Вячеслав Малежик - Дифирамб - 2017-02-12
О. Пашина
―
14 часов и почти 7 минут в столице. Воскресный дневной эфир и программа «Дифирамб». В нашей студии Вячеслав Малежик — певец, композитор, заслуженный артист России. Ещё называют вас «поэт с гитарой». Добрый день.
В. Малежик
―
Здравствуйте.
О. Пашина
―
Вячеслав Малежик с гитарой пришёл. Я говорю тем, кто не смотрит нас по Сетевизору. И как ружье, она выстрелит обязательно.
В. Малежик
―
Немножко по-другому. Я вообще считаю её частью своей души, частью своего тела, понимаете. И как бы иногда какие-то инстинкты, если она у меня в руках, они срабатывают. И в общем-то, я даже не соображаю, что произошло. И потом могу оценить, что же действительно я сделал такого глобального.
О. Пашина
―
Хорошо. Ну, сейчас мы послушаем.ПЕСНЯ «ДВЕСТИ ЛЕТ»
Двести лет цыганка мне жизни нагадала, Жизни чашу полную, сытость без хлопот! Но благодати двести лет — ах, как же это мало! Нагадала б ты мне лучше счастья хоть на год!
Нагадай мне, милая, о любви тревогу, Нагадай в глаза врага смело заглянуть, Верного товарища в дальнюю дорогу И ещё, ещё, ещё, ещё чего-нибудь!
Двести лет кукушка мне жить накуковала, Что меня обрадует, знала наперёд. Но двести лет, кукушечка, — ах, как же это мало! Hакукуй один хотя бы, но бедовый год!
Чтоб смеяться над судьбой, а от счастья мучиться! Чтобы козырем судьбу по хребту хлестнуть! Чтобы пан или пропал, а дальше — как получится, И ещё, ещё, ещё, ещё чего-нибудь!
О. Пашина
―
Да, на всякий случай гитару в руки. Но пока мы слушали песню, мы ещё и говорили. И я хочу, чтобы наши слушатели тоже об этом знали. Эту песню, я думаю, все знают, кроме прямо уж совсем-совсем юного поколения. 1980 год, да? Давайте мы расскажем.
В. Малежик
―
Нет, это, наверное, 1982 год.
О. Пашина
―
Начало 80-х.
В. Малежик
―
На самом деле с этой песней связана довольно любопытная история. Её я написал по заказу известного советского певца Вадима Мулермана, но он как бы не увидел в ней шлягера. Потом я её принёс Алле Пугачёвой, с которой когда-то давным-давно в «Весёлых ребятах» работал. Ей понравилась эта песня, она её даже хотела ввести в свой репертуар. У неё такое было что-то: «Ясные, синие глаза…» — такая а-ля цыганщина, песня. И слава богу, что она её не спела. Она полтора года пролежала.
О. Пашина
―
Почему?
В. Малежик
―
А потому, что спел её я, состоялся и сделал себе на этой песне имя. Так что не было бы счастья, да несчастье помогло. Так что, Алла Борисовна, большое спасибо вам от семьи Малежиков, что вы не спели когда-то мою песню.
О. Пашина
―
Нам пишут уже слушатели. Я напомню телефон для ваших SMS-сообщений: +7 985 970-45-45. «В пятницу идём на концерт Вячеслава Малежика». У меня вопрос такой меркантильный. 17 февраля у вас юбилей. Я вас поздравляю, мы вас поздравляем! Как вы будете праздновать? В смысле — концерты какие-то будут?
В. Малежик
―
А меркантильность-то в чём выражается?
О. Пашина
―
Потому что успеют ещё купить билеты.
В. Малежик
―
В Кремле концерт будет, на который придут не только Вячеслав Малежик с ребятами, которые помогут мне исполнить мои хиты, но и придут мои друзья, с которыми я когда-то работал на вокально-инструментальной сцене, с которыми, в общем-то, прожил эту… надеюсь, проживаю эту долгую нелёгкую жизнь на советской и постсоветской сцене. Ну, кого интересует, кто придёт, прочитают, наверное, а афише.
О. Пашина
―
Ну да.
В. Малежик
―
Честно говоря, ужасно боюсь…
О. Пашина
―
Почему?
В. Малежик
―
…всяких накладок, типа заболевания гриппом или бронхитом. Ну, в конце концов, это мой день рождения. Если кто-то не придёт, то ту песню, которую не споют из моего репертуара мои гости, спою я её сам. Могу, наверное, что-нибудь из этого репертуара, например… Но, с другой стороны, я сказал, что «если заболеют». Наверное, мы не накаркаем, что не придут.
О. Пашина
―
Тьфу-тьфу-тьфу! Мы постучим. У нас не деревянный стол, но будем надеяться.
В. Малежик
―
Трофим хочет спеть вот такую песню.ПЕСНЯ «ЖИЗНИ НЕ ХВАТИТ»
Время судит, а годы не милуют. Счастлив тем, что за насыпью дней Ни о чём не жалею я, милая, Да и ты ни о чём не жалей.
Мы любовь нашу пили до донышка, Остальное у нас, как у всех: Улыбнёшься — и выглянет солнышко, Затоскуешь — и выпадет снег.
Ты, ты одна мне зима и весна, Моё лето и осень в закате! Жаль, что жизнь я не выпью до дна — Выпить всю её жизни не хватит…
В. Малежик
―
Ну что, мне дальше петь? Или пусть придут и послушают исполнение Трофима?
О. Пашина
―
Ну, один куплетик ещё.
В. Малежик
―
А там есть, в общем-то, такие двойные, спаренные…
О. Пашина
―
Ну, давайте допоём.
В. Малежик
―
В горький час на краю неизбежности Расставанье придумай сама, Чтобы я задохнулся от нежности, От любви к тебе спятил с ума.Час, когда даже друг не помилует, Задохнусь на холодном ветру: От чего бы не умер я, милая, От разлуки с тобою умру.
Ты, ты одна мне зима и весна, Моя осень и лето в закате! Жаль, что жизнь я не выпью до дна — Выпить всю её жизни не хватит…
О. Пашина
―
Тем временем пишут и пишут вам. Алла Максимова, 169-я школа… Знаете, кто это? «Обязательно приду 17-го». Здоровья желает она, пишет вам.
В. Малежик
―
Дифирамбы мне давайте уже.
О. Пашина
―
Да, вы поёте, а мы дифирамбы не поём. Дифирамб вам поёт Сергей из Москвы: «Когда сыночки были маленькие, их любимой песней была ваша «Чёрный рынок». Они ходили, распевали и хохотали». «Обожал шлягер про город Конотоп», — пишет Филипп, из Киева пишет. Вот так вот. Всё знают, все слушают и все ждут.
В. Малежик
―
Здоровски! Знаете, мне рассказывали, что в Конотопе была долгое время в качестве такого джингла на железнодорожной станции одна из моих песен — и после этого следовало сообщение о том, что состав прибывает на какую-то там платформу.
О. Пашина
―
Это как «Прощание славянки», знаете, некоторые поезда уходят с некоторых вокзалов. А это отправляется…
В. Малежик
―
Ну да. Честно говоря, я хотел бы сразу же своим потенциальным зрителям, которые придут в Кремль, сказать, что философских размышлений, как в этой песне, будет достаточно мало. Будет в основном веселуха. Я не буду хмурить брови и рассказывать, как тяжело даётся жизнь, как сложно воспитывать детей, и ругаться о том, куда катится этот мир. Мир катится на самом деле довольно замечательно, катится по принципу уменьшения потенциальной энергии, катится туда, куда ему легче катиться, наверное, если он преград не ставит никаких. А если хотите, конечно, могу напеть «Чёрный рынок».
О. Пашина
―
Да, чуть-чуть давайте.ПЕСНЯ «ЧЁРНЫЙ РЫНОК»
Чёрный рынок чихал залихватской, но красной ценою. Мне совали под нос антикварный поднос, Предлагали примерить пальто. Кто-то вплачь умолял, кто-то злобно шипел, увязавшись за мною, Кто-то нервно запихивал царский червонец в сопливый платок.
Чё-чёрный рынок, чёт или нечет, Чё-чёрный рынок врачует, калечит. Чё-чёрный рынок, чёт или нечет.
В. Малежик
―
Знаете, я бы хотел… Мне вчера прислал из Германии мой приятель информацию, что он будет сегодня сидеть и слушать «Эхо Москвы». Парень, с которым мы когда-то учились в Московском институте железнодорожного транспорта, Семён Шуп. Сеня, я тебя поздравляю! И, наверное, для тебя какой-нибудь рок-н-ролл спою обязательно. Вот давай про жизнь, чтобы не откладывать…
О. Пашина
―
У нас уже концерт по заявкам, не дожидаясь вообще…
В. Малежик
―
Давайте я спою такую. Посвящается Семёну Шупу, который живёт на бескрайних просторах Германщины. Улыбнись!ПЕСНЯ «ВЕРБЛЮД»
У верблюда не сложилась судьба, Подвела верблюда жизнь, подвела: У верблюда за спиной два горба, два горба — Нераскрывшихся к полёту крыла.
И бредёт верблюд пешком да пешком, И свисают его крылья мешком, И застыла на реснице слеза, слеза, Заслоняя от него небеса.
Что же делать, верблюд, Что же делать, верблюд, Если в небо нас с тобой не берут? Если самый никудышный подъём Мы не крыльями берём, а горбом…
Неизведанная даль высока. Нас волнует и влечёт высота. Не у каждого сложилась судьба, судьба, Но у каждого сложилась мечта!
В. Малежик
―
Дифирамбы с вашей стороны!
О. Пашина
―
Хорошо. От социальной тематики и философской всё равно никак вот в ваших песнях не уйти. Я вижу по эсэмэскам — вас любят очень слушатели и в России, и вот из Киева пишут.
В. Малежик
―
У меня в Киеве куча родственников. У меня наполовину кровь же украинская, а наполовину русская.
О. Пашина
―
Ах вот оно что…
В. Малежик
―
И знаете, когда началась эта история на киевском Майдане, я всё время пытался что-нибудь написать. В итоге написал песню, но это… Пусть всё-таки в интернет слазают и найдут эту песню — «Сердце моё пополам». Я пытался быть таким, знаете, врачом, для которого главный принцип — не навредить. Вот я пытался над ситуацией взлететь. Ну, не знаю, песни получились, по-моему. Не знаю, насколько они были песнями, которые служили восстановлению наших замечательных отношений, которые всю жизнь сопровождали меня. Я сделал, что мог, а остальное уже в руках Господа…
О. Пашина
―
Ну, вы на «Эхе Москвы», поэтому нельзя не задать этот вопрос. Сейчас многие музыканты как-то активно участвуют в политической жизни: и на ток-шоу ходят, и высказываются, и всё это. Вы как-то, мне кажется, далеко от этого. Почему?
В. Малежик
―
Ну, во-первых, я считаю, что лучше, чем я могу сказать о том, что… Ну, на политическом ток-шоу мне лучше спеть что-нибудь.
О. Пашина
―
Да. Например?
В. Малежик
―
Вы меня провоцируете?
О. Пашина
―
Да. Да!
В. Малежик
―
Хорошо. Что-то я забыл, как вступление играть…ПЕСНЯ «ВЕСНА»
Уходи в проёмы окон, тишина. У меня война под боком, не жена. И граница не синица в рукаве. За межою боль дымится на траве.
Не в насмешку, не в отместку, а внахлёст, Получи, малец, повестку на погост. А за мати за упавшу помолюсь. Зачерпни ладонью пашню, Киев-Русь.
Приходи в проёмы окон, тишина. У меня весна под боком, не война. Приходи в проёмы окон, тишина. У меня весна под боком, не война.
О. Пашина
―
Дмитрий Мезенцев спрашивает вас: «Вячеслав, а для певца вообще важна гражданская позиция? Или он должен только петь?» Ну, я считаю, что Вячеслав Малежик должен только петь. Но это моё личное, особое мнение.
В. Малежик
―
То есть зря я эту песню спел, считаете?
О. Пашина
―
Нет, я считаю, как раз не зря.
В. Малежик
―
Ну, я во всяком случае как бы стараюсь не ходить на ток-шоу. Во-первых, у меня информация, только которую я могу получить, скажем. А с другой стороны, я видел, вообще-то, много в жизни. Я был в Афганистане пару раз и знаю, как попасть под обстрел, как попасть в засаду, чтобы по тебе стреляли. Причём самое-то интересное, что по тебе стреляют, а ты воспринимаешь тем не менее это, как в кино. Ты не веришь, что тебя могут подбить, что ты практически…
О. Пашина
―
То есть страха нет?
В. Малежик
―
Ну, он появился позже на самом деле. И когда я был в Афганистане, перед тем как туда поехать, я, в общем-то, продумывал, про себя прокручивал такую ситуацию, которая может возникнуть. Она, в общем, не состоялась. Поэтому, скажем, после того, как это произошло, я значительно легче перенёс этот стресс. И даже у меня не было нужды, чтобы выпить то спиртное, которое было привезено для того, чтобы кого-то угостить или продать его.
О. Пашина
―
А как вы думаете, почему у нас сейчас власть так любит привлекать музыкантов как раз в эту политическую сферу? Не знаю, то же «Евровидение» — уже туда провожают участников, как на войну народную. Это зачем? Это для чего? Раньше это было просто, могли слушать ритмы западной эстрады — вот и всё «Евровидение». А теперь это прямо политика-политика.
В. Малежик
―
Ну, здесь вопрос, скорее всего, не ко мне, а к нашим правителям. Вот придёт к вам в «Дифирамб» кто-нибудь, у кого день рождения вскорости, кому 70 лет исполнится, или 71 год вот Жириновскому. Он вам расскажет всё подробно.
О. Пашина
―
Ну, он расскажет с той стороны, а меня интересует видение с вашей стороны.
В. Малежик
―
Ну, я не знаю. Наверное, артисты — популярные люди. Во всяком случае, когда началась перестройка и когда ещё непонятно было, как сложится наша политическая жизнь, постоянно ко мне приходили на сцену: «Вячеслав, а не собираетесь ли вы выдвинуть свою кандидатуру либо в депутаты, либо в президенты даже?»
О. Пашина
―
А вы что?
В. Малежик
―
Тупо кричал на концерте: «Малежика в президенты! Если я вам понравился, — я что-то там плёл, — если вам нравится, как я пою, я буду таким же честным и на своём посту. И никаких фонограмм в моём руководстве не будет!» Ну, дурака валял, короче. И честно говоря, в какой-то момент мне, в общем, вот эти игрища надоели, и я решил, что, в общем-то, больше, чем я могу сделать своими песнями, я, наверное, не могу сделать. И как бы всё время так ухожу от загоняния себя в угол, от силовых приёмов, которые пытаются применить против меня тяжеловесы-политики.
О. Пашина
―
Понятно. Андрей из Татарстана спрашивает: «А как вы относитесь к анекдотам о себе? Ваша фамилия — практически мем в интернете». Вы знаете о себе анекдоты?
В. Малежик
―
Нет.
О. Пашина
―
Андрей, напишите нам. Видите, Вячеслав не знает о себе.
В. Малежик
―
Я знаю один анекдот про песню, которую я сочинил.
О. Пашина
―
Так?
В. Малежик
―
Анекдот такой. Вот с которой собственно эфир мы начали. «Двести лет кукушка» там, помните? Мужчина обращается к кукушке и говорит: «Кукушка, кукушка, накукуй мне двести лет жизни». А кукушка ему отвечает: «Накукуй тебе так много?»
О. Пашина
―
Хорошо! Роскомнадзор, вы нас не слышите. Ну, впрочем, это эвфемизм. А расскажите какой-нибудь свой любимый анекдот — можно политический, можно не политический. Есть какие-нибудь?
В. Малежик
―
Ну, знаете, честно говоря, у меня самые любимые всё-таки с ненормативной лексикой, и не хочется мне рассказывать. Ну, что бы? Очень мне понравился последний анекдот такой: «В предместье местечка появился благородный разбойник Ребе Гуд, который не только грабил богатых, но ещё и раздавал деньги бедным под очень низкие проценты».
О. Пашина
―
Прекрасно! «Спасибо за хорошие песни», — пишет вам Таня. Миллион самых добрых пожеланий опять от 169-й школы из Москвы.
В. Малежик
―
Ну, это приятно.
О. Пашина
―
Игорь вас тоже благодарит и желает доброго здоровья. Надежда Озерова: «За песни, за доброту и радость огромное спасибо!»
В. Малежик
―
Надя, люблю тебя. Жалко, что редко встречаемся.
О. Пашина
―
Вот интересно…
В. Малежик
―
Это дочка Николая Николаевича, совершенно великолепная девушка. Более доброй души я вообще не встречал.
О. Пашина
―
Куда ей передать поздравления? Тоже есть такая оказия.
В. Малежик
―
Наверное, она нас слушает.
О. Пашина
―
Ну конечно. Про зрителей я хочу спросить. Вот пишут из Москвы, из регионов, из других стран. А вам какие зрители, не знаю, больше нравятся — провинция, Москва, заграница? Они вообще какие?
В. Малежик
―
Собственно, дело в том, что за долгое время я, в общем-то, отобрал своего зрителя, и ко мне случайные люди не приходят на концерт, если он афишный. А если не афишный концерт — ну, скажем, вдруг решили сделать какой-нибудь сюрприз работникам какого-нибудь мощного металлургического комбината, — мне очень приятно, что вот эта неожиданность, которая подстерегает зрителя в этот момент моего выхода на сцену, она заканчивается тем, что начинаются бурные аплодисменты. И как правило, для меня это тот самый дифирамб, которого я от вас до сих пор не дождался. Вы ещё до сих пор не рассказали о моём величии.
О. Пашина
―
Я постараюсь сделать это сразу после кратких новостей середины часа.
В. Малежик
―
Уж пожалуйста.
О. Пашина
―
Мы вернёмся через несколько минут.НОВОСТИ
О. Пашина: 14
―
35 в столице. Мы продолжаем программу «Дифирамб». Вячеслав Малежик. Я уже за эфиром говорила: что я буду тут лепетать, когда самые лучшие дифирамбы приходят от наших слушателей? Елена из Санкт-Петербурга: «Малежик такой же прекрасный, как и лучшие представители традиций французского шансона. Замечательные и настоящие тексты, стихи, красивые мелодии. Здоровья и творческого состояния души!» — желает вам Елена. «Браво! Бис, бис, бис!» — пишет Маргарита из Москвы. Я хочу сказать нашим слушателям — тем, кто, возможно…
В. Малежик
―
А через запятую или через союз «и»?
О. Пашина
―
Через запятую.
В. Малежик
―
А союза «и» не было?
О. Пашина
―
Нет. А надо?
В. Малежик
―
«…и бис». Нет?
О. Пашина
―
Нет! И восклицательный знак в конце. Я хочу сказать нашим слушателям — тем, кто, возможно, этого не знает,— что не только песни и прекрасные стихи Вячеслав Малежик пишет, а пишет книги. Расскажите про книги.
В. Малежик
―
А что рассказать? У меня был… Ну, как был? Он собственно жив-здоров. Валера Краснопольский, мы с ним учились в той же 169-й школе. Он меня однажды, будучи уже достаточно известным поэтом, подбил выпустить первую книжку, в которую вошли мои стихи и песни на мои стихи. И мне что-то… Я как бы эту книжку сформировал по своей биографии. Те, места, когда я не писал стихов, я заполнил какими-то такими эссе, воспоминаниями. И мне так что-то понравилась проза, которую я писал. Причём она настолько неожиданно иногда выходила из-под моего пера, что я сам удивлялся, что такое из меня выскочило, что я пристрастился, подсел на эту «иглу». И до сих пор, в общем-то, иногда балуюсь. Мало того, что я пишу вот эти рассказики. Я вдруг выяснил такое терапевтическое воздействие на себя стихов, которые мне удаётся написать. Если меня совсем хандра охватывает среди ночи и не знаешь, куда деться от депрессухи, я беру авторучку и всё дурное настроение выплёскиваю на бумагу. И я замечал, бывали такие случаи, что я за ночь — часа за два, за три — написал три стихотворения. И я видел просто, как моё состояние внутреннее улучшается.
О. Пашина
―
А стихи какие? Они мизантропические, что ли?
В. Малежик
―
А что такое «мизантропические»?
О. Пашина
―
Человеконенавистнические. Всё плохое настроение, вы говорите, выплёскиваете.
В. Малежик
―
Да нет, я в основном про себя писал.
О. Пашина
―
Автобиографические.
В. Малежик
―
Ну да. О том, в какой угол я сам себя загнал. И сначала я как бы так спокойно к этому относился. А потом я задумался: интересно, а какое же воздействие, на кого же вот этот ушат мусора вылью? Ну, как бы в моих книжках каких-то есть эти стихи, где размышлизмы помещены. Долгое время я думал, что я буду сочинять какие-то истории, но с этим значительно сложнее. Выяснилось, что фраза о том, что «жизнь — лучший сценарист», она действительно верная. И как бы до сих пор мне хватало историй, которые я сам либо пережил, либо на моих глазах они творились. И я публикую всё это.
О. Пашина
―
А портреты и разные художества… Там чьи портреты? Каких-то известных личностей? Или наблюдения за жизнью?
В. Малежик
―
Ну, там есть известные личности. Во всяком случае, там выведены два образа моих соавторов — Юрия Ремесника и Александра Смогула. А художества? Ну, это все мои приключения, которые были в какие-то молодые годы: походы по девчонкам, какие-то банкеты на пляже Джемете вместе со студентами МГУ и местной общественностью под шампанское и под приходы пограничников постольку, поскольку это пограничная зона, с попыткой арестовать не очень хорошо одетую компанию молодёжи. Ну, почитайте, если найдёте. Я не знаю, у меня уже… Обещать подарить кому-то книжку не смогу постольку, поскольку у меня, скажем так, единственный экземпляр есть. И я надеюсь, что после моего ухода из этой жизни мои родственники удачно его продадут на Sotheby’s.
О. Пашина
―
А про аудиокнигу? Аудиокнига же выходит, да?
В. Малежик
―
А, да! Ну, про аудиокнигу там совсем другая история. Я в какой-то момент решил записать все песни, которые писал своим детям, внукам. А записав, хотел выпустить это на пластинке, на обычном CD. Но жена моя начала кричать, бить себя в грудь, что она не позволит этого сделать, что это очень так интересно и что надо из этого сделать мультфильмы. Я начал искать деньги. Причём самое любопытное, что это был где-то год, наверное, 2013-й. А у меня там была такая песня «Мармеладная сказка», которая на вот такой текст:ПЕСНЯ «МАРМЕЛАДНАЯ СКАЗКА»
За синими морями, за снежными горами Жил-был король две тыщи лет назад Вареникам и квасу и жареному мясу — Всему предпочитал он мармелад!
Король из мармелада сшил форму для парада И ленту для заслуженных наград. И в сейфе под замками, с секретными звонками Хранился драгоценный мармелад!
Собрал король тот пленум — и решили, Что надобно построить королю Дворец из мармелада и сад из мармелада, А песню мармеладом я спою.
Но вот второго мая — я это точно знаю — Никитка оглядел впервые свет, Простой, не мармеладный, обычный мальчик складный. Король с Татьяны требует ответ.
Суд был, постановили — Татьяну посадили В тюрьму — знай, Таня, силу короля! — В тюрьму из мармелада с высокою оградой. «Прощай, Никитка, сына, жизнь моя!»
Но Никитка рассердился и тут же отличился — Сначала съел тюрьму, потом — дворец. И выпустил на волю он Таню, ну а вскоре Король сбежал — и сказочке конец.
Нет деспотов…
В. Малежик
―
Ну, короче, король сбежал — и сказочке конец.
О. Пашина
―
Опять политика, всё понятно.
В. Малежик
―
Нет, дело не в политике. Я почему запел эту песню? Я хотел рассказать, как я хотел продвигать свой мультфильм и где искать деньги.
О. Пашина
―
Так?
В. Малежик
―
Я решил, что если раскручивать это просто как песню, а не как торговый знак, то это значительно будет дешевле, нежели пресловутое название какого-нибудь кондитерского изделия. И я был на гастролях в Крыму, который был тогда ещё украинским, и мне пообещали познакомить с Порошенко лично. Я хотел к нему выйти с идеей: «Вот давайте, дескать…»
О. Пашина
―
Ну, понятно, шоколадный…
В. Малежик
―
«Мармеладный король». Я там придумал уже «Орден Мармеладной подвески», ну, целый такой набор названий для будущих мармеладных достижений. А тут начались вот эти майданные события. И вот так история, чтобы Порошенко стал моим спонсором, она полетела в тартарары. И тогда я начал думать, что же делать.Но в принципе, наверное, если бы я очень сильно постарался, наверное, я смог бы найти для детей каких-нибудь спонсоров. Но, честно говоря, меня смущало то, что я не знал, что делать с этим мультфильмом. Положить его под сукно и хвастаться, что у меня есть в репертуаре, помимо книг, песен, кинофильмов, ещё и мультфильм? Ну, это меня особо не грело. И тогда я решил всё это дело… взять эти песенки, придумать сюжет, сценарий. И мы с женой, которая закончила у меня Школу-студию МХАТ, сделали такой вариант театра у микрофона, который сопровождался моей инструментальной музыкой и песенками из этого неудавшегося мультфильма, которые спел я вместе с ней.
И вдруг мы встретились… Познакомился я где-то за полгода, год до этого с Андреем Бильжо, мама которого была моей учительницей по физике в той самой 169-й школе. И Андрей вдруг в знак каких-то совсем малолетних мальчишеских привязанностей… Он моложе меня и ходил в походы с нами семилетним пацаном, а мы уже были парнями с гитарами, ухаживающими за девчонками. И он предложил мне иллюстрировать эту книжку. И у нас такой получился любопытный вариант аудиокниги… Ну, так скажем — 3 в 1. С одной стороны, там музыка. С другой стороны, текст, который можно…
О. Пашина
―
И иллюстрации.
В. Малежик
―
И иллюстрации. Можно ребёнку читать текст и одновременно слушать, как это звучит. А пока ребёнок сидит в наушниках, родители могут рассматривать рисунки Андрея Бильжо, которые очень смешные.
О. Пашина
―
«Завидую тем людям, которые могут сказать про Вячеслава Малежика: это мой друг», — пишет наш слушатель. «В отличие от многих, Малежик — настоящий. Уважаю и люблю», — пишут вам из Москвы. Марго (тоже из Москвы) пишет: «Здравия, сил, замечательной и доброй песни! Улыбаюсь и плачу». Марго плачет.
В. Малежик
―
Знаете, я очень часто на самом деле замечал (либо мне об этом рассказывали), что зрители, в общем-то, плачут на концертах. И я думаю, что это в значительной степени происходит от того, что раньше ходили в церковь и там исповедовались. А сейчас мы таскаем с собой, как груз такой невыплаканных болей, и друг другу иногда стыдимся…
О. Пашина
―
Не видим слёз.
В. Малежик
―
А привычки, как у америкосов, сходить к психотерапевту, её тоже нет. Поэтому на моём концерте иногда вот эти слёзы, я думаю, вообще, разряжают пространство, наверное.
О. Пашина
―
Психотерапевтический эффект.
В. Малежик
―
Ну да. Я бы мог вообще, наверное, этим больше денег заработать. Представляете — ко мне приходят на час на приём, а я сижу и пою песню.
О. Пашина
―
А они плачут.
В. Малежик
―
А они плачут!
О. Пашина
―
И уходят счастливые.
В. Малежик
―
Уходят, да, обливаются слезами.
О. Пашина
―
Давайте сейчас психотерапевтический приём устроим в эфире.
В. Малежик
―
Какую? Про любовь? Какую? Грустную, что ли?
О. Пашина
―
Ну, что-нибудь, чтобы можно было поплакать.
В. Малежик
―
Давайте вот так. А вот такую песню спою вам. Заодно как бы 70-летие, размышлизм о возрасте.ПЕСНЯ «МОЖЕТ, Я БЫ И ПОПАЛ В РАЙ…»
Может, я бы и попал в Рай, Если б не было твоих губ, Греховодных, как в лесу май, После зимних, беспощадных вьюг.
Может, я бы и попал в Рай, После щедрых и скупых дней, Если б вместо коньяка чай Пил на свадьбах у своих друзей!
Налей, дружище, по одной За тех, кто с нами рядом. Я оплачу наш Рай земной Любым жестоким адом.
Может, я бы и попал в Рай, Если б мимо прошагал враг, Если б всё же отыскал край На Земле, что на семи ветрах.
Налей, дружище, по одной За тех, кто с нами рядом. Я оплачу наш Рай земной Любым жестоким адом.
Греховодит на Земле май, В райских кущах и закат мил. Может, я бы и попал в Рай, Если б вовсе на Земле не жил! Не жил…
В. Малежик
―
Можно под эту музыку очередной дифирамб, а я буду кайфовать.
О. Пашина
―
«Слёзы — очищение души, — пишет Андрей из Самары. — Спасибо вам за это». Вот мужчины тоже плачут, не только девушки.
В. Малежик
―
А я думал, только богатые.
О. Пашина
―
Нет, все плачут. Я хочу сказать, что мне хочется плакать по другому поводу. Я не понимаю, почему сейчас не в чести вот действительно хорошие стихи в песнях. Почему? Вот песни про любовь: «Я тебя, ты меня…» — вот это всё. Ну почему? У меня такой вопрос. А вот у вас песня — что? Главное что? Стих, стихотворение, смысл, слова, музыка, настроение?
В. Малежик
―
Я думаю, что состояние души.
О. Пашина
―
Состояние души? А оно складывается из чего?
В. Малежик
―
Оно складывается из того, насколько хорошо стихотворение, которое получилось. Как правило, даже если я пишу на свои стихи, я пишу на готовый текст чаще всего. Может быть, две-три песни я написал, придумав музыку либо одновременно. В основном я пишу на готовые стихи. А потом, я не знаю, как всем этим делом руководят на небесах. Знаете, я тут… Сейчас даже уже не знаю, сам я придумал эту теорию или не сам придумал эту теорию насчёт того, что на твоём компьютере не вся информация хранится, которая нужна тебе, и интернет запрашивает сервер. Я думаю, что наш мозг тоже. Вот этот информационный слой Земли (или как называют — вдохновение) является для нас, для нашей башки, для нашей души тем самым сервером, куда ты обращаешь своё состояние. И неожиданно иногда…Вот знаешь, у меня раньше особенно валялись по всему дому стишки. Я ходил — и вдруг какая-нибудь одна строчка получалась яркая. И после этого я уже дальше не стеснялся даже клише использоваться для того, чтобы доделать эту песню. Потому что я считаю, что эта фраза «ни на что не похожа песня», с одной стороны… Это с какой интонацией сказать фразу. Она может быть комплиментом, а с другой стороны — «это же вообще ни на что не похоже!» — может быть и ругательством. Поэтому я иногда использую клише какие-то и не стесняюсь того, что меня могут обвинить в плагиате. Потому что я считаю, что плагиат — это всё-таки не количество нот, которые повторили вслед за тобой, а состояние души, которое у меня присутствует, и его повторить довольно сложно. Поэтому говорить о том, что я у кого-то что-то украл, наверное, не очень корректно. Вот так.
О. Пашина
―
А что, неужели обвиняли в таких вещах?
В. Малежик
―
Да нет, я сам себя обвиняю. Я могу… Мне часто говорят: «Вот почему ты не используешь? Вот ты сделал «Провинциалку». Почему ты не делаешь ещё какую-нибудь «Провинциалку № 2», сиквелы такие?» Ну, я-то знаю, что…
О. Пашина
―
И приквелы.
В. Малежик
―
Да. Я-то знаю, что я использую приём. И что называется, Бог шельму метит. Как правило, вдохновенного творения не получается. И как правило, я отказываюсь от этого.
О. Пашина
―
И всё-таки музыка идёт за стихами, а стихи рождает настроение — вот так можно кратко план описать?
В. Малежик
―
Ну, я не знаю. Сейчас мы дадим такой какой-то мастер-класс, люди начнут пользоваться нашими советами — и ни черта у них не получится.
О. Пашина
―
Дмитрий спрашивает: «А вы сейчас пишете для других исполнителей?»
В. Малежик
―
А я никогда не писал для других исполнителей.
О. Пашина
―
А как же получалось?
В. Малежик
―
Я писал для самого себя. Иногда это находило резонанс в душах и зрителей, и певцов. Но беда заключается в том, что… Я вам сейчас какую-нибудь песню спою, которая стала известной. Беда заключается в том, что многие исполнители не перекладывают мои песни… не протаскивают свои песни через свою душу. Они пытаются её спеть так, как я, а это не всегда здорово получается. Я хочу вам спеть одну песню. Сейчас только вспомнить надо, в какой тональности я пел. Хорошо. Это песня, которая стала популярной в исполнении Вадика Казаченко, «Золотая» называется.ПЕСНЯ «ЗОЛОТАЯ»
Брошу взгляд в окно и увижу я, Как выходишь ты из «Икаруса». Бестия моя знойно-рыжая — Факел на ветру этом яростном.
С праздником тебя, моя чёртушка, Только не сожги нашу улицу. Глянут мужики, как на солнышко. Чтобы не ослепнуть — зажмурятся.
Золотая ты моя, золотая. Обжигает грудь мою рыжий всполох. Я, надеждою себя согревая, Накупил цветов целый ворох.
Выпью за тебя аж до донышка, Полоню руками бесстыжими…
В. Малежик
―
Ну ладно, дальше по тексту.
О. Пашина
―
Это про какую-то конкретную женщину? Это кому-то так конкретно повезло или это собирательный образ?
В. Малежик
―
Это собирательный образ. Это песня на стихи Юрия Ремесника, поэтому этот вопрос скорее к нему, нежели ко мне.
О. Пашина
―
А, к нему. «Вы — талант! Спасибо огромное», — пишет Камиль из Республики Татарстан.
В. Малежик
―
Камилия?
О. Пашина
―
Камиль. «Вы же во всём правы», — пишет он. Вот он считает, что вы правы.
В. Малежик
―
Это, наверное, имеется в виду вот эта песня:
Песня «Всё
―
ТАКИ ТЫ ПРАВА»Столбики переправ, Срублены на дрова. Я, как всегда, не прав, Ты, как всегда, права. Только у правоты — Палка о двух концах, Только у маяты Нет своего лица.
А дрова в печи В пол-огня горят, Дымом злым в ночи Нам глаза слезят. Мир, как сон, размыт. Снег идёт сто лет. У реки обид Переправы нет.
О. Пашина
―
Хорошие стихи! Неподготовленный дифирамб, но честный. «Голос всё такой же молодой. Вы сказали, что 70 лет. Мы не верим!» — пишет Олег из Москвы.
В. Малежик
―
Да я сам не верю, Олег, честно говорю. Что-то там, где-то в канцелярии, по-моему, перепутали. Знаешь, наверное… Знаешь, раньше, в советское время, когда наши футболисты участвовали во всяческих турнирах юношеских, у нас, наоборот, скашивали возраст. И я вот думаю: может быть, мне возраст скосили, перепутав? Может быть, мне уже 75, и что уже пора на моём примере учиться, как жить и какие физические упражнения делать, чтобы сохранить такой блеск в глазу и гибкость в костях?
О. Пашина
―
«Как вам удаётся так хорошо выглядеть?» Да? Олег из Москвы секретом просит поделиться: «Есть ли у вас какие-то любимые, настраивающие на пол… — на политический, боже, — на поэтический лад места в Москве?»
В. Малежик
―
Ну, на самом деле все поэтические места я очень любил в советское время, когда было значительно спокойнее ходить по улицам, вечерами по незнакомым переулкам, особенно Арбата. Мне это доставляло удовольствие. Но я, правда, тогда не писал стихов. Ну, зато они, наверное, сублимировалось в те времена, и вот сейчас они выплеснулись со страшной силой в моей поэзии, в моих песнях. Дай Бог здоровья старым переулочкам Арбата, Кропоткинской, окрестностям Кропоткинской. Вот, например, мой любимый 4-й Лесной переулок, который находится между Бутырским Валом и Лесной улицей, где я родился, — к сожалению, там стоят какие-то совершенно безумные гробы, в которых помещаются различные транснациональные корпорации и банки. К сожалению, они не сохранились.
О. Пашина
―
А сейчас ничего не вдохновляет? Вот эта вся красота, фонарики, пластмассовые цветы…
В. Малежик
―
Нет, меня раздражает это. Меня это раздражает. Я считаю, что Собянин что-то… Кто ему там советовал? По-моему, какую-то ерунду он придумал и опошлил Москву своими рюшечками. И это страшно безвкусно.
О. Пашина
―
Мы про Москву, но вы обещали «Провинциалку».
В. Малежик
―
Спеть, да?
О. Пашина
―
Да, да, да. Давайте споём, да.
В. Малежик
―
А уже пора?
О. Пашина
―
Ну, мало времени, но есть.
В. Малежик
―
А у нас песня короткая, она без проигрыша будет. Ну хорошо.
О. Пашина
―
Хорошо.
В. Малежик
―
Мы ещё что-нибудь поговорим. Будем трогательно прощаться! Я буду целовать руки!
О. Пашина
―
Да, хорошо.ПЕСНЯ «ПРОВИНЦИАЛКА»
Вот сошла она с перрона Казанского, Замелькало пальтецо в толчее.
(Не вижу ваших ручек!)
Вида, в общем-то почти партизанского, Сшито в городе её, в ателье.
Провинциалка, провинциалка, А эскалатор бежит, а эскалатор не ждёт, Ступай смелее, провинциалка, — Сначала страшно, потом пройдёт.
Настоялась на ветру, да на дождике, В ГУМе, в ЦУМе — там же всё нарасхват. На Арбате, говорят есть художники, Только где ж его искать тот Арбат?
Провинциалка, провинциалка, А эскалатор бежит, а эскалатор не ждёт, Ступай смелее, провинциалка, — Сначала страшно, потом пройдёт.
До вокзала далеко, как до полюса. Ох, и длинная Москва в первый раз! И везёт её метро снова к поезду — Хорошо, что есть часок про запас.
Провинциалка, провинциалка, А эскалатор бежит, а эскалатор не ждёт, Ступай смелее, провинциалка, — Сначала страшно, потом пройдёт.
В. Малежик
―
Ну что, господа? Я жду вас 17 февраля у себя на концерте в Кремле, где я и мои друзья споём вам песни, которые появились… ну, благодаря замечательному, восхитительному, по-прежнему молодому артисту Вячеславу Малежику, который спел песни и сочинил их. Спасибо большое! Мы вас любим! А-а-а!!!
О. Пашина
―
И сам спел себе дифирамб, уничтожив просто ведущих сегодняшнего эфира! «Очень молодой человек был в эфире «Эха», — пишет Елена из Санкт-Петербурга. И я присоединяюсь. «Огромное спасибо, — от Дмитрия из Кирова, — за ностальгию, за песни». От Оли «огромное спасибо». В общем, тут вал эсэмэсок! Это просто фантастика! Спасибо вам огромное!
В. Малежик
―
Спасибо за вал.
О. Пашина
―
Спасибо! Спасибо за песни и за стихи!
В. Малежик
―
Спасибо большое!