Элина Быстрицкая - Дифирамб - 2010-05-16
(звучит песня «Вот так и живем»)
К.ЛАРИНА: Ну что ж? Я думаю, что этот голос вы узнали без представления. И, все-таки, я сделаю это и с удовольствием представлю нашу сегодняшнюю гостью, обладательницу этого чудного голоса народную артистку Советского Союза Элину Быстрицкую. Здравствуйте, Элина Авраамовна, приветствую вас.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Здравствуйте, здравствуйте, дорогая Ксения.
К.ЛАРИНА: Очень приятно вас видеть в нашей большой праздничной студии, тем более, что вижу не только я вас, но и наши слушатели. Поскольку у нас идет трансляция в интернете и вы, дорогие друзья, можете настроить свой интернет на наш сайт и увидеть замечательную красавицу, неувядающую красавицу, роскошную женщину в нашей студии.
Значит, мы в прямом эфире, это факт. Поэтому напомню номер телефона 363-36-59 и SMS +7 985 970-45-45. И поскольку мы встречаемся через неделю после замечательного праздника. Во-первых, поздравляем вас с праздником победы, Элина Авраамовна.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Спасибо-спасибо. Целый год будем праздновать.
К.ЛАРИНА: Да. И мой первый вопрос: как вы этот день прожили? Он чем-то для вас запомнился, 9 мая?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Вы имеете в виду 1945 года?
К.ЛАРИНА: Нет, сейчас, 2010-го. Сначала 2010-го.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: У меня был потрясающий день. Я была совершенно свободна, я отдыхала после целого такого недельного, может быть, даже чуть более периода перегрузок. Потому что у меня было где-то 2, где-то 3 выступления в день и отказаться было невозможно, потому что везде ждали ветераны. А не прийти к ним – это какой-то вообще грех большой.
К.ЛАРИНА: То есть вы были дома?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Я была дома со своей собачкой. И мне было так хорошо. Я просто отдыхала.
К.ЛАРИНА: Ну, тогда уж давайте тогда вернемся на 65 лет назад, страшно сказать. Потому что одно дело, когда ты говоришь «65 лет событию», а другой раз, когда ты понимаешь, что в рамках человеческой жизни это кажется что-то невероятное.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Это большое время, да. Большое.
К.ЛАРИНА: Помните этот день?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Конечно, помню. Я уже была не в армии, не на войне уже, я была в это время в Нежине на Черниговщине. Потому что киевская квартира оказалась грудой кирпича – там бомба упала, прямое попадание было. А так, где-то мы снимали комнату, по-моему, недалеко от центральной площади города Нежина. Ну, мы ждали, знали, что вот-вот будет. Уже, знаете, уже было ясно, что вот-вот объявят. И голос Левитана. А радио-то не было в доме – только на улицах, вот эти большие громкоговорители. И, вот, боже мой, все выбежали, кто мог. Все выбежали. На этой площади стало вдруг тесно, потому что все приезжали. Люди, не знающие друг друга, обнимались, целовались, радовались, плакали, улыбались, смеялись. То есть это был такой энергетический всплеск! Забыть это невозможно.
К.ЛАРИНА: Скажите, пожалуйста, а вообще война долго не отпускала вас лично?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: До ноября 1944 года.
К.ЛАРИНА: Вы работали, служили в госпитале?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Я работала – я не могу сказать «служила», понимаете? Я была вольнонаемная.
К.ЛАРИНА: Служили в высоком смысле можно сказать.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Да, это правда. Потому что я хотела помогать фронту. Я пришла к комиссару, я попросилась, к комиссару госпиталя. А госпиталь буквально на следующий день развернули, правда, первые раненые появились чуть позже. Наверное, через неделю. И потом это большие-большие дороги, большие переезды и большие трудности. Госпиталь был фронтовой, передвижной, сортировочный. Я запомнила номер госпиталя, номер полевой почты. Я не могу забыть. То есть было 2 госпиталя. Сначала был 1954, а потом когда его потрепало сильно, соединили с другим и он стал №3261. Первую полевую почту я не помню, а вторая была 15938. На всю жизнь. Они мне не нужны эти цифры, но они со мной, они никуда не ушли. Я помню фамилии не только начальника госпиталя и начмеда, я помню фамилию начальника и лаборатории, в которой я работала. Я все помню, что было.
К.ЛАРИНА: А у вас остались какие-нибудь друзья с того времени?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Вы знаете, почти нет. Я была самая молоденькая в госпитале. Старше меня были девчонки, были 15-летние. А я 13-летняя была. Но я уже что-то умела, я готовилась работать потом в медицине. Но просто потом не сложилось.
К.ЛАРИНА: Тем более – тут надо напомнить нашим слушателям, тем, кто не знает – все-таки, семья была медицинская.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Отец – военный врач. Конечно-конечно. Вся среда, в которой я росла, это были врачи. Некоторые из них тоже стали военными как мой отец. И поэтому для меня это было естественно, нормально. И очень помогло в моей большой кинороли в «Неоконченной повести». Я знала о врачах больше, чем кто-либо другой, мне не нужен был консультант.
К.ЛАРИНА: Я, кстати, вспоминаю еще фильм, в котором вы не участвовали, но, может быть... Я не знаю, как вы к нему относитесь, потому что вы рассказываете про ИВАКО госпиталь – это фильм «На всю оставшуюся жизнь». Я не знаю, видели вы его или нет?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Нет, наверное. Или, может, видела, но не помню.
К.ЛАРИНА: Петр Фоменко делал. Там как раз госпиталь, санитарный поезд-госпиталь.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Это санитарный поезд.
К.ЛАРИНА: Да. Это другое, да?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Это другое. Санитарный поезд – это другое. Санитарный поезд принимал у нас раненых и отвозил их в тыл или в глубокий тыл, куда надо было.
К.ЛАРИНА: А, вот, скажите. Все-таки, 13 лет – это совсем еще девочка. Вот эта близость смерти – она не шокировала?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Нет, нет. Я привыкла, я знала, что надо помогать. Я по сей день – я уже давно-давно забыла все, что касается медицины – но вдруг случилась неприятность с одной нашей актрисой, я сразу же сказала: «Быстро снять кровотечение!» Как снять кровотечение. Я знаю, как. И сказала и сразу сделали.
К.ЛАРИНА: То есть это, вот, в подсознании сидит?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Это где-то там кроется. В общем, да.
К.ЛАРИНА: А почему вы не пошли тогда дальше в эту профессию?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Я во время учебы – я же закончила техникум – я поняла, что я не смогу. Я поняла, что ответственность врача для меня слишком тяжелое испытание. Я слишком много уже видела беды. Я просто физически не могла больше.
К.ЛАРИНА: Все-таки, это каким-то образом сильно сказалось, да? Вот эта работа.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Наверное, да. Наверное, да. Ну, что, в операционную меня звали, нужно было определить группу крови, потому что при операциях нужно было переливание крови делать. И я приходила. Когда я видела эти тазы с ампутированными конечностями, мне становилось дурно. Но я не падала. Я усилием воли выходила из операционной, какое-то время проходило, что я приду в себя и потом дальше шла работать. И вы знаете, я думаю, что это было, конечно, для психики такого, еще не созревшего организма, наверное, это было многовато.
К.ЛАРИНА: Тем более, как мы теперь знаем, что, все-таки, артистический талант – он тоже дается от рождения, да? Можно ремеслу научиться, а талант-то – он, все-таки, это откуда-то...
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Я не знаю, что это такое. Я знаю, что такое актерский труд.
К.ЛАРИНА: Эмоции актерские открыты у актрисы, восприятие-то другое, все-таки, правда?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Да. Это так, да. Это так, да. Знаете, очень, вообще, у меня... Я воспринимала все как-то не так, как все. Я заметила это, что меня потрясает не то, что потрясает всех. Ну, вот это я вам рассказала. Вот, когда меня спрашивают: а самое большое впечатление? Ну, все ждут, что я скажу...
К.ЛАРИНА: Военных времен?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Да. А у меня оказалось совершенно другое. Я была потрясена. Ну, это мы передвигались уже на Запад, это уже наступление было, и вслед за передним краем госпиталь двигался. И, вот, какой-то полустанок, ну, где-то уже в районе Донбасса, где-то там. И такая черная обугленная степь, стоит пульмановский вагон. Знаете, что такое пульмановский вагон? Огромный вагон, он больше чем обычный. И он разворочен бомбой, и ветер из него выдувает пачками эти письма, треугольники. Они летят по этой черной степи, и уже до горизонта эта степь в этих вот белых треугольниках. И я помню, что... Может быть, это связано с тем, что мы не имели в это время писем от отца – я говорю «мы», потому что я и мама, мы были вместе в госпитале. И с нами была маленькая моя сестричка, которую мы прятали, чтобы не отдать в детдом. Может быть, потому, что от отца не было писем – в это время он был в окружении, так значилось «без вести пропавшим». Может быть поэтому. И я помню, я маме тогда сказала: «Мама, вот, папино письмо тоже вот так, может быть, где-нибудь летает». Это сказала я – к этому времени мне уже, по-моему, было около 15 лет.
К.ЛАРИНА: Вообще, образ невероятно сильный. Я не помню, по-моему, никто его не использовал нигде.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Да. Один раз я рассказала автору, и мы сделали к 30-летию со дня победы, у нас была такая работа, называлась, по-моему, то ли «Неотправленные письма», то ли что-то в этом роде – я не помню сейчас точно. Но для меня было безумно тяжело это делать, физически я не могла. Мне было тяжело. Когда что-то из личной биографии делается, это очень трудно.
К.ЛАРИНА: Но все равно, вы же это помните, значит, вас это...
Э.БЫСТРИЦКАЯ: На всю жизнь. Это я помню на всю жизнь. Я даже запахи помню.
К.ЛАРИНА: Ну, вот, вы сказали, что друзей с того времени не осталось. Но, все-таки, наверняка же встречались потом, какое-то время с теми, с кем проводили?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Встречалась. Была такая семья, тоже там Катя. Ну, я думаю, что, может быть, ее уже и нету – она старше меня была. Я просто не знаю. Какое-то время мы общались, а потом – нет уже.
К.ЛАРИНА: А влюблялись там в 15 лет?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Я? Нет, ну что вы!
К.ЛАРИНА: Нет?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Нет. Что вы! Я работала, мне надо было родину спасать.
К.ЛАРИНА: Не до этого было, да?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Не до этого. Ну что вы!
К.ЛАРИНА: А встречались с кем-нибудь из высшего командного состава?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Я – нет. Нет, я вообще не знала, что это надо как-то рассказывать, что будут потом славить и хвалить за это.
К.ЛАРИНА: Но у вас же записано где-то в трудовой книжке, когда вы начали свою работу? Или этого нет вообще, нигде не зафиксировано?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Нет. Какая трудовая книжка, что вы? Я пришла в Малый театр, у нас в отделе кадров была такая, Катерина Ивановна Ежова, которая... Мне передали, она сказала: «Да какая она участница войны? Там написала себе девчонка, соплячка. Откуда это?» Я так обиделась, что меня уличили в том, что я лгу! Это ужасно просто. Как это сказать так? «Она лжет» и все это. Нет, я поехала в архив и там нашли документы мои, все. В списках меня не было, меня там не ставили в списки. Я расстроилась, говорю «Ну как же?!» Начала говорить: «Вот, госпиталь был там-то, там-то. Вот такие-то, такие-то фамилии назвала». Мне: «Подождите, вы не волнуйтесь. У нас есть документы на довольствие – там где зарплата и паек». И там меня, конечно же, нашли и дали мне этот документ. Я приехала, с гордостью его привезла в отдел кадров Малого театра – это было в 1984 году. Понимаете, я сколько? Я не думала, что это вообще нужно объявлять. Это была моя жизнь и кого это могло интересовать? Но после этого я получила все награды, все медали, орден Отечественной войны 2-й степени, значок Сын полка.
К.ЛАРИНА: Давайте мы сейчас, поскольку мы сейчас в этом времени остановились, послушаем еще песню в вашем исполнении. А я хочу напомнить, что песни, которые вы сегодня слышите и услышите, Елена Авраамовна нам сама принесла. Вот, на дисках кое-что есть. И вот уже проходит «А годы летят», а я все время каждый раз, когда мы встречаемся, говорю «Когда же будет альбом?» Ну вот, может быть...
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Ну, не знаю. Вы знаете, это же надо набирать. У меня не было такой задачи сделать это.
К.ЛАРИНА: Ну, давайте сейчас послушаем «В лесу прифронтовом», а потом после новостей продолжим нашу встречу.
(звучит песня «В лесу прифронтовом»)
НОВОСТИ
К.ЛАРИНА: Мы продолжаем программу. Напомню, что в гостях у нас сегодня Элина Быстрицкая. Вот, в перерыве начали говорить уже про театр, но давайте мы чуть-чуть про театр и поговорим.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Давайте.
К.ЛАРИНА: Чуть-чуть, правда, не получится. (смеется) Сколько вы работаете в Малом, Элина Авраамовна?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: В Малом театре с 1958 года.
К.ЛАРИНА: Я боюсь, я со счета собьюсь.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Ну, 52 уже было.
К.ЛАРИНА: Ужас какой-то. 52 уже года, да?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Да, уже 52, да.
К.ЛАРИНА: А скажите. Я, по-моему, вам задавала этот вопрос, но если что, еще раз тогда ответите – я не помню, но, по-моему, на эту тему разговор был. Никогда не было желания уйти?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Из Малого театра?
К.ЛАРИНА: Из Малого театра.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Нет.
К.ЛАРИНА: Ведь, разные же периоды переживает, актер тем более.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Нет. Вы знаете, эта любовь, ведь, возникла не тогда, когда я пришла в Малый театр. А мечта возникла, когда я была на 2-м курсе института в Киеве. Малый театр приехал на гастроли, я увидела 4 спектакля.
К.ЛАРИНА: А кого увидели из актеров на сцене?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Ой, тогда были такие замечательные актеры-актрисы. Потом некоторые из них еще были и я была партнершей, я успела. Но тогда, конечно, это, по-моему, еще Массалитинова была, была Вера Николаевна Пашенная. Была, конечно, Гоголева, была, конечно, Яблочкина, конечно, была Зеркалова, была Белевцева, была Шатрова. И были актрисы, которые выходили в массовки, но некоторые из них были актрисами, потому что окончили... Не потому что окончили театральные, хотя это, может быть, и театральные тоже. Но они были из института благородных девиц. Они умели выходить в этих пьесах.
К.ЛАРИНА: Да, стать другая совсем, да?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Да. Вот, у них я училась тоже. Это было важно. Надо было научиться. Я пришла после «Тихого Дона». После казачки мне нужно было сыграть английскую аристократку.
К.ЛАРИНА: Но вы знаете, я хочу вам сказать, что и в казачке этот аристократизм – я уж не знаю, откуда он берется – все-таки, наверное, это семья. Куда тут деться?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Я думаю, что это генетика какая-то.
К.ЛАРИНА: Ну, конечно, да. Как это вырабатывается?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Я не знаю. Я помню, что Герасимов говорил о том, что надо стать другим человеком и я пыталась это сделать.
К.ЛАРИНА: То есть чтобы быть более попроще, да?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Ну, вы знаете, не то, чтобы попроще. А я, допустим, свои руки старалась как-то спрятать, тоненькие пальцы свои, чтобы их не видно было. Потом я изучала все это. Понимаете, я же знала казачек раньше, чем начала сниматься. Во время войны наш госпиталь одно время стоял в станице Обливской. И вот там казачек я увидела, я там поняла разницу между ними и другими женщинами-крестьянками. Просто я это увидела и почувствовала. Вы знаете, это женщины в полете, это женщины свободолюбивые, это женщины какие-то необыкновенные. И мне очень хотелось, чтобы именно такое получилось. И я помню, когда вышел «Тихий Дон», мне во всех рецензиях чего-то не хватало. И я думала: «Ну что же? Я все сделала, что могла». Я все эти рецензии сожгла и 3 года вообще не читала ничего о себе.
К.ЛАРИНА: А что? Ругали что ли?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Да не, все не хватало чего-нибудь.
К.ЛАРИНА: Да что вы?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: То драматизма не хватало, то лиризма не хватало, то еще чего-то не хватало – я не помню сейчас точно. Я только помню, что у меня была комната 13 метров, я на полу разложила эти рецензии и их сличала одну с другой и не понимала, почему в одном месте у меня этого не хватает, а в другом месте все наоборот.
К.ЛАРИНА: А как сожгли?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Как?
К.ЛАРИНА: В тазик положили?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Нет, я не помню сейчас уже как.
К.ЛАРИНА: Тоже какая-то натура такая, буйная. (смеется)
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Нет, но я сожгла точно. Сожгла. Я не помню сейчас, как я это сделала. Но сожгла, да. У нас тогда был газ. По-моему, на газу это я сожгла.
К.ЛАРИНА: Молодец.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Ну, не так это много – 13 штук их, наверное, было или 15.
К.ЛАРИНА: Мы ушли из Малого. Давайте вернемся. Я вам задала вопрос, да? Не было ли такого периода? Были разные.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Уйти – никогда.
К.ЛАРИНА: Наверняка же было, когда и ролей не было. Сегодня любят, завтра не любят. Режиссеры-то такие, ветреные.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Нет. Ну, режиссеры... Понимаете, режиссер – это тоже, ведь, профессия. Если режиссер достаточно серьезный, то обязательно будет интересно работать с ним. Если он глубокий, если он художник по-настоящему. В моей судьбе было великое счастье. У меня были в кино замечательные режиссеры и в театре тоже. Какое было счастье работать с Бабочкиным Борисом Андреевичем, какое было счастье работать с Варпаховским Леонидом Викторовичем. Какое счастье было с Рачиком Капланяном работать. И другими тоже. А Фоменко Петр Наумович? Это же тоже блистательный режиссер.
К.ЛАРИНА: А что вы с ним делали, с Фоменко?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: А он ставил у нас «Любовь Яровую» – я по-новой играла. И понимаете, кроме этого я работала с Бурдонским, который мне тоже очень нравится как режиссер. Он ставил у нас «Без вины виноватые», я сыграла и Отрадину, и Кручинину, что редко бывает у одной исполнительницы.
К.ЛАРИНА: А сейчас? Как вы, довольны?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Я довольна. Я с удовольствием работала. И, вот, у нас...
К.ЛАРИНА: С Андрюшей Житинкиным?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: С Житинкиным, да. У меня с нашим Бейлисом прекрасная работа тоже, «На всякого мудреца довольно простоты». Правда, сейчас у нас вмешались какие-то обстоятельства и у меня уже 2 дублерши – не одна, а две. А сейчас еще мой партнер немного не здоров, какое-то время будем ждать, пока он придет. Но пока, вот, поставили второго исполнителя, с которым я не смонтируюсь никак, я не смогу с ним работать.
К.ЛАРИНА: А для вас важен, вообще, партнер?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Для меня очень важно, потому что я считаю, что обязательно есть биография роли. И, вот, биографию роли я обязана защищать. Понимаете? Не только то, что я сегодня делаю. Но как это произошло? Откуда получилось? Почему? Мне кажется, что это очень важное обстоятельство. Скажем, в спектакле «Горе от ума» Хлестову играли до меня наши большие актрисы, они великолепно это делали, но там одно качество было очень сильным – хлесткие ее поступки. А я вдруг услышала, что от нее француз бежал через окно. (все смеются) Понимаете? И, вот, для меня эта сторона ее тоже сыграла большую роль – я по-другому ее сделала.
К.ЛАРИНА: Ну, а партнер, как я понимаю, важен и в строительстве вашей роли, да? То есть когда вы начинаете вместе спектакль и дальше...
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Дело не только в этом. Дело в том, что он тоже должен быть каким-то, чтобы можно было фантазировать, что это было. Понимаете? Ну, вот здесь я почувствовала... Он очень хороший артист наш, но на другие роли, с моей точки зрения, по-моему, это не очень правильно. Правда, режиссер вот (мужчина), он считает, что и такой мог быть. А я говорю: «Нет, не мог. У такой как я быть такой не мог».
К.ЛАРИНА: А если вспомнить самых ваших любимых партнеров, кого бы вы назвали по всей жизни?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Да вы знаете... По Малому театру или вообще по всей жизни?
К.ЛАРИНА: По Малому театру, да-да-да.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: По Малому театру Никита Подгорный – моя самая такая, прекрасная пора в партнерстве с ним.
К.ЛАРИНА: Невероятный артист.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Артист блистательный.
К.ЛАРИНА: Как мне кажется, недооцененный совершенно.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Ну, почему недооцененный?
К.ЛАРИНА: Ну, его мало знают.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Его знали мало. Вы знаете, нельзя было определить его амплуа. Он все, что делал, он делал все очень хорошо. И у меня с ним было несколько работ. Это было великое счастье, потому что он давал столько для того, чтобы радоваться внутри и выполнять то, что нужно. Мы с ним играли несколько пьес вместе разных. Я помню, признание у нас было такое, спектакль по книге Дангулова «Дипломаты». И как-то о чем-то был разговор, я уже не помню. Нужно было – там круг шел, и во время этого движения в темноте надо было спрыгнуть с этого круга, чтобы перейти в другую сцену. И, вот, как-то что-то я ему сказала «Никита, вот там через столько-то времени мы с тобой будем там что-то такое». Он говорит: «А я не доживу». И вы знаете, я спрыгнула и стала ему говорить: «Ты что говоришь! Какие глупости! Ты так... Даже вообще произносить нельзя такие вещи». Это было в 70-х годах, начало 70-х годов.
К.ЛАРИНА: И он очень скоро ушел из жизни, да?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Я не помню точно, в каком году он ушел. Но он ушел слишком рано.
К.ЛАРИНА: Я, кстати, хочу нашим слушателям напомнить, если кто забыл это имя, Никита Подгорный. Он в кино оставил свой след в небольшом количестве фильмов, но все очень яркие. Это, во-первых, Ганю он играл в «Идиоте», да?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Да, в «Идиоте» Ганечка там у него.
К.ЛАРИНА: И то, что показывают очень часто по телевизору, это детектив советский «Два билета на один сеанс», где он сыграл такую, метущуюся натуру.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Он мало что делал в кино.
К.ЛАРИНА: Но я его видела в Репетилове – великолепный был спектакль.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Ах, какой Репетилов был в «Горе от ума», конечно-конечно. Да все, что он делал, было замечательно. Все что он делал было замечательно.
К.ЛАРИНА: А еще кого назовете?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Я могу назвать нескольких.
К.ЛАРИНА: А «Волки и овцы» с кем вы играли?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: С Николаем Ивановичем Рыжовым и с Михаилом Ивановичем Жаровым. Они были разные. Один боялся женщин – это Рыжов, а Жаров любил женщин. И, вот, они по-разному очень играли, это мне было интересно, то один, то другой. Но, в общем, и там, и там мне было интересно немножечко по-разному. Один и тот же текст, но уже приемы другие. Потому что другой партнер.
К.ЛАРИНА: Такие называем имена, и я прекрасно понимаю, какая точка отсчета, да? Вот, начиная с того момента как вы увидели актеров, когда еще мечтали о сцене, да?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Ну, слушайте, такой был Кенигсон, потрясающий партнер. Замечательный партнер Каюров – это «Бешеные деньги». Там, кстати, и Никита тоже играл совершенно потрясающе.
К.ЛАРИНА: А сегодня?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: А сегодня Борис Клюев, в основном, мой партнер в двух моих ролях.
К.ЛАРИНА: Понятно.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Ну, мало ролей, понимаете? Ролей - мне мало. Мне нужно еще. Я не могу получить и из-за этого очень горюю.
К.ЛАРИНА: А вы просите? Или предлагаете? Ну, какую-то инициативу проявляете?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Ну, конечно! А как иначе?
К.ЛАРИНА: Как народная артистка Советского Союза. Пришли бы, кулаком по столу – и все.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Что вы! Я – интеллигентный человек, я не умею по столу. Я не умею трюки всякие делать. У нас, говорят, одна актриса ползком приползла в кабинет.
К.ЛАРИНА: На коленях?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Ну, не знаю, на коленях или на четвереньках, не знаю. (все смеются) И получила роль. Такой разговор был, но не называю имени, я не говорю... Не знаю точно, не видела. Мне сказали, что так было. Но это разговоры.
К.ЛАРИНА: Тут тоже, кстати, ход интересный.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Да, я говорю. Но я на такие трюки не способна.
К.ЛАРИНА: А поговорить по-человечески? А человек же знает, он же видит. Он же знает.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Ну, получается поговорить – я получаю такой ответ, после которого надо думать вообще, как дальше жить.
К.ЛАРИНА: Ну, мой резонный вопрос: и зачем тогда вы тут сидите? Вот, если бы вы сейчас сказали, что «мое сердце свободно, дорогие режиссеры», то вас бы сейчас с руками оторвали, Элина Авраамовна, предложили бы какую-нибудь работу.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Я не могу. Я не могу так, я люблю этот дом. Я в этом доме чувствую себя в доме. Понимаете? Это мой дом. Мне было всегда нелегко. Мне никогда не было легко. Но мне всегда было интересно. Сейчас мне становится трудно.
К.ЛАРИНА: А чем вы тогда удовлетворяете свои амбиции творческие, если мало спектаклей? Ну, вот, мы поняли, что есть у вас песни, которые вы поете, есть чтецкие программы наверняка, да?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Есть чтецкие программы. Есть – вот, я принимаю участие иногда в концертах, на которые меня зовет замечательный, любимый мой режиссер в Кремлевском дворце. Я почти каждый год занята в работах, которые связаны с днем победы. И в этом году я была там занята. Кроме того, у меня был такой период, когда меня пригласил Владимир Андреев в свой театр, я играла с ним.
К.ЛАРИНА: А, я помню, вы играли «Варшавскую мелодию», «Перекресток», по-моему, называется.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: «Перекресток» называется, да. И мне с ним очень хорошо было.
К.ЛАРИНА: Может, вас боятся режиссеры?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Вполне возможно. Кто-то пустил слух, что со мной очень трудно работать. Не знаю, каким режиссерам. Тем режиссерам, которые пускают эти слухи, наверное, трудно. Но не всем.
К.ЛАРИНА: Потому что я, кстати, спрашивала у Андрея Житинкина, с которым мы так, приятельствуем в жизни.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: А мне с ним очень хорошо работалось.
К.ЛАРИНА: Да, и спросила «Как с Элиной Авраамовной?» Он говорит: «Восторг просто».
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Ну, вот видите? Он нормальный режиссер, не давит, не говорит глупости.
К.ЛАРИНА: Ну, он еще очень любит актеров, он очень чувствует артистов.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Вы знаете, актер – это, ведь, не профессия, это диагноз. И, вот, режиссер, который понимает, что такое актер, там не бывает трудностей. Там бывает все хорошо. Потому что это надо просто понимать. Надо понимать, что это люди, все-таки, без кожи.
К.ЛАРИНА: Надо быть очень аккуратными.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Осторожными надо быть.
К.ЛАРИНА: Ну, хотя требования... Я прекрасно понимаю, что у вас как у актрисы с таким огромным опытом и опытом общения с великими людьми театральными, конечно, требования высокие, в том числе и к режиссеру, правда?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Да, это правда, да. Да.
К.ЛАРИНА: Дурака же вы не будете слушать только потому, что вам роль сыграть надо. Понятно, что вы ответите. И наверняка такие были случаи в вашей жизни. А я помню, вы даже рассказывали, когда вы вынуждены были ответить режиссеру во время репетиции.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: А, так бывало, да. (смеется) Это я знаю, что вы имеете в виду, да. И замечательный был режиссер, кстати. Но позволил себе то, чего не имел права.
К.ЛАРИНА: Значит, я обращаюсь к нашим слушателям, смотрю, что пишут нам. Во-первых, желают всего-всего-всего. Вопрос: «Что вас радует, дает силы для жизни и творчества?» Ну, не слишком оригинальный вопрос, но тем не менее, я его прочла. Что вас радует и что дает силы для жизни и творчества?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Вы знаете, мне очень интересно жить. Меня интересует все, что происходит в стране, все, что происходит вокруг меня. У меня замечательный песик, девочка.
К.ЛАРИНА: Как зовут?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Фифочка мы ее называем, но вообще она Фаррин Оф Дрим, это пекинес, то умница.
К.ЛАРИНА: А чего вы не пришли с ней? Или вы с ней не ходите?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Нет, я ее стараюсь... Ей уже 12 лет. Я ее берегу. Она сейчас, наверное, слушает нашу передачу. (все смеются)
К.ЛАРИНА: А вот еще вопрос, тоже не слишком оригинальный – понимаю, что тоже часто задают, но приятно его каждый раз задавать: «Обожаю, любуюсь всегда. Скажите по секрету, как вам удается так выглядеть?» Есть что-нибудь специальное?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Есть. Было всегда и есть. Всегда было осторожное отношение ко всему, что делаю. Я знаю, мне мама говорила «Никогда никому не пожелай ничего дурного – не имеешь права». Потому что если пожелаешь, все вернется к тебе и будет очень плохо. Я это знаю. Нельзя.
К.ЛАРИНА: То есть зависть, желчь, злоба – она вся вылезает в итоге?..
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Этого, слава богу, мне не пришлось пережить, я счастлива в этом плане. Кроме того, надо расходовать свое ведро разумно. Бабушка говорила: «Каждому дается ведро. Расходуй по-умному, не расплескивай».
К.ЛАРИНА: Но вы же не знаете, сколько в этом ведре?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Ну, я не знаю сколько, но, во всяком случае, если вести себя прилично, то все и так. А, вот, последний год я посещаю замечательный центр, который возглавляет с моей точки зрения совершенно потрясающий человек – это Маргарита Васильевна Королева. Она сделала такой центр эстетической медицины, я его посещаю, я счастлива. Вот там все что сегодня известно по поводу косметологии и, ну, работы с корпусом, там все это делается. Это замечательно.
К.ЛАРИНА: Вот, заодно и прорекламировали. Вот, чистый человек, Элина Авраамовна.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Вы знаете, я не собираюсь ничего рекламировать.
К.ЛАРИНА: Но теперь все побегут туда. Скажут «Сама Быстрицкая сказала».
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Ну и что теперь делать? А почему я не должна говорить? У меня спросили.
К.ЛАРИНА: Обязательно. Я сама с вашего позволения побегу. (смеется)
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Ну и побегите.
К.ЛАРИНА: Пока не поздно.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Ничего не поздно. Но это вопросы здорового образа жизни, понимаете? Потому что она – врач, она – специалист, глубокий специалист и как диетолог, и как косметолог.
К.ЛАРИНА: А вы, вообще, такой человек, организованный. Вы?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Я?
К.ЛАРИНА: Да.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Да.
К.ЛАРИНА: Да?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Да. Я делаю только то, что я считаю нужным, то, что я считаю необходимым. Я никогда не делаю черт знает что. У меня иногда не все получается – это другое дело. Но я стараюсь.
К.ЛАРИНА: У нас остаются последние минуты, я вам еще один вопрос задам. Он такой, философский, но, все-таки: «Скажите, пожалуйста, Элина Авраамовна, почему из нашей жизни постепенно испаряются такие понятия как честь, достоинство, совесть, профессионализм? Почему сейчас все это не востребовано?» – спрашивает наш слушатель. Вы, во-первых, согласны с такой оценкой? Действительно, это так?
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Нет, я не согласна, что это исчезает. Я думаю, что каждый должен для себя выбрать, как он собирается жить, по чести, с достоинством или как угодно. То, что свобода или так называемая вольница существует, даже не «так называемая», а вольница. Понимаете? Когда люди делают, ну, все, что желают. А желания бывают разные. Они по-разному воспитаны. И мне кажется, что сегодня, может быть, недостаточное внимание уделяется в нашей стране культуре. Культуре быта, культуре общения, культуре как надстройке.
К.ЛАРИНА: Значит, все-таки, исчезает.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Это не исчезает. Понимаете, это не может исчезнуть. Потому что пока есть люди, все это необходимо. Но, может быть, надо обращать внимания больше? Может, наши СМИ больше внимания должны уделять именно на это?
К.ЛАРИНА: Так надо культурных людей показывать. А где же их взять? Вот, допустим, пришла Быстрицкая, вот культурный человек, можно показать по телевизору. А таких как вы-то можно по пальцам перечесть.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Ой, мне это неизвестно. Я...
К.ЛАРИНА: У нас же показывают депутатов Государственной Думы, в основном. Культурные люди? Сомневаюсь. Политики.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Вы знаете, у нас иногда такое увидишь, что думаешь: «Боже мой, да что ж такое? По телевидению ликбез для бандитов». Это что ж такое? Это, на самом деле, это существует. Но это, слава богу, не поголовно пока еще, по крайней мере.
К.ЛАРИНА: Мы не будем больше ругаться на действительность – пока, все-таки, еще есть такие люди как Элина Быстрицкая, значит, не все еще потеряно.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Знаете, мне хочется, Ксюш, еще одну вещь вам сказать.
К.ЛАРИНА: Давайте. И у нас песня пойдет.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Я вам сейчас скажу еще. Дело в том, что я освоила компьютер.
К.ЛАРИНА: Я вас поздравляю. Ну, вы просто вообще молодец.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Спасибо. Но мне так интересно, я все время чего-нибудь новенькое узнаю из-за этого, благодаря этому. И мне очень хорошо с этим. Вот это для меня достижение. Вы говорите, куда девается – вот этим я занимаюсь, мне интересно.
К.ЛАРИНА: Вот, человек, молодчина. Абсолютно современный человек. Ну, давайте мы уже закончим песней. У нас там стоит тоже известная вещь, «Мишка Одессит».
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Я вам скажу, почему я взяла эту песню. Для меня война кончилась в ноябре 1944 года, наш фронт стоял и потом двинулся на Запад. И это была Одесса. И, вот, я помню Одессу, когда наш госпиталь туда пришел, по-моему, на третий день после того, как передний край отошел там. То есть практически это был еще фронт, это действующая армия. И я помню это все. Вот поэтому когда услышала, как это сделал Утесов, я подумала, что я сделаю по-другому.
К.ЛАРИНА: Ну, давайте. Спасибо вам большое. Я очень вас люблю. Спасибо за то, что пришли к нам, Элина Авраамовна.
Э.БЫСТРИЦКАЯ: Я благодарю вас за всегдашнее ваше добро ко мне.
(звучит песня «Мишка Одессит»)