Лия Ахеджакова - Дифирамб - 2017-03-26
26.03.2017
К. Ларина
―
Ну, тут уже «бойцы вспоминают минувшие дни».(Смех.)
Есть чем поделиться нам, товарищи, друг с другом и с вами. Лия Ахеджакова здесь, в студии. Лиечка, приветствую вас, здравствуйте.
Л. Ахеджакова
―
Здрасте.
К. Ларина
―
Напомню нашим слушателям номер SMS: +7 985 970-45-45 — для ваших вопросов. Ну, как всегда, контекст диктует. Вы же понимаете, куда попали, в какой день. Ну, кто бы знал, что так у нас получится. Ну, по-моему, всё очень в жанре у нас сегодня, да? Ну, про Саратов-то расскажите.
Л. Ахеджакова
―
Да нет, ну ничего… Это же не первый случай.
К. Ларина
―
Ну, расскажите. Вот вы сейчас услышали сообщение. Приятно слушать такие новости.
Л. Ахеджакова
―
Я очень, очень… Потому что у меня есть города… Ну, я поначалу, значит, чувством мести проникаюсь и всякой злобы, но проходит время — и я это вспоминаю, ну, уже как норму…
К. Ларина
―
Со смехом, да?
Л. Ахеджакова
―
Этот город на карте… НОД, значит, меня турнул из города. Пытались в Тюмени… Я не знаю, как это получилось, что я решила не ехать. Очень Тюмень была против меня вооружена — там и телевидение, и всё. Потом я позвонила Люсе Улицкой, это её пьеса-то. Я говорю: «Люся, ну вот что делать? Я боюсь ехать». Она говорит: «Ну, подумаешь! Ну, яйцо тебе в лицо кинут. Ну, что там ещё может? Поезжай».
К. Ларина
―
До чего дошло, да?
Л. Ахеджакова
―
Я поехала. Вы знаете, листовки в зале… Битком зал! Листовки. Ну, и я эту листовку потеряла, к сожалению. Но там такое было по моей биографии! Я себя уважать стала. Я даже не ожидала, что у меня такая биография замечательная. Ну, там всё было выложено. Вот говорят, что это как раз НОД. Ещё какие-то были города… Я боюсь перепутать и обвинить не тех.
К. Ларина
―
Ну, смотрите, вы сейчас — в начале апреля — поедете с «Вениамином»…
Л. Ахеджакова
―
В Белоруссию.
К. Ларина
―
В Белоруссию по разным городам.
Л. Ахеджакова
―
Да.
К. Ларина
―
Наверняка знаете, что сейчас там тоже какой-то пик протестной активности.
Л. Ахеджакова
―
Вот именно. Я внимательно слушаю, чтобы не оказаться… И там моего замечательного друга уже, поэта… Некляев его фамилия, да?
К. Ларина
―
Да.
Л. Ахеджакова
―
Уже схватили. Уже. Мало что он… Я его спросила: «Где вас держали?» Я хотела про пытки узнать. Мы с ним вместе в одном театре были. Потом я ему помогла попасть на Костю Богомолова, и ему очень понравилось, что-то хорошее было тогда. И я говорю: «А вот про пытки?» А он говорит: «Вы знаете, не хочется это рассказывать». Ну, это застенки КГБ, как обычно. Как будто я большой экскурсовод по застенкам КГБ. Не поняла. Но поэт, во-первых, очень хороший. Он мне присылал…
К. Ларина
―
Он был, кстати, кандидатом в президенты, если мне память не изменяет, да?
Л. Ахеджакова
―
Да конечно!
К. Ларина
―
И его посадили очень быстро.
Л. Ахеджакова
―
За что и имеет… Конечно, конечно. А мы едем почему? Нас очень звали в этот, не знаю, большой… мне кажется, небольшой город Бобруйск, потому что всё происходит…
К. Ларина
―
В пьесе.
Л. Ахеджакова
―
…у Людмилы Евгеньевны Улицкой в этой пьесе происходит в Бобруйске. И мы решили поездом, всей бригадой сесть в этот поезд. И я предчувствую что-то… Там нет СВ, ничего, но мы едем в Бобруйск.
К. Ларина
―
Кстати, тоже город очень такой гражданской, повышенной гражданской активности.
Л. Ахеджакова
―
Может быть.
К. Ларина
―
Да. Они там, когда у них был там какой-то митинг, я помню их лозунгом было «Бобры против!». Они, конечно, молодцы, с большим юмором. Я думаю, что они буду рады вашему приезду.
Л. Ахеджакова
―
Ну, тут есть такая вещь, знаете, когда этот Бобруйск, и все… И моя героиня оттуда. И все, кто в нашей пьесе — мы все из Бобруйска. И постепенно такой любовью, как к родине! Она пронзает! Для меня… Если я слышу где-то, что это случилось в Бобруйске — как будто это у меня на родине. Я тут же включаю — что у них там в Бобруйске. И когда такие вещи, оппозиция, я думаю: «Вот наши дают!»
К. Ларина
―
Ну что же, это хорошая новость, что вы туда поедете.
Л. Ахеджакова
―
Да.
К. Ларина
―
Тогда, раз уж мы говорим, начали пока говорить про искусство, на ваш взгляд, на сегодняшний день это благоприятная среда для вообще развития культуры и искусства в стране?
Л. Ахеджакова
―
Мне кажется — да. Мне кажется — да. У меня это началось благоприятствие, когда Андрей Могучий, значит, работал с нами в Театре наций, вот этот «Circo Ambulante». И это возможность высказать даже вот этим языком, как при совке это, знаете: два пишем, три в уме.
К. Ларина
―
Эзопов язык.
Л. Ахеджакова
―
Эзоповым языком, но всё равно и какими-то формальными вещами, и какие-то подтексты, и пусть третий, четвёртый, пятый план, но всё равно это был очень важный для меня… И мне очень жалко, что его сейчас нет. Я просто грущу.
К. Ларина
―
Жалко, потому что он как раз с течением времени…
Л. Ахеджакова
―
Чем дальше — тем больше.
К. Ларина
―
…концентрированным становился, очень важным. И публика уже считывала какие-то очень важные вещи оттуда. Жалко, да.
Л. Ахеджакова
―
Чем дальше, тем… Сейчас я вам даже больше скажу. Я не знаю, стоит ли об этом говорить. Вот этот «Крутой маршрут» никогда так актуален не был, как 26 лет спустя.
К. Ларина
―
Да вы что?
Л. Ахеджакова
―
И знаете, я вот сейчас скажу… Не знаю, право имею или нет. Я немножечко связана с теми, кто за Болотную отсидел. И я пригласила вчера на «Крутой маршрут». И как-то игралось иначе.
К. Ларина
―
А кто был?
Л. Ахеджакова
―
Ну, мне как-то… Может, он не хочет, чтобы…
К. Ларина
―
Ну как? Кто? Скажите. Мы всех их знаем.
Л. Ахеджакова
―
Ну, был Саша Марголин — совершенно замечательный человек, интеллигентнейший, прелестный. Но я его никогда не видела, я с ним переписывалась. Случайная какая-то история с адвокатами, когда его там по тюрьмам гоняли. И вдруг я увидела: красивый, интеллигентный, в чудесном таком костюме, с цветами. И ещё цветы какие-то особенные! Ну, приятно очень. Но есть большие «но», когда человек выходит после заключения.
К. Ларина
―
И ему некуда идти. Я имею в виду — ни работы, ничего нет.
Л. Ахеджакова
―
Это ужасно всё! Почему я так нервно воспринимаю вот тех, кто вышел сейчас с Навальным? Я же ходила на этот суд, несколько раз была, вот по Болотной. Это такое, чему научит. Это не больно, после этого побежишь на Болотную. Вот я сейчас волнуюсь очень за этих людей.
К. Ларина
―
Там, кстати, опять же… Вот вспоминаю начало этого часа. Судя по всему, сегодняшняя Пушкинская площадь и центр Москвы — это молодёжь будет в основном опять, совсем молодые, старшеклассники, студенты.
Л. Ахеджакова
―
Ну, пора, ребята! Ваше время пришло! Пора!
К. Ларина
―
Но страшно ведь.
Л. Ахеджакова
―
Страшно очень.
К. Ларина
―
Они же не шутят, эти люди.
Л. Ахеджакова
―
Они не шутят, они не шутят… Сейчас Полиховича арестовали, который тоже отсидел, сейчас арестовали в Белоруссии.
К. Ларина
―
Ну, тут, наверное, стоит тогда уж вспомнить и Ильдара Дадина с Настей Зотовой. Он только вот вышел. Мне совершенно поразило, что он вышел, когда… Из зоны приехал, в Москву вернулся, и первое, что он сделал — он стал в пикет против пыток в карельской зоне. Как? Вообще просто молодец. И тоже работы нет, вот смотрите. Готов идти куда угодно.
Л. Ахеджакова
―
Да.
К. Ларина
―
Потому что это вообще удивительный человек, Ильдар Дадин. Вы с ним познакомились?
Л. Ахеджакова
―
Да!
К. Ларина
―
Чудесный парень!
Л. Ахеджакова
―
Чудесный! А жена?
К. Ларина
―
И что нельзя зарабатывать правозащитной деятельностью, он говорит.
Л. Ахеджакова
―
Я преклоняюсь перед этой Настей Зотовой. Настя её зовут, если я не путаю?
К. Ларина
―
Настя.
Л. Ахеджакова
―
Вот я преклоняюсь перед этой девочкой! Простите, я прервала.
К. Ларина
―
Я просто как раз рассказывала, что человек готов идти на любую работу, потому что его позиция, по-моему, очень правильная: нельзя зарабатывать правозащитной деятельностью. Это миссия, а работа должна быть другая.
Л. Ахеджакова
―
И с этим я столкнулась, да. И уверена, что нельзя. Уверена.
К. Ларина
―
Посмотрите, вот в итоге… Я задала вам вопрос: благоприятное ли сегодня время для развития культуры и искусства?
Л. Ахеджакова
―
Ой, мы ушли…
К. Ларина
―
Такой вопрос, Лия!
Л. Ахеджакова
―
Да.Л.Ахеджакова: НОД меня турнул из города
К. Ларина
―
Просто музыка, а не вопрос.
Л. Ахеджакова
―
Музыка, да.
К. Ларина
―
Ну? И что вы мне ответили? Мы опять куда пришли?
Л. Ахеджакова
―
Мы пришли туда, откуда вышли.
К. Ларина
―
Да.
Л. Ахеджакова
―
Нет, ну есть… Слушайте, например… Я про Могучего.
К. Ларина
―
Давайте.
Л. Ахеджакова
―
Потому что они сейчас 1-го и 2-го привозят «Грозу».
К. Ларина
―
Пойдём смотреть?
Л. Ахеджакова
―
Я — уже! Я слетала в Питер!
К. Ларина
―
Ну, скажите.
Л. Ахеджакова
―
Потрясающий спектакль! И там играет моя большая приятельница Артюхова Вика, играет эту…
К. Ларина
―
Катерину?
Л. Ахеджакова
―
Чудную девочку Катерину. И вообще оформляла этот спектакль моя подруга Вера Мартынова, у которой два спектакля. Я в двух играю — и «Мой внук Вениамин», и я у Крымова… Она же ученица Крымова, талантливейший человек. Вот она сделала блистательную работу у Андрея. К чему я это заговорила?
К. Ларина
―
Про «Грозу».
Л. Ахеджакова
―
А, да! И вот как можно сделать Островского? Вы знаете, что это такое? Это такой вопль о мракобесии! Вопль! И как Игнатова замечательно играет эту…
К. Ларина
―
Прекрасная актриса. Кабаниху она играет, да?
Л. Ахеджакова
―
Кабаниху она играет. И вообще то, что сделал Саша Маноцков, написал это всё… Это всё — музыка. Это и рэп, это и… Это дивная музыка! И это Островский наш дорогой, который вдруг нам сейчас так вовремя, так помог! Потому что мне кажется, что страшнее этого вот ничего нет.
К. Ларина
―
Что случилось? Говори.
С. Бунтман
―
Ну, сейчас… Добрый день, здрасте.
Л. Ахеджакова
―
Здрасте.
К. Ларина
―
Это Сергей Бунтман пришёл.
Л. Ахеджакова
―
А то я не знаю.
С. Бунтман
―
Добрый день. Сейчас с Таней Фельгенгауэр мы свяжемся, потому что, судя по всему, на Триумфальной…
К. Ларина
―
Задерживают людей?
С. Бунтман
―
Задержали Алексея Навального.
Л. Ахеджакова
―
Ой, батюшки!
К. Ларина
―
Давайте, давайте.
С. Бунтман
―
Ну, пока ещё… Ну, посмотрим сейчас. Давайте свяжемся прямо сейчас с Таней, да?
К. Ларина
―
Да-да, конечно.
Л. Ахеджакова
―
Вот я этого ждала.
К. Ларина
―
Вот видите? Да-да-да. Сейчас. Надеюсь, что получится. Лия, можно наушники тоже взять, чтобы вы тоже слышали сообщение. Есть? Даша, есть человек на связи, да? Таня, Таня, Таня? Алло. Алло!
Т. Фельгенгауэр
―
Да?
К. Ларина
―
Да, Танечка. Это я, Ларина.
Т. Фельгенгауэр
―
Ой, привет! Давай я тебе расскажу, где я сейчас, чтобы мы сориентировались. Я сейчас на Триумфальной площади, от станции метро «Маяковская». Пешком я прошла с Александром Плющевым, вместе мы прошли от Охотного Ряда до Пушкинской. Минут 15–20, наверное, провели на Пушкинской площади, где очень много людей. И там собственно у нас на глазах начались первые задержания. Очень много полиции. Стандартная, ты знаешь, вот эта практика, когда все стоят, а потом вдруг в толпу вклинивается несколько омоновцев и несколько человек забирают под крики «Позор!» и «Отпусти!» — и потом опять такое небольшое затишье.Людей очень много. Ты знаешь, мы прошли от Пушкинской до Триумфальной. И по той стороне Тверской, которая… где Триумфальная площадь, люди идут нескончаемым потоком, очень плотным. Сложно, конечно, оценить, сколько участников акции, потому что непонятно, кто из них пришёл… О, смотри! Побежали, Саша. Вот сейчас через Тверскую перебегает несколько десятков сотрудников полиции в вот этой пластиковой броне, черепашьей. И сейчас они направляются на Триумфальную площадь — пока непонятно, для того чтобы блокировать её или кого-то задержать. Ну, вот прямо по проезжей части они так перебежали через Тверскую. На самой Триумфальной сейчас спокойно. Вот нам с Сашей сказали, что задержан уже Алексей Навальный, который как раз из «Маяковской» выходил…
К. Ларина
―
Танечка, вот тут поподробнее. Это точная информация?
Т. Фельгенгауэр
―
Не могу тебе сказать, Ксения, потому что мы не видели. Хотя мы бежали в сторону «Маяковской» довольно быстро, но, как ты знаешь, там нужно по подземному переходу перейти. Вот то, что мы видели своими глазами: люди просто шли, и никакого там движения не было. То есть мне сложно оценить, что там произошло. Ещё могу передать привет Сергею Семёновичу Собянину, который тут понастанавил полусфер цементных, об которые все спотыкаются. Извини за это творческое, какое-то лирическое отступление. Вот. Люди продолжают идти, Ксения, потоком…
К. Ларина
―
Вот пришло, нам подтверждение пришло, что Алексей Навальный задержан. Действительно это так. То есть, как ты сказала, по твоим сведениям, по вашим сведениям с Сашей, он выходил из метро «Маяковская» — и его приняли сразу же, он ничего не успел сделать.
Т. Фельгенгауэр
―
Ну, вроде он должен был выходить из «Маяковской». Но, видимо, ушёл не очень далеко — что немудрено, потому что здесь очень много полиции, очень. И много дружинников. Видела я одного провокатора, который помогал затаскивать задержанных в автозак. Но люди продолжают идти. Ты знаешь, несмотря на то, что начались задержания, никто не разворачивается и не уходит в другую сторону. Некоторые идут с плакатами. Кто-то принёс кроссовки, как и предлагал Алексей Навальный. И идут, идут, идут нескончаемым потоком. Вот я уже минут, наверное, десять на Триумфальной площади — и не видно конца этой толпе, которая двигается от Белорусской в сторону Пушкинской.
К. Ларина
―
Ну что же, спасибо большое за такой подробный рассказ. Ожидаемый, конечно, был сюжет с задержанием Алексея Навального. Я думаю, что он сам это прекрасно понимал и предвидел. Спасибо, Таня. Татьяна Фельгенгауэр была у нас на связи.У нас сейчас остаётся две минуты до новостей. И напомню, что мы всё-таки внутри программы «Дифирамб», где беседуем с Лией Ахеджаковой, которую я просто, может быть, попрошу прокомментировать всё, что мы сейчас услышали.
Л. Ахеджакова
―
Ой, ну я этого ждала, конечно. Но всё равно то, что идут люди, идут москвичи… Это очень важно, что это в Москве. Потому что Саратов Саратовом, а там ещё, говорят, где-то на Дальнем Востоке — это одно. Спасибо.
К. Ларина
―
То, что по всей стране — это очень важно, да.
Л. Ахеджакова
―
По всей стране. Это очень важно. И что люди оценили и поняли, что очень важный, я бы сказала, исторический момент. Исторический. Но то, что Лёшу должны были задержать? Конечно. Кто бы сомневался? Ну, уж не такая беззубая у нас московская власть-то, не такая беззубая.
К. Ларина
―
Вы знаете, что ещё важно, как мне кажется? Вот эта акция, которая…
Л. Ахеджакова
―
Что люди идут.
К. Ларина
―
Да, люди идут. И это не только в Москве, но и во всех других городах, по всей стране — от Владивостока… И мы ещё не знаем, что будет дальше. Ещё Петербург, ещё Калининград, ещё запад страны. Но вот все эти разговоры о том, что Алексей Навальный — это политик внутри Садового кольца…
Л. Ахеджакова
―
Вот. Вот! Правильно.
К. Ларина
―
Это враньё!
Л. Ахеджакова
―
Правильно!
К. Ларина
―
И тому подтверждение — сегодняшняя акция.
Л. Ахеджакова
―
Да.
К. Ларина
―
Алексей Навальный — политик федерального масштаба. И это очень важно понимать. И я думаю, что они это понимают.
Л. Ахеджакова
―
И очень мужественный, очень мужественный политик! Вот это одно могу сказать. Когда я его слушаю… Можно к нему… И наши правозащитники имеют какие-то с «Русскими маршами», с этими… Но когда он говорит — это говорит образованнейший человек. Он говорит без бумажки, говорит свободно. И знаете, я разделяю каждую его мыль. Он — умница!
К. Ларина
―
Ну что же, информационный канал «Дифирамб», который сегодня ведут Лия Ахеджакова и Ксения Ларина…(Смех.)
Л. Ахеджакова
―
А поём дифирамбы Навальному.
К. Ларина
―
Да. Продолжится после выпуска новостей. Сейчас — новости.НОВОСТИ
К. Ларина
―
Ну вот, видите, у Лии Ахеджаковой сегодня тоже совершенно новый опыт.
Л. Ахеджакова
―
Да.
К. Ларина
―
Практически ведение в прямом эфире, да?
Л. Ахеджакова
―
Вот тут я патриот.(Смех.)
Л.Ахеджакова: «Крутой маршрут» никогда так актуален не был, как 26 лет спустя
К. Ларина
―
Да. Ну, скажите про Питер. То, что мы услышали — 10 тысяч, полиция в шоке, и огромное количество молодых людей — это хорошая новость?
Л. Ахеджакова
―
Это замечательная новость. Проснулось непоротое поколение. Проснулось, очнулось и сообразило, что происходит.
К. Ларина
―
Ну, вот чем вы это объясняете? Ведь никакой пропаганды не было. Да и неоткуда её взять — всё защищено пространство, да? Почему вот молодые люди решили вот так выразить своё отношение к происходящему, на ваш взгляд? Чем это объясняется? Интернетом? Сейчас мы подскажем, да.
Л. Ахеджакова
―
Да, звёзды встали так. Терпение у них кончилось. Кончилось терпение у истории. Кончилось терпение в воздухе. Молодёжь, которая обязана — обязана! — выйти на улицу, она-таки вышла.
К. Ларина
―
Ну вот. Мы всё пытаемся про искусство разговаривать между политическими сюжетами, которые нас сегодня окружают. И конечно, я понимаю, что сердцем и душой, безусловно, и Лия Ахеджакова, в этом не сомневаюсь, ну уж про меня тоже молчу, мы там находимся. И я вижу, как Лия переживает, что Алексея задержали именно там — около театра, в котором она проработала такое количество лет, около Театра юного зрителя.
Л. Ахеджакова
―
Шестнадцать лет. И кто бы подумал, что именно около ТЮЗа задержат Лёшу. Это просто какое-то прямо совпадение ужасное. Два дня назад я там играла.
К. Ларина
―
Лия, скажите, пожалуйста, а что касается вашего окружения? Мы про это с вами уже говорили, но всё-таки. Получается у вас сохранять отношения с людьми несмотря на то, что есть абсолютное несогласие друг с другом в отношении событий политических, в оценках?
Л. Ахеджакова
―
Да, конечно, получается. А что же делать? Если я требую, чтобы мне разрешили инакомыслие, то все имеют на это право. Ну конечно, упёртость и мракобесие и меня в бешенство вгоняют, но я в себе это… Я позвонила своей любимейшей подруге Аллочке Покровской, говорю: «Алла, вот я иду на «Эхо Москвы», «Дифирамб», на который я права не имею». А она говорит: «Об одном тебя прошу: без агрессии!»
К. Ларина
―
А нам сегодня некогда, правда?
Л. Ахеджакова
―
Некогда, некогда озлобиться.(Смех.)
Наоборот, наоборот, у меня прямо всё тает от восторга, что это всё-таки молодёжь, а не опять седые люди.
К. Ларина
―
Вот вы до этого рассказывали про спектакль Андрея Могучего «Гроза», который приедет на «Золотую маску», и мы его увидим в Москве.
Л. Ахеджакова
―
Ой, пойдите и посмотрите!
К. Ларина
―
И вы сказали главную мысль, что это абсолютно такой…
Л. Ахеджакова
―
Вопль!
К. Ларина
―
Вопль против мракобесия, да?
Л. Ахеджакова
―
Причём российского. Это особый цимес — вот это российское мракобесие, которое… Вот у него корни-то куда уходят? В глубину веков! И не с Островского даже начиналось это. Вот тёмные люди, которые хотят вершить свой закон. И тогда гибнет молодая, ни в чём неповинная девчушка, гибнут дети…
К. Ларина
―
Вот вы сказали, что Островский нам опять нужен. Он нужен.
Л. Ахеджакова
―
Получается, что нужен.
К. Ларина
―
Владимир Путин тоже так считает. Он буквально вот на днях посетил «Последнюю жертву» в Малом театре.
Л. Ахеджакова
―
«Последняя жертва»! Ну, это очень симптоматично.
К. Ларина
―
И сказал: «Прямо так засасывает меня всё».
Л. Ахеджакова
―
Я бы даже сказала: Владимир Владимирович, вы берите какое-нибудь название получше, потому что «Последняя жертва» — это…(Смех.)
это как-то очень… звучит как-то, аж кричит. Смешно, смешно.
К. Ларина
―
Ну, я думаю, если это чья-то идея, кто подсказал ему, то это очень интересно мыслящий человек, творческий человек. Творческий подход к делу!
Л. Ахеджакова
―
Умница! Если это Олег Палыч, то я узнаю.
К. Ларина
―
Нет, он пошёл в Малый театр.
Л. Ахеджакова
―
А, это в Малом?
К. Ларина
―
Да, да, премьера спектакля. А Олег Павлович, по-моему, тоже приходил… Там, где Зудина играет. Они ходили. То есть это получается…
Л. Ахеджакова
―
И тоже «Последняя жертва».
К. Ларина
―
Да, он уже второй раз. Это его любимая пьеса!
Л. Ахеджакова
―
Любимый стиль!(Смех.)
К. Ларина
―
Обращаю внимание ещё на одну вещь. Вот по моим наблюдениям — то, что мы с вами слушаем сегодня корреспондентов с улиц — какое-то ощущение какого-то подъёма. И нет в этом агрессии и страха. Даже вот мы сейчас слушали Арсения из Петербурга, нашего корреспондента. Я думаю, что вы тоже услышали — как человек с тонким слухом — эту интонацию такой приподнятости, какого-то….Л.Ахеджакова: Ну, пора, ребята! Ваше время пришло! Пора!
Л. Ахеджакова
―
Праздника.
К. Ларина
―
Смеха и праздника.
Л. Ахеджакова
―
Праздник! Сегодня праздник.
К. Ларина
―
Почему, как вы думаете, больше всего власти во всех странах мира пугаются именно насмешки, смеха?
Л. Ахеджакова
―
Ой, это самое страшное оружие. Вы посмотрите, этот «Господин хороший» — он пронёсся, как метеорит! И никто не посмел привезти автозак, понимаете, к этому…
К. Ларина
―
Концертному залу.
Л. Ахеджакова
―
К концертному залу. А я была, один раз даже меня вовлекли, я там какое-то чуть-чуть участие приняли. И когда я вошла в зал, это был ужас! Там какие-то тысячи, тысячи! Я не знаю, как они видят, как они слышат, но это тысячи людей, которые дружно ржут. И дружные овации. Вот это. Когда так посмеются — уже нехорошо, понимаете?
К. Ларина
―
Но они почему-то очень обижаются на шутку, на иронию. Можно вспомнить, конечно, знаменитую историю с «Куклами», с чего собственно всё началось.
Л. Ахеджакова
―
Ну а как же, да
К. Ларина
―
«Крошка Цахес», которая, видимо, так оскорбила, что просто «стереть с лица земли».
Л. Ахеджакова
―
Да, да, да.
К. Ларина
―
Вот с людьми происходит? Чувство юмора вообще бывает… Вы видели политиков с чувством юмора?
Л. Ахеджакова
―
Вы понимаете, юмор есть, когда других секут, но когда тебя (по себе знаю), то начинается такое…
К. Ларина
―
Очень серьёзно.
Л. Ахеджакова
―
На душе нехорошо и хочется мстить.
К. Ларина
―
С вами бывало такое? Вы обижались?
Л. Ахеджакова
―
Было. Ну, как же? На меня мой друг Валентин Иосифович написал: «Актриса Лия Ахеджакова всегда играет одинаково». Он это моей маме прочёл. Мама до последнего дыхания ему это помнила! Ну, я тоже. Тогда он прибавил ещё две какие-то строки, потому что зла мне не желал всё-таки. Нет, эпиграммы бывают очень злые и очень опасные. А вот это, «Господин хороший» — оно не просто злое, а оно талантливое! А вот когда уже талантливое, то тут как-то надо делать вид, что мне очень нравится и льстит.
К. Ларина
―
Кто сейчас-то будет у нас с тобой? Мы вызваниваем Андрея, да? А, Евгений Арбатов. Сейчас. Лия, опять у нас новости. Да, начались задержания массовые.
Л. Ахеджакова
―
Лишь бы не плохие
К. Ларина
―
Плохие, судя по всему. Я так понимаю, что не очень хорошие, да? Есть? Переключаем, да? Есть? Евгений Арбатов? Алло. Алло! Алло-алло-алло! Женя? Нет, не слышу. Ещё пробуем. «На Пушкинской площади, — читаю я сообщения наших корреспондентов, — силовые структуры только что начали операцию по зачистке. Площадь была предварительно оцеплена», — передают наши корреспонденты. И с одним из них мы пытаемся сейчас связаться. Если получится, то получится. А если нет, то до новостей дождёмся. Получилось, да? Женя? Женя, ты здесь?
Е. Арбатов
―
Да-да-да.
К. Ларина
―
Да, приветствую. Это Ксения Ларина. Давайте рассказывайте нам, что там случилось, что началось.
Е. Арбатов
―
Здесь очень много задержаний, постоянно кого-то заводят в автозак. Причём, судя по действиям полицейских, они это делают без какой-то системной тактики. Допустим, меня уже пытались задержать два раза, спасало только удостоверение работника прессы. То есть буквально каждую минуту заводят людей в автозак. Очень жёстко действует полиция. Тех, кто забрался на памятник Пушкину — я вот видел только что буквально, две минуты назад это произошло, — бьют дубинками по голове. То есть полиция действует действительно очень жёстко.
К. Ларина
―
То есть получили они, видимо, уже отмашку, да? Приказ дан, да?
Е. Арбатов
―
Да, да, да.
К. Ларина
―
А кто там на памятник Пушкину залез? Что это за люди? С чем?
Е. Арбатов
―
Здесь очень большая толпа просто стоит как бы на постаменте памятника Пушкину. И полицейские просто подходят и выдёргивают людей оттуда — из этой толпы — и заводят в автозаки.
К. Ларина
―
Там паника началась уже среди людей?
Е. Арбатов
―
Нет, паники никакой нет. Люди стоят покойно несмотря на то, что буквально их соседей из толпы выдёргивают. Но люди не паникуют, люди продолжают стоять. Люди кричат «Позор!» и всячески порицают действия полиции.
К. Ларина
―
Ну что же, спасибо большое за это печальное сообщение. Будем следить дальше. Женя, спасибо вам, спасибо.Ну, ожидаемое тоже. Вот каждый раз мы не хотим плохих новостей, но мы к ним готовы. И тоже, я думаю, ожидаемые события сейчас происходят. И если уже, конечно, они начали бить, то это плохой признак.
Л.Ахеджакова: Я преклоняюсь перед этой Настей Зотовой
Л. Ахеджакова
―
Очень плохой. Потом будут судить, что это не они били, а что били…
К. Ларина
―
Да, будет «Болотный процесс 2».
Л. Ахеджакова
―
Да, что зуб отколол у полицейского, кусочек эмали.
К. Ларина
―
Ну, давайте теперь подумаем, что делать-то дальше. Как вообще? Вы из тех людей, которые внутри событий. Вы не можете параллельно существовать. Вы человек неравнодушный и по-другому жить не можете. Каким образом всё-таки эти две России соединить? И нужно ли это? Та, которая сегодня вышла на улицу. И та, которой всё по барабану. Это возможно?
Л. Ахеджакова
―
Ой, я не знаю… Я никак не сориентируюсь, потому что что-то… Это же история. И что-то меняется не по нашей воле даже, а по каким-то законам истории. И куда это пойдёт? Скрутят ли нас? Ведь сейчас силовики — главная такая, огромная, мощная такая, мощная формация, которая охватила буквально всё, буквально всё. И вот они ли выиграют этот страшный бой или население? Вот это…
К. Ларина
―
А население? Как вам население? Вы же с разными людьми встречаетесь на гастролях, да?
Л. Ахеджакова
―
С разными, да. Население? Ну, есть очень свободные люди, которые живут в Интернете, в фейсбуках, в этих твиттерах, в своих книжках. А есть население, которое слушает Киселёва и Соловьёва — и это их подпитывает! Вот это… Опять спасибо этому спектаклю чудному, запало в меня это слово «мракобесие», которое дирижирует и которое подготовило это безумие тупости и неинформированности, этой ограниченности мозгов, ограниченности желаний.Я помню, как-то я снималась (это было очень давно) в белорусском дворе, и что-то такое… Женщина подошла ко мне, которая пережила войну, у неё дети там погибли, в подвале. Она говорит: «Ой, детонька, да ничего нам не надо. Главное, чтобы войны не было. Только это». Теперь война есть и тут, и тут есть война, а они всё сидят, «лишь бы нас не трогали». Но я думаю, что терпение кончится. Вот у меня есть надежда на этих…
К. Ларина
―
Молодёжь.
Л. Ахеджакова
―
А?
К. Ларина
―
На молодёжь
Л. Ахеджакова
―
На молодёжь и на вот этих, с которых сейчас берут страшные эти налоги. Как они называются? Которые…
К. Ларина
―
Дальнобойщики?
Л. Ахеджакова
―
Дальнобойщики, да, потому что это всё-таки простой народ.
К. Ларина
―
Слушайте, теперь всё-таки про вас, Лия. Вы часто становитесь «героиней» (в кавычках я говорю) всяких ток-шоу, когда вас там, ваше имя полоскают, вас оскорбляют.
Л. Ахеджакова
―
Да, да.
К. Ларина
―
Без конца вы фигурируете в каких-то списках.
Л. Ахеджакова
―
Да.
К. Ларина
―
Вы привыкли к этому? У вас есть какое-то внутреннее…
Л. Ахеджакова
―
Нет, привыкнуть…
К. Ларина
―
Внутренний щит.
Л. Ахеджакова
―
Ну конечно, сейчас полегче. Когда я первый раз прочла свой Twitter, который «ольгинские»…
К. Ларина
―
Фальшивый.
Л. Ахеджакова
―
Да, фальшивый. Когда я прочла это, у меня просто безумие было! Конечно, и адвокат, и суд, и всё. Убрали. Второй убрали. А на третьем… Я уже знаю, куда обращаться. Я знаю, что там пишут. И уже как-то полегче. А потому что бороться с этим бесполезно, бесполезно. И гадости, которые в лицо выкрикивают, «дермократка»… Ну, это уже… Я немножко закалилась.
К. Ларина
―
Закалились всё-таки?
Л. Ахеджакова
―
Закалилась немножко.
К. Ларина
―
Потому что я помню, как первое время для вас это всё…
Л. Ахеджакова
―
Ой, я так страдала!
К. Ларина
―
Каждый раз это какая-то трагедия, да, прямо сердце рвалось.
Л. Ахеджакова
―
Я так страдала! Что я ни в чём не виновата…
К. Ларина
―
Вы уже профигурировали сегодня в нашей передаче «Родительское собрание», ваше имя…
Л. Ахеджакова
―
Да, я услышала.Л.Ахеджакова: Если я требую, чтобы мне разрешили инакомыслие, то все имеют на это право
К. Ларина
―
Поскольку мы давали фрагмент из Московской консерватории, как это ни странно.
Л. Ахеджакова
―
Да?
К. Ларина
―
Да. В Московской консерватории на уроке основ государственной политики преподаватель зачитывал список «врагов народа».
Л. Ахеджакова
―
Это вот этот какой-то сайт, который…
К. Ларина
―
Нет, у неё какой-то свой список.
Л. Ахеджакова
―
А, у неё свой список?
К. Ларина
―
Да. Она назвала вас и сказала, что… Студенты стали спрашивать: «А Ахеджакова-то чем насолила власти?»
Л. Ахеджакова
―
Вам.
К. Ларина
―
Да. Она говорит: «Она выбрала свой путь — путь национал-предателя». Так что… Если вы об этом не знаете, я думаю, что… Вот я вижу по вашему лицу, что вы об этом не слышали. Вот я вам рассказываю. Всё продолжается.
Л. Ахеджакова
―
Да…
К. Ларина
―
Не боитесь публики? Вот такой публики не боитесь?
Л. Ахеджакова
―
Я как-то позвонила, мне нужно было к одному очень большому хирургу устроить девочку на операцию. Я говорю: «Вы меня, наверное, не знаете. Это с вами говорит представитель пятой колонны, национал-предатель, русофоб Лия Меджидовна Ахеджакова». Он говорит: «Какая прекрасная реклама!»(Смех.)
И взял, и прооперировал мою приятельницу.
К. Ларина
―
Хочу сказать, что мы мало сегодня говорили об искусстве, но всё-таки, возвращаясь к театру, назову спектакль «Мой друг Вениамин». Он сейчас…
Л. Ахеджакова
―
«Мой внук Вениамина».
К. Ларина
―
«Мой внук Вениамин», который сейчас, как я понимаю, одна из главных творческих забот Лии Ахеджаковой, да?
Л. Ахеджакова
―
Да, да.
К. Ларина
―
Можно пожелать счастливых гастролей в Белоруссии. И вопрос…
Л. Ахеджакова
―
Ну, вот мы только что в Америке были и в Израиле.
К. Ларина
―
А в Украине?
Л. Ахеджакова
―
Нет.
К. Ларина
―
А почему?
Л. Ахеджакова
―
Нет. Я знаю, что после этого будет столько всякого Якова, и мне не хочется. Мне не хочется, чтобы кто-то имел возможность вытереть ноги об меня или ещё об кого-нибудь.
К. Ларина
―
Об ваших коллег, с которыми вы выходите на сцену.
Л. Ахеджакова
―
Мне не хочется давать повод никому. Никому!
К. Ларина
―
То есть вы там вообще ни с кем не общаетесь? У вас же там наверняка есть друзья, люди, с которыми вы…
Л. Ахеджакова
―
Ну так, чтобы очень большие друзья, с которыми я не могу порвать связи… Ну, есть, конечно, друзья, и нормальные. Это не обсуждается. Ясное дело, что происходит. И там ясно, и тут ясно. А таких, которые «крымнаш», у меня нет среди моих знакомых.
К. Ларина
―
Тьфу-тьфу-тьфу! Сплюнем через левое плечо.
Л. Ахеджакова
―
И не говорите.
К. Ларина
―
Неохота таких иметь. Спасибо большое, Лиечка. Мы на этом завершаем нашу сегодня очень тяжёлую передачу. Спасибо за то, что рискнули и пришли. Удачи, здоровья! И мы всегда рядом. Если что — звоните. Ладно?