Андрей Смирнов - Дифирамб - 2011-10-23
К.ЛАРИНА: Ну, и мы начинаем программу «Дифирамб».
Сегодня у нас в студии режиссёр Андрей Сергеевич Смирнов.
Здравствуйте, Андрей Сергеевич.
А.СМИРНОВ: Здравствуйте, Ксюша.
К.ЛАРИНА: Мы накануне очень важного события сегодня встречаемся. Не будем скрывать, ради этого и встретились: в прокат, в широкий прокат выходит фильм Андрея Смирнова «Жила-была одна баба». Об этом фильме мы говорили, по-моему, летом. Да, Андрей Сергеевич? Когда прошли первые показы. После этого фильм участвовал в нескольких фестивалях. И вот сейчас, 27 числа, в четверг выходит прокат в России. Ну, и в Москве, естественно, тоже.
Поэтому, дорогие друзья, мы будем очень вам признательны, если вы откликнитесь и обязательно на это кино сходите, посмотрите, и, может быть, потом поделитесь своими впечатлениями.
Ну, давайте сейчас спросим у режиссёра: страшно?
А.СМИРНОВ: Конечно. Ведь жизнь картины начинается только тогда, когда она встречается с самой широкой аудиторией.
Было несколько показов в Москве, в Тамбове, в Выборге, в Монреале. Но это всё пока цветочки, а ягодки начнутся вот с 27 октября. Вот первые два уик-энда меня, конечно, очень волнуют цифры, которые получатся.
Я не особенно верю в то, что ринутся толпы молодых девушек и парней с попкорном и кока колой – это всё-таки не трансформер.
К.ЛАРИНА: А Вы их не отпугивайте. Пусть берут свою кока колу и свой попкорн и идут. А там – поглядим!
А.СМИРНОВ: Ну, в общем, я об этом думал даже, когда писал сценарий – понимал, что мне предстоит встреча с совершенно новой аудиторией, сформированной вот этим голливудским кинематографом.
В какой-то мере я пытался это учесть и в сценарии, и в окончательном варианте монтажа фильма. Но в какой мере мне это удалось, об этом можно будет судить только после проката.
К.ЛАРИНА: Как прошёл показ в Тамбове? Расскажите об этом. Тут надо сказать всё-таки для тех, кто не знает, что именно события в Тамбове, действие происходит в Тамбовской области, в тамбовской деревне действие этого фильма. И главные герои все живут там.
И, естественно, реальные люди принимали участие в съёмках. Местные жители, которые, конечно же, ждали выхода этого фильма. И Андрей Сергеевич собирался вот буквально первый показ, премьеру первую сделать именно для них, что, собственно говоря, и произошло.
А.СМИРНОВ: Ну, так и было. До Тамбова был один показ на Выборгском фестивале. Фильм был вне конкурса, он был в день закрытия фестиваля.
Ещё один был показ на фестивале «Московские премьеры». Это такой социальный фестиваль, устраиваемый правительством Москвы, где большая часть аудитории – это пенсионеры, которых бесплатно приглашают.
К.ЛАРИНА: Ну, и как, кстати, восприняли?
А.СМИРНОВ: Вы знаете, удивительно даже для меня: зал был полный. Это было в Киноцентре на Красной Пресне. Люди сидели в проходах и на полу, так что, я очень боялся, что, если не дай Бог случится пожар, то как они оттуда выберутся?
Но вот картина закончилась. Но там, в конце идут титры, довольно долго, почти 7 минут. И вот, когда зажёгся свет, ну обычно народ начинает уходить, как только титры начинают идти. Треть зала примерно ушла, но две трети осталось на местах, и они нам устроили 10-минутную овацию. Для меня это было неожиданно, конечно, приятно и всей съёмочной группе, которая там была. Смотрели очень хорошо.
Вот, значит, был показ этот. Ну, и ещё было два показа на фестивале в Монреале.
Вот, а первая встреча со зрителями была в Тамбове месяц назад. Ещё, когда мы работали, я обещал, и я считал это своим долгом губернатору Тамбовскому Олегу Ивановичу Бетину. Нм помогала на съёмках администрация области. И вклад их достаточно существенный в нашу работу. Я обещал губернатору, что первый показ будет в Тамбове. Так мы и сделали. Месяц назад приехали в Тамбов. Там было два сеанса.
К сожалению, в Тамбове очень небольшие кинотеатры - 130-160 мест.
К.ЛАРИНА: Никаких мультиплексов там нету?
А.СМИРНОВ: Нет. Это мультиплексы, но зал в 130 мест, а этой картине нужна большая аудитория – 400, 500, тысяча мест. Ну, просто Вы видели картину, знаете, она иначе смотрится на большом экране, в присутствии большого количества публики.
Тем не менее, первый показ был. Мы привезли, как и обещали, вернее5, администрация нам тут помогла, привезли жителей села Кривополянье, Бондарского района, где шли основные съёмки. И ещё село Царёвка, Знаменского района, и село Лысые Горы Тамбовского района.
Приехали, зал был полный. Привезли из Дома ветеранов двух людей, которые у нас снимались, и, к сожалению, я не смог поговорить с ними после просмотра. Они были полны энтузиазма, потому что следующий сеанс начинался прежде, чем там закончится картина.
Однако нам звонили друзья оттуда, сказали, что в селе жутко аудитория разделилась, что дискуссия доходит до драки: одним категорически картина нравится, другие говорят, что это антисоветчина.
А второй сеанс был, там была вся администрация города, там интеллигенция: музейные работники там же помогали, и Краеведческий музей, и художественная галерея. Там были: этнограф, которая с нами работала, Александра Михайловна Кальницкая, ещё целый ряд людей, так сказать, друзей – участников картины. Вот с ними можно было потом поговорить. Тоже довольно серьёзная поляризация аудитории. Она, по-видимому, происходит везде. Вот за эти несколько просмотров я могу судить об этом.
К.ЛАРИНА: А какие претензии, связанные с антироссийской направленностью Вашего фильма? Какая аргументация?
А.СМИРНОВ: Всё можно проследить по рамблогам в Интернете. Там же много и восторгов, и площадной ругани в мой адрес.
Там один написал, значит, что я в этом фильме Россию спустил в унитаз. А другая дама пишет, что это фальшивый насквозь фильм, что Смирнов понятия не имеет о душе русского человека. И так далее. Там очень много ругани.
Что меня немножко удивляет, поляризация аудитории происходит большей частью на политической, идеологической. Как будто это не художественное произведение, а политическое высказывание.
К.ЛАРИНА: Андрей Сергеевич, я считаю, что это совершенно нормально в нашей стране сегодня.
Собственно, резонанс-то фильма, любого художественного произведения и сегодня будь-то книжка, будь-то спектакль, будь-то кино – это всё равно на этом уровне – на уровне личного высказывания.
Политическая – не политическая, социальная, авторская, искренняя. Ну, чего тут скрывать-то?
А.СМИРНОВ: Ну, всё-таки это художественное произведение. Причём, понимаете, ну особую ярость и ненависть это вызывает, ну, что можно было предвидеть? У людей коммунистических или посткоммунистических взглядов. – Так мне рассказали.
К.ЛАРИНА: А как поколение старое?
А.СМИРНОВ: Не только. Но и у русских националистов – фашистов, или полуфашистов, как мне замечательно сказал Роман Балоян, мой коллега и друг, прекрасный режиссёр. Он сказал: «Я не готов к такой картине. Они привыкли к тому, что, значит, либо всё было плохо при царе, потом пришли большевики, и всё стало хорошо.
Либо сейчас уже стала появляться обратная точка зрения: что была святая Русь, царь-мученик. Всё было хорошо. Потом пришли жиды и масоны и всё испортили. А у тебя, - говорит, получается всё – было плохо и стало ещё хуже».
И у меня вот такое ощущение, что, в основном, люди выходят ошарашенные, и не знают, что делать с этим высказыванием, с этой картиной. На какую полку своего сознания положить? То есть, это показывает, что всё-таки в основе реакции аудитории, к моему великому сожалению, лежит реакция, в основе своей идеологическая. Понимаете? А это же всё-таки художество. О форме картины я вопросов почти не получаю. Всё касается идеологии, и так далее, и так далее.
К.ЛАРИНА: А Вас это расстраивает?
А.СМИРНОВ: Ну, я немножко знаком с этой аудиторией, поэтому, в общем, я и ожидал чего-то в этом роде. Нет, всё-таки довольно много людей, которые реагируют на картину даже с восторгом люди.
К.ЛАРИНА: О форме Вам расскажут кинокритики. Они для этого и поставлены. Они там свои, может быть, выскажут и претензии, и как-то сложится разговор другой, на другом уровне. Я имею в виду именно, связанный с художественными достоинствами Вашей работы. А то, что касается, почему люди так воспринимают? Мне кажется, это совершенно нормально. Боже мой! А что я вижу, прежде всего? Я же не думаю, как это сделано? Да? Красиво это, или некрасиво? Артист играет хорошо, или… Он играет великолепно, если я об этом даже не думаю. Если я слышу, что он говорит, и про что режиссёр мне здесь рассказывает. Это потом я уже буду обсуждать все плюсы и минусы. А так, конечно, я смотрю на высказывания, слушаю Смирнова, что он мне несёт, что он зашифровал, какое послание мне, лично? И с ним я тогда начинаю, либо бороться, либо спорить, либо говорить: боже мой, какое счастье! Я думаю так же! Вот Вам и всё. Это простое же объяснение.
А.СМИРНОВ: Ну да, Вы правы. Хотя, ни в одном из этих залов, где, там есть перед финалом, если Вы помните, там есть крупный план героини, на котором она как бы на наших глазах стареет, да, чернеет. Я обычно в этом месте захожу в зал, чтобы проверить реакцию аудитории. Но пока во всех залах, где шла картина, в этот момент было слышно, как муха пролетит. Это та реакция, на которую я надеялся.
К.ЛАРИНА У нас сейчас Новости, потом продолжим наш разговор с Андреем Смирновым.
Новости.
К.ЛАРИНА: Напомню, что сегодня у нас в гостях режиссёр Андрей Сергеевич Смирнов.
Повод для нашей встречи - выход в прокат фильма Андрея Смирнова «Жила-была одна баба».
Напомню ещё раз: 27 числа, 27 октября фильм выходит по России в прокат. Можете, обязаны просто посмотреть. И, поскольку, точно совершенно вам не захочется посредине сеанса встать и уйти оттуда. Ну, только, если вас будет разрывать от возмущения, что тоже неплохо. Такие реакции мы тоже приветствуем. Правда, Андрей Сергеевич?
А.СМИРНОВ: Безусловно.
К.ЛАРИНА: Конечно же, возможно задать вопрос нашему гостю, существует для вас – это номер СМС: +7 (985)
970-45-45. Телефон прямого эфира: 363-36-59. Я минут через 10, может быть, несколько звонков приму.
Ну, а пока вопрос такой: Андрей Сергеевич, я слышала, мне рассказывали, что будто бы директора кинотеатров многих боялись брать фильм. Не потому, что боялись, что он провалится в прокате, а именно из-за его, скажем так, идеологической направленности.
А.СМИРНОВ: Мотивов я не знаю. Показ для директоров кинотеатров был в рамках КиноЭКСПО в Петербурге, это было тоже около месяца назад. Зал большой, мест на 400 с лишним. Качество проекций чудовищное. Вот. Эти люди входили, выходили, разговаривали по мобильным телефонам прямо во время сеанса.
К.ЛАРИНА: Это, кто такие?
А.СМИРНОВ: Это директора кинотеатров. Или главы там дистрибьюторских фирм, и так далее. Очень, я бы сказал, тяжёлая аудитория.
Потом, насколько я знаю, из разговоров с прокатной компанией, которая взяла на себя прокат фильма – это компания «Наше кино», возглавляемая Сергеем Силуяновым. Говорили о том, что директора открещиваются: нет, нет, - говорят, - это не наш формат.
Девочки из «Нашего кино» говорят: вот объясните, Вы-то рвались на фильм? Высидели весь фильм? Вышли с опухшими глазами, а почему же вы не хотите зрителю дать возможность судить хотя бы об этом? Пригласить. - Жмутся, говорят… Ну, вообще эта аудитория оставила у меня довольно тяжёлое впечатление, потому, что от этих людей очень многое зависит. Они настолько уже, как я понимаю, привыкли плыть по течению.
Как мне сказал парень: есть ЦПШ - Централ Партнёршип. – Крупнейшая компания, которая отказалась, естественно, прокатывать мою картину.
Посмотрев фильм, он сказал мне несколько комплиментов, а потом говорит: «Вы поймите, у нас 52 премьеры в год». То есть, каждую неделю, ровно по числу недель.
Естественно, все 52 фильма американских. 52 премьеры в год! Для нас российская картина в прокате – это прямой убыток, который ничем не покрыть»! Вот до чего мы дожили! И это повсеместно, российской картине прорваться в прокат чрезвычайно тяжело. И, если эта ситуация не изменится, в течение ближайшего десятилетия российское кино, как таковое исчезнет. Оно уже исчезает.
Страшные цифры! – За прошлый год аудитория российских фильмов в российском прокате сократилась на треть, на 30%.
Если пойдёт такими темпами, то уже через три года зрителей для российского кино не будет.
К.ЛАРИНА: Это что, заговор?
А.СМИРНОВ: Я думаю, что это объективные условия. Вы понимаете, ну, в странах с развитой киноиндустрией, прежде всего, конечно, в Соединённых Штатах, давным-давно инвестируют в кино люди, которым принадлежат кинотеатры. Они знают, что они эти деньги вернут и заработают. Но они зарабатывают фантастические деньги на своих блокбастерах.
А в странах Европы, где такой же диктат Голливуда, как у нас, по сути дела, но давно уже есть программа защиты национального кино. Ну, это, прежде всего, Франция, где это отлажено до предела, она защищает свой национальный кинематограф. И Швеция, и Норвегия, и Греция.
К.ЛАРИНА: Андрей Сергеевич, у нас же всё будет не так, как надо, а так, как всегда. Понимаете? Потому что у нас всё как-то очень странно построено. Наша система господдержки поддерживает почему-то коммерческое кино. Если российское кино поддерживают, то коммерческое. Какие-нибудь комедии молодёжные они активно поддерживают.
А кино авторское – оно выброшенное, никому не нужное.
А.СМИРНОВ: Не совсем так. Во-первых, есть Министерство культуры, у которого всё-таки остались деньги, и авторское. Да, потому что много забрали.
И они, конечно же, финансируют авторское кино.
К.ЛАРИНА: Но тогда в прокате!
А.СМИРНОВ: Но и Фонд поддержки, созданный для развития. Я должен сказать, что вот мне лично они доброжелательно помогли, и выделили довольно много.
К.ЛАРИНА: Я про прокат, а не про производство. Прокат! Посмотрите, какая-нибудь дрянь, типа какого-то там «Беременный», или что там выходит? Требуха какая-то, она идёт широким прокатом, как будто это я не знаю, что. Понимаете? – Событие века!
А.СМИРНОВ: Я извиняюсь, но Фонд поддержки выделил мне деньги на продвижение картины в прокат, как раз.
К.ДАРИНА: Слава Богу!
А.СМИРНОВ: И при этом это было как-то без затруднений. Они посмотрели картину и тут же поддержали.
К.ЛАРИНА: Хорошо бы, чтобы поддерживали всё-таки кино, которое вот Германа кино, Сакурова кино. Кино, которое люди проверенные делают, которые умеют кино делать. А вот эту вот всю дрянь, я не очень понимаю, зачем на неё тратить деньги для рекламы этих фильмов.
А.СМИРНОВ: Ну, мне кажется драма-то нашего кино в том, что произошло резкое разделение. Есть (я ненавижу эти англоязычные термины, потому что по-русски всё можно сказать. Но уже привыкли), есть Артхаус, есть Мейнстрим, - как выражаются критики, когда проще сказать: есть авторское кино и есть кино массовое, что ли, коммерческое. Но между ними огромный разрыв. Потому что есть группа ребят, я имён 15-20 могу назвать. Это очень талантливые режиссёры. Они делают кино малобюджетное, большей частью. Кино это засвечивается на зарубежных фестивалях. В России его практически никто, кроме критиков, не видит. У, скажем там, не знаю, ну, фильм Лёши Попогребского «Как я провёл этим летом», получивший в Берлине премию. А много Вы его видели в прокате?
К.ЛАРИНА: Нет.
А.СМИРНОВ: И его делают. Десятки имён, даже два десятка имён могу назвать, очень талантливых людей. Или там последняя картина Балабанова. Может быть, самого яркого режиссёра этого поколения.
С другой стороны, а что такое у нас коммерческое кино? Это вот «Беременный», это «Любовь-морковь» четвёртая, по-моему, там, которая рекордные цифры дала. А в серединке-то ничего нет!
Настоящее, хорошее кино должно сочетать в себе и то, и другое. Великие мастера прошлых – шестидесятых, семидесятых годов, там не буду жонглировать именами, но это были фильмы занимательные для зрителя, но снятые с высокой изобразительной культурой авторского фильма. Так и должно быть. А у нас здесь пустота.
Вот я извиняюсь, конечно, меня сочтут необъективным, но вот я смотрел фильм своей дочери «Два дня». Я смотрел дважды в двух разных кинотеатрах. Но публика смотрела замечательно! Вот эта картина как раз там, в середине, там есть любовная история. Замечательная работа актёров. По-моему, лучшая роль в кино Фёдора Бондарчука.
Аудитория смотрела прекрасно. Я был уверен, что эта картина блестяще пройдёт в прокате. И с каким удивлением я узнал, что, то ли виновато то же ЦПШ, которое, в общем, провалило, как считают некоторые, рекламную кампанию, то ли, что, но цифры какие-то.
К.ЛАРИНА: А там есть тоже свои законы? Вот скажите мне, как простому зрителю. Я вот не знаю никаких законов. Я либо иду на фильм, либо не иду.
Вот я Вам рассказывала в перерыве, что на фильм «Елена» я пошла просто в обычный кинотеатр, когда уже это был не первый там уикенд, как Вы там говорите, а там уже как-то вторая неделя проката. Полный зал, самые разные люди. На «Елене» (это я говорю нашим слушателям, подчёркиваю).
Есть люди сорока лет и выше, есть совсем молодые люди. Полный зал, никто не ушёл. И с попкорном пришли, кстати, -ничего, похрустели, а потом перестали хрустеть. Так и просидели с этим ведром до конца фильма, вот так вот, в оцепенении. Понимаете?
Но законы тоже существуют в прокатной жизни фильма?
Как это «провалили в прокате?», Объясните мне, пожалуйста, что Вы имеете в виду, когда Вы говорите: вот компания провалила в прокате фильм». Как это понять?
А.СМИРНОВ: Я Вам пересказываю то, что я слышал просто от других людей, которые уже профессионально занимаются прокатом. А для меня-то это всё вновь: я 30 лет кино не снимал. Поэтому я совершенно…
К.ЛАРИНА: Что нужно для хорошего проката?
А.СМИРНОВ: Ну, наверное, нужна хорошая реклама, там средства массовой информации, хороший тираж, ну, и хорошее кино, наверное.
К.ЛАРИНА: Хороший тираж – это значит количество копий, которое определяет количество кинотеатров, которые это кино делают. Да?
А.СМИРНОВ: Наверное, да, наверное.
К.ЛАРИНА: Мы забываем. Были же случаи обратные. Всё было уклеено. Не будем показывать пальцами, да? Было уклеено, столько денег угрохано на эту рекламу – и ничего не получилось.
А.СМИРНОВ: Бывает и так. Ну, я тут не специалист, и поэтому могу высказывать только своё скромное, субъективное мнение.
К.ЛАРИНА: Сейчас ещё спрошу Вас про иностранного зрителя.
Вот Вы говорите, Андрей Сергеевич, что это кино не для Запада. Почему Вы так решили?
А.СМИРНОВ: Ну, Вы знаете, мы отправились на фестиваль в Монреаль, который, значит, в конкурсную программу отобрал эту картину.
Было два просмотра. Естественно, на обоих я, если не весь высиживал, то, по крайней мере, прислушивался к залу – как он начинает смотреть, как в середине, как в конце. И там, и там зал смотрел. В этих случаях были полные залы. Прекрасно смотрели, выходили так же, как и в России с выпученными глазами. Подходили ко мне, пожалуй, две-три пары франкоязычных, а в основном – русские эмигранты подходили. Тоже с разными мнениями по этому поводу.
Что касается жюри, то оно не заметило этой картины.
Значит, в конкурсе было 18 фильмов, из них 12 – так, или иначе, награждены. А я остался в числе шести второгодников.
Там, правда, довольно странное жюри было: там было всего два, по-моему, кинематографиста, или там дизайнер по металлу, то есть, ювелиры, как я понимаю. Или там какая-то дама, которая занимается программами Квебекского университета.
К.ЛАРИНА: Ну, зрители, да? Зрительское жюри?
А.СМИРНОВ: Да, да, да, как бы. И, значит, мне рассказали так, по секрету, что был один член жюри – китайский режиссёр знаменитый, который высказал мнение, единственный, который считал, что нашей картине следует отдать Гран при.
Жюри даже не обсуждало, сняло с обсуждения.
Единственная рецензия, которую я видел,
по-французски она называлась….то есть, «Варварство
по-русски». Где критикесса какая-то писала, из рецензии следовало, что она толком и не поняла, кто с кем борется, и всё это – просто нагромождение ужасов., которое зрителю совершенно не нужно. – Вот, это всё, что я могу рассказать.
Но я полагаю, что действительно этот фильм на Западе вряд ли будет иметь аудиторию, потому что, ну, по-моему, для них это история о том, как одни папуасы режут других.
К.ЛАРИНА: Ну, не знаю. Они тоже любят снимать неплохое, историческое кино, в том числе и про себя. Не знаю.
Вопрос: к кому, куда попадёт, что называется. В какую аудиторию попадёт кино.
А.СМИРНОВ: В октябре будет, в рамках «Недели российского фильма» будет показ в Париже.
К.ЛАРИНА: Во Франции.
А.СМИРНОВ: Да, во Франции. Ну, я знаю, более, или менее французов, я уверен, что один, два там найдутся кинокритики, которые прекрасно поймут, что хотели авторы. А как будет реагировать аудитория – понятия не имею!
К.ЛАРИНА: Спрашивают наши слушатели: когда на DVD выйдет фильм? В основном, спрашивают те, кто живёт не в стране. Спрашивают, когда появится? Не знаю, на этот вопрос Вы сможете ответить?
А.СМИРНОВ: Да. После 20 ноября, а, может быть, даже на два-три дня раньше.
К.ЛАРИНА: «Прекратите оплёвывать наше советское прошлое. Там было позитивного больше, чем в настоящем», - считает Виктор.
А.СМИРНОВ: Ну, с Виктором и с людьми, ему подобных убеждений я не собираюсь вступать в дискуссию.
К.ЛАРИНА: «Моя мать пережила раскулачивание в трёхлетнем возрасте. Помнит всё. Ей 85 лет. Простите, я уверена, что Ваш фильм отличный. Но идти на него мне слишком тяжело». Елена, Москва, 55 лет.
А.СМИРНОВ: Могу только посочувствовать Елене.
К.ЛАРИНА: «Незнание собственной истории, это только наше заболевание?», - спрашивает Игорь.
А.СМИРНОВ: Я думаю, не только, но недаром мы сами про себя говорим, что мы – Иваны, не помнящие родства. Так у нас и с прошлым же. Понимаете? Я-то убеждён, что, пока мы не разберёмся в том, что произошло с нашей страной в ХХ веке, так и будем жить, как живём сегодня. Вот будем ездить в этом автомобильном потоке, отвратительном, где все ненавидят друг друга. Где миллионерские машины, дорогие «Джипы», «Мерседесы», там чёрта в ступе, каждый другого стремится подрезать, никто никому не уступает дорогу. И откуда столько агрессии в этой автомобильной толпе? – Я не понимаю!
К.ЛАРИНА (Вздыхает): «Как Вы готовитесь к предстоящему семидесятилетию Великой Победы? Продолжаете ли Вы традиции Вашего отца?», - спрашивает Ольга, дочь фронтовиков.
А.СМИРНОВ: Интересный вопрос. Это я, что, сейчас должен готовиться к 70-летию Великой Победы?
Интересно, Ольга помнит, в каком году мы будем это праздновать? Мне бы дай Бог дожить до этого.
К.ЛАРИНА: А вот, кстати, про отца другой вопрос, мне кажется, он интереснее. Потому что я не выбираю, а так, смотрю, что пишут.
«Андрей Сергеевич, а вот Вы вспоминали о своём отце, когда работали над фильмом? Как Вы думаете, понравился бы ему этот фильм»? – спрашивает Наталья.
А.СМИРНОВ: Сомневаюсь.
К.ЛАРИНА: Почему?
А.СМИРНОВ: У отца были другие вкусы не только в силу там идеологических причин, а поколение было воспитано
по-другому.
Мой первый самостоятельный фильм «Ангел», который сейчас во всех фильмотеках мира известен. Его показывают студентам, у него вызвал глубокое отвращение степенью жестокости и натурализма, которые были в этом фильме, ему были отвратительны.
К.ЛАРИНА: «В нашей атмосфере – это тайны лжи, любая правда завораживает. Андрей Смирнов – честный человек. Но скажите честно, Андрей Сергеевич, вписывается ли Ваш фильм в сегодняшний национальный тренд?», – во, какой вопрос!
А.СМИРНОВ: Что такое «тренд» я не знаю!
К.ЛАРИНА: Тренд?
А.СМИРНОВ: Ах, в национальный тренд?
Вы знаете, это меня не заботит. У меня есть своё представление о том. Я в этой стране прожил жизнь и умру. И полагаю, что я немного знаю о своей Родине, о характере своих соотечественников, об её истории.
Вот всё, что я думаю по этому поводу, выражено в значительной мере в фильме. Поэтому, чем задавать мне такие вопросы, купите билет, сходите в кино, а потом будем разговаривать.
К.ЛАРИНА: А Вам важно, чтобы фильм увидели?
А.СМИРНОВ: Конечно, конечно. Это фильм – там кто-то писал, что этот фильм там для умного зрителя. Это не для массовой аудитории. По-моему, это бред. Я делал картину и хотел бы, чтобы она имела самую широкую аудиторию. И думал о том, что, ну, скажем там, простейшие проблемы. Скажем, в картине говорят на тамбовском говоре. Аккуратненько следили за тем, чтобы любому пацану 15-ти лет это было всё понятно, что происходит. Он, может, не понимает каких-то деталей, но действия построены в фильме так, что я не вижу там никаких сложностей для простого зрителя. Оно может ему не понравится, ради Бога!
К.ЛАРИНА: А что такое «простой зритель»? Что Вы вкладываете в это определение?
А.СМИРНОВ: А Вы думаете, я знаю? Я не могу ответить на этот вопрос. Я читаю только цифры. Цифры ужасающие. Цифры статистики свидетельствуют о том, что вся киноаудитория в России – это подростки и молодые люди от 14 до 26 лет. А это означает, что институт семейного похода в кино, когда мама, папа, дети вместе идут в кино, утрачен в России на всей территории там, и не только в России, я думаю, от Бреста до Камчатки, мысля старыми, имперскими категориями.
Мало этого, в этой аудитории тоже удивительные цифры: 68% составляют девушки. Вот это меня поражает, потому что я говорю: ну, в моём поколении мы тоже часто ходили в кино, особенно зимой, с девушками, поскольку целоваться в подъезде было холодно. Значит, с жилплощадью у всех было плохо. А тут получается – на трёх девок – один пацан? Поэтому загадка эта аудитория. Ну, посмотрим. Вот на собственной шкуре мне предстоит прожить этот эксперимент и узнать, как они будут реагировать.
К.ЛАРИНА: А нужна какая-то специальная подготовка для того чтобы этот фильм понять?
А.СМИРНОВ: По-моему, абсолютно нет.
К.ЛАРИНА: Уровень образования специальный там, не знаю. Потому что Вы вот говорите про подростков, а они тоже ведь разные, в конце концов, да?
А.СМИРНОВ: Мне кажется, вся подготовка должна заключаться в том, чтобы человек родился в России и говорил на этом языке. Потому что, ну, в конце концов, даже в сегодняшней России либо есть ближайшие родственники в деревне, либо ближайшие предки из деревни. Поэтому по идее эта картина обо всех нас. Это же речь о том, что пережили наши, ну вот, у моего поколения бабушки и дедушки, у более молодых – прабабушки и прадедушки. И поэтому, вот как сказал Фрэд Кох, один из горячих участников картины, один из главных спонсоров, он говорит: «Я бы написал на слогане «Он называется «Жила-была одна баба», но, если ты мужик, имей в виду, это и про тебя!».
К.ЛАРИНА: Ну, и потом там не столько про то, что было, но, и, как мне кажется, очень многие вещи становятся понятными и про сегодняшний день – откуда что берётся, что называется. Да? Чем это объяснить? В том числе и про ту агрессию, про которую Вы говорите. Мне кажется, что вполне возможно, что корни её, в том числе и там находятся.
А.СМИРНОВ: Я в этом уверен. Поэтому для меня картина не историческая нисколько. Я её так не рассматриваю, при том, что мы стараемся соблюдать исторические реалии в костюме там, в реквизите, в разговоре, в диалоге. Ну, конечно, наши нравы очень отличаются от того, что на этом экране? - По-моему, нет.
К.ЛАРИНА: Будет правильно, если мы в финале назовём, конечно же, актёров, которые там работают. Мы это делали уже в прошлый раз, когда встречались. Но просто хочется, что называется, поклоны объявить и сказать, кто здесь работает блестяще. Это: Алексей Серебряков, это Всеволод Шиловский, это Роман Модянов, это Дарья Камасова- главная героиня. Ну, давайте ещё назовём: Алексей Шевченко.
Давайте, назовите, Андрей Сергеевич!
А.СМИРНОВ: Ну, главных у нас два. Ещё там: Агриппина Стеклова, замечательная актриса. Нина Ивановрна Русланова, Дуся Германова, - да я бы их всех, как сказать, назвал. Там же почти 200 профессиональных актёров. Я им благодарен и низко кланяюсь за их работу, за их вклад в картину. Я всё время ощущал, что для них это был не просто заработок, или халтура, начиная от исполнителей главных ролей и, кончая участниками массовки. Они как-то вели себя так, давая понять, что мы делаем какую-то осознанную, отдельную картину. И не просто для того чтобы заработать деньги, а для того, чтобы все вместе высказать нечто о том, что мы думаем о нас самих и о Родине.
К.ЛАРИНА: Про художника и про композитора.
А.СМИРНОВ: Выдающиеся художники со мной работали: Владимир Гудилин, Стан Елецкий построил деревню. Сейчас же нет таких домов в России, крытых соломой. Причём, даже брёвна в избе, снятой в павильоне, это настоящие брёвна. Это не с фабрики привезено. Это мы покупали старые дома, разбирали их и из них строили декорацию. Его вклад невозможно не оценить.
Выдающаяся, на мой взгляд, работа у художника по костюму Людмилы Ганцевой, которая так влезла в этот материал, и по старым эскизам «Трёхгорной мануфактуры» для нас делала – ткала материи, нашли деда, который правильно умеет плести лапти. Он их сплёл пар 500, наверное.
Или там, домотканое платье на невесте, в сцене свадьбы, оно сделано, нашли мастериц, которые делали по старой технологии – без единого шва. Ну, словом, со мной работали люди, я имел счастье работать с великолепной группой.
К.ЛАРИНА: Композитора назовите.
А.СМИРНОВ: Композитор там Пётр Ильич Чайковский, там музыка только в финале. Но, правда, ещё там замечательный современный композитор Владимир Мартынов там две стихиры для нас озвучил.
К.ЛАРИНА: Шевчука не назвали, кстати, в одной из ролей. Да!
. А.СМИРНОВ: Да, Шевчук в одной из ролей. Песня про тамбовских партизан: «Трансвааль, Трасваль, страна моя» в его исполнении, мне кажется, очень много прибавила к нашей картине.
К.ЛАРИНА: Ну вот, те, кто не знает вообще, что это за кино, которые только ещё вот раздумывают – идти, или не идти. Вот я сильно боюсь, когда Андрей Сергеевич начинает рассказывать про деревню, потому что для меня этот фильм не про деревню совсем. Никакого лубка здесь нет. Этот деревенский выговор ваш тамбовский я про него забыла через пять минут после начала фильма.
А.СМИРНОВ: Конечно, так и должно было быть.
К.ЛАРИНА: Как я и забыла про то, что это ещё и деревня. Это очень жёсткий фильм о людях.
А.СМИРНОВ: О любви, во-первых, там три кило любви, там 8 любовных сцен.
К.ЛАРИНА: О предательстве, о жестокости, о милосердии – ну, в общем, обо всём, что, собственно, является делом жизни каждого, отдельно взятого человека. Абсолютно! Чего тут говорить? А уж, где это происходило, и почему это происходило об этом как раз вы потом будете думать, когда это кино закончится, многое поймёте.
Андрей Сергеевич, я Вам желаю удачи.
А.СМИРНОВ: Спасибо.
К.ЛАРИНА: Ни пуха.
А.СМИРНОВ: К чёрту!
К.ЛАРИНА: И, как можно больше зрителей, чтобы Вашу картину увидело.
А.СМИРНОВ: Спасибо, Ксюша, я мечтаю о том же.
К.ЛАРИНА: Спасибо.