Виктор Сухоруков - Дифирамб - 2013-05-12

К.ЛАРИНА: О том, что происходит в жизни великого русского актера Виктора Сухорукова, я узнаю, в основном, из еврейских сайтов, израильских. Судя по всему, гастроли «Старшего сына» там были, я так понимаю?

В.СУХОРУКОВ: Да. Нет, еду.

К.ЛАРИНА: А, едете?

В.СУХОРУКОВ: Еду!

К.ЛАРИНА: Что там такая артподготовка идет на сайтах израильских, что вот, приезжает такой потрясающий спектакль, великий русский актер Сухоруков, его лучшая роль.

В.СУХОРУКОВ: Надо же. Я даже не знал об этом.

К.ЛАРИНА: Виктор Сухоруков в нашей студии, вы уже поняли. Вить, приветствую, здравствуй.

В.СУХОРУКОВ: Здравствуй. Как это? Идешь и думаешь «А как начать?» «Здравствуйте», вроде как, стандартно. «Мы – эхо, мы – эхо, мы – эхо друг друга». Здравствуй, Ксения, здравствуйте, дорогие радиослушатели. Но давайте настроимся на хороший воскресный денек.

К.ЛАРИНА: Давайте.

В.СУХОРУКОВ: Хотя, проблемы всю плешь проели.

К.ЛАРИНА: Нет, мы про проблемы тоже сегодня успеем поговорить, но сначала давайте, все-таки, о хорошем. Вот нам здесь уже пишут «Витя разбушевался». (все смеются)

В.СУХОРУКОВ: Не буду, не буду. Я – трезвый.

К.ЛАРИНА: Ну, давай начнем со «Старшего сына», поскольку спектакль, который я посмотрела с удовольствием, и для меня это вообще очень важная была история посещения этой работы, поскольку это антреприза.

В.СУХОРУКОВ: Да.

К.ЛАРИНА: А к антрепризам отношение, ну, скажем так, своеобразное у большой части и критики, и публики. И я вот честно могу сказать, что это лучшее из того, что я видела в антрепризах. Безусловно, спектакль, который мог бы украсить собой репертуар любого большого театра с колоннами. Павел Сафонов – режиссер этого спектакля, и Виктор Сухоруков, конечно, на невероятный риск пошел, потому что сыграл роль Сарафанова, который, конечно же, в нашей памяти навсегда останется в образе Евгения Павловича Леонова.

В.СУХОРУКОВ: Да. Сейчас скажу-скажу. Хорошую тему подбросила. И я не рисковал – я ставил условия. Я антрепренерам поставил условия, чтобы спектакль под крышей антрепризы... Хорошее слово (я вдруг его услышал) «антреприза»! Антреприза. Замечательное слово, и поэтому отношение должно быть.

Вот, понимаешь, что касается «Старшего сына», прямо рок какой-то. Как только я начал репетировать этот спектакль (а я хотел его запустить-то в театре Петра Фоменко и мы там начали читать, мы там 2 недели отработали)... Я хотел завершить мои творческие отношения с Петром Наумовичем. Не пошло, не случилось. Евгений Цыганов остался из той компании, которая была в первоначальном виде. И мы пришли... Такое есть агентство «Свободная сцена», там Павел Елфимов и Элина, как бы, лидеры этого агентства. И я им сказал, говорю «Все делаем по-серьезному». У нас оригинальная музыка прибалтийского композитора, который работает с Римасом Туминасом.

К.ЛАРИНА: Латенас.

В.СУХОРУКОВ: Латенас, да. Потом декорации. Все по-серьезному. Другое дело, нравится, не нравится – это дело вкуса. Запомните, друзья, мы живем в мире вкусов и каких-то личных пристрастий. Это очень важно, особенно если мы будем говорить о кино, о театре и об искусстве вообще.

Так вот. Как начали меня «Не боишься ли оного? А, вот, не боишься кино?» Я говорю «Ну чего тут бояться, друзья?» И, конечно, я, раздраженный этим предупреждением, говорил «Да у меня будет лучше. Он у меня будет другой». И я добился того, что мой Сарафанов, действительно, совсем не похож на Евгения Леонова.

К.ЛАРИНА: Похож на Катина-Ярцева.

В.СУХОРУКОВ: Может быть, да. Там и Катин-Ярцев, там и Полунин. Там много. И это все было сознательно сделано. Это, действительно, был такой провинциальный композитор, музыкант, а не просто спившийся мужичок. В данном случае мы с ним ездим уже по всей России, и у нас большой успех в Украине, были в Киеве, играли. Стоя хлопают. Дожидаются поначалу какой-то хохмочки, а потом как-то все вдруг собирается и они вместе с нами идут по тропинке этого сюжета и получают от этого удовольствие, радость и слезы.

Так вот. Насчет антрепризы слабая сторона жизни театральной. «Территория любви». Вот, казалось бы, не о себе любимом. Надо говорить о себе любимом.

К.ЛАРИНА: Ну-ка?

В.СУХОРУКОВ: Сейчас скажу. Когда мне часто сегодня звонят и задают вопрос «Что вы посмотрели в последнее время? Расскажите, что вы видели?» Я говорю «А чего это я должен рассказывать про кого-то? Я про себя буду рассказывать. У меня, вот, спектакль в Театре Моссовета такой-то. А вот я сыграл премьеру «РРР», а вот у меня «Старший сын», а вот у меня «Тартюф» на Малой Бронной». А мне: «Ну, это понятно. А вот там, где вы не играете?» - «А там, где я не играю, я и говорить не буду. Чего это ради я должен про них говорить? Потому что я должен говорить о том, что у меня сегодня живет, дышит и ждет своего зрителя».

«Территория любви». Главную роль играет Елена Яковлева. Тоже опять дело вкуса и, вот...

К.ЛАРИНА: Это антреприза?

В.СУХОРУКОВ: Да! Конечно! Панков, по-моему, фамилия режиссера. Кстати, я даже записал фамилию драматурга, потому как пьеса-то Кристофера. Видите, даже я немножко по-деревенски это называю. Но режиссер – Панков.

Я увидел этот спектакль. Потом я ее встретил в Театре Вахтангова на премьере «Евгения Онегина». Грандиозный спектакль. Так что о нем говорить, когда он – грандиозный? Люди, идите и не ждите агитации и пропаганды. В данном случае вот это не есть идеология, это есть искусство. Искусство для всех, для маленького, большого, пьяного, трезвого, красивого, уродливого, для любого умного человека, который любит мир, любит красоту.

Так вот «Территория любви». Я говорю «Лен, ты знаешь, такой спектакль красивый, замечательный». Там компания очень неплохая, Ясулович играет. И она там божественная. И вдруг какие-то картонные тарелочки, картонные стаканчики, пластмассовые. А он в фартучке, вроде как, их намывает. Я говорю «Слушай, Лен, это что это такое? Ты играешь так и в таком свете, и в таких декорациях, что это должен быть хрусталь! Чтобы все прожектора играли в этой посуде». Вдруг стоит одна дама из антрепренеров и говорит «Это техника безопасности». Я говорю «Да ладно техника безопасности! Небось, деньги жалеете, вам жалко тратиться». Вы не поверите, мне рассказали Пинкертоны, что Лена Яковлева за свой счет купила посуду и играет с красивой посудой.

Вот этим, может быть, и отличается сегодня антреприза от государственного репертуарного театра, что немножко подешевле, немножко по-дорожному, немножко не серьезно, немножко в пути, немножко бегом.

К.ЛАРИНА: Слушайте, ну у вас такой спектакль, он сложный технически, там большие декорации настоящие.

В.СУХОРУКОВ: Да.

К.ЛАРИНА: То есть вам нужно возить это как в настоящие гастроли.

В.СУХОРУКОВ: И возят, и возят. И именно при этих условиях я и согласился участвовать. И я горжусь этим. Хотя, не скрою, у меня был спектакль антрепризный «Игроки» Гоголя, который я отслужил ему 11 лет.

К.ЛАРИНА: А его же взяли в Театр Ермоловой, в репертуар этот спектакль.

В.СУХОРУКОВ: Да, он сейчас в репертуаре Ермоловой. Но я ушел из этого спектакля.

К.ЛАРИНА: Почему?

В.СУХОРУКОВ: Там по ряду причин. И я их даже обсуждать здесь не буду, потому что большой долгий разговор. Но хочу закончить тему антрепризного движения. Оно уже не движение. Это уже факт. Потому что сегодня многие спектакли из антрепризного мира могут соперничать с репертуарными спектаклями, и тут я и хочу прям прокричать всем тем, кто затаился в страхе, что аттестация какая-то там, какие-то переэкзаменовки...

К.ЛАРИНА: Да, я скажу тогда, чтобы люди понимали, что это такое.

В.СУХОРУКОВ: Да, скажи-скажи.

К.ЛАРИНА: Мы вчера обсуждали эту тему на программе «Культурный шок», что поправки в Трудовой кодекс принимаются и, скорее всего, они и будут приняты, что актеры, которые работают в репертуарных театрах на бессрочных договорах будут проходить каждые 5 лет переаттестацию. И по ее итогам руководство театра будет принимать решение, оставлять актера здесь или прекращать с ним всяческие трудовые взаимоотношения.

В.СУХОРУКОВ: Да. И поэтому прежде всего я и хочу своим коллегам-актерам и актрисам сказать «Не бойтесь! Ищите!» А особенно в Москве. Конечно, провинция... А Россия – это и есть провинция. Россия – это вся большая провинция. Москва – это как отдельная страна. И тем не менее, там все сложнее с антрепризами. Но есть сейчас, куда себя употребить, где себя использовать, чем заняться. Есть, убежден в этом. И мне говорят «Тебе легко рассуждать, ты – знаменитость». Друзья мои! Много знаменитых. Я посмотрел спектакль один...

К.ЛАРИНА: А ты, кстати, в штате Театра Моссовета?

В.СУХОРУКОВ: Да, и меня сама дирекция пригласила. Я не хотел. Я не хотел и мне этого не надо сегодня.

К.ЛАРИНА: Ты себя больше лучше чувствуешь себя свободным художником, да?

В.СУХОРУКОВ: А я и сейчас свободен. И когда я вошел в этот коллектив, я все равно их предупредил, руководство театра и Павла Иосифовича Хомского, который много лет меня звал в Театр Моссовета, Академический государственный орденоносный. Там тебе и Раневская, Плятт, Жженов, Любовь Орлова, Марецкая, Абдулов. Ой, сейчас вспомню, играла в «Иване Грозном» тетку-то... Бирман! Забыл такую величину. Понимаете? Какие там актерища работали! И Бероев, и Бортников, и Марков. То есть ходишь по коридорам, вздыхаешь и думаешь «Господи, и я рядом, и я здесь».

К.ЛАРИНА: Ну, и сейчас неплохие.

В.СУХОРУКОВ: А?

К.ЛАРИНА: Сейчас там тоже неплохие.

В.СУХОРУКОВ: А я к тому и говорю, что замечательный театр. И поэтому я немножко сейчас распыляюсь, а хотел очень сосредоточенно разговаривать на эти темы, Ксения, потому что не надо бояться. Потому что огромное количество и в мою молодость, и в наше время... «В наше время». Дожил, до чего я дожил? Стареем, друзья. Много актеров, на которых шли в театр. И в кино они... Валю Ковель возьмите, Валентину Ковель в БДТ. Ну, это же шедевр, а не актриса! И таких очень много и в Москве, и в Петербурге. А уж в провинции, а особенно в областных городах, там есть свои кумиры, свои какие-то личности, полубоги!

Так вот. Что касается вот этой аттестации. Дорогие уважаемые руководители, чиновники и все-все-все, кто будет царапать пером по судьбе актерской. Я против этой аттестации.

К.ЛАРИНА: А ты же сам говоришь «Не бойтесь».

В.СУХОРУКОВ: Успокаиваю. Но! Я против. Это не значит, что я против, ее не должно быть. Если она будет, так она будет. Поэтому говорю актерам «Не бойтесь». Но я считаю, что эта аттестация не нужна как таковая. Это все равно блеф. Это как в полиции. Была аттестация? Чего вы получили? Что, хороший результат? Все как по Черномырдину. Ребята, и хорошего, и плохого, все в достатке.

Смотрите, какая история получается. Слушаю вчера своих коллег-режиссеров, там, актеров, дискуссия была на эту тему. А я вот сижу и думаю «Ну вот, есть коллектив театра Икс. Ну, коллектив-то кто-то набрал. Не актеры же сами себя набирали». Артистов приглашали, вводили в штат. Кого-то по блату, кого-то по-родственному, кого-то друзей, с которыми играют в карты, в покер или соседей по даче, может быть, по звонку, может быть, еще по каким-то, по таланту, в конце концов. Но коллектив раздувается или раздувался в театре не из актеров, не актеры это организовывают.

Я вам расскажу одну историю. Вот смотрите, опять я вернусь... Хочу немножко... Простите меня, дорогие коллеги-актеры, если кого-то зацеплю и пофамильно, и поименно, и по названиям, но это легче воспринимать. Беру Театр Ермоловой. Я там несколько лет назад посмотрел огаревский спектакль «Весенняя гроза».

К.ЛАРИНА: По Уильямсу.

В.СУХОРУКОВ: Да. Шикарный спектакль! Он остался в репертуаре. Там Меньшиков убрал большое количество спектаклей из репертуара, но он у нас сохранил его. И было воскресенье. До Красной площади рукой подать, звезды сверкают в окна Театра Ермоловой. Воскресенье Тверская улица, премьера «Три четверти». А, ведь, там и Гурвич – директор, там Андреев – художественный руководитель, который матерый волк в руководстве творчеством театра, всю жизнь там просидел. И когда я спрашиваю «А где ж публика?» - «Да вот, не знаем, вот, не продаются билеты». И когда мне говорят (не они, не они, а вообще) «Играйте лучше, вот тогда и будет вам публика...» Да играли-то великолепно! Замечательно играли! Значит, кто опять виноват? Актеры виноваты, актеров надо аттестовывать.

Мало того. Возьмем Кирилла Серебренникова. Вот, понимаете, шум, гам случился, даже одна старейшая актриса на Бронной вдруг больная, вдруг на спектакле говорит «Завтра иду на демонстрацию. Я иду завтра к памятнику Гоголя в знак протеста». Я говорю «Ну, куда вы пойдете, милая моя? Иди в парке гуляй». Нет, она пошла поддержать своих коллег. Ну и чего поддержала?

Друзья мои, и тем не менее, руководство назначает Кирилла Серебренникова. Хорошо? Да замечательно. Талантлив? Да кто спорит. Но только я, простой, как бы, ну, обыватель, или я, простой артист, наблюдающий за жизнью, за деятельностью, понимаю, что у Кирилла уже гвардия молодежи сидит и он, естественно, ее потащит за собой. Куда? В Театр Гоголя? А там уже есть коллектив.

К.ЛАРИНА: До свидания.

В.СУХОРУКОВ: Да. Понимаете, как интересно? Значит, если вы предлагаете руководителю, ну, режиссеру, лидеру Серебренников (а он лидер, что там говорить, со своим каким-то мировоззрением, поисками и так далее), так вы ему скажите «Мы предлагаем тебе театр кризисный, сложный. Но ты ребят своих не бери с собой – ты тех разгляди, тех. Их кто-то набрал».

К.ЛАРИНА: Это неправильно.

В.СУХОРУКОВ: Минуточку.

К.ЛАРИНА: Вить, ну, это невозможно. Ты же сам творческий человек. Вот, один режиссер тебя боготворит и любит, а другой говорит «Витя, я тебя очень люблю, но ты мне не нужен».

В.СУХОРУКОВ: Так кому аттестацию-то делать? Если один говорит «Ты – хороший», а другой скажет?..

К.ЛАРИНА: То есть ты считаешь, Серебренникову аттестацию делать?

В.СУХОРУКОВ: Нет. Я о другом. Предлагая театр, предлагайте со всем содержимым.

К.ЛАРИНА: Стереть с лица Земли.

В.СУХОРУКОВ: Стирайте.

К.ЛАРИНА: Начать сначала.

В.СУХОРУКОВ: Стирайте! Раз государственный театр, стирайте его к чертовой матери.

К.ЛАРИНА: Вот, вчера сказал Райхельгауз, что Театр Станиславского драматический нужно сравнять с землей.

В.СУХОРУКОВ: Там свои счеты.

К.ЛАРИНА: И заново его построить.

В.СУХОРУКОВ: Там свои счеты опять. Конечно, не зря там одна актерская фамилия прозвучала. Про него много молвы-то ходит по городу Москва, где вся семья работает. Вся семья там трудится и, говорят, на другом каком-то лицевом счете. Но я не знаю, не пойман, не вор, но в данном случае не в артистах вся беда. Не в артистах. Потому что если вы предлагаете новому человеку старый дом, ты скажи «Иди, посмотри этот дом. Внюхайся в его запахи, вглядись, вслушайся, разберись». И дайте шанс.

К.ЛАРИНА: Кстати, могу сказать, тебе пример привести. Вчера рассказали, что Андрей Могучий, который назначен руководителем БДТ, он сейчас ходит на все спектакли, разговаривает с каждым артистом. Ни одного человека не уволил, и мало этого, на труппе сказал, что «я никого не уволю вообще». Хотя, там тоже свои тараканы, конечно.

В.СУХОРУКОВ: Еще бы, еще бы. Мало того. Ксень, смотрите, есть производственная проблема, финансовая проблема и творческая проблема, если они есть. Это разные подходы к расформированию или формированию, или переустройству театра. Думаете, я не вижу балласта? Балласт! Испугались слова «балласт». Да есть балласт, есть дармоеды, есть упыри. Они есть. И пожилые, и всякие. Есть такие. А одна мне актриса старейшая говорит «Я – солдат своего театра». Я говорю «Где фронт? Где фланг? Где война? Раз ты солдат». Это она живет в том мире... Куда тот мир девать? У меня отняли ту страну, которая меня выучила, которая меня распределила, в которой я воспитался.

К.ЛАРИНА: Новости. Потом продолжим.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА: Я хочу, все-таки, Кирилла Серебренникова защитить, поскольку уже как-то повелось уже... Общее место без конца на него ругаться. Вчера на него ругались, сегодня на него ругаемся. Дайте возможность человеку сделать то, что он объявил. У него целая программа объявлена. У него чуть ли не каждую неделю по премьере. Дайте возможность ему хотя бы представить все то, что он наметил. Дайте. Победителей не судят – это уж точно к театру относится. Он первый сегодня в нашей время новейшее, он первый сегодня получил такие уникальные возможности, уникальные условия для воплощения собственных планов. Дайте, пусть он это сделает. А там будем смотреть.

В.СУХОРУКОВ: Да я и не спорю.

К.ЛАРИНА: Послушай, в конце концов, а Захаров приходил в театр, в котором до него были люди? Правда же? Когда он пришел в Театр ленинского комсомола. Товстоногов пришел в БДТ.

В.СУХОРУКОВ: Ксения, сама уронила фамилию. Марк Захаров, пожалуйста. Понимаешь, лучше на примере. Марк Анатольевич – великий режиссер современности, мой российский гений. Всю жизнь мечтал попасть, не попал и не важно. И, действительно, не будет его, не будет театра. Не будет! Поверьте мне.

К.ЛАРИНА: Это другой театр.

В.СУХОРУКОВ: Другой. Так вот. Много лет назад я был студентом, «В списках не значился» был спектакль и тогда он давал интервью, где он сказал «Красная цена срок у главного режиссера 10 лет». Он сидит 35 и больше, и его нельзя убрать. Нельзя! Потому что у него до сих пор программа. У него до сих пор идея, позиция. Он – личность.

К.ЛАРИНА: И труппа, которую он сделал.

В.СУХОРУКОВ: Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков. И тем не менее, давай... Опять я не хочу, ради бога, обидеть. Просто на примере. У него коллектив. Он говорит «Что делать с балластом?» Чего-то вчера прозвучало опять.

К.ЛАРИНА: Путину жаловался, что старая артистка играет Джульетту.

В.СУХОРУКОВ: Ну, Александра Захарова – его дочь. Она играет главную роль за главной ролью. Что, других актрис нету? Вопрос. И я не говорю, что...

К.ЛАРИНА: Он так видит.

В.СУХОРУКОВ: Вот видите? Он видит ее, и я ее вижу, и она – прекрасная актриса. Но она играет все главные... Ну, очень много больших ролей и не делится с другими актрисами, которые, возможно, тоже могли бы сыграть рядом.

Значит, вот это и личностные пристрастия, и любовь, и какие-то связи, флюиды между...

К.ЛАРИНА: Все равно решает художественный руководитель.

В.СУХОРУКОВ: Конечно. Но как можно законами или распоряжениями личное, вот, то есть мое отношение к тебе человеческое, как я могу это в параграф возвести? Это очень трудный вопрос. Это очень трудный вопрос. И я только за то, чтобы не то, что безболезненно. Вряд ли (не получится). Но чтобы это было тонко, изящно, в говоре. Надо разговаривать с людьми, надо им объяснять, втолковывать, куда-то устраивать, подсказывать, дать денежку. Как я говорю, золотой парашют. Есть у них там золотые парашюты? Ну, пусть здесь десант золотых парашютов упадет, отправьте кого-то там на отдых, кого-то купаться, загорать, я уж не знаю, чего.

К.ЛАРИНА: На воды. (смеется)

В.СУХОРУКОВ: Понимаете? Я почему так разговорился? потому что я прошел через большую интересную биографическую творческую жизнь. Меня выгоняли и по статье, я знал, что такое худсоветы, распределение премий, я знал, что такое вот эти, когда не было лидеров, руководителей... Как они назывались у нас там? Комиссии были, вот, директор, художественный совет. Они решали наши судьбы. Всё это я прошел. И как ни странно, старея, я вдруг понимаю, что не надо бунтовать или, как это, биться туда, где тебе не место. То есть ты – актер. Я, действительно, сторонник Аркашки...

К.ЛАРИНА: Счастливцева?

В.СУХОРУКОВ: И Счастливцева, и Несчастливцева из «Из Керчи в Вологду, из Вологды в Керчь». Я открою секрет. Если мне будет плохо в Москве, я постучусь в красноярский театр или в какой-нибудь там тульский театр, попрошусь на сезон. Если и там не захотят со мной дело иметь, я приду в свой Народный театр в городе Орехово-Зуево и предложу поставить спектакль со своим участием. Но я не дам себе зачахнуть, сдохнуть и тем более бунтовать. Вот именно это и есть защита серебренниковского движения, потому что, конечно, нужны силы.

И я почему про Марка Анатольевича вспомнил? Он про 10 лет-то говорил, когда был сам молод. Сегодня есть у него ученики? Он кому-нибудь приготовил свое место?

К.ЛАРИНА: Он честно говорит, что нет, пока нет.

В.СУХОРУКОВ: Вот и все. И вы же сами вчера сказали, что нету лидеров. Как же так? Факультеты режиссеров выпускают, работают ребята, а буйных нет. Как это так? Почему нет сумасшедших Гончаровых? Почему нет мудрых Товстоноговых? Почему нет терпеливых режиссеров как Эфрос? Где?

К.ЛАРИНА: Нет-нет. Тоже давай не будем обобщать.

В.СУХОРУКОВ: Стоп. Вот как раз...

К.ЛАРИНА: Я тебя умоляю. Сколько талантливых людей вокруг бродит, ставит спектакли и ты с ними работаешь.

В.СУХОРУКОВ: Работаю.

К.ЛАРИНА: Вот, одно Пашу Сафонова возьми.

В.СУХОРУКОВ: Расскажу, расскажу. И сложно все идет. Так вот. Когда на днях мною уважаемый Сергей Юрский сказал, что он защищает драматический театр, что театр гибнет... Может, он так не говорил, а помягче рассуждал...

К.ЛАРИНА: Говорил-говорил.

В.СУХОРУКОВ: А я считаю, что не гибнет. Трудимся. И есть великолепные спектакли.

К.ЛАРИНА: Расскажи нам про Достоевского, который сейчас идет в Театре Моссовета.

В.СУХОРУКОВ: А, рассказываю. Это опять про себя любимого. Друзья...

К.ЛАРИНА: Это Юрий Еремин поставил.

В.СУХОРУКОВ: Да.

К.ЛАРИНА: Это уже второй спектакль, который ты делаешь.

В.СУХОРУКОВ: Конечно. Я в его спектакле. Еще и еще раз хочу сказать тем, кто, ну, не любит Юрия Еремина, вот, не любит. Да. Вот, «Царство отца и сына», 3 сезона назад они пригласили меня на царя Федора Иоанновича.

К.ЛАРИНА: Обалденный спектакль.

В.СУХОРУКОВ: 3 сезона. И нашлись люди, которые считают, что этот спектакль – клюква, что это все какая-то ерунда, сказочка. Понимаете? И я возмущен! Конкретно возмущен, что даже в номинации «Золотой маски» не выдвинули. Как же так? Третий сезон!

Вот перед тобой лежит...

К.ЛАРИНА: А никого не выдвигали?

В.СУХОРУКОВ: Никого.

К.ЛАРИНА: Ни в прошлом сезоне, ни?..

В.СУХОРУКОВ: Нет, нет, нет. А с другой стороны, мы получаем приз от «Московского комсомольца». Дальше. Был у меня спектакль «Король Лир» в Театре Вахтангова. И опять «МК», Марина Райкина награждает нас призом Су-2, Суханов и Сухоруков. Я играл шута. И одновременно Соколянский пишет статью и говорит «Ой, этот Сухоруков, - говорит. – Уж лучше бы его и не было на сцене. И на него глядеть невозможно» и так далее. Он меня так распатронил!..

К.ЛАРИНА: Ну, царствие ему небесное.

В.СУХОРУКОВ: Правда? А я не знал. Во как? Умираем и не замечаем. А этот живой, Должанский-то?

К.ЛАРИНА: Живой.

В.СУХОРУКОВ: Во! И ему сейчас достанется. (все смеются) Он сам...

К.ЛАРИНА: Ну, Должанский, держись!

В.СУХОРУКОВ: Держись. Он сам работает в шикарном Театре Наций, который возглавляет, дай ему бог здоровья, Евгений Миронов, силы ему и воли. И он сам сидит в зале и курирует постановку, кушая курочку. Это мне рассказали.

К.ЛАРИНА: ?! Что ты?

В.СУХОРУКОВ: Да. Могучий там ставил спектакль, а он сидел в зале и кушал курочку. Это мне актеры нашептали.

К.ЛАРИНА: Это страшная картина.

В.СУХОРУКОВ: (смеется)

К.ЛАРИНА: Так?

В.СУХОРУКОВ: Но я о себе, любимом.

К.ЛАРИНА: Живую курочку он кушал?

В.СУХОРУКОВ: Откуда я знаю. Так вот. И вы знаете, и он пишет...

К.ЛАРИНА: Уже звукорежиссер плачет.

В.СУХОРУКОВ: И он пишет статью по поводу «Тартюфа». И вы знаете, вместо того, чтобы сказать, ну, там какое-то суждение о постановке, которой я очень горжусь... Почему? Публика ломится на этот спектакль в Театре на Малой Бронной, где я играю роль Тартюфа. Конечно, как актер-то я горжусь, что получил такую роль. Я, Сухоруков...

К.ЛАРИНА: Ну ладно. Не мелочитесь.

В.СУХОРУКОВ: Не-не-не, я не мелочусь и не юродствую, поверь мне. Я не ожидал.

К.ЛАРИНА: Ну, короче. Роме не понравилось.

В.СУХОРУКОВ: Нет. И он вдруг описывает мои волосатые плечи. Вот все, что я...

К.ЛАРИНА: А, я скажу, что на меня тоже произвело впечатление.

В.СУХОРУКОВ: Да?

К.ЛАРИНА: Вить, только не в этом спектакле, а как раз в «Царстве отца и сына». Я была так потрясена.

В.СУХОРУКОВ: Вот так вот. Видишь, как? Как интересно. Дорогие друзья, так вот Юрий Еремин поставил спектакль «Царство отца и сына», третий сезон мы... Вот сейчас я вчера закрыл сезон для себя в Театре Моссовета спектаклем «РРР».

К.ЛАРИНА: Это Раскольников.

В.СУХОРУКОВ: Да, это аббревиатура «Родион Романович Раскольников», написана инсценировка по мотивам романа Достоевского «Преступление и наказание». Сделана виртуозно, блистательно.

К.ЛАРИНА: Дайте скажу в скобочках.

В.СУХОРУКОВ: Давай.

К.ЛАРИНА: В скобочках скажу, что тоже не первый случай, когда Виктор Сухоруков участвует в постановке по мотивам «Преступления и наказания».

В.СУХОРУКОВ: Да.

К.ЛАРИНА: Потому что я помню замечательный спектакль, который мне ужасно жалко, что его нету...

В.СУХОРУКОВ: «Сны Раскольникова».

К.ЛАРИНА: Да, «Сны Раскольникова». Тоже делал Павел Сафонов.

В.СУХОРУКОВ: И делали мы в товариществе у Олега Меньшикова. И когда пришло время и я пришел, сказал, говорю «Я готов его продолжить играть», мы уже не смогли собрать актеров, потому что многие актеры из нашего спектакля взлетели и теперь они все на своих орбитах, прекрасные актеры, замечательные. И вообще Паша Сафонов умеет собирать компанию. И в «Старшем сыне» у нас Евгения Крегжде, это Вася Симонов. Там у нас Женя Цыганов в главной роли, Женя Стычкин, Граня Стеклова, Ольга Ломоносова. Неведров Игорь, Полянский Роман. То есть прекрасная компания.

К.ЛАРИНА: Возвращаемся...

В.СУХОРУКОВ: К Еремину. И вот Еремин поставил спектакль «РРР». Вы не поверите, знаю, я просто знаю, что многие его не любят, может, потому, что он мало общается с критической массой. Но тем не менее, спектакль так идет, с таким успехом, молодежи он так нравится. А он построен очень динамично. Даже, наверное, все-таки, в жанре детектива, нежели психологической какой-то драмы. И я играю там Порфирия Петровича. У меня решение моего Порфирия Петровича такое, какого не было во всем мире, друзья!

Я, естественно, ловлю преступника, я его осуждаю, но я хочу ему помочь и спасти остаток его большой жизни. Этого решения не было ни у кого, только у Еремина.

К.ЛАРИНА: То есть это не дьявольская роль?

В.СУХОРУКОВ: Не, не вот это ни ерничанье, ни иезуитство.

К.ЛАРИНА: Я помню, кстати, для Театра Моссовета этот роман тоже очень знаковый.

В.СУХОРУКОВ: Да. Сновидения Раскольникова.

К.ЛАРИНА: «Петербургские сновидения» играл Бортников и играл Тараторкин. И Порфирия Петровича играл гениальный актер Леонид Марков.

В.СУХОРУКОВ: И что удивительно, когда был юбилей, очень скромный юбилей в ЦДРИ Леонида Маркова, я там играл отрывок из нашего уже спектакля. И когда я там увидело кадры, очень мало кадров в его исполнении Порфирия Петровича, друзья мои, простите меня за наглость, я бы так играть сегодня не стал. Великая игра, великая игра Маркова! А я сижу и думаю «Нет, я бы так играть сегодня не смог бы и, наверное, даже бы не захотел». Но это дело времени. Вот, в чем дело. Поэтому я вчера закрыл сезон... У меня прекрасные все равно ощущения и театра, и его жизни, его стойкости, публика ходит, публика нарядная, отзывчивая, она сегодня умеет не только аплодировать, но и кричать «Браво». У меня сейчас на днях, завтра уезжаю в Белоруссию с «Тартюфом», потом еду в Израиль со «Старшим сыном». Сестру беру с собой впервые в жизни, бабу 50-летнюю за границу везу и везу ее в Иерусалим, богу молиться будем.

Поэтому... Очень интересная у меня жизнь.

К.ЛАРИНА: Да, я хотела еще... Плановая тема. Хотела, чтобы мы несколько слов сказали о твоем режиссере, который с тобой много работает в кино. Мельников.

В.СУХОРУКОВ: Спасибо.

К.ЛАРИНА: Который вот сейчас буквально в начале мая отметил.

В.СУХОРУКОВ: 1 мая у него был юбилей.

К.ЛАРИНА: Главная роль в кино твоя у него, конечно.

В.СУХОРУКОВ: Конечно.

К.ЛАРИНА: Это Павел Первый, безусловно.

В.СУХОРУКОВ: Да. Вот там риск был. Виталий Вячеславович Мельников. Его фильмы «Начальник Чукотки», «Мама вышла замуж», «Здравствуй и прощай».

К.ЛАРИНА: Кстати, «Старший сын».

В.СУХОРУКОВ: «Старший сын», конечно! С Леоновым. Это тоже мельников. «Царская охота», «Царевич Алексей» и «Бедный, бедный Павел».

К.ЛАРИНА: И «Агитбригада «Бей врага».

В.СУХОРУКОВ: Вот я хотел. Последняя моя работа с ним – «Агитбригада «Бей врага». Незаслуженно...

К.ЛАРИНА: Очень хороший фильм.

В.СУХОРУКОВ: ...мало внимания ей уделяется. Но картина очень достойна внимания и она хорошо смотрится. Эта история – она романическая. Ему сегодня энное количество лет, он в прекрасной форме, он выпустил фильм про Антона Павловича Чехова, где Кирилл Пирогов играет главную роль. Я поздравляю вас с вашими годами, с вашей мудростью, с вашим багажом. Я вас люблю, я перед вами преклоняюсь, ценю вас. Простите, что я не приехал на эти торжества, которые... Кстати, кинофестиваль «Виват кино России» сегодня начинает чествовать Виталия Мельникова, и там будут целые какие-то мероприятия с сегодняшнего дня. И я надеюсь, что все мы, зрители и слушатели России, которые знают этого режиссера, поздравляем его.

К.ЛАРИНА: А с тобой вообще легко работать режиссерам?

В.СУХОРУКОВ: Конечно, легко, потому что я самозабвенно работаю. Я, ведь, не спорю.

К.ЛАРИНА: Послушный?

В.СУХОРУКОВ: Я – послушный, я очень. Другое дело, я хитрю. Конечно, я хитрю, чтобы не обидеть режиссера, и свои-то идеи проталкиваю. Но я не ругаюсь, я давно уже не ругаюсь, не спорю. Я ищу, я ищу. А любой режиссер, даже если он самый-самый такой, заформованный, какой-то заграфиченный, конструктивный, конструктивистский, все равно они любят инициативу здоровую, инициативу не самолюбования. То есть я не предлагаю себя как, знаете, букет цветов. Я предлагаю решение, сюжет роли. Мне кажется, любому режиссеру это приятно слышать, потому что все равно моя фантазия – это его продукт, его результат работы со мной. Видите, как витиевато сказал? То есть если я включаюсь в работу, это его заслуга, значит, мне интересно, я хочу это делать. И я очень хочу, чтобы это было важно для него как режиссера и интересно в результате для зрителя.

Вот опять возвращаясь в «Царство отца и сына». И как раз здесь я не в кучу сваливаю. Мы заговорили об аттестации, об актерской судьбе и так далее. Вот, «Царство отца и сына», меня приглашают в театр. Просто я однажды сказал «И за бортом живут люди». Когда я был никем и звать никак, я вдруг понял, что жить-то хочется и жизнь продолжается. И поэтому зацикливаться на каких-то переменах нельзя и бунтовать с переменами не стоит. Надо в них вглядеться, вслушаться и суметь вписаться, встроиться, перестроиться, в конце концов. Жизнь диктует вот эти все интернеты, имейлы. Я тут в интернет, наконец, влез, у меня глаза заболели, я вырубил его. Но я понимаю, что мне уже без почты электронной нельзя. Ну, нельзя.

Так вот. «Царство отца и сына». Когда мне предложили роль Федора Иоанновича, ведь, первое, что я сказал «Если есть актер в театре, который хочет попробовать сыграть Федора, не отказывайте. Я пойду с ним вдвоем, втроем. Вчетвером уже неприлично. А, вот, 3 человека в самый раз. И будем втроем сочинять эту роль». Мне тогда было сказано «Ну, это не вам решать». Ради бога. Но в наше время актерам надо уметь делиться.

К.ЛАРИНА: А как тебя там встретили, кстати?

В.СУХОРУКОВ: Да вот сейчас будет юбилей в июне-месяце у Александра Яцко, который играет Ивана Грозного. Так он пригласил меня на спектакль и на свой небольшой юбилей. Хотя, начинали мы с интересного диалога. Мы пришли в комнату для чтения. И вижу, как чего-то Александр недоволен чем-то. Еремин говорит «Чем вы недовольны?» - «Что это за странное распределение?» - «Извините, что вы имеете в виду?» - говорит Юрий Иванович. А Саша поворачивается ко мне, говорит «Виктор, сколько тебе лет?» И я ему говорю «57» - «Где это видано, чтобы отец был младше сына?» И я погладил его по плечу и сказал «Не волнуйся, я загримируюсь». (все смеются) Прошло время. Сегодня у нас очень дружеские отношения, мы друг друга понимаем, ценим и дорожим этими отношениями. Даже, вот, на день рождения к нему пойду.

К.ЛАРИНА: Вить, ну так надо сказать, что сейчас будет дальше в твоей жизни? Есть какие-то перспективы-то? В Театре Моссовета ты репетировать что-нибудь будешь новое?

В.СУХОРУКОВ: Пока нет, разговоров никаких нет. Там Хомский выпускает большой серьезный музыкальный спектакль.

К.ЛАРИНА: «Опасные связи».

В.СУХОРУКОВ: Да. Я к этому не имею отношения. Может быть, что-то и будет. Но на сегодняшний день, даже уйдя из «Игроков», который мне был очень дорог...

К.ЛАРИНА: Сколько ты лет там проработал?

В.СУХОРУКОВ: 11 лет я там проиграл. Тоже одна из причин. Он превратился в спектакль Театра Ермоловой. А я не хочу, я хотел оставаться спектаклем товарищества. Нет товарищества и нет для меня этого присутствия. Ну, бог с ним. И все равно я сегодня по театральному делу очень счастливый. У меня, говорю, и «Царь Федор», и «Тартюф», «Старший сын» - это современная драматургия, хотя 60-е годы, потому как-то мне достаточно. «РРР». Тоже идет на ура этот спектакль. Мой Порфирий очень хорошо воспринимается публикой, чем я очень горжусь.

Уверяю тебя, мне Татьяна Москвина прислала инсценировку Фердыщенко, моно-пьесу. Но я моно не люблю, потому что театр – все равно это коллективное творчество. Одному, будь ты трижды велик, не интересно. Нужен партнер, нужен конфликт. А конфликт – это и есть столкновение фигур, слова. Все равно вдвоем, минимум двое должны быть на площадке. В данном случае посмотрим, поживем-увидим. Летом...

К.ЛАРИНА: Я тебя вспоминаю, когда... Прости, что перебила. Что такое актерская судьба. Я помню, был такой период, когда «Лира» сняли с Театра Вахтангова и у тебя не было вообще ничего тогда. Вот, было товарищество и все. И было какое-то такое настроение, может быть, типа «Ну, может быть, и не нужен я. Значит, и не надо, наверное. Значит, так угодно».

В.СУХОРУКОВ: Да.

К.ЛАРИНА: А вот смотри как. Раз...

В.СУХОРУКОВ: Да. И именно отчего «раз»? От бесстрашия.

К.ЛАРИНА: От того, что ты готов еще внутренне был.

В.СУХОРУКОВ: Готов. Готов умереть на ходу. Поэтому не надо бояться, не надо трусить, не надо отчаиваться и не надо проклинать. Никого не проклинайте. Вот так устроено, так решили, вот так постановили. Вы что думаете, и там, в министерствах дураков нету? Да полно! А сколько корысти, а сколько расчетливых людей. И, ведь, они... Если бы... Я же часто говорю, государственным мужем надо родиться, надо перспективу вычислить!

Сколько людей руководящих не только культурой, а массами всяких учреждений, отраслями промышленности, территориями. А у них мелкое желание, у них очень короткая программка. Они корыстны, они меркантильны, они жадны, они жлобливы. Я не говорю вообще, но там не будет ни счастья, ни радости, ни развития, ни прогресса, ничего там не будет. Вот, к сожалению, так.

К.ЛАРИНА: Мы стихи будем читать?

В.СУХОРУКОВ: А давай маленько и прочтем. Откуда вы знаете? (смеется) Странно-странно-странно. А вот тоже, может быть, это созвучно к нашему разговору. Хотя, вытащил этот листочек совсем случайно. Думаю, какая-то у меня уже традиция графоманством заниматься.

« И всего-то я коленкой об какой-то вражий угол стукнулся. А вскричал, прокляв навеки, целый мир и божий купол. Ну, не сука я? Ну а вдруг случись войною раскидает руки ноги и контузия? Не пожалуюсь, не взвою, скалясь, лежа у порога, а сопьюся я. И не вспомнится коленка. В жизни много будет сбоев. Что несу за бред? В 3 строки себя калекой записал я на обоях. За окном – рассвет».

К.ЛАРИНА: Прям, песня.

В.СУХОРУКОВ: Конечно.

К.ЛАРИНА: Ну, давай. Там на другой стороне еще есть.

В.СУХОРУКОВ: Не, не буду. (смеется)

К.ЛАРИНА: Ну, пожалуйста!

В.СУХОРУКОВ: Это все неправильно.

К.ЛАРИНА: Ну, давай.

В.СУХОРУКОВ: Ну, это личное. Это просто я вырвал из тетрадочки.

К.ЛАРИНА: Но пишешь много?

В.СУХОРУКОВ: Нет, мало. Мало. Смотри. «Летит по Невскому...» Это привет Петербургу. Это из того времени старенькая пописулька. «Летит по Невскому карета. О, боже мой, а было ль это? И фонари как сторожа рядком стоят, огнем дрожа. Мерцают окна, знать, камины заполыхали в день старинный. Зима вовсю, белым бело и мчать по Невскому светло. Проста времен Екатерин иллюминация витрин. Вот дама ручки в муфту прячет, ямщик с дружком, видать, судачат. Бурлит проспект, и только лишь Публичка спит и в окнах – тишь. Уютен Невский под снежком, рысцой, галопом и шажком бегут лошадки по проспекту. Хочу туда, да нет кареты. Вот мужички гуртом стоят, клянут недавний снегопад. А, может, просто покалякать о том, что лучше, снег иль слякоть? Как гонит лошадь, басурман, везет клиента в ресторан. Весь дышит он, проспект живет, рекой несясь за горизонт. Ну что сижу? В один прыжок нырнуть туда и хоть часок через фальшивенький лорнет полицезреть живой проспект. Полицезреть живым нельзя – то жакоте увидел я. Не самого, а лишь фрагмент из литографии проспект».

К.ЛАРИНА: Браво. Это Виктор Сухоруков, у которого мы, кажется, все спросили. Здесь у нас огромное количество даже не вопросов, а восторгов как всегда.

В.СУХОРУКОВ: Ругательство есть какое-то?

К.ЛАРИНА: Нет, к сожалению. Не могу я тебя даже порадовать ругательствами, потому что только признания в любви...

В.СУХОРУКОВ: А бывает.

К.ЛАРИНА: Ну и, естественно, главный вопрос, который тебе каждый раз задают, поскольку невозможно не откликнуться на это невероятное жизнелюбие и оптимизм. Вот, резюмирую: «Научите нас так же относиться к жизни, как вы это делаете. Возможно ли это достичь в упражнении?»

В.СУХОРУКОВ: Ой, не гуру, но вот вдруг... Вот сейчас пока, Ксения, говоришь это, а у меня родилось. Жизнь одна. Жизнь одна. И богатые люди умирают, и бедные идут с гордо поднятой головой. Но она одна, она твоя (эта жизнь). Ну, посмотри не вокруг. В себя взгляни! В себя, внутрь погляди! Как мы себя мучаем завистью, каким-то недоброжелательством, какой-то небрежностью, злобливостью, непониманием. Нас все время что-то будоражит. А оказывается с утра, что это пустое, что это зряшное.

Я тут сезон открыл. И, вот, представьте себе... Глупость, конечно, скажу. Но она красивая глупость. Приехал я к себе на дачу, еще там сыро. И из-под сугроба что-то очень острое, жесткое выпирает, вылезает, выталкивается наружу к солнцу. Это были тюльпаны. И я сказал себе «Хочу увидеть первый, который тюльпан расцветет, красного цвета». Зараза, желтый вылез! (смеется) Ну что ж мне теперь, злиться? Я говорю «Ну, желтый». Но, все-таки, я его увидел. Вот, конечно, это лукавство. Нет рецепта, как вот так относиться к жизни. Относитесь к себе, а жизнь сама разберется. И, вот, в спектакле я заканчиваю прекрасными словами из Достоевского (в «РРР»): «Отдайтесь жизни прямо и не рассуждая, и не беспокойтесь. Жизнь сама на берег вынесет и на ноги поставит».