Дмитрий Глуховский - Дифирамб - 2015-08-16
Н. Болтянская:14
―
06, вы слушаете «Эхо Москвы». Сегодня Ксенией Лариной буду я, Нателла Болтянская. Программа «Дифирамб». У нас в гостях писатель Дмитрий Глуховский. Я вас приветствую. Здравствуйте.
Д. Глуховский
―
Здравствуйте.
Н. Болтянская
―
Вы знаете, я посмотрела. Помимо того, что я две, врать не буду, ваши книги читала. Но я посмотрела про вас в Википедии и выяснила, что жанр, в котором вы пишете, называется теми, кто это писал, «постапокалиптика». Что они вкладывают в это, мне более-менее понятно. Опять же, я помню, что у меня было очень скверное настроение после прочтения ваших книг. А вот вы сами согласны с этим?
Д. Глуховский
―
Вы знаете, во-первых, у меня книги в разных жанрах есть. Если мы говорим о трилогии «Метро», которая была только что завершена в июне выходом книги «Метро 2035», то, пожалуй, первые две книги, действительно, укладываются в жанр «постапокалиптика». «Метро 2035» - это всё-таки такая классическая антиутопия. Не классическая в том плане, что я классик, а в том плане, что по канонам жанра написанная. И в большей степени, мне кажется, является совокупным романом в моём представлении, как я это задумал, о русской жизни. Книжка «Рассказ о Родине» - это политическая сатира и такая литературная реинкарнация советского диссидентского кухонного анекдота. И книга «Будущее» - это такая футуристическая антиутопия, опять же.
Н. Болтянская
―
Но она не так пессимистична всё-таки, как «Метро», будущее.
Д. Глуховский
―
Нет. Самая пессимистичная книга, пожалуй, «Метро 2035», которая пытается некоторую сумму подвести нашего существования за последние 100 лет.
Н. Болтянская
―
Я её покажу.
Д. Глуховский
―
И сделать проекцию того, что нас ждёт через 20-30 лет. Так что я стараюсь всё-таки в одном жанре не застревать и диверсифицироваться. Но, наверное, постапокалиптикой является «Метро 2033» - собственно, книга, которая наиболее известна из всего, что я сделал.
Н. Болтянская
―
Вы знаете, что? Ещё один аспект из вашей биографии, который, мне кажется, абсолютно нуждается в обсуждении – это некое ваше новаторство на издательском рынке. Вы им, как Владимир Владимирович Маяковский, в один прекрасный момент сказали «Нате!». И меня, честно говоря, поразила, во-первых, смелось этого поступка, во-вторых, тот факт, что вместо того чтобы вас убить по-тихому, издательства начали вас покорно печатать. Расскажу для тех, кто не в курсе пьесы, я, кстати, хочу сообщить нашим слушателям, что нам можно задавать вопросы. У нас есть twitter-аккаунт vyzvon, у нас есть номер для отправки СМС-сообщений +79859704545. Так вот, Дмитрий Глуховский, это было, по-моему, в 2000 году, если я не путаю, написав первую масштабную книгу, предложил её издательство, но как-то они не проявили интереса, после чего эта книга была раз – и бесплатно повешена в интернете. Как вы дошли до такой жизни?
Д. Глуховский
―
Ровно от отчаяния. Потому что главной первостепенной изначальной задачей любого автора является быть прочтённым. И некоторые из них потом, избалованные гонорарами, хотят на этом непременно зарабатывать. Но изначальный импульс любого пишущего человека – это просто донести то, что он создал, то, над чем он работал, что он выстрадывал, до читателя, и неважно, каким способом. Поэтому если тебя отклоняет издатель и в это время уже происходит распространение, появление интернета, ты думаешь: если дозволено пиратам чужие тексты выкладывать, а пираты были всегда, то почему нельзя тебе взять, завести собственный сайт и на нём всё опубликовать, что и было сделано.Нельзя сказать, что меня как-то особенно бичевали издатели, что они совсем уж меня жестоко прогоняли со двора. Скорее, ситуация была такова, что они меня игнорировали. Я писал, звонил им с первым романом «Метро 2033», и никто никак не мог удосужиться прочесть просто эту книгу, потому что они были, видимо, настолько завалены этим самотёком своим издательским, что им было недосуг.
И тогда я, поунижавшись несколько раз, решил их проклясть и, учредив интернет-сайт, на нём все бесплатно и выложил. И после этого расставил некоторое количество ссылок на собственное произведение, что, вот, ребята, написал книжку про метро, про последствия ядерной войны. Нет ли среди вас любителей фантастики или антиутопии, желающих прочесть? С этого всё началось.
И мне, конечно, совершенно было плевать на какие-то гонорары в тот момент.
Н. Болтянская
―
Я хотел славы.
Д.Глуховский: Результат ли это оболванивания, или есть что-то такое в русском народе, непонятное этой глупой интеллигенции?
Д. Глуховский
―
Я хотел, чтобы люди прочли эту. Славы, конечно, тоже, разумеется. Но ты хочешь узнать, что у тебя получилось. Желание быть оцененным, мне кажется, в первую очередь. Гордыня, конечно, движет любым творческим человеком – как пишущим, так и говорящим.
Н. Болтянская
―
Я недавно вспомнила замечательный… я думаю, что это анекдотический случай про молодого писателя, который, решив продвинуть собственное произведение, поместил в газете брачное объявление: молодой человек, богатый, упакованный, женится на девушке, похожей на героиню… и тут он написал свой роман, который никак не распространялся. На следующий день тираж был раскуплен. Конечно, это анекдот. Смотрите, могу задать прямой вопрос? Ведь вот завтра человек, который не настолько известен, чтобы издательства ему сказали welcome, пишет книгу. И он её распространяет в интернете, рассылаем её немножечко своим друзьям. Но ведь для многих… я натыкаюсь в интернете на незнакомую ссылку – совершенно не факт, что я её буду читать. Притом, что я всепожиратель. Я читаю всё всегда. И вопрос в связи с этим вот какой. Вы много денег потратили на промоушн?
Д. Глуховский
―
Я не тратил денег на промоушн никаких
Н. Болтянская
―
Да вы просто, батенька, гений.
Д. Глуховский
―
Спасибо. Зачту. Денег на промоушн не было потрачено, за исключением тех, допустим, 10 долларов, которые нужны для регистрации сайта. А дальше всё это… книга сама по себе должна обладать определённым вирусным потенциалом. По какой-то причине люди должны желать делиться этим текстом друг с другом. То есть в ней в истории, в мире ли должно быть что-то такое удивительное или заразительное, чтобы люди дальше это распространяли сами и меж собою же. Так называемая «вирусность». Сам термин пришёл позже.
Н. Болтянская
―
Пошли вопросы, присланные по интернету. Я ещё раз напомню, что их можно задавать +79859704545 для СМС, и Twitter-аккаунт vyzvon. «Дмитрий, как вы считаете, насколько апокалиптично будущее нашей страны?», - спрашивает Нина.
Д. Глуховский
―
Об этом, собственно, в романе «Метро 2035». И мне кажется, что последняя тенденция… Надо понимать, что первая книжка, «Метро 2033», она писалась, по большому счёту, студенческая моя вещь, придумала была в середине 1990-х и опубликована в первый раз в 2005 году. В то время, когда у нас был наоборот первый путинский срок, Путин был настроен очень конструктивно по отношению к западу, вовсе не собирался бросать никому перчаток, дедовскую шашку и скакать на деревянной лошадке в бой, бросая вызов мировому империализму, а наоборот всячески осудил теракты 11 сентября, обнялся и поцеловался с американской президентурой и поддержал ситуацию в Афганистане, стал осуждать Ирак и прочее, прочее. То есть в то время вовсе не казалось, что мы снова окажемся в ситуации конфронтации с западом, как сегодня. И тогда книжка казалась совершенно фантастической. А сегодня, как ни странно и как ни печально, 10 лет спустя, книжка кажется, наоборот, вполне себе предварительным сценарием того, как всё будет.
Н. Болтянская
―
Расскажите, пожалуйста, одно из ощущений при чтении первого «Метро» - это такой вселенский бардак. Такие военизированные попытки навести порядок. Полное отсутствие всяческой демократии. Извините, я человек той культуры, которая любит это слово.
Д. Глуховский
―
И я тоже.
Н. Болтянская
―
На ваш взгляд, знаете, был такой любимый мой фантаст, он даже здесь был однажды в студии «Эхо Москвы» - Гарри Гаррисон. И у господина Гаррисона была совершенно такая жуткая апокалиптическая книга, которая называлась «Неукротимая планета».
Д. Глуховский
―
Я читал.
Н. Болтянская
―
И была такая серия… «Стальная крыса». Прикольная такая.
Д. Глуховский
―
В 14 лет мне тоже так казалось. Потом я попытался в 18 перечитать – уже пошло трудно.
Н. Болтянская
―
«Неукротимая планета», когда в итоге я её перечитала много лет спустя, для меня оказалась просто некой рецептурой: делай вот так, не живи в конфронтации, живи в согласии, и все страшные звери будут тебе твоей окружающей средой. У меня сложилось впечатление, что человек сам себя уравновешивает. А вы себя как уравновешиваете в своей постапокалиптике?
Д. Глуховский
―
Вы знаете, что касается уравновешения – это вообще не моя основная задача. И я не занимаюсь выпиской рецептов. Есть более пожилые люди, которые к своему возрасту уже достигли уверенности то, что они в жизни окончательно разобрались. А я в процессе всё ещё постижения. И я как представитель своего поколения, заодно, может быть, чуть-чуть за поколение более младшее в большей степени задаю себе и окружающим вопросы, чем даю ответы с восклицательным знаком. Я никого не собираюсь учить жить и не считаю, что сам понимаю, как это делается. Поэтому моя задача здесь – в гораздо большей степени дать точное описание, я писательскую свою задачу вижу в другом: не в том, чтобы предписать, а в том, чтобы описать, диагностировать какие-то вещи, то есть разобраться в устройстве современного общества, пусть даже немного в карикатурной приближенной форме и задать людям вопросы, почему есть какие-то процессы, вещи и явления, которые они воспринимают как данность, хотя совершенно эти вещи неочевидны. Почему вы смирились, что у нас всё так устроено? Почему наша жизнь должна быть непременно всегда быть именно такой и почему мы обречены дальше в этой выгребной яме проводить время? Отдаёте ли вы себе отчёт в том, что мы находимся в выгребной яме? Намереваетесь ли вы что-то в связи с этим предпринять? И так далее.Понимаете, не то чтобы я был правдорубом каким-то особенным, но мне кажется, что моя здесь история в том, чтобы, во-первых… с первой книжки и по последнюю описать общество достаточно точно, описывать взаимоотношения между народом и властью и задать народу несколько вопросов.
Н. Болтянская
―
А вы на чьей стороне?
Д. Глуховский
―
Я точно не на стороне этой власти однозначно. На стороне этой власти, мне кажется, быть немножко постыдно, если вообще возможно.
Н. Болтянская
―
Так считает мой гость писатель Дмитрий Глуховский. Есть люди, которые считают по-другому.
Д. Глуховский
―
Я уверен. И они неплохо кушают.
Н. Болтянская
―
В общем, да.
Д. Глуховский
―
И они неплохо кушают.
Н. Болтянская
―
Небось, санкционные продукты, что характерно.
Д. Глуховский
―
Уверен, что они кушают санкционные продукты, которые очень осуждают в эфирах радиостанций.
Н. Болтянская
―
У меня вопрос к вам биографического характера: скажите, пожалуйста, правда ли, что вы заканчивали Иерусалимский университет, и как вас туда занесло?
Д. Глуховский
―
Ну, да, я заканчивал Иерусалимский университет. Я вообще достаточно времени пробыл за границей. Надо понимать, что я 1979 года, и когда Советский Союз распался, мне было 12 лет. И была всеобщая эйфория от того, что рухнул железный занавес, от того, что мы теперь сможем быть частью вот этого глобального мира, Европы, Запада. И очень хотелось получить международного уровня образование, с которым я потом мог бы как космополит путешествовать по разным странам, везде работать и так далее, узнавать культуру, людей, национальности и прочее.И я вообще очень космополитичен. То есть я разговариваю на, допустим, 5 иностранных языках.
Н. Болтянская
―
Французская школа, иврит, понятно, коль скоро Иерусалимский университет, английский скорее всего.
Д. Глуховский
―
Английский, немецкий, испанский. И жил ещё в Германии, жил во Франции, три года работал на телеканале Euronews, то есть мы с вами коллеги в некоторой степени. И потом ещё приехал и, уже балансируя в телеканале Euronews, работал 3 года на телеканале RussiaToday.
Н. Болтянская
―
Как вы себя чувствуете?
Д. Глуховский
―
Как себя чувствую в связи с этим?
Н. Болтянская
―
Да.
Д.Глуховский: Это было главное и решающее разочарование для людей, которые ходили на Болотную
Д. Глуховский
―
Вы знаете, мне повезло, потому что в то время, когда я там работал, канал был только создан ещё и задача у него была другая: не заливать байки, а притворяться, что в России есть свобода прессы.
Н. Болтянская
―
А что вы такой прям агрессивный?
Д. Глуховский
―
Я довольно агрессивный вообще человек. И поэтому эти три года, которые я работал на телеканале RussiaToday, я просто придерживался тех же принципов, которыми был заражён на Euronews, то есть беспристрастность, непредвзятость.
Н. Болтянская
―
Ну, да, говорят, что Euronews – это один из самых таких взвешенных каналов.
Д. Глуховский
―
Взвешенных. Вот и придерживаюсь принципа взвешенности. В то время на телеканале RussiaToday можно было вполне работать, не поступаясь никакими принципами совести и так далее. Сейчас, конечно, ситуация поменялась, я думаю. Поэтому в любом случае это был очень интересный опыт. И три года корреспондентской работы и жизни, знаете, с командировкой в какую-то новую страну каждую неделю, там, Байконур, Чернобыль, Северный полюс, какие-то такие вещи, плюс арабские страны, Европа и прочее.
Н. Болтянская
―
Ну, да. Напомню, что у нас в гостях Дмитрий Глуховский. Несколько вопросов от наших слушателей. Один вопрос просто, скажите честно, вы его заказали: «Почему самая великая литература сначала не приемлется издателями (Роулинг, ваши книги)?», - пишет Сергей.
Д. Глуховский
―
Спасибо, Сергей. Рассчитаемся после эфира. Я, во-первых, конечно же, не считаю свои книжки великой литературой никакой. И новая литература не приемлется издателями. Надо понимать, что редкий издатель относится к своей деятельности как к деятельности миссионерской. Для абсолютного большинства издателей это бизнес.
Н. Болтянская
―
Я одну такую знаю.
Д. Глуховский
―
Возможно, знаете одну такую. И явно совершенно эта издательша не коммерчески успешна.
Н. Болтянская
―
И вы её знаете.
Д. Глуховский
―
Да?
Н. Болтянская
―
Конечно.
Д. Глуховский
―
Ну, вот. А все остальные при этом, допустим, я знаю этого человека, но о коммерческом успехе здесь речи не идёт. Все успешные большие издательства относятся к литературе как к бизнесу своему. И задача – при помощи целлюлозных брикетов заработать как можно больше денег. Поэтому любое новое, любое непонятное, любое ещё не существующее в виде формата – для них риск.
Н. Болтянская
―
Минутку, перебью. Коль скоро так вы строите конструкцию, когда вы пытались поначалу безуспешно отдать свои книги в издательство, вы рассчитывали на то, что на вас можно заработать, так?
Д. Глуховский
―
Нет, я совершенно об этом не думал.
Н. Болтянская
―
Или вы просто хотели самореализоваться?
Д.Глуховский: Сейчас этот телеканал покатился в тартарары, но это произошло годы спустя после того, как я оттуда ушёл
Д. Глуховский
―
Я хотел самореализоваться. Я до сих пор прежде всего хочу самореализации. Для меня очень важно в первую очередь развитие себя как автора пишущего, и во вторую очередь… был сейчас на литературной филологической конференции в Перми, куда меня позвали как объект изучения. У них про массовую культуру, и я как представитель массовой культуры был туда приглашён. И одна из сентенций, которую я услышал во время этой конференции от филолога, что писатель в России всегда хочет власти. Не власти политической, а власти ума.
И это является, мне кажется, для русского писателя пределом честолюбия – завоевание власти над умами. И я при всех своих ограниченных талантах не чужд этих амбиций. То есть деньги являются сопутствующим неожиданным приятным бонусом, но, конечно же, не деньги дают ощущение самореализованности, а именно ощущение того, что тебя слышат, к тебе прислушиваются и ты заставляешь людей размышлять о чём-то, может быть, на те темы, которые ты им предлагаешь.
Н. Болтянская
―
«Добрый день, Дмитрий. Я, наверное, что-то пропустил. Но когда Артём научился водить машину? Кстати, все книжки куплены, а не стырены», - пишет Алекс.
Д. Глуховский
―
Спасибо, Алекс. Если мы говорим о том, когда он учился водить машину, там в принципе об этом объяснено, почитайте, он же два года… Это мы сейчас углубляемся в сюжет романа «Метро 2033 – 2035». Он два года проходил службу у мельника в ордене, и там его, собственно, обучили всем этим навыкам.
Н. Болтянская
―
«Как вам видеоигра по вашей книге?».
Д. Глуховский
―
Видеоигра прекрасная. И первая, и вторая. И я вообще считаю, что эта не экранизация, а адаптация в виде компьютерных игр сделала очень многое для распространения текста.
Н. Болтянская
―
«Как пришла идея, и кому?».
Д. Глуховский
―
О компьютерной игре?
Н. Болтянская
―
Да. Это блок вопросов. Я их просто по очереди.
Д. Глуховский
―
Разработчики компьютерной игры прочли бесплатный размещённый в интернете текст за ночь, влюбились в него. Несколько лет вынашивали эти планы. И потом ко мне обратились. То есть это тоже длинная история, которая больше 10 лет развивалась. От того момента, когда они только познакомились с текстом, до момента, когда игра смогла наконец выйти.
Н. Болтянская
―
Следующий вопрос от того же человека: «Контролировали ли процесс создания, и вы ли писали сценарий?».
Д. Глуховский
―
Сценарий писал, придумывал я. Процесс создания, разумеется, я не контролирую. Очень талантливые разработчики. Игра, кстати, популярна не только в России, но и во всём мире. Очень высокие критические оценки, как это ни странно, может, для…
Н. Болтянская
―
А вы сами любитель поиграть-то?
Д. Глуховский
―
Я не играю, нет.
Н. Болтянская
―
Да что вы! Это ж так интересно.
Д. Глуховский
―
Скучно становится с возрастом немного. Но в детстве, конечно, я играл. В подростковом…
Н. Болтянская
―
Я до сих пор играю.
Д. Глуховский
―
Во что?
Н. Болтянская
―
Вы знаете, я люблю стратегии, во-первых.
Д. Глуховский
―
В стратегии я играю. В «Цивилизацию». В боевики становится немного скучновато.
Н. Болтянская
―
Ходишь и мочишь всех, кого ни попадя. Скучно же.
Д. Глуховский
―
Да, скучновато. И поэтому «Метро 2033» как раз игра, и вторая часть, которая называется «Metro: LastLight» («Луч надежды») – они были со всякими драматическими элементами. И очень большое внимание было уделено тому, чтобы все персонажи, которые встречаются на пути, были именно живыми людьми со своими мечтами, отчаяниями, надеждами, комплексами и так далее. Чтобы было полное ощущение погружения в живой мир. И это было оценено не только у нас, но и в более искушённых каких-то рынках, там, в Европе, в Штатах и так далее. Люди замечали, что совершенно другой вкус у русской постапокалиптики, у русской этой игры, чем у каких-то американских. Потому что они всё-таки гораздо больше таки на развлечение ориентированы. А у нас это такое прямо погружение получилось более драматичное, более серьёзное. И явно не для подростков.
Н. Болтянская
―
Я могу сказать. Несколько месяцев назад появилась в сети такая статеечка человека, который описывает, как выжить человеку в большом городе, после того как начнётся война. И одна моя приятельница, получив линк, написала мне: «Подумаешь, Глуховский давно всё это описал». Это было очень смешно. «Писать книги и играть в театре нужно вообще в свободное от основной работы время», - пишет Рупрехт. Вы согласитесь с этим? Я нет.
Д. Глуховский
―
Вы знаете, когда ты начинаешь заниматься литературой профессионально, с одной стороны, у вас есть риск того, что выхолостится взгляд, замылится, и что ты начнёшь слишком много конструировать. То есть первая книга всегда хороша тем, что она очень прожитая и прочувствованная, то есть человек суммирует свой жизненный опыт. А когда вдруг она оказывается успешной и издатель немедленно начинает требовать вторую, третью, жизненного опыта перестаёт у большинства людей хватать, в особенности, если это люди молодые или среднего возраста. Им нечего… нет тех самых божественных или дьявольских деталей, которыми можно повествование насытить. Люди начинают конструировать и использовать клише. Поэтому профессиональная литература, становясь ремесленничеством из творчества, рискует потерять свою живость какую-то, превратиться в продукт. Вот этого надо стараться избегать.Люди, которые занимаются, наверное, этим для удовольствия, а не для заработка, они не вынуждены гнать продукцию, из-за этого халтурить и конструировать, вместо того чтобы как-то лепить и созидать. Поэтому, если говорить обо мне, у меня достаточно немного книг, учитывая, что я этим занимаюсь последние фактически 15-20 лет, за это время у меня шестая книжка только что вышла, и чаще, чем раз в два или три года, не выходит.
Н. Болтянская
―
У вас же не только книжки? У вас либретто оперы.
Д. Глуховский
―
Есть, да. Разумеется.
Н. Болтянская
―
По Умберто Эко, между прочим. Как вообще это всё получилось?
Д. Глуховский
―
Обратились ко мне, предложили подумать над созданием либретто. Это очень интересный проект, трёхъязычный, международный американо-китайско-русский, посвящённый полёту в космос, космическая опера. То есть это настоящая опера.
Д.Глуховский: У нас слишком трепетное отношение к жизни, к свободе. Им как-то проще давались эти решения
Н. Болтянская
―
К вам обратились как к знатоку виртуального пространства.
Д. Глуховский
―
Ко мне обратились как к русскому фантасту. Я не совсем согласен с этим определением, но, тем не менее, очень рад, что мне удалось поучаствовать в проекте. Остальные авторы, конечно, совершенно другого масштаба люди. Там есть лауреат Пулитцеровской премии в области литературы и поэзии, пишет за американского астронавта. За китайского тайконавта пишет женщина, которая является культовым китайским андеграундным поэтом, перформансистом, джазовой певицей и подругой нынешнего президента Си Цзиньпина. И вот я в такой компании оказался. Конечно, мне это всё льстит, учитывая тем более, что за общую разработку истории отвечаю я именно.
Н. Болтянская
―
Вот как! То есть вы над ними над всеми начальник?
Д. Глуховский
―
В какой-то степени я координирую их работы, усилия по созданию сюжета. Ну и плюс пишу либретто за русскую женщину-космонавта.
Н. Болтянская
―
Фантастика. «Почему про промоушн говорит неправду? Были обклеены все вагоны метро. Реклама была везде. О книге узнали только благодаря агрессивномупромоушну. Пусть не лукавит насчёт пользовательского распространения», - пишет…
Д. Глуховский
―
Есть разные вещи. Есть усилия издательства по продвижению книги. И потом, когда издательство обратило внимание на успех и потенциал романа, то издательство за свой счёт уже, конечно, это рекламировало. Действительно, была реклама обширная и так далее.Кстати, я считаю, что она бы не возымела того эффекта, который она возымела, если бы книга всё это время бесплатно не лежала в сети. Потому что книга до сих пор бесплатно лежит в интернете.
Н. Болтянская
―
Кстати говоря, вы же не остановились на том, что таким образом, извините за такой глагол, нагнули издательство? Уже будучи издательски востребованным писателем, вы «Будущее» тоже выложили.
Д. Глуховский
―
Все мои книги бесплатно лежат в интернете.
Н. Болтянская
―
Вот. И сопроводили его ещё кучей всяких прибамбасов, я бы сказала.
Д. Глуховский
―
Да. И там саундтрек, и иллюстрации, и специально созданный веб-сайт. Я под каждую книгу создаю теперь уже с помощью специально обученных людей интернет-сайты, на которых можно бесплатно всё это читать. Плюс сопровождая это прослушиванием специально созданного трека, иллюстраций и так далее, чтобы было настоящее погружение. И когда это накладывается на рекламные кампании, то есть люди узнают, у них нет входной цены. То есть им не обязательно теперь немедленно бежать платить деньги, чтобы с текстом ознакомиться, который только что был для них разрекламирован. Они могут просто зайти в интернет и всё прочитать.
Н. Болтянская
―
Ну, да. Помните, у Сорокина была замечательная фраза в одной из его апокалиптических книг: «Мама, она с бумаги любит читать».
Д. Глуховский
―
Прекрасно. Для тех, кто любит читать с бумаги, книги лежат в книжных магазинах. А для тех, кто просто впервые услышал, хочет ознакомиться…
Н. Болтянская
―
Покажу ещё раз эту книжку тем, кто нас смотрит, напомню ещё раз, что в гостях…
Д. Глуховский
―
Обратите внимание, у него ветряные мельницы в окулярах противогаза отражаются.
Н. Болтянская
―
В «Сетевизор» этого точно не видно. Я напомню, что в гостях у нас писатель Дмитрий Глуховский. Мы сейчас прервёмся на новости и рекламу, а затем продолжим программу.НОВОСТИ
Н. Болтянская:14
―
35. Вы слушаете «Эхо Москвы». У микрофона Нателла Болтянская. Это программа «Дифирамб». У нас в гостях писатель Дмитрий Глуховский. Очень много идёт вопросов. Скажите, пожалуйста, Дмитрий, ваши книги переведены на сколько там? 37, 38 языков?
Д. Глуховский
―
Да, что-то такое.
Д.Глуховский: Оруэлл – это лучшая из всех антиутопий. Учитывая, что он ещё разведкой занимался...
Н. Болтянская
―
У меня такое странное ощущение. Я в своё время читала, что даже западные тесты IQ не очень нам подходят, потому что мы разные книжки читали, потому что мы люди изначально разной культуры. Как вы считаете, вы немножко разрушили всю эту историю? Что это вам так повезло?
Д. Глуховский
―
Я не знаю. Конечно, мне почему повезло? Тут сложно сказать. Я думаю, что изначально есть какое-то промо... компьютерные игры. То есть вербовка аудитории. Почему дальше этим людям нравится такой странный отличающийся от них текст – это вопрос. И мне, конечно, это очень лестно. И занимательная часть заключается в том, что в то время, как я себя в целом не считаю человеком, воспитанным на русской литературе. То есть для меня, в особенности когда я писал «Метро 2033», гораздо большее значение имели разогнанные неизвестными доброжелателями в Калининграде Кафка и Оруэлл, и в какой-то степени латиноамериканские авторы – Борхес, Маркес, Кортасар.
Н. Болтянская
―
¬Музиль какой-нибудь безумный.
Д. Глуховский
―
Например. Или Дюрренматт. Гораздо в большей степени на меня влияли в студенческие годы, чем, например, дорогие мне ныне Платонов, Бабель и в какой-то степени, конечно, классика.
Н. Болтянская
―
Платонов тоже апокалиптик, я бы сказала.
Д. Глуховский
―
И занимательно, что я приехал как раз туда, они говорят: ну как же, у вас типичная русская литература, как мы себе представляем.
Н. Болтянская
―
И Журден узнал, что он говорит прозой.
Д. Глуховский
―
Вы понимаете? Я то думал, что я наоборот в совершенно нашей какой-то реальности, в нашей литературной традиции не укоренён, а мне иностранцы говорят, что, с их точки зрения, со стороны глядя, это как раз типичная русская литература: страдания, рассуждения, не так много действия, сколько интроспективы, и так далее. Поэтому я не знаю. И при этом всё равно читают. Особенно популярна в Германии и в Польше, и в какой-то степени в Южной Европе. Ну, и страны соцлагеря. Но и сейчас в Америке книжка опубликована, и в Штатах тоже читают, ставят достаточно высокие оценки. Я смотрю, конечно, как люди реагируют. Интересно.
Н. Болтянская
―
Ощущаете ли вы себя наследником, в частности, Войновича и Оруэлла? Хотя бы чисто математически.
Д. Глуховский
―
Войновича? Мне кажется, нет. Я бы не сказал, чтобы я прямо под влиянием Войновича находился. То есть я читал, конечно, Чонкина и так далее.
Н. Болтянская
―
Я имею в виду «Москва 2042».
Д. Глуховский
―
В школе пролистывал. Но нельзя сказать, чтобы это была книга, которая меня как-то впечатлила уж. Оруэлл – это лучшая из всех антиутопий, которые я читал, потому что те же самые «Фаренгейт» у Брэдбери и «О, дивный новый мир» - они никоим образом для меня хорошими романами или даже повестями не являются. Это, скорее, такие заметки на полях. А Оруэлл – это полноценный, хороший, тяжёлый, концептуальный роман, который действительно и литературу во многом обновил. Хотя он в той же степени просто был и карикатурен, потому что он просто отражал те реалии, которые он наблюдал в нацистской Германии, в Советском Союзе, насколько это просачивалось к ним туда. Учитывая, что он ещё разведкой занимался, я думаю, что у него было больше информации.Если прямо говорить о том… Конечно, когда тебе 20, ты не хочешь ничьим наследником быть и ты хочешь непременно какую-то новацию сделать.
Н. Болтянская
―
Вы тоже?
Д.Глуховский: Люди замечали, что совершенно другой вкус у русской постапокалиптики, чем у каких-то американских
Д. Глуховский
―
Я очень хотел, разумеется. Сейчас я понимаю, что всё равно это неизбежно. И есть мастера, у которых учиться и учиться. Если говорить о «Метро 2035», то здесь есть какой-то реверанс в сторону каких-то авторов. Это прежде всего советская проза 1920-1930-х годов.
Н. Болтянская
―
Которая была местами прекрасна.
Д. Глуховский
―
Которую я ставлю буквально выше, чем золотой, серебряный век. То есть я бы назвал его немножко таким железным веком русской прозы, именно говоря о Платонове, Замятине и в очень большой степени о Бабеле. Не об «Одесских рассказах», конечно, а о «Конармии».
Н. Болтянская
―
Ну… например.
Д. Глуховский
―
С ним хуже знаком. Но именно с точки зрения владения языком лаконичности и необыкновенного какого-то умения использовать слова не по назначению, манкируютсовершенно грамматическими правилами, синтаксическими и вдруг добиваются какого-то невероятного эмоционального эффекта – вот, Платонов просто в этом плане чемпион и кумир мой. Я думал, что он совсем уж стоит одиноко на этой вершине, но потом прочёл пару лет назад Бабеля, как раз «Конармию», и понял, что если есть какая-то поэма в прозе, вот это «Конармия». И, конечно, настолько тяжело, тяжеловесно и при этом точно и заточенно. Невероятная книга. И поэтому, если говорить о том, что меня вдохновляло на «Метро 2035», то это, как ни странно, ни Оруэлл, и это не Стругацкие, а это именно советская такая проза начала прошлого века.
Н. Болтянская
―
«Все эти чёрные сценарии очень легко пишутся. И поэтому действительно всё чернее и чернее. Попробовать написать положительный сценарий развития России – вот это важно и сложно. Кроме меня самого, я никого не знаю, кто бы за это взялся. Дальше идёт самореклама и подпись Виталий Зюзин».«Еврей ли вы? О том, когда в продаже появится масло, я даже не спрашиваю», - пишет Рупрехт.
Д. Глуховский
―
Я частично еврей, конечно, по папе. По маме я русский. И там у меня ещё татары всякие в крови намешаны и так далее. То есть я типичный советский человек. Смешан из разных национальностей и при этом принадлежащий к первую очередь, как выяснилось, несмотря на весь свой изначальный космополитизм, прежде всего к русской культуре. И хотя я говорю на всяких этих языках иностранных, всё равно для меня, конечно, единственный язык, на котором я мог бы писать, на котором я наиболее комфортно чувствую себя и общаюсь – это русский. Но при этом я бы сказал, что я и немножко запоздал родиться в Союзе, но я всё-таки человек штамповки советской. И такие праздники, как Рождество и Крещение, для меня ровным счётом никакого значения не имеют, в то время как Новый Год и даже, к сожалению, заюзанный День Победы, который совершенно потерял изначальный свой смысл теперь, для меня значение имеют. И салат оливье для меня есть символ нашего смешанного советского народа.
Н. Болтянская
―
Вы знаете, в своё время нобилиат Бродский написал, по-моему, «Полторы комнаты» на английском языке. Знаете, почему? Потому что не хотел писать произведение на языке, на котором его родителям отказали в праве увидеть собственного сына. На ваш взгляд, чисто политическая акция?
Д. Глуховский
―
Я не знаю. Трудно сказать. Даже самые честные артисты иногда занимаются фабрикацией каких-то о себе историй определённых. И так или иначе занимаются стратегическим управлением себя как какого-то персонажа.
Д.Глуховский: Почему мы обречены дальше в этой выгребной яме проводить время?
Н. Болтянская
―
Я не думаю, чтобы…
Д. Глуховский
―
Может быть, и нет. Может быть, и да. Мы с вами не знаем. Знаете историю про Шагала, у которого жена занималась продажей картин, и он из соседней комнаты ей показывал, потому что он художник, он не может… Но, с другой стороны, больше их, дешевле, продавай.
Н. Болтянская
―
«А зачем вы так долго работали в дневном шоу для домохозяек, да ещё при этом бесплатно?», - спрашивает Сергей.
Д. Глуховский
―
Что такое дневное шоу для домохозяек? Я вёл эфиры на радио «Маяк».
Н. Болтянская
―
Видимо, его и имеют в виду.
Д. Глуховский
―
Может быть. Мне было интересно радио. И мне было интересно попробовать себя. В любом случае я достаточно долго пробовал себя в разных сферах, связанных так или иначе с журналистикой или с ведением, с говорением, с писание и так далее. До сих пор пишу колонки достаточно активно.
Н. Болтянская
―
«Сноб» и, по-моему, «GQ».
Д. Глуховский
―
«GQ», да. Ну и разные другие были журналы. Так что в принципе мне журналистика всё равно близка. Хотя она, конечно, у нас выродилась. И вручение «Тэфи»гипножабе само о себе говорит. Но в принципе так или иначе это одно из моих изначальных устремлений – заниматься в том числе журналистикой. Хотел быть журналистом и писателем.
Н. Болтянская
―
«Мне 55. Прочитала «2035». Вы молодец. Книга впечатлила», - пишет Галина.
Д. Глуховский
―
Спасибо большое.
Н. Болтянская
―
«Есть ли у вас ещё желание, кроме овладения умами?», - спрашивает Дмитрий.
Д. Глуховский
―
Завоевание галактики – моё изначальное желание, конечно.
Н. Болтянская
―
Вы смотрите, осторожней. «Кого вы назовёте номером один для себя в поэзии Серебряного века?», - спрашивает Константин.
Д. Глуховский
―
Почему-то Блок приходит на ум. И Цветаева. Наверное, вот так.
Н. Болтянская
―
«Почему так получилось, что игра «Метро» настолько требовательна к компьютерному железу? Она даже стала бенчмарком производительности». Вы знаете, о чём идёт речь? Я не очень понимаю.
Д. Глуховский
―
Я понимаю суть вопроса. Но я не являюсь разработчиком компьютерной игры. Там очень талантливые люди сидят высочайшей квалификации, которых я не контролирую. То есть я доверился им – и они произвели свою вольную адаптацию моего мира, по крайней мере, визуально, геймплей и так далее. Я ответственен за сюжет и за диалоги.
Н. Болтянская
―
За контент, а не за технические…
Д. Глуховский
―
Железо – это не ко мне вопрос.
Н. Болтянская
―
«Читал только «Метро 2033». Первую половину прочёл на одном дыхании. Дальше еле дотянул. Остальные книги серии такие же затянутые?», - спрашивает Александр из Москвы.
Д. Глуховский
―
Александр, я вам рекомендую тогда прочесть «Метро 2035», чтобы как раз ощутить разницу между этими двумя книжками, между которыми 10 лет всё-таки для меня лично прошло. Книги разные все у меня. И они в разных жанрах.
Н. Болтянская
―
Я сегодня же буду читать «Рассказы о Родине», честно вам скажу.
Д. Глуховский
―
«Рассказы о Родине» очень бодрят. Они, конечно, были ещё более актуальны в 2010 году, потому что они вышли до Болотной площади. И они предвосхищали всё, что было…
Н. Болтянская
―
То есть вы и там немножко пометрошили?
Д. Глуховский
―
Там никакого «Метро». Вы почитаете. Это про путинскую Россию история.
Н. Болтянская
―
Хорошо. «Когда вы работали на «RussiaToday», была ли для вас важна репутация?», - спрашивает Дмитрий.
Д. Глуховский
―
Вы знаете, как. Повторюсь, когда создавался телеканал «RussiaToday», целью создания его декларируемой, в чём я не мог сомневаться, было именно доказать западу, что есть у нас СМИ, которые свободны. И в целом СМИ были гораздо более свободны в 2005 году, чем они являются сейчас. Поэтому в то время у меня практически не возникало никаких опасений, связанных с репутационными рисками. Потом, конечно… и уходил я тоже не из-за того, что там не был согласен с кровавым режимом, потому что в то время ещё как раз там канал оставался достаточно взвешенным. Сейчас он покатился уже в тартарары, но это произошло годы спустя после того, как я оттуда ушёл.
Н. Болтянская
―
Я напомню, что гость наш… просят тут медленно вашу фамилию… Дмитрий Глуховский. «Какой красивый мужчина», - пишут. Вот, почему-то девушка не подписалась.
Д. Глуховский
―
Спасибо большое. Где она?
Н. Болтянская
―
Телефон есть. «Я фанат научной фантастики, вырос на зарубежной классике. Мне не нравится «Метро». Вообще не воспринимаю современных отечественных фантастов. Из кино – «Вавилон 5», «Lexx», но не «Стартрек» и не «Звёздные войны. Вы скромничаете, Дмитрий. «Метро 2035» точнее. Хреново, что это будущее уже наступило», - пишет Семён.
Д.Глуховский: Нужна ли народу свобода, или ему порядок гораздо дороже?
Д. Глуховский
―
«Метро 2035» - это в очень большой степени, повторюсь, такое подведение суммы того, что случилось с русским народом за последние 100 лет. И, конечно, в очень большой степени сподвигло меня то, что с нами происходило за последние 1.5 года, в особенности феномен 86% готовых на всё, лишь бы встроиться в кильватер власти – вот это меня просто поразило. И, мне кажется, 86% - это было главное и решающее разочарование для людей, которые ходили на Болотную. То есть они поняли, что они идут против какого-то, может быть, молчащего, молчаливого, но какого-то такого большинства, что все их усилия в принципе бессмысленны. А дальше вопрос в том, почему это большинство готово поддерживать голод, почему оно готово поддерживать войну, почему оно готово поддерживать ущемление себя в любых правах и на что оно обменивает все эти жертвы, ради чего оно эти жертвы приносит. Закончилась для нас… Результат ли это оболванивания исключительно, или есть что-то такое в русском народе, что вот этой глупой интеллигенции, выходящей на Болотную, на Сахарова… и я, не являясь интеллигентом, выходя на Болотную, на Сахарова, что мы просто не понимаем про народ. Можно ли его осчастливить насильно? Нужна ли ему свобода, или ему порядок гораздо дороже? Или ему ни порядок, ни свобода важны, а миссия, предназначение, ощущение предназначения? И нынешняя какая-то глупая бездарная новая свежая конфронтация со всем цивилизованным миром теперь уже, а не только с Соединёнными Штатами Америки, вдруг придаёт людям ощущение сверхзадачи, сверхмиссии, по которой они, оказывается, очень скучали в эпоху потребительских кредитов. А не нужны им потребительские кредиты, не нужны им стиральные машины и колбаса.
Н. Болтянская
―
А мыло своё приносить?
Д. Глуховский
―
Тревожный чемоданчик должен быть собран всегда.
Н. Болтянская
―
Знаете, что? Я понимаю, что я абсолютно обязана произнести фразу, что существуют и другие мнения, но моё вам человеческое спасибо, моё личное.
Д. Глуховский
―
Спасибо вам.
Н. Болтянская
―
«Вы скромничаете, Дмитрий», - это я вам прочитала. «Дмитрий, «Рассказы о Родине» ваши – я в восторге. Спасибо. Ирина». «Мы быстро без усилий получили материальные цивилизационные блага и зазнались, требуя для себя особого положения в мире. Почему же все хотим в Северную Корею?», - спрашивает Лёня. Мне кажется, частично…
Д. Глуховский
―
Прям колонка есть на эту тему. Вы можете загуглить. Называется «Собачья жизнь», ровно про то же. «Зачем нам в Северную Корею?».
Н. Болтянская
―
Давайте мы всё-таки вернёмся к нашим литературным достижениям. А то вы просто на баррикады всех зовёте. «Существуют ли аудиокниги по вашим произведениям?», - спрашивает Константин.
Д. Глуховский
―
Всё существует, конечно. Есть и любительские варианты, записанные энтузиастами, есть профессиональные варианты, которые можно выкачивать с какого-нибудьЛитрес и так далее. То есть всё есть. Сто лет уже как существует.
Н. Болтянская
―
Наталья из Самары: «Кого из писателей-последователей оцениваете выше всех?». Потому что на самом деле вы открыли шлюз в какой-то степени.
Д. Глуховский
―
В какой-то степени.
Н. Болтянская
―
Эти подахматовки понеслись за вами просто толпой.
Д. Глуховский
―
Есть такой проект, называется «Вселенная Метро 2033», где другие авторы, не только из России, кстати, но из разных всяких стран пишут про то, что в их краях происходит в том же самом мире, который я придумал и описал в романе «Метро 2033». Я бы обязательно порекомендовал к прочтению роман итальянского писателя ТуллиоАволедо, который принял участие в нашем проекте и написал на итальянском языке, достаточно известный в Италии автор романов в духе нуар и альтернативной истории. «Крестовый поход детей» у него есть одна книжка. Другой называется «Корни небес». И совершенно не похоже на то, что здесь у нас делается. Мрачно, жёстко и как-то удивительно вдруг духовно при этом. Хотя вроде как без духовности, о мире без бога.
Н. Болтянская
―
Наталья пишет: «Не нашла в интернете книгу «Рассказы о животных». Потому что надо искать «Рассказы о Родине».
Д. Глуховский
―
«Рассказы о Родине». rodina.mu – там бесплатно можно читать и скачивать.
Н. Болтянская
―
Я вам скажу, что я вышла через Википедию. «А доступ к книге «Будущее» 2013 года заблокирован автором». Это правда?
Д. Глуховский
―
Если вы говорите про социальную сеть Вконтакте, периодически там охотятся на размещённые мной тексты юристы издательств. И мне приходится каждый раз доказывать, что это я по собственной воле выкладываю, потому что издательства не позволяют бесплатно публиковать. И у меня сейчас был отдельный тяжёлый длительный разговор с издательством, которое запрещало мне публиковать тексты бесплатно. Мне пришлось в очередной раз доказывать, что это моё ноу-хау и я настаиваю на том, чтобы все книжки лежали бесплатно.Есть сайт Futu.re, «Будущее». И там можно всё читать бесплатно. Там ничего не заблокировано.
Н. Болтянская
―
Дальше идёт гневная отповедь: «Тебе, дурачку-космополиту, не понять». Я не очень поняла, к кому это относится.
Д. Глуховский
―
Я думаю, что это ко мне, раз я заявил себя космополитом. Очень часто вот эти все ненавистнические по отношению к пятой колонне комментарии – они такие бессвязные.
Н. Болтянская
―
Масоны, вот ещё кого забыли. «Читали всё. Спасибо. Тамара из Волгограда. Будет ли игра «Метро 2035»?».
Д. Глуховский
―
Будет игра. Разработчики занимаются ей, да.
Н. Болтянская
―
«Жалко, что нам, россиянам, не дали шанса. И спасибо за свинолупы, это наш памперс и ксерокс. Вы всё поняли, что вам сказали?».
Д. Глуховский
―
Это цитата из «Метро 2033».
Н. Болтянская
―
«Буду слушать каждый эфир с Дмитрием, если он будет работать на «Эхо Москвы». Вы понимаете, что фамилия главного редактора «Эхо Москвы» - Венедиктов.«Вы сказали, что не считаете себя интеллигентом. А кто вы?».
Д. Глуховский
―
Мне кажется, я просто…
Н. Болтянская
―
Пролетарий умственного труда?
Д. Глуховский
―
Нет, я средний класс задумывающийся.
Н. Болтянская
―
А что вы вкладываете в понятие интеллигент?
Д. Глуховский
―
Для того чтобы быть интеллигентом, я недостаточно образован в первую очередь.
Н. Болтянская
―
Мне нравится. Пять языков – он недостаточно образован.
Д. Глуховский
―
Я всё-таки профессуру понимаю под интеллигенцией, знаете, такую потомственную. Какого-то профессора Преображенского.
Н. Болтянская
―
А кто ваши родители? Был вопрос.
Д. Глуховский
―
Журналисты. Профессора Преображенского я понимаю под словом «русский интеллигент».
Н. Болтянская
―
То есть обязательно батенька.
Д. Глуховский
―
Ну, нет. Всё-таки какой-то другой совершенно образовательный уровень. Сейчас закончил в очередной раз читать «Идиота» Достоевского. Вчера как раз в 3 часа ночи. Я понимаю, насколько глубоко были образованы. То есть люди, никакого отношения к интеллигенции как бы не имеющие. Просто полусвет. И насколько они лучше нашего знали историю. По крайней мере, по мнению Достоевского. Может, он тоже приукрашивал. То есть я понимаю…
Н. Болтянская
―
Зато вы швейную машину вертеть умеете.
Д. Глуховский
―
Да, ногой. У меня, кстати, было…
Н. Болтянская
―
Так, про аудиокниги я спросила. «Какие непонятки? Сам заявил, что не можешь понять народ, населяющий Россию».
Д. Глуховский
―
Я очень хочу его понять. На самом деле я потому ещё не вполне являюсь интеллигенцией, что как раз хотя у меня половина семьи – это арбатская такая профессорская семья медицинская, а вторая половина по маминой линии – это такой небольшой город в Костромской области, и тоже там больше сельской интеллигенции, там учителя и так далее. То есть половину своего детства я провёл совершенно не в Москве и не на Арбате, и не в квартирах с высокими потолками, а в деревенском доме, на огороде и так далее. И не могу сказать даже, какая часть моего детства и моей личности мне дороже и важней. Поэтому я как раз совершенно себя народу не противопоставляю. Наоборот, я им очень интересуюсь. И вот эти сюрпризы с 80% мне скорее непонятны. Это нечто, в чём я хотел бы разобраться и что разгадать. И следующая книжка, мне кажется, как раз и будет очень личная, она будет в гораздо большей степени о средней русской полосе и о нынешнем времени, в какой-то степени – о времени моего детства, чем о каких-то проекциях, что будет…
Н. Болтянская
―
Помилуйте, Дмитрий, уж простите, что цепляюсь к этому, но, можно сказать, поколенческие прямые наследники вашей любимой литературы 1920-1930-х годов с удовольствием подписывали письма типа «расстрелять, как бешеных собак».
Д. Глуховский
―
Это да. Но при этом все упомянутые мной авторы находились так или иначе с конфронтацией с властью или от неё пострадали. Поэтому тяжёлые были времена, человек слаб, и сволочь он в принципе, легко поддаётся давлению и соблазнам.
Н. Болтянская
―
Вы знаете, что? Пришло сообщение, которое я обязана зачитать. Мне кажется, что это квинтэссенция нашего с вами сегодняшнего «Дифирамба»: «Добрый день. Я читал все ваши книги. Все они были скачаны бесплатно. Хотел бы за них заплатить. Как это сделать?».
Д. Глуховский
―
У меня нет никакого способа предложить вам. Спасибо большое. Знаете, как? Если есть хитрый расчёт в моих действиях, он именно таков: дать людям бесплатно читать, и если они захотят, если им понравится, дать им потом возможность за это заплатить. Вы можете пойти в магазин просто банально и купить эти книжки. Я вам скажу спасибо. Или скачать их с какого-нибудь Литреса в электронном виде. Так у меня как бы кошелька какого-то растопыренного, оттопыренного нету, чтобы собирать деньги с населения.
Н. Болтянская
―
Оттопыренного яндекс-кошелька. Хорошо звучит.
Д. Глуховский
―
Такого нет.
Н. Болтянская
―
Как-то вы очень, не могу подобрать слово, очень уязвимы для столь обласканного на сегодняшний день читательским вниманием человека. Как вам это удаётся?
Д. Глуховский
―
Я не то чтобы уязвим. У меня уши открыты. Я не считаю нынешние условно эти успехи. Во-первых, всё очень быстро проходит. Знаете, общественное внимание поворачивается к тебе на доли секунды, как софит, и потом переключается на что-то другое. Поэтому нельзя слишком борзеть от какого-то сиюминутного момента славы. Надо всегда понимать, что это всё постоянная гребля в бушующем океане, и против океанских течений. И если вдруг тебе кажется, что ты на гребне волны, это не значит, что ты на ней будешь оставаться. Поэтому к себе надо относиться немного с критикой и с иронией к своему нынешнему положению. И не надо ни борзеть, ни бронзоветь. Вот и всё.
Н. Болтянская
―
Вы знаете, нас сейчас наверняка слушает человек, который о своей биографии говорит так: «Мы хотели уважать себя. И не исключали, что за это придётся дорого заплатить». Он заплатил 10 годами заключения по политическим мотивам и ссылки. А вы за право уважать себя чем готовы заплатить?
Д. Глуховский
―
Мне очень хочется верить, что мне ничего не придётся платить. Я не думаю, что эти люди вообще прямо с самого начала были готовы идти в тюрьму. Просто в какой-то момент, или к тому, что их переедут машиной, притворятся, что так и было, или что из окна они выпадут. Так или иначе, не дай Бог нашему поколению столкнуться с тем, с чем сталкивались предыдущие поколения. И количество примеров тех людей, которые проявили эту несгибаемость и твёрдость духа, и не стали подписывать письма, и вместо того пошли в лагеря, неизмеримо меньше. И, конечно, мы измельчали по сравнению с теми людьми, которые жили до нас. И у нас слишком трепетное отношение к собственной жизни, к собственной свободе. Им как-то проще давались эти решения. Нынешнему поколению, мне кажется…
Н. Болтянская
―
Академику Сахарову, например.
Д. Глуховский
―
Академику Сахарову.
Н. Болтянская
―
Очень просто: из обласканного властью…
Д. Глуховский
―
Это мужество. С другой стороны, он столького достиг. Мне кажется, он какой-то уровень перешёл моральный. Мне кажется, к этому приходишь. Жизнь постепенно тебя к определённым выборам принуждает. Я не знаю пока, на что я готов.
Н. Болтянская
―
Я напомню, что наш сегодняшний собеседник – гость программы «Дифирамб» писатель Дмитрий Глуховский. У меня его новая книжка с ветряными мельницами в глазах «Метро 2035». Я благодарю вас.
Д. Глуховский
―
Спасибо большое.
Н. Болтянская
―
И всяческих вам успехов, Дмитрий. Спасибо.
Д. Глуховский
―
Спасибо огромное.