Валерий Баринов - Дифирамб - 2013-06-30

К. ЛАРИНА - Ну что, мы начинаем программу. Сегодня в нашей студии народный артист России Валерий Баринов. Здравствуйте, Валерий Александрович.

В. БАРИНОВ - Добрый день.

К. ЛАРИНА - Приветствую вас. С этим человеком можно говорить про что угодно, поскольку он специалист не только в своей профессии, но и во многих других. Я знаю, что он занимается фотографией профессионально, я знаю, что он профессиональный болельщик. Локомотив форева?

В. БАРИНОВ - Да, Локомотив. Многострадальный Локомотив. Я сегодня утром включил телевизор, "Радио Спорт", и вдруг смотрю, там говорят с Машей Махонько, есть такой режиссер замечательный Маша Махонько, и она тоже, я её подсадил на эту иглу, она теперь болеет за Локомотив и страдает так же, как и я. Она сразу там стала говорить, что мы с Валерием Александровичем ходили... Бедная Маша.

К. ЛАРИНА - А почему вы тогда не носите шарф Локомотива? У нас некоторые народные артисты не расстаются с сильным шарфом.

В. БАРИНОВ - Во-первых, жарко носить сейчас шарф. Потом, ну как тебе сказать, нет, я не буду оценивать поступки своих товарищей.

К. ЛАРИНА - В этом есть даже какой-то такой масштабный прикол, Прикол с большой буквы П.

В. БАРИНОВ - Да, с очень большой буквы П.

К. ЛАРИНА - Давайте я про спорт спрошу. Мы с вами говорили как-то, Валерий Александрович, по поводу этого ощущения победы, которая совершенно утрачена, и благодаря уровню и футбола, и хоккея. Но сегодня с помощью патриотического кино это величие советского российского спорта пытаются поднять. И для меня этот фильм "Легенда №17", который вы тоже смотрели, я всё время задаю себе вопрос - а он как-то хоккеистам тоже должен боевой дух поднять, или только болельщикам? Конечно, есть и прямая связь.

В. БАРИНОВ - Честно говоря, я не знаю, кому он поднял дух. То есть он поднял дух, я спрашивал людей, мнением которых я дорожу. Но ни не из мира спорта, нет, даже из мира кино. И, в общем, я с уважением отношусь к их мнению, они сказали - да, слушай, хорошая картина. Правда, говорит, я в хоккее ничего не понимаю. Вот, для людей, которые ничего не понимают в хоккее, наверное, этот фильм хорош. Я не могу сказать, что у меня он вызвал раздражение. Работу актёров я никогда не оцениваю, стараюсь не оценивать работу актёров. Само кино по своей идее и мысли мне показалось, ой, не хочется говорить это слово, фальшивым.

Понимаете, я много лет уже знаю эту ситуацию, со многими людьми, которые играли в то время, я был знаком. И я знаю, что такое Тарасов, я знаю, что такое был Чернышов, о котором здесь ничго не вспоминают. Даже тот факт, что Тарасова убирают из сборной по сюжету картины. Это может быть? Может быть. По сюжету картины Тарасова убирают из сборной за то, что он не послушался Брежнева, не проиграл Спартаку. Это совсем не так. Это факт известный, что Тарасов отказался проигрывать Чехословакии. Потому что там ввели войска, и должны были, выиграв Олимпиаду, проиграть чемпионат мира в Праге. И ни Чернышов, ни Тарасов на это не пошли.

К. ЛАРИНА - То есть это предполагался такой договор, да?

В. БАРИНОВ - Ну, да. Это было условие, что... Я тоже понимаю, что, наверное, сейчас это бы прозвучало в сторону победы чехов не очень корректно, что, мол, победа была честная. Победа была не совсем честная. Не поехал ряд хоккеистов, не поехали два этих великих тренера. И сдали чемпионат мира. Для меня это был один из самых высоких поступков и Тарасова, и Чернышова. Для меня это пример очень высокого поступка, понимаете?

А в кино... ну, кино преследовало другие цели.

К. ЛАРИНА - А какие?

В. БАРИНОВ - То, что вы сказали про патриотизм. Понимаете. Я не знаю, хорошо это или плохо. Понимаешь, я всё думаю о том, что я сильно отстаю от того, что происходит. Я остаюсь где-то там со своими не человеческими - профессиональными принципами. Про человеческие я не говорю, ничего сказать хорошего не могу про свои человеческие принципы, тут я человек компромиссный. Но что касается творчества, я всё больше остаюсь там, где-то на рубеже тех лет. И, может быть, это и хорошо, потому что жизнь должна двигаться вперёд. Но не знаю. Слышали, был такой замечательный поэт Аронов. Он был корреспондентом...

К. ЛАРИНА - Александр Аронов из "Московского комсомольца".

В. БАРИНОВ - Да. У него были прелестные стихи "Остановиться, оглянуться, внезапно вдруг на вираже, На том случайном этаже, где нам доводится проснуться, Увидеть снег, дома, себя И тихо-тихо улыбнуться, остановиться, оглянуться". Вот, понимаешь? Мне хочется, чтобы люди больше останавливались и оглядывались.

К. ЛАРИНА - Но это вы говорите. Вы же постоянно работаете, круглосуточно практически.

В. БАРИНОВ - Я не про то, что я... Я говорю о восприятии. Ты знаешь ведь работы. Я работаю, всё равно подчиняясь законам тем, по которым живут сейча. Знаешь, меня однажды спросили, по-моему, во Франции, в интервью сказали, но спрашивал наш... а нет, не во Франции, вру. Я был в составе французской делегации в Алма-Ате. Там была неделя французского кино, и поскольку я снимал французское кино, я приехал туда как французский артист. Мне очень льстило. И когда сказали, что будет моя пресс-конференция, собралось очень много местных журналистов. Гораздо больше, чем приходили на молодых французов, потому что меня-то они знали, а французов не очень. И один из них спросил меня - Валерий Александрович, а сколько у вас сейчас проектов. Терпеть не могу это слово, но "пректов". Я сказал - снимаюсь в двух. - А я читал, что у вас семь. Я сказал, что в остальных пяти я меняю жизнь на деньги. Понимаешь, то есть я подчиняюсь законам этого времени. Я выработал для себя, может быть, такую позицию... можно сказать, шаткая. Но всё равно я отношусь к этой профессии как к простой работе, как нормальный токарь, слесарь.

К. ЛАРИНА - То есть это не миссия ваша?

В. БАРИНОВ - Конечно, миссия присутствует. Но, видишь, даже при наличии микрофона мне не хотелось бы об это говорить. Но это работа - как токарь пришёл на смену, ему дают чертёж: выточить контргайку для унитаза. Он её точит. На следующий день он приходит, ему дают часть сопла космического корабля.

Конечно, интереснее точить деталь для космического корабля. Но и контрагайку для унитаза, и это надо сделать хорошо.

К. ЛАРИНА - Это есть принцип профессиональный.

В. БАРИНОВ - Да, это моё profession de foi. Я должен таким быть, понимаешь? Я это для себя определил. А работа - это работа. Это моя работа. Когда говорят - зачем вы снимаетесь в этом, в этом, в этом? Потому что это моя работа. И я должен делать её профессионально. Конечно, есть вещи, от которых я отказываюсь и говорю - нет, это я делать не буду.

К. ЛАРИНА - А по каким принципам?

В. БАРИНОВ - Ой, по разным. Иногда, в общем, как говорится, сценарий зашкаливает. Знаешь, говорят - где-то мы в интернете, вы давали интервью и сказали, что вы не читаете сценарии больших сериалов, на что я ответил, что... в общем, можно было сказать, что действительно мыло - оно не сразу написано, его пишут. Я сказал - конечно. не читаю. Если б я их читал, я б в них никогда не снимался.

К. ЛАРИНА - Но есть вещи, которые невозможны, вот, которые никогда...

В. БАРИНОВ - Да, есть вещи, которые я не могу перешагнуть. И, причём, это чисто индивидуальное, понимаешь? Вот, есть, как тебе сказать, иногда когда приходишь, хорошо - сейчас есть агент, а раньше торговаться самому приходилось. Я приходил и говорил - хороший или плохой? Они говорят - какая разница? Я говорю - я за плохих беру дороже.

К. ЛАРИНА - А это очень смешно где-то рассказывали про какого-то мэра, вам предлагали...

В. БАРИНОВ - Да, мне предложили этого мэра. И я сказал - у нас нет таких денег.

К. ЛАРИНА - Потому что там мэр был бы вор...

В. БАРИНОВ - Жулик.

К. ЛАРИНА - У него был бы любовник.

В. БАРИНОВЫ - Да, у него был любовник, какой-то дизайнер, и он, прикрываясь именем мэра, воровал. Я сказал - с чего вы вдруг решили, что я... Они говорят - мы так обрадовались, когда поняли, что это будете играть вы. Вот, вдруг такой мужик - и вдруг он оказывается... ничего не имею против голубых, но сам вот что ещё не могу... не знаю, может, наверное, не в тему. Не люблю, когда мужчины переодеваются в женщин. Не люблю. Есть, пожалуй, три работы актёрские, которые были сделаны безупречно, на мой взгляд. Это "Тутти"...

К. ЛАРИНА - Калягин.

В. БАРИНОВ - Калягин. И, конечно, бесподобно Олег Павлович в "Мэри Поппинс" няню... вот это женщина так бы не сыграла, как он сыграл эту няню. Женщина так не смогла бы. Вот это момент высшего мастерства актёрского. Правда.

К. ЛАРИНА - Учитывая, что действительно работа, и у вас огромное количество работ в кино, фильмография огромная, огромное количество генералов каких-то, я уже в них запуталась, да? И смешных, и серьёзных. Тем не менее, среди всей этой работы а роль часто бывает, вот, то, что вы для себя считаете - "а вот это роль". Вот это работа, а вот это то самое.

В. БАРИНОВ - Крайне редко. Я могу сказать, что вот такое творческое наслаждение... но оно особое, конечно, творческое наслаждение. Всё время спрашивают - что такое хороший режиссёр для тебя? Я говорю - это тот, который ставит для меня невыполнимую задачу. Он говорит - вот это надо сделать. А я понимаю, что я этого сделать не могу. И вот эти муки, очень сладкие муки, когда ты достаёшь из себя всё, когда ты не прикидываешься, не придуриваешься. Есть вещи, которые ты делаешь легко и просто. Уже всё-таки большой опыт. А есть то, что ты понимешь, что ты этого сделать не можешь, и ты начинаешь искать в себе всё-всё-всё, и открываешь вдруг неожиданно для себя такое, что, в общем, и не подозревал. У меня был фильм с Ларисой Садиловой "Ничего личного". Я попал в картину почти случайно. Но там была такая странная ситуация, она сказала - я пишу роль с тебя. Но актёр должен быть моложе. И она начала снимать с другим актёром, и ничего не получилось. Я там должен был играть небольшую роль. У меня было столько работы. И вдруг она позвонила, любое слово её - Валера, у меня засада.

Я сразу говорю - Лариса, даже не говори, потому что у меня нет времени. Я тебе дал 5 дней, вот за эти 5 дней будь любезна отсними меня. Да нет, - говорит, - дело в том, что тебе надо играть главную роль. Сколько у тебя есть дней вообще? Я насчитал 19. Там надо было дней 40. Она говорит - а ночей?

И она меня снимала и ночью, и днём. И там произошёл фокус, для меня, в общем, непонятный. Может быть, потому что я... Понимаешь, когда дают такую роль, где из кадра в кадр, тогда надо бросить всё и заниматься только этим. А я уже снимался в одном, во втором, и всё это в разных городах. И поэтому...

Но Ларисе я отказать не мог. И я приехал и занимался тем, что она говорила - вот, пошёл, открыл дверь, нажал кнопку, взял телефон, сказал фразу. Это тянулось довольно долго - неделю, а то, может быть, и больше, пока я не влез в кино. То есть я как бы подчинялся ей. Потом, когда она тоже мучилась, собирая этот материал, очень тяжело было, она говорит - я боялась два месяца к нему прикасаться, потом собрала материалы и сказала - приезжай, посмотри. Я пришёл в восторг от материала, от того, что она собрала. Она говорит - ты врёшь! Все врут, Черных врёт. Ахадов врёт, все врут. Я говорю - Лариса, получилась замечательная картина. Самое замечательное в ней то, что тот артист, который там играет, я его не знаю, и так, как он играет, я играть не умею. Это правда. У меня было такое ощущение...

К. ЛАРИНА - Такое признание очень дорого стоит для режиссёра.

В. БАРИНОВ - Такое ощущение было, что кто-то подглядывает за моей жизнью. Я сам картину посмотрел 6 раз. И не потому что она мне очень нравится, я сам хотел понять... Это было наслаждение. Это сладостная работа, сладостные муки. Последняя работа была, которая, к великому сожалению, она... я так и не знаю, пойдёт она, не пойдёт по Первому каналу. Снимался фильм "Без свидетелей". Там один сезон прошёл - это визиты к психотерапевту.

К. ЛАРИНА - А, да, да, да, да.

В. БАРИНОВ - А вот до моих сезонов не дошли.

К. ЛАРИНА - Там Кутепова, по-моему.

В. БАРИНОВ - Да, Кутепова и Ильин. Вот, как раз у меня всё с Ильиным. Там вторая часть, этот психотерапевт Ильин Андрей. И это, ты знаешь, во-первых, было такое актёрское удовольствие, такое наслаждение. Каждый раз, когда говорили, что на съёмку, я ехал, как на радость. Потому что, во-первых, Малышева-Хлебникова режиссёр. Потом, замечательный партнёр Андрей Ильин. Потом, замечательный текст, который так ложился на меня, понимаешь, там бизнесмен, у которого конфликт с дочерью, которая уехала в Индию. И он вспоминает после войны, как у него взорвался брат, из-за него погиб. Я просто намеренно вставлял туда места... когда Орёл освободили, это мой родной город, когда это, когда это. Это так ложилось на моё детство. У нас тоже очень много взрывалось людей после войны, потому что детей очень много. У нас даже на уроке был взрыв. Так что тут было много чего...

К. ЛАРИНА - Личного.

В. БАРИНОВ - И я получал такое наслаждение. Я ещё получал наслаждение от того, что каждый раз, когда говорили "снято", выскакивал заплаканный режиссёр и вся заплаканная группа. И я понимал, что мы с Андреем достали до того места, до которого надо было достать.

К. ЛАРИНА - Это Валерий Баринов. Мы слушаем новости, потом возвращаемся в программу и, конечно же, будем отвечать на ваши вопросы обязательно.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА - Возвращаемся в программу. Напомню, что сегодня в нашей студии народный артист России, актёр театра и кино Валерий Баринов. Наши слушатели тут спрашивают, почему сетевизор не показывает. Я не знаю, я на радио работаю. А почему не показывает Сетевизор, я не знаю. Уж простите. Слушайте радио, остальное - видимость, как говорят.

Конечно же, здесь много вопросов про одну историю, про которую, наверное, предполагал Валерий Александрович, что обязательно спросят, да? Это история так называемая с какими-то видеодокументами компании "Стоп хам". Что это такое вообще было? Потому что я на самом деле, скажу вам честно, я не стала это смотреть принципиально, я про неё слышала, но я не буду смотреть. Что это такое?

В. БАРИНОВ - Нет, я посмотрел. Сначала, когда мне сказали, мне поместили, я сразу себя проверял, не наговорил ли я чего-нибудь, потому что я человек вспыльчивый и, в общем. Потом, когда я посмотрел, я успокоился. Вёл я себя достаточно сдержанно.

К. ЛАРИНА - А что, "Стоп хам" - это такая молодёжная прокремлёвская акция?

В. БАРИНОВ - Это организация, да. На первый взгляд кажется, что они занимаются делом добрым.

К. ЛАРИНА - Санитары леса.

В. БАРИНОВ - Да, санитары леса. Знаете самое страшное во всей этой ситуации? Я расскажу, что там произошло, но это... Самое страшное... я всегда говорил, что добро с кулаками гораздо хуже зла. Человек, совершающий зло, он всё-таки где-то в глубине души понимает, что он совершает зло. И рано или поздно момент раскаяния всё равно наступит. Человек, думающий, что он делает добро, совершая зло, не раскаится никогда. И особенно опасно, когда этим занимаются молодые люди

Знаете, всё это уже было в истории, всё это уже проходили. Это был и Гитлерюгенд, это был и хунвэйбины, которых я видел, и не просто так, а вот, по ту линию фронта, что называется.

И поэтому мне-то кажется, что это вещь опасная. Ведь те молодые немцы, которые вскидывали руку, приветствуя фюрера, они ведь были уверены, что они делают добро. Они были уверены, что надо уничтожать евреев, они были уверены. И это страшно.

Что касается этих молодых людей, ну, сам факт, было ли там нарушение. Каждый, кто сидит за рулём, знает.

К. ЛАРИНА - А вы припарковались куда-то не туда, что ли?

В. БАРИНОВ - Нет, ну мы подъехали. Я должен был вручать премии по окончанию фестиваля спортивных фильмов. И я с удовольствием поехал туда, потому что там был Шаварш Карапетян, фильм о котором я озвучивал, это был великий человек, который спас, помните, когда была история, упал троллейбус, он 20 человек вытащил, 20 выплыли благодаря тому, что он разбил. Это удивительный человек и сейчас, ещё, в общем. Я подъехал к Иллюзиону, там стояли машины в один раз. Я был с водителем. У меня нет водителя. Это парень, который мне помогает, Лёша. Предполагался банкет. Я говорю - Лёш, подвези меня, а потом меня заберёшь. Он говорит - хорошо, давайте. Он сосед мой по гаражу.

Мы подъехали, и места нет. А подъехали раньше времени. Я говорю - ну, давай мы тут постоим, не выключай мотор. А перед нами стоял инспектор ГАИ. Мы постояли минут 20. Этот инспектор ГАИ не сказал нам ни слова. Но это обычная ситуация. Подъезжаешь, на стоянке нет места. Ты ждёшь, когда кто-то отъедет, ты уедешь.

Ну, никто не подъезжает. Лёшка тоже хотел пойти на этот фестиваль. Я говорю - Лёш, наверное, не получится. В это время ко мне подошли, постучали. Ну, так, будем говорить, достаточно вежливо, но бесцеремонно, и постучали почему-то в моё окно, а не к водителю, и сказали - уберите машину, вы припаркованы неправильно. Я говорю - а кому я здесь мешаю? Говорит - уберите машину, иначе мы вам наклеим. Это меня сразу завело. Потому что тут даже момент не то, что я вспылил или...

К. ЛАРИНА - Они наклеивают на...

В. БАРИНОВ - Они наклеивают на стекло или на машину, не потому что это я, Баринов, могу остановиться, как это пытались... Нет. Просто я понял, что если я сейчас уступлю этим молодым людям... они и так думают, что им всё позволено. То это будет, в общем, не очень хорошо. И я сказал - если вы будете наклеивать, то я вызову милицию. Я вызвал милицию, приехал патруль. Я вызвал, не они. Который остановился от меня ещё в метрах в пяти сторону движения. То есть я никому там не мешал. Там было место, спокойно проезжали машины. Если бы мешал, то эта машина просто остановилась на проезжей части, там никто бы не смог. Всё, и история закончилась вроде бы. Потом они выставили в Youtube'е, я посмотрел, мне сказали - ты в Youtube'е. Больше всего меня поразило количество просмотров. Этот Лёша стал звездой. Он говорит - мне позвонили все, кто вообще забыл про меня.

Ну, Бог с ним. Я понял, что я не хамил, не ругался, не грубил. Я пытался им объяснить, что есть гораздо более интересное дело, которым можно заниматься. Но всё кончилось. Я подумал - ну, слава Богу, кончилось и кончилось. В общем, этой славы мне не надо, и всё равно. Ну, было и было. Но потом началось доставание по телефону.

К. ЛАРИНА - Да что вы

В. БАРИНОВ - Вот это было страшно. Причём, даже сейчас, говоря об этом, я потом имел глупость пойти на одну передачу. Мне сказали, что надо дать по рукам, надо объяснить. И я пошёл с целью, чтоб объяснить. Была передача о том, как активное пробуждающееся гражданское общество, как определил один известный писатель, "и что же мы будем его организовывать, они выманивают педофилов".

К. ЛАРИНА - Да, да, я видела эту программу. Это ужас какой-то.

В. БАРИНОВ - Когда героем передачи становится человек, я не знаю, педофил это или не педофил, он сидит в ванне голый, а над ним сидит человек, который уже однажды сидел за то, что однажды избил таджика. А теперь он, получая наслаждение от того, что он полностью владеет этим униженным, забитым человеком, который боится поднять глаза, я не педофил, уверяю вас, и ни в коем случае... Но этот момент и делает из них героя? И эти молодые люди тоже не понимают, что, в общем-то, они делают... Они мне потом стали угрожать, что вот мы позвонили в ГАИ, мы должны признаться, что вы нарушили. Я потом перестал отвечать. Тогда мне поставили на автодозвон, мне пришлось поменять домашний, мне пришлось купить ещё, как мне сказал один человек в милицию - "да купи ты себе левую карту". - Ну как, у меня же через телефон идёт вся работа. Мне было до 250-300 звонков в день. Иногда лаяли, иногда мяукали, иногда говорил, что я трус. Когда отвечала моя жена, говорили - он прячется за женщину.

К. ЛАРИНА - Вы понимаете, что это атмосфера абсолютно, которая сегодня культивируется.

В. БАРИНОВ - Конечно.

К. ЛАРИНА - Вы попали просто в самую точку, да?

В. БАРИНОВ - Конечно. То есть я почувствовал, что такое свора. И когда я пришёл на эту передачу, вот, сидевшая сзади публика, когда она стала мне кричать "позор", я тоже почувствовал, что такое свора. Они не хотели ни слушать никаких моих аргументов, они даже не вникают. Вот это всё и это... Потом мне опять позвонили из этой же редакции из этого же канала, сказали, что мы теперь делаем передачу, мы бы хотели, чтобы вы... Я говорю - нет, ребята, всё, хватит. Вам не было интересно, что скажу я. Вам было интересно другое

Ну и, в общем, тем эта история, может быть, и кончилась. Может быть. Потому что я сказал даже сейчас, и боюсь, что они опять будут ставить мне на автодозвон. Я этого боюсь. Но я не боюсь их, слава Богу. И никогда не буду бояться.

К. ЛАРИНА - А чем вы это объясняете всё-таки, Валерий Александрович, вот это культивирование ненависти, когда без конца, мы это наблюдаем, одна часть общества натравливается на другую. То же самое, кстати, и происходит среди болельщиков, там просто внутрь страшно вообще оказаться в этой своре, как вы говорите, да?

В. БАРИНОВ - Болельщики - это особая вообще...

К. ЛАРИНА - Так называемые фанаты. Всё равно близко, опять же, к штурмовикам, к хунвэйбинам.

В. БАРИНОВ - Момент ненависти, момент злобы. Знаете, у меня в спектакле "Скрипка Ротшильда" есть такая фраза, когда бронза трясется, лацканы фрака Ротшильда, и говорит - если бы её не было, если бы не было её. - Чего? - Вот, её если бы не было. Ротшильд говорит - ненависти? Он отвечает - злобы. Знаешь, злоба тогда уже мешала людям. А сейчас она, какой-то есть момент обострённости. Я вообще не понимаю названия... вот, для меня что такое фронт?

Само название "фронт". Я помню линию фронта, я переиграл массу генералов, я понимаю, что за этой линией фронта враги. С кем фронт собирается воевать? Значит, должен быть другой фронт. Значит, есть наши и есть не наши? Но это... я не говорю, что это гражданская война, но это особенно у людей, которые правят этим государством, мысли не должно возникать о конфронтации одной части населения к другой. Мы прошли такую страшную историю, мы имели гражданскую войну, мы имели потом годы жуткого забвения, чаяния народа, забвения вообще что такое личность, что такое человек, понимаете? Мы были так унижены. Мы только стали распрямляться - и опять фронт. Опять пойдёмте воевать.

Люди очень быстро, понимаете. Вот, есть момент вседозволенности. Причём, вседозволенности в одном направлении. Нет, в другое направление нельзя. А вот тут можно. И ты ещё никто, ты ещё ничего не сделал, ты ещё ничего не создал. Ты ещё молод, полон сил, но тебе даётся возможность стать быстро кем-то. Вот, я в стае. Я очень часто, как бы вам это сказать, я выступал на всяких там кинофорумах, спорах. Я против иногда хороших фильмов. Вот, был очень неплохой фильм "Бригада", был неплохой фильм "Бумер", был замечательный фильм "Брат", я его сейчас посмотрел с удовольствием. Но если против "Брата" там трудно возразить, хотя, в общем, тоже многое. Я считаю, что любая романтизация бандитизма в нашем обществе... мы ещё не можем снять фильм "Однажды в Америке". Мы ещё не воспринимаем всей глубины, фильм, который рассказывает о потере поколения. И эти ребята, может быть, хотели рассказать - поколение потеряно. Но воспринималось это по-другому - молодой человек, закончивший школу, не защищённый, ни воспитания, ни образования, ни культуры, ни этики, ничем. Он выходит, он не знает не то что чем ему заняться, он не знает, как одеться. Хотя сейчас уже попроще. Сейчас уже другие ребята с другими реальными мозгами.

А ясно, что ты надел чёрную куртку, джинсы, побрился наголо, взял биту в руки - и ты уже член какой-то компании, ты уже кто-то. И вот эти ребята, которые думают, что они... я понимаю, что, может быть, это благородно, взять...

К. ЛАРИНА - Они за порядок. Они скажут - да, это же не просто банда. Вот, я, может быть, с вами не соглашусь. "Бригада" - это то, что противостояло государству. Вы вспомните, да? Наоборот, их пытались каким-то образом привлечь на свою сторону, и как герой Сергея Безрукова наоборот этому сопротивлялся внутренне, он не хотел служить им. А здесь-то для них это главная индульгенция, для всех тех, про кого мы сегодня говорим, для этих штурмовиков. Они служат государству. Они за порядок, за великую страну.

В. БАРИНОВ - Фокус в том, что да, я с тобой согласен, я всё равно... понимаешь, о чём я говорил? Я понимаю, с чем ты не согласна в моих оценках. Понимаешь...

К. ЛАРИНА - Сергей Бодров герой - это тоже одиночка, да?

В. БАРИНОВ - Понимаешь, это когда мы смотрим с позиций людей образованных и людей понимающих. Не тех, которые смотрят. Вот, грубо говоря, Раскольников убил старушку и Елизавету. Всё. Двух человек. Главное, что он убил себя. Даже в этих великолепных фильмах "Брат" и "Брат-2" я не понял, что Данила убил себя, понимаете? Сколько проходит мук, а он там стреляет налево и направо. Причём, это лихо, ловко, замечательно. Это на неорганизованные мозги пример для подражания.

К. ЛАРИНА - А какая альтернатива? Я имею в виду в кино. То есть мы...

В. БАРИНОВ - Я не знаю. Надо осторожнее со всем быть.

К. ЛАРИНА - Помните, был фильм, кстати, вот и альтернативу я, пожалуй, приведу пример - "Плюмбум"?

В. БАРИНОВ - Это была потрясающая картина.

К. ЛАРИНА - Это была атмосфера, которую тогда ещё почувствовал Абдрашитов?

В. БАРИНОВ - Да. Я помню, просто прочитал сценарий. Мне не везёт с Вадимом Абдрашитовым. Мне присылают сценарий, когда уже все артисты утверждены. Я не знаю, почему так получается. Я очень люблю этого и режиссёра, и человека, и фильм. Это был действительно рассказ...

К. ЛАРИНА - Про то, что человек сам себя убивает.

В. БАРИНОВ - Я не почувствовал морального краха людей, которые убивали, понимаете? Есть в первом фильме "Брат", когда Юра Кузнецов играет ещё немца, тогда он сидит, "Бог тебе судья", он понимает, что этот парень делает с собой. Но финальной точки нет. Но Балабанов, конечно, талантливый очень человек, и всё это очень талантливо сделано.

Знаешь, в этом смысле я сравниваю, вот, был фильм "Председатель", помнишь? С совершенно гениальной работой Ульянова, гениальной просто, понимаешь? Но ведь это было первая часть правда, а вторая - ложь. Понимаешь? И когда ложь подаётся в такой замечательной упаковке, она очень опасна. Она заставляет... Это возвращаясь к фильму про "Легенду 17", понимаешь? Это тоже не совсем правда.

Так что тут очень опасно. Это, вот, как говорят о телевидении. Оно имеет колоссальное воздействие, колоссальное. Я снимался в детских таких известных сериалах - "Ранетки" и "Кадетство". Мне начальник училища говорил - что вы наделали? У нас конкурс был 3-4 человека на место, а теперь 18-20.

К. ЛАРИНА - Это после "Кадетства"?

В. БАРИНОВ - Да, после кадетства все хотели пойти в суворовцы. Ты понимаешь, я подумал, Боже мой, неужели эту силу нельзя направить на момент созидания? Силу, я имею в виду, телевидения. Что ж нас всё время там... что приходится переключать кнопку и слушать "Эхо" по телевизору, понимаешь? Что ж это такое? Я смотрю только спортивные передачи. Я со многим не согласен, что там идёт. А идти на какое-то из этих шоу, которое там устраивается.

К. ЛАРИНА - На "Культурную революцию".

В. БАРИНОВ- На "Культурную революцию" я хожу. Я с удовольствием ходил на "Апокриф". С удовольствием ходил. Знаешь, один раз был на очень хорошей передаче, потом она в какой-то момент исчезла. "НТВ-шники" была передача. Тогда там обсуждали Pussy riot.

К. ЛАРИНА - НТВ-шников всех выгнали.

В. БАРИНОВ - Вот, я не знаю, после меня, что ли?

К. ЛАРИНА - Понятно, что с помощью телевидения всё равно никаких проблем, конечно, не решить. Но...

В. БАРИНОВ - Но направить мозги туда, куда нужно и куда не нужно.

К. ЛАРИНА - А вы не преувеличиваете вот это влияние телевидения, влияние фильмов, влияние спектаклей?

В. БАРИНОВ - Нет, не преувеличиавю. Влияние спектаклей и фильмов - это другой вопрос. Влияние телевидения, такой массовой атаки на мозги, на сознание зрителей - оно очень велико, очень. Особенно молодые. Я честно тебе скажу - я думал, что молодые, наверное, не смотрят. Но уровень популярности, хотя замечательные знаешь стихи Доризо, которые до Окуджавы?

Популярность шумна и изменчива.

По натуре она такова.

Только слава - надёжная женщина,

Но она не жена, а вдова.

Взлёт вот этой популярности после этих фильмов у молодых, я понял, что они смотрят, что они на это подсаживаются. Как они - ой, я подсел на "Ранетки", ой, я подсел на этот сериал. То есть они подсаживаются. И чуть-чуть мозгов, чуть-чуть подумать, что мы хотим иметь, какую страну мы хотим иметь в будущем.

К. ЛАРИНА - На этот вопрос никто вам не ответит. Никто не знает. По-моему, никто не хочет никакой страны. Хочет другую.

В. БАРИНОВ - Согласен, да, каждый хочет за себя...

К. ЛАРИНА - Хочет другую страну.

В. БАРИНОВ - Каждый хочет для себя.

К. ЛАРИНА - Я хотела прочитать вам хорошую очень реплику, которая пришла на наш СМС-ленту: "Были с дочкой 5 мая в музее Окуджавы в Переделкино. Я до этого дня относилась к вам как актёру спокойно, но услышав вас в тот вечер... жаль, что это нельзя показать. Успехов и здоровья. Наталья", - пишет вам.

В. БАРИНОВ - Спасибо большое, Наталья. Я очень был тронут этим предложением.

К. ЛАРИНА - Вы там пели, да?

В. БАРИНОВ - Да, я там пел песню Окуджавы и потом я пел как бы вне программы, это не вошло в телевизионную версию, я пел "Плач".

К. ЛАРИНА - Вот она как раз про "Плач матери".

В. БАРИНОВ - Вдовий плач солдатский. Я пел, показывал. И это произвело очень сильное впечатление на всех. Но мне они сразу сказали, что мы только в программе это, не вошло. Но я не расстроился, потому что эффект присутствия в том месте и публики, которая там была, я получил колоссальное удовольствие, колоссальное. Я повёз туда дочку и просидел сам, замёрз ужасно, но просидел сам до конца, и потом когда вышли ребята, которые поют эту песню... я с таким удовольствием уже с ними подпевал уже из зала.

К. ЛАРИНА - Там какая-то отдельная, конечно, атмосфера. И народ, который туда приходит.

В. БАРИНОВ - Да, туда приходит народ. Причём, они же приходят, они там живут, они покупают билеты, кто-то приезжает специально. Там 250 мест, они больше набрать не могут в этом маленьком дворике, рассаживаются. И особая атмосфера. Я никак не мог понять. Боже мой, они сидят, замёрзли. Я понимаю, что приезжают известные люди, и Шифрин приехал, и Гусева, в общем, очень много хороших актёров, они пели замечательно. Я сейчас просто чтоб не обижать, больше не буду никого перечислять, а то кого-нибудь забуду не дай Бог. Актёры же в этом смысле такие - как на печатали в афише, где да как, да почему. А почему я попал "и др.". Понимаешь, вот это вот... Я тут так здорово сыграл, а тут даже фамилию не упомянули.

Это мне очень смешно было, знаешь, быстро расскажу историю, когда мы в Париже приехали, в театре Шатле была премьера нашего фильма "Концерт", и шли французские актёры, и на них бросалось огромное количество фотокорреспондентов, они кричали, там, по именам их называют, требуют... А мы шли, хотя нас подвезли тоже каждого отдельным автомобилем. Мы шли по дорожке, совершенно никем не узнаваемые. И мы прошли, прошёл вечер замечательный, прошёл фильм. И вот уже мы тут отыгрались, мы поняли, что мы ребята не просто так, потому что вся эта свора кинулась на нас.

К. ЛАРИНА - После фильма, да?

В. БАРИНОВ - Да, после фильма. А до фильма я, проходя, это кто где написан, ко мне прошёл человек, фотографировал, потом спросил на плохом русском языке - а вы кто? Кого вы здесь играли. Я подошёл к афише и показал - вот моя фамилия, всё. Потом уже эту фамилию знали все. И это было так приятно. Так что мы там не ударили в грязь лицом и что мы как бы... сценарий, так скажем, я даже сначала хотел отказаться. Я говорю - ну как, там и тюльки много, и всё. Но потом разумная моя супруга сказала, что сколько тебе лет? Скажи, сколько ты играешь в разном... не хочется произносить в эфире это слово. А тут полгода жить в Париже, сниматься в одной из главных ролей, и ты откажешься? Я сказал - нет, я соглашусь. Тем более пройти такой кастинг. Ну, в общем, я получил огромное удовольствие и от съёмок, и от результата.

К. ЛАРИНА - Валерий Александрович Баринов прошёл в своей жизни много театров. И как я заметила, никуда не возвращается. То есть отрезает, как страницу перелистывает, и идёт дальше. Сейчас Театр юного зрителя - это ваш театр?

В. БАРИНОВ - Да.

К. ЛАРИНА - Вот, кроме "Скрипки Ротшильда" что ещё вы там делаете и, может быть...

В. БАРИНОВ - Кроме "Скрипки Ротшильда" я играю в "Чёрном монахе" по Кашпуру, светлая память Владимиру Терентьевичу. Я играю в спектакле "Шуты шекспировы". Это одна из недавних премьер. И репетирую сейчас... я всё думал, как сказать... Рисковый мой земляк. И я его очень чувствую.

К. ЛАРИНА - А вы же играли ещё, "На ножах", по-моему, был замечательный сериал.

В. БАРИНОВ - Да, я очень много записал Лескова на радио. Очень много. Я записал "Соборян" с Верником старшим. Я после Верника сказал, что мне теперь не страшен никто и ничто у микрофона. Вот это была школа. Причём, я уже много записал до него. И сейчас мы репетируем "Леди Макбет Мценского уезда". Только у нас, наверное, будет называться "Леди Макбет нашего уезда", как первый вариант Лескова, и потом Гинкас хочет, чтобы это не только Мценска касалось - касалось всех. Репетировать очень интересно.

К. ЛАРИНА - А вы кого играете? Тестя?

В. БАРИНОВ - Я играю да, кота. Кота. И очень интересно. Потом, Гинкас - он один из четырёх режиссёров, которые как бы что-то во мне перевернули и открыли. То, чего я про себя не знал. Поэтому я очень доволен. Когда меня спрашивают, сколько ты получаешь в ТЮЗе, я говорю - я получаю там приблизительно... ну, два дня в кино - это моя годовая зарплата в ТЮЗе. Я говорю - но это я должен платить. Я прихожу туда, как в кабинет реанимации. Меня подсоединяют к кислороду, и я начинаю дышать.

К. ЛАРИНА - Вот, собственно, мы на этом уже должны заканчивать наш сегодняшний эфир. И мне очень приятно, вот, пишут наши слушатели, что спасибо, открыли для себя замечательного человека. Вот так.

В. БАРИНОВ - Спасибо, спасибо.

К. ЛАРИНА - Так что и вам спасибо. Мне было очень приятно с вами встретиться. И до встречи и здесь, и в театре.

В. БАРИНОВ - Спасибо.

К. ЛАРИНА - Пока.

В. БАРИНОВ - Спасибо. Приходите к нам в театр.