Александр Митта - Дифирамб - 2014-03-09
К. ЛАРИНА – 13 часов 15 минут, начинаем нашу передачу. Здравствуйте. Еще раз здороваюсь я – ведущая программы Ксения Ларина. Сегодня в гостях у нас замечательный режиссер, классик (не побоюсь этого слова) отечественной кинематографии – Александр Наумович Митта. Здравствуйте, Александр Наумович.
А. МИТТА – Здравствуйте.
К. ЛАРИНА – В последний раз, когда мы встречались, мы говорили о картине, которую вы тогда снимали, она была в разгар работы. А сегодня мы уже, тьфу-тьфу-тьфу, можем говорить о грядущей премьере фильма "Шагал и Малевич".
А. МИТТА – Нет, просто "Шагал – Малевич".
К. ЛАРИНА – "Шагал – Малевич".
А. МИТТА – Да.
К. ЛАРИНА – Фильм, над которым в последнее время работал Александр Наумович Митта, вот сейчас он выйдет в прокат, совсем скоро, и вы сможете оценить эту работу. Ну, давайте прямо с этого и начнем.
А. МИТТА – Да.
К. ЛАРИНА – Во-первых, а сколько вы снимали-то ее?
А. МИТТА – Ну, я снимал ее сколько положено. Готовил долго, а снимал два месяца с небольшим, потом монтировал все как бы по плану. У этой картины было поразительное везение – в том, что такая странная и, в общем, совсем не коммерческая идея получила финансирование, частное финансирование. То есть, например…
К. ЛАРИНА – То есть это не государственные деньги?
А. МИТТА – Нет. Ну, например, на 80-85% – это частные деньги, а примерно 15% – государственные деньги, вот. Их было получить труднее, но все равно как бы получили и рад. 3 апреля стартует картина. Ну, у нее будет, конечно, прокат, я думаю, небольшой. Он не может быть большим, потому что это культурный проект, это картина, которая в лучшем случае рассчитывает стать культурным событием. Потому что, ну, как бы сказать? Вот хоккеисты у нас уже стали национальными героями, а художники – еще нет. А вот прошла олимпиада, и оказалось, что всему миру Россию можно показать через Малевича, героя нашей картины. Там целый эпизод про то, как эстетика Малевича…
К. ЛАРИНА – Вы говорите про открытие олимпиады.
А. МИТТА – Про открытие, да.
К. ЛАРИНА – Вы знаете, я когда смотрела это открытие, я тоже вспомнила про вас.
А. МИТТА – Да.
К. ЛАРИНА – Думаю, вот сейчас Митта смотрит, вот он сейчас думает: "Это моя победа".
А. МИТТА – Ну, этого мало. А на закрытии был Шагал, мир Шагала. Потому что весь мир воспринимает Россию глазами Шагала, сердцем Шагала, вкусом Шагала, невероятным талантом Марка Шагала. Он – русский художник для всего мира. К сожалению, в России в этом смысле отстает от Малевича, великого художника, который практически означал, ну, новую эру в развитии искусства. Первый художник, который сделал, так сказать, абстрактное искусство, дал слово абстрактному искусству и создал первую систему абстрактного искусства, супрематизм. Это известно всему миру. Тысячи художников развивают его идею. В России он как анекдотическая фигура: "Ха-ха-ха!"
К. ЛАРИНА – "Черный квадрат".
А. МИТТА – "Черный квадрат"? Мой трехлетний сын рисует лучше". Понимаете? А то, что идея концептуального искусства, она рождена была в голове Шагала и Малевича и сегодня распространяется по миру как одна из основных стилеобразующих идей искусства XX века и XXI века… И когда говоришь кому-нибудь: "Что вы снимаете?" – "А мы про художников. Про Шагала". – "Да, как интересно". – "Ну и про Малевича". – "Да?!" Вот это удивительное, так сказать, любопытство всего мира к нашим гениям и нашему равнодушию к ним – мне хотелось хотя бы прорвать, разорвать этот занавес между людьми и национальными героями, настоящими героями русского народа.
К. ЛАРИНА – А чем вы объясняете такое достаточно равнодушное отношение к таким героям?
А. МИТТА – А кто это сказал: "Мы ленивы и нелюбопытны"? Это, к сожалению…
К. ЛАРИНА – Ну, это одна сторона, да. Есть, наверное, что-то еще.
А. МИТТА – Нет, я не вижу никого, кто бы мешал этому. Просто наша лень, наше нелюбопытство. И если я смогу хоть немножечко, так сказать, приблизить людей (особенно молодежь мне хочется), чтобы они как бы почувствовали, что это их национальная гордость, это человек, который заставляет, помогает русскому народу гордиться собой… И там, в этой картине, большая часть этого фильма, она посвящена взаимоотношению Шагала и Малевича и молодежи. Вот это то, что делает их по-настоящему интересными. Я надеюсь, на настоящее…
К. ЛАРИНА – Кто композитор у вас? Не на мобильном телефоне.
А. МИТТА – Отключил. Композитор – Айги Алексей. Прекрасный композитор! Знаете, мне всю жизнь везло с композиторами. У меня пять картин с Альфредом Шнитке, картина с Вениамином Баснером.
К. ЛАРИНА – Чайковский еще. Борис Чайковский.
А. МИТТА – Картина с Борей Чайковским. Это были невероятные совершенно! И Десятников делал последнюю работу (это при советской власти) "Затерянный в Сибири". И сейчас оказаться в контакте с Айги – это было снова счастье.
Вообще, вы знаете, чем российский кинематограф богат – это талантами. Вот на уровне производства. Вот такую команду, которую мне сейчас собрала… Я работал с компанией "Мармот", ее руководитель Валера Тодоровский, и там, естественно, интеллигентные и серьезные люди. Ну, просто все высшего класса! Я думал: "Господи, если бы в старое время у меня были такие люди в работе, я бы вдвое больше картин снял, наверное". Все профессионалы, все хваткие и четко понимают, что такое время, взаимодействие. Ну, все они. Начну перечислять – не остановлюсь.
К. ЛАРИНА – А художники? У вас же все-таки два художника, и должен был художник у картины этой не хуже Шагала и Малевича.
А. МИТТА – Хороший. Я вам скажу. Вы знаете, все-таки у нас было денег, так сказать, не так мало, как у дебютантов, но все-таки маловато, вот. И для того чтобы сделать, весь город закрыть картинами Шагала…
К. ЛАРИНА – Вы где снимали? В Витебске?
А. МИТТА – В Витебске, да. Вот идея была – показать, как скучный город превращается в город-праздник, город Шагала. Для этого надо было много картин просто написать. А потом – как этот город Шагала превращается в город Малевича. И никаких денег бы не хватило, если бы за каждую картину брали какие-то деньги.
Просто витебские художники под руководством Эдика Галкина (это наш художник, Эдуард Галкин), они нарисовали несчетное количество картин Шагала, а потом несчетное количество картин Малевича. При том, что по договору с компанией, которая развивает Шагала (наследники Шагала), мы за каждую картину Шагала должны были очень большие деньги платить. Не хочу я такие суммы…
Поэтому 12 картин у нас были разрешенные, а потом мы как бы рисовали картины по мотивам Шагала, по мотивам эскизов. Ну, как? Эскиз маленький Шагала, ну, размером в ладонь, а Галкин рисует по ней, так сказать, картину величиной в четыре этажа и закрывает город. И вот по всем таким маленьким эскизам, которые мы могли бы, так сказать, ну, как бы не платить, потому что денег тогда на это не было, мы все-таки закрыли весь город. И это получилось.
И вот эта идея – как художник преобразует нашу жизнь, как важен нам художник, как он украшает нашу жизнь, как он иллюминирует идеи жизни – по-моему, это серьезная часть нашей жизни.
К. ЛАРИНА – Ну, понимаете, к вопросу о ценности личности, в данном случае о ценности художников такого масштаба, как Малевич и Шагал. У нас вообще очень сложные отношения (традиционно, наверное) нашего общества с современным искусством, поскольку вы это помните, как никто, начиная с 60-х годов, когда хрущевская знаменитая история была в Манеже. Ну и сегодня мы тоже это видим – отношение к современному искусству, мягко говоря, настороженное. А, бывает, и просто погромы настоящие устраивают выставок, которые так или иначе говорят о каких-то вещах актуальных. Чем вы это объясняете? Неужели только ленью и нелюбопытством? Наверное, чем-то еще.
А. МИТТА – Нет. Вы знаете, во-первых, все-таки искусство держится на конкретных коллекционерах. Кто оставил Россию в ощущении, что это культурная страна? Третьяков, который сделал Третьяковскую галерею, Щукин, Мамонтов. Ну, кто там? Там еще, так сказать, три-четыре коллекционера, которые ездили в Париж, отбирали там у этих художников за три копейки картины, когда они были никем еще не признаны, только их вкус позволял им собирать эти картины. И в России оказались прекрасные коллекции современного искусства.
Сейчас новое поколение богатых людей, у них другие заботы есть. Все-таки все эти богачи, они были не первого поколения, а второго или третьего, у них была возможность вырасти культурными людьми и таким образом проявить…
К. ЛАРИНА – То есть вкус воспитывается именно коллекционерами, прежде всего?
А. МИТТА – Я думаю…
К. ЛАРИНА – Людьми, которые могут предвосхитить, видеть вперед – что именно этот художник зазвучит через какое-то время.
А. МИТТА – Ну, вы знаете, не так просто, потому что в России сейчас директора музеев всех – и Эрмитажа, и Пушкинского музея, и Русского – это все культурные люди. Есть большая, как бы сказать, элита искусствоведов, которые очень хорошо понимают ценность каждого. Таким людям, которые не стоят своего места, очень трудно попасть туда или удержаться. Это очень культурные люди. Не хочу называть фамилии, это не мое дело.
К. ЛАРИНА – Ну а массовая аудитория, она насколько открытая?
А. МИТТА – А массовая аудитория никогда не была большим потребителем нового искусства. Она является потребителем итогов. Вот у Малевича весь мир оказался потребителем его искусства. Почему? Потому что он сверг с пьедестала греческие все эти капители, каннелюры и сказал: "Главное сегодня – это архитектоны", – то есть как здание само выстраивается.
Немцы со своим продуктивным мышлением, они из этого сделали конструктивизм. А Малевич говорил: "Нет, ребята, у меня никаких таких нет идей за пределами искусства". И оказалось, что идеи искусства Малевича в основе всей современной архитектуры. И каждый архитектор современный – для него Малевич, как святой.
А дизайн – то же самое. Простые, ясные цвета, четкие. Они не расцвеченные какими-то полутонами, а просто жесткие, нормальные. Они стали основой сперва фарфора, а потом вошли в дизайн. Поэтому в дизайне, в архитектуре и в живописи Малевич просто значит очень много в развитии.
Не для того чтобы ему следовать (его можно и покритиковать), просто надо знать об этом. И, честно говоря, имеем основания этим гордиться, потому что это тоже наши национальные герои, и у них была серьезная трагическая жизнь. И там были поразительные люди.
Вы знаете, вот когда разбирался в эпохе, я обнаружил женщин, которых называют "амазонки авангарда". Вы знаете, это пять прекрасных, молодых, красивых, талантливых, нормальных, влюбленных в классных мужиков, замужем за поэтами и художниками – это Ольга Розанова, Варвара Степанова, Любовь Попова, Людмила Экстер, Надежда Удальцова. Весь мир об этом знает, американцы сделали выставку "Амазонки авангарда" в Москве.
К. ЛАРИНА – У нас тоже была выставка. Это американцы делали?
А. МИТТА – Это американцы сделали. А мы еще только-только собираем.
К. ЛАРИНА – Ну, их же всех разогнали, там почти все уехали же из них.
А. МИТТА – Нет-нет-нет, ничего подобного, они нормально… Вот мы мало об этом очень знаем.
К. ЛАРИНА – Нет, я имею в виду самих "амазонок". Сколько там вы назвали – они все остались в Союзе, да?
А. МИТТА – Они все здесь были. Там уехала, так сказать, Александра Экстер.
К. ЛАРИНА – Экстер, да.
А. МИТТА – Она уехала, она была из богатой семьи, и она хорошо работала. Но если учесть, что еще и кроме того были хорошие русские художники, то русские художники в начале XX века – это что-то, исключительное явление.
И вот я сижу, разминаю идею – можно ли из этого сделать хороший сценарий и фильм? Потому что, вы знаете, есть драматическая ситуация: когда вы делаете biopic (то есть такой, как бы сказать, биографический фильм), то вы должны придерживаться фактов. А факты никак не хотят уложиться в миф. А кино когда вы снимаете – вы должны сделать миф. Вы должны зрителя заволновать, напрячь, чтобы он волновался – и по классической древнегреческой схеме к концу был накануне катарсиса, то есть очищения.
К. ЛАРИНА – То есть сочетания правды и вымысла – это как?
А. МИТТА – Это невероятно трудно, потому что преодолеть это очень трудно. И, как правило, biopic всегда такие культурные, но малоуспешные фильмы.
К. ЛАРИНА – Но сегодня очень популярен этот жанр.
А. МИТТА – Он очень…
К. ЛАРИНА – Посмотрите, в Голливуде сплошные biopic снимают.
А. МИТТА – Он востребован.
К. ЛАРИНА – Да.
А. МИТТА – Потому что кино становится все более и более документальным, оно требует документа. Поэтому вот разговор о национальных героях России – это серьезная работа и серьезное занятие. И не только спортсмены, и не только военные, генералы и маршалы, но и художники входят…
К. ЛАРИНА – Ну, подождите. Вот эту тему вы затронули. Здесь же все равно выдумывать-то надо что-то.
А. МИТТА – Вот сижу, выдумываю.
К. ЛАРИНА – Надо же остроту сюжета-то выдумывать.
А. МИТТА – Когда есть пять женщин – значит, есть пять романов, и у них есть трагические смерти. И, кроме того, просто когда пять красивых женщин – это само по себе так светло и так радостно, что думать об этом до вечера приятно.
К. ЛАРИНА – Ну, подождите. Вот у Шагала и у Малевича, у них же всех (или, может быть, я ошибаюсь, вы знаете про это больше) есть же наследники, есть родственники. Мы знаем, как у нас бывает: снимешь фильм про кого-нибудь – а тебе в ответку судебный иск.
А. МИТТА – Да.
К. ЛАРИНА – "А все не так было. А все неправда было".
А. МИТТА – Вы знаете, с Фондом Шагала мы согласовывали каждый шаг буквально просто. Они читали сценарий, они одобряли сценарий, они определили, какие картины, так сказать, можно показывать, а какие нет, и как можно, и как нет. Мы нашли способ обойти это. То есть стали делать картины по мотивам Шагала на основании его эскизов. Но утвердили эту идею – то же самое.
А с Малевичем проще. За счет того, что мы раздолбаи, у нас нет убедительного Фонда Малевича. У нас есть люди, воодушевленные идеей сохранения памяти Малевича в Немчиновке, где он прожил последние годы и умер, и похоронен. Там эти очень такие чистые люди, которые хотят вернуть Малевича России, есть, но у них особых прав нет. Я с ними согласовываю, но я так понимаю, что они довольны – ну и слава богу.
К. ЛАРИНА – Александр Митта в нашей студии. Мы сейчас сделаем перерыв на новости, потом возвращаемся в программу.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА – Возвращаемся в программу. Напомню, что сегодня в нашей студии режиссер Александр Наумович Митта. Мы говорим о новой работе режиссера – фильм "Шагал – Малевич", который с 3 апреля будет в прокате, в России, в Москве вы можете эту картину посмотреть.
Мы говорим про художников, мы говорим про ген творчества, про эту высокую болезнь, как называл ее Пастернак, но забываем о том, что время действия картины – это 1919 год.
А. МИТТА – Да, 1918-1919-й.
К. ЛАРИНА – Это же эпоха-то не слишком веселая в истории нашей страны.
А. МИТТА – Нет, драматичная.
К. ЛАРИНА – Как это сочетается в вашем фильме?
А. МИТТА – Ну, там стреляют, там вокруг убивают. И один из персонажей картины (который, кстати, играет большую роль для того, чтобы зрительский потенциал, так сказать, вырастал) комиссар Наум, влюбленный в жену Шагала Беллу, про которую было точно по документам известно, что это была такая нежная пара, и ни о какой измене там и речи быть не могло совершенно, даже в доли. И он – такой безумный влюбленный, который понимает, что он может ее получить, только если он расстреляет Шагала. И пытается этого добиться, она может его защитить. И на эту роль очень хорошая молодая актриса дебютировала – Кристина Шнайдерман.
И вообще там полкартины дебютанты, потому что очень большая тема, которая связывает Шагала и Малевича с молодежью – это как они относились к молодежи. То есть Шагал пестовал этих людей, ребят, он выращивал в них, так сказать, оригинальных художников, помогал избавиться от комплексов, решать проблемы.
А Малевич просто собирал армию, с которой он собирался завоевать весь мир: "Верь в меня, следуй за мной – и все будет в порядке". Эти ребята, к сожалению, уходят к Малевичу, и происходят там разные перевороты.
То есть мы хотели сделать картину интересной для молодежи – тем, что показывали этих художников, как они связаны.
К. ЛАРИНА – Но время все равно присутствует? Эпоха присутствует?
А. МИТТА – Да, конечно.
К. ЛАРИНА – И ваш взгляд на это время, он изменился со времен фильма "Гори, гори, моя звезда"?
А. МИТТА – О! Вы попали в хорошее место. Когда я 45 лет назад снимал фильм "Гори, гори, моя звезда", в это время Шагала… Нельзя было даже имя его упоминать, потому что он нарисовал картину, где Ленин стоял на одной руке вверх ногами и держал в руке знамя революционное, а вокруг толпы бушевали. Он был запрещенный. Поэтому как бы был образ Шагала, там его играл Олег Ефремов…
К. ЛАРИНА – Немой художник.
А. МИТТА – Такой молчаливый, так сказать, художник. Сделали его на всякий случай молчаливым. Его трагическая история. Но я всегда мечтал, когда наконец можно будет снять фильм про Шагала. Пока он был, это было сложно. А через 45 лет такая возможность оказалась. Это чудо, вы знаете, просто. Мне удалось получить финансирование на эту картину, и она так пролетела. Честно, очень хорошо была профинансирована картина, вот.
И хорошие артисты. Леня Бичевин играет Шагала, Толя Белый, Анатолий Белый играет Малевича. И молодой парень, молодой актер Семен Шкаликов – просто класс! – играет…
К. ЛАРИНА – Правда. Это актер театра "Ленком" и сын гениальнейшего Сережи Шкаликова.
А. МИТТА – К сожалению, рано ушел.
К. ЛАРИНА – Замечательного актера, который рано очень ушел из жизни.
А. МИТТА – Да, да.
К. ЛАРИНА – Маша Слоним, мама Семы Шкаликова, наверняка нас сейчас слушает, поэтому ей будет приятно, что вы о нем сейчас сказали.
А. МИТТА – Ну, я думаю, всем остальным будет очень приятно увидеть эту пару, драматическую очень пару – Семен Шкаликов и Кристина Шнайдерман – которые в конце превращают картину в мелодраму.
Вы знаете, когда вот работаешь с таким жанром как biopic, ты должен крутиться в разных жанрах: чтобы у тебя была и комедия, и драма, и фэнтези должно быть, потому что фантазия этих художников, она должна на экране присутствовать. Но все равно к концу внимание зрителей надо напрягать, чтобы они волновались, некоторые даже плачут у нас, чувствительные девушки – и тогда мелодрама вступает в свою силу. И вот тут Кристина Шнайдерман и Семен Шкаликов, они, по-моему, классно разыгрывают это и выводят картину в финал. Так что все там, вроде как концы с концами сходятся.
К. ЛАРИНА – Вот почему я "Гори, гори, моя звезда" вспомнила. Не только потому, что время похожее – там время гражданской войны, здесь у вас тоже 1919 год.
А. МИТТА – Да.
К. ЛАРИНА – Но и там тоже разговор в этом страшном, странном взаимоотношении, нюансах, взаимоотношении искусства и политики, искусства и времени. Вот эта попытка оторваться от земли в буквальном смысле этого слова и проповедовать чистое искусство – она все-таки не получилась. Все равно у вас там финал открытый, но мы-то понимали, что его убивают.
А. МИТТА – А там убивают.
К. ЛАРИНА – Да, да, да.
А. МИТТА – Его убивает девочка, идет дальше. Но что говорить о том, что было 45 лет назад? Сегодня зритель ждет другого. Сегодня у нас на экраны выходит картина, а вокруг нее девять классных американских картин, каждая по 100 миллионов, и по 100 миллионов на раскрутку.
К. ЛАРИНА – Можем конкурировать?
А. МИТТА – Нет, не можем и не должны. Мы должны иметь свой сегмент, рассказывать о том, о чем никто другой, кроме нас, не расскажет – вот о наших героях национальных, о наших людях, которыми мы можем гордиться. Я думаю, всегда найдем людей, которые хотят посмотреть это. А потом зайдут в соседний зал и будут, так сказать, смотреть на восхитительные американские боевики. Я тоже их люблю, я тоже их смотрю.
К. ЛАРИНА – А сегодня, как вам кажется, востребована вот человеческая история, да, для сегодняшней публики? Ведь посмотрите, в кино-то у нас в основном-то ходят подростки. Залы-то кто у нас заполняет?
А. МИТТА – Нет, это неправда. Вы знаете, это неправда.
К. ЛАРИНА – Или уже взрослый человек тоже там появился?
А. МИТТА – Нет, если грамотно сделана кампания прокатная, то люди и 30, и 40 лет тоже идут в кино, много раз это было, если им что-то показать интересное. Просто надо понимать, что ресурс, так сказать, небольшой, время до тех пор, пока тебя рано или не поздно не своруют в Интернет, не посадят, ограничено. Но кто посмотрит – тот посмотрим. Ну, что делать? Это реальность, с ней мы живем. Счастье, что как вот для русской живописи были люди, которые могли вкладывать деньги в это искусство, не зарабатывая на нем немедленно никаких денег, так и все-таки в российском кино еще есть, так сказать, люди, которые готовы культурному проекту дать…
К. ЛАРИНА – Вот если бы вы были… Такую премьеру такого фильма, конечно, надо обставлять, не просто так показать. Это надо, чтобы человек входил в этот мир – мир этих художников. Вот как вы Витебск обустроили картинами Шагала и Малевича, так хорошо бы, чтобы у нас и премьера была так обставлена, чтобы мы чувствовали внутри этого мира.
А. МИТТА – Ой, много чего хорошего! Я себя чувствую хорошо тем, что эта картина закончена. И теперь она будет… Я думаю, у нее, может быть, скромный прокат, но она долго будет интересовать разных людей, ее долго можно будет посмотреть, нажав на кнопочку где-то в компьютере, не в таком красивом виде, как на экране. Потому что мы каждый кадр раскрашивали. Ну, я говорю "мы". Это был оператор Сергей Мачильский – это один из лучших российских операторов.
К. ЛАРИНА – Да.
А. МИТТА – И вот он просто каждый кадр как бы раскладывал, так сказать, по цветам Шагала, по колоритам Шагала, по атмосфере Шагала. И это то удовольствие, которое можно испытать только в кинозале. Ну, кто-то получит, а кто-то будет смотреть адаптированное изложение этой идеи.
К. ЛАРИНА – У вас первый случай, когда у вас реальные исторические личности в фильме действуют? Вот за всю вашу фильмографию.
А. МИТТА – Ой, вы меня озадачили.
К. ЛАРИНА – Я что-то так задала такой вопрос – и сама стала думать. А! Ну, наверное, нет. Можно назвать, как этот… Царь Петр…
А. МИТТА – "Арап Петра Великого".
К. ЛАРИНА – "Арап Петра Великого".
А. МИТТА – Да. Царь, да.
К. ЛАРИНА – Ну, там, скорее, все-таки такой комикс.
А. МИТТА – Там с самого начала идея мифа, идея придуманной истории, вымышленной.
К. ЛАРИНА – И они так и играют – людей придуманных.
А. МИТТА – Да. Она была, так сказать, заявлена с самого начала, но там тоже был неплохой…
К. ЛАРИНА – Я почему этот вопрос задала? Простите. А как с актерами работать? Для них же тоже важно понимать, они же не абстрактных людей играют, а конкретных. Какая-то работа была? Успевали ли они прочувствовать характеры этих людей?
А. МИТТА – Я думаю, что Анатолий Белый, он играет просто по часовому графику в жизни своей: с 8 до 12 – в одной картине, с 12:30 – в следующей, с 16 до 21…
К. ЛАРИНА – Ну, профессионал.
А. МИТТА – Шесть часов на сон – и снова. Он в пяти картинах одновременно, и всюду хорош, и всюду разный, вы знаете. И мировые звезды так и играют, они снимаются одновременно в пяти-шести каких-то больших суперпроектах.
К. ЛАРИНА – Ну, какие-нибудь книжки хоть прочитали они – про Малевича и про Шагала?
А. МИТТА – Да, они читали книжки, и я им читал книжки, я им рассказывал, пудрил им мозги все время. Но я доволен, вы знаете. Хорошие артисты, хороший ансамбль, и у меня к ним нет никаких претензий. А молодежью я просто очень доволен.
У меня на этот счет есть критерии жесткие, потому что восемь лет вначале я снимал фильмы про детей, и все свои награды я собрал именно с детских ролей, начиная от Леночки Прокловой и "Золотого льва" в Венеции. Это все были детские картины. Поэтому мне с ними просто уютно, очень хорошо. И в этой картине я подтвердил, что я еще рук не потерял.
К. ЛАРИНА – У вас школа же своя сценарная, да?
А. МИТТА – Ну, она такая виртуальная. Это мы просто собираем. Времени нет, но собираем народ для того, чтобы прочитать какой-то курс.
К. ЛАРИНА – А вы читаете их сценарии-то?
А. МИТТА – Ну, больше, так сказать, замыслы.
К. ЛАРИНА – Про что сейчас люди хотят снимать кино? Про что они сочиняют истории?
А. МИТТА – Они хотят снимать про то… Они трезвые ребята, как правило, они хотят снимать про то, что может получить финансирование, вот.
К. ЛАРИНА – Патриотическое кино?
А. МИТТА – Ну, любое, вы знаете, которое может выразить их и связать их со зрителями. Я держусь довольно жестко только таких структурных основ: как выстроить идею так, чтобы она могла заинтересовать зрителя и подтащить его к кульминации, чтобы он не скучал, а наоборот, все время усиливал свой интерес к картине. Вот это узкое дело.
Вы знаете, когда у меня учатся дети, даже не дети, а внуки, люди в возрасте моих внуков, что я им буду говорить: "Ах, мне нравится. Ах, мне не нравится"? Я говорю: "Вот есть идеи, которым тысяча лет, эти ребята еще не умерли. Давайте попробуем их реализовать".
Е. КАМБУРОВА – Ну, это что? Какие-то мелодрамы? Это что, история отношений?
А. МИТТА – Самое разное все. Есть и драмы, и боевики, и комедии. Вот сейчас следующий ближайший будет семинар про романтическую комедию, очень такой успешный сейчас жанр. А потом – короткий семинар просто про структуру, которая должна лежать в основе любого фильма. Потому что у нас есть ответственность и перед артистами, которые работают, и перед зрителями, которые нас смотрят – как соединить воедино. Ну, это только структура.
Я в Германии как бы работал, образовал эту школу и десять лет там преподавал, пока команда не сменилась. Там это было очень успешно. Там эти студенты получали премии: "Оскара" студенческого два раза получили и одного настоящего, короткометражного. И ни одна школа в мире не имела таких успехов.
Но в России, вы знаете, такой структурный подход не популярен. Больше популярно традиционное, такое монологическое образование, когда мастер ведет ученика и говорит: "Это хорошо. А это плохо. А это, мне кажется, то. А это, мне кажется, се". Я так не понимаю.
К. ЛАРИНА – А существует, на ваш взгляд, дефицит сценарных идей, вот по вашим наблюдениям?
А. МИТТА – Ой, всегда существует.
К. ЛАРИНА – Потому что многие жалуются: "Вот со сценариями беда сегодня".
А. МИТТА – Да. Со сценариями всегда была беда, всю жизнь, с первого дня начала кино, так сказать, 100 лет. И будет всегда беда, потому что нужны новые идеи. Ведь всегда человек, который тратит профессиональные деньги на кино, он хочет получить то, что было успешно в прошлом году, а сегодня чтобы тоже гарантировало ему… А это, как правило, никогда не получается (или очень редко получается). Ну, когда делают сиквелы, сейчас такие жанры есть. Но этого мало. А когда ты делаешь что-то новое, совсем новое, то это даже профессионалы не принимают.
Я вспоминаю, что было, когда сняли прекрасную в Голливуде картину "Китайский квартал". Глава студии встал и сказал: "Ну и как, вам нравится это кошачье дерьмо?" На следующий день картина взлетела, так сказать, просто успехом. Вы можете представить себе, что Коппола снимал…
К. ЛАРИНА – "Крестный отец"?
А. МИТТА – "Крестный отец". Ее собирались закрывать, она не имела никакого успеха, она до конца дополза – а потом опять взорвалась успехом. А уж не говорим – "Беспечный ездок". Это вообще была картина молодых новичков, и она собрала какие-то немыслимые деньги. А ее закрывали.
Ну, у нас ведь было то же самое. Ведь какая самая любимая картина без вариантов в России? "Бело солнце пустыни". Четко совершенно, да? Эту картину на моих глазах два раза закрывали, а потом она выползала. Один раз с помощью…
К. ЛАРИНА – Закрывали по каким причинам?
А. МИТТА – По разным. "Потому что не получается, потому что это барахло".
К. ЛАРИНА – Не по политике?
А. МИТТА – Нет-нет-нет. А там нет никакой политики. "Нечего деньги тратить". Когда ты делаешь что-то непохожее на то, что имело успех до тебя – всегда это не нравится, всегда это вызывает тревогу. Ну, я к этому привык.
К. ЛАРИНА – А как "Экипаж" ваш? Сразу было понятно, что это…
А. МИТТА – Нет, а "Экипаж" выпустили вообще без рекламы.
К. ЛАРИНА – Первый фильм-катастрофа.
А. МИТТА – Нет. Никто об этом не думал. Просто этот прокат был без денег, в четвертом квартале, и им надо было заткнуть какую-то финансовую дыру. А картина планировалась где-то зимой, к весне поближе. Они взяли и выкинули на экран вообще без рекламы – не то, что без плохой, с маленькой, а просто вслепую. И три дня картина была в пустом зале.
К. ЛАРИНА – Да вы что?
А. МИТТА – Да-да. Ну, в центре Москвы на Пушкинской площади это было. Пустые совершенно залы. Занят большой зал, сидят несколько – ну, провалился, что делать. И, значит, субботу-воскресенье переждал, в понедельник пошел ругаться и говорю: "Что такое? Вот старались, делали картину, вы не рекламируете". А там сидел такой мужичок смешной, так мне говорит: "Да-да-да! Да-да-да! Вы правы, вы правы!" Я: "Что ты мне говоришь, что "вы правы"? Пойдем, посмотрим – и ты увидишь. Не смейся надо мной". А он говорит: "Пойдемте. Пойдемте".
Сели в машину, доехали. И я ничего не могу понять: вокруг кинотеатра шесть рядов, стоит огромная толпа народу. Ну, не толпа, а очередь. Там в три ряда, я перепутал. Я говорю: "Куда вы пойдете в кино?" Они говорят: "На 6-часовой сеанс", – это днем было. Это сарафанное радио все разнесло.
Такой судьбы, конечно, для "Шагала – Малевича" я не жду совершенно, но бывают неожиданности. По-моему, они всегда происходят. Рано или поздно картина своего зрителя находит.
К. ЛАРИНА – Ну, у вас все картины своего зрителя нашли. Вообще вы в этом смысле, конечно (сейчас бы так можно было сказать) коммерчески успешный режиссер.
А. МИТТА – Я был 15 лет в топе, в десятке самых успешных картин. Это много. Но если учесть, что мотор-то я включил уже 54 года, это не все.
К. ЛАРИНА – Ужас!
А. МИТТА – Нет, у меня и потом, в новое время, была хорошая картина, сериальная.
К. ЛАРИНА – "Государственная граница"? Прекрасный фильм.
А. МИТТА – Просто "Граница". "Граница. Таежный роман".
К. ЛАРИНА – Да, "Граница. Таежный роман".
А. МИТТА – Тоже она…
К. ЛАРИНА – Кстати, со второго прохода, мне кажется, очень многие люди ее оценили по-настоящему.
А. МИТТА – Она много раз, ее Первый канал… Я не слежу, но мне говорят, что ее раз 40 показывали. К сожалению, мы с этого ничего…
К. ЛАРИНА – А скажите, пожалуйста, как человек, который внутри процесса сегодня существует, вы успеваете что-то смотреть? Вот из кого бы вы могли… Если могли бы назвать из молодых режиссеров, кто вам интересен?
А. МИТТА – Пол моей жизни я провел, рассматривая разные картины. Ровно половину. Я очень люблю смотреть кино, больше даже чем снимать его, поэтому у меня горы этих дисков, всего. Но все-таки самое главные идеи – это не те, которые ты черпаешь из других картин, а это идеи, которые ты черпаешь из жизни, из литературы.
К. ЛАРИНА – Ну, все-таки вот сегодняшнее российское кино.
А. МИТТА – Очень хорошее.
К. ЛАРИНА – Какой образ у него сегодня? Вам нравится это все, да?
А. МИТТА – Хорошее, растет. Мне нравится тот сегмент, естественно, который ближе ко мне, который соединяет, так сказать, интерес к новым темам, чтобы зрители это смотрели.
К. ЛАРИНА – То есть зрелищность, да, и какая-то глубина.
А. МИТТА – Да-да. Ну, вот Коля Лебедев – прекрасный молодой режиссер, он сделал "Легенду № 17". Очень старательно ее делал, 1,5 года, 14 месяцев они монтировали эту картину, пока собрали то, что надо. То есть он тщательный режиссер с яркими мозгами. И для меня большая радость, что он собирается делать ремейк "Экипажа".
К. ЛАРИНА – Вот я хотела про это спросить. Наверняка у вас там очередь стоит из режиссеров, которые хотели бы сделать ремейк "Экипажа"?
А. МИТТА – Нет. Один. Нашелся только один.
К. ЛАРИНА – Ну, сейчас-то техника другая, сейчас по-голливудски можно сделать.
А. МИТТА – Все по-другому, конечно.
К. ЛАРИНА – Это вы со спичечными коробками делали.
А. МИТТА – Ну, что делать? Ну, это и в Америке происходило. Я читал, как Спилберг отказался от всех разработок по "Юрскому периоду", когда ему принесли новые решения, как можно делать на компьютерах эти чучела страшные совершенно. Кино идет вперед. Сегодня очень хороший… У меня ощущение, что очень хороший период изменения кино. Традиционное психологическое кино уходит в сериалы. Там немыслимые совершенно деньги, туда уходят лучшие мастера кино, по всему миру это снимается, и сезонами.
К. ЛАРИНА – Да.
А. МИТТА – И уже фильм становится не рассказом, а романом. Действительно, сценарий можно написать в объеме 800 страниц и найти зрителя для этого дела.
К. ЛАРИНА – У нас еще эта эпоха не началась. Но вот, кстати, фильм Валеры Тодоровского, не знаю, видели ли…
А. МИТТА – Да, вот пример.
К. ЛАРИНА – "Оттепель". Да?
А. МИТТА – "Оттепель", да, да.
К. ЛАРИНА – Это явно начало большого киноромана, телеромана. Да?
А. МИТТА – Но есть и другая тенденция очень интересная. Она выражена четко в фильме "Гравитация", сейчас он схватил все "Оскары". Это когда образное решение фильма, оно уже становится для режиссера… Нет границ никаких. Все, что ты придумал, буквально все, что ты придумал, можно изобразить на экране.
И я думаю: как жалко, мне бы сейчас начинать, это было бы самое время. Потому что очень много моих идей просто не могли быть реализованы в то время. У меня были фантастические картины: "Сказка странствий", ну и "Арап Петра Великого" тоже в какой-то степени. Но их было во много-много раз больше. Тогда было не время для этого.
А сейчас режиссер занимается своим делом, нечего ему рассказывать артисту, как надо играть, тот или другой артист и сам умеет это делать. А ты создавай мир. Вот я создаю, стараюсь, сколько можно создавать миры. И я вижу, что именно эта режиссура становится языком кино будущего. По-моему, это классно. Кино находит и делает следующий шаг.
К. ЛАРИНА – Вы хотите что-то еще сделать?
А. МИТТА – Ну конечно!
К. ЛАРИНА – Силы есть?
А. МИТТА – А что? У меня не то, что сила…
К. ЛАРИНА – Вдохновение, желание?
А. МИТТА – У меня вообще ничего, кроме желания что-то делать, нет. И я стараюсь все время. Вы знаете, люди вот сейчас разъезжают по всему миру, а я все время не хочу ни туда, ни сюда. У меня самое любимое путешествие – сесть за рабочий стол. И тогда начинается для меня, так сказать, много фантазий. Но фантазии – это не работа. Работа – это когда ты начинаешь это превращать во что-то реальное, то есть сценарий, фильм. Ну, мне это нравится, все хорошо.
К. ЛАРИНА – Конечно же, актеры, которые у вас работали в течение всей жизни, мне кажется, что каждая их работа в фильмах Митты – не просто факт биографии, это какая-то поворотная история. Я даже вспоминаю, когда был очередной юбилей у Олега Павловича Табакова, и ребята сделали такую нарезку из его работ…
А. МИТТА – Да.
К. ЛАРИНА – Весь юбилей шел под музыку Бориса Чайковского из фильма "Гори, гори, моя звезда". То есть я понимаю, что для Табакова это роль, которая просто очень много в его жизни перевернула.
А. МИТТА – Ну, Табаков Олег Павлович – он и без меня Олег Табаков, так сказать. Но в Германии эта роль для него стала абсолютно культовой. Немецкая молодежь в те времена старые-старинные, она его буквально на руках носила и обожала, он был национальный герой именно по этой картине.
А есть актеры, для которых я действительно что-то значил. Но я думаю так: то, что Леночка Проклова в 11 лет стала актрисой – какая-то моя заслуга; то, что Леня Филатов преодолел свою какую-то невероятную застенчивость для актера…
К. ЛАРИНА – Стал плейбоем настоящим.
А. МИТТА – По картине "Экипаж". Он не очень любил эту роль. Дальнейшие его роли были более глубокими, более серьезными. Но именно она его расковала. Невероятный успех – он хоть начал смотреть в экран, а то он все время отводил глаза от экрана. Ну, нет, у меня очень хороших актеров было очень много.
К. ЛАРИНА – Тьфу-тьфу-тьфу, надеюсь, что и дальше будет.
А. МИТТА – Да.
К. ЛАРИНА – Мы должны заканчивать уже. Я напомню, что повод для нашей встречи – это грядущая премьера фильма Александра Митты "Шагал – Малевич". И этот фильм вы обязательно посмотрите, я надеюсь, что интерес у вас какой-то появился после сегодняшней программы. А вот завершаем мы нашу программу музыкой из фильма "Гори, гори, моя звезда", это Борис Чайковский. Это абсолютно для меня какая-то знаковая мелодия, с которой я живу столько, сколько себя помню.
Огромное вам спасибо, Александр Наумович.
А. МИТТА – Спасибо и вам.
К. ЛАРИНА – Удачи и здоровья.
А. МИТТА – Спасибо.
МЕЛОДИЯ ИЗ ФИЛЬМА "ГОРИ, ГОРИ, МОЯ ЗВЕЗДА".