Стас Намин - Дифирамб - 2020-12-13
13.12.2020
Ксения Ларина
―
Добрый день! Добрый день! Программа «Дифирамб» начинается. И так приятно начинать эту передачу с музыки. Но это не просто так музыка. Это, можно сказать, такая своеобразная визитная карточка, потому что сегодня спасённый любовью в нашей студии Стас Намин. Стас, приветствую тебя!
Стас Намин
―
Я приветствую.
К. Ларина
―
В нашей виртуальной студии. Стас находится у себя в театре, в театре Стаса Намина. Хочу сказать, что песня, которую вы сейчас услышали, она с альбома, который называется «Я не сдаюсь». Мне кажется, очень символичное название во всех смыслах для сегодняшнего дня. Хотя, насколько я понимаю, он вышел в честь юбилея группы «Цветы». Мы вообще в одних юбилеях сейчас будем разбираться. Их много. В прошлом, 19-м году, группе «Цветы» исполнилось, страшно сказать, 50 лет. Прошёл… Успел пройти даже большой концерт в Кремле, посвященный этому событию. И вот наконец альбом, который мы сегодня так чуть-чуть представим. Ну, и в принципе он общедоступный… в общем доступе, – да? – Стас, его можно весь послушать?
С. Намин
―
Да, да. В общем доступе. Конечно, он на всех интернет-площадках и в «Ютюбе» везде есть.
К. Ларина
―
Ну, расскажи немножечко, во-первых, про сам… про пластинку, из чего она состоит. Из старого и нового, да?
С. Намин
―
Ну, вообще получилось так, что, наверное, что у нас по сравнению с другими группами, которые вокруг есть, нашими друзьями, меньше всего получилось пластинок. Мы записали всего 6. Это 6-я пластика. 6-й альбом.
К. Ларина
―
За всю историю?
С. Намин
―
За всю историю. То есть если там сравнивать там с другими нашими почти одногодками, там даже помоложе чуть, предположим, там Боря Гребенщиков, то у него 120 пластинок записано. А у нас 6. Поэтому вот мы, может, потому, что я увлекаюсь разными вещами и не всегда… Я так не автор-исполнитель сам по себе по факту. Поэтому это не единственное, чем я занимаюсь, и у меня получается увлечение песенным жанром эпизодически приходит.
К. Ларина
―
Я, кстати, прости, я тебя не представила, вообще кто ты.
С. Намин
―
А я тоже не знаю. А кто я?
К. Ларина
―
Итак, музыкант… Я тут себе выписала всё. Музыкант, продюсер, художник, режиссер. Ну, я бы добавила еще и акционист, я бы так сказала.
С. Намин
―
А это что такое?
К. Ларина
―
Да? А это такая… который придумывает различные акции.
С. Намин
―
А! Акционист.
К. Ларина
―
Не пугайся. За это не сажают. Хотя нет. Уже сажают.
С. Намин
―
Сейчас сажают за что угодно.
К. Ларина
―
Да. И, наверное, литератор и автор текстов, и композитор настоящий взрослый, поскольку пишет и симфоническую музыку, и режиссер-документалист, и режиссер театра. Ну, короче говоря, человек, который делает всё, что хочет. Вот так.
С. Намин
―
Всё, что хочет…
К. Ларина
―
Да.
С. Намин
―
… удается, ну, всё, что хочет…
К. Ларина
―
Ну, давай. Да. Про пластинку.
С. Намин
―
Про пластинку? Ну, вот как бы в принципе вообще в мире музыкантов, которые пишут песни, не называют композиторами, называют song writer. То есть как бы авторы песен.
К. Ларина
―
Да.
С. Намин
―
Все-таки если называют композитором автора песен, тогда кто такой Шостакович. Поэтому я в этом смысле аккуратно уж, чтобы к этим словам…
К. Ларина
―
А как же? Музыка Серафима Туликова. А как же?
С. Намин
―
Да. Я думаю, что песенный жанр, он, в общем… Я его не принижаю никак, но тем не менее это всё-таки песенный жанр. И я к нему, в общем, очень хорошо отношусь, даже иногда у меня бывают какие-то песни, вдруг появляются какие-то неожиданные. Вот. Вот этот альбом мы записали… Ну, то есть вот как раз мы сыграли вот этот вот юбилейный концерт. На юбилей он, конечно, честно говоря… Правда, все играют во всем мире свои юбилеи. Но, в общем, что-то есть в этом юбилее формальное. Но с другой стороны это повод как бы…
К. Ларина
―
Конечно.
С. Намин
―
… подытожить что-то, там какое-то творчество, не знаю что. И мы сыграли в Кремле. Случайно получилось, что в Кремле. Просто так совпало, потому что там было проще, там что-то организаторы наши предложили нам Кремль, а мы никогда в своей жизни в Кремле не выступали вообще. Поэтому… Поэтому в результате согласились. Но получилось так, что мы всё-таки сделали, но концерт такой получился домашний очень, несмотря на всю кремлевскую пафосную обстановку, получилось, что народ пел весь концерт вместе с нами. И мы как-то…
К. Ларина
―
Да, я, кстати, чуть-чуть посмотрела, потому что тоже есть в «Ютюбе», выложен целиком весь концерт. И вы можете свою порцию удовольствия получить.
С. Намин
―
… В «Ютюбе» есть телевизионная версия «1-го канала», которая как бы по формату не могла быть полной. Поэтому естественно сокращенная. А кроме этого выложили в двух частях вот как бы полную версию, которая точно была, как был концерт. Поэтому если полную версию смотреть, то впечатление точно как будто ты сидишь на концерте.
К. Ларина
―
В связи с пятидесятилетием группы «Цветы» у меня такой вопрос: на твой взгляд, прошло уже время авторских рок-групп? Сегодня, по-моему, только старые и выжили. Уцелевшие.
С. Намин
―
Да я даже не знаю. Всё-таки вот жанр рок, он… очень сложно его так квалифицировать, кто называется рок, а кто нет. Ну, сейчас немножко изменилась музыка. Но это тоже как бы своеобразная, ну, или другая волна, которую можно было назвать рок или не рок, не знаю.
К. Ларина
―
Ну, подожди. А рэп? Рэп в какой-то степени заменил вот ту самую, банально говоря, протестную составляющую, которая изначально была свойственна, да?
С. Намин
―
Ну, конечно. Вот именно правильно ты говоришь, что в начале было свойственно. Потом постепенно этот рок превратился в поп-рок, более развлекательную такую какую-то игрушку. Вот. А рэп – да, он… Это хулиганы уличные. Как раз то, что надо. Другое дело, что не все там талантливы. И в принципе рэп как… сам как жанр вообще к музыке имеет не так много отношения как рок-музыка, потому что там нет вообще мелодии, там, в общем-то, нет стихов, а это скорее буриме. Но тем не менее drive и напор, и смелость, и хулиганство, всё, что надо для протестов, всё там есть.
К. Ларина
―
Ну, каждый раз когда мы говорим на такие модные темы, особенно в среде старой проверенной… старых работников культуры… А где же вот новый Гребенщиков? А где новый, не знаю, Макаревич? А где новый Шевчук? А где новые «Цветы», можно добавить к этому, новый…
С. Намин
―
Знаешь, я это тебе скажу так: почему должны быть новые? Ну, нет же новых «Rolling Stones» и нет новых «Beatles».
К. Ларина
―
Старые еще живы, да?
С. Намин
―
Ну, и живы старые. И мало того, все работают. Все что-то делаем. Другое дело, что не особо пускают так вот… Так особо нет таких каналов или таких передач, ну, может, где-то одна проскакивает что-то, но по большому счёту у нас нет такой культуры, в общем, как в мире существует там каналы целые, где вот не просто клипы показывают какие-то вот попсовые и модные, и танцевальные, а что-то такое, что связано с самовыражением. Да? Как бы громко не звучала эта фраза. Но те, кого ты перечисляешь, это, в общем, люди, которые скорее с самовыражением как бы связаны…
К. Ларина
―
Конечно. Конечно.
С. Намин
―
… чем с развлекательным жанром. И мы все… У всех у нас есть какие-то развлекательные песни более-менее лёгкие, ну, в общем-то, есть и очень серьёзные. И поэтому у нас это не существует. У нас эстрада победила. И такая… Ну, попса не хочу говорить, потому что сейчас уже не всё попса. Сейчас есть много, в общем-то, дешевым не назовешь, а довольно качественно сделано. Но всё равно это развлекательный жанр. И он победил.
К. Ларина
―
Юбилей №2 – 20 лет театру Стаса Намина. Я тоже так удивилась, потому что, казалось бы, вообще всё только вчера, а оказывается, вот уже и всё… Огромная театральная жизнь, учитывая, что патриархи русского театра обычно 7 лет определяли как активную жизнь театра, а потом медленное умирание и необходимость замены всего, всё делать заново. Но скажу нашим слушателям, что я считаю, что театр Стаса Намина как раз относится к категории опять же авторских театров. Это не просто набор каких-то спектаклей, надерганных из разных жанров. Здесь видна своя эстетика, свой стиль, свой почерк. И учитывая, что сегодня мы за последнее время наблюдаем трагический исход целого поколения театрального, я думаю, тут ты согласишься.
С. Намин
―
100%.
К. Ларина
―
И очень, очень болезненно это происходит, эта замена, смена поколений. Значит ли это, что в принципе опять же тот же вопрос, время авторского, великого авторского русского театра прошло? Что сегодня мы оставляем только вот такую модель прокатную, что называется, и всё?
С. Намин
―
Да вот так трудно сказать, потому что, в общем, как бы новая волна, которая существует во всех направлениях искусств, в общем, её так отрицать трудно нам, кто привык там вот к такому классическому пониманию там мейерхольдовского театра или какого-то там, я не знаю…
К. Ларина
―
Мейерхольдовского – это ого-го! Да.
С. Намин
―
Ну, да, это все-таки классика уже…
К. Ларина
―
Да, да.
С. Намин
―
Поэтому там в свое время он такой же был хулиган. Но сегодня это вот… И, наверное, да. Но мне трудно до конца почувствовать сегодняшнюю волну, сегодняшнюю модность этого театра, который называется театр. Он как бы концептуальное искусство скорее.
К. Ларина
―
Ну, вот, а у тебя модный театр?
С. Намин
―
Да трудно сказать вообще. Трудно сказать. В чём-то, ну, во всяком случае не скандальный, вот так скажем. Ну, потому, что скандал делать нетрудно, и, в общем-то, мы представляем, как устроена социальная инженерия, и как надо делать скандалы постоянные, чтоб ты был на плаву, и чтоб о тебе всё время говорили. У нас этого нет. Но вообще-то, наверное, модный, потому что модный только в каком-то международном понимании больше, чем в нашем, что у нас модность, она связана обязательно с каким-то… с какой-то экзотикой постановок. Обязательно надо раздеться или написать на первый ряд авансцены, или это ещё что-то такое придумать хулиганское, какой-нибудь половой акт сделать циничный. Ну, это как бы такое хулиганство, которое…
К. Ларина
―
Дорвали… Дорвались, дорвались – это называется.
С. Намин
―
Ну, да. Ну, я… Мы не ханжи, но ничего… никого… Нас испугать трудно пиписькой. Ну, просто я не уверен, что это имеет отношение к драматическому театру и какой-то русской традиции. Я тебе скажу, что если уж говорить о современных так режиссеров, то мне ближе всего Дима Крымов. С моей точки зрения вот…
К. Ларина
―
Абсолютно. Понимаю.
С. Намин
―
… своей молодости хулиганстве и фантазерстве, которые у него есть, он вот как бы доводит до того, чтоб мурашки по телу. Там есть драматургия внутри. Вдруг она вылезает, ты видишь автора при всей… при всем хулиганстве его, отвязи его фантазии.
К. Ларина
―
То есть ты понимаешь, что это не просто так, что это не…
С. Намин
―
Да, да.
К. Ларина
―
Не просто набор НРЗБ таких.
С. Намин
―
Совершенно верно.
К. Ларина
―
Да?
С. Намин
―
Совершенно верно. Мне он близок. Ну, это субъективно на свете, но я считаю, что его прорывным, настоящим сегодняшним лицом русского театра, который…
К. Ларина
―
И в итоге человек… Да. Но без театра. Он без театра. Понимаешь, вот все с театрами, а он без театра.
С. Намин
―
Совершенно верно. Что вообще позор, если честно говорить, потому что это человек, которого признал весь мир.
К. Ларина
―
Возвращаясь к театру Стаса Намина, я прочитала… там посмотрела афишу вашу и увидела спектакль с пугающим названием, то, что мы еще… Что это он? С огнем играет, думаю, Стас Намин? Обычно очень осторожен. «Забастовка»! Так и написано на афише Театра Стаса Намина.
С. Намин
―
Ну, что? Когда я был…
К. Ларина
―
Ты что? Это что такое?
С. Намин
―
Когда я был осторожен так уж? Мне кажется, ты преувеличиваешь с моей осторожностью. Нет. Просто «Забастовка» действительно, но речь идёт о… Там нет ничего такого сверхъестественного. Просто я сейчас не буду рассказывать сюжет спектакля, но смысл его в том, что… Вообще если не знать… Если ты в курсе, – да? – что я написал симфонию, которая была исполнена Лондонским симфоническим оркестром, записана на НРЗБ в Лондоне.
К. Ларина
―
Мы с тобой даже показывали как-то в одном из эфиров фрагмент.
С. Намин
―
А да. Может быть. Да.
К. Ларина
―
Да, да, да.
С. Намин
―
Я почему об этом вспомнил сейчас? Потому, что они мне еще когда выпускали DVD, то есть CD-альбом на весь мир, они попросили сделать предисловие. Я написал предисловие, которое они сказали, у нас, знаете, в Великобритании мы не можем это напечатать и в Америке. Я говорю…
К. Ларина
―
Как это?
С. Намин
―
… а что случилось? Он говорят: «Ну, это неполиткорректно».
К. Ларина
―
А! Да ты что?!
С. Намин
―
… сказал я себе. Да. И говорю: «Как же так, что я здесь это легко печатаю, а у вас это неполиткорректно? Что ж такое там?» Они говорят: «Ну, там есть нюансы, которые мы бы сгладили углы». Я говорю: «Ну, а что Вы предлагаете?» Говорят: «Ну, может быть, Вы поправите?» Я говорю: «Я не знаю, что поправлять. Вот я как написал, так написал, - я говорю. - Давайте так: Вы сами поправите. Мне очень интересно иметь Вашу цензурную версию». То что у меня есть оригинальная…
К. Ларина
―
Так.
С. Намин
―
… выйдет прошедшая через цензуру в Великобритании и Соединенных Штатах политкорректная версия. Ну, только смысл не меняйте, а вот сглажку делайте, сглаживайте углы. Вот сейчас… Я там писал о том, что… Ну, такое как бы, наверное, такой смелый у меня был порыв. Я писал о том, что у меня ощущение, что, в общем, апокалипсис близится, причём не то, что какой-то там пафосный апокалипсис, а то, что со всех сторон что-то движется куда-то вниз всё, с горы. Я сейчас не буду перечислять эти стороны, потому что их очень много. Если кому-то не лень, просто может прочитать у меня там…
К. Ларина
―
Ну, например, чтоб понимать ход, ход мыслей.
С. Намин
―
Ну, вообще всё обмельчало, начиная от искусства, кончая людьми, кончая политиками даже. Если б был там Джон Кеннеди, там был… была Маргарет Тэтчер…
К. Ларина
―
Да.
С. Намин
―
… а тут вдруг клоуны какие-то появляются…
К. Ларина
―
Да.
С. Намин
―
… которые совершенно… Они же ведут народы! Они вершат судьбы! И эти самые клоуны, которые… Мы там говорим, а что это НРЗБ. Это повсеместный ужас! Но мельчает всё и искусство. Ну, скажем, Малевич похулиганил, придумал супрематизм, но потом он сам вернулся к романтике и к импрессионизму, если помнишь. Да? Его последние автопортреты абсолютно реальны. Но похулиганил очень разумно, очень красиво придумал историю, когда ты заменяешь Бога и придумываешь сам концепцию и… И мир подсел на эту концепцию. Теперь искусством может заниматься человек, который вообще никакого отношения не имеет, ни рисовать не умеет, ни писать музыку, ничего, а концептуально на компьютере или там на чём-то ещё что-то там придумать и придумать хорошую идею, такую жесткую и хулиганскую. Этого вполне достаточно, чтоб это было, как бы называлось сегодня актуальное искусство. Вот это всё, мне кажется, постепенно начиная от этого и кончая технологиями, искусственным интеллектом, кончая вот всем тем, что происходит на основе технологий, начиная с реальных биороботов, которые, в общем-то, существуют уже очень серьезно, кончая технологиями слежки с технологиями военными сумасшедшими и всем на свете. И это всё, у меня такое впечатление, что каким-то образом вот уйдёт… Ну, сейчас дивная тень. Не хочется сейчас философствовать…
К. Ларина
―
Эта тема очень важная, потому что я специально попросила тебя сказать вот поподробнее, потому что я с тобой, во-первых, согласна, что, как мне кажется, важно это понимать, что я с тобой спорить не буду. Я просто даже добавила бы сюда вот эти все псевдо правозащитные движения, которые превратились в полную противоположность таких, абсолютно фашистские. Во всяком случае это… в их проявлениях сегодняшних. Я имею в виду движение вот это «Чёрная жизнь имеет значение». Я имею в виду феминизм оголтелый, который он… например, в России просто превратился в какой-то ужас и какую-то…
С. Намин
―
Мне прислали…
К. Ларина
―
… бойню.
С. Намин
―
Мне прислали видео смешное, как Римский папа целует ноги каким-то негритянским там…
К. Ларина
―
Да, да, да.
С. Намин
―
… лидерам.
К. Ларина
―
Ну, а подожди, а в Америке… в Америке конгрессмены вставали. Пожилые люди! Помнишь, там… причем им всем там…
С. Намин
―
… абсолютно. Да. Кроме всего прочего существует же ещё и огромное такая серьёзная лобби как бы против гендерного понимания человеческого существа.
К. Ларина
―
Да, да, да.
С. Намин
―
И что, в общем, в результате может привести к тому, что просто действительно все перестанут заниматься… то секс останется сексом, а деторождение – деторождением. Это разные вещи. То есть семейная ценность вообще-то уйдет, и останется кайф, работа и секс, который не будет отношения иметь напрямую к деторождению.
К. Ларина
―
А разве это… этого уже не было? Ты же когда-то, когда был молодым, ты эти лозунги поддерживал.
С. Намин
―
Ну, лозунги лозунгами, но…
К. Ларина
―
Да?
С. Намин
―
… сделать, потому что надо… Или это бывает тогда, когда не развита резиновая промышленность как в Китае была и… или когда… А в данном случае при сегодняшней генетики, при сегодняшних чипах, при сегодняшних вообще изменениях ДНК это сделать пару пустяков. Для этого не надо резиновую промышленность развивать. И ещё очень много всего происходит такого странного, что… Включая экологию! Включая вообще вот то, что происходит с экологией. Потепление, оно реально. Глобальное потепление. Вот сегодня один потрясающий учёный, молодой парень, такой Иван Засурский… Я не знаю, слышала ты когда-нибудь? Он…
К. Ларина
―
Знаю, конечно.
С. Намин
―
… внук Ясена Засурского.
К. Ларина
―
Да, да, да.
С. Намин
―
Он написал потрясающий доклад, очень серьёзный, продуманный досконально, но он пугает. Он просто сшибает с ног, потому что там написаны факты. Никаких предположений. И во всём мире это происходит. Довольно странная идет вот со всех сторон какая-то такая… такое движение... Как бы сказать? К концу цивилизации.
К. Ларина
―
Ну, окей…
С. Намин
―
Начиная от…
К. Ларина
―
… они переписали…
С. Намин
―
… которая может взорвать, кончая вот этими всеми вещами, которые в свою очередь… Ну, мы начали об этом почему говорить? Потому, что я это написал…
К. Ларина
―
Да.
С. Намин
―
… и у них это было неполиткорректно, потому что там были моменты, которые я там довольно жестко сформулировал. Вот. Но вот этот вот спектакль «Забастовка», о котором…
К. Ларина
―
На основе вот этого твоего манифеста, да?
С. Намин
―
Он про то… про самые главные проблемы выживаемости человеческой на сегодняшний день, причем там всё открытым текстом. У нас никакой политкорректности нет. Очень всё жёстко, как есть на самом деле. И это пугает. Это сносит крышу, потому что всё правда и жёстко. Вот. И… А почему «Забастовка»? Не буду раскрывать, но… Хотя они, раскрою. Ну, с этим невозможно справиться, вот с теми движениями, которые идут вот к апокалипсису со всех сторон…
К. Ларина
―
Давай-ка я… Сделаем так. Да? Я хочу сейчас… Да. Подвесить интригу. И ты ответишь на вопрос, почему «Забастовка» буквально через несколько минут.**********
К. Ларина
―
Возвращаемся в программу «Дифирамб». У микрофона Ксения Ларина. У другого микрофона у себя в театре Стас Намин, наш сегодняшний гость. Мы отмечаем самые разные юбилеи. Вот пока остановились на втором – 20-летие Театра Стаса Намина. И вот та самая «Забастовка», о которой мы говорили в 1-й части нашего эфира. Почему же назван так спектакль «Забастовка», расскажи нам, пожалуйста?
С. Намин
―
Ну, если говорить так про спектакль, то родился он как бы… эта идея родилась у нас у троих, четверых даже. Это те самые как бы авторы, кто в свое время сделал «Дитя мира». Помните, был такой…
К. Ларина
―
Да.
С. Намин
―
… «Дитя мира» - «Peace Child». И мы с ним там 30 с чем-то лет тому назад объехали там весь мир и так далее. Это Дэвид Вулком из Великобритании и Дэвид Гордон, композитор и режиссер, и сценарист тоже. Это Стив Ривкин из Сан-Франциско и я. Вот мы вчетвером как бы участвовали в создании. И теперь решили сделать вторую часть. То есть вот прошло 30 лет. И вроде в тот момент, правда, Рейган, Горбачёв какое-то сделали сближение и прорыв из этой Холодной войны, которая тогда существовала, и мы как бы сблизились, и у нас было там… как бы ощущение было такое всемирного братания с Америкой, Россией. Все были счастливы и так далее. Но прошло вот 30 лет, и стало ещё хуже.
К. Ларина
―
Да.
С. Намин
―
И, наверное, так. И мы подумали, что стало хуже не только там между там двумя странами, а вообще в принципе в мракобесие в какое-то движемся. И мы решили, что имеет смысл сформулировать эти темы, вот самые главные темы, темы выживаемости человеческой, потому что реальные… Ну, помимо атомных бомб, которые… и ракет, которые могут одной кнопкой взорвать всё. И когда мы говорим об экологии, экологии всё-таки сколько-то лет потребуется для того, чтоб мы все померли, а тут одной кнопкой, и не надо никаких лет. Экология не поможет. Поэтому есть несколько таких направлений, которые просто реально грозят уничтожению человечества как…
К. Ларина
―
Ну, это… Постой! Да. Но это всё… Прости. Но это всё на основе каких-то конкретных… Это же не спектакль…
С. Намин
―
Да, да, да.
К. Ларина
―
… не спектакль-прокламация, да?
С. Намин
―
Да, да, да. Абсолютно всё. Только факты, видео. Причем у нас сейчас очень интересная технология в театре. У нас проекция 340 градусов. То есть просто человек заходит, он может попасть в середину океана. Вот знаешь, что там в Тихом океане существуют мусорные острова? Слышала когда-нибудь?
К. Ларина
―
Да, я слышала.
С. Намин
―
Так у нас вот установили. Ты попадаешь в середину этого мусора. То есть километры, десятки километров мусора абсолютного. И ты на острове. Искусственный мусор из мусора сделан. Ну, ещё куча всего такого. И мы решили вот сделать такой спектакль. А почему «Забастовка»? Потому, что реально выхода из этой ситуации нет, потому что построено на «бабках», на деньгах. И из-за этого плевать все хотели на экологию. А те, кто занимается экологией, они наоборот оттуда ещё деньги воруют. А те, кто не занимается, они просто не занимаются, потому что делают, что хотят, и плевать хотели на это. И там про всё. Военно-промышленный комплекс – это огромная кормушка, из которой едят… Это такая коррупционная схема. Если в Америке, то это главная коррупционная схема. То есть если у нас воруют снизу доверху со всех позиций, то у них в основном воруют вот из той коррупционной схемы. Это, значит, большие корпорации и военно-промышленные комплексы. Поэтому… А объезд… Если где-то начинается как бы развитие военной технологии, то автоматически все остальные тоже должны, во всяком случае те, кто не хотят подлезать под кого-то, а хотят быть самостоятельными, они обязаны развивать тоже… Поэтому выхода тоже нет. Остановить это невозможно. И тогда мы понимаем, что остановить это действительно очень сложно, но теоретически сложно, а фактически невозможно, то нам пришла в голову такая идея, вот нам четверым, когда мы думали про вообще про всё это, что вот есть такое новое поколение, – да? – которое растёт. Сколько ему лет всё равно. Там от 16 до там 25. Пока они ещё школьники, студенты. Пока они ещё не вошли в жизнь, не нашли сами зарабатывать и не замазаны во всей этой коррупционной схеме в той или другой, или 3-й. А ещё пока студенты. Но они-то думают, что дальше будет. Они ж понимают. Не все же идиоты. Они все знают факты, знают конкретные моменты и понимают всё. Они говорят…
К. Ларина
―
И деваться… И деваться некуда совершенно.
С. Намин
―
Да.
К. Ларина
―
И некуда бежать.
С. Намин
―
Абсолютно. И говорят: А что вообще с нашим будущим? Это ж наше будущее. Ну, вы помрете через там 30 лет, через, ну, там 50. Ну, а мы-то нет. Это наша Земля будет. Мы будем президенты. Мы будем там на вашем месте.
К. Ларина
―
Вообще-то сейчас это… сейчас это всё похоже, вот то, что ты говоришь, на выступление Греты Тунберг на знаменитом собрании.
С. Намин
―
… так смеяться над ней легко. Но в действительности никто же вслух не говорил. Она первая начала нагло, хамски совершенно говорить. Ну, да как… А она больная. Знаете что? Здоровые циники меня меньше привлекают, чем больная девочка, которая говорит правду. Потому я ничего против нее не имею. Но главное не в ней, а главное – то, что реальный факт, то, что происходит, не оставляет шансов жить полноценно новому поколению и другим поколениям тоже. Ни одному поколению, а вообще всем, кто будет после. Вот эти доживают, а дальше после нас хоть потоп. Вот реальная ситуация. И как остановить это? Невозможно. И вот мы придумали…
К. Ларина
―
А это всё, кстати… Да, прости. Мне кажется…
С. Намин
―
И придумали все…
К. Ларина
―
Ну?
С. Намин
―
Мы придумали, что есть механизм, теоретический, конечно, но вообще-то он теоретически абсолютно логичен. Когда, имея в виду, что существует интернет, существует там всеобщую связь, и флешмоб может происходить на любом… на любой территории. Почему бы? А уже существуют сегодня такие девчонки, такие ребята, вот есть в Англии такая девчонка, которая делает флешмоб и объявляет забастовку на какую-то тему. И люди выходят на улицу, дети, и бастуют. Ну, у них там выходит там полмиллиона или миллион. Достаточно много. Но всё-таки… Ну, подумаешь, что единственный способ, как вообще заставить их внимательно смотреть на мысли молодёжи, молодых людей, это то, что весь мир перестанет ходить в школу и учиться в университетах. Скажут, всё, мы не можем выходить на улицы, потому что вы нас убьете там. Вы нас калечите. И вы нас, там я не знаю, водометами и газом там можете избивать, как хотите. А мы просто дома будем сидеть. Мы просто не пойдём учиться. И довольно серьезно… Сначала говоришь, ну, и не идите. Что значит…
К. Ларина
―
Да.
С. Намин
―
Так это вообще весь мир перестанет учиться. То есть как? А вы нам дальше жить не даете. Учимся мы или не учимся, но мы всё равно помрём из-за того, что вы нас… Довольно интересная…
К. Ларина
―
Ну, кстати, интересный ход. Да, да, да. Такой праздник непослушания, но в таком же…
С. Намин
―
Да, такой вот. Не просто выходим…
К. Ларина
―
… форме… Да.
С. Намин
―
Не просто выходим и бьем стекла, и жгём машины. Нет! Потому, что мы понимаем, что это протест такой, который нас вообще всех раздавит. А мы просто говорим, ну, вы не хотите нас слушать, но мы больше… мы не хотим больше жить дальше вашей жизнью, которую вы нам придумываете. Ну, такой вот ход, который… Дальше я рассказывать не буду, но довольно всё реально жёстко, интересно, серьёзно и без сладенького хэппи-энда в конце, когда вот они…
К. Ларина
―
Хорошо. Запомните «Забастовка». Посмотрите обязательно спектакль. Я уже тороплюсь, потому что у нас…
С. Намин
―
Он еще не готов. Он будет сделан в следующем году.
К. Ларина
―
Да. Я хочу, чтобы мы успели про другие юбилеи еще вспомнить. На… 25 ноября 125 лет со дня рождения Анастаса Микояна, между прочим. Да? И я знаю, что ты к этому юбилею готовил тоже какие-то культурные события. Там, насколько я помню, книга… Ты хотел и фильм сделать. Ты хотел выпустить книгу.
С. Намин
―
Да, верно.
К. Ларина
―
И что? И что получилось?
С. Намин
―
Знаешь, так получилось, на год практически, на год закрылись все архивы. Сейчас какие-то открываются, но в очень узком варианте. И, в общем, сложно очень. То есть…
К. Ларина
―
А почему? Из-за пандемии?
С. Намин
―
Да, из-за пандемии.
К. Ларина
―
Да?
С. Намин
―
Остановилась практически жизнь. Мало того, что реально болеют какие-то люди, которые этим занимаются у нас, например, там историки, но ещё и закрылись архивы. И мы сделаем это. Просто это не… не вот к ноябрю, не к 25 ноября, как это должно было быть…
К. Ларина
―
Ну, да.
С. Намин
―
… если б всё было в порядке. Ну, сорвались не только эти планы. У нас даже… Мы должны были быть там на фестивалях во всём мире, там театр у нас ездил. Там у нас огромные гастроли по Соединенным Штатам сорвались, там ещё что-то. Ну, сорвалось много чего, включая это. И сорвался… Вот просто мы не успели. Это должен был быть 12-томник. Это сборник архивных документов по всей жизни и деятельности Микояна. То есть можно говорить там разные там… От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича между струек.
К. Ларина
―
Да.
С. Намин
―
И еще куча разных хохм существует. Но есть же факты. Есть просто реальные как бы факты. Вот, например, очень НРЗБ такой странный и неожиданный факт, что есть такой музей ГУЛАГа, институт ГУЛАГа – да? – сегодня современный, который реально изучает документы и говорит правду-матку, режет, прям рубит в лоб. И он посчитал статистику расстрельных списков, кто сколько подписывал из того времени сталинского окружения, кто сколько подписывал расстрельных списков. Ничего себе! Серьёзная статистика, да?
К. Ларина
―
Да.
С. Намин
―
И вот там оказалось, что… Я сейчас не буду точно говорить, потому что не хочу. Там сколь… 500 с чем-то там, 300 с чем-то, потом сам 200 с чем-то списков просто от самого Сталина и так дальше от всех людей. Значит, Микоян за всю жизнь подписал 8. Это при том, что Политбюро было обязано подписывать их. Как он 8 подписал всего за свою жизнь, довольно странно. Да? Но странно, но факт. И объяснить это тоже возможно, потому что он занят был совершенно другими вещами и этим как бы… Это не его была тема. Ну, в общем, очень много интересных фактов просто. У меня, например, есть очень интересные… Мы достали протокол переговоров Микояна и Фиделя Кастро во время Карибского кризиса. Вот трис… Это было около трех недель. 2 недели с чем-то разговоров. И вот весь протокол всех разговоров. Реальный факт. Вот каждое слово. А после этого договорившись, убедив… Причем там был очень смешной один момент, я вам расскажу, потому что Че Гевара, Фидель и Микоян, вот основные 3 человека в переговорах. И Фидель уже как бы уступал логике Микояна и объяснениям, а Че Гевара говорил нет и всё. Жёстко. И Микоян ему говорит: ты знаешь, почему тебя зовут Че? Тот говорит нет. Потому, что «че» по-армянски это «нет». Ну, вот ты нет и говоришь всё время. Ну, и расхохотались, и дальше началось. Так что очень много моментов было, которые неожиданны для переговоров политического уровня. Так вот после того, как удались появлялись переговоры, и он, в общем-то, остановил ситуацию, которая там могла случиться, он же поехал к Фиделю Кастро, Микоян. Ой, извиняюсь! Поехал к Джону Кеннеди в Вашингтон сразу после Фиделя. И у меня есть протокол переговоров. 3 с половиной часа они говорили. Каждое слово у меня написано. Я действительно, прочтя всё это, я увидел, что, конечно, уровень переговорщика такого высокого полета с потрясающими знаниями, а знания у него были несколько языков. Он знал, он читал там в подлиннике немецкий Маркса и Энгельса. Он читал Плеханова. Он знал всё. Столько, что я думаю, сейчас мало, кто знает даже половину. И его логика разговора не только с Фиделем, с которым они дружили, но и с Кеннеди, с которым они не дружили сначала, а потом подружились. И он дружил и с Кеннеди, и с Бобом Кеннеди, и с Джоном Кеннеди. Они его звали домой. Они с ним обедали. И он у них… И на похоронах Кеннеди был только один Микоян. Это, в общем, было… Вообще я сейчас, поднимая все эти архивы и читая всё, и собирая, я, конечно, много узнаю, что… Ну, так у меня был пиетет, был где-то, потому что я его знал, видел, что он достойный человек. Ну, мало ли что. Каждый человек думает, что у него дед достойный. Так сказать, это не… это самое не аргумент. А теперь когда вот собираю все эти документы, 12 томов мы готовим.
К. Ларина
―
Ничего себе.
С. Намин
―
Да, это реальные… со всех… Это из архивов российских плюс зарубежных. И американские архивы, китайские архивы, потому что он же дружил и с Мао Дзэдуном, и там этот… Много очень разных. Мы не успеваем это сделать сейчас, но мы это всё равно сделаем. Я думаю, что к следующему ноябрю выйдет это…
К. Ларина
―
А…
С. Намин
―
Фильм документальный тоже не успеваем…
К. Ларина
―
Да.
С. Намин
―
… просто из-за тех же… И кроме того мы делаем еще книгу, пишем, которая как бы документальная драма. То есть, в общем-то, это художественное произведение, которое построено на архивных документах. То есть там что-то пишется, какое-то повествование. Да? И ссылки на каждой… на каждом факте. Из ссылок можно сразу посмотреть, откуда это взято. Придумано из головы? Ничего не придумано. Ну, это вот такая вот история, которую мы чуть позже, но сделаем.
К. Ларина
―
А в голове думаю… выбираю, какую еще тему взять из тех, что я себе наметила, но всё-таки пожертвую какими-то другими, чтобы спросить об очень тяжелом и важном для тебя – это Карабах, поскольку, кто не знает, корни семьи Стаса как раз оттуда. Это… эта местность не просто местность для него. Я знаю, что ты летом буквально вот на пороге очередного взрыва, очередной войны страшной ты был в Ереване и представлял свой фильм про храмы Армении. Ну, что? Я могу спросить тебя так: как вообще в тебе эти события все отзываются? Как ты для себя их определяешь? И что ты про это про всё думаешь?
С. Намин
―
Знаешь, ну, начать надо, наверное, с того, что я в принципе считаю, что люди не делятся на национальности, партии там, какие-то там фракции. Люди делятся на достойных, у которых есть совесть, у которых есть сострадание и сердце, и нет. А вот те, у которых нет, вот они делятся на всё остальное. Поэтому я… У меня очень много друзей-азербайджанцев. И я… И знаю, что в Турции знаю много людей очень достойных. Вопрос там… Вопрос в правительствах, которые делают, что хотят со своими народами. А народ не причём вообще. Поэтому прежде всего я хотел убрать бы национальную тему вообще здесь. Люди не делятся на национальности. Вот. А если говорить о том, что там произошло, это вопрос ни одного только Пашиняна, который, в общем, конечно, никакого отношения имеет к руководству страны. Он случайно попал в руководство на волне вот той самой революции, о которой шла речь. И с моей точки зрения он негосударственный деятель, не политик, не переговорщик и вообще не тот уровень, который мне бы хотелось видеть в руководстве Арменией. Вот. Чтоб долго не говорить на эту тему. А вообще это не только в нём дело, потому что вот как только закончилась советская власть, и началась новая жизнь в Армении, прошло уже четыре лидера. То есть 3 президента было до Пашиняна. И они тоже, в общем-то, не особо думали про то, как развивать экономику страны, как вообще сделать страну цивилизованной. В общем, там другие были, наверное, все-таки приоритеты главнее. И сейчас вот я не хочу сказать, что это один только Пашинян, который 2 года существует и который… А до него всё, в общем, шло к этому ж. Конечно. И если говорить о… как бы о том времени, последних двух годах, то тоже это полный провал. То есть я вижу сейчас очень тяжелый период в жизни этого народа. Вот я сам не знаю армянского. Я там никогда не жил. Поэтому мне так трудно со стороны из Москвы говорить что-то такое более-менее внятное, но ощущение у меня такое, что беспросветная ситуация. Что-то такое говорят. Кто-то тянет. Каждый лидер в свою… Что-то такое несут. Кто? Про что речь? Это вообще страна, которая находится… Вот такая маленькая. Там нет практически ничего. И для того… И кроме… кроме людей. А люди потрясающие. То есть талант, который заложен в армянской генетике, он не обсуждается. Да? Он во всём мире существует, и все знают, что там, я сейчас не буду перечислять, десятки потрясающих людей, которые из этого… из этой генетики вышли. Но при этом сегодня такой момент, который в истории… который мне кажется беспросветным. Я не представляю, как вылезти может эта страна сейчас из ситуации. Я не говорю вообще даже о Карабахе. Всё намного серьезнее. Там нет просвета. Там нет ясного ума. То есть они существуют, огромное количество людей, но их не допустят никогда в жизни даже близко к руководству. Вот так, как пришёл Пашинян и привел за собой там, сколько там, я не знаю, около 30 человек из соросовских фондов… И у них в Думе вообще была смешная ситуация. В Думе подняли уже вопрос – в Армении! – о том, чтобы однополые браки регистрировать. То есть, ну, понятно, что не прошло это, потому что все-таки… Ну, что? Совсем с ума сошли? Но даже это! Поэтому игра идет по полной, очень смешная, но и горькая одновременно. И она не так проста как… А что б вы делали в этой ситуации? А вот как вот НРЗБ, она серьёзная очень. И вопрос в том, что просто нет и не намечается там такой личности, такого человека, который бы, правда, глубоко и широко смотрел с государственной точки зрения, с мировоззрения как бы такого, которое вот… Когда я говорю, обмельчали политики, я вот это имею в виду.
К. Ларина
―
Я понимаю.
С. Намин
―
Мы когда пишем и говорим про то, что как переговоры шли между Кеннеди и Микояном, между там тем-то и тем-то, здесь некому разговаривать. Там просто уровень подворотни, прошу прощения.
К. Ларина
―
Риторика… риторика – да, – такая. Причём если раньше мы могли там по этому поводу переживать, что это как бы у нас тут все это придумано. Нет, мы это видим, что это нет… мы видим и по всем этим «Твиттерам», которые повылезали отовсюду, вот раньше то, что человек в себе держал, ему как бы неудобно было проявлять себя в таком виде, – да? – то сегодня это норма. И мы видим, эта риторика везде. Отвратительно. Но… Но! Вот опять же возвращаясь к твоему манифесту, который ты цитировал, и про спектакль, про который ты говорил, никакая цивилизация, никакие технологии, никакие вообще потрясающие умы, разработки технологические, компьютеризации, искусственный интеллект, они все бессильны, когда начинается война. Война превращает людей в зверей. Я говорю банальности. И в зверей… и в зверей страдающих, раненых, бегущих. Когда ты читаешь там, как… что люди сжигают свои дома, убегая, – да? – покидают свои дома, в которых они родились и жили…
С. Намин
―
Ну, ты знаешь, здесь невозможно видеть людей. Надо видеть политиков.
К. Ларина
―
Ну, так я про то и говорю. Нельзя.
С. Намин
―
Они управляют людьми…
К. Ларина
―
Да.
С. Намин
―
… и своими народами пользуются для достижения собственных амбиций, целей. Вот они что делают.
К. Ларина
―
Люди для этих людей, для всех мы сейчас говорим, вообще для всех, пыль. Ну? Подумаешь.
С. Намин
―
Абсолютно точно. И в этом вся ситуация. Почему я говорю, что чего там сейчас говорить про какие-то народы, а вот армяне, а вот азербайджанцы? Да они же жили вместе всю жизнь. Кстати, даже когда была резня в Сумгаите, там и в Баку, и так далее, очень многие азербайджанцы спасали армян, прятали их у себя. Да люди везде люди. И достойные люди. Очень много со всех сторон. Вопрос в том, что… что политики настолько стали циничны, настолько в политически… У политических лидеров не осталось совести, души и человеческого какого-то… принадлежности к человеческому духу, что вот это обмельчание, оно, мне кажется, и тот самый путь к апокалипсису, как бы негромко звучало слово «апокалипсис».
К. Ларина
―
Ну, кстати, да, поскольку все мы знаем, что всё… рыба гниет с головы и в глобальном смысле тоже. Да? То это и растлевает народы, вот это всё, оно как бы опускается – да? – как вот такая вот коррозия. Вот и всё. Ой, ужасно мы заканчиваем программу. Ужасно. У нас на следующий год…
С. Намин
―
Давай… давай какой…
К. Ларина
―
О! 70 лет…
С. Намин
―
Давай знаешь что? Давай я у тебя…
К. Ларина
―
70 лет будет тебе же на следующий год.
С. Намин
―
Нет, ну, через год еще. Может, не доживу.
К. Ларина
―
Ну, ладно! Не может быть! Ты что?!
С. Намин
―
Знаешь, я делаю очень много вещей сейчас.
К. Ларина
―
Да.
С. Намин
―
Я работаю, не покладая рук, каждую секунду. Я сейчас написал балет.
К. Ларина
―
Так?
С. Намин
―
Ну, это практически еще одна симфония, но которая будет в форме балета. Её можно и так, и так использовать, потому что получилось НРЗБ. С Мишей Шемякиным мы сделали балет.
К. Ларина
―
Да.
С. Намин
―
Это по его инициативе. Он мне предложил тему на основе его скульптурной композиции. И он уже почти готов. Я в ближайшее время собираюсь показать это серьёзным балетным…
К. Ларина
―
А либретто? Либретто кто?
С. Намин
―
Либретто…
К. Ларина
―
Придумал. Тоже ты, да? А что за…
С. Намин
―
Да. Ну, на основе… На основе вот идеи скульптурной композиции.
К. Ларина
―
А какая композиция? Хоть посмотреть на неё.
С. Намин
―
Она на Болотной площади стоит, если помнишь.
К. Ларина
―
Дети паро… Жертвы порока взрослых. Идея… идея великолепная, страшная.
С. Намин
―
Это как раз…
К. Ларина
―
Это опять…
С. Намин
―
Об этом речь. Вот меня больше всего волнует вот это вот страшное движение, как устроен человеческий вообще дух, что там вообще происходит, кто этот человек вообще, который создан по образу и подобию, потому что…
К. Ларина
―
Природа. Да.
С. Намин
―
… создан по образу и подобию человека. Никто не знает, что происходит. И…
К. Ларина
―
Опять же тему страшную ты берёшь опять. И ты все равно опять же о природе насилия.
С. Намин
―
Балет… Балет ее, конечно, сглаживает, потому что все-таки балет – жанр такой, который как бы, ну, немножко изяществом своим смягчает острые углы. Но он там все равно будет. Вот. Но я должен сказать такую вещь ближе. Ну, я занимаюсь… Вот я написал балет. Кроме всего прочего получилось так, что я во время вот этой изоляции, пандемии с дуру написал целый альбом, новый придумал. В моей жизни это будет первый авторский альбом как автор-исполнитель. То есть я написал музыку и текст всех песен. Поэтому в следующем году я думаю, что мы его покажем.
К. Ларина
―
Ну, а пока мы завершим нашу сегодняшнюю встречу еще одной композицией из альбома «Я не сдаюсь» группы «Цветы»…
С. Намин
―
Да.
К. Ларина
―
… «Исповедь ангела». Как раз…
С. Намин
―
Она как раз по теме, о чём мы сейчас говорили.