Наталья Фатеева - Дифирамб - 2010-01-10

С. БУНТМАН: Мы начинаем нашу программу «Дифирамб». Наталья Николаевна, большое вам спасибо, что вы к нам пришли. Я знаю, что вы были нездоровы, поэтому не пришли в прошлый раз. Но мы все вместе своего добились.

Н. ФАТЕЕВА: Спасибо! Я сама с радостью к вам пришла бы.

С. БУНТМАН: Наталья Николаевна! Я думаю, вы можете сказать, предположить те слова, которые могут вам сказать как актрисе и как человеку. Мы просто не перестаем восхищаться!

Н. ФАТЕЕВА: Спасибо большое! Но вы не старайтесь, не увлекайтесь эпитетами.

С. БУНТМАН: Увлекаться я не буду. Я еще поделюсь со слушателями очередной раз тайным знанием своим, которое принадлежит в нашем городе, наверное, нескольким сотням человек, которые видели на том единственном сеансе в Доме композиторов фильм «Анна Карамазова», когда его привозили. И я с ними.

Н. ФАТЕЕВА: Да? Это им повезло. Ну, если они видели, то в очень плохом виде. Потому что его в нашей стране в чистом варианте нет.

С. БУНТМАН: И где он – это большая тайна. Вот мы здесь говорили с Жанной Моро: где он? Что он? А фильм замечательный! И ваша роль там просто невероятная!

Н. ФАТЕЕВА: Если бы эта картина вышла, и кто-нибудь ее видел, это, по-моему, такое откровение многих актеров, - то, что они там сделали, не говоря о том, что это замечательный Рустам Хамдамов.

С. БУНТМАН: Это Рустам Хамдамов. И фильм, к сожалению, и надеюсь, что не навсегда, потерян в готовом виде.

Н. ФАТЕЕВА: Думаете, навсегда?

С. БУНТМАН: Я надеюсь, что не навсегда.

Н. ФАТЕЕВА: Вы, наверное, не все знаете. Дело в том, что когда картина снималась, то Жанна Моро работала практически бесплатно. И потом они подключили Зильбермана…

С. БУНТМАН: Это продюсер знаменитый.

Н. ФАТЕЕВА: Да, да. Который и забрал права на эту картину. Но Зильберман ушел из жизни. Но существуют наследники. И потом там все-таки берегут свою собственность. Я думаю, при желании можно выкупить это.

С. БУНТМАН: Непонятно, у кого из наследников. Действительно, Жанна Моро рассказывала, и честно говоря, она обещала все сделать для того, чтобы этот фильм как-то нам снова обрести. Вот вы говорили: актеры замечательные, там замечательные роли. Тот же самый Соломин, совершенно непривычный для нас. Там все очень непривычные! Потом там есть кадры, которые потеряны второй раз, получается, которые из старого фильма Хандамова. Почему я о нем говорю? Потому что мне кажется, что это ваша одна из звездных ролей, и увидели бы этот фильм у очень больших режиссеров… может, так не стоит говорить, но вы были бы нарасхват! Они бы понимали, что от вас можно просить еще ко всему.

Н. ФАТЕЕВА: Дорогой мой, в нашей стране ценится что-то такое, мне непонятно, кто. Люди, которые независимые, которые имеют свое лицо, которые сами идут по жизни, им очень трудно в нашей действительности. Поэтому какие бы картины не появлялись, что бы не происходило, мне кажется, что моя судьба в нашем кинематографе, она была всегда очень трудной. Мне всегда не было материала, который нужно было бы делать, и поэтому всегда приходилось выбирать из того, что было. Я же была штатной артисткой, а штатные артисты вообще на Мосфильме были люди не очень жалуемые. К ним относились недостаточно серьезно. Ну, потому что свои.

С. БУНТМАН: А что такое? Всегда успеется?

Н. ФАТЕЕВА: Необыкновенные актеры! Необыкновенные. Я не буду их перечислять, потому что это цвет советского, российского кино. Ну что говорить? Что было, то было. Мы же не выбираем судьбу.

С. БУНТМАН: Скажите, пожалуйста, одна такая страшная вещь – сожаление о том, как получилась жизнь. Я надеюсь, у вас нет этого сожаления?

Н. ФАТЕЕВА: Вы знаете, вообще ни о чем не жалею. Потому что я старалась делать максимальное, что я могу. Я каждую свою картину воспринимала как последний фильм в моей жизни. У меня не было никакой опоры, никто не был заинтересован в моей судьбе. Не только в моей, но многих других. Поэтому только, наверное, какая-то внутренняя страсть к тому, что ты должен делать – через ошибки, через отступления, которые, естественно, бывали – вот так как-то жизнь и состоялась. Потому что я не гнушалась никакой работы. Я делала все то, что входит в мою профессию. Я занималась дубляжом в иностранных фильмах. Тогда это было очень серьезная работа, потому что мы играли.

С. БУНТМАН: Да, еще как! Дубляж был очень хороший.

Н. ФАТЕЕВА: Очень серьезный! Я такие роли сыграла, таких актрис озвучивала!

С. БУНТМАН: А кого? Напомните.

Н. ФАТЕЕВА: Я озвучивала Софи Лорен, Невену Коканову, Беату Тышкевич… очень многих еще других актеров разных стран. И мне нравилась очень эта работа. Потому что я никогда не работала с наушниками, а я относилась к этому как к возможности сыграть то, что я не могу сыграть по-настоящему в своей жизни. У меня хорошая память, и я моментально заучивала текст, и я без наушников всегда… я получала такое удовольствие от того, что мне давалась такая возможность – сыграть вот эту вот тему, которая представлена другой актрисой. Но душу вкладывала я! И мне было это безумно интересно. Я занималась концертной деятельностью. Я занималась еще, зарабатывала деньги …(неразб) пропаганды. Если этого не было, то мы вообще были бы нищими. Это очень тяжелая была работа! Мы здоровье практически потеряли, колесили по всей стране вот с этими коробками… Это очень тяжело! Я называла это «стриптизом души». Но в то же время это было очень интересно! Потому что, если бы этого не было, я бы не увидела и не узнала бы так жизнь вот этой огромной страны, которая называлась Советский Союз, потому что я была в самых неожиданных точках. Я встречала в процессе своего движения так много интересных и неожиданных людей! И я считаю, что это мое богатство. Поэтому у меня был такой… Я сама придумывала себе, что я все должна использовать для того, чтобы это было как мои накопления. Я так к этому отнеслась. Так же как в работе, бывает в жизни – ты устаешь от домашней работы, придя с работы основной. Но я понимаю, что смена одного занятия на другое тоже отдых. Поэтому я старалась как-то находить положительные моменты для того, чтобы не отчаиваться, не грустить. До 35 лет я вообще сходила с ума! Я знала, что я должна играть, я знала, какие я должна играть роли – но их не было! Я просто очень неспокойно прожила это время. А потом мне пришлось приобрести смирение, научиться делать то, что я бы не делала в другое время, но делать это качественно. Естественно, всегда выбор есть. И я всегда выбирала. Я выбирала людей, с которыми это можно делать. Я ненавижу халтурщиков, ненавижу конъюнктурщиков, глупцов. Поэтому всегда можно выбрать… Вот так мы и жили.

С. БУНТМАН: Да. А может быть, не нашлось режиссера? Потому что это не только наша, своеобразная очень, советская сторона, которая была, но и бывало так, что актриса, актер не находили своего режиссера. Или бывало, например, везение. Вот тоже красавица, ваша партнерша по тому фильму Жанна Моро… может , ей повезло так, что было несколько режиссеров, великих, у которых она снялась.

Н. ФАТЕЕВВА: Но Жанна Моро живет в свободной стране! Дорогой мой, она ни от кого не зависит. У нее есть менеджеры, которые смотрят, что в портфеле есть, какие сценарии. Они предлагают ее. Там совершенно другой метод для того, чтобы люди могли в это дело входить, в эту работу, понимаете? А у нас… Во-первых, как правило, если известный режиссер и хороший режиссер, у него всегда жена актриса. У меня была возможность сыграть замечательную роль у замечательного режиссера Андрея Смирнова. Была такая картина «Степь»… Нет, не «Степь»… а как же она называлась? Тоже одним словом она называлась, сейчас почему-то я «Степь» вспомнила, чеховскую. Потом вспомню. И вот мы с Любшиным замечательно попробовались. А он написал это для своей жены. И вот на худсовете , когда ему , видимо, как-то его жену отвергли, он сказал: дайте мне возможность еще раз попробовать свою жену. Конечно, снималась его жена! Но фильм-то не получился! Потому что туда ничего не вложили. Это просто идет озвучание текста, не более того. А ведь там был повод для того, чтобы рассказать о личной жизни, о судьбе, о том, как это все соединяется… Это так можно было рассказать интересно! И Андрей мне говорит: ну, вот видишь, ты хотела сниматься в этой картине, а картина не получилась. Я говорю: так потому она и не получилась, что я не играла!

С. БУНТМАН: А вы откровенно говорите так вот?

Н. ФАТЕЕВА: Нет, это первый раз такое случилось. Потому что я знала, что это была моя работа.

С. БУНТМАН: Но вам приходилось и доказывать. Иногда вы и доказывали, что вам надо играть. Даже, когда выбор был из двух персонажей…

Н. ФАТЕЕВА: Во-первых, я никогда в жизни ни у кого ничего не просила. Ни-ког-да! Я ненавидела кинопробы! Потому что кинопробы часто бывали просто формальными, для того, чтобы… Ну, вот из Театра киноактера несколько человек еще попробуем… Потому что каждый режиссер всегда знает, кто у него должен быть в кадре, он видит этих людей, когда он еще начинает к этому подходить. Но вы говорили о том, что люди не соединялись по качеству, подходящие друг к другу. Но было так сложно! Ведь для того, чтобы режиссеру найти сценарий, пробить его… - это такой чудовищный путь, и так это было сложно сделать! Поэтому еще пробивать это для актрисы, которая ему практически никто и ничто, а важнее как-то проживать самому свою жизнь…

С. БУНТМАН: Я как-то всегда считал, может быть, наивно, что перед тобой большая актриса, ты это понимаешь – я пробью все!

Н. ФАТЕЕВА: Знаете, меня всячески старались задвинуть. Старались как-то оскорбить… Очень много говорили обо мне всяких вещей, не имеющих ко мне никакого отношения. И я вынуждена была это съедать и относиться к этому… мне было неприятно. Потому что я знаю, кто я и что я, но я же не буду ходить и доказывать неизвестно кому. Рецензии всегда были ужасные! Причем все время подчеркивали, что у меня вот такая внешность… Как будто, кроме этого, у меня ничего нет! У нас вообще почему-то считалось, что если женщина одарена от природы, то в советской драматургии она должна была быть или недостаточно умна, или она должна была быть очень корыстная… то есть, у нее должны быть душевные изъяны. А гармоничному человеку в советской действительности, с хорошей внешностью и еще с богатой душой – такому человеку места не было.

С. БУНТМАН: Это не фильм ли это «Осень»?

Н. ФАТЕЕВА: «Осень»! Совершенно верно!

С. БУНТМАН: Спасибо тем, кто напоминает нам. Я не знаю, насколько он не получился. Наверное, не так, как мог бы, но его почему-то очень сильно не давали, этот фильм. Он мало шел.

Н. ФАТЕЕВА: Потому что он рассказывает о личных взаимоотношениях. Там нет ни колхоза, ни завода. У нас же нужно было вот этим чиновникам кинематографическим, нужно было отчитываться за свою работу. И поэтому всегда в этих фильмах должен был присутствовать производственный процесс, на самом деле, никому не интересный.

С. БУНТМАН: Скажите, пожалуйста, вот вы говорите, что о вас всегда рассказывали то, чего не было на самом деле. У меня такое ощущение, что это продолжается в страшных количествах, потому что ко дню вашего рождения, к декабрю, вся наша пресса – такая, со всеми оттенками желтизны – вышла про историю вашей жизни.

Н. ФАТЕЕВА: Правда? Они знаю обо мне больше, чем я, естественно.

С. БУНТМАН: Да, с огромными историями, которые очень мало отношения имеют к кино и к искусству.

Н. ФАТЕЕВА: Желтая пресса – ничего не сделаешь.

С. БУНТМАН: Вы к этому спокойно относитесь?

Н. ФАТЕЕВА: Я никак не отношусь. Во-первых, я ее никогда не читаю. Во-вторых, мне неинтересно, что обо мне говорят. Я не смотрю телевизор, вот эти дурацкие программы. Когда болела сейчас, я смотрела то, что мне интересно, вечером кино американское и еще какое-то, и какие-то программы. А, в принципе, я телевизор не смотрю. Поэтому что говорят, что обо мне думают – мне не интересно. Я научилась у Бориса Николаевича Ельцина. Он совершенно не реагировал! Абсолютно. И проходил мимо всего этого. Для меня отношение Бориса Николаевича к своей персоне по поводу того, что делала с ним пресса…

С. БУНТМАН: От «Кукол» до…

Н. ФАТЕЕВА: Он совершенно не реагировал! А с ним очень жестоко обращалась пресса. И он все выдержал.

С. БУНТМАН: Раз уж мы упомянули Бориса Николаевича. Ну, вы политикой все-таки занимаетесь сейчас?

Н. ФАТЕЕВА: Я не политикой занимаюсь…

С. БУНТМАН: А чем?

Н. ФАТЕЕВА: Я просто не могу видеть, не могу равнодушно относиться к идиотизму нашей жизни. Я неравнодушный человек, потому что я живу в нашей стране, и у меня есть аналитическое мышление. Я вижу, я много читаю, я общаюсь с людьми, я была во многих странах мира. Ну, что же, я должна закрыть глаза, уши и не реагировать? У меня есть, конечно, какие-то свои пристрастия, есть люди, чье поведение, мысли, поступки и мужественные поступки привлекают меня.

С. БУНТМАН: например?

Н. ФАТЕЕВА: Я с самого начала, когда начались у нас всяческие дела такие, изменения, которые наши люди до сих пор называют всякими эпитетами, для меня это было самое радостное. 90-е годы для меня самые лучшие годы моей жизни. Потому что у нас был шанс, у нас были надежды и возможность, - во всяком случае, нам так казалось – быть в стабилизационном процессе, быть вместе со странами, которые уже прошли такой большой путь, для того, чтобы жить по-человечески, для того, чтобы была радость бытия, для того, чтобы были законы, одинаковые для всех, чтобы была сменяемая власть и многое сопутствующее. Поэтому я сразу же - я никогда ни в какой коммунистической партии не была, - но сразу же вступила в «Демократический выбор России». Я не помню, как это случилось, я не помню, как я познакомилась с Егором Тимуровичем Гайдаром, Борисом Николаевичем Ельциным, Анатолием Борисовичем Чубайсом, Сережей Юшенковым – я не помню, как это случилось. Но это так было естественно, это было так по душе, и мы жили такой активной интересной жизнью! Сейчас у нас болото. Болото самое ужасное. Никого ничего не интересует, все погрязли в приобретательстве, как будто глухи люди, немы, и у них совершенно нет интеллекта. Это ужасно! У меня даже какое-то предчувствие нехорошее по поводу будущего нашей страны, если так будет происходить.

С. БУНТМАН: А что может быть?

Н. ФАТЕЕВА: Ну, это к катастрофе может привести. Потому что, если люди не стремятся , если у них нет движения к тому, чтобы сделать свою жизнь достойной, если они не хотят, чтобы цена жизни была самая высокая, что есть на свете, и если бы власть захватывали не какие-то кланы, а если бы эту власть нужно было завоевать у людей… Как это в нормальных странах - мы ведь видели выборы в Америке и в других странах. Они не хотят этого, не хотят! Потому что они привыкли в советское время: один человек работал, талантливый человек, а девять бездельников получали его зарплату. Им это очень удобно! И вот они никогда этого, наверное, не забудут. А меня это никогда не устраивало, потому что я сама всегда себе зарабатывала, всегда преодолевала, всегда думала. И несмотря на сложности жизни, путешествовала, ездила, смотрела. Это моя жизнь, я так жила, поэтому мне это близко.

С. БУНТМАН: Скажите, пожалуйста, вы правда так не любили советскую власть, как об этом пишут?

Н. ФАТЕЕВА: Вы знаете, у нас не было такого, что мы уж так ее не любили – она нам просто обрыдла. Понимаете? Мы так много в ней жили, и так тяжело жили, безвыходно, мы даже никогда не могли поверить, что когда-то не будет этой 6 статьи Конституции. И когда это случилось, я даже не могла в это поверить. Все преувеличивают, как всегда, понимаете. Мы, конечно, не любили эту власть, но так, чтобы мы хотели с ней бороться – это было бессмысленно. Она была везде, другой власти не было, она была на каждом сантиметре нашей жизни. Конечно, сейчас я ее не люблю больше, чем тогда, потому что я слишком много знаю про ту власть. И вы, и я, и многие другие. У нас не было выбора.

С. БУНТМАН: Да, если не считать очень резкий выбор: или, чтобы бороться, или, чтобы уехать. А это другое.

Н. ФАТЕЕВА: Понимаете, во-первых, я русская. Украинка, вернее. Если бы я была еврейкой, предположим, у меня был бы выбор. У меня не было выбора.

С. БУНТМАН: Да и то по состоянию души.

Н. ФАТЕЕВА: Я видела, как уезжали мои друзья еврейской национальности, через что они проходили. А потом, рая на земле нет! Жизнь везде трудная и сложная.

С. БУНТМАН: Да. Скажите, пожалуйста, вот в 90-х годах – вы сейчас говорили о них – как вы думаете, действительно, были шансы все в руках у нас? У нас у всех. Вот что помешало нам воспользоваться этими шансами и сделать нормальную сменяемую власть?..

Н. ФАТЕЕВА: Это так нам казалось. Все были коммунистами. Все! Других не было. Все абсолютно, понимаете? Не было людей, которые были бы другими. Мы же помним эти верховные советы – все показывали по телевизору. Борису Николаевичу так приходилось лавировать…

С. БУНТМАН: А он тоже был коммунист.

Н. ФАТЕЕВ: Да, но он был другим на тот период жизни. Потом он тоже стал другим, когда привел Путина и начал войну в Чечне. И потом – большая страна… Ведь практически все произошло в Москве. Мне кажется, что с советским прошлым надо хорошо рассчитаться, его надо осмыслить, открыть архивы. Нужно, чтобы люди наши, которые ничего не поняли, как они жили, они должны остолбенеть от того, что они узнают о той страшной жизни, которая была от них скрыта. Ведь никто ничего не знает, все полуправда. Сталина вытаскивают из нафталина, используют его в своих интересах, чтобы делать свои дела.

С. БУНТМАН: Наталья Николаевна, ну все в руках! Полно документов даже без архивов. Полно свидетельств, полно всего!

Н. ФАТЕЕВА: Во-первых, народ не интересуется своей историей.

С. БУНТМАН: Может быть, это?

Н. ФАТЕЕВА: Они не интересуются. Я интересуюсь, потому что мне интересно. Когда появились… помните, когда гласность началась, очень много печаталось – в «Огоньке», в толстых журналах? Я все читала, мне было интересно. Но другим не интересно. Они и сейчас не хотят ничего знать. Мне недавно позвонил мой знакомый и сказал… маленькая такая цитата из Бернарда Шоу: «Два процента людей думают, три процента думают, что они думают, а 95 процентов даже не думают о том, что надо думать когда-нибудь».

С. БУНТМАН: Он был циник большой!

Н. ФАТЕЕВА: Да? Я думаю, что он был недалек от истины.

С. БУНТМАН: Может быть. Сейчас есть такая иллюзия, такой ореол советского времени – великая страна, которую развалили враги…

Н. ФАТЕЕВА: Это все специально делается, для того, чтобы все время людей тащить в прошлое. Я очень много ездила…

С. БУНТМАН: Сейчас мы прервемся, потом продолжим.

НОВОСТИ

С. БУНТМАН: Наталья Фатеева у нас в программе, и мы продолжаем наш разговор обо всем. Задавайте вопросы. Здесь вас спрашивают: давно ли вы были в Харькове.

Н. ФАТЕЕВА: В Харькове я была в прошлом году.

С. БУНТМАН: Ну, и как там?

Н. ФАТЕЕВА: Вы знаете, со временем я душой опять вернулась в этот город. И раньше все это было привычно – я там прожила 20 лет – а потом, когда я стала туда возвращаться (у меня родители там жили, папа похоронен, мама), я полюбила этот город невероятно. И я поняла, что Украина - моя родина. Я раньше этого не понимала. И когда я вспоминаю свое детство, юность, я вспоминаю места, где моя бабушка жили под Николаевым, родители моего отца жили под Полтавой – и я вот эти картины… Особенно я люблю вот этот район Буга под Николаевым, где жили родители моей мамы – там степь, бескрайние просторы, широкая река. И вот я думаю, что моя любовь к свободе, она, пожалуй, началась там. Мы уходили в детстве с моими сестрами, целый день мы на речке занимались своими делами, потом приходили поздно, голодные, бабушка нас батогами хорошенечко стегала… Но вот эти места мне бесконечно дороги.

С. БУНТМАН: Сейчас очень модно и принято на самом высшем уровне с очень большим высокомерием и издевкой относиться к независимой Украине. Как вы думаете, почему это?

Н. ФАТЕЕВА: Это комплекс неполноценности. У нас мания величия. Бесконечно слово «великий», от которого меня тошнит. Безумная зависть. И почему-то считают, что им все обязаны. Я, например, счастлива, что Грузия независимая страна. Я счастлива, что Украина проходит тяжелый путь, но она независимая страна, и никогда не будет по-другому! Тут можно говорить все, что угодно. Во-первых, вы этим разлагаете душу своего населения. Люди не ценят своих соседей, не уважают, все время претензии ко всем. Это говорит о том, что люди, которые у власти, у них не все в порядке – ум с сердцем не в ладу. Они очень закомплексованы и боятся ее потерять, поэтому они все время занимаются не тем, чем нужно. Вместо того, чтобы думать о качестве жизни людей, их ничего не интересует, кроме своего кармана и желания всю жизнь быть в этой власти. Больше ничего! От этого все и идет. Поэтому и такое отношение к Украине. Украина что, их собственность? Вы помните эту историю с Януковичем, которую разыгрывал Путин? Смех! Дважды он его поздравлял. Слава богу, сейчас замолчали. А что с Грузией вытворяют? Это просто недостойно! Мало того, что нельзя захватывать чужие территории…

С. БУНТМАН: Ну, как же, Саакашвили же сам напал.

Н. ФАТЕЕВА: Ну, конечно! Их спровоцировали… устраивали… Это для дураков, и все! А людям, которые понимают, что к чему, понятно.

С. БУНТМАН: Вот здесь написано: «Вы так ругаете советский строй, наверное, нынешняя власть вас прикормила». А сейчас какая власть у нас?

Н. ФАТЕЕВА: Во-первых, я не ругала советскую власть – я в ней жила. Я, по-моему, все достаточно хорошо объяснила. Да, я терпеть не могу все советское. Все советское не выношу! Сегодняшняя власть мне тоже очень не нравится, потому что она ничем не отличается от советской власти. Только те думали о сферах влияния, а эти думают о своем кармане и о том, чтобы вечно сидеть в этой власти. Им совершенно наплевать на всех на нас. Поэтому я эту власть не выношу.

С. БУНТМАН: Вот вы говорили, что вы телевизор не смотрите, в чем я вас горячо поддерживаю. А что вы смотрите? Что-то вам нравится, фильмы какие? Я имею в виду мировое кино.

Н. ФАТЕЕВА: Вы знаете, я смотрю, конечно, все, что есть в мировом прокате. Я хожу в киноцентр и смотрю там все интересное. Очень много фильмов, разные фильмы есть. Есть фильмы очень глубокие, есть фильмы развлекательные, есть фильмы, поражающие своими спецэффектами. Потом так много изобретений… вот это вот 3D, которое с очками, - это совершенно фантастический эффект!

С. БУНТМАН: А вы еще не смотрели… Вы болели, вы не смотрели «Аватар».

Н. ФАТЕЕВА: Мне вчера позвонил мой знакомый режиссер, которого я туда отправила, и сказал, что это вообще новое слово. Два часа 40 минут он смотрел неотрывно! Просто на одном дыхании. В мире так много интересного! И мне бы хотелось, чтобы в нашей стране было много также интересного! Не на уровне вот этого – каждый 10 секунд смех, а каждые 10 секунд каких-то открытий, откровений. Чтобы люди талантливые могли идти таким путем, который для страны совершал новые прорывы, открытия… недавно ушел из жизни гений – Егор Тимурович Гайдар. Ведь его сожрали! Его жрали 20 лет! 20 лет! Причем, сколько раз им объясняли, сколько раз… - они не слушают, у них в ушах бананы. Они даже не слушают, не говоря о том, что они не читают. Книга его, две книги: «Долгое время» и «Гибель империи» вышли тиражом всего 8 тысяч экземпляров! Я была на презентации этой книги, и там была журналист Татьяна Иванова. Она сказала: «Гибель империи» это же, как триллер читается!

С. БУНТМАН: Да. Да.

Н. ФАТЕЕВА: Это триллер советской действительности! Все рассказано! Кто желает – узнает.

С. БУНТМАН: А вот желание… вот это «угас огонь желаний»…

Н. ФАТЕЕВА: Да потому что власть хочет использовать этих людей в своих интересах. Вот смотрите, сейчас сказали, что пересчитают пенсию в связи с советскими временами. А почему это тогда, когда было 140 долларов за баррель? Почему они это делают сейчас? Потому что выборы близко! Выборы! Им все время надо производить впечатление. Мы для них это электорат, не более того.

С. БУНТМАН: Печально как-то… Как вырываться?

Н. ФАТЕЕВА: Не знаю.

С. БУНТМАН: как снимать кино нормальное? Как писать нормальные книги?

Н. ФАТЕЕВА: Пока ложь будет официальной политикой страны, когда будут все находиться в этом анабиозе, как вы сказали, иллюзии, все иллюзии… Иллюзии, ложь – вот такие вещи, которые людям не дают возможность на себя посмотреть трезво и оценить происходящее. Своя жизнь, жизнь своей страны, заглянуть в будущее. А как можно заглянуть в будущее, если ты не хочешь знать ни прошлое, ни настоящее? Я не представляю.

С. БУНТМАН: Потом еще отношение к себе и к работе. Вот когда вы говорили о дубляжах, о поездках, которые, да, это были такие барщины в советское время – но когда я слышу вот сейчас, например, как дублируют фильм…

Н. ФАТЕЕВА: Ну, они читают.

С. БУНТМАН: Наталья Николаевна, хуже бывает, когда играют!

Н. ФАТЕЕВА: Ой, я об этом даже не говорю.

С. БУНТМАН: Хуже бывает, когда играют во всем – и в дубляжах и так далее. Лучше пускай читают! Но вот мне здесь видится такая вещь. Последний дублированный фильм, например, я видел, когда покойный Александр Демьяненко делал… Я помню, «Враг государства», один из последних фильмов.

Н. ФАТЕЕВА: Он всегда озвучивал Баниониса. Банионис должен ему кланяться всю жизнь оставшуюся! Потому что у Баниониса такой невыразительный голос

С. БУНТМАН: Я помню, мы много говорили с ним. А Демьяненко изумительный был. И вот была школа… но это отношение еще ко всему.

Н. ФАТЕЕВА: Конечно!

С. БУНТМАН: Когда человек не может нахалтурить. А тут получается халтура. И я очень часто вижу – и думаю, что вы тоже видите – чтобы я вот в этой дряни вашей телевизионной… или озвучивал какие-то фильмы… или дублировал? Я великий, я это делаю левой ногой! Вы слышите эту интонацию?

Н. ФАТЕЕВА: Вы знаете, я не знакома с такими людьми, к счастью. Потому что я никогда ничего не делаю левой ногой. Во всем в жизни! Я даже домашние дела делаю всегда так, как будто у меня всегда генеральная уборка! Это стиль моей жизни, я по-другому не могу.

С. БУНТМАН: Значит, вы выбираете себе не просто знакомых, а на кого обращать внимание. Вы выбирали всегда или как? Какие-то ориентиры для себя?

Н. ФАТЕЕВА: Я очень много ошибалась, и у меня плохой вкус. Особенно на мужчин. Я очень…

С. БУНТМАН: Ну, ладно!

Н. ФАТЕЕВА: Да, да! Очень плохой вкус. Я очень много ошибалась, потому что иллюзии были, и еще, знаете, период особенно гормонального взрыва, когда совершаешь очень много ошибок. А когда уже стала я зрелым человеком, то, конечно, всегда в жизни выбираешь. Без этого невозможно.

С. БУНТМАН: Что вы читаете?

Н. ФАТЕЕВА: Я сейчас читаю Сорокина. Я настолько им увлеклась, я читаю его уже несколько месяцев. Начинать очень трудно каждую книжку, потому что трудно в него вчитываться. Но он такой необыкновенный писатель! И он так вскрывает вот эту звериную сущность человека!..

С. БУНТМАН: Страшно не становится?

Н. ФАТЕЕВА: Страшно, и неприятно, и отвратительно, но я не могу от него оторваться! Вот я сейчас читаю «Голубое сало». Мне было очень-очень тяжело в него вгрызаться, очень тяжело! Но я терпелива. Был такой момент, я даже что-то пропускала, потом назад возвращалась и заново все читала. Я буду читать его всего. Он мне очень интересен. Вообще, я всегда читаю.

С. БУНТМАН: У вас есть какие-то… остались у вас любимые ориентиры? Что в жизни, что в искусстве, что в чтении.

Н. ФАТЕЕВА: Я не могу сказать. Мне некогда перечитывать, и я не люблю перечитывать. Я вот перечитывала Достоевского «Братья Карамазовы», Горького «Жизнь Клима Самгина» я два раза читала. А я очень люблю Набокова. Это мой самый любимый писатель. Я люблю Горького, но я люблю его пьесы.

С. БУНТМАН: Вот только недавно мы с друзьями говорили – пьесы ведь замечательные совершенно!

Н. ФАТЕЕВА: И «Жизнь Клима Самгина» - потрясающий роман! Я даже два раза его прочитала. А пьесы какие! Я в юности, когда жила в Харькове, туда приезжал театр Моссовета. У них был спектакль «Сомов и другие». И они играли спектакли великолепно, пьесы замечательные. Вот «Мещане» я не люблю. Мне она кажется скучной, неинтересной.

С. БУНТМАН: А «Дачники»? Абсолютно искрометная пьеса!

Н. ФАТЕЕВА: Мне нравится «Дачники».

С. БУНТМАН: Я недавно пересмотрел, перечитал – просто «Дачники» какая-то совершенно необычайная пьеса получается.

Н. ФАТЕЕВА: Мне кажется, его будут ставить всегда.

С. БУНТМАН: Да, конечно. А вот сама судьба Горького вас никогда не… Очень для нашей страны характерная судьба.

Н. ФАТЕЕВА: Страшная судьба! С одной стороны, он был обласкан всем, но результат?..

С. БУНТМАН: И результат, и само течение - человек, который не принимает, потом соглашается, потом не соглашается, потом…

Н. ФАТЕЕВА: Он в каком-то самообмане жил, по-моему.

С. БУНТМАН: Особенно в последние годы, да? После того, как приехал.

Н. ФАТЕЕВА: Мы же знаем, что в этом доме у него находилось бесконечно большое количество кгбэшников, подсадных людей, которые за каждым его шагом следили, и фактически убили его сына, и его… Так что, у него трагическая судьба. Сидел бы себе на Капри, писал бы замечательные произведения, не поддавался бы на эти большевистские штучки – как бы много у нас было произведений!

С. БУНТМАН: Сидел бы на Капри, но не было бы барельефа. Знаете, стандартное здание школы одного времени? Там Горький, Маяковский, Пушкин, Лев Толстой. А вот, смотрите, вот мы говорили: была безальтернативная советская власть. И как-то с ней надо было или жить, или не жить. А вот сейчас довольно много художников, деятелей искусств, кинематографистов, писателей и так далее, которые существуют подле власти, и намеренно это делают.

Н. ФАТЕЕВА: Они и тогда существовали! Почему произошел раскол на Съезде кинематографистов? Ну, как же – денежные потоки! Вы посмотрите на Михалкова – он прямо течет весь от счастья, что он схватил это все! Ну, это же просто невозможно! Потомственный холуй. Это власть, которая кормит их. У них круговая порука. Они же друг друга питают. Она не может жить без таких, как Михалков и ему подобные. Не может! Им нужны такие люди.

С. БУНТМАН: А как человек сам решает? Ему можно же этого не делать. От этого богатства меньше не будет.

Н. ФАТЕЕВА: Слаб человек, слаб. Понимаете, слаб. Ему кажется, ему мало всего. Мне кажется, что это недостаток ума, или какие-то гены от каких-то прошлых людей, даже неизвестно каких, которые дают вот такой сбой в клетках. Понимаете? Потому что ведь Сергей Владимирович не отличался тем, чем отличается его сын! Он поскромнее себя вел.

С. БУНТМАН: Ну, там за Сергеем Владимировичем параллельно всему государственному есть много случаев – и очень, кстати, хороших.

Н. ФАТЕЕВА: Он спасал людей, помогал людям. А вы знаете, я занимаюсь благотворительностью. У нас фонд помощи ветеранам кино. Сейчас денег никто не дает, а Михалкову дал два миллиона долларов Вексельберг. И к нам обратился человек, которому 73 года, - жена пришла – у него болезнь Альцгеймера, и он лежачий. Жене 72 года, она еле ходит. И когда она пришла туда, с ней даже не стали разговаривать – после 75-ти! Мы можете это представить?

С. БУНТМАН: Они виноваты в том, что рановато случилось несчастье, да?

Н. ФАТЕЕВА: Да, да! И вот мы со своими ограниченными средствами, потому что просто не к кому обращаться… Как много пропало в жизни! Нам очень много помогал СПС, Мосэнерго с нами сотрудничало, и наши люди отдыхали на Кавказе, на море, в пансионате в зимнее время. Были люди, которые думали о милосердии. Сейчас, мне кажется, просто как будто глухи и немы. И даже, когда свои обращаются… Два миллиона долларов – это же какие проценты в год, да? И не давать людям? Или вообще торговаться? О чем это говорит? Вот это ответ на тот вопрос, который вы подняли немного выше.

С. БУНТМАН: Нас спрашивает из Волгограда наша слушательница. Она как-то вспоминает, что поначалу у вас к Путину было лучше отношение.

Н. ФАТЕЕВА: Ну, разве мне могло прийти в голову, что молодой человек будет таким циничным человеком! Я думала, что человек, который имеет информацию, который имеет образование, у него должна быть идея сделать страну лучше. Как можно так относиться к людям, которые прошли такую тяжелую историю? Как надо ненавидеть свой народ, чтобы его сделать таким иллюзионистом? Чтобы они все время жили в иллюзиях, вспоминали все то непродуктивное, ужасное, что было, что дает возможность... потому что мы абсолютно выпали из цивилизационного процесса мира. Ведь это же ужасно!

С. БУНТМАН: А может, это видение счастья такое?

Н ФАТЕЕВА: Нам просто ничего не светит! У меня поэтому ужасно мрачные какие-то предчувствия. На этой ноте не хочется заканчивать нашу встречу со слушателями, но я бы им пожелала не быть иллюзионистами. Я бы хотела, чтобы они стремились знать правду, на себя, прежде всего, смотрели, начинали всю жизнь с себя. И вообще забыли, что такое слово «ложь». Потому что ложь ведет к разрушению, она не созидательна. На ней ничего не построишь.

С. БУНТМАН: Да… Скажите, пожалуйста, у вас есть какое-нибудь заветнейшее желание, ради которого вы могли бы многим пожертвовать, чтобы это осуществить сейчас?

Н. ФАТЕЕВА: Пожалуй, такого у меня нет. Я всегда людям желаю здоровья, потому что в нашей стране люди даже не знают, как они лишены возможности быть здоровыми людьми. Потому что в той системе жизни, о которой они сожалеют, там здравоохранение было ужасное! А сейчас у них еще хуже. Вот я им желаю здоровья, я желаю им удачи и долгих лет жизни. Но это должно быть делом каждого, не надо ни на кого рассчитывать.

С. БУНТМАН: Да. Долгих и продуктивных лет жизни. Вот вы начинаете читать Сорокина, чтобы узнать что-то…

Н. ФАТЕЕВА: Конечно.

С. БУНТМАН: Вот. Смотрите кино, чтобы узнать что-то… Пойдете 3D смотреть, чтобы узнать, как оно есть…

Н. ФАТЕЕВА: А в чем смысл жизни? В постижении, в движении! Поэтому страшно умирать, потому что это прекращается. Понимаете? Страшно умирать, потому что жизнь, она продолжается, а тебя там не будет.

С. БУНТМАН: Также я не прочту новую книжку…

Н. ФАТЕЕВА: Да. Вот это вот обидно, понимаете?

С. БУНТМАН: Да. Друзья мои, если кто-то хоть в каком-то качестве хочет посмотреть, чтобы не было мучительно стыдно за бесплодно прожитые годы, хочет посмотреть «Анну Карамазову», я нарушу все свои заветы. И я не думаю, что в данном случае это пиратство. Поищите… вот мне пишет Сергей из Барнаула и другие мне присылают сайты, где в каком-то качестве можно увидеть , скачать фильм Рустама Хамдамова «Анна Карамазова». Я думаю, что вы увидите, как говорят, без сослагательного наклонения: если бы широко посмотрели этот фильм. Я не питаю иллюзий , Наталья Николаевна, но мне кажется, что мы могли бы, во-первых, и другой кинематограф бы увидеть, и сделать по образцам, и по-другому посмотреть на нашу жизнь и статически, и исторически. Мне кажется, вот это один тоже из упущенных наших моментов 90-х был. Посмотрите обязательно этот фильм, если сумеете его найти и скачать. В любом качестве. Сделайте поправку на это.

Н. ФАТЕЕВА: В плохом качестве очень тяжело его смотреть.

С. БУНТМАН: Тяжело, но это того стоит. Я вам скажу, что это того стоит.

Н. ФАТЕЕВА: Нет, у меня не хватило терпения.

С. БУНТМАН: Но вы же его делали! Вы же знаете, каким он должен быть!

Н. ФАТЕЕВА: Но я хотела посмотреть его целиком! Ведь я же знаю, какое качество изображения, Клименко какой оператор необыкновенный!

С. БУНТМАН: Конечно, там изумительно все! Можно его разрезать на кадры и разглядывать, а потом смотреть в динамике.

Н. ФАТЕЕВА: Как всего Хандамова. Особенно судьба Хандамова, как судьба многих талантливых людей.

С. БУНТМАН: Ну, у нас только единственное можно купить «В горах мое сердце». Он сейчас вышел официально.

Н. ФАТЕЕВА: Да, у меня есть.

С. БУНТМАН: Наталья Николаевна, огромное вам спасибо! Вам просто бодрости хорошей, не болейте, особенно во всякие праздники. Не болейте, пожалуйста! И берегите себя для нас. Это замечательно, что вы вызвали бурю здесь. Не просто «ой, Наталья Николаевна, как мы вас все любим» - с вами спорят! Есть люди, которые вас терпеть не могут…

Н. ФАТЕЕВА: Ну, и не надо!

С. БУНТМАН: … и которые к вам отлично относятся. Это живая жизнь. Это настоящая жизнь. Спасибо большое! Это был «Дифирамб». Наталья Фатеева была у нас сегодня в гостях.