Виталий Манский - Дифирамб - 2021-03-21
21.03.2021
Ксения Ларина
―
Добрый день! Начинаем программу «Дифирамб». У микрофона Ксения Ларина. У другого микрофона мой сегодняшний гость Виталий Манский, режиссер-документалист, основатель и президент фестиваля документального кино «Артдокфест». Привет, Виталий! Здравствуйте!
Виталий Манский
―
Да, привет, привет! Привет всем!
К. Ларина
―
Конечно же, наш главный повод для встречи – это не секрет. Мы ежегодно встречаемся в таком формате и в таком режиме перед началом очередного фестиваля «Артдокфест», который в этом году в Москве начнется 2 апреля, если я правильно всё помню. Да?
В. Манский
―
Да. А теперь два, как видишь. У нас был «Артдокфест» в декабре такой, так сказать, сокращённый. Теперь широкий в апреле. И вообще, по-моему, с этой пандемией будем круглогодично делать «Артдокфест» без остановки.
К. Ларина
―
Ну, про «Артдокфест» мы будем говорить. Но для начала об актуальных событиях.
В. Манский
―
Давай.
К. Ларина
―
Во-первых, буквально перед тем, как начать запись нашей передачи, ко мне пришла молния. Не в смысле моё озарение. Нет. А именно молния, что Манского оштрафовали на 10 000 рублей за пикет около здания ФСБ, когда Виталий вышел с трусами, извините за выражение, вот в такой вот одиночный пикет в знак протеста против покушение на жизнь Алексея Навального. 10 000 – это много или мало? И за что собственно?
В. Манский
―
Да. А ты знаешь, ну, в этой молнии не указано другое более принципиальное обстоятельство, на которое следует обратить внимание. Я уезжая из Москвы в Ригу, где я постоянно живу и работаю, я оставил нотариальную доверенность на трёх адвокатов, которые должны были как бы представляет мои интересы, и в том числе они делали ходатайство о переносе слушания, точнее пытались делать ходатайство о переносе слушания на момент, когда я приеду в Москву, а это уже скоро произойдет, коль скоро «Артдокфест» начинается, и я еду, так сказать, и хотел сам прийти и предстать перед судом. Но парадокс заключается в том, что адвокатов с нотариальной доверенностью не допустили вообще в здание суда. Не то что НРЗБ. И что можно говорить вообще о суде, когда суд, судья не допускает адвокатов с доверенностью от, ну, так сказать, преступника или кем я там числюсь в этом процессуальном процессе.
К. Ларина
―
То есть всё заочно произошло? И без участия самого как бы обвиняемого и без участия его адвокатов?
В. Манский
―
Да, да. И это куда более симптоматичная штука, она просто, мне кажется, очень точно отражает всё, что происходит… Нет, всё она не отражает. Всё отражает, наверное, только, так сказать… Я даже не знаю, что всё отражает. Наверное, документальное кино отражает всё, но не то, которое показывают в России по телевизионным каналам, а то, которое идёт на «Артдокфесте». Вот оно как-то старается отражать максимум процессов. Но в целом это, конечно, какое-то такое неуважение, такой беспредел. И главное, что все понимают, что нет никакого… Ни на кого нет управы. Что если ты действуешь вот в рамках некой утверждённой госпарадигмы, ты можешь плевать с высокой колокольни на всё абсолютно. Вот вчера собирались на митинг. Мы знаем, что все сидят по санитарному делу. Вчера Путин собирает просто тысячи людей…
К. Ларина
―
80 000 под завязку весь стадион «Лужники».
В. Манский
―
Да, мы видим эти скриншоты. Но я просто естественно не занимаюсь мазохизмом, и я не смотрю эти трансляции. Но мы видим эти скриншоты. Мы видим эти короткие, так сказать, видео нарезки. Ни одного человека нет в маске. Никакой социальной дистанции. Все в шоколаде. Ну, я не знаю, ну, хотя бы… ну, хотя бы там… Ну, даже я не знаю, что хотя бы. Ну, просто вот все расчехлились. Всё всем понятно. Вот кто с нами и всё остальное для тех, кто против нас.
К. Ларина
―
Хочу сказать, раз мы начали вот с такого вот острого момента политического, что имя Алексея Навального сегодня в последнее время звучит в кинематографическом сообществе уже не впервые. Вот мы начали с того, что Виталий Манский проявил такую свою гражданскую солидарность с Алексеем. Да? Ну, вот и целый… Премия «Белый слон», которая учреждена гильдией критиков Союза кинематографистов, как я понимаю, сейчас Виталий мне все объяснит, потому что я там запуталась, кто кому принадлежит. Важно то, что «Белый слон» – это премия критиков, которая присуждается игровому и документальному кино, и в том числе вот в этом году премия критиков решила вручить премию свою в номинации «Событие года» фильмам Алексея Навального, фильмам-расследованиям. И после этого разразился скандал. После чего… Что последовало за этим? Какой-то получился раскол. Я б очень просила бы Виталия, чтобы он объяснил вообще, что там… что там произошло. Потому, что люди… люди не понимают, что случилось. Да.
В. Манский
―
Если… И если это кому-то интересно, я, конечно, коротко объясню ситуацию.
К. Ларина
―
Да, да, да.
В. Манский
―
Значит, существует национальная премия российской кинокритики и кинопрессы. Она вручается уже 20 с лишним лет. И в принципе как бы она находилась, ну, под эгидой гильдии кинокритиков России, которая является составным… составной частью Союза кинематографистов Российской Федерации. В гильдию ходят как члены Союза кинематографистов, так и не члены Союза. И вообще это общественная организация, где никто не получает зарплату. Все, так сказать, ну, вот на общественных началах. И эта гильдия, она вручает свои премии, где премия «Событие года» всегда существовала. Пока фестиваль «Артдокфест» получил дважды премию «Белый слон» как «Событие года». И получали какие-то видные проекты кинематографические. Это, так сказать, ну, такая абсолютно стандартная, так сказать, и протокольная процедура. В этом году критики решили вручить премию фильмам Алексея Навального, что, безусловно, является кинематографическим событием года.
К. Ларина
―
Это кино вообще? То, что делает Алексей, скажи, и ФБК (российские власти считают организацию иностранным агентом
)?
В. Манский
―
Ну, вообще кино – все, что 24 кадра в секунду, ну, там или 50 кадров в секунду. Всё, что движется, звучит – это кино. Если мы будем сейчас говорить, что вот кино только… Ну, одним словом, это кино. И тот общественный интерес, который это кино вызвало, только подчеркивает, что это кино. Есть, конечно, тема, развивает это кино киноязык там, является это креативной документалистикой там. Это всё вопросы другого порядка. И этой картине Навального не вручают премию «Белый слон» как лучшей картине, документальной картине года. Вот скажем, лучшая документальная картина года каждый год я получал, Расторгуев получал. Вот «Дикий пляж», который будет на «Артдокфесте», полная версия, вот он получал как кинематографическая лучшая документальная картина. Событие – это другое. И кинокритики, профессиональные люди, и они, кстати, не смешивают эти вещи. Они именно формулируют, мы вручаем за событие. Документальный фильм, который посмотрело… Сколько там миллионов? 100? Я не знаю…
К. Ларина
―
Больше, больше 100 миллионов.
В. Манский
―
Тут больше 100 миллионов человек. Это ли не, так сказать, событие…
К. Ларина
―
Событие.
В. Манский
―
… кинематографическое года? Картина, которая вызвала такой резонанс во всем мире?! Столько публикаций! Показы по телевизионным каналам! Вот я в Латвии… У нас первый канал государственный латвийский показывал эту картину, приглашал меня, так сказать, я участвовал в обсуждении этого фильма в эфире первого канала. Я не помню, чтобы в Латвии какие-то документальные фильмы на государственном канале так широко подавались. Поэтому это, конечно же, событие. И как событию этой картинке вручают приз. Кстати сказать, не буду… значит, нет, всё-таки, кстати сказать…
К. Ларина
―
Нет, скажите то, что чай… фильму «Чайка» «Артдокфест» вручал премию.
В. Манский
―
Да. Вот я хотел…
К. Ларина
―
Да.
В. Манский
―
… просто, так сказать, что ведь в принципе фильм «Чайка», который тоже по сути входит в перечень фильмов, снятых командой Навального, в своё время участвовал в конкурсе «Артдоксеть». Это 2-й по статусу конкурс «Артдокфеста». И получил там главный приз. Это тоже знак того, что это событие, это выделяют люди. Там голосовали тысячи людей в интернете. Они проголосовали за эту картину. Но и всё было бы ничего, если бы Союзом кинематографистов не руководил, ну, самый консервативный кинематографист в мире, наверное, потому что как-то даже неловко Михалкова определять рамками Российской Федерации. И для него это абсолютно неприемлемая история, когда вроде бы его крепостные, там под ним… потому что он же не понимает, что люди могут быть свободны и выражать свободные свои, так сказать, суждения по в том числе профессиональным поводам. Раз вы при мне, раз вы в моей гильдии, а я здесь плачу за свет, газ и мою туалеты за свой счёт, значит, вы должны в соответствии с этим вручать тем, кого я считаю для себя приемлемым. Ну, приблизительно такая риторика. И НРЗБ стали давить. Понятно, есть через кого, потому что, так сказать, есть люди, которые… Ну, я не хочу сейчас фамилии называть. Стали давить на критиков, на свободных людей, чтобы они изменили свое решение. Это априори невозможно. Но раз вы не меняете своё решение, тогда я вас лишу права ходить в мои туалеты.
К. Ларина
―
То есть пошли вон тогда.
В. Манский
―
Ну, приблизительно так, потому что чего собственно Михалков их лишил? Он их лишил возможности вручить эти премии со сцены Дома кино. Хотя Дом кино не Михалкову принадлежит. Он принадлежит всем членам Союза кинематографистов. Это общественная организация. Критиков там достаточно много. Они имеют право на одно мероприятие, один раз в год на сцене общего… общего дома. Он сказал: «Пошли вон». Ну, они собственно и сказали да, окей, тогда уходим. Вот все, что произошло. Не больше, не меньше.
К. Ларина
―
Хочу сказать нашим слушателям, что «Белый слон» – очень уважаемая премия в киносообществе России, поскольку эта премия профессиональная. Это не просто там приз зрительских симпатий или приз там какого-то жюри и их исключительно вкусовые… проявление их вкусовых качеств. А это именно профессиональная оценка деятельности кинематографистов. Поэтому я уверена, что даже если они будут уже вне эгиды этого… вне крыши Союза кинематографистов, это только, как мне кажется, повысит их статус и их престиж. Я в этом не сомневаюсь.
В. Манский
―
Я очень горжусь «Белыми слонами», которых я получил…
К. Ларина
―
Да. Да.
В. Манский
―
… и как режиссер, и как продюсер, как директор фестиваля. И, кстати, хочу сказать, что как раз в номинации «Лучший документальный фильм» представлены картины, которые действительно занимаются развитием киноязыка…
К. Ларина
―
«Котлован», да?
В. Манский
―
… из… «Котлован», например, который в конкурсе «Артдокфест» этого года и будет показан вот сейчас в Москве. «Гунда», которую мы показывали, которая выходит в прокат. И я очень советую пойти посмотреть эту удивительную поэтическую и очень мудрую картину о, так сказать, месте человека на планете Земля через историю свиньи Гунды. Это мощные кинематографические высказывания. Они номинированы в разделе «Лучший фильм года». Событие событием.
К. Ларина
―
Ну, вот давайте мы уже тогда перейдём к «Артдокфесту» 21-го года. Ещё раз напомню, что фестиваль в Москве пройдет со 2 по 9 апреля. Но ещё есть два города, которые тоже нас слышат и видят. Это город Санкт-Петербург…
В. Манский
―
… знаешь что?
К. Ларина
―
… и Рига.
В. Манский
―
Я сейчас… Вот событие этой минуты. Мы наконец-то согласовали всё на свете. И я могу объявить фильм-закрытие фестиваля. Это просто супер-супер новость, и огромное счастье и удовольствие от того, что это всё случилось. Короче говоря, Вера Кричевская сняла фильм про нашу страну через судьбу конкретных двух людей Наташи Синдеевой и её мужа Саша Винокурова. Через историю семьи история страны вот последнего десятилетия. То есть с момента, когда был придуман свободный optimistic channel – канал «Дождь». И, в общем, так сказать, как он… И картина называется… Вот её название нельзя произносить в эфире канала. Поэтому оно идёт…
К. Ларина
―
Почему?
В. Манский
―
… у нас тоже на английском языке. Это цитата одного из корреспондентов «Дождя», произнесенная во время его работы на…
К. Ларина
―
Нафиг такую работу. Да?
В. Манский
―
Да, да. Самая цензурная форма – это «нафиг такую работу». Вот так и называется фильм о Синдеевой. «Нафиг такую работу» – «Fuck this job». Значит, и его премьера состоится 9-го числа в большом зале Дома кино. И слушайте, это 2 часа фильм, которые просто как… Ты всё знаешь. Ты всё понимаешь. Ты где-то был участником этих событий. Смотришь чем… круче, чем любой вообще триллер или там детектив, или что угодно. Фантастически увлекательная, ну, конечно, с комком в горле картина. Вот ею мы закрываемся фестиваль.
К. Ларина
―
Я очень рада, что мы сейчас об этом узнали, и об этом узнали наши слушатели, потому что буквально совсем недавно я слушала большое интервью с Наташей Синдеевой и вот как раз вспоминала… тоже подумала о том, что вся её профессиональная жизнь на «Дожде», сначала на «Серебряном дожде», а потом на «Дожде» – это безусловно история нашей страны, новейшая история России. И это, знаешь, здорово, что…
В. Манский
―
… у тебя на глазах и с такой серебряно-дождевой гламурной девушки пре… Ну, спойлерство не… Хотя…
К. Ларина
―
Ну, она… Нет, Мы как бы знаем всё. Да, да.
В. Манский
―
… мы всё знаем. Но это происходит. Вот в течение этих двух часов потрясающе интересно. И, ну, и, конечно, так сказать, и все герои придут, и «Дождь» придёт. И я думаю, что все кто хочет, так сказать, ну, нормально потусовать в приличном обществе, вот закрытие «Артдокфеста» для этого вполне сгодится.
К. Ларина
―
Ну, кстати, вот эта новость, она лишний раз мне лично подтверждает, когда я смотрела какие-то главные события знаковые «Артдокфеста» нынешнего, что этот нынешний фестиваль, не знаю, согласится ли со мной Виталий, он посвящён личностям в истории, как ни крути, потому что фильм-открытие – это Расторгуев, одна из главных премьер – это Горбачёв Виталия Манского, фильм-закрытие, как сейчас мы узнали, – это Синдеева и Винокуров, и «Дождь». Это всё равно вся как бы панорама самых ярких личностей сегодняшних современной России, несмотря на то, что там Александра Расторгуева нет в живых уже… Сколько?
В. Манский
―
Но ты знаешь…
К. Ларина
―
Почти 3 года, да?
В. Манский
―
… мне кажется, что… Мне кажется, что это сегодняшний… это личности сегодняшнего дня и завтрашнего дня, потому что в принципе, когда Россия станет свободной, как, так сказать, повторяет Алексей Навальный, именно эти люди будут общепризнанными лидерами, символами и знаками сегодняшнего дня, потому что в официальных медиа они все находится на периферии. В официальных медиа фамилии некоторых людей даже запрещены к произношению. Но как раз Расторгуев со своим глубинным пониманием русской души, со своим жестким таким по Достоевскому беспощадным, так сказать, вскрытием вот этого вот, так сказать, жизненного пространства, бытия он безусловно является, может быть, самым ярким режиссёром. И, конечно, его смерть в этой центральноафриканской республике… Но, кстати сказать, вот картина «Расторгуев»…
К. Ларина
―
Евгения Астанина – да? – режиссер этого фильма?
В. Манский
―
Да, это жена, вдова Сашина. И, конечно, мы все тут… мы же все варились еще вчера в одном, так сказать, в одном бульоне мы все как бы друг друга знаем, у всех есть своё индивидуальное отношение. И уже, так сказать, есть какие-то мнения, что насколько эта картина… Вот почему она не пошла в эту сторону. А почему она не такая. Почему не это, а не это. Но в принципе что есть точно в этой картине, в этой картине мы видим как талантливый, а, может быть, даже гениальный человек на наших глазах умирает. Вот мы не видим в этой картине смерти в ЦАО там от рук бандитов, а мы видим, как человек не может встроиться… когда талант не может встроиться в эту систему координат, установленную в этой стране, в этих обстоятельствах, и он вынужден куда-то встраиваться в какие-то заказные работы, в какие-то необязательные вещи, поиск чего-то. Он мечется, мечется, мечется, мечется. И это метание его выталкивает, в общем, на мой взгляд, в необязательную для него поездку в Африку, где его и убивают. И всё это… Всё это, конечно… Да, это картина-открытие. И, казалось бы, открытие предполагает бокал шампанского, но я еще так, как бы смело об этом говорю не рекламно, потому что в принципе билеты уже на этот сеанс в большом зале разобраны, и люди идут, зная, куда они идут, что идут смотреть. Но я в данном случае говорю о Саше, и о Синдеевой, и вообще об этом, так сказать, факторе личности в истории как…
К. Ларина
―
Да.
В. Манский
―
… понимании будущего дня, но этому будущему дню нужно предложить некий материал, по которому, так сказать, в России будущего, светлого будущего смогут, ну, как-то пощупать этих людей, потому что тот же Горбачёв, я абсолютно убеждён, пусть, так сказать, половина сейчас слушателей отключаться от нашей беседы, или как всегда когда хвалишь Горбачёва, миллион, так сказать… говно на вентилятор сразу.
К. Ларина
―
Да, да. Да.
В. Манский
―
Но точно будут, вот поверьте, будут стоять памятники Горбачёву и в России тоже. Но когда эти памятники поставят, я очень хочу, чтобы за этим холодом этого камня или металла была возможность пощупать и, так сказать, может быть, ну, как-то тактильно тепло этого человеческого состояния, человеческий грусти, боли, разочарования, которые явствуют в этом… в этих общениях с живым Горбачёвым. Слава богу, живым, отпраздновавшим недавно свое 90-летие в стране, которая его начинает пересматривать к нему свое отношение, но, в общем, пока считает преступником, предателем и проклинает. Вот это…
К. Ларина
―
Соглашусь и добавлю только, что мне кажется важным, что всё равно человек большого таланта, он всё равно не хозяин своей судьбы, как бы это ни парадоксально звучало. Вот всё-таки мое убеждение таково, потому что вот когда мы вспоминаем Александра Расторгуева, который, конечно же, был документалист от бога, просто настоящий уникальный режиссер документального кино, и тоже ещё об этом буду говорить отдельно, масштаб его дарования именно вот в этом… в этой культурной… в этом культурном отсеке, он ещё не оценён по-настоящему, потому что по сути не видели-то… не отсмотренное кино. Его ж смотрит-то… Это ж не блокбастеры. Правда же? Но с другой стороны, Виталий, мне кажется, что его приход и его метания, как вот вы сказали, они всё-таки связаны не с тем, что он себя искал, и что он не был востребован. Ну, мне кажется, его приход в документалистику политическую, назовём это так, в расследовательскую почти журналистику – это тоже было такой вот, не знаю, судьбой. Вот его туда вело. Давайте вспомним все-таки его документальный проект «Срок»…
В. Манский
―
Нет! Нет!
К. Ларина
―
Ну, почему? Ведь фильм «Срок» – это не документалистика в чистом виде.
В. Манский
―
Нет!
К. Ларина
―
Это всё равно хроника событий.
В. Манский
―
Нет! Ксения Ларина, любимая, уважаемая. Нет! Фильм «Срок» очень важный. Он наполнен важной хроникой. Он наполнен многим-многим материалом, который важен для истории. Но фильм «Срок» могли снять тысячи других людей.
К. Ларина
―
Не знаю.
В. Манский
―
Да вот настаиваю на этом. А фильм «Дикий пляж», фильм «Мамочки», фильм «Чистый четверг» мог снять только и исключительно Александр Расторгуев. И этот фильм «Дикий пляж»… Вот если кто-то не видел этот фильм… Вообще знаешь, если меня спросят, вот у Вас там 100 фильмов на «Артдокфесте», назовите один фильм, который нужно посмотреть. Это фильм «Дикий пляж». Ему уже, я не помню, сколько лет. 2000 там какого-то… 5-го, 3-го, 4-го… Ну, просто я запутался в этих цифрах. 20 лет где-то. И мы показываем каждый год на «Артдокфесте» полную версию. Это 5 часов 40 минут. Это один показ. Мы не показываем этот фильм, потому что и продюсер фильма и соавтор. Поэтому вот я этим как бы держу этот фильм в руках. Мы нигде его не показываем именно потому, что мы хотим, чтобы этот показ был ритуальным. Это нельзя этот фильм посмотреть 10 минут и отложиться, позвонить, пойди там в душ, погулять с собакой. Это ты пришёл, сел в зал и ты смотришь в 5 часов 40 минут с одним выходом в туалет или, так сказать, протереть слёзы или что-то такое. И это картина, которую… которую мог снять только один человек. Это человек Александр Расторгуев.
К. Ларина
―
Делаем паузу небольшую. Виталий Манский сегодня гость программы «Дифирамб». Продолжим через минуту.**********
К. Ларина
―
Возвращаемся в программу «Дифирамб». Виталий Манский наш сегодняшний гость. У микрофона Ксения Ларина. Мы говорим обо всём, но главная наша красная нить нашего разговора – это грядущий фестиваль «Артдокфест», который начнется 2 апреля в Москве. И давай… давайте сейчас мы какие-то сухие, скупые выходные данные, потому что, конечно же, вопросы все предвижу, где, какие кинотеатры, какие площадки, как купить билеты и прочее, и прочее, и прочее.
В. Манский
―
Ну, всё очень просто. Как всегда кинотеатр «Октябрь». Почти все залы. Билеты уже… Большинство билетов в кассах. Добавляются сеансы. Очень удобно мы обновили свой сайт. Очень удобно на сайте в «Расписании» смотришь и расписание, там же кнопочку нажимаешь, идёшь к билетам. Кстати, показы не только в Москве, показы и в Петербурге на двух площадках. Это Дом кино и «Лендок», две артхаусные площадки города. Большой зал с нами. В большом зале мы ставим картины, которые как бы имеют, ну, наибольший, как нам кажется, зрительский потенциал. В этом году, кстати, у нас как-то в том числе, видишь, и вспоминаем, вспоминаем революции, перестройки. Мы решили в этом году показать картину «Нескучный сад» Вити Гинзбурга. Она тоже там в 93-м году вышла в России в прокат, потом исчезла. Удивительный случай нет фильма у пиратов даже. Они… Просто тогда еще пиратства не было и не успели украсть. Это картина о сексуальной революции в Советском Союзе, в России, вообще фантастическая по… Вроде бы вчера было, а смотришь как, я не знаю, как про какую-то древнюю Грецию. Вот там… Там все молодые еще, так сказать, революц… Там еще и даже этот… Как его? Господи! Который на мотоциклах ездит. Хирург.
К. Ларина
―
Залдостанов, да?
В. Манский
―
Да, когда они там этих девочек, которые там устраивают какие-то стриптиз-шоу… В общем, потрясающая картина. Вот решили ее в большом зале показать такой юбилей сексуальной революции. Прекрасная картина «Горожане». Это новая картина. Её премьера была на Берлинале. Девушка режиссер, уроженка России или Украины, я даже толком не знаю, но живёт в Германии. Это немецкий фильм про жизнь в гаражах. В Берлине вообще невозможно было пробиться на эту картину. Вот мы её тоже решили показать в большом зале. Ну, вообще… И очень много актуального кино. Очень много кино, которое, так сказать, даже немножко так не то, что побаиваемся, но понимаем, что может вызвать какие-то разные отношения зрителей. У нас будет канадская картина «Под одним солнцем», она, по-моему, называется. Она… закончено производство ровно накануне войны в Карабахе. Она рассказывает об Армении и Карабахе… об Армения, Азербайджане и Карабахе под одним солнцем. Она снимает все стороны. Она снимает в том числе там очень интересные сцены, как пытаются наладить коммуникацию армяне и азербайджанцы, эмигранты в Канаде, так сказать, как они пытаются… Ну, в общем, очень важная интересная картина. Кстати, удивительным образом, мне даже не верится, но тут при закрытых границах тем не менее к нам приезжают живые настоящие иностранцы, и не только белорусы со своей программой «Живи, Беларусь». Ну, все-таки мы как бы тут непонятно, так сказать, одно государство или два. Но приезжают. И из Израиля приезжает Лина Чаплин со своим подвальным балетом. Это картина о… В подвале… В Израиле в подвале российская эмигрантка открыла балетную школу. Кстати, не просто эмигрантка, а, по-моему, она то ли племянница, то ли что-то Рерберга, оператора. Потом… Ну, в общем… И из Швейцарии приезжает парень с картиной…
К. Ларина
―
А вот меня там заинтересовал… Простите, Виталий. Фильм анимационный «Моя любимая война» лат…
В. Манский
―
Да, «Моя любимая…»
К. Ларина
―
Латышский…
В. Манский
―
Это норвежско-латвийская картина. Такой как бы автопортрет девушки о своей жизни, которую она рисует, анимирует, потому что насколько она такая интимная история, её невозможно собрать из хроники. Кстати, картина участвовала в гонке оскаровской и… Ну, нам запрещено говорить, за что мы голосуем. Поэтому не скажу. Но, так сказать, участвовала в гонке. В финальную номинацию не попала. Но у Илзы, у режиссера картины, между прочим, есть этот… «Эмми» как «Лучшая телевизионная картина» за предыдущий фильм. То есть это очень… очень такое серьезное кино и очень визуально яркое. Хотя она…
К. Ларина
―
Но это про советское… про советскую Латвию, про советское детство героини. Да?
В. Манский
―
Да. Она рождена в Советском Союзе. Она рассказывает историю своей семьи и её прорисовывает эту историю. Вообще говоря, ситуация следующая: изначально они все когда снимали этот фильм… Это мой приятель Гунтис Тректерис, продюсер. И он сказал, мы вообще снимали документальный фильм. Но когда мы… как его сняли, ну, нарисовали, выяснилось, что его вдруг пригласил фестиваль мультипликационный в Анси и вручил гран-при этому фильму. И с того момента мы подумали, а, может быть, это анимационное кино. И стали его как бы продвигать как анимационное. И как анимационный фильм, получивший приз в Анси, а это такие Канны анимации мировые, он получил право номинироваться на «Оскар». Вот так документальный… документальный фильм как бы был самой жизнью переквалифицирован в анимацию. И у нас он тоже на документальном фестивале всё-таки как анимадок.
К. Ларина
―
Понятно. Жюри?
В. Манский
―
Жюри. Да. Ну, слушай, ну, вот этот пандемийный год, это вся вот фигня с этими… Короче говоря, по идее мы должны были показывать фильмы и уже, так сказать, все должны были знать, кто победил Грязев или Косаковский, Германика или там, не знаю, там Сладковский или… Но из-за пандемии мы были вынуждены… Ведь конкурс «Артдокфест» перенесён из России в Латвию, потому что конкурс «Артдокфест» состоит из всех фильмов, в том числе и тех, которые невозможно показывать в России. Поэтому мы его вынуждены были принести ещё раз. И он оказался теперь после российских показов. Поэтому мы опять показываем фильмы. Никто не будет знать, кто победитель. А потом кто захочет, я надеюсь, всё-таки приоткроются границы, приедет…
К. Ларина
―
То есть в мае… в мае будут подведены итоги уже в Риге, да?
В. Манский
―
Будет… Победители будут названы 3 мая в Риге. Но в жюри,, я скажу это, так сказать, предмет нашей, так сказать, – ну, как? – гордости, мы всегда рады за наше жюри. У нас жюри в этом году Познер, Артемий Троицкий и Дита Риетума…
К. Ларина
―
Кинокритик. Да?
В. Манский
―
Да, кинокритик, выпускник ВГИКа и глава киноцентра Латвии.
К. Ларина
―
Вот тут у меня вопрос. По поводу Диты ничего не скажу. Но скрестить в одном жюри Познера и Троицкого – это надо иметь особые качества отваги и смелости.
В. Манский
―
Вообще… Вообще я считаю, что жюри должны для себя находиться вот эту фестивальную неделю немножечко на сковородке, потому что…
К. Ларина
―
Так оно и будет. Это такая будет сковородка, что мало не покажется.
В. Манский
―
… пространство какого-то комфорта, это его убаюкивает. Все-таки должны быть кроме фильмов ещё дополнительные раздражители, которые всех, ну, как-то строят. Вот…
К. Ларина
―
Я себе не представляю, где вот здесь точки пересечения. Их нет в принципе вообще нигде. Вот я даже не могу себе представить.
В. Манский
―
Единственное, что я всегда спрашиваю, когда мы приглашаем жюри, мы как бы первого приглашенного, и это необязательно председатель жюри, но кого… первый дал… кто первый дал согласие, согласовали все сроки, там прочее, прочее, то уже следующего когда мы приглашаем, вот вы не против. Я не скажу, кого мы пригласили первым, но он был не против того, что будет работать со вторым.
К. Ларина
―
Очень интересно, потому что я первый раз вижу такое жюри, когда здесь абсолютно точно не вкус… не вкус решает и не… к сожалению, могу точно сказать, да и даже непрофессионализм, потому что это настолько разные понимания и профессионализма и понимание, что такое кино и что такое не кино, что такое документалистика, что такое высказывание. Не знаю, это очень интересно, что это жюри решит.
В. Манский
―
Много работаю в жюри сам как член жюри, как председатель жюри на разных международных фестивалях, но ни разу не присутствовал на заседании жюри «Артдокфеста». А более того я делаю всё, чтобы члены жюри даже не имели возможность со мной НРЗБ фильма своим каким-то ощущением. То есть я даже не позволяю им заглянуть в мои глаза после фильма. Вот они ходят. Я знаю, что они всегда, кто бы не был, самые уважаемые, самые не нуждающиеся ни в чьем мнении люди, они, выходя с фильма, смотрят в твои глаза с желанием увидеть, что там… ну, твоё как бы отношение. Я это уже за эти годы просёк. А так, как мы часто после фильмов идём куда-нибудь выпивать, я их встречаю всегда, вот поступив взор, чтобы точно не пересечься.
К. Ларина
―
Виталь…
В. Манский
―
… интересно иногда даже пост фактум послушать, потому что я не скажу, что я всегда согласен с решением жюри. Но жюри для того и жюри, чтобы оно принимало своё решение, пусть даже… Ты, кстати, у нас была в жюри, по-моему…
К. Ларина
―
Да, да, да. Я хотела как раз спросить про конкурс, в котором я была… принимала участие как… как…
В. Манский
―
Да, оно…
К. Ларина
―
… член жюри. Это «Артдоксеть». Его нет – что ль? – в этом году?
В. Манский
―
Да. И этот конкурс с каждым годом становится всё более актуальным, особенно для России, которая все больше, так сказать, попадает под всякие цензурные ограничения, а это такой конкурс фильмов, существующих в открытом доступе в интернете. И этот конкурс, кстати, у нас уже завершил свою работу. Мы получили призы в Москве. И тоже жюри было весьма такое яркое по своему составу…
К. Ларина
―
А это было в декабре как раз, да?
В. Манский
―
Да, это было в декабре.
К. Ларина
―
«Артдоксеть».
В. Манский
―
И там Россию представляла Алиса Ганиева, которая много работает на «Эхе». Был чешский режиссер с одной стороны молодой, с другой стороны уже классик, такой чешский провокатор Филипп Ремунда. Провокатор, потому что у него есть картина «Чешская мечта». Когда они построили… сделали рекламную кампанию открытия супермаркета, который на самом деле не существовал, но он предлагал за предельно низкие цены. И они убедили Чехию в том, что это супермаркет будет открыт. И они построили НРЗБ такой огромный баннер, за которым якобы был этот супермаркет, и сняли как огромные толпы народа бегут в этот супермаркет, чехи… Ну, в общем, такая гиперпровокация. Я не знаю 2-й такой провокации вообще в документальном кино как вот у Филиппа. И он был у нас в жюри. Ну, а 3-м был как бы выходец изначальный из Советского Союза, а ныне немецкий художник Дмитрий Врубель, чей поцелуй Хонеккера и Брежнева стал символом объединенного Берлина. Вот эти три человека, так сказать, решали судьбу в этом году премии «Артдоксеть».
К. Ларина
―
«Артдоксеть». Вопрос от зрителей онлайн-кинотеатра «Артдокфеста». Когда у нас будет возможность посмотреть вот лучшие фильмы этого года, 20-21-го года, в том числе и фильм «Горбачёв. Рай»?
В. Манский
―
Ну, «Горбачёв. Рай»… С этим очень сложно, потому что большие… большие права у компании… То есть вообще это не российская картина. В этой картине нет российского производства. И права делятся среди участников производства. Но сейчас активно картина продвигается на мировые телевизионные каналы. И картину уже купила и «Аль-Джазира», и японская NHK. И картина будет показываться во Франции и Германии на «Arte». И многие телеканала европейских стран… И вот сейчас вот ради уже, так сказать, решение – показ на ВВС в прайме. Ну, я думаю, что… Ни одного предложения от России.
К. Ларина
―
Понятно.
В. Манский
―
Ни одного предложения от России. Но я думаю, что какая НРЗБ. В Москве показы. Каждый день будет идти в кинотеатре «Октябрь». Будет идти в «Пионере» один сеанс. В Питере два показа. Ну, я думаю, что как-то я добьюсь возможность, ну, хотя бы поставить на платформе «Артдокмедиа». Это онлайн такой проект фестиваля «Артдокфест». И все-таки люди в России смогут эту картину посмотреть. А потом по истечению времени, ну, может быть, выложим бесплатно. Очень надеюсь, что пираты не буду заниматься робингудством и не будут воровать этот фильм и выкладывать как бы из таких соображений: мы типа за свободу слова. Эта свобода слова НРЗБ кто участвовал в производстве фильма, и отменяет какие релизы этой картины. Поэтому все-таки приходите, легальнго смотрите в кино и дождитесь легального выхода картины. Ну, так уж…
К. Ларина
―
Поняла. Виталий…
В. Манский
―
Если Вы хотите, давайте я… Да.
К. Ларина
―
Да. Хотела, конечно же, хотела спросить про «Оскар», поскольку вот на этой неделе были уже выложены номинанты short-листа, и мы знаем, что не попали, к сожалению, наши картины. Не картина Андрея Кончаловского, ни картина «Гунда» Косаковского, которая тоже, как я понимаю, была в long-листе. Напомню нашим слушателям, что Виталий Манский вот с этого года имеет право голосовать как член киноакадемии. Ваши вот первые впечатления? Во-первых, сколько фильмов вообще Вы посмотрели за всё это время? И вообще как это всё происходит? Какие у Вас впечатления от всего?
В. Манский
―
Ну, ты знаешь, вообще с этим надо НРЗБ я только и занимаюсь в течение года. Полгода я смотрю фильмы, которые приходят на «Артдокфест». Потом я сижу, значит, как минимум в течение года там на 50 фестивалях в жюри. Потом я академик «Ники», НРЗБ украинской академии. Отказался от европейской, потому что понял, что взорвусь. И вот меня, значит, пригласили в эту американскую академию. И я как зануда решил быть честным там и посмотреть всё. Всё посмотреть невозможно. Только документальных фильмов было выдвинуто полнометражных что-то 240 фильмов, короткометражных там 150, с ними, хоть они короткометражные, их проще смотреть. А ещё игровые, анимационные, в общем, смотрел, не отрываясь. Как бы сказать? Разочарован. Разочарован. Как бы были фильмы, мне кажется, важнее, которые оказались за бортом. И вот когда называют две картины российские, ну, я бы здесь, конечно, ещё сказал, что всё-таки была картина «Добро пожаловать в Чечню», где НРЗБ и режиссером съемок. И она снята полностью в России. И в этом смысле и многое происходило через Латвию в этом фильме. И даже члены нашей команды «Артдокфест» участвовали в съёмках там в различных. И это НРЗБ картина, хотя и НВО, и американцы и такие все крутые. Вот я был убежден, что эта картина не просто окажется в финальный номинации, но то она получит «Оскар». Но она, к сожалению… Многие ставили на эту картину. Но, к сожалению, она не прошла… Прошли более очевидные какие-то вещи. И вот эта усредненность, она вот тоже, черт возьми, они присутствует везде. Она присутствует вне зависимости от того, что «Оскар» – это, казалось бы, небожители, это там вообще… Но вот эта усредненность…
К. Ларина
―
А что значит «усредненность»? Что?
В. Манский
―
Ну…
К. Ларина
―
Осторожность какая-то в высказываниях или в темах, или в чем?
В. Манский
―
… вот я скажу так. Ты знаешь, вот смотри, я уже 20 с лишним лет продюсер премии «Лавр». Это премия российского документального кино. И как бы там за годы моего руководства были разные схемы голосования. И в конечном счете мы НРЗБ тур мы решение, что каждый из 50 голосующих может выбрать одну картину, потому что когда было так, что нужно было расставить от 1-й до 8-й. То есть ты ставишь на первое место, на второе, на третье. Как в «Оскаре». Четвёртое, пятое, шестое. По результату выигрывает картина, которая получает средний балл.
К. Ларина
―
А, понятно.
В. Манский
―
НРЗБ, а вот все на лидера поставили там разные картины, а средний балл у какой-то картины, которая всех устраивает. И вот эта усредненность выигрывает. Вот как бы все-таки когда живое жюри, когда вот мы смотрим глаза в глаза и решаем, мы там можем воевать, я помню, что в меня там пепельницей запускала одна африканка на одном жюри. Она не соглашалась с моей точки зрения. Но это как бы это живое общение. А вот здесь вот когда все на листочке проголосовали, сложили, опустили, побеждает усредненность. Вот мы на «Лавре» вроде бы этого избежали. Так, как я молодой член «Оскара», мне никому пока из, так сказать, тут пожаловаться. Я пока вот буду, так сказать, там втираться в доверие, а потом будем делать революцию.
К. Ларина
―
А будет ли возможность Вам приехать на церемонию? Вас приглашают как члена киноакадемии? Или в этом году её не будет?
В. Манский
―
А её не будет. Да.
К. Ларина
―
А! Из-за пандемии.
В. Манский
―
Я много… вот некая еврейская часть. Я многих-многих радостей и бонусов нахождения в этой академии не получаю, потому что пандемийный год. Не еду на торжественный ужин в Лондон. Не еду там туда-сюда. Не, так сказать, не приглашают меня продюсеры выпить «Просекко», так сказать за успех нашего фильма во всякие рестораны. Сижу чисто бесплатно, смотрю и голосую.
К. Ларина
―
Виталь, ещё один вопрос по «Артдокфесту». Я знаю, что каждый год есть свой слоган у фестиваля. А здесь я, может быть, не увидела, не нашла на сайте, или его нет девиза фестиваля 21-го года?
В. Манский
―
Слушай, у нас в этом году визуальный девиз фестиваля. Он очень точно отношение ко всему происходящему, притом он интернациональный. Он выражает и наше отношение к ковиду и к ограничениям нормальной жизни в Латвии, где проходят «Артдокфест-Рига». Он выражает наше отношение к цензуре, к обнулению, к неуважению, ко всему, что происходит в России. И, в общем, выглядит он как кинопленки, которые намекают на поднятый вверх средний палец руки.
К. Ларина
―
Это мы в прошлом году обсуждали. Я помню.
В. Манский
―
Вот это он. А так это тот фестиваль и есть. Мы же еще находимся…
К. Ларина
―
А! То есть это как бы 20-й, 20-й – тире – 21-й год. Да?
В. Манский
―
У нас фестиваль идет 20-21. НРЗБ. Мы как бы всю программу сейчас просто показываем, потому что мы не могли ее показать в пандемию в Москве. Поэтому всё этот прекрасный пальчик выражает всё…
К. Ларина
―
Понятно. Актуальный… актуальный пальчик. Да. И боюсь, что этот пальчик переедет и на следующий год, когда уже в конце концов исполнятся все его пожелания…
В. Манский
―
И будет тебе…
К. Ларина
―
… я не знаю.
В. Манский
―
Ксюша, я… Ты знаешь, у меня график… Я же год в принципе… Всегда где-то 50 поездок в год у меня. И у меня с мая же всё стоит в поездках. У меня в мае уже 4 поездки на фестивали.
К. Ларина
―
Ого-го.
В. Манский
―
Варшава, Тель-Авив. Уже, так сказать, вот как бы мы думаем, что жизнь должна быть налажена.
К. Ларина
―
Финальная тема. Не могу об этом не сказать, потому что все-таки очень хочется хороших новостей. И они есть. Виталий Манский и жена его, и коллега, и товарищ, и соратник Наталья Манская вот в эти дни буквально отметили 35-летие свадьбы. Я посмотрела, вот как это называется. Это называется «коралловая свадьба». Я очень хочу поздравить и Виталия, и Наташу. Это вообще просто героическая жизнь. И я сама вот наблюдаю и знаю, что здесь это настоящее товарищество. Это очень-очень редкое чувство семейное, когда ты не просто там влюблён или не влюблён. Да? А когда ты… вы товарищи. И это, конечно, особый ваш дар. С чем я вас и поздравляю.
В. Манский
―
Спасибо. И всем желаем счастья в личной жизни.
К. Ларина
―
Нет, это мало. Я хочу, чтобы сказали, в чем секрет семейного счастья.
В. Манский
―
Ксения…
К. Ларина
―
В чем секрет? Скажите.
В. Манский
―
Слушай, я много езжу и даю возможность НРЗБ жене отдыхать от меня. Это первое. Но НРЗБ в пандемийный год мы жили вместе и не развелись. Значит, что-то у нас есть общее. Но мы знаем, что даже если мы разведемся, мы всё равно будем очень близкими товарищами. У нас будут очень высокие… Но мы пока не планируем.
К. Ларина
―
Ну, хорошо. Большой привет Наталье. Я уверена, что она даже будет слушать нашу программу. И до встречи в зрительном зале!
В. Манский
―
Она НРЗБ «Эхо Москвы» и мне пересказывает каждый день. Она возвращается с прогулки с собакой и говорит: «Значит так. Сегодня было вот это, вот это». Пересказывает. Ну, а тебя мы смотрим, потому что суббота. Я же на работу не иду. И включаем, и смотрим.
К. Ларина
―
Спасибо, дорогой. Обнимаю. И удачи! До встречи!