Алексей Бородин - Дифирамб - 2012-12-16

К.ЛАРИНА: Начинаем программу «Дифирамб» и я с большой радостью представляю вам нашего сегодняшнего гостя – это художественный руководитель Российского академического молодежного театра Алексей Бородин. Здравствуйте, Алексей Владимирович.

А.БОРОДИН: Добрый день.

К.ЛАРИНА: Дорогие друзья, мы сегодня встречаемся не просто так, между прочим. У нас сегодня и призы есть для вас в кои-то веки. Я вообще очень рада, что так все совпало, что сегодня именно я получила большое количество пригласительных билетов на различные спектакли РАМТ. И подумала, вот как хорошо, как раз мы их и разыграем сегодня в передаче.

Итак, я сейчас вам объявлю все билеты, которые у нас есть. И что вам нужно для этого сделать? Ну, я думаю, что будет правильно, если вы просто поучаствуете в программе, будете присылать ваши вопросы Алексею Владимировичу Бородину и, исходя из ваших вопросов, мы определимся потом с победителями. Хотя, билетов у меня много, я думаю, что мы всем дадим, кто вопросы пришлет.

Итак, пожалуйста, номер SMS +7 985 970-45-45 для того, чтобы вы задавали вопросы Алексею Бородину. И можете в скобочках указывать, какой спектакль вы хотите посмотреть. А какие у меня есть, сейчас я расскажу.

Итак, у нас есть «Участь Электры» - это последняя по времени премьера, спектакль, который поставил Алексей Бородин по пьесе Юджина О’Нила – я думаю, что мы о нем сегодня подробнее поговорим. «Участь Электры» 21 декабря.

«Рок-н-ролл» - это спектакль, который поставил Адольф Шапиро по пьесе Тома Стоппарда. 20 декабря. «Скупой» - это я про это ничего не знаю кроме того, что это Мольер рассказал.

А.БОРОДИН: Да. Расскажу. Если спросите, расскажу.

К.ЛАРИНА: Да, хорошо. Итак, «Скупой» 19 декабря, есть билеты на этот спектакль. «Приглашение на казнь» - это написал Владимир Набоков, а поставил?

А.БОРОДИН: Павел Сафонов.

К.ЛАРИНА: 22 декабря. И, наконец, 23 декабря «Будденброки» – это Томас Манн написал, а всю эту махину поднял и поставил на сцене РАМТа Миндаугас Карбаускис. Вот у нас есть такие билеты. Еще раз перечислю: «Скупой», «Рок-н-ролл», «Участь Электры», «Приглашение на казнь» и «Будденброки». Еще раз напомню, SMS +7 985 970-45-45, вопросы Алексею Владимировичу Бородину и в скобочках указывайте обязательно, на какой спектакль вы хотите попасть.

Давайте мы начнем с «Участи Электры». Ну, давайте вы сами про это расскажете, Алексей Владимирович, почему, собственно, вы решили к этой пьесе обратиться, которая не имеет никакого отношения ни к российской истории, ни к российской действительности? Известный американец написал пьесу на известный античный сюжет. Почему привлекло ваше внимание?

А.БОРОДИН: Да. На известный античный сюжет. Действие происходит, конец гражданской войны в Америке. Написал он ее в 1931 году при этом. Ставим мы сегодня. Вот такие какие-то дуги, какие-то арки, которые проходят через все эти времена и попадают в нас. Мне показалось, что эта пьеса нам нужна сейчас. Я вообще ориентируюсь всегда при выборе репертуара только на свою интуицию – другого тут ничего нельзя просчитать, как мне кажется, если серьезно говорить. И это на меня подействовало. На меня подействовало, что люди, находясь в совершенно безвыходных обстоятельствах, живут и продолжают жить, несмотря на то, что практически все обречено. Они живут, а все обречено.

К.ЛАРИНА: Обречено почему?

А.БОРОДИН: В поисках выхода, а выхода нет.

К.ЛАРИНА: Да-да-да.

А.БОРОДИН: А потому что рок в данном случае.

К.ЛАРИНА: Вот. Вот тут-то как раз порылась собака. Мне кажется, здесь как раз та актуальность и спрятана в этом предопределении, в этой обреченности. Потому что когда я смотрела спектакль, который наполнен, действительно, какими-то такими приметами кошмара... Вот, действительно, человек понимает, что всё, ничего не будет, все вокруг него падает, рушится и он сам причина этих обрушений вокруг него. И он понимает, что рано или поздно он сам под этими руинами погибнет (я имею в виду главную героиню). Конечно же, спроецируешь на сегодняшний день.

А.БОРОДИН: Ну, конечно. Иначе как? Ведь, театр живет сегодня, правда? Вот сейчас, в данный день. И он, несмотря на то, что он не должен гнаться, с моей точки зрения, за тем, чтобы быть, что называется, актуальным как газеты или как что-то, конечно нет. Но между тем, что-то должно отзываться, какая-то тревога и какая-то боль.

Вы знаете, есть такая парадоксальная фраза у Бетховена, кажется, я прочел. Представляете, у него есть такая очень коротенькая фраза: «Жизнь есть трагедия! Ура!» Можете себе представить?

К.ЛАРИНА: Ну, если художник, это прекрасно, конечно.

А.БОРОДИН: Да, художник. И, кстати, Юджин О’Нил, у него тоже такая тема, что только когда человек познает, что ситуация безысходна, тогда он начинает жить. Это какая-то очень интересная, по крайней мере, мысль. Очень интересная. Она полезна нам не в буквальном смысле, но мне кажется, знать ее хорошо.

К.ЛАРИНА: Но тут уже все умерли у вас.

А.БОРОДИН: Ну да, конечно. А как иначе?

К.ЛАРИНА: Где надежда?

А.БОРОДИН: Не, ну а как? Ну, собственно говоря, ведь, в этом же весь парадокс, что мы живем, зная, что мы смертны и что все закончится. Но мы живем. Понимаете, вот эта тема, я думаю, может быть даже в каком-то смысле театра нашего, вот этот берег утопии, который недостижим. Утопия – это место, которого нет. Ведь, что такое утопия? А тем не менее, вот это стремление человека и делает человека человеком, понимаете? Чем человек отличается от любых других живых существ? Мне кажется, главным образом тем, что у него существует эта мечта, которая не осуществима, или невозможно, но, тем не менее, она существует и человек упорно идет к какой-то своей цели, к пониманию, скажем, свободного человека, да? Ведь, это, все-таки, наша основная тема, как свободный человек должен жить в несвободных обстоятельствах. Вот это основная тема. И я думаю, что это и тема нашего театра, и тема вообще смысла нашего.

К.ЛАРИНА: Но здесь такой, шекспировский размах, конечно, у этой драмы, безусловно, поскольку она невероятно страстно написана и самим драматургом. И роли. Вот, я понимаю, что для артистов, конечно, одно удовольствие играть такую драматургию. Дефицит огромный сегодня в современной драматургии уж точно на такие мощные работы, мощные роли.

Давайте немножечко про артистов расскажем.

А.БОРОДИН: Да. У нас женские роли играют совсем молодые наши артистки. Маша Рыщенкова и Анна Соколовская – они почти ровесницы, но играют мать и дочь. И, конечно, это для них колоссальный шанс и они это очень осознают и очень этому рады. И мне кажется, что работают так, предельно талантливо и интересно, и честно, безусловно. И мужские роли, начиная с того, что там есть потрясающая роль Орина, которого играет Евгений Редько, и очень интересная роль у Алексея Веселкина и у Сергея Насибова. И с радостью участвуют все те, кто играют там небольшие роли. Потому что мне кажется, что мы объединены интересом к этой пьесе, в которой, ну, потрясающе интересная история, между прочим (в ней), такая. Потому что зал воспринимает это явно с каким-то очень большим вниманием.

К.ЛАРИНА: Такая, почти детективная.

А.БОРОДИН: Почти детективная. Это же интересно, когда «А что будет? А это почему? А это как?» И динамика, к которой мы стремились в данном случае, создавая из этой большой трилогии вот эту 3-часовую с небольшим пьесу, вариант этот, мы как раз стремились к этой динамике, потому что мне кажется, что у людей еще нет времени для того, чтобы все до конца обдумывать. И поэтому такая импульсивность, страстность, о которой вы говорите, она здесь очень важна. И поэтому для артистов это колоссальный такой взрыв их нервной системы и их актерской природы, которая в них есть. И это очень трудно.

Плюс еще то, что там существует (и мы, по крайней мере, обнаруживаем) при всей серьезности ситуации и всем, мы обнаруживаем там, мне кажется, очень важную, что ли, самоиронию героев, которая очень важна. Ну, как я всегда говорю, что главная, ведь, наша проблема, что у нас отсутствие самоиронии. Понимаете? У нас есть ирония по отношению ко всему на свете кроме как к самим себе.

К.ЛАРИНА: Ну вот это очень важно, то, что вы сказали, потому что это, безусловно, все читается. Я даже сначала испугалась, когда я стала смеяться, думаю «А правильно ли я делаю?» (все смеются)

А.БОРОДИН: Да-да-да. Здорово-здорово.

К.ЛАРИНА: «Правильные ли чувства вызывает во мне этот спектакль?» Но там, действительно, это сочетание невероятной какой-то страстности шекспировских страстей и такой, действительно, иронии абсурдной, почти хармсовской. И актеры это очень точно играют, и прежде всего Сергей Насибов просто блестяще. У него там небольшая роль. Она, как бы, большая по смыслу, как бы, как точка отсчета всех кровавых трагедий, которые там происходят, да? Но она не большая, к сожалению, по пребыванию на сцене.

А.БОРОДИН: Ну, он там погибает первый.

К.ЛАРИНА: Да, очень быстро его убивают там, да. И, конечно же, Евгений Редько, который тоже удивительно умеет в себе это сочетать – он такой трагик по своей структуре, как я понимаю, по психофизике, но и при этом человек с невероятным чувством юмора, это тоже очень видно.

Но вот насколько легко вам было этого добиться во время репетиций, вот именно такого эффекта? Кстати, я правильно делала? Это не страшно, что я засмеялась в каких-то моментах?

А.БОРОДИН: Да правильно, конечно. Конечно. Нет, это, кстати, мы обсуждаем там какие-то. Такая реакция – это мы, конечно, счастливы совершенно в этот момент. Потому что, конечно, мы проявили это, вот эту иронию, про которую мы говорим, потому что, конечно, когда прочли первый раз, то я говорю «Затишье среди группы». Я говорю «Нет-нет-нет, мы должны, во-первых, над самим собой, мы должны подсмеиваться, понимая». В наших бешеных страстях. Знаете, мы репетируем со страшной силой, у нас какие-то споры. Но можно подумать, так, со стороны посмотреть, нормальные люди или нет, да? Вот, если это все время сохранять, то очень здорово. И в самых крайних обстоятельствах, когда все решается, все равно это еще, ведь, и опыт. И ирония не всегда уж так весела – она иногда такая, вынужденная.

К.ЛАРИНА: Это Алексей Бородин. Мы сейчас слушаем новости, потом продолжим наш разговор и я уже буду задавать вопросы, которые вы присылаете, потому что я вижу, что вопросов очень много. Спасибо вам большое за активность.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА: Продолжаем нашу встречу в программе «Дифирамб». Сегодня у нас в гостях Алексей Бородин, художественный руководитель РАМТ. И есть у нас билеты на спектакли. Еще раз их перечислю: «Будденброки», «Приглашение на казнь», «Участь Электры», «Рок-н-ролл» и «Скупой». За что? За то, чтобы вы задали свой вопрос Алексею Владимировичу и прислали на SMS его и в скобочках указали бы спектакль, на который хотите пойти. Напомню еще раз номер +7 985 970-45-45.

Прекрасные вопросы здесь есть. Ну, помимо творческих планов – это уж извините, это мое право задавать этот вопрос про творческие планы. Ну а вопросы, которые задают слушатели, очень хорошие. Там уже звонят Алексею Бородину на мобилу. Алексей Владимирович, вы меня слышите или еще нет?

А.БОРОДИН: Виноват. Все-все, я слушаю, да. Нет, все, я выключил телефон. Извините.

К.ЛАРИНА: «Берег утопии» - удивительный и горький спектакль о трагедии русской интеллигенции, - пишет вам Максим. – Есть ли будущее у образованного сословия в России?»

А.БОРОДИН: Ну, это зависит от нас самих в каком-то смысле. Потому что обстоятельства будут не способствовать, я думаю, большей частью. В любых вариантах они не будут способствовать, мне кажется. А мы должны, все-таки, рассчитывать на то, что у нас хватит сил на то, чтобы оставаться людьми.

К.ЛАРИНА: Ну а как вам кажется, атмосфера – она, вот, сегодня в стране, она, все-таки, предполагает какое-то участие интеллекта или нет?

А.БОРОДИН: Насчет интеллекта участия – это такой вопрос. Потому что иногда кажется, что это вообще сейчас не первая тема.

К.ЛАРИНА: Да. Не предмет первой необходимости.

А.БОРОДИН: Да-да, не предмет первой необходимости, что в конечном итоге, все-таки, я думаю, что когда-нибудь станет на повестку дня, потому что все вопросы культуры, все вопросы образования настолько сейчас заходят, как мне кажется, в такие тупики, что, безусловно, требуются здесь какие-то более смелые, более свободные мысли, идеи. Без этого обойтись нельзя.

К.ЛАРИНА: Более простой вопрос, хотя не знаю, Катя спрашивает: «Чья была идея изменить финал спектакля «Алые паруса»?»

А.БОРОДИН: Моя.

К.ЛАРИНА: А там что вы сделали?

А.БОРОДИН: Дело в том, что мне казалось, что нельзя, чтобы это кончилось совсем хорошо. Поэтому мы там, как бы, устраиваем такую, ну, бурю, что ли, в которой Ассоль и Грей не могут друг до друга дотянуться.

К.ЛАРИНА: То есть счастливого финала там нету?

А.БОРОДИН: Нет-нет. Но после этого, ну, как бы, такой катастрофы, у нас финал такой, мне кажется, сильный. Люди плачут и на всех производит большое впечатление. Я о нем не рассказываю, потому что это... Ну, там главный, что ли, прикол, собственно говоря, что мы заканчиваем это, конечно, на ноте надежды, без которой, мне кажется, вообще жить нельзя.

К.ЛАРИНА: «Ваше мнение о будущем репертуарного театра в России?» - спрашивает Вера. Мой любимый вопрос.

А.БОРОДИН: Да, это очень сложный вопрос. Вы понимаете, я работаю в репертуарном театре и было бы странно, если бы я говорил, что этого будущего нет. Хотя, тревог очень много. Это очень сложный вопрос, потому что здесь, безусловно, требуются какие-то новые формы и новые идеи тоже, но в рамках репертуарного театра. Я за то, чтобы театры были разные – они могут быть и такие, и сякие. Но репертуарные театры, мне кажется, это некоторая такая удивительная, утопическая идея театральная, без которой нельзя жить. Ну, тут все тот же «Берег утопии», понимаете? Это абсолютно идеальная мечта.

К.ЛАРИНА: Театр-дом.

А.БОРОДИН: Театр-дом, который Станиславский с Немировичем задумывали в Славянском базаре и потом, в конце концов, осуществили на какое-то достаточно длинное время. Современник, как он существовал. И это потрясающе, как сейчас существует. Театр Жиновача. Как существовали и, надеюсь, будут существовать Фоменко, как пытаемся существовать мы и кто-то другие.

Мне кажется, если не будет таких очагов, каких-то островов утопических, то тогда, мне кажется, мы что-то потеряем. Тогда, мне кажется, просто растворится это все в море каких-то замечательных идей, которые абсолютно должны быть и совсем других, и они нарушают что-то, разрушают что-то. Но мы должны сохранять. Я думаю, что это, может быть, одно из самых главных интересов, что ли.

Вы знаете, когда встречаешься за границей и начинаешь о репертуарном театре, я вот одно слово скажу. Мы были только что осенью прошлой в Испании с «Берегом утопии». Вы можете себе представить, получилось 100 человек из нас ездило. Это был год Испания-Россия, это их идея была.

К.ЛАРИНА: И что, они прямо смотрели?

А.БОРОДИН: Это их идея была и мы играли в Мадриде, мы играли 3 вечера каждую часть и потом в субботу целиком. Потом также переехали в Барселону, происходило то же самое. Вы знаете, прием, который был, это вообще передать нельзя, понимаете? Их какой-то... Ну, это был просто бешеный прием. Они были в каком-то невероятном энтузиазме, и помимо того, что для них Стоппард имеет большое значение, помимо того, что, очевидно, им спектакль как-то был интересен, они в частности говорили о том, что... Вот, там нет театра репертуарного вообще, ни одного в Испании, ни одного репертуарного театра. И вот то, что может существовать ансамбль, вот это для них было какое-то впечатление, о котором они говорили. А это еще ансамбль, который говорит о каких-то насущных проблемах. Они говорят «А почему никто не напишет про нас? У нас же такая история – она же очень похожа». Вот буквально такие вещи.

К.ЛАРИНА: У них Лопе де Вега есть зато.

А.БОРОДИН: Ну, у них Лопе де Вега когда был!

К.ЛАРИНА: Ну вот смотрите. Конечно, не могу вас не спросить, вот, ваше отношение к истории с такой... Тоже какая-то жуткая история с театром Гоголя. «Жуткая» - я говорю по ситуации, которая в итоге там и сложилась.

Казалось бы, ничего страшного не произошло, руководство изменилось, поменялось руководство, пришел новый главный режиссер. Как это обычно и бывает, это театр, а не завод, который сказал, что «я вот с этими хочу работать людьми, а вот с этими – нет, к сожалению». Можно ли такие вещи делать безболезненно? Или это риски профессии, что называется?

А.БОРОДИН: Вы знаете, вот это можно как-то сказать про риски профессии, которые, конечно, существуют, безусловно. Но с другой стороны, мне кажется, что здесь произошла некоторая совершенно не нужная такая торопливость, что ли, или какая-то суета. Потому что это театр, который возглавлял режиссер, который абсолютный профессионал и мною лично уважаемый.

К.ЛАРИНА: Сергей Яшин?

А.БОРОДИН: Сергей Яшин, конечно. Профессионал, которых не так много. Я очень давно не был в этом театре, поэтому я не могу сказать, в какой он находится форме, находился и так далее, и так далее. Но мне кажется, что все можно делать как-то по-другому. По крайней мере, прежде всего, колоссальному вниманию к тому, что происходит. И после этого каким-то образом что-то менять. Понимаете? Это произошло спонтанно. Я не уверен, что люди, которые это решали, что они знают этот театр, что они его видели. Понимаете, недоказательно. Получилось недоказательно. А получилось так, потому что кто-то взял и решил. Понимаете? Вот это, мне кажется, неправильно.

К.ЛАРИНА: Нет, там есть, как бы, как я поняла, обоснование. Главное, на что ссылается, собственно, московское Министерство культуры – это то, что посещаемость маленькая, что никто не ходит.

А.БОРОДИН: Вы знаете, Ксения, можно я скажу?

К.ЛАРИНА: С другой стороны, я помню, что Анатолия Васильева как раз выгнали из Москвы за то, что он редко играл спектакли для людей.

А.БОРОДИН: А, например, его гениальный спектакль, его же, Анатолия Васильева, первый вариант «Вассы Железновой», который я помню. Я тогда работал еще в Кирове и я приехал в Москву и пришел на этот спектакль в Театре Станиславского, который на меня произвел впечатление совершенно сногсшибательное. Вы знаете, что в зале было 50 человек, буквально 50 человек? Это потом вышла «Взрослая дочь молодого человека» и начался какой-то приток публики и так далее, и так далее. Вы знаете, это, мне кажется, не может быть таким единственным, что называется, показателем.

К.ЛАРИНА: Ну, у вас как, кстати, с посещаемостью?

А.БОРОДИН: Слава богу, слава богу.

К.ЛАРИНА: Ну так видите? Поэтому к вам никто и не приходит. Потому что у вас полный зал. Вы же об этом думаете, правда?

А.БОРОДИН: Это, безусловно, проблема. Но мне кажется, если так получается, что театр заходит в тупик. Во-первых, может быть, он переживает какой-то кризис. Такое бывает, это может случиться с каждым театром и обычно так и случается. Бывает и кризис, бывает он затяжной, бывает слишком затяжной, тогда надо что-то предпринимать. Но просто я за то, чтобы это все решалось спокойно.

К.ЛАРИНА: А как артистов держать в хорошей форме?

А.БОРОДИН: Ну, вы знаете, мне кажется, только единственный способ. Артистам должно быть интересно. Вот, моя задача помимо всего остального – мне кажется, что меня, может быть, даже заботит... Ну, во-первых, меня заботит то, во имя чего существует театр этот конкретный. Но меня очень заботит о том, что им должно быть интересно. Когда они понимают, что, знаете, из сезона в сезон что-то тащится, как-то... Знаете, когда «Ну, давайте еще один сезон»... Все, конец. Это конец. Это моментально застой. Моментально. Театр застаивается очень быстро. Он должен все время развиваться. Вот это обязательно. Как только артисты попадают в ситуацию развития, то всё, они тогда работают. Те, которые хотят работать, они работают и им становится осмысленно их существование. Потому что в конечном итоге все хотят осмысленного существования, и моя задача – собственно говоря, не дать осесть, не дать успокоиться, что свойственно человеческой натуре и мне, в частности. Мы все любим лечь на диван и читать книжку. Но дело в том, что если каждый из нас ляжет на диван, то все остановится. А театр – такая вещь, которая должна быть энергетически, интеллектуально, эмоционально наполнена до предела, да еще реагирующая такая субстанция, которая так реагирующа на то, что происходит в данное время, потому что театр не может существовать не в своем времени – он только и существует в этом времени.

К.ЛАРИНА: Алексей Владимирович, я не могу не спросить, тем более тут наши слушатели тоже спрашивают про историю, которая произошла с вашим актером Алексеем Веселкиным. Один из ведущих артистов театра, но он еще помимо того, что он – артист РАМТ, он еще и такой шоумен, и достаточно давно этим занимается в свободное от основной работы время. И вот случилась такая, трагическая, на мой взгляд, история, когда в эфире радиостанции «Маяк» Алексей вместе со своими коллегами позволил себе перейти границу, что называется, этически дозволенного, это все вылилось в невероятный скандал, в итоге шоу, которое они вели, было закрыто. Это я напоминаю нашей аудитории. И Алексей, как я понимаю, ушел оттуда. Вот, чем вы можете объяснить все, что с ним произошло? Тем более, я знаю, что у вас со своими актерами доверительные отношения. Вы знаете, что происходит.

А.БОРОДИН: Да. Конечно. Вы знаете, Леша Веселкин – один из самых таких, ну, что ли, идейных людей. Знаете, в театре очень важно, чтобы были идейные люди, которые знают, зачем они работают в театре и так далее. Конечно, их работа, их деятельность какая-то на стороне – она имеет право быть и должна быть. И в данном случае история, которую, конечно, Алексей переживает чрезвычайно. Он совершенно израненный сейчас человек, потому что он попал в эту историю, понимаете?

Другое дело, мы можем сказать «А что ты думал? А где ты участвовал? Ты должен был это почувствовать, понимать». Но там же работает целая огромная команда. В итоге он, как бы сказать, крайний сейчас, понимаете? А все, что за этим...

К.ЛАРИНА: Тот, кто придумал этот формат.

А.БОРОДИН: Да. Кто придумал этот формат, кто развивал этот формат, кто слушает это со стороны. Потому что актер когда непосредственно в работе, ему нужен глаз, ему нужен редактор.

К.ЛАРИНА: А вы сами слышали?

А.БОРОДИН: Я – нет, я не слышал. Вы знаете, я не стал слушать, потому что я знаю, что это получилось что-то совершенно непотребное. И он понимает, что это получилось непотребное. Но, повторяю, что я абсолютно уверен, что это, что называется, не со смыслом таким, знаете, заранее каким-то. Это случайная история с ним, но очень сомнительная по формату. И дальше нужно делать какие-то выводы, и он делает эти выводы, в каком формате участвовать и в каком нет. Но он увлечен был таким, это было интересно, это пользовалось каким-то колоссальным спросом. «Но мало ли что пользуется колоссальным спросом?» - говорю я ему и он со мной соглашается. У нас с ним на эту тему были такие, очень откровенные доверительные разговоры. Я могу сказать, что он абсолютно сознает, что это какая-то ужасная история. Но с моей точки зрения, тут виноват совершенно не он один.

К.ЛАРИНА: А как в театре, кстати, восприняли всю эту историю?

А.БОРОДИН: В какой-то момент это восприняли так, что называется, болезненно. Но, все-таки, все знают его.

К.ЛАРИНА: Поддержали его?

А.БОРОДИН: Поддержали.

К.ЛАРИНА: Я тоже была поражена, потому что я тоже его знаю. Я в эфире тоже про это говорила, что это могло произойти с актером, это может произойти только когда актера понесло, что называется, когда он уже не чувствует вообще ничего.

А.БОРОДИН: Да-да-да. Когда кто-то со стороны должен был сказать «Остановись» или вообще «Ну, остановись, переключись». Ну, там же работает огромное количество людей еще. Нет, в итоге, конечно, его поддержали и понимают, что это такой случай, такой, драматический.

К.ЛАРИНА: Так. Давайте дальше пойдем по вопросам. «В РАМТе свои первые шаги делает очень талантливая молодежь. А как часто вы приглашаете взрослых актеров?» Хороший вопрос. Надежда спрашивает. Надежда, я вас записываю, на «Участь Электры» вы пойдете. Ну вот про взрослых актеров и вообще что такое старшее поколение РАМТа, да?

А.БОРОДИН: Вы знаете, это удивительный театр, в котором старшие очень открыто принимают молодых. Мы очень тщательно отбираем вновь приходящих, и поэтому у нас нет проблемы, что называется, знаете как, отцов и детей, что называется.

К.ЛАРИНА: А кто у вас отцы-то? Назовите их.

А.БОРОДИН: Как? Извините, у нас работает Надеждина Татьяна Дмитриевна. Ничего себе. У нас работает Пресникова Евгения Михайловна, у нас работает Шатилова Татьяна Юрьевна. Ничего себе. И они играют. Лариса Ивановна Гребенщикова работает просто очень много и очень активно, и замечательно. Из мужчин это Юлиан Балмусов, Юрий Лученко, Александр Хотченков. Теперь это ребята, которые мои близкие такие люди, они теперь уже старшее поколение. Виктор Цимбал.

Но вот так получается, что мы, конечно, берем молодых. Получилось так дважды за последнее время. Такой был когда-то (я вспомнил) Алексей Маслов. Это какой-то артист молодой Щукинского училища, его разрывали все театры – я только это одно помню. И в итоге он выбрал...

К.ЛАРИНА: Он выбрал свободу.

А.БОРОДИН: Да. И он работал и там, и сям.

К.ЛАРИНА: Я в том смысле, что он уехал на Запад.

А.БОРОДИН: И потом он уехал. Потом он вернулся сюда, обошел все театры. Можете себе представить, и пришел ко мне с тем, что ему тут понравилось. И вот он захотел.

Дальше та же история с Сергеем Насибовым. Потому что я помню его очень хорошо по Театру Маяковского, где он играл. Это было удивительно. Когда появился какой-то артист, «Кто это такой?» сразу. Потом я знаю, что он перешел к Эфросу, когда тот пришел на Таганку, потом он уехал в Америку и тоже, обойдя все театры, он явился сюда, Ну и я, значит, как-то отреагировал на это. Вот так появляются у нас взрослые артисты, в основном приехавшие из-за границы.

К.ЛАРИНА: Насибов тут тоже как-то боль моя. Потому что я – поклонница этого актера. Я так рада, что он сейчас нашел себе пристанище свое новое здесь у вас и играет в «Участи Электры». Я его помню еще выпускником Гитиса, я видела его дипломный спектакль, Мэкки-Нож, он играл Мэкки-Нож в спектакле «Трехгрошовая опера». Это было блестяще! Тогда у него была седина искусственная в ту пору еще, но это было одно из сильнейших потрясений, моих впечатлений театральных.

А нашим слушателям могу даже напомнить, что это, действительно, вторую жизнь актер сейчас переживает, поскольку до того, как он исчез с территории России тогда (по-моему, даже в советское время он еще уехал), он очень хорошо играл в кино и был известен, такой секс-символ был определенный.

А.БОРОДИН: Да, до сих пор показывают эти фильмы.

К.ЛАРИНА: «Школьный вальс» - он играл. А вот скажите, в связи с этим вопрос, связанный с Сергеем и с Алексеем Масловым. А как-то видно, что они какую-то часть, большую часть жизни не здесь прожили? Или это очень быстро уходит из человека?

А.БОРОДИН: Вы знаете, это...

К.ЛАРИНА: Как-то на них повлиял этот опыт западной жизни?

А.БОРОДИН: Нет-нет. Я думаю, что повлиял и что-то нужно... Что-то они приобрели, очевидно, но что-то нужно преодолевать, потому что в этой профессии, которая происходит каждый день в театре, конечно... Но это все преодолевается. Мне кажется, они – талантливые люди и так жадно сейчас существуют в профессии, как будто повторяя еще какой-то один виток своей жизни. А мне кажется, в этой профессии вообще очень важно попадать и даже иногда искусственно себе создавать новый виток, понимаете? Потому что как только это идет по инерции (актерская жизнь я имею в виду), вот она идет по инерции, еще роль, еще роль, еще роль, то тогда обязательно нужно создавать какой-то новый. Вот, у них сейчас новая ситуация.

К.ЛАРИНА: А режиссерская жизнь в этом смысле-то отличается?

А.БОРОДИН: Та же самая. Та же самая режиссерская жизнь.

К.ЛАРИНА: Рисковать нужно?

А.БОРОДИН: Нужно обязательно рисковать и нужно вообще все начинать сначала. Вот, вы знаете, это мой такой совет молодым художественным руководителям театра, потому что у меня опыт большой в этом смысле. Каждый сезон нужно начинать как первый. Вот, я просто по себе знаю. Если я тяну из прошлого сезона в следующий, вот это значит какой-то у меня такой период неправильный. А как только у меня есть такой азарт, что ли, что «всё, а я еще» и опять начать сначала, и опять начать сначала. Это и есть движение.

Дело же не в том, чтобы просто держать некий уровень, да? Самое главное – развитие. Самое главное – театр должен развиваться, в частности, репертуарный театр, о котором я говорю в данном случае.

К.ЛАРИНА: А вы легко со спектаклями расстаетесь?

А.БОРОДИН: О, это проблема. Это проблема. Вы знаете, это проблема, потому что у нас сейчас накопилось огромное количество спектаклей. У нас декорациями завалено все, что только может быть. Но нужно, конечно, что-то делать. Но это всегда, знаете, как бы, жалко. Но нужно что-то делать, да.

К.ЛАРИНА: И что сейчас происходит? Что сейчас делаете? Или пока еще ничего не скажете?

А.БОРОДИН: Нет, я могу сказать, потому что мы выпустили только что 3 премьеры. Вот, выпустили «Участь Электры». Егор Перегудов, молодой режиссер поставил «Скупого» - мне кажется, очень интересный спектакль, такой, очень необычный Мольер и очень своеобразный вообще.

К.ЛАРИНА: Это на большой сцене?

А.БОРОДИН: На большой сцене, да-да-да, все честь по чести, с какими-то вариантами. Ну, вы-то увидите, если придете. И только что мы пустили – это премьера даже еще впереди, мы для пап и мам только сыграли, или, как называется, предпремьера – «Как я стал идиотом». Это Мартен Паж, такой, французский писатель и Владимир Богатырев, режиссер, который с нами сотрудничает, давно он сделал такой... Это такая, молодежная тема, спектакль выходит. И дальше репетируется вовсю. Это сейчас надо прийти в театр, чтобы увидеть, что происходит, потому что «Мушкетеры», которые репетируются сейчас, Андрея Рыклина (у нас такой, замечательный специалист по движению и по всему)...

К.ЛАРИНА: А что за «Мушкетеры»?

А.БОРОДИН: «Мушкетеры» буквально Дюма.

К.ЛАРИНА: «Три мушкетера»?

А.БОРОДИН: Да.

К.ЛАРИНА: Да вы что?

А.БОРОДИН: Да. Называться будет «Мушкетеры». И вот эти все парни...

К.ЛАРИНА: А Пора-пора-порадуемся?

А.БОРОДИН: Нет-нет-нет, без этой музыки. Вообще без всяких пений, без всего. Вот эта история с огромным количеством движений, фехтований. Фехтуют у нас ребята, 20 молодых парней. Сейчас этим занимаются с большим интересом.

И вы можете представить еще что? У нас была передача, я был у вас, вы меня позвали в передачу, в которой присутствовали замечательные люди, Александр Архангельский и Юрий Грымов. Я тогда с Юрием Грымовым познакомился впервые. Вот, благодаря тому, что вы нас вместе позвали, он в нашем театре начал репетировать уже «Цветы для Элджернона» – это Дэниел Киз, такой, американский бестселлер очень интересный. Это он предложил. Мы с ним вели долгие переговоры после этой встречи, а познакомились здесь, на «Эхе Москвы».

К.ЛАРИНА: Ну, он, кстати, очень театральный человек. У него есть не слишком большой, но есть опыт работы в театре и он очень чувствует театр. Мне кажется, должно быть интересно.

А.БОРОДИН: Да-да-да. И вот сейчас мы с ним много проводим времени вместе, он уже начал репетировать.

К.ЛАРИНА: Ну, про мушкетеров вы меня убили, Алексей Владимирович. А вы считаете, прямо сейчас попадет?

А.БОРОДИН: В самый раз.

К.ЛАРИНА: Да?

А.БОРОДИН: В самый раз, да. Мне кажется, мы сделали такую инсценировку правильную. Она такая, знаете, не буквально такая, следующая за сюжетом, а такая, ну, если можно так сказать, как компьютерная игра такая, знаете, когда сцены перемешаны, когда двигается...

К.ЛАРИНА: То есть такая, романтическая получается история, да?

А.БОРОДИН: Я надеюсь, что она будет, с одной стороны... Понимаете, это такая, мужская история, когда мужчины должны быть мужчинами. Понимаете? Мне, все-таки, кажется так, во всех смыслах. И мне кажется, что это сейчас может вполне быть актуальным. Ну, я уже не говорю о том, что это просто театрально очень интересно этим заниматься.

К.ЛАРИНА: Почему-то сейчас вспомнила, как раз тоже было, вы выпускали такие, романтические истории, казалось бы, в самое неромантическое время, вот когда Женя Дворжецкий играл. История была такая, костюмная у вас история.

А.БОРОДИН: «Береника», наверное.

К.ЛАРИНА: «Береника», да.

А.БОРОДИН: Конечно, классицизм. Ну, вы знаете, это моя такая идея, что театр должен в определенном смысле и в очень определенном смысле противостоять времени. Мне кажется, что если он бежит за временем, если он хочет угодить времени, если он хочет соответствовать времени, то мне кажется, что такой театр тоже, конечно, может быть, наверное. Но для меня, во всяком случае, театр такой важен, когда он с чем-то очень не согласен, с тем, чем живут люди, или хочет предложить им и дальше придут наши зрители, которые захотят тоже. И отсюда возникает весь этот репертуар и все, что вы называли, куда вы приглашаете зрителей. Вот так.

К.ЛАРИНА: Ну что же, мы на этом должны заканчивать нашу встречу стремительную. Спасибо вам огромное за то, что пришли. Большой привет всем упомянутым и неупомянутым артистам Российского Академического Молодежного Театра.

А.БОРОДИН: Спасибо.

К.ЛАРИНА: Ну а наших победителей, тех, кто отправится на спектакль, я обязательно вас назову, дорогие друзья, но уже в начале следующего часа. Спасибо вам, Алексей Владимирович.

А.БОРОДИН: Спасибо.