Алексей Учитель - Дифирамб - 2021-08-29
29.08.2021
Ксения Ларина
―
Добрый день! Начинаем программу «Дифирамб». Как всегда ведёт её Ксения Ларина. И сегодня у нас в гостях кинорежиссёр Алексей Учитель. Здравствуйте, Алексей Ефимович! Приветствую Вас!
Алексей Учитель
―
Да, да. Здравствуйте! Здравствуйте!
К. Ларина
―
Здравствуйте! Здравствуйте! Мы записываем нашу передачу в пятницу. И в пятницу у нас праздник -День российского кино. Не знаю, как у Алексея, у меня сегодня весь «Фейсбук» друг друга поздравляет, потому что очень много друзей среди актёрской братии и много гостей, которые занимаются работой в киноиндустрии. Так что я Вас поздравляю тоже с Вашим профессиональным праздником.
А. Учитель
―
Спасибо. Это взаимно. Можно всех поздравлять с Днём кино не только, кто его делает, а уж тем более Вы действительно связаны многими... со многими друзьями и в передаче у Вас многие бывают. Так что...
К. Ларина
―
Ну, теперь можно сказать...
А. Учитель
―
Это наш праздник. Я к этому...
К. Ларина
―
... наш праздник. Безусловно.
А. Учитель
―
Да.
К. Ларина
―
Можно сказать, тогда добавить, что на следующей неделе 31-го числа Алексей Учитель отмечает свой личный праздник. У него круглая дата. Я не знаю, можно говорить или нет. Наверное, можно. 70 лет исполняются Алексею Учителю. И сразу могу анонсировать фильм на «Первом канале», документальный фильм, посвящённый Алексею Учителю, «Учитель как призвание». Ну, с этим названием и с этой фамилии, конечно, сам бог велел много придумывать различных формул и красивых фраз, и конструкций. Все помнят фильм, один из главных фильмов, наверное, Алексея «Космос как предчувствие», вот «Учитель как призвание». Так что, Алексей Ефимович, заранее не поздравляют, но пусть у нас будет сегодня такое привью к празднику.
А. Учитель
―
Да, да.
К. Ларина
―
Тем более у Вас сегодня день красивый. Вот буквально перед началом записи Вы сказали, что сегодня тарелку разбили вместе с дебютанткой, своей ученицей. Давайте с этого начнём, что за фильм, который вот для Вас такой всё-таки, как я понимаю, важный, важная веха как для продюсера.
А. Учитель
―
Да, ну, у меня такая жизнь, несмотря на цифру, которую Вы произнесли, слишком, я бы сказал активная, потому что и собственное кино, и студия. Вот. У нас сейчас в производстве аж 4 картины вот в разных стадиях. Но вот сегодня действительно был первый съёмочный день у дебютной картины. Это уже традиция и моя, и студии, что мы каждый год 1-2 картины выпускаем дебютных и довольно успешно. Это фильм с таким странным пока названием «Миттельмарш». вот. Но это история 3-х молодых людей, нынешнего как бы поколения Петербурга. Двое парней и девушка. Вот чем-то напоминает действительно...
К. Ларина
―
«Прогулку».
А. Учитель
―
... а по составу только «Прогулку». Вот. Но это совсем другая история, мне кажется, очень интересная и для зрителя будет. Естественно раскрывать не буду. А делает - да, - вот моя ученица Софья Меледина, которая в этом году закончила режиссёрскую мастерскую мою во ВГИКе. И тоже у меня был такой период, дипломные... дипломной защиты у ребят и сразу набор новой мастерской. А я ещё к этому времени сильно заболел ковидом. И... И дипломные, значит, все-все защиты и все туры творческие в больничной палате я по «Зуму», значит, это все проводил. Вот 1 сентября только в живую увижу ребят, которых новых я набрал.
К. Ларина
―
Как Вы принесли заболевание?
А. Учитель
―
Тяжело. Тяжело, потому что, знаете, вот когда был 1й карантин в прошлом году, и я естественно там отсидел какой-то срок вместе с родными. Но потом я активно действовал и, ну, естественно все меры предосторожности были, но студия, съёмки, тот же ВГИК, в общем, общался очень много вплоть до каких-то вот парадоксальных моментов, когда я был на премьере спектакля «Горбачёв» в Театре наций, я потом пошёл за кулисы к Жене Миронову, и он такой разгорячённый весь, тут в таком хорошем азарте. Спектакль, кстати, потрясающий. Мне очень понравился. И мы с ним полчаса болтали-болтали, а потом говорит, ты знаешь, мы перед спектаклем сдаём анализ на ковид, и у Чулпан подтвердился. У Чулпан Хаматовой. И я говорю, ну, ты чего, Жень, но ты же 3 часа с ней целовался на сцене, а сейчас мы обнимаемся. В общем, он только сам понял, что может быть. И мы побежали сдавать ПЦР. Но слава богу, тогда нас ещё это миновало. Я к тому, что я не заболевал. А как только сделал первую прививку, видно, надо было действительно посидеть дома, а я все равно активно, а в этот момент, как мне потом уже объяснили, очень сильно ослабевает иммунитет. И, в общем, я заболел. Заболел тяжело. Вот и в больнице провёл и в реабилитации. Но сейчас вот все нормально, слава тебе, Господи.
К. Ларина
―
Вообще сильно изменил, наверное, нашу жизнь этот вирус. Да? Поскольку там Вы вспомнили 1-й карантин, когда вообще никто никуда не выходил, и вообще все перешло в «Зум» и внутрь. И даже уже появились Зум-спектакли и Зум-кино и прочее, прочее. И от многих планов пришлось отказаться. Как Вы думаете, вообще это сильно изменило в принципе человеческие отношения, человеческую природу, события и культурное развитие нации? Как Вам кажется, это повлияет на какие-то изменения?
А. Учитель
―
Безусловною безусловно. Я, Вы знаете, так, может быть, глубоко не понимал, пока сам вот не попал в эту тяжёлую ситуацию и много чего и видел, и почувствовал, самое главное. Вот, Вы знаете, страшно, когда... Не то, что страшно. Я, честно говоря, страха особого не испытывал. Но когда тебе приходят и говорят, Вы знаете, мы сделали все, что могли. Но сейчас всё зависит от Вас и от организма Вашего и силы воли. Ну, и потом тебя, у меня былоа одноместная палата, оставляют одного, то о многом начинаешь задумываться, хотя я отчаянно... не то, что сумасбродно, но, например, там, когда объявили карантин, я в то время заканчивал фильм «Цой», и у меня был не доснят один кадр такой, очки должны ломаться и, значит, падать на землю. Я в силу определённой авантюрности моей иногда я говорю, всё, снимаем. И мы ночью... А оператор замечательный Юрий Викторович Клименко, он засел у себя на даче под Москвой и говорит, я никуда за забор не выйду. Хотите, ставьте мне монитор. Только Вы будет заходить, все остальные... И мы в этот посёлок, а это киношный такой посёлок приехали вечером и, в общем, часа 3-4 простой кадр снимали. Я бегал от забора, значит, за которым сидел Клименко, к тем, кто у меня реально был на площадке. И, в общем, мы сняли тогда. Это выглядело все немножко... Но могли попасть на штраф и там ещё на что-то, не знаю. Но вот снимали. Поэтому потом, я не знаю, вот Андрей Кравчук у нас сейчас заканчивает очень большой фильм, пока называется «Пальмира». Но сразу скажу, это не политическая история. Это такая человеческая история с очень хорошим сценарием Арифа Алиева. И вот он на съёмках, значит, режиссёр заболевает. А экспедиция и 150 человек группы, и вот это... Ну, ты сразу чувствуешь...
К. Ларина
―
Конечно.
А. Учитель
―
... не только экономику, потому что он тоже так нелегко болел. Мы ему там поставляли из Питера всякие лекарства, уколы, хотя он там лежал тоже в какой-то маленькой больничке. Вот. Но при этом съёмки не отменить, и из палаты руководил, это вот три дня. Ну, в общем, к этому приходится приспосабливаться...
К. Ларина
―
Привыкать. Да.
А. Учитель
―
... не только кинематографически, а человечески тоже. И...
К. Ларина
―
Ну, обратите внимание, что до сих пор, хотя это уже... всё-таки уже почти два года длится, до сих пор искусство и кино, и театр, они как-то эту тему обходят, не рефлектируют по этому поводу. Все, что выходило и выходит, все, что связано с какими-нибудь эпидемиями в широком смысле, - это все, скорее, такие фантастические фильмы, такие фильмы-предчувствия, фильмы-ощущения. А вот так, чтоб реально обратиться именно к сегодняшнему ковиду и к сегодняшним последствиям, я не вижу там ни одного фильма, где бы люди в масках появлялись. Хотя фильмы многие снимаются уже во время карантинов. Как Вы думаете, почему пока это своего отражения не находит? И надо ли, кстати?
А. Учитель
―
Да, это вопрос интересный. Вообще в нашем кино мы редко, в отличие, скажем, от американского вот такие актуальные темы, что о людях, что вот об этих печальных как бы явлениях, эпидемии сразу отражать как-то.
К. Ларина
―
Да.
А. Учитель
―
Другое дело какого качества это можно думать. Но и могу Вам опять по собственному примеру, вот мои ребята, которые должны были в том году снимать курсовые работы, в это время карантин, и все засели дома. И мы в «Зуме» там что-то говорим, и потом я подумал, а почему нет. Я говорю, давайте-ка вы все снимайте кино. Хотите дома, хотите родных, хотите бегайте на улице осторожно. И, в общем, они сняли каждый по фильму. Я вообще такой же считаюсь тираном и, значит, и составлю редко очень пятёрки. Но тут...
К. Ларина
―
Что Вы?!
А. Учитель
―
Не потому, что...
К. Ларина
―
Никогда бы не поверила.
А. Учитель
―
Ой, да. Я вот... У меня всегда вот поступает где-то 25 человек, остаётся половина, как правило, потому что я действительно искренне считаю, что... Ну, берёшь ведь тоже не всегда понимаешь людей, способен он, нужен ему. Даже не способен, а по характеру ты годишься, ну, в режиссёры. Вы же сами знаете, что это профессия такая многоликая. Вот. И, в общем, они сняли работы разные причём. Кто-то про папу, маму. Кто-то какую-то , так сказать, символическую картину. А одна вот моя, значит, девушка, её зовут Рената. У неё мама... У неё вообще очень интересная такая судьба. У неё папа из какой-то далёкой африканской страны, который когда-то их бросил. Значит, она сама такая, значит, мулатка. И... А мама у неё такая боевая женщина. Она на скорой помощи. Она была в центре ковида. И буквально. И, значит, ну, ладно бы это только. А в это время мама, не знаю, какого-то пациента в него, значит, влюбилась, а у этого пациента жена работает в полиции. Ну, в общем, я подумал...
К. Ларина
―
Сюжет потрясающий. Да?
А. Учитель
―
Да. И мы начали сооружать.... Ну, она сняла очень хороший документальный фильм, который, кстати, потом даже был профинансирован и Минкультом. Слава богу, и действительно очень достойная такая картина. И очень интересно, что мама это, ну, в документальном кино, я даже думал, кто её может сыграть, в общем, мы начали и писать пытаться игровое кино. И когда ты начинаешь считать, вот в реальной жизни это существует, а то, что это будет в игровом кино, поверить невозможно. Вот сейчас. Потому что этот человек потом, выяснилось, что более раком. В общем, там такая цепочка просто каких-то гигантских событий, которые влияют на жизнь. Но, в общем, отказались от этой... Поэтому надо просто как пример, что может быть и так. Но я думаю, что это возникнет. Я вот в больнице наблюдал, ну, это трагикомедия, понимаете. Ну, вот одну я Вам рассказал мини-историю про себя. А другое... Но там, когда тебя плохо с лёгкими, но если ИВЛ, ну, это уже совсем беда. Вот. А у меня было в палате, почему меня туда положили, там было всего 3 таких, и кислород активный, там что-то 70 литров в минуту. Вот за счёт этого я дышал. И я ночью как-то попытался... Ну, там извините за такие подробности, значит, давали судно, но я не хотел. Я... А туалет был у меня в палате. Я один раз ночью вот первый день пошёл и еле потом добрался. То есть ты можешь две минуты выдержать. Не более того. И что делать? У меня был, значит, такой там парень медбрат Роберт. Я говорю, придумай что-нибудь. И он мне на ночь, я говорю трагикомедия, приносил синий такой баллон кислорода, знаете, железный, который вот на дачах ставят и прочее. А днём там водили на КТ людей, потому что не... не пойти туда, не дыша. А ночью он не нужен. Он мне приносил. Когда он ставил в туалет, я добегал, втыкал, значит, в нос это и мог вот такие вещи делать. Но вот... вот с такими даже удивительными, ещё раз повторяю, такого направления странного.
К. Ларина
―
Потрясающе.
А. Учитель
―
Но я ещё могу миллиард деталей, которые любопытны, любопытны очень.
К. Ларина
―
А работает, кстати, вот в эти моменты, которые не знаешь, чем кончатся, не знаешь, что тебе ещё предстоит испытать, работает в это время всё равно вот эта вот творческая подкорка, подсознание, чтобы запомнить, как человек себя в такие минуты ведёт, что он чувствует, и какие-то другие детали и подробности? Да?
А. Учитель
―
Вы знаете, мне было очень...
К. Ларина
―
Тяжело.
А. Учитель
―
... в какой-то период тяжело, очень тяжело. Я даже не мог... Были вот накануне дипломы все надо было их как-то шлифовать. И я прям не мог даже в iPad смотреть. Ничего вот абсолютно. Но при этом я был абсолютно как бы в сознании все время в хорошем. Я, конечно, вот то, что я Вам рассказываю, я после этого крутил на ленту, что это может быть что-то, но пока это естественно ни в какое оформление мне не входят. Но есть, конечно, удивительные женщины. Они же все приходит в скафандрах. Это... И вот одна женщина, которая, думаю, в общем, сыграла немалую роль в том, что я сейчас перед Вами. Я не знал, кто она такая. Она что-то говорит под маской. Кто она? В смысле какого возраста? И что-то... И она НРЗБ вот какую-то там смесь мне составляла, потому что во многом это всё.... диски там он такой. Они не знают ещё, как с ним бороться. И во многом это, так сказать, экспериментально. Вот. И... А потом она его.... когда я уже был в реабилитации, она пришла. Молодая женщина такая с рыжей такой гривой. И совершенно другой облик. У меня был абсолютно... Я думал, что она другая. И друг увидел совершенно такое лицо интересное.
К. Ларина
―
Вот там тоже, кстати, деталь для какого-нибудь будущего фильма. Это тоже история. Да? Потому что все скрывается. Никто не знает, как кто... кто выглядит по-настоящему. И когда вдруг эти... ух, срываются эти чумные костюмы или маски, вдруг ты видишь совсем не того человека, которого себе представлял. Я хотела сказать: не будем о грустном.
А. Учитель
―
Нет, нет.
К. Ларина
―
Но с другой не могу... Да?
А. Учитель
―
Да.
К. Ларина
―
Давайте будем дальше о грустном, потому что очередной скандал, который никак не утихнет вокруг фильма «Цой». Буквально вот на днях я прочитала, что опять там чуть ли не в Следственный комитет, не в прокуратуру уже поданы иски со стороны наследников Цоя. Что это такое исходит? Почему это всё произошло? Почему это всё не заканчивается? Как Вы это объясните? Я даже прочитала в одном из изданий, что чуть ли не реальный срок Вам же грозит, потому что Вас обвиняют там они уже в мошенничестве, а не только в нарушении авторских прав.
А. Учитель
―
Нет, ну, во-первых, я не знаю, это, по-моему, всё-таки какая-то... потому что с моей точки зрения и адвокатов наших, могли передать в прокуратору, но должны были вызвать нас, хоть кого-то и спросить вообще, чего происходит. Поэтому странная очень эта история. Никаких документов, НРЗБ вызовов, повесток. Поэтому это надо ещё проверить, насколько это всё... Ну, может быть, что-то есть, потому что они пытаются, и за всем стоят определённые тоже люди. Вот. Но я этого... Сейчас идёт гражданский суд. И мы уже 1-й суд выиграли. Вы понимаете, мне нечего бояться. Ну, правда, фильм вышел, е знаю, в прокате, на платформе. Уже и по телевидению был. Поэтому, ну, если бы проверяли тысячи раз тщательно, что и как. Но вот там все настолько просто. Я использовал только фрагменты из собственных фильмов и с Цоем, они принадлежат, это авторское право, НРЗБ. Поэтому это все довольно странно. И плюс я же вёл открытую политику и с папой Виктора и с сыном. Да, сыну не нравился сценарий, но ради бога. Это его право не нравится. При этом мы перед съёмками встретились, он что-то попросил изменить имена. Я всё это сделал потом. И он сказал, ну, снимайте, а там посмотрим. Потом вот такая агрессия, абсолютно необъяснимая, потому что это все равно фильм-притча, а не буквальное... Граф - это что? Это все равно события, происходящие после его смерти. Вот поэтому...
К. Ларина
―
Это не 1-й случай, Алексей, это не 1-й случай, когда родственники пытаются каким-то образом регулировать художественные произведения, которые связаны с именем их уже ушедшего в мир иной человека. И для меня все время этот вопрос, насколько... насколько вообще правомерно... Почему... Должен ли художник, ну, в данном случае режиссёр, автор идеи спрашивать разрешение у родственников на то, чтобы снять художественное произведение, в котором фигурирует так или иначе образ этого героя, образ этого человека? Какая... Какие здесь вообще должны быть выстроены взаимоотношения, на Ваш взгляд, если они должны быть вообще?
А. Учитель
―
Ну, официально никаких разрушений брать не надо. Нужно только брать разрешение, если Вы цитируете музыку, там песню. Тогда да, поскольку авторские права принадлежат. Но в данном случае, если говорить о «Цое», те фрагменты песен, их всего 2... Нет, 3. Извините. Это взято из фильма НРЗБ в то времена... в то время. Поэтому это принадлежит вместе со звуком нам и с песнями. Ну, это я просто объясняю юридически.
К. Ларина
―
Ну, да.
А. Учитель
―
Это не я абсолютно придумал. Это юристы. Вот поэтому здесь тоже ничего не надо было. Но вот я давно это говорю, пока мы, пускай в нашей стране, не примем, я не законы или ещё что-то, такие будут... Это же не только со мной происходит. Понимаете?
К. Ларина
―
Конечно.
А. Учитель
―
Все время будешь с этим сталкиваются. Я вот собираюсь снимать картину о Шостаковиче. Там есть дети. Есть последняя вот жена Дмитрия Дмитриевича, значит. всё это, если есть... С Ириной Антоновной, вдовой, я встречался даже 2 раза уже. Ну, конечно, такое... Говоришь об одном, все равно чувствуешь какое-то непонимание, какое-то подозрение. И это странно. Странно, потому что только хочешь хорошего. Ведь я... Если бы мы пытались очернить или там какую-то гадость говорить, тогда ещё я могу понять родственников. Но когда...
К. Ларина
―
Это все очень условно, Вы же понимаете, что любой родственник очернением считает любую попытку рассказать о частной жизни. Сейчас мы уже как не абстрагируемся от Вашего фильма, хотя здесь тоже присутствуют и близкие Виктора Цоя, так или иначе, женщины Виктора Цоя.
А. Учитель
―
Да.
К. Ларина
―
Да? Понятно, что любая попытка рассказать о частной жизни, она для родных - это просто вот страшное, потому что они хотят, чтобы было именно так. Но в конце концов у каждой семьи огромное количество скелетов. И если уж берётся человек, значит, за это, ну, что? Ну, это его право в конце концов. Ну, а как по-другому? Таких случаев много, Вы правы. Вы правы.
А. Учитель
―
Нет, ну, есть в американском, скажем, кинематографе, там тоже формально не надо ничего, особенно если это публичный человек, то... то нет. Но тем не менее вот мы там с компанией Sony вели переговоры уже с готовой картиной, они вот тоже наткнулись на то, что хотели бы получить согласие родственников. Хотя это юридически абсолютно неправильно.
К. Ларина
―
Давайте мы сейчас сделаем небольшую паузу. Я напомню, Алексей Учитель у нас в гостях. Вернёмся через некоторое время.**********
К. Ларина
―
Продолжаем программу «Дифирамб». Напомню, что сегодня наш гость Алексей Учитель. Меня зовут Ксения Ларина. Мы обсуждаем тему, которая почему-то каким-то странным образом каждый раз возникает вокруг фильмов Алексея Учителя. Я помню наш эфир на фоне скандала с «Матильдой» связанный, когда ещё никто фильма не видел. Но движение против таких... Как назвать? Николай... николаезащитников. Да? Да, было такое мощное, что казалось вообще... Я помню, помню просто лицо Учителя, когда он пришёл в нашу студию, он просто... просто был серый и перевёрнутый, потому что было ощущения, что все, из-под ног уходит почва. А женщина в итоге стала послом на островах Зелёного мыса в Кабо-Верде. Представляете, какой красивый сюжет? Вот Вам тоже сюжет. Можно потом снять фильм про... про эту героиню Наталью Поклонскую - да? - как путь её пролёг. Да? От святителя Николая до островов Зелёного мыса.
А. Учитель
―
Да, да.
К. Ларина
―
Я даже представляю, как она сейчас в этих... в этих самых - да? - бусах каких-нибудь с туземцами тусит.
А. Учитель
―
Ну, да, это... Хотя она, кстати, что меня тоже удивило, в одном интервью публично извинилась за всё, что она сделала. Но это уже дело прошлое. Нет, ну, тогда, кстати, я ещё как-то... я не мог это понять, когда делал фильм. А когда эта вся ситуация заварилась, это все равно люди пытаются делать себе какой-то PR на других...
К. Ларина
―
Конечно.
А. Учитель
―
... потому что она на самом деле она фильм не видела. Поэтому вот. А здесь всё немножко другое. Другое. И это очень обидно, потому что для меня Цой - это не просто... Я же взялся за это, как будто бы я прибежал со стороны, хотел воспользоваться славой Цоя. Понимаете, я всё-таки был у истоков и... ну, я говорю, что был знакомый. Это само собой. Но я это делал... Я же эту картину очень давно задумывал, ещё лет 10 назад. Поэтому для меня это и... Я был там на месте аварии. Как бы это довольно личное кино на самом деле.
К. Ларина
―
Вообще вот этот мир рок-музыки, насколько Вам близок? Или исключительно вот связано с какими-то конкретными личностями? Учитывая, что Ваша студия называется «Рок», учитывая, что фильм, который стал, ну, просто историей рока, 1-е кино советское о русском роке было снято Вами. Вот. Насколько Вам вообще это близко? Что? Сами Вы играли? Как Вы это чувствуете? Это же совсем параллельный какой-то мир уже, который очень трудно его даже описать, его надо чувствовать.
А. Учитель
―
Нет, мне безусловно кое-что близко и... но прежде всего из-за людей, понимаете, вот... вот это мне интересно было и тогда, и сейчас. И что-то мне музыкально больше нравится, что-то меньше. Но я действительно был этим увлечён. Но больше в человечеством НРЗБ как бы направлений, а не только в музыкальном, скажем так. Вот. И это осталось до сих пор. У меня замечательные отношения с НРЗБ, Юрой Шевчуком, Олегом НРЗБ. Поэтому все это... все это остаётся не просто так.
К. Ларина
―
Как Вы относитесь к рэпу, если мы уже говорим про музыку? Можно ли... Можно ли сказать, что рэп, он в какой-то мере наследует российский рок по своей вот этой вот... по своему посылу такому протестному, социально... социальному?
А. Учитель
―
Ну, мне кажется, да, безусловно они в чем-то эстафету приняли. Но для меня-то с точки зрения как бы художественной, скажем так, менее интересно, чем рок. Он более такой... Повторяю я своё мнение. Есть какие-то вещи интересные. Я сам использовал в фильме «Восьмёрка», такая группа «25/17».
К. Ларина
―
Да, да
А. Учитель
―
Вот. Интересные ребята. Очень мне любопытно с ними было. Но музыкально не они, а в целом как бы направление, мне кажется, чуть победнее, чем вообще вся вот... всё рок-направление. Но все развивается. Посмотрим. Я думаю, что рэп займёт достойное...
К. Ларина
―
Ваша лента «Космос как предчувствие» действительно во многом стала космосом как предчувствие, потому что сегодня в космосе уже отправляют артистов, в том числе и ваших близких людей. Вот Юля Пересильд, Ваша муза, героиня многих Ваших фильмов, мать Ваших детей, она вот отправляется в космос как космонавт, как артистка. Как Вы относитесь к этому проекту? Напомню, это проект «Первого канала». Они как раз запускают на следующей неделе такое реалити-шоу. И там Юля, одна из главных героинь этого фильма, который будет снят в космосе. Мой первый вопрос: как Вы относитесь? И не волнуйтесь ли Вы за людей, которые туда... всё-таки не космонавты? А люди обычные. Да ещё близкий человек полетит.
А. Учитель
―
Да, ну, конечно, это такая двойная история. С одной стороны, ну, даже я бы сказал некоторая гордость, особенно у детей, зато она всё-таки прошла какой-то неимоверный путь, чтобы победить всех, выйти единственной как бы в финал этого дела. Но я по рассказам некоторым знаю, насколько это было... Это тяжело не потому, что она не космонавт, хотя вроде ей даже предложили после всех испытаний войти в отряд космонавтов, потому что она как бы выдержала все и физически, и морально, особенно там не просто - да? - это всё. Вот. Но к проекту я отношусь хорошо. Это всё-таки такое... креатив довольно необычный. Другое дело, можно рассуждать, что это было... можно было снять и на земле. Дело не в этом. Все равно в реальном космосе., в этом большая фишка есть, и я в этом смысле понимаю людей вот затем. Но, конечно, это опасно. Опасно. И последствия... Черт его знает, что может быть. Будем надеяться, что все хорошо. Но, что называется, подрагивает, потому что... потому что бывает всякое, к сожалению. И надежда на то, что действительно всё-таки пока наш космос держится и ведёт какую-то правильную жизнь, хотя там, я так понимаю, люди, которые внутри этой подготовки, все... все не так хорошо относятся к этой затее. Им тоже вот и режиссёру, и всё... и Юле не просто чисто морально. Но всё как бы идёт уже все равно вперёд, и я думаю, что...
К. Ларина
―
Вы не отговаривали? Не отговаривали её?
А. Учитель
―
Я понимал, что Юлю отговорить невозможно. Она человек, который... Она хочет этого реально. Поэтому и жажда чего-то нового... Это, правда, здорово. И она абсолютно, ну, может быть, внутренне боится, но внешне там... Даже вот то, что она рассказывает там, что её 4 с половиной часа держали в какой-то там барокамере, она там смеялась. Это вот настолько удивило всех, кто там давно. Вот.
К. Ларина
―
Кошмар.
А. Учитель
―
Поэтому её не остановить все равно.
К. Ларина
―
Я просто понимаю, что прекрасно, что физическая подготовка, какой бы сильной она не была и мощной, она все равно, ну, не может отменить вот этого психологического состояния человека. Да? Вот это... этого преодоления. Я, конечно, просто восхищаюсь этим поступком Юли. Просто восхищаюсь. Я понимаю, что такая авантюрная натура, она свойственна особенно творческим людям. И, конечно же, от такого случая отказываться... тяжело отказаться. Но этот поступок. Безусловно поступок. Да?
А. Учитель
―
Ну, всё это закончилось хорошо.
К. Ларина
―
Так. Ну, теперь давайте про Вас. Значит, у Вас план по Шостаковичу. А ещё я прочитала, что Вы хотели сделать про Пахомову и Горшкова. Или уже пока отказались от этой идеи?
А. Учитель
―
Нет, такой проект существовал, и мы вели с дочкой Пахомовой НРЗБ. Татьяна Навка хотела присоединиться к этому проекту в качестве продюсера. Поэтому разговоры были. Но пока мы остановились на уровне сценарном, и ничего нет. И я не... Я не говорю, что я точно буду это делать. Я, скорее, как продюсер выступал. Но история там очень любопытная, по-человечески я имею в виду. Другое дело, сейчас насколько это в кино будет интересно, я не знаю. Может быть как... скорее как сериал это будет более любопытно нынешнему зрителю, особенно тем, что происходит в прокате, объективно просто. Поэтому платформы - это всё-всё...
К. Ларина
―
Да.
А. Учитель
―
Вот в этом смысле ещё все так за 2 года стремительно поменялось, что сейчас надо перестраивать замыслы, и не то, что подстраиваться, но вынужден считаться с реалиями. Скорее, если ты хочешь снимать, ну, скажем, то, что называют кинороман или какие-то более даже вещи облегчённые, сейчас настолько кино ушло... Именно кино, я не про сериалы говорю, с телеканалов и переместилось... и сериалы тоже очень многие на платформы и кино. Другой вопрос, что там хотят, и кому, так сказать... Зритель на платформах самый широкий, а вот какой угол занимает каждая платформа и какой коридор, это пока в таком состоянии... Но все хотят естественно победить, чтоб все смотрели. Это понятно. Но вот это сложно. А проблемы ведь все те же остались. Сценарный голод все равно существует. И...
К. Ларина
―
Конечно.
А. Учитель
―
... мало хороших. Ну, а то, что мне, скажем, ну, вот тот же Шостакович, вот Александр Терехов написал, на мой взгляд, замечательный сценарий. Замечательный. Просто необычный...
К. Ларина
―
Александр Терехов - это вот писатель - да? - очень популярный.
А. Учитель
―
Но он... Да, он написал вот два знаменитых романа «Каменный мост», «Немцы». Но...
К. Ларина
―
«Немцы». Да.
А. Учитель
―
... это я его соблазнил в кино. «Матильду» он же писал, а потом он написал «Дылду», и сейчас он самый востребованный сценарист.
К. Ларина
―
Вот, кстати, сериалы по его романом «Немцы» и по «Каменному мосту», забыла, как называется, по-моему, очень удачные. Хотя я не знаю, принимал ли он участие там как сценарист, но фильмы получились. Они из самых таких интересных... интересных работ. Вообще если говорить про эти стиминговые платформы, о чем Вы упомянули, конечно, это огромные возможности для... для того, чтобы работать творчески для всех: и для сценаристов, для режиссёров, для актёров, потому что здесь, конечно же, абсолютная свобода. Это такое свободное пространство, которое не подчинено всем идиотским, в том числе запретам, которые сегодня вынуждены соблюдать кинематографисты, если речь идёт о кино на телевидении, сериалах на телевидении. Там все спотыкаются о бесконечные запреты. То здесь это все пока - тьфу-тьфу-тьфу! - в свободном пространстве. Мне кажется, там как раз очень многие вещи рождаются очень важные для развития советского... Ой, простите. Российского кино. Не только сериалов, а именно как... как индустрии. Согласны ли Вы с этим? Опробоваются какие-то вещи. Да?
А. Учитель
―
Ну да, они больше опробоваются в такой, скажем, или экстремальной тематики типа маньяки, или там можно употреблять мат, там ещё что-то. Но все равно пока, мне кажется, там идёт поиск, невозможно, как мне кажется, делать на каждой платформе все. Все равно какое-то должно быть.... Все равно там сейчас произойдёт какая-то смена, и определяться лидеры. Они уже есть. Вопрос, кто удержит...
К. Ларина
―
Ну, как? Борис Хлебников - безусловный лидер. Наталья Мещанинова - безусловный лидер. Да?
А. Учитель
―
Нет, Вы говорите про режиссуру...
К. Ларина
―
Да, да.
А. Учитель
―
А я говорю про платформы как таковые, которые формируют пакет, пакет свой.
К. Ларина
―
Вот сейчас «Кион» очень популярный стал. Они сейчас выпускают премьеры за премьерой.
А. Учитель
―
Да, да. «Кион» - это МТС. Но нет, конечно, это надежда большая на то, что мы сможем все... Ну, во-первых, количество работ увеличивается даже по запускаемым проектам. Это тоже очень важно.
К. Ларина
―
А ещё...
А. Учитель
―
Нет, в этом есть перспектива точно.
К. Ларина
―
Почему такая мода сегодня на спортивные драмы? Чем Вы это объясняете?
А. Учитель
―
Ну, она, мне кажется, вот мода есть, но она всё-таки будет заканчиваться, мне так кажется, хотя все зависит от сюжета. Понимаете? Тот же Ариф Алиев нам принёс сериал «Шахматисты Алехина», но это человеческая больше история потрясающая. Я не знал никогда там. Такие страсти. Охо-хо! Вот поэтому это всё равно, может быть, тем более вот сериал «Шахматистка» американский, который фурор произвёл.
К. Ларина
―
Да, да, да.
А. Учитель
―
Поэтому все равно драматургия, понимаете, на первом месте, хоть спортивная, хоть какая. Но это так сложилось, что в нашем кино был ряд спортивных фильмов, и мы приложили к этому руку, сделали «Стрельцова». И довольно, мне кажется, это был успешный проект. Вот. Поэтому все зависит от персонажей, от героя. Может быть ещё. Но многовато. Многовато.
К. Ларина
―
А сегодня пропаганда в кино, что из себя представляет? Как Вы её для себя выделяете? И говорите ли Вы на эту тему вообще со своими учениками? Потому что всё-таки в советское время это было собственно одно из условий. Да? Хочешь состояться в кино, в большом кино в советском, служи, что называется, отечеству. Не в том высоком смысле этого слова, а совсем по-другому, в смысле пропагандистском. Как сегодня эта дилемма решается? Как для себя решает её человек, который вступает вот на эту тропу режиссёрскую?
А. Учитель
―
Ну, я их ни в чем не сдерживаю. Хотя для меня удивительно, что они, как правило, сейчас приходят после школы. И я уже не раз это говорил, вот сейчас я набирал опять не потому, что я там сексист или но 80% девушек поступают на режиссуру. Это уже факт. Вот. Но ради бога, это все может быть. Но у всех у них, вот во всяком случае я 3 уже выпуска у меня было, какой-то взгляд на... при том, что они довольно все успешны в семье, ну, то, что... И разные есть, но в основном это довольно благополучные ребята. И все равно взгляд, я условно говорю, там НРЗБ тон и бомжей, ещё куда-то вот в такую чернуху немножко, которая уже тоже... Ну, просто об этом много было сказано и прочее. И я вот всегда небольшую хочу им запретить или ещё что-то. Мне просто интересно, откуда? Почему туда тянет, а не во что-то, ну, я не знаю, там опять аналог фильма «Прогулка», но в документальном варианте. Но вот этого мало. Мало. А так прямой никакой подготовки я в этом не веду, они сами все прекрасно видят. И, понимаете, все равно кино, которое они смотрят всё-таки, там откровенной пропаганды не так много. Скорее, это, может быть, на телевизионных форматах каких-то сказывается, а так не очень. Скорее, наоборот, облегчённая такая форма больше сказочная, комедийная. Вот это пользуется, во всяком случае у зрителей наибольшей популярностью.
К. Ларина
―
Ну, смотрите, вот кино, которое вот участвует, допустим, в конкурсах «Кинотавра» каждый год, это фильмы, которые потом переходят уже, ну, приходят в прокат, и потом многие из них уже получают премию «Ника» российскую, это же все авторское кино. И в большинстве я... я смотрю все эти фильмы с огромным интересом. Мне очень нравится, как сегодня люди чувствуют, молодые люди чувствуют окружающую среду. И там я бы не назвала это чернухой. Это всё-таки несколько другое. Это такой взгляд... Что это такое? Ты же всё равно... Чем занимается человек творческий? Он все равно вытаскивает какие-то болезненные вещи для того, чтобы избавить общество от этой боли, надо её поговорить. Ну, что я Вам объясняю? Вы это... Вы это так знаете лучше меня. Да?
А. Учитель
―
Нет, ну, я могу опять же сказать под меня. Я не беру уже ребят, которые закончили, скажем, некое учебное заведение, вышли в большое кино. Это, безусловно, к сожалению, и малоинтересные и очень любопытные вещи. Но то же самое я могу сказать и о собственных вот дебютах, например, опять же вот Филипп Юрьев, мне кажется, снял замечательную картину «Китобой». Причём...
К. Ларина
―
Отличный, отличный фильм.
А. Учитель
―
Да. Причём это ещё из первого выпуска моего. Он очень талантливый парень был тогда. Но вот много, 7 лет писал сценарий. И что там? И года 3 мы не могли запустить его. Вот. Но вот сложилось. И он сразу, видите, как прыгнул сейчас с первой картиной в Венеции, победа на «Кинотавре» и так далее, и так далее. А, например, там Дима Рудаков, молодой парень, пишет тоже такую притчу о Шаламове, который помирал, значит, в доме престарелых. Такая очень необычная картина. 3 старика-героя. Ну, в общем, очень легко... В голове просто странный подход. Он сам написал сценарий. Это не то, что он откуда-то взял и решил поставить. Причём добил меня. Он такой очень упорный парень. Говорит, я хочу снять на плёнку черно-белую. Я говорю, ты понимаешь, ты снимешь на плёнку, но потом сразу тебя переведут в цифру, и мы эту плёнку нейтрализуем, мягко говоря. Нет, я хочу. И вот он меня придушил, хотя дебюты это все мало финансируемые проекты, но мы сняли на 16 миллиметр, покупали профессиональную черно-белую плёнку. И это сыграло свою роль, ну, в эстетическом каком-то визуальном восприятии. Так что они ребята, я Вам скажу, вот последний курс, я 3 года не мог понять их вообще. Вот впервые. Вот тех я ещё понимал как-то сразу, но не сразу, но потом мне было понятно, кто они. А эти, я вот недавно тоже давал интервью, я рассказывал, вот они три года, даже 4 сидели вот так, как будто им абсолютно все равно, что, чего я там... Ну, естественно кто в телефоне, кто ещё что. Вот так с равнодушным абсолютно лицом. Я бесился так, что я говорю. не хотите, уходите, значит, что это так... А потом, когда они что-то показывают, я понимаю, что за этим что-то стоит. Это такая форума внешняя. Все равно там что-то кипит такое. Явно. Но не у всех, но во многом. Просто эта вот закрытость такая, не желание так открыто выплёскивать наружу, что все своё, вот она и есть. И я долго этого не мог себе понять, но, слава богу, остановился в какой-то момент. И особенно вот они меня поразили в это вот карантинное время, потому что, ну, можно было отсидеться, как бы я ничего не нашёл, ну, что там я сделал. И я бы ничего не сказал. Ну, действительно что там можно? Каждый из них придумал какое-то своё кино и подсмотрел его, причём у меня же свободная форма, хочешь в документальном, хочешь в мировом как... как тебе понравится. Вот так что все равно... все равно мне во всяком случае с ними очень интересно. Правда.
К. Ларина
―
А что такое... Что такое для них советское кино и вообще советская культура? Насколько они... она им интересна? Насколько они в ней ориентируются? И чтобы... чтобы Вам хотелось им... обязательно, чтобы они увидели?
А. Учитель
―
Ну, знаете, говорить посмотри то, я даже не заставляю их свои фильмы смотреть. Правда. Абсолютно. Ну, захочет, посмотрит. Раз пришёл, наверное, какой-то интерес есть. Вот. Но понимаете, у них, советское - не советское, там нет такой чёткой... чёткого деления как у нас, потому что мы это время прожили. Они уже, к счастью или к несчастью, нет. Поэтому у них есть просто какое-то кино интересно снятое, есть неинтересное. Но они уже не очень понимают, Ленин, Сталин. Знаете, это уже такие понятия, ну, где-то там далеко что-то слышали, но не самое важное. Я же... Вот сейчас активно идёт, я знаю, что многие хотят снять о Горбачёве. С Женей Мироновым мы обсуждали. Я думаю, что это произойдёт у него во всяком случае. Но даже Горбачев для них - это фигура из какого-то древнего мира, не особо их интересующая. Другое дело, что они могут кино посмотреть или там сериал с интересом. Это да. Это да. Но на мой взгляд вот то, что Вы говорите, я понимаю, советское кино ведь тоже было хоть и пропаганда, но...
К. Ларина
―
Но оно было разное.
А. Учитель
―
Разное все равно было. И сейчас то же самое. Ну, хорошо. Вот я знаю, я сознательно пошёл на шаг, потому что что я считаю, что вот да, этот фильм «Пальмира» формально о Сирии. И военные там есть и прочее...
К. Ларина
―
То, что... То, что Вы делаете, да?
А. Учитель
―
А вот то, что делает Андрей Кравчук. Это, ну, я Вам клянусь, что это будет покруче, чем «Повелитель бури», потому что это, ну, гигантская такая... вроде о простых людях, но все равно это настолько мощно, интересно по-человечески, что ты забываешь... И, кстати, поразительно, я думаю, что это не вызовет у иностранцев интереса, а вызывает. Даже вот то, что мы уже пытаемся фрагменты показать. Поэтому вопрос про...
К. Ларина
―
А это про что? Про что, скажите? Да? Вот «Пальмира». Если это объяснить, про что это? И зачем?
А. Учитель
―
Ну, это о двух сапёрах, один молодой, один уже 45, который там 4 раза подрывался, нет пальцев...
К. Ларина
―
Российские военные, да?
А. Учитель
―
Да, там российские. И как один жертвует во всяком случае собой для того, чтобы вытащить и спасти. Ну, там я... Говоришь вроде банально довольно, а эмоционально очень сильная история. Очень сильная. Поэтому...
К. Ларина
―
Но ведь...
А. Учитель
―
... что актёры некоторые и даже режиссёры, которым... как слышат фильм, не все соглашались. Не все.
К. Ларина
―
Ну, конечно.
А. Учитель
―
Правда, кто... кто прочитал, тот все равно сразу понимал, что эта история все равно мощная.
К. Ларина
―
Такое бывает. Вот тут видели фильм, который показывали на «НТВ» недавно, фильм «Солнцепёк». Не знаю, видели Вы, слышали про него?
А. Учитель
―
Нет, НРЗБ не видел.
К. Ларина
―
Про... Про борьбу российских военных с украинскими фашистами. Это нечто. И актёры, конечно, которые туда попали, у меня вот вызывают вопросы.
А. Учитель
―
Ну...
К. Ларина
―
Слушайте, самая... самую интересную тему мы с Вами завели под самый конец передачи. Посмотрим. Ладно. Я ничего... ничего не буду, пока говорить. Хочу закончить всё-таки на какой-то позитивной ноте. И, во-первых, пожелать Вам провести 31 августа в хорошей компании с хорошими и любимыми людьми, и чтобы день у Вас был хороший, что у Вас пожелания были, которые Вы приняли бы большой радостью и готовностью их исполнить...
А. Учитель
―
Спасибо.
К. Ларина
―
Потому что поздравлять заранее нельзя. Да? Поздравить 31-го числа.
А. Учитель
―
Я хочу сказать, что я не ненавижу дни рождения собственные, я имею в виду, а уж тем более с такой цифрой, которую я...
К. Ларина
―
Да ладно. Нормально.
А. Учитель
―
... не... не чувствую, не чувствую пока, слава тебе, Господи. Я имею в виду по голове мне... Вот. Поэтому. Но я не буду в этот раз и вообще и в прошлый делать какие-то банкеты, собирать множество людей. Я...
К. Ларина
―
Не надо.
А. Учитель
―
... проведу.
К. Ларина
―
Спасибо, Алексей. Алексей Учитель - наш сегодняшний гость. Ещё раз поздравляю с Днём российского кино. И до встречи!
А. Учитель
―
Да, вхаимно. Да. Спасибо. Спасибо. Всего доброго!