Александр Филиппенко - Дифирамб - 2011-08-14

Л.ГУЛЬКО: 14 часов 11 минут. У нас в гостях, в нашем «Дифирамбе», мы сегодня поём дифирамбы вместе с вами, уважаемые радиослушатели, Александр Георгиевич Филиппенко – актёру театра и кино, Народному артисту России. Ну, в общем, всенародно любимому человеку.

Здравствуйте, Александр Георгиевич.

А.ФИЛИППЕНКО: Здравствуйте. Спасибо Вам за дифирамб.

Л.ГУЛЬКО: Нет, правда, ну, так передача называется, и мы все так, ну, во всяком случае, мне так хочется, чтобы все так думали.

Вы знаете, мне кажется, с чего начать бы. Мы встречаемся с Вами накануне такого серьёзного события – 20-летия августовских событий. Да?

А.ФИЛИППЕНКО: Да. Ой!

Л.ГУЛЬКО: Вот это всё то, что перевернуло.

Во-первых, естественно, я хочу задать вопрос: как Вы теперь к этому относитесь? И что сейчас происходит в стране?

А.ФИЛИППЕНКО: Ой, много разговоров, есть много умных людей-активистов.

Вы знаете, я ходил здесь мимо, и вот, конечно же, шёл по Садовому кольцу. Живём мы на Малой Бронной, и, конечно, вечер 19, где я прошёл через все маленькие палочки, ничего не имеет общего с 21-м, когда уже надо было с лицом идти. Когда уже было иначе. Ну, это поступок. Я также ходил… Я так долго буду рассказывать, я ходил на эту знаменитую демонстрацию.

Я сказал дома: «Мариша, дорогая, Сашенька (дочка маленькая ещё была), я пошёл». И вот нам надо было сделать. Милиция стояла по бокам Садового. И важно было сделать вот шаг с тротуаров в колонну.

И, как учил тогда Михаил Александрович Ульянов тогда: вот только кепочку пониже надвинуть. Я раз – и прошёл, и на Манеже встретил массу знакомых людей.

Л.ГУЛЬКО: Ну, что это?

А.ФИЛИППЕНКО: Я отмечаю этот поступок свой, понимаете? В жизни у каждого есть, наверное, такие отметки, странные сближения, или, как угодно называть. Но они должны быть у каждого. Всё, что касается лично его. Это не надо говорить никому. Извините, с Вами вот так получилось. (Смеются).

А что произошло?

Л.ГУЛЬКО: Да, вот, что случилось? Вот прошло 20 лет.

А.ФИЛИППЕНКО: Ну, для этого есть много умных людей, понимаете.

Л.ГУЛЬКО: Ну, Вы тоже, знаете, не глупый человек.

А.ФИЛИППЕНКО: Главное апатия, апатия – самое страшное, что не сохранилось с того времени. И это следствие того, как руководили руководители. Ну, и от нас, конечно. Тут ровно поровну. Вот сделать этот шаг с тротуара в колонну. Уже, знаете, вот так лучше на кухне, на печи поговорить. Ну, это…

Л.ГУЛЬКО: Ну, это какой? Это такой, некий такой уход от чего-то? Просто в свой мир – я лучше буду сам, я лучше буду сам по себе.

А.ФИЛИППЕНКО: Да. И потом есть у каждого своё маленькое дело, маленькая лунка.

Л.ГУЛЬКО: А какое там государство, как вот говорил Дмитрий Быков, мы с ним беседовали до Вас. Да? Есть с ним одно интервью. Он сказал: «Это уход от государства». Сейчас происходит уход от государства.

А.ФИЛИППЕНКО: Ну, даст Бог. Когда-то я слышал от друзей в Америке, что меня не интересует, кто президент, меня интересует, кто у меня губернатор. Да, это что-то такое мощное, это флаг, это движение. Ну, это другое.

Обидно, вот ещё что. Конечно же, обидно. (Смеётся).

Вспоминая, ну, я не знаю, что. – Ощущение полёта тогда – вот это важно. Понимаете? Я на себя переведу немножко. Потому, как у меня тоже были иногда ощущения, что я летаю над сценой. Ну, конечно, это был Шекспир, это была постановка Роберта Стуруа, или Рачика Планяна «Ричард Третий» с Ульяновым, понимаете?

Или, когда я сейчас моно какие-то спектакли, когда это: Гоголь, Довлатов, Платонов. То вот это ощущение, это вот важно, чтобы это осталось. И возможность выбора. Вот эти уже известные слова: «Ну каждый выбирает для себя (и всё остальное – с большой буквы): Женщину, Религию, Дорогу. Дьяволу служить, или пророку – вот об этом каждый…

Л.ГУЛЬКО: Тут не всегда поймёшь, кто Дьявол, кто Пророк. Вот ведь!

А.ФИЛИППЕНКО: Нет, каждый пусть решит! Вот эта проблема выбора. Ведь в моё время тогда любили мы пионерскую дружину, комсомольскую организацию, да.

Л.ГУЛЬКО: «Смотрите, в театральном мире России сформировалась фронда», - пишут, - пока, состоящая всего из трёх человек, отважившихся открыто заявить: «Отечество в опасности!». – Речь о спектакле «Сон Гафта», пересказанный Виктюком. Пьесу в стихах написал Валентин Гафт, а Александр Филиппенко, Роман Виктюк составили группу идеологической поддержки. Такая фронда!

А.ФИЛИППЕНКО: Абсолютно. Это когда написано?

Л.ГУЛЬКО: Ну, не совсем давно, не совсем давно.

А.ФИЛИППЕНКО: Но это очень интересный спектакль. Это тоже поступок. Это поступок нас троих. И, когда первый раз это случайно произошло, я сразу Валентину Иосифовичу сказал: «Валя, я готов. Я буду. И был Виктюк. Мы все втроём, вот так вот случилось. И мы каждый раз репетируем. И это спектакль совсем другой, нежели было на первых прогонах. У нас такая официальная критика была официально театральная, разная. И это так и должно быть.

И мы с удовольствием это производим. Это для нас такой… Ну, иные «Фронда» называют.

Л.ГУЛЬКО: Нет, давайте я дальше продолжу: «Этих людей объединило отчётливое беспокойство по поводу призрака кровавого тоталитаризма, в который погружается Россия. Вместе с ней может захлебнуться и Украина. Ждать больше нельзя – говорят они. – Смотрите, что с нами может случиться уже завтра!».

А.ФИЛИППЕНКО: Ну, значит вот, наш сигнал, который мы подаём в зал.

Л.ГУЛЬКО: Да. Его слышат? Я чего хотел спросить: его слышат нынешние зрители?

А.ФИЛИППЕНКО: Да. Но что такое эти 500-700 человек? Но раз в неделю они приходят, и вот, когда зажигается свет в финале, и последняя реплика прозвучала, то молчаливый, думающий зал. Знаете, как это приятно? И это видим мы. И потом уже происходят аплодисменты, поклоны. Мы читаем на бис. Но ради этого, наверное, актёры существуют. Понимаете?

Л.ГУЛЬКО: Ради этого?

А.ФИЛИППЕНКО: Да. Конечно. Вот, увидеть вот эту… Ну, у Юрского, кто держит паузу? Во время паузы переходит всё перекатывание энергии.

Подождите, давайте, можно я из Солоухина?

Л.ГУЛЬКО: Конечно. Давайте. У нас будет вот такой вот…

А.ФИЛИППЕНКО: Вот такой, да. Импровизация в пределах заданной композиции.

(Читает стихи В.Солоухина: «Я слушал музыку, следя за дирижёром»).

Л.ГУЛЬКО: Человек-театр – Александр Филиппенко в нашем сегодняшнем «Дифирамбе».

А почему Солоухин?

А.ФИЛИППЕНКО: Умоляю! Это стихотворение с 60-го года, из тех осталось. Это ещё первые мои шаги, поскольку всем, что есть у меня хорошего, я обязан МФТИ. И вот первые мои старшие друзья, кто вот мне открыл и Солоухина, и Сашу Чёрного, тогда масса литературных вечеров. У нас был и джаз, и первый квартет Козлова и Сомова.

Л.ГУЛЬКО: Ну, это же и есть джаз.

А.ФИЛИППЕНКО: Это есть джаз, да! И это я потом читал, когда на «Таганку» я поступал после разгона нашей студии, наш дом. Юрий Петрович просил меня прочитать формально, для худсовета вот прозу.

Я читал «Карась-идеалист». И до сих пор помню. И вот Солоухин.

А «Карась-идеалист» вместе с Сашей Чёрным жить у меня продолжает в моей программе «Вечер классической русской сатиры», как «Вечер советской сатиры» я читаю.

Вот сейчас у меня в Петербурге был такой опыт: сам я себе придумал, сам себе вот надумал разложить из своего сундука архивного 4 или 5 разных композиций, чтобы они по разным папкам были, чтобы не составлять каждый раз в «Стреле», едучи в Питер, программу.

И вот, был «Вечер советской сатиры», шесть разных программ.

Л.ГУЛЬКО: Это вот в рамках Вашего театра «Моно-Дуэт-Трио»?

А.ФИЛИППЕНКО: Ну, да. И это совместно с Питерским проектом ещё «Ночной театр Александра Филиппенко» летом, в 10 вечера, или в 9, как мы договариваемся.

Между магазинами и мостами, как раз публика идёт ко мне и здесь и Гоголь, и Зощенко, и Платонов, и Довлатов.

Л.ГУЛЬКО: Я сейчас подумал: если бы вот у власти стояли люди, которые любят джаз. Может быть, они любят, я не знаю. Но, если человек любит джаз, то ООН уже выбирает между дьяволом и Богом как раз Бога, а не дьявола. Вот, как мне подумалось.

А.ФИЛИППЕНКО: Но джаз тогда у Довлатова, стилистика жизни. Это мы сами в лучшие минуты нашей жизни, когда в нас соседствует внутри душевный подъём, бесстрашие и откровенность – вот он, джаз!

Л.ГУЛЬКО: Майя Пешкова, кстати, напомнила мне о 70-летии Довлатова, которого наверняка Вы, так сказать, да?

А.ФИЛИППЕНКО: Ну, мы не знакомы, но все друзья мои очень близкие в Питере на расстоянии руки, как говорится, от Довлатова. Но сейчас и 60-летие отмечают. Важно, чтобы на афише стояло: «60 лет», 65, сейчас 70-летие будет.

Но есть вся тайна, Вы знаете, я Вам больше раскрою.

Л.ГУЛЬКО: Сейчас, Александр Георгиевич, прошу Вас, прошу! Прошу Вас! Я чего начал-то? Мы нашли это дело.

(Исполнение. С.Довлатов. «Судьба»).

Л.ГУЛЬКО: Александр Филиппенко, исполняющий Сергея Довлатова.

А.ФИЛИППЕНКО: А что? Какое удовольствие, Вы знаете?

Л.ГУЛЬКО: Это же видно, когда Вы читаете, это видно, конечно. Бывает видно, слышно.

А.ФИЛИППЕНКО: И буквально через 10-15 минут я чувствую, что и в зале они тоже попадают в эту же атмосферу.

Л.ГУЛЬКО: Давайте назовём это «медитацией» ( в кавычках),

А.ФИЛИППЕНКО: Это медитация, потому что некое облако повисает. Стоит говорить о спектакле – это некое облако между залом и сценой.

Л.ГУЛЬКО: Конечно.

А.ФИЛИППЕНКО: И вот тут и происходит обмен энергией. Вот это удовольствие, вот этот вот полёт. Вот как будто я летал. А я летал! (Смеётся).

Л.ГУЛЬКО: И вот так в «Ночном театре» в этом самом проекте? Вот эти вот летанья, так сказать, да? В Питере.

А.ФИЛИППЕНКО: Да. И каждый раз в Питере после концерта мы едем с дочкой. Я её поздравляю с днём рождения, вчера был как раз. Сашенька, да.

Л.ГУЛЬКО: Присоединяюсь.

А.ФИЛИППЕНКО: Мы едем к Доске Довлатова, и укладываем цветы, которые нам подарили. Я думаю, он бы, вот это возложение цветов к мемориалу. Я думаю, он сам бы смеялся, ржал бы просто!

Л.ГУЛЬКО: Ржал бы просто, конечно.

Александр Филиппенко у нас сегодня в гостях.

Мы делаем перерыв на Новости. Затем возвращаемся в студию и продолжаем наш разговор.

НОВОСТИ

Л.ГУЛЬКО: (Объявляет победителей передачи К.Басилашвили).

Сегодня гость на «Эхе Москвы « Александр Филиппенко, народный артист России.

Знаете, как, у нас был один момент 10 лет назад, у нас есть Александр Александрович Пикуленко, Вы, наверное, знаете нашего автомобильного обозревателя Пикуленко.

А.ФИЛИППЕНКО: Знаю.

Л.ГУЛЬКО: И должны были прийти в эфир Вы, Александр Филиппенко. Оба Александра – Филиппенко, Пикуленко. И Костя Кравинский, светлая ему память, мой очень близкий друг, замечательный актёр. Он пришёл немножко неадекватный, после вчерашнего, и мы записывали с ним рекламу, и он таким своим вот этим голосом сказал: «К нам придёт читать нетленку Александр Фикуленко». Сложил две фамилии – Пикуленко и Филиппенко. Вот такие вот у нас бывают тоже казусы на радиостанции «Эхо Москвы».

А.ФИЛИППЕНКО: А я недавно видел карту дельты Невы вот так вот, сверху. Никогда не представлял, что это такое.

Л.ГУЛЬКО: Да? Старую карту?

А.ФИЛИППЕНКО: Да, старую карту. Как интересно это всё по карте путешествовать и так – по дельте Невы.

Л.ГУЛЬКО: Хорошо, раз уж мы заговорили о Неве, поскольку у нас, на самом деле, практически Ваш моно-спектакль в эфире радиостанции «Эхо Москвы». Я так иногда только прерываю, да? То вот тут вот есть заготовленные.

А.ФИЛИППЕНКО: Да, надо Вам сказать, что на «Эхо Петербурга» я всегда прихожу к ним, когда вот мы ведём разговор тоже о своих программах. И вот Довлатовские чтения - это одна программа. А другая – совершенно неожиданно возникла у меня. Это «Крохотки» Солженицына и «Прелюдия» Шостаковича.

Л.ГУЛЬКО: Как? Вместе?

А.ФИЛИППЕНКО: Вот как-то, даже я не могу представить, как это было. И Наталья Дмитриевна, с которой мы много говорили, она была у меня на спектакле «Один день Ивана Денисовича», Наталья Дмитриевна Солженицына.

И Алексей, наш «Золотой гобой», с ним тоже была программа поэтическая целая. И вдруг как-то это сложилось полгода назад примерно: а давайте попробуем. Проверили – сходится. И вот сейчас в Тарусе, где Рихтеровские музыкальные вечера проходят, неделю, уже 18 раз, и мы выступали там, знаете. И на афише написано: «Солженицын – Шостакович».

И вдруг там обнаружился, в этих «Крохотках» «Крохотки» шестидесятых годов и «Крохотки» середины девяностых.

И среди «Крохоток», повторяю: 1964 года, есть такая – это небольшое, на одну страничку. Называется «Город на Неве».

Вот мы подарок всем и устроим, особенно питерцам.

(Исполнение. А.Солженицын. «Город на Неве»).

Вот так заканчиваются «Крохотки». Ещё одну прочту сразу, чтобы не было так печально.

У нас «Шарик».

(Исполнение А.Солженицын. «Шарик»).

Л.ГУЛЬКО: Александр Филиппенко.

Если позволите, несколько вопросов, которые пришли на наш Интернет-сайт к Вам. Ну, во-первых, дифирамбы. Передача-то у нас «Дифирамб» называется.

А.ФИЛИППЕНКО: Да.

Л.ГУЛЬКО: «Вы – очень музыкально одарённый человек. Скажите, пожалуйста, кого, или что из современной музыки Вы слушаете?».

А.ФИЛИППЕНКО: Ох! Ну, сейчас вот Шостаковича, сейчас вот, в этой программе. И Шнитке, поскольку ещё и Гоголь, и Шнитке. В основном, это то, что необходимо для работы. А так – джаз. Я большие оркестры люблю. Биг бэнды. Да. Вот это вот.

И фортепиано. Петерсон очень много, вот в программе по Довлатову – Оскар Петерсон. И знаменитый уже, когда отменили у нас концерт в шестидесятые годы тогда, и все уехали в Таллинн на концерт. И там был Довлатов.

И у меня даже есть в программе запись того концерта. Я всегда включаю, она такая среднего качества. Я говорю: «Вот, если бы были съёмки Довлатова в этих общих». И он записал тогда. Я так хлопал, что остановились новые часы.

Л.ГУЛЬКО: Ещё один вопрос: «Ваше отношение к религии. Соблюдаете ли Вы традиции, связанные с религиозными праздниками? – Пишет человек из Канады.

«Какой помнится Вам пасха и всё, что с ней связано? Где-то в семидесятилетней истории СССР затерялись «Пасхальные рассказы» русских писателей». К чему человек ведёт? – «Вам бы не хотелось с этим вечным и таким близким для каждого россиянина с этим материалом поработать?».

А.ФИЛИППЕНКО: Ой! Это у нас три передачи может быть. И на всё как бы быстро ответить.

Вот первое, что сразу мне приходит, знаете, лицедеи мы. Что же у нас? – У нас и так всё очень сложно у нас с религией. Но есть один ответ у Горького, «На дне». Мы в «Табакерке» вот играли. Я Сатина играл там.

Луке говорит: «Старик, Бог есть?». – «Да, если веришь, то есть, а нет, - то нет».

А у Довлатова я тоже это читаю о том, что там вот эти надзиратели рассуждали есть Бог, или нет: «Пока всё О`кей, так может его и нет, а вот, как прижмёт, так может он и есть. Так лучше с ним заранее контакт установить». И возвращаешь, в этой, в личном каком-то поступке он и есть, понимаете? Это и зайти в церковь, молча постоять, подумать, если есть возможность, - всегда. И недавно вот в Париже мы были всей семьёй, - так случилось. И там я был на этих концертах в нашем представительстве ЮНЕСКО. И вот, в русскую церковь зашли. Вы знаете, какое осталось впечатление? Вот сколько же там прошло народу? Как это вот эти все стены вздохнули.

И ещё одну вещь. Недавно в интервью Юрского я вот читал, что он в церкви читал «Рождественские стихи». У Бродского очень много к Рождеству написаны. И он пометил, что «В церкви там нельзя, там именно надо просто читать, как бы под хронику. Там ничего не происходит».И я однажды, вот так случилось: я был в церкви в одной, которую отдали, в старые времена ещё попробовали отдать как бы для неких представлений. И ничего у меня изнутри. Энергия моя была, все уже закрыто. Там только исповедальный момент может быть. Или простое чтение, когда себя надо убрать совсем, только вот. Ну, это личностный момент у каждого есть. И важно, чтобы он был. Это шкатулка. Эта точка отсчёта должна быть обязательно у каждого в этой шкатулочке. Туда никого не надо впускать, там только ты должен знать, что и как.

Л.ГУЛЬКО: Да, Александр Георгиевич, я тогда спрошу: поскольку страна меняется, поскольку в страну приезжают разные люди, может быть, так, как-то перескочу – разных вероисповеданий. Разные культуры смешиваются, как это всё, так сказать, как в этом существовать? Как Англия должна поступить?

А.ФИЛИППЕНКО: В диалоге. Это неожиданности, понимаете, в диалоге. И вот эти примеры, совершенно неожиданные. В Англии надо сесть за стол, и только диалог! Только разговор.

Л.ГУЛЬКО: Но не помогает иногда разговор, понимаете, в каких-то моментах. Или всё-таки сначала было слово?

А.ФИЛИППЕНКО: Вначале было слово, обязательно. Нет, это только-только выслушивать. Это не может быть. Оно будет найдено в уважении к другому. Она тонкая грань, непонятная. Ведь каждый выбирает свою систему жизни, но в диалоге.

Л.ГУЛЬКО: «Самые тёплые пожелания здоровья,» - Москва, Полина.

«А Вам здоровья и благополучия. Мы Вас любим. Вы – настоящий, - и дальше, мне очень понравилось: «без фальшивочки!». Вот это в Вашем стиле абсолютно, да?

А.ФИЛИППЕНКО: (Смеётся). Ну, да.

Л.ГУЛЬКО: «Настоящий, без фальшивочки. Спасибо за творчество».

«Обожаю. Филиппенко. Я также обожаю Гоголя. Как Вы читали «Мёртвые души»! На этом спектакле учиться надо студентам театральных вузов. А впрочем, это неподражаемо. Счастья Вам, Александр Георгиевич, Вам и Вашим близким». – Опять же, служащий из России.

А.ФИЛИППЕНКО: Вот совет: как раз вот я, как студентам учиться: всем советую студентам, пока ещё вас заставляют сдавать экзамен по сценречи,…

Л.ГУЛЬКО: А что, такое могут отменить?

А.ФИЛИППЕНКО: Нет, нет, нет! Готовьте при этом номер, не делайте это формально. Пока есть возможность попробовать этот материал, этот, готовьте номер себе. У актёров всегда должен в запасе быть номер.

Вы знаете, сейчас тоже, пока здесь все свои, скажу.

Л.ГУЛЬКО: Только тихо, да.

А.ФИЛИППЕНКО: Одна из программ сейчас вот у меня, очень интересная. Бизнес клубы заинтересовались, и приглашают. Как в старые советские времена был «рыбный день».

Л.ГУЛЬКО: Да.

А.ФИЛИППЕНКО: Раз в месяц они просят почитать вот Гоголя, Платонова, Довлатова. У меня сейчас две заявки очень серьёзные. И мы с дочкой думаем, как бы, у них слайды всегда есть для своих конференций там.

Л.ГУЛЬКО: А бизнес клубы – это что такое? Кто это собирается?

А.ФИЛИППЕНКО: Ну, знаете, ну есть вот какие-то организации, куда приходят люди серьёзные. Это, в основном, ресторан, ресторан. Или виски-клуб, или что-то такое. У меня есть даже Почётные грамоты, что это одного клуба Почётный член этого клуба. Вот собираются люди, им хочется.

Причём, это клубы уже серьёзные, там лет по 10, 15 им. И они просят вот такие вечера, салоны.

Л.ГУЛЬКО: Они себе души лечат эти люди?

А.ФИЛИППЕНКО: Да, да, да. Вы знаете, да. И, коль это не первый раз, конечно, спрашивают: кто был, как это всё происходило?

Обязательно вот наше «сарафанное радио» мы проверяем. И готовишь специальные программы.

К молодым обращаюсь: всегда может быть какое-то предложение. Актёру меньше надо говорить, номер должен быть, Его Величество номер!

Л.ГУЛЬКО: Смотрите, значит, опять же, в Интернете вопрос: «Вы играли ряд тёмных ролей, - как пишут здесь, - Смерть в «Хоаккино Мурьеты», Коровьев в «Мастере и Маргарите». А, на Ваш взгляд, играя вот эти тёмные силы, актёр, подобный Вам, должен как-то устрашать, делать персонаж неприятным, мерзким? Чтобы зритель задумался о противостоянии добра и зла?». Дальше продолжает человек: «Многие Ваши тёмные роли, на мой взгляд, - пишет этот человек, - и, кстати, пишет, откуда? – из России. На мой взгляд, вышли, скажем так, очеловеченными эти тёмные силы. Им, тёмным персонажам, даже сопереживают.

А.ФИЛИППЕНКО: Ну, Вы знаете, тут скорее бы я сказал, что это люди были одержимые идеей.

Л.ГУЛЬКО: Фанатики своего дела.

А.ФИЛИППЕНКО: Ну, может быть, и фанатики. Да. В хорошем смысле. Это важно, чтобы у каждого был, он захвачен своей идеей. А ведь дальше уже – дело режиссёра, как это, в какую рамку поместить моего там Копчёного, злодея и бандита, Кощея Бессмертного.

И Вы знаете, я… У нас есть две секунды?

Л.ГУЛЬКО: Конечно.

А.ФИЛИППЕНКО: Почему-то я вспомнил из кино это смешное из советской жизни прошлой. – «Там, на неведомых дорожках». Эдуард Успенский – автор, в прошлом писатель-сатирик. Мы хорошо знакомы, «АБВГД-ка» вместе, и всё. Я с удовольствием играл там Кощея. И, конечно же, всё из-за текстов там, как нас в «Щуке» учили: «Идите от автора». Там всё это было!

И последний бой Кощея. И вокруг его окружили все эти слуги государевы. Он бьётся, бьётся, бьётся, но мальчик, главный герой нашёл эту утку, в ней – иголку, переломал. Раз! – Кощей теряет свою силу. Разлетается его меч. И последняя фраза на экран: «Да, значит, наше время ещё не пришло!».

И прошли годы, и однажды на любимом Солнцевском рынке подошли через 10-15 лет два здоровых парня и говорят: «Как ты тогда сказал это слово: «Значит, наше время ещё не пришло!».

Л.ГУЛЬКО: То есть, ребята себя узнали.

А.ФИЛИППЕНКО: Тогда они были малыми, а сейчас, до сих пор они помнят, когда их время пришло.

Спасибо всегда за комплименты. Но запретили фильм из-за этой реплики. И в последний момент Юзовский, режиссёр одел Харитонова – Царя, который играл государя, одел его до пояса в царский костюм, и во дворе Министерства кино, Госкино, среди зелени поставили его, и он в конце сказал фразу: «Значит, наше время ещё не пришло, Кощей? - «И не придёт!», - добавил после дополнительной съёмки. Но это были далёкие восьмидесятые годы. Эпоха расцвета Застоя.

И до сих пор, видите, вспоминают. Вот, как он очеловечен. Но вот люди идеи - это важно, мы об этом много говорили. И как это быть? Играем в театре Достоевского. Вот уж где. Знаете, я физически ощущал, что, если по-настоящему углубиться, то знаете, из этого тоннеля можно не выбраться. И я знаю, что актриса у Вайды они играли, заняты в спектакле Вайды по Достоевскому, и она в больнице лечилась. Её из больницы привозили.

Но это вот, это не значит, что Отелло должен задушить Дездемону. Опять же, наш в «Щуке» учили, что есть актёр-образ, актёр-гражданин. И актёр-гражданин всегда контролирует актёр-образ. Поэтому всегда есть некое раздвоение. Вообще, это по нашей школе.

Забегая вперёд, Вам скажу, как я чувствовал, физически ощущал разность школ у Гафта, в «Современнике» и нашу – Вахтанговскую. Вот интересно, как!

Но, когда хороший материал есть, и это сразу проверяется, это видно.

Л.ГУЛЬКО: А нынешнее состояние театра, какое?

А.ФИЛИППЕНКО: Ой! Ну, это ещё на три передачи.

Никто не поступит жанр. Это я вот попробовал. Вот «Бедная Настя» - классической мыльной оперы. И Вы знаете, там какая формула? - Я – в предлагаемых.

О стиле и жанре, о характере образа некогда подумать.

И, если у тебя попадаются такие великие, потрясающие партнёры хорошие, как Лёля Остроумова, или Ира Муравьёва, тогда ты успеваешь с ними договориться на этих скоростях, в этих съёмках, что-то чуть-чуть из достоевщины, из чеховщины добавить туда. Этого не надо! И потом это так быстро, эти штампы приходят, и выскочить из них очень трудно бывает.

Л.ГУЛЬКО: Даже выпускникам «Щуки»?

А.ФИЛИППЕНКО: Даже выпускникам «Щуки». А что мне сделать? Это такое всеобщее поветрие. Что делать? Как бороться? Надо думать, как минимум, думать об этом, говорить, пробовать. Да, а что пробовать? Где и как?

Л.ГУЛЬКО: Да. Хотел бы найти какого-нибудь драматурга хорошего. Тоже проблема.

А.ФИЛИППЕНКО: Русская великая классика. Пытаться найти, найти, найти.

Л.ГУЛЬКО: А почему, кстати, к ней так мало обращаются? Все говорят: вот нечего снимать, нечего снимать!

А.ФИЛИППЕНКО: Это страшные слова. Одно, видимо, что, или это не наш формат, или там надо серьёзно углубляться в это. Проще снять вот этот вот такой сериал: я – в предлагаемых.

Главное – чтобы была ещё возможность у молодых отказываться. Вот, что важно. Как и сделать поступок, - с чего мы начинали. И это ведь тоже поступок твой – от чего-то отказаться.

Л.ГУЛЬКО: «Спасибо, - Костик пишет, что дали ощутить себя человеком, пусть на несколько минут».

А.ФИЛИППЕНКО: Вы знаете, вот опять же, я цитирую очень часто из Горького. Потрясающие слова: «Всё в человеке. Уважать надо человека! Не обижать его жалостью!». Уважать надо» А всё остальное – дело его рук, его мозга. – Всё в человеке! И уважение – это прежде всего. И вот ощущение этого, что я есть. Это самое главное.

Л.ГУЛЬКО: У Вас осталось… Мы уже в конце должны закончить, поставить, понимаете…

А.ФИЛИППЕНКО: Бантик?

Л.ГУЛЬКО: Такой «бантик», точка, - как угодно называйте.

А.ФИЛИППЕНКО: Ну, весёлый тогда. Вы знаете, из коротких. Были «Крохотки» Солженицына, вот из Довлатова.

(Исполнение. «Крохотка» из Довлатова).

Хорошего настроения!

Л.ГУЛЬКО: «Замечательно у Александра Филиппенко получается», - как пишет предприниматель частный, перед которым, может быть, когда-то, так сказать, Вы выступали, из Москвы: «Замечательно у Александра .Филиппенко получается зачитывание художественных произведений».

Зачитывание! – Ну, бывает. Люди так понимают: зачитывание. Особенно понравились Акунинский «Пиковый валет» и «Кладбищенские истории».

А.ФИЛИППЕНКО: Вот спасибо Вам. Это мои моно работы на радио.

Л.ГУЛЬКО: Дальше он пишет: «Жалко только, редко, где ещё встретишь. Мало поступает предложений, или Вам это мало интересно?» - вот вопрос.

А.ФИЛИППЕНКО: Мало предложений, выбираю. Но в Москве, вот я знаю, что в ноябре будет Довлатовский вечер в Доме Художника. Площадки очень важны для таких чтений, определённые площадки. А у нас – либо маленькие есть. Но вот в театре «Практика» я читаю Солженицына. Там Малый зал. Вот, а в Доме Художников – больше. В Доме литераторов, может быть, что-то будет. Или вот, будут у нас с Уткиным Солженицынские чтения. Это в декабре уже, наверное, «Крохотки». Что за реклама! Вы знаете, вот теперь признаюсь, что свой надо сайт. То есть, он есть, как бы. И вот сейчас дочка будет мне помогать, может быть, на фэйсбуке – такую специальную страничку для информации. Сейчас надо всем уйти в Интернет!

Л.ГУЛЬКО: Вы так считаете?

А.ФИЛИППЕНКО: Да, да, да.

Л.ГУЛЬКО: Но там же тоже можно остаться.

А.ФИЛИППЕНКО: Флэш-видео. Я сейчас поеду, буду вот с журналом «Театрал» иметь дело. Нет, нет, не страшно! Нет нет, нет!

Л.ГУЛЬКО: Ничего?

А.ФИЛИППЕНКО: Нет, это надо и там, и там быть. Информация – это самое главное. Кто владеет информацией, тот владеет всем.

Л.ГУЛЬКО: Владеет миром. Конечно.

Ну, раз уж про Интернет, давайте. Ещё время есть, я задам вопрос от имени нашего радиослушателя – Домоседа из России: «Вы смотрите телевизор? - извините за актуальный вопрос.

А.ФИЛИППЕНКО: Нет.

Л.ГУЛЬКО: «Ну, он очень личный. Так получилось, что лето живу в российской провинции, в деревне. В 25 километрах от столицы, в бывшей автономной республике. Там нет радио», - пишет человек, провода обрезали не хулиганы, а собиратели цветного металла. Интернет дорогой. Остаётся только смотреть телевизор. Десяток общедоступных каналов, среди которых Первый, «Россия», «СТС» и так далее. Вы знаете, я не звезда, но я в шоке от обилия убийств, насилия, глупости, хамства, тупого юмора. Зачем всё это, Александр Георгиевич?», - спрашивает человек.

А.ФИЛИППЕНКО: Ой! Это не ко мне вопрос. Это огромная проблема.

Л.ГУЛЬКО: А как Вы сказали? Мне кажется, «Каждый выбирает для себя».

А.ФИЛИППЕНКО: Да, есть возможность выключить – выключи, не смотри. Но вот в Интернете опять вот то, о чём мы говорим. И это надо уметь. И даст Бог Вам найти хорошего спутника по Интернету. Там, знаете, тоже всё ведь разное есть. Важно кому-то доверять, вот этот важный момент. Обязательно учитель должен быть кто-то. Или это Довлатов, Платонов, Булгаков, Чехов, понимаете? Как у Чехова есть, Вы знаете, он говорит: «Я не люблю нашу интеллигенцию, - все люди в отдельных личностях. А мужик – он интеллигент. Это неважно – от человека всё зависит. Туда вернёмся».

Л.ГУЛЬКО: Народный артист России, актёр театра и кино, любимый Александр Георгиевич Филиппенко.

Спасибо Вам огромное!

А.ФИЛИППЕНКО: Спасибо.