Владимир Дашкевич - Дифирамб - 2009-01-18
ПЕСНЯ
К.ЛАРИНА – Вот наша музыкальная заставка прозвучала к нашей сегодняшней передачи. Добрый день, у микрофона Ксения Ларина, и я с большой радостью представляю вам нашего сегодняшнего гостя, композитора Владимира Дашкевича. Здравствуйте, Владимир Сергеевич!
В.ДАШКЕВИЧ – Добрый день всем радиослушателям «Эхо Москвы», в том числе и себе!
К.ЛАРИНА – Ну, сегодня Вы у нас не слушатель, Вы сегодня вещатель.
В.ДАШКЕВИЧ – Ну я, да, я вещатель…
К.ЛАРИНА – Но и слушатель постоянный, да?
В.ДАШКЕВИЧ – Ну, да, у меня… я слушаю две только радиостанции. Когда я работаю над музыкой, я слушаю «Эхо», а когда я пишу какие-нибудь тексты…
К.ЛАРИНА – То музыкальное что-нибудь слушаете?
В.ДАШКЕВИЧ – Да, когда я пишу тексты такие, письменные, то тогда я переключаюсь на «Орфей». Вот две радиостанции закрывают все мои потребности.
К.ЛАРИНА – Так приятно служить источником вдохновения для такого большого человека! (смеется) Ну хорошо, напомню нашим слушателям, что мы в прямом эфире, поэтому, конечно же, Ваши вопросы приветствуются, поэтому напомню номер, куда можно смс-ки отправлять. Надеемся услышать сегодня и музыкальные какие-то фрагменты – Владимир Сергеевич принес нам из своего личного архива музыку, которую, я надеюсь, мы сегодня успеем послушать, ну, и успеем ответить и на ваши вопросы. Я с большим удовольствием прочитала, Владимир Сергеевич, Вашу биографию, которую Вы сами и написали. У Вас сайт потрясающий совершенно, оказывается, есть – Вы им занимаетесь, вообще, или нет?
В.ДАШКЕВИЧ – Я им занимаюсь так, раз в полгода.
К.ЛАРИНА – Ага, ну все-таки. Все-таки раз в полгода – уже хорошо. Я узнала с удивлением, что Вы, оказывается, дворянского происхождения. Да еще какого! Да так далеко все знаете, знаете, откуда пошел этот Ваш род Дашкевичей. Вы специально этим занимались? Или у Вас есть какая-то родословная, которая из поколения в поколение передается?
В.ДАШКЕВИЧ – Мой отец мне просто показывал – у него была такая книжечка, там были всякие родословные разных людей дворянского происхождения. И там я увидел, значит, в своей сетки и Дашкевичей, и их пересечения с родом Долгоруких, вот, старших, вот, которые не основатели Москвы, потому что основатель был нижний Долгорукий, он был младший, а, значит, я пересекаюсь со старшим. Т.е. я родственник памятнику, могу сказать.
К.ЛАРИНА – (смеется) Что Вам дает это знание о том, кто был до Вас?
В.ДАШКЕВИЧ – Ну, во-первых, все-таки это я понимаю, что многие люди принимали участие в моем появлении, в том числе даже и Лев Николаевич Толстой, за что ему…
К.ЛАРИНА – Который вернул из эмиграции Вашего прадеда.
В.ДАШКЕВИЧ – Да, да. За что ему особое отдельное спасибо. Что он кроме, там, «Анны Карениной» или «Войны и мира» еще нашел время на это, а то бы я и на свет не появился бы.
К.ЛАРИНА – Ну, я еще прочитала то, что Герцен там целый очерк написал, целый рассказ про поручика Дашкевича, да?
В.ДАШКЕВИЧ – Да, это мой пращур, значит, получается. Который соблазнил знаменитую балерину Лолу Монтес, а она была в связи с такими людьми как Лист, Вагнер, так что возможно, в каком-то смысле мне передался музыкальный дар каким-то странным образом. Правда, его за это сослали на Кавказ, но это уже издержки.
К.ЛАРИНА – А кто-нибудь, вообще, пытался написать такую беллетризованную биографию, историю рода Дашкевичей? Ведь тут каждый, как я понимаю, человек заслуживает отдельной книги – такие судьбы, такие сюжеты.
В.ДАШКЕВИЧ – Ну, Вы знаете, все-таки людей много, и фамилии так или иначе привлекают внимание только тогда, когда начинаешь искать в них что-то интересное. Мне, в общем, очень интересно, что в моем роду были такие разные люди, в том числе и по материнской линии – Шнеерсоны, которые, как минимум, принимали участие в двух знаменательных событиях: во-первых, создание хасидизма и через это появление государства Израиль.
К.ЛАРИНА – Т.е. Вы к этому причастны?
В.ДАШКЕВИЧ – Да, я… таким образом, я родственник памятника и претендент на библиотеку Шнеерсона. Потому что больше знания о Шнеерсоне у меня… я могу извлечь только из песни «Довольно шумно в доме Шнеерсон».
К.ЛАРИНА – Как же Вы вот с таким смешением и кровей, и происхождений прожили, вот, свою часть – большую часть своей жизни, безусловно, как, собственно, и я – при советской власти? Это все как-то тщательно скрывалось, или что?
В.ДАШКЕВИЧ – Ничего я особенно не скрывал, и как-то у меня какое-то к советской власти двойственное отношение. Конечно, в 4 года лишиться отца, который… и, в общем, которого реабилитировали через 18 лет, это многовато, но в то же время, в то же время я получил второе образование, чего бы сейчас сделать было трудновато, потому что сейчас за второе образование, да и за платить.
К.ЛАРИНА – Платить, да.
В.ДАШКЕВИЧ – А денег у нас категорически никогда не было, жили мы в коммунальной квартире. И я воспринимаю и мир тоже как большую коммунальную квартиру – наша тоже была очень большая квартира, на Пречистенке, в доме Дениса Давыдова, где бывал и Пушкин тоже, захаживал. Потому что для меня, так, я могу себе легко представить, что в одной комнате сидит приехавший из деревни Бумбараш, в другой – высоколобый профессор Преображенский, в третьей – Шариков, в четвертой – Шерлок Холмс, и это… это мне обязательно нужно, потому что я тогда понимаю, на каком языке я с ними говорю, и тогда уже и музыка появляется.
К.ЛАРИНА – Музыки огромное количество написал Владимир Дашкевич – не умещается на одном листочке все то, что написано Вами и в кино, и в театре, и выпущено в альбомах, и то, что написано для оркестра, и то, что называется камерная музыка. Огромное количество песенных циклов на стихи выдающихся поэтов. Конечно, смешно спрашивать, что Вам наиболее дорого, но вот, интересно, что является, скажем так, главным толчком, таким вдохновением для написания? Это какое-то личностное попадание? Вот когда Вы это чувствуете, что это пойдет, это Ваше?
В.ДАШКЕВИЧ – Наверное, все-таки от отца мне досталось особое какое-то чувство высокого поэтического русского языка. Вот он очень любил поэзию, и мне передал это качество, причем поэзию такого, очень высокого класса, и даже и необычную – вот он научил меня понимать Маяковского. И, скажем, два поэта – Маяковский и Мандельштам, ну, возможно, Блок – являются моими любимыми поэтами, а без Пушкина я просто вообще не представляю, в какой бы стране я жил.
К.ЛАРИНА – А Вы на стихи Пушкина что-нибудь делали?
В.ДАШКЕВИЧ – У меня есть, да, квинтет, где финалом является… струнный квинтет с вокалом в финале на стихи знаменитые «Памятник», где в какой-то момент весь квинтет, в том числе и струнные голоса, начинают вопить «души, души прекрасные порывы».
К.ЛАРИНА – (смеется) Да ладно? Правда?
В.ДАШКЕВИЧ – Честное слово.
К.ЛАРИНА – (смеются) Это красиво, звучит, как такой, рекламный слоган. (смеется) Владимир Дашкевич, как я понимаю, человек очень требовательный к себе, а если человек требовательный к себе, то, естественно, и к другим тоже. Вот мне скажите, вопрос, который меня мучил, я хотела задать первым, но терплю – думаю: нет, пока не буду, а то скажет, «вот только ради этого и позвали». Каким образом Вас занесло на проект «Супер-стар» на канале «НТВ», потому что Вы там смотрелись совершеннейшим инородным телом, и было похоже, что Вы там всем мешаете – признаваться им друг другу в любви, петь друг другу дифирамбы – поскольку счет у Вас совсем другой – к песне и к вокалу.
В.ДАШКЕВИЧ – Мне сразу… я сказал, что я появлюсь, только если я буду говорить все, что я думаю.
К.ЛАРИНА – Так.
В.ДАШКЕВИЧ – Мне сказали: «Пожалуйста, ради бога, приходите, говорите». И я решил, а почему нет, потому что мое мнение о попсе очень простое: попса – это социальный заказ нашей элиты политической и экономической для того, чтобы постоянно понижать ее самооценку. И поэтому экономический тезис музыкальный очень простой: что ты слушаешь, столько ты и стоишь. Если ты слушаешь попсу, значит, готовься, что тебе будут урезать зарплату, выгонять из дома, и ты все это будешь терпеть, потому что то, что мы называем формат, там понижается-понижается, становится маленьким, а маленький формат рождает маленького человечка, а маленький человечек дешевый и нетребовательный, пассивный и послушный, самое главное.
К.ЛАРИНА – Ну, сейчас вот на эти Ваши слова творческая или вообще любая интеллигенция – остатки интеллигенции – возмутятся, скажут: «А как же мы? Мы, которые слушают радио «Орфей», смотрят канал «Культура», но живем мы на нищенские деньги, потому что людям творческих профессий или настоящей интеллигенции, в том числе, и технической интеллигенции ничего не платят, и ничего не светит».
В.ДАШКЕВИЧ – А я сам техническая интеллигенция, я себя не отношу к музыкантам, я, как говорил про себя Булат, вот я тоже дилетант – я шесть лет работал на заводе после окончания института, поэтому уж я такая техническая интеллигенция и так хорошо понимаю, что такое маленькая зарплата…
К.ЛАРИНА – Но Вы же слушаете прекрасную музыку, а сами стоите очень-очень…
В.ДАШКЕВИЧ – А это ведь делается…
К.ЛАРИНА – …дорого.
В.ДАШКЕВИЧ – Это ведь делается ведь таким образом, что когда попса начинает поглощать все информационное пространство, и остается маленькое количество, островок сохранных людей, он уже в экономике не является игроком. Игроком в экономике является достаточное количество социально-солидированных людей. Если между ними эти связки оборвать, что делает попса, то он… его можно добивать поодиночке как угодно.
К.ЛАРИНА – А Вы знаете, вот кстати, я Вас слушаю, и понимаю, что наверное, Вы в какой-то степени правы, потому что я вспомнила, что несколько имен, которые известны как сотрудники президентского аппарата, администрации президента, на досуге пишут тексты для попсовых исполнителей, для песен.
В.ДАШКЕВИЧ – И это очень естественно и правильно, конечно.
К.ЛАРИНА – Это показательно, да.
В.ДАШКЕВИЧ – Конечно, они оттуда, и это голос души, я бы сказал. Потому что ведь формат в широком плане – это все равно две-три минуты блатной песни, или какой-нибудь песни про любовь, от которой просто наступает тошнотворное состояние, но это в целом формат не меняет. Главное, что там заблокировано правое полушарие и очень перегружено левое, т.е. слов много, музыки практически нет, и вот эта левополушарная песня, она блокирует то, что делает человека человеком – образное мышление. У него пропадает воображение, у него пропадают в силу этого и связи с близкими ему людьми, и он чувствует вот такой экзистенциальный страх, потому что через образ он соединяется с Богом – это единственная возможность ему связаться. А такой унылый, маленький рабочий мозг, он и делает маленького человека. И это очень… очень социальное явление.
К.ЛАРИНА – Т.е. Вы считаете, что поп-музыка по определению не может человек развивать?
В.ДАШКЕВИЧ – Социально… попса маргинализирует человека, это ее…
К.ЛАРИНА – Попса и поп-музыка – это все-таки разные вещи, или Вы говорите об одном и том же, да?
В.ДАШКЕВИЧ – Да это не имеет значения. Т.е. это, понимаете, если разбирать разницу между хип-хопом или, там, рэпом…
К.ЛАРИНА – Да нет, бог с ними! Нет, нет, нет! Я просто, я другое имею в виду…
В.ДАШКЕВИЧ – …как это делает сегодняшняя молодежь, которая может просто часами спорить на эту тему.
К.ЛАРИНА – Ну подождите, «Beatles» - это же поп-музыка? Попса?
В.ДАШКЕВИЧ – Нет, «Beatles» - это рок-музыка, это совершенно… рок-культура даже, это другое явление принципиальное. Такое, ну, скажем, как… как опера, там, «Jesus Christ», которая явление рок-культуры, но это не попса. Когда, вот, рок-культуру купили или внедрили в наше пространство вместе, там, с «Boney M» и т.д. – это было вполне четкое намерение, потому что тогда и… тогда и появилась попса, потому что это было, вот, наступление совершенно четкое, внеидеологическое, наступление элиты на интеллигенцию и средний класс. И она кончилась полной победой, только, к сожалению, выяснилось, что именно от этого – это более сложный вопрос – происходят экономические кризисы, потому что… потому что это агрессия, которую культура каким-то образом нейтрализует, она начинает выплескиваться в потребительскую агрессию. Потребительская агрессия сметает все на своем пути, и…
К.ЛАРИНА – И требует «еще, еще!»
В.ДАШКЕВИЧ – Да.
К.ЛАРИНА – Да.
В.ДАШКЕВИЧ – И в конце концов это переходит в экономический кризис, хотя еще ни один человек на… вот, из передач о кризисе…
К.ЛАРИНА – Про это не говорил.
В.ДАШКЕВИЧ – …не задал вопрос. Понимаете? Я так устроен, что закон Ломоносова-Лавуазье для меня священен, поэтому я понимаю, что рубль, вынутый из моего кармана, переходит в другой карман. Поэтому в результате экономического кризиса, как в большом тотальном казино, если люди проигрывают, и их много, то есть какое-то небольшое количество тех, кто выигрывает. Потому что если кто-то пропускает гол, то кто-то его забивает. Вот когда люди задумываются, а куда же перетекли наши денежки, кому и почему, тогда, может быть… Но как раз это и блокирует попса, потому что это… у них становятся коротенькие мысли, как у Буратино.
К.ЛАРИНА – Т.е. мы опять же возвращаемся к герою, которого Вы уже упоминали сегодня, к профессору Преображенскому, что разруха все равно в головах, прежде всего, да?
В.ДАШКЕВИЧ – Конечно. Конечно.
К.ЛАРИНА – От этой мысли мы все равно никуда не уйдем. Мы продолжим наш разговор, в том числе, и о текущем моменте, как вы поняли, с композитором Владимиром Дашкевичем после выпуска новостей и с вашим участием обязательно.
НОВОСТИ
К.ЛАРИНА – Владимир Дашкевич у нас в гостях, и давайте еще одну музыкальную визитную карточку послушаем.
ПЕСНЯ
К.ЛАРИНА – Надеемся, что в конце все будет хорошо. Такая, антикризисная песня у нас получилась. (смеется) Ольга Рождественская исполняет ее, и действительно, тут многие удивляются: «И это тоже Ваше?» Да, это наше, это песня на музыку Владимира Дашкевича. Не одно поколение, действительно, выросло. Здесь много вопросов пришло, но вот, не уходя далеко от Вашего отношения к попсе, вопрос от Виктора. Во-первых, тут все наши слушатели, которые писали вопросы на сайт, они, конечно же, все поздравляют Вас с предстоящим юбилеем. Ну, заранее не поздравляют, да…
В.ДАШКЕВИЧ – Ну, я, как бы, их отношу с опозданием, но я его держу в себе, и поздравлю себя с ними уже…
К.ЛАРИНА – 20 числа.
В.ДАШКЕВИЧ – …20 числа.
К.ЛАРИНА – А будет какой-нибудь вечер большой во дворце каком-нибудь?
В.ДАШКЕВИЧ – У нас как раз нужно проводить юбилей, во всяком случае, мой, происходит реформация министерства культуры. А когда оно реформируется, оно никогда ничего не платит. Правда… правда, вот, новый министр культуры Александр Алексеевич Авдеев произвел на меня очень приятное впечатление, и я верю, что будет какой-то вечер в течение года, потому что я планирую большой, премьерный только, вечер, в котором в первой части будет «Солдатский реквием» - такое, особое наше с Кимом сочинение – а во втором, повеселее, будет премьера фортепьянного концерта. Надеюсь, что его исполнит Денис Мацуев. И скрипичного концерта, который бы хотелось услышать в исполнении Алены Баевой – двух людей, которых я очень люблю.
К.ЛАРИНА – А песни?
В.ДАШКЕВИЧ – Нет, это будет такой… это будет такой концерт классической…
К.ЛАРИНА – Симфонической музыки.
В.ДАШКЕВИЧ – …в котором… в котором я просто высказываюсь… Нет, песни – в «Солдатском реквиеме», конечно, их будет навалом – в пределах этой формы. Но самые такие, шлягерные, мощные, и, правда, все-таки «Солдатский реквием» - это не самое большое веселье в нашей жизни, но думаю, что для нашей страны надо написать «Солдатский реквием», потому что мы всегда как-то считаем, что у нас замечательные полководцы, там, и все… генералы чудесные…
К.ЛАРИНА – Победоносная армия.
В.ДАШКЕВИЧ – Самый главный генералиссимус, он у нас вообще, просто какой-то супер.
К.ЛАРИНА – Мега-звезда.
В.ДАШКЕВИЧ – Да. Как проявилось совсем недавно. А вот про солдат как-то никто, вроде бы как, и не помнит. Вот, мы с Юликом решили, что это надо… Ну, Юлий Ким – это все, наверное, поняли?
К.ЛАРИНА – Ну конечно, да, соавтор и друг Владимира Сергеевича Дашкевича.
В.ДАШКЕВИЧ – Да. Может быть, даже… он еще не знает, но может быть, я даже попрошу его быть исполнителем.
К.ЛАРИНА – Чтобы он сам это сделал, спел, да?
В.ДАШКЕВИЧ – Да.
К.ЛАРИНА – Т.е. это будет премьера цикла, да?
В.ДАШКЕВИЧ – Т.е. это должен быть хор, солист. Надеюсь на участие «Терем-квартета», потому что с симфоническим оркестром там еще завязан и такой народный ансамблик.
К.ЛАРИНА – Послушайте, Владимир Сергеевич, Вы же блестящий мелодист. Вот те даже мелодии, которые у нас в голове, связанные с Дашкевичем – прежде всего, из киномузыки, из телевизионных сериалов, фильмов, и из спектаклей – Вы могли бы стать вполне успешным таким вот, композитором-песенником. Почему Вы решили отказаться, сознательно, вот, от этого пути?
В.ДАШКЕВИЧ – Вообще, путь композитора, он как лосось. Вы понимаете, вот когда лосось нерестится, он по совершенно непонятной причине проплывает 30 тысяч километр в точку, где он родился – как он ее находит, никто до сих пор не знает, но он хоть на брюхе ползет, но должен приползти туда, куда он обязан явиться. Он там нерестится и выполняет таким образом свой долг перед Богом. Художник – явление совершенно такого порядка. Он ничего не может сказать, «вот, я буду то-то или я буду се-то».
К.ЛАРИНА – Ну Вам же это делать-то все – на раз-два…
В.ДАШКЕВИЧ – Нет, не в этом дело.
К.ЛАРИНА – …написать шлягер.
В.ДАШКЕВИЧ – Понимаете… понимаете, я… вообще, если так говорить, я считаю, что наше композиторское дело сейчас – и мне кажется, что так вот думают про себя, или даже не думают, а чувствуют такие композиторы как Рыбников, как Артемьев – наше дело доказать, что русская музыка сегодня, в XXI веке, является самой лучшей музыкой в мире. Потому что…
К.ЛАРИНА – Вот и Вы туда же, такие же у Вас, вот, имперские замашки.
В.ДАШКЕВИЧ – Линия такая. Да, линия такая. Да. В XVIII веке, конечно, европейская музыка была вне конкуренции. В XIX она сравнялась с русской музыкой. В ХХ веке русская музыка явно вышла наперед. И это остается до сих пор… это так и есть, но наше государство почему-то, имея феноменальные сочинения, не известные людям – таких, скажем, композиторов, как Моисеев, Вайнберг, которого все знают по Винни-Пуху. А у него 26 замечательных симфоний, опера «Незнакомка» грандиозная. И это… это можно перечислять и перечислять. Но сейчас уже немножечко люди стали понимать масштаб дарования Гаврилина… Но на самом деле, и Рыбников пишет замечательную симфоническую музыку. И вот, 9 февраля я, надеюсь, буду на «Орфее» представлять оперу Артемьева «Преступление и наказание» - она пролежала 25 лет. Замечательнейшее сочинение. Мне удалось каким-то чудом прорваться с оперой «Ревизор». Т.е. уже идет какая-то крупная форма. И недавно 6 симфония Рыбникова тоже прозвучала в замечательном исполнении Гергиева. И это абсолютно…
К.ЛАРИНА – А почему все-таки…
В.ДАШКЕВИЧ – И это абсолютно сочинения, которым нету никакого сравнения с тем, что делается сегодня в Европе и во всем мире.
К.ЛАРИНА – А почему все с таким трудом большим? Я понимаю, что раньше… раньше были свои проблемы, вот, в годы советские – а сегодня что мешает этим заниматься?
В.ДАШКЕВИЧ – Вот, отчасти почему я говорю про…
К.ЛАРИНА – Время форматов, да?
В.ДАШКЕВИЧ – Не только время форматов. Советская власть, при всей ее идеологической тупости, она была… объявила себя продюсером композитора, ну и вообще, продюсером создателя. Она могла его колошматить как угодно, и все прочее, и тем не менее, она продюсировала сочинения Прокофьева, Шостаковича, которые звучали везде, несмотря на то, что их ругали. Я, например, их…
К.ЛАРИНА – Но она же над ними и издевалась – и над Прокофьевым, и над Шостаковичем.
В.ДАШКЕВИЧ – Ну, понимаете…
К.ЛАРИНА – Одновременно.
В.ДАШКЕВИЧ – …лучше бить, но исполнять, чем вообще не обращать внимания и вытеснить на обочину все это хозяйство, лишив композитора социального статуса, как это произошло сегодня.
К.ЛАРИНА – Ну подождите, а Губайдуллина, а Шнитке?
В.ДАШКЕВИЧ – А Губайдуллин и Шнитке уехали за рубеж и стали частью европейского издательского товара – издательств таких как Шотт, Сикорский, Шайн, Дюмон. И Щедрин тоже в Шотте. И исполняет только тех, кто куплен этими издательствами, а эти издательства четко требуют подчинения тем принципам среднеевропейского авангарда, который они уже сто лет пропагандируют, правда, без всякого успеха. Но тем не менее, наши исполнители вынуждены подчиняться их диктату, потому что нашей сети и такой мощной инфраструктуры – менеджеров, импресарио, гастрольных организаций – у нас нету. И наши исполнители вынуждены подчиняться и играть то, что у них написано. У них много концертов, но в каждом концерте указано то, что они играют.
К.ЛАРИНА – Но подождите, если говорить, опять же, об исполнительском искусстве, то вот буквально вот сейчас вот завершился фестиваль «Возвращение» - наверное, Вы знаете об этом – как раз, посвященный замечательным талантам, молодым, ярким, музыкантам, которые работают не в России. Вот они сюда приезжают показывать свое искусство. Вот объясните: я понимаю, почему, опять же, уезжали тогда. Сегодня что это такое? Почему сегодня у нас опять сквозь асфальт надо прорастать, даже вот на этой ниве симфонической музыки, классического мастерства исполнения?
В.ДАШКЕВИЧ – Ну, Вы знаете, действительно ведь нашим педагогам, прежде всего – в ЦМШ, в Консерватории – платят копейки. Все наши мощные педагоги уезжают в Китай, так же, как и, скажем, шахматные тренера. В одном Пекине сто тысяч замечательных шахматных вундеркиндов, подготовленных нашими мастерами…
К.ЛАРИНА – Только финансовая причина, да?
В.ДАШКЕВИЧ – А им здесь… ну, они получают, там, 3 тысячи, 3,5 – это максимум. Понимаете? Т.е. можно сколько угодно говорить слово «культура», правда, честно говоря, что-то я не припоминаю, чтобы наши руководители это слово произносили – тут я, наверное, не прав.
К.ЛАРИНА – Они это говорят только когда хотят подчеркнуть значительность уже сделанного. Что мы, представители великой русской культуры, говорят они о себе.
В.ДАШКЕВИЧ – Как-то мне кажется, что…
К.ЛАРИНА – Достоевский, Пушкин тут же идут в эту топку.
В.ДАШКЕВИЧ – Даже Достоевский и Пушкин… вот я помню, когда мы проходили, там, речи Сталина… Т.е. Ленина уж… То везде, в каждой речи, было… были ссылки на первоисточники литературные, и это, после этого эти литературные первоисточники обязательно проходили в школе.
К.ЛАРИНА – Так, давайте попробуем резюмировать, все-таки понять – о текущем моменте, я обещала. Если говорить о современной российской культуре, что на Ваш взгляд, сегодня из себя представляет это пространство? Что это такое? В каком это состоянии?
В.ДАШКЕВИЧ – Оно просто заблокировано. И заблокировано, боюсь, преднамеренно.
К.ЛАРИНА – Зачем?
В.ДАШКЕВИЧ – Очень просто: потому что культура препятствует маргинализации, а маргинализация – это то, что дает возможность перекачать ваши деньги в их карманы.
К.ЛАРИНА – Незаметно для вас, да?
В.ДАШКЕВИЧ – Конечно. Это огромный социальный процесс, и он проходит по всему миру. Это если даже в Европе, как бы, исполняется классика – на самом деле, исполняется бисы того же точно формата, как и попса. Т.е. это попсовый концерт, сделанный из ошметков классической музыки.
К.ЛАРИНА – Т.е. все наши радости по поводу концертов, там, не знаю, Венского симфонического оркестра или великолепных концертов вокалистов с участием нашей Анны Нетребко…
В.ДАШКЕВИЧ – Ну вот, три тенора…
К.ЛАРИНА – Да, три тенора, да?
В.ДАШКЕВИЧ – …вот типичный пример.
К.ЛАРИНА – Это все наши радости очень обманчивы?
В.ДАШКЕВИЧ – Конечно, это, конечно, это попсовизация классики. На самом деле, ведь мы должны понять: вот, существовал средний класс, который сделал Французскую революцию. Но он сделал это под музыку Моцарта. Если вы возьмете и сыграете арию Фигаро, и после этого сыграете «Марсельезу» Руже де Лиля, вы выясните, что «Марсельезу» написал Моцарт, значительно раньше. И вот под эту музыку сметали Бастилию, понимаете? Они не хотят, чтобы у них сметали Бастилию. Вот, вот очень простой разговор.
К.ЛАРИНА – Нет, ну чтобы такой простой разговор произошел, это должен кто-то очень крепко подумать, чтобы сознательно прийти к такому выводу.
В.ДАШКЕВИЧ – Это… Есть такие люди.
К.ЛАРИНА – И обеспечить каналы, да, для такого производства.
В.ДАШКЕВИЧ – Вы знаете, очень мудрый человек, замечательный просто, большая умница – Шуман – когда услышал музыку Шопена, он сказал: «Это пушки, прикрытые цветами». Так вот, не хотят они, чтобы эти пушки выстреливали в ненужном направлении. И они делают из них… они делают из них какие-то, так сказать, обрывки, в которых этой агрессии, социальной агрессии уже не слышно, не видно, и исполняется она, как бы, в таком, быстром темпе, когда просто человек не соображает, а чего он услышал? Сейчас считается хорошим исполнителем тот, кто быстро играет. Он, фактически, превращает это все в мультипликат. А когда… если Вы прокрутите в мультипликационном режиме 9 Симфонию Бетховена, вам покажется, что это такое веселенькое «ля-ля-ля, ля-ля-ля», вот и все. Вот это происходит, и происходит так, что огромное большинство культурных экспертов совершенно об этом не подозревают – вот что удивительно.
К.ЛАРИНА – Продолжение знаменитой книжки – кстати, популярной очень – «Кто убил классическую музыку?» - у нас сегодня получилось, да?
В.ДАШКЕВИЧ – Ну, понимаете, она не убита… в том-то и дело, она существует. И она могла бы составить славу русской музыки сегодня, так же, как когда Дягилев вывозил его в Париж во время «Русских сезонов».
К.ЛАРИНА – А сейчас вывозит, тоже в Париж.
В.ДАШКЕВИЧ – Ничего не вывозят.
К.ЛАРИНА – На «Русские сезоны» вывозит…
В.ДАШКЕВИЧ – Ничего не… Вывозят старье. Понимаете, наши все оперные, балетные театры превратились в ателье кройки и шитья. Они просто перекраивают классику, потому что они не хотят рисковать, ставить новые вещи. И из этой перекроенной классики, где уже просто невозможно смотреть, когда Кармен сажают на мотоцикл, а Аиду переодевают в эсесовскую форму, только для того, чтобы про них сказали, что они новации. Эти новации были изобретены сто лет назад, только конечно, на гораздо более высоком уровне. И это уже… это уже просто материал трещит и не выдерживает.
К.ЛАРИНА – Но Вы сами сказали, что это все равно риск, когда ты берешь новое, незнаемое, непроверенное.
В.ДАШКЕВИЧ – Естественно.
К.ЛАРИНА – Безусловный риск: ты же рискуешь и своей репутацией, ты рискуешь, в конце концов, деньгами, которые ты вкладываешь в производство этого спектакля или фильма.
В.ДАШКЕВИЧ – Так вот, в том-то и дело. Понимаете, для музыки ХХ век был очень трагичен. Изобрели патефон, граммофон. До этого ведь композитор, он же не… в отличие от всех художников – живописца, писателя, поэта – он создает не товар, а он создает проект товара. Партитура – это проект товара: в одной партитуре оперы миллион нотных знатных, - который может продать исполнитель. Пока… пока не было граммофона, исполнитель с композитором как-то договаривались и продавали вместе. Когда появился граммофон, то продавцом товара стал исполнитель и сказал: «мне больше новой музыки не надо. Мне хватит уже. Я буду… я буду ее продавать, перепродавать, еще раз перепродавать, про меня будут писать о том, что концепция этого исполнителя, а у того интерпретации или еще что-то…» И это пережевывание называется у нас великим мастерством, стилями и всем прочим. На самом деле это просто паразитирование на классике, которое происходит, и которое сегодня приняло просто абсолютно недопустимые формы.
К.ЛАРИНА – Ну, как я понимаю, все, о чем Вы сегодня сказали, это не есть проблема только России.
В.ДАШКЕВИЧ – Конечно, конечно.
К.ЛАРИНА – Это такой, глобальный кризис – если мы опять возвращаемся к этому слову, да?
В.ДАШКЕВИЧ – Конечно, нет. Но из-за этого – вот, кинематограф спас музыку ХХ века, потому что через кинематограф композиторы смогли говорить со своей аудиторией – с широкой уличной аудиторией. С тем средним классом, который, между прочим, Бастилию и своротил. А потом получилось так, что чтобы он не сворачивал Бастилию, его стали кормить таким фаст-фудом, от которого он разжирел, уставился в телевизор, лег на диван и уже перестал оказывать всякое сопротивление. Вот это и есть попса. Понимаете?
К.ЛАРИНА – Мы, к сожалению, должны уже закончить нашу встречу, очень быстро она пролетела, а разговор у нас получился серьезный. Я даже не успеваю дать фрагмент из музыки, которую мы поставили. Должна была добиться от Вас каких-то, вот, ответов конкретных на поставленные вопросы, которые у нас возникли во время встречи. Огромное Вам спасибо! С наступающим!
В.ДАШКЕВИЧ – Ну, я с удовольствием поговорю на эти темы, потому что…
К.ЛАРИНА – Продолжим. А давайте… Я знаю, что надо будет сделать: мы сделаем из этого дискуссию, мы соберем компанию и поспорим.
В.ДАШКЕВИЧ – Да ради бога.
К.ЛАРИНА – Наверняка есть среди Ваших коллег, в том числе, по цеху, наверняка найдутся…Да.
В.ДАШКЕВИЧ – Ради бога. У нас есть и такие коллеги, которые захотят…
К.ЛАРИНА – Которые захотят Вам возразить.
В.ДАШКЕВИЧ – Как минимум, да.
К.ЛАРИНА – Конечно, давайте. Это хорошая идея.
В.ДАШКЕВИЧ – Да.
К.ЛАРИНА – Спасибо Вам, Владимир Сергеевич!
В.ДАШКЕВИЧ – Пожалуйста.
К.ЛАРИНА – Владимир Дашкевич – наш сегодняшний гость.