Михаил Ефремов - Дифирамб - 2012-05-20

К.ЛАРИНА: Начинаем программу «Дифирамб». В Москве 13 часов 17 минут, и сегодня дифирамб мы поем Михаилу Ефремову!

М.ЕФРЕМОВ: Добрый день. Очень приятно, что мне поете сегодня дифирамб.

К.ЛАРИНА: Ну, конечно же.

М.ЕФРЕМОВ: Но неловко немного, потому что с какой стати.

К.ЛАРИНА: Ну ладно. Куда тебя звать? В какую еще передачу, ну? (смеется)

М.ЕФРЕМОВ: Ну, не знаю. В какую-нибудь там...

К.ЛАРИНА: «Человек и закон» уже, как бы, все уже в прошлом.

М.ЕФРЕМОВ: «Человек и закон» в прошлом. Теперь... Ну, не знаю.

К.ЛАРИНА: «Давай поженимся» тоже не актуально. (смеется)

М.ЕФРЕМОВ: Сейчас «Давай поженимся» в основном, вот эти брачные агентства повсюду открываются.

К.ЛАРИНА: Ну что же, Михаил Ефремов здесь в студии. Будем отвечать на вопросы на ваши обязательно. Вопросов очень много пришло до начала программы, я ими воспользуюсь. Естественно, для вас работает SMS +7 985 970-45-45. В Сетевизоре мы тоже есть, можете посмотреть на Мишу – он выглядит сегодня так. Ну, конечно же, этот вопрос я должна задать, все-таки, если видят, что ты выглядишь так. Это что?

М.ЕФРЕМОВ: Ну что? Весна кончилась, начинается лето, жара.

К.ЛАРИНА: Волосы ушли?

М.ЕФРЕМОВ: Ушли вглубь. (все смеются)

К.ЛАРИНА: Ну, это не акция какая-то, нет?

М.ЕФРЕМОВ: Нет, это не акция. Это, скорее, душевный порыв.

К.ЛАРИНА: Ну хорошо. Миш, я под огромным впечатлением после вечера «Коммерсанта», который был на прошедшей неделе.

М.ЕФРЕМОВ: Ты имеешь в виду радио «Коммерсантъ»?

К.ЛАРИНА: Радио «Коммерсантъ», двухлетие. которое целиком и полностью проводил как раз «Гражданин Поэт» в трех видах – это Михаил Ефремов, это Андрей Васильев и это Дмитрий Быков. Стихи, которые уже знают, по-моему, наизусть все, цитируют их (проект очень успешный и любимый). Но тем не менее, когда это все происходит вживую, это производит какое-то невероятное впечатление. Я впервые увидела, как вы вместе с Никитой Ефремовым уже вышли на площадку и разыграли на двоих практически сцену из Гамлета. И я понимаю, что, вот, как бы, ничего не прерывается, все длится и длится.

А вопрос мой такой: а что тебе лично как артисту, как человеку, как Ефремову дал этот проект?

М.ЕФРЕМОВ: Как человеку он мне дал работу с друзьями, с Быковым и с Васильевым. Не только с друзьями, а с людьми, ну, скажем так, иронично-саркастического склада ума, к коим я себя тоже сумею хоть как-то причислить. И с тем, что Быковские стихи, и вообще придумал, чтобы я читал, это Гусман.

К.ЛАРИНА: А, вот так?

М.ЕФРЕМОВ: Ведь, это жанр «Смешно о грустном». Читаю я, писал Диман, в конце концов, придумал Гусман. Мы говорили это даже на одной «Нике», потому что я Быкова-то стал читать на «Нике» года 4 назад.

К.ЛАРИНА: Открывал. И это стало традицией.

М.ЕФРЕМОВ: Да. И потом Быков пришел к нам на «Дождь», на «Бай-бай, нулевые», и там мы придумали, что «Вот давай чего-нибудь такое придумаем?» Но как-то мы не... Я не скажу, что это очень было серьезно, и вообще мы не ожидали такого резонанса. Наверное, куда-то...

К.ЛАРИНА: А как думаешь, почему это попало? Попало, вот, невероятно.

М.ЕФРЕМОВ: Я думаю, потому что мы не думали о том, что это попадет и что это вот так вот выстрелит. Когда не думаешь и не ожидаешь, вот именно тогда такие вещи, наверное, и получаются.

К.ЛАРИНА: Это же какой-то особый род публицистики поэтической и артистической.

М.ЕФРЕМОВ: Ну, мысли такие, хорошие, о нас если говорить, то мы вышли на площадку самодеятельности, коей является интернет, и вот мы тоже занялись художественной самодеятельностью. Но поскольку мы в этой самодеятельности все профессионалы в своей области (Быков в литературе, я, смею надеяться, в лицедействе, а Андрей Васильев, все-таки, знает, что такое новость и какую лучше новость выбрать, то есть он – медиа-менеджер десятилетия, все-таки), то есть мы оказались все профессионалами в чем-то. Может быть, поэтому. И, может быть, потому что нас закрыли после, там, 5-го выпуска.

К.ЛАРИНА: На «Дожде», да?

М.ЕФРЕМОВ: На «Дожде». И сразу мы пришли и на «Эхо Москвы», и на F5. Может быть, потому, что мы знали, что мы точно не будем дольше работать, дольше 5-го июня и потом либо закроемся, либо паузу возьмем. Вот сейчас мы решаем, мы закрылись или паузу взяли.

К.ЛАРИНА: Но такой успех. Да, посмотрим. Я думаю, что, конечно же, это будет пауза и вы что-нибудь новое придумаете, потому что компания получилась хорошая.

М.ЕФРЕМОВ: Компания получилась хорошая в определенный исторический момент на определенном настрое людей. И на определенной пустоте, ну, вот, в той же ниве, вот мне не нравится это название, но политической сатиры.

К.ЛАРИНА: А вот скажи мне, пожалуйста, а ты до этого проекта так ориентировался в политической жизни? Следил за новостями?

М.ЕФРЕМОВ: Я до этого проекта следил за новостями, я после этого проекта перестал следить за новостями. (смеется)

К.ЛАРИНА: Тебе и так все расскажут, да?

М.ЕФРЕМОВ: Я, действительно, устал. Я не думал, что так можно следить за новостями. Но когда мы завелись уже, когда уже там пошел месяц третий или четвертый, то, действительно, у меня стало, что, что там произошло. Ничего там не произошло такого, что, может быть, Быкову звонить и говорить «Вот, отличная новость, давай там что-то»?

У меня вот такое увлечение новостями, конечно, было в первый раз. Но я не могу назвать себя таким человеком, который бы не знал ничего.

К.ЛАРИНА: Которому все пофигу было.

М.ЕФРЕМОВ: Ну, которому все пофигу было бы, я бы как раз таким бы мог назвать себя.

К.ЛАРИНА: Да. Да-да-да.

М.ЕФРЕМОВ: А вот чтобы я не знал ничего, это вряд ли.

К.ЛАРИНА: А вы сейчас, когда были всякие протестные гуляния, принимали участие в них?

М.ЕФРЕМОВ: Да. Вчера я встречался с приехавшей из Берлина Татьяной Беркович как раз в Восточном квартале – это за памятником Окуджавы. И там было очень много милиции. Но я там живу рядом, там очень много сейчас милиции. Там никогда не было так много милиции. Но при этом там вокруг Окуджавы стоят какие-то люди. Ну, может, они Окуджаву поют. Я не знаю, может, это уже тоже протест?

К.ЛАРИНА: Нет-нет-нет, это лагерь там стоит кочевой.

М.ЕФРЕМОВ: Я знаю, что там лагерь стоит, потому что мне подарили майку «А царь-то ненастоящий», я вчера ходил на Ночь музеев в этой майке. Ну, Васильеву хотели дать майку «Я раскачиваю лодку», но он очень нервничал, как-то он не взял ее.

К.ЛАРИНА: Ну вот видишь? Я думаю, что, все-таки, «Гражданин Поэт» оказал и влияние на атмосферу в стране – я вот в этом уверена. Мы же это знаем по нашей прошлой жизни, что самое опасное – это смех.

М.ЕФРЕМОВ: То есть мы можем считать себя атмосферными осадками.

К.ЛАРИНА: Абсолютно точно. Я бы сказала даже больше, атмосферным давлением.

М.ЕФРЕМОВ: Я не думаю, что... Смех – это, действительно, хорошее оружие, это, действительно, люди часто, смеясь, прощаются со своим прошлым.

К.ЛАРИНА: Или меняют настоящее, да.

М.ЕФРЕМОВ: Да. Да вот оно такое настоящее, которое, ну, как прошлое прям. Я вспомнил вчера как раз на этой встрече со зрителями. У нас же выходит фильм «Прогон года», «Гражданин Поэт. Прогон года».

К.ЛАРИНА: Это Вера Кричевская этот фильм сделала, 22-го числа премьера.

М.ЕФРЕМОВ: А Вера Кричевская помимо того, что она режиссер этого фильма, она еще являлась тогда креативным продюсером и она вообще крестный отец этого проекта «Гражданин Поэт».

К.ЛАРИНА: Крестная мать.

М.ЕФРЕМОВ: «Поэт и гражданин», Ну, мы же васильевские выкормыши, мы же панки внутри, поэтому крестный отец. И потому что только она своей силой воли и даром убеждения могла убедить и Быкова, и меня, и Васильева заниматься этим на «Дожде» 5-6 выпусков. Мы относились, все-таки, к этому легче, ну, нам нравилось это, а так был прикол.

К.ЛАРИНА: А фильм про что?

М.ЕФРЕМОВ: Фильм про... Там 3 наших мамы есть, и они рассказывают, как это все.

К.ЛАРИНА: Как вы такие получились, да?

М.ЕФРЕМОВ: Там есть и наши тоже синхроны, и Быковский, и мой, и Васильевский, и Ковальского Максима, и многих там. И там Вера, надо сказать, очень ответственно подошла к съемкам этого документального фильма. Она могла бы проехать с нами пару городов, она ездила с нами, городов 5, по-моему, она с нами проехала или 6.

К.ЛАРИНА: Вот, с концертами?

М.ЕФРЕМОВ: Да-да-да. И она... Как Андрюха Васильев вчера говорил, она начала снимать, ездить с нами и, в основном, она снимала там, в зале. Там она со зрителями говорила. И потом сказала Васильеву, что «я вообще снимаю фильм не про вас, а про протестные настроения России». Но фильм все равно вышел про нас. Так что...

К.ЛАРИНА: Я смотрела там некоторые отрывки.

М.ЕФРЕМОВ: ...с 22-го «Прогон года» в кинотеатрах страны.

К.ЛАРИНА: То есть он будет в прокате (этот фильм), да?

М.ЕФРЕМОВ: Да, да.

К.ЛАРИНА: Прекрасно. Надо будет обязательно посмотреть.

М.ЕФРЕМОВ: 35 кинотеатров.

К.ЛАРИНА: Там, кстати, вот я просто видела фрагменты, там Алла Покровская, мама Михаила Ефремова как раз говорит о том генетическом страхе, который в ней лично сидит как в человеке советском, который знает, что такое репрессии, потому что семьи это коснулось, да?

М.ЕФРЕМОВ: Да-да-да, это говорит мама. Я, вот, вспомнил вчера такую штуку по поводу того, что мы живем то ли в настоящем, то ли в прошлом. В 1987 году в театре «Современник-2», в театре-студии шел спектакль «Седьмой подвиг Геракла». Долго не разрешаемая пьеса Михаила Рощина, вот ее разрешили, вот мы играли и у нас там был Кубик Рубика на сцене и вешали на грудь царю Авгиеву, чьи конюшни, вешали ему квадратики такие, ну, типа как медальки Брежневу. Это была самая популярная сцена в спектакле. Зритель просто там умирал от смеха.

Пришел мой дедушка Борис Александрович Покровский на этот спектакль, великий оперный режиссер. Посмотрел на это. И сказал: «Да. Конечно, все смеются, всем радостно, когда вот этому царю вешают на грудь эти квадратики. Но если вдуматься, то для страны это трагедия». И, вот, трагедийные нотки какие-то мне показались в этом прекрасном таком проезде черной машины по пустому городу.

К.ЛАРИНА: Инаугурация когда была, да?

М.ЕФРЕМОВ: Да. Как-то это так... Как-то трагедийное что-то в этом было, такое одиночество.

К.ЛАРИНА: Скажи мне, пожалуйста, а вот когда вы придумывали все эти стихи. Во-первых, мой вопрос (я не знаю, наверняка, ты на него уже отвечал, но, все-таки), вот это коллективное творчество – оно заключается в том, что вы все участвуете в создании продукта? Или, все-таки, пишет, играет, снимает?

М.ЕФРЕМОВ: Нет, пишет, конечно, Быков. Но, может быть, он и не один пишет, может быть, какие-то... Потом идет редактура Васильева – вот в книге нашей там есть раздел, где показано, как Васильев редактировал.

К.ЛАРИНА: А ты – только как исполнитель?

М.ЕФРЕМОВ: Я редактирую иногда тоже, иногда что-то. Потому что я честно скажу, хоть Быков и лучший поэт современности, но он иногда бывает... Он очень многословный человек иногда бывает. И он иногда пишет-пишет-пишет, и очень много получается. То есть мы можем вылезти из формата.

К.ЛАРИНА: Только с этой точки зрения?

М.ЕФРЕМОВ: Ну и с этой точки зрения. Потом дыхания не хватает.

К.ЛАРИНА: А с точки зрения осторожности некоей? Не было таких опасений?

М.ЕФРЕМОВ: С точки зрения осторожности мы несколько вещей вырезали, когда мы видим, что это личное оскорбление, когда переходишь на такие, нижепоясные личные вещи.

К.ЛАРИНА: Ну, послушай, любая политическая сатира – это в какой-то степени личное оскорбление.

М.ЕФРЕМОВ: Нет, есть-есть грань.

К.ЛАРИНА: Вон когда Шендерович написал про Крошку Цахеса, это тоже было воспринято как личное оскорбление. Вот с тех пор и нету ни Шендеровича, ни «Кукол», да?

М.ЕФРЕМОВ: Но зато есть еще этот фильм «Властелин колец» - там такой ходит еще.

К.ЛАРИНА: Там тоже Добби есть, да-да-да.

М.ЕФРЕМОВ: Да. Видели бы вы Хомерики лысым – он очень похож тоже.

К.ЛАРИНА: (смеется) Михаил Ефремов в нашей студии. Мы продолжим наш разговор после новостей. Могу сейчас назвать победителей, правильный ответ перед новостями. Значит, «а ля гильотина». Почему я сказала, что как Ефремов? Ну, практически это та самая суперкороткая прическа, которая вошла в моду после Французской революции. Так что, вот, можете посмотреть – именно так называется прическа «а ля гильотина».

М.ЕФРЕМОВ: Вводим революционный тренд. Удальцов, ну и я за ним.

К.ЛАРИНА: Наши победители: Юля – телефон 603, Игорь – 601, Рита – 680, Люба – 344, Борис – 511 и главный победитель Алексей – 409.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА: Продолжаем программу. Напомню, что сегодня в нашей студии Михаил Ефремов, заслуженный артист РФ. А должен быть уже давным-давно народным.

М.ЕФРЕМОВ: Нет, почему же?

К.ЛАРИНА: Не хочешь?

М.ЕФРЕМОВ: Дело в том, что для того, чтобы быть народным или заслуженным, или, там, заслуженным деятелем и засраком, там, заслуженным работником культуры, то нужно работать в государственном органе. Это же государственное звание.

К.ЛАРИНА: А ты – свободный художник?

М.ЕФРЕМОВ: А я, вроде бы, так надеюсь, да.

К.ЛАРИНА: Ну, все равно народный, конечно, артист – тут уж можно по этому поводу шутить сколько угодно. Народ тебя любит, Михаил.

М.ЕФРЕМОВ: Спасибо, народ. Я тоже люблю народ.

К.ЛАРИНА: Я хочу несколько вопросов задать от народа. «Почему одни артисты проявляют гражданскую позицию, а другие, типа, «моя хата с краю»?» - спрашивает наш слушатель. Ну, не знаю. Мне кажется, в случае с Михаилом как раз тот самый случай, когда вот он...

М.ЕФРЕМОВ: Нет, я, например... Почему плотники некоторые проявляют гражданскую позицию, а некоторые – «моя хата с краю»? Почему инженеры тоже некоторые, знаете, проявляют, а некоторые – «моя хата с краю»? Какую профессию ни назови кроме политика. Но политик – не профессия.

К.ЛАРИНА: Не, ну то, что касается гражданской позиции, я тут уж позволю себе тоже ответить на этот вопрос, по-моему, Михаил уж точно гражданскую позицию свою... Это ваша коллективная позиция?

М.ЕФРЕМОВ: Мне не нравится словосочетание «гражданская позиция». Меня уносит куда-то сознание в Камасутру какую-то, я не хочу никакой позиции. Давайте, здравый смысл – это лучше всего.

К.ЛАРИНА: Давай дальше спрошу. «Скажите, Михаил, как вам удается работать при том, что вы так открыто стебетесь над Путиным? Бытует мнение, что совместить успех у народа и нелояльность к власти сейчас невозможно. Ведь, именно так оправдывают себя ваши коллеги. Вы же это мнение опровергаете своим поведением».

М.ЕФРЕМОВ: Чего я сделал-то? А как стебу Путина? Это литературные изыски по поводу новостей. Если бы не было новостей такого порядка, как они были, да мы бы и не улыбались. Но, ведь, никто ж не заставлял же их на комбайны садиться и в бадминтон играть. Ну, не заставлял же, действительно.

К.ЛАРИНА: Это смешно.

М.ЕФРЕМОВ: Ну, просто иногда, мне кажется, они не очень понимают, что там это очень большая страна и другие сейчас все СМИ – очень быстро всё распространяют.

К.ЛАРИНА: Здесь вообще удивительно, здесь огромное количество вопросов про Путина почему-то. Вот видишь, все-таки, тебя воспринимают как гражданина поэта, именно так.

М.ЕФРЕМОВ: Ну... Да. Я там гражданин, но я только там гражданин. А сейчас я – старинный приятель Ксении Лариной.

К.ЛАРИНА: Всего лишь. Нет, ты – настоящий гражданин. Спасибо тебе за все, говорят наши слушатели.

М.ЕФРЕМОВ: Спасибо большое вам. Ну, вот, ну, правда. Ну, пошутили...

К.ЛАРИНА: И все очень хотят, чтобы из-за ваших политических взглядов у вас были какие-то неприятности. Они есть? (смеется) Все как-то очень просят этого.

М.ЕФРЕМОВ: Неприятностей ни у кого – ни у Быкова, ни у меня, ни у Васильева – слава богу, пока нет. Мы, конечно, не зарекаемся. Но тоже и не думаем, что так... Чего это на нас вдруг ни с того, ни с сего? Мы закрылись уже, мы вообще сейчас только деньги зарабатываем. А они же, кто властьлюбивые, они же понимают, что деньги зарабатывать – это, как бы, сейчас считается благородно и правильно. Сейчас же какая у нас идеология? Деньги-деньги? Вот. И, значит, они нас поэтому и не трогают: «Они деньги зарабатывают? А, ладно». Ну, у них – труба, у нас – тоже труба (медная). Ну...

К.ЛАРИНА: Но вас, кстати, звали же на какую-то встречу с Путиным, когда вы отказались. Было?

М.ЕФРЕМОВ: Ну, это была встреча давно театральных деятелей в Пензе. Тоже позвонили. Я и не понял сначала, я вообще думал, розыгрыш. Потому что как-то странно говорили, какой-то 9-й департамент взаимоотношений с общественностью. Я вообще не разбираюсь в этих штуках. Но потом мне позвонил... Когда я сказал «Ну, я не знаю, какая повестка дня. Чего меня приглашают? Я не государственный...» Потом я-то, может, и... Мне что? Мне интересно даже, может, было б посмотреть бы. А Вася был в Лондоне, сказал «Не надо – вас там используют просто и все, не дадут вам сказать». Потому что Быков-то написал стихотворение и, в принципе, можно было бы там встать и прочесть. Он написал «За все, за все тебя благодарю я». Потому что Владимир Владимирович, по-моему, человек с юмором.

К.ЛАРИНА: Своеобразным. Да.

М.ЕФРЕМОВ: Но у нас тоже может быть своеобразный юмор.

К.ЛАРИНА: Но не пошли.

М.ЕФРЕМОВ: Нет, не пошли, потому что Быков, действительно, был где-то в Челябинске, а у меня уехала жена на гастроли и я остался на хозяйстве.

К.ЛАРИНА: Один, с тремя детьми.

М.ЕФРЕМОВ: Ну, не один с тремя детьми, была няня. На хозяйстве я был.

К.ЛАРИНА: Значит, кто не знает, у него 6 детей. Это только официально зарегистрированных. (смеется)

М.ЕФРЕМОВ: Да, Быков на концертах так меня объявляет. Вот он, мол, сыграл более 100 ролей в кино, более 50 в театре, более 30 спектаклей поставил и у него более 6 детей. (смеется)

К.ЛАРИНА: Да-да-да. Это много. Ты вообще предполагал, что у тебя будет такое количество детей? Или это случайно происходит? Миш?

М.ЕФРЕМОВ: Ну, мы же знаем, располагает только одно существо. Или даже это не существо. А человек предполагать только может... Я не предполагал, но и не располагал. Ну, как-то... Когда все происходит органично и, как бы, само собой, это самое приятное событие.

К.ЛАРИНА: Ты за всех отвечаешь? За всех шестерых?

М.ЕФРЕМОВ: Я – плохой ответчик, но я пытаюсь это делать.

К.ЛАРИНА: Но двое из них – уже артисты?

М.ЕФРЕМОВ: Ну, один еще не стал артистом, но...

К.ЛАРИНА: Ну, я просто хочу напомнить, что Никита – артист, просто уже артист театра «Современник» и вполне себе даже очень и успешный, и много работает, и заметен. Очень талантливый человек. Второй, Николка, который сыграл Николку в «Белой гвардии», он еще учится?

М.ЕФРЕМОВ: Он – да, учится. Он в поисках пути.

К.ЛАРИНА: Ну и дальше мал-мала меньше. Там сколько девочек-то? 3 в общей сложности?

М.ЕФРЕМОВ: Девочек – 3, мальчика – 3. Есть маленький еще совсем мальчик Боря, девочки Вера и Надя, и Анна-Мария, прекрасная принцесса.

К.ЛАРИНА: Это... У Охлобыстина сколько? 7?

М.ЕФРЕМОВ: У Охлобыстина – 7.

К.ЛАРИНА: У вас соревнование?

М.ЕФРЕМОВ: Нет.

К.ЛАРИНА: «Нет». (смеется) А у Соловьева, по-моему, тоже 7, у Владимира Соловьева. Или 6?

М.ЕФРЕМОВ: Да. Так что что-то, хотя бы, что говорит... Ведь, Путин и Медведев – они же говорят «Вот там давайте, мол, рожайте больше», даже денег на это дают. Я абсолютно в фарватере партии и правительства.

К.ЛАРИНА: Молодец, молодец. Но это работать надо все время. Получается все время работать?

М.ЕФРЕМОВ: Все время работать? Получается. А как же. Работы вообще много. С «Гражданином Поэтом» стало чуть меньше. Но концерты-то никуда не делись, они продолжаются. И почему?.. Иосиф Давыдович Кобзон прощался...

К.ЛАРИНА: И не уходил.

М.ЕФРЕМОВ: Сколько он? Года 2 он...

К.ЛАРИНА: И до сих пор прощается.

М.ЕФРЕМОВ: У нас турне прощальное тоже. Мы сейчас пока хороним, поминаем.

К.ЛАРИНА: Я помню, там были похороны, потом было 9 дней, да?

М.ЕФРЕМОВ: Да, у нас есть идея, мы разговаривали с Геннадием Викторовичем Хазановым, он сказал «Вам надо потом завести уголовное дело, эксгумировать труп. И в конце закрыть уголовное дело, что ничего не нашли». (смеется)

К.ЛАРИНА: Потом можно еще установку памятника.

М.ЕФРЕМОВ: Да, памятник. Там масса есть. Фестиваль, в конце концов. (все смеются)

К.ЛАРИНА: Да. Памяти, да.

М.ЕФРЕМОВ: Фестиваль памяти, да.

К.ЛАРИНА: Значит, про театр тоже хотела поговорить, поскольку последняя по времени премьера, спектакль «Анархия» в театре «Современник», спектакль, который поставил, опять же, друг и товарищ Михаила Ефремова Гарик Сукачев. Спектакль про рокеров.

М.ЕФРЕМОВ: Нет, про панков. Это, вот, те, кто приходят смотреть на рокеров, они разочарованы, потому что это же про панков.

К.ЛАРИНА: Ну, расскажи немножко про эти свои ощущения. Это тоже продукт коллективного творчества? Все вместе делали?

М.ЕФРЕМОВ: Это продукт творчества, конечно, Гарика, прежде всего, потому что... Ну как? Это начиналось с того, что Женя Кузнецова, завлит театра «Современник» нашла эту пьесу, Галине Борисовне сказала, что существует такая пьеса, но умолчав о кое-каких вещах. Но все равно потом Галина Борисовна знала уже о том, что там, все-таки, звучит ненормативная лексика...

К.ЛАРИНА: Мягко говоря.

М.ЕФРЕМОВ: Как Гарик красиво это называет, это «язык улиц». Там звучит язык улиц. Ну, иногда просто захлестывает кого-то там на сцене, иногда и меня даже захлестывает, бывает, больше несколько слов выскажешь.

К.ЛАРИНА: Но тебе близок этот персонаж Билли, выкидыш?

М.ЕФРЕМОВ: Мне лично – нет. Я не панк по жизни, не панк.

К.ЛАРИНА: Но ты же сказал, что вы – панки все.

М.ЕФРЕМОВ: Да я старше. Я, может быть, был бы панком, если бы я был моложе. У нас же как? У нас панк – его практически и не было. И не могло быть, потому что так вся страна была как панк. (все смеются) Ну, правда. Ну, если там они... Вот, играл Sex Pistols, бутылки летели, ну, это везде так летело, но только никто не знал, что это искусство. А для чопорных англичан, американцев это казалось: «О, да это... Давайте мы вот этих хулиганов лучше в ранг искусства возведем, чем с ними все время иметь какие-то неприятности».

К.ЛАРИНА: Но спектакль-то о чем? Все равно о попытке укрощения натуры свободной, обуржуазивании панковской души.

М.ЕФРЕМОВ: Спектакль, конечно, о продаже протестных настроений.

К.ЛАРИНА: Ну? Актуальная вещь.

М.ЕФРЕМОВ: Ну как? Актуальная. Я не знаю, сейчас пока... Мы как? Мы хорошо воспользовались протестными настроениями в «Гражданине Поэте». У меня, в принципе, похожее. Можно рассуждать, что это 2 похожих проекта. Но пьеса Майка Пэкера и работа с Гариком, и, тем более, с Васей Мищенко, с Димой Певцовым, с Олей Дроздовой и с Машей Селянской – это, вот, там было 2 месяца такого, замечательного... Вот, у меня никогда такой не было работы, где не было бы скандальчика ни одного. Актеры же – такие люди, да? При этом Гарик... Я работал с ним, я знаю, что он – режиссер, я работал с ним в кино. Но он оказался театральным режиссером.

К.ЛАРИНА: Это первая его работа театральная?

М.ЕФРЕМОВ: Ну, мы делали с ним театральную работу.

К.ЛАРИНА: «Злодейку».

М.ЕФРЕМОВ: Но в «Злодейке» он занимался только казаками. Вон ребята казаки, там замечательные были казаки – вот это всё его отличная работа. И, конечно, он что-то подсказывал, что-то говорил. Ну, понятно, у него образование театрального режиссера, что вы хотите? Мне понравилось, как он работает как режиссер. Ну, может быть, еще это и потому, что мы – взрослые люди уже, мы не стали там говорить «Что я здесь делаю?», не стали артистов давать особо, между собой были нормальные отношения и текст мы учили быстренько, когда нужно. Ну, в общем, как-то там нам самим нравилось это. И Галина Борисовна, наверное, только из-за этого, в основном из-за этого.

К.ЛАРИНА: Она не вмешивалась, кстати, в репетиции?

М.ЕФРЕМОВ: Нет, это тоже было интересно. То, что мы репетировали, мы репетировали на Студии Горького, мы репетировали вне театра.

К.ЛАРИНА: В каком-то павильоне, да?

М.ЕФРЕМОВ: В павильоне, да, в павильоне, где Гарик снимал когда-то кино «Кризис среднего возраста» или клип «Вальс Москва». Ну, в общем, такое старинное намоленное место, скажем так. Нам построил Андрюшка Ялович, который тоже – вот, Галина Борисовна решила, чтобы Андрюша Ялович работал у нас техническим директором. А это в «Современнике» 2 еще было. И я знаю, что если он занимается сценой, все будет нормально на выпуске.

И как-то так все сложилось, что она пришла уже (Галина Борисовна) практически на прогон готового продукта. Ну, еще свет надо было поставить. И как-то так она...

К.ЛАРИНА: Не испугалась обилия ненормативной лексики?

М.ЕФРЕМОВ: Она испугалась немного, конечно. Но мы боролись, мы долго боролись.

К.ЛАРИНА: Чтобы понимали люди, это не просто «В спектакле использована ненормативная лексика». Это не так. Они, как бы, на ней говорят там, собственно, как и их реальные прототипы.

М.ЕФРЕМОВ: Ну, это тоже не так. Там есть один персонаж Барабанщик, который так говорит. Но ему же надо ритм держать, ну что вы? Потому что он совсем из народа. Другие – они немножко мажористые такие пацаны и девчонки.

К.ЛАРИНА: А что это дает, вот скажи мне? Какие это ощущения новые? Новые ощущения – когда ты произносишь вещи, которые кто-то сказал, что нельзя этого делать.

М.ЕФРЕМОВ: Нет, это не новые ощущения, не кто-то сказал, что нельзя этого делать.

К.ЛАРИНА: Ты до этого позволял себе?

М.ЕФРЕМОВ: Я до этого не позволял себе, но я никогда не видел в этом какого-то ужаса и это меня не смущает. Меня, наоборот, смущает, почему у нас такой язык существует. По-моему, 3 языка у нас. Официальный вот этот, от которого язык сломаешь, на котором написаны все кодексы, законы и все остальное. Ну, это просто вот этот ужас, муть. Тот язык, на котором мы разговариваем на «Эхо Москвы», интеллигентный. Ну и язык улиц, скажем так. И он есть. И бояться его?.. Ну, когда он неуместен, когда он говорится в публичных местах, конечно, это хулиганство, это некрасиво, это мы все понимаем, что детям не надо это слушать. Но все же понимают, все – взрослые люди.

А тут – панки, они так разговаривают, действительно. И мы пишем на афише: «Внимание: ненормативная лексика», чтобы люди знали, на что они идут.

К.ЛАРИНА: А не уходит со скандалом народ?

М.ЕФРЕМОВ: Ну, есть. Не, скандалов нет, но есть несколько... Бывает там человек 10, которые...

К.ЛАРИНА: Которые не могу это выносить.

М.ЕФРЕМОВ: Ну, или не могут выносить, или, действительно, как написали в «Новой газете», шерсть растет у женщин. Так что всякое может быть. Такая экстремальность.

К.ЛАРИНА: Скажи мне, Миш, а поставить больше ничего не хочешь в театре? «Шарманка» идет, твой спектакль?

М.ЕФРЕМОВ: «Шарманка» - нет, сейчас не идет она. Я достаточно год, вот, занимаюсь «Гражданином Поэтом» и «Анархией» одновременно. Причем, «Анархия» была с правом первой ночи, то есть «Гражданин Поэт» подстраивался еще под «Анархию». Я подустал, я так давненько не вкалывал. А потом я и в кино не снимался год. Сейчас можно в кино посниматься, если теперь меня возьмут куда-то с этой прической. (смеется)

К.ЛАРИНА: А почему? Наоборот, сейчас, наверняка, у кого-то рождаются просто тут же мысли.

М.ЕФРЕМОВ: Может быть, может быть.

К.ЛАРИНА: Сразу же. Дорогие друзья, делайте предложения – мы принимаем после передачи предложения.

Так, я возвращаюсь к нашим слушателям. Хотела найти еще какие-нибудь вопросы, связанные не только с политикой. А, вот тут был хороший вопрос. Я не могу его найти, я просто помню. В одном из фильмов (по-моему, это фильм «Фурцева») Миша Ефремов сыграл, наконец-то, Олега Ефремова.

М.ЕФРЕМОВ: Нет, ты знаешь...

К.ЛАРИНА: Или уже было это?

М.ЕФРЕМОВ: Ну, как бы, «Фурцева», где конкретно Олег Ефремов. Да, действительно, Ира там была Фурцевой.

К.ЛАРИНА: Да, да. Розанова, да?

М.ЕФРЕМОВ: Да-да-да. И очень мне приятно было, сыграл с Ириной.

К.ЛАРИНА: Ну и как? Расскажи. Это же тоже должны быть какие-то странные чувства.

М.ЕФРЕМОВ: Да никаких у меня странных, не было у меня чувств...

К.ЛАРИНА: Но ты же играл его.

М.ЕФРЕМОВ: Нет, чувства, конечно, были. Ну, что-то там я переживал. Ну, не хочу я рассказывать о том, как мы делаем роли – это, ну, глупо.

К.ЛАРИНА: Но тут же своего собственного отца сыграть.

М.ЕФРЕМОВ: Но тоже я сейчас начну или врать, или... Сыграть отца собственно – конечно... Ну я не знаю, как сказать? Большая честь.

К.ЛАРИНА: Нет, просто люди, которые тебя знают, прекрасно помнят, как здорово и замечательно ты его показываешь. Но это же другое, да? В этом есть некая отстраненность, ирония.

М.ЕФРЕМОВ: Отстраненность, ирония есть, конечно. Ну, там меньше отстраненности и иронии. Потом, вот, мы с Жигалкиным Сашей, фильм «Гаражи» был такой, там была серия, где я играл похожего на такого героя из «Берегись автомобиля». То есть в наш век постреализма мы все время чем-то из старого забавляемся. И «Гражданин Поэт», кстати, на этом тоже. Это же хорошо забытое старое.

К.ЛАРИНА: Кстати, я про Никиту сказала, вот, в связи с «Гражданином Поэтом». А он же выходит на сцену «Современника» в конце «Анархии». Там вообще все выходят дети героев, да?

М.ЕФРЕМОВ: Ну, он когда свободен, он выходит. Ну, это не каждый раз. Иногда мы не можем их собрать всех.

К.ЛАРИНА: А там настоящие дети все?

М.ЕФРЕМОВ: Ну, не все, к сожалению. Есть там у одного барабанщика, который держал ритм, у него дочь. И дочь – она учится в Италии, и поэтому мы не стали уж.

К.ЛАРИНА: А-а-а. Потому что там Данила выходит, певцовский сын, красавец.

М.ЕФРЕМОВ: Данила выходит Певцов, Никита Ефремов и Софья.

К.ЛАРИНА: Марии Селянской?

М.ЕФРЕМОВ: Да-да-да.

К.ЛАРИНА: Ну и как?

М.ЕФРЕМОВ: Ну как?

К.ЛАРИНА: Когда вы друг на друга смотрите.

М.ЕФРЕМОВ: Ну, Гарик, во-первых же, делал уже такое в фильме «Дом солнца». Там есть машина времени. Ну, это всегда, конечно, приятно посмотреть.

К.ЛАРИНА: Ну, они – другие? Скажи. Вот, по твоим ощущениям? Твои дети. М.ЕФРЕМОВ: Ну как «другие»? В чем они другие?

К.ЛАРИНА: Ну, в отношении к жизни...

М.ЕФРЕМОВ: Да, конечно.

К.ЛАРИНА: Вот, ты же тоже всегда вспоминаешь, что в свои там 20-25 лет.

М.ЕФРЕМОВ: Я надеюсь, что они посвободней.

К.ЛАРИНА: Свободней?

М.ЕФРЕМОВ: Нет, ну, конечно, они посвободней. Им что-то в голову не уложится из того, что не то, что я там пережил, а как я жил просто. У меня была жизнь такая.

К.ЛАРИНА: Но ты тоже был какой-то очень свободный подросток, молодой человек.

М.ЕФРЕМОВ: Я – форс-мажор. Ну как? Я из хорошей семьи. Ну как? Это же так. Не знаю. Но хоть у меня мама руководил самым главным театром страны, но я дома ощущал и в разговорах, и во всем какую-то оппозиционность. Ну, не такую какую-то там «Давайте возьмем гранаты и пойдем», а просто оппозиционность, ну как, понимания. И понимания, кстати, того, что произойдет. Олег Николаевич сказал, что здесь может измениться только сверху. Здесь у нас все происходит только сверху. И пришел Горбачев, сверху поменял.

К.ЛАРИНА: И кто-то говорил, что поэтому так долго не держится. Не задерживается это долго, это не становится сутью общества. Эти изменения, которые мы воспринимаем как невероятные революции, будь то оттепель, которую пережили наши родители, или перестройка...

М.ЕФРЕМОВ: Не, я думаю, что это все какая-то идет волна-волна. Но сейчас, как мне кажется, мы переживаем такой период реставрации.

К.ЛАРИНА: Реставрации «совка».

М.ЕФРЕМОВ: Ну, реставрируется то, чего было, да? Реставрация «совка». Но он не такой «совок», как «совок» был. Не такой совсем. Все-таки, нет у нас там коммунизма, вот этих всех, когда просто только об этом и говорили и на это уходили огромные деньги, на то, чтобы флаг пошить и галстуки раздать.

К.ЛАРИНА: Вот сегодня, кстати, в пионеры принимают.

М.ЕФРЕМОВ: А я заканчивал 11-й класс, школу рабочей молодежи, писал сочинение на тему. Всего одна страница, но незабываемая. По целине. Ой, прошу прощения, по Малой земле.

К.ЛАРИНА: Мы прощаем тебя. (все смеются)

М.ЕФРЕМОВ: Ну как? Это...

К.ЛАРИНА: И спектакли, кстати, ставили, ты помнишь?

М.ЕФРЕМОВ: Ставили, в Малом театре, я помню, был спектакль, да.

К.ЛАРИНА: Да.

М.ЕФРЕМОВ: А Олег Николаевич тогда поставил «Так победим!» Мы все, Политбюро пришло на этот спектакль, а там им со сцены завещание Сталина рассказали.

К.ЛАРИНА: То есть там тоже некая фронда была в этом спектакле?

М.ЕФРЕМОВ: Конечно.

К.ЛАРИНА: Потому что мы-то его вспоминаем только как спектакль про Ленина и все.

М.ЕФРЕМОВ: Это был спектакль, когда после XX съезда кто-то где-то, слухи ходили, где-то даже было напечатано. И все знали это завещание Ленина о том, что Сталин груб, о том, что не надо это, не надо это. И вот там в этом спектакле просто первый раз со сцены прозвучало это. До этого это запрещали. И, вот, каким-то образом там пришли сначала... Сдача была какая-то такая, тревожная, потому что декорация застряла. Потом пришло все Политбюро, в каждой кулисе стоял человек с оттопыренным карманом. У нас проверяли винтовки, с которыми мы туда массовкой выходили. Это знаменитая история про то, как Леонид Ильич разговаривал во время спектакля и спрашивал «Хаммер настоящий?» на Евгения Киндинова.

К.ЛАРИНА: «Надо встать? Это Ленин? Надо встать?» - он спрашивал.

М.ЕФРЕМОВ: Не, он сказал: «Надо приветствовать». (все смеются) Нет, почему встать? Приветствовать надо.

А в конце, когда была овация, там стоит Ленин, Политбюро, добровольцы, которые приглашены на фразу (там была такая фраза «Добровольцы приглашаются на сцену» в финале). И Леонид Ильич так, встал, и он так, к залу. Он хлопал тоже, но понимал, что зал... Он не очень понимал, какому Ильичу хлопают. Вот. Его так, немножко повернули к сцене.

К.ЛАРИНА: Как ты думаешь, доживем мы до такого времени опять?

М.ЕФРЕМОВ: Нет, я думаю, до такого времени вряд ли мы доживем, потому что то время – оно, все-таки, хранилось, в основном, на недостатке информации. На недостатке знаний, на недостатке знаний истории своей. Сегодня этот недостаток знаний истории, ну, снова играет какую-то роль. Не очень позитивно, но, наверное...

К.ЛАРИНА: А вот у тебя есть объяснение, что случилось в декабре 2011 года? Что случилось с людьми? Почему вдруг самые аполитичные слои населения вдруг решили заявить о себе?

М.ЕФРЕМОВ: Мне кажется, что это Facebook и все, что с этим связано.

К.ЛАРИНА: Ага. Как раз та самая информация.

М.ЕФРЕМОВ: Да, да, да. Да, это... Ну как? А как ты иначе соберешься? На радио «Эхо Москвы» объявишь? Ну, может быть. Но потом вам скажут «Зачем вы объявляете?» и там выговоры будут какие-то. А так что? Это интернет, это новая жизнь. Мы еще не знаем – это только начало.

К.ЛАРИНА: Ну, поколение, все-таки, другое, да?

М.ЕФРЕМОВ: Да. И я не думаю, что это так уж все может в такое отличное демократическое завтра уйти, такое прекрасное, все улыбаются, с белыми ленточками: «Хотите чаю? Может быть, вам бутерброд с сыром?» Боюсь, что там найдутся другие люди, которые в этот чай будут кидать соль или, там, выливать его.

К.ЛАРИНА: Но все равно с этим надо чего-то делать. Это же не просто... Это путь закрывать Тверской бульвар, закрывать Триумфальную площадь. А можно вообще все бульвары закрыть. Это же чушь собачья.

М.ЕФРЕМОВ: Это не путь – это какие-то либо провокации, либо ошибки. Это что-то где-то...

К.ЛАРИНА: Если это есть, оно никуда не может деться. Ну, можно пересажать еще там парочку лидеров.

М.ЕФРЕМОВ: Не, есть отличное место. Вот, пока есть время-то, есть отличное же место для протестных настроений – на месте гостиницы «Россия».

К.ЛАРИНА: А там он хочет, чтобы парк был. Он же сказал. С бандерлогами.

М.ЕФРЕМОВ: Ну, они же туда могут идти, все протестующие и, наконец-то, сделать... Помимо того, что они протестуют, там посадить парк, посадить все, сделать, разбить клумбы. Но там, боюсь, какие-нибудь проходят незримые нам пути какие-нибудь.

К.ЛАРИНА: Ну, там же рядом Кремль совсем.

М.ЕФРЕМОВ: Ну, это же тоже кричали бы «Эге-гей, мы тут!» Ну и там бы чего? Там отличное место. Там забор огромный вокруг.

К.ЛАРИНА: Колючей проволокой обнести? (смеется)

М.ЕФРЕМОВ: Не, то не с колючей. Пока не с колючей. Вот сейчас сверху колючку добавить и выводить туда. Там как раз один выход.

К.ЛАРИНА: Он же пришел туда, посмотрел и сказал «Пусть будет парк».

М.ЕФРЕМОВ: «Нужен парк». Ну и что? Так и надо, чтобы пока есть... Это практически бесплатная рабочая сила (протестное движение).

К.ЛАРИНА: Сами пусть вскопают, посадят по дереву.

М.ЕФРЕМОВ: Сами приходят, сказать: «Протестуйте здесь, между елок».

К.ЛАРИНА: Ну, это, конечно, хорошее предложение. Запоминается последнее слово.

М.ЕФРЕМОВ: И шишками кидайтесь в кремлевскую стену.

К.ЛАРИНА: Ну, вы поняли, дорогие друзья, что не издевается совсем над теми людьми, которые сейчас находятся на улицах, Михаил Ефремов...

М.ЕФРЕМОВ: Нет, я за протестное движение, ребята...

К.ЛАРИНА: ...потому что он сам – часть этого протестного движения абсолютно...

М.ЕФРЕМОВ: ...удачи вам и чая.

К.ЛАРИНА: ...Посмотрите на него. Он – абсолютный панк, да?

М.ЕФРЕМОВ: Я – нет. Я – призывник.

К.ЛАРИНА: Он – призывник. (смеется) Михаил Ефремов – наш гость сегодня. Мы на этом завершаем нашу передачу. Миша, здоровья, удачи желаю тебе. Всегда рада слышать, видеть, рукоплескать. Любим.

М.ЕФРЕМОВ: Спасибо. Спасибо за приглашение. Спасибо большое.