Вера Глаголева - Дифирамб - 2016-02-14
14.02.2016
К. Ларина
―
Ну что же, а у нас тут продолжаются торжества по всей Руси.
В. Глаголева
―
Да.
К. Ларина
―
Вера Глаголева, замечательная актриса, режиссёр и человек, очаровательная молодая женщина, которая всех напугала своим юбилеем.
В. Глаголева
―
Сама себя напугала, честно скажу вам. Ужас, ужас.
К. Ларина
―
Ну всё, забыли. Прошло, как сон. Всё кончилось уже, Вер? Во-первых, всё-таки поздравляю.
В. Глаголева
―
Спасибо.
К. Ларина
―
Всё кончилось? Выдохнула?
В. Глаголева
―
А я и не нервничала. Меня же не было в Москве. Поэтому это была просто какая-то истерия. Всё это было без меня. Я замечательно и прекрасно отдыхала далеко в Мексике, там тепло, море и рядом близкие люди. В общем, поэтому я как-то не участвовала во всём этом.
К. Ларина
―
А для себя какой-нибудь творческий подарок ты сделала, к этому своему личному празднику? Обычно люди премьеры играют для себя.
В. Глаголева
―
Если говорить о том, что в 2013 году мы сняли кино, а все премьеры у нас растянулись до практически сегодняшнего дня, то я так и считаю, что большой подарок – это «Две женщины», безусловно, и действительно у нас буквально 2 дня назад была премьера, «Вторая жизнь» в прокате, в кинотеатре «Космос» была очень хорошая премьера, было очень много народу, сидели на балконе, и всё красиво прошло. И это тоже хорошо.
К. Ларина
―
Я помню, как рождался этот фильм, практически на наших глазах, в нашей студии.
В. Глаголева
―
Да, я же пришла к вам.
К. Ларина
―
В нашей же студии сказала, что хочу снять такое кино, не могу найти героя.
В. Глаголева
―
Как? Какого героя я не могла найти?
К. Ларина
―
Беляева.
В. Глаголева
―
А, Беляева. У меня там два-три главных. Я думала, вы про Файнса.
К. Ларина
―
Файнс уже был. С него всё и начиналось. Фильм был снят уже сколько, год, больше года назад? Два?
В. Глаголева
―
Больше. В 2013-ом снимала, в 2014-ом он выходил уже.
К. Ларина
―
Да. Пора уже снимать что-то новое.
В. Глаголева
―
Безусловно. Я так считаю, я так себя успокаиваю. Я подумала: боже мой, я не работаю уже три года. А потом подумаю: ну как же три года? В 2013-ом я снимала, в 2014-ом вышло, 2015-й – всякие фестивали. А сейчас 2016-й только начался. Поэтому я себя успокаиваю. Конечно, это довольно проблематично, что мы всё время чего-то ждём. Потому что всё-таки это авторское кино. И понятное дело, что идти на поклоны к инвесторам очень сложно, потому что всё-таки это авторское кино. И кроме государственной поддержки нас никто и не поддержит. А от государства мы всё-таки тоже ждём, проходим всякие конкурсы на субсидии. Пока безрезультатно.
К. Ларина
―
Есть какая-нибудь идея уже? Можно уже её озвучить?
В. Глаголева
―
Да, конечно. У нас две идеи. И мы занимаемся ими параллельно.
К. Ларина
―
Мне очень нравится, как Вера говорит – «у нас». Человек команды.
В. Глаголева
―
У нас, да.
К. Ларина
―
Молодец.
В. Глаголева
―
Прежде всего продюсерский центр «Хорошо продакшн» и конкретно моя подруга Наталья Иванова, которая…
К. Ларина
―
Наташе привет.
В. Глаголева
―
Наташа сейчас в Берлине на фестивале. И история драматурга Ольги Погодины-Кузьминой довольно известная, потому что она написана в 1990-е годы, периодически возникает в театрах, особенно в Питере. Она сама питерская. Это история мигранта, который приходит в маленький городок в России, приходит в семью. И как бы получается, что он её разрушает. Потому что у него жена и её сестра. Я это называю российский «Трамвай «Желание»». Потому что он почти как этот герой из «Трамвая «Желание»».
К. Ларина
―
Стэнли Ковальски, да?
В. Глаголева
―
Да. Он не такой уж прямо совсем…
К. Ларина
―
Животное.
В. Глаголева
―
Да. Там-то вообще животное такое.
К. Ларина
―
Да. И там как-то искать какую-то зацепку невозможно, я имею в виду у Ковальского.
В. Глаголева
―
Здесь мы немножко переработали, и у нас всё-таки получилось, что вдруг просыпаются какие-то человеческие чувства. И он, вкратце скажу, спасает детей, которых вообще не принимал, детей своей жены он не принимал. Он всё время говорил: пусть они живут у матери. И там ещё история: сестра увлекается им. Не он увлекается сестрой, как было, а сестра увлекается им, пытается его из семьи… В общем, такие страсти-страсти.
К. Ларина
―
Подожди, он эмигрант откуда?
В. Глаголева
―
Он оттуда.
К. Ларина
―
Из Средней Азии?
В. Глаголева
―
Да. Где-то. Мы не конкретизируем. Мы потом дописывали ему какую-то его судьбу, отчего он такой, непроницаемый, почему он без человеческих чувств. Это всё можно объяснить. Потому что у него своя трагедия. Всё-таки мы пытаемся что-то из человеческой жизни, из человеческой души всё-таки извлечь, что-то положить. И это получается, потому что там очень эмоциональный финал: он спасает этих детей. В общем, всё заканчивается, слава Богу, хорошо. И сестра уезжает. Всё прекрасно. Мы с Наташей влюблены в этот сценарий. К сожалению, этой влюблённостью своей мы не заразили экспертную комиссию. Нас поставил в резерв.
К. Ларина
―
Это на этом питчинге?
В. Глаголева
―
Да. Мы говорили, что хорошо защитились. Но в этот мы не вошли, мы №1 в резерве. И сейчас оказывается, что новый год, новый питчинг – всё заново. И этот резерв, в котором мы стояли, что очень обидно, мы уже защитились, у нас буквально 1 голоса не хватило. Понятное дело.Поэтому опять всё заново.
К. Ларина
―
То есть это всё аннулировано и опять всё сначала?
В. Глаголева
―
Да. Ну как так может быть? Как так может быть?
К. Ларина
―
В этом нет какого-то унизительного?
В. Глаголева
―
В этом есть унизительное. Я говорю: Наташа, я не пойду защищаться. Я защитилась, мы сделали очень хорошую маленькую историю, уже даже и сняли с актёрами. И художник уже у нас поработал. Это были фотографии и эскизы. Всё было. Поэтому опять идти, опять доказывать, что мы такие, опять мы пойдём в резерв? Я не знаю.И вторая история. Она, может быть, более романтическая и более классическая – это история Полины Виардо и Тургенева. А так как уже очень много проработано нами в «Двух женщинах»…
К. Ларина
―
Не отпускает Иван Сергеевич. Ты влюблена. Я поняла.
В. Глаголева
―
Мне очень нравится то время. Мне раньше как-то больше нравился, я понимала в юности, Серебряный век, всё такое, акмеисты. И вдруг я понимаю, что этот золотой, середина XIX – там такие глубины, там так красиво, там такие костюмы, там такие какие-то благородные чувства, благородные люди. И поэтому, конечно, очень много наработок. И поэтому не хочется это отпускать. И самое интересное, у нас с Натальей даже бы мысли не было про это. Но профессионалы-тургеневеды посмотрели… У меня, кстати, подарочек для вас. Это прекрасный альбом, который мы составили по высказываниям тургеневедов, которые посмотрели картину…
К. Ларина
―
Посмотрели «Двух женщин»?
В. Глаголева
―
Да. И вот у нас…
К. Ларина
―
Книга отзывов.
В. Глаголева
―
Да, с фотографиями. Очень красивая история. Это наш чудесный композитор Сергей Петрович. Музыка замечательная. Короче говоря, я вам это дарю. Посмотрите на досуге. Здесь очень красивые фразы. Их просто хочется заучивать наизусть. Например, как «музыка, уходящая умирать в небеса», - написала доцент или профессор про музыку Баневича в картине. Всё очень красиво.И они нам как-то предложили – а не хотите ли вы к 200-летию Тургенева (2018) сделать картину «Полина Виардо и Тургенев», причём, 40 лет любви.
К. Ларина
―
Очень драматичная история.
В. Глаголева
―
Драматичная. Как он сам говорил, «я живу на краю чужого гнезда». Эти грандиозные высказывания. Вообще там очень много интересного. Там такие потрясающие письма, которые он писал Полине Виардо. Притом, что её письма не сохранились. Она их сожгла сознательно, когда она умирала. А его письма, слава Богу, сохранились. Это очень красиво. Это такой красивый быт. Он пишет о каких-то смешных моментах. Ему одиноко, они уехали из своего имения. И он приехал к ним, а их нет. И он такой ходит, гуляет, может быть, охотится. Ему скучно. И он ей пишет: «Я купил двух кроликов. Вот, кормлю. Они как мои дети. Они ползают…». Это так красиво. Это так вроде бы ни о чём. А потом вдруг через 2 недели: «Кролики умерли». Просто так фраза. Из таких мелочей…
К. Ларина
―
А как из этого сценарий сделать?
В. Глаголева
―
А там есть очень интересные хорошие истории, которые мы тоже начинаем прорабатывать. Это история не просто Полины Виардо и Тургенева, а это история любви и история отношений глазами его незаконнорожденной дочери Полинет. Ей было только лет 5 или 7. У них в имении гости. Она как крепостная девочка. Мать говорит: «А как вы думаете, на кого она похожа?». И пауза. «Это же вылитый Иван». Он только тогда понял… Там очень много интересных историй. И он берёт эту девочку и отвозит её Полине Виардо в семью, у которой муж, дети. И как бедная Полинет, во-первых, естественно, без французского языка, она постепенно, постепенно, постепенно, и как складываются у неё отношения с Виардо, как складываются у неё отношения с сёстрами. Они даже не сёстры… В общем, там такая интересная история. Там такие глубины, которые хочется раскапывать и раскапывать.Но я к чему всё веду? Что 2018 год – год Тургенева. С 2015 года уже подписано письмо, что Россия занимается этой историей. Театрам даются деньги на восстановление, в музеи. Но на кино художественное денег не даётся. Поэтому мы сейчас немножко растеряны. Потому что как просить, у кого просить. В общем, мы с этими двумя проектами так и сидим.
К. Ларина
―
А актёры уже есть на второй проект, на Тургенева?
В. Глаголева
―
На второй проект. В принципе мы были где-то на встрече со зрителями. Не где-то, а просто-напросто в университете, где ступала нога Тургенева. В старом прекрасном здании. И Саша Балуев был. Я говорю: Саш, а ты сыграешь Тургенева? Говорит: конечно. – Ловлю на слове. И Саша действительно, я так всматриваюсь, всматриваюсь, там надо немножко только нос, наверное, изменить, потому что нос у Тургенева совсем большой. А глаза те же.
К. Ларина
―
Вера, ты же знаешь наверняка про неосуществлённый проект Сергея Соловьёва с Янковским.
В. Глаголева
―
Потрясающий сценарий. Там потрясающий сценарий. Но он Серёжин, он вымучен, он выстрадан, он прекрасный. Поэтому я не знаю. Я, к сожалению, видела недавно Серёжу и что-то не спросила у него, как дальше.
К. Ларина
―
А никак, потому что они же отсняли какую-то часть с Олегом Ивановичем Янковским.
В. Глаголева
―
Олег Иванович был ой какое благородство, какие фотографии я видела как раз у гримёра Люси Раужиной. И она показывала мне эти пробы, и даже сняты были какие-то кусочки. Очень хороший сценарий, очень просто красив Янковский.
К. Ларина
―
Скажи, пожалуйста, на твой взгляд, насколько сегодня востребовано костюмное кино у нашего зрителя? Наш зритель любит иностранное костюмное кино. Он смотрит с удовольствием.
В. Глаголева
―
Не очень любит. Если посмотреть, то рейтинги каких-то английских прекрасных картин, которые выходили в прокате, может быть, по телевизору это другие рейтинги, но прокат, мне кажется, не очень. Тут и главное, что когда мы затевали это, мы пытались выйти на один из центральных каналов с этой идеей, чтобы нас поддержали, в прокате поддержали, а потом мы…
К. Ларина
―
Сделать вариант сериальный. Кстати, можно. А почему нет? Многосерийный фильм.
В. Глаголева
―
Если мы говорим о «Месяц в деревне» - нет, там надо было вырезать, потому что там действительно есть какие-то очень скучные моменты, которые. Это тянет время. Например, её внутренние монологи. Героиня выходит на авансцену и страдает, и страдает. Это невозможно. Мне кажется, это сложно. Поэтому 1 час 40 мин – самое время. Поэтому растягивать не хотелось. Но нам сказали, что вообще это нет… «Классика – кто её смотрит?», - вот так нам сказали между прочим.Но в то же время, если говорить о том, что мы показывали… А мы в течение 2 лет уже показываем очень много. И в Европе, очень хороший был фестиваль в Триесте, где просто на открытие собрался тысячный зал, встал и аплодировал стоя. Это было для нас с Наташей просто шок. Мы просто настолько не ожидали. Это был один из первых показов.
Потом мы немножко даже привыкли, что нас везде очень хорошо принимают. И люди, зрители, конечно, возраст от общей массы зрителей, конечно, взрослые. И люди говорят: нам нужно такое кино, снимайте такое кино. Мы везде делимся, что мы хотим снимать Виардо и Тургенева. «Да, да, нам это нужно». Куда крикнуть, что это нам нужно?
К. Ларина
―
Я как раз спросила про телевизионный вариант и прокатный именно касательно Виардо и Тургенева. Мне кажется, вполне возможно сделать большое кино.
В. Глаголева
―
Может быть. Хорошая идея у нас родилась на «Дифирамбе».
К. Ларина
―
Почему нет?
В. Глаголева
―
Может быть. Это как-то надо подумать об этом.
К. Ларина
―
Обрати внимание. Сейчас пошли эти наши телевизионные сериалы исторические, у которых очень хорошие рейтинги – «Екатерина», какой-то второй тоже про Екатерину, по-моему, называлась «Великая».
В. Глаголева
―
Хорошие рейтинги, да?
К. Ларина
―
Хорошие. Народ смотрит с большим удовольствием. Так что можно вполне.
В. Глаголева
―
Но не больше четырёх.
К. Ларина
―
Всё равно эта публика сидит перед телевизором, как мы называем условно, взрослая. Не старая, а взрослая.
В. Глаголева
―
Ходит. На этих встречах, что мы устраивали, премьерные показы…
К. Ларина
―
А в прокат-то не ходят.
В. Глаголева
―
Ходят. Ходят. Я свидетель тому. Всё-таки уже время прошло. Она была в кинотеатрах. Я не могу сказать, что прямо аншлаги. Нет. И шесть месяцев в одном кинотеатре, в киноцентре, в одном зале шла картина.
К. Ларина
―
И ходили?
В. Глаголева
―
И ходили. И мы с Натальей пришли просто смотреть какое-то американское кино. И я вижу, просто люди реально покупают билеты «А мне, пожалуйста, на «Две женщины»». Мы говорим: спасибо вам большое. Вы наш зритель.
К. Ларина
―
Вера Глаголева в нашей студии. Мы слушаем новости и потом продолжаем наш разговор.НОВОСТИ
К. Ларина
―
Возвращаемся в программу. Напомню, что сегодня в нашей студии актриса и режиссёр Вера Глаголева. Хочу нашим слушателям сказать, что невероятно меня захватила эта история о любви, лямур де труа Полины Виардо и Ивана Сергеевича Тургенева, и всех остальных. Про это мы хотели поговорить поподробнее.
В. Глаголева
―
Я думаю, что там духовная связь, которая намного важнее, чем всё остальное. Потому что, мне кажется, он без этой семьи уже не мог существовать. Хотя были же разные года, когда вдруг он уезжал в Россию и пропадал. И ещё можно назвать каких-то женщин, которыми он увлекался, и даже сестра Толстого Мария. Там просто была почти дошедшая до брака история. И он вроде бы как готов был, готов. Потом говорит: «А я не готов». И вот эта трусость перед какой-то семейной жизнью. А тут он ни на что претендовал, и всё было как-то вроде бы само собой. И я хочу сказать, что там замечательный директор музея Марк Звягильский, его родители основали этот музей в 1980-х годах.Это их поместье, где Тургенев купил этот замечательный красивый дом и рядом построил флигель. И этот флигель, который чем-то даже немножко напоминает Спасское-Лутовиново, какие-то балконы, вырезанные деревянные балясины. И у меня есть потрясающие фотографии, когда через эти балясины… там стоит самовар прямо на балконе, и это очень похоже на тот балкон, который мы тоже посещали, конечно, в Спасском-Лутовиново, это всё очень красиво, здорово. И Марк тоже загорелся этой идеей, потому что он и его родители знают очень много вообще об этой семье, как они жили и всё. Потому что он этим занимался профессионально.
И стоит дом, который купил когда-то Тургенев семье Виардо. Он заколоченный. Он каменный, красивый дом. Французы считают, что это ещё даже дом Жозефины, это охотничий домик Жозефины. Так они думают. Но при этом он стоит заколоченный, он принадлежит мэрии. И вот так он и стоит, он почему-то стоит и так разрушается. Я не могу понять, почему. Может быть, потому что вообще им как бы не очень важна Полина Виардо, потому как она была испанкой и цыганкой наполовину. Я не знаю, почему, с чем это связано. Но зато во флигеле есть прекрасный музей Тургенева. Там даже восстановлена кровать, на которой он умер.
К. Ларина
―
А там можно снимать?
В. Глаголева
―
В смысле кино?
К. Ларина
―
Да.
В. Глаголева
―
Не знаю. Если он был таким, это надо исследовать. Но там, например, кровать, которую сделали просто по эскизу. Какие-то вещи типа клавесина, на котором играли все известные композиторы того времени, потому что у неё дом был очень популярный. Там встречались масса известных композиторов – играли и проводили музыкальные вечера. Она же очень много пела (уже не выступала, но для своих пела). Поэтому такая загадка, почему… Очень много таких подлинных вещей. Загадка – почему рядом дом, почему не сделать там какой-то музей. Потому что самое потрясающее, что этот уголок природы – это абсолютно как будто кусочек России: какие-то огромные вековые дубы, липы. И такая поляна. И это прямо мы попали, как будто мы попали в Спасское-Лутовиново. Потому что вокруг города, вокруг что-то, вокруг сено. Через дорогу дом Бизе, где он писал «Кармен». Там всё пронизано… И там потрясающие пейзажи, где писали импрессионисты. Это было прямо такое их место. Поэтому Буживаль – это очень популярное место. Но, к сожалению, я говорю – почему этот дом так и стоит заколоченный? Если мы будем это исследовать и готовиться к этой истории, тогда мы всё узнаем, конечно.
К. Ларина
―
Дорогие друзья, к телевидению обращаем мы наши взоры. Мы поняли, что это кино надо делать вместе с вами, товарищи. Вы же хотите просвещать публику. Давайте сделаем вместе.
В. Глаголева
―
Надо просвещать.
К. Ларина
―
Замечательный проект. Есть актёр, есть уже французская актрис.а
В. Глаголева
―
Да, мы подумываем на Полину Виардо Марион Котийяр или Энн Хэтэуэй. Те, кто внешне похожи. Две эти актрисы (одна американка, другая ещё об этом не знает)…
К. Ларина
―
А петь кто будет?
В. Глаголева
―
Я думаю, что это будут какие-то сумасшедшие голоса. Я думаю, что это сейчас возможно выбрать, конечно же. В общем, мы даже задумали предложить Рэйфу Файнсу, он тоже об этом не знает.
К. Ларина
―
Смотрите, дорогие друзья, я хочу сказать тем, кто прислал свои заявки на билеты. Приём закрыт. Мы все билеты раздали, желаем вам приятного просмотра. Список победителей читать не буду, потому что вас очень много. Жалко времени. У вас остаётся время, для того чтобы, если вы хотите задать вопрос Вере Глаголевой, то милости просим на СМС +79859704545. Тут несколько вопросов пришло на наш сайт до начала программы. Я могу Вере их переадресовать. Вопрос как к режиссёру от нашего слушателя: «Складывается ощущение, что всё кино было снято в XX веке. Причём, как у нас, так и в мире. Смогут ли российские режиссёры взять ту высокую планку советской школы кино?». Давайте мы разберёмся с планкой советской школы кино. Что для тебя высокая планка?
В. Глаголева
―
Для меня высокая планка – это, конечно, наши режиссёры конца 1950-х – начала 1960-х. Вот это был какой-то подъём настолько высоко.
К. Ларина
―
Период оттепели по сути.
В. Глаголева
―
Это такое высокое кино от Калатозова, прекрасного Марлена Хуциева, дай бог ему здоровья, я всегда преклоняюсь просто и всегда говорю, что для меня картина «Был месяц май» - одна из самых проникновенных по силе воздействия. Там финал грандиозный. Просто грандиозный. И когда у меня была первая картина «Сломанный свет»…
К. Ларина
―
Про артистов?
В. Глаголева
―
Да. Такая новелла. И когда её сравнивают с картиной «Июльский дождь», мне это очень приятно. Кулиджанов – гениальный. Я обожаю его все картины. Чухрай совершенно прекрасный – «Сорок первый» и «Баллада о солдате». Кулиджанов – это, конечно, «Дом, в котором я живу», «Когда деревья были большими». «Весна на Заречной…» - это хуциевская картина. Вот эти картины… мне кажется, что как можно достучаться до молодых сердец? Только показывать по телевидению, но не только на канале «Культура», а как-то значительно, как-то подавать их, может быть, правильно. Это наше такое прошлое, такое наше высокое искусство. Это высокое-высокое искусство, потому что про людей.
К. Ларина
―
Обрати внимание, это высокое искусство, но оно было понятно огромному большинству. То, что ты называешь – это не элитарное кино.
В. Глаголева
―
Это абсолютно не авторское кино.
К. Ларина
―
Вот это меня всё время поражает. То ли у нас изменилась публика.
В. Глаголева
―
«Родная кровь», «Чужая родня» - вот это всё прекрасные фильмы.
К. Ларина
―
Мы говорим о чём? Фильмы, которые ты называешь, я абсолютно поклонник того же самого кинематографа, который для тебя значим.
В. Глаголева
―
Человеческие истории.
К. Ларина
―
И тонкость отношений.
В. Глаголева
―
И тонкость отношений. И они все всё-таки с элементами какого-то авторского видения этих историй. Это не просто пересказ какой-то истории, как сейчас просто все режиссёры делают какой-то быт, быт, быт. Здесь как-то мы поднимаемся и парим над этим бытом. И это так красиво.
К. Ларина
―
Почему этого сегодня нет? А, может быть, оно есть? Может, я не знаю. Я сейчас смотрю фильмы, которые на «Нику» все номинированы в этом году. И там есть темы, которые сегодня мы обсуждали и с тобой – это мигранты. Как тема это появляется, взаимопроникновение этих культур, эта невозможность мирного сосуществования. Это обязательно какой-то раздрай, ксенофобия.
В. Глаголева
―
Я хочу сказать, что не только в России, но и в Европе, как мы видим, Европа страдает от этого всего. Потому что сейчас совершенно другая Европа уже просто. Поэтому это актуально. Я думаю, поэтому это начинает как-то… Это всегда было. Какие-то картины всё время начинались. Но мне кажется, что здесь главное задеть какие-то такие струны, когда твоё отношение передастся зрителю. И когда ты эти струны низменного чего-то… У меня есть несколько картин, которые я физически не переношу.
К. Ларина
―
Современных, да?
В. Глаголева
―
Не переношу. Так называемая «Новогодняя комедия».
К. Ларина
―
Пошлятина, да?
В. Глаголева
―
Это если нигде нет фраз, кроме матерных слов. Нельзя, ребята. Поднимайтесь сами над вот этим всем низом. Показать зрителю, что, ребята, мы про вас типа снимаем, и вы такие, и мы такие, и мы же классные, мы же только матом разговариваем – это ужасно. Я везде об этом говорю, что это невозможно. Как мы воспитываем наше молодое поколение? Те, кто разговаривает такой лексикой, они приходят в кино и видят: ух ты, про нас, классно. Вот так они понимают. Не то, что так не нужно или так нельзя, а они понимают именно так, как можно и как нужно. Вот это страшно.
К. Ларина
―
Здесь нужно всё-таки разделить, как мне кажется, мух от котлет. Потому что когда невозможно по-другому сказать, только так. Я могу привести тебе пример. Наверное, ты этот фильм помнишь – «Нога» Тягунова.
В. Глаголева
―
Тягунова. Любимый. И он такой хороший. Мы с ним работали.
К. Ларина
―
Прекрасный фильм.
В. Глаголева
―
И прекрасный парень, режиссёр.
К. Ларина
―
Я помню тот эпизод, который у меня в памяти остался на всю жизнь. Мамонов, который играет старшего брата героя, который к нему приезжает, вот этот маленький городок, и потом он возвращается обратно и стоит в тамбуре, и бьётся головой об стену и кричит одно слово на букву «б». Вот как по-другому? В этой сцене всё, ты понимаешь?
В. Глаголева
―
Там все остальные фразы всё-таки сказаны по-другому. Я не говорю, что это исключить и запикивать. Но когда только из этого складывается фраза, то это извините.
К. Ларина
―
То просто целеполагание, конечно.
В. Глаголева
―
Да.
К. Ларина
―
А лирические комедии, если мы говорим о советском кинематографе, о лучших его проявлениях.
В. Глаголева
―
Это Рязанов, безусловно.
К. Ларина
―
Я сегодня такого жанра вообще не вижу.
В. Глаголева
―
Я просто думаю, что ещё и зритель не готов… Всё-таки времени много прошло. Приходит другое поколение. И это поколение приходит в кино.
К. Ларина
―
Поржать.
В. Глаголева
―
Это нужно обязательно такие… Мы не будем их называть, хотя, наверное, люди гордятся, когда люди делают такое кино, когда это всё ниже пояса, когда это мордой в салат, и когда такое безудержное… даже слов не могу подобрать… безудержное, скажем, веселье. Такое просто запредельное. Ведут себя люди запредельно. Я имею в виду герои в комедиях. Вот это ужасно. Есть какие-то милые, симпатичные. Была, например, «Питер FM». Просто лирическая история. Но она запомнилась. И молодёжь ходила. Это, опять же, 10 лет прошло, молодёжь другая. Не знаю. Меня очень не радуют сегодняшние и сериальные истории. Как можно показывать, как то расчленяют, то с таким ножом бегает и режет всех подряд? Как это можно, ребята? Чтобы привлечь зрителя, что ли? Давайте немножко мягче. Дети смотрят с 10 лет. Они привыкают к тому, что льётся кровь, убивают на их глазах. Это компьютерные игры о том, как убить, как убить. Нельзя это. Поэтому жестокость начинает накапливаться в этом молодом поколении.
К. Ларина
―
Как твои девочки в этом смысле? Были ограждены от подобных проявлений?
В. Глаголева
―
Они уже большие и взрослые.
К. Ларина
―
За всё время как-то ты следила за этим?
В. Глаголева
―
Они другие. Семья же определяет тоже. И они другие. Их никогда это не привлекало. Я думаю, что больше это привлекает всё-таки пацанов – как ударить, как ножом… Это всё-таки всё подрастающее мальчуковое.
К. Ларина
―
А внуки, внучки?
В. Глаголева
―
Они ещё малые. Им 8-9 лет. Ого, 9 лет!
К. Ларина
―
Они же смотрят что-то, играют в компьютер, читают. Это же никуда не деться. Это же социум, он такой.
В. Глаголева
―
Я думаю, что их всё-таки ограничивают от этих страшных сериалов, где бесконечные… Уже даже не только НТВ, но вообще уже все начали про наших доблестных следователей, которые бегают за преступниками, никак их схватить не могут.
К. Ларина
―
Следователи с ножами.
В. Глаголева
―
Нет. Тех, кто с ножами бегают, убивают на глазах у следователя, и он не знает, что делать. Вот такие тоже истории есть. И потом только в финале он понимает и всё-таки хватает. Но при этом уже убито 10 человек. Причём, так и так, и так, и по-всякому. Это невозможно. Нет. Я не думаю, что дети много играют в компьютер. Но это всё детство. Девочка играет в детские какие-то компьютерные игры. Мальчик – не знаю, не могу сказать.
К. Ларина
―
Кстати, вторая тема по популярности из того, что я смотрела сейчас из новых российских фильмов прошедшего 2015 года – это детское кино.
В. Глаголева
―
Слава Богу. Есть хорошее, доброе.
К. Ларина
―
Фильмы про детей. В смысле про детей, подростков. Фильм «Четырнадцать плюс», который стал очень популярным.
В. Глаголева
―
Не видела. А по поводу детского кино у нас Полиночка снялась чудесно совершенно, снималась летом в Крыму у Веры Сторожевой в кино, которое именно предназначено…
К. Ларина
―
Вера Сторожева, кстати, очень талантливый кинематографист.
В. Глаголева
―
Она очень хорошая. И у Полинки был такой хороший опыт. Она у меня немножко поснималась, совсем чуть-чуть, в «Двух женщинах», крестьянская девочка Ариша. Там совсем чуть-чуть, опыт был. И у Веры Сторожевой там очень хорошая актриса, замечательный кастинг, и как-то они хорошо там пожили. Это было в сентябре того года, это было очень хорошо. Хороший опыт.
К. Ларина
―
Короче кино про детей, про подростков появилось. Его много. И из него действительно можно сегодня выбирать. Кстати, я посмотрела, там в основном при поддержке Министерства культуры. Я просто думала, что я не сильно в этом смысле погружена. Там есть какие-то темы…
В. Глаголева
―
Да, есть специальная поддержка детского и юношеского…
К. Ларина
―
То есть ты выбираешь темы, под которые… про мигрантов, это социальная политика.
В. Глаголева
―
Это мы на общем.
К. Ларина
―
А нельзя в программу войти с этим?
В. Глаголева
―
Нет, там же не детское.
К. Ларина
―
Нет, именно то, что социальная политика, проблема мигрантов.
В. Глаголева
―
Нет.
К. Ларина
―
И чего? Не берут?
В. Глаголева
―
Мы же в резерве стояли. Отстояли год. И давайте заново. Давайте, ребята, пробуйте. Опять пойдёте в резерв. Что же делать? Мы вообще научены уже этим резервом давно.
К. Ларина
―
Теперь ещё один вопрос. Не хотите ли снять фильм про реалии нашей жизни?
В. Глаголева
―
Он и получается про реалии нашей жизни. Но я не хочу быта и совсем уходить в этот… Понятное дело, что какой-то маленький градообразующий карьер и маленький такой городок, в котором карьер уже закрыт, там уже ничего не разрабатывается. И поэтому там люди выживают. Вот этого не хочется. Как это тяжело, с элементами обрушенных стен, какой-то грязи. Но всё равно хочется подняться, подняться над бытом.Кстати, вот эти картины 1950-1960-х – как там всё ещё и красиво, если обратить внимание.
К. Ларина
―
Там просто по-другому невозможно было.
В. Глаголева
―
Ещё и чёрно-белое кино.
К. Ларина
―
Нельзя было.
В. Глаголева
―
Почему? В 1950-1960-е…
К. Ларина
―
Нельзя всё равно.
В. Глаголева
―
Ну как нельзя? Там просто настрой…
К. Ларина
―
И коммуналки были…
В. Глаголева
―
Настрой другой.
К. Ларина
―
Страна была другая.
В. Глаголева
―
Человеческий настрой. Только-только выиграли войну, 15-20 лет прошло. Поэтому то, что живы – уже счастье.
К. Ларина
―
Это талантливые люди, во-первых. Во-вторых, подробности быта они заменили правдой человеческих отношений. Они сняты с такой правдивостью чувств, что ты не замечаешь размер квартиры и прочее, прочее.
В. Глаголева
―
Например, «Шумный день» - прекрасное кино. Ну что там? Там есть семья, которая живёт так, как я помню даже жили мои родственники и мы так жили, и все так жили. И не было такой помойки.
К. Ларина
―
Помойка – не помойка. А есть такой поэтичный кинематограф, о котором мы вспоминаем.
В. Глаголева
―
Вот про него я и вспоминаю.
К. Ларина
―
А есть фильмы Германа…
В. Глаголева
―
Да, это совсем другая история.
К. Ларина
―
А «Торпедоносцы»? Какие подробности страшного, тяжелейшего быта.
В. Глаголева
―
Подробности быта – это всё равно с каким-то знаком… Всё равно улетаем. Всё равно это поэтично.
К. Ларина
―
Очень хочется жить после этого фильма, несмотря на трагедию.
В. Глаголева
―
Даже смерть героя. Всё равно поднимаемся. Вот это и хочется.
К. Ларина
―
Мы на этом завершим. И я так хитро подвела к финальной песне, которая ассоциируется с Верой Глаголевой, нашей сегодняшней гостьей. Верочка, спасибо, что пришла. Удачи. Пусть всё случится.
В. Глаголева
―
Спасибо.