Женщина у руля - Анна Белова - Большой Дозор - 2006-03-08

08 марта 2006 года

22.08 - 23.00

В эфире радиостанции "Эхо Москвы" - Анна Белова, первый зам генерального директора "Техснабэкспорта"

Эфир ведут Ольга Романова, Максим Трудолюбов (газета "Ведомости").

О. РОМАНОВА: Добрый вечер. Это Ольга Романова. У нас в студии Максим Трудолюбов, наш постоянный соведущий, редактор отдела комментариев газеты "Ведомости". И Анна Белова, первый зам генерального директора "Техснабэкспорта". Наша тема сегодня, естественно, посвящена в том числе и сегодняшнему дню - "Женщина у руля", у руля с ветрилами, имеется в виду женщина-руководитель. Не открою, наверное, большой тайны, мы перед эфиром переговорили с Анной Григорьевной, и она сказала такую замечательную вещь, что женщин не было разве что в атомной отрасли и в ФСБ. Анне Григорьевне даем слово.

А. БЕЛОВА: Добрый вечер. Ну, и с учетом того, что сегодня все-таки вечер праздничного дня, 8 марта, я хотела в первую очередь всех слушательниц поздравить с этим замечательным праздником, ну, и готова отвечать на ваши вопросы.

О. РОМАНОВА: И эти вопросы можно посылать на эфирный пейджер 725-66-33. Женщина у руля - у руля отрасли атомной. "Техснабэкспорт" - это кто такой?

А. БЕЛОВА: Это стопроцентное акционерное общество, сто процентов акций принадлежат государству, является сбытовым агентом "Росатома" по экспорту ядерных материалов за рубеж.

О. РОМАНОВА: Вы экспортируете ядерные материалы за рубеж. А чем тогда занимается "Атомстройэкспорт"?

А. БЕЛОВА: "Атомстройэкспорт" предоставляет услугу по строительству атомных энергоблоков за рубежом.

О. РОМАНОВА: А что вы экспортируете? Вы уран экспортируете обогащенный? Технологии атомные, ядерные? Что вы экспортируете такое страшное?

А. БЕЛОВА: Ну, давайте мы, наверное, начнем немножечко с определений. Дело в том, что сегодня есть существенное ограничение на экспорт атомных технологий. Более того, по международным соглашениям соответствующие технологические ограничения для всех стран-членов ядерного клуба сегодня существуют, поэтому Россия в рамках всех международных соглашений занимается экспортом топлива, обогащенного урана, который является продуктом для создания фабрикаций и топлива для атомных энергоблоков.

О. РОМАНОВА: То есть вы дама такая, очень секретная, судя по всему?

А. БЕЛОВА: Вовсе нет, поскольку я работаю в "Техснабэкспорте" всего два с половиной месяца.

О. РОМАНОВА: Вас не успели засекретить, вы пока можете говорить. Говорите же.

М. ТРУДОЛЮБОВ: Давайте немного истории. Анна Григорьевна занималась перед этим в совсем другой области реформированием целой огромной части российской экономики.

О. РОМАНОВА: Я знаю немножко больше - до этого она была аудитором. Сначала Анна Григорьевна была аудитором, а потом стала очень большим человеком в МПС и как раз занималась реформированием. Благодаря, наверное, в том числе и нашей гостье МПС практически перестал существовать, а стал такое большое РАО "РЖД".

М. ТРУДОЛЮБОВ: Да, вот это как раз и интересно. И после этого, видимо, понимая успех того предприятия, Анну Григорьевну и пригласили в "Росатом", а просто интересно понять, какие ваши впечатления от того, что сделано, что удалось сделать, какой был план и как тот результат соотносится с первоначальной идеей РАО "РЖД", ведь было министерство, а потом стала корпорация?

А. БЕЛОВА: Я начну отвечать на этот вопрос, может быть, немножечко издалека. Мне кажется, что в кинематографе, например, есть страшная ситуация, когда актриса играет характерную роль, и потом ее по жизни уже начинают воспринимать именно в этом амплуа. Действительно, пять лет это очень значительный срок и огромный проект, имеющий значение для государства, для экономики, поскольку железные дороги в Российской Федерации несут на себе груз перевозки 84% всего грузооборота страны, а это, собственно, вся наша экономика, за исключением трубопроводного транспорта, и то, что сделано было за пять лет в отрасли, оно на сегодня действительно говорит о том, что в России возможно реализовывать крупномасштабные проекты, которые дают конкретные позитивные результаты. В два раза выросла средняя заработная плата железнодорожников. А я, между прочим, могу отметить - это не заработная плата менеджмента, а это заработная плата полутора миллионов россиян, и я считаю, что это очень существенный, очень позитивный момент. Транспортная составляющая в конечной цене продукции снизилась по ряду грузов почти вдвое - это означает, что наши отрасли стали существенно более конкурентоспособными. И самое главное - выстроена новая эффективная система корпоративного управления. Да, мы понимаем, что вопрос эффективности - это вопрос соотнесения с некой точкой отсчета. Еще очень многое предстоит сделать, но те же самые немцы, европейцы, когда начинали реформы своих железнодорожных систем, это заняло у них 10-15 лет. В Германии после 14 лет реформ доля частных грузовладельцев на железнодорожном транспорте, которые перевозят грузы в своем подвижном составе, сегодня составляет 4%. В России уже 28%.

М. ТРУДОЛЮБОВ: Это владельцы вагонов? Вагонный бизнес?

А. БЕЛОВА: Это владельцы частного подвижного состава, которые сегодня уже имеют возможность и создана необходимая нормативно-правовая база, чтобы предоставлять услуги грузовладельцам для перевозки грузов. Это рынок.

М. ТРУДОЛЮБОВ: То есть ровно на столько рынок проник в железнодорожную отрасль?

А. БЕЛОВА: Это конкретный показатель.

М. ТРУДОЛЮБОВ: Это максимум того, что можно было сделать? Потому что многие говорят, что слишком много осталось внутри тарифа, осталось слишком много всяких цен - обслуживание, ремонт, всякая медицина, социальная, масса всяких вещей, которые напрямую не связаны с железнодорожным бизнесом.

А. БЕЛОВА: Вот еще раз давайте вернемся. Тарифы у нас устанавливаются государством, собственно Федеральной тарифной службой по согласованию с Министерством экономического развития и торговли. На основании внимательного анализа и инвестиционной программы, и бюджетов всех естественных монополий - это касается "Газпрома", РАО "ЕЭС" и "Российских железных дорог" - в тарифе нет никаких медицинских услуг, это совершенно точно. Более того, есть специализированные тарифные прейскуранты, и тариф уже два года как разделен на соответствующие составляющие. Если раньше у нас была просто услуга по перевозке, и единая цифра прейскурант-тарифа, то теперь есть в тарифе составляющая инфраструктурная, составляющая локомотива и составляющая собственно подвижного состава, того самого вагона. Если ты везешь в своем вагоне, значит, та составляющая, которая вагонная, она дерегулирована - ты можешь сам ее устанавливать. Если ты везешь своим вагоном и своим локомотивом - ты уже дерегулируешь, соответственно, половину тарифа. Это, собственно, и создало тот самый рычаг, в результате которого стали работать рыночные механизмы на железнодорожном транспорте. Более 600 млн долларов за предыдущие 2,5-3 года было инвестировано частными инвесторами в приобретение нового подвижного состава, потому что был сформирован экономический механизм. Понятно, за счет чего ты можешь входить в этот бизнес и сколько ты на этом можешь заработать.

М. ТРУДОЛЮБОВ: А это фактически существует год?

А. БЕЛОВА: Это существует с 2003 года, момента, когда было произведено разделение функций государственного регулирования и хозяйственной деятельности, создано ОАО "РЖД". Конец 2003 года.

О. РОМАНОВА: Сегодня 8 марта, поэтому я воспользуюсь правом задавать вопросы чисто женские. Скажите, пожалуйста, вы работали несколько лет, кусок большой жизни, в МПС, занимались реформированием. Очень много по этому поводу вопросов, хотела бы к ним вернуться. А сейчас вы занимаетесь "Техснабэкспортом". А вот скажите, это было ваше решение? Почему вы не остались в РАО "РЖД" заниматься продолжением реформирования? Это просто кусок работы кончился? У меня просто женский вопрос, вот как с нами, женщинами, бывает на руководстве.

А. БЕЛОВА: Я бы не сказала, что это женский вопрос. На самом деле я начала работать над программой и концепцией реформирования российских железных дорог в октябре 2000 года, когда на правительстве та программа, которая была разработана ведомством, получила негативную оценку, и было поручено создать принципиально новую, рыночно ориентированную программу. Летом 2001 года я пришла уже на реализацию этой программы на должность заместителя министра, и в ноябре 2005 года мы в соответствии с постановлением правительства, планом реформирования сдали главный второй этап реформы. Первый этап был разделение государственного регулирования и хозяйственных функций, второй этап - это формирование корпоративной системы управления и выделение тех компаний, которые потенциально в конкурентном сегменте могут работать в рыночных условиях. К концу 2005 года мы сформировали уже 20 таких компаний. Процесс их организационного оформления сейчас заканчивается в ОАО "РЖД", но основная задача, которая была, собственно, поставлена перед отраслью коллективом, который занимался реформированием, была выполнена. Мне показалось, что в дальнейшем это уже немножечко другая работа.

М. ТРУДОЛЮБОВ: А вам не жалко? Смотрите, вы практически создали корпорацию.

А. БЕЛОВА: Жалко.

О. РОМАНОВА: Пять лет занимались самоликвидацией собственной должности.

М. ТРУДОЛЮБОВ: Нет, вы создали корпорацию, наоборот. Потом бы взять бы и продолжать там рулить?

А. БЕЛОВА: Ну, во-первых, безусловно, можно было взять и продолжать рулить, всегда есть возможность почивать на лаврах собственного результата. Но мне кажется, что пока в нас есть еще какой-то человеческий жизненный азарт, пока есть желание что-то делать и двигаться в направлении и саморазвития, и реализации тех дел и задач, которые перед тобой могут быть поставлены, я попыталась посмотреть иные масштабные задачи, которые сегодня на государственном уровне стоят, и мне показалось, что та задача, которую мне предложили в "Росатоме", не только сопоставима по своим масштабам, но даже и более сложная и интересная.

О. РОМАНОВА: И вот еще очень много вопросов, содержание которых сводится к тому, что а вам не обидно столько лет, умной женщине, энергичной, с таким глазом горящим на вторых ролях?

А. БЕЛОВА: На самом деле была мысль о том, что после завершения большого проекта с "РЖД" попробовать себя в роли первого руководителя. Очень часто желание и понимание того, какие решения нужно принимать, и необходимость находить компромисс с человеком, который несет ответственность за эти решения, вызывает внутренний конфликт, но те реальные возможности, может быть, и среднего бизнеса, может быть, и крупного бизнеса, где я могла бы придти на роль первого лица, показались мне менее интересными, чем та возможность, которую мне предложили сегодня в Федеральном агентстве по атомной энергии, где я занимаюсь подготовкой к реализации нескольких очень серьезных и крупных проектов в статусе советника руководителя агентства Сергея Владиленовича Кириенко.

О. РОМАНОВА: Мы сейчас вернемся к этим проектам. Просто ремарка от наших слушателей Ольги и Валерия, не могу не прочитать: "Все как всегда: как реформировать РЖД, так женщина, а как пользоваться плодами труда, так мужчина". А теперь - к крупным проектам.

М. ТРУДОЛЮБОВ: Вы сейчас приступаете к превращению части "Росатома" в бизнес, по сути, правильно?

А. БЕЛОВА: Я бы сказала по-другому. Вообще, в истории всех ядерных держав произошел 15 лет назад ключевой переворот, поскольку все ядерные комплексы стран, там, где они сформировались, были ориентированы в первую очередь на производство ядерного оружия. Так и в России - весь ядерный комплекс формировался под решение единственной государственной задачи, которая называлась "атомный проект № 1". 15 лет назад были приняты стратегические глобальные международные решения, где сначала договорились о том, что мы не производим атомное оружие, второе - договорились о том, что мы демонтируем установки, которые могут обогащать уран до состояния высокообогащенного. И в результате этих глобальных решений Англия, Соединенные Штаты Америки, Франция провели комплексную реструктуризацию своих отраслей. Было произведено разделение ядерно-оружейного комплекса, для которых существует свой круг задач и на сегодня, потому что задачи ядерного сдерживания имеют существенное значение, и обособление ядерно-энергетического комплекса, как совершенно нового комплекса, который должен работать в рыночных условиях.

М. ТРУДОЛЮБОВ: То есть отделить мирный атом от бомбы. Правильно?

А. БЕЛОВА: Совершенно справедливо. И Россия осталась единственной страной, в которой такие преобразования до сегодняшнего дня не произведены. И это в какой-то степени аналогично той проблеме, которая существовала в МПС - совмещение функций госрегулирования и хозяйственной деятельности в одном лице - здесь мы получаем совмещение структуры управления и хозяйствования наиважнейшим комплексом, которое не ориентирование на решение новых вызовов и новых задач. И два слова хотела бы сказать именно об этих новых вызовах, что является этим новым вызовом? Вызов № 1 - нам совершенно необходимо по-новому и эффективно выстроить управление ядерно-оружейным комплексом, чтобы обеспечить надежное эффективное развитие всех технологий, которые необходимы стране для обеспечения ее национальных интересов. За десятилетия предыдущей эры у нас накопилось огромное количество по вопросу утилизации радиоактивных отходов и отработанного ядерного топлива, и нужна иная государственная система, которая сможет эту задачу локализовать, мобилизовать научные исследования и подойти вплотную к решению этой задачи. И самое главное - это энергетический сегмент. Если наши радиослушатели обратили внимание, что буквально в течение последнего месяца все ведущие западные державы объявили официально об изменении своего отношения к ядерной энергетике. В течение 10 лет практически в Европе было очень сдержанное отношение к атомной энергетике, сегодня все страны, одна за другой, заявляют о приоритетах строительства атомных электростанций. Соединенные Штаты провели брифинг, и президент США заявил, что вместо 50 атомных энергоблоков, которые планировали построить США к 2030 году, они сейчас официально заявили о строительстве 200 атомных энергоблоков. 100, 60 - Китай, Индия. У них нет другого вывода, это огромный рынок. Для того, чтобы Россия попала на этот рынок, она должна уметь эффективно строить атомные энергостанции, она должна иметь соответствующие технологии их проектирования, она должна поставлять атомное энергомашиностроительное оборудование на этот рынок. Мы сегодня, в течение 10 лет не строя у себя практически ничего, а достраивая, потеряли базовые компетенции.

О. РОМАНОВА: Так миллиард долларов стоит реактор, минимум два миллиарда долларов построить. Деньги.

А. БЕЛОВА: Полтора-два, да, это действительно большие деньги, но в структуре энерготарифа, в отличие от электростанции, где три четверти занимает текущее топливо…

О. РОМАНОВА: Да, тариф тоже РАО "ЕЭС".

А. БЕЛОВА: При атоме эта цена составляет всего одну четверть, то есть атомный энергоблок дороже построить, но в эксплуатации это совершенно иная цена.

М. ТРУДОЛЮБОВ: А там еще утилизация.

А. БЕЛОВА: Утилизация - мы об этом сказали в качестве второго вызова. Я с удовольствием сейчас приведу пример, который мне недавно рассказал Сергей Владиленович Кириенко. Он встречался с министром энергетики Венгрии и объявил о том, что если год назад они обращались к нам с просьбой закрыть энергоблок, полгода назад он думал обратиться с просьбой его продлить, сейчас он говорит "постройте нам несколько новых". Венгрия не такая богатая страна, чтобы позволить себе дорогой газ и дорогие затраты на выполнение Киотского протокола.

О. РОМАНОВА: Мы сейчас прерываемся на короткие новости и вернемся сразу после них в эфир.

НОВОСТИ

О. РОМАНОВА: Мы продолжаем нашу сегодняшнюю тему "Женщина у руля". Мы разговариваем с Анной Беловой, она работает первым заместителем генерального директора "Техснабэкспорта" уже 2,5 месяца и, кажется, так въехала в программу атомных разнообразных дел, что просто в пору диву даваться. Мы закончили первую часть нашей программы на том, что Россия осталась страной, в которой не разделена бомба от атомного ядерного бизнеса - не знаю, как правильно, атомного, ядерного?

А. БЕЛОВА: Атомно-энергетического, гражданского.

О. РОМАНОВА: А вот скажите, при этом разделении планируется ли допуск частных инвесторов в отрасль, которую назовем мирный атом, например?

А. БЕЛОВА: Дело в том, что на сегодня пока никаких решений не принято. Как и в любом государстве - кстати, в России в соответствии с Законом об атомной энергии ст. 7 - основные решения в части управления этой отраслью промышленности отнесены к компетенции президента, даже не правительства. Именно поэтому для того, чтобы разработать и принять программу развития, которая должна определить ключевые задачи, цели, приоритеты и инструменты, те меры, с помощью которых нужно достигать эти цели, готовится целый ряд программных документы, которые, естественно, впоследствии будут представлены в правительство, президенту страны, и после того, как будет принято решение, можно говорить о разделении, не разделении, но, на мой взгляд, необходимо говорить именно о программе развития и консолидации отрасли под выполнение тех самых задач и ответа на те вызовы, о которых я уже упомянула.

М. ТРУДОЛЮБОВ: Но вот все равно, Сергей Кириенко уже говорил о том, что предполагается впоследствии большая как бы экспансия атомного сектора в энергетике в России, строительство большого количества новых энергоблоков, возможно, а у вас есть понимание и, вообще, насколько это просчитано, насколько есть действительно база какая-то данных под этими планами? Действительно ли это разумно развивать у нас внутри атомную энергетику в таких масштабах? Может быть, нам лучше делать ставку на экспорт, на строительство за рубежом, поскольку мы же обладаем невероятными запасами энергоресурсов и так.

А. БЕЛОВА: Я могу высказать свою точку зрения по этому вопросу. В среднем доля атомной энергетики в корзине электроэнергетической развитых европейских стран составляет порядка 23-30%. Например, во Франции это 78%, доля производства электроэнергии с атомных электростанций. В Бельгии - 55%, в Швеции - 52%, в Германии - 40%. В России эта цифра на сегодня составляет всего лишь 13%. Это действительно очень маленькая цифра. Более того, я уже несколько слов сказала о том, что с учетом тех прогнозов в плане энергопотребления и прогнозов по росту экономики развитых стран, стран Азиатско-Тихоокеанского региона явно прослеживается необходимость развития атомной электроэнергетики - это и цены на газ, это и дефициты ресурсов. Более того, если посчитать потребность в энергоресурсах на 2030 год, и если попытаться предположить, что мы сохраним сегодняшнюю структуру этой самой корзины - нефть, газ, уголь, атомная электроэнергетика, то получится, что для того, чтобы при росте потребностей сохранить эту корзину, нужно будет перевозить такое количество угля, например, в Китае, что не хватит пропускной способности китайских железных дорог больше ни на что. Более того, еще нужно вдвое увеличить количество сети. То есть это физически невозможно - сохранять такую пропорцию, исходя из тех требований уже по экологии, требований Киотского протокола, теплоэнергетика, это стратегические решения, которые приняты уже по целому ряду ведущих государств, должна снижать свою долю в топливной электроэнергетической корзине и заменяться соответствующей атомной долей. Безусловно, есть целый ряд проблем, над решением которых необходимо, наверное, объединить усилия и поработать совместно, это проблемы, связанные с безопасностью, проблемы, связанные с утилизацией отработанного ядерного топлива, но это та задача, которая сегодня, совершенно очевидно, должна быть решена. Ни в коей мере она не является непреодолимым препятствием. На мой взгляд, в России необходимо строить по крайней мере от двух до четырех энергоблоков в год для того, чтобы даже сохранить ту долю атомной энергетики в своей корзине. Если мы перестанем строить, то к 2030 году доля атомной электроэнергетики будет составлять 1,2%. Если мы даже будем продлять, это не очень сильно изменит картину, поэтому стратегически мы должны ответить на вопрос: если Россия потеряет свою атомную энергетику, она ничего не сможет экспортировать, она не сможет экспортировать строительство атомных энергоблоков за рубежом по одной простой причине - в любых тендерах спрашивают референтную модель, а что вы построили из такого же энергоблока у себя на родине? Поэтому либо мы являемся участником этого рынка, либо мы с него уходим, а емкость рынка - это 600 атомных энергоблоков к 2030 году. Если считать, что половина рынка это традиционно не наше, остается 300. Если мы поставим себе задачу по крайней мере выйти на 20% от этой половины, что весьма консервативный запрос, то это 60 энергоблоков. Мы давно уже ничего подобного не строили. 40 у себя и 60 за рубежом - та программа, которую озвучил Сергей Владиленович Кириенко, это, скажем так, весьма прагматичная и реалистичная программа.

М. ТРУДОЛЮБОВ: А что нужно, чтобы это реализовать?

А. БЕЛОВА: В первую очередь, нужно совершенно по иному выстроить систему планирования, управления и контроля качества продукта. Нужно изменить статус федеральных государственных предприятий, создать акционерные общества, которые должны быть объединены по соответствующим субрынкам, на которых они работают, должно быть объединено в вид деятельности, который будет связан с добычей, конверсией, обогащением топлива, должна быть выделена вертикаль фабрикаций, которая очень близка с машиностроением, поскольку для атомных энергоблоков обычно готовятся твелы топлива, в соответствии с конфигурацией конкретного атомного энергоблока, должно быть по новому выстроено проектирование атомных энергоблоков, должна быть создана строительная индустрия, и везде нужны инвестиции, поэтому нужно изменить структуру организационного оформления активов. Вообще, есть моя любимая цитата Эрнандо Де Сота, это нобелевский лауреат в сфере экономики, он сказал, что отсутствие правового оформления активов омертвляет эти активы. Нам необходимо дать возможность уникальному потенциалу активов атомной отрасли Российской Федерации работать, развиваться, и вообще нужно создать транснациональную компанию, которая будет определять энергетическую политику в мире.

М. ТРУДОЛЮБОВ: Если по-простому, то есть создать корпорацию?

А. БЕЛОВА: Необходимо создать государственную корпорацию.

М. ТРУДОЛЮБОВ: Из всего этого, которая будет заниматься только мирным атомом, строительством его здесь и там, да?

О. РОМАНОВА: Знаете, специально перед нашим эфиром я разговаривала с одним ветераном нашей атомной отрасли, который мне сказал, конечно, это не про сейчас, это про несколько лет назад, но он до сих пор там работает, говорит: "Господи, когда же в конце концов будут бомбить Бушер?", потому что тогда никто не узнает, сколько денег там было, мягко говоря, украдено. Конечно, необходимо что-то с этим делать, конечно, это не к вам и не к Кириенко, поскольку это не может быть ни к вам, ни к Кириенко, тем не менее очень много вопросов и по Ирану, и по Бушеру. Мы не можем это обойти, сессия МАГАТЭ в Вене, просто расскажите, какое имеет это отношение к происходящему и в России, и с "Техснабэкспортом", и вообще с нашими атомными проектами?

А. БЕЛОВА: Мне кажется, что вообще состояние с развитием атомной энергетики и те напряженные зоны, которые возникают, безусловно, имеют отношение не только к России. Это имеет отношение ко всем государствам в мире, потому что любая зона конфликта, связанная с атомной энергетикой, это действительно очень опасно. Что касается Ирана. Действительно, с одной стороны, любое государство имеет право объявить, что в мирных целях мы можем и должны работать на то, чтобы сформировать и создать промышленную базу для подготовки топлива для наших атомных электростанций. Но существует целый ряд ограничений и целый ряд международных документов, конвенций, которые подписаны всеми государствами, в первую очередь о нераспространении ядерных технологий. Есть технология обогащения топлива, и если в рамках этой технологии нет возможность контролировать уровень обогащенного урана либо до низкообогащенного урана, что является топливом для атомных электростанций, либо до высокообогащенного урана, что является продуктом для создания ядерного оружия, таким образом это является потенциальной зоной опасности для всего человечества, поэтому я считаю, что то предложение, которое было сформировано и сформулировано российской стороной попытаться на российской территории создать совместное предприятие, где будет проходить весь цикл обогащения урана для иранских атомных станций, это решение, которое позволит решить, это тот компромисс, который позволит, наверное, развязать этот Гордиев узел, поскольку сегодня в отсутствие условий полноценного контроля, действительно, это является проблемой.

М. ТРУДОЛЮБОВ: Нужно признать, что международные соглашения, существующие уже много десятков лет, они, к сожалению, не предотвратили распространения технологий на третьи страны, уже есть Индия, уже есть Пакистан, возможно, Израиль. И недавнее соглашение США, по крайней мере, заключенное Джорджем Бушем в президентом Индии, двустороннее, причем, и по сути дела не учитывающее всех многосторонних соглашений, уже говорит о том, что вот эта система многосторонних соглашений все-таки себя не оправдала.

О. РОМАНОВА: Не работает.

А. БЕЛОВА: Не могу с вами не согласиться, но, наверное, в этих условиях необходимо настраивать тот самый регулирующий механизм, его безусловно нужно настраивать, а попытки двухсторонних соглашений и любые действия в этом направлении, безусловно, будут присутствовать. Огромный рынок. Я еще раз повторяю эту цифру, 600 атомных энергоблоков в мире. Естественно, каждая сторона хотела бы…

М. ТРУДОЛЮБОВ: Невероятно соблазнительно для России в том смысле, что это высокотехнологичная область, в которой мы можем реализовать потенциал, который у нас имеется. Собственно, весь вопрос в том, чтобы это организовать и обеспечить достаточно вот этой самой безопасностью, чтобы это никуда не утекало дальше, чем, собственно, в энергетику.

А. БЕЛОВА: Державы ядерного клуба. Я не могу с вами не согласиться, вы все совершенно правильно говорите, и, наверное, одним из результатов понимания этой проблемы является то, что сейчас в "Росатоме" после коллегии, которая была проведена 8 февраля, создана специальная целевая комиссия, которая разрабатывает и анализирует ситуацию, и результатом работы которой должна стать и программа развития атомной отрасли, мероприятия по ее реструктуризации, чтобы обеспечить ее развитие, и целый ряд системных решений, направленных на продвижение России в этом направлении.

М. ТРУДОЛЮБОВ: Ну, а давайте прост, женский день заканчивается практически у нас, расскажите, как вы реформировали целую…

О. РОМАНОВА: Дошли до жизни такой.

М. ТРУДОЛЮБОВ: Как вы это физически делали? Там же тысячи людей, и еще многие, наверное, недовольны были.

А. БЕЛОВА: Вы имеете в виду "Российские железные дороги"?

М. ТРУДОЛЮБОВ: Да. С "Росатомом" вы еще пока ничего не сделали, еще рано говорить.

О. РОМАНОВА: Но судя по всему, замах-то, в общем, не меньше.

М. ТРУДОЛЮБОВ: Это мы еще потом обсудим, а вот с "РЖД", как это все было? Там же все приходили, небось, говорили, это нельзя, это не тронь. Как вы это все разруливали?

О. РОМАНОВА: Потом, очень много вопросов явно от железнодорожников: "Кто у вас работает из старших родственников в РАО "РЖД"?" Люди, которые видели вас на "Голубом огоньке" несколько лет назад в генеральской форме, потом вы железнодорожник, про БАМ спрашивают, почему нельзя купить билет, спрашивают.

М. ТРУДОЛЮБОВ: В общем, какие были этапы большого пути?

А. БЕЛОВА: Сразу отвечаю. Родственников на "Российских железных дорогах" нет, из семьи никто там не работает, это был действительно проект в государственных интересах, интересах России, как бы пафосно, может быть, это ни звучало, но, действительно, мы можем с долей скептицизма относиться к нашим возможностям, но делать нужно максимум на что каждый из нас способен, потому что мы живем в нашей стране. Я, честно говоря, хочу, чтобы мои два сына жили в этой стране, работали в этой стране, чтобы мои внуки тоже в этой стране жили, поэтому, наверное, делаю все, что от меня зависит. Что касается МПС - да, когда в 2001 году я туда пришла, за 150-летнюю историю там не было женщин на такой руководящей позиции, многие воспринимали это как нелепую случайность, которая очень быстро должна разрешиться в плане возвращения все на круги своя. Но, вы знаете, во-первых, нельзя рассчитывать только на себя. Необходимо формировать коллектив людей, коллектив единомышленников, и я считаю, что главным была именно вот эта возможность сформировать коллектив, который смог медленно, планомерно, шаг за шагом формировать маленькие вектора на маленьких плацдармах, и, как я говорю, как большой корабль, как "Куир Мэри", в один момент, когда подается электричество, вот эти маленькие вектора выстраиваются в один коллинеарный вектор и задают угол поворота. Вот так 2,5 года мы готовили этот угол поворота для ОАО "РЖД", многие скептически на это смотрели, многие улыбались - кому нужна ваша финансовая прозрачность, а вы не хотите нанять охранника, зачем вы делаете новую систему управленческого учета, зачем вы делаете новую учетную политику…

О. РОМАНОВА: Кстати, вы почему без охранника? Ваша должность предполагает, как мне кажется… Мужчина давно бы уже обложился мигалками, охранниками, а вы так вот вошли в джинсах и дубленке. Вы чего?

А. БЕЛОВА: Вы знаете, никогда не было охранника, и слава Богу. Мне кажется, что на самом деле я не являюсь объектом какого-то специализированного интереса, хотя, наверное, целый ряд решений, которые принимались уже по результатам разработок, сделанных моим коллективом, явно вынимали деньги из каких-то карманов или, может быть, закрывали просверленные не в тех местах денежные дырочки. Но, я считаю, что каждый человек должен иметь свое прайвеси, свою личную жизнь, и жизнь с охранником меня не устраивает.

М. ТРУДОЛЮБОВ: А, скажите, в общем и целом, если сравнить другие похожие проекты, превращение министерства газовой промышленности в "Газпром", превращение МПС в РАО "РЖД"…

А. БЕЛОВА: Принципиально другой проект. Дело в том, что трансформация и РАО "ЕЭС", и "Газпрома" была сделана в начале 90-х годов. Когда происходили эти изменения, никто особенно не задумывался о точном подсчете размера уставного капитала, о штучном учете активов и о целом ряде вопросов. Просто принималось решение, оно и принималось. И действительно, наверное, в это время по-другому нельзя было. в 2003 году нельзя было пойти этим же самым путем, поэтому с точки зрения процедуры, с точки зрения прозрачности принимаемых решений, а я хочу напомнить радиослушателям, что объем акционированных в интересах государства активов составил 1 трлн 535 млрд 700 млн рублей. Это огромная сумма. Мне пришлось подписать результаты работы центральной инвентаризационной комиссии, сопредседателем которой я являлась, государственной, вот на эту сумму, на основании которого подписывался уже передаточный акт о внесении государством имущества на такую сумму. Самое приятное для меня было в прошлом году проверка Счетной палата по результатам внесения государственного имущества в уставный капитал ОАО "РЖД".

О. РОМАНОВА: Простите за такой интимный вопрос. Скажите, а вы партийная?

А. БЕЛОВА: Нет.

О. РОМАНОВА: Я потрясена. Какая-то вы аполитичная.

А. БЕЛОВА: Ну, наверное, просто потому, что я имею возможность принимать самостоятельные решения и очень дорожу этой внутренней человеческой свободы. Любой партийный, я с уважением отношусь к людям с убеждениями, но это определенное самоограничение. В настоящий момент я готова принять на себя самоограничение, только если действительно я понимаю результаты, к которым это приведет. У действующих партий, честно говоря, я пока не увидела той программы, которая побудила бы меня присоединиться.

М. ТРУДОЛЮБОВ: То есть, вы технократ, получается?

А. БЕЛОВА: Да, наверное, я технократ, наверное, я управленец.

М. ТРУДОЛЮБОВ: Вы делаете свою работу, бизнес-менеджер, а потом приходит другой менеджер назначенный, и вам приходится уходить в другую область.

А. БЕЛОВА: Это всегда присутствует такой риск. Иногда приходится уходить, иногда ты сам уходишь, потому что не хочется раньше времени уходить на пенсию. Если ты чувствуешь, что сформировался коллектив, сформировался достаточно интересный опыт, когда проходя различные этапе ты буквально на кончиках пальцев чувствовал те решения, которые необходимо принимать, часто совершенно неочевидные решения, когда нужно было взвешивать за и против и искать тот вариант, который кажется невозможен. Кстати, тот же самый Владимир Иванович Якунин в тот момент, когда мы решали и находили способ проведения технической инвентаризации и регистрации прав собственности на активы ОАО "РЖД", разработанную нами схему сначала оценил словами "это слишком хорошо, чтобы быть правдой, вы этого не сможете сделать". Но в результате мы действительно смогли и реализовать схемы, и принять нормативные акты, и провести все работы от Калининграда до Сахалина. Умение организовать на работу 170 тыс человек на пять месяцев и чтобы они в еженедельном режиме докладывали о том, как идет работа, умение подготовить нормативную базу, потому что всякое решение должно быть легитимизировано, и оно должно быть безупречно с точки зрения тех руководителей, которые придут после и скажут, а в связи с чем и почему вы это сделали.

М. ТРУДОЛЮБОВ: А вы, прежде всего, отвечали именно за сами идеи, за концепции?

А. БЕЛОВА: Нет, я отвечала за их реализацию, начиная с программы и кончая за всех технических вопросов. Вообще, очень интересно…

М. ТРУДОЛЮБОВ: То есть вы больше придумывали или больше следили за реализацией?

А. БЕЛОВА: И придумывала, и отвечала за реализацию, и не только я, а та команда людей, с которой я работала, и мы вместе это сделали, потому что я ни в коей мере не хотела бы определенный результат и, на мой взгляд, действительно существенный государственный успех приписать только себе одной.

О. РОМАНОВА: Я так понимаю, вы тоже пришли в атомную отрасль, вас пригласили с идеями реформаторства. То есть вы такой профессиональный реформатор?

А. БЕЛОВА: Вот я с этого начала. Мне бы не хотелось получить по жизни…

О. РОМАНОВА: А получается так.

М. ТРУДОЛЮБОВ: Да. В "Ведомостях" такой заголовок был "Реформаторы уходят", "Отставка реформатора", "Анна Белова входит из крупнейшей в мире транспортной компании", были такие заголовки. Закрепилось.

А. БЕЛОВА: Вы знаете, в одном из интервью меня спросили "вы кем себя по жизни считаете?", я сказала тогда, что я считаю себя кризис-менеджером, потому что мне действительно интересно анализировать ситуацию, в которой нет тривиального решения, найти это решение и довести его до результата.

О. РОМАНОВА: А сколько вы даете времени на реформирование атомной отрасли, на отделение мух от котлет, на выход на рынок, на завоевывание прежних позиций и преодоление, и прочее, прочее?

А. БЕЛОВА: Вы знаете, здесь можно просто посчитать обратной цепочкой. Если мы не сделаем этого, и если мы не начнем строить два энергоблока, начиная с 2007 года, а с 2010-го три энергоблока у себя в стране, тогда мы потеряем тот рынок, который сегодня уже обозначился к 2030 году в международной плоскости. Если мы это не начнем делать, то есть у нас времени очень мало, поэтому я бы сказала так - есть два метода, два принципа прохождения ситуации трансформации с изменениями во имя развития. Можно сначала проанализировать все бизнес-процессы, проанализировать сложившуюся бизнес-логику, попытаться наладить внутри, а можно попытаться сделать марш-бросок и создать экономическую и правовую основу, а затем уже заниматься настройкой, поэтому я бы считала, что в течение полутора лет необходимо сделать основные преобразования, а затем уже достраивать и формировать корпорацию, как эффективную, управляемую, способную работать как на российский, так и международный гражданский рынок.

М. ТРУДОЛЮБОВ: А когда в этом случае принять все политические решения?

А. БЕЛОВА: В этом году.

О. РОМАНОВА: Очень короткий вопрос, очень короткий ответ. Было понятно, кто мешает реформировать РАО "РЖД"? Назовем так - внутренние и внешние лоббисты?

А. БЕЛОВА: МПС.

О. РОМАНОВА: А какие главные препятствия на пути принятия этих решений в этом году?

А. БЕЛОВА: Вы знаете, они абсолютно неспецифичны для нашей страны, они, я бы так сказала, традиционны. Мы говорили уже, четыре ядерные державы провели такого рода преобразования. В Америке только три года потребовалось на обсуждение в Конгрессе вопросов именно демаркации и транспарентности - разделения ядерно-оружейного комплекса от ядерно-энергетического комплекса. Очень тяжело этот вопрос проходил во Франции. Я недавно встречалась с человеком, который пришел к ветеранам и сказал "это надо делать", и который отвечал за одну из составных частей этого процесса во Франции.

М. ТРУДОЛЮБОВ: Когда это происходило во Франции?

А. БЕЛОВА: Уже семь лет назад. Я за срок не возьмусь, я просто не помню точно сейчас эту дату, но как был организован этот процесс, как принимались эти решения, это непросто на самом деле.

О. РОМАНОВА: Для вас есть потрясающее пожелание от наших радиослушателей: "Пусть после атомной энергетики Анна приходит в здравоохранение и образование". Мне кажется, это неплохая оценка.

М. ТРУДОЛЮБОВ: Еще ЖКХ.

О. РОМАНОВА: Да, давайте назовем еще и ЖКХ, и поблагодарим Анну Григорьевну Белову, и на этом мы должны закончить нашу программу.

М. ТРУДОЛЮБОВ: Всех девушек с уходящим 8 марта поздравляем.

А. БЕЛОВА: А я свою маму хочу поздравить, она наверняка слушает. Мам, с 8 марта.

О. РОМАНОВА: Всех мама с 8 марта, и спасибо, до встречи через неделю.

М. ТРУДОЛЮБОВ: Всего доброго.