Российское кино: цена успеха - Никита Михалков - Большой Дозор - 2005-06-22

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: У микрофона Сергей Бунтман. Почти. У микрофона Матвей Ганапольский, Бунтман отъехал, я заменяю его сегодня, в его эфирный день, и, соответственно, веду программу "Большой дозор". Напомню вам, что "Большой дозор" - это совместный проект с газетой "Ведомости" и, в первую очередь, я приветствую шеф-редактора газеты "Ведомости" Елизавету Осетинскую. Здравствуйте, Елизавета.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Добрый вечер.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот вместе с вами будем разговаривать с нашим гостем. Гость у нас - это Никита Сергеевич Михалков, кинорежиссер, актер, президент Московского международного кинофестиваля. И тема у нас "Российское кино: цена успеха". Я так понял, что замысел диавольский. На фоне того, как вы мне сказали, что… Никита Сергеевич, добрый вечер.

Н. МИХАЛКОВ: Добрый вечер.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Никита Сергеевич обмолвился, что успехи отечественного кино какие-то такие довольно значительные в денежном эквиваленте…

Л. ОСЕТИНСКАЯ: И Никита Сергеевич не просто обмолвился, а посвятил этому значительную часть своего выступления в открытии Московского кинофестиваля. И на меня вообще произвели впечатление цифры роста нашей киноиндустрии, потому что мы газета экономическая, и когда мы видим такие темпы роста, конечно, мы начинаем внимательней смотреть на эту отрасль. И, если можно, еще раз могли бы вы назвать достижения нашего кино в цифрах?

Н. МИХАЛКОВ: Ну, дело в том, что тут очень такая ясная причинно-следственная связь. Рост кинотеатров не может быть, если не растет индустрия. В 1995 году не было ни одного кинотеатра с системой Dolby Stereo Surround. Когда я выпускал в 97-м году картину "Сибирский цирюльник", было 36 кинотеатров. Сегодня, через 10 лет, в 2005 году, их тысяча. В 95-м году 8 миллионов долларов - это был валовой сбор со всей киноиндустрии по всей стране. В этом году одна наша картина "Статский советник" собрала уже 8 миллионов 200 тысяч. Я уж не говорю, там, про "Турецкий гамбит", я уж не говорю про "Ночной дозор", которые собрали кратно больше. И в этом году мы ожидаем, что сборы с киноиндустрии будут приблизительно 370 миллионов долларов. В следующем году около полумиллиарда. Вот и считайте, рост огромный. И, самое главное, что сегодня уже 18% от этих всех сборов приносят наши картины, отечественные.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Никита Сергеевич, что это значит для кино?

Н. МИХАЛКОВ: Это значит, что инвесторы, скажем, даже не инвесторы, а продюсеры, которые снимают фильмы, заинтересованы в том, чтобы собою заинтересовать российский рынок. Это приблизительно около 70-80-90 миллионов зрителей, которые, в общем-то, являются потенциальными инвесторами в кинематограф за счет того, что они платят деньги за билет, и для, скажем, продюсера, который снял картину, условно говоря, в Дании, очень выгодно появиться на Московском фестивале и попытаться получить приз для того, чтобы картина с большим успехом или вниманием, что ли, попала на экран, на наш отечественный экран. Это на сегодняшний день, я думаю, одна из самых важных задач, которая стоит, скажем, просто перед фестивалем. А что касается киноиндустрии, то, конечно же, скажем, американцы с огромным удовольствием вкладывали бы и вкладывают деньги в строительство кинотеатров, потому что так или иначе все равно на сегодняшний день американская продукция в основном является главным носителем идей кинематографа и главным кинематографом, который приносит достаточно большую прибыль.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть, они видят: тут рынок.

Н. МИХАЛКОВ: Они видят здесь рынок. Они видят здесь рынок, конечно. Ну, вот смотрите. Если 18% то, что собираем мы, наши картины, то практически мы собираем, российские картины, больше, чем собирают все картины, пришедшие из-за рубежа на наши экраны, кроме американских.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: А вот могли бы вы объяснить, что, собственно, привело к этому? То есть, почему не росло, почему в середине 90-х не ходили в кино? Или, может быть, ходили, или кино не то снимали? Почему сейчас зритель пошел, и сборы стали расти?

Н. МИХАЛКОВ: Ну, вообще-то, этот вопрос довольно…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот я не ходил, потому что для меня не было интересного фильма. По двум причинам. Первая - по тематике. Кино рассказывало о том, что я хорошо знаю в этой жизни.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Вы имеете в виду российское кино?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Российское кино. И второе. Ну, понимаете, тяжело было тягаться с "Терминатором" кино того времени, и с блокбастерами.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Да, но сборы-то растут ведь и от американских фильмов тоже. То есть, растут валовые сборы.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я просто вот пока Никита Сергеевич собирался с мыслями. Я не ходил.

Н. МИХАЛКОВ: Я должен вам сказать, что я просто думаю, что вот есть время разбрасывать камни, есть время собирать камни. Я не искал бы здесь какое-то такое… вот она, вот она причина! Все развивается достаточно ясно. Понимаете, не может быть больной организм и очень здоровая нога у человека. Такого же не бывает. Он или болеет или не болеет. Поэтому, скажем, когда все в достаточной степени было в упадке, и кино пыжилось… То же самое фестиваль. Абсолютно то же самое. Когда кинематограф был несколько таким ведомым и как бы прикрепленным, прицепленным к фестивальной тусовке. А сегодня меняется все абсолютно. Сегодня, скажем, само кино интересно, сама программа интересна. То же самое происходит в кинематографе. Во-первых, люди… Американцы, кстати, очень много сделали в этом смысле для нас, потому что с самого начала, когда открылся, так сказать, этот поток фильмов, они слили нам туда все то, что, в общем, сами не смотрят. И поэтому вот та оскомина, которая набилась у людей, глядя картины класса "В", "С", вот это всякое барахло, которое практически… Мы думали, что мы открыли "окно в Европу". А мы открыли, так сказать, форточку, а нам задвинули такую ассенизаторскую кишку огромную, и через эту трубу нам слили сюда все, вместе с лекарствами.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Вот они наши 18%.

Н. МИХАЛКОВ: Нет, я думаю, что как раз с момента, когда это произошло и постепенно происходило, очень многие стали постепенно скучать по своему кино. Если бы я - ну, говорю это, потому что мне как бы это ближе, я этим занимался - если бы мы выпускали "Сибирского цирюльника" сегодня, то, если проводить аналогии с тем, что она собрала в 97-м году, мы бы собрали где-то 27-30 миллионов долларов против тех 2,7, которые мы собрали тогда, когда было 36 кинотеатров, вы понимаете? Сегодня их тысячи.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Да, и при этом потратили миллионов так 40. То есть это благотворительный фактически проект.

Н. МИХАЛКОВ: Нет, дело в том, что, вы понимаете, есть траты и траты. Дело в том, что основные деньги потратили наши партнеры, наши продюсеры западные, которые решили снимать такой американский блокбастер с американскими зарплатами для своих, так сказать, сотрудников. Эта картина стоила бы 15 миллионов, 17 миллионов, если бы нас послушали и просто… Вот бюджет этой картины, мы ее снимем за 17 миллионов. Когда на заводах, скажем, где делали нашу вот эту машину, которая рубит лес, узнавали, что это продукция западная, то цены на эту машину вырастали втридорога. Она становилась бриллиантовой.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Пришли американцы в желтых галстуках и дорогих костюмах, сейчас мы их пощиплем.

Н. МИХАЛКОВ: Да, сейчас мы их пощиплем. И повсеместно было именно так. Я считаю, что в принципе вот эта картина, она не может и не должна стоить столько денег, но она стоила, потому что все траты, которые… Ведь не мы платили деньги, вот эти огромные, гигантские, а платили деньги наши партнеры. Нам, когда хлопушка, ассистентка, которая хлопает хлопушкой, получает 120 тысяч долларов за то, что она хлопает, непонятно откуда растут эти цены. Но она француженка.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Французская хлопушка.

Н. МИХАЛКОВ: Нашим так не платили.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Ну, а не происходит ли сейчас некое выравнивание, то есть налицо уже рост гонораров, голливудские ставки, Машков. Как покрывать эти расходы?

Н. МИХАЛКОВ: Да нет. Дело в том, что гонорары эти, они все равно ни в какое сравнение не идут с гонорарами голливудскими, и стоимость картины, и стоимость рабочей силы ни в какое сравнение не идет со стоимостью рабочей силы и продукции в Соединенных Штатах. Да, они выросли на сегодняшний день, конечно, гонорары у актеров. И, в принципе, сегодня фильмопроизводство приобретает такой цивилизованный вид. Цивилизованный вид. Уже, так сказать, актеры не сидят с утра в холодном автобусе с маминым бутербродом.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: В общем, наша хлопушка приближается.

Н. МИХАЛКОВ: Наша хлопушка, да, постепенно приближается. Но, конечно, это еще до серьезных гонораров далеко. Но дело даже не в гонорарах. Понимаете, ведь гонорары будут расти соответственно доходам от кинематографа. Когда, допустим… Вот что было при советской власти? Всесоюзная премьера, там, фильма "Фронт без флангов" или "Освобождение". Но это 3 тысячи копий. Это 3 тысячи копий, выходящих в один день.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Вполне себе голливудские сборы, кстати.

Н. МИХАЛКОВ: Да, которые покрывали. "Титаник", который для тех времен имел бюджет абсолютно сумасшедший, аж 250 миллионов долларов, отбился за два уикенда, потому что были потрачены серьезные, огромные деньги на рекламу - раз, и, во-вторых, это вышло сразу в один день в 3,5-5 тысячах кинотеатров. То есть они отбились мгновенно. А дальше, ведь он же собрал где-то больше, чем полтора миллиарда долларов. Кино. Кино.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Фантастически рентабельно. Нефтяникам такое и не снилось.

Н. МИХАЛКОВ: Кино. Понимаете? И я думаю, что сегодня, в принципе… Ну, почему вкладывают сегодня люди, имеющие деньги, в кинотеатры? В кинотеатры. Пока в кинотеатры. Начинают уже вкладывать и в производство, но пока в кинотеатры. Потому что за этим видны очень серьезные возможности финансовые, очень серьезные возможности, которые, на мой взгляд, все равно рано или поздно здесь будут себя оправдывать. Вы знаете, я так предполагал, что… Я думал, что это будет расти, но я никогда не думал, что это может расти с такой скоростью. Просто невероятно.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Никита Сергеевич. А я вот когда готовилась к этой передаче, думала, что бы я хотела спросить, может быть, как человек, который от имени бизнеса смотрит на жизнь, и показывает, что бизнесу интересно. А вот в чем рецепт? Как заработать хорошие деньги на российском кино? Вот как сделать фильм, который заработает, точно принесет кассу? Вот здесь секрет все-таки в режиссуре, в актерах, в сочетании, в рекламе, в одновременном выходе?

Н. МИХАЛКОВ: Ну, тут ведь много составляющих.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Где сэкономить, где наоборот?

Н. МИХАЛКОВ: Тут очень много составляющих. Вы понимаете, вот, опять же, говорю по своему опыту. Я никогда не предполагал, что мы, студия "Тритэ", не обладая тем ресурсом, который может быть потрачен на рекламу, каким обладал, скажем, бы "Турецкий гамбит" или "Ночной дозор"… Хотя, справедливости ради, мы это делали вместе с Первым каналом, и Первый канал нам помогал, но он не мог, так как он не был владельцем прав на кинотеатры, вкладывать в рекламу столько денег, сколько они вкладывали в рекламу "Турецкого гамбита", допустим.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Вернее, не вкладывали, а в большой степени бесплатно крутили.

Н. МИХАЛКОВ: Ну, да, ну, да. Это и есть вклад, потому что, в общем-то, это упущенная выгода, правильно?

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Абсолютно.

Н. МИХАЛКОВ: Поэтому я не предполагал, что… Вот мы рассчитывали, думали, сколько вот приблизительно может быть, если… Так, столько-то копий… Ну, мы думали, так, 4 миллиона? Ну, 4 миллиона, это очень хорошо. 4 миллиона, это прекрасно, может быть, потому что, вот… Когда был первый показ картины и потом была пресс-конференция и я вдруг с изумлением увидел, что в этом фильме видят намного более серьезные вещи, нежели просто, так сказать, ну, такой психологический детектив, что ли. Там даже не экшн, а детектив. Намного больше. Потом, окунувшись в Интернет, я увидел, что говорят молодые, что пишут, как они обсуждают картину, о чем идет речь. Я с изумлением обратил внимание… Я предполагаю, что успех "Ночного дозора", успех "Турецкого гамбита" - это успех, связанный с масштабностью, со спецэффектами, со всем тем, к чему сегодня привыкли молодые зрители, которые, в основном, несут деньги. Что, оказывается, и актеры, имена… Собственно, там же нет особых спецэффектов, в этой картине, да? Сюжет. На русском языке. Какие-то вопросы, которые… Диалоги довольно длинные, а не рубленые. Вдруг это начинает вызывать интерес, как литературное произведение. То есть для меня это было совершенной новостью и изумлением, причем счастливым изумлением. В результате, понимаете, количество копий… Если раньше их печаталось… Знаете, сколько копий было у "Сибирского цирюльника"?

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Сколько?

Н. МИХАЛКОВ: 28. А здесь было 260. Да? В 10 раз больше. В результате всего этого мы набираем 8 миллионов, то есть в два раза больше, чем мы ожидали. Значит, пошли-то в зал… Мы думали, что пойдут только 25 плюс, но пошли и 16 плюс. 20 минус. То есть пошли молодые. К чему я свожу этот разговор, эту мысль? К тому, что все равно вот эта подсознательная принадлежность к стране литературной, где все равно есть… Ну, там, сказки Бианки, или Бунин… Ну, не важно. Вот то самое, шелест страничек. Не просто мышкой водить, а шелест страничек. Это срабатывает. И, что самое интересное, что эти молодые тянутся к тому, чтобы… к какому-то психологизму. Вот этот примитивный достаточно и как бы прогнозируемый поворот сюжета - "а, ну, сейчас будет это", лицо увидел - "это злодей", "а, вот, это хороший". - в принципе, так сказать, и бывает.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Как в сериалах, например.

Н. МИХАЛКОВ: Да, да. То есть, интерес к тому, чтобы было не так просто. Сложно. А это величайшее счастье, когда ты можешь быть не просто понятным, а понятым. Это вроде как одинаковые корни, но совершенно разные значения имеют. Поэтому я думаю, что… Я не могу так сказать, что "вот, вы знаете, нужно это, это, потом чуть поперчить, два спецэффекта, звезду, и вот так все будет классно". Оказывается, совершенно по-новому сыграла ситуация, в которой молодые увидели знакомые лица, и, к тому же, конечно же, ну, еще сработало то, что Олег Меньшиков, все-таки, так или иначе, он давно не снимался, я давно не снимался. То есть, тут был какой-то интерес "ну-ка, ну-ка, чего он там…?"

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Мне кажется, вы свою роль как-то преуменьшаете сейчас в успехе этого фильма. Напрасно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я прошу прощения. Напомню, что у нас в гостях Никита Михалков, Елизавета Осетинская, шеф-редактор газеты "Ведомости". Это программа "Ночной дозор".

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Это почти ночной.

Н. МИХАЛКОВ: Ну, в общем ночной.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, ночной где-то. Мы в 30 минут сделаем паузу, поэтому такой короткий вопрос. Вы говорите - разное отношение. Вот Пружинин из Москвы пишет: "В молодости посещал кино редко, там пахло ногами. Сейчас хожу еще реже. В шикарном хлеву все жуют". Такое вот замечание.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: У человека чувство прекрасного развито.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, не надо его так стебать.

Н. МИХАЛКОВ: Нет, ну, почему, человек, который не ходил в кино, а ходил редко потому, что пахло ногами - ну, видимо, он ходил в то кино, где пахло ногами, так сказать. Я думаю, что не во всех кинотеатрах пахло ногами. Может быть, просто ему не повезло с ногами и с кинотеатром. А что касается того, что все жуют сейчас…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, по-моему, это замечательно. Взять вот эту огромную миску поп-корна, холодную бутылку кока-колы…

Н. МИХАЛКОВ: И уснуть.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, зачем? А еще тебя спрашивают "вам сладкий или солоноватый", выбираешь солоноватый. Это целый ритуал. Кино - это ритуал, не только на экране.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: И ничего безнравственного уже здесь точно, по-моему, нету.

Н. МИХАЛКОВ: Это точно. И еще если не пахнут ноги…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, наверное, все-таки, господин Пружинин не прав. Потому что это хорошо, когда в кинотеатре красиво. Даже вот мы знаем кинотеатр, мне рассказали, ну, не буду пиарить, пусть деньги платят за это, что там сидишь и кресло, можно почти лечь. Ну, это же обалдеть.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Это нишевый продукт, для богатых.

Н. МИХАЛКОВ: Это, знаете, это вот наши перекосы такие замечательные. Вот уж если у нас "ага", так "ого-го". Уж если это, то это для бо-га-тых, тако-о-ое!

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, ну, хорошо же, что есть, правда?

Н. МИХАЛКОВ: И гейша может придти. Кино такое - все сразу.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Гейша на экране.

Н. МИХАЛКОВ: Зачем? Гейша может рядом, заказать ее можно, наверное. То есть, это, в общем-то, то самое… Это как раз то самое, что абсолютно, на мой взгляд, противопоказано тому, что называется "кино". Потому что это как те фестивали, когда кино было пристегнуто к тусовке. "А вот там кресла обалденные, и шашлык принесут". В результате…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Где? Где? Скажите? С удовольствием пойду в такой кинотеатр.

Н. МИХАЛКОВ: Уверяю вас.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Элитный. Знаете, как элитная баня, элитный кинотеатр.

Н. МИХАЛКОВ: В провинции таких кинотеатров много.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сейчас сделаем небольшую паузу, послушаем свежие новости, и вернемся. Можете задавать вопросы. Я напоминаю. 961-22-22 абонент "Эхо Москвы". Вот, на эфирный пейджер… А, 961-33-33, существенное изменение. Давайте новости послушаем.

НОВОСТИ

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: И у нас здесь в студии Никита Михалков и Елизавета Осетинская, шеф-редактор газеты "Ведомости". Я напоминаю, что передача эта делается вот так вот совместно, такой совместный проект. И вот о бизнесе мы говорим. У меня вопрос. Никита Сергеевич, скажите, как вы считаете, должен ли в стране существовать госзаказ на кино, как существовал когда-то в советские времена?

Н. МИХАЛКОВ: Я думаю, что обязательно. Ну, понимаете, уповать только на госзаказ, по-моему, вещь довольно бессмысленная, но когда, скажем, упало желание у молодых американцев идти в авиацию, вышла картина "Топ Ган" с Крузом, Пентагон вложил в нее довольно большие деньги. Это есть то, что называется "госзаказ". Другой разговор, как к нему относиться. Если к нему относиться только как к заработку, если ты начинаешь, как режиссер, снимать картину, так сказать, зажав нос, не любя героев, не веря в то, что ты делаешь, но только потому, что тебе обещали дать квартиру, то и результат будет такой же. Но, в принципе, кто платит, тот и музыку заказывает. Я думаю, что очень многие, скажем, продюсеры, которые в те 90-е годы… а ведь качество кино зависело все-таки от того, кто давал деньги. Если человек торгует колготками, он хочет смотреть то кино, и дает на то кино деньги, которое нравится тому, кто торгует колготками. И трудно представить себе, чтобы он дал деньги на картину Бергмана или Германа, понимаете?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я хотел бы вот эту тему продолжить. Я спросил должен ли существовать госзаказ, а теперь спрошу так: может ли он у нас существовать, в России? Я пытаюсь, я вот тут Елизавете говорю, я пытаюсь, может быть, немножко отойти… Ну, вернее как, экономика, сопряженная с реальной жизнью.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Ну, у нас существует ведь господдержка, каждый год выделяются деньги из бюджета.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но они выделяются как бы… Я бы вот сказал так, поскольку я в кино очень мало понимаю, я просто зритель, я не знаю то, что происходит…

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Это инструмент поддержки тех или иных…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, вот смотрите. У нас, например, серьезные проблемы в армии, вечные, перманентные такие. Предположим, решает министерство обороны: надо сделать талантливый фильм, вот такой русский "Топ Ган". Ну, собирают деньги, уговаривают Фрадкова, в общем, существует какая-то механика, по которой деньги эти выделяются. И вот дальше, и вот тут у меня вопрос к вам, потому что, ну, одно дело, когда вы стоите в красивом фраке и жмете руки всяким иностранным гостям, это один Михалков для меня, ну, не очень понятный, официальный такой, тут вы просто такой вот, такой вот Михалков. Другое дело, если вы помните, когда тут у нас была дискуссия по поводу "Сибирского цирюльника", то вы помните, может быть, мою позицию по поводу вашего фильма. Для меня вы выдающийся режиссер, прежде всего, так я вас воспринимаю. Как вы считаете, может у нас быть нормальный госзаказ? Например, фильм об армии, только чтобы от него не тошнило? Потому что тут ведь какая история…

Н. МИХАЛКОВ: Вы сейчас как тот человек, который говорит, что он не ходит в кино, потому что там ногами пахнет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Смотрите. Ну, вы же шире, чем режиссер, и все это знают. Смотрите, какая ситуация. У них армия была крепкая, но чтобы к ней привлечь внимание, они сделали "Топ Ган". Логично, да и классно было. Знаете, эти самолеты, все же знают этот фильм великолепный, и Круза туда подписали. Как делать этот госзаказ для того, чтобы помочь стране, где ничего не меняется. Сделаешь красивый фильм - все будут говорить "ну, посмотри, фильм чудесный, а вот про то, что сделали, на это смотреть невозможно".

Н. МИХАЛКОВ: Нет, ну, вообще, мой пример тоже, он, как бы, его надо воспринимать, в общем, половинчато, потому что он не совсем корректен. Американские зрители, американцы - совершенно другие люди. Вы представляете себе, что бы со мною сделали, если бы я снял кинофильм "Спасите солдата Иванова" вместо "Райана"?

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Что бы с вами, простите, сделали?

Н. МИХАЛКОВ: Что бы со мной сделала пресса наша?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Где? Только уточните где "Спасите солдата Иванова"?

Н. МИХАЛКОВ: Вот, вспомните картину Спилберга.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, если в Афганистане, то вот фильм сейчас будет "9-я рота", где есть…

Н. МИХАЛКОВ: Вот картина Спилберга "Спасите солдата Райана" со всеми, какая есть, собравшая миллионы, миллионы, миллионы зрителей и сотни миллионов долларов. И картина, к которой относятся, как к определенного рода этапному фильму, к шедевру. Теперь представьте себе, что Никита Михалков снимает фильм "Спасите солдата Иванова" о том, как маршал Жуков, товарищ Сталин отправляют спецгруппу, чтобы убрать с фронта солдата Иванова, единственного сына, оставшегося у бабушки, которая живет в деревне Зуево, потому что все остальные ее дети погибли, и один солдатик, ее сын, остался на фронте, и огромная машина государственная направляет людей под пули для того, чтобы его вернуть этой маме. Да?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, ну, вы просто сюжет переносите.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Вы сюжет переносите, который у нас невозможен.

Н. МИХАЛКОВ: А если бы вы сделали фильм о простом солдате…

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Вот "Баллада о солдате".

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: …который забыт в том же Афганистане…

Н. МИХАЛКОВ: Стоп, стоп, одну секундочку, а вы считаете, что это возможно в американском фильме?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не знаю, мне Америка безразлична.

Н. МИХАЛКОВ: Одну секундочку. А напрасно, а напрасно. А вот смотрите. Вот американцы к этому отнеслись, как к чистой правде. Почему? Потому что Америку создало американское кино. Они создали на экране в Голливуде миф об Америке, который так понравился американцам, что они стали следовать этому мифу о себе. Они кормят друг друга, они ходят по кругу. Добрый полицейский, семья, есть мерзавцы, нехорошие люди, но все равно…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Всегда их пристреливают.

Н. МИХАЛКОВ: Конечно. Все равно в результате мы видим человека с лицом таким-то и мы знаем, его точно не убьют, но не могут его убить, потому что если его убьют, зрители будут недовольны. Это очень грамотно построенная, знаковая система иероглифов. У нас все наоборот. У нас все наоборот. И если вы думаете о том, что, так сказать, давайте такой госзаказ, который и чтоб не тошнило, и чтоб… Когда мы говорим о качестве, то за этим, опять же, опять же, я упираю на это, за этим стоит великая огромная русская литература. Хотим мы того или не хотим, о войне эта картина, о Чечне эта картина, все равно то, что зиждется на характере взаимоотношений, которые волнуют, то, что зиждется на той глубине, пусть она не будет такой глубиной-глубиной, но на глубине, в которой прочитывается национальный характер, история, когда все это так или иначе связано с сутью человеческого бытия сегодняшнего, то, так или иначе, это в результате пользуется успехом. Вспомните картину, которую посмотрело 100 миллионов зрителей в 67-м, по-моему, году, я не помню, "Москва слезам не верит". Это…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, есть еще и "Пираты ХХ века".

Н. МИХАЛКОВ: Это наше… И я, в том числе, возмущенный тем, что, "как! это же лакировка действительности!" Телеграммы слали, когда получила Оскара: "Москва в слезах! Не верим!" и так далее, шуток было масса. Сейчас смотришь эту картину, и ты понимаешь, почему эту картину смотрели. Потому что в этой картине была мечта. Мечта. А кино все равно, так или иначе, это мифология. Все равно, хотим мы того или не хотим. Другой разговор - хорошо она сделана или нет. Вы назвали "Балладу о солдате". Замечательная картина Чухрая, замечательная картина Чухрая. Но вот эта, знаете, в этой картине есть все время ощущение того, что я этого человека знаю, это про меня, это про меня. Когда у нас будет кино, то кино, которое про меня, оно будет пользоваться успехом, его будут смотреть. "Калина красная". Вот вам пример. Картина по режиссуре, с точки зрения изображения, будем так говорить, с точки зрения кино, особенно сегодняшнего кино такого, она никакая. То есть, с точки зрения изысков изобразительных, никакая. И не все в фокусе. Но как она пронзающа. Почему? Потому что там есть замечательная суть человеческого характера и суть, сущность взаимоотношений этих характеров внутри кадра. За этим стоит все. И все равно, так или иначе, есть история, умеет ее рассказать режиссер - будет кино. Будет агитка, тупая картина, так сказать, которая будет говорить "идите в армию", и смотреть не будут, и в армию не пойдут.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Но хорошее кино - заказано ли оно государством или частным инвестором - вне зависимости от этого будет смотреться и будет сделано.

Н. МИХАЛКОВ: Конечно, просто дело в том, что, если…

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Хороший госзаказ - хороший госзаказ.

Н. МИХАЛКОВ: Нет, госзаказ, он всегда хороший, потому что у него есть деньги, с точки зрения кинематографиста. Другой разговор - как его будут делать? Кто его будет делать?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Тут каждый о своем, вы понимаете? У нас у каждого как бы свой круг вопросов. И если Елизавета, она по экономике, то я вот как бы, ну, не то, что по политике, а так вот… Дело в том, что, конечно, власть, она сейчас внимательно смотрит на молодежь. И то, что происходит у нас, вот, например, Путин. Пошел на выпускной вечер, сказал слова. Вот интервью Суркова последнее. Вот все говорит о том, что Кремль понимает, вот эти люди, которые сейчас вот-вот-вот они, вот эта вот молодежь, надо ее как-то воспитывать государственно. И появляется слово "патриотизм". К этому слову у некоторых аллергия, некоторые понимают, что вот это что-то вот такое… Так вот, у меня к вам вопрос. Как вы считаете… Я ни одного у вас не знаю, такого, сволочного фильма, у вас...

Н. МИХАЛКОВ: Ну, спасибо, удружил, "ни одного сволочного".

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, я не удружил. Я просто говорю то, что я думаю.

Н. МИХАЛКОВ: Ну, правильно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы простите меня.

Н. МИХАЛКОВ: Ну, ради Бога, конечно. Мне приятно, что вы так думаете.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, просто есть два Михалкова. Я еще раз говорю. Даже есть три Михалкова. Есть вот официальный Михалков. Ну, как, вы же себя лучше знаете, чем я. Вот есть такой Михалков, который вот как бы государство, и если одна из граней его кино, то лицо этого кино - Михалков. Он руководит главным фестивалем страны, та-да-да-да, я сейчас не хочу об этом говорить, это как бы все знают. Одни над этим смеются, издеваются, другие говорят "да, да, да". Но есть режиссер Михалков. Это абсолютно отдельная история. У вас это не пересекается. Понимаете? Вы можете там тысячу раз говорить какие-то слова, но потом появляется камера, появляется фильм, и тут комментарии излишни. Понимаете? Вот почему я об этом говорю. Так вот. Должно кино.. я предполагаю, что будет все больше и больше попыток привлечь кино к - вот я такую скажу универсальную вещь - к строительству государства. Но если для меня - я говорил это, повторяю - фильм "Сибирский цирюльник" можно было снять только ради одной сцены, когда в Кремле царь на коне с сыном. Вот это мое убеждение. Весь фильм можно было не снимать. Хотя бы одну эту сцену. В этом, предположим, некий смысл государства.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Вы имеете в виду - с какой целью? С пропагандистской?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: С целью осуществления госполитики?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Я не имею в виду, естественно, "Сибирский цирюльник", а я имею в виду, что начинается потихоньку история, и я вижу развитие этой истории, она будет иметь развитие, и деньги будут вкладываться в агитки, в талантливые агитки.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Никита Сергеевич, а вам интересно было бы снять агитку, вот такую, о какой мы сейчас говорим? Но хорошую?

Н. МИХАЛКОВ: Нет, ну, вообще в слове "агитка" уже ничего хорошего нету и художественного. Агитка. "Вам интересно снять художественную агитку?" Нет. Агитку - нет. Вы сейчас, по-моему, путаете две вещи. Во-первых, я никак и никогда не соглашусь с тем, что есть Михалков официальный, а есть Михалков неофициальный. Вы говорите "у вас нет ни одного сволочного фильма", таким образом, вы говорите, что у вас фильмов сволочных нет, а сами вы сволочь в другой раз, в официальной части.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, что, ну, перестаньте, ну, начинается.

Н. МИХАЛКОВ: Ну, мы же шутим, в конце концов.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я говорю серьезно, а вы начинаете…

Н. МИХАЛКОВ: Я тоже говорю абсолютно серьезно. Что я хочу сказать? Во-первых, вот я вам сейчас приведу один пример, довольно занятный, для меня лично. Мои коллеги из Фонда культуры взяли и собрали для какой-то информации интервью мои за 40 лет. Причем, разные. Ну, за 40 лет. Какие-то местные газеты, провинциальные газеты, центральные, журналы. Выход картины, интервью. Я это полистал. Я с огромным изумлением обнаружил, что я абсолютно не изменился. Я подписываюсь под каждым моим словом, которое я говорил 35 лет назад. Может быть, это ужасно. Ну, заскорузлый какой-то пень, как вот был в 20 лет, такой остался, идиот просто. А, с другой стороны, я подумал, что почему я подписываюсь под этим? Ну, потому что, наверное, есть какая-то корневая, что ли, система или какие-то… Я даже не знаю, как это назвать. Рамка кадра, за которую я не выхожу. Не потому, что я боюсь или… Мне просто не нужно этого. Уверяю вас, на 5-м съезде кинематографистов, том знаменитом, мне было очень страшно выходить одному и защищать Горбачева, когда были «против» все: и все, кто сегодня в фаворе, и все, кто потом получили звания, и ордена, и медали, и так далее. Я вышел один. Не потому, что я хотел… Ну, как вам сказать? Ну, мне было неудобно, что ли. Повторяю, я просто прошу вас меня понять, это я не о героизме говорю, а вот о невозможностях. То же самое с Руцким, когда, уверяю вас, мне довольно неуютно было, когда со всех сторон его долбали, по телевидению сказать что ли, братцы мои, я не выбираю друзей по их должностям, он и полковником был моим другом до того, и сейчас, и будет, и поэтому, уж, извините, уж как есть, так есть. К чему я это говорю? К тому, что я надеюсь, что то, что я делаю вне кино, оно может быть не художественно, но оно не противоречит тому, что я делаю в кино. Не противоречит. Может быть, просто в художественной части этого я владею какими-то инструментами, которые заставляют этому верить и существовать в ткани того, что я делаю. Но это абсолютно не значит, что я там - один, а тут - я другой. Потому что если вы возьмете то, что я говорю, даже если это кому-то не нравится, это все равно находит отражение в том, что я снимал и снимаю. Потому что это, так или иначе, все равно один и тот же человек. И, мало того, я думаю, что в этом есть некая возможность прогнозировать. Обратите внимание, вот есть, допустим, ситуации, куда меня не зовут, потому что понимают, как я себя там поведу. Или, наоборот, с провокационной целью зовут, потому что тоже понимают, как я себя поведу. Поэтому для меня, скажем, в этом смысле проблем нету, как мне себя повести - так или иначе. Я слушаюсь в данном случае, прислушиваюсь к внутреннему голосу, который есть, и все. Когда вы говорите про агитку, если, допустим…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я только чуть-чуть хотел уточнить. Конечно, имеется в виду не похабная агитка, а, например, если бы это был фильм типа "Топ Ган", понимаете, да? То есть выдан государством бюджет на хороший фильм.

Н. МИХАЛКОВ: Потрясающую можно сделать картину. Потрясающую можно сделать картину.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: О чем, например?

Н. МИХАЛКОВ: Ну, о чем угодно, о той же авиации. Вы поймите. Государство, которое дает деньги на то, чтобы сняли ложь об этом государстве, рано или поздно окажется наедине с этой ложью.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так вот в том-то и дело. Вот, вы сейчас сказали самое главное. У нас не так много времени, поэтому у меня короткий вопрос, потому что я вот по политике. Вот, смотрите. Вам даются много денег, вам дали денег, много. И говорят, вот сними фильм про армию. Я почему говорю "армия", потому что это общее место, все понимают, абсолютно знаковая система. При этом, ну, вы видите, ну, с армией ничего, так сказать, положительного, ну, вот какая есть, такая есть.

Н. МИХАЛКОВ: Ну, почему ничего положительного?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сейчас, сейчас, подождите. Убираем фразу "ничего положительного" - ладно, мое субъективное. Какая есть - такая есть. Вы считаете, возможно сейчас снять классный суперфильм про армию, про нашу, российскую армию?

Н. МИХАЛКОВ: Безусловно. И нужно. Безусловно. И нужно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А как вы будете показывать реалии? Вы ж должны там показать не сказку, а реалии?

Н. МИХАЛКОВ: Одну секунду. Ведь когда мы говорим о том, что возможно ли - конечно, возможно. Только какая цель? Вот вы говорите "ребята, априори армия -это катастрофа, это ужасно, дедовщина, глупые офицеры, пьянство, воровство, самоволки, побеги из армии". Вот один образ армии. Ну, как можно про эту армию снять? А есть другой пример - вот эти ребята-десантники, которых два человека остались в живых, вот так вот просто, не ушли никуда. И не было у них Великой Отечественной войны, и не было над ними Сталина, и не было над ними коммунистической партии Советского Союза, ничего не было над ними такого. И не было заградотрядов сзади с пулеметами. И не было 227 приказа "Ни шагу назад". Ничего этого не было. Была корневая система и невозможность поступить иначе. Невозможность. Они поступали так не потому, что сзади стояли дяди толстые и жирные пулеметчики, которые могли их расстрелять за то, что они покинули свои позиции, они остались там потому, что они ощущали себя русскими солдатами.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть важно выбрать историю?

Н. МИХАЛКОВ: Конечно, конечно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо. Вот тут у меня все. Теперь, пожалуйста, слово вам, Елизавета, у нас остается 5 минут. Помучайте еще по экономике.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: На самом деле, если уж мы заговорили по американской модели, то у меня вопрос к вам про американскую модель. А вот этот процент русского кино, который у нас есть, он будет расти, как вы считаете, он будет вытеснять?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: И какие проблемы есть, потому что как-то так все идеальный образ, растем каждую секунду, доля повышается?

Н. МИХАЛКОВ: Нет, это не идеальный.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: А, потом, если посмотреть - маленький такой экскурс - на американские кинокомпании. Вообще, это компании, где сделки миллиардные делаются, а у нас вообще как-то настолько это мельче, и когда оно вырастет, и вырастет ли?

Н. МИХАЛКОВ: Ну, как вам сказать? Ну, конечно, мельче…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: 4 минуты, сказал я.

Н. МИХАЛКОВ: Я 4 минуты могу об этом думать. Вы поймите такую вещь. Я просто не считаю, что мы должны… Ну, как? Ну, у нас должна быть жизнь… Вот, вы знаете, Грибоедов сказал, что есть жизнь внутренняя, намного более интересная, чем жизнь внешняя. Вот американцы, которые там, да, прожили всю жизнь эти люди счастливые без войны на своей территории, братцы, они никогда не воевали на своей территории. Они никогда не были пленными и расстрелянными у себя дома врагом, пришедшим извне. Это другая психология вообще человеческая, вообще другая. Как островная психология, скажем, у японцев. Мне говорит японец "вы нас никогда не поймет". Я говорю "почему?" Он "потому что куда бы я ни пошел, и сколько бы я ни шел, я упрусь в воду". И точно так же, как психология человека…

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Почему мы должны мучиться, а они должны быть счастливыми?

Н. МИХАЛКОВ: Ну, просто да, у каждого свой крест. Зато, зато. Ну, а зато мы делаем ракеты и покоряем Енисей. Зато литература, на который мы воспитываемся…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Про ракеты прошу вас в данный момент не говорить, потому что три аварии, как-то не очень… Ну, вот знаете, чем меня порадовала вот эта вся история, эта случайная передача, которая попалась на моем пути, "Большой дозор". Когда мы говорим о том, что происходит в стране положительное, часто же задается вопрос… К сожалению, новости, вот мы говорим, и это правда. Новости, чаще всего, отрицательные, негативные, и мы об этом рассуждаем в эфире. Что хорошо? Большой стабфонд, который там сколько - 3 триллиона, или сколько там.

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Цены на нефть и кино.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Цены на нефть и кино. Нет, я не иронизирую над этим. Хорошо, есть пункт "кино". Вот сейчас Михалков доказательно рассказал, что хорошо. Я рад.

Н. МИХАЛКОВ: Вот какая интересная штука. Вы два слова "я рад" сказали с такой интонацией изумления "я рад". А чего изумляться-то? Ну, когда-то должно же быть. Конечно, Шукшин сказал гениальную фразу…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я сказал с интонацией удивления, не более того.

Н. МИХАЛКОВ: Шукшин сказал "никогда хорошо не жили, не хрен начинать". Я понимаю, по этой логике можно замечательно дойти до того, чтобы все, что плохо, тоже хорошо. Но, уверяю вас, уверяю вас, вот на сегодняшний день, когда я просто приезжаю на съемочную площадку сниматься в фильме Филиппа Янковского "Статский советник", и я вижу на площадке технологии, которые нам не снились. Мне "Механическое пианино" хлопушки снимали, прокручивая аптюратор, чтобы не тратить лишние полметра на хлопушку. Сегодня может потратить Филипп 80 тысяч метров "Кодака", и у него…

Л. ОСЕТИНСКАЯ: Размах.

Н. МИХАЛКОВ: Размах. Хорошо это или плохо? Другой разговор, что лучше тратить меньше, но возможности, которые есть, они дают и новый импульс, и убежден, что этот импульс абсолютно позитивный, и - я сейчас не говорю про художественные качества - но этот импульс развития, он созидательный. И для меня это большая радость.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Все. Спасибо большое. Никита Михалков, Елизавета Осетинская. Это была программа "Большой дозор". Спасибо вам большое, что вы пришли на эту передачу.