Виталий Манский - Дифирамб - 2021-12-05
05.12.2021
Ксения Ларина
―
Добрый день! Начинаем программу «Дифирамб». У микрофона Ксения Ларина. У другого микрофона с нами на связи Виталий Манский, режиссёр-документалист, президент фестиваля «Артдокфест» и национальной премии «Лавровая ветвь». Привет, привет, Виталий Манский!
Виталий Манский
―
Привет всем!
К. Ларина
―
У нас такие традиционные посиделки с Манским, поскольку есть о чем рассказать, накапливаются какие-то события, и мы стараемся сразу наших зрителей и слушателей оповестить о них. Значит, у нас 3 повода для встречи сегодня. Ну, будем как-то так бродить между ними и иногда, может быть, заглядывать в какие-то непредсказуемые места. 1-й повод - конечно же, повод для дифирамба. Это день рождения Виталия Манского, у которого не круглая дата, но все равно мы приближаемся к круглой дате, и каждый день рождения на вес золота. Виталий, я тебя...
В. Манский
―
Ну, ёлки! Мы прям приближаемся, да? Я просто не знал. Я... Я сам не приближаюсь ещё. Ну, окей.
К. Ларина
―
Да! Мы приближаемся с тобой. Мы с тобой одного года. С одного года.
В. Манский
―
Да. Ну...
К. Ларина
―
И это, конечно... Я написала поздравления на страничке у Манского: «Мой дифирамб вперёд лети, чтобы встретить Манского в пути. Поздравим с днём рождения его мы в воскресенье», что мы и делаем.
В. Манский
―
Отлично. Спасибо.
К. Ларина
―
Поздравляю!
В. Манский
―
Спасибо.
К. Ларина
―
Ну, 2-й повод - это грядущая церемония вручения премии «Лавровая ветвь». 22-я по счёту. Это премия в области неигрового кино. И об этом мы сегодня подробнее поговорим. Церемония состоится 10 декабря. Все подробности расскажет Виталий обязательно. И 3-й, а, может быть, и 1-й, и для меня, наверное, главный - это выход в прокат в онлайн-кинотеатре на территории России фильма Виталия Манского «Горбачёв. Рай». Этот фильм можно посмотреть, купив билет. Сколько билет-то стоит?
В. Манский
―
Дорогой билет. 400 рублей.
К. Ларина
―
Нормально. Он же действует не... не столько, сколько фильм идёт.
В. Манский
―
... 72 часа. Да.
К. Ларина
―
Всё-таки получается, 3 дня почти. Да? 3 дня. На сайте «Артдокмедиа»... Так правильно я говорю, да? Онлайн-кинотеатр...
В. Манский
―
... медиа. Да.
К. Ларина
―
Да, да. Но онлайн-кинотеатр... Во-первых, это отличное качество. Я фильм посмотрела. Я думаю, что мы обязаны просто сегодня об этом тоже поговорить.
В. Манский
―
Да...
К. Ларина
―
Ну, вот собственно и все.
В. Манский
―
... привело свои фильмы на «Амазон». Теперь по-взрослому все показывает, так сказать...
К. Ларина
―
То есть...
В. Манский
―
... в хорошем качестве.
К. Ларина
―
Да! И можно на большом экране смотреть совершенно спокойно. Если у вас есть...
В. Манский
―
Именно так. Именно. Да. Именно так.
К. Ларина
―
... большой экран телевизора...
В. Манский
―
... можно в HD. То есть все это...
К. Ларина
―
Да, да.
В. Манский
―
... предусмотрено в хорошем звуке и качестве. Поэтому...
К. Ларина
―
Ну, давай мы начнём с лавры... «Лавровой ветви».
В. Манский
―
Ну, «Лавровая ветвь» вообще в простонародье называется «Лавр». Тут просто...
К. Ларина
―
Ну, видишь, я старалась как-то грамотно. Я проверила...
В. Манский
―
А знаешь... А знаешь почему? Дело в том, что слово «лавр», когда была придумана премия, был зарегистрирован как торговая марка каких-то масел. Есть масло машинное «Лавр», и они все зарегистрировали. Поэтому мы вот все эти годы как бы официально «Лавровая ветвь». Но понятно, никто не хочет ломать язык, и поэтому так премия «Лавр», премия «Лавр». И ещё что интересно? Мы же её постоянно вручали вместе с фестивалем «Артдокфест», как только он родился...
К. Ларина
―
Да.
В. Манский
―
На самом деле он родился из премии «Лавр». Он родился из того, что фильмы, которые были номинированы на эту премию, никто не видел. И мы решили, ну, давайте будем их показывать. И вот так вот пошёл «Артдокфест», а потом все даже те, кто получали «Лавр», какое-то время стали путаться и говорить: «Мы получили главный приз на «Артдокфесте» - премию «Лавр». Это совершенно разные... Вот и сейчас из-за пандемии у нас фестиваль... ну, мы его решили перенести добровольно, без какого-либо, так сказать... Просто я смотрел на происходящее в Москве, и так как рекламную кампанию всегда строим, ну, так персонифицировано. То есть я так приглашаю людей в кинозал. И что-то у меня, Ксюш, не было сил пригласить людей в кинозалы, когда сводки смертности, ну, какие-то...
К. Ларина
―
Конечно.
В. Манский
―
... сколько за... Ну, просто зашкаливающие. И мы перенесли на апрель в надежде на лучшее. Ну, что? Народ в конце концов пойдёт вакцинироваться, я не знаю. А «Лавр» оставили в декабре. И теперь, может быть, так и останется, и будет... и будет две... два отдельных мероприятия в сознании людей.
К. Ларина
―
Конечно! Они перестанут соединятся в голове. И это очень правильно. Это очень правильно.
В. Манский
―
Да. Тем более что премия... премия «Лавр»... Если «Артдокфест» - это такая наша авторская как бы концепция. Мы отбираем картины. Это вот, ну, грубо говоря, можно конкретных там пару человек поставить к стенке за то, что они это делают. То с премией «Лавр» так не получится. Там большой коллектив причастных. И там вполне могут и какие-нибудь фильмы «Russia today» проскочить или уж по крайней мере в номинации, всегда финальный номинации и канал «Россия» и «Первый канал» Эрнста, и там бывает и «НТВ», и уж понятно, канал «Культура», и всякие фильмы, произведённые на минкультовские деньги. Лучшего документального кино и просветительского, и о Сахарове Лены Якович. Но и фильм там даже не телеканала «Дождь», а о телеканале «Дождь», который вообще ни на одном канале телевизионном, кроме самого «Дождя», по-моему, показан быть и не может. И вот они в этой точке соединяются и.. или там... там же 3-м фильмом идёт фильм «Новой газеты» «В лысого не стрелять» о майоре Измайлове, который снят «Новой газетой» для собственного как бы сайта, я даже не знаю, ну, как бы видео...
К. Ларина
―
У них видео... У них YouTube-канал свой.
В. Манский
―
Вот для YouTube-канала.
К. Ларина
―
Да.
В. Манский
―
То есть понимаешь, вот эта телевизионная премия, она сразу уже показывает весь диапазон существующих тенденций в индустрии телевизионного форматного кино, так условно говоря. Там очень длинный отсев. Там, я не знаю, на телевизионную номинацию фильмов, наверное, 150 - что ли? - претендовало в этом году. И вот как-то многоступенчато большое жюри, и вот такие картины собираются в финале. Мне самому любопытно, кто победит. Я всегда жду с трепетом этой церемонии, потому что когда открываются конверты... И мы, кстати, в 1-й раз из-за опять же этой пандемии, мы 1-й раз делаем все вот вообще в прямом эфире. Это будет прям в студии «Дождя». И там будет НРЗБ или кто-то...
К. Ларина
―
То есть подожди. Церемонии такой оффлайн где-нибудь там в зале не будет? Будет только в студии «Дождя»?
В. Манский
―
Только в студии «Дождя». Ну, мы... Там сколько человек поместится, «Дождь» - не очень крупный канал, как мы, кстати, знаем. Там студии-то маленькие. Но сколько поместится...
К. Ларина
―
«Дождь»... Мы с тобой должны сказать, к сожалению, что «Дождь»...
В. Манский
―
Инагент. Инагент.
К. Ларина
―
... иностранный агент.
В. Манский
―
Ой, ёлки! Да.
К. Ларина
―
Мы исправляем эту ошибку. Да?
В. Манский
―
Да. Чёрт! Да. Это да. Да. Все, о чем мы говорим, - иностранные агенты. Давай вперёд так скажем.
К. Ларина
―
Ну, пока ещё не все. Пока ещё «Новая газета» ещё свободная. Пока ещё «Эхо Москвы» ещё свободное. Но...
В. Манский
―
Чудеса чудесные.
К. Ларина
―
Да, чудеса чудесные.
В. Манский
―
... просто как... Как это?
К. Ларина
―
Кстати, если уж такой пузырь в сторону, я не исключаю, что если уж пришли за рэперами и не за всякими блогерами, то я думаю, что вполне возможно, и фестивали независимые могут претендовать на звание иностранных агентов.
В. Манский
―
Вот поэтому, кстати, то, что мы в конце концов разделили «Артдокфест» с премией «Лавр» - это хорошо, потому что премия «Лавр», ну, ни с какого боку иностранным агентом стать не может. А «Артдокфест», ну, да, он уже несёт свой в этом смысле крест. И тут ничему как бы я лично не удивлюсь. Я огорчусь, конечно, как полагаю, ещё как какое-то немалый круг людей. Но удивления уже нет. Уже мы проехали остановку удивлений, наверное, остановок 5 назад.
К. Ларина
―
Слушай, я всё-таки хочу вернуться к тому, что ты сказал. И как-то я вздрогнула внутренне, когда ты сказал, что про «Russia Today», про канал «Россия», и я что-то не вижу, неужели вот в тех тройках финальных...
В. Манский
―
Нет, в тройках...
К. Ларина
―
... финальных там нет...
В. Манский
―
Но я имею ввиду, что они все выдвигаются ежегодно. У нас выдвигаются все. И для всех эта национальная премия является очень важным инструментом индустриальным, потому что 50 человек самые разные, самых разных взглядов, самых разных, ну, в общем, взглядов, и я думаю, этим все исчерпывается, они выбирают эти фильмы в первом туре, во втором туре, голосуют. И в принципе я тебе честно хочу... Ну, хотя я всегда говорю честно. Иногда решения, которые в финале принимаются, я с ними категорически не согласен. Но это так видит индустрия свои достижения. Так видят свои пристрастия вот и все... и свои акценты оставляют вот в этом конкретном году. Я не считаю... Я действительно... Ситуация несколько даже парадоксальная. Я уехал из России и по-прежнему занимаюсь, в потом числе и финансированием, и содержанием, в общем, национальной премии индустриальной, но как-то... Но делая это я абсолютно не приношу... не привношу в «Лавр» своей гражданской позиции. Я, наоборот, стараюсь максимально дистанцироваться и отдавать им... Моя гражданская позиция заключается в том, что я не допускаю каких-то междусобойчиков, каких-то лоббирований, а соблюдаю и слежу за тем, чтобы соблюдался регламент этой премии, чтобы если в конце концов понять Симоньян, «Russia today», вот это все, как бы эти люди с приятными лицами, которые там появляются, это, ну, то, от чего у меня изжога начинается. Но если жюри за них будет голосовать, я никогда не буду ничего делать там под ковром, чтобы их как-то забанить. Нет, вот значит так. И, слава богу, к чести индустрии, которая, повторюсь, состоит из очень разных людей, придерживающихся иной раз диаметрально противоположных политических воззрений на текущий момент, эти картины не проходят. Именно честно, при честном этом рассуждении по крайней мере они не доходят до финальной номинации. Они иной раз входят во второй тур голосования, в восьмёрки, потому что перед тройками восьмёрки такой...
К. Ларина
―
А скажи, пожалуйста, - да? - а в жюри кто? Там тоже меняется жюри каждый год как в «Артдокфесте»?
В. Манский
―
Нет. Нет.
К. Ларина
―
Постоянное, да?
В. Манский
―
Там жюри 50 человек...
К. Ларина
―
Ух ты! А! Это как академия, получается. Да?
В. Манский
―
Да, это как академия. Это и старшего возраста, и классики, и молодые, и режиссёры, сценаристы, продюсеры, даже есть несколько операторов. Это абсолютно такое паритетное представительство. И региональные, и столичные. И вот единственное, что если, конечно, кто-то, не дай бог, а такое случается за 22 года, уходит в мир иной или по каким-то причинам не может выполнять обязанности члена жюри, происходит ротация. И в принципе каждый год один человек... так или иначе 1-2 человека ротируются. Но все смотрят, все голосуют. За этим следит за аудиторская компания «Геофакт» за и просмотрами, и результатами. Действительно запечатывают конверт. И ты знаешь, меня же как... всегда звонят там друзья. Уже, кстати, меньше. Почти не звонят. Звонили и говорили: «Ну, ты ладно, скажи, ты-то все... Ну, как? Ну, ты...» Я вот никогда не знаю. Я жду дня вручения с трепетом. Мне просто действительно интересно, как же вот в этом году карта ляжет, скажем так. И повторюсь...
К. Ларина
―
А все те...
В. Манский
―
... что часто она ложится, ну, совсем не так, как я голосовал. Ну, это самый кайф.
К. Ларина
―
Мы верим тебе, дорогой Манский, поскольку давно тоже следим...
В. Манский
―
Мамой клянусь!
К. Ларина
―
... следим. Нет, ну, правда. Ну, что ты мне объяснишь? Я сама знаю. Сама свидетель, поскольку я была в жюри «Артдоксеть» фестиваля, когда 1-й раз он был. Да?
В. Манский
―
Да.
К. Ларина
―
Я вот подтверждаю просто для наших слушателей, что ничего. Только мы Манского мучили, а он нас нет, потому что мы хотели вручить несколько... ещё чтоб специальный приз был, и немножко там запутались в наших пристрастиях. Никакого давления точно не оказывал на нас президент фестиваля. Я хочу спросить вот что: Виталь, по поводу вообще набора вот этих финальных фильмов, они все... Ну, какие-то фильмы, как ты уже сказал, были показаны в том числе и даже по телевидению, там «Эдик» Супера и Проскуряков. Да? И фильм Лена Якович «Дело Сахарова». Но какие-то фильмы посмотреть невозможно на телеэкране. Есть ли они у тебя в кинотеатре в твоём?
В. Манский
―
Ты знаешь, если фильм легально доступен где-либо, мы его размещаем у нас на «Артдокмедиа», и можно зайти. Там, по-моему, на главной странице есть тройки финалистов «Лавр», и просто потыкать. Если фильм... страничка предлагает открыть фильм, посмотреть, потому что там ещё есть территориальные права. Не в каждой стране это можно сделать. И какие-то фильмы размещены и на самом «Артдокмедиа». Одним словом, «Артдокмедиа» - хороший инструмент для того, чтобы вообще понять, если кино в легальном... Все, что находится в легальном доступе, можно увидеть через «Артдокмедиа». Мы очень чётко следим, чтобы никакие пиратские размещения не попадали. Ну, и, конечно, мы сами, если особенно... если уж фильм размещается на «Артдокмедиа» платно, там есть небольшой объем картин платных, это вообще 100% только легальное по контрактам. И я, кстати, в каком-то смысле мы так много делаем всего бесплатно, я призываю иногда позволить себе заплатить за какую-то платно картину, потому что эти деньги в конечном счёте подогревают и индустрию, и, ну, они не лишние. Вот сейчас, к сожалению, я понимаю, что надо всем нам все поддерживать: и операции детям, и независимые издание, и каких-то людей, которые оказались в беде. Но в череде вот этих вещей, которые мы поддерживаем, может быть, где-то на 125-м месте можно и поддержать людей, пытающихся создавать вот картины документальные о нашей как всегда, черт возьми, непростой русской жизни, бытии.
К. Ларина
―
Да. Ну, вот по поводу фильма Веры Кричевской «На фиг такую работу», какой... как бы так это мы переводим с английского, этот фильм я так смотрю, достаточно широко и ярко идёт в прокате не в России. Вот буквально недавно была премьера в Нью-Йорке. Да.
В. Манский
―
Да, в Нью-Йорке на нью-йоркском фестивале. И IDFA - это главный мировой фестиваль документального кино, кстати сказать, на почти на основании того, что мы его показали на «Артдокфесте» включил картину в программу лучших фестивальных картин мира вот по итогам года. И везде фильм собирает полные залы, и везде собирает большие заинтересованные дискуссии. Люди и радуются, и смеются, и тогда и слезу пускают, потому что, в общем, история, мягко говоря, такая. Но я вот не знаю, слушай, могу я... возьму я на себя смелость? У меня есть вообще информация такая, как бы очень эксклюзивная. Дело в том, что Вера как человек упёртый и в чем-то идеалистичный, она с лета-то пробивала в России прокатное удостоверение.
К. Ларина
―
Прокатное удостоверение. Да, она про это говорила. Да, да.
В. Манский
―
Вот. У меня есть новость.
К. Ларина
―
Так.
В. Манский
―
Не Министерство культуры, а те, кто над ними всё-таки решили выдать прокатное удостоверение.
К. Ларина
―
Да ты что?
В. Манский
―
Да, это вообще чудо чудесное. Это, конечно, ничего не изменит в нашей жизни. Жизнь с получением Верой прокатного удостоверения будет по-прежнему скверная, по-прежнему будут уничтожать независимую прессу, свободы, все это, все это, но при этом вот каким-то совершенно парадоксальным образом где-то в каких-то отдельных залах можно будет посмотреть в России фильм Веры Кричевской о телеканале «Дождь», об истории уничтожения телеканала «Дождь». Хотя Вера когда пробивала удостоверение, она сформулировала это всё иначе, она говорила, это фильм о становлении, ну, настоящей журналистики, которая как бы преодолевает все сложности и всё-таки выживает.
К. Ларина
―
Да, телеканал «Дождь», опять же напомню, внесён в реестр иностранных агентов. И для меня тем более вообще это звучит, новость, которую ты сообщил, парадоксально, что этот фильм об истории иностранного агента в России, - да? - истории создания...
В. Манский
―
Посмотрим...
К. Ларина
―
Он получает прокатное удостоверение.
В. Манский
―
Просмотрим, как будут брать кинотеатры фильм, потому что я тебе хочу сказать, фестиваль «Артдокфест» имеет официальную лицензию для деятельности в России. Мы его... получаем ежегодную лицензию, в Министерстве утверждаем всю программу, и по идее у нас должно быть никаких проблем. Но нет в городе Санкт-Петербург, культурной столице Российской Федерации, ни одного зала, который решится, который на данный момент сказал нам, что мы вас пустим в себе. Ни одного зала. То есть все... Условно прокатное удостоверение есть, но настолько власть чётко сказала, как нужно себя вести...
К. Ларина
―
Кто есть кто. Да?
В. Манский
―
... кто есть кто, что это ничего не решает. У меня была такая эпопея с фильмом «В лучах солнца», корейская картина. Министерство не давало прокатного удостоверения. Мы подали на министерство в генеральную прокуратуру, выиграли. Министерство дало прокатное удостоверение, но тем не менее кинотеатры...
К. Ларина
―
Не взяли.
В. Манский
―
Ну, редкие кинотеатры взяли. Очень редкие. То есть значительно... Картина прошла значительно менее заметно, чем там в Соединённых Штатах, Канаде, там в Южной Корее, Германии, в других странах, где она шла большими экранами, и это было действительно достаточно серьёзное событие кинопрокатное для НРЗБ. В России это так по, так сказать, по углам как бы.
К. Ларина
―
Ну, посмотрим. Если получится получить прокат для этой картины, это замечательно. Если нет, я думаю, что в любом случае этот фильм увидят. Я имею в виду фильм Веры Кричевской. Обязательно покажется на том же «Дожде» ещё раз. Ну, и, может быть, у тебя в прокате он пойдёт...
В. Манский
―
Нет, это...
К. Ларина
―
... в кинотеатре.
В. Манский
―
Ты же знаешь, мы-то всегда готовы подставить своё хлипкая плечо товарищам, но хочется же, чтобы люди, которые никогда не слушали «Эхо Москвы», которые ничего не знают про «Артдокфест», не знают про «Артдокмедиа», вообще ничего не знают, чтобы они вот в своём городе, там я не знаю каком, я не хочу обидеть никакой город, поэтому сейчас скажу в городе N, пошли вечером, пошли днём там в какой-нибудь торговый центр, где большой мультиплекс, где 125 кинозалов и 586 фильмов, и вдруг их заинтересовало бы название «F@ck this job», и они бы зашли и вдруг открыли глаза на то, что происходит...
К. Ларина
―
Ты прям... Ты как Вера Крическая рассуждаешь. То понимаешь, нет, все не так. Все-все гораздо хуже. Кстати, я хотела ещё одну новость сообщить нашим слушателям, фильм «Тихий голос», который тоже был...
В. Манский
―
Гран-при «Артдокфеста».
К. Ларина
―
Да, гран-при «Артдокфеста». Но с ним был связан безусловно опять же и скандал, когда и запрещали его показ во время фестиваля. Он сейчас выложен в открытом доступе на канале «Настоящее время»...
В. Манский
―
Иностранном агенте.
К. Ларина
―
... иностранном агенте. Да. Вы можете его увидеть.
В. Манский
―
Да, в программе «Реальное кино». И там, кстати, есть...
К. Ларина
―
Да, да, да.
В. Манский
―
... прямой разговор...
К. Ларина
―
Это твоя, кстати...
В. Манский
―
... с режиссёром.
К. Ларина
―
Это твоя программа «Нереальное кино». Да.
В. Манский
―
Да, я курирую эту программу. И есть разговор с режиссёром Валерик Река, то есть это понятное дело псевдоним. И посмотрите, он тоже есть на канале «Настоящее время.док» в «Ютюбе». И вы увидите режиссёра, который вынужден, получая призы, кстати, не только на «Артдокфесте», а на крупнейших мировых фестивалях, скрывать своё лицо из соображений безопасности не только своей, но и своих родственников, которые живут по миру, и в том числе в Чечне. То есть, понимаешь, в чем там проблема? Что уже под угрозой не только сам человек, который осмелился произнести словосочетание «чеченец-гей», но и родственники этого человека являются заложниками этой системы. Вот...
К. Ларина
―
Там, кстати, там ещё страшнее, помимо родственников, там он говорит, герой, про то, что чеченские диаспоры за рубежом они его воспринимают любого человека и соплеменника, который признается в том, что он представитель сексуальной... сексуального меньшинства, они его воспринимают точно так же, с таким знаком...
В. Манский
―
Абсолютно.
К. Ларина
―
С такой же ненавистью и позором.
В. Манский
―
То есть по сути у человека горит весь земной шар под ногами. Не в Чечне, а во всем мире он не может найти покой.
К. Ларина
―
Ужас! Ужас!
В. Манский
―
Это вообще вот кто-нибудь задумайтесь, что, грубо говоря, кому-то что-то не нравится там в Белоруссии, он уезжает... или в России, он уезжает куда-то, и вроде бы он обретает какой-то... Ну, да, там идёт ностальгия и прочее, прочее. Но он обретает какую-то безопасность, а для чеченца нет на планете Земля...
К. Ларина
―
Кошмар.
В. Манский
―
... точки безопасности.
К. Ларина
―
Давай мы вернёмся к исходной точке, повторим, чтобы зритель-то подошёл к телеканалу «Дождь», иностранному агенту для того, чтобы стать свидетелем вручения премии «Лавр», «Лавровая ветвь»...
В. Манский
―
Да, сразу после Миши Фишмана...
К. Ларина
―
Давай. 10 декабря, в пятницу...
В. Манский
―
Да, собственно все и и так включат «Дождь», потому что будут смотреть Фишмана. Так вот после Фишмана не отвлекайтесь, посидите ещё чуток, будет даже в тех номинациях, где вы по определению не знаете авторов, ну, например, «Дебют» - это молодые авторы, но даже вот в «Дебюте» или в «Арт-фильме» есть как бы интрига. Вот в «Арт-фильме» прошёл... прошла картина режиссёра, которого даже я не знаю. Я загуглил его, чтобы понять, кто это. «Гугл» говорит, что он актёр, ну, какой-то не самый известный, выдающийся. Он снял фильм «Блокада», не путать с фильмом Лозницы «Блокада». И что интересно? Я же теперь большой человек. Я же академик «Оскара» и вот начал голосовать уже, так сказать, в этом году. И вдруг я вижу эту картину в long-листе на «Оскар», вот этого неизвестного актёра, о котором у нас, когда он шёл вот там... в «Арт-фильме» было там тоже что-то около 100 с лишним фильмов, он проходил все эти этапы, потом он вошёл в восьмёрку, вошёл в тройку. То есть он как бы со своим неожиданным, таким взглядом на эту...
К. Ларина
―
Взглядом.
В. Манский
―
... продвинулся. Но как он к нам продвинулся, я понимаю. Как он на «Оскар» продвинулся, я просто ума не приложу.
К. Ларина
―
Давай назовём, назовём его. Это Андрей Фурманчук, фильм «Блокада», который вот в тройке лучших «Арт-фильм». Мы делаем небольшой перерыв. Виталий Манский - наш сегодняшний гость. Продолжим через некоторое время.**********
К. Ларина
―
Возвращаемся в программу «Дифирамб». Ведёт её Ксения Ларина. Это я. Ещё раз приветствую. И наш сегодняшний гость Виталий Манский, президент фестиваля «Артдокфест» и национальной премии «Лавровая ветвь», в просторечии «Лавр». И как раз «Лавровую ветвь» будут вручать 10 декабря, напомню я нашим слушателям и зрителям, и вы сможете её увидеть, эту церемонию, поскольку она будет проходить в прямом эфире в студии телеканала «Дождь», иностранный агент. Виталь, у нас там есть одна, одна номинация, победитель в которой уже известен. И мы должны об этом сказать. Это...
В. Манский
―
О, да.
К. Ларина
―
Это за вклад, что называется. Легендарная личность. И кстати, об «Оскаре». да? Виктор Косаковский, выдающийся наш документалист. Ну, ты сам скажешь слова, которые нужно сказать.
В. Манский
―
Да, я скажу действительно все эти слова. Виктор такой живой, слава тебе, Господи, классик, молодой парень, 60 лет. Мы с ним на днях виделись в Берлине, гуляли. Я поддался его... Он же снял... Вот последняя по времени картина - это картина «Гунда», история свиньи...
К. Ларина
―
Свинюшку. Да.
В. Манский
―
Да. Снята настолько проникновенно, настолько, так сказать, погрузили нас в историю этой немолодой дамы, что картина после того... Её даже «Аэрофлот» купил. Я вот сейчас летел...
К. Ларина
―
Ужас! Народ её обожает.
В. Манский
―
Да, я летал из Монреаля...
К. Ларина
―
Кстати.
В. Манский
―
... на «Аэрофлоте», стал, значит, листать, какие фильмы посмотреть. И вдруг смотрю... Нет. Нет, на «Аэрофлоте» я куда-то в другое место летел. Не помню. Но короче, «Аэрофлот» предлагает посмотреть фильм «Гунда». А зелёные, партия зелёных в Германии вообще решила профиль «Гунды» сделать гербом своей партии, учитывая, что партия сейчас имеет в правительстве министра иностранных дел Германии, то это ого-го. Так вот я попадался... Он же Виктора у нас этот... Как называется? Веган. Поддался его соблазну и пошёл с ним в веганский ресторан в Берлине. И вот, так сказать, один день был, можно сказать, не грешил.
К. Ларина
―
Молодец.
В. Манский
―
Но... Да. Но на самом деле Виктор -действительно абсолютно такая величина в мировом документальном кино. Он интересно зафиксировал, так сказать, свой день рождения. Он... В этом году ему исполнилось 60. И его день рождения знают все, кто любит и следит за документальным кинематографом, потому что он снял фильм «61-й год» о людях, которые с ним родились в один день. И это фильм о поколении об этом парадоксальном, разном...
К. Ларина
―
То есть фильм называется «Среда, 19.07.61».
В. Манский
―
Да. Вот и так, как ему и тем более исполнилось 60 лет, члены совета премии приняли решение вручить ему за вклад в документальное кино. И это абсолютно заслуженно, учитывая, что этот приз ранее получали и Герц Франк, и Перишан, и Обухович, и Сокуров, и самые выдающиеся, самые любимые наши кинематографисты. Кого-то, к сожалению, уже нет. Кто-то радует нас даже иногда ещё и своими работами, своими фильмами. И Виктор, я с ним провёл целый вечер в Берлине, и он мне рассказал о своих планах. У него сейчас в работе сразу 3 картины очень разные, очень важные. Он не уполномочивал меня, а я не являюсь его пресс-секретарем, поэтому умолчу о том, что это за фильмы. Но поверьте, это картины, которые очень ярко, интересно... И это очень важно, что за вклад получает человек, который находится в процессе, который в работе, который продолжает в том числе и экспериментировать, и искать... и он имеет полное право ошибаться. То есть такой как бы последним словом для человека, нашего коллеги, я очень рад этому факту.
К. Ларина
―
Я хочу добавить к тому портрету, который ты написал, портрет Виктора Косаковского, что помимо того, что он действительно выдающийся документалист, режиссёр и художник, он ещё совершенно поразительной смелости гражданин и поразительной сердечности, неравнодушия. Вот то, что роднит его с тем же Александром Сокуровым. Я вижу, как он с какой болью и с какой искренностью отзывается на все несправедливости, которые творятся в нашей стране...
В. Манский
―
Ты знаешь, что интересно?
К. Ларина
―
... творятся с людьми.
В. Манский
―
Ты знаешь, что интересно?
К. Ларина
―
Я помню, как он Сенцову речь... речи произносил и в защиту Сенцова, и в защиту Алексея Навального.
В. Манский
―
В Венеции. Да. Абсолютно. Вот знаешь, что я хочу сказать? Что он до недавнего времени свою гражданскую позицию отделял от своего творчества. Всё-таки его картины в прямую с этой гражданской позицией не были связаны. Сейчас в нем происходят какие-то изменения, и по крайней мере два проекта без трёх напрямую связаны с его гражданской позицией. Это очень влажно, интересно и ценно, что человек ощущает в себе потребность выполнить какие-то... исполнить некие долги, которые не исполняет в целом русский человек перед миром, перед обществом, перед цивилизацией. И я, правда, не имею... ну, не могу сказать, над чем он работает. Но эти фильмы скоро должны появиться. И многие будут потрясены тем, как... какое изменение в творчестве Виктора нас ждёт в самое ближайшее время.
К. Ларина
―
Но тут вот самое время и место перейти как раз к твоей картине «Горбачёв. Рай», которая только начинает свою прокатную судьбу в России. Ну, как? Мы так скажем, - да? - поскольку другого варианта, насколько я понимаю, нет. Только вот в онлайн-кинотеатре. Хотела спросить, вообще ты следишь, сколько он уже идёт в прокате? И можно ли там посмотреть, вот какое количество людей уже посмотрело его там?
В. Манский
―
Ну, я не могу вот сейчас... у меня нет как бы возможности сейчас посмотреть, сколько посмотрело, но я бы на другое обратил внимание. Всё-таки премьера фильма состоялась, ну, мировая в Амстердаме на IDFA. Буквально следующий показ был в России. Мы её показали 2 декабря 2020 года. И мы были открыты к тому, чтобы картину представить российской аудитории, ну, практически сразу. Но прошёл год. Хочу заметить, прошёл год. И за этот год картина была показана на десятках первых фестивалей. Картина была там номинирована, вошла в тройку финальную номинантов на азиатский «Оскар», вошла в десятку номинантов на европейский «Оскар», получила призы. Даже NHK - 1-й канал в Японии, «Аль-джазира», «Би-Би-Си», уже показано на канале «Arte». Отдельные страны покупают, многие европейские страны. Картина выходит в кинопрокат в разных странах. Тут в той же Канаде, в Америке. Ни одного предложения из России нет, даже от фестивалей. Ну, ладно...
К. Ларина
―
Почему? Объясни мне. Просто... Простите. Я картину посмотрела. И я считаю, что она просто... её необходимо показывать российскому зрителю, ну, исключительно даже из соображений патриотического чувства про то, что... Фильм про то, что какие есть люди в нашей стране. Да? И это абсолютно такой ты меня, я уже Виталию сказала, это что-то между Пушкиным «Борисом Годуновым» и Маркесом безусловно «Осень патриарха». Хотя, конечно, мы говорим не о диктаторе, не о той фигуре, которая изображена у Маркеса, но тем не менее это человек, который был на самом верху власти, который рулил огромнейшей страной, самый большой страной практически уже в Европе точно. И это, конечно, поразительный портрет тотального страшного одиночества, о том, что происходит с человеком, когда он эту власть теряет. И этот путь по-разному проходят люди. Здесь нет ни какого-то общего, но единственного, универсального пути. И для меня здесь Михаил Сергеевич, которого мы знаем очень хорошо, он вообще очень часто бывал у нас на «Эхе», когда был здоров, - да? - и мы... и в эфире. И вообще мы... Это наш товарищ и друг нашей радиостанции, не говоря уже про личную его дружбу с Алексеем Венедиктовым, который тоже очень много делает для него, Алексей. Вот. Но я такого Горбачева не видела. Я очень много о нем не знала. Здесь такое сочетание какой-то, глубины, какого-то покаяния внутреннего, искренности, чувства юмора, иронии и любви! Это, конечно, удивительный фильм. И мне ужасно жалко... Я понимаю, Мединский, который сказал...
В. Манский
―
И слушай... Слушай...
К. Ларина
―
... тебе, что пока я жив... Да?
В. Манский
―
... кто кроме русского человека... Ведь что очень важно? кто, кроме русского человека этот фильм поймёт во всем диапазоне его чувств, потому что все остальные...
К. Ларина
―
Безусловно.
В. Манский
―
... этот фильм смотрят с английскими, арабскими, немецкими, чешскими, итальянскими субтитрами. Они не понимают, где он когда переходит на суржик, где он когда о чём-то...
К. Ларина
―
Поёт украинские песни.
В. Манский
―
Да. О чем он не договаривает. Это люди не понимают. А та аудитория, которая понимает этот фильм тысячу процентов, она лишена этого фильма. В этом же ещё очень серьёзная как бы драма, ну, как бы несправедливость, черт возьми! И мы ждали, ждали, ждали, ждали. Мы куда-то по одному показу вывезли, там показали его во Владивостоке один показ, ещё что-то. Но потом мы поняли, что мы, ну, как бы мы получили у продюсеров эту возможность, право и поставили на нашей платформе, чтобы в каком-то смысле выполнить свою, ну, не то, что...
К. Ларина
―
Миссию. Ну, миссию в конце концов. Конечно.
В. Манский
―
И сейчас вот хотя бы в таком варианте люди могут посмотреть картину, потому что я не могу преодолеть непреодолимое. Я не могу поставить эту картину в эфир ни одного телеканала. И вот, к сожалению, все это выглядит так. И это общая, кстати, судьба в целом картин «Артдокфеста». Это же я один из тех документалистов, которые иногда ценой, ну, не хочу здесь... Ну, в общем, мы знаем, что иногда ценой жизни снимают картины, которые должны открыть глаза обществу, так сказать, на весь этот объем, конфликтность нашего бытия, помочь найти точку опоры для какого-то пути в завтрашний день. И эти фильмы, государство делает все, чтобы они даже не добрались до фестивального экрана, не то, чтобы до экранов своих там телесетей или там, кстати, VID-платформы. Ни одна VID-платформа не... Точнее сначала они там типа боролись за картину, а потом, видимо, получили какое-то высшее, так сказать, указание и одномоментно обе платформы, которые даже работали как-то на конкуренцию, кто получит фильм, одномоментно сказали нет, все, мы... так сказать, мы пас.
К. Ларина
―
Скажи, пожалуйста, а Горбачёв видел картину?
В. Манский
―
Да. Да.
К. Ларина
―
Что говорит?
В. Манский
―
Не спал.
К. Ларина
―
Или... или ты ему давал как на визу, что называется, и уже когда фильм был готовый...
В. Манский
―
Кстати... Кстати, очень важный момент. Дело в том, что наши слушатели могут до конца, так сказать, не быть не в курсе, но сейчас если ты снимаешь документальное кино, то о ком бы ты не снимал, даже если этот твой герой бомж на лавочке, вот эти все... Последняя версия, там подписать, показать, согласовать. Горбачёв - политик, всемирно известная, так сказать, личность. Никаких бумаг! Вот просто я разрешаю, все снимайте, делаете. Более того когда мы снимали, а ты... поскольку ты фильм видела, там были моменты, когда, ну, такие... Как сказать, да?
К. Ларина
―
Да.
В. Манский
―
И были...
К. Ларина
―
Когда он не хотел... головой нет, нет...
В. Манский
―
Нет, нет. Я имею в виду какие-то, где он там не очень хорошо себя...
К. Ларина
―
Да.
В. Манский
―
... чувствовал там что-то.
К. Ларина
―
Да, да, да.
В. Манский
―
И были люди вокруг, которые пытались там не дать это снять. Именно Горбачёв говорил: «Оставьте Манского в покое. Я ему доверяю. Пусть он делает. Он знает, что он делает». И благодаря Горбачёву эта картина именно такая. И когда мы сделали картину, и он знал, что картина выходит, он собственно ждал, пока мы ему её покажем и никак в это не вмешивался. Поверь мне, я сейчас... у меня новая картина. Я сейчас с юристами там то, сё, согласование. Там просто... как бы просто тихий ужас уже и тихий ужас впереди. Горбачёв в этом смысле абсолютно свободный человек. И для меня лично это какая-то такой... Знаешь, он уже всегда старше меня вот на эти 30 лет. И я его знаю уже 20 лет, и он всегда, так сказать, такой... Я помню его в 70 лет, когда мне казалось, кстати, наивно, что 70 лет - это конец вообще всего. И я смотрю на Горбачева с его жизненными интересами, с его горящим глазом, с его там... Ну, не будем. И думаю: ух, неужели в 70 и я буду такой? А теперь я смотрю на него в 90, я, если бог даст, я вообще очень хотел бы до 130 дожить. Но если до 90 доживу, очень хотел бы, да, пусть у меня не работают ноги, там руки, пусть там меня передвигают...
К. Ларина
―
Главное, что голова... голова, чтоб работала.
В. Манский
―
... абсолютно быть свободным, даже в своей, ну, какую-то наивности, каких-то своих, так сказать... Ну, просто быть свободным человеком. Это же настолько прекрасно и настолько заразительно, настолько как бы это вот...
К. Ларина
―
Там, кстати, скажу нашим слушателям, что это не просто фильм. Это не панегирик в честь Горбачева. Это невероятно объёмная картина. Правильно говорит Виталий про то, что вот только русский человек может понять вот весь объем, весь массив этой личности и её противоречия, её ошибки, ну, его ошибки. Да? И здесь, кстати, есть такие вот реперные точки, которые не обходит автор фильма, связанные с, там не знаю, с распадом, с танками на улицах многих столиц советских республик, попытка стянуть, удержать Союз, и отношение к ГКЧП и почему, как он сказал там, что... что он слишком добрый...
В. Манский
―
Мягкий.
К. Ларина
―
... мягкий.
В. Манский
―
Да, да. Что мягкий. Не...
К. Ларина
―
Легко прощаю. Легко прощаю.
В. Манский
―
И никого не казнил.
К. Ларина
―
Да. Да, да.
В. Манский
―
Никого не казнил. Это для...
К. Ларина
―
Ещё... Да? Да.
В. Манский
―
Вся гениальность для меня - это плохо, но я не мог, я не мог это переступить. Мне... Я не...
К. Ларина
―
Да. Конечно, много... много про Раису и про любовь. Это тоже невероятный этот рай, который в его душе. Он собственно его держит на земле, мне кажется, этот рай.
В. Манский
―
Абсолютно.
К. Ларина
―
Да? И, конечно же, мне было особенно интересно все, что связано с театральной постановкой «Горбачёв» в Театре наций, где как раз вот репетиционный период мы застаём с помощью Манского, где Горбачёв отвечает на очень простые вопросы Херманиса, режиссёра, и исполнителей главных ролей Жени Миронова и Чулпан Хаматовой, что ели, что пили, когда впервые встретились с Раисой, во что одевались, как поцеловались. Да. Это интересно...
В. Манский
―
Кто первый поцеловал.
К. Ларина
―
Это замечательно. В общем, я под большим впечатлением и очень хочу, чтобы этот фильм посмотрели. Опять же повторю, Виталь, ну, хорошо, допустим, Мединский сказал: пока я жив, пока я министр культуры, Манского не будет. Да? Но сейчас-то всё-таки другой министр культуры. И вроде как все люди, особенно кинематографисты, какие-то надежды как-то с ней связывали, что здесь всё-таки будет какое-то другое отношение. Почему не получается?
В. Манский
―
Нет, ты знаешь, я хочу быть здесь честным.
К. Ларина
―
Так.
В. Манский
―
Я не сажусь с российской властью за стол переговоров в том смысле, что мы выполняем требования, которые они выставляют в качестве условий законных на их... по их букве закона для деятельности «Артдокфеста». То есть мы выполняем всю эту бюрократическую штуку. Мы подаём эти заявки на аккредитацию, списки фильмов на разрешение на показ. Но дальше я не... я не хочу с ними вступать ни в какие переговоры в поиске компромиссов. Я не...
К. Ларина
―
Понятно.
В. Манский
―
... этих компромиссов. Мы без компромиссов. Вот они что-то нам не дают показывать. Мы объявляем, вот эти 25 фильмов нам не дают показывать. Они запрещены к показу. Мы их показываем в Латвии. Мы специально учредили фестиваль, куда перевели конкурсную программу «Артдокфест», называется Международный фестиваль документального кино «Артдокфест-Рига». Пожалуйста, мы там эти картины показываем. Вы можете приехать. Мы сделаем все, чтобы вам помочь. Но пандемия, конечно, нам тут подножку делает, но тем не менее. Но после фестиваля мы прилагаем усилия для того, чтобы они либо оказались на «Артдокмедиа», либо чтобы их купил для показа иностранный агент, телеканал «Настоящее время». То есть мы не бросаем эту работу. Мы делаем все для того, чтобы эти картины дошли до зрителя. Но сидеть за столом переговоров и принимать решения, знаете, давайте-ка вы не будете вот это, а за это вы это. Нет.
К. Ларина
―
Все понятно.
В. Манский
―
Очень эти все компромиссы никуда не ведут. Я очень долгие годы жил в иллюзии возможности достижения компромиссов с этой властью. Их для меня нет. Это я для себя решил окончательно, бесповоротно. Пусть это будут потери. Пусть это будут там какие-то серьёзные неудобства, но я с этого пути не сойду.
К. Ларина
―
«Артдокфест» 31 марта, как я понимаю, откроется - да? - в Москве? В Москве.
В. Манский
―
Да, 31 марта мы откроем «Артдокфест» в Москве. Я не знаю, откроем ли мы его в Санкт-Петербурге. Мы надеюсь, получим лицензию на Санкт-Петербург, но город и его руководство... Мы обращались и к губернатору Санкт-Петербурга, получили скользкий, невнятный, нечто... ни на что не отвечающий ответ, что, дескать, я не я и хата не моя. И то есть мы ничего не запрещаем, пусть решают кинотеатры. Приблизительно так.
К. Ларина
―
Все понятно.
В. Манский
―
Какой же кинотеатр пустит «Артдокфест», если 3 кинотеатра были закрыты и опечатаны, и, слава богу, не оштрафованы. Ну, какой? Ну, вот просто сама подумай. И вот как-то город в этом смысле в глухой обороне. Мы надеемся. Но в конце концов... Я, кстати... Знаешь, я в каком-то смысле думаю, что, ну, если так, то, может быть, так тому и быть, потому что вот та же история там с «Мемориалом». Мы вот боремся за «Мемориал»...
К. Ларина
―
«Мемориал» - иностранный агент.
В. Манский
―
Да, да. Но в принципе это же странно, что в стране, допустим, есть Комитет по правам человека при президенте, а прав человека нет. Но, может быть, тогда и не надо Комитета по правам человека, если нет уважения НРЗБ репрессии...
К. Ларина
―
Да.
В. Манский
―
... может быть, не надо. Может быть, надо, так сказать, ну, расчехлить всю эту ситуацию уже окончательно, чтобы быть... чтобы не было фестивалей. Пусть будут фестивали там имени Михалкова, «Лучезарный ангел», там не знаю, святые крестители, так сказать, и прочие там, ну, вот все это. Мы победим, победим вместе. Мы там волоколамский рубеж. Ну, пусть это все...
К. Ларина
―
В этом смысле советская... Да.
В. Манский
―
... в этом болоте утонет.
К. Ларина
―
Советская власть была в этом смысле честнее. Да?
В. Манский
―
Абсолютно.
К. Ларина
―
Нет, так нет. Да, да, да.
В. Манский
―
Да, я...
К. Ларина
―
А здесь какая-то шизофрения, имитация...
В. Манский
―
Я инакомыслящий. Я для этой власти враг. Все, точка. Не надо в этим врагом ничего, ни о чем, ну, как бы никаких переговоров. Мы как бы... мы видим Россию будущего разную. Я не вижу с ними ничего в будущем. Вот ничего. Я... У меня нет точки, где я могу с ними сесть и сказать, ну, знаете, ладно, давайте гуманитарные вопросы будут такие, а вот в Украину мы возьмём армейскими силами. Вот нет. Этого нет. Ну, предметы... Я вообще не очень понимаю, по большому счёту я даже не очень понимаю, правильно ли мы делаем, что мы... что я лично, не мы, я лично продолжаю как-то вот, ну, подавать этому министерству эти заявки, тем самым я как бы легитимизирую их, получается. Да?
К. Ларина
―
Да, получается.
В. Манский
―
Все это незаконно. Вот все, что они делают, это незаконно. Но если я им подаю заявку, получается, что я с ними уже в какой-то игре. Я с ними не в игре. Вот в чем штука.
К. Ларина
―
Но здесь всё-таки я бы сказала так, Виталь, все равно здесь приоритеты мы расставлять должны, потому что все равно нам важно, нам с тобой, чтоб мы это увидели, чтобы люди это увидели, чтобы не ограничивать, не ограждать, как делает власть, не ограждать российских граждан...
В. Манский
―
Чтобы это не были иллюзии, что мы живём в свободном, демократическом обществе разных возможностей. Этого нет. Это нужно чётко, ясно...
К. Ларина
―
Это вообще. Вообще это сейчас это ощущение абсолютной шизофрении, в которую помещено российское общество, потому что ты там говоришь про совет по правам человека, который есть, а прав человека нет. Но у нас и сахаровский центр - иностранный агент, не только.... и «Мемориал» - иностранный агент. Вот в этом и есть шизофрения. У нас Стена скорби стоит. Да? У нас есть Бутовский полигон. Мемориал. Мемориал - это в смысле мемориал, а не «Мемориал». да?
В. Манский
―
Да.
К. Ларина
―
Но при этом все равно считаются проклятыми все люди, которые так или иначе пытаются сохранить историческую память. Ну, что тут говорить? Поэтому безусловно согласна с тобой, что компромисса, наверное, нет, не имеет смысла допускать для себя. Но когда ты... И всё-таки есть ставка, когда тебе важно, что человек это увидел, люди это увидели...
В. Манский
―
И мы эти вопросы решаем. Мы... В конце концов, сейчас закончится пандемия, откроются границы. Мы для всех... Мы всех приглашаем в Ригу, в Латвию, где, кстати сказать, благодаря Горбачёву... Ведь это была такая же советская республика, с таким же латвийским ЦК Компартии, там Комсомола, КГБ, угловой дом у меня напротив с этой подвальной тюрьмой. Все было то же самое. Но люди вышли. Люди изменили. Да, может быть, Латвия не самая богатая страна, не самая благополучная, но она свободная, и она чётко понимает, куда она развивается, что она преодолевает. И сегодня Латвия является страной, куда можно эмигрировать из России в поисках свободы, независимости, но и, в общем говорят, какой-то более достойной и комфортной жизни даже. Даже!
К. Ларина
―
И сохранить, между прочим, не только себя, но и ту часть культуры, которую ты представляешь.
В. Манский
―
Да. И именно, кстати сказать, именно латвийское государство финансирует фильм о Горбачёве. Не российское государство. Оно его даже не даёт показать. А латвийское государство. Вот ведь парадоксы какие! Понимаешь? А в этом государстве, в Латвии нет ни нефти, ни газа, ни углеводорода, ничего нет, ни НРЗБ там выкопать и продать.
К. Ларина
―
Но и, кстати, к Горбачеву у них свой исторический счёт к Горбачеву они могут предъявить безусловно.
В. Манский
―
Конечно. Но тем не менее они хотят, чтобы этот разговор состоялся. Они хотят, чтобы в том числе с их помощью эта фигура историческая была зафиксирована в документальном кино. И они абсолютно искренне эту картину считают своей картиной. Она номинирована на 5 номинаций на латвийский «Оскар»...
К. Ларина
―
Ну, кстати, добавлю, что и Алвис Херманис, режиссёр спектакля «Горбачёв», тоже является гражданином Латвии и выдающийся театральный латышский режиссёр. Спасибо большое. Виталий Манский. Успели, что могли. Остальное скажут наши зрителей и слушатели. Обнимаю тебя крепко и желаю тебе удачи и успеха! Надеюсь, что твой тихий ужас тоже будет хорошим фильмом.