Валерий Гаркалин - Дифирамб - 2010-09-19
К. ЛАРИНА - Любимый, любимый гость сегодня. Любимый! Просто любимый. Сижу здесь бумажки перебираю, типа знакомлюсь с биографией. Да, да, это Валерий Гаркалин. Я думаю, что этот смех вы узнали сразу же. Валерий Гаркалин ,замечательный артист и профессор. Вы профессор?
В. ГАРКАЛИН - Да, да, и народный артист. Могут забыть об этом.
К. ЛАРИНА - Да, народный артист, профессор Валерий Гаркалин в нашей студии. Не только по радио, но и в Интернете вот уже наши пользователи очнулись, подключаются, поэтому, дорогие друзья, если хотите посмотреть на любимого артиста, пожалуйста, заходите на наш сайт, и вы там увидите Валеру. Он тут сидит и смотрит прямо вам в глаза.
В. ГАРКАЛИН - Привет, привет.
К. ЛАРИНА - Да, привет сейчас передаст всем своим фанаткам.
В. ГАРКАЛИН - Да, да.
К. ЛАРИНА - Ученикам и ученицам. Напомню телефон прямого эфира – 3633659, СМС 9859704545, мы готовы принимать ваши вопросы обязательно.
В. ГАРКАЛИН - Слушай, у меня просьба.
К. ЛАРИНА - Сразу же.
В. ГАРКАЛИН - Сразу.
К. ЛАРИНА - Чтоб не забыть.
В. ГАРКАЛИН - Не забыть. Нет, я б, наверное, и не забыл. Но дорогая моя Людмила Романовна Рожкован, моя любовь, моя отрада бесконечная.
К. ЛАРИНА - Театр в студии «Человек».
В. ГАРКАЛИН - Театр в студии «Человек».
К. ЛАРИНА - Мрожек.
В. ГАРКАЛИН - Мрожек, да. Это же руководитель этой прославленной московской студии, где я много уже лет, около 20 лет выхожу на сцену в любимом спектакле «Стриптиз» по пьесе любимого автора Славомира Мрожека. Моя любовь безгранична, Людмила Романовна, и помните: какое бы интервью я ни давал, я помню о вас. Когда я заканчиваю его – тоже.
К. ЛАРИНА - Ну, кстати, в студии «Человек», если уж мы про это вспомнили, оттуда вышло немало звёзд замечательных.
В. ГАРКАЛИН - Конечно, недавно ушедший из жизни…
К. ЛАРИНА - Рома.
В. ГАРКАЛИН - Рома Козак.
К. ЛАРИНА - Саша Феклистов.
В. ГАРКАЛИН - Стоял у истоков, да, этой студии. Саша Феклистов, Ира Розанова, жена Васича Серёжи там экспериментировала, первые работы свои режиссёрские делал он на подмостках этой студии. И его последователи, ученики – Тарамаев.
К. ЛАРИНА - Угу.
В. ГАРКАЛИН - Валерий Борисович Гаркалин. Саша Андриенко – мой постоянный партнёр, привет Саше.
К. ЛАРИНА - Ой, Саше большой тоже привет передаю, тоже его очень люблю.
В. ГАРКАЛИН - Конечно.
К. ЛАРИНА - Саше Андриенко. Ну, всё, мы сделали самое главное.
В. ГАРКАЛИН - Закончили.
К. ЛАРИНА - Можно расходиться.
В. ГАРКАЛИН - Извини, что я использовал твой эфир…
К. ЛАРИНА - Всё правильно.
В. ГАРКАЛИН - Не по назначению.
К. ЛАРИНА - Нет, по назначению. Я, кстати, последний раз видела Валеру на сцене, последний раз по времени, не в роли, не в спектакле, а когда вручался приз, по-моему, «Хрустальный Турандот»…
В. ГАРКАЛИН - Да.
К. ЛАРИНА - Твоей ученице…
В. ГАРКАЛИН - Да.
К. ЛАРИНА - Выпускнице за спектакль «Ромео и Джульетта», который идёт в Театре наций. И я увидела, сколько счастья было в глазах у профессора и поняла, что, конечно же, это стала любимая твоя работа, действительно любимая, ты ей очень увлечён.
В. ГАРКАЛИН - Да, действительно, это то, что увлекает бесконечно. Может быть, эта профессия, которой ты отдал всю свою жизнь, уже не так влечёт, с такой силой, с таким натиском, потому что, ну, и предложение притупились, и какой-то период не самого интересного возраста, но что касается педагогической работы, она увлекает бесконечно и беспредельно. Там нет конца и края. Мне кажется, даже целой человеческой жизни не хватит, чтобы освоить этот удивительный мир формирования молодых артистов.
К. ЛАРИНА - А чему ты их учишь? Как это происходит?
В. ГАРКАЛИН - Вот, самое потрясающее, что мало кто знает. Я в том числе.
К. ЛАРИНА - Допустим, замечательный актёр Валентин Иосифович Гафт.
В. ГАРКАЛИН - Да.
К. ЛАРИНА - Вот, он не способен, он боится, не способен на такое прямое общение со студентами, он боится. Сколько раз его звали преподавать, он не может. Это тоже, наверное, особый дар есть?
В. ГАРКАЛИН - Безусловно. Это, конечно, не всегда можно… тот раздел, который лежит между преподаванием и умением существовать в сценических просторах, а именно об этом идёт речь. Я далёк от той мысли, что я действительно чему-то учу, тому, что даже потрогать нельзя. И, как известно, научить этому никто не смог в течение всей истории педагогической деятельности. Вот, научиться как раз можно. Я тому яркий пример. Но, тем не менее, я хотел бы сказать, чтобы не сложилось у читателей и зрителей интернета мнение, что я шарлатан и занимаюсь какими-то нехорошими делами в ГИТИСе в свободное от актёрского времени время. Я хочу сказать, что там формируется, конечно, человеческая личность. Вот что важно.
К. ЛАРИНА - Вот. Это мало, кстати, кто умеет.
В. ГАРКАЛИН - Вот это интересно. Это всегда каждый из нас неповторим. Рождён он на этой земле с неповторимыми качествами. Именно это определяет основу будущего артиста. Вот этим мы и занимаемся. Конечно, это непросто, это всегда индивидуально. Нужно иметь подход.
К. ЛАРИНА - А ошибки у тебя бывают уже педагогические?
В. ГАРКАЛИН - Огромное количество.
К. ЛАРИНА - Когда кого-то не взял или взял, а оказалось, что ничего нет.
В. ГАРКАЛИН - Была наоборот ситуация: я брал, связывал с этим молодым человеком или девушкой большие надежды, а они не оправдались, и вина здесь, конечно, не их. Вина здесь моя непрозорливая, недальносмотрящая. Здесь я открою такой секрет: здесь тоже индивидуально, понимаете, здесь субъективизм царит просто безжалостно. Тут никто не знает…
К. ЛАРИНА - Вкусовщина.
В. ГАРКАЛИН - Да, вкусовщина, абсолютно правильно. Редко кто-то попадает в десятку. Обычно всё мимо, мимо и мимо.
К. ЛАРИНА - А тебе когда-нибудь говорили, что а вам, Валерочка, не надо заниматься актёрским мастерством.
В. ГАРКАЛИН - Конечно. Ты не знаешь эту историю педагога Щукинского училища…
К. ЛАРИНА - Расскажи, расскажи.
В. ГАРКАЛИН - Который так мне и сказал, что, если вы увидите на своём пути где-нибудь театральный вуз, обходите его за километр.
К. ЛАРИНА - Да вы что?
В. ГАРКАЛИН - Огромная просьба. Ну, я не послушался мудрого совета. И ворвался сразу… вот, здесь недалеко, через дорогу находится этот нищенский институт, и туда я, так сказать, и влетел. Благодаря Леониду Абрамовичу Хаиту, моему великому учителю, недавно я был в Израиле, три дня назад, и мы с ним провели огромное количество времени, не могли расстаться. Самое потрясающее, что дух ученичества так долго держится в человеке, даже, вот, мне, уже много лет профессору, как ты сказала, и я впал в детство, я сидел и боялся сказать что-либо, неправильно ответить на вопрос, например. Так как ты живёшь? – я попытался что-то вразумительное сказать, у меня не получилось.
К. ЛАРИНА - А любимчики есть на курсе? Они это чувствуют? Они же чувствуют.
В. ГАРКАЛИН - Конечно, существуют, кому я… те молодые люди, особенно девушки, к которым, действительно, испытываешь некую привязанность. Ты понимаешь прекрасно - это ещё перед тобою дети, конечно. Других каких-то чувств я не то что не имею права испытывать, я просто их не испытываю. Но я знаю, что среди детей всегда есть, кто самый дорогой, потому что самый непослушный, самый непойманный, нераскрытый, хочется его раскрыть ещё и ещё. Над кем бьёшься, с кем пытаешься найти этот общий язык, вот тот и любимый.
К. ЛАРИНА - Слушай, а сейчас, конечно, совсем другое время для тех, кто поступает в театральные вузы, огромное количество искушений. Ведь что такое успех сегодня актёрский? Это не профессиональное признание, да, и даже не положительный отклик в прессе. Это попасть в обойму, как они сейчас говорят. Сниматься, сниматься, сниматься. Сериалы, сериалы, сериалы.
В. ГАРКАЛИН - Да.
К. ЛАРИНА - Мне с одной стороны кажется, что это хорошо, потому что актёр всё-таки должен работать, а не ждать работы. Он должен работать всё время. А с другой стороны некое… может быть, я слишком сгущаю краски. Мне кажется, что некая девальвация всё-таки происходит в актёрской профессии.
В. ГАРКАЛИН - Она исходит не в самой профессиональной деятельности, потому что работать и сниматься – это прямая обязанность любого выпускника нашего института и других творческих вузов. Тут ничего добавить не могу. Но причина немножко в другом. Причина в невежестве вообще зарождающегося в пласте, надвигающегося на нашу, если хотите, на наше население. Потому что из самой читающей нации мы превратились в самую нечитающую нацию. Это я говорю со знанием дела, потому что в течение вот уже 20 лет я набираю курсы, и…
К. ЛАРИНА – Уровень сразу виден, да?
В. ГАРКАЛИН - Уровень. Вы знаете, это что-то за гранью добра и зла. Не потому, что я знаю всё и хотел бы, чтобы молодые люди уже пришли, прочтя Салтыкова-Щедрина.
К. ЛАРИНА - Хотя бы школьную программу.
В. ГАРКАЛИН - Я не настаивал бы на этом. Но когда девочка, которая испытывает амбиции режиссёрские. Режиссёрские! Поступает именно на этот факультет. На вопрос «как погиб Пушкин?» она отвечает - «в нищете». Я её взял только потому, что она остроумно ответила. Действительно, он, хоть и погиб на дуэли, но всё-таки он был в нищете. Правда. в каком городе это произошло, она наотрез отказалась говорить. Понимаете. Или например, когда бывает, что они живут… политический строй страны они называют монархией, а царя у нас, оказывается, два.
К. ЛАРИНА - Иди ты.
В. ГАРКАЛИН - Ну, может быть, отчасти они и правы, потому что, действительно…
К. ЛАРИНА - Нет, они сегодняшний строй называют монархией?
В. ГАРКАЛИН - Да.
К. ЛАРИНА - Слушай, ну, они правы. Это люди, они же поют то, что видят, как акыны.
В. ГАРКАЛИН - Всё-таки отличия монархии от демократического строя всё-таки есть.
К. ЛАРИНА - Это вопрос уже не к ним, на самом деле. Так что они как раз молодцы. Вот это поколение. Чистое, как белый лист.
В. ГАРКАЛИН - Я смеюсь, иронизирую, шучу, но только потому, чтобы не хотелось так плакать. Поверьте мне, это чудовищно. Это просто чудовищно. То, что они потом восполняют в институте, когда… Всё-таки ГИТИС – это великий институт с точки зрения теоретических дисциплин. Их заставляют читать мировую литературу, классику, отечественную, в частности. Мы как-то пытаемся приобщить их к мировой драматургии и к отечественной драматургии. Чтобы все их самостоятельные работы связаны были только с отечественными классиками.
К. ЛАРИНА - А почему это происходит, Валера? Я всё-таки не понимаю. Я вспоминаю тоже свои студенческие годы. Сколько дряни мы там должны были изучать…
В. ГАРКАЛИН - Да.
К. ЛАРИНА - Начиная от всех партийных дисциплин.
В. ГАРКАЛИН - И параллельно мы читали Пушкина.
К. ЛАРИНА - Да, успевали. С чем это связано?
В. ГАРКАЛИН - Я думаю, что это связано прежде всего с потерей, во-первых, с переменой общественных отношений. Это, конечно, изменило всё - и воспитание детей тоже, потому что когда дети рождаются в семье, где не читают, где книга не является предметом…
К. ЛАРИНА - Быта.
В. ГАРКАЛИН - Быта, да, а всё, что угодно, только не печатное слово. То такое поколение и вырастает. Чудес не бывает. Всё заложено именно там, в семьях. Знаете, я помню, что однажды я где-то читал, что англичане провели эксперимент. Чтоб они причину и откуда растут ноги антисемитизма как такового. И они определили, что дети детей учились в одной школе, только 5 детей – это англичане, а 5 детей еврейского происхождения, и, вот, там, в семьях, оказывается, и гнездилось это… особенно в еврейских, они знают прекрасно, как унижена эта нация. И они говорили своим детям – вы должны учиться, учиться и добиться всё самим, потому что вас нигде не допустят. И они поэтому получили все хороший выпуск, институт, поступление. А те дети, в которых царил антисемитизм, вот, там им говорили, что всё равно вас евреи обгонят, вам не стоит особенно трудиться, потому что они такие хитрые, они всё найдут возможность вас как-то обойти, и, вот, эти ничто не обрели потом после этого. А школа была… система обучения была одна, и педагогические усилия были едиными для них, разницы никакой не было. Этот эксперимент длился 10 лет, и видите, к какому результату он привёл. Значит, всё кроется именно там, там, где папа и мама.
К. ЛАРИНА - Но они же при этом читают наизусть какие-то стихи, басни, прозу…
В. ГАРКАЛИН - Их заставляют учить, конечно.
К. ЛАРИНА - Когда, вот, они поступают, они сейчас что обычно читают?
В. ГАРКАЛИН - Всё то же самое, что читали и мы.
К. ЛАРИНА - Да?
В. ГАРКАЛИН - Даже Крылов несчастный. То же самое, которое читали и мы. Но это, скорее, исключение, которое, как известно, подтверждает правило. Это когда они читают, они прикрываются этой поэзией, вот это трудно определить, понять… к вопросу о том, как найти талантливого человека… за Цветаевой, Ахматовой очень легко скрыться и мы не увидим подлинного существа. И, вот, когда они садятся на коллоквиум напротив приёмной комиссии на вступительных экзаменах, которая завершает…
К. ЛАРИНА - Это собеседование, да?
В. ГАРКАЛИН - Там-то всё и раскрывается.
К. ЛАРИНА - И что делать?
В. ГАРКАЛИН - Я как правило именно этот экзамен считаю определяющим. Тогда я расстаюсь с человеком. Понимаю, что сотрудничать с ним в течение 4 лет будет невозможно в силу его необучаемости. Не потому что я такой вердикт выношу - «он бездарен», нет. Он может быть и одарён, но он необучаем, он не сможет присвоить себе что-то, он не сможет научиться. А научить я его не смогу.
К. ЛАРИНА - Но ты же себя помнишь, тебе было 17-18 лет. Ты что, много читал?
В. ГАРКАЛИН - Да. Я вам должен сказать, что в течение 3 лет, когда я провёл в армии и до армии, вы себе представить не можете, как я… так мне повезло, во всяком случае, потому что мои родители не были читающими людьми, они не читали, не зачитывались Фолкнером и Сэллинджером, нет. Мама не знала о существовании именно этих авторов. Но какие-то она, конечно, читала, потому что она всё-таки заканчивала школу, и папа тоже учился хоть и в Тамбовской губернии, но в деревне, где были хорошие учители. Я помню… живя в деревне, я помню этих учителей, сельских, которая интеллигенция деревни. Там мы долго рассуждали, будучи взрослым человеком, о культе личности Сталина с этой учительницей. Как вчера помню, мы замечательно провели время. Мне было 18 лет, а я уже тогда разоблачил этот культ личности в деревне. Нет, нет, это всё было, но так получилось, что в армии познакомился с близким другом, Толиком Милюком, который закончил исторический факультет Кемеровского института, он заставил меня читать Толстого. Он ударил меня головой об эти тома, и я в течение двух лет в армии я много читал, запойно читал.
К. ЛАРИНА - Какая армия была, оказывается, советская. Можно было читать… Можете себе представить солдата, читающего «Войну и мир» в армии?
В. ГАРКАЛИН - В институт… но полтора года, которые я провёл потом после учебного батальона, вот там-то я и бегал в библиотеки, ночами в каптёрках зачитывался Достоевским.
К. ЛАРИНА - Чем объяснить сегодня такое состояние в армии? Почему такие люди туда идут?
В. ГАРКАЛИН - Вы имеете в виду – служить в армии?
К. ЛАРИНА - Да, служить.
В. ГАРКАЛИН - Они не идут туда, их призывают.
К. ЛАРИНА - Сгоняют.
В. ГАРКАЛИН - У нас такая рабоче-крестьянская армия стала уже по сути.
К. ЛАРИНА - Вот, у Валеры дочка, а если был бы сын, отдал сейчас бы в армию?
В. ГАРКАЛИН - Нет, никогда.
К. ЛАРИНА - Почему? Сам прошёл армию.
В. ГАРКАЛИН - Я объясню. Вы знаете, здесь какая история. Если бы… я был в Израиле, там я выяснил, что израильская армия… вот, если хотя бы один солдат попадает в плен во время каких-то действий военных, то он обязан им выдать все тайны, которые он знает. Даже какие не знает.
К. ЛАРИНА - Потому что самое ценное – это человеческая жизнь.
В. ГАРКАЛИН - Ни одна тайна не стоит человеческой жизни.
К. ЛАРИНА - Да.
В. ГАРКАЛИН - Да. А у нас видите какой был оборот. Мальчиша-кибальчиша помните? Как он положил свою жизнь за то ,что… и так он не сказал военной тайны, о которой он понятия не имел. Вот, что самое трагическое. Когда узкоколейка у Островского «Как закалялась сталь», по ней даже никто не проехал, а ведь сколько было положено жизни там и здоровья этого автора, это фантастический вывод из истории нашего государства, но что касается армии, так этот институт унижения, который царил и в школах, и в детских садах, мы плавно переходили из домов института в другой. Вот, армия завершала это угнетение. Поэтому я не хотел бы, чтобы мой ребёнок, мой сын, если бы он родился на этой земле, чтобы он прошёл этот институт. Это ужасно.
К. ЛАРИНА - Это Валерий Гаркалин. Мы потом будем с вами разговаривать после новостей. Мы сейчас прервёмся, а потом продолжим.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА - Продолжаем нашу творческую встречу с Валерием Гаркалиным, который здесь в студии находится, вы сможете это увидеть на нашей почте, я покажу вам…
В. ГАРКАЛИН - Ну, надо же, красоты нечеловеческой.
К. ЛАРИНА - Вот, Валерий Гаркалин на экранчике, и у вас, я надеюсь, в радиоприёмниках. Телефон прямого эфира я напомню 3633659. Мы сейчас начали разговаривать во время паузы по поводу сегодняшней творческой жизни Валеры. Он уже рассказал про 2 фильма, которые… будут снимать или как?
В. ГАРКАЛИН - Я не знаю, не звонит, не подтверждает, что это произойдёт. Я уже наметился перейти в графике своём, но почему-то Алма-Ата замолчала, хотя предложение замечательное сыграть босса мафии, который устраивает олимпиаду в Алма-Ате, бандитскую олимпиаду.
К. ЛАРИНА - И что у них там, бандитское соревнование?
В. ГАРКАЛИН - Они будут соревноваться, да, по грабежу, по мелкому, по большому.
К. ЛАРИНА - Это очень актуальное кино, я не зря спросила про Сочи.
В. ГАРКАЛИН - Замечательная идея, смешная.
К. ЛАРИНА - Я уверена, что войдёт сегодня в контекст.
В. ГАРКАЛИН - Я не знаю. Они меня предупредили о том, что у них почти нет денег, чтобы поднять такой проект, но…
К. ЛАРИНА - Нужен спонсор, какой-нибудь там Дед Хасан условный.
В. ГАРКАЛИН - Я думаю, что их немало найдётся.
К. ЛАРИНА - Я думаю, что хорошо, они бы ему подкинули эпизодов.
В. ГАРКАЛИН – Ну, в этой стране таких спонсоров…
К. ЛАРИНА - А второе кино какое?
В. ГАРКАЛИН - А второй фильм… предложение было ещё летом поступило, такая бытовая драма, хорошо написанная, с характерами, взаимоотношения стареющего профессора… знаете, был такой замечательный роман у Мердок, прекрасный роман, «Чёрный принц». Это известная история.
К. ЛАРИНА - Вот, в Театре Пушкина шёл спектакль.
В. ГАРКАЛИН - Да, инсценировка.
К. ЛАРИНА - Саша Феоклистов.
В. ГАРКАЛИН - Рома Козак инсценировал, Саша Феоклистов в главной роли, замечательная работа. Вообще, роман прекрасный. О любви стареющего профессора к молодой студентке, вот эта тема набоковской «Лолиты. И почему-то и та группа, и эта скрылась в неизвестном направлении. И больше я не получаю никаких подтверждений, что съёмки или состоятся, или, может, они идут, но мне об этом неизвестно.
К. ЛАРИНА - Загадка просто. Ты сейчас сказал про «Лолиту», и я вспомнил актёра, на которого ты похож.
В. ГАРКАЛИН - Да. Именно он сыграл…
К. ЛАРИНА - Джереми Айронс, да, абсолютно. Я не понимаю, почему такие артисты, как Валерий Гаркалин, сегодня так мало работают и в театре, и в кино.
В. ГАРКАЛИН - Я на этот вопрос тоже не смогу ответить. Я считаю, что есть уже, наверное, вопросы, ответы на которые я никогда не узнаю.
К. ЛАРИНА - Не понимаю.
В. ГАРКАЛИН - Я готов, в хорошей форме, несмотря на то, что произошло в моей жизни. Я готов соответствовать любому творческому предложению. К сожалению, ничего подобного я не могу сказать о своей биографии. Потому что с той стороны никаких звонков… телефон не разрывается, и я… я сижу здесь.
К. ЛАРИНА - А в театре? В театре там понятно, что ты работаешь в репризе, всё нормально. Но такой большой роли, не знаю, сыграть, допустим, взять, сейчас поставить на тебя Иудушку Головлёва, вот был бы спектакль!
В. ГАРКАЛИН - Ну Кама Гинкас мне предлагала работу в «Записках сумасшедшего». К сожалению, в этом материале я ориентировался когда-то в юности.
К. ЛАРИНА - А знаешь, кто сейчас репетирует эту роль? Замечательный парень. Лёша Девоченко.
В. ГАРКАЛИН - А, знаю.
К. ЛАРИНА - С Гинкасом.
В. ГАРКАЛИН - Ну, он нашёл выход из ситуации. Я долго раздумывал над этим предложением, но потом понял, что, наверное, нет, наверное, я уже не смогу одолеть этот материал с точки зрения психофизической отдачи.
К. ЛАРИНА - Тяжело.
В. ГАРКАЛИН - Потому что два обширных инфаркта – это не шутка, но, с другой стороны, в ней есть одно очень, кстати, и я тоже упрекну тебя, потому что ты не пришла на премьеру спектакля Панкова.
К. ЛАРИНА - «Я – пулемётчик».
В. ГАРКАЛИН - «Я – пулемётчик», где моя дочь была гениальным…
К. ЛАРИНА - Продюсером.
В. ГАРКАЛИН - Независимым продюсером.
К. ЛАРИНА - Их, кстати, я очень активно пропагандировала и даже билеты разыгрывала, так что совесть моя чиста пока. Ты знаешь, как я в таких случаях говорю – пусть немножко порепетируют, и я приду обязательно, обязательно приду. Я приду обязательно, потому что пьеса очень хорошая.
В. ГАРКАЛИН - Мы с Панковым рассматриваем одно предложение, которое исходит от книги, об этом мечтала и Катя, чтобы наше усилие, дочки и мои объединились, чтобы мы работали на одно и за одно, семейное произошло соединение. Раз она так проявляет такие чудеса в театральные продюсерской деятельности, и я горжусь ей, правда, она удивительна, она маленькая девочка, но поднимает такие проекты…
К. ЛАРИНА - Молодец.
В. ГАРКАЛИН - Просто она работает, как серьёзный взрослый человек, продюсер.
К. ЛАРИНА - Продюсер есть живой рядом и не может найти работу для отца.
В. ГАРКАЛИН - Ника, ты слышишь?
К. ЛАРИНА - Нужно же прогрессировать, конечно, ну как же.
В. ГАРКАЛИН - Я ж национальное достояние, я классик. Дочка это знает, наверное.
К. ЛАРИНА - Ну, вот, скажи, ты сам сказал про болезнь твою тяжелейшую жуткую. Жизнь твоя изменилась после этого?
В. ГАРКАЛИН - Она изменилась после смерти Кати. Болезни не положили какому-то изменению физическому. Да, я перестал курить, я перестал делать большие нагрузки, перелёты уже не такие частые, какие были до инфарктов, но и занятость моя…
К. ЛАРИНА - Ты же тратишься, ты человек, у тебя все эмоции – они на виду.
В. ГАРКАЛИН - Да, да. Ну и, естественно, я стараюсь эти эмоции как можно меньше... на виду, так же на виду, но уже не в таких пропорциях. Чтобы успеть пожить, это только физическое… а что касается психического состояния, конечно, скорбь продолжается…
К. ЛАРИНА - Сколько прошло уже времени?
В. ГАРКАЛИН - Уже 1,5 года. Отсутствие Кати так отражается на этой земле, я чувствую её недостаток и прекрасно понимаю, что она уже неполноценна, о ней нельзя сказать, что такая счастливая жизнь. Уже так не скажешь, потому что очень большой процент счастья просто провалился куда-то, растворился во времени, в пространстве. И самое ужасное, что никогда уже не вернёшь его. Как научиться не печалиться, я не знаю. То есть, мне кажется, мало, кто знает. Но что касается работы, я-то считаю, что здесь ничего не может меняться. Отношение к ней не испортит моя скорбь… наоборот, она, может быть, и обострит, и я буду ещё более интересно и глубоко проникать в то, что я делаю в связи с этими событиями.
К. ЛАРИНА - Валера, как вы познакомились с Катей?
В. ГАРКАЛИН - С Катькой? Ой, Господи, об этом я часто говорил.
К. ЛАРИНА - Ну, расскажи.
В. ГАРКАЛИН - Она была педагогом Театра Образцова, была принята без года неделя, совсем чуть-чуть в Театр Образцова. Сергей Владимирович очень любил окружить себя педагогами, которые работали с детским зрителем, так как это был детский театр кукольный отчасти, и дети посещали спектакли, и нужны были педагоги. С кем он соревновался, с Натальей Сац, она тоже открыла целый штат педагогов. Если Сергей Владимирович имел двух педагогов, то она имела целую сеть педагогов. Она вовсю соревновалась с другим героем социалистического труда в ту пору, в той стране. И, вот, Катя была одним из этих педагогов, которая пришла просто на просмотр моей курсовой работы студентов, где мы проходили актёрскую практику, где Леонид Абрамович Хаит вёл курс актёрского мастерства. И Ася, жена Леонида Абрамовича она пригласила её в зал, чтобы та посмотрела, в пустующий зал, чтобы кому-то можно было нашим ребятам играть «Алые паруса» Грина. Вот эта известная феерия в сказке… что однажды появятся «Алые паруса», и там будет принц, и так далее. Ну, вот эта туфта, которую я с таким проникновением… в глаза этой молодой девушки тогда говорил. Когда я это говорил, говорил, я был просто…
К. ЛАРИНА - А ты был неотразимый?
В. ГАРКАЛИН - Выдающийся. Уже тогда, в ту пору студенчества я уже знал, что такой успех, особенно у женщин, и, вот, значит, она сидела в зале и смотрела на меня и заплакала. Она плакала горючими слезами. Это потом я выяснил, что она плакала над, даже, вот, если бы «Русалочка» показывалась по телевизору и титры начинались, сразу лились слёзы.
К. ЛАРИНА - Какая эмоциональная подвижность, сентиментальность.
В. ГАРКАЛИН - Я подумал… Если такая женщина, которая способна в это поверить, то это не похоже ни на какую жизнь, выдумку этого мечтателя крымского, каким был Грин. Господи, какая она женщина, с какой душой, какой душой она обладает. Вот, как я не ошибся. Эта великодушная женщина стала моей женой.
К. ЛАРИНА - Сколько вы прожили?
В. ГАРКАЛИН - 31 год. Я недавно был в Петербурге сейчас на гастролях, и там я общался с друзьями питерскими, с Кларой Новиковой и с её мужем Витей Новиковым, Это руководитель Театра комиссаржевки, она является секретарём Союза театральных деятелей петербуржского отделения. Много лет отдыхали вместе в Болгарии… наши близкие, самые близкие друзья. И она мне такую вещь сказала, я видел, что я продолжаю страдать по поводу отсутствия Кати, она мне говорит – Валера, ты должен понять, каким счастьем было то, что она была в нашей жизни. Каким счастьем она меня и тебя, всех одарила. Это что было, если б её не было. Мы были бы несчастны. Это, может, как-то поднимет тебя, светло о ней будешь думать. Я действительно думаю, что тогда в педагогическом, в смысле, когда она сидела в театре, вот это счастье сидело в зале с горючими слезами. Счастье со слезами на глазах.
К. ЛАРИНА - И всё продолжает смешить человек.
В. ГАРКАЛИН - Да.
К. ЛАРИНА - Всё продолжает смешить. Друзья мои, давайте, мы же обещали по телефону поговорить. Позвоните 3633659, телефон прямого эфира. Валерий Гаркалин у нас здесь в студии, у нас остаётся совсем немного времени до конца нашей встречи. И у вас есть возможность сказать что-нибудь человеку хорошее в глаза, ну или что-то спросить, если вас что-то интересует, да. Давайте. Алло, здравствуйте, алло, алло, ой, убежали все. Куда вы убежали-то? Алло, здравствуйте, алло.
В. ГАРКАЛИН – И в ухо.
СЛУШАТЕЛЬ - Алло.
К. ЛАРИНА - Да, да, добрый день.
СЛУШАТЕЛЬ - Здравствуйте.
К. ЛАРИНА - Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ - Меня зовут Оксана, я хотела поблагодарить Валерия Гаркалина. Мы вчера были с мужем… в ДК Зуева «Вид на море со шкафа».
В. ГАРКАЛИН - Со шкафа, да.
СЛУШАТЕЛЬ - Вы замечательно играли с вашей партнёршей Татьяной Васильевой. Поэтому, Валерий Борисович, вам большая благодарность за ваше творчество, за доставляемый успех и радость людям, которые приходят на ваши спектакли.
В. ГАРКАЛИН - Спасибо.
К. ЛАРИНА - Спасибо. Что за вещь, расскажи?
В. ГАРКАЛИН - Это пьеса Ганны Слуцки и Горлова. Она пишется совместно. Это одна из её лучших пьес, я считаю. Таня Васильева когда-то играла с другим артистом, и Ира Цывина, замечательный партнёр по сцене, великолепная актриса, мы втроём играем этот спектакль. Я ввёлся туда после того, как другой артист вышел из него. Так это пьеса грустная, о любви. Вы знаете, мы не играем таких уж совсем весёлых историй.
К. ЛАРИНА - Нет, не играете. Вы такие парадоксальные истории играете. Очень смешно, когда Валера рассказывает про Таню, он в неё превращается. Меняет выражение лица.
В. ГАРКАЛИН – Ну, сейчас нетрудно превратиться. Она всё худее, худее.
К. ЛАРИНА - Красивая, умная женщина, обожаю. Если Таня нас слышит или её дети слушают, большой-большой привет Танечке, мы её любим. Алло, здравствуйте, алло.
В. ГАРКАЛИН - Очень.
СЛУШАТЕЛЬ - Алло.
К. ЛАРИНА - Да-да, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ - Да пошёл ты *****, здравствуйте.
К. ЛАРИНА - Кто это сказал? Что он сказал?
В. ГАРКАЛИН - Не знаю. Я не говорил «здравствуйте».
К. ЛАРИНА - Это я говорила «здравствуйте». И получила за это… не волнуйся, это у нас такое…
В. ГАРКАЛИН - Они прорываются?
К. ЛАРИНА - Да, да, да. Каждый зарабатывает, как может. Алло, здравствуйте, алло.
СЛУШАТЕЛЬ - Здравствуйте, Ксения, здравствуйте, Валерий.
В. ГАРКАЛИН - Здрасьте.
СЛУШАТЕЛЬ - Хотел бы просто сказать большое человеческое спасибо такому актёру, как Валерий Гаркалин. Но только у меня почему-то Валерий Гаркалин всегда ассоциируется с фильмом «Ширли-мырли», легендарная фраза Армена Джигарханяна, я не буду её произносить в эфире, а то тут уже один высказался человек.
В. ГАРКАЛИН - Да.
СЛУШАТЕЛЬ - Помните, Валерий, когда Армен Джигарханян сказал – кого шесть человек собралось в одном месте.
В. ГАРКАЛИН - Да, да, в одном месте.
СЛУШАТЕЛЬ - Выдающаяся фраза. Всегда, когда я вижу вас, вижу, когда господина Джигарханяна, просто вспоминаю эту фразу.
К. ЛАРИНА - Спасибо.
СЛУШАТЕЛЬ - Спасибо вам большое.
В. ГАРКАЛИН - Спасибо вам, что вы вспомнили про Армена Борисовича, я его тоже люблю, замечательный партнёр. Он потом был партнёром моей жизни, в смысле в театральных проектах, замечательно работалось с ним всегда.
К. ЛАРИНА - Алло, здравствуйте, алло. Алло, алло, говорите.
СЛУШАТЕЛЬ - Алло, здравствуйте. Совершенно не ожидала. Вы знаете, я тоже хотела выразить огромное своё уважение и человеческое, и... но прежде всего мне хотелось бы сказать слова поддержки добрые, теплые Гаркалину как человеку, как отцу. И сказать, что, вот, его человеческая позиция, его отношение к семье – это пример для многих для нас. Мы обожаем его всей семьёй, с удовольствием смотрели много раз его в фильме «Ширли-мырли». Я также была на спектакле где-то года полтора назад, антрепризном с Татьяной Васильевой, вот, и очень хотелось бы пожелать ему здоровья и той доброты, которая в нём есть, которая очевидна и долгих лет жизни ему, и счастья и здоровья ему и его друзьям.
К. ЛАРИНА - Спасибо вам большое.
В. ГАРКАЛИН - Спасибо, вы очень чуткий человек, спасибо.
К. ЛАРИНА - Ну, давайте ещё. Алло, здравствуйте, алло.
СЛУШАТЕЛЬ - Здравствуйте.
К. ЛАРИНА - Да.
В. ГАРКАЛИН - Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ - Здравствуйте, Ксения, здравствуйте, Валера. Меня зовут Саша. Моя фамилия Гуревич. И я хочу сказать тебе, Валера, огромное спасибо.
В. ГАРКАЛИН - Сашенька.
СЛУШАТЕЛЬ - За то, что был моим педагогом в ГИТИСе и за то, что ты продолжаешь быть учителем, это немножко другое и сейчас, потому что преподаёшь не только профессиональные уроки, но и какие-то человеческие, не знаю, человеческого мужества и отношения к профессии, это всё очень важно, спасибо тебе, я тебя люблю.
В. ГАРКАЛИН - Спасибо, Сашенька. Ну, Саша…
К. ЛАРИНА - Надо представить человека. Ну-ка, давайте.
В. ГАРКАЛИН - Это замечательный телеведущий, телевизионный. Если вы помните, что он молодец, он открыл такую удивительную практику такого рода ток-шоу. Потом он ещё вел эту передачу смешную…
К. ЛАРИНА - «Сто к одному».
В. ГАРКАЛИН - «Сто к одному», да, в которой я тоже принимал участие. А сейчас он приглашен заведующим кафедрой нашего факультета Борисовым Михаил Борисовичем. Он приглашён в качестве мастера. И набрал курс. И я знаю, что в течение вот уже трёх лет он руководит своей мастерской нашей кафедры. Ему оказана большая честь, и он прекрасно с ней справляется. Я был на уроках его студентов актёрского мастерства и режиссуры, и мы в одной команде… Дело не в том, кто кого учил и кто с кем учился и когда, значения уже не имеет. Значение имеет то, что человек занимается своей профессией всерьёз и надолго.
К. ЛАРИНА - Ну, ещё один звонок, и всё. Ещё по 50. Алло, здравствуйте. Алло, да.
СЛУШАТЕЛЬ - Здравствуйте.
В. ГАРКАЛИН - Здравствуйте.
К. ЛАРИНА - Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ - Большое спасибо, Валерий, за вашу творческую деятельность. У нас в кино, не знаю, наверное, человек 15-20 остались таких харизматических…
К. ЛАРИНА - Что-то даже много вы назвали, мне кажется, гораздо меньше.
СЛУШАТЕЛЬ - Да, может быть, 12. И вы среди этих актёров. А остальные, как кабачки у меня на даче, в огороде. Спасибо большое.
В. ГАРКАЛИН - Спасибо.
К. ЛАРИНА - Я тут, конечно, не столь радикально выскажусь, как наш слушатель по поводу кабачков в огороде
В. ГАРКАЛИН - Да, да.
К. ЛАРИНА - Но масштаб, конечно, другой. На тебе ответственность как на профессоре.
В. ГАРКАЛИН - Надо что-то делать.
К. ЛАРИНА - Чтобы всё-таки народ не мельчал. А то моя любимая фраза из «Чайки», Шамраев когда говорил: «Раньше были дубы, а теперь одни пни».
В. ГАРКАЛИН - Я должен сказать… такой маразм или всё время говорить о том, что…
К. ЛАРИНА - Кабачки.
В. ГАРКАЛИН - Яблоки были слаще, конечно, не стоит, потому что…
К. ЛАРИНА - Но артисты-то были сильнее, лучше.
В. ГАРКАЛИН - Всё дело в школе. Если говорить опять о причинах, можно найти эту причину и исправить её. Постольку, поскольку я когда с Олегом Ивановичем Янковским, царствие ему небесное, мы репетировали «Короля Лира», я сейчас могу уже рассказать, случилась эта история, мы приступили к этой…
К. ЛАРИНА - Ты играл шута?
В. ГАРКАЛИН - Я должен был играть шута, Янковский должен был быть Лиром. Но с Димой Крымовым нас раздирала амбиция, проникнуть дальше в Шекспира, но я буду коротко, совсем кротко. И мы с ним разговорились, он уезжал на съёмки фильма Соловьёва «Анна Каренина», где он изображал…
К. ЛАРИНА - Каренина.
В. ГАРКАЛИН - Как известно, Каренина. Я ему как-то сказал, когда он уезжал, я с ним прощался, говорю - Олег Иванович, вам не страшно после такой…
К. ЛАРИНА - Гриценко.
В. ГАРКАЛИН - Где Гриценко играл Каренина, а уж Самойлова… и вдруг я, когда я понял, я ему сказал, он говорит – нет, не страшно, я буду играть по-своему. Очень умно, замечательно ответил, но я подумал – тогда букет вахтанговский, там Лановой, Самойлова, Вертинская, Плисецкая, Гриценко, Яковлев… они ведь тогда были молодыми людьми, им было не больше 30 лет. Посмотрите, как можно было сделать такую неповторимую картину. Во-первых, соответствовать литературному материалу, который… и никогда Доронина не была похожа на Мордюкову. Это очень важно, как воспитывать этих артистов, понимаете, очень важно, чтобы была личность, индивидуальность, чтобы действительно… Татьяна Лаврова… такой больше актрисы не будет.
К. ЛАРИНА - А «Современник» вспомни, они же все пришли туда мальчишки и девчонки, какие личности уже, да.
В. ГАРКАЛИН - Это были личности. Пришли же не артисты, пришли индивидуальности, вот что чрезвычайно важно было. Играли-то они «Анну Каренину».
К. ЛАРИНА – Это к вопросу о чтении. А, может быть, я сейчас подумала, это тема, на которую мы все выходим, сравнивая то и это, что, во-первых, железный занавес был такой мощный в то время. Во-вторых, конечно, идеологический пресс жуткий совершенно. Шаг вправо, шаг влево – расстрел. Может быть, из-за этого, я уже сейчас парадоксальные вещи будут говорить, потому что вокруг были такие вот сваи, которые тебя никуда не пускали, да?
В. ГАРКАЛИН - Условия.
К. ЛАРИНА - Ты никуда мог вшире уходить. Только либо вверх, либо вглубь. Не было других возможностей, а сейчас всё это размазалось по поверхности, везде везде всё…
В. ГАРКАЛИН - Всё можно.
К. ЛАРИНА - Всё можно, всё открыто.
В. ГАРКАЛИН - Вы говорите, писали на заборе.
К. ЛАРИНА - Да, да.
В. ГАРКАЛИН - Это как Меньшов сказал, что Любимов скрывал где-то под матерью, за стихами, за поэтическими спектаклями, за прозой Абрамова, ту фигу в кармане, которую держали все наши сатирики, рассказывая о каких-то мелких вещах, но мы прекрасно знали, что обобщения носят государственный характер, да, и так далее. И это всё стало очевидным и понятным, и уже смеяться не над чем. Уже нету этих стареющих политиков, этих кремлёвских старцев. И, наверное, нет поводов для существования целых видов сценического искусства, как эстрадных… Но я полагаю, в ответ на эти рассуждения на тему того, что же делать в таких условиях, как работать в таких условиях. В таких условиях может спасать только одно, основополагающее: литература, вкусовое требование к тому, что ты играешь, что ты берёшь в основу сценического действия и киноповести. У меня «Белые одежды», где я снимался, это счастьем было столкнуться в этой работе… потому что основа была необыкновенно литературна, то есть, настоящая, уходящая традициями в русскую литературу. Понимаете, а быть на основе какой-то мелкой подделки и создавать что-то на основе этого несуществующего вообще материала, а просто трудно даже называть его материалом, это даже не материал, не отправная точка для создания характера, образа, а просто…
К. ЛАРИНА - Хрень какая-то.
В. ГАРКАЛИН – Вот, я и говорю - нет этому названия, не надо забывать, мне кажется, всем нам, кто продолжает работать в искусстве, не забывать, что основа наша – литература. Только тогда мы спасёмся и спасём окружающих.
К. ЛАРИНА - Тут тоже я бы добавила тогда, Валер, что, даже если есть литература в основе, всё равно человек, который выходит на сцену или входит в кадр, он должен понимать, про что он понимает эту роль.
В. ГАРКАЛИН - В хорошей литературе этот вопрос стоит…
К. ЛАРИНА - В хорошей литературе. Нет, ну, спросишь, когда играют «Гамлета» или, там, не знаю, «Короля Лира» того же, да?
В. ГАРКАЛИН - Да.
К. ЛАРИНА - И спрашивают – а про что спектакль? Про то, как отца его дочери его предали, он всех любил, и только одна его любила по-настоящему.
В. ГАРКАЛИН - Аннотация школьного…
К. ЛАРИНА - Да, вот это всё. Литература тут уже… она бессильна в этом случае.
В. ГАРКАЛИН - Должен сказать, я недавно был на спектакле Марины Голуб «Васе Железновой», блистательная работа.
К. ЛАРИНА - Хорошо, что заканчивается время, потому что спектакль мною совершенно не понят, не принят.
В. ГАРКАЛИН - Да, правда?
К. ЛАРИНА - Осталось 30 секунд, и мы не будем на эту тему дискутировать.
В. ГАРКАЛИН - Не будем.
К. ЛАРИНА - Да, да, да. Какое счастье, что ты не сказал об этом раньше, иначе бы мы всю передачу бы проорали. Спасибо большое, это Валера Гаркалин, замечательный артист, блестящий педагог и я надеюсь, что будущее театра в надёжных руках.
В. ГАРКАЛИН - Надеюсь.
К. ЛАРИНА - Спасибо, Валер.
В. ГАРКАЛИН - Спасибо.