Гарри Бардин - Дифирамб - 2010-07-18
С. БУНТМАН - Ну что ж, мы переходим к программе «Дифирамб». Сейчас 14 часов 7 минут, и у нас в гостях Гарри Бардин, здравствуйте, добрый день.
Г. БАРДИН - Добрый день.
С. БУНТМАН – Ну, у нас масса поводов, а можно было и без повода, сейчас ретроспектива здесь неподалеку в Художественном.
Г. БАРДИН - Да.
С. БУНТМАН - Да. Так что можно практически всё посмотреть, да?
Г. БАРДИН - Очень скромная ретроспектива, потому что это малый зал и 20 человек.
С. БУНТМАН - Да, там написано: «Золотой зал. Число мест ограничено».
Г. БАРДИН - Я там никогда не было, но вот вечером пойду на встречу со зрителями.
С. БУНТМАН - И плюс ещё, конечно, осенью премьера официальная нового фильма, более чем часового фильма.
Г .БАРДИН - Да.
С. БУНТМАН - «Гадкий утёнок».
Г. БАРДИН - Да.
С. БУНТМАН - В котором обещает много смысла, помимо того, что там множество перьев.
Г. БАРДИН - Ну насчёт перьев гарантирую, там, действительно, у нас на студии называли его ГлавПух. Это Андрей Разбродин, перьевой олигарх России. По счастью, его жена оказалась поклонницей моих фильмов и свела нас с ним. И таким образом вот этот красавец олигарх, он действительно красивый мужик, такой абсолютно герой пятидесятых годов американских фильмов. И он спросил меня, какие перья нужны, и я сказал – мне нужны белые для покраски, потому что ими нужно покрывать кукол, а их более 400, и он записал всё, и через две недели остановилась машина у студии, и 8 огромных мешков, где было расписано сантиметр-полтора, полтора-два.
С. БУНТМАН - То есть все по калибру, да?
Г. БАРДИН - По калибру было отобрано тщательно, за что ему отдельное спасибо.
С. БУНТМАН - Гарри Бардин у нас в гостях, идёт видеотрансляция на сайте, можете следить, я уже навёл камеру более-менее корректно, корректно навёл видеокамеру на нашего гостя. +79859704545 – это телефон для ваших вопросов, СМС-ок, мы включим телефон, конечно, и 3633659 – этот телефон звучит. Вы всегда искали какие-то новые способы и новые технологии. Вот в том, что делалось потоком, у меня такое ощущение, вам всегда было скучно.
Г. БАРДИН - Ну, в общем, да. Я искал то непробованное, вот пройти нехожеными тропами – это было интересно, интересно и для меня, и для моих коллег, которых я, конечно, напрягал, но в этом напряжении был определённый интерес. Это интересно было, получится – не получится. В этом был азарт, и когда получалось, это было, конечно, вдвойне приятно.
С. БУНТМАН - Мне очень понравилось, когда где-то я читал, что-то всё время читал, перелистывал, когда вы говорили об ужасах пластилина, говорили о том, что человек своим присутствием начинает его плавить просто.
Г. БАРДИН - Он мешает, потому что я мечтал о том, чтобы у меня мультипликаторы, которые работают с пластилином, ну, были такие отморозки, где-то 34 градуса температура тела, 33, а у них у всех 36 и 6. Мы придумывали разные способы, чтобы не оплывали куклы, не оплывали во время съёмки, потому что прожектора – они освещают и без этого нельзя, без мультипликатора тоже, к сожалению, нельзя. Он их двигает. Тогда мы придумали такую хитрость народную, я могу поделиться.
С. БУНТМАН - Ну поделитесь. Сразу возьмите карандаши, бумажку и запишите.
Г. БАРДИН - И пластилин.
С. БУНТМАН - Да, и пластилин.
Г. БАРДИН - Сходите в аптеку, купите «БФ 6», который для ран, вы знаете?
С. БУНТМАН - Медицинский клей.
Г. БАРДИН - Совершенно верно, и мы покрывали этим бесцветным клеем, покрывали куклы, таким образом он покрывался плёнкой и уже прикасание пальцев было не столь губительно для формы куклы.
С. БУНТМАН - Но при этом можно было ведь, дело-то в том, чтоб всё двигалось, всё при этом двигалось, потому что покрыть лаком – всё потрескается.
Г. БАРДИН - Нет, нет. Пластилин оставался пластилином и естественные свойства сохранял, только защита была от мультипликатора.
С. БУНТМАН - Жизнь так быстро идёт и каждый день выдумывается какая-нибудь новая технология, и мы всё время видим, как, действительно, технические диковины. Если прошло, там сколько, от появления кино, у нас звук появился через 30 лет.
Г. БАРДИН - Ну чуть больше ста лет, да.
С. БУНТМАН - Ну тогда через 30 лет после появления, 25-30 лет. Потом цвет появился, ещё стереозвук.
Г. БАРДИН - Потом возникло стерео, потом оно пропало, ушло в песок, потом оно снова возникло. Ну, в общем, если вы…
С. БУНТМАН - Я к тому, что нам дают вот такие вот… и каждый день что-то… «БФ 6» - это понятно, это кустарное производство.
Г. БАРДИН - Это для ручной работы.
С. БУНТМАН - Да.
Г. БАРДИН - Да.
С. БУНТМАН - А сейчас же можно, я не скажу что эти фильмы плохие, есть изумительные фильмы, но которые делаются так индустриально, так могуче, с такими затратами.
Г. БАРДИН - Понимаете, какая вещь, вот я… надо отделять все коммерческое кино и стремление поразить зрителей и привлечь его в залы. Вот, шикарной упаковкой: наушники, стереоэффекты, я не знаю, очки.
С. БУНТМАН - Очки 3D.
Г. БАРДИН - Да, очки. Всё, что угодно. Но это не столько кино, это больше аттракцион, это цирк такой. Цирк, который они демонстрируют. Но ничего выше, чем простого абсолютно кадра: девушка на велосипеде, я шагаю по Москве, парень с зонтиком на велосипеде, простой кадр, чёрно-белый, но выше этого я, честно говоря, в кино… вот это вот ощущение счастья и предвосхищение счастья, эпизод у Данелии, ну и какое 3D, какие здесь нужны очки? Нужно кино, кино в чистом виде.
С. БУНТМАН - А кто мешает сделать осмысленное кино, от которого будет ощущение счастья, но при этом использовать те замечательные технические достижения, которые есть? Вот кто мешает? Ведь можно же на старой плёнке можно снять полную ерунду, и можно снять то, о чём вы говорите.
Г. БАРДИН - Ну это, знаете, это беда, в общем, это общее место, потому что и для мирового кинематографа, и для нашего всегда важна голова, потому что режиссёр прежде всего – это не просто владение клавиатурой. Вот я и это могу, я и так могу, и звук отсюда.
С. БУНТМАН - Или вы бы говорили: я и спички могу, я и перья могу.
Г. БАРДИН - А вот про что? Вот это главное, и это остаётся главным. Я, к сожалению, не видел последний фильм режиссёра, который снял «Амели», говорят, потрясающий фильм - «Неудачники».
С. БУНТМАН - Вчера купил диск.
Г. БАРДИН - Поздравляю.
С. БУНТМАН - Я просто предвкушаю.Жёне.
Г. БАРДИН - Да, и это вот тогда говорят – это артхаус.
С. БУНТМАН - И это артхаус.
Г. БАРДИН - Ну наверняка прокатчики скажут «артхаус», да. Вы знаете, я вам скажу так: я призывал прокатчиков к своему новому фильму. Слава Богу, я нашёл. Это «Аргумент кино», которое будет прокатывать по России мою картину. Надеюсь, успешно.
С. БУНТМАН - Они прокатывали, по-моему, «Похороните меня за плинтусом».
Г. БАРДИН - Совершенно верно, совершенно верно. Будет 100 копий и 16 сентября это будет в кинотеатрах. Но поначалу реакция прокатчиков некоторых, которых я приводил на студию, показывал материал, она была, ну как вам сказать, не очень адекватная. Когда смотрели на звукомонтажном старом одесском столе собранные материалы почти весь, потом выходили, говорили: «Гарри Яковлевич, ну вы искусство делаете, а нам бы чо-нибудь поплоше». Чтобы быть проданным, надо быть «поплоше», похуже. Вот это для меня как бы не совсем понятно.
С. БУНТМАН - Да, это жаль, потому что вы не любите слово «артхаус».
Г. БАРДИН - Нет, я не люблю. Во-первых, я себя не причисляю к… ну когда ещё говорят «авторское кино», ну да, в какой-то степени, потому что я автор сценария и режиссёр, и продюсер фильма, но артхаус это предполагает нечто очень для узкого круга, то есть для тёщи и её двух подруг.
С. БУНТМАН - Есть такое «кино не для всех».
Г. БАРДИН - Кино не для всех. Вот то, что Гордон демонстрирует, и я…
С. БУНТМАН - «Закрытый показ», да?
Г. БАРДИН - «Закрытый показ». Я не люблю закрытых показов, я люблю открытое кино, я люблю своего зрителя, стараюсь быть понятым при жизни, и поэтому для меня артхаус не применим.
С. БУНТМАН - Ну да, а зачем вообще нужно развешивать ярлыки. Я знаете что больше всего обожаю, это жанры, которые делаются в программе передач, особенно в электронном. Там. «мистический триллер», «фантастический триллер», «криминальный триллер», и вдруг выходит просто «фильм», и тут я начинаю интересоваться, что это такое. А зачем ярлыки приклеивать?
Г. БАРДИН - Не знаю, для меня всё равно остаётся идеалом в кино всё равно Чарли Чаплин, потому что «Огни большого города» - что это такое? Это развлекаловка? Да нет, хотя там есть момент экшна и гэгов, и чего угодно, без чего Чарли Чаплина представить невозможно, но там есть огромное человековидение, там есть такой катарсис, который переживаешь вместе с героем, что это и коммерческое кино, и, как они говорят сейчас, артхаус, ну, во всяком случае - авторское точно.
С. БУНТМАН - Ну это сразу в артхаус отправляют всё то, что сделано как-то так с мыслью и руками. Тогда всё неправильно.
Г. БАРДИН - Нет. Неправильно. Ну вот, это как бы то, что не лежит во флюгере представления прокатчиками фильма как продукта, вот это вот тоже я ненавистное слово – продукт. Ну не надо нас жрать, надо смотреть. И я как-то…
С. БУНТМАН - Вот, смотрите. Мультипликация, великая мультипликация, но и расхожая мультипликация была когда-то. Говорят сейчас – вот, старые советские мультфильмы. Ну мы-то помним, что они были бесконечно разные, и по качеству-то своему тоже.
Г. БАРДИН - Конечно, но единственное, я вам скажу, Серёж, определяется уровень не пиками, а средним, средний план. Вот средний был выше по уровню, чем нынешний, потому что была школа.
С. БУНТМАН - Нынешнее всеобщее или нынешнее наше?
Г. БАРДИН - Нынешнее наше, наше, потому что мы потеряли, кроме «Союзмультфильма», просто потеряли – просто, в коматозном состоянии находится – мы потеряли школу ту великую советскую школу анимации, которая у нас была.
С. БУНТМАН - Знаете, я сейчас вам задам гадкий вопрос один.
Г. БАРДИН - Давайте, ничего, если я гадко отвечу?
С. БУНТМАН - Здорово. Дело в том, что вот смотрите. Вот, вы находите возможность - хоть шесть лет снимали – но находите возможность и деньги, хотя бы этим заинтересовался тот же самый перьевой красавец, да?
Г. БАРДИН – Ну, да.
С. БУНТМАН - Находите деньги, вам удалось снять. Юрий Норштейн никак не может снять. И сейчас продаёт книжку свою вот эту замечательную.
Г. БАРДИН - Да.
С. БУНТМАН - И таким образом собирает деньги. Но с другой стороны он не хочет пожертвований. Вот это что такое? Это судьба или…
Г. БАРДИН - Вот это я не то, что скажу, что это гадкий вопрос. Это некорректный вопрос.
С. БУНТМАН - Меня очень интересует.
Г. БАРДИН - Я не могу отвечать за Юру, я его люблю, я от всей души желаю ему удачи, но я не в материале, чтоб понять, что и как.
С. БУНТМАН - Потому что очень жалко, мы все хотим видеть то, что наши любимые режиссёры сделают, мы хотим это увидеть по-настоящему. Как мы хотим увидеть законченный озвученный фильм Алексея Германа по «Трудно быть Богом», мы хотим его увидеть, мы его хотим обсудить, обсудить с Германом, поспорить, поахать или поругаться. Ну, вот, хочется, чтоб было сделано. Вообще, тогда давайте отвлечёмся от этого и скажем – вот эта ситуация , ситуация другой, другой жизни, жизни в каких-то подобиях рынка с деньгами или без денег, но, с другой стороны, и без худсоветов и без мнения ЦК КПСС. В ней какие способы выживания есть для художника? Рациональные нормальные способы выживания.
Г. БАРДИН - Я понимаю, но вот я сейчас вам скажу такую вещь: у нас сейчас недавно было РИА-новости круглый стол по поводу проблем анимации, и сидели и режиссёры, но больше сидели продюсеры - и Сельянов, и представитель вот этого мультсериала на Первом канале пародийного, который ну очень надувал щёки, потому что у него очень высокий рейтинг, на что ему сказали, что рейтинг определяет качество. Он говорил, например, что он может за 2 недели сделать 26 минут. 26 минут я «Чучу» делал полтора года. Он считает, что он держит Бога за бороду, делая за 2 недели 26 минут. Я смею утверждать, что это к мультипликации не имеет никакого отношения, и, вот, мы как бы не то, что мы поспорили или поругались, но мы стояли на разных позициях. Студия «Пилот», Эдик Назаров, я, с одной стороны, которые хотят сохранить искусство мультипликации, как бы искусство, слово, оно вымывается из-за этого опрощения, а просто мультфильм как продукт, я возвращаюсь к этому противному…
С. БУНТМАН - Слову «продукт».
Г. БАРДИН - Продуктом надо насытить рынок. Для этого нужно делать его очень много, о качестве никто не говорит. Много и быстро. Много и быстро, но все мы знаем, что быстро робят слепых родят, да? Мы в данном случае говорили об одном – мы не хотим утратить наши славные традиции, потому что нам стыдно перед нашими предыдущими, перед теми, которые создавал это всё, потому что они создали такой уровень, они заложили такой фундамент качества, что нам стыдно просто делать плохо. Нам было стыдно плохо делать и когда мы были молодые, когда мы только начинали это делать, тогда по студии ходили классики – Полковников, Атаманов, ходил Иван Петрович Иванов-Вано, Фёдор Сергеевич Хитрук, это была такая плеяда колоссов, которые делали, они не допускали момента халтуры у себя, и нам, естественно, было неловко противиться. Мы старались, выявляли в себе всё лучшее, всё лучшее, ну а дальше пошли новые времена, вы говорите о том, что… тогда было плохо, да, была цензура, ну она цензура, да, иногда работала в мультипликации из-за опасения, что могут быть двойные смыслы, подтексты и прочее, и прочее, но откровенно идеологической мультипликации, в общем-то, не получилось. У нас за редким исключением идеология была, да? Сейчас появилось бремя денег, и когда успех измеряется деньгами, особенно в искусстве, извините за высокие слова, это глупо, это глупо.
С. БУНТМАН - Тогда скажите - чего наши хотят кинематографические… ну не скажу руководители, но кинематографические бонзы, гранды, организаторы, мыслители, мастера проката, перспективщики и так далее, чего хотят, потому что получается ни то ни сё. Не получается настоящего зрелищного блокбастера.
Г. БАРДИН - Да.
С. БУНТМАН - Не сшибает он эту кассу. Не получается до конца здорово сделано. А очень трудно пробиться человеку, который хочет сделать кино настоящее, там, Баблуани легче во Франции было сделать.
Г. БАРДИН - Да, ну во Франции идеальная форма кинематографа.
С. БУНТМАН - Чудесный фильм сделать свой. Чего хотят? Когда идёт анимация, вот сделать 3D. Не гранды будут делать, пользуясь технологией 3D, будут делать люди, которые могут делать искусство, а мы сделаем подделку под 3D, которая пройдёт по 14 экранам, и всё.
Г. БАРДИН - Это как мне один ведущий на радио сказал – ну, Гарри Яковлевич, если вам дали денег, вы, наверное, лучше бы сделали в 3D. Да не сделал бы я!
С. БУНТМАН - А вот почему?
Г. БАРДИН - Потому что мне как режиссёру Бардину интересна фактура и материал как таковой. Не подделка, а истина, потому что 3D компьютер это делает под… они делают так, чтоб было похоже. Ну как кожезаменитель и кожа. Вот, я предпочитаю кожу. Вот и всё. Я доверяю этому изображению больше, нежели под сделанное «аля», аля-материал. Я вижу это как профессионал.
С. БУНТМАН - Мне кажется, если б вам внутренне понадобилось 3D, вы бы сделали и вполовину меньшими деньгами сделали. Если бы вам нужно, идейно было бы нужно.
Г. БАРДИН - Вы знаете, Серёж, я и так сделал «Гадкого утёнка» не то, чтоб вполовину, он стоит в 10 раз дороже, чем на него было потрачено, и это только благодаря энтузиазму моих коллег, моей студии, моих дорогих ребят, которые со мной всё это делали и шли со мной. Сейчас я оказался в том положении, когда я не могу платить зарплату, я весь выдохся на этой картине. Я надеюсь, может быть, прокат принесёт денег, и тогда я заплачу им.
С. БУНТМАН - Ну, будем надеяться, хотя это тогда вещь…
Г. БАРДИН - Ну вот 14 числа будет премьера в Доме музыки у Спивакова, а 16-го стартует уже прокат.
С. БУНТМАН - Потом вы сделаете DVD, будет продаваться?
Г. БАРДИН - Да, будет.
С. БУНТМАН - Вы как авторы картины, ваша группа что-то от этого будет иметь?
Г. БАРДИН - Думаю, что нет, потому что мне, для того чтобы завершить картину, я на корню продал права на DVD, чтобы завершить картину.
С. БУНТМАН - То есть вы вот этой ценой завершили картину?
Г. БАРДИН - Ну, да.
С. БУНТМАН - Ну, понятно. Вот, здесь спрашивают, вот видеопиратство, всякие скачки – это для вас угроза, неудобство или вам всё равно? Айрат спрашивает.
Г. БАРДИН - Ну, как вам сказать? Конечно, если бы они платили, мне было бы легче жить на свете. То есть ну как бы я не столько думал о деньгах, сколько я о них думаю, а думать приходится, но с другой стороны это неуправляемый процесс, и то, что в Интернете выложены все мои картины, я говорю по этому поводу – плохое не воруют. Ну, пусть…
С. БУНТМАН - Если выкладывают - значит кто-то это смотрит.
Г. БАРДИН - Если звёзды зажигаются.
С. БУНТМАН - Значит это кому-то нужно. Гарик Бардин. Продолжайте задавать вопросы. Мы потом ещё и телефон включим. +79859704545. Телефон прямого эфира напоминаю 3633659. Мы на 5 минут с вами расходимся, а потом продолжим беседу.
НОВОСТИ
С. БУНТМАН - Гарри Бардин у нас в гостях, новый фильм выйдет осенью, новый фильм «Гадкий утёнок», и ещё он будет показан в Локарно, это в августе, да?
Г. БАРДИН - Это 10 августа, да.
С. БУНТМАН - Вне конкурса. Это будет мировая премьера.
Г. БАРДИН - Вне конкурса, да, это мировая премьера. Там есть такое… программа мировых премьер. И это в центре города при стечении 8 тысяч зрителей в ночном небе будет показано, всё это Dolby Surround 5 plus 1, и это вот…
С. БУНТМАН - А, ну звук-то у вас… 3D вы не хотите, а звук-то у вас всё-таки вы хотите 5.1
Г. БАРДИН - Похвастаюсь: я был первый, кто использовал Dolby в мультипликации, это был «Кот в сапогах», 95-ый год. Я когда услышал этот звук, я понял: я это хочу. А уже если…
С. БУНТМАН - Ну, вот видите, что самое главное: я это хочу, мне это зачем-то нужно.
Г. БАРДИН - Мне это надо, да, было.
С. БУНТМАН - Хотя, понимаете, можно такое… и как делали – трюкачество, для того чтобы было гильзу слышно, да?
Г. БАРДИН - Да.
С. БУНТМАН - Или как у Стоуна слышно, как окурок падал, помните?
Г. БАРДИН - Да.
С. БУНТМАН - Помните, первое вот это самое делал в «Прирождённых убийцах», и там все с ума сошли. Может быть, это нужно для чего-то.
Г. БАРДИН - Если эта деталь работает, она нужна.
С. БУНТМАН - Да, нужна.
Г. БАРДИН - Я не зарекаюсь, я не зарекаюсь. Если потребуется вдруг.
С. БУНТМАН - Ну это внутренне надо ощутить.
Г. БАРДИН - Наверное.
С. БУНТМАН - Кстати, мне показалось, что Кэмерону потребовалось зачем-то, что это не просто трюк.
Г. БАРДИН - Наверное, что это не выпендривание.
С. БУНТМАН - Потому что там есть такое: идея обволакивание, когда тебя вот это божество обволакивает, его без 3D не сделаешь.
Г. БАРДИН - Понимаете, есть разные стилистики кинематографические. Если взять Феллини – это одно, это он создаёт мир и в этом мире он выстраивает свои сюжеты. А есть другой мир, Лёши Германа, где он подробно прорабатывает до четвёртого, пятого и шестого ряда массовки, он прорабатывает подлинность. А здесь выдумка, и что, что правильно, что неправильно…
С. БУНТМАН - Просто разные двери – главное, чтоб они вели…
Г. БАРДИН - Разные подходы
С. БУНТМАН - Да.
Г. БАРДИН - Если это выстреливает, то и хорошо.
С. БУНТМАН - Да, да. То и есть. Другая вещь – вещь, скажем так, кинообщественная. У нас остались реликты, вот, распавшегося на атомы, Союзы писателей всевозможные. Уже, по-моему, там квартальные Союзы писателей есть, подъездные Союзы писателей.
Г. БАРДИН - Каждый писатель – союз.
С. БУНТМАН - Сам союз, да, себе с несколькими секретарями один писатель. Но есть такое: как перестройка началась Союза кинематографистов, с революции, так до сих пор на всех этапах и продолжается. Вот, вообще, зачем нужен Союз кинематографистов?
Г. БАРДИН - Больной вопрос. Ну, я лично из него вышел.
С. БУНТМАН - Вот из того, который существует.
Г. БАРДИН - Да, потому что мне там неуютно, тем более в Союзе, где меня оболгал её руководитель и назвал меня казнокрадом, и это вызвало, в первую очередь, негодование жены, потому что я обокрал киноцентр на 35 миллионов долларов.
С. БУНТМАН - И куда вы их дели?
Г. БАРДИН - Вот, «где деньги?», - спросила жена. Денег нет. Значит, я вроде и не вор. Ну это не только я, мы вместе воровали: Говорухин, Фадеева, Гусман, Ярмольник. Ну, по мере – кто возражал ему, того он вписывал в список казнокрадов. Ну, что делать? Я не стал отмазываться в судах, понял, что это бессмысленно. Ну, говорю, сейчас. Я уже говорил на «Эхе Москвы». Кто меня знает, тот понимает, что это враньё. И в этом Союзе мне оставаться просто было бессмысленно, а новый Союз… посмотрим, посмотрим, потому что он в принципе, если замысливают как профсоюз, как помощь.
С. БУНТМАН - Как профессиональный союз.
Г. БАРДИН - Как профессиональный, да. Потому что сейчас, если он и существует, это хоспис такой, это, в принципе, помощь уже неработающим работникам.
С. БУНТМАН - Что тоже надо.
Г. БАРДИН - Это тоже надо, но если это будет как гильдия в Америку, вот, люди, которые собрались, для того чтобы делать кино и они помогают друг другу, и поддерживают друг друга, и делают так, чтобы никто не был ущемлён и не было бы кого-то… кто-то ровный, кто-то ровнее, вот этого, такого быть не должно. Это должен быть равный профсоюз с равными возможностями для каждого.
С. БУНТМАН - Но по гильдиям, по профессиям.
Г. БАРДИН - По профессиям, конечно.
С. БУНТМАН - Потому что насколько влиятельны профессиональные гильдии в тех же Соединённых Штатах, мы знаем по одному тому, хотя бы, когда сценаристы забастовали.
Г. БАРДИН - Забастовали.
С. БУНТМАН - И всё.
Г. БАРДИН - И всё.
С. БУНТМАН - И до свиданья.
Г. БАРДИН - Да, да, да.
С. БУНТМАН - Но там нельзя один сценарий, чтобы мимо профсоюза сценаристов, там тебе из какой-то условной казны миллиард 200 миллионов, а другой за 3 копейки.
Г. БАРДИН - Там игра по-честному идёт, игра по-честному.
С. БУНТМАН - Со своими, конечно, делами.
Г. БАРДИН - Да, конечно. Но другое дело, что надо понимать, что время то ушло безвозвратно, время, когда мы собирались в Болшево, радовались друг другу, обсуждали фильмы, смотрели фильмы, обсуждали их, выпивали и закусывали, естественно, и это была радость общения, и радость со… ну, вот, перетекания информации. Мы как бы подпитывались друг от друга. Этого уже не будет, это забытое и ностальгически уже закрытое время.
С. БУНТМАН - Как и вся эпоха.
Г. БАРДИН - Как и вся эпоха, поэтому надо просто понимать, что в реальности и исходить из этого, не пытаться возродить. Ну как, кто-то пытается бегать с красным флагом, возродить Советский Союз. Ну нет, невозможно, всё, это ушло.
С. БУНТМАН - Да, хорошо или плохо, но ушло.
Г. БАРДИН – Да. Это ушло. Это реальность.
С. БУНТМАН - Нельзя возродить ни Советский Союз, ни Российскую Империю, ни Московской Царство, надо что-то строить всё-таки.
Г. БАРДИН - Ну, для этого надо выстроить какую-то стратегию, потому что пока что я этой стратегии не вижу. Нанотехнологии – это не идеология, это всего лишь способ технический.
С. БУНТМАН - Ну, так же как и Сколково, да, это способ чего-то добиться
Г. БАРДИН - А умонастроения это никак не меняет, к сожалению.
С. БУНТМАН - Ну, как забавно вот здесь мне написали: «У нас в школе, - пишет Михаил из Москвы, - был запрещён мультфильм про Красную шапочку: директор посчитал, что это пародия на путинщину», - как он пишет.
Г. БАРДИН - Вот так вот, да?
С. БУНТМАН - Угу.
Г. БАРДИН - Как интересно! Это в новые времена он, значит, запретил. Он положил меня на полку.
С. БУНТМАН - Да, положил на школьную полку…
Г. БАРДИН - Так…
С. БУНТМАН - И дальше Михаил пишет фразу, которая мне напомнила добрые не добрые, но старые времена: «Я использовал фильм на французском». Я вам точно говорю: это использование в учебных целях фильма… сколько мы всего тогда посмотрели. Михаил молодец.
Г. БАРДИН - Чтоб не было отрадно, написал парень из Америки, продюсер, который составлял программу антивоенных клипов, и он для себя открыл мой фильм «Конфликт», на спичках, да.
С. БУНТМАН - Да.
Г. БАРДИН - И положил, не тронув мультипликат, он положил новую музыку и новые слова песни антивоенной.
С. БУНТМАН - Так.
Г. БАРДИН - И это оказалось очень тактично: он спросил моего разрешения. И я ему дал добро
С. БУНТМАН - А вы потом посмотрели?
Г. БАРДИН - Я посмотрел в youtube-е, он выложил это, я посмотрел, он прислал, я ему сказал – вперёд и о-кей. И я рад, что новое поколение как бы считывает картину через много лет, и она оказывается востребованной.
С. БУНТМАН - Ну почему и нет, всё правильно, но тогда вам тоже сильно погрозили пальцем, как-то так.
Г. БАРДИН - Ну да, у меня не принимали эту картину, ну что сейчас расцарапывать старые болячки.
С. БУНТМАН - Старые болячки, а знаете для чего расцарапывать старые болячки? Чтобы определить новые. Чтобы знать, что это ветрянка, а не просто прыщик.
Г. БАРДИН - Ну, бомба в одну воронку не падает…
С. БУНТМАН - Кто сказал?
Г. БАРДИН - Сейчас болячки возникают в другом месте, и, возвращаясь к круглому столу, непонимание друг друга ведёт… и, возвращаясь к вашему вопросу по поводу того, что думают иерархи…
С. БУНТМАН - Чего хотят?
Г. БАРДИН – Чего хотят. Они сами не знают, чего хотят. И в этом смысле мы должны выстроить как бы свою систему координат и предложить её власти, потому что должно быть коммерческое телевидение, должна быть коммерческая мультипликация, безусловно, но, раз уж мы вступили в общество в потребления, а мы вступили в него, да? Можно вступить и в то, и в это. Но мы в это вступили, да? Раз мы вступили, то, значит, это реальность. Опять-таки это реальность. С этим надо мириться, но при этом нельзя забывать, что есть молодые, которые начинают в мультипликации, и им нужны деньги на дебюты и им нужны на авторский кинематограф, чтобы показывать на фестивалях себя, и должно быть короткий метр, потому что мультипликация, она же… сейчас это мода на полнометражные фильмы. Я в данном случае о своём «Гадком утёнке», и что это я не впал в моду, а просто это была потребность сделать полнометражный фильм.
С. БУНТМАН - Нужно было бы 30 минут – вы бы сделали 30 минут, по внутреннему ощущению.
Г. БАРДИН - Ну да, я так и делаю, я так и делаю. «Чуча» у меня полчаса, полчаса, полчаса.
С. БУНТМАН - Да, все три.
Г. БАРДИН - Все три. А тут возникла потребность, но мультипликация сильна своим коротким метром, потому что в 10 минутах можно рассказать очень ёмкую философскую ли притчу или любовную, и в данном случае «Туалетная история» – любовная история Кости Бронзита, ёмкая, замечательная история. Замечательная история Вани Максимова, который делает филигранные работы, которые в 10 минут укладываются. Если он будет делать из этого полный метр, это будет, вы знаете, это ложка растворимого кофе на ведро воды. Вот что это будет. А мультипликация – она вот этим и сильна, поэтому нужно думать о том, как сохранить и то, и то.
С. БУНТМАН - И это, и то. Вот смотрите, американская мультипликация, американская, предположим. Она совершенно другая, она не такая, как 50 лет назад, да? И… ну мы видим, что она… здесь любой американский анимационный блокбастер, он каким-то своим боком он примыкает, он покоится на чём-то, что было основано всеми Ханней, Диснеем, на какие-то могучие традиции, он сделал и идёт дальше. Вот у нас-то возможно, на наших традициях сделать, на наших традициях, вот, большой мультипликации нашей, может быть, маленькой по метражу, но сделать какое-то, что коммерческий продукт, но основываясь на каких-то традициях?
Г. БАРДИН - Прорыв, да? Для этого должен быть укреплён институт продюсерства, потому что продюсеры, как правило.
С. БУНТМАН - А их у нас нет?
Г. БАРДИН - Они есть, но они ещё, скажем так, молоды. Мозгами. Дело в том, что они, если заказывают режиссёру, они уже диктуют, они заказывают музыку, они платят деньги, да? Они достают, во всяком случае, эти деньги, они хотят видеть то, что кушает продукт зритель. То, что кушал вчера, он хочет, чтобы сделать сегодня то же самое, что кушали вчера.
С. БУНТМАН - Но вид сбоку чуть-чуть.
Г. БАРДИН - Да, тогда он уверен в успехе, гарантированном успехе этого фильма. Если чуть шаг в сторону – это…
С. БУНТМАН - А разве это вообще не продюсерское мышление?
Г. БАРДИН - Ну, не развито, не развито. У нас Карло Понти, такого уровня продюсеров пока ещё нет.
С. БУНТМАН - То есть продюсер должен, конечно, он должен учитывать, но продаваемость не заключается только в том, что ты всё время одно и то же будешь предоставлять.
Г. БАРДИН - Конечно, надо рисковать, надо рисковать.
С. БУНТМАН - Какой-нибудь Замук, Майер или кто-нибудь ещё.
Г. БАРДИН - Продюсер должен рисковать, а быть только флюгером… в кильватере у зрительского успеха… зритель всегда прав – не всегда!
С. БУНТМАН - Он ещё не знает некоторых вещей.
Г. БАРДИН - Конечно, конечно.
С. БУНТМАН - Конечно, всегда выбор по 2.20 или по 2.90, вот, как знаменитая колбаса, тогда он будет говорить – да, я хочу сегодня 2.90, завтра 2.20.
Г. БАРДИН - И ещё одно: потому что зрительское ухо и глаз инертно. Он хочет слышать ту музыку, которую слышал вчера, она ему нравится, да? Новая музыка его настораживает, иногда пугает, понимаете, да? Глаз, привычный к Шишкину «Утро в сосновном лесу» или что… новый продукт он не воспринимает сразу, во всяком случае, сразу. Он инертен, и его тянуть нужно, его тянуть нужно, нужно предлагать ему, предлагать, ну, как бы, это должна быть какая-то политика выстроена.
С. БУНТМАН - Но для этого нужно чутьё, причём это чутьё… бизнес, где может быть выгодно, оно существует, очень быстро прививается, а чутьё в художественном бизнесе, извините, оно что-то не прививается как-то так…
Г. БАРДИН - Ну, для этого нужен, во-первых, фундамент культурный. Бывшие комсомольцы, приходящие в прокат – это не всегда тот культурный слой, который может сегодня навязать высокую культуру.
С. БУНТМАН - Ещё и хулиганства должен быть элемент очень большой.
Г. БАРДИН - Конечно, и озорство, и хулиганство, и авантюра – это безусловно.
С. БУНТМАН - Вот мы сегодня с вами почти в самом начале говорили о новом фильме Жёне, а когда Жёне и Каро, они предложили, сначала они всех убили с «Деликатесами», сначала, потом «Город потерянных детей» был, и вдруг выходит нежнейшая, остроумнейшая «Амели».
Г. БАРДИН - Потрясающее.
С. БУНТМАН - Все в восторге, а потом начинают или ждать повторения, или ругать того же Жёне за трюкачество.
Г. БАРДИН - Ну, понятно.
С. БУНТМАН - Вы смотрели «Долгая помолвка»?
Г. БАРДИН - Нет.
С. БУНТМАН - Посмотрите обязательно, это розыски пропавшего солдата на Первой мировой войне. На мой взгляд, замечательный фильм, все ругали, но вот это хулиганство, которое было у Жёне и Каро, с другой стороны - это самый стопроцентный национальный французский кинематограф, которого нет у других.
Г. БАРДИН - Ну и слава Богу, что оно есть.
С. БУНТМАН - Хочется прорыва, очень жду прорыва.
Г. БАРДИН - Ну, я тоже жду прорыва и жду холодов.
С. БУНТМАН - Холодов?
Г. БАРДИН - Да.
С. БУНТМАН - Совсем плохо? Мне сказали, что в Кратове тучи, вот здесь мне написали. «Ура, в Кратове тучи». Знаете, я уже циничный пессимист в последние 4 недели, потому что начитался я про ваши тучи в разных местах, которые ничем не могут разродиться.
Г. БАРДИН - Ах, эти тучи в голубом…
С. БУНТМАН - Вот, вот. Здесь…
Г. БАРДИН - Что спрашивает народ?
С. БУНТМАН - Народ спрашивает, вот, «Советские мультики были лучше диснеевских?»,- спрашивает Ирина. Этот чемпионат мира по кино…
Г. БАРДИН - Да, это некорректный вопрос. Во-первых, не будем умалять заслуг Уолта Диснея, мы у него взяли всё лучшее, мы взяли всё лучшее. Директор в своё время Смирнов «Союзмультфильма» поехал на 2 года, не воровал, а честно, откровенно учился 2 года. Потом привёт технологию в Москву и по этому образу и подобию создал «Союзмультфильм», и таким образом мы взяли технологию Уолта Диснея, сказать, что мы переплюнули… мы пошли другим путём. Как Владимир Ильич, да? Когда повесили брата, пошёл другим путём. Вот, мы пошли немножко другим путём. Вот, и в этом достигли больших успехов, потому что «Снежная королева» - это не Уолт Дисней, но это «Снежная королева», это совершенно другое. «Конёк-Горбунок» Ивана Петровича Иванова-Вано, то – Атаманова, а это Ивана Петровича – это совершенно русская история, это русская национальная традиция, но взятая… изначально взята у Уолта Диснея, технология…
С. БУНТМАН - Да. У неё другой темп, у неё другая эпичность совершенно.
Г. БАРДИН - Абсолютно, абсолютно. То есть нам нужно сохранить свой как бы национальный интерес.
С. БУНТМАН - Да, но при этом совершенно не гнушаться, ничего, что происходит. Не надо только вторичные продукты делать.
Г. БАРДИН - Правильно, нет. Но Россия-то всегда отличалась: если она брала, допустим, что-то у Франции, то это становилось потом русским, в том числе и слова французские, но они вплетались в нашу культуру и становились органикой нашей культуры.
С. БУНТМАН - Россия как раз всегда в свои лучшие моменты всегда была хороша прорывами, что культурными, что научными.
Г. БАРДИН - Да.
С. БУНТМАН - Вот, начитался французской поэзии кудрявый мальчик – получился Пушкин.
Г. БАРДИН - Да, неплохой.
С. БУНТМАН - И английской поэзии. Да, получился очень неплохой Пушкин.
Г. БАРДИН - Да.
С. БУНТМАН - Но начитался при этом.
Г. БАРДИН - Начитался.
С. БУНТМАН - Так что это всё невредно. Скажите, пожалуйста, про «Адажио» хоть что-нибудь.
Г. БАРДИН - «Адажио» - это самый скачиваемый, мне кажется, фильм мой в Интернете, самый скачиваемый. Ну это он… появился фильм между, ну, как бы не от хорошей жизни, потому что у меня не было денег на запись музыки для «Чучи-2», музыки Дунаевского Исаака, и мне нужно было чем-то заняться руки и умы моих коллег, и я придумал этот сюжет на бумаге оригами. Мне нужно было только оплатить права на запись Герберта фон Караяна «Адажио Альбинони», и это сделал француз, француз посочувствовал мне, оплатил права, и таким образом мы сделали, в паузе, мы сделали это кино. Ну, в общем, кино, на мой взгляд, оно продолжает «Конфликт», «Выкрутасы», «Адажио», и сейчас у меня, наверное, на подходе в этом же регистре десятиминутный фильм, я если найду деньги.
С. БУНТМАН - Ну, дай Бог. Дай Бог, поможет этому и… ну я не знаю…как вы говорите, «Гадкий утёнок».
Г. БАРДИН - Кто, фамилию?
С. БУНТМАН - Ну, кто-нибудь посмотрит, увидит, что это.
Г. БАРДИН - Ага, да. Я шесть лет…
С. БУНТМАН - И увидел он, что это хорошо.
Г. БАРДИН - Хорошо. Я шесть лет ходил с протянутой рукой, так я являюсь продюсером. Миллион давало государство, а остальные полмиллиона я набирал. Это, я не скажу, что это унизительно. Для дела это не унизительно. Я не просил детишкам на молочишко, я просил для дела, но это трудно. У нас в России, вот, я назвал это, было такое у Володина Александра Моисеевича «С любимыми не расставайтесь».
С. БУНТМАН - Не расставайтесь, да.
Г. БАРДИН - Вот это про деньги наших олигархов.
С. БУНТМАН - Да. И каждый раз навек прощайтесь, да.
Г. БАРДИН - Да.
С. БУНТМАН - Кирилл спрашивает: «Как вы относитесь к попыткам запретить показ мультфильмов «Симпсоны» и «Южный парк?».
Г. БАРДИН - Да плохо я отношусь. Я, вообще, к запретительству отношусь плохо. Если это, я не знаю, не для самых маленьких, пускайте в вечернее время.
С. БУНТМАН - Ну, да.
Г. БАРДИН - Вот и всё. У нас наоборот происходит. У нас для того, чтобы каналы отрабатывали обязательную норму 15% вещания для детей, они пускают в 5-6 утра, когда дети, к счастью, спят, но они отрабатывают эти 15%, потому что там рекламу нельзя разместить.
С. БУНТМАН - Да, там реклама. И поэтому у нас погибли во множестве детские проекты на основных каналах.
Г. БАРДИН - Да, да.
С. БУНТМАН - Потому что там нельзя размещать рекламу. Вообще, хорошее дело, конечно, запрет размещать рекламу, реклама всем надоела. Ну, это то, что подпитывает множество детских программ, и очень хороших. Только какую рекламу? Понятно, что водку не надо.
Г. БАРДИН - И пиво тоже.
С. БУНТМАН - Не надо, и не надо анонсов вечерних сериалов с мозгами по всем стенкам.
Г. БАРДИН - Да, да. Что ещё спрашивают?
С. БУНТМАН - Ну, уже нечего спрашивать нам.
Г. БАРДИН - Всё уже?
С. БУНТМАН - Уже почти всё. «Ваш замечательный «Кот в сапогах» начинается с удручающей панорамы русской жизни. Как бы вы начали его сегодня?», - говорит Нина Юрьевна.
Г. БАРДИН - О, господи, Боже. Вы знаете, у меня получился «Серый волк энд красная шапочка», это была эйфория, и не только моя, наша общая, по поводу вхождения в общеевропейский дом, и на этом, на этой эйфории, собственно, и придумывалось кино. Потом наступило похмелье, и это был «Кот в сапогах», и я понял, что вот это вот стремительное ожидание мгновенного перерождения и сознания, и страны – это невозможно. И этому препятствует наша, к сожалению, наша психология. Она таковой и осталась. К сожалению. Второй раз я «Кота в сапогах» снимать не буду.
С. БУНТМАН - Нет, это нельзя.
Г. БАРДИН - Нет.
С. БУНТМАН - Я думаю, что когда мы все посмотрим «Гадкого утёнка», там, невпрямую, а мы всё-таки увидим что-то важное для нас как для людей. Ведь это же не переписка, не переписывание история Андерсена.
Г. БАРДИН - Нет, там от Андерсена осталось только одно: он становится лебедем. Всё, что предшествует этому, это я как бы додумал. Додумал. Я очень хочу, чтобы фильм был увиден. Я старался, не только я, это весь мой коллектив, киностудия «Стая», мы шли 3 года съёмок, это изнурительная покадровая работа, и мы хотим, чтобы это дошло до нашего зрителя.
С. БУНТМАН - Дай Бог, хотя не так много копий, конечно, как хотелось бы, но, в принципе, я думаю, что это будут показывать, будут в других городах?
Г. БАРДИН - Конечно, да.
С. БУНТМАН - Москва, Петербург, будут показывать, да? Достаточно всё-таки это пойдёт, начиная с 16 числа. Переспрашивают - когда у вас сегодня встреча, но я не уверен, что на неё можно будет попасть в Художественный.
Г. БАРДИН - Там 20 человек, да. Там в 8 часов, в 8 часов вечера я приду.
С. БУНТМАН - Да. Ну что ж, хорошо, Гарри Бардин, спасибо вам большое и я очень благодарен, что вы пришли. Мы потом, я думаю, что когда осенью посмотрят, посмотрим мы фильм, мы ещё поговорим, отталкиваясь уже от фильма, который посмотрим. Что у нас новые вещи делаются и делаются вовремя.
Г. БАРДИН - Спасибо, что позвали.
С. БУНТМАН - Спасибо большое, в программе «Дифирамб» Гарри Бардин. Сергей Бунтман вёл, у нас через несколько минут программа «Сотрудники» будет с Алексеем Париным. Вот на том и расстанемся сегодня в воскресенье. Всего доброго.
Г. БАРДИН - Всего доброго.