Сергей Гармаш - Дифирамб - 2008-12-14
К.ЛАРИНА – Ну здравствуй!
С.ГАРМАШ – Здравствуй!
К.ЛАРИНА – Коль не шутишь. (смеется) Это народный артист Российской Федерации Сергей Леонидович Гармаш. Здравствуйте, Сергей Леонидович, еще раз!
С.ГАРМАШ – Здравствуйте, дорогое «Эхо Москвы»!
К.ЛАРИНА – Ну что, дорогие друзья, мы дождались наконец-то, я очень рада, что Сережа наконец к нам пришел, потому что мы хотели с ним поговорить… ну, в принципе, мы как-то с ним все время на связи, но без свидетелей. А сегодня у нас будет публичный разговор. Я еще и с юбилеем его не поздравляла. Это уже было когда? Сто лет назад.
С.ГАРМАШ – Да.
К.ЛАРИНА – Так что поздравляю.
С.ГАРМАШ – Спасибо.
К.ЛАРИНА – С прошедшим. Ну, на самом деле, очень много вопросов пришло Сергею Гармашу, я даже вчера вечером, уже ложась спать, написала у себя в блоге в «живом журнале», что будет у меня Гармаш, написала: «Вот у меня будет Гармаш завтра, может, вам чего-нибудь от него надо?», спросила я у своих друзей. И мне смотри, что написали, сейчас тебе расскажу. Так, открываем… «Почему он согласился играть в антисоветском кино «Катынь»?» Отвечай.
С.ГАРМАШ – Ага… Ну, потому что, наверное, не знал, что это антисоветское кино. Вот…
К.ЛАРИНА – Это…
С.ГАРМАШ – И даже не подозревал…
К.ЛАРИНА – И даже не антироссийское.
С.ГАРМАШ – Да, антироссийское – не подозревал, как-то, в общем-то, наши руководители государства, и Борис Николаевич, и Владимир Владимирович этот факт подтвердили. Между прочим, на «антисоветском кино», на премьере здесь был человек из администрации президента, Ястржемский, который высоко оценил картину.
К.ЛАРИНА – К сожалению, только в прокате почему-то у нас ее нет, и мне кажется, это неправильное решение прокатчиков.
С.ГАРМАШ – Наверное, неправильное. Не хочу винить здесь и говорить о каких-то политических моментах, я так не думаю, потому что то, что я сказал – абсолютная правда, на премьере в посольстве об этой картине замечательно отзывались люди из правительства, которые ее смотрели. Наверное, это все-таки какие-то опасения прокатчиков, что, ну, кому нужна польская…
К.ЛАРИНА – Ну мы же знаем, что это лукавство, потому что когда был просмотр «Катыни» здесь в Доме кино, там на люстрах висели.
С.ГАРМАШ – Да, вот после этого…
К.ЛАРИНА – Был такой лом, понимаешь? И фильм, я его смотрела на DVD, и совершенно поразительное кино, и твоя там работа необычная, хотя такая, небольшая, совсем необычная, там такого Гармаша, я думаю, что давно не видели. Потому что обычно Сергей Гармаш – человек таких, буйных эмоций, а здесь такой аскетичный образ, и ты играешь такими скупыми красками, и от этоо просто глаз не оторвать, хотя роль небольшая. Ну, и в конце концов, давайте все-таки вспомним, что это Анджей Вайда…
С.ГАРМАШ – Да.
К.ЛАРИНА – С которым не грех иногда, вообще, встретиться в своей жизни.
С.ГАРМАШ – Да.
К.ЛАРИНА – Да? «Как ему удалось избавиться от акцента?» - следующий вопрос. У тебя был акцент?
С.ГАРМАШ – Я совершенно не уверен, что мне удалось окончательно избавиться от акцента.
К.ЛАРИНА – А был акцент какой-нибудь южный, да?
С.ГАРМАШ – Ну конечно, был. Мне моя учительница по речи говорила: «Тебе нельзя ездить в Херсон на каникулы, ни в коем случае».
К.ЛАРИНА – Т.е. все прилипает обратно?
С.ГАРМАШ – Да, все прилипает моментально обратно. А на самом деле, когда я приезжаю в Херсон – я был недавно совсем, меньше месяца назад – я сам себя ловлю: сразу же начинаю говорить на суржике.
К.ЛАРИНА – Ну как?
С.ГАРМАШ – Шо-то такое…
К.ЛАРИНА – А, вот так, да…
С.ГАРМАШ – Как дела? Ну шо, как там?
К.ЛАРИНА – Очень хорошо Валера Тодоровский тоже вспоминает свое одесское детство, и рассказывал о том, как он дома, когда они приехали в Москву, его привезли уже из Одессы, когда они приехали в Москву, Гердт хохотал над каждым его словом. «Вот какя что-нибудь скажу, он хохочет, просто умирал, - говорит. – До слез. Такой был говор одесский».
С.ГАРМАШ – Да, ты знаешь, между прочим, что мы с Тодоровским земляки? Мы родились в одном роддоме в городе Херсоне.
К.ЛАРИНА – Серьезно?
С.ГАРМАШ – Да.
К.ЛАРИНА – Он даже в Херсоне родился? Я думала, он в… в Одессе он провел детство.
С.ГАРМАШ – У него жила тетя в Херсоне.
К.ЛАРИНА – О Боже!
С.ГАРМАШ – И бабушка. И мама его рожала в Херсоне. Вот, и мы с ним из одного роддома. Да.
К.ЛАРИНА – Так, следующий вопрос. «Вот он жил, жил, а популярен стал только в явно немолодом возрасте, - аккуратно пишет мой товарищ. – Как он до этого дотерпел и не спился? И не ревнует ли звезды «Современника» - Гафт, Неелова и другие – которые были большими звездами, чем он, а сейчас востребованы менее?»
С.ГАРМАШ – Ну, по поводу ревности, я думаю, что и не ревнуют, а во-вторых, нужно спрашивать их. Вот, а я как-то вот так дотянул.
К.ЛАРИНА – Ну вообще, очень много всего. Я иногда даже, вот, когда слежу за тем, что происходит с людьми, которых я знаю давно, мне кажется, это даже страшно, когда вот так вот к тебе плывет, и удача… тьфу-тьфу-тьфу (стучит по дереву) – стучу, стучу.
С.ГАРМАШ – Спасибо большое, но я как-то не могу сказать, не ощущаю внимания, но я как-то не очень об этом думаю. Мне кажется, что я работаю, иду по своей дороге, и мне это нравится, это меня радует. Вот, надо же к этому только так относиться.
К.ЛАРИНА – Ну ты говоришь кому-нибудь спасибо?
С.ГАРМАШ – Конечно. Я очень… я говорю… вот сейчас, пользуясь таким эфиром, я серьезно могу очень сказать. Я хочу сказать спасибо всем без исключения режиссерам, которые меня когда-либо снимали или занимали в своих работах в театре. Без исключения, независимо от результата.
К.ЛАРИНА – Ну, и особое спасибо Галине Борисовне Волчек.
С.ГАРМАШ – Ну, Галине Борисовне – особое спасибо. Конечно. С нее, в общем-то, все, по большому счету, и началось. Все это началось со школы-студии, вот, а потом вот такое везение, что Галина Борисовна все-таки взяла меня в «Современник».
К.ЛАРИНА – И терпит вас всех.
С.ГАРМАШ – Еще как.
К.ЛАРИНА – …звезд экрана. Терпит. Каждый сбор труппы начинается с одной и той же речи, можно даже ее под копирку записать, она будет каждый раз одна и та же.
С.ГАРМАШ – И терпит, и терпит…
К.ЛАРИНА – Терпит.
С.ГАРМАШ – …и очень идет нам навстречу, помогает, если мы…
К.ЛАРИНА – Да, отпускает вас.
С.ГАРМАШ – Да еще какие делает вещи иногда. Ну вот я в «Двенадцати» снялся только благодаря Галине Борисовне, ее такому, волевому решению, потому что у меня… Я бы, наверное, там не снимался, если бы не Галина Борисовна.
К.ЛАРИНА – Т.е. не было возможности по времени что-ли?
С.ГАРМАШ – Не было возможности по времени просто категорически – у нас стоял в плане спектакль, который был к 50-летию театра, и она пошла на такой риск, отодвинула выпуск спектакля практически на полтора месяца. И только благодаря этому я снялся. Я говорил: «Галина Борисовна, ну как, ну… Ну когда еще у Михалкова-то снимусь, ну?»
К.ЛАРИНА – Следующий вопрос. Сейчас, подожди. Сейчас, сейчас, сейчас. «Да ничего нам от него не надо. Просто, похоже, хороший мужик. Так ему и скажите». Так и говорю: хороший мужик – Сергей Гармаш. (смеется)
С.ГАРМАШ – Спасибо!
К.ЛАРИНА – «Допускает ли возможность стать педагогом, работать со студентами? Кажется, у него бы здорово получилось».
С.ГАРМАШ – Вы знаете, то, чтобы сказать «не допускаю» - нет, так не скажу. А что желание такое есть, потому что очень много общаюсь с нашей молодежью в театре, тоже есть. Но позволить себе это не могу, потому что я достаточно занят в кино и в театре, а если заниматься этим, то, вот, нужно, знаете, почти совсем это бросить. Можно было оставить только театр, но кино – нет, это сто процентов. А быть педагогом таким, как бы, числиться, приходить несколько раз в месяц и потом ездить сниматься – нет, так не буду.
К.ЛАРИНА – Когда было интереснее, лучше работать молодому артисту? Когда ты был молодым артистом, т.е. начинающим, скажем так, после института, или сегодня, тем, кто сегодня приходит? Сегодня время благоприятное для творчества?
С.ГАРМАШ – Ты знаешь, я думаю, что во все времена есть какие-то свои и плюсы, и минусы, но чтобы это не было таким, ну… есть такая фраза очень прекрасного философа русского, она мне очень нравится: «Никогда не жалуйся на время, в которое ты живешь, ибо ты рожден, чтобы сделать его лучше». Поэтому, наверное, что-то было было прекрасно, даже в советские времена. Ну вот, допустим, тот же восьмичасовой рабочий день – а теперь он двенадцатичасовой. Но с другой стороны, тогда все-таки для молодежи было меньшее поле. Сейчас огромное поле было на телевидении – ну вот, до кризиса. Вот, и количество полнометражных картин такое большое, поэтому не думаю, что молодежь должна жаловаться, нет, не думаю. И более того, я скажу, что молодежь актерская, она сейчас очень хорошо зарабатывает. Я смотрю на свою молодежь, вот, и вспоминаю, когда мы с Яковлевой купили свои первые автомобили, и смотрю на молодых – они все на колесах, поэтому все у них в порядке. Не надо жаловаться.
К.ЛАРИНА – Как ты считаешь, нужно роль сразу давать молодому актеру, или пройти через какой-то путь, привычный в традициях репертуарного театра, т.е. пройти через массовку, через окружение, через эпизод, через вводы, и только после этого заслужить какую-то большую работу?
С.ГАРМАШ – Нет, я думаю, что нужно давать и большую роль, и вводы, и массовки – все одновременно. В комплексе. Вот, вот у меня, в общем-то, было так. Я пришел и играл и роль, и выходил в «Турбиных» с ружьем в массовке, вот, и играл в «Сказке» - все в комплексе, в общем-то. Но это все равно всегда будет складываться как кому повезет – у нас ведь дело такое – профессия-то наша жестокая, несправедливая. Очень несправедливая, безжалостная, жестокая, неблагодарная, любимая, дорогая, прекрасная.
К.ЛАРИНА – Зачем тебе театр, когда у тебя сейчас такой удачный период в кино, и очень многие твои коллеги с удовольствием уходят в свободное плавание, оставляя себе какие-то там возможности для зарабатывания денег путем разъездов по стране – я имею в виду антрепризу прежде всего – но основной свой капитал творческий вкладывают в кино. Зачем тебе театр?
С.ГАРМАШ – Ну смотри, послушай…
К.ЛАРИНА – Это репертуарный театр – постоянная зависимость.
С.ГАРМАШ – Нет, ну какая зависимость? Ну смотри, во-первых, антреприза – это независимость? Антреприза – это та же зависимость, тот же график: у тебя будет пять спектаклей или шесть антрепризных в месяц, только это труднее. Потому что тебе нужно… антреприза в основном ездит. Это первое. Во-вторых, мне как-то удавалось всегда органично… ну, не без трудностей, - такова уж наша профессия – совмещать театр и кино. Театр – мой дом. Нет, не могу, это мой дом.
К.ЛАРИНА – А что он дает артисту, который очень много работает в кино? Что тебе дает театр?
С.ГАРМАШ – То, чего не дает кино.
К.ЛАРИНА – Ну, объясни им, нашим слушателям.
С.ГАРМАШ – Ну, понимаешь, какая штука: вообще, театр и кино – это настолько разные вещи…
К.ЛАРИНА – Это понятно.
С.ГАРМАШ – …в смысле мобилизации и готовности, что все-таки прожить жизнь образа на протяжении двух часов или трех непрерывно…
К.ЛАРИНА – Но это же трудно.
С.ГАРМАШ – Это трудно, но это очень полезно. Это очень полезно. И потом, это… театр и кино – это как двоеборье. Вот отними у двоеборья одну часть, и уже этот спортсмен – он не двоеборец. Он уже просто либо бегун, либо прыгун. А тут и бегун, и прыгун получается. Поэтому это все в любому случае для меня… я всегда говорю только одну фразу, что то, чего мне не хватает в кино, я нахожу в театре, и то, чего мне не хватает в театре, я нахожу в кино. Тут существует такая магия: ты в театре репетируешь долго-долго одну сцену, там, она может не получаться, может это дойти до месяца, можно ее переделывать, все. А в кино ты приходишь – вот, огромная у тебя сцена, и как бы ты там ни думал, но сегодня она в эту смену будет снята. Поэтому совершенно другая мобилизация, совершенно другой настрой, совершенно другой вид спорта, абсолютно. Вот, и это интересно. Ну и потом, не вредно. Ну а что касается антрепризы, то легче не будет, но и хочется все-таки подождать, когда…
К.ЛАРИНА – Так. «Мне кажется, ему повезло. Из того, что видела я, у него целый букет прекрасных, ярких, совершенно разных ролей. О таком можно только мечтать. Я понимаю, что вопрос, возможно, идиотский. Но кого бы он хотел сыграть, но думает, что это совершенно не его роль?» Т.е. «мечтаю, но знаю, что никогда не сыграю».
С.ГАРМАШ – Ну, я много говорил по поводу того, что никогда не мечтал в своей профессии особенно конкретно. Вот никогда. Никогда не мечтал.
К.ЛАРИНА – Ни о Лопахине, ни о Мите Карамазове – никогда не мечтал?
С.ГАРМАШ – Нет, нет. Ну, о Мите Карамазове…
К.ЛАРИНА – Никогда не поверю.
С.ГАРМАШ – Ну, понимаешь, как, я об этом говорил, даже помню слова свои, что файл этот у меня лежал, но я не ходил так вот, не твердил себе «надо во что бы то ни стало Митю Карамазова». Это лежало у меня, этот файл, потому что я когда-то с Митей Карамазовым поступил в «Современник». Ну и вот, сейчас чтобы, там, жить и «ага, вот мне в 50 лет, может, мне короля Лира рвануть?» Вот, Уильяма Шекспира, как говорил Евгений Александрович. Нет. Я хочу играть людей каких-то простых, но интересных профессий. Мечтаю сыграть дворника. Вот не знаю – дворника такого, чтобы можно было бы сделать картину о дворнике, чтобы это было интересно, чтобы у него была судьба. Летчика хочу.
К.ЛАРИНА – Т.е. по профессиям? Подводника?
С.ГАРМАШ – Подводника я уже играл.
К.ЛАРИНА – Так… Космонавта?
С.ГАРМАШ – Ну, космонавта – нет, космонавта – не знаю, на космонавта я уже стар. Вот, а…
К.ЛАРИНА – Разведчика?
С.ГАРМАШ – Разведчика не играл.
К.ЛАРИНА – А!
С.ГАРМАШ – Нет, разведчика не играл. Политика не играл.
К.ЛАРИНА – Политика не играл. Разведчик… вот разведчик, кстати, пошел бы тебе.
С.ГАРМАШ – Разведчик – не знаю, с моим лицом, наверное… (смеются) Может быть, какой-нибудь слишком зашифрованный.
К.ЛАРИНА – «Вчера чисто случайно в передаче…» - вот интересная телеграмма. «Вчера чисто случайно в передаче у Диброва первый раз в жизни увидел Сергея Гармаша. Хороший мужик! Внес «Катынь» в список фильмов, которые надо посмотреть».
С.ГАРМАШ – Ну, надо посмотреть.
К.ЛАРИНА – Т.е. я даже себе представить не могла, что есть люди, которые не знают артиста Сергея Гармаша. И вдруг человек впервые увидел тебя в передаче в телевизионной.
С.ГАРМАШ – Ну, и замечательно, будем верить, что этот человек знает много хорошего другого.
К.ЛАРИНА – Ну что ж, это вот первый блок вопросов, которые я собрала у себя в «живом журнале», сейчас это дело закрою, и потом, через какое-то время, во второй части обращусь к тем вопросам, которые пришли к нам на сайт. Естественно, дорогие друзья, телефон включу обязательно. Сереж, теперь у меня к тебе такой вопрос: когда ты соглашаешься на роль – ну, в кино, конечно, наверное, больше про кино разговор в данном случае – тебе важно, что из этого человек хочет склеить, про что фильм получается? Или ты занимаешься исключительно, вот, пространством твоей конкретной роли, твоего конкретного персонажа?
С.ГАРМАШ – Хороший вопрос. Ну… Ты знаешь, конечно, важно, потому что если, скажем, это какая-то совершенно, допустим, аморальная история, в этой аморальной истории присутствует, допустим, нормальный, вполне вменяемый и может, даже в чем-то интересный персонаж. Я не стану участвовать. Потому что для меня это вопрос принципиальный – что это такое? Но у нас, в нашем российском кино, стали появляться действительно реально аморальные истории. Вот. Не могу сказать, что…
К.ЛАРИНА – Например?
С.ГАРМАШ – Например? Для меня такая история, скажем, картина «Кремень», которая с точки зрения кинематографа, с точки зрения кино, сделана очень профессионально. Молодой человек, учитель Абдрашитова, которого я считаю своим учителем по кино, и видно – владеющий профессией, который умеет и будет снимать кино. Но тем не менее, он сделал историю аморальную. Вот, я не хочу ссылаться на то, что мы нигде не видим американского полицейского, который… плохого, который не был бы наказан – ну, это, в общем-то, так и есть, но…
К.ЛАРИНА – А напомни вкратце для тех, кто не видел, в чем… что там тебя смутило?
С.ГАРМАШ – Вкратце… Что смутило, вкратце…
К.ЛАРИНА – Да.
С.ГАРМАШ – Ну, история очень краткая: молодой человек, приехавший из глубокой провиниции, устроился работать милиционером, запутался, его подставили, потом он еще кого-то подставил, попал, как бы, в сети – по своей собственной вине, по вине, скажем, своей, скажем, в чем-то необразованности, в чем-то неопытности. В результате, запутавшись, придя в тупик, перестрелял притон проституток и охранников, которые там были – естественно, лиц кавказской национальности. Финал картины: мы видим вывеску «сержант такой-то получил повышение, стал, там, лейтенантом, в результате того, что обезвредил притон». Это финал картины. Ну о чем картина? О том, что у нас коррупция в милиции, и это, как бы, нормально? Но…
К.ЛАРИНА – Ну, получается, что да. А у нас на самом деле коррупция в милиции, и это, как бы, нормально.
С.ГАРМАШ – Хотя с другой стороны, я тебе скажу, я сам в таком кино снялся. Я сейчас вспоминаю – говорил, а сам снялся.
К.ЛАРИНА – Ну?
С.ГАРМАШ – Ну, «Бригада» - замечательное кино.
К.ЛАРИНА – Да.
С.ГАРМАШ – Но с точки зрения морали – безусловно, аморальное.
К.ЛАРИНА – Я тут… это спорный, конечно, вопрос. Что значит, аморальное? Тогда объясни мне: вот, раз уж такой пошел разговор. Т.е. ты хочешь сказать, что кино, как любое другое произведение искусства, должно воспитывать каким-то образом аудиторию? Это входит в его задачи?
С.ГАРМАШ – А почему нет? Почему нет? Конечно. Но есть не воспитательное кино, есть кино, которое мы смотрим, получая какое-то эстетическое удовольствие, есть кино, которое заставляет нас философствовать внутри себя, делать какие-то выводы. Но почему…
К.ЛАРИНА – Ну вот кино «Морфий» - абсолютно беспросветное кино, вот я даже Сергею…
С.ГАРМАШ – Я, к сожалению, кино «Морфий»…
К.ЛАРИНА – …Сергею позвонила после того, как я посмотрела, потому что я совершенно была поражена работой твоей в этом фильме – небольшая роль, но такая… получилась такая огромная судьба вот в этой маленькой роли… Сергей, я напомню нашим слушателям, кто, может быть, не видел, там играет роль помещика. Да, действие происходит на переломе эпох…
С.ГАРМАШ – Да.
К.ЛАРИНА – Вокруг 17-го года. И человек, который пытается говорить о революции как о чем-то далеком, и о том, что не имеет к нему никакого отношения, при этом ясно, что он человек очень такой, спокойный… спокойных либеральных взлядов, он с уважением относится и к тем людям, которые вокруг него. А потом вдруг поджигают его усадьбу – это я рассказываю слушателям – и он умирает практически, вот, весь изуродованный умирает на операционном столе.
С.ГАРМАШ – Мне трудно говорить, поскольку я не видел «Морфий». Я не видел его: во время премьеры меня не было, и я до сих пор не посмотрел, и хочу посмотреть на большом экране, что в ближайшее время сделаю. Но в любом случае, хочу сказать огромное спасибо Леше Балабанову и Сельянову за то, что они меня пригласили. Я высоко ценю их, и был… просто не раздумывал, когда они мне предложили сыграть совершенно маленькую роль. Для меня это просто, вот, честь, поскольку Балабанов – один из лучших режиссеров нашего времени и своего поколения. И мне было интересно.
К.ЛАРИНА – Тогда аморальной картину можно и «Брат» назвать того же Балабанова. Ну?
С.ГАРМАШ – Но вот смотри… «Крестный отец» - все то же, мафия, кровь…
К.ЛАРИНА – Да.
С.ГАРМАШ – Но это моральное кино.
К.ЛАРИНА – Почему оно моральное?
С.ГАРМАШ – А потому что.
К.ЛАРИНА – Что предатель наказан?
С.ГАРМАШ – Потому что да, там все нака… потому что это приходит к разрушению клана и разрушению этой семьи, и к умиранию.
К.ЛАРИНА – Но де Ниро все равно не перестает быть при этом бандитом. Он же не завязал с прошлым, он все равно остался бандитом.
С.ГАРМАШ – Не де Ниро, Аль Пачино.
К.ЛАРИНА – Аль Пачино, да, да, да.
С.ГАРМАШ – Но ты помнишь, как он заканчивает?
К.ЛАРИНА – Помню, да.
С.ГАРМАШ – Вот в этом и есть мораль.
К.ЛАРИНА – Т.е. ты считаешь, если бы… если бы… про «Бригаду» - если бы вдруг его расстреляли бы в конце, да, то это было бы моральное кино?
С.ГАРМАШ – Ну, не расстреляли, но… Понимаешь, не обязательно расстреляли. В этом-то, вот искусство кино: вот этот умирающий старик на дворике где-то на Сицилии, который был властителем таким, вот, и потерявший, между прочим, дочь, потерявший свою жену и детей… Вот, вот тебе и мораль.
К.ЛАРИНА – Ну, наверное, ты прав, потому что я тут, в этой связи могу вспомнить и картину «Лицо со шрамом» - тоже не менее показательную.
С.ГАРМАШ – Да.
К.ЛАРИНА – С тем же Аль Пачино.
С.ГАРМАШ – Да.
К.ЛАРИНА – Этот финал этой истории.
С.ГАРМАШ – Да, конечно, конечно. Начало – сосиски, и конец, в общем-то, достаточно все равно печальный.
К.ЛАРИНА – Мы еще об этом поговорим. Сейчас новости, потом продолжим.
НОВОСТИ
К.ЛАРИНА – В такое время, вообще, проводить передачу об искусстве как-то, вообще, неудобно, потому что мы говорим… пытаемся говорить о каких-то вещах мирных, а тут вот, на фоне таких событий – собственно говоря, они предсказуемые, конечно, были… Ну, я не хочу это обсуждать с Сергеем Гармашом – тут у каждого своя позиция, я боюсь тут попасть в какой-нибудь опять конфликт, как у меня тут не раз случалось с представителями творческих профессий. Но вопрос такой тебе задам: а вообще, вот, искусство – театр, в данном случае, или кино – оно должно как-то параллельно идти, вот, с событиями, которые происходят за окном, или каким-то образом все-таки вмешиваться, если вмешиваться, то в какой форме? Какое-то эхо должно быть события представлено, актуальность какая-то должна быть в искусстве, на твой взгляд?
С.ГАРМАШ – Обязательно. Я вообще, так, хочу, что ли, предчувствовать, что мы где-то стоим на пороге этого. Вот вспомни: все-таки в советские времена появлялись такие вещи, о которых начал писать, там, (неразборчиво).
К.ЛАРИНА – Да.
С.ГАРМАШ – Вот, в общем-то, вопрос достаточно острый для того времени, для того режима. И я удивляюсь вот сейчас… ну, не знаю, там, взять нашу Государственную Думу – это просто такое поле для драматургии… Вот. Или события, которые происходят… и как-то мы в этом смысле совершенно успокоились. Я понимаю, наверное, должны появиться какие-то такие люди… Вот, кто-нибудь из «Марша несогласных». Хотя такие уже появились. Появился, скажем, там, тот же Захар Прилепин – на мой взгляд, невероятно талантливый человек, писатель, где просто… ну, я не знаю, он может со мной не согласиться, но где талант побеждает убеждение. Вот это вот фантастика, это фантастическая вещь. Это вот то, как говорил когда-то Толстой, что наши персонажи бывают гораздо умнее автора. Я не это конкретно, вот, хочу сказать, а я говорю именно то, что когда талант побеждает убеждение. И мне кажется, что это, вот, где-то, где-то у нас рядом. Это должно прорваться либо в кино, либо где-то в театре, потому что вот тогда, когда ничего нельзя было сказать, тогда появлялись такие вещи. Ставит Ефремов «Так победим!» - казалось бы, спектакль о Ленине…
К.ЛАРИНА – Про Ленина.
С.ГАРМАШ – Про Ленина, но он совсем не про Ленина. Он… вернее, там Ленин главное лицо, но в спектакле было высказано очень много того, чего мы никогда не слышали. Извините, за «Письмо Ленина к съезду» Шаламов отсидел всю свою жизнь. Вот, а спектакль был построен на основе «Письма Ленина к съезду». И т.д., и т.д. Поэтому мне кажется, что это, безусловно, актуально, это может быть интересно, но на сегодняшний день пока что ни сценариев, ни такой драматургии я не наблюдал.
К.ЛАРИНА – Да, к сожалению, я тут с тобой соглашусь, потому что, вот, я тоже тебя слушаю, вспоминаю тот же «Современник», трилогия их знаменитая…
С.ГАРМАШ – «Большевики», «Народовольцы», «Декабристы».
К.ЛАРИНА – Да. Это была просто акция политическая. Казалось бы, далекая история, причем никакой крамолы по сюжету там и быть не могло, но при этом тогда это воспринималось как просто вызов системе. И уж, слава Богу, сколько с этим спектаклем, и сдавали его сколько раз, пытались, да?
С.ГАРМАШ – Да, мы его восстановили при Михаил Сергеевиче Горбачеве, я в нем играл, в этом спектакле, и хочу сказать, что все равно, там же была, как бы… люди могли увидеть… Мы, конечно, все… весь Совнарком защищал, что Ленин ранен, нужно что-то принять, но принимались-то условия красного террора, страшного, жесточайшего. И в общем-то, люди могли догадаться…
К.ЛАРИНА – Да.
С.ГАРМАШ – …куда это потом привело. Поэтому косвенно, так сказать, исподволь это безусловно приносило определенную свою, скажем, такую, борьбу, и было какой-то трибуной.
К.ЛАРИНА – Ну, я уж не говорю про «Крутой маршрут», который просто стал событием общественно-политической жизни, больше даже, чем театральный.
С.ГАРМАШ – Да, ну «Крутой маршрут» все-таки…
К.ЛАРИНА – Это уже перестроечное.
С.ГАРМАШ – Это уже перестроечное, да, это конец 80-х годов. Вот, это нужно. И я даже думаю, что мы даже поэтому в каком-то смысле соскучились. Потому что если бы сегодня зритель увидел какое-то… то, о чем они все время говорят: «ну почему вот это не так, почему это не так, почему все на так?» Вот. Что-то должно появиться. Должны появиться такие люди, такие авторы.
К.ЛАРИНА – А зрители такие есть, Сереж?
С.ГАРМАШ – Думаю, что да.
К.ЛАРИНА – Мне кажется, что в театр… Я вот совершенно была потрясена одним из опросов общественного мнения – совсем недавно это было, мы даже как-то про это говорили здесь, в студии – что в театр, вообще, у нас ходят чуть ли, там, не какие-то, там, какие-то ошметки процентов от населения. Есть люди, которые вообще – в больших городах! – которые вообще ни разу в театре не были. Вообще. Т.е. это такая уже прикормленная аудитория традиционная, которая, вот, поколения идут в театр – такие семейные традиции. А вот так сейчас я смотрю – как есть люди без книжных полок в квартире, так есть люди, которые в театр не ходят, им это не нужно.
С.ГАРМАШ – Не буду спорить – да, есть. Но меня все равно радует: я выхожу на поклоны и вижу у себя в «Современнике» огромное количество молодежи.
К.ЛАРИНА – Ну, в масштабах страны это не огромное. Это вообще плевок. Плевок в этом море. (смеется)
С.ГАРМАШ – Ну, в масштабах… в наших масштабах нашего зала, 900 человек.
К.ЛАРИНА – Сегодня ты играешь «Горе от ума»?
С.ГАРМАШ – Сегодня играю так.
К.ЛАРИНА – Мне тут все уже сообщили: «А сегодня «Горе от ума», мы идем смотреть на Фамусова». Я вообще-то разговариваю и не могу даже себе представить, что буквально вчера еще был такой вот молодой человек из фильма «Отряд», а сегодня уже Фамусова играет. Быстро, вообще, жизнь идет, скажи мне теперь? Когда тебе 50. От человек с ружьем до Фамусова путь далекий или не очень?
С.ГАРМАШ – Ну так, ты знаешь, на самом деле, быстро. Быстро. Не хочется думать, что это долго. Вот, может быть, потому что хочется еще что-то много сделать и прожить, и вырастить детей, и поэтому не хочется думать, что сзади какая-то долгая жизнь. Хотя, наверное, из… если поменять объектив и поставить какую-то другую линзу, она покажется долгой, если рассмотреть. Вот, и в ней было много хорошего. Но все равно, быстро, быстро идет.
К.ЛАРИНА – Про Стругацких теперь скажи. Что такое для тебя Стругацкие? Это что за авторы, они про что пишут?
С.ГАРМАШ – Ты знаешь, к стыду своему не смогу, как нужно, ответить на твой вопрос.
К.ЛАРИНА – Ну, как чувствуешь.
С.ГАРМАШ – Скажу тебе даже, что «Обитаемый остров» я, по совету Бондарчука и продюсеров, не читал. Я не читал этого в советские времена…
К.ЛАРИНА – Т.е. настолько это далеко от первоисточника, что они испугались…
С.ГАРМАШ – Нет, нет…
К.ЛАРИНА – …что если артисты, не дай Бог, прочтут…
С.ГАРМАШ – Не знаю, нет, почему? Ты знаешь, я тебе скажу… нет, нет, нет. Бывают такие моменты – я еще там участвовал в некоторых экранизациях – когда режиссер заведомо просит: «Ты знаешь, вот ты хочешь прочитать роман, вот лучше прочитаешь его потом. А сейчас отнесись к этому…»
К.ЛАРИНА – Ну слава Богу, хоть знаете, что роман есть.
С.ГАРМАШ – Вот, роман я знаю, что…
К.ЛАРИНА – Ты знаешь, у меня тут была одна артистка, которая снялась в экранизации одного известного произведения.
С.ГАРМАШ – Так.
К.ЛАРИНА – Вот, и мы с ней так разговаривали, она рассказывала о работе над ролью, рассказывала так, как все это было. Вот. Я говорю: «А Вы роман-то прочитали предварительно?» Она говорит: «А что, есть роман?» (смеется)
С.ГАРМАШ – А я знаю одну журналистку, очень-очень известную, которая считает себя театроведом, понимаешь…
К.ЛАРИНА – Так.
С.ГАРМАШ – И даже вручает некоторые премии.
К.ЛАРИНА – Так.
С.ГАРМАШ – Вот, и она тоже: пишет рецензию на спектакль Вайды «Бесы»…
К.ЛАРИНА – Так.
С.ГАРМАШ – И в рецензии разоблачает себя с ног до головы, что роман-то она не читала. Потому что пишет там «Лебядкин со своей женой, Еленой Яковлевой», и т.д., и т.д.
К.ЛАРИНА – Ну это не я.
С.ГАРМАШ – Нет, это не ты.
К.ЛАРИНА – А кто это?
С.ГАРМАШ – Это не ты. Ну зачем мы будем?
К.ЛАРИНА – Я так сразу испугалась: а вдруг меня сейчас…
С.ГАРМАШ – Нет, нет.
К.ЛАРИНА – Меня можно, конечно, поймать, у меня тоже бывают такие плюшки.
С.ГАРМАШ – Нет, ты знаешь, самое замечательное в этом случае…
К.ЛАРИНА – Но это не я, я «Бесов» читала.
С.ГАРМАШ – Мне когда-то Вадимов Абдрашитов рассказал: он приехал с картиной «Время танцора» в Минск, показывал ее на журфаке, и после этого было осуждение. И Вадим, значит, так говорит, говорит и говорит: «Понимаете, но это, вот, было… ну вот, помните, как у Мартина Идена…» И вдруг одна девушка, журналистка, говорит: «А что он написал?» Абдрашитов замолчал и говорит: «Джека Лондона».
К.ЛАРИНА – А ты когда, вот, поступал в училище в театральное, много читал к этому времени?
С.ГАРМАШ – Ну, к театральному училищу что-то уже… я, знаешь, вообще-то читать начал, моя первая такая вот толстая книжка взрослая, она вообще мало кому известна, называется она «Приключения укротителя». Это история знаменитого такого дрессировщика Гладильщикова, вот, который дрессировал медведей, львов. Вот, и после этого у меня пошел Конан Дойль… Да, читал. Я начал читать серьезного с 5 класса.
К.ЛАРИНА – Молодец.
С.ГАРМАШ – Вот.
К.ЛАРИНА – Родители, наверное.
С.ГАРМАШ – Вот, а с 8-го где-то курить – вот, и все остальное…
К.ЛАРИНА – (смеется)
С.ГАРМАШ – Но читать начал раньше.
К.ЛАРИНА – А ты воспитанием занимаешься собственных детей?
С.ГАРМАШ – Ну а как же?
К.ЛАРИНА – Принимаешь участие?
С.ГАРМАШ – Ну а как же? Конечно. Вот когда возвращаюсь домой из поездок, то принимаю, да.
К.ЛАРИНА – Бить надо?
С.ГАРМАШ – Ну, девочек – нет.
К.ЛАРИНА – А мальчиков стоит?
С.ГАРМАШ – А мальчикам, наверное, может быть, в какой-то момент, может быть… меня папа лупил прилично. Вот, я тоже заслуживал. Не жалею совершенно. Вот, ну как – так, ремнем, в общем, так…
К.ЛАРИНА – А ты помнишь, за что?
С.ГАРМАШ – Да конечно помню.
К.ЛАРИНА – За что?
С.ГАРМАШ – За школу, в основном.
К.ЛАРИНА – За оценки?
С.ГАРМАШ – Не за оценки. Я учился не так плохо, я получал свои твердые «тройки» по точным наукам и по гуманитарным наукам учился очень хорошо – «четыре», «пять». История, литература, язык для меня были ничего. Совершенно спокойно. Вот, а поступки - это тема для отдельной, прям, передачи. Там папу, уж тогда в школу вызывали с мамой их. Вот, поэтому я тут получал…
К.ЛАРИНА – Т.е. помнишь, за что, да?
С.ГАРМАШ – Да, помню.
К.ЛАРИНА – И это какое-то возымело действие?
С.ГАРМАШ – Еще какое. Я правда благодарен. Это меня приводило в состояние крайней обиды, я помню, у меня были какие-то детские дневники, где я писал о том, что и папа, и мама меня не любят, что я для них чужой, потому что брату не доставалось – младший брат – всегда младшие дети, они же… на них, как бы, вот, немножко гнев родителей, что ли, отдыхает, вот, или активность какая-то. Вот, а мне казалось, что меня просто гнобят. А потом со временем понял, что просто сейчас могу сказать спасибо только папе за его жесткое воспитание. Он меня не только так наказывал. Например, там, скажем, он мог взять, там, тетрадь мою за какую-то, там… разорвать ее и заставить меня за выходные полностью всю ее переписать. И я практически почти все прочитывал из внеклассного чтения, список, который давали на лето. Не все, но почти все – за этим папа следил. Вот.
К.ЛАРИНА – Они тебя видели на сцене?
С.ГАРМАШ – Да. Мама – это мой самый такой, важный критик. Я волнуюсь невероятно, когда она смотрит.
К.ЛАРИНА – А ты вообще волнуешься перед выходом на сцену?
С.ГАРМАШ – Ты знаешь, когда играешь много лет спектакль, то чего тут лукавить, безусловно, это волнение есть, но оно переходит в другое качество. А перед премьерой невероятно волнуюсь. Невероятно. Совершенно согласен, вот, со словами великого Москвина, который когда-то сказал: «Ужасная профессия, ужасная – вот это вот, столько лет в ней живешь, и каждый раз перед премьерой волнуешься просто как новичок».
К.ЛАРИНА – А есть разница между волнением и страхом? Был когда-нибудь страх?
С.ГАРМАШ – Есть, есть.
К.ЛАРИНА – Да?
С.ГАРМАШ – Со страхом не сыграешь.
К.ЛАРИНА – Ну а ты испытывал страх, вот, перед площадкой, перед сценой когда-нибудь?
С.ГАРМАШ – Ну да, испытывал. Знаешь, это бывает тогда, когда ты выходишь на сцену не совсем в том месте, где тебе нужно. Я не знаю, я испытывал такие моменты, когда, скажем… я вот мало делал таких, там, творческих вечеров или встреч, я это профессионально не умею делать – вот здесь волновался. Я иногда и в кино очень испытываю страх, когда, скажем, там, до самого последнего момента вдруг не могу нащупать, про что это дело. И даже это бывает так, что мне нравится материал, но… и все вот так вот складываешь: «да-да-да, сейчас придет, сейчас придет…» А иногда бывает такое, что и не приходит. И начинаешь как-то совершенно как слепой котенок – вот тогда страшновато. Но вообще страх – это такое чувство, его не должно быть на сцене. Волнение, такой тремор, дрожь какая-то должна быть, но не страх. Страх тебя остановит.
К.ЛАРИНА – Когда… А как ты относишься к фамильярности, к панибратству, которое иногда зашкаливает? Я имею в виду не только… не столько и не только журналистов – вот ту самую желтую прессу, про которую мы с тобой вспоминали до эфира, но зрители, которые иногда себе позволяют достаточно так, по-хамски общаться с актером. Бывало такое?
С.ГАРМАШ – Бывало.
К.ЛАРИНА – И что?
С.ГАРМАШ – Ну, знаешь, мне хочется, наверное, не обижать в этом смысле людей. Как бы там ни было, все равно это человеческое внимание. Я лучше скажу такую смешную штуку, она мне очень нравится: когда-то артист, по-моему… ну ладно, я… Ивашов. Только не Ивашов тот, который, вот, сыграл «Балладу о солдате», а другой – подошел к Эйзенштейну, которому тогда было лет 26, но он у всех был после «Броненосца» на «вы, Сергей Михайлович», и сказал ему: «Скажите, Сергей Михайлович, а почему вот все Вас называют на «вы», а Николай Афанасьевич Крючков – на «ты»?» Он говорит: «А потому что, - говорит, - для Николая Афанасьевича Крючкова «вы» - это когда много, а «ты» - это когда один».
(смеются)
К.ЛАРИНА – Тоже ничего, да.
С.ГАРМАШ – Поэтому бывают, конечно, очень такие, ну, как ты озвучила, проявления, но все равно это внимание к тебе как к человеку, и не нужно от этого отмахиваться. Ну, я думаю, что человек со временем это поймет и к другому артисту отнесется по-другому.
К.ЛАРИНА – Ну, ты вообще добрый человек.
С.ГАРМАШ – Да, все говорят, что…
К.ЛАРИНА – Что говорят про тебя, что ты добрый?
С.ГАРМАШ – Про меня говорят, что… журналисты говорят, что я трактор, со мной страшно, со мной… Нет, я добрый.
К.ЛАРИНА – Добрый!
С.ГАРМАШ – Добрый, да.
К.ЛАРИНА – А дрался?
С.ГАРМАШ – Ну, как и все. Сейчас-то… Вообще-то, так, давно уж не дрался. Вот, но в молодости, в юности, как все – случалось.
К.ЛАРИНА – Ну, когда уже был артистом, дрался?
С.ГАРМАШ – Дрался.
К.ЛАРИНА – По делу?
С.ГАРМАШ – И по делу, и не по делу.
К.ЛАРИНА – (смеется)
С.ГАРМАШ – Не бывает так, что только по делу. И получал, и дрался, и получал. И получал по делу.
К.ЛАРИНА – Так, телефон включаю. Три звонка, и давайте посмотрим, что вы нас тут спросите. Итак, внимание, как и было обещано, у вас есть возможность задать вопрос Сергею Гармашу – сделайте это. Алло, здравствуйте! Алло!
СЛУШАТЕЛЬ ВАДИМ – Алло, добрый день!
К.ЛАРИНА – Добрый день, пожалуйста!
СЛУШАТЕЛЬ ВАДИМ – Вадим из Москвы.
К.ЛАРИНА – Да, Вадим.
СЛУШАТЕЛЬ ВАДИМ – Сергей, я знаю, что, и вижу, что в этой стране, к сожалению, детское кино отсутствует, и вот такой неожиданный вопрос: вот если была бы возможность сыграть в детском кино, Вам бы было это интересно? И что именно, может быть, Вы скажете? Спасибо!
К.ЛАРИНА – Спасибо, Вадим!
С.ГАРМАШ – Значит, была, этим летом очень малобюджетная картина, из последних сил рвущаяся к экрану усилиями такого, значит, продюсера Виталия Игнатьевича Сидоренко с чудовищно маленьким, как бы, бюджетом, но они просто подвижники и молодцы – похождения двух горемык, в котором ваш покорный слуга и снялся этим летом в небольшой роли, в детском кино.
К.ЛАРИНА – А ты какие-нибудь фильмы своим детям показывал из того, что ты любишь? Не где ты снимался, а вот, кино, которые бы ты хотел, чтобы посмотрели твои дети?
С.ГАРМАШ – Все время, каждый день, даже воюю. Буквально, вот, вчера, значит, подошла ко мне Даша: «Спасибо большое, папа, за то, что ты вот так вот меня тыкал, тыкал, я наконец-то все-таки собралась и посмотрела «Дантона» Вайды, и большое тебе спасибо».
К.ЛАРИНА – Но это взрослое кино. А вот детское именное?
С.ГАРМАШ – Ну детское – конечно, Даша в детстве смотрела, там, все то, что…
К.ЛАРИНА – То, что мы смотрели?
С.ГАРМАШ – Да, то, что мы смотрели. Вот это хочу, чтобы… И Ване хочу показывать те мультики, которые я смотрел, потому что… нет, появляются и сейчас замечательные мультфильмы, но все-таки мне очень хочется, чтобы он посмотрел и «Винни-Пуха», и Крокодила Гену полюбил, и что-то еще более даже раннее, рисованное – вот вообще, Хитрука. Вот считаю, что сейчас детям, вот, нужно Хитрука просто показывать, ну, обязательно – это очень важно.
К.ЛАРИНА – В детском кино снялся, но еще и озвучиваешь мультфильмы.
С.ГАРМАШ – Да.
К.ЛАРИНА – С удовольствием, судя по всему.
С.ГАРМАШ – Ты знаешь, но не так много. У меня опыт-то небольшой.
К.ЛАРИНА – Собака какая-то была.
С.ГАРМАШ – Вот…
К.ЛАРИНА – Что за собака?
С.ГАРМАШ – Готовится мультфильм «Белка и стрелка»…
К.ЛАРИНА – А-а-а, да, да, да!
С.ГАРМАШ – …о наших собачках-космонавтах, и там у них есть такой Джульбарс, вот, который их тренер – вот я его озвучил. Вообще, у меня в этом смысле тут пальцев одной руки хватит, но вообще это интересно. И сейчас имею предложения от «Парамаунта» очень интересное.
К.ЛАРИНА – Тоже озвучить персонажа какого-то, да?
С.ГАРМАШ – Да.
К.ЛАРИНА – Здорово. Это полезное дело. Алло, здравствуйте! Алло, алло!
СЛУШАТЕЛЬНИЦА ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА – Алло, здравствуйте!
К.ЛАРИНА – Да, пожалуйста!
СЛУШАТЕЛЬНИЦА ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА – Здравствуйте! Ольга Николаевна. Спасибо, что дозвонилась. (пауза)
К.ЛАРИНА – Ну? Алло?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА – Город Ростов Ярославской области. Я хочу сказать просто… ну низкий поклон, спасибо за те роли, которые сыграл Сергей Гармаш, за его интеллект, за его, ну, глубокие какие-то образы – всегда с радостью и интересом смотришь его фильмы. Наверное, таких актеров остается все меньше и меньше…
К.ЛАРИНА – Беречь надо таких актеров, Ольга Николаевна.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА – А?
К.ЛАРИНА – Надо таких актеров беречь.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА – Надо, еще как надо.
К.ЛАРИНА – Надо…
СЛУШАТЕЛЬНИЦА ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА – Я безумно люблю кино. Я много читала, и наверное, вот, ну, сидя дома, вот там, читая, но я вижу хорошее кино и плохое, хорошие роли и плохие, и поэтому мой низкий поклон.
К.ЛАРИНА – Спасибо!
С.ГАРМАШ – Большое Вам спасибо! Спасибо!
К.ЛАРИНА – Алло, здравствуйте! Алло!
СЛУШАТЕЛЬНИЦА – Алло!
К.ЛАРИНА – Да. Пожалуйста!
СЛУШАТЕЛЬНИЦА – Здравствуйте!
К.ЛАРИНА – Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬНИЦА – Вот я бы хотела спросить: мы через неделю в Самаре идем на спектакль, где будет участвовать, вот, Ваш уважаемый гость.
К.ЛАРИНА – Так. Это что такое за произведение?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА – Ой… сейчас, я чего-то… я так волнуюсь…
С.ГАРМАШ – Я скажу.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА – «Лунный свет».
С.ГАРМАШ – Это произведение «Лунный свет или медовый месяц».
СЛУШАТЕЛЬНИЦА – Да, да, да.
К.ЛАРИНА – Это Татьяна Догилева делала.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА – Да.
С.ГАРМАШ – Это Татьяна Догилева, да.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА – Да. И вот, мы первый раз идем на этот спектакль, я много очень хорошего об этом слышала. Вот я бы хотела узнать: вот как бы для Вас этот спектакль уже привычный, или все-таки волнение сохраняется?
К.ЛАРИНА – Спасибо за вопрос!
СЛУШАТЕЛЬНИЦА – Спасибо!
С.ГАРМАШ – Вы знаете, очень сохраняется волнение. Когда-то Таня попросила меня выручить ее. Там играл Володя Стеклов, и он должен был уехать надолго-надолго на съемки. И я буквально в короткие сроки ввелся в этот спектакль. И как известно – я вот, Ксюша, всегда тебе говорю – у меня же нет антреприз. И потом я какое-то время играл, потом туда ввелся еще один актер. И вот теперь, когда возникает какая-то ситуация, когда там что-то не сходится по графику, я иногда играю в нем. И играю сейчас крайне редко, поэтому еду в Самару и очень волнуюсь, потому что не играл больше, чем полгода. Да наверное, где-то в начале года только играл это.
К.ЛАРИНА – В каких жанрах ты себя еще не пробовал?
С.ГАРМАШ – Значит так: в «Ледниковом периоде», в боксе, вот, в «Танцах на льду»…
К.ЛАРИНА – Ну, это к жанру актерскому, драматическому не имеет никакого отношения. Ты что, слава Богу! Я надеюсь, что я тебя никогда не увижу на «Ледниковом периоде».
С.ГАРМАШ – Но если говорить серьезно – да, правильно надеешься.
К.ЛАРИНА – Можно же, правда?
С.ГАРМАШ – Правильно надеешься. Вот, значит, я…
К.ЛАРИНА – И в «Последнем герое».
С.ГАРМАШ – Нет. Нет. Значит…
К.ЛАРИНА – Но запел-таки, запел человек! Не пел, не пел и запел.
С.ГАРМАШ – Но у меня же был вокал. В студии МХАТ.
К.ЛАРИНА – Ну, вокал у всех был.
С.ГАРМАШ – Но это еще вопрос, как запел. Давай посмотрим – пусть выйдет кино, а потом посмотрим.
К.ЛАРИНА – Ну, чтобы поняли, о чем мы говорим – это фильм «Стиляги», который тоже должен появиться, вот, в конце декабря – 18-го, насколько я знаю, премьера этого фильма.
С.ГАРМАШ – Да, 18-го в «Октябре» премьера, с 25-го числа прокат картины, я всех приглашаю, думаю, что…
К.ЛАРИНА – Ну спой две строчки.
С.ГАРМАШ – (поет) Человек и кошка плачет у окошка, серый дождик каплет прямо на стекло. (смеется)
К.ЛАРИНА – Слушайте, это вы все услышите в кино – Гармаш поет. Так что не исключено, что может быть, и запоет на сцене. Запоет. Сереж, у нас время истекает.
С.ГАРМАШ – Спасибо, моя дорогая. Хочу, пользуясь последними секундами, сказать тебе огромное спасибо за премию, которую я получил от журнала «Театрал».
К.ЛАРИНА – Да, «Звезду театрала» получил, как лучший артист.
С.ГАРМАШ – Как лучший… Спасибо огромное!
К.ЛАРИНА – Которого надо беречь.
С.ГАРМАШ – Вот, и еще раз извиняюсь, что не смог присутствовать на церемонии – был болен, но тебе огромное спасибо, очень тронут. Приз стоит у меня на самом видном месте.
К.ЛАРИНА – Спасибо, Сереж, значит, мы ждем новых работ, мы смотрим «Обитаемый остров», мы смотрим…
С.ГАРМАШ – «Стиляги».
К.ЛАРИНА – … «Стиляги». Кто не посмотрел «Морфий», в том числе и сам Сергей Гармаш, обязательно посмотрите. И ждем новых работ театральных. Спасибо тебе огромное!
С.ГАРМАШ – Спасибо огромное!
К.ЛАРИНА – Ставлю песенку в конце, которую обещала вчера поставить. Песня на музыку Владимира Кочана и на стихи Алексея Дедурова, называется «Театральный вальс», поет Владимир Кочан для нас для всех.