Вася Обломов - Дифирамб - 2021-09-05
05.09.2021
Ксения Ларина
―
Добрый день! Начинаем программу «Дифирамб». У микрофона Ксения Ларина. И сегодня я с большой радостью представляю вам нашего гостя, которого вы чаще видите в наших политических программах. Это музыкант Вася Обломов. Василий, приветствую! Здравствуйте!
Вася Обломов
―
Здравствуйте! Здравствуйте всем!
К. Ларина
―
Сегодня наконец-то мы поговорим о прекрасном в этом ужасном мире. Я надеюсь, что у нас...
В. Обломов
―
Да.
К. Ларина
―
... у нас это получится. Ну, во-первых, такой вопрос задам, Вась: сегодня вообще благоприятное время для творчества в России?
В. Обломов
―
Трудно сказать. Наверное, да. Наверное, да. Мне сложнее, потому что я уже много сказал, а это всё повторяется и повторяется. А мне нужно находить новые темы и высказываться по каким-то новым вопросам, и это становится сложнее, поскольку я уже высказался, а оно все ещё актуально, и к этому нельзя... Ну, ты же не можешь одно и то же постоянно повторять. Да? Но по большому счёту жизнь по-прежнему в ярких красках. И если начинать вот с нуля писать что-то, описывать - всё это, пожалуйста, сегодня благоприятное время для того, чтобы это сделать, оно располагает, в общем-то, к этому. Да? Не скучное. Вот это совершенно точно не скучное...
К. Ларина
―
Это точно. Но у Вас всегда была такая точка отсчёта, такая... социального посыла всегда как... так или иначе это была не злоба дня. Я... Так неправильно говорить, но некий какой-то резонанса с сегодняшним днём, он необходим для того, чтобы эта искра высеклась. Это вообще как произошло в Вашей жизни? Случайно? Или это Вы сознательно такой путь выбрали, который я даже... честно говоря, даже не знаю, как это назвать, что это за жанр, в котором Вы существуете.
В. Обломов
―
Мне тоже сложно сказать...
К. Ларина
―
В котором Вы сочиняете. Да.
В. Обломов
―
Да. Мне сложно сказать, но получилось очень просто. Я всегда считал, что искусство, оно должно быть актуальным и современным. Ну, то есть если ты пишешь сейчас, сегодня, то ты должен резонировать с сегодняшним днём. И, в общем-то, любой художник, который существует сегодня, всегда существовал, он резонировал с тем, что происходит у него вокруг, и он старался описать или объяснить жизнь, которая проходит у него на глазах своими словами. Попытка объяснить жизни - это, в общем, свойственно всем авторам без исключения. Да и книжки пишутся об этом. И песни слагаются об этом. И картины писались об этом и так далее. Поэтому я подумал, что глупо писать о чем-то совершенно отвлечённым от действительности. И когда появился Обломов, он появился с песней «Еду в Магадан», и это было больше 10 лет назад уже. И для меня это было типа таким проклятием. То есть я решил высказаться, проклясть, в общем, этот музыкальный бизнес, эту культурную среду. Ну, то есть она, в общем-то, злая по своей сути песня, хоть она и смешная, она сатирическая история высмеивает вкусы и там привычки граждан. Но по существу она... В Советском Союзе это назвали лирическая комедия. Это когда ты смотришь, вроде смешно, но очень грустно. И вот это как бы... Вот в этом смысл «Еду в Магадан». Я написал, я вообще не рассчитал, в общем-то, не на что. Даже на понимание. И к моему удивлению искреннему совершенно, внезапно понимание пришло, появилась куча людей, которым эта песня понравилась, от обычных людей на улице до гендиректора «Первого канала». И все начали говорить, что вот блин как классно, как ты все правильно понял. Я помню, я Эрнста спросил на телевидении, когда они нас пригласили 1-й раз, я осторожно спросил типа, там была какая-то передача, и он сам туда пришёл. Они сами не ожидали, а он сам пришёл посмотреть типа, что за Обломов. И я тогда его спросил. Говорю: «Константин Львович, а Вы понимаете о чем песня «Еду в Магадан»? Вы понимаете, - да? - о чем она?» Он говорит: «Конечно, понимаю. Вы да что?» Ну, там НРЗБ. Да. И потом это было очень смешно. Мы эту песню никуда не носили, ничего с ней не делали. И радио брали её самостоятельно, брали клипы. Какие-то прибалтийские страны, я уж не помню какие, у нас просили клип поставить в эфир, а он же с матом. И они попросили, можно клип поставим в игре, а он же с матом. Они говорят, ну, русский язык, ну, у нас иностранный. Говорим: да? Ну, хорошо. Берите, пожалуйста. В общем, да. Потом я написал песню про милиционеров, тоже такую довольно прямолинейную про... «Кто хочет стать милиционером?» Была такая у меня песня. И она тоже собрала кучу миллионов... кучу там просмотров, миллионы просмотров, и тут же пришли ко мне за интервью люди. А я что-то тогда так как-то подустал, и я решил, что в интервью я буду всегда говорит то, что мне приходит на ум. А всем это так понравилось. Все посчитали, что это типа так, ой, он правду-матку рубит, и смотрите... Тогда пресса, кстати, была другая, не такая как сегодня. Они приходили дружно все ко мне, расскажи интервью... Интервью начали цитировать, к моему искреннему удивлению. То есть я вроде говорю все как есть, а они там... Я говорю там: вот Чехов сказал там типа, там проблема не в пессимизме и оптимизме, а в том, что у 99 из 100 нет ума. И все такие: wow, он знает Чехова. А мне... Ну, я такой: ну, это ж как бы нормально. Я так удивлялся этому. Потом я сочинил песню про «С чего начинается Родина». Она уже была не смешная и была очень грустная. Я в какой-то момент, помню, по Москве ехал, по-моему, в метро я ехал. Где-то на Дубровке я подумал, что типа... Была такая же дождливая погода. И я подумал, что вот та песня, которую я вспомнил, она где-то заиграла, оригинальная Марка Бернеса, которую Марк Бернес исполнял эту песню. Я подумал, что сегодня всё как-то не так и решил написать песню, которая, на мой взгляд, отражает современные реалии «С чего начинается Родина».
К. Ларина
―
Она даже не грустная, она жёсткая очень песня.
В. Обломов
―
Да, она такая очень жёсткая. И я написал её. И мы выложили её в интернет, потому что у меня весёлых песен на тот момент не было. И она тоже собрала кучу просмотров и тоже больше сразу людей пошло за комментариями, как же он так рассказал и так далее. И в тот момент мы поняли, ну, я понял, что, видимо, проекту «Вася Обломов» суждено случиться, и эти песни мне суждено... предстоит писать и дальше, поскольку есть на них спрос. И, значит... Я раньше думал, что это ерунда, как бы она кому может быть нужна. Но всем стало интересно. И вот спустя 10 лет я уже написал, боже мой, 6 альбомов, по-моему, я написал. Это один концертный альбом, кучу видеоклипов, сто миллионов просмотров на «Ютюбе». Огромная, кстати, всем благодарность слушателям, зрителям за все эти годы. Было мега интересно мне лично. Я не знаю, как... Надеюсь вам тоже. И чего только в жизни у меня за эти 10 лет не произошло, с кем только бы не сочиняли песни, и как только жизнь не поменялась за эти 10 лет. Мы даже вот собирались провести большой концерт, мероприятие в честь 10-летия Васи Обломова, но пандемия все скосила и отодвинула наши планы. Мы очень рассчитываем, может быть, следующей, вот этой зимой 20... Уже какой? 22-го года попытаться сделать этот интересный вечер, который мы планировали сделать в честь юбилея проекта «Вася Обломов». я очень далеко ушёл от того, что Вы меня спросили...
К. Ларина
―
Да, да, да.
В. Обломов
―
... ну, я примерно рассказал, откуда все пошло.
К. Ларина
―
Конечно же, Вы сами сказали, что за 10 лет страна стала другой и...
В. Обломов
―
Да.
К. Ларина
―
... и пресса стала другая, и все стало другим. И сегодня, как мне кажется, многие песни, которые тогда были возможны и возможно было их спеть на «Первом канале» телевидения, сегодня не то, что на «Первом канале», а даже и нигде невозможно спеть. Я даже... Вот песни ещё, которые Вы делали втроём с Noize MC и со Шнуром...
В. Обломов
―
Да, да, да.
К. Ларина
―
... «Любит наш народ всякое дерьмо». Да?
В. Обломов
―
Да.
К. Ларина
―
Сегодня по сути за то же самое осудили и выслали из страны, и... и драка Мирзализаде, который позволил себе вот такую вот сомнительную шутку. Как сегодня существовать в таких реалиях людям, которые привыкли как Вы говорить то, что они думают не только в интервью, но и в своём, ну, творчестве, - да? - наверное, в своей жизни?
В. Обломов
―
Да не знаю. Я решил для себя, что, во-первых, я уже всё написал, и из песни слов не выкинешь, все уже давно опубликовано, сказано, и переписывать песни старые, менять в них слова, исходя из реалий современной России, там я не знаю, как Константин Кинчев, он когда поверил в бога, он в песне про... песне Виктора Цоя, которую он все время исполняет на концертах, он пел: «Каждому яблоку - место упасть, Каждому вору - возможность не красть», - стал петь Кинчев, что, в общем-то, странно, потому что авторская строчка была: «Каждому вору - возможность украсть», в общем-то. Да. Ну, да, это были крайние...
К. Ларина
―
Но мы другие случаи знаем. Классический случай... случай Сергея Михалкова, автора гимна Советского Союза.
В. Обломов
―
А, ну, там, в общем, партия сказала: «Надо».
К. Ларина
―
Да, да.
В. Обломов
―
Там всё-таки уже не от души же он. Он же... Партия сказала. Там же уже под заказ работа. Там это немножко другое. Он тоже, кстати, молодец, работал в этом смысле он по... плодовитый был. Вот. А что сегодня делать, я, честно говоря, я затрудняюсь... у меня нет рецептов и каких-то таких: вот нужно делать так, вот нужно делать не так. Очевидно, что время стало не травоядным. Ну, то есть я знаю, например, правила, которые, как мне кажется, по которым сейчас мы существуем в нашей стране. Они, конечно, не имеют ничего общего с законом. Но я пока попадаю в эти правила, потому что я же, в общем, всегда старался писать о вечном, даже, ну, о чём-то более глобальном, широком. Даже когда мы делали «Господин хороший», и Андрей Васильев говорил мне, что... продюсер проекта, он говорил, что вот там типа случилось какое-то событие, надо написать про него, про сейчас, отправим это за неделю, а я всегда хотел, чтобы мы смотрели через призму произошедшего сейчас широко дальше, чтобы эти песни были актуальны не через неделю, а через год, через два, потому пытался найти в событиях какие-то параллели с вечностью. Ну, то есть я не знаю там, в событии, когда Леонид Якубович там обзывался на «Аэрофлот», а потом люди, собравшиеся вокруг него, ему аплодировали, я написал песню про поиски лидера протеста, про то, как народ отчаянно искал того, кто же выскажет до них все это и так далее. И вот таких песен было, то есть на НРЗБ там. Целый альбом потом этого выпустили «Ломки Васи Обломова». Вот. И поэтому поскольку я всегда старался писать не совсем... То есть Обломов - это же не про то, что типа там, я не знаю, Путин, проклятый, уходи. Это не про это совершенно...
К. Ларина
―
Нет, конечно.
В. Обломов
―
... история. Я всегда писал о каких-то там глобальных типа вещах, там типа против... То есть если Обломов против чего-то протестовал, если можно так сказать, или высмеивал, то это всегда было там хамство, глупость, безответственность, равнодушие в конце концов и так далее. А то, что я лично как гражданин страны ходил там НРЗБ митинги, за кого-то голосовал, за кого-то не голосовал, это уже моё личное дело. Ну, если говорить о творчестве, то я никогда не позволял себе вот каких-то таких, ну, типа лично унижать каких-то конкретных людей, поскольку я всегда пишу о явлениях, не совсем о людях. То есть, ну, вот как-то так всегда я делал. И поэтому... И, кстати, песня, которую Вы упомянули, правда про «Любит наш народ...», она ж тоже, в общем, о явлениях. И по большому счёту я не встречал ни одного человека в жизни... Да что по большому? Вообще ни одного человека в жизни не встречал, который бы не улыбался, слушая эту песню. В этом, кстати, сила русского народа, нашего народа в том, что... в этой самоиронии потрясающей. Потому что я помню, когда мы играли концерт, господи, в Белостоке в Польше, я был хэдлайнером какого-то фестиваля, и там никто не говорил по-русски из организаторов, все с нами по-английски разговаривали. А я не понимаю, как можно слушать Обломова, если ты не говоришь по-русски. Ну, в общем, мы вышли на сцену. Оказалось, что собравшиеся там люди прекрасно говорят по-русски. Они пели все песни, и в том числе песню про «Любит наш народ...» И ко мне подошёл американец, который тоже выступал там, был международный фестиваль. Подошёл американец, с серьёзным видом спросил, а что это была за песня, которую все так дружно кричали, всей этой... все вот эти собравшиеся - да? - люди. Что... что это за песня? А слова были: «Любит наш народ всякое оно». Я так подумал, подумал. И я ему говорю... Ну, я ему перевёл припев. Он так изумился. Он так подумал, подумал. Он такой серьёзный американец. Он такой... Почему они пели это словно это гимн? Я ему говорю, ну, есть такая штука - самоирония, умение смеяться над собой. Я пытался ему как-то вразумить его, объяснить ему, что это все как бы не глупость. Это, наоборот, смех. Ты поднимаешься над проблемой, смеёшься над ней, и в этом как бы есть сила. Он ничего не понял. Это было... Ну, как бы он типа пожал плечами. Ну, да. Ну, да. Но это было очень смешно. Я всё-таки существую в рамках каких-то... в художественной. Я всё-таки рассчитываю... продолжаю рассчитывать на здравый смысл и рассчитываю, что книги жечь пока никто не собирается. И в конце концов мы говорим сейчас о песне, это художественное произведение, а не... а не инструкция по применению. То есть песня «Добро пожаловать в этот прекрасный мир», где я зачитываю людям права и обязанности в клипе, в котором меня Михаил Горевой отправляет в газовую камеру и бреет на лысо, и они же, я надеюсь, что наши зрители, слушатели понимают, что все это, в общем, метафорично. Это вымышленная среда, вымышленное место. И Михаил Горевой не злой, а я не по-настоящему в газовой камере нахожусь. Ну, в конце НРЗБ как кино. Да? Это же музыкальное видео. Поэтому...
К. Ларина
―
Не могу...
В. Обломов
―
Да?
К. Ларина
―
Не могу не сказать... Да, давай. Я поняла про что мы гово... про, что Вы говорите. Все время хотелось мне сказать, что это Вы в Следственном комитете будете рассказывать, про что... про что Вы песни писали. Это ужасная шутка, но на самом деле вот так... такой мир, к сожалению. Но тем не менее Вы не можете не обратить внимание, что сегодня из властных структур, из силовых структур, из общественных структур стремительно исчезает это чувство самоиронии и чувство юмора, о котором Вы...
В. Обломов
―
Да.
К. Ларина
―
... говорите.
В. Обломов
―
Да.
К. Ларина
―
Именно поэтому...
В. Обломов
―
Потому, что они считают, возможно, что если ты смеёшься над чем-то, а это что-то НРЗБ быть грозном и страшным. А сейчас время, когда оно должно быть особенно грозным и особенно страшным. Но, видимо, им так нужно, чтобы вот... Но, видимо, сейчас такое время, что вот... И как там есть у Васи Ложкина картина «Не время улыбаться».
К. Ларина
―
Да, да. Именно. Именно. Именно так. Именно так. Но вот тогда скажите мне, пожалуйста... Хотя этот вопрос я, конечно, Вам уже пыталась задать. Я так поняла Ваш ответ, что все равно Вы, что называется, делай, что должно, и будь... и будь, что будет, что Вы не собираетесь каким-то образом подстраиваться под меняющуюся действительность. Но тогда мой вопрос такой: а как публика, которой... с которой Вы, слава богу, ещё встречаетесь, и концерты у вас есть, как она вообще считывает эти смыслы сегодня? Как она сегодня встречает?
В. Обломов
―
Мне трудно отвечать за слушателей и зрителей Васи Обломова. Но насколько я могу судить, мне, в общем, с ними повезло. Они все правильно понимают смысл песен Васи Обломова. Они понимают, о чем там говорится, над чем смеётся, над чем там плачут. И в этом смысле мне кажется, что у нас с публикой взаимопонимание полное. Нет, ни одного человека, который бы мне сказал типа, а вот я что-то не понял, а что ты здесь хотел сказать. Ну, как бы все нормально. В этом смысле нет ничего такого... Ну, и в конце концов я не помню, там даже «РИА Новости» ого-го! Они когда-то недавно... У меня когда в прошлом году или когда? Вышел клип на песню «Деньги, деньги», в котором я высмеивал тренинги личностного роста в России, ну, там смешные, и они даже написали новость о том, что Обломов высмеял тренинги личностного роста. Я очень удивился тому, что «РИА Новости» решили это подать как вышедший факт. Было довольно забавно. Так что я не знаю, я в конце... Ну, Вы правильно говорите, что может все, что угодно случится. Мы в России живём. Я всё это прекрасно понимаю. Но как-то в старых песнях менять слова, ну, что?Это как-то было бы совсем нелепо и глупо. Типа, старик, я этого не говорил. Ну, во-первых, я уже все давно сказал, уже все давно спел и так далее. Ну, просто мне вообще кажется, что это лишнее, то, что они делают. И вот чисто мне кажется, что это лишнее, потому что очевидно, что режим политический зацементировался, и он никого не боится. Вся эта ахинея про то, что они там боятся за кремлёвской стеной... Никто ничего никого не боится...
К. Ларина
―
Не боятся?
В. Обломов
―
Все у них прекрасно. У них стабильно. У них отлично. У них... У них есть планы на будущее. Они чувствуют себя уверенно. И, в общем-то, мне кажется, что им опасаться нечего. Ну, искренне мне так кажется, что им опасаться нечего, и поэтому мне кажется, что любые какие-то репрессии с их стороны в сторону несогласных сейчас, сегодня на наш день они избыточны. И непонятно, зачем. То есть зачем... Зачем они нужны, я искренне не понимаю. Ну, то есть у них, наверное, есть какая-то там... свой план там. Но зачем это делать, я... я не понимаю.
К. Ларина
―
Сегодняшний наезд вот как раз на вот этот жанр stand-up comedy, он тоже, наверное, не случаен, потому что он, наверное, чуть ли не последний, свободный жанр остался в России легальный, а когда 10-11-й год, который мы с Вами вспоминали, тогда и было телевидение, тогда было и «Дождь»(российские власти считают иноагентом) легальным каналом, в который не запрещалось прийти. Не было ещё СМИ-иноагентов...
В. Обломов
―
И «Дождь» был даже разрешён на Украине...
К. Ларина
―
Да. Да. И вообще не было войны с Украиной ещё в то время.
В. Обломов
―
Не было войны. Да.
К. Ларина
―
Была другая страна. И Кирилла Серебренникова ещё не арестовывали, не шили это 1-е театральное дело. Вообще много чего не было. И зато много чего было. А вот сейчас всё-таки да, понятно, что стэндаперы, мне кажется, в то время, когда вот Вы начинали работать, тогда ещё не были столь популярны. Не было, может быть, надобности. Сегодня они остались одни. Насколько... Я имею в виду так... в метафизическом смысле. Но вот и за ними пришли. Как Вы думаете, как среагирует это сообщество? Вообще насколько они Вам интересны, эти люди...
В. Обломов
―
Мне кажется, за ними не пришли.
К. Ларина
―
... жанр?
В. Обломов
―
Мне кажется, за ними не пришли. Мне кажется, не пришли. Мне кажется, тогда, когда я начинал, и когда вот 12-й год и так далее... Ну, в конце концов Comedy Club - это тоже в какой-то stand-up. То есть - да? - он уже был...
К. Ларина
―
Тогда, кстати, на «ТНТ» вот это был...
В. Обломов
―
Да, он Comedy Club. Он был уже.
К. Ларина
―
И «Прожекторперисхилтон» был, между прочим.
В. Обломов
―
А! «Прожекторперисхилтон». Конечно.
К. Ларина
―
Да.
В. Обломов
―
«Продекторперисхилтон» был. Да. Хорошая передача была, кстати. Да. Вот. И... Ну, и «Господин хороший» был. Но сегодня я, честно говоря, не... я бы... Я не считаю, что то, что случилось, это типа наезд на всё их сообщество там стэндаперов, что они там что-то кому-то. Мне вообще опять-таки кажется, что они не представляют никакой особой угрозы. Я, честно сказать, не слежу за этими стэндапами и типа там смотреть того, всего... Я знаю, что они существуют. Я знаю, это люди есть популярные, смешные люди, есть какие-то менее популярные смешные люди. Я знаю, что на «ТНТ» их очень много. Они там делают какие-то... кучу разных передач и стараются это все культивировать. Все это я знаю. Насколько им угрожает опасность и типа всем, мне кажется, ну, я могу ошибаться, но мне кажется, всем им опасность не угрожает. Кроме того я не думаю, что все они хоть сколько-нибудь политизированы вообще.
К. Ларина
―
Но многие. Многие - да. Многие - да. Многие - да. В хорошем смысле политизированы, потому что они точно так же, как мне кажется, я несколько человек, за которым я слежу, мне они интересны, вот там начиная... Данила Поперечный, например, тот же. Да? Или тот же Михаил Шац, который вообще ближе к моему поколению, который вошёл вот в эту среду совсем недавно. Это все равно больше похоже, на мой взгляд, на то, чем Вы занимаетесь только вот в таком... таком жанре.
В. Обломов
―
Михаил Шац, ну, вот он отличный дядька.
К. Ларина
―
Да.
В. Обломов
―
Пользуясь случаем передаю ему большой привет. Давно мы не виделись. Отличный дядька Михаил Шац с прекрасным чувством юмора, интеллигентнейший человек.
К. Ларина
―
Да.
В. Обломов
―
И я видел его какие-то выступления, то, что он делает в стэндапе, все прекрасно, все чудесно. Почему бы к нему прибадываться, я не знаю. Михаил Шац не ходит сейчас с плакатами «Долой Путина!» и не дерётся с ОМОНом, и не призывает с ним драться. Мне кажется, в этом смысле он для режима является далеко уже, давно уже не опасным человеком и...
К. Ларина
―
А кто опасный-то? Опасных-то нет по-настоящему. Действительно...
В. Обломов
―
Но они выкатили список... Ну, как? Они выкатили список опасных людей. Там же было зимой уголовное дело, в котором был список людей, которые призывали идти на митинги там встречать Навального. Или что там происходило вот в эти... В январе или феврале, когда это все происходило. Там же был список, типа уголовное дело людей, которые...
К. Ларина
―
Да, да, да.
В. Обломов
―
... там была куча людей, там артистов каких-то там...
К. Ларина
―
Которые перепосты просто делают.
В. Обломов
―
... актёров.
К. Ларина
―
Да, да, да.
В. Обломов
―
Ну, нет, там были люди, которые снимали ролики... ролики...
К. Ларина
―
Или поддерживали. Да. Ролики поддерживали
В. Обломов
―
Да, да, да. Ну, и типа вот они ж все там у них в уголовном деле. Это же где-то там в этой машине правды сидит этот человек, который это сейчас что-то, где-то, читает и собирает... и собирается или не собирается допрашивать этих людей, я не знаю. Но вот они там... Потому что режим в какой-то момент, как мне кажется, он объявил, то есть все маски сброшены, ты либо со мной, либо ты против меня. То есть как бы нет среднего. Нет, ничего не дано. Если ты выступил против меня, значит, я буду там действовать в отношении тебя там соответствующим образом. То есть я не удивлюсь, если у актёров, которые поддерживали выход на площадь, если у них исчезнут роли в кино, потому что кино в современной России - это очень государствозависимый бизнес. То есть фильмы, которые снимаются без участия государственных денег, их единицы. Фонд кино спонсирует огромное количество фильмов. И, в общем-то, он заказывает музыку. И те фильмы, которые снимаются, они во многом уже заказаны... Они там тематику раздают.
К. Ларина
―
Да.
В. Обломов
―
То, сё, 5-е, 10-е, о чем мы снимем следующий фильм и так далее. А независимый кинобизнес, он, в общем, очень тяжело себя чувствует, особенно в условиях эпидемии. И поэтому если государство захочет исключить человека из пищевой цепочки кинобизнеса, а у него это, в общем, основной доход, он, например, артист, актёр, они легко это могут сделать и без особых для себя потерь. Типа я тебя удаляю, ты больше у нас сниматься не будешь, вот иди куда-нибудь, ищи где-нибудь кого-нибудь, кто даст тебе денег сниматься с тобой. А ты... А мы дальше снимаем кино про... Какую мы битву ещё не снимали? Давайте про битву на Чудском озере. Кто будет снимать? Так. Кто будет экранизировать? Так. Давайте 20 миллиардов даём туда.
К. Ларина
―
Василий, давайте остановлю Вас. Да. Потому что там нужно сделать небольшой перерыв. Продолжим через некоторое время.
В. Обломов
―
Да.**********
К. Ларина
―
Возвращаемся в программу «Дифирамб». Напомню, что сегодня мы встречаемся в нашей виртуальной студии с Василием Обломовым, музыкантом. Ведёт передачу Ксения Ларина. Мы говорим о том, насколько сегодня благоприятна вообще наша страна Россия для творчества. Но вот возвращаясь к вопросу о стэндап-комиках, ну, и про кино, про то, что Вы говорили вот перед перерывом, все равно опасность представляют или не представляют, это уже не имеет значения, когда люди сами понимают, что можно, а что нельзя. И сегодня мы прекрасно понимаем, как махровым цветом вот эта самая самоцензура растёт как лебеда - да? - в поле. Сегодня это считается нормой. Вот насколько этот путь, он, как Вам кажется, эффективен, продуктивен и приемлем для человека, который занимается в принципе творчеством хоть каким-то?
В. Обломов
―
Нет, если ты наступаешь себе на горло, и ты хочешь что-то сказать, и ты не делаешь это по причине того, что ты боишься, то лучше вообще этим не заниматься абсолютно. Кроме того я же исхожу из того факта, что статья Льва Толстого о патриотизме в России не считается экстремизмом. Она продаётся, ну, много лет и уже... А Толстой Лев Николаевич - он наше все при всей пропаганде и так далее. Если прилетят инопланетяне на Землю и спросят, покажите мне одного человека, который бы мог явить собой лучшего представителя человечества, с большой вероятностью это был бы Лев Толстой, не только российских представителей, а вообще в принципе. Поэтому и его статья о патриотизме продаётся в книжных магазинах, можно найти её, где угодно на просторах интернета, прочитать её. Есть статьи Льва Толстого о православной церкви, которые тоже никем не запрещены. Они потрясающие логичны. Если вы кто-нибудь это слушающие, кто-то... кто-нибудь это... смотрящий это видео не читал статьи Льва Толстого о патриотизме или не читал статьи Льва Толстого о православной церкви, бросайте этот эфир, срочно идите читайте эти статьи, потому что там огромная концентрация умных мыслей на там... на одно предложение. Это потрясающе. Мега человек. Вот. Я исхожу из того, что в конце концов сказано, - да? - роман Джорджа Оруэлла не запрещён на территории нашей страны, и книги Солженицына не запрещены в нашей стране...
К. Ларина
―
Пока.
В. Обломов
―
Ну, в общем, мне кажется, вообще книги не только НРЗБ никто не читает. Это ещё отдельная песня. Просто, возможно, их никто не читает, поэтому их никто не трогает. Но если ты считаешь, что ты боишься что-либо говорить и не говоришь этого, тогда и лучше вообще не писать. Промолчать. Вот, кстати, тоже есть хороший способ - помолчать. Ты можешь посмотреть, что происходит вокруг. Помолчать. И время покажет, что можно, что нельзя, куда можно ходить, куда нельзя. В конце концов, может, ты что-нибудь для себя интересное почерпнёшь вот этими...
К. Ларина
―
Не могу не спросить тогда раз уж Вы так хорошо знакомы с творчеством, публицистическим творчеством Толстого, что такое для Вас патриотизм? И что Вы в это понятие вкладываете? И вообще как Вы к нему относитесь?
В. Обломов
―
Я полностью согласен со Львом Николаевичем. Я боюсь, что цитировать классика я не буду от своего лица, но я вот на 100% разделяю его убеждения. И я тогда даже так скажу: я не люблю, когда... Я так и отдалённо скажу, что я не люблю, когда государство травит своё население на другое... на другое государство, на другую страну, что это наши великие предки, а их... и это наши великие убеждения, а это их жалкие там заблуждения там. Да? Это мы великие, а они ничтожные и так далее, и так далее. Всеразделение на граждан там одной страны, они хорошие. В другой стране граждане плохие и надо зачищать землю, на которой... Короче, это всё... Как это сказать? Мне больше близок космополитизм. Я считаю, что... То есть у тигров, там я не знаю, у птиц, у них нет государств. Ему, в общем, все равно. Там вороне, она может прилететь из Эстонии в Россию и обратно и не заметить этого. Просто ей стало холодно, птице, она улетела в тёплые края, потому что ей... И она не терпит, не сидит в холодной зиме, загибаясь, потому что она там родилась и должна пригодится. У неё... У них нет этого идиотизма. Кроме того они, животные, они не убивают друг друга по убеждениям. Говорят, что человек - венец природы, но трудно найти животное, которое будет убивать просто потому, что там, я не знаю, какое-то убеждение там, истреблять какой-то специальный вид просто из принципа, не из инстинкта пропитания, не инстинкта самосохранения, из страха, а просто из принципа. Нет такого. За убеждения. Это все люди придумали условности сами себе. То есть они там сурикаты живут в Африке, они не говорят, это... надо там типа, мы там живём, там не живём. Если им надо, они уйдут куда-то искать воду, и все будет у них прекрасно. Так что это все как бы придумки людей и разделять друг друга по цвету кожи, национальностям, границам, там...
К. Ларина
―
Вероисповеданиям.
В. Обломов
―
... вероисповеданиям. И на этой почве... Самое плохое, что происходит из этого, - на этой почве приходят конфликты. Конфликты. Сколько крови было пролито за эти все надуманные людьми вещи, ну, просто не сосчитать. Поэтому как бы я, поскольку человек мирный и против любой войны, любых конфликтов, я не могу это поддерживать.
К. Ларина
―
То есть можно так резюмировать, что и патриотизм, и религия, они людей разделяют, а не объединяют. Ну, кстати, я вспоминаю слова в этой связи Александра Меня, которые вот на всю жизнь я запомнила, что этих перегородок там нет, что они... они только на земле ставятся эти перегородки, а там этих перегородок нет. Это можно отнести... Да?
В. Обломов
―
... вот есть такая. Либерализм же. Вот он родился в западной Европе как ответ на существующий в то время порядок вещей. Прежде всего они сказали: «Давайте жить по закону», а церковь говорила: «Вся власть от Бога». Они сказали: «Нет, нет, нет. Будет теперь по-другому. Вот мы сейчас все изменим». Там и реформация началась, все дела. То есть это ж все как бы на самом деле развитие человечества. Это все тоже как бы такой какой-то биологический процесс. Они проходят стадии становления. Стали общества медленно, но верно цивилизовываться, цивилизовать. То есть вот цивилизованней, цивилизованней. Какие-то более понятные... И, кстати, вот эта толерантность, которой нас все пугают, - это на самом деле признак цивилизованных людей, она приходит к нам... Она же в наше общество пришла. Я уже даже говорил в вашем эфире, людей... То есть в нашей стране там 40 лет назад, 30 лет назад их могли избить за не тот цвет волос или не ту причёску. Сегодня если ты расскажешь кому-нибудь прохожему, что представляешь, его побили за то, что причёска у него не такая, он скажет: «Какая дичь, Господи!» А это же было в нашей стране. И всему на радость толерантное отношение пришло на смену. Все сказали, оказывается, так можно делать. Оказывается, можно ходить с разными причёсками, слушать разную музыку, в конце концов одеваться в разные вещи и так далее. И, кстати говоря, западный капитализм, он же нас тоже учит в России вежливости. Вот я тоже замечал недавно человеку одному. Он говорит: «Видишь, как хорошо в стране стало, типа все вежливые стали». Я говорю: «Подожди. Не-не-не». Приходит сюда в «Старбакс» в России, а это большая многомиллионная корпорация американская, но она приходит и говорит... набирает людей на службу, и людям говорит: «Значит, так. Когда приходит человек, вы ему говорите: «Добрый день!» - у них написано «добрый день». - Потом вы ему говорите: «А вам там с молоком с обезжиренным или с соевым?» Потом вы говорите: «А печенье не хотите?» И т.д. Разговариваете с ним на «Вы», имя записывайте и радостно с ним прощайтесь, когда он уходит». И так в НРЗБ заведениях там. Или там заведение... В магазине одежды слышите: «Могу я чем помочь? А, может, Вам размер какой-нибудь подойти? А вот...» И всего доброго, там в конце скажите. Так что это... Это не мы стали такие добрые и... Ну, как бы просто запад сделал это для того, чтобы продавать. Ну, потому что они поняли, что если человек хорошо себя чувствует в магазине, если с приятно, вежливо общаются, то он много денег потратит. Это прекрасно. И бизнес доволен, и человек счастлив, и вещь купил хорошую. У нас в России как бы это волей-неволей все становятся вежливые. То есть ты просто чувствуешь себя лучше в этом обществе, которое... Но это происходит именно потому, что западный капитал пришёл и начинает учить, как нужно разговаривать. Поэтому мы же, которые все наездили по заграницам во всех гостиницах заграничных, мы ж все когда приезжаем там в какой-нибудь отель, атмосфера НРЗБ, и смотрим, там недавно был ролик, когда женщина матом крыла благим за то, что там они увидели там песок на полу. Они такие удивляются. Так же нельзя. Вот в нормальных же стран этого нет. А эти просто в Анапе, они не поняли просто как зарабатывать деньги, что если вежливый будешь, хороший, если у тебя будет чисто, приятно, к тебе все приедут и будут у тебя жить, и ты больше заработаешь. Они просто этого не поняли. Поэтому, ну, вот...
К. Ларина
―
Ну, тут я тоже могу тут с Вами не согласиться. Мне кажется, что эта попытка провалилась, поскольку все равно, как поётся в известной песне, которую мы сегодня вспоминали, «Любит наш народ всякое оно», народ наш тянется все равно к естественному проявлению агрессии и потому, что его раздражает искусственная вежливость. Да? Да.
В. Обломов
―
Это происходит просто медленно. Это просто происходит медленно, но я думаю, что цивилизация... Вот цивилизация, она рано или поздно победит. Другого пути нет.
К. Ларина
―
Хочется верить.
В. Обломов
―
Нет, нет. Это как бы можно по одной Москве судить... То есть это просто может быть длинный, долгий процесс, там сейчас как у Чехова там, - да? - на человека будет 2 человека, 3, 10, а потом, может быть, и весь город, а, может быть, никогда. Но это можно судить по той же самой Москве, как устроен сервис вокруг стал, как, там я не знаю, в автобусах появились вежливые водители. Кто-то их научил. То есть я ж, кстати, думаю, что московские власти, которые стараются тут что-то делать внутри, ну, для благоустройства города, они ж это не выдумывают. То есть если они умные люди, они смотрят какую-нибудь западную страну, там не знаю, какую-нибудь там Скандинавию, ну, и как у них сделано, ну, и... То есть уже выдумывать ничего не надо. НРЗБ точно так же. Просто вот точно так же. И все будет работать. И там... И они все становятся вежливыми, все становится лучше и удобнее, и так далее. И просто потому что, ну, как бы это прогресс. Да? Тут... тут как бы никуда не денешься. Понятно, что политическая воля...
К. Ларина
―
Прекрасно.
В. Обломов
―
... она другая. Там ради политической воли они там чего-то хотят другого, но цивилизация... То есть если спросить у людей, там в кафе сидящих там... Там они сидят с этими айПэдами, ноутбуками по-прежнему в этих кафе, они просто не думают о политике...
К. Ларина
―
Ну, это другие люди. Это... это хипстеры так называемые, которые в 10-х годах назывались словом «хипстеры». Это та молодёжь, которая, как ты говоришь... как Вы говорите, вне политики. Да? Они пока... пока вне политики, пока за ними не пришли, потому что то, что Вас уже не удивляет вот из этих новостей, которые вваливаются в Ваш дом, - да? - их многих ещё по-прежнему удивляют. Вот я...
В. Обломов
―
Ну, я не думаю, что за ними... Я думаю, что у государства и нет задачи прийти за ними...
К. Ларина
―
Перевербовать. Перевербовать есть задача.
В. Обломов
―
Нет, перевербовать - это типа просто воспитать их с другим мнением. Но я думаю, что государство, оно защищает... Власть, она защищается. То есть если она видит в тебе угрозу для личной... личную угрозу... Ну, либо ты говоришь: «Я иду баллотироваться депутатом в Госдуму». Ах, да, ага! Хочешь баллотироваться? Ну, давай посмотрим, как у тебя получится. А если ты просто... я хочу на вписку слушать Моргенштерна и там, я не знаю, пить коктейли в баре, я думаю, что к тебе никто не придёт. Ну, то есть...
К. Ларина
―
Здравствуйте! Тот, кто захотел пойти в независимые депутаты, ему не сказали, ага, интересно. Ему сказали: давай до свидания.
В. Обломов
―
Ну, я это и имел в виду. Конечно.
К. Ларина
―
Ты нам не нужен.
В. Обломов
―
Конечно, конечно.
К. Ларина
―
Идти отсюда.
В. Обломов
―
Нет, не нужен. Конечно. Он создаёт угрозу. У них свои планы на это.
К. Ларина
―
Да.
В. Обломов
―
Он представляет угрозу их планам. Они действуют согласно своим представлениям о том, как они должны действовать. А если он ничего не хочет, ну, то есть он не претендует на власть, он просто живёт в предлагаемых ему условиях, то он им, в общем, и неинтересен. То есть его... Может... он может делать все, что угодно. То есть он... Навального ты поддержишь? Нет. Ну, и иди подальше. Кому ты нужен? Я так думаю. И большинство людей так, в общем, и считает, что меня это не касается. Я к этим... к этому не отношусь. У нас, в общем, люди очень-очень неравнодушны к тому, что происходит. Они, мне кажется, не верят в то, что они что-либо могут изменить. Давно не верят. И я не помню случае в истории с другой стороны, чтобы наша власть хоть раз шла навстречу протестующим. Ну, типа они там вышли, что-то попросили, она сказала, ну, в общем, справедливое решение, ну, типа справедливое желание. Надо так делать. Я не помню ни одного случая.
К. Ларина
―
Ну, постойте. Когда Алексея пытались посадить в 1-й раз по «Кировлесу», и когда вся Москва уж точно, ну, огромное количество людей без всяких санкций вышли на Манежную площадь, и на следующий день они его освободили. Думаете, нет?
В. Обломов
―
Я... Я не думаю, я знаю, потому что я был там.
К. Ларина
―
Да, да, да.
В. Обломов
―
... вся Москва. Это было очень смешно.
К. Ларина
―
Много...
В. Обломов
―
Смешно... смешно... Нет. Смешно. Я был там. То есть я пришёл туда...
К. Ларина
―
Я тоже была.
В. Обломов
―
Я пришёл туда и параллельно смотрел репортажи, когда тогда канал «Дождь» рассказывал о том, что там происходит столкновение около Госдумы, там вот это все. Ну, я помню себя, значит, смутное чувство. Я шёл... Как эта улица? Ну, короче, я шёл около Цума, уже подходя, там люди спокойно отдыхают, едят шаурму, пьют какое-то пиво, там у Новикова был ресторан, ещё что-то. А я читаю, там пишут, там столкновения. Ну, то есть по идее я должен уже ощущать приближение...
К. Ларина
―
Но они были. Столкновения были под вечер. Да.
В. Обломов
―
... большому... Потом я подошёл к Большому театру. И тоже «Дождь», и кто-то ещё писал, что тут уже очень прессуют, очень всё серьёзно. Ну, там видео, фото. А я возле Большого театра. Там туристы, фонтан работает, дети мороженое едят. И тогда я... Тут же совсем за углом должна быть революция, или что там происходит. Я, искренне недоумевая, подошёл к Госдуме, обнаружил там, ну, сколько-то там людей стояло. Но они стояли, и ничего не происходило. Вообще. То есть я пришёл, все люди стоят, но они не знают, что им делать. Это, в общем, понятно, они стоят, ничего не происходит.
К. Ларина
―
Аплодировали. Кричали свободу... Свободу Навальному кричали, аплодировали. Нет, нет, нет. Это было хорошо.
В. Обломов
―
Ну, да, что-то такое. Потом девочка ко мне подошла и спросила, куда нужно клеить наклейки со словом Навальный. Я сказал, что я не знаю, куда нужно клеить наклейки. Я вообще удивлён был этому вопросу...
К. Ларина
―
То есть Вы не верите... И Вы не верите, что вот в этом смысле общественное какое-то движение, общественная активность, она может...
В. Обломов
―
Вообще. Я верю, Ксения...
К. Ларина
―
... изменить страну.
В. Обломов
―
... что тогда это было решение, не связанное с общественными выступлениями, потому что общественные выступления были недостаточны для того, чтобы можно было бы их принять во внимание. То есть...
К. Ларина
―
А Иван... А Иван Голунов?
В. Обломов
―
А Иван Голунов, ну, я думаю, история про него, я думаю, кстати, это... вот эта история про... Но это же была... Тут же у нас в России жизнь сложная, как мы знаем. Во-первых, насколько я понимаю, те люди, которые его хотели закрыть в тюрьму, это было сделано не по политическим соображениям...
К. Ларина
―
Да, это было личное. Личная месть. Да.
В. Обломов
―
И люди из... и со старой площади там сидели, писали доносы, а это какие-то там обычные менты и кто-то, какая-то мафия. Непонятно, кто. Кто-то там его, как обычно бывает, по...
К. Ларина
―
Да.
В. Обломов
―
... пытался закрыть. Солидарность средств массовой информации... информации сыграла свою положительную роль. После чего люди, обладающие большей властью, обратили внимание, увидели, что это... разобрались, что там нет политики, и что это беспредел. И его после этого, насколько я понимаю, отпустили. И я так, в общем, вижу эту ситуацию, что... И там не было, как... Он не представлял для власти, в общем, никакой угрозы. Это была как бы... Он просто был жертвой вот эти каких-то проходимцев, обычных, которые там в погонах подбрасывают наркотиками...
К. Ларина
―
Но всё равно...
В. Обломов
―
... решили это сделать...
К. Ларина
―
Общественная... общественный шум сыграл свою роль безусловно.
В. Обломов
―
Нет. Это прекрасно, когда есть некая солидарность. То есть солидарность - это как бы всегда то, что работает. Есть случай, который не известен широкой аудитории, когда власть хотела создать способ регулирования концертной жизни. Они пытались создать саморегулируемые организации так называемые С-Р-О. СРО. И они подали это тогда, как будто это сами концертные организаторы придумали, что создаётся типа профсоюза, все платят туда взнос. А потом тот, кто имеет право выступать, тот выступает. Ну, как бы такая была идея. Ну, и как будто это придумано снизу. Но поскольку в концертной индустрии у нас, в общем-то, люди в большинстве своём давно платят налоги и все позаводили себе ИП, ООО...а кто ООО и так далее. В этой индустрии никто не понял этой прекрасной идеи. То есть там собирались в Госдуме целые заседания с участием артистов. Там, по-моему, была же Алла Пугачёва, Григорий Лепс, Баста, ещё кто-то. Ну, то есть ходили люди. И часть из этих людей, поскольку она была не в политической повестке дня, она искренне спрашивала: а чего вдруг я 100 тысяч рублей должен ещё платить в год за участие в чем-то, если я уже плачу налоги? Был ещё жив Кобзон, по-моему. И он тоже тогда не понимал. И никто не понимал. А главное, что как бы вот она, инициатива, и все депутаты как бы разводили руками типа, а я не знаю что, как. То есть там уже обсуждения, как мы будем там в концертной индустрии работать с новыми правилами, а все кончилось тем, что все артисты встали на дыбы, сказали, что мы уже платим налоги, мы уже все делаем. То есть нет логического объяснения, для чего это. А поскольку его никто не смог придумать, история развалилась прям на глазах. То есть после этого первого обсуждения они сказали, ну, если... Там было как-то смешно, что типа они сказали, ну, если это никто и не придумал ничего, зачем это нужно, тогда и не будем это рассматривать, сказали они, и все артисты разошлись по домам. Ну, это была, кстати, тоже... вопрос такой типа, когда люди объединились на почве совместных интересов, коллеги по цеху решили, а зачем это нужно, если мы уже перед государством обо всем отчитываемся финансово, зачем нам нужны какие-то супер создавать новые структуры, какие-то деньги кому-то платить. Зачем? Никто не понял. Да, само вот это объединение людей - это, конечно, потрясающе, прекрасно. Но у нас это случается редко и не всегда успешно.
К. Ларина
―
Но я всегда, поскольку тоже в своё время и ходила на всякие митинги, когда в Москве, всегда выхожу, сейчас понимаю, что это очень опасно и тем более преклоняюсь просто и восхищаюсь теми людьми, которые не за власть и не за деньги, не по какому-то там корыстному мотиву выходят на эти несогласованные акции, пикеты и получают реальные сроки. Нико... Очень хочется верить, что всё-таки это не зря. В конце концов всегда можно вспомнить классическую историю про выход на Красную площадь 8 человек, которые тоже ничего не изменили. Да? Но они это сделали в 68-м году, я имею ввиду, когда против ввода войск в Чехословакию наша знаменитая восьмёрка, которые потом за это поплатились, кто в психушке, кто в лагерь. Другой... стали... Другой оборот, что они героями так и не стали для нации, что... что тоже очень несправедливо и неправильно.
В. Обломов
―
Ну, вот я недавно, кстати, я могу вспомнить ещё к вопросу. Недавно была годовщина вот этого всего... демократической России и...
К. Ларина
―
Август 91-го года. Да?
В. Обломов
―
Многие люди возмущались, почему туда к Новому Арбату, там же, где этот монумент стоит, на пересечении Нового Арбата и... Забыл, как эта улица называется. Ну, короче там, где троим погибшим стоит памятник.
К. Ларина
―
Да, да, да.
В. Обломов
―
Почему туда никто не приносит цветы? Но почему, мол, Россия не помнит своих героев, которые сражались за её свободу... Ну, такие высокопарные тексты многие-многие писали, ай-яй-яй, как же.... у нас память. А мне кажется, что просто люди, которые об этом думают, они немножко неправильно... ну, не с той стороны смотрят, ну, на произошедшее, потому что надо спросить, а где были жители Тюмени тогда в 91-м году? Где...
К. Ларина
―
Они ждали, кто победит.
В. Обломов
―
Где... Где были жители там Тамбова, Новокузнецка, Новосибирска, Владивостока? Что происходило в этих городах? В Екатеринбурге концерт был в день города. То есть где были все остальные граждане России, что они должны чувствовать свою сопричастность событиям, да? То есть по всей стране же не происходило это. Было три чувака в Москве. То есть вот я обыватель. Я там живу, увы, не знаю, там в Ухте. Я по телику посмотрел это. Мне сказали, ну, все, теперь страна вот такая. Я говорю, ну, ладно. Лёг спать, проснулся, ну, теперь значит так. Ну, вот они и дальше стали так жить. Вся страна стала дальше так жить. И она не чувствует своей... своей связи с тем, что произошло. Они не бились за эту свободу...
К. Ларина
―
Да, это правда.
В. Обломов
―
... не жертвовали жизнью за неё. Эти люди сделали это, в общем, по своим убеждениям. Они, может быть, сделали это ради страны, но страна не чувствовала, что они свои люди. И тогда не чувствовала. И сегодня она... И поэтому и нет связи произошедшего. То есть они просто по телику это посмотрели. И все. Ну, а если ты просто по телику смотрел, то трудно тогда от этого человека ждать какой-то эмпатии и говорить, вон по телику типа не сочувствует этим людям. А он... А он, этот человек, вообще, может быть, потом обвинял их в этом. Он говорил, вот раньше мне было лучше, а теперь... а теперь типа мне хуже. Так что у нас просто... Надо как-то с пониманием относиться к людям и историческому процессу.
К. Ларина
―
Ну, вот у Вас как раз и песня ностальгическая, которую Вася сегодня нам принёс.
В. Обломов
―
Да, да, ностальгическая, добрая песня, которую сегодня, кстати, не страшно написать.
К. Ларина
―
Песня «Молодость». Василий Обломов - мой сегодня... сегодняшний гость. Вася, большое тебе...
В. Обломов: 11
―
го... 11-го... 11-го... Как это?
К. Ларина
―
Сентября!
В. Обломов
―
... в «16 тонн» концерт Васи Обломова. Приходите обязательно.Звучит песня «Молодость» в исполнении Васи Обломова.