Марлен Хуциев - Дифирамб - 2008-12-28
К.ЛАРИНА: Начинается наша программа «Дифирамб». И сегодня я с большой радостью представляю вам нашего гостя, это народный артист СССР, кинорежиссер Марлен Мартынович Хуциев, один из самых моих любимых режиссеров советских, российских, и человек, необыкновенно уважаемый в нашей стране. Если говорить о моральных авторитетах на сегодняшний день, то, по-моему, Марлен Хуциев – один из последних могикан, здесь, в России современной. Ну, я добавлю, что совсем недавно Марлен Хуциев стал новым председателем Союза кинематографистов Российской Федерации. Во-первых, я здороваюсь. Здравствуйте, Марлен Мартынович.
М.ХУЦИЕВ: Здравствуйте, Ксения Андреевна.
К.ЛАРИНА: Здрасьте-здрасьте. А, во-вторых, спрашиваю вас. Этот статус у нас юридически как, подтвержден? Действительно можно вас представлять как председателя Союза кинематографистов?
М.ХУЦИЕВ: Ну, на съезде проголосовали. Сейчас здесь есть какая-то судебная ситуация, поскольку были претензии к тому, что это не легитимно. Вот, группа моих коллег подало в суд. Но я думаю, мы разберемся с этим.
К.ЛАРИНА: Ну, а дальше там все равно должна быть некая процедура? Я просто хочу понять, как это происходит в вашей среде, в Союзе кинематографистов.
М.ХУЦИЕВ: Процедура чего?
К.ЛАРИНА: Передачи власти, инаугурации. Там, что там обычно?
М.ХУЦИЕВ: Клятва на уставе?
К.ЛАРИНА: Да, клятва на уставе. Я не знаю, что там должно произойти. Передача дел, печати?
М.ХУЦИЕВ: Не, ну там это... Да, это само собой, но я, поскольку это со мной впервые случается, я не знаю, как это должно быть. Во всяком случае я должен вам сказать, что я никоим образом не рвался, даже когда уже вот-вот должен был быть съезд и мне стали говорить мои коллеги разных профессий, я вначале отказывался, но потом, в конце концов, меня убедили. И дальше на съезде так сложилась ситуация, что я один остался – когда было выдвинуто несколько человек, они сняли свои кандидатуры и что тут поделаешь? Все-таки это дело-то не постороннее.
К.ЛАРИНА: Да, безусловно.
М.ХУЦИЕВ: Я в конечном итоге не мог отказаться. Я состою в нашем Союзе с момента его основания. Даже чуть раньше, когда еще был Оргкомитет, до учредительного съезда.
К.ЛАРИНА: Я хочу напомнить нашим слушателям. Поскольку мы уже не в первый раз к этой теме обращаемся, но что поделать. Под конец года вот такой скандал нам подбросила, казалось бы, такая творческая организация как Союз кинематографистов. Марлен Мартынович сказал.
М.ХУЦИЕВ: Я вас на секунду перебью. Я должен сказать, что мне очень неприятно и сказать больше – больно, что это связывается с понятием скандала. Наш союз, все время.
К.ЛАРИНА: Ну а что делать?
М.ХУЦИЕВ: Ну, этого не должно быть, потому что...
К.ЛАРИНА: Ну так вот. Я хочу просто перейти к дальнейшей нашей беседе, чтобы понять. Вот сейчас перед вами как новым руководителем творческого союза есть два пути. Один путь – погрязнуть в интригах, в судебных разборках, во взаимных обвинениях, то, что переживали многие до вас и здесь, и в этом же Союзе, и в других Союзах. Давайте вспомним трагическую историю разлома Московского художественного театра при Ефремове, или еще трагическая страница в истории Театра на Таганке. Ну, я думаю, что таких примеров можно множество привести. Мы наблюдали за тем, как...
М.ХУЦИЕВ: Начиная с трагического разлома Советского Союза.
К.ЛАРИНА: Советского Союза, да. Мы видели, как люди тратили на это свое здоровье, силы, а многие вообще просто уходили из жизни, благодаря вот этим страшным разборкам, последствия которых были катастрофическими. Мы знаем, сколько вообще здоровья было попорчено и нервов, вместо того чтобы заниматься творчеством. Это один путь. А второй путь – собрать команду, которая у вас безусловно есть, и как-то предъявить членам Союза, кинематографистам и общественности некий свой план действий, и понять, что можно дальше сделать с этой структурой, потому что сейчас у нас появились уже разговоры на тему, а нужен ли он вообще, творческий союз как институция некая?
М.ХУЦИЕВ: Ну, это странное соображение. Как же он не нужен? Я помню, когда был создан Союз, он как-то объединил кинематографистов огромной страны. Мы стали общаться не от случая к случаю, а уже какая-то система общения образовалась. Вот эта система общения – это очень важно. Ведь разные позиции есть. Должен ли он превращаться в профсоюз или оставаться творческим союзом? Профсоюзная деятельность, то есть защита социальных прав, авторских – она внутри Союза все равно остается. Но творческий союз необходим. И я вам скажу сразу: вот у нас любят произносить слова «программа» и «команда». Я на это отвечаю: программа абсолютно известная. Это все наши боли конкретные – социальные, авторские, коммерческие или экономические, как вернее сказать. Но мы совершенно как-то забыли то, чем мы когда-то жили. Это атмосфера общения. Вот эта атмосфера Союза, творческая атмосфера была прекрасна. Как бы ни обвиняли Союз в некой тоталитарной организации, это вовсе не так. Конечно, диктат был сверху, и не все Союз мог. И между прочим, знаменитый пятый, который называют революционным, Съезд практически был спущен сверху, там все было назначено. Так что чего тут говорить? И даже были такие обидные обстоятельства, когда, в общем, отстранили людей, просто не выбрали даже в делегаты. Хотя сейчас произошло то же самое, но это сейчас другая ситуация вовсе. Так что творческая атмосфера, атмосфера общения – это для меня одно из важнейших обстоятельств. Команда – ну, есть, я не буду называть людей, я не сразу. Я повторяю: я заранее не готовил, поскольку я не готов был к этому, но я так прикидывал, кто наиболее активно. Тем более, у нас Гильдия, я до сих пор президент еще Гильдии кинорежиссеров. Наверное, придется сдавать дела. А Гильдия – они же, собственно говоря, к ним масса претензий, что Гильдия – это что-то такое, что разъедает. Неправда! Был период, когда Союз просто рухнул, и только Гильдии его восстановили, понимаете? Только Гильдии. Вот они стали работать – когда-то это называлось комиссиями – ну и вот Гильдия стала такой структурной основой. Я никого не хочу пугать, потому что многие Гильдии – это жупелы, говорят, что хотят сделать Союз Гильдий. Да ничего подобного! Одни считают, что Союз не должен быть союзом Гильдий, другие считают, что должен быть союзом Гильдий. Разберемся. Это не проблема, это не главное.
К.ЛАРИНА: Но подождите. Чтобы нам не углубляться в такие узкопрофессиональные подробности, но тем не менее, творческий Союз кинематографистов или Союз театральных деятелей, или Союз писателей, Союз композиторов, созданный в эпоху советской власти, это все-таки одни задачи, правда же?
М.ХУЦИЕВ: Конечно, конечно.
К.ЛАРИНА: Сегодня мы живем в совсем другой стране, в другое время. И если говорить о задачах гильдии, мне кажется, что сегодня больше требуется все-таки решать вопросы защиты прав художников, авторских прав в том числе не в последнюю очередь. Бороться с пиратством, обеспечить все-таки какое-то вспомоществование тем, кто сегодня находится в пенсионном возрасте, кто уже не работает, но много сделал для культуры российской. Ну, это только первое, что приходит в голову.
М.ХУЦИЕВ: Нет, это обязательно. Тем более, что, понимаете, защита авторских прав – ну, это не только имеется в виду в денежном отношении, но вообще же ведь поступают как угодно. Вот пиратство – выпускают диски, или что-то вырезают, показывая по телевидению. Разбивают рекламой. Иногда это так не в жилу: в тот момент, когда нельзя разрывать повествование, оно разрывается. То есть здесь огромное поле деятельности, и это не значит, что мы вообще этим не занимались. Вообще ведь кинематограф боролся, скажем, в защиту авторских прав своеобразно. Ведь обилие кинофестивалей, которые возникли, это ведь тоже своеобразная защита авторских прав. То есть таким образом это был выход к зрителю. И вот наша Гильдия, у нас есть тоже есть такой фестиваль «Сталкер», который, правда, обвиняют, что он чуть ли не...
К.ЛАРИНА: На деньги Сороса создан?
М.ХУЦИЕВ: Да ерунда! Сорос уже 10 лет не существует.
К.ЛАРИНА: То есть там враги народа собрались на этом фестивале.
М.ХУЦИЕВ: Однако же я даже слышал такие слухи, что, дескать, мол, там где-то в Дагестане прошел круглый стол по поводу отделения Кавказа. Я, который родился в Тбилиси, и для меня Кавказ – совсем не посторонний, я никогда не мог себе представить Кавказ вне России. Понимаете? Россия – огромная страна, это огромный магнит, который держит структуры этой самой части населения земного шара. И я тяжелейше пережил развал Советского Союза, и кому вообще приходит в голову предполагать, что Гильдия, которой я руковожу, может такое себе позволить? Да нас поздравлял и президент Дагестана, и председатель Союза. И наш фестиваль «Сталкер» уже 3 года как каждый фестиваль поздравляет и президент, и премьер-министр. Последний раз поздравлял Патриарх. Увы, мне пришлось на открытии фестиваля зачитать его поздравление, поскольку его уже не было. Весь зал стоял и слушал эти слова, потрясающие слова, которые Патриарх как завещание направил нам и нашему фестивалю в том числе.
К.ЛАРИНА: Скажите пожалуйста, как вы оцениваете сегодня в принципе состояние отрасли вашей уже, кинематографической? Что такое российское кино сегодня?
М.ХУЦИЕВ: Вы знаете, Ксения, дело в том, что снимают много. И вот все не успеваешь смотреть. Мне кажется, здесь важно вот что. Я уже об этом говорил, попробую развить это как можно точнее. Понимаете, вот сейчас мы переживаем довольно тяжелое время – кризис. И не только, если брать, когда я говорю о тяжелом времени – я беру не только экономическую сторону, но в обществе разное происходит, понимаете? И мне кажется, что только щеголять, скажем, формой какой-то - острой, интересной, оригинальной - сейчас нужно думать и о том, чтобы искусство, в частности кинематограф, пришли на помощь ситуации в стране, с обществом. Вот, скажем, люди стали меньше читать – вы это знаете. Так вот, как сохранить их вкус к настоящему глубокому искусству, чем всегда славилась российская культура, российская литература? Я, может быть, не очень подробно говорю, но я думаю, что мысль понятна.
К.ЛАРИНА: У меня сразу же по ходу возникает вопрос. А вы уверены, что то, о чем вы говорите, будет иметь хороший прокат, грубо говоря? Что народ пойдет в кинотеатры за тем, что вы ему предлагаете? Потому что давайте мы посмотрим все-таки по кассовым сборам – что собирает деньги?
М.ХУЦИЕВ: Вы знаете, я вам отвечу на это очень просто. По-моему, ответ лежит на поверхности. Можно в чем угодно упрекать советское кино – его упрекают очень часто зря, но почему зритель по-прежнему любит советское кино?
К.ЛАРИНА: Ну, не все.
М.ХУЦИЕВ: Да я понимаю. А кто говорит обо всем?
К.ЛАРИНА: Лучшее.
М.ХУЦИЕВ: Так лучшего, тем не менее, очень много.
К.ЛАРИНА: Так оно все сквозь асфальт прорастало, лучшее.
М.ХУЦИЕВ: Ну неважно, важно, что оно было, понимаете? Важно, что мы там все-таки о каких-то человеческих отношениях толковали. Люди соскучились по этому, понимаете? По человеческим отношениям, по каким-то, где добро, где зло. В конце концов, исчезло понятие положительного героя. Чем оно плохо? Ну, понимаете, у нас, конечно, времени не так много, чтобы говорить об этом глубоко и теоретически, но тем не менее.
К.ЛАРИНА: Но подождите. Нет, я согласна с вами. Но вы же сами знаете, что аудитория, которая ходит в кинотеатры, - это все-таки специфическая пока аудитория. Это в основном молодежь, почти подростки. Основная масса – это все-таки подростки, тинейджеры, которым вот то, чего вы им предлагаете, им точно совершенно не нужно. Это уже совсем другой срез общества. Он воспитан на таком развлекательном разврате, если можно так сказать.
М.ХУЦИЕВ: Я считаю, что это плохо. Вы понимаете? Когда вся страна при том, что у нее есть масса проблем всякого рода – и как живут люди, где-то в абсолютной нищете, но при этом одновременно вся страна хохочет и пляшет, если смотреть просто на экраны телевизора, ну как? Или стреляет, режет, убивает, или занимается сексом. Ну как же так? Понимаете, мы, с одной стороны, все время провозглашаем какие-то евангельские истины, обернулись лицом к религии, к церкви, а рядом что происходит? И я уверен, что одна только церковь и религия не могут с этим справиться. С этим должна справиться культура. Вообще культура! Культура и культура. Очень жаль, что какое-то время власть даже в своих отчетах не упоминала слово «культура». Сейчас, по-моему, происходит другое, наконец-то, слава Богу.
К.ЛАРИНА: Говорят, даже денег больше дают в бюджете на культуру.
М.ХУЦИЕВ: Ну, дай-то Бог. Дай-то Бог.
К.ЛАРИНА: Но все равно должен быть тогда, как я понимаю, некий фильтр, который бы отсекал все бездарное и безвкусное, и тупое, и все-таки предлагал обществу какой-то продукт более ценный.
М.ХУЦИЕВ: Вы знаете. Как-то была передача или, я уже не помню, пресс-конференция, я, значит, привел фразу из пушкинского разговора продавца с поэтом, где есть «не продается вдохновенье, но можно рукопись продать». Так вот, продать рукопись сейчас, ну, в широком смысле рукопись, оно, как бы, важнее, чем вдохновение. Понимаете? Вот часто делают ради того, чтобы или это было оригинально, или чтобы заработать денег. Ну, кому мешают деньги? Никому. И я никого не осуждаю за это. Но тем не менее, сперва должно быть вдохновение. Вот, система продюсерская, отношений продюсера и творческого работника – все сместилось. Потому что главный кто был? Кто был главный в процессе создания фильма? Режиссер, сценарист – как основа, это понятно. Но уже когда начиналась работа над фильмом, никогда директор не мог давить на режиссера. Работали в пределах отпущенных денег, сметы.
К.ЛАРИНА: Ну, Марлен Мартынович, но тогда и рынка не существовало, вы деньги же не считали? Сколько дало государство, сколько выдало режиссеру – столько и трать.
М.ХУЦИЕВ: Ксения, все-таки я из тех людей, я – сторонник тех, кто утверждает, что рынок не может поставить все, расставить по местам. Исключать рынок не надо, но и... Мы же потеряли прокат в свое время? Потеряли прокат. А он приносил и государству огромное количество денег. Там была, конечно, диспропорция: тем, кто делал картины, могли платить больше, они заслуживали этого, потому что они приносили доход. Но был прокат. Все же нельзя отдавать в частные руки. Надо защищать и на этом уровне национальные интересы. Национальные перед другими странами. Почему французы? У них там эта система отлажена. Там невозможно все заполнить голливудскими фильмами, там, понимаете, поддерживают национальное кинопроизводство. И в Москве, слава Богу, появился комитет по поддержки кинематографии.
К.ЛАРИНА: Вы считаете, это хороший признак?
М.ХУЦИЕВ: Я считаю, что это хороший признак. Потому что когда-то при определенной ситуации, это года 2 или 3 тому назад было, я об этом говорил Владимиру Владимировичу Путину. Мы должны были даже встретиться и говорить подробнее, но в это время подошла президентская предвыборная кампания и как-то стало не до этого.
К.ЛАРИНА: А чем должен заниматься такой совет, который уже создан? Я напомню, что действительно совет по кинематографии создан, и руководит им лично премьер-министр Владимир Путин.
М.ХУЦИЕВ: Да, это замечательно. Я считаю, что это правильно.
К.ЛАРИНА: Что он должен делать?
М.ХУЦИЕВ: Я всегда стоял за то, что государство должно поддерживать: не должно давить, но поддерживать.
К.ЛАРИНА: Что? Распределять деньги бюджетные? Или как-то доказывать что-то?
М.ХУЦИЕВ: Ну, видите, как бы провозглашена программа, что он должен поддерживать только патриотические фильмы. Если понимать под этим военно-патриотические, этого недостаточно. Если понимать патриотические в плане пропаганды нашей замечательной великой культуры, это другое дело. Вот я делаю картину – вы, наверное, слышали – долго делаю, и не просто картину, которая называется «Невечерняя» о Толстом и Чехове. Ну, в общем, особой поддержки я за это время и не испытал.
К.ЛАРИНА: Патриотизма мало.
М.ХУЦИЕВ: Креатизма?
К.ЛАРИНА: Патриотизма. Маловато.
М.ХУЦИЕВ: Мне послышалось креатизма, потому что я эти слова не всегда понимаю. Когда я спросил, что такое креативно? Мне, наконец, сказали: креактивно – это творчески. А почему не сказать творчески?
К.ЛАРИНА: У нас сейчас новости, креативные я надеюсь. Потом продолжим нашу встречу. Я напомню, что в гостях у нас Марлен Хуциев. Телефон для вас включу обязательно. Номер напомню: 363-36-59.
НОВОСТИ
К.ЛАРИНА: Итак, напомню, что у нас в гостях Марлен Хуциев. Мы все равно далеко не можем отойти от событий, происходящих на съезде кинематографистов. И я вот хочу следующий вопрос вам задать, исходя из того, что Никита Михалков говорил «Литературной газете». «То, что происходило на съезде, - говорит Никита Михалков. – Это была борьба больного и разрушительного со здоровым и созидательным». Я так понимаю, что под больным и разрушительным он подразумевает вас и ваших сторонников, а под здоровым и созидательным – себя и своих сторонников. Вот, скажите пожалуйста, вам все-таки видится: есть ли противостояние? Если оно есть, то между кем и кем? Есть ли раскол? И если есть, то между кем и кем? Чтобы все-таки было понятно.
М.ХУЦИЕВ: Вы знаете, дело в том, что мне не очень понятна такая что-ли не то, что нервная, а горячая реакция на все Михалкова. Я понимаю, что он творческий человек и очень эмоциональный. Но все равно это все не объясняет. И мне кажется, что то, что происходит, во многом еще и от того, что его настраивают. И он как доверчивый человек.
К.ЛАРИНА: Кто?
М.ХУЦИЕВ: Михалков прислушивается к своему окружению – вот и все. Потому что я не знаю. Я занимался делами Гильдии – и там хватает своих дел, и то, что, понимаете, происходило в Союзе. Там была, конечно, напряженная обстановка. Но кто пытается разрушить Союз? Те, кто сейчас вот собрались на съезде, которые сторонники Михалкова все время признают нелегитимным, они пытаются разрушить Союз? Ничего подобного. Они хотят его как раз сохранить. Потому что у нас процесс разрушения идет все время.
К.ЛАРИНА: Процессы разрушения нам удаются гораздо легче.
М.ХУЦИЕВ: Ну, у нас, скажем, был сперва московский союз, потом их стало два – Союз и отделение. У нас была академия «Ника», потом стала плюс к этому академия «Золотой Орел» и так далее. Поэтому я не понимаю, кого можно упрекнуть? «Ника» сама не предлагала разрушиться. Причем я это говорю вам не потому, что я какой-то ярый сторонник «Ники», я вообще хоть и получил некоторое время тому назад награду за вклад, но я почти никогда не ходил на эти мероприятия. И вообще, ну как вам сказать, не очень люблю публичность. Хотя вот, мой друг Василий Ливанов, почему-то приписал мне какую-то склонность к тщеславию, чем немало удивил меня.
К.ЛАРИНА: А как же вот ваш друг, вы говорите, Василий Ливанов, а он подает в суд на вас?
М.ХУЦИЕВ: Ну, не знаю. Тогда это его надо спросить.
К.ЛАРИНА: Что же это за друг такой?
М.ХУЦИЕВ: Замечательнейший артист. Когда он только появляется, особенно в роли Шерлока Холмса, меня оторвать от телевизора нельзя. И вот пока идут эти картины, я сижу и гоню своих домашних, чтобы они мне не мешали смотреть. Поэтому, для меня это немало. Я тяжело переживаю то, что вы называете расколом. И можете поверить, лично я и те люди, которых я знаю, они, наоборот, пекутся о том, чтобы не было раскола. И все-таки я подозреваю, что Михалков, человек все-таки здравый – я не знаю, что могло его подвинуть вот в этом восприятии. Я думаю, что на него все-таки влияют. Я не хочу называть фамилии. Я вижу некоторые лица, выражения этих лиц, понимаете? недобрые, где они рядом. Поэтому чем быстрее мы это преодолеем и поймем, что так жить дальше нельзя, тем будет лучше. А то, что происходит определенная смена же, когда до Михалкова тоже был кто-то, потом пришел Михалков. Когда его кандидатуру предлагали в первый раз, одновременно и моя кандидатура предлагалась – я тогда ее снял публично. Не просто снял, а подчеркнул, что я снимаю ее в пользу Михалкова. Понимаете? Так что я не знаю. Понять, может быть, догадаться я могу, но во всяком случае это не идет на пользу никому. Он – замечательнейший артист, я очень его люблю. Замечательнейший режиссер – люблю его работы. Ну, не все одинаково, естественно: какие-то больше, какие-то меньше. И мне очень прискорбно, что я могу оказаться в такой ситуации, когда, скажем, вдруг возникнет ситуация, когда я не могу к нему подойти и сказать: «Ты замечательно сыграл». Хотя недавно мы встречались и оба говорили друг другу приятные слова. Он хвалил мою картину «Был месяц май», а я его. И я никак не мог предполагать, что такое может разразиться. Нет, его определенно настраивают.
К.ЛАРИНА: А вы не предпринимали никакие попытки переговоров с Никитой Сергеевичем?
М.ХУЦИЕВ: Я надеюсь, что это произойдет. Потому что я встречался, не знаю, может быть он не захочет, чтобы я называл с кем – вот сразу, как это началось на съезде, и меня обещали как-то с ним так или иначе свести, чтобы мы встретились и разобрались во всем этом. Что касается суда – ну что же, раз суд... вот какой-то завтра будет. Хотя это тоже очень неприятно. Что нам делить? Нам надо собирать камни, а не разбрасывать их.
К.ЛАРИНА: Вы первое, что уже сделали, уже будучи председателем Союза, приняли, насколько я поняла, на Пленуме целую группу молодых кинорежиссеров.
М.ХУЦИЕВ: Мы не совсем их еще приняли. Там были разные периоды. Один раз проголосовали против принятия, потом за. Дело в том, что это тоже не так просто. Ну, во-первых, когда говорят, что очень много уже ушло из жизни, так сказать, но список, количество-то не уменьшилось, если не увеличилось – значит, все время идет прием. Просто важно, чтобы такой вот массовый прием не обидел тех членов Союза, которые, так сказать, подавали заявления и вступали на равных правах. Никто не отрицает. Хотя надо принимать новое поколение, скажем так. Хотя, я никак не хотел бы их называть молодыми, потому что им многим за 30, и так далее.
К.ЛАРИНА: А то и за 40.
М.ХУЦИЕВ: А то и за 40. Я всегда обижался, когда меня все числили молодым режиссером. Я уже сделал 3 картины. Молодой бывает человек, а первая картина – это дебют, и все, на этом все кончается: или ты выдержал и стал человеком этой профессии, и не важно, так сказать, она первая у тебя картина или не первая. Поэтому, это мне всегда казалось искусственным делением. Я могу сказать: меня называли потом раз! – и я перескочил в аксакалы без среднего периода своей, так сказать, немногочисленной творческой биографии. Но мы будем с ними обязательно. Я думаю, что они должны какое-то в Союзе создать свое объединение, войти в какие-то руководящие органы. Все это так, никто от них не отмахивается. Только говорят: «Принесите фотографии, заполните анкеты, чтобы все это было как обычно».
К.ЛАРИНА: Все-таки давайте подчеркнем, что творческий союз – это не партия, правда же? Здесь рекомендации нужны?
М.ХУЦИЕВ: Нет, рекомендации нужны, а как же?
К.ЛАРИНА: Нужны, так. Как минимум трех членов Союза?
М.ХУЦИЕВ: Этого я не помню.
К.ЛАРИНА: Характеристики с места работы?
М.ХУЦИЕВ: Я, например, узнал, когда Климова или Соловьева приняли вот таким образом, то их билеты, уже заполненные, лежали очень долго и никто их не брал. И понимаете, они то говорят, что нам не нужен Союз, но без вас, так, очень демонстративно, то наоборот. Во всяком случае мир здесь тоже нужно установить.
К.ЛАРИНА: Давайте теперь так. На ваш взгляд, все-таки каким образом можно повысить качественный уровень кинематографа? Можно ли это сделать с помощью каких-то запретительных, может быть, мер? Какой-то творческой цензуры? Наличием каких-то художественных советов, которые будут давать рекомендации?
М.ХУЦИЕВ: Да. Вы знаете, запретительные меры – это звучит довольно страшно. Но вот творческих советов. Ведь, понимаете, исчезла профессия редактора. Почему-то думают, что редактор был цензором – ничего подобного. Редактор, в общем, у него определенная профессия, определенные знания. Вот посмотрите, что сейчас, какие ляпы в газете, по телевизору, по радио.
К.ЛАРИНА: Да и в кино!
М.ХУЦИЕВ: Да и в кино сколько угодно! Как ставится ударение, как перевираются слова, смыслы.
К.ЛАРИНА: А как перевираются исторические факты, Марлен Мартынович.
М.ХУЦИЕВ: А исторические факты как перевираются... Так что, это очень важная профессия, я считаю. У меня был замечательный редактор. К сожалению, она уже ушла из жизни, Наталья Михайловна Торчинская, которая мне очень помогала. Это на студии Горького, когда я делал картину «Мне 20 лет», скажем, на Мосфильме Нина Скуйбина. И, понимаете, это все важно очень.
К.ЛАРИНА: Ну, давайте все-таки напомним. Потому что нас слушают разные люди, они, вот, даже и не помнят, что такое советский кинематограф.
М.ХУЦИЕВ: Советский простой человек.
К.ЛАРИНА: Советский простой кинорежиссер. Это должно уже пройти обязательно несколько структур, которые обязаны поставить свою визу на вашей заявке, да? Сценарной заявке, режиссерской заявке, получить разрешение, деньги.
М.ХУЦИЕВ: Ну, Ксения, как было раньше? Вот, во всяком случае, что касается меня, то первую картину мы делали вместе с моим другом и однокурсником Феликсом Миронером по его сценарию – это «Весна на заречной улице». А дальше я, в общем, второй сценарий тоже написал, сын моего любимого учителя Игоря Андреевича Савченко Валерий Савченко. Но дальше я делал картины, идеи которых просто были мои, что ли. Но вот так начиналось. Ты приносил идею, рассказывал даже.
К.ЛАРИНА: Кому?
М.ХУЦИЕВ: В сценарный отдел объединения. Дальше писалась заявка, тебе давали аванс или, если ты с кем-то работал, писался сценарий. Ну, дальше, конечно, продвигался, пока его не утверждали наверху, не утверждали смету. Потом, наконец, когда все это происходило, составлялся очень подробный режиссерский сценарий, постановочный план, где все учитывалось.
К.ЛАРИНА: Который тоже проходил утверждение?
М.ХУЦИЕВ: Ну а как быть? Это обсчитывалось все. Вы понимаете? Зато выдавались практически реальные деньги.
К.ЛАРИНА: Поправок много обычно вносили?
М.ХУЦИЕВ: Да, по-всякому бывало. По-всякому. И разные люди бывали. Одни приходили в сценарный отдел, брали сценарий этот, этот, или выбирали и ставили. Я, например, делал всегда то, что я хотел. Никогда мне не приходилось ничего заказного делать.
К.ЛАРИНА: А распределение ролей? Это исключительно...?
М.ХУЦИЕВ: Нет, ну, худсовет во главе с директором студии. Но у меня тоже такой ситуации не было, чтобы мне навязали какого-то другого исполнителя. Да, думаю, и не только мне. Это, может быть, какому-то молодому режиссеру начинающему. Ну вот, Тарковский, когда делал «Иваново детство», что ему, твердо навязали исполнителей? Ничего подобного.
К.ЛАРИНА: Но разве не было так называемых «черных списков», когда не рекомендовали снимать какого-то конкретного актера? И эти фамилии, которые мы знаем.
М.ХУЦИЕВ: Нет, были очевидно. Наверняка, были. Я об этом слышал потом. Но так, чтобы они опубликованы были, висели на стенах – этого не было. Ну вот, говорят, но это правда. Просто это не сплетня, что не рекомендовали там, когда-то снимать Ролана Быкова. Это ужасно, это преступление. Потому что уникальный талант, один из редчайших.
К.ЛАРИНА: Ну, таких как Ролан Быков, я имею в виду таких актеров. А Высоцкий – его тоже не рекомендовали снимать. Да и Кайдановского не рекомендовали в свое время снимать.
М.ХУЦИЕВ: Я не в курсе всех. Я не находился в этой комиссии. Я знаю, что были эти случаи и не единичные.
К.ЛАРИНА: Теперь давайте так. Сегодняшняя процедура.
М.ХУЦИЕВ: Сегодня продюсер может вам не разрешить.
К.ЛАРИНА: Или привести свою жену.
М.ХУЦИЕВ: Да. Или и так далее. Ну, а как это возможно?
К.ЛАРИНА: То есть сегодня процедура какая? Сегодня ты никому ничего не подаешь, ты просто ищешь деньги и снимаешь все, что хочешь. И не важно, хороший ты режиссер – плохой, и вообще, режиссер ли ты в конце концов? Даже это уже не важно.
М.ХУЦИЕВ: Режиссер ли ты – это хорошая... Ну, как Михаил Ильич когда-то говорил: «Режиссером может быть всякий, кто не доказал обратное». А сейчас даже если он доказал обратное, все равно может быть режиссером.
К.ЛАРИНА: Я все-таки хочу понять, Марлен Мартынович. Все-таки вы прожили большую жизнь, вы знаете, что было хорошего, что было ужасного и преступного в советское время. Скажите мне, пожалуйста, как можно все-таки сегодня существенно поднять, действительно, уровень, качество российского кинематографа, но при этом не обращаясь, как мы с вами поняли, ни к каким запретительным, репрессивным мерам?
М.ХУЦИЕВ: Ну, может быть, это наивно с моей стороны, но тем не менее. Я, может быть, идеалист. Мне кажется, что все равно абсолютная разорванность отношений с государством в этом неверно. Потому что государство все-таки выражает какие-то интересы общества – так мне хочется думать. И поэтому в определенном смысле наладить контакт с государством необходимо. Оно и финансово должно поддерживать значительные проекты. Во-вторых, все-таки авторские наши нормативные документы привести в соответствие, чтобы продюсер не являлся главной фигурой. Ради Бога – может быть и так, и за рубежом бывает сколько угодно. И наоборот: какой-то продюсер, попробуй давить на Феллини и прочих-прочих великих. Но они делят это, они на кого-то не давят и тратятся, а на кого-то давят, делают коммерческие работы. Но они не могут эти работать, потому что они теряют лицо, понимаете? Вот в чем дело. Вот это надо умело сочетать. И если дать власть только продюсерам, я уверяю вас: толку не будет. Хотя у нас ведь тоже первое время продюсером становился любой, кто хотел. Это тоже очень большая и ответственная профессия, очень серьезная. И продюсером я могу назвать в полном смысле этого слова человека, которому пришла идея и который формирует вокруг этой идеи уже дальнейший творческий процесс, понимаете? Находит режиссера. Если он автор этой идеи, добывает деньги и так далее. Но если он просто пришел и получил государственные деньги, в организации административной, и потом считает, что он вправе дальше считать, что это, собственно, его деньги, на основе которых он может диктовать, это неверно. Это никуда не годится, это не приводит к добру, понимаете? Это создает только анархию. Поэтому начинаются вот такие тоже обходные пути – там, молодые ребята где-то ищут. Обязательно, на мой взгляд, должен быть такой альянс между государством и творчеством. Не то, что единственный – я повторяю – один из вариантов. И пусть меня там как угодно посчитают, как это называется? традиционалистом.
К.ЛАРИНА: Ретроградом.
М.ХУЦИЕВ: Ретроградом. Это не так. Понимаете? Все равно мы должны какой-то опыт прошлого учитывать. Развалив Советский Союз и его понося, мы не заслуженно стали поносить. Вот я вам скажу совсем немножко с другой стороны привести такую аналогию. Вот смотрите. Мы потеряли все наши государственные символы. А вот Франция, несмотря на то, что гильотина рубила головы и было страшное время, якобинство и так далее, потом это сменилось обратной реакцией – снова король, потом опять восстание и так далее – но то, что родилось в начале французской революции, Марсельеза и трехцветный флаг, остались во Франции символами навсегда. Зачем нам надо было отбрасывать серп и молот, эмблему труда? Хотя, с другой стороны, когда там, понимаете, у нас уважаемая должность – бизнесмен, да еще пуще олигарх – но с другой стороны ведь, бизнесмен тоже трудится. Пусть, не серпом и молотом.
К.ЛАРИНА: Герой капиталистического труда.
М.ХУЦИЕВ: Были замечательные символы. От них отказываться не надо было. Со мной могу спорить.
К.ЛАРИНА: Можно. Я готова с вами поспорить, но не сейчас.
М.ХУЦИЕВ: Но не сейчас.
К.ЛАРИНА: Давайте мы послушаем несколько звонков – я обещала. Марлен Мартынович, возьмите наушники.
М.ХУЦИЕВ: И я должен надеть наушники?
К.ЛАРИНА: Сейчас вам поможет. Вот, подходит к вам красавица Светлана. Я напомню телефон: 363-36-59. Успеваем 2 звонка принять от вас, уважаемые слушатели. Здесь в студии Марлен Мартынович Хуциев, который ждет ваших вопросов. Алло, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Алло?
К.ЛАРИНА: Да, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ: Алло, добрый день.
К.ЛАРИНА: Добрый день.
СЛУШАТЕЛЬ: Это Эхо Москвы?
К.ЛАРИНА: Да, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ: (НЕРАЗБОРЧИВО) Скажите, пожалуйста, вот я сам осетин, я вам из Питера звоню.
М.ХУЦИЕВ: Да, из Питера осетин. Прекрасно говорит.
СЛУШАТЕЛЬ: Чтобы вы знали, (НЕРАЗБОРЧИВО), я из Хачуры.
М.ХУЦИЕВ: Из Хачуры? Да, это не очень далеко от Тбилиси.
СЛУШАТЕЛЬ: Да. Просто вот что происходит, я до сих пор не могу понять.
М.ХУЦИЕВ: Где?
СЛУШАТЕЛЬ: Просто, в конце концов, когда все это уляжется? Вот как вы, представитель России? Ну, глазами России все вы.
К.ЛАРИНА: Спасибо, поняли про что.
М.ХУЦИЕВ: Я могу сказать. Очень тяжело это переживаю, и во всяком случае, никоим образом не считаю, что в этом виновна Россия или что в этом виновен грузинский народ. Я думаю, что с этим разберется история. Думаю, что все-таки этому помогли со стороны, состояться этой неприятной, чудовищной истории. Я – оптимист.
К.ЛАРИНА: Алло, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.
К.ЛАРИНА: Пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ: Марлен Мартынович, я очень рада, что вы теперь возглавляете Союз. Может быть, наконец-то появятся хорошие фильмы. А то, что сейчас показывают, это я считаю, это все истории «В мире животных». Ну, невозможно смотреть просто. После этого говорят, что вот, вы не ходите в кино.
М.ХУЦИЕВ: Ну, «В мире животных» - как раз программа, которую я регулярно смотрю по телевизору.
СЛУШАТЕЛЬ: Все правильно. Нет, ну то, что люди, и поступают так, как не надо. Я солидарна с вами, что Грузия и Кавказ – это волшебная страна: и горы, и ледники, и грузинская дорога, и Тбилиси. И грузинский народ – это братья и сестры всего российского народа.
М.ХУЦИЕВ: Совершенно с вами согласен.
К.ЛАРИНА: Спасибо.
М.ХУЦИЕВ: И был исторический момент, когда Грузия страдала от нашествий. Причем, тут и религиозный момент был. Потому что те, кто потеснил и наносил ужасные удары Грузии, - это была другая вера. И христианские страны тогда объединились, и Россия приняла Грузию под свое крыло. И понимаете, у меня дома толстая книга законодательных актов, как все это происходило, какая переписка, как это было все не сразу, не мгновенно и никакой оккупации здесь не было – переписка между царем Ираклием, который присылал письма-ответы ему. Так что, это, я думаю, что это клевета на то, что Россия поглотила Грузию – это во-первых. А во-вторых, что касается событий этих, конечно, я переживаю. Потому что это все-таки моя родина, я не могу никак равнодушно смотреть на все это.
К.ЛАРИНА: Алло, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Алло.
К.ЛАРИНА: Да, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Я хочу поддержать вашего гостя - меня зовут Валентина - по поводу того, что есть области в государственном управлении, в которых государство просто необходимо. Ведь и культура, и здравоохранение – это те самые области. И прав он, когда говорит, что без вмешательства государства не может быть. Это даже признают такие великие экономисты как Сорос: рынок не может здесь навести баланс, понимаете? И на самом деле, но только одно условие: не должен премьер-министр возглавлять комиссию, которая принимает решения.
К.ЛАРИНА: Вы имеете в виду в области культуры?
СЛУШАТЕЛЬ: Конечно.
К.ЛАРИНА: Спасибо, Валентина, поняли.
М.ХУЦИЕВ: Ну, как вам сказать. Вы, наверное, неверно поняли назначение этой комиссии, которая принимает решения. Это комиссия по поддержке.
К.ЛАРИНА: Это не комиссия, которая пускает или не пускает, да? Назначает или снимает. Нет. Это все-таки комиссия, которая, как я понимаю, должна оказывать какую-то в том числе и финансовую в первую очередь поддержку, государственно важным проектам в кинематографе.
М.ХУЦИЕВ: Обязательно. Потому что, скажем, если взять театры. Вот, есть такое понятие репертуарного театра – они как-то совершенно вдруг стали рушиться, когда лишились поддержки. Обязательно то же самое должно быть и в кино. А я – государственник, должен вам сказать.
К.ЛАРИНА: Неужели? Признались все-таки в конце эфира.
М.ХУЦИЕВ: Да. А чего ж? Я никогда не отрицал этого.
К.ЛАРИНА: Марлен Мартынович, к сожалению, время наше истекает, но я здесь все-таки хочу в завершении как-то защитить современное российское кино, поскольку получается так, что мы с вами решили, что его как бы и не было до этого.
М.ХУЦИЕВ: Да ну что вы? Да нет.
К.ЛАРИНА: Как это? Товарищи, дорогие! Уважаемые слушатели, которые возмущаются тем, что сейчас снимают. Значит, вы не то смотрите. Потому что у нас есть Герман один и Герман другой, у нас есть замечательный Андрей Звягинцев, у нас есть Александр Сокуров, Вадим Абдрашитов, у нас есть Николай Досталь, у нас есть Петр Тодоровский и Валерий Тодоровский.
М.ХУЦИЕВ: Вы мне этот вопрос не задавали, поэтому я и не отвечал на него.
К.ЛАРИНА: И молодых у нас немало талантливейших людей.
М.ХУЦИЕВ: Вы говорите моими устами. Да, это все есть.
К.ЛАРИНА: Это все работающие люди.
М.ХУЦИЕВ: Но рядом есть то, чего в принципе ну, если нельзя избавиться, то хотя бы сократить бы желательно. А то, что у нас силы неимоверные – они были, есть и надеюсь, будут.
К.ЛАРИНА: Спасибо.
М.ХУЦИЕВ: Понимаете? И вот последнее, что я хочу сказать. Вот, к сожалению, вот в этой борьбе прозвучала такая позиция, не знаю, кто ее автор, в конце концов, что этот съезд чуть ли не подрывает государственные устои. Ну, это просто, я даже не знаю, как на это отвечать, настолько это нелепое обвинение.
К.ЛАРИНА: Поздравляю вас с наступающим новым годом.
М.ХУЦИЕВ: Спасибо.
К.ЛАРИНА: Желаю вам сил, здоровья.
М.ХУЦИЕВ: Я взаимно поздравляю, и поздравляю всех, у кого хватило терпения меня сегодня слушать.
К.ЛАРИНА: И надеемся, что в наступающем году мы увидим и вашу новую работу «Невечернюю». Очень хочется, чтобы вы все-таки ее уже сделали и показали нам этот фильм. Спасибо вам огромное и удачи вам.
М.ХУЦИЕВ: Спасибо.
К.ЛАРИНА: Если что – приходите. Без звонка, Марлен Мартынович.
М.ХУЦИЕВ: Ладно, приду.