Вадим Репин - Дифирамб - 2014-02-09

К. ЛАРИНА – 13 часов 15 минут, начинаем программу. И сегодня в нашей студии Вадим Репин, выдающийся музыкант, скрипач. Судя по тому, что он взрослый уже скрипач и музыкант, значит, он не был вундеркиндом. Потому что вундеркинды не вырастают в больших музыкантов. Да?

В. РЕПИН – Спасибо.

К. ЛАРИНА – Здравствуйте, Вадим.

В. РЕПИН – Добрый день.

К. ЛАРИНА – Вы вундеркинд бывший или как?

В. РЕПИН – Мне кажется, что мне во многом повезло, и я себя считаю счастливым человеком в отношении того, как на моем жизненном пути складывались… нельзя так сказать, но тем не менее… очередь невероятных людей, персоналий, с которыми мне посчастливилось общаться. И мне кажется, что в этом ряду, начиная с моей мамы, конечно, которая, наверное, самый большой вклад в становление моего характера и в становление того, как я отношусь к успеху, привнесла. Конечно же, мой первый учитель – Захар Брон. И одна из главнейших его идей, в принципе, обучения музыке на профессиональном уровне с видом именно на карьеру сольного исполнителя – это то, что ребенок должен знать, зачем ему заниматься. И чтобы понять, и у ребенка выработалось чувство ответственности к тому, что ему предстоит выступать, ему нужно сыграть это произведение так, чтобы ему не было стыдно за свое выступление. И поэтому это то, что подстегивало нас в самом раннем возрасте.

К. ЛАРИНА – Это не калечит психику?

В. РЕПИН – Это может покалечить психику, опять же, если в семье атмосфера такая, что ты действительно вундеркинд, ты самый лучший и золотой, и вообще – на тебя дышать нельзя, может быть, конечно, может. А, с другой стороны, когда ты себя ощущаешь гастролером. Артист, который гастролирует, который ездит в разные города, исполняет… В принципе, те ощущения, своего рода адреналин, когда ты находишься на сцене и какой-то контакт со зрителем, с публикой, какая-то неповторимая энергетика – это, конечно, то, ради чего, в общем-то, мы посвящаем свою жизнь тому, что мы делаем.

К. ЛАРИНА – Ну, а стресса не было в вашей детской жизни от этого ощущения бесконечных экзаменов? Нужно все время доказывать, что ты действительно имеешь на это право, что ты лучший?

В. РЕПИН – Ну, это не совсем спорт, поэтому там не было секундомера. Во всех смыслах, и в переносных. Были другие ребята, которые замечательно росли, очень быстро, стремительно. И это нас всех… друг дружку мы подстегивали, потому что был у Брона звездный класс: и Максим Венгеров, и Наташа Прищепенко, и очень многие другие, которые сейчас прекрасно развили свою музыкальную профессиональную жизнь. Поэтому скорее это была здоровая конкуренция.

К. ЛАРИНА – То есть от учителя многое, все-таки, зависит в данном случае? Климат…

В. РЕПИН – На том этапе, мне кажется, это все.

К. ЛАРИНА – Скажите, вы уехали, как я поняла, вслед за своим педагогом. Это был 89-й, по-моему, год?

В. РЕПИН – Точно, да.

К. ЛАРИНА – Это что было – эмиграция? Вы с родителями уехали?

В. РЕПИН – Да, конечно, с мамой. После того, как я выступил на конкурсе Елизаветы в Брюсселе, ему пришло предложение преподавать в Германии. Но его попытки, Брона, задержаться где-то в Москве или в Петербурге – они так никогда не увенчались успехом. Тут ряд причин, о которых, не зная глубинного смысла, я не хочу распространяться. Но, тем не менее, у него, будучи звездой в Новосибирске… но Новосибирск – это сколько тысяч километров от, скажем, Москвы, от Парижа, от Европы, то есть от главных эстрад нашей планеты… Он с радостью принял это приглашение с условием, что его класс сможет тоже быть там. И что мы сможем продолжить наше совместное…

К. ЛАРИНА – То есть он несколько учеников с собой забрал?

В. РЕПИН – Да, вчетвером мы уехали. Четыре семьи и он. А дальше уже мы стали европейцами.

К. ЛАРИНА – Подождите, это же важный момент. То есть вы уехали. А вам дали там возможность… я не знаю… нужна квартира, на что жить? Мама же работала здесь, наверное?

В. РЕПИН – Да, но там мы работали. Потому что мне уже было тогда 17 лет. У меня уже там был полный сезон… за много лет до этого.

К. ЛАРИНА – То есть вы уже там стали зарабатывать.

В. РЕПИН – У нас был полный сезон, мы играли концерты. И, более того, Максим и я – мы играли концерты благотворительные для того, чтобы другие семьи нашего… так скажем, нашей семьи, которые еще не успели сделать, заявить о себе в достаточной мере, чтобы действительно хватало на все – мы делали такие концерты им в помощь. Поэтому наша деревня очень хорошо существовала. Правда, через год я решил, что мне стало несколько не то чтобы тесно, но мне захотелось немножко иной жизни. Поэтому я перестал быть студентом класса, а просто стал другом. И началась моя уже совершенно самостоятельная жизнь, когда концерты здесь, концерты там, и огромное количество камерной музыки… что до этого, честно говоря, у нас не было времени на камерную музыку, потому что нужно конкурсы выигрывать, здесь, то или другая сторона программы, здесь концерт с оркестром. Первый раз – Карнеги-холл, Сантори Холл. Знаете, это все… это, конечно, замечательно, прекрасно. Но какие-то азы музыкантские – нам пришлось, к сожалению, их пропустить. Но каждый из нас нашел после этого возможности и варианты, фестивали, идеи… чтобы этому посвятить большое количество времени.

К. ЛАРИНА – Чтобы на практике все это пройти, да? Это же все-таки было советское время. Там уже были свои предлагаемые обстоятельство. Как восприняли ваше решение уехать?

В. РЕПИН – Знаете, никто из нас не эмигрировал.

К. ЛАРИНА – Вас не собирались лишить гражданства? К вопросу о гражданстве…

В. РЕПИН – Нет, что вы, нет. Это было совершенно другое время, это не 80-е, 70-е годы… нет, это не то. С одной стороны, нам не удалось на этом получить очки, так сказать, пиара… а просто аэропорт, в который мы между концертами приземлялись, оказался Гамбургом, а не Новосибирском. Вот и вся разница. При этом каждый сезон я старался и заехать в Новосибирск, и с нашим оркестром сыграть замечательным, и в Москве были концерты, и в Питере был фестиваль, Валерий Гергиев тогда вот, в те годы, как раз это было начало, по-настоящему звездное начало Белых Ночей… вернее, звезд Белых Ночей, и регулярные были концерты. Поэтому это ни в коем случае нельзя расценивать как эмиграцию.

К. ЛАРИНА – А тем не менее, там же впереди был 91-й год. И мы помним, как 91-й год подействовал на Мстислава Ростроповича, который прибежал, прилетел сюда в Россию, в Советский союз для того чтобы принять участие в этом невероятном событии крушения Советского строя, защитить идеалы демократии и свободы. Это мимо вас прошло тогда? Вы не помните, как вы это обсуждали, вам же было 20 лет…

В. РЕПИН – Почему… граница между ФРГ и ГДР была буквально в 60 километрах. И мы, проводя какое-то время между концертами все же в Германии, стали свидетелями именно такой разницы, как все начало, знаете, мешаться в одно целое. Как волна, как цунами. И, тем не менее, я помню, во время путча я был в Москве с концертами.

К. ЛАРИНА – Да что вы? То есть вы были здесь?

В. РЕПИН – Да, конечно. То есть все было на наших глазах. Я, правда… я помню, мама меня удержала в гостинице, но мне интересно было посмотреть. Даже если бы я пошел куда-то – «А вы кто такой?» Одно дело – Ростропович приезжает, другое дело – мальчишка, которому 18 лет, который хочет поглазеть, покричать. Это другое. Несколько другая ситуация. Но все это проходило, тем не менее, на глазах. И мы каждый переживали и думали, что будет и какое примет это все развитие.

К. ЛАРИНА – Давайте мы тогда перейдем к событию грядущему. Это Транссибирский Арт Фестиваль, который вы затеяли в Новосибирске. Я так понимаю, он называется «Отдавать долги Родине». Да? Малой родине, потому что, как вы поняли, дорогие друзья, Новосибирск – это родной город Вадима Репина.

В. РЕПИН – Как у нас шутят – жизнь либо начинается, либо заканчивается в Сибири. Мне, я думаю, удастся этот миф развеять. На самом деле, для меня это, наверное, на данный момент самое дорогое. И в плане моих культурных проектов, планов, этот фестиваль. Потому что очень… несколько лет велись разговоры и с оркестром нашим, Новосибирским симфоническим оркестром, который до сих пор в прекрасной форме.

К. ЛАРИНА – Связи не прерывались с ними? С этой средой?

В. РЕПИН – Нет, конечно. Арнольд Кац – легендарная совершенно личность. И я помню, как в каком-то аэропорту он говорит: «Ну, когда же ты приедешь с нами открыть сезон?» Я говорю: «Арнольд Михайлович, обещаю, в течение шести месяцев приеду». И, смотря на план… такого не было.

К. ЛАРИНА – Невозможно было.

В. РЕПИН – Пришлось делать. Потому что слово дороже. И не говоря уже о том, что мои первые концерты с оркестром… Опять же, как повезло, что именно в нашем городе был такой грандиозный маэстро, как Арнольд Кац. Правда. И, более того, наш фестиваль первым мы решили посвятить его юбилею – 90-летие.

К. ЛАРИНА – Это в этом году?

В. РЕПИН – В этом году, да. И, опять же, идеи иммиграции или, я не знаю, возвращенства… я с улыбкой смотрю на это, потому что время другое. На этом, во-первых, нельзя было нажиться. Во-вторых, это уже было абсолютно никем не замеченный процесс. То есть человек может жить в Европе, человек также может жить в Америке, где угодно. Другое дело, там, где преобладает его музыкальная деятельность, естественно, удобнее жить, в зависимости от сезонов, в том или в другом государстве. Поэтому за 15-20 лет я жил и на севере Европы – Германия, Голландия – и на юге Европы – в Монте-Карло и в Женеве, и в Италии. И поэтому, попробовав все, моя судьба меня вернула в Москву, где целостность моей человеческой судьбы приобрела совершенно другой уровень. Я имею сейчас в виду Светлану…

К. ЛАРИНА – Любимую женщину, конечно. Наташу Ростову на открытии Олимпийских игр. Замечательная балерина Светлана Захарова – супруга Вадима Репина. Дочка у них растет маленькая.

В. РЕПИН – Анечка, да.

К. ЛАРИНА – Три года будет через неделю. Хорошо, прекрасно. Но давайте про фестиваль расскажите. Мой вопрос, кстати, даже конкретный по фестивалю… потому что я с удивлением… я сначала думала, что это музыкальный фестиваль, а он оказался очень широким. Там же всякие виды искусств представлены, даже кино.

В. РЕПИН – Я закончу ту линию, которую я начал. Несколько лет мы вели переговоры. Как-то меня спрашивали: «Пожалуйста, все-таки Новосибирск – твой город. Сделай что-нибудь. Нужны…» так сказать, без лести к себе, более-менее известный человек в музыкальном мире, чтобы как-то взял… дал свое имя, толчок какой-то первоначальный хотя бы. И в итоге через несколько лет случилось очень важное для нас событие – это новый концертный зал. Который получился замечательным, и я принимал участие в концерте открытия и превосходно себя чувствовал на сцене. И мои коллеги – и Денис Мацуев, и Коля Луганский, и Боря Березовский, пианисты, которые уже опробовали этот зал с концертами, с восторгом отзывались именно об энергетике. Потому что это очень важная составляющая в новых залах, потому что они еще на намолены и, как бы, приходишь, как на кухню.

К. ЛАРИНА – Нужно своей атмосферой это заполнить?

В. РЕПИН – Да. Я надеюсь, что у нас это получится. И это стало главным толчком, когда я понял, что действительно должен. И мне захотелось, и появилось множество идей. И в итоге получился Транссибирский Арт Фестиваль. Транссибирский почему? Да потому что Новосибирск своим существованием обязан Транссибирской магистрали. И так случилось, что я родился именно в центральной точке всего этого маршрута. И мне кажется, что наш музыкальный маршрут напрямую будет связан с Транссибирским маршрутом железной дороги. Потому что очень много параллелей. Я очень люблю высказывать свое отношение к концертам, что это на самом деле. Потому что, с одной стороны, на самом деле у нас есть очень много вещей, о которых мы должны постоянно помнить, будучи на сцене – нервозность, единственный шанс проиграть целиком произведение. А вдруг одна нота – палец подвернется или что-то… Ну, как у всех, когда есть live performance так называемый. Но тут, мне кажется, что с годами у меня появилось отношение к этому несколько иное – что мне хочется пригласить тех людей, которые сидят в зале, в то маленькое путешествие, которое я уже опробовал, проехался множество раз. То есть любой из концертов, который я исполняю – это для меня мое музыкальное путешествие.

К. ЛАРИНА – Мы пока делаем остановку, у нас сейчас новости. Потом продолжим путешествие.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА – Возвращаемся в программу. Напомню, что в гостях у нас сегодня музыкант Вадим Репин. Мы говорим о многом но, естественно, больше внимания пытаемся уделить грядущему фестивалю, который называется Транссибирский Арт Фестиваль. Это такой масштабный проект Вадима Репина как продюсера, организатора, ну и как участника, безусловно, тоже. Я не напомнила нашим слушателям, что у вас тоже есть возможность задать свой вопрос. Конечно же, можно. Вы спрашиваете: «Можно задать вопрос?» Конечно же, можно. На СМС, пожалуйста, +79859704545. Итак, образ фестиваля – это путешествие, это путь. Я так смотрю, что открытие фестиваля, первый вечер так и называется «В путь», в который вы и приглашаете своих зрителей. Но здесь же не только географическое путешествие, наверное имеется в виду?

В. РЕПИН – Да, безусловно. Весь концерт фестиваля, на мой взгляд, очень интересный. Потому что, разговаривая с друзьями, разговаривая с коллегами, которых очень хотелось пригласить, мой первый вопрос им был: «Какое произведение вам бы хотелось сыграть именно у нас именно на первом фестивале и в тот момент, в который будет проходить наш фестиваль?» И, отталкиваясь от этого, мы строили оставшуюся программу этого вечера. Каждого из них. Потому что таким образом нам удалось, мне кажется, действительно сделать из каждого гостя… вернее, представить их в самом лучшем свете. И от этого, мне кажется, когда я сам приезжаю на какие-то фестивали, и мне задается именно вопрос таким образом, а это бывает довольно редко, потому что очень многие пытаются построить… «Вот, в этом году мы будем играть только Брамса. В следующем году – только Шумана…»

К. ЛАРИНА – Но вы, насколько я знаю, такой Брамсоман.

В. РЕПИН – Я обожаю играть Брамса. Но я тоже очень люблю играть Шостаковича или Сибелиуса или других композиторов, которые менее на слуху. Есть замечательные концерты, которые для меня были написаны. И это как раз тоже является одной из частей нашего фестиваля. Будет концерт-премьера мировая нового скрипичного концерта, который написал Беньямин Юсупов. Это сделано совместный заказ композитору – совместно нашим фестивалем и Radio France в Париже. И премьера в Париже будет в следующем сентябре. Плюс – почему Арт Фестиваль? Мне казалось, что хотелось бы немножко это расширить. Первый фестиваль у нас будет… я точно не помню количество концертов, но 9 программ. И каждая программа не похожа друг на друга. В один из вечеров неповторимая Светлана приезжает…

К. ЛАРИНА – Чтобы добавить свой сольный концерт как балерина?

В. РЕПИН – Да, более чем сольный концерт. Это будет тоже своего рода российская премьера, потому что у нас последние полгода, мы попробовали единожды выступить совместно.

К. ЛАРИНА – То есть вы играете, она танцует? Вообще больше никто не нужен. Вот вам и театр.

В. РЕПИН – Безусловно. Тем не менее, очень серьезно мы подходили к этому проекту, потому что вместе выбирали произведение. После этого Светлана выбирала хореографов, которые бы сделали номера специально, имея в виду нас обоих. И мне кажется, получилась очень интересная программа. Ольга Бородина, феноменальная наша меццо-сопрано, звезда, которая приедет тоже выступить со своим концертом, со своей программой «Карт Бланш». Будут, естественно, симфонические концерты. Но гордость нашего фестиваля, на мой взгляд, мне кажется очень важный проект, это «Дети – детям».

К. ЛАРИНА – Это благотворительный концерт? Вместе с фондом Натальи Водяновой вы делаете.

В. РЕПИН – Да. Дело в том, что одно дело – пригласить очень молодых исполнителей: «Сыграйте, мы вас послушаем, все замечательно». Мне казалось, что для первого фестиваля мы начнем отчасти скромно, но, тем не менее, очень интересным проектом. И с самого начала и практически до конца всю эстафету мы пройдем вместе. То есть это и Марио Брунелло, феноменальный виоланчелист, и победитель конкурса Чайковского. И ваш слуга, так сказать, мы вместе приглашаем юных детей, вместе репетируем совместную программу, и вместе же ее исполняем. А в зал мы приглашаем детей, которые, мне кажется, без нашего приглашения вряд ли когда-либо имели бы шанс оказаться на концерте симфонической музыки. Потому что это будут дети из детских домов, это будут дети, которые, к несчастью, не все здоровы. И нам кажется, что, с одной стороны, дети выступают для детей, а, с другой стороны, для тех, кто выступает – им тоже будет очень интересно, очень торжественно и празднично выступить все-таки с людьми, которые уже вкусили вкус и прелести лучших залов и действительно будем находиться в дуэте, нежели по разные стороны баррикад.

К. ЛАРИНА – То есть дети-музыканты будут на сцене?

В. РЕПИН – Да, да.

К. ЛАРИНА – Я еще раз напомню, что фестиваль, о котором мы говорим – он начнется 31 марта и продлится до 12 апреля. То есть первая декада апрельская.

В. РЕПИН – Да, да. Перед Пасхой.

К. ЛАРИНА – Там, кстати, еще на что я обратила внимание… я рассматриваю программку… там еще есть кино. Причем очень интересные фильмы. Фильмы, которые, я так понимаю, которые вряд ли вы могли видеть здесь, дорогие друзья. Это фильмы английские. Один фильм посвящен Ростроповичу, а другой фильм посвящен Нуриеву.

В. РЕПИН – Да, но это лучше один раз увидеть, чем много-много раз услышать или рассказать.

К. ЛАРИНА – А там вообще из ваших коллег, которые не являются русскими по происхождению и по рождению – они вообще понимают, что такое Сибирь, Новосибирск? Понимают, где это?

В. РЕПИН – Прекрасно все все понимают. Есть мифы про Сибирь – медведи ходят или же, я не знаю… людей туда только ссылают, но никто там никогда еще не успел родиться. С одной стороны, про медведей мы не хотим это рушить. Пусть так думают, это замечательно, наши гости. Но, тем не менее, медведи культурные, очень любят классическую музыку. Вообще город Новосибирск – это тоже одна из наших задач, чтобы статус нашего города… все-таки это третий по величине город России. И просто те факты, что в этом городе находится 4 музыкальных лицея, есть академия танца, есть консерватория, феноменальный симфонический оркестр, один из лучших оперных театров… Я не знаю, как это осветить. Разве что пригласить всех в Новосибирске, чтобы каждый мог себе воочию убедиться, что город действительно очень захватывающий и интересный. И если кто боится морозов, буквально 2 недели назад мы были проездом из Пекина в Сочи в Новосибирске на несколько дней, чтобы посмотреть, как идет строительство нашего Сочи, какие нас в будущем могут ждать проблемы, чтобы их постараться решить заранее. И температура была минус 22, минус 28. Должен вас сказать, что превосходно себя чувствовал. Оказавшись в Москве, где было минус 12, я замерз намного скорее, чем это происходило в Новосибирске. Но в апреле у нас будет замечательная погода, будут подснежники, весна, у всех будет замечательное настроение. И прекрасный настоящий ажиотаж вокруг нашего события, конечно, очень нас радует.

К. ЛАРИНА – Скажите, кто составляет ваш ближний круг, если я позволю такой вопрос задать? Это музыканты? Или все-таки за годы вашей жизни какие-то есть люди, с которыми вы общаетесь долго-долго, близкие друзья. Не только из музыкального пространства.

В. РЕПИН – Очень сложный вопрос. Однозначно ответить, конечно, очень трудно. Безусловно, мои любимые коллеги. Это… не знаю… имена называть, наверное… вдруг кого забуду… но тем не менее, мои партнеры, скажем, и Николай Луганский, и Андрюша Коробейников – ближайшие друзья. Потому что невозможно иначе поехать на длительное турне, скажем, на какой-то континент и общаться исключительно на сцене.

К. ЛАРИНА – А где они живут постоянно? В Москве?

В. РЕПИН – Да, в Москве. Мы репетируем в Москве, а играем по всей планете вместе. Совместно. И, конечно, это очень-очень важный фактор. Безусловно, коллеги, так скажем. А дальше… понимаете, дело в том, что когда твоя жизнь проходит сегодня здесь, завтра там, послезавтра… и континенты меняются, действительно, как для некоторых порой район города, то существуют маленькие кружки в каждой столице. Скажем, в Токио есть небольшой круг, в Париже замечательный круг друзей. Это и спортсмены, и… я не знаю… к примеру, Владимир …, за которого я болею всем сердцем каждый раз, когда он выступает. Это и Наталья Водянова, с которой мы этот проект нашего концерта вместе задумали. И она замечательно нам и помогает, и идеи у нее возникают. В общем, замечательно действительно. Это и продюсеры кино, скажем. Или скрипичные мастера. Круг, в общем-то, очень широкий… И банкиры, наверное…

К. ЛАРИНА – Олигархи.

В. РЕПИН – В России? Знаете, пока мне не удалось назвать это кругом, но наш фестиваль, мы все понимаем, что это не дешевое мероприятие. Поэтому тут я бы хотел сказать слова благодарности нашему губернатору Юрченко Василию Алексеевичу, который горит нашей идеей не меньше нашего.

К. ЛАРИНА – Это престижно очень – такой фестиваль получить в городе, с такими именами. Конечно, конечно.

В. РЕПИН – Ну, одно дело – получить, другой дело – действительно гореть. Когда мы встречаемся и обсуждаем наши идеи, как мы это с нашей стороны хотим это провести – с его стороны полная поддержка во всех отношениях. Поэтому это нам дает очередную уверенность в том, что наш фестиваль будет не единичным, а будет развиваться. Потому что, скажем, каждый из концертов – у него есть развитие. Потому что, скажем, если мы возьмем юношеский проект – огромное развитие у этого проекта. Потому что я хочу, чтобы в будущем у нас были и мастер-классы для юных, чтобы у нас был и юношеский симфонический оркестр. У нас должно быть хоровое общество. Эта программа на много-много лет вперед. То же самое, скажем, с танцем. Это мы сделаем в этом году. Это первый фестиваль, более-менее его можно назвать камерным. Но в будущем мы будем привозить интересные постановки со всего мира. Планируем. Мы хотим, чтобы действительно театр был представлен тоже оперный, оперные постановки. Если говорить о каких-то проектах…

К. ЛАРИНА – Шахматный турнир, если Крамник есть.

В. РЕПИН – К примеру, мы все ждем, что он нас посетит, может быть, один-два концерта после турнира, который он проводит в марте. Претендентов. Поэтому у всего есть развитие. И этот проект вообще, на самом деле, мы его с самого начала… наши фантазии доходили, знаете, до Китая, до Японии и до Петербурга. А если так не мыслить, то вряд ли можно что-то построить.

К. ЛАРИНА – Дай Бог. Вопрос такой неожиданный, наверное. У музыкантов есть вообще понятие пенсионного возраста? Мы знаем, что у балерин, к сожалению, есть. К сожалению…

В. РЕПИН – Опять же, это диапазон. Диапазон.

К. ЛАРИНА – А вот у музыкантов?

В. РЕПИН – По разному. Знаете, скрипка как инструмент, наверное, самый технологически и координационно сложный. Рояль – более натуральный. А дирижерам, по-моему, лучше ничего не придумать, как быть в движении и держать именно ту волю во время концертов. И плюс физическое занятие. То есть это, наоборот, только хорошо для здоровья. Поэтому тут каждый решает для себя. Кто-то заканчивает, кто-то меняет, кто-то как-то адаптируется. Очень многие мои коллеги, безусловно… дирижерство – это как бы прямой путь в то, что возраст не должен тебя останавливать, а наоборот. Понимаете, когда ты дирижируешь, дирижируешь каким-то произведением и делаешь это три, четыре, пять, десять, двадцать раз, то оно может быть только лучше. А когда играешь на инструменте, каждый раз – это как Олимпийские игры. Когда Бубка должен перепрыгнуть через свои 8, 12, 14 метров. Никогда не знаешь, как пойдет в этот раз. Поэтому эта небольшая разница между инструменталистом, который действительно физически создает звук, и дирижером, который дает первоначальный посыл множеству музыкантов. Так что я не строю планов дирижировать, потому что это действительно очень сложная профессия, которая очень мало, как это ни странно будет звучать… очень мало общности между дирижированием и исполнением на инструменте. Потому что дирижер мыслит совершенно независимо от своих мышц. А моторика есть моторика. И нам очень часто приходится отталкиваться именно – а как это возможно сыграть технически и технологически. Поэтому, знаете, как Шопен тоже говорил, в итоге это простота. Но к которой нужно прийти через невероятные трудности именно технологические. И мыслить как дирижер – это моя мечта. Я стараюсь все для этого делать, чтобы мои мышцы были чем-то… Ну, без них, конечно, никуда, но чтобы на них не было никакого акцента. И это, наверное, самое сложное.

К. ЛАРИНА – В каждой профессии, в творческой – тем более, существуют свои страхи. А страхи музыканта, скрипача – они с чем связаны?

В. РЕПИН – Я не знаю… выходя на сцену, я стараюсь забыть именно об этих страхах. Потому что страхи присутствуют везде. Смычок может просипеть какой-то звук, палец может со струны, грубо говоря, соскочить. Можно куда-то промазать, в какой-то поворот не войти. Но если очень об этом думать, то это, знаете… Перельман был, замечательный педагог-пианист в Петербурге, у него прекрасная книжка была. И одно из высказываний я до сих пор помню: «Критиковать себя на сцене – это то же самое, что пилить ножку стула, на которой сидишь». Это действительно так. Все-таки музыкальное путешествие важнее. А дальше всяко бывает, естественно. Но на этом акцентировать свое внимание не имеет ни малейшего смысла. Поэтому перед рекламой я помню, как-то я заикнулся насчет музыкального путешествия. Вот, те моментики, скажем, здесь за углом есть замечательная … А вот через несколько метров я покажу мой любимый уголочек в этом городе. Вот это именно то, что мы делаем на сцене с нашими музыкальными произведениями. Потому что мы знаем, где самые красивые, самые сладкие или самые важные, или самые глубокие, или самые возвышенные места. И, конечно, мы должны их так сделать, чтобы каждому в зале это было как впервой.

К. ЛАРИНА – Скажите, если говорить о моментах вдохновения. Мне кажется, что музыканты себя помнят, эти… они, наверное, редки, как в любой профессии творческой, настоящего вдохновения, что называется, когда кажется, что ангел тебя поцеловал. У вас такое было?

В. РЕПИН – Несколько раз. Я могу с гордостью сказать, что я помню такие моменты, когда было трудно разговаривать и, в общем-то, эмоциональный шок был настолько силен, что, бывало, и слезы шли. Это, действительно, редчайшие дни. И нужно еще, наверное, лет 40-50, чтобы заполнить две руки по пальцам. Но, тем не менее, они несколько раз присутствовали, и это незабываемое впечатление.

К. ЛАРИНА – Их повторить невозможно, наверное?

В. РЕПИН – Повторить… в принципе, вдохновение повторить невозможно, да. Мне кажется, и исполнение повторить невозможно, потому что все зависит – и внутренняя жизнь, и внешняя жизнь, и все, что происходит у человека – это оставляет, конечно, свой след на его интерпретации, на его сиюминутном ощущении тех картин, тех эмоциональных картин в первую очередь, которые он пытается донести.

К. ЛАРИНА – А детские ваши воспоминания самые счастливые какие? Вы вспоминаете вообще?

В. РЕПИН – Быть на сцене, быть на сцене. А потом на площадку хоккейную, когда после концерта на следующий день мне разрешалось проводить весь день на хоккейной площадке или на велосипеде.

К. ЛАРИНА – А не было страха? Хотя ребенок это, наверное, вряд ли понимает. Это, скорее, мама, может быть, боялась. Вдруг вот так вот вырастет – и раз… знаете, как бывает, голос, мутация происходит. И все. Вчера еще был гений, а сегодня – все.

В. РЕПИН – Вы знаете, в этом, мне кажется… в те годы, еще в 70-е годы, конец 70-х, Советский союз, и, мне кажется, отношение к музыке, отношение к делу жизни было очень серьезным. И выбор был, мне кажется, выбор молодежи был намного шире.

К. ЛАРИНА – Вы ностальгируете по Советскому союзу?

В. РЕПИН – Я не ностальгирую, я думаю…

К. ЛАРИНА – Возможностей, думаете, было больше?

В. РЕПИН – Мне было легче сделать свой выбор. Потому что, опять же, кидаясь… не кидаясь, а, наверное, лучше сказать – ныряя в этот океан музыки, я ни разу не оглядывался. Я ни разу не задумывался «А что, если мне не повезет?» Как бы… выжить, и финансово, так скажем, этого вопроса не стояло. Сегодня намного жестче этот вопрос: даже если занимаешься музыкой, то уж, пожалуйста, закончи адвокатский факультет…

К. ЛАРИНА – Чтобы была профессия какая-то.

В. РЕПИН – Чтобы было на «про запас». В наше время это было несколько по-другому. Я не знаю, лучше это или хуже. Честно говорю, не знаю. Но тем, кому повезло, тем, кто смог выстроить линию своей жизни и при этом перед собой остаться гордым – мне кажется, это замечательно.

К. ЛАРИНА – Ну, что, мы на этом, наверное, закончим. Я прекрасно понимаю, что встреча с Вадимом Репиным обязана завершиться музыкой. И это музыкальный подарок всем талантливым детям, которые вчера были гениями, а сегодня продолжают оставаться талантливыми музыкантами. Спасибо вам.

В. РЕПИН – Спасибо.