Мира Тодоровская - Дифирамб - 2014-06-01

МУЗЫКАЛЬНАЯ КОМПОЗИЦИЯ В ИСПОЛНЕНИИ П. Е. ТОДОРОВСКОГО.

К. ЛАРИНА – Замечательно. Вы наверняка узнали эту гитару, этот свист. Это Петр Ефимович Тодоровский открывает нашу сегодняшнюю программу. Я с удовольствием встречаю в нашей студии Миру Григорьевну Тодоровскую. Здравствуйте, Мира Григорьевна. Приветствую вас.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Добрый день.

К. ЛАРИНА – Хочу напомнить, что Мира Тодоровская не просто жена режиссера и мать режиссера, она сама продюсер и режиссер. И сейчас, тьфу-тьфу-тьфу, надеюсь, еще не раз вам это докажет, скажу я так. Мы сегодня будем говорить о планах, конечно, о тех работах, которые в работе, о тех мечтах, которые Мира Григорьевна собирается осуществить, чтобы вы увидели то кино, которое, как я понимаю, начиналось еще при жизни Петра Ефимовича. Да?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Да.

К. ЛАРИНА – Давайте мы начнем прямо, что называется, с фактуры. Во-первых, хочу сказать, дорогие друзья, что Мира Тодоровская принесла сегодня к нам в студию два совершенно замечательных альбома музыкальных. Один называется «Шальная карусель», и на обложке здесь Петр Тодоровский с гитарой. А второй называется «Ретро вдвоем» – это совместный проект музыкальный Сергея Никитина и Петра Тодоровского. Это замечательные альбомы, музыка потрясающая.

Поэтому мы сегодня просто хотим вам их раздать. И если у вас есть желание получить в подарок этот альбом, вам ничего делать не надо, просто на SMS +7 (985) 970-45-45 можете прислать сою заявочку со своим телефоном, и мы вам этот альбом отдадим, у нас их много. Ну и, естественно, если у вас какие-то вопросы будут, тоже приветствуем всегда ваше участие в передаче.

А теперь по делу. 28-го числа состоялся так называемый питчинг очередной. Мы про эти питчинги здесь много вспоминаем, да. Это тот самый процесс, такая процедура, когда сценарная и продюсерская группа перед членами экспертного совета защищает свое право на бюджетное финансирование фильма, который собираются снимать. Да? Как это происходит, мы сейчас об этом поговорим.

Вот 28-го числа было представлено, по-моему… Сколько было работ-то представлено, не помните? Много, да? Ну, короче говоря, уже опубликован на сайте министерства список фильмов, которые получили бюджетное финансирование. И вот фильм, который собирается снимать Мира Тодоровская, называется он «Встреча на Эльбе».

М. ТОДОРОВСКАЯ – По сценарию Петра Тодоровского.

К. ЛАРИНА – Это по сценарию Петра Ефимовича Тодоровского, что невероятно важно. Он не получил ничего, никаких предложений. Почему-то решили, что это кино не нуждается в бюджетном финансировании. С чем это связано – давайте мы с этого начнем. Там какие-то исторические есть претензии?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Я сначала историю расскажу, как это все было.

К. ЛАРИНА – Давайте, давайте.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Мы ничего не ожидали, никаких подвохов, ничего, потому что я давала читать сценарий советнику Владимира Владимировича Толстому Владимиру Ильичу, ему очень понравился сценарий. И у меня не было вообще мыслей, что сценарий антисоветский или еще что-то. И спокойно пришла на питчинг и ожидала, что я получу какую-то сумму денег, поскольку картину не так легко пробивать эту, потому что умер Петр Ефимович, который рассчитывал сам снять. Теперь делать ее вынуждена я.

Причем очень непростое производство, поскольку у него в сценарии все происходит в городе Иерихон на берегу Эльбы. И мне пришлось искать натуру. В Германии дороже намного, я нашла натуру в Польше, во Вроцлаве. Вроцлав – это бывший немецкий городок, и там совершенно вся натура соответствует тому, что написал Тодоровский. Это такое вступление небольшое.

И у меня начался уже подготовительный период: и подобраны актеры, и съемочная группа, частично польская, поскольку все это снимаем во Вроцлаве, в Польше, и работа вовсю идет. Более того, я понимаю, что деньги, которые я получу, все равно не закроют всего, что мне нужно. Я уже продала квартиру заранее, потому что я понимаю, что как-то мне нужно этот проект сделать.

Еще раз отвлекусь. Петр Ефимович не думал, что он умрет, и он все время мне говорил: «Вот я выйду, и мы начнем картину». Поэтому мой долг – сделать эту картину хотя бы в память о нем, понимаете.

В общем, вышли мы на сцену, все рассказали, все мирно на нас так смотрят, доброжелательно сидят. Рассказала, что уже подобраны актеры и что работа идет вовсю.

К. ЛАРИНА – А как это происходит? Вы рассказываете что? Содержание фильма или что?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Выходишь на сцену. Я с режиссером Евгением Лаврентьевым, мы вышли. Я взяла как бы инициативу в свои руки и рассказала о том, что у нас уже закончен подготовительный период, подобраны актеры, найдена натура в Польше, где я должна снимать, и что все идет как бы своим путем.

Вдруг встает мужичок с ноготок из второго ряда, такой маленький, крепенький мужичок с блестящей лысиной на голове, и заявляет громовым голосом: «Военно-патриотическое общество России против этого сценария! – говорит. – Сценарий сниматься не будет!» – и садится.

К. ЛАРИНА – Военно-историческое, наверное.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Военно-историческое, извините.

К. ЛАРИНА – Оно же и патриотическое.

М. ТОДОРОВСКАЯ – «Категорически против этого сценария! Сценарий сниматься не будет!» Мы с режиссером совершенно опешили, стоим, растерялись. На что тут же господин Тельнов, начальник главка, говорит: «Пошли, пошли. Все, вы уже свободны».

К. ЛАРИНА – То есть: «Идите со сцены». Да?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Да, да. Мы вышли, и я еще попыталась обратно, я хотела сказать пару слов.

К. ЛАРИНА – То есть диалога никакого не предполагалось? Он заявил – и вам сказали: «До свидания».

М. ТОДОРОВСКАЯ – И Тельнов сказал: «До свидания». Все. И я попыталась обратно прийти, но тут выступил Тельнов и сказал: «Брысь!» Вот такая ситуация совершенно была как бы неожиданная. Что я хочу сказать…

К. ЛАРИНА – Подождите. А дальше? Вы пытались выяснить, в чем причина, какие претензии? Во-первых, фамилия человека.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет. Знаете, мы вышли, через пять минут выходит этот человечек, подходит ко мне и говорит: «Мира Григорьевна, я хочу с вами поговорить».

К. ЛАРИНА – Это Андрей Назаров, да?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Да. И говорит: «Вы знаете, я глубоко уважаю вашего мужа – и как режиссера, и как человека. И вас очень уважаю. Но я за это получаю деньги. И мне пришлось встать и сказать эту фразу, за это мне платят деньги». То есть он вышел ко мне, подошел почти сразу после того, как он выступил в зале. И он со мной постоял и сказал: «Вы меня поймите, я не виноват», – и даже дал свою визитную карточку. Ну, на этом все и кончилось. Мы еще как бы так постояли, посмотрели на это все, подождали. Тут же объявили, что нас нет ни в первых списках, которые обсуждались.

К. ЛАРИНА – Ни в резервных.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Ни в резервных. Нигде. Все, абсолютно все закончено. И связано только со сценарием Тодоровского.

К. ЛАРИНА – В чем там проблема, в сценарии? Расскажите немножечко о том, что там происходит.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Главный герой – прототип Тодоровского. Он про себя писал этот сценарий, потому что он действительно пришел на Эльбу в 1945 году, в конце войны, ему было 20 лет в это время, он был лейтенантом. И он влюбился в немецкую девочку, которую взял в плен. Он в нее влюбился. И вот эта история есть в картине. Ничего больше такого, что могло бы не понравиться, там нет. Ну, еще другой его приятель влюбился в американку Венди, и они общаются. В общем, как-то про любовь, про счастье окончания войны. Весь сценарий написан о том, какое это счастье, когда заканчивается война: как все счастливы, как все общались, как все жили, как все это было.

Конечно, там есть еще моменты. Там, предположим, один из героев (там четыре героя) погибает из-за, простите меня за выражение, полковой <…>, которая его соблазнила. Одновременно она была любовницей командующего, и она его в конце концов бросила. И он так тяжело все это переживал, что, в общем, сложились так обстоятельства, что он погиб. Все, больше ничего.

И кончается фильм тем, что всех грузят уже в вагоны. Осень, идет дождь вперемешку со снегом, и всех отправляют уже на Родину. Ну, кончилась вся эта история, там нечего было им делать. В этом тоже нет ничего такого. Но отправляют на Родину. Один из героев бежит на Эльбу, чтобы попрощаться с американкой, с которой он расстается навсегда – есть этот эпизод в конце фильма. И все. И дальше они в теплушке и едут домой.

К. ЛАРИНА – На Родину.

М. ТОДОРОВСКАЯ – На Родину. Едут на Родину. Больше ничего. Наверное, в этом месте, может быть, будет песня звучать. Я вот еще думаю, как это будет. Не знаю. Но у меня была ситуация, при которой я очень рассчитывала на эти деньги, при том, что я уже продала квартиру. Потому что я снимаю в Польше, там дороже, и это все очень непросто.

К. ЛАРИНА – А скажите, там как-то предполагается процесс апелляции какой-то? Или вообще невозможно?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет. Категорически.

К. ЛАРИНА – И они даже не пишут…

М. ТОДОРОВСКАЯ – Категорически абсолютно.

К. ЛАРИНА – Почему, какие-то конкретные замечания.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Ничего. Более того, я попыталась подойти к Тельнову, начальнику главка. Он так на меня цыкнул: «Не мешайте!» – как будто бы я вообще, знаете, ноги около него мою, пол как бы мою около него, этого Тельнова, который тоже неизвестно, откуда он взялся даже, совершенно.

Так же, как я не понимаю, откуда взялся Мединский. Кто такой Мединский по сравнению с Тодоровским, Янковским, Данелией? Кто такой Мединский? Почему он все решает? Только он все решает. Я в этом плане совершенно не понимаю Владимира Владимировича. Как это можно? Владимир Владимирович наградил моего мужа. Кроме того, что у моего мужа десятки наград международных – дважды Берлинского, дважды Венецианского, дважды Токийского. Номинация на «Оскар» настоящая, которую он получил в Голливуде.

Кроме этого у него еще приз президента России, который я хотела сюда принести, чтобы здесь его показать, но он такой тяжелый. Он очень красивый, но очень тяжелый. Приз Владимира Владимирович Путина, президента России. Почему сейчас о Тодоровского просто вытирают подошвы? Иначе я назвать это не могу, понимаете.

К. ЛАРИНА – Я просто хочу вспомнить, Мира Григорьевна, что, в принципе, некое недовольство со стороны различных патриотических обществ (и ветеранских каких-то, военно-патриотических) без конца наблюдалось в отношении Петра Ефимовича Тодоровского еще при его жизни, когда он снимал фильмы, посвященные каким-то историческим событиям. Будь то, извините меня, «Анкор, еще анкор!», я помню, как его там за это били. Да?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, нет.

К. ЛАРИНА – А «Риорита», вот последняя его работа?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, нет. «Риорита», последняя его работа – это было настолько острее нынешнего сценария, абсолютно не сравнить. Там просто лагерный вертухай сводит на нет, уничтожает целую семью. Это страшная была картина, очень страшная – про то, что было на войне. И как-то эта картина прошла, ее показали, и по телевизору показали.

К. ЛАРИНА – Но я помню, что прокаты тоже долго не давали. Мы по этому поводу разговаривали с Петром Ефимовичем тогда еще.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Ну, понимаете, прокат не давали еще потому, что это не коммерческое кино совершенно. Наш прокат – только Галустяну со Светлаковым.

К. ЛАРИНА – Да.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Вот мне на «Дожде» делал замечание… Я забыла его фамилию.

К. ЛАРИНА – Из экспертного совета? Атанесян?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Атанесян. Что: «Нужно самим добывать деньги, а не ждать, чтобы государство вас финансировало», – Атанесян мне заявил. Понимаете?

К. ЛАРИНА – А можно самим добывать деньги?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Невозможно. Вот почему я продала квартиру. Слава богу, квартира эта мне не нужна. Умер Петр Ефимович – она мне не нужна, эта квартира. Как еще я могу добыть деньги? Как, если я кинорежиссер и кинопродюсер? Я причем стараюсь добывать деньги: я делаю в промежутках документальное кино, пытаюсь найти какие-то заказы хотя бы на то, чтобы выжить. Но не на то, чтобы снять большое кино.

К. ЛАРИНА – Давайте мы сейчас остановимся на выпуск новостей, потом продолжим наш разговор. Напомню, у нас в студии Мира Тодоровская.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА – Возвращаемся в программу. Напомню, что сегодня в нашей студии Мира Тодоровская, продюсер и режиссер. И мы сегодня рассказываем вам драматичную историю, произошедшую на процедуре питчинга в Министерстве культуры, когда проект по сценарию Петра Тодоровского «Встреча на Эльбе» был зарублен, что называется, топором практически без всяких объяснений.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Да, да.

К. ЛАРИНА – Я просто хочу напомнить, что вот этот Андрей Назаров, член консультативного совета по фильмам военно-исторической тематики…

М. ТОДОРОВСКАЯ – Извинялся передо мной.

К. ЛАРИНА – Он извинялся, он сказал, что это его работа. Но вот я читаю здесь то, что написано на сайте министерства: «В обязанности эксперта по фильмам военно-исторической тематики входит после презентации любого проекта, затрагивающего исторические темы, озвучивать заключение своих коллег, которые тщательно изучили сценарий будущих картин на предмет соответствия историческим событиям».

Если фраза господина Назарова: «Этот фильм никогда не будет снят по этому сценарию!» – является заключением, то вы меня извините. То, что касается вообще всего этого жанра унизительного, унижающего художника и автора картин будущих, и вообще как все это у нас проходит, с таким каким-то совершенно хамским налетом… Меня поражает, что нет никакого действительно заключения подробного. Потому что мы с вами разговариваем, и ни вы, ни я, мы не можем понять, какие претензии конкретные.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Абсолютно, да.

К. ЛАРИНА – Напишите по пунктам.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Никаких, ничего. Более того, мне даже Тельнов, начальник главка, не позволил зайти в зал и сказать пару слов. Он сказал: «Брысь отсюда!» – буквально. Вы понимаете, Тодоровский закончил войну, когда ему было 20 лет. Он был награжден тремя орденами Отечественной войны, кроме еще массы орденов, медалей и всего. 20 лет ему было, когда закончилась война, понимаете. И он сохранил эти воспоминания и осуществил… Ну, он много снял фильмов о войне, вы знаете, всяких фильмов. И был фильм «Риорита», который был острее намного. Там был рассказ о таком лагерном надзирателе…

К. ЛАРИНА – Ну, мы про это говорили. Который семью уничтожил.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Уничтожил крестьянскую семью, об этом был фильм. И ничего, фильм был показан, и по телевидению, и все видели. И вдруг сейчас такие наступили времена. Я вообще предполагаю, что Мединский на ниточке висит, я уверена в том, что у него мало осталось времени.

К. ЛАРИНА – Мира Григорьевна, понимаете, в чем дело? Неизвестно… Ну, Мединский уйдет – придет другой Мединский. Вы же видите, что дело уже не в человеке, как мне кажется. Там выстроена какая-то чудовищная система, в которой ничто живое не растет, не прорастает. Даже посмотреть, какие фильмы поддерживаются. Ну, фильмы, которые нацелены на коммерческий успех (как мне кажется, может быть, я ошибаюсь). А то, что касается кино серьезного, авторского…

М. ТОДОРОВСКАЯ – С Галустяном и Светлаковым.

К. ЛАРИНА – …Здесь очень большие проблемы. Мне кажется, по идее, учитывая, господа чиновники, что у нас 2015 год – это год 70-летия Победы… Вы очень любите рассказывать про свой патриотизм. Мне кажется, что в такой ситуации, когда Тодоровская приносит вам…

М. ТОДОРОВСКАЯ – Я предлагаю фильм к юбилею окончания Второй мировой войны.

К. ЛАРИНА – Когда вы приносите такой сценарий, они должны сами к вам приходить и на блюдечке с золотой каемочкой приносить все деньги, оплачивать целиком, делать из этого государственный проект. А вот так, конечно, обращаться – я просто… Действительно, вот наши слушатели тоже пишут, они в шоке от того, что услышали от вас.

У меня к вам вопрос такой еще, связанный с какими-то планами вашими. Я очень хотела узнать, а есть ли еще какие-то незавершенные сценарии, которые среди творческого наследия Петра Ефимовича?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, вы знаете, в общем-то, у него была счастливая в кино судьба, и он все, что хотел, снял и все совершил. Он не успел снять только этот фильм, но очень хотел его снять. Он даже не думал, что он умрет. И это счастье, потому что он умер, не зная, что он умирает. Это было… Но он рассчитывал, что он снимет этот фильм, который будет последним в его жизни. Но не получилось. До этого все, что он хотел – как-то получалось так, что он снимал.

Понимаете, мы в ужасе… Вы можете себе представить, когда ты стоишь на сцене, рассказываешь о фильме, а вдруг встает мужичок и говорит: «Брысь отсюда! Вы никто и ничто, и знать мы не хотим»?

К. ЛАРИНА – А вот по поводу денег. Тут наши слушатели предлагают собрать деньги всем миром, что называется.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Я не против.

К. ЛАРИНА – Сегодня это очень популярный жанр. И я знаю, что… Я вас уверяю, что если вы объявите сбор денег, вам их соберут. Вот мы после передачи обсудим, как это сделать. Сегодня многие к этой возможности прибегают.

Кстати, вот тут вспоминают фильм «Берег». Вы рассказываете про любовь героя с немецкой девушкой. И вот Бондарев – по-моему, впервые, кстати, у него тоже была эта история затронута тоже в фильме «Берег». И был снят фильм Алова и Наумова, и играла там Наталья Белохвостикова.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Конечно.

К. ЛАРИНА – Если это…

М. ТОДОРОВСКАЯ – Не только режиссеры видные снимали на эту тему фильмы, но и Тодоровский снимал.

К. ЛАРИНА – А вообще сам факт существования такой военно-исторической экспертизы.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Откуда она взялась?

К. ЛАРИНА – Он, вам кажется, нужен?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Как сказать… Да нелепость это полная! Более того, этот мужичок, который встал и объявил, он мне потом сказал: «Мы сами не рады этому всему». Понимаете? Нет, я вообще даже понять не могу, откуда взялся Мединский.

К. ЛАРИНА – Ну, то, что касается господина Назарова, я вам скажу честно, мы пытались получить хоть какой-то комментарий. Вот он к вам подошел и сказал, что он не виноват, но надо все-таки отвечать за свои поступки. И мне странно, что он нигде никаких комментариев не дал.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Он сказал: «Мне за это заплатили».

К. ЛАРИНА – Ну, понятно. Но пусть об этом скажет вслух.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Он мне сказал: «Я уважаю вас, а вашего мужа просто обожаю. Но мне заплатили за то, чтобы я встал и это сказал».

К. ЛАРИНА – А расскажите, в принципе, все фильмы, которые снял Тодоровский, их путь был простой к экрану? Были какие-то претензии к сценариям, были какие-то цензурные правки за все время работы Петра Ефимовича?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Ксения, бывало всякое. И самое трудное было – конечно, собирать деньги, чем занималась я, и получать деньги. И Петр Ефимович был очень скромный человек, просто невероятно скромный. Он никуда не мог пойти, он не мог просить, настаивать.

Знаете, он мог работать в монтажной, и вдруг пришел Бондарчук, старый Бондарчук – ему что-то нужно исправить где-то. И приходит Бондарчук и Тодоровскому говорит: «Брысь из монтажной!» – пришел Бондарчук, ему что-то нужно сделать. И он уходил. Он терялся в таких случаях, понимаете. А сейчас вот Бондарчук со своим «Сталинградом», он же немыслимые деньги получил, а картина же плохая, это же видно.

К. ЛАРИНА – И Бондарчук другой, и Сталинград не тот, да.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Да что вы? Совсем не тот Сталинград! У Урсуляка в сериале есть в одной серии полсерии «Сталинграда». И это гораздо лучше, чем весь фильм Бондарчука.

К. ЛАРИНА – И, кстати, там нет никаких батальных сцен, никаких спецэффектов. Есть группа людей, этот дом… Мы говорим о фильме «Жизнь и судьба».

М. ТОДОРОВСКАЯ – Да, «Жизнь и судьба».

К. ЛАРИНА – Я тоже об этом вспомнила, что весь Сталинград – вот он здесь был.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Да, весь Сталинград был в сериале Урсуляка, потрясающем сериале. А тут Бондарчук снял. А сколько денег на рекламу ушло, сколько денег на то, чтобы в кинотеатре смотрели на это – это же немыслимо. Да я не завидую Бондарчуку, он хороший парень, пусть он будет здоров. Понимаете, в конце концов и мой сын нормально работает, и все у него получается. И пусть у Бондарчука так же будет.

Но почему моему мужу всегда было так трудно получить финансирование? И мне вместе с ним. Я была его продюсером. И почему сейчас я должна продавать квартиру, думать, как собирать деньги, уже умершего год назад режиссера? Причем не просто режиссера, лауреата всех возможных фестивалей: дважды Берлинского…

К. ЛАРИНА – Вы рассказывали, не повторяйтесь, да.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Да, не буду повторять.

К. ЛАРИНА – А то, что он говорит «товарищи». Я имею в виду, у вас же есть какой-то ближний круг, друзья, коллеги? Они вам что-нибудь советуют? Из кинематографического цеха. Или никто ничего не говорит?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Все перестали звонить.

К. ЛАРИНА – То есть каждый за себя, да?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Ну, как-то боятся, чтобы не коснулось. Не знаю… Почему бояться? Не знаю. Потому что совершенно явно, Мединский – человек временный. Поскольку как бы ни относились к Владимиру Владимировичу, но он человек умный, он его не продержит. И потом, я обращалась к Толстому, советнику по культуре, и он прочел сценарий и сказал: «Очень хороший сценарий. Дай бог вам успеха».

К. ЛАРИНА – А кто у вас там снимается, расскажите, в фильме, что за актеры?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Вы знаете, молодые актеры, все молодые. Тодоровскому было 20 лет. Я беру актеров не старше 24, потому что 20-летние совсем не могут. И замечательные мальчики пришли, и все они впервые будут сниматься. Четверо, четверка замечательных совершенно ребят. И актриса замечательная будет в одной из главных ролей. А немку будет играть немка. Там еще главная роль у немца, который сидит на дереве и хочет убить нашего героя. Немец – это главная роль. Там много у этого немца в картине вещей. Будет играть немец эту роль. Все будет так.

К. ЛАРИНА – Но вы уже запустились, начали уже работу?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Подготовительный период идет.

К. ЛАРИНА – И если сейчас не будет денег, вы все это останавливаете? Или будете работать?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Ну, продам еще дачу тогда.

К. ЛАРИНА – Ну, это несерьезно.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Я не могу остановиться. У меня все запущено уже, и все это в Польше, понимаете. И там не так все просто и не так все дешево. А здесь я делать не могу, потому что натура немецкая, которую я нашла в немецком старом городке Вроцлаве. Это Польша, но это немецкий городок. Не могу я остановиться, во-первых. А во-вторых…

К. ЛАРИНА – Да, я прошу прощения, мне нужно зачитать эту новость. Она не имеет к нам никакого отношения, но это важно для тех, кто следит за новостями, которые поступают из Абхазии. Молнию принес мне сейчас наш новостник вот до выпуска новостей в 2 часа, все подробности будут там: «Президент Абхазии Анкваб подписал документ о добровольной отставке». Это очень важная информация, поэтому следите за подробностями, они будут после 2 часов.

А я напомню, что у нас в студии Мира Григорьевна Тодоровская. Мы уже рассказали весь этот ужас. Давайте все-таки вспомним и Петра Ефимовича, что называется, как художника и как человека. Вот скажите мне, пожалуйста, вопрос компромисса, насколько он остро стоял перед вами как режиссером и продюсером, насколько вы готовы были идти на какие-то уступки в плане сценария, съемок? Или никогда?

М. ТОДОРОВСКАЯ – А мне никто и не предлагал.

К. ЛАРИНА – Никогда?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Мне никто не предлагал идти на какие-то уступки или что-то менять.

К. ЛАРИНА – Ну, вы имеете в виду сейчас.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Сейчас.

К. ЛАРИНА – Нет, а вот раньше? В работе над другими фильмами были такие моменты?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Над другими фильмами? В общем-то, нет.

К. ЛАРИНА – Нет?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет. Нет, бывали какие-то, наверное, моменты, когда я шла на какие-то уступки, но всегда старалась не переступить через себя, понимаете. И потом, я же работала в основном все-таки с Петром Ефимовичем и с его фильмами. И там уж тем более. Вот «Риорита» – это был очень острый сценарий, и я очень боялась, что не получится у нас. Но ничего, как-то все прошло.

К. ЛАРИНА – История с питчингом первая была такая нехорошая с проектом Александром Миндадзе. Вы, наверное, знаете, об этом, да?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Да, знаю. Я с ним говорила.

К. ЛАРИНА – Он тоже представлял свой фильм «Милый Ханс, дорогой Петр», по-моему, так он называется. И этот фильм точно так же был заморожен, не дали денег на него. Но в отличие от вашей ситуации, как я поняла, там был проведен какой-то разговор, там был какой-то диалог, когда то же самое это чертовое Историческое общество сказало: «Замените вот тут место действия, время действия», – и все. И как говорит тот же Мединский, которого вы упоминаете сегодня так часто, Мира Григорьевна: «Даже Миндадзе был нам благодарен за эти поправки».

М. ТОДОРОВСКАЯ – О-о-о! Что вы говорите? Что вы говорите? Прямо благодарен? А я вчера разговаривала с Миндадзе.

К. ЛАРИНА – Так?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Он сказал: «А куда мне было деться? Я пытался как-то так договориться, чтобы не терять главное, а идти на какие-то уступки по мелочи». А я не могу пойти ни на какие уступки. У меня настолько расписанный нормальный сценарий, там ничего не выбросишь. Ни на какие уступки. Значит, главная тема – наш герой влюбился в немку, которую арестовал.

К. ЛАРИНА – Да-да-да, вы сказали.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Ну, что мне теперь, значит, менять, как будто бы он не влюбился в немку, а сдал ее в СМЕРШ? Так, что ли?

К. ЛАРИНА – Тоже, кстати, интересная мысль. Хороший фильм бы получился.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Да. А коллега ему и говорит: «Ты ее сдай в СМЕРШ».

К. ЛАРИНА – А вот скажите, тогда у меня вот такой к вам вопрос. На ваш взгляд, все-таки если государство дает деньги на производство (в данном случае кино, фильма), оно имеет право вмешиваться в творческий процесс, оно должно каким-то образом следить за содержанием и высказывать свои какие-то пожелания? Потому что в данном случае, если государство дает деньги, оно получается главным продюсером этой конкретной работы.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Конечно.

К. ЛАРИНА – Вот скажите, есть такие права?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Вы знаете, но они должны иметь в этом случае очень грамотных, очень знающих и умелых редакторов, которые могут почитать, указать ошибки и предложить возможности уйти от этих ошибок. Этого же всего нет. Со мной вообще обошлись так, как будто бы, знаете, вытерли об меня ноги, как о мокрую тряпку.

К. ЛАРИНА – Но у вас же все равно художественный фильм. Это же не документальное исследование историческое.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Конечно.

К. ЛАРИНА – Насколько здесь вообще уместен разговор на тему: «А было это или не было этого»?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Вы понимаете, сценарий так построен, что там ничего не переделаешь, я не могу с ними идти ни на какой компромисс. Ничего там не переделаешь. То, что 20-летний мальчик влюбился в немку – ну, бывает такое в жизни, понимаете. То, за что они и отказываются от этого. И я не могу это убрать никак. Ничего такого там нет. Наши дружат с американцами, наши устраивают концерт для американцев, большой концерт.

К. ЛАРИНА – Может быть, это не вписывается в сегодняшнюю ситуацию?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, нет. Американцы устраивают нашим концерт.

К. ЛАРИНА – Сегодня американцы – наш стратегический противник и главный враг России.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, не это. Я вас уверяю, что не это. Нет, он прекрасно понимает, Мединский, они, что все равно американцы будут наши друзья, и не замахнешься на американцев, понимаете. А на немцев, даже не на немцев… Германия сейчас другая, понимаете.

К. ЛАРИНА – А советская армия, Красная армия в вашем фильме показана как армия освободителей? Там все нормально, там нет никаких подозрений?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, ничего нет.

К. ЛАРИНА – Может быть, вы каким-то образом умаляете вклад советской армии в победу над фашизмом?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, нет. Там просто вся история в том, что вот пришли на Эльбу, война закончилась – и какое счастье! И немцы…

К. ЛАРИНА – И дружба народов.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Уже немцы бегут. Пришли наши на Эльбу и американцы на Эльбу.

К. ЛАРИНА – А вот это…

М. ТОДОРОВСКАЯ – И стоят на двух берегах. И дружба, и любовь, и все.

К. ЛАРИНА – Мы помним, мы все смотрели фильм «Встреча на Эльбе», который заканчивается этой фразой. Помните: «Самое главное – дружба между Советским Союзом и Америкой». Кстати, это не случайная перекличка со старым фильмом?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет.

К. ЛАРИНА – Название.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Это такая очень относительная перекличка, потому что все в нашем сценарии заканчивается не очень хорошо. Потому что их всех собирают: «Погуляли – хватит». Они три или четыре месяца там пробыли, в этом Иерихоне. Главный герой в 20 лет стал комендантом города.

К. ЛАРИНА – Почувствовали воздух свободы.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Почувствовали дружбу с американцами, все это почувствовали. А потом в один день наступила осень, пошел дождь, снег (в картине у меня), и их грузят в теплушки – и nach Haus. Вот так вот скажем. И один из героев бежит, чтобы попрощаться с американкой Венди. Очень трогательный эпизод. Он переплывает Эльбу, чтобы сказать ей: «Прощай, дорогая, навсегда». И все.

К. ЛАРИНА – Скажите, пожалуйста… Вот мы до передачи как раз говорили с Мирой Григорьевной, что действительно год прошел, 14 мая был год, как не стало Петра Ефимовича.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Умер Петр Ефимович.

К. ЛАРИНА – Как вы этот год прожили?

М. ТОДОРОВСКАЯ – Мне трудно говорить. Во-первых, я похудела на 15 килограмм, стала тоненькой девочкой, как вы видите. Я была другой. Вот… И как бы весь этот год я стараюсь выжить.

К. ЛАРИНА – И для вас эта работа, кстати…

М. ТОДОРОВСКАЯ – Да, конечно, конечно.

К. ЛАРИНА – Возможности выжить. Вот это тоже. Слушайте, я просто поражаюсь людям. Ни черта не понимают! Ни черта…

М. ТОДОРОВСКАЯ – Потом, Ксения, вы же знаете, что я не только продюсер была у Петра Ефимовича, я и сама снимала кино.

К. ЛАРИНА – «Жена Сталина», замечательный фильм.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Получила премии и в Голливуде, и в Канаде за свой фильм. То есть я не то что просто при Тодоровском как бы была. У нас был союз такой, знаете… Я даже не знаю, как это объяснить. Ну, у нас не только любовь была, но и дружба, и все. И это я его в свое время уговорила снять «Интердевочку». Это же был такой скандал! А я после этого – член Шведской академии киноискусств. Вы знаете?

К. ЛАРИНА – Нет, я не знала этого.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Да. После того, как мы сделали «Интердевочку». При том, что тогда не было ни продюсеров, ничего. И если есть минута, я расскажу, как я пришла в Госкино с этой идеей.

Кунин, наш друг, написал книжку. Я взяла эту книжку, пошла в Госкино, написала уже синопсис (хотя еще не знала, что это такое). Пришла в Госкино. Они мне сказали: «Идите к Досталю». Я, значит, взяла это все, пришла к Досталю и говорю: «Вот есть такая история. Может быть очень коммерческое кино». Хотя тогда не было еще даже имя такого – «коммерческое кино». Досталь все это посмотрел и сказал: «Очень хорошо. А вы тут при чем?» – спросил он меня. Я так помолчала и сказала: «А я буду продюсером». И он сказал: «Вы хотите быть продюсером? Езжайте в Голливуд!» – сказал он мне.

После чего я все-таки стала продюсером шведской версии. У нас был двухсерийный фильм, а шведы сделали одну серию, и я была продюсером одной серии. Мы с Тодоровским на фильм-экспорт, чтобы не обращаться к Досталю, смонтировали одну серию для шведов. Таким образом я оказалась в Швеции как бы знаменитым человеком.

Но вообще, вы знаете, «Интердевочка» – это был такой фокус мой, мною проделанный фокус. Я нашла шведские деньги даже на картину – тогда я стала продюсером. И это была очень удачная картина, она пользовалась большим успехом.

К. ЛАРИНА – Это было событие, что вы.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Было событие.

К. ЛАРИНА – Событие поворотное для кино, для нас.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Я себе представляю, что было бы, если бы в то время Мединский был бы министром.

К. ЛАРИНА – Ах… Ну, Мира Григорьевна, мы должны уже заканчивать.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Да.

К. ЛАРИНА – Тем более уж про «Интердевочку» заговорили. И мы завершим нашу сегодняшнюю встречу музыкой из этого фильма, опять же в исполнении Петра Ефимовича Тодоровского.

Дорогие друзья, все кто прислали свои пожелания на диски – вам позвонят, и вы получите свои подарки. Я прошу прощения за то, что у нас такой получился разговор очень эмоционально затратный, и я вижу, как Мира Григорьевна нервничает. Это история какая-то душераздирающая. Я очень надеюсь, что после сегодняшнего нашего эфира у наших чиновников все-таки в голове что-то щелкнет, и они поймут, что они делают. Они не просто кино запрещают, они убивают человека: одного человека второй раз убивают, которого уже нет на свете, а второго – еще живого. Вот это вы понимаете или нет, Владимир Ростиславович Мединский? Обращаюсь я к вам напрямую.

Спасибо вам, Мира Григорьевна. Я надеюсь, что все будет в порядке, и кино обязательно снимете.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Спасибо.

К. ЛАРИНА – Обязательно снимете. И мы еще на премьере погуляем, да.

М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, конечно, я сниму. О чем речь?

МУЗЫКАЛЬНАЯ КОМПОЗИЦИЯ ИЗ ФИЛЬМА «ИНТЕРДЕВОЧКА» В ИСПОЛНЕНИИ П. Е. ТОДОРОВСКОГО.