Вениамин Смехов - Дифирамб - 2016-05-08
08.05.2016
К. Ларина
―
14 часов 15 минут. Ну что ж, начинаем нашу программу. Здесь напротив меня в студии «Эхо Москвы» Вениамин Борисович Смехов. Здрасте, Вениамин Борисович. Приветствую вас.
В. Смехов
―
Здравствуйте.
К. Ларина
―
Здрасте, здрасте. Давно мы с вами не виделись. Мы задумывали нашу программу как повод прекрасный, замечательный, поскольку впереди премьера. На следующей неделе выпускается спектакль в «Гоголь-центре», в котором одну из центральных ролей играет наш сегодняшний гость. И мы об этом, конечно же, будем говорить. Но начать я хотела с другого, Вениамин Борисович, вы понимаете, поскольку мы знаем, откуда вы пришли. Мы слышали ваш голос в наших новостных сюжетах. Сегодня Москва прощалась с ветераном Театра на Таганке, замечательным артистом и человеком – Феликсом Николаевичем Антиповым, который ушёл из жизни совсем недавно, и сегодня с ним было прощание.В.Смехов: Для меня утешением является придуманное правильно слово «параллельная Россия»
В. Смехов
―
Вы замечательно вспомнили, что мы здесь с вами встречались, когда ушёл Юрий Петрович, и был Феликс и Дима Высоцкий. Мы поминали. Вот так вот. Мы теперь уходим понемногу и так далее. И это было очень грустно. И вместе с тем я старался, поскольку я был от тех самых счастливцев, которые с Любимовым с первого дня, и там вообще нас осталось, по-моему, 2.5 человека. Мне надо было сказать главное. Что это был не только весёлый человек, но и беспощадно далёкий от галиматьи театральных кулис и интриг. Поэтому я даже помянул, не называя имён, что это всегда было в театре, и есть какие-то три балбеса, которые пишут письма президентам. Какой президент, тому и пишут. Какой директор, на того пишут. Но жизнь продолжается. И сцена вполне святая. И об этом начале, где Феликс через четыре года после рождения театра в 1968 году, как сейчас выясняется, обрушил свой талант на пространство пяти, по-моему, спектаклей. Во всяком случае, он сыграл премьеру «Кузькина» - любимого спектакля Любимова, Золотухина и Юры Смирнова. И он потрясающе сыграл там председателя колхоза Митякова.
К. Ларина
―
Это живой спектакль?
В. Смехов
―
Живой. По Можаеву. Спектакль был запрещён. Но зато все свои люди посмотрели. Это было. Потом был «Тартюф», где он вместо Высоцкого (Высоцкий мягко отказался от главной роли Оргона), и Оргона всегда играл Феликс, и играл замечательно. Он же играл через пару лет уже могильщика в Гамлете вместе с Джабраиловым. Я его вводил в «Павшие живые», когда Володя Высоцкий снимался, Любимов попросил, и это была моя вторая такая забота в театре. И я вводил его в роль Чаплина и Гитлера. Он был бессловесно предан любому заказу. Он играл массовки, он играл эпизоды. Это правда. Сегодня надо сказать, что таких и не было, и нет в большом количестве. Любимов называл его единственным актёром в Москве. Он был фаворит Юрия Петровича. Кто-то приходил и менялся. Скажем, первый фаворит был Губенко. Почему-то судьбе было угодно превратить его в некоего другого. А Антипов с первого дня, сразу же. Так что мы помянем и сегодня. И те прекрасные слушатели «Эха», в том числе те, кто, я знаю, слушает, давайте помянем.Помянем и соединим, как я вам сейчас прочитал из нашего спектакля «Нет лет» по Евтушенко. Тоже читает замечательная любимовка Машенька Матвеева в этом спектакле. Жизнь и смерть – две важных вещи. Кто там зря на смерть клевещет. Часто жизни смерть нежней. Научи меня, Всевышний, Если смерть войдёт неслышно, Улыбнуться тихо ей. Что-то такое. И вечное от Жуковского: О милых спутниках, которые наш свет Своим сопутствием благотворили, Не говори с тоской «их нет», Но с благодарностию – «были».
К. Ларина
―
Хорошо. Давайте мы перейдём к жизни, которая дальше будет продолжаться в театре, в котором вы сейчас появитесь на сцене – это «Гоголь-центр». Кстати, тут тоже есть некий мостик, потому что очень многие зрители-старожилы как раз частенько сравнивают «Гоголь-центр» с той самой юной Таганкой, о которой мы сейчас с вами вспоминали – по стилистике, по какой-то внутренней энергетике, такому драйву. Похоже, как вы думаете?
В. Смехов
―
Я думаю, это посвящённость. И Таганка была посвящена молодёжи. Мы обсуждали с Галей Аксёновой сегодня мой поход к вам. И Галка сказала, что действительно есть оборот истории, как спираль: 1920-е годы, 1960-е годы, и вот 2000-е годы, которые дали новый виток внимания молодёжи к театру. Это я так мягко сказал. Это не внимание, это поток, приток молодёжи. Её не было, как вы помните. Ходили театралы. А сейчас я записал благодатный список. Театр Фоменко, Гоголь-центр, брусникинцы, СТИ с Женовачём, «Римас Туминас», Карбаускис, Театр наций, Рыжаков, Бутусов, РАМТ, «Практика» (Иван Вырыпаев). Это что ж такое? В наше время было 4-5 театров. Сейчас я назвал. И это только что произошло.
К. Ларина
―
«Театр.doc» я бы добавила сюда.
В. Смехов
―
Конечно. И театр Дмитрия Крымова. То есть это всё такие замечательные новости. РАМТ давно, Римас вообще… Нет. Там в этом зале днюют и ночуют молодые люди. Сегодняшний день – это не просто молодёжь, это правообладатели культуры будущей России. Правообладатели. Это для меня утешением является придуманное правильно слово «параллельная Россия». Есть кошмары, о которых не будем говорить, потому что зачем. Они идут без нашего соучастия. А есть счастье, которое располагается на территории культуры, музыки, живописи и так далее. Сегодня мы провожаем Феликса Антипова. Завтра день, который для меня лично как для довоенного мальчика… Родился в 1940 всё-таки и с папой встретился в 1945 в октябре, папа пришёл с фронта. Для него 8 мая, с чем я вас и поздравляю (почти в рифму), скажем, что это был день подписания капитуляции. Поэтому этот праздник был в нашей семье обязательный.
К. Ларина
―
По сути это день окончания Второй мировой войны.
В. Смехов
―
День окончания Второй мировой войны. А у меня к моим делам, извините, Ксюша, мне очень нравится, как вы ведёте, но я никогда вам не даю вести.
К. Ларина
―
Я вижу в этом свой план. Я уже всех предупредила.
В. Смехов
―
Алексей Иванович Фатьянов. У меня на канале «Культура», если говорить о событиях моей жизни уже.
К. Ларина
―
Всех запутали уже. Это тезисный план Смехова, который лежит у меня перед глазами, календарный план.
В. Смехов
―
Сегодня 8 мая. Отчитываюсь перед добрыми людьми. Что такое у меня, неважно. А вот какие события – да. Вот события, которые, слава Богу, не прерываются – это канал «Культура», где у меня вышло очень много… Спасибо этому каналу и тому, что он делает ежедневно с утра до вечера. Но моё соучастие – это поэзия. Это было «16 русских поэтов», потом было «Золотой век Таганки». И последнее – это «Восемь воскресений». Послушайте цикл, где я не один, а я был в замечательной компании артистов, которых, конечно, вы, Ксюша, давно и хорошо знаете – Вертков, Рябинок, Урсуляк, Лерман, Лика Нифонтова, Волобуев, Воронкова, Игорь Верник, Толя Белый, Васильева, Басова, Матвеева, Высоцкий, Алика Смехова, Ирина Апексимова, замечательная Виктория Исакова и корифеи – Лёша Симонов, Карен Бадалов, Авангард Леонтьев, Брусникин, Баринов, Багов – какое счастье было работать с этими людьми.
К. Ларина
―
Давайте мы объясним, кто не видел. Я видела несколько программ из этого цикла. Она, конечно, очень важная тоже, как мне кажется, история. И это будет, безусловно, золотой фонд телевидения. Вы там выступаете в качестве дирижёра. А вы перечисляете таких музыкантов-солистов вашего оркестра. Можно такую аналогию провести?
В. Смехов
―
Мне был заказан сценарий. Я придумал композицию, которой уже Катерина Ираклиевна Андроникова заманивала этих ребят. И те, кто заманился, мы действительно оказались все в одном кругу, как в семье. Они сами по себе как солисты иногда не так читают, как мне бы…
К. Ларина
―
А вы с ними работали как режиссёр?
В. Смехов
―
Всё время были репетиции. И мы сговаривались. Я не умею давить. Я ученик Фоменко всё-таки. Я умею любить артистов. Алексей Иванович Фатьянов, одна из шести серий называлась «Поэты войны». Я счастлив, что это было.И там заладилась такая новость, что актёры, кого я назвал, из них многие начинают читать вот эти песни, как стихи, а завершают строчкой «это слёзы», потому что отзывается. Я не знаю, какой возраст уйдёт из человеческой нормы движения, движения спиной вперёд, как говорил Пётр Фоменко. То есть не разлучаться с прошлым.
К. Ларина
―
Это будет?
В. Смехов
―
Алексей Иванович Фатьянов – это моё последнее… Это есть в «Поэтах войны». Но он назван. Потому что и Самойлов, и Слуцкий, и Межиров, те, с кем мы много общались из-за Таганки и так, говорили, что лучший поэт войны был Алёша Фатьянов. И вы это знаете. Я просто взял и переписал. Это идёт, как одна песня. Это продлится всего 20 секунд. В тумане скрылась милая Одесса, В городском саду играет духовой… Когда проходит молодость, Горит свечи огарочек. Давно мы дома не… Где ж ты, мой сад соловьи. На солнечной поляночке Хвастать, милая, не стану. На крылечке твоём Мне тебя сравнить бы надо С песней… Заря встаёт, дорога вдаль ведёт. Не для тебя ли в садах наших… И если б гармошка у… Когда весна придёт… Тишина… Я вижу, вы плачете.
К. Ларина
―
Похоже на эстрадный номер Виктора Чистякова. Помните, был такой?
В. Смехов
―
Да, замечательный.Дорога, дорога нас в дальние дали зовёт
Майскими короткими ночами.
Вот так. Я мечтаю, чтобы это был целый, может быть, какой-то или спектакль, или что-то.
К. Ларина
―
Это уже вышло в телевизоре?
В. Смехов
―
Нет. Я получил просто в подарок два тома Алексея Фатьянова. И чудеса в нашей стране. Сейчас к 90-летию Тендрякова вспомнили, что есть великий писатель Тендрякова. Трифонова вспомнили. И, слава Богу, есть те, которые умеют вспоминать и при этом быть правильными просветителями.О Фатьянове не пишет никто. Но зато есть внучка Аня, которая позвонила после этой серии и сказала: «Наша семья, к сожалению, убывает, уходят люди». Но есть центр, фонд, там, во Владимирской области, где Алексей Иванович родился. И они где-то наскребли денег, спасибо спонсорам, спасибо, что в стране каким-то образом прорывается меценатство, вместо кошмара олигархического безумия. И эти люди помогли сделать изумительные два тома. И я их листаю. И оттуда я это сделал, чтобы…
К. Ларина
―
Подождите, а вот этот цикл «Послушайте!» уже завершился? Вы его закончили?
В. Смехов
―
Это был грант. Вы в какой стране примерно живёте? Был грант. Спасибо гранту. Просто они предпочли этот грант таким образом реализовать.
К. Ларина
―
Спасибо товарищу Гранту.
В. Смехов
―
Да. Непереводимая фамилия. Такой благодатный список. И к этому, наверное, надо сказать, что лучше, чем были написаны эти песни, эти стихи, нет такого. Но не надо печалиться. Как в песне пелось. Не надо печалиться, потому что лицей был однажды, потому что лицей Педагогического института, хорошо вам знакомый по семье Танечки Визбор, значит, Визбор, Ряшенцев, Ада Якушева, Фоменко, Юлий Ким, Коваль – это же что такое? Это в одно и то же время, в одном палисаднике вдруг выросли совершенно гениальные ребята. Но потом не было такого. Так же и сегодня. Сегодня молодёжи посчастливилось… Взаимно. Потому что театрам посчастливилось с молодёжью. Если возвращаться к вашему вопросу…
К. Ларина
―
Уже в следующей части мы подробнее поговорим про спектакль, про грядущую премьеру. Но, закольцевав эту тему, что молодёжь вернулась в театр и молодёжь вернулась к слову, ведь очень мало людей сегодня эту традицию соблюдают. Уходят люди, которые умеют обращаться со словом, как со сценическим образом. Я ужасно рада, что есть Маша Брусникина, которую вы наверняка знаете, которая просто невероятная… Я считаю, она сделала это открытие, она вернула прозу на сцену, она вернула текст как настоящее мясо для…
В. Смехов
―
Она сделала вечер Вознесенского. Но тут спасибо Олегу Павловичу. МХАТовцы – отродясь не поэтический народ.
К. Ларина
―
И вдруг.
В. Смехов
―
Да. Их призвал Лёлик Табаков.
К. Ларина
―
Новости. Потом продолжаем нашу встречу с Вениамином Смеховым.НОВОСТИ
К. Ларина
―
Вот тут передо мной лента Фейсбука. Вениамин Борисович, прямо тут передо мной. И я вижу, на страничке «Гоголь-центра» написано: «Воскресенье, 8 мая – Вениамин Борисович Смехов станет гостем авторской программы Ксении Лариной «Дифирамб» на радиостанции «Эхо Москвы». Начало программы в 14:10».
В. Смехов
―
Это «Гоголь-центр» пишет? Грамотно написано?
К. Ларина
―
Да. Тут есть ваша фотография с двумя женщинами в очень красивых нарядах. Я так понимаю, что это фрагмент спектакля, о котором мы всё пытаемся поговорить. Я неслучайно это прочитала. Потому что в «Гоголь-центре» давным-давно все прильнули к приёмникам и слушают, когда же наконец Смехов скажет, как важно…
В. Смехов
―
А там идёт репетиция спектакля «Сестра моя – жизнь». И там играет роль Пастернака мой старший однокурсник Вячеслав Львович Гилинов, выпускник «Инфискульта», который сыграл на первом курсе в 1957 году, когда мы начали учиться, артиста в Гамлете, где Астанков был Гамлетом. И мы всем курсом, все, кого вы знаете – Бортник, Максакова, Бунина, Высоковский, Белявский, Желдин, курс то был о какой – мы все сидели и болели за нашего акробата. Он мастер спорта и замечательный артист Театра Гоголя. А сегодня он в «Гоголь-центре», как меня сразу уверил Кирилл Серебреников ещё 2 года назад, что он в полном порядке, он его любит. В общем, он играет Пастернака. И я играю. То есть я читаю стихи в пространстве, которое уже не в первый раз совершает небывалую, вместе с тем авангардным, современным образом соединяя все театральные нити – пластику, звуки, клоунаду, буфф, карнавал, трагический цирк. В общем, это сделал Максим Диденко. И когда он предложил мне участвовать, мне, увидевшему уже «Хармса» в «Гоголь-центре».
К. Ларина
―
Спектакль называется «Хармс. Мыр». Кто не видел – обязательно посмотрите. Это чудо какое-то.
В. Смехов
―
Потрясающий спектакль. И я видел «Земля» в Александринке. И видел «Конармию» в «Брусникинце». Это всё знаки действительно омоложения и вместе с тем соединения всего лучшего, что было и в мои 1960-е, вы правильно начали наш с вами разговор о том, что Любимов и Серебреников – есть какая-то воздушная нить или воздушный мост между этими случаями. Не потому что язык похож. Нет. Потому что отношение к общественному долгу, гражданскому и художественному долгу едино. И для Любимова поэтический театр, он же политический, как его называли, но Юрий Петрович не любил этого слова. Поскольку выпускал спектакль… на Таганке, вдруг я не работаю, в этом театре по просьбе Евтушенко и покойного Золотухина сделал спектакль, он третий год, слава Богу, радует и зрителей, и актёров. Юрий Петрович по телефону, он тогда уже покинул театр, наказал дураков, сказал: «А куда ты сегодня идёшь с Галей вечером?». В смысле «ты ходишь в театр?». Я говорю: «Да, я иду в Гоголь-центр». – К Серебреникову? Бедный! То, что Любимов сказал «бедный», для тех, кто знает историю нашего театра, очень понятно. Бедный, потому что он шакалы вокруг.В.Смехов: МХАТовцы – отродясь не поэтический народ.
К. Ларина
―
Это он по отношению к Кириллу сказал «бедный».
В. Смехов
―
Кирилл Серебреников бедный, потому что…
К. Ларина
―
В осаде человек работал долгое время.
В. Смехов
―
Сопротивляться абсурду, когда культурные самовлюблённые театроведы пишут такую же хулу в эту сторону, не посмотрев, не подождав, не обратившись к истории, вообще говоря, русского авангарда, откуда родом был Любимов. И точно так же, как было с нами, нас хулили и лелеяли. Так же и у него. Но, слава Богу, в отличие от нашего времени, студенчество – свободный народ. Это в наше время они устраивали очереди на Таганку, а все лучшие билеты уходили куда-то в ЦК, РК, МК…
К. Ларина
―
Товароведам.
В. Смехов
―
И ещё кому-то, да. Это другая история. Сейчас ребята заполняют все места. Я хотел пойти на «Машину Мюллер».
К. Ларина
―
Не смотрели ещё?
В. Смехов
―
Смотрел. Я спросил у директора «Можем с Галей прийти тогда-то?». Он говорит: «Вениамин Борисович, на два месяца нет ни одного билета». Это похоже на Таганку. Так что вы правы. А что там будет дальше? Дай Бог ему силы и здоровья, потому что отличие Серебреникова от других… Он художественно гостеприимен. У него достаточно много работают другие. Максим – небывалая личность. И весело, и счастливо.
К. Ларина
―
Да. Я поклонница Максима Диденко. Я стараюсь смотреть, не пропуская ни одной его премьеры. И с нетерпением жду появления этой работы. Но тут стоит сказать, что это некий цикл, как я поняла, поэтический. Потому что это такая звезда, которая объединяет пять известных поэтических имён. Первый Пастернак, потом Мандельштам, потом Маяковский, потом Кузьмин и Ахматова. Это будет пять разных спектаклей, которые будут решены, как я поняла, в едином художественном пространстве.
В. Смехов
―
Не знаю. Я в данном случае работаю актёром.
К. Ларина
―
Это была первая… Скажите, что ещё можно сказать про спектакль, который мы ждём. Там есть какая-то драматургия, или это исключительно на поэзии Пастернака всё замешано, и всё?
В. Смехов
―
Не знаю. Пастернак позвонил мне и сказал: «Если Ксюша спросит, скажи так».
К. Ларина
―
«Сестра моя – жизнь» называется спектакль.
В. Смехов
―
«Сестра моя – жизнь». Не двоюродная, а родная сестра – жизнь. Осуществлялась там и сегодня Максимом Диденко по рецепту «работает искусство не по правилам, а исключениями». Исключительность такова, что я, может быть, и не стал бы тратить своё время. У меня много интересных занятий. Если мне пришлось сидеть и любоваться тем, как работает молодёжь в пластике. То, что я уже назвал – соединение всех театральных чудес. И ни одного слова. А потом вдруг чудесные серебрениковские девчонки начинают петь. А как они поют? Потом начинают танцевать. А как они танцуют? И как ребята… И там много. Там есть сатира, там есть карикатуры, там есть шаржи. Смотреть было очень здорово. И Свете Брагарник, и Славе Гилинову, и мне. Мы три, так сказать, ветеринара, ветерана. Ну и всё. Даст Бог, будет там… Действительно, звучит Пастернак.
К. Ларина
―
Ваш поэт вообще или нет?
В. Смехов
―
Это чрезвычайно мой ещё и потому, что моя фамилия весёлая. А Пушкин и Пастернак, как это было сказано, по-моему, Мандельштамом или просто Надеждой Яковлевной, что они любили жизнь, несмотря на то, что она перед ними была грешна. И Пушкина уничтожала жизнь, и Пастернака сгибала. И оба исключения из правил. Потому что до самого конца они были… я просто боюсь слово «оптимист» сказать. Но они любили жизнь. Они были счастливы. И так Пастернак, получив всё, что он получил в 1959-1960 году, и от чего умер, и, тем не менее, финал – «одолеет дух добра», стихотворение «Нобелевская премия». Эта новость для меня важная, спасибо. Но она у меня соседствует, раз уж я в этих стенах, с моими счастливыми новостями другого рода. Получается, что сегодня 8 мая. И в этот день поместилось всё – печаль и трагедия. Сегодняшний день, в котором находится праздник, книжки нашей семьи, страсти.
К. Ларина
―
Старьёвщик. То, что вы принесли.
В. Смехов
―
Да. Это была поразительная презентация в Москве на Воздвиженке. Будет в Доме книги. И это я не рекламирую ничего. Потому что она уже пошла.
К. Ларина
―
А что это такое? Расскажите.
В. Смехов
―
Это соединение шести безумцев, которые коллекционеры. Они каждый своё. Там есть японские искусства и есть древние африканские маски. Там есть собиратели маленьких керосиновых ламп, масляной лампы. Там есть самый отчаянный коллекционер, который называет себя старьёвщиком, который собирала всю жизнь сумочки, а теперь стала учёным. Её зовут Галя Аксёнова, моя жена. И она затеяла эту книжку, соединила безумцев.
К. Ларина
―
А вы что собираете?
В. Смехов
―
А я собираю стихи, как вы знаете. И собираю всё время воспоминания о том, когда я прихожу на «Эхо Москвы» и произношу дифирамбические слова.
К. Ларина
―
Смотрите, эта книжка очень симпатичная. Её хочется изучать и читать.
В. Смехов
―
Она ваша.
К. Ларина
―
Я надеюсь, что она моя. «Страсти старьёвщика. Рассказы коллекционеров». А она вообще есть? Её где-то можно приобрести?
В. Смехов
―
В Москве есть в нашем главном книжном магазине, и в «Доме книги» будет через…
К. Ларина
―
Написано «мой экземпляр».
В. Смехов
―
Проговорились.
К. Ларина
―
Теперь он будет мой.
В. Смехов
―
И это новость. Для меня новость большая. Я сейчас увидел, видимо, с вами разговаривал, директора школы из Казани.В.Смехов: Как говорил великий художник Давид Боровский, «Любимов – гений коллективного труда»
К. Ларина
―
Да, Павел Шмаков.
В. Смехов
―
И мы с Павлом вспомнили, что последний день рождения Аксёнова в августе я был на Аксёнов-фесте, где Табаков, Евгений Попов, где Елена Шубина, наш лучший книжный редактор. И там, где были выданы премии двум гражданам России татарского происхождения (жуть какая, не надо говорить так), два чудесных русских писателя – одна проза, а другой поэт. И когда прошло время и все возможные серьёзные книжные премии получила Гузель Яхина, я вспомнил, что я ей жал руку и мы её поздравляли с премией.
К. Ларина
―
Это была, наверное, её первая премия, ещё до всего, до признания.
В. Смехов
―
Да, «Зулейха открывает глаза» - это действительно сильный удар по мозгам, по сердцу, по памяти. Это надо читать обязательно. Надо радоваться тому, что на русском языке продолжаются чудеса. И это история нашей страны. И это трагедии. Но они так написаны, как пишут великие русские писатели.
К. Ларина
―
Вы предвосхитили мой вопрос. Потому что для меня ещё ценен Вениамин Смехов как литератор, как писатель. Я понимаю, что эта книжка сейчас для вас важна.
В. Смехов
―
Там моё предисловие.
К. Ларина
―
Тем не менее, вы в своей жизни уже немало написали как автор. Нет ли такого рода ещё планов в вашем дневничке?
В. Смехов
―
Елена Шубина, мой первый редактор, после Совписа. Всё-таки первая книжка была издана ещё в «Советском писателе», когда на закате этого нашего лучшего, конечно, издательства. А Шубина – это был «Вагриус», и это был «Мой XX век». И там была моя книга «Театр моей памяти». Сейчас выходит книга, которая называется «Записки на кулисах». Для меня радость названия, потому что когда-то в журнале «Юность» под таким названием выходило моё объяснение в любви к театру вообще. Конечно, литератор, поскольку по вине Юрия Петровича Любимова мы все становились многостаночниками, как говорилось. Ни в каком другом театре не было.
К. Ларина
―
Почему по вине Любимова?
В. Смехов
―
«По вине» в кавычках.
К. Ларина
―
Я понимаю.
В. Смехов
―
Юрий Петрович придумал такой театр, где, как говорил великий художник Давид Боровский, «Любимов – гений коллективного труда». Лучшие годы Театра на Таганке, золотой век, до того, как Любимова изгнали из страны, это был действительно театр, где воздух был напоён вот этим коллективным множеством, где поэты, режиссёры.
К. Ларина
―
Все что-то сочиняют.
В. Смехов
―
Да. Все сочиняют. И когда-то Мишенька Казаков, оставшийся на спектакль, который отменился, Любимов вышел и сказал: «Мы, конечно, можем отдать вам билеты, можем перенести на другое. Но вообще-то мои ребята не любят расставаться со зрителями. Они вам сейчас что-нибудь своё исполнят». Так родился спектакль «В поисках жанра». И в нём Володя Высоцкий, Валера Золотухин, Лёня Филатов, Шаповалов, Межевич, Васильев.
К. Ларина
―
А Шаповалов тоже сочиняет?
В. Смехов
―
Он исполнял замечательно песни слова на Лёни Филатова, и цыганские, и так далее.
К. Ларина
―
Алла Сергеевна Демидова – тоже, кстати…
В. Смехов
―
Алла Демидова – писатель, Золотухин – писатель, я писатель. В общем, это всё был, наверное, правильный сумасшедший дом, хороший, достойный. И он продолжается в какой-то части. Потому что любимовские ученики размножены по свету и по разным театрам. А моя замечательная новость – это то, что я вам сказал. И мы уже с вами об этом говорили. Это звучащее слово. Это аудиокнига. И вот уже давно названный Владимир Воробьёв, генеральный продюсер издательского дома «Союз», который начал когда-то. Сейчас очень много всего воровства, того-сего. Но это подвиг. Он записал собрание сочинений Владимира Фёдоровича Тендрякова, лучшие его и в том числе запрещённые в советское время произведения прочитали Серёжа Гармаш, Максим Суханов, Коля Фоменко, Михаил Горевой и ваш покорный слуга. Мне уж посчастливилось знаться и даже дружить. Я слышал, как Тендряков читает вот эти насмерть запрещённые тогда вещи… «Волшебный остров изобилия».
К. Ларина
―
Сегодня писатель совсем забытый. И я думаю, что вряд ли кто-то его вспомнит из поколения читающих сегодня людей.
В. Смехов
―
Это аудиокнига. У меня целая библиотека мною записанных, разыгранных в том числе, то, что я вам дарил, и то, что есть…В.Смехов: Я живу очень медленно
К. Ларина
―
У вас какая-то семья неутомимая. Я смотрю на Галю Аксёнову…
В. Смехов
―
Ой, вы знакомы с ней?
К. Ларина
―
Я с вами же дружу со всеми ещё и в Фейсбуках. Я всё время вижу, как Галя пишет всегда свои отзывы. Я вижу, что человек, влюблённый в талант. Это, конечно, такое редчайшее качество.
В. Смехов
―
Мы сейчас отвозим свои таланты временно в Лондон.
К. Ларина
―
Не надо. Оставьте их нам.
В. Смехов
―
Единочастно, единовременно. То есть Галка будет читать о кино, о Чаплине. У неё есть много программ. Сейчас у неё было 5 лекций в Женеве. То есть соотечественники вдруг стали интересоваться таким образом, что создали какие-то клубы. Вот в Швейцарии, вот в Германии, вот во Франции.
К. Ларина
―
Кстати, и в Москве я вижу, что Галя часто выступает в киноклубе. Друзья мои, обращаюсь ко всем, вы можете записаться или следить за тем, как Галина публикует у себя анонсы у себя на Фейсбуке.
В. Смехов
―
У меня есть блат. Я прохожу бесплатно. И я обожаю эти вечера. Я не узнаю…
К. Ларина
―
Возвращаясь к «Гоголь-центру», то, что мы ещё не сказали, что ещё, как мне кажется, важно, и в этом есть ещё и отличие от Таганки той самой, о которой мы с вами вспоминали. Просто было другое время. И тогда ещё в голову не могло такое никому прийти. У Кирилла Серебреникова «Гоголь-центр» открыт всегда для публики. То есть туда можно приходить не только на спектакль вечером, когда ты приезжаешь и идёшь в театр.
В. Смехов
―
Очень красиво сделан.
К. Ларина
―
Там есть книжный магазин. Там есть возможность просто посидеть и кого-то послушать. Там системы лекций и выступлений. И музыкальные концерты.
В. Смехов
―
Красивые прозрачные портреты. Вы видите себя в зеркале. Портрет Станиславского, а вы внутри. Там Ефремова, Эфроса, Любимова.
К. Ларина
―
Анатолий Васильев.
В. Смехов
―
Анатолий Васильев, Някрошюс и Михаил Чехов. И почитать приятно, и посмотреть на себя в зеркале великих режиссёров.
К. Ларина
―
Ну что же мы, ни одной строчки поэтической не прочтём?
В. Смехов
―
Поэтическая строчка такая. Сегодня венчаются увенчанные любовью и талантом Александра Рябинок и Алёша Вертков. И сейчас мы с Галкой поедем прямо с «Эха Москвы», нам аукнутся на «Эхо» вот эти чудесные актёры. И они сегодня венчались. А мы просто это отметим. Потом я еду на прогон в «Гоголь-центр», где уже…
К. Ларина
―
Вы уже на сцену выйдете и будете смотреть?
В. Смехов
―
Да. Это будет мой второй прогон, когда я буду в этом царстве молодых безрассудных чудаков, которые умеют пугать своими пластическими талантами.
К. Ларина
―
Это на большой сцене?
В. Смехов
―
Сплошное сальто, тройное, четверное. Это большая сцена. Это очень красивая работа Гали Солодовниковой, чудесного художника. Это чудесная работа известного композитора Ивана Кушнира.
К. Ларина
―
Он с Максимом Диденко постоянно работает. И «Конармия» - его спектакль, и «Хармс» его.
В. Смехов
―
Да. И сейчас очень интересная музыка и очень интересная жизнь. Завтра я уеду в Астрахань на фестиваль, а через два дня – в Таганрог на Чеховский фестиваль с Женей Поповым. Там же будет и Наталья Дмитриевна Солженицына. Это будет отмечаться в чеховском… Любовь к Чехову. Потом я немножко окажусь с Юликом Кимом на Кипре, там тоже фестиваль бардов наших с вами любимых.
К. Ларина
―
Лучшее лекарство от уныния и отчаяния, то, чем занимается Вениамин Смехов.
В. Смехов
―
Это просто всё соединилось в одно. Вообще я живу очень медленно.
К. Ларина
―
Ну ладно, за вами не уследишь.
В. Смехов
―
Я живу лениво. Но у меня замечательные дети. И старшая дочь Ленка, она писатель, отмеченная даже Дмитрием Быковым однажды в её интервью ему. Но и Алика Смехова, которая остаётся для меня чудом.
К. Ларина
―
Вы больше не танцуете танго?
В. Смехов
―
Танго мы отыграли в 10 странах и по всей России. А сейчас мы с ней ездим со «Старомодным признанием». Это Алика поёт русские старинные и цыганские романсы, я читаю лирику Пушкина, и лирика до Саши Чёрного и Северянина. И мы ездим. И у нас чудесный гитарист – Зорькин, уже весь насквозь дипломированный Роман Зорькин, гнесинец. Это наш спектакль.
К. Ларина
―
У нас последние минуты.
В. Смехов
―
Я скажу. У меня есть мой самый младший внук, называется Макар Смехов. И когда мне грустно, я включаю то, что он запоминает. Например, он запомнил Пушкина.Если жизнь тебя обманет, Не печалься, не сердись. В день уныния смирись. День веселья, верь, настанет. Сердце в будущем живёт. Настоящее уныло. Всё мгновенно, всё пройдёт. Что пройдёт – то станет мило.
Это так. А сейчас я решил ему задать Дмитрия Пригова. И он у меня выучит быстро. Сейчас я вам скажу.
Когда здесь на посту стоит милицанер, Ему до Внуково простор весь открывается. На Запад и Восток глядит милицанер, И пустота за ними открывается. И центр, где стоит милицанер – Взгляд на него отвсюду открывается. Отвсюду виден милицанер, С Востока виден милицанер, И с Юга виден милицанер, И с неба виден милицанер, И с-под земли… Да он и не скрывается. Спасибо.
К. Ларина
―
Спасибо большое. Вениамин Смехов в нашей студии. Напомню вам, премьера спектакля «Сестра моя – жизнь» (Пастернак) 14-15 мая на сцене «Гоголь-центра». Спасибо.
В. Смехов
―
Спасибо вам.