.

Ю. СОЛОВЬЕВ: Добрый вечер.

О. БЫЧКОВА: Вопросов у нас много. Я напомню нашим слушателям, что вопросы можно присылать на смс-портал +7-985-970-4545. В Twitter'е существует аккаунт vyzvon. Сейчас такое впечатление, что все смотрят телевизионные, интернетные, газетные и прочие новости, и там везде красные буковки, красные стрелочки, всё рушится. Если посмотреть комментарии, если послушать экспертов, которые находятся внутри всей этой истории, и вы тоже там внутри находитесь, то ощущение такое, что все находятся если не в панике, то в растерянности, потому что совершенно не понятно, что будет происходить дальше.

Ю. СОЛОВЬЕВ: Всегда интересно понять, когда вы говорите, что все, кто конкретно находится в растерянности и для кого не понятно, что будет происходить дальше. Рынки представляют собой собрание большого количества различного рода субъектов, как государственного уровня, так и частного уровня. Это и компании, и частные лица, и центральные банки, и резервные фонды. У каждого из них есть определенная стратегия, каждому из них диктуется определенная форма поведения их клиентами, регуляторами и так далее. Поэтому я бы не сказал, что существует некоторая растерянность.

Есть большое количество ожиданий и, наверное, разочарований тем, что регуляторы многих стран, конкретные политики и регуляторные органы европейской зоны никак не могут собраться с духом, с мыслями и наконец что-то конкретное объявить по поводу того, как они будут разрешать нависшие над мировой экономикой угрозы долговой проблемы еврозоны. В мире существуют две острые, глобальные проблемы, на которые сейчас все обращают внимание. Это проблема задолженности европейских стран. И второе – люди реально пытаются понять, что же происходит в США, действительно ли экономика замедляется, замедляется ли она быстро, куда приведет это замедление.

В последнее время, в последнюю неделю опять обострились слухи о том, что и Китай скоро покажет нам достаточно быстрые темпы замедления экономики, то, что там, пытаясь бороться с перегревом местной экономики, власти Китая немножко передавили на ликвидность, передавили на рынок, и спрос, как внутренний, так и спрос этой экономики на внешних рынках тоже замедляется. Я сказал о трех проблемах. Наверное, это те проблемы, которые влияют на принятие решения тех или иных инвестфондов, резервных фондов, центральных банков и так далее. Действительно, существует пока относительно высокая степень неопределенности по поводу разрешения этих трех проблем.

Т. ЛЫСОВА: Юрий давайте я спрошу конкретно. Даже если смотреть на сегодняшние новости, российский рынок – индекс падал в течение дня до 7%. Последний раз, когда я смотрела, вроде как дневной результат был минус 5%. Афинская биржа, индекс упал на 8%. Но там понятно, у них долговая проблема. Котировки нефти опустились ниже 10%. Рубль опять подешевел к доллару. Если трактовать эти показатели простым языком, о чем они говорят? О том, что всё продают. Акции продают, рубль продают. И нефть тоже продают. Во всяком случае, ее ценят меньше, чем раньше, если говорить о фьючерсах. О чем это говорит? О том, что инвесторы, игроки рынка, на котором вы работаете, ждут худшего. Продают ведь когда? Когда ожидают, что будет хуже. Поэтому лучше сейчас продать. Откуда это ожидание, что будет хуже? Почему такая реакция сразу на нескольких рынках?

Ю. СОЛОВЬЕВ: Вы подразумеваете, что все экономические субъекты на этом рынке, они спекулянты, т.е. они подразумевают, что будет хуже, поэтому продают.

Т. ЛЫСОВА: Вы развенчайте.

Ю. СОЛОВЬЕВ: На самом деле иногда существует и фундаментальный способ предложения любого товара, в том числе или акций, или сырьевого товара, или валюты против другой какой-то валюты. И когда, извините за простой язык, покупателей и продавцов становится больше, соответственно, происходит изменение курсовых валют того или иного финансового инструмента. То, про что вы говорите, действительно сегодня наблюдалось. Рынки акций большинства стран мира находились под достаточно большим давлением.

Та неопределенность, о которой я сказал, отвечая на ваш первый вопрос, она ведет к тому, что экономические субъекты просто перестают что-то делать. И когда появляются даже маломальские продавцы… Вы увидите, движение котировок вниз происходит на очень маленьких объемах. Сейчас, наверное, нельзя признать рынки нормально функционирующими. Поэтому любое появление любых продавцов по той или иной причине, например, какие-нибудь asset-менеджеры могут ликвидировать свои позиции, потому что к ним приходят клиенты, которые читают газеты, смотрят телевизор, им становится страшно за свои деньги, которыми управляют эти asset-менеджеры, они пытаются забрать свои деньги из-под управления.

Соответственно, asset-менеджер должен ликвидировать какие-то активы, для того чтобы эти средства отдать своим инвесторам. У него нет выбора, к нему пришли и попросили. Поэтому он продает. Как правило, продают самые ликвидные активы, либо те, которые больше всего заработали. Почему, например, золото, которое в данной ситуации должно было бы играть определенного рода механизм сбережения от всей этой волатильности, оно тоже очень сильно корректируется? Именно потому что некоторые фонды с большими позициями должны продавать свои активы, в том числе и золото, для потенциальных или уже реализованных возвратов денег своим инвесторам.

Еще одна из широко распространенных сейчас теорий, почему золото падает. Потому что центральные банки, в том числе Европы, которые являются одними из самых больших держателей золота, они продают, для того чтобы поднять долларовую наличность и предоставить ее банковской системе еврозоны, которая сейчас испытывает некую нехватку именно долларовых средств. Это видно в валютных или кросс-валютных свопах, которые происходят между двумя этими валютами – евро и долларом. Поэтому, действительно, большинство активов в мире находятся под давлением, именно потому что очень большая неопределенность, и люди боятся использовать ту наличность, которая присутствует у большого количества экономических субъектов.

Если вы поговорите с большим количеством разного характера инвесторов, они вам скажут, что у них очень много есть что инвестировать, но, к сожалению, они не понимают, что дальше будет происходить, поэтому не инвестируют. И каждый день, который они ждут, ведет к тому, что рынок идет ниже и доказывает им, что они правильно делают, что они не инвестируют.

Помните, как Карл Маркс говорил, что идея, охватившая массы, становится материальной силой. Наверное, рынки – это наиболее яркий пример того, как такого рода тенденции, они происходят. Но если вы посмотрите, например, японские ценные бумаги в целом государственные или японская валюта, она на самом деле дорожает. Если вы посмотрите на фундаментальные причины, долга в Японии в полтора раза больше, чем в среднем по еврозоне, валюта более дорогая, если посмотреть на паритетность покупательной способности валют, но, тем не менее, люди воспринимают Японию как определенного рода спокойную гавань.

О. БЫЧКОВА: А почему так?

Ю. СОЛОВЬЕВ: Существует большое количество теорий на эту тему. Для большого количества обывателей, наверное, эта теория не понятна. Но видя, что японские активы не находятся под давлением, туда опять же начинают инвестировать. Если вы посмотрите на долю иностранных инвестиций в японские ценные бумаги, то за последние 1-2 месяца они выросли кардинально, что-то в районе от 6 до 7,6%.

О. БЫЧКОВА: Это притом что у них там были катастрофические события совсем недавно и такой огромный удар по экономике был нанесен.

Ю. СОЛОВЬЕВ: Поэтому рынки сейчас абсолютно точно не эффективны, абсолютно точно не существует ликвидности, которая переливается из одного инструмента в другой. Что еще я должен здесь упомянуть? Те реформы, которые начались в глобальной мировой банковской системе по тому, как стали регулировать банки и хотят начать регулировать банки, они заставляют большое количество мировых лидеров этой индустрии сокращать свои риски. О чем говорит «Базель-3»? Об увеличении достаточности капитала во всех банках. И вы этого можете достичь двумя способами: либо повысить капитал, либо снизить свой баланс, т.е. снизить активы, которые у вас находятся на балансе.

В нынешних условиях поднятие капитала для банков достаточно тяжелое. Несколько из них в это окошко между кризисом 8-го года и надвигающимся кризисом успели рекапитализироваться, но большинство нет. Соответственно, поднять капитал для финансовых институтов в настоящее время практически невозможно. Когда некоторые европейские банки падали по 20% в день, очень сложно выйти к инвесторам и предложить. Тем более что все очень внимательно пытаются проанализировать, сколько у какого европейского банка на балансе тех или иных государственных облигаций – итальянских, греческих и так далее. Отсюда нежелание публики инвестировать в банки. Соответственно, для них достаточно тяжело поднять капитал. Если же они сокращают свой баланс, это значит, они не дают деньги в экономику, либо продают какие-то активы. И то, и другое не помогает ни росту экономики, ни движению рынков наверх.

Т. ЛЫСОВА: И вы считаете, что это сейчас тоже серьезный фактор, который влияет на всю эту неразбериху в худшую сторону?

Ю. СОЛОВЬЕВ: Я абсолютно в этом уверен, давно придерживаюсь этого мнения. Такого рода реформы надо проводить в другом цикле. Когда всё было замечательно и все радовались от того, что был такой гигантский экономический бум, что можно было получить длинные деньги за 3-4%. Человек, у которого нет работы, нет доходов, никто его особо в большом количестве городов в мире не спрашивал, он приходил, брал кредит, инвестировал в дом. Недвижимость шла наверх, налоговые органы везде в мире получали налоги. Все чувствовали себя богатыми, тратили эти деньги.

Вот в тот момент как раз и нужно было вводить более жесткие требования – и регуляторные, и по мониторингу за рисками банков. А в тот момент, наверное, это всех устраивало, по крайней мере, таких решительных шагов и больших изменений регуляторной деятельности не наблюдалось. А сейчас нужно банки, наоборот, поддержать, дать им возможность поддержать экономику, потому что здоровье банковской любой страны или региона – это здоровье экономики. Поэтому, на мой взгляд, нужно абсолютно точно сделать паузу и не заставлять банкиров сейчас снижать риски. Нужно их поддержать, для того чтобы они дальше поддержали экономику.

Т. ЛЫСОВА: А эту идею кто-нибудь разделяет?

Ю. СОЛОВЬЕВ: Мне кажется, на прошлой неделе первый раз один из ведущих банкиров мира, это СЕО «Джей-Пи Морган» назвал «Базель-3» и все остальные законы антиамериканскими. На мой взгляд, к «анти» можно подставить любую другую страну в мире, я имею в виду, где сейчас эти законы всерьез обсуждаются и принимаются. На мой взгляд, реализация этого факта, она медленно придет к политикам. Просто в 8-м году было удобно, искали кого-то, на кого можно было повесить причины мировых дисбалансов.

Т. ЛЫСОВА: Банки действительно перебрали с рисками, что уж говорить. Нельзя эту инициативу считать необоснованной.

Ю. СОЛОВЬЕВ: Я должен банки защищать, поэтому, извините, приму другую точку зрения. Действительно, многие из них раздавали очень дешевые деньги, брали очень большие риски. С другой стороны, банки ведь очень сильно регулируемая индустрия. В мире очень много всякого рода регуляторов. Им, действительно, нужно было относиться к быстрому развитию банковской системы, к увеличению активов до кризиса. Такое движение должно быть антицикличным, т.е. нужно делать наоборот. Мне кажется, это когда-то найдет отражение в беседах и политиков, и регуляторов разных стран.

Возвращаясь к той же самой европейской зоне… Если бы правительства смогли договориться и объявить об очень четком, понятном плане, например, рекапитализации банков в том случае, если будет допущен дефолт Греции, не важно каких других стран, это очень сильно вселило бы уверенность сейчас, это заставило бы тех людей, которые сидят в коротких позициях (а таких очень много), начинать закрывать свои короткие позиции, заставило бы каких-то людей использовать свою наличность, для того чтобы она наконец заработала в финансовых рынках, и движение бы пошло.

Второе - конечно, нужно объявить о создании, например, фонда или использовать тот механизм, который у них есть, но в разы его увеличить, для того чтобы менять облигации каждой индивидуальной на панъевропейские облигации. Тем более что реструктуризаций такого рода за историю финансовой индустрии человечества было уже много, не так давно Латинская Америка проходила через похожего рода цикл. Т.е. есть специалисты даже до сих пор, живые и опытные, которые это делали, мировые рынки это переживали и двигались вперед. Это одна из тех индустрий, которая всегда может себя возобновить или изобрести заново.

О. БЫЧКОВА: То, что сейчас происходит, сравнивают с 2008 годом. В связи с этим возникает два вопроса, как минимум. Так ли это на самом деле (природа и сценарий дальше) и были ли после 2008 года извлечены достаточные уроки, которые можно было бы применить сегодня для спасения?

Ю. СОЛОВЬЕВ: Опять мне не очень понятно, о ком конкретно вы спрашиваете. Я думаю, очень большое количество людей получили свои уроки. Что мы видели и чем 2008 год отличается от сегодняшнего? Наверное, лучше ответить, похож ли он. По своим симптомам абсолютно точно похож. Потому что то, что мы видим, это падение сырьевых материалов, падение акций, давление на большое количество национальных валют.

Рубль, кстати, себя ведет в этом отношении достаточно хорошо. Потому что если вы сравните, как подешевел бразильский реал или ряд других валют, они девальвировались больше и быстрее. Поэтому эти симптомы похожи. Вы также увидите, что кредитные спрэды, которые выражают риск на долговые инструменты, они расширяются, или кредит-дефолт свопы, так называемые кредитные свопы, они тоже расширяются, что показывает дисфункцию в кредитном рынке.

Что очень важно, у экономических субъектов, как у корпораций, так и у банков должен быть доступ к капиталу в том или ином виде. Те ставки, которые сейчас наблюдаются, они точно показывают, что рынки не функциональны и точно не эффективно.

Соответственно, что изменилось с 2008 года? Что регуляторы многих стран, они более подготовлены. Просто часть из них исчерпала очень много той амуниции, которая у них была. Например, если вы посмотрите, что делали европейские правительства, они наращивали долговую нагрузку, используя фискальные меры, для того чтобы подтолкнуть свою экономику к росту.

К сожалению, с тем уровнем долга, который у них есть, сейчас они этих инструментов больше употреблять не могут. Более того, все в мире кредиторы спрашивают, когда же вы начнете сокращать. Если они начнут сокращать эти расходы, это тоже будет вести к экономическому спаду. Но кредиторы не готовы дальше предоставлять свои финансовые ресурсы на развитие тех экономик, пока они не увидят такого рода четкие шаги по предотвращению наращивания долга. Соответственно, если вы посмотрите на многие центральные банки в мире, ставки настолько низки, что это тоже каким-то образом уменьшает тот аппарат, который есть у центральных банков, т.е. инструменты монетарной политики.

Т. ЛЫСОВА: Дальше снижать уже трудно.

Ю. СОЛОВЬЕВ: Я считаю, что так называемый монетарное расширение QE-3 в США обязательно случится. Я думаю, что оно бы уже сейчас было бы на картах, но, наверное, логично с их стороны подождать каких-то шагов от европейцев, потому что иначе получится, что США опять бегут впереди и тянут за собой всех. Если говорить конкретно о нашей стране, то пока конкретных механизмов фактически задействовано не было, кроме аукционов Министерства финансов, которые предоставляют свои ресурсы - у них достаточно большие остатки на бюджетных счетах – банковской системе на регулярных аукционах.

На самом деле пока российские регуляторы еще ничего не использовали. По нескольким причинам. Первая – те кризисы в экономике, кризисные явления, которые мы наблюдали в 8-м году, очень быстро осенью, они пока не материализовались. Соответственно, у российских регуляторов есть достаточно большая амуниция. Очень много мер, которые в 2008 году были как монетарными, так и фискальными властями использованы, они до сих пор есть, они в абсолютно операбельном виде, в смысле могут быть включены в любой момент.

И в этом плане я бы сказал, что именно власти подготовлены намного лучше, чем в 2008 году. Потому что ряд этих инструментов поддержки пришлось разрабатывать и вводить в действие в течение относительно короткого периода под достаточно большим экономическим давлением.

Второе – если вы посмотрите на состояние экономики, произошло несколько качественных изменений внутри страны. Первое – очень сильно уменьшился долг. Если вы посмотрите на 20 крупнейших корпораций, их задолженность меньше одной операционной прибыли, что является очень и очень хорошим показателем для любой экономики для любой страны. Мы говорим о 20 крупнейших корпорациях Второе, что сделали огромное количество экономических субъектов, они поменяли свои пассивы в рубли. Почему так больно было, например, на том же валютном рынке в 2008 году? Именно потому что был очень большой встроенный в экономику валютный…

Т. ЛЫСОВА: Корпоративный внешний долг.

Ю. СОЛОВЬЕВ: Сейчас его намного меньше. Если вы сравните пропорцию рублевых облигаций, рублевых займов, в корпоративных пассивах она выше, чем каких-то других валютах, прежде всего долларовых.

Т. ЛЫСОВА: Вы стали говорить про внешний долг. Пока я вас слушала, мне очень хотелось задать вам такой блиц-вопрос сравнительный – проявление кризиса на разных рынках. Мы очень хорошо помним, что в 2008 году где были самые сильные удары? Вы правильно вспомнили, это внешние долги в валюте, которые для компаний в результате девальвации стали гораздо тяжелее. Я помню, что у нас остановился рынок РЕПО. Я помню, что практически остановился межбанковский рынок.

О. БЫЧКОВА: Таня, запятую поставим. Делаем перерыв, потом продолжаем. Юрий Соловьев, первый заместитель президента-председателя правления банка ВТБ, гость программы «Большой дозор». Мы говорим о кризисе. Через несколько минут будем продолжать.

НОВОСТИ

О. БЫЧКОВА: Мы продолжаем программу «Большой дозор». У микрофона Ольга Бычкова и Татьяна Лысова, главный редактор газеты «Ведомости». Наш гость - Юрий Соловьев, первый заместитель президента-председателя правления банка ВТБ. Ты начала новую тему перед перерывом. Тебе придется начать ее еще раз.

Т. ЛЫСОВА: Хорошо. Я хочу узнать у Юрия, поскольку его банк активно работает на всех основных финансовых рынках и является крупным игроком, хочу попросить вкратце сравнить ситуацию осени 2008 года и нынешнюю ситуацию в сфере межбанковские кредиты, сделки РЕПО, которые в 2008 году остановились и практически обрушили фондовый рынок, ситуацию с внешней задолженностью корпоративных клиентов и ситуацию с маржин-коллами, это когда залоги в виде ценных бумаг обесцениваются, и заемщику приходится либо увеличивать залог, либо банк может потребовать обратно средства. Вот эти четыре основные болевые точки, которые были у нас в 2008 году, в каком состоянии сейчас?

Ю. СОЛОВЬЕВ: Если сейчас брать такой фотоснимок того, что происходит по всем этим направлениям... Давайте начнем с межбанковского рынка. Он функционирует, на наш взгляд, абсолютно нормально. Был всплеск определенных волнений порядка 10 дней назад, когда первый раз почувствовали игроки, что рублевой ликвидности может не хватить.

В этот момент Министерство финансов начало свои аукционы. Центральный банк сделал несколько словесных интервенций, которые успокоили несколько горячих голов. И то, что мы сейчас видим как показатель некой стабильности, это ставки овернайт, или ставки одного дня или одной ночи, которые держатся на относительно низком уровне, они держатся ниже ставки РЕПО Центрального банка, что показывает сейчас относительную стабильность банковской системы.

Второй фактор, который отличает, о котором важно сказать. Тогда короткие ставки буквально взорвались, потому что в определенный момент Центральный банк удерживал, если вы помните, доллар-рубль. Я уже сейчас не помню, на каком уровне: то ли 29, то ли 27. Достаточно долго интервенировали, и давление спекулятивное, и фундаментальное на рубль в тот момент росло очень сильно, что выразилось в определенном поднятии кривой в самом ее начале, или взрыве процентных ставок, на коротке мы видели и 60%, и 70%, что-то такое.

Сейчас этого абсолютно не наблюдается по причинам опять же относительной достаточности ликвидности в банковском секторе, незакрывании линий друг на друга, а также в том, что Центральный банк намного более гибко проводит свою политику интервенции.

По поводу рынка РЕПО. Он функционирует, у нас достаточно большой портфель, мы каждый день на бирже его продлеваем. На наш взгляд, именно это биржевое РЕПО, которое было закрыто, опять же механизм работает относительно хорошо, мы никаких резких движений ни со стороны инвесторов, ни банков, ни со стороны инфраструктурных игроков, т.е. самих бирж, мы пока не наблюдаем.

Дальше вы сказали про маржин-коллы. Естественно, при падении рынка за неделю на 20-25% некоторые акции падали и больше. Естественно, мы наблюдаем давление на часть долгосрочных долговых операций, или кредитные, или РЕПО, которые были выданы против определенных пакетов ценных бумаг. По части их них, действительно, были маржин-коллы.

В августе, когда происходило первое движение больших продаж, у нас было всего в банке два маржин-колла. Причем наши клиенты поставили нам либо акции, либо наличные средства еще вперед, до того, как мы им позвонили. Т.е. они, соответственно, тоже заботятся о своем благосостоянии, поэтому сделали это очень быстро. На прошлой и этой неделе у нас их было четыре. На мой взгляд, это очень маленькое количество. Все клиенты, которые в таких отношениях с нами состоят, на наш взгляд, очень ликвидны и спокойно с этой проблемой пока справляются. Если давление на рынок продолжится, наверное, мы увидим большее количество маржин-коллов, соответственно, клиенты будут вынуждены доносить те или иные активы для обеспечения своих обязательств перед банком.

Если вы подумаете, рынок упал уже больше 30% за относительно короткое время. Это тоже показатель того, насколько сейчас в системе меньше этого так называемого левериджа, или меньше плеча, это абсолютно четко показывает, что в системе такого напряжения сейчас не существует. При дальнейшем падении, если оно будет происходить, некоторое напряжение будет выстраиваться.

Но по сравнению с 2008 годом, если вы помните, нефть 140, ожидания того, что Россия единственный островок стабильности, мы двигаемся совсем не в ногу с миром, они достаточно больно потом отразились на благосостоянии большого количества как финансовых институтов, так и людей в нашей стране. Я не пророк, не могу сказать, где будут финансовые инструменты в краткосрочной перспективе, но мое ощущение, что в системе этой нагрузки намного меньше.

Что мы не сказали в первой половине нашей программы, то, что нужно употребить или вспомнить, это то, что бюджет страны сейчас находится намного более в зависимости от нефтяных цен, чем в 2008 году. Это, наверное, то одно негативное отличие, которое я могу вам сейчас предложить для вашего рассмотрения. Это, действительно, ставит экономику нашей страны, в частности фискальные власти, в более тяжелое положение, при условии того, что нефтяные котировки будут каким-то образом снижаться.

О. БЫЧКОВА: Можно в продолжение этой темы народный вопрос как раз по поводу островка стабильности? Вопрос от Тамары Владимировны: «Отставка Кудрина повлияет ли на ситуацию в экономике и ее готовность к кризису?»

Ю. СОЛОВЬЕВ: Алексей Леонидович, на наш взгляд, один из лучших профессионалов в мире финансов в нашей стране, да, наверное, и глобально. Его уход из правительства, безусловно, потеря. С другой стороны, наше правительство обладает достаточными ресурсами, для того чтобы ту политику, которую г-н Кудрин проводил, ее проводить дальше. Если руководители правительства или ответственные министерства еще не смогли донести эту мысль до населения, то они обязательно это сделают. Я уверен, что курс на относительно здоровый бюджетный дефицит или профицит или фискальную политику, он останется.

О. БЫЧКОВА: Юрий, а Кудрина возьмете на работу, если что?

Ю. СОЛОВЬЕВ: Еще раз повторюсь, что Алексей Леонидович прекрасный профессионал. Я думаю, любая финансовая или бизнес-команда была бы счастлива обогатиться таким - извините за слово – ресурсом, его талант и опыт, несомненно, пришлись бы ко двору любой финансовой организации. Могу вам только напомнить, что некоторое время назад он действительно был нашим руководителем, работая в роли председателя наблюдательного совета. Как он решит распорядиться своим временем и своим опытом, наверное, нужно спросить у него.

О. БЫЧКОВА: Сигналов не было никаких?

Ю. СОЛОВЬЕВ: Я о них не слышал, их не видел, если они как-то были.

Т. ЛЫСОВА: Кстати, он останется председателем наблюдательного совета или формально уже не может?

Ю. СОЛОВЬЕВ: Некоторое время назад по инициативе президента страны все профильные госчиновники вышли из наблюдательных советов или советов директоров соответствующих государственных компаний, поэтому внутри этого процесса Сергей Леонидович уступил свой пост Сергею Константиновичу Дубинину, который является председателем наблюдательного совета ВТБ.

Т. ЛЫСОВА: Да, я просто забыла. Но теперь он может быть независимым директором в каком-нибудь наблюдательном совете.

Ю. СОЛОВЬЕВ: Абсолютно.

Т. ЛЫСОВА: Я не удержалась от реплики, когда вы говорили, что самое главное – будет ли продолжен курс Кудрина. Хочу напомнить, что Кудрин покинул правительство из-за того, что его курс уже не продолжается, и он об этом впрямую сказал.

О. БЫЧКОВА: И сразу раздалось множество голосов, которые стали говорить – да, хорошо, уже хватит, уже надо было с этим завязывать наконец.

Т. ЛЫСОВА: В общем-то, он прямо заявил, что он не останется в новом правительстве именно из-за того, что его курс вряд ли этим правительством поддержится. Поэтому надежда, которую вы высказываете… Конечно, нам тоже хотелось бы надеяться. Но факты, в частности вот эти, пока что вызывают тревогу. И то, что бюджет наш будет в плохом состоянии… В плохом – это, может быть, сильно сказано, но в худшем состоянии, чем год назад, из-за двух факторов: из-за чрезмерных предвыборных трат, в том числе, с другой стороны, из-за падения цен на нефть, - это уже все осознают. Мне не кажется это критичным, поскольку у нас очень низкая задолженность на государственном уровне. Поэтому если сравнивать с европейскими странами, всё равно можно сказать, что госфинансы у нас в хорошем состоянии.

Ю. СОЛОВЬЕВ: Госфинансы в великолепном состоянии. У меня несколько другое понимание или воспоминание о том, какие события происходили, на мой взгляд. Вы сейчас, наверное, спекулируете о будущем правительстве. У меня нет никаких оснований знать или полагать, какое оно будет. Я думаю, что у большинства жителей нашей страны тоже.

Т. ЛЫСОВА: Видимо, Кудрин знал.

Ю. СОЛОВЬЕВ: Мы говорим о существующем правительстве, которое возглавляется Владимиром Владимировичем Путиным, у них абсолютно четко выработанные бюджетные показатели на этот год. Наверное, правительство закончит с намного лучшими фискальными показателями, чем даже оно прогнозировало на конец этого года. Это первое. Во-вторых, бюджет следующего года сейчас проходит одобрение. Поэтому, с моей точки зрения, политика определена, она не будет находиться под влиянием тех или иных краткосрочных факторов А что будет и каким будет новое правительство, давайте уже спекулировать по этому вопросу, когда оно действительно будет. Поэтому позвольте с вами не согласиться в том, что курс как-то будет изменен.

Т. ЛЫСОВА: Я не утверждаю, но у меня есть сомнения.

Ю. СОЛОВЬЕВ: Сомнения может иметь каждый. У меня нет сомнений, что тот курс, который был принят, он будет доведен до конца. Давайте посмотрим, когда будет новое правительство…

О. БЫЧКОВА: Т.е. вы считаете, что такой курс в такой ситуации является максимально рациональной линией поведения.

Ю. СОЛОВЬЕВ: Если вы посмотрите эволюцию того, что происходило с финансами на уровне государства, огромное количество позитивных вещей произошло и с резервным, и со стабилизационным фондом, и с тем же уровнем задолженности. Вы помните, как российское правительство погашало свои долги. Поэтому, на мой взгляд, в финансах наведен порядок, этот порядок будет дальше продолжаться. Если дефицит будет расти, естественно, Россия может воспользоваться различного рода долговыми инструментами. Вы спрашивали про разницу с 8-м годом. Это, наверное, единственная негативная разница.

Т. ЛЫСОВА: Юрий, простой обывательский вопрос. Если наша страна, наша экономика, наши финансы сейчас находятся в достаточно крепком, здоровом состоянии, то, что мы обсуждали последний час, и на уровне государственного долга, и на уровне корпоративного долга, и вообще на всех остальных, почему сейчас мы страдаем и наши рынки страдают так сильно из-за проблем, которые есть у Греции, у Италии, у Испании. Почему у нас рекордный отток иностранного капитала? Почему у нас рубль испытывает давление со стороны инвесторов, которые продают российские активы и уходят в доллар?

Ю. СОЛОВЬЕВ: Я повторюсь, проблема именно этого характера не только у нас, а практически во всех странах.

Т. ЛЫСОВА: Я просто сравниваю, что там есть объективные предпосылки. Неподъемный долг Греции, тяжелые госфинансы Италии. У нас, в принципе, как мы сейчас обсуждали, на их фоне всё отлично. Почему инвесторы отсюда все равно уходят?

Ю. СОЛОВЬЕВ: Россия стала полноправным игроком мирового экономического сообщества. Соответственно, те болезни, которые у всего мирового экономического сообщества происходят, они не могут на нас не влиять. Соответственно, когда вы говорите, почему иностранные инвестиции уходят, или они не приходят, или отток портфельных инвестиций вы имеете в виду, именно потому, что у портфельных игроков в этих странах, в этих регионах – а у них достаточно развитые финансовые центры - у них существуют большие проблемы, и они эту ликвидность забирают. Они вынуждены выходить из других активов, потому что у них очень много проблем дома. Если в тылу проблемы, армия не атакует. В этом и есть простой ответ на ваш вопрос.

Т. ЛЫСОВА: А можно тогда узнать, а куда деньги бегут. Деньги ищут где лучше.

О. БЫЧКОВА: В Японию.

Т. ЛЫСОВА: Где лучше и где доходнее. Если они отовсюду убегают, куда они бегут?

Ю. СОЛОВЬЕВ: Я с вами не согласен. В момент паники не где доходнее и лучше, а где сохраннее.

Т. ЛЫСОВА: В Швейцарию.

Ю. СОЛОВЬЕВ: Если вы посмотрите на депозиты центрального банка еврозоны, они сейчас перевалили за 250 млрд.

Т. ЛЫСОВА: Точно, центральные банки.

Ю. СОЛОВЬЕВ: Это показатель того, что банковская система хранит деньги, предпочитает практически ничего не зарабатывать с европейским центральным банком, чем покупать те или иные достаточно быстро обесценивающиеся облигации каких-то экономических субъектов или акции. Это просто показатель банковской системы, потому что там хранят на депозитах именно банки. Это первый показатель. Второй – посмотрите, где торгуются длинные долговые обязательства большого количества стран. Опять ту же Японию можно вспомнить, США, 1,8% - исторические низы по доходности. Тем не менее, каждый аукцион все равно продается, люди покупают и с удовольствием продолжают сидеть в этих облигациях. Там очень мало можно заработать, но люди предпочитают использовать этот механизм, этот инструмент для сохранения тех средств, которые у них есть. Опять же золото абсолютно четко за последний год играло, тоже такой механизм сохранности.

Т. ЛЫСОВА: Швейцарский франк.

Ю. СОЛОВЬЕВ: Да, швейцарский франк как пример. Поэтому несколько таких активов в мире существуют. В частности, некоторые люди покупают недвижимость. Это тоже рассматривается как некий механизм защиты. Если вы посмотрите, в большом количестве финансовых центров – в Нью-Йорке, в Лондоне и даже в развивающихся странах непосредственно в столицах недвижимость хорошего класса, она абсолютно не упала, более того – выросла и с момента кризиса, и сейчас.

О. БЫЧКОВА: И у нас то же самое.

Ю. СОЛОВЬЕВ: Это вам показатель того, где люди предпочитают хранить свои деньги.

Т. ЛЫСОВА: Скажите, пожалуйста, если не появится в ближайшее время уверенность у банков, у глобальных инвесторов, мы получим полноценный кризис?

Ю. СОЛОВЬЕВ: Мне очень трудно оперировать с таким определением, как полноценный кризис. Что конкретно вы имеете в виду? Любой кризис – это еще и время возможностей очень больших. Если вы вспомните, все, кто не побоялся в декабре 2008 года придти на те же самые финансовые рынки…

Т. ЛЫСОВА: Тее, у кого были деньги.

Ю. СОЛОВЬЕВ: Или те, кто занял в тот момент, не побоялся занять и использовать их, они сделали совершенно сумасшедшие состояния, причем в очень короткое время. С моей точки зрения, действия правительств еврозоны, они обязательно материализуются, рано или поздно они произойдут. После этого или параллельно с этим мы увидим монетарное расширение США. И ликвидность на рынки будет возвращаться. Я не могу вам точно сказать, когда это будет, не могу точно сказать, каково будет поведение тех или других финансовых инструментов или индикаторов. Что я вам могу с полной уверенностью сказать, что хорошие, фундаментальные истории на длинном горизонте времени обязательно вернут вам ваши инвестиции, терпение воздарится сторицей.

О. БЫЧКОВА: Ключевое слово – на длинном горизонте.

Ю. СОЛОВЬЕВ: По-моему, Гринспен сказал, что рынки могут оставаться иррациональными достаточно долго, для того чтобы вы обанкротились. Поэтому, естественно, нужно взвешивать свои возможности, свои способности, свое понимание того, что происходит.

О. БЫЧКОВА: Нам пишет Вячеслав из Новокузнецка, возвращаясь к тому, что происходит внутри России и вокруг нее тоже: «Нефть упадет, и макроэкономическая стабильность испарится».

Т. ЛЫСОВА: Справедливо.

Ю. СОЛОВЬЕВ: Как мы только что отметили, зависимость от нефтяных котировок экономики страны достаточно большая, хотя она и уменьшается с каждым годом. С другой стороны, действительно, это правда. Я думаю, что те шаги, которые будут предприняты правительствами многих стран, они приведут к монетарному расширению. В таком случае, как мы видели, сырьевые материалы, они растут. Нефти фундаментально в мире, по большому количеству мнений экспертов, не хватает. Ближний Восток, к сожалению, остается очагом конфликтных ситуаций. Поэтому с этой точки зрения нефть будет находить себе определенного рода поддержку. И нам нужно, естественно, смотреть на каких-то периодах. Короткие негативные движения могут случаться, но в данном случае в среднесрочной перспективе, я думаю, мы увидим рост сырьевых материалов.

О. БЫЧКОВА: Конечно, спрашивают многие наши слушатели о том, как обывателю себя вести в таких условиях, как свою жизнь планировать. Понятно, что это будет длиться не недели и не месяцы. Длинная перспектива – это больше, чем один год. Спрашивают обыватели, как себя вести, что делать нам, простым людям. Например, люди планируют какие-то серьезные покупки, делать их сейчас или подождать.

Ю. СОЛОВЬЕВ: Серьезные покупки чего? И на заемные ли деньги?

Т. ЛЫСОВА: Вкладывать ли сбережения в товары, или, наоборот, быстрее продать и положить в банк?

Ю. СОЛОВЬЕВ: Рецепт каждому конкретному человеку выписать никто не может, универсальных решений для каждого конкретного человека не существует. На мой взгляд, нужно жить определенного рода циклами, и не краткосрочными. Я не верю в краткосрочные спекуляции. Достаточно много видел людей или финансовых институтов, которые прогорали в такого рода действиях. Поэтому первое – нужно всегда сохранять спокойствие. Второе – нужно рассчитывать на свои силы, больших кредитов или каких-то спекулятивных позиций в настоящий момент лучше не открывать.

Я всегда придерживаюсь теории того, что ваши активы как каждого конкретного человека, она должны быть диверсифицированы. Я абсолютно не вижу проблем с российской банковской системой. Опять же существует гарантия вкладов. Поэтому я бы деньги из банка не забирал. А ставки, наверное, будут краткосрочно расти. Поэтому депозитные ставки будут давать больше возврат на капитал тех людей, которые держат свои сбережения в банках. Если кто-то понимает, каким образом действовать на финансовых рынках, понимает фундаментальную стоимость определенных активов, то я бы подождал и при случае, что у людей нет такого рода активов, обязательно что-нибудь купил бы. Опять же вы здесь должны понимать, что вы покупаете и зачем.

Т. ЛЫСОВА: Почувствовали ли вы изменения в поведении заемщиков и корпоративных, и частных? То, что происходит на рынке, эта неопределенность, ожидание кризиса и разговоры…

Ю. СОЛОВЬЕВ: У нас достаточно большой спрос на кредиты. В принципе, он строился на протяжении последнего года. Т.е. ничего нормального пока нет.

О. БЫЧКОВА: Спасибо большое Юрию Соловьеву, первому заместителю президента-председателя правления банка ВТБ. Это была программа «Большой дозор».