Андрей Бильжо - Дифирамб - 2021-06-20
20.06.2021
Ксения Ларина
―
Добрый день! Начинаем программу «Дифирамб». Да, у нас оптимистический же канал под названием «Эхо Москвы». Ксения Ларина у микрофона. У другого микрофона напротив меня в студии «Эха Москвы», которой я передаю нежный привет. Поцелуй эту студию от меня. Андрей Бильжо. Андрей, приветствую!
Андрей Бильжо
―
Здравствуйте!
К. Ларина
―
Да. Андрей Бильжо, напомню, художник, доктор, писатель, поэт, который сочиняет не поэзию. Да, да, да. я все помню.
А. Бильжо
―
Не поэт.
К. Ларина
―
Да, да. Но, значит, с чего мы начнём? Поскольку у нас как бы всё логически продлевается и всё как бы приходит к своему логическому завершению. В прошлый раз когда мы встречались с Андреем, Андрей сказал, что он написал книжку за время жёсткого локдауна, который… когда мы все сидели по домам, кто, где. Да? И вот не прошло… И сколько? Сколько с тех пор прошло времени, я уж не помню. Но книжка есть!
А. Бильжо
―
Есть, есть.
К. Ларина
―
И сегодня наша встреча… наша встреча как раз посвящена вот этому замечательному поводу, который сейчас Андрей покажет и вам, дорогие зрители «Ютюба», чтобы вы тоже эту книжку видели. Я, к сожалению, не могу ее пока даже потрогать. Я могу только ее вот видеть по телевизору. Но она есть.
А. Бильжо
―
Она есть.
К. Ларина
―
«Не снимая маску». Я поздравляю, Андрей! Я поздравляю.
А. Бильжо
―
Она есть. Спасибо большое. Спасибо большое. Я не могу не сказать, что ты имеешь прямое отношение к этой книги, потому что если бы, дорогие радиослушатели, не Ксения Ларина, и я это говорю не потому, что я здесь в гостях и должен расшаркиваться, а просто это реальная вот просто жизнь, сказала мне, кому нужно позвонить, протоптала мне дорожку и показала: иди туда. А мне это очень важно, понимаете. Я такой в этом смысле человек боящийся постучать куда-то. И я написал письмо, и книжка вышла. Поэтому Ксения Ларина – это просто крестная мать этой книжки. Спасибо тебе, Ксюш.
К. Ларина
―
Мне очень приятно, – да, – что я имею отношение…
А. Бильжо
―
Спасибо.
К. Ларина
―
… к такому важному проекту, осуществившемуся уже. Ну, мы же не будем скрывать, кто издатель?
А. Бильжо
―
А издатель…
К. Ларина
―
Что это за люди!
А. Бильжо
―
И это просто…
К. Ларина
―
Которые оказались близкими…
А. Бильжо
―
И это просто офигенные, замечательные люди. Это всё девушки, чудесные абсолютно. Я на самом деле вот такой эмпатии, – да? – вот такой… такого неравнодушия не встречал ни в одном издательстве. И вообще я давно отвык от этого. Но в «Коммерсанте» как-то было тепло. Да? Но здесь просто замечательно. И Ира Богат, с которой я знаком по телефону, и мы часто разговаривали ночами даже, ну, просто я жду встречи с ней. Просто она стала моей подругой.
К. Ларина
―
Ну, тогда издательство мы назовём.
А. Бильжо
―
«Захаров».
К. Ларина
―
Издательство «Захаров».
А. Бильжо
―
«Захаров». «Захаров».
К. Ларина
―
Да, там они назвали. И оно как раз славится тем, что издаётся авторов, которых, может быть, не везде решатся издать не потому, что они иностранные агенты, хотя некоторые из них уже точно иностранные агенты. Вот Олю Романову издавала. До этого была книжка Оли Романовой, замечательная, которая тоже вышла в издательстве «Захаров» у Ирины Богат.
А. Бильжо
―
Да.
К. Ларина
―
Да? И был и Виктор Шендерович, который тоже выпускал свою книгу здесь же. Так что компания здесь подбирается отличная. Отличная.
А. Бильжо
―
Я тебе должен сказать, что у этой книги была уже маленькая история, потому что когда пришёл весь тираж, это было в середине майских праздников, издательство посмотрело и сказало: «Это брак». И весь тираж – полторы тысячи, уже частично завезенный в магазины изъяли оттуда. Типография признала, что это… это действительно брак. И весь тираж уехал обратно в город Ульяновск. И дальше перепечатывали весь тираж. Я такой истории, честно говоря, не знаю. Понимаешь, это, ну, все выступили как молодцы абсолютный. Вот и сейчас эта книжка…
К. Ларина
―
Я… Да.
А. Бильжо
―
… отлично издана.
К. Ларина
―
Мы, конечно, сейчас поговорим про содержимое, пока мы просто рассказываем такую историю, историю создания, что называется, фильм о фильме.
А. Бильжо
―
Да.
К. Ларина
―
А я ещё с завистью наблюдала за тем, как книжка открывала свою жизнь, когда были крестины, когда была, что называется по-русски, презентация.
А. Бильжо
―
Да, да.
К. Ларина
―
А по сути это как бы был вот такой… такие крестины, когда даешь имя, когда человека выпускаешь в жизнь, собирается вся семья, все близкие. Здесь тоже был, как я поняла, такой семейный вечер в родном ресторане «Петрович».
А. Бильжо
―
Да. Да. И это, правда, были близкие люди. Вообще эта книжка… Там написано: «Друзьям, без которых я был бы другим». Вот. И мы не часто говорим спасибо нашим друзьям. Но на самом деле мы были бы совсем другими, и, может быть, меня бы, например, не было, если бы я не встретил в «Коммерсанте» Никиту Голованова, который дизайнер этой книжки, и с которым мы просто в кровь бились, понимаешь, иногда в прямом смысле, потому что у него живёт огромный попугай, который меня ненавидел, ревновал к Голованову и прокусил мне ногу. У него клюв…
К. Ларина
―
Да что ты!
А. Бильжо
―
… клюв вот таких размеров. Вот такой, понимаешь? Вот. Если бы не Витя Шендерович, который… благодаря которому я пришёл на телевидение и отработал в разное время на 6 каналах. Ну, и так далее. Мы все друг… друг на друга влияем. Но если бы не ты, не было бы этой книги. Ну, и так далее, понимаешь? И… и в этом смысле в той или иной степени все мы так или иначе зависим друг от друга и помогаем друг другу, любим друг друга, ссоримся друг с другом. Предаем друг друга. Это я не сказал, но так бывает. Да?
К. Ларина
―
Да.
А. Бильжо
―
Вот. Ну, и так далее.
К. Ларина
―
Андрюш, теперь по поводу содержания этой книги. Мой первый вопрос: почему ты сказал, что эту книгу никто не издаст, когда рассказывал о ней?
А. Бильжо
―
Ну, я скажу, что эта книга написана во время вот этого периода удалёнки или самоизоляции, чтобы как-то себя развлекать. И Лёва Рубинштейн написал, что у меня была… был такой… была Болдинская осень. На самом деле у меня был какой-то подъём. Понимаешь, я спал… спал очень мало, выходил в прямой эфир. Первый раз каждый день по три раза в день, потом реже. Писал, рисовал. Серия там картинок. Вот была выставка. Ну, и так далее. А почему? Значит, это книжка от февраля до февраля. С февраля 2020 года по февраль 2021-го. Вот. Почему я думал, что её не издадут. Ну, просто потому, что там очень есть прямые жесткие тексты, где-то намёки, а где-то прямо говорится о многом, что происходит у нас. Понимаешь, вот этот период, он фантастический по своей концентрации. Это такой… Это такой бульон. Вот это даже просто студень, понимаешь, холодец такой, в котором… в котором куча всего. И вот эта история с короновирусом. Да? И обнуление. И… и Терешковой со своим этим самым обнулением, и история с Навальным, арест. Ну, вообще просто это сплошные драмы. Понимаешь? И пройти мимо этого я не мог, и я про это про все писал со свойственной мне прямотой. Но… Но это художественный. Поэтому там… там истории, сказки. И вот эти не поэтические тексты. Но о разном. О людях, которые ходят в чёрной одежде с закрытым забралом. Ну, и прочее. Там про нашу жизнь, потому что это и есть… Почему мне эта книжка дорога? Потому что я попытался сделать такой срез вот… вот жизни, понимаешь. Иногда по дням. Вот. И мне казалось, что сегодня… И я вот в этом убедился, потому что три издательства сказали, что нет, нет, нет, нет.
К. Ларина
―
А чем-то объясняли, что… Как-то обосновывали свое решение?
А. Бильжо
―
Ну, я не буду сейчас говорить. Да? Ну…
К. Ларина
―
… не называется?
А. Бильжо
―
… в одном месте… в одном месте сказали, что нет, мы не можем и не хотим рисковать. В другом месте сказали, что, ну, лучше… лучше мы… Ну, Андрей, ну, Вы понимаете? Ну, Вы же понимаете? Ну, конечно, я понимаю. Ну, вот.
К. Ларина
―
Книжка называется «Не снимая маски», и когда вот Андрей…
А. Бильжо
―
Да, она… она…
К. Ларина
―
… вошел в студию, он как раз был в той самой маске…
А. Бильжо
―
Да. А она…
К. Ларина
―
… нарисована на обложечке.
А. Бильжо
―
… весёлая и грустная. Да. Вот такая маска. Вот такая. Вот.
К. Ларина
―
Ну, хотя бы из магазина сейчас её не изымают? Она продаётся?
А. Бильжо
―
Ну, где-то она есть вот в интернет-магазинах, но в Доме книги ее нет. Я не видел сегодня. Я сегодня зашёл в Дом книги, ее там нет.
К. Ларина
―
Я бы хотела, конечно, чтобы ты что-нибудь прочитал из книжки на твоё усмотрение. Да? Хочешь прозу, хочешь не стихи. Но хочется. Раз уж у нас сегодня такой филиал «Книжного казино». Почему…
А. Бильжо
―
Ну, понимаешь, я…
К. Ларина
―
… нет.
А. Бильжо
―
Ну, рассказы как-то не… Это уже…
К. Ларина
―
Нет, ну, какое-нибудь что-то такое небольшое. Я имею в виду из не поэзии, может быть, из таких текстов. И как я понимаю, никакой цензуры или никаких правок редакторских не было. Да? Когда тебе говорили в издательстве, что тут вот… А давай вот это вот уберём…
А. Бильжо
―
Нет, нет, нет.
К. Ларина
―
Да?
А. Бильжо
―
Нет.
К. Ларина
―
Ничего.
А. Бильжо
―
Я должен тебе сказать, как-то я вступал с тобой в дискуссию на тему «Русского пионера», из которого я ушёл. Да? Но у вопросу о том… о редакторской правке, за всё время там чем… и почему я там довольно долго был, Андрей Колесников не внёс ни одной правки. И я просто не могу это не сказать, ну, потому что так оно и есть. И три рассказа здесь, которые… А я, кстати, и ушел из «Русского пионера» во время этой истории, потому что была еще и Белоруссия.
К. Ларина
―
Да.
А. Бильжо
―
Понимаешь? То есть куча всего. Да. Ну, вот… Ну, давайте вот… Кто-то сказал, что вот это нежелательно, вот это нежелательно. Вот это слово «нежелательно» было. Да?
К. Ларина
―
Да.
А. Бильжо
―
Нежелательно, нежелательно, нежелательно, чтобы он здесь ходил. Нежелательно, нежелательно, нежелательно, чтобы он вообще здесь жил. Расстрелять его желательно или повесить желательно. Отравить его желательно, и желательно, чтобы никто не заметил это. Желательно, чтобы об этом молчали все. Бить дубинкой – это желательно. Бить ногами тоже желательно. И бутылку в задний проход вставить очень-очень желательно просто так, чтобы знал желательно. Чтобы просто желательно знал. А пластиковый стаканчик нежелательно, нежелательно, нежелательного в ОМОНовца бросать. Всех обманывать желательно. Здесь немножко другое слово. Верить в эту фигню желательно. Возражать фигне нежелательно. Нежелательно думать, а также нежелательно даже пытаться что-то вместе родном изменить. Нежелательно эмигрировать, но желательно своим заработком поделиться с одним и вторым, о которых зависит желательно, чтобы то, чем ты жил желательно, сохранилось и нежелательным не стало… не стало совсем. Нежелательно посылать в места на теле известные тех, кто решает, что желательно, а что нежелательно. Тем не менее желательно, просто очень-очень желательно тех, кому… тех, кому… тех, кому всё нормальное нежелательно, человеческое нежелательно, справедливое нежелательно в эти места послать. И желательно… и желательно… и желательно, чтоб ушли они туда поскорей. Ну, вот…
К. Ларина
―
Да, мы поняли жанр этого произведения. Поняли, поняли. Поняли, почему эта книжка для многих…
А. Бильжо
―
Нет.
К. Ларина
―
… была нежелательна.
А. Бильжо
―
Ну, здесь есть и…
К. Ларина
―
Нежелательна.
А. Бильжо
―
… и лирические…
К. Ларина
―
Вообще, конечно, я не представляю, как сегодня можно заниматься творчеством, которое, ну, что называется, над ситуацией, а не внутри ситуации. Это получается? Это возможно, Андрей, на твой взгляд? Вот на таком фоне оставаться…
А. Бильжо
―
Ну, мне кажется, возможно.
К. Ларина
―
Можно? И НРЗБ. Возможно, да?
А. Бильжо
―
Мне кажется, это возможно и нужно. Ну, вообще творческий процесс очень трудно загнать вот… Мне невозможно сказать, этого делать нежелательно, потому что если мне кто-то скажет, то я тогда буду это делать ему назло. Понимаешь? Ну, вот одно короткое, которое, ну, просто потому что здесь ещё настроение. Настроение менялось. Мне звонили люди… Я сказал в прямом эфире, что мне можно звонить, если у вас депрессия или вам там плохо и так далее, и вспомнил свою первую профессию. Ну, вот такое было настроение. Кино закончилось. Во весь экран слово «конец» размашисто, как будто весь смысл фильма был заложен в нём. До этого бежали титры. Скорость перемещения их была оправдана количество имен и персонажей, участвующих в этом триллере или комедии, но с элементом драмы, трагедии и даже фарса. Короче сложный жанр. Арт-хаус местами, но местами вполне народный фильм. Впрочем вставали люди, чтобы выйти, но возвращались. Я в титрах увидел и свою фамилию. Кино закончилось. Во весь экран слово «конец». И под ногами попкорн хрустит. Кто-то спросил: «А выход где?» Я тоже удивился. Над чёрной шторкой как обычно не было красных букв. Чей-то смешок раздался. На экране по-прежнему слово «конец» висело так размашисто, как будто весь смысл фильма был заложен в нём. А там за шторками народ шумел, буфет работал. Я забыл, как назывался это фильм, где в эпизодах было довольно много тех, кого я знал. И я средь них мелькнул. Конец.
К. Ларина
―
Ещё раз напомню, книга, которую сегодня мы читаем вслух вместе с Андреем Бильжо, им и написана. И называется она «Не снимая маски». Маски или маску?
А. Бильжо
―
Маску. Маску.
К. Ларина
―
Маску – правильно, да? «Не снимая маску». Хорошо.
А. Бильжо
―
Ну, столько редакторов было. И Лев семенович Рубинштейн написал сзади такие слова, что если бы я где-то ошибся, будучи дислексиком, меня бы точно поправили.
К. Ларина
―
Ну, грустная, книжка грустная всё равно, я это понимаю прекрасно. И тогда мой вопрос к тебе следующий уже как и к доктору и как к писателю, и как к терапевту. А ты сам переживал вот такие вот, ну, приступы, которые можно было бы принять за настоящую клиническую депрессию?
А. Бильжо
―
Ну, конечно.
К. Ларина
―
Или всё… или всё… Да? Да. Да?
А. Бильжо
―
Конечно, конечно.
К. Ларина
―
Какие признаки…
А. Бильжо
―
Я не должен был показывать, что у меня, потому что я всё время торчал в… на экране, понимаешь, и кого-то консультировал, и показать, что мне плохо, ну… Ну, да, было плохо, было ощущение какой-то безысходности. Ну, много чего. Но просто по сравнению с остальными мне даже было стыдно сказать, что мне плохо. Понимаешь? Ну, представляешь, сейчас сказать кому-то, я так хотел в Венецию, и я так… Ну, это как-то даже мне стыдно, потому что люди были многие загнаны в угол. Да и сейчас не легче. И будет еще, думаю, труднее.
К. Ларина
―
Что ты думаешь про такую новую депрессию под названием постковидная депрессия? Сталкивался ли ты с этим вообще? Вот в таком состоянии людей ты в своем окружении видел? Насколько это соответствует вообще действительности, что такое существует? Я думаю, что наверняка про это многие слышали.
А. Бильжо
―
Да, конечно. Здесь надо понять просто, что вот постковидная депрессия, связана она, я прошу прощения у профессионалов сегодняшних, потому что я доктор старой закалки, и могу здесь что-то… что-то неправильно как-то назвать, но дело в том, что надо понять, это эндогенная депрессия, связанная с биологическим процессом – да? – от этого вируса – да? – как… как его последствия, как осложнения, либо это депрессия, связанная с теми проблемами, а это уже реактивные депрессии, которые… которые возникли после того, как человек заболел. Да? Какие-то проблемы могут быть дома, какие-то проблемы могут быть на работе, ну, и так далее. Да? И в этом смысле надо здесь разграничивать. Но ничего хорошего, конечно, после… после этого нет.
К. Ларина
―
А как отличить плохое настроение, этакий упадок сил, меланхолию от уже случая, который нужно лечить профессионалом, обращаться к профессионалам?
А. Бильжо
―
Это вообще сейчас ты задаёшь вопрос очень… очень важный. Это совсем не связано даже с вирусом, – да, – потому что вообще тема депрессии – это мой… мой конёк. Да? Просто надо… Во-первых, надо всем посмотреть фильм Ларса фон Триера «Меланхолия», где блестяще показано состояние эндогенной депрессии, когда… когда героине всё… Она… Ей всё невкусно. Ей не хочется мыться. Ей не хочется заниматься любовью со своим любимым. Ей ничего не хочется. А все близкие говорят ей, ну, давай, ну, ты… это же вкусно. Ну, давай вот это. Но ей… ей очень плохо. Вот понимаешь, у меня один больной мне как-то сказал: «Вы знаете, Андрей Георгиевич, если бы мне сказали, что мы ампутируют Вам ногу и избавим Вас от этого состояния, я бы согласился». Вот это вот тяжелая эндогенная депрессия, когда человек может, и это часто бывает, кончает жизнь самоубийством. Да? На… на… У него всё нормально. Но ему очень плохо. Это вот называется эндогенной депрессией, когда нет причин, и никто не может понять, потому что я тоже не раз об этом говорил, никогда не пытайтесь, опираясь на свой собственный опыт, анализировать поступок того или другого человека. Мы все абсолютно разные. Вы должны что-то… что-то понимать в психологии или в психиатрии. Но вот… Ну, как она могла? Как она могла пойти и поджечь себя, у неё же дети. К примеру. Да? Или он. Не пытайтесь это делать. Это пустое. Пустая трата времени. Вы всё равно не поймёте. Надо просто прислушаться, если человек говорит, что мне плохо, значит, вот в этом случае нужно идти к врачу, конечно. Мой сын Антон преподаёт…
К. Ларина
―
Ой, с днем рождения Антона…
А. Бильжо
―
Да.
К. Ларина
―
… поздравляем.
А. Бильжо
―
Да. Он преподаёт, ну, в одном учебном заведении. И там довольно часто он слышит, и он мне это рассказал, студенты ему говорят: «У меня депрессия. У меня депрессия». Через одного. Но это на самом деле, во-первых, с одной стороны это и модно в определенном возрасте – да? – сказать, ну…
К. Ларина
―
Да.
А. Бильжо
―
… да, у меня депрессия. Депрессия вообще украшает на самом деле людей творческих профессий. Да? Так психиатры говорят, депрессия облагораживает, а манИя… Мы говорим «манИя» - это подъём настроения. Да? Делает человека глупее. Ну, такой веселый. Ха-ха-ха! А вот когда задумчивый такой, понимаешь, и… И молчит, и так далее. Это, конечно, благороднее. Депрессия бывает эндогенной и реактивной. Здесь надо просто разграничивать и понимать, что такое тяжёлая депрессия, и что такой просто плохое настроение. Это разные вещи. Если ты работаешь, а у тебя просто плохое настроение, к врачу пока идти рано. Плохое настроение – это часть синдрома депрессивного. Это только маленькая часть. Туда ещё очень много всего надо добавить.
К. Ларина
―
На этом остановимся…
А. Бильжо
―
Да, да, да.
К. Ларина
―
На этой жизнеутверждающей ноте.
А. Бильжо
―
Да, доктор сел… Доктор сел на свой бывший… Доктор сел на своего конька и поскакал. Да.
К. Ларина
―
Давайте конька немножко так пришпорим…
А. Бильжо
―
Да, да.
К. Ларина
―
И вернемся к передаче через несколько минут.**********
К. Ларина
―
Возвращаемся в программу «Дифирамб». Она у нас сегодня с таким медицинским… медицинским уклоном, что естественно, поскольку в нашей студии, студии «Эха Москвы» в Москве на Новом Арбате сидит человек в белой рубашке, но не в белом халате. И это Андрей Бильжо. Ещё раз приветствуем Андрея. У микрофона Ксения Ларина. Книжка, которая лежит на столе у Андрея в студии, называется «Не снимая маску». И это премьера новой книги, о которой мы так старались поподробнее поговорить в первой части передачи, а сейчас, конечно же, хотелось ещё о каких-то актуальных вещах. Собственно мы уже начали про это говорить. Хочу минутку агитации и пропаганды, поскольку вижу и понимаю, что катастрофа происходит в стране и в Москве в частности с процессом вакцинации населения. Не хотят. Брошены были такие силы, сейчас я вижу и по телевизору. Да? И всё равно люди не хотят. Мой вопрос 1-й к тебе как к гражданину и человеку: а почему не хотят? Что произошло? Ведь люди же все люди!
А. Бильжо
―
Я думаю, что здесь не одна причина, а причин довольно много. Во-первых, виноваты те, от кого всё это зависело безусловно, понимаешь, потому что должна была быть не пропаганда, а просто объяснение, разъяснение. Должно было быть всё чисто, открыто, откровенно и так далее. Это первое. Второе – должен был быть, конечно же, выбор между одной вакциной и второй. Человек должен был выбрать. Цифры должны были быть, ну, тоже открытыми, понимаешь. И если один раз увеличили в том, что… в какой-то неправде, то, ну, странно требовать от человека, чтобы он поверил. Если ты обманул, а человек, который занимается медициной и связан с народом, с публикой – да? – и публичный человек не имеет права врать. Ну, просто не имеет права врать. И если он соврал, ну, тогда, ну… Ну, что говорить? Он не имеет права врать, не имеет права хамить, не имеет права обманывать. Ну, врать и обманывать – одно и то же. Хотя есть какая-то разница, да? Соврал в цифрах, а обманул в чём-то… в чём-то глобальном. Не имеет права. Поэтому виноваты сами. На другом полюсе и другой причиной является то, что у нас очень самоуверенная и малознающая публика. Ну, вот, ну, ничего не сделаешь. Понимаешь? Почему-то все считают, что все разбираются в медицине. Но это… это всегда так было. Медицина – это легче всего. Да? Но представляешь себе, ну, ладно разбираются в медицине все, но ещё разбираются в эпидемиологии и вирусологии. Даже врачи другого профиля как-то… ну, как-то скромнее себя ведут. А здесь все просто обсуждают, рассуждают про маски, почему их можно носить, почему-то не нужно носить. Все всё понимают. Но, понимаешь, если мне в «Фейсбуке» пишет, ну, мне дипломированному врачу… Где-то написано, закончил мединститут по профессии психиатр. Это не так. Нельзя окончить институт. Я закончил медицинский институт с дипломом «Лечебное дело». То есть врач широкого профиля. А дальше я 2 года ещё учился на психиатра как и другие врачи: акушеры-гинекологи и так далее. Ты получаешь диплом «Лечебное дело». И вот мне человек, не имея медицинского образования объясняет, зачем хирурги носят маски. Она пишет о том, что хирург носит маску для того, чтобы выделения из носа и изо рта не попали в открытую рану.
К. Ларина
―
То есть человека, который лежит перед тобой. Да?
А. Бильжо
―
Да. Кого ты оперируешь. Ну, во-первых, никакой открытой раны нет. Это знает любой врач. Есть операционное поле. Открытая рана совсем другое. Но, во-первых, представь себе, поправляет врача. Да? Человек, у которого стаж, который уже кусочек жизни прожил. Да? Но всё ещё впереди, понятно. Набирается смелости. И это очень показательно, потому что все уверены в себе. Все всё объясняют врачу, не врачу, как правильно. Маска. Ну, как? Ну, понимаете, маска… У маски же ячейка для вируса очень большая. И он туда просто влетает. Да я говорю, послушайте, не один вирус влетает в эту ячейку, а целая эскадрилья вообще, толпа вирусов. Поэтому, конечно, маску не нужно носить. Больше того не надо мыть руки, это бессмысленно, потому что если ты не моешь руки, у тебя миллиарды микробов. А если ты помыл руки, то их на 1 миллиард меньше. А чтобы заразиться нужен 1. 1 микроб. Ну, так представляют себе люди. Вот понимаешь…
К. Ларина
―
Да.
А. Бильжо
―
… нет какого-то доверия к врачам, и это я тоже могу понять. Понимаешь, я…
К. Ларина
―
Да подожди, сколько у нас врачей… врачей по телевизору выступает…
А. Бильжо
―
Вот! Вот!
К. Ларина
―
… врачи шоу…
А. Бильжо
―
Вот! Конечно. Я им…
К. Ларина
―
От Малышевой до Мясникова.
А. Бильжо
―
Конечно. Не не доверяют врачам, они не доверяют тем врачам, которые тебе вбивают в голову какие-то идиотские совершенно… про болезни, про причины и так далее. понимаешь? Ну, поэтому не верят. Ну, поэтому не верят.
К. Ларина
―
Сделалось… Сделали своё дело вот такие персонажи телевизионные в белых халатах…
А. Бильжо
―
Абсолютно.
К. Ларина
―
… как Малышева, Мясников, которые… Сейчас давайте вспомним, весь 1-й период этой пандемии, когда уже полыхало везде…
А. Бильжо
―
Ну, конечно. Конечно.
К. Ларина
―
… в том числе и в России, рассказывали какое-то чудо чудесное, и вообще вот у нас тут коллективный иммунитет и прочее, прочее.
А. Бильжо
―
Да нет слов вообще. Нет… нет слов. Конечно, нанесли вред. Их все… все смотрят безусловно, понимаешь. И мне сегодня показали очень смешную историю. Ну, такой анекдот-мультик как 2 бабушки, одна другой говорит: «Ну, а зачем? Надо ставить диагноз и лечиться самим». – «А что для этого нужно?» - «Нужно пойти пописать под дерево. А если сбежались муравьи, значит сахар. Если мухи, значит инфекция. Если соли много… Если высыхает быстро, значит соли много. Если запаха не чувствуешь, значит covid. Если забыла снять трусы, значат Альцгеймер».
К. Ларина
―
Ой, не могу.
А. Бильжо
―
«А если опоздала снять, значит Паркинсон». Ну, всё абсолютно точно, понимаешь. Абсолютная симптоматика. Вот это уровень тех врачей, которые выступают публик… Очень смешная штука. Понимаешь? Я так отношусь ко всем этим шуткам скептически, но это просто попадание, абсолютная десятка, понимаешь.
К. Ларина
―
Тут еще страсть… Как ты говорил слово, которое нельзя говорить в эфире? Эвфемизм «врать» и «обманывать». Но мы все это слово знаем. Все друг друга стараются обмануть: государство – граждан, граждане – государство. Я вот тоже вижу, какое количество эпизодов и сюжетов пишут, описывают люди там в социальных сетях, когда чуть ли не одну маску в очереди все друг другу передают, чтобы не арестовали.
А. Бильжо
―
Послушай…
К. Ларина
―
Да?
А. Бильжо
―
Я почему стал писать эти тексты? И я уже получил… Меня даже пропагандистом… Немножко по-другому переиначили слово «пропагандист». Кто-то… кто-то назвал, понимаешь. Меня так, ну, невозможно в этом уличить. Я пришёл в магазин. Смотрю, все…
К. Ларина
―
Да, да, да. Я тут как раз читала у тебя. Расскажи, расскажи.
А. Бильжо
―
Я пришёл в магазин, все без маски. Все без масок. Но я подхожу к администратору и говорю, здравствуйте, вот так и так. Я представился. Я говорю, ну, а где же Ваше объявление? Почему люди без маски? Вы же не должны их обслуживать, людей? Она мне… Я говорю: Вы знаете какая ситуация? – Да, конечно, я знаю. Вы понимаете, мы не обслуживаем людей без маски… без масок. Мы непробиваем им чек. Я стою в очереди. Передо мной несколько человек без масок подходят к кассиру. Она говорит: я вам не пробью чек. Вы без маски. Он говорит: а что мне делать? Она говорит: да купите маску. Вот она. Он берёт маску. Надевает. Она пробивает чек. Он тут же ее снимает и выбрасывает. Понимаешь?
К. Ларина
―
И передает другому.
А. Бильжо
―
Кого обманывают? Ну, кого? Ну, понимаешь, и это, конечно, я был… я был обескуражен абсолютно. Но кажется, простая вещь.
К. Ларина
―
Это, кстати, тоже говорит о каких-то традициях народных и привычках. Я когда про это узнала, вспомнила, мне как… бумажкой закрывают номер на машине. Помнишь? Была целая кампания, да?
А. Бильжо
―
Ну, конечно.
К. Ларина
―
Причем богатые машины, которые… Не какие-то там «Жигули»…
А. Бильжо
―
Да.
К. Ларина
―
Да? А богатые машины и это явно обеспеченные люди закрывают, чтобы типа не заметили, чтобы не платить штраф за неправильную парковку. Это всё из той же серии. Откуда это тянется, не знаю. Такого… Мне кажется, что такого нигде нет.
А. Бильжо
―
Ну, послушай, мне кажется, это такая давнишняя традиция и вообще хороший тон на самом деле, ну, прямо крутится это слово, ну, обмануть. Обмануть. Наколоть. Наколоть государство, потому что государство тебя всё время на протяжении многих десятилетий накалывает. И поэтому, ну, это как бы такая… получить ответку хоть в маленьком. Поэтому да, это некрасиво. Да, я никогда этого не делаю, но… но понять, понять логику – да? – и… и психологию этих людей я могу, могу когда-то… Понимаешь, ну, мы назвали этих врачей, которые по телевизору всё время торчат и рассказывают разные истории – да? – невероятные. Ну, что ты хочешь? Ну, они втюхивают тебе, бог знает что. Да? Ну, и получите ответку. Но вот и все.
К. Ларина
―
Тут, кстати, когда речь идет о собственном здоровье, это тоже… Не знаю. Я не знаю ответа на этот вопрос, почему люди так поступают. Вот когда сейчас все стали говорить о возможной… и уже началась эта компания по принудительной так называемый вакцинации каких-то категорий населения. Что мы будем иметь? Мы будем иметь то, что люди будут покупать эти справки…
А. Бильжо
―
Да, конечно. Да уже.
К. Ларина
―
… вакцинации. Да?
А. Бильжо
―
Да уже покупают. Да уже покупают, потому что… Это тоже невозможно. Вот я понимаю, что необходимо вакцинировать. Да? И… и, наверное, ситуация такая, что другого выхода нет, потому что в этой истории человек уже отвечает не только за свое здоровье, но за здоровье окружающих. Но это тоже невозможно, потому что вы должны были довольно долго готовить людей к этому, объяснять, разговаривать с человеком, а вы всё нормально, нормально, нормально. Вдруг выламываетесь в дом, берете за шиворот и вкалываете и укол. Понимаешь, ну, как? Ну, это очень сложно. Всё так запутано. Я не знаю, что будет дальше на самом деле.
К. Ларина
―
Ещё одна тема тоже сегодняшняя, которую тоже я бы хотела, чтобы ты по этому поводу высказался. Эти вот бесконечные аресты, когда… Там кто-то же пошутил, что мы каждое утро просыпаемся в другой стране. Говорят об этом журналисты в том числе, которые каждый день начинают рассказывать эти новости. А люди эти новости видят и слышат. Вообще вот всё, что происходит сейчас, накануне выборов, вот эта вот уже объявленная предвыборная кампания НРЗБ зачищается политическое пространство, хотя уже там никого не осталось. Я сегодня вспоминала Булгакова «Мастер и Маргарита». Помнишь, когда там арестовали всё… всё домоуправление?
А. Бильжо
―
Да, да, да.
К. Ларина
―
Да? Весь…
А. Бильжо
―
Да.
К. Ларина
―
И в итоге один человек остался, который сидел и ждал, когда за ним придут. Это вот до такой степени. Чем ты это объясняешь для себя? А это что такое? Это какой-то… Есть две версии, Андрей. Агония власти. Они боятся. И вторая, что типа да им… по фигу всё это. Просто, чтоб… чтоб… Просто, чтоб не было. Просто, чтоб не было и все. Как… Что… что думаешь ты?
А. Бильжо
―
Вот ты знаешь, у меня такого однозначного ответа нет, потому что мне это на самом деле непонятно. При гигантском этом… этой… этом аппарате, при огромных размеров этой машины, понимаешь, подавлений в этих… когда вываливается на улицу куча машин специальных, эти автозаки, людей, которые упакованы, с дубинками, забралами и так далее. Чего? Что тебе этот? Ну, говорит он. Ну, говорит. Ну, что он… Я думаю, что это какой-то… Это какие-то вот, извини за это слово, какие-то понты. Вот он раздражает, понимаешь. Вот, ну, мы сидим нормально, понимаешь. Мы собрались здесь на яхте. Нормально всё. Что? Что он лезет?! Что он вякает там?! Серёжа, пойди разберись там с ним! Вот я думаю, что это приблизительно, ну, какая-то такая схема, понимаешь. И там… Алё, Сергей Иванович, что? Уберите этого… Сигналова. Что он все время сигналит? Сигналит. Выступает. Один наваливается. Другой гудит. Достали! Ну, как-то так, понимаешь.
К. Ларина
―
То есть необязательно приказы отдавать письменные. Да? Как бы и так всё понятно.
А. Бильжо
―
Да я… Ну, какие письменные? Я думаю, что вот так мне кажется, понимаешь? Может, я укрощаю там. Но немножко представляя себе этот мир, я думаю, что как-то так.
К. Ларина
―
Я согласна. И я думаю, что ты… что ты абсолютно прав, потому что какие-то долетают всё-таки из-за этих бетонных стен… какие-то утечки-то существуют. Я вот вспоминала, как кто… по-моему, Бастрыкин это был уже лет, наверное, 15 или 10 назад, когда он на каком-то совещании кричал: «Почему у вас Навальный до сих пор на свободе?! Я же сказал… Где уголовное дело?! Почему он на свободе?!» Это же было. Так что…
А. Бильжо
―
Ну, конечно.
К. Ларина
―
… оно и происходит.
А. Бильжо: И 2
―
я… 2-я причина уже серьезнее гораздо. Очень бояться подрастающего поколения. Вот эти разговоры, что выходят 14-летние, 15-летние, несовершеннолетние. На них… Их обманывают. Их обводят вокруг пальца. Их кто-то выводит. Ну, я могу здесь просто… Моя диссертация была построена во многом на этом самом переходном возрасте. Я про пубертатный период знаю довольно много. И я хочу сказать этим людям, которые думают, что 15-летние, 16-летние и 17-летние… А это один год – это гигантская разница между 13-летним и 15-летним. Это, как Вы считаете, дети, конечно, они дети выходят, ничего не понимая и ничего не зная, и ничего не думая, вы глубоко ошибаетесь, потому что острота восприятия у этих… и в этом возрасте у этих так называемых детей или подростков гораздо острее, чем восприятие и острота восприятия жизни и особенно несправедливости, особенно фальши гораздо больше, чем у вас, потому что вы можете увидеть мир только через очки. Вы уже плохо слышите и плохо видите, и плохо понимаете. И это надо просто понять в прямом и в переносном смысле вы плохо видите и плохо слышите. А у этих ребят очень острый слух и очень острый глаз. Их невозможно обмануть. Вы говорите фразу, в которой всё вроде правильно, но интонация или слово, которые вы вставили, чтобы быть с ними вместе – да? – из их лексикона, сразу им режет слух. И они это просто считывают моментально. Поэтому… Поэтому вот это действительно я думаю, что их боятся, потому что пройдет еще… 16-летним через 3 года будет 19. А ничего не выветрится. Просто они, ну, тверже будут стоять на ногах, понимаешь.
К. Ларина
―
Но тут есть в отличие от советского времени, как я понимаю, всё-таки они могут тебе сказать: «А что такое? Не нравится? Чемодан, вокзал. Границы открыты. Никто тебя не держит». Вот как тому же там Дмитрию Гудкову просто указали направление, что называется. Да? И варианта два. Точно так же, как говорил президент Владимир Путин на конференции, на брифинге после встречи с Байденом, что предупреждали же типа, что посадят, а он приехал. Смысл такой был. Да? А он вернулся. Зачем он вернулся? Был бы на свободе, что называется…
А. Бильжо
―
Это то… Это то, о чём я говорил в начале нашей программы о том, что никогда не пытайтесь, опираясь на свой жизненный опыт, понять кого-то ещё. Ну, как названный тобой человек по имени… Я просто этот человек не называет по имени Навального. А я не называю этого человека. Как этот человек может понять, например, психологию Навального. Ну, это невозможно. У него другой совсем background. Как многие не могут понять друг друга. Ну, другие, понимаешь. Ну, как? Поэтому это… Это бессмысленно.
К. Ларина
―
Там кажется… Прости. Мне кажется страшнее… Прости, Андрюш. Не только не просто не понимают психологию другого, а даже не допускают, что может быть другой. Вообще!
А. Бильжо
―
Не допускает…
К. Ларина
―
То же самое.
А. Бильжо
―
Да. И не только не понимают и не допускают, а это ещё раздражает, потому что не понимают. Когда ты не понимаешь, есть два пути: попробовать понять, по-настоящему понять либо вытеснить его из своего сознания, потому что он мучает. Ты не понимаешь. Ты думаешь, думаешь, думаешь, но не получается понять. Не получается. И тогда ты выкидываешь каким-то образом… должен отказаться выкинуть из… из своего мозга – да? – эту доминанту. Но это знакомо каждому, я думаю, понимаешь. Вот что-то тебя мучает, раздражает. Ты не можешь понять поступок этого человека. А ты думаешь, думаешь. Ну, как же так? Как же так? Как же так? Это становится такой жвачкой, понимаешь, особенно если это близкий человек или… или что-то в семье, или на работе, понимаешь, какой-то… какой-то внутри профессиональный конфликт. И ты думаешь: «Ну, как же так? Как же так? Достал он меня. Я думаю всё время, думаю. Как он мог?» Ну, так. Как он мог… Как он мог…
К. Ларина
―
… все-таки…
А. Бильжо
―
… я имею в виду со знаком плюс и со знаком минус, понимаешь.
К. Ларина
―
Да, да.
А. Бильжо
―
Просто как он мог совершить этот поступок хороший или плохой.
К. Ларина
―
А вот так в такой психологической атмосфере тяжелой, которая сегодня… Для кого… Нет, для кого-то она вообще потрясающая среда, жизнеспособная, жизнеутверждающая. Вообще просто как рыба в воде, что называется, во всех смыслах. Нам хорошо. Ты показывал этих людей, изображал очень точно. А вот, допустим, таким людям как вот ты или как там твои друзья, которые собираются в клубе «Петрович» – да? – вот как здесь сохранить себя…
А. Бильжо
―
Ну, не только…
К. Ларина
―
… и сохранить свой разум и свои чувства, и вообще остаться собой?
А. Бильжо
―
Да просто делай, что можешь и будь собой. Но как-то так. Я не знаю, по-другому как. Не надо себя… Не надо лезть из кожи. Нужно быть естественным. Ну, как-то я не представляю себе по-другому. Понимаешь, я говорю так, что я вообще чудовищный эгоист. Я поступаю так, потому что если я поступлю по-другому, то я буду… у меня испортится настроение, мне будет плохо, понимаешь. А я не хочу, чтобы мне было плохо. Я хочу быть, ну, таким, какой я есть, а когда…
К. Ларина
―
Сказал красиво. Но… но как бы вот здесь нет… нет… Должен быть… Должна быть кода. Ты сказал… поставил многоточие. А надо…
А. Бильжо
―
А когда у нас программа…
К. Ларина
―
… восклицательный знак…
А. Бильжо
―
Да. Хорошо.
К. Ларина
―
… поставить в конце. Давай, сделай сейчас. Программа в воскресенье.
А. Бильжо
―
В воскресенье?
К. Ларина
―
Да.
А. Бильжо
―
А у меня в субботу день рождения.
К. Ларина
―
Боже мой! Я тебя поздравляю с прошедшим.
А. Бильжо
―
Нет! Когда программа выйдет… Да, да.
К. Ларина
―
Вот программа и выходит. Она уже… Сейчас мы в эфире. Воскресенье. Говорю, Андрей, поздравляю тебя с прошедшим днем рождения!
А. Бильжо
―
А, понятно. Понятно. Понятно.
К. Ларина
―
Надеюсь, что всё у тебя получилось хорошо. Ты отметил где? Ну, говори.
А. Бильжо
―
Дома ответь… отметил.
К. Ларина
―
Да.
А. Бильжо
―
Вдвоём с женой.
К. Ларина
―
Да.
А. Бильжо
―
Да.
К. Ларина
―
Да.
А. Бильжо
―
Нет, подожди. Это мы уже пишем?
К. Ларина
―
Да, конечно. Мы же вышли уже в эфире. Мы в эфире в программе воскресной. Я тебя спрашиваю, как ты отметил день рождения. Ты говоришь, отметил отлично, вдвоём с женой…
А. Бильжо
―
Давай, давай. Да.
К. Ларина
―
Да?
А. Бильжо
―
Я с другим настроением. Давай спроси меня ещё раз.
К. Ларина
―
Давай. Как ты отметил день рождения, Андрей Бильжо?
А. Бильжо
―
Я отметил день рождения отлично! Ксюш, замечательно! Было так весело! Сначала мы пошли в лес и собрали ягоды. Потом мы съели эти ягоды. А потом моя жена Света написала на листочке: «Андрей, я поздравляю тебя с днём рождения. Целую, Света». И дальше мы пошли гулять по дому, потому что вокруг летал вирус. И гуляли мы по дому в масках. Вот так я встретил свой день рождения.
К. Ларина
―
Прекрасно! Это Андрей Бильжо. И добавить нечего. Спасибо большое, дорогой Андрей!
А. Бильжо
―
Пожалуйста.
К. Ларина
―
Оля! Мы всё оставляем. Вот весь этот там… с дублями. Да, да. С дублями. Это отлично получилось. Пьеса. Давай оставляем.
А. Бильжо
―
Оставляешь с дублями?
К. Ларина
―
Да! Да. Ладно?
А. Бильжо
―
Как хотите?
К. Ларина
―
Ладно? Не надо, не надо. Это отлично. Всё… Пусть всё остается. Да. Андрюшенька, спасибо тебе.