Лев Прыгунов - Дифирамб - 2009-04-19

К.ЛАРИНА: Ну что, продолжается наш звездный эфир – по-другому не скажу, поскольку напротив меня замечательный актер, художник и, как я только что выяснила, еще и поэт Лев Прыгунов. Здравствуйте, Лев Георгиевич!

Л.ПРЫГУНОВ: Добрый день, здравствуйте!

К.ЛАРИНА: Здравствуйте! Приветствую Вас!

Л.ПРЫГУНОВ: А, Христос воскресе…

К.ЛАРИНА: Воистину, воистину. Да.

Л.ПРЫГУНОВ: И с потрясающим, с веселым, радостным, счастливым и прекрасным праздником. И это совершенно невероятно, что… это какое-то такое, невероятное совпадение, что я оказался у вас, у любимой станции, именно в Пасху.

К.ЛАРИНА: Очень здорово, да. Мне тоже нравится, что у нас сегодня такие замечательные люди в гостях в такой замечательный день. Я надеюсь, что наши слушатели тоже нас не подведут и зададут хорошие вопросы моему гостю. Напомню телефон прямого эфира: 363-36-59, также есть, конечно же, и номер, по которому можно телеграммы отправлять, смс: +7985-970-45-45. Итак, Лев Прыгунов у нас отмечает, я тут посмотрела, какую-то ужасную цифру, и какая-то загадка природы для меня.

Л.ПРЫГУНОВ: Замечательную…

К.ЛАРИНА: Я знаю только еще одного такого же человека, столь же загадочного – это Александр Збруев.

Л.ПРЫГУНОВ: Но он меня старше.

К.ЛАРИНА: Он старше, да. (смеется)

Л.ПРЫГУНОВ: На полгода старше, он меня обогнал. Да.

К.ЛАРИНА: Я тут вспоминала, что был в гостях у нас знаете, кто, еще один Ваш друг – я не знаю, наверное, все-таки Вы тоже дружите в жизни, поскольку он был на Вашей выставке – Александр Галибин.

Л.ПРЫГУНОВ: Ну конечно. Но мы…

К.ЛАРИНА: Он как раз рассказывал, что был…

Л.ПРЫГУНОВ: …давно не виделись…

К.ЛАРИНА: Да, на Вашей выставке, которая сейчас открылась в Москве.

Л.ПРЫГУНОВ: Да, да.

К.ЛАРИНА: Вспомнили, как Вы вместе работали в знаменитом фильме «Трактир на Пятницкой», он был Пашкой-Америкой, а Лев Прыгунов был, соответственно, французом, как все мы помним. Так вот, я в связи с этим вспомнила, что я была чуть ли не на первой Вашей выставке! Лев Георгиевич.

Л.ПРЫГУНОВ: Она была.

К.ЛАРИНА: Это был кинотеатр повторного фильма.

Л.ПРЫГУНОВ: Это была вторая выставка.

К.ЛАРИНА: Ох, Боже мой!

Л.ПРЫГУНОВ: Еще смешнее…

К.ЛАРИНА: (смеется)

Л.ПРЫГУНОВ: Нет, еще смешнее была первая выставка, которая была в кинотеатре «Ударник».

К.ЛАРИНА: Ударник. Да.

Л.ПРЫГУНОВ: И она висела месяца два или три, и директор этого кинотеатр по фамилии Ванян, замечательный человек, абсолютно серьезно мне выдал в конце выставки справку, где написано, что «Дана справка актеру… заслуженному артисту РСФСР Льву Прыгунову в том, что его выставку с такого-то по такое-то число посетило 350 тысяч человек».

К.ЛАРИНА: Здорово! (смеется)

Л.ПРЫГУНОВ: Он просто посчитал билеты, которые были проданы за это время.

К.ЛАРИНА: В кино, да?

Л.ПРЫГУНОВ: Да, всего.

К.ЛАРИНА: Отлично.

Л.ПРЫГУНОВ: Я убежден, что ни у одного художника нет такой справки, какая есть у меня.

К.ЛАРИНА: Ну смотрите, это все-таки были годы советской власти. И тогда можно было бы все-таки тогда показать свое искусство?

Л.ПРЫГУНОВ: Можно было только… мне можно было только в кинотеатрах.

К.ЛАРИНА: Ну, и то хорошо.

Л.ПРЫГУНОВ: И то хорошо, конечно.

К.ЛАРИНА: Тогда у людей вообще никаких возможностей не было.

Л.ПРЫГУНОВ: Конечно. Конечно.

К.ЛАРИНА: Это просто… Я просто вспоминаю даже свои ощущения, вот, когда ходила, вот, по залу, по фойе кинотеатра повторного фильма – я тогда впервые увидела, что Лев Прыгунов, оказывается, пишет – не просто, там, рисует какие-то рисунки, а пишет настоящие картины.

Л.ПРЫГУНОВ: Всю эту выставку я потом увез в Америку и очень успешно продал.

К.ЛАРИНА: Хорошо продали.

Л.ПРЫГУНОВ: Такая замечательная.

К.ЛАРИНА: Сегодня у нас выставка где работает? В музее…

Л.ПРЫГУНОВ: В музее Революции.

К.ЛАРИНА: На Тверской?

Л.ПРЫГУНОВ: И это как… я позвонил моему другу Леше Козлову, великому саксофонисту, и он говорит: «Лева, ну ты мог представить себе, что твоя физиономия в 5 метров высотой, в 2 метра шириной будет висеть в музее, на фасаде музея Революции, да еще там у тебя будет громадная выставка?» Это было невозможно.

К.ЛАРИНА: Значит ли это, что в какой-то момент Вы начали просто новую жизнь? Или это такая параллельная история, которая всегда существовала?

Л.ПРЫГУНОВ: Нет, которая всегда существовала, параллельная история, довольно тяжелый труд, кстати. И я… мне пришлось пересиливать себя невероятно…

К.ЛАРИНА: Ну что, мастерская у Вас была с самого начала, нет?

Л.ПРЫГУНОВ: Да нет, я работал дома, но вот был момент, когда я готов был бросить, но потом из упрямства – я вообще человек упрямый очень, в этом смысле – и я все-таки заставил себя перейти вот этот тяжелый период, когда труд в радость, а не… И сейчас это уже, так сказать, нормально. Но это параллельно всегда было.

К.ЛАРИНА: Ну а если… Хотя нет, это, наверное, не стоит, наверное, так говорить, «если бы, если бы». Но Вы себя, вот, больше как цените, как художника или как актера?

Л.ПРЫГУНОВ: Вы знаете, абсолютно… как двуязычные есть люди, вот я также дву… дву, это самое, профессионален. Потому что когда у меня нет съемок, я прекрасно работаю у себя в мастерской. Когда у меня есть съемки, я прекрасно работаю и безумно люблю работать в кино. Я кино не люблю, вообще, честно говоря. Вот.

К.ЛАРИНА: А почему? Оно Вас очень любит.

Л.ПРЫГУНОВ: Не знаю. Но работать в кино, вот, Вы даже не представляете, обожаю – вот просто люблю. И мне очень нравится сама, вот, сама кинематографическая вот эта вот мешанина. Нравится мне… самые мои любимые люди – это костюмеры и гримеры, которые ближе к телу. Потом операторы и ассистенты операторов. Осветители – всегда отличные ребята. Звуковики – всегда хорошие ребята. На «Мосфильме» всегда вот эти люди были всегда, звуковики, осветители и ассистенты операторов и операторы, они всегда были аристократией такой, кинематографической.

К.ЛАРИНА: А режиссеры есть, режиссеры Вашей жизни?

Л.ПРЫГУНОВ: Режиссеры?

К.ЛАРИНА: Вот кого бы Вы назвали своими учителями?

Л.ПРЫГУНОВ: Учителями? Ну, мне очень много дал ДеСантис в свое время.

К.ЛАРИНА: Ничего себе!

Л.ПРЫГУНОВ: И я… И я на него, на этом вот накале, что ли, я довольно много и получил, и много…

К.ЛАРИНА: Т.е. советско-итальянское кино?

Л.ПРЫГУНОВ: «Они шли на Восток», там была большая роль, и… И Хуциев, как ни странно. Причем они были два абсолютно противоположных человека. ДеСантис, значит, требовал мгновенной… он как-то так умел довести меня до взрыва, причем очень, очень как-то хитро. А Хуциев наоборот, по четыре часа одну и ту же фразу, значит, одну и ту же фразу мы долбили, долбили, долбили. Но он у меня никогда не вызывал раздражения, в отличие от многих других режиссеров, которые точно также работали, как Хуциев. А с Хуциевым было всегда просто наслаждение работать.

К.ЛАРИНА: Ну, давайте тогда вспомним, что Вы сыграли роль отца главного героя в фильме «Застава Ильича».

Л.ПРЫГУНОВ: Да. Ну, я вот недавно нашел письмо, где я пишу маме, что сцена небольшая, и поэтому будет сниматься всего две недели. Сейчас главную роль снимают за два съемочных дня, могут снять.

К.ЛАРИНА: Да. И Вы тоже это умеете сегодня, поскольку в сериалах много снимаетесь, не гнушаетесь ничем.

Л.ПРЫГУНОВ: К сожалению. Вот, недавно я снялся, вторая, третья главная роль в восьмисерийном фильме – они сняли меня за один день. Я заместитель министра обороны, маршал в громадном кабинете, и за один день, там, за 14 часов они сняли 12 сцен. Которые потом растянули на 8 серий и все.

К.ЛАРИНА: Конечно же, Лев Прыгунов – это кумир многих-многих поколений советских девушек. И как Вы понимаете, присутствующая не исключение. Кто не помнит знаменитого Виталия Бонивура? Это было просто, вообще, волшебное время, когда мы по сто раз пересматривали этот фильм. Я тут с удивлением узнала, когда готовилась к программе, почитала несколько Ваших интервью, и с удивлением вдруг поняла, что действительно, это фильм сто лет уже не показывали.

Л.ПРЫГУНОВ: 26… 27 лет его ни разу не показывали.

К.ЛАРИНА: Что такое? Он же такой правильный.

Л.ПРЫГУНОВ: На Украине показывают все время. В Белоруссии показывают, в Литве, в Латвии показывают…

К.ЛАРИНА: А чем Вы это объясняете?

Л.ПРЫГУНОВ: Это загадка для меня. Также, как фильм «Картина».

К.ЛАРИНА: «Картина», да. Тоже замечательный фильм.

Л.ПРЫГУНОВ: Тоже, 27… Прекрасная роль. У меня две самые лучшие роли лежат на полки, их никто не видит.

К.ЛАРИНА: Удивительно. Дорогие товарищи, обращаюсь я к Константину Эрнсту и прочим гражданам…

Л.ПРЫГУНОВ: Вот. Покажите.

К.ЛАРИНА: Ну вы что, вообще?

Л.ПРЫГУНОВ: Да.

К.ЛАРИНА: Это же… это же наша история! Вы что!

Л.ПРЫГУНОВ: Безобразие.

К.ЛАРИНА: Безобразие!

Л.ПРЫГУНОВ: Причем если они боятся, что молодежь пойдет и станет громить, там…

К.ЛАРИНА: Я Вас умоляю!

Л.ПРЫГУНОВ: Громить новых русских – это чушь собачья, потому что это смешной приключенческий фильм, там просто один герой одиночка, который всегда нужен, всегда интересен.

К.ЛАРИНА: Кстати, вот, сразу я вспомнила фильм «Бригада» и подумала, что, наверное, вот сегодня можно назвать, что Сергей Безруков – это Лев Прыгунов наших дней. (смеется) Да?

Л.ПРЫГУНОВ: Но Вы знаете, что, в отличие от «Бригады»… вот, я всегда вспоминаю по поводу «Бригады», вспоминаю историю кино Америки. В то время, когда был разгул бандитизма, мафии – ирландской, итальянской и какой угодно, и южной. Они не выпустили ни одного бандитского фильма. Выпускали только мюзиклы, только ковбойские фильмы и только комедии. Больше ничего. Или какие-нибудь, там, приключенческие фильмы. И только когда Гувер им всем свернул шеи, вот только тогда они стали показывать вот эти вот все гангстерские фильмы. И то, они их так перелапатывали, что узнать реалии… Я тогда… у меня большая была библиотека, я тогда читал по-английски, безумно любил читать вот эти все… биографии всех гангстеров. А поскольку в газетах все писали про них, поэтому про каждого гангстера по каждому дню – и про Аль Капоне, и про этих самых, я уже забыл, итальянскую банду, и ирландскую банду – все это написано, понимаете?

К.ЛАРИНА: Т.е. Вы себя к чему готовили, когда все это изучали, эти биографии?

Л.ПРЫГУНОВ: Язык, язык учил. С удовольствием. По этим книжкам прекрасно было учить язык.

К.ЛАРИНА: (смеется) Вот я сижу, смотрю на Вас и не верю, что я с Вами разговариваю. Значит, смотрите, с такой внешностью, безусловно, Лев Прыгунов мог бы быть нашим таким, Франко Неро. Но у меня такое ощущение, судя по Вашей фильмографии, что как-то не очень понимали, что с Вами делать. Потому что, с одной стороны, предлагали Вам такие, романтические героические роли типа того же, упомянутого мной Бонивура, а с другой стороны, идеальный белогвардейский офицер с вот такой вот, аристократической породой…

Л.ПРЫГУНОВ: Да.

К.ЛАРИНА: …и статью. А Вы сами что для себя выбирали? Для Вас, вообще, это было важно, про что Вы снимаете, потому что, учитывая…

Л.ПРЫГУНОВ: Мне… у меня был только один… одно желание и одно… одна мечта: найти роль, которая была бы умнее и труднее меня самого. Этого никогда не было. Найти режиссера, который был бы умнее и труднее меня самого. Никогда не было. Извините, все режиссеры, с которыми я общался. И я всегда работал на пять, на десять процентов… Ну, я Хуциева не… не считаю, естественно.

К.ЛАРИНА: Но Вы когда-нибудь отказывались от ролей?

Л.ПРЫГУНОВ: Отказывался, да.

К.ЛАРИНА: Вот по каким причинам это происходило?

Л.ПРЫГУНОВ: Когда-то мне дали какую-то омерзительную роль КГБиста какого-то в фильме в советском таком, махрово советского… Я отказался, но я потерял три роли тут же. Меня сняли с трех ролей за этот отказ. Это было, да.

К.ЛАРИНА: Ну а какие-то… на какие-то компромиссы, вообще, приходилось идти, вот, в эпоху, когда была советская кинокарьера?

Л.ПРЫГУНОВ: Вы знаете, что… Я не знаю ни… когда меня уговаривали сниматься… Я отказался сначала от Бонивура. Приехал замечательный человек Михаил Борисович Жалков из Киева с бутылкой коньяка, и вечер они меня с женой с моей уговаривали сняться. И он сказал: «Мы все вычеркнем, что ты не хочешь говорить. Мы задавим режиссера, мы все…» Мы все сделали, на самом деле, и в этом фильме Вы не найдете ни одной фразы, которой бы я сейчас стеснялся. И так было во многих фильмах.

К.ЛАРИНА: Ну кстати, там, если очистить ее, эту картину, от всяких идеологических обязательств, то это абсолютный такой вот боевик, очень романтический…

Л.ПРЫГУНОВ: Абсолютно, абсолютно.

К.ЛАРИНА: Есть герой замечательный, настоящий.

Л.ПРЫГУНОВ: Абсолютно. С хорошим героем одиночкой, вот что.

К.ЛАРИНА: Да, да, да.

Л.ПРЫГУНОВ: Что самое интересное.

К.ЛАРИНА: Ну вообще, это удивительно. Я когда знакомилась с Вашей биографией, для меня это было открытие, что Вы, оказывается, человек, который с советской властью не сильно дружили, что воспитание получили практически антисоветское, судя по всему, поскольку из интеллигентной семьи – тут уж скажу…

Л.ПРЫГУНОВ: Я в 12 лет услышал «Голос Америки» первый раз.

К.ЛАРИНА: Да ужас какой-то! Где таких делали?

Л.ПРЫГУНОВ: В Алма-Ате.

К.ЛАРИНА: В Алма-Ате. (смеется) А как Вы там оказались, Ваша семья, я имею в виду?

Л.ПРЫГУНОВ: Мать моя родилась на реке Исети, село Красногорское, дед – священник, мать моя была четырнадцатая в семье, поэтому нищета была чудовищная. Когда в 19 году его просто распяли там… ну, просто пришли пьяные эти, красноармейцы, таскали два часа в ноябре по лужам за волосы, его отбили… местные крестьяне его отбили от них, сказали, что это наш священник, хороший, там, и все. Но он через два дня скончался от этого всего.

К.ЛАРИНА: Когда Вы об этом узнали? Вам когда об этом рассказали?

Л.ПРЫГУНОВ: Я узнал… Ну, я… дети же все слышат, знаете. А у меня в Алма-Ате было несколько теток. И они все уехали, сначала в Ташкент скрылись от всего, а потом в Алма-Ату перебрались. А отец мой из Вятки. Он тоже… он случайно попал туда, на Исеть, с какой-то практикой. Он был то ли педагог… И вот так вот получилось.

К.ЛАРИНА: А потом Ленинград?

Л.ПРЫГУНОВ: А потом, после второго курса пединститута я уехал в Ленинград и поступил в театральный институт.

К.ЛАРИНА: То, что Вы стихи пишете, это влияние, в том числе, Иосифа Бродского?

Л.ПРЫГУНОВ: Это влияние, наверное… Первые стихи я написал еще в горах, когда-то давным-давно. Я думал, что такое мне хочется… я какую-то ерунду написал, потому что ловил птиц, и такая красота, весна, все. А потом какие-то были первые любовные стихи, естественно, как у всех. Потом я понял, что это я подражал Лермонтова, я играл в «Героя нашего…» в Печорина, понимаете сами, да? Бред. Гениальная есть строчка у Иосифа Бродского: «Сижу у окна, вспоминаю юность, порой улыбнусь, а порой отплюнусь». (смеются) Вот, я, когда я вспоминаю свою юность, я точно также, порой улыбнусь, а порой отплюнусь. Очень многого чего стыдно, но иногда очень замечательные какие-то вещи.

К.ЛАРИНА: Ну как, зато компания какая замечательная звездная.

Л.ПРЫГУНОВ: Компания была прелестная, просто прелестная.

К.ЛАРИНА: Ну расскажите про Бродского, это же интересно. Это такая, ленинградская богема, да?

Л.ПРЫГУНОВ: Я лучше не про Бродского расскажу. Сейчас невероятный интерес, большой интерес к такому персонажу, Сергей Чудаков. Вышла книга его стихов, он гениальный поэт – мы все это всегда знали. И я познакомился с Ереминым, тоже гениальным ленинградским поэтом – Михаил Еремин – и Леонидом Виноградовым в комнате у Чудакова на Кутузовском проспекте, дом 33. Мы прожили три месяца вместе вчетвером в одной комнате. И после этого я уже в Ленинград приезжал как к себе домой, мы с ними очень подружились, и я через них я подружился с Лосевым, а потом, когда распалась Бобышев, Рейн, Найман и Бродский компания, то Иосиф один остался в Ленинграде. Все бросили Ленинград. И ему пришлось примкнуть… и они очень подружились с Лосевым. А у Лосева у нас всегда были… Был Леша Лифшиц, потом он стал Львом Лосевым, сейчас он в Дартмутском университете в Америке. И вот это была совершенно сказочная компания. Все мы пили, все мы беседовали, все мы читали стихи, все мы беседовали, Бог знает, до трех, до четырех утра, и это была… для меня это была фантастическая школа, конечно.

К.ЛАРИНА: А как Вас, не накрыло КГБ за это за все? За эти посиделки с сомнительными личностями?

Л.ПРЫГУНОВ: Да, потихонечку чего-то, какие-то там… какие-то были. Но я всегда знал, в советское время нельзя мешать жанры. Если ты актер, то они, как ни странно, позволяли говорить… Ну, говорили: «Прыгунов, ты чего-то болтаешь много». Я говорил: «Ну, что делать? Ну, буду поменьше болтать».

К.ЛАРИНА: Не вербовали никогда?

Л.ПРЫГУНОВ: Два раза вербовали. Причем, безумно смешно. Безумно смешно. Один раз просидел я девять часов, они меня даже без еды оставили там, пытались на измор взять. Ну…

К.ЛАРИНА: Т.е. они Вас что, забрали просто, да?

Л.ПРЫГУНОВ: Да, увезли, со студии увезли. Второй раз… Ну, у них ничего не получилось, естественно. Второй раз они меня вызвали в большой дом. А я их перехитрил: я выпил какую-то такую сонную таблетку, безразличную, и сидел, а они меня тоже два часа держали, думали, что они меня, как бы, готовят. А я такой полусонный пришел, говорю: «Чего вам от меня надо?» (смеется) И сам над ними издевался, уже они поняли, что безнадежно.

К.ЛАРИНА: А был момент…

Л.ПРЫГУНОВ: Но зато после второго уже случая они даже меня перестали выпускать – это был 1974 или 1975 год, они даже меня перестали выпускать в ГДР, где им было очень выгодно меня выпускать. Потому что я расписывался за 800 марок, получал 60.

К.ЛАРИНА: Ага (смеется).

Л.ПРЫГУНОВ: Но даже они туда перестали меня выпускать.

К.ЛАРИНА: А не было желания уехать?

Л.ПРЫГУНОВ: Вот… мы здесь… У меня замечательная фотография с Иосифом Бродским, когда мы гуляли по набережной. Мы шли, не было кофе доме, и мы пошли в гостиницу «Ленинградская». Мы об этом как раз говорили. И мы одновременно сказали гениальную просто фразу, что мы еще не уехав, уже чувствуем страшную тоску. От одной мысли, что мы можем уехать, уже внутри, вот, пробуждалась тоска, понимаете? И вот, слава Богу, я как с цепи сорвался, когда я первый раз выехал заграницу, я объездил много стран и понял, что ничего, кроме России, быть не может.

К.ЛАРИНА: А Вы с ним виделись, уже когда он был в Америке?

Л.ПРЫГУНОВ: Я был у него, да. Я ночевал у него четыре ночи.

К.ЛАРИНА: Не вспоминали этот разговор?

Л.ПРЫГУНОВ: Ну, мы… почему, все, я не помню сейчас, вспоминали… мы вспоминали все. И много мы… Он меня повел в ресторан, какую-то заказал невероятную какую-то мексиканскую… кушанье, которое никогда в жизни не ел. Он смешной человек. Он очень смешливый человек. Один из самых… Уфлин был безумно смешливый человек, и он. А Виноградов говорил, что а третьим уже был я. Т.е. меня очень легко было рассмешить.

К.ЛАРИНА: Ну прочтите уже что-нибудь.

Л.ПРЫГУНОВ: С удовольствием прочитаю… Ну вот, и… поскольку у меня… у меня два… три, три темы. У меня тема такая, воспоминания о детстве, естественно, вторая тема, так сказать – антисоветщина махровая, а третья тема, как у любого поэта – это размышления о смерти. Это нормально.

К.ЛАРИНА: Можно, я выберу?

Л.ПРЫГУНОВ: Да.

К.ЛАРИНА: Можно вторую?

Л.ПРЫГУНОВ: Второе? Замечательно. Вот мое: Посчитай, сколько раз ты увидел во сне Иванова, Петрову, в каких обстоятельствах. Было это зимой или ближе к весне, называли ли они тебя «Ваше сиятельство»? А бывало ль, что снились большие столы, генералы, министры – как там их по отчеству? Адъютанты, парады, кареты, балы… называли ль тебя они «Ваше высочество»? Ну а если сквозь сон паровозным гудком прокричат, кто ж теперь до тебя докопается, если ты закрываешь княгине платком бледный рот, ты расстрелян, ты в шахте гниешь в Волопаевске.

К.ЛАРИНА: Лев Прыгунов. Новости, потом продолжим.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА: Лев Прыгунов у нас в гостях, и я смотрю на вопросы, которые пришли на наш сайт, и вот которые сейчас приходят на смс, и не скрою, что большинство вопросов начинается так: «Дорогой Лев, я полюбила Вас после фильма…» И дальше рассказывается какая-то история. (смеются) Я думаю, что это приятно, приятная слава.

Л.ПРЫГУНОВ: Да.

К.ЛАРИНА: Ну вот, например, Гюльнара из Тюмени: «Уважаемый Лев Георгиевич, не скрою, была в Вас влюблена после фильма «Сердце Бонивура», и даже в школьные годы писала сочинение о герое Гражданской войны по этому поводу. Как Вы оцениваете с высоты прожитых лет эту работу?» И второй вопрос, от нее же: «Что Вы думаете по поводу всего, что случилось со страной, в которой мы с Вами родились, Советским Союзом? Спасибо».

Л.ПРЫГУНОВ: Ну, я про первое уже говорил много…

К.ЛАРИНА: Кстати говоря, он же, на самом деле, и не был-то особым героем Гражданской войны.

Л.ПРЫГУНОВ: Его вообще не было.

К.ЛАРИНА: Не было, но памятник стоит ему. Т.е. это Вы его воплотили?

Л.ПРЫГУНОВ: Нет, его… нет, я знаю очень хорошо автора этой книги и очень хорошо знал его дочку, Иру… о Господи, забыл. Ну, неважно.

К.ЛАРИНА: Ну? Т.е. это придуманный образ абсолютно?

Л.ПРЫГУНОВ: Он просто получил деньги, поехал… Нет, он нашел в архивах, фамилия Боневур или Баневур, какой-то молдавский еврей, на самом деле, которого… на самом деле, пытали или что-то там. Но больше ничего – все остальное он придумал. Но потом появились уже эти самые, отряды, там, всякие – это уже… Но я… недавно я посмотрел этот фильм, после… Я сначала его стеснялся, честно говоря.

К.ЛАРИНА: Почему?

Л.ПРЫГУНОВ: Ну вот, непонятно, почему. А недавно посмотрел, думаю: Боже, да сейчас никто так вообще не умеет снимать. Крепко сбит фильм, хороший. Я очень горжусь этой работой, и она замечательная просто. Что касается Советского Союза, ну, как известно, что нет сослагательного наклонения, нет «было бы» или «было бы, что было бы». Потом, Россия была подготовлена к расколу еще в 1918 году, уже тем, что был организован Советский Союз – это уже было уничтожение России. Представить себе для миллиона казахов, которые жили в Казахстане, им отдали территорию больше Европы, извините меня, больше Европы. Или половину… или такую же территорию, как Европа. А там было всего миллион человек. Остальные были русские. И отдали Уральск, отдали Петропавловск, отдали Павлодар, отдали Семипалатинск, отдали город Верный. У нас в классе было 42 человека, и был единственный казах. В Алма-Ате, представляете себе? И вот это… это уже стопроцентное было заложено в самом начале… ну, и об этом чего говорить, об этом много было сказано. Поэтому развал был неизбежен, и его сделали… никакой, там… смешно говорить, Ельцин, там, этот, Горбачев. Его сделали большевики с самого начала. Уже был развал… И держали только на крови, только…

К.ЛАРИНА: На страхе.

Л.ПРЫГУНОВ: …на расстрелах, и все. Свели абхазцев с грузинами, которые всю жизнь ненавидели, осетин с грузинами, которые… азербайджанцев… армян в Азербайджан… ну, понимаете, да? Или, там, например, мне ближе уже: узбеки, которые всегда враждовали с таджиками, Таджикистан вставили в Узбекистан, Узбекистан вставили в Таджикистан. И практически райское место Фергана, она вечно находится в состоянии войны. Так что это все было сделано. Дело в том, что русские не умеют видеть вперед даже на два дня. А кто-то смотрит вперед на двести лет и как куклами управляет кем-то. А кто нами управляет, никто пока еще прямо не сказал. Вот, собственно, и все.

К.ЛАРИНА: А Вы бываете на своей родине? Вот, я имею в виду Алма-Ату прежде всего.

Л.ПРЫГУНОВ: Да, я был год назад, это было очень смешное… Там они набрали кредитов в два или три ВВП Казахстана. Вот, и у них там несметные какие-то дворцы, какие-то там рестораны роскошные, все казахи поют по-английски американские песни (смеются). Грандиозный фестиваль они устроили. Как они сейчас, я не представляю. Ну просто не представляю.

К.ЛАРИНА: Мне очень интересно все-таки вот так, проследить немножечко какие-то, вот, важные вехи истории страны на Вашей жизни. Поскольку Вы же сами признались, что в 12 лет уже «Голос Америки» слушали.

Л.ПРЫГУНОВ: Да, да.

К.ЛАРИНА: 1953 год, вот, смерть Сталина. Вы в Москве были?

Л.ПРЫГУНОВ: Ну, я был… нет, я был в Алма-Ате.

К.ЛАРИНА: В Алма-Ате.

Л.ПРЫГУНОВ: Я очень обрадовался, что у нас не было уроков. Я пошел в горы ловить птиц. Я тогда занимался птицами. И я смотрел на людей и удивлялся, что все рыдали. И на самом деле, все были искренне убеждены, что мир рухнет сейчас без одного человека. Но я уже столько наслушался, и сначала я так испугался, а потом поверил каждому слову, как ни странно. А потом, уже в 1953 году летом я был в Сибири, и там опять поймал «Голос Америки». И там уже говорили о расстреле Берии. И тоже я кое-что понял.

К.ЛАРИНА: А 1956, когда был знаменитый доклад?

Л.ПРЫГУНОВ: В 1956 году у нас была очень смешная история: наш директор… Т.е. наш историк шел впереди на два месяца программы. И вот мы только прошли Революцию и роль Сталина в Революции – тут приходит приказ «это не изучать». Значит, мы начинаем роль Сталина в Гражданской войне. Значит, все выучили, получили «пятерки», пришла телеграмма: «Роль Сталина не изучать». Дальше, это самое, Великая Отечественная война: все «пятерки» получили – «роль Сталина не изучать». Потом, значит, XIX съезд, мы… И вдруг он приходит, наш историк, говорит: «Вы знаете, что, а оказывается, Иосиф Виссарионович Сталин – это, это самое…» И все. Мы: «Как? Мы же только…» И это был, конечно, такой… мы сначала все внутренне ненавидели Хрущева. Вот как-то так, потому что… ну, кроме меня, повторяю, кроме меня. Я всегда был гнилой в этом смысле.

К.ЛАРИНА: Но вот «оттепель» как-то почувствовали на своей жизни, на своей..?

Л.ПРЫГУНОВ: Оттепель у нас… Оттепель была в 50-х годах, когда мы из себя строили стиляг. Но для того, чтобы купить хорошие туфли, нужны были деньги, для того, чтобы… Можно было только кок сделать, да, и брюки тонкие.

К.ЛАРИНА: Вы делали?

Л.ПРЫГУНОВ: Я делал. И кок был у меня, и брюки были. Но брюки мне один раз порезали в троллейбусе.

К.ЛАРИНА: Комсомольцы?

Л.ПРЫГУНОВ: Комсомольцы, да. Вот, танцевать я, к сожалению, не научился буги и рок тогда. Но все равно, ходил по Броду – у нас был свой Бродвей: улица Калинина. Вот, и… нет, это было… Но тоже было не до этого, потому что когда я поступил в институт, в Педагогический институт, нас сразу же, оба года нас отправляли на целину на шесть месяцев. Представляете? Июнь, июль, август, сентябрь, октябрь и полноября. Это…

К.ЛАРИНА: Т.е. будучи студентами уже?

Л.ПРЫГУНОВ: Да, вот только мы… нас приняли – на следующий день мы должны были в 7 утра прийти с вещами. И нас забирали на полгода. И первый раз, и второй раз. Я собирал все, что можно было собрать. Я собирал хмель, табак, работал на кукурузе, на картофеле, строил дороги, строил… перевозил сено, делал поток, выравнивал землю, перелопачивал гнилое зерно. Весь же… В 56-57 году был величайший этот самый, урожай, который сто процентов был… ну, 99 процентов было потеряно его, потому что не были готовы ни склады, ни дороги, ни эти самые…

К.ЛАРИНА: Ну, этот опыт Вам как-то пригодился в жизни?

Л.ПРЫГУНОВ: Пригодился, да. Когда я учился в институте, у нас какой-то один студент, который хотел очень выдвинуться, коммунист, и еще из армии только пришедший, староста, т.е. сержант был. И он, значит, устроил так называемые «целинные этюды». Но никто из них на целине не был, был только я. И я над ними страшно издевался, и они постановили меня исключить из курса. Ну, меня старушка моя, Татьяна Григорьевна меня отстояла.

К.ЛАРИНА: А литературу запрещенную где доставали, если доставали? Читали что-то?

Л.ПРЫГУНОВ: Нет, ну я читал… я специально для этого выучил английский язык, чтобы можно было читать. В 63-м я начал учить, и к 64-му году уже мог читать. Но самая смешная история была у меня… мы же, я просидел в «Национале» около десяти лет, в хорошей компании замечательной. И там был странный очень человек, который меня отметил, потом он оказался КГБистом, который работал в аналитическом отделе. И раз в два-три месяца он ко мне подходил, давал пачечку книг и говорил: «Лева, вот вы эти книги должны прочитать». (смеется)

К.ЛАРИНА: На рецензию отдавал.

Л.ПРЫГУНОВ: Да. И самые махровые антисоветские книги он мне давал. Вот. И я знал, что это не провокация, ничего. Я читал, потом ему возвращал.

К.ЛАРИНА: Надо же! Потрясающая история.

Л.ПРЫГУНОВ: Да.

К.ЛАРИНА: Ну, еще одна дата, тоже мне интересно: 1968 год. Это же уже взрослый человек.

Л.ПРЫГУНОВ: Да.

К.ЛАРИНА: Что..? Вы тогда же понимали, что происходит, да?

Л.ПРЫГУНОВ: 1968 год – меня спасла моя жена. У меня была… я снимался в Черновцах как раз, в фильме, все это было рядом, граница была рядом. Все дороги… мы три дня не могли снимать, потому что все дороги были забиты танками и автомобилями. У нас всех шоферов нашей группы военкомат забрал. И когда я услышал… Но к этому времени приехала моя жена ко мне. И когда я услышал, что наши оккупировали Чехословакию… Если бы не было жены, у меня первый был, дикий совершенно про… Я орал, визжал, все – я хотел идти, отказываться от роли. И она меня утешала.

К.ЛАРИНА: Т.е. по сути, действительно спасла, да?

Л.ПРЫГУНОВ: Да. Спасла, да. Зачем мне это нужно было, в конце концов?

К.ЛАРИНА: Ну что, берите наушники. Давайте послушаем несколько звонков, а то я так, монополизировала право с Вами разговаривать. Ну давайте, дорогие друзья.

Л.ПРЫГУНОВ: Да.

К.ЛАРИНА: Итак, Лев Прыгунов у нас в студии. Ваш телефон… в смысле, наш телефон 363-36-59, и мы принимаем Ваши вопросы. Алло, здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСЕЙ ЭДУАРДОВИЧ: Алло!

К.ЛАРИНА: Да, пожалуйста.

Л.ПРЫГУНОВ: Добрый день.

СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСЕЙ ЭДУАРДОВИЧ: Лев Георгиевич, здравствуйте! Это Ваш куратор по линии культуры, Алексей Эдуардович Венецкий.

Л.ПРЫГУНОВ: А, понятно! Полковник комитета Госбезопасности.

К.ЛАРИНА: Правда, что ли?

СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСЕЙ ЭДУАРДОВИЧ: Да.

Л.ПРЫГУНОВ: Да, да, да. Но он был, тогда был только младшим лейтенантом, когда был куратором культуры.

К.ЛАРИНА: (смеется)

Л.ПРЫГУНОВ: Шутка, шутка, это замечательный мой товарищ. Я очень внимательно слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСЕЙ ЭДУАРДОВИЧ: Да, вот видишь, как мы следим за твоим творчеством, несмотря на то, что, к сожалению, не смогли присутствовать…

Л.ПРЫГУНОВ: Да.

СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСЕЙ ЭДУАРДОВИЧ: …на юбилее и т.д.

Л.ПРЫГУНОВ: Юбилея еще не было.

К.ЛАРИНА: Юбилей впереди, да.

Л.ПРЫГУНОВ: Я надеюсь, Вы придете ко мне на юбилей. Я не могу до Вас дозвониться. До Вас невозможно дозвониться.

К.ЛАРИНА: Вот видите.

СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСЕЙ ЭДУАРДОВИЧ: Вот видишь, а с помощью «Эхо Москвы», это замечательная…

Л.ПРЫГУНОВ: Отлично.

К.ЛАРИНА: Здорово!

Л.ПРЫГУНОВ: Отлично.

СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСЕЙ ЭДУАРДОВИЧ: Вот, от меня, от Натали огромные…

Л.ПРЫГУНОВ: Спасибо, дорогие!

К.ЛАРИНА: Спасибо!

Л.ПРЫГУНОВ: Мы вас очень любим. Мы вас очень любим, очень ценим. Спасибо!

СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСЕЙ ЭДУАРДОВИЧ: Очень много всяких историй. Мне радостно сказать следующее: что наконец-то радио «Эхо Москвы», вот, и возвращается к людям, которые способны духовность определенную приносить в наше общество, которая, к сожалению, утрачивается…

Л.ПРЫГУНОВ: Ну, это преувеличение. Все время, тут столько людей…

К.ЛАРИНА: Высокую миссию… Да. Вы знаете, как я рада, что наконец-то Лев Прыгунов в нашей студии! Ну что Вы! Ну что Вы!

СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСЕЙ ЭДУАРДОВИЧ: Замечательный актер, замечательный человек.

К.ЛАРИНА: Да, согласна.

СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСЕЙ ЭДУАРДОВИЧ: Который знает китайский язык. Человек…

Л.ПРЫГУНОВ: Да не знаю, не знаю, это вранье все. Я знаю только «ни хао», «шенси хао ма», и прочее-прочее.

К.ЛАРИНА: (смеется)

СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСЕЙ ЭДУАРДОВИЧ: Абсолютно разносторонний человек, прекрасный художник, поэт. И внутренне абсолютно цельный человек, чего, к сожалению, в нашем актерском сообществе сегодня, особенно…

К.ЛАРИНА: Это правда.

Л.ПРЫГУНОВ: Ну не преувеличивайте, есть замечательные актеры, есть цельные прекрасные…

К.ЛАРИНА: Ну, не оправдывайтесь. Это же «Дифирамб». Слушайте.

Л.ПРЫГУНОВ: А, я забыл! Я забыл!

К.ЛАРИНА: Да. (смеется)

СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСЕЙ ЭДУАРДОВИЧ: Мы же должны говорить приятные вещи.

К.ЛАРИНА: Да, да, да, да. (смеется)

Л.ПРЫГУНОВ: Да, да, да.

К.ЛАРИНА: Спасибо Вам большое.

СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСЕЙ ЭДУАРДОВИЧ: А критику ты услышишь, когда мы придем…

Л.ПРЫГУНОВ: Алексей, спасибо громадное!

К.ЛАРИНА: Хорошо, спасибо!

Л.ПРЫГУНОВ: Спасибо!

К.ЛАРИНА: Спасибо. Действительно, вот так. Видишь, что такое радиостанция «Эхо Москвы». Вас… никуда не скроешься от своих друзей. Алло, здравствуйте! Алло, алло!

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Добрый день!

К.ЛАРИНА: Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Я достаточно зрелая тетька, но я помню…

Л.ПРЫГУНОВ: А я дядька.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: …этого красавца и запомнила его даже фамилию. И к чему я сейчас пришла, что если такой цельный человек начинает с того, что нас поздравляет с христовым праздником, это дорогого стоит. Безусловно. И потом, конечно, многие красавцы тех времен, его молодости, они просто погибли, их не видно.

К.ЛАРИНА: Да, да.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: А этот нет.

Л.ПРЫГУНОВ: Их загубили.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: И стал еще художником. Непременно мы пойдем с приятельницей посмотреть Ваши картины.

К.ЛАРИНА: Да, приходите.

Л.ПРЫГУНОВ: Уже опоздаете, сегодня последний день, поэтому Вы не…

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Ой, как жаль!

Л.ПРЫГУНОВ: …не успеете, да.

К.ЛАРИНА: Но еще, еще не вечер.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Дай Бог Вам здоровья!

Л.ПРЫГУНОВ: До шести часов если доберетесь.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Если немножко можно о Вашей семье, если это не очень интимный вопрос. Спасибо!

К.ЛАРИНА: Сын, между прочим, режиссер.

Л.ПРЫГУНОВ: Да. Сын режиссер. Жена у меня, мы с ней живем 25 лет, я ее обожаю, вот другого слова не могу сказать. Если придете на выставку до шести часов сегодня в музей Революции, там висит ее замечательный портрет, мой любимый.

К.ЛАРИНА: Давайте еще звонок, пожалуйста. Алло, здравствуйте! Алло!

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ЕЛЕНА: Алло!

К.ЛАРИНА: Да, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ЕЛЕНА: Вот, я хотела… Елена, Москва. Я хотела, вот, по поводу 1968 года.

Л.ПРЫГУНОВ: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ЕЛЕНА: Ваш гость сказал, что, вот, не знает, зачем он это все делал. А вот я тоже, зачем я делала… Мы с моей приятельницей вышли на Красную площадь с плакатом «Руки прочь от Чехословакии».

Л.ПРЫГУНОВ: Какие молодцы, Господи! Кланяюсь Вам.

К.ЛАРИНА: А Вас как зовут?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ЕЛЕНА: Елена, из Москвы.

Л.ПРЫГУНОВ: Так там было шесть человек всего.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ЕЛЕНА: А Вы представляете, и тут же появился какой-то мужчина, который так схватил меня за руку, что у меня, наверное, три месяца его пятерня была на руке.

К.ЛАРИНА: Подождите, а там же действительно, там было шесть человек. А мы их знаем по именам.

Л.ПРЫГУНОВ: Там было шесть человек. Да.

К.ЛАРИНА: Да.

Л.ПРЫГУНОВ: И всех их забрали ведь.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ЕЛЕНА: А я убежала.

К.ЛАРИНА: Ах, Вы убежали.

Л.ПРЫГУНОВ: А, Вам повезло.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ЕЛЕНА: Вы знаете, я бежала по улице 25-го октября как ветер. И он гнался за мной и всякие грязные слова произносил.

Л.ПРЫГУНОВ: Я могу себе представить, да.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ЕЛЕНА: А там стояли…

К.ЛАРИНА: Спасибо!

Л.ПРЫГУНОВ: Я преклоняюсь перед Вами, вот единственное, что могу сказать. Я встаю перед Вами на колени.

К.ЛАРИНА: Алло! Здравствуйте! Алло! Алло, алло, говорите, пожалуйста!

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте! У Вас сейчас прямой эфир с Прыгуновым?

К.ЛАРИНА: Да, абсолютно.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Вы знаете, я что хотела, во-первых, ему Христос воскресе ответить.

Л.ПРЫГУНОВ: Воистину воскресе!

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Спасибо! И еще, знаете, моя мама в свое время была няней у Вашего мальчика.

Л.ПРЫГУНОВ: Боже мой!

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Варвара Матвеевна ее звали.

Л.ПРЫГУНОВ: Боже мой!

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: И она присутствовала даже на крестинах.

Л.ПРЫГУНОВ: Боже мой!

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: В церкви.

Л.ПРЫГУНОВ: Варя, да, да, да, да. Варя.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Ну, Вы эту ситуацию помните…

Л.ПРЫГУНОВ: Да, конечно, помню.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: При крестинах. Я просто хотела поинтересоваться, как у Вас сын, внуки, внучки?

К.ЛАРИНА: Спасибо!

Л.ПРЫГУНОВ: Сын, к сожалению, только сын, внуков-внучек нет, но скоро, наверное, будет. Он пообещал мне. Вот.

К.ЛАРИНА: Слушайте, сплошные близкие люди звонят. Алло, здравствуйте! Алло, алло! Да, говорите!

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте!

Л.ПРЫГУНОВ: Здравствуйте!

К.ЛАРИНА: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Мой любимый Лев Прыгунов. Вы знаете, вот само вот это словосочетание – вот для меня это лучик солнца.

Л.ПРЫГУНОВ: Спасибо.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Как Прыгунов – сразу хорошее настроение.

Л.ПРЫГУНОВ: Сразу Лев.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Сразу вспоминаются «Иду на грозу», «Саша-Сашенька», вот все эти фильмы… «Безотцовщина», и другие. Я так Вас люблю, что, вот, ну просто всегда, говорю, настроение поднимается. И сейчас с Вами была еще полностью согласна о России. Дело в том, что я тоже… моя немножко биография с Вами созвучна. Я закончила школу на Алтае город Лениногорск.

Л.ПРЫГУНОВ: О, я был там.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: В Восточно-Казахстанской области. И тоже хорошо, вот что Вы сказали про Казахстан, знаю. У нас в классе тоже не было ни одного казаха, и мне кажется, в городе вообще, по тем-то временам тоже не было. Затем… а в Душанбе закончила институт. И тоже с Вами полностью согласна. Мне очень нравится, что Вы, вот, именно знаете историю. Что, вот, Самарканд и Бухара, вообще, считаются чисто таджикскими городами. А сейчас вот, к сожалению, они территориально относятся к Узбекистану.

К.ЛАРИНА: Ну, давайте я уже Вас прерву. Что-нибудь уже спросите?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Вот, я Вас очень люблю, и Вы знаете, я думаю – не то что думаю, я знаю – что Прыгунова любят, вообще, все.

К.ЛАРИНА: Любят.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Спасибо Вам!

К.ЛАРИНА: Спасибо! Спасибо!

Л.ПРЫГУНОВ: Спасибо Вам!

К.ЛАРИНА: А какие мерзавцы у него замечательные! Ой, просто чудо! Вот, вспоминаю «Без права на ошибку».

Л.ПРЫГУНОВ: Хороший, хороший, хороший.

К.ЛАРИНА: Да, такой… ой, такой мерзавец! Ну красавец просто, гад, красивый!

Л.ПРЫГУНОВ: Это был первый фильм, кстати, советский, где главная роль была так называемая отрицательная. Впервые… там хитрый трюк был потрясающего человека Александра Михайлович Файнциммера, который учился… который три года пробыл в Америке – чудом как-то его не расстреляли, непонятно. Слава Богу, для меня и для всех. И он снял очень хорошие фильмы. Тоже… И «Трактир на Пятницкой». Да.

К.ЛАРИНА: Ну давайте, еще звонок успеваем, и потом уже будем близиться к финалу. Алло, здравствуйте! Алло!

Здравствуйте!

Л.ПРЫГУНОВ:

К.ЛАРИНА: Да, пожалуйста.

Вы, пожалуйста, меня извините, может быть, я не вовремя звоню…

Л.ПРЫГУНОВ: Вовремя, вовремя.

К.ЛАРИНА: Нет. Все, я уже отключила, уже поняла… уже человек сам понял, что не вовремя. Давайте, этот звонок не считается, еще раз. И я готова принять еще один звонок от вас, уважаемые слушатели. Алло, здравствуйте! Алло! Алло!

Здравствуйте!

К.ЛАРИНА: Да, пожалуйста!

Часто показывают фильм с Вашим участием «Дети Дон Кихота». Очень добрый, хороший фильм. Как Вам работалось с Евгением Кареловым, что это за человек? Если можно, пару слов о нем.

К.ЛАРИНА: Спасибо!

Л.ПРЫГУНОВ: К сожалению, очень трудно мне с ним работалось. Вот, к сожалению. Я не буду врать. Но все-таки сработалось – вот и все.

К.ЛАРИНА: Как-то Вы какой-то человек, по-моему, с тяжелым характером, не актерским.

Л.ПРЫГУНОВ: Нет.

К.ЛАРИНА: Непослушный артист.

Л.ПРЫГУНОВ: Нет, нет, наоборот. Я… для меня самое главное – это сделать так, как просит режиссер.

К.ЛАРИНА: А что… иногда конфликты на какой почве случались обычно? Когда Вы не понимали, чего от Вас хотят?

Л.ПРЫГУНОВ: Нет, нет. Нет, нет, нет. Я не хочу об этом говорить.

К.ЛАРИНА: Да? Вы вообще, хулиган, наверное, были?

Л.ПРЫГУНОВ: Нет.

К.ЛАРИНА: Нет, нет.

Л.ПРЫГУНОВ: Я был веселый и живой человек. Как говорит Уфлянд, настоящий. Как, веселый человек, типичный представитель современности. Можно я последний стих прочитаю?

К.ЛАРИНА: Да, я уже как раз хочу, чтобы Вы почитали. Давайте.

Л.ПРЫГУНОВ: Да. Вот это как раз такой уже, приближающийся к концу. Называется «Молодая Луна». Молодая Луна, новолунье, можешь ей не показывать грошика. Поздно, рано ли станешь мумией, и душа отлетит воробушком. Как боялся я этого времени, а теперь не страшусь и тризны. Жизнь становится нудным бременем, а цветные сны – слаще жизни. Двадцать лет назад – дня короче. Двадцать лет вперед – уже вечность. И мои подлунные ночи удаляются в бесконечность.

К.ЛАРИНА: А выходила книга, вообще, стихов Ваших?

Л.ПРЫГУНОВ: Вот сейчас вышла.

К.ЛАРИНА: Да? Вот сейчас вышла? Да?

Л.ПРЫГУНОВ: Вот, вот она у меня в руках.

К.ЛАРИНА: Т.е. ее сейчас можно купить?

Л.ПРЫГУНОВ: Нет, ее купить нельзя, я…

К.ЛАРИНА: Вы сами издали?

Л.ПРЫГУНОВ: Я сам издал, да.

К.ЛАРИНА: Но вообще, это безобразие. Уже можно было издать, в конце концов.

Л.ПРЫГУНОВ: Ну, может, когда-нибудь и издам.

К.ЛАРИНА: Это первый Ваш сборник напечатанный?

Л.ПРЫГУНОВ: Да. Да.

К.ЛАРИНА: А стихи Вы храните, вот которые Вы писали в юности?

Л.ПРЫГУНОВ: Нет, нет, конечно.

К.ЛАРИНА: Нет? Почему?

Л.ПРЫГУНОВ: У меня здесь с 1967 года три стихотворения, и все, а все остальное уже…

К.ЛАРИНА: Ну прочтите из старого, если хотите, конечно. Не хочу Вас заставлять.

Л.ПРЫГУНОВ: Нет, я все-таки хочу не из старого, а коротенькое стихотворение из детства.

К.ЛАРИНА: Давайте.

Л.ПРЫГУНОВ: Я детство прожил в нищете войны, хотя наш город и не знал бомбежки. Все зимы с осени и до весны давились мы гнилой картошкой. Зато весной, какая благодать: крапива, лебеда, лучок-голубчик. Колдует ночью у костра с кастрюлькой мать, слезами заправляя жидкий супчик. А голод борется во мне с голодным сном, сон победил, закапал летний дождик, вдали осел перекликается с ослом. Сестра толкает в бок: не спи, художник. Художнику три года, на ногах в кровавых кракелюрах цыпки клинопись, испанский башмачок. Замечу на полях, так началась любовь к испанской живописи. Нас будят предрассветные гудки, хрипят, свистят, гудят, трубят, меняются. И жизнь у матери на страшном полпути, а у меня лишь только начинается.

К.ЛАРИНА: Замечательно. Это когда написано? Недавно?

Л.ПРЫГУНОВ: Это написано… Год назад, полтора года назад, да. Я начал писать полтора года назад стихи.

К.ЛАРИНА: Боже мой, это же невозможно! Еще что-нибудь, наверняка, откроется, какой-нибудь талант.

Л.ПРЫГУНОВ: Последнее, все. Называется «Во славу грузинского вина 1969 года, когда родился мой сын».

К.ЛАРИНА: Давайте.

Л.ПРЫГУНОВ: Нефертити, Хаммурапи, печенеги, бонапарты, я полжизни жил во мраке, хоть сидел на первой парте. Берия, Ежов, Ягода, Ленин, Троцкий, Сталин, Киров. Горы трупов, яды, годы палачей, убийц, вампиров. Сколько их еще в запасе? Легионы, роты, рати? Я плевать хотел на власти печенегов, Хаммурапи! Но Твиши и Цинандали, Чача и Киндзмараули, сколько радости мне дали, как всю жизнь перевернули! И плевать на Бонапарта я не стану, не просите. Я опять на первой парте обнимаю Нефертити.

К.ЛАРИНА: Ну, собственно говоря, это такая… жизненный девиз, я так понимаю, Льва Прыгунова. Заканчивается наша программа. Ну вы поняли, дорогие друзья, здесь… все секреты долголетия и долгой молодости, они сегодня были вам продемонстрированы. Это какой-то, как мне кажется, человек, который умеет себя сохранить в любых обстоятельствах. Какой-то совершенно независимый внутренний мир себе человек построил и оберегает его всю жизнь. Мне кажется, это очень важно каждому научиться. Правда же?

Л.ПРЫГУНОВ: Спасибо!

К.ЛАРИНА: Просто молодец. Красивый, умный, талатливый…

Л.ПРЫГУНОВ: Ой!

К.ЛАРИНА: Стихи пишет, картины пишет…

Л.ПРЫГУНОВ: Стучу по дереву.

К.ЛАРИНА: …в кино снимается, сына вырастил. Сыну, получается, уже 40 лет уже.

Л.ПРЫГУНОВ: Да, ужас, ужас.

К.ЛАРИНА: Так что я Вам желаю долгих лет творчества, прежде всего, чтобы можно было еще на Вас порадоваться и посмотреть. Книжку надо написать – все же помните. У Вас же память какая!

Л.ПРЫГУНОВ: Пишется, пишется.

К.ЛАРИНА: Давайте. Все, что не рассказали… Да, пишется?

Л.ПРЫГУНОВ: Пишется, еще как.

К.ЛАРИНА: Ну, тем более. Отлично, ждем. Спасибо Вам огромное!

Л.ПРЫГУНОВ: Спасибо Вам!

К.ЛАРИНА: С наступающим не поздравляю, но я… даст Бог, еще увидимся. Спасибо Вам!