Владимир Сорокин - Дифирамб - 2008-09-21
К.ЛАРИНА – 14:10, добрый день еще раз, вновь у микрофона Ксения Ларина, и сегодня наконец-то, по вашим многочисленным просьбам, мы встречаемся с писателем Владимиром Сорокиным. Добрый день, Володя, здравствуйте!
В.СОРОКИН – Добрый день, добрый день.
К.ЛАРИНА – Мы в прямом эфире, сообщаю нашим слушателям, это чистая правда, поэтому, дорогие друзья, вы можете воспользоваться возможностью и задать вопрос Владимиру Сорокину. И во второй части мы обязательно телефон включим. Я уже сказала Владимиру, что огромное количество вопросов пришло сегодня на программу, поскольку, судя по всему, книга «День опричника» стала настольной книгой каждого нормального читающего россиянина. Так уж получилось, что книга во многом стала пророческой, несмотря на свою такую… такой жанр радикальный, да, здесь вряд ли можно назвать реалистическим романом. Это скорее антиутопия, хотя я знаю, что Вы сами не любите, когда Вас загоняют в какую-нибудь там нишу… Да?
В.СОРОКИН – Нет, пожалуйста, нет, я не против.
К.ЛАРИНА – Ну скажите, пожалуйста, Вы ожидали, ожидали, что будет такая пугающая достоверность во всем этом?
В.СОРОКИН – В общем, нет. На самом деле, знаете, я написал когда книгу эту, то один мой приятель сказал: «Знаешь, мне кажется, что ты написал такой магический заговор, чтобы этого не случилось». И мне это понравилось, на самом деле, что, вот, действительно, не хотелось бы жить в такой России. А сейчас я уже как-то думаю, что а почему бы и нет? Все может быть, собственно, да? И может быть, мы увидим когда-нибудь «Великую Русскую стену», как она блестит на солнце, например. Вот. Все может быть. Понимаете, Россия, как мне кажется – это страна, которая развивается не как другие. И история у нас может повторяться не только в виде фарса. А вот, например, наша Дума апплодировала идее восстановления памятника Дзержинскому, да? И я не удивлюсь, например, если завтра выроют Сталина, например, и внесут его в мавзолей. Ну, т.е. много материала для литературы.
К.ЛАРИНА – Безусловно. Но что касается Сталина, что… понятно, Вы наверняка тоже об этом знаете – что такая своеобразная реабилитация, ползучая, она уже происходит. Его пока не выкопали, но в каком-то смысле и выкопали тоже – он уже достаточно, так, по-моему, хорошо себя чувствует – вот в тех самых учебниках истории, которые весь этот прошедший год продвигал господин Поляков.
В.СОРОКИН – Да. «Успешный менеджер», да?
К.ЛАРИНА – Да. Так что вы говорите, заговор, чтобы этого не случилось, но с другой стороны, нас тоже учили учителя, что мысль материальна, что заговор с легкостью может превраться в заговор наоборот – такую мантру, которая, наоборот, притягивает к себе эту пугающую реальность.
В.СОРОКИН – Да, вот…
К.ЛАРИНА – Во всяком случае, набор опричников, он, безусловно, уже существует, и вот такая форма, модель государства, она сегодня… уже считайте свершившимся фактом. Как угодно это можно называть. У меня к Вам такой, кстати, вопрос, Володь: а у Вас есть знакомые опричники?
В.СОРОКИН – Опричники?
К.ЛАРИНА – Да. Вы с ними вообще какую-то связь поддерживаете?
В.СОРОКИН – Вы знаете, к счастью, нет, на самом деле. Но я вижу, как они ездят на машинах по, там, Кутузовскому или по Можайке, собственно, и вот, мне кажется, что собачьих голов не хватает все-таки на бамперах.
К.ЛАРИНА – А что Вам подсказало все-таки в свое время, что Россия будет развиваться именно так, вот в этом направлении?
В.СОРОКИН – Ну…
К.ЛАРИНА – Ведь какие-то были приметы? Вы когда начали это писать? Я не сказала про «Сахарный Кремль», который у нас на столе лежит – это книга, которая совсем недавно вышла, она, как бы, продолжает тему «Дня опричника». Для тех, кто еще не читал, «Сахарный Кремль» - это такой вот сборник зарисовок на ту же тему, в той самой России.
В.СОРОКИН – Ну да. Ну, понимаете, все-таки это художественная литература, это не… это художественная вещь, как бы, и я, собственно, не ставил такую уж конкретную задачу, как например, Оруэлл, да? Хотя и он, я думаю, что когда он писал «1984», я не думаю, что он верил, что наступит «анг-соц». Но вот как возможность такого общества – это очень убедительно. И мне хотелось просто литературно сформулировать, вот, мысли и идеи, которые витали в воздухе. И я думаю, что многие думали об этом. Но, собственно, толчок к написанию, импульс такой, он был совершенно неожиданный. И я… У меня была небольшая собака, ливретка. И я ему купил зимой – ну, непонятно почему совершенно – большой кусок такой кости с мясом такой, кровавый совершенно. И вот, кинул ему на снег, так, во дворе у нас. И он стал вокруг этого кровавого куска исполнять такой, абсолютный танец опричника. И у меня в голове сложилась эта картина.
К.ЛАРИНА – Похоже на историю про боярыню Морозову и ворону на снегу, как у Сурикова возникла эта идея.
В.СОРОКИН – Да, да, да, кстати, да. Снег, кровь и, вот, ритуальный танец такой – собственно, это и есть тема опричнины. Ну а сейчас, собственно, так сказать, они перемещаются на железных конях, пользуются IP-фоном, но ментальность, так сказать, абсолютно та же, феодального типа.
К.ЛАРИНА – В Ваших книгах, будем так говорить – уже и о той, и о другой книжке – совершенно не нашлось места для борцов с режимом – условно я называю их так – поскольку вся борьба и вся оппозиция, она у Вас загнана либо в какое-то глубокое подполье, либо попытка каким-то образом легализоваться, она дальше приема таблеток, которые будоражат воображение, и человек в каком-то своем виртуальном, бредовом, галлюциногенном мире начинает крушить все, что связывает с нынешней властью. Я имею в виду… ну, я не буду сейчас раскрывать все тайны сюжета – кто захочет, тот прочтет, а кто прочитал, тот понимает, о чем я говорю. Почему так, почему нет ни одного человека, который мог бы взять на себя смелость и выйти на эту площадь? Вы таких людей вообще не предполагаете? Такой андеграунд таблеточный.
В.СОРОКИН – Ну, все-таки 2028-й год, да – это не 2008-й. Ну, дело в том, что с развитием, собственно, сети – а в 2028-м у меня там «Интер-да», собственно, да, вот, как бы, наша сеть – контроль возрастет, собственно, и с развитием новых технологий, естественно. Вот, и трудно будет скрывать свои мысли. Вот, но я думаю, что место для подвига всегда есть. Я не мог, естественно, вот, в «Сахарном Кремле» охватить все и дать исчерпывающую совершенно картину. Все-таки это… ну, это… все-таки это литература, правда?
К.ЛАРИНА – Ну ладно. Образ интеллигенции мне как раз очень понравился в лице маленького лилипута, карлика, который приходит после спектакля, на каком-то корпоративе он выступает – и мы узнаем про него, что у него жена, оказывается, сидит в казематах…
В.СОРОКИН – Да, да, да.
К.ЛАРИНА – И он для того, чтобы… не предпринимает ничего для того, чтобы освободить ее из заключения.
В.СОРОКИН – По «делу кремлевских лилипутов».
К.ЛАРИНА – Да, по «делу кремлевских лилипутов». И что он делает? Он с помощью голограммы создает себе этот облик…
В.СОРОКИН – Государя.
К.ЛАРИНА – …государя и измывается над ним, как хочет, и рубит ему и руки, и голову – т.е. это, вот, по типу вот этой японской истории, когда они там чучело начальника избивают резиновое.
В.СОРОКИН – Да, да.
К.ЛАРИНА – Вот вам образ русской интеллигенции – я правильно поняла?
В.СОРОКИН – Ну, не только. Там есть и другие образы все-таки.
К.ЛАРИНА – Ну, он же художник, артист.
В.СОРОКИН – Есть и подпольный крамольник, который, собственно, попадает в тайный приказ.
К.ЛАРИНА – Приказ.
В.СОРОКИН – За написание русской сказочки про кочергу.
К.ЛАРИНА – Да, одна из самых сильных новелл. Для меня, во всяком случае.
В.СОРОКИН – В общем, есть разные персонажи.
К.ЛАРИНА – Я… Вы вспомнили про Оруэлла, а я, естественно, вспоминала тоже нашу советскую антиутопию – это Владимир Войнович, «Москва, 2042». Мы в свое время с ним тоже говорили о том, насколько пугающа та действительность, которую он там нарисовал, потому что… Но это уже получается то, что его, такая сатирическая, веселая история – мне кажется, это уже пройденный этап, потому что отец Звездоний – это уже… здесь уже никого ты не рассмешишь – это уже почти вчерашний день, это уже данность, в которой мы живем.
В.СОРОКИН – У него там объединялось, по-моему, ЦКГБ.
К.ЛАРИНА – ЦКГБ, да, да. И замечательные писатели, которые пишут.
В.СОРОКИН – ЦКГБ. Ну это, собственно, было у нас – вот я помню 1984 год… Кстати, оруэлловское. Вот, когда действительно, ЦКГБ, собственно, объединилось, и было такое чувство – ну, это как раз было за год до Перестройки – что, собственно, вот, воздуха вообще не осталось, как бы, в этой стране. И я помню, что в нашем круге начались тогда обыски, хотя мы не были, собственно, активными диссидентами, лишь были художники-концептуалисты, и я такой, непонятный, собственно, писатель. Вот, но тем не менее, любое… любое проявление себя, которое не вписывалось, как бы, в официальный контекст, уже этой властью воспринималось как опасность. Как опасность. И я бы очень хотел, чтобы это не случилось сейчас, собственно.
К.ЛАРИНА – Ну, знаете, с другой стороны, параллельно с появлением «Дня опричника» вышло еще несколько утопий. Например, «Пятая империя».
В.СОРОКИН – Антиутопий, да.
К.ЛАРИНА – Мне кажется, что это не антиутопии, это утопии.
В.СОРОКИН – А, то, что Вы говорите, да.
К.ЛАРИНА – А «Пятая империя» Проханова. Либо господин Юрьев – не помню, как его зовут, не помню, как называется книжка, но он абсолютно нарисовал практически ту же действительность, какую рисуете Вы, только она для него желанна…
В.СОРОКИН – Да, да, да.
К.ЛАРИНА – Он как раз, как я поняла, он считает, что такой путь развития для России наиболее актуальный и естественный, и востребованный народом.
В.СОРОКИН – Да, да, да.
К.ЛАРИНА – Поэтому если Вас это действительно пугающая реальность, жуткая и кошмарная, не дай Бог в ней очутиться, то для большого количества людей, живущих в нашей стране, это та реальность, которой они хотят.
В.СОРОКИН – Да, да, да. Ну, знаете, как написал Некрасов в середине XIX века: «Люди холопского звания те же псы иногда: тем тяжелей наказание, тем им милей господа». Собственно, у нас, ну…
К.ЛАРИНА – Какая замечательная цитата, я даже никогда… даже не подумала бы, что это Некрасов.
В.СОРОКИН – Вот, ХХ век, так сказать, у нас выращивали холопов и уничтожали людей со своим мнением, собственно. И немудрено, что, так сказать, реабилитация Сталина или восстановление памятника Дзержинскому вызывают одобрение. Собственно, к сожалению, действительно, ну, как – такой народ. Как бы, такой народ. Ну….
К.ЛАРИНА – Т.е. Проханов прав.
В.СОРОКИН – Ну, в чем-то да, конечно. Да. Но все-таки я считаю, что людей здравомыслящих у нас достаточно, и я знаю много молодых людей, которые практически не жили, да, при советской власти, у них абсолютно здравый взгляд на современную Россию, собственно, и они очень хорошо понимают, что к чему. Поэтому, ну, впадать, как бы, уж в такой, генетический пессимизм, как бы, не надо все-таки. Не надо.
К.ЛАРИНА – Т.е. «философского парохода» не будет?
В.СОРОКИН – Да может быть все, что угодно. Ведь в России может быть все, что угодно. Но пока, собственно, есть, с кем общаться и для кого писать – и слава Богу, собственно. Слава Богу.
К.ЛАРИНА – Один из самых актуальных вопросов, как выяснилось, в книжке «Сахарный Кремль», в том самом рассказе «Кочерга», который Вы вспомнили – это сцена допроса – «Вы враг России или друг России?» И ответ, поражающий своей простотой: «Я гражданин России». Выходит, что сегодня, действительно, этого ответа недостаточно.
В.СОРОКИН – Да, да.
К.ЛАРИНА – Мне казалось, что это настолько правильный и… единственно правильный ответ на такой странный вопрос.
В.СОРОКИН – Да. Да. Я думаю, что может быть, у нас скоро возникнут такие нашивки – «ВР» и «ДР», «враг России» и «друг России».
К.ЛАРИНА – Это как «звезды Давида» такие, да?
В.СОРОКИН – Вот, чтобы человек, стоящий в очереди за кем-то, понимал, за кем он стоит. Вот, я узнал, что, вот… что Вашим радио руководит враг России. Да, в общем, замечательно, большая тема, конечно.
К.ЛАРИНА – Ну и как в этой системе координат существовать тогда, допустим, Владимиру Сорокину? Его детям, которые, как я понимаю, все-таки нормальные люди.
В.СОРОКИН – Ну…
К.ЛАРИНА – Они не делят, как я понимаю, не делят окружающих друзей на друзей России и врагов России.
В.СОРОКИН – Да. Моему внуку… Это конечно, большая тема, собственно, и я Вам скажу, что вот я общаюсь с молодежью достаточно, и меня пугает, что сейчас молодые люди говорят о эмиграции. Собственно, вот… Даже не эмиграции, собственно, а идея почти каждой, ну, более-менее состоявшейся и, ну, там, состоятельной семьи – это что-то купить на Западе, какую-то недвижимость, чтобы иметь место для бегства. Вот, такого не было ни в 90-е годы, которые считают у нас чумой такой, да, ни раньше даже. Вот это меня пугает, на самом деле.
К.ЛАРИНА – И я думаю, что мы об этом тоже поговорим, поскольку это одна из тем еще одного «героя сегодняшнего времени» - Дмитрия Киселева. В программе «Национальный интерес» он тоже нам показывал вот эти графики, результаты соцопросов, где как раз, вот, с неким ужасом, с которым Вы сейчас говорите, констатировал, вот, факт, что большинство, подавляющее большинство граждан России, молодых, в самом, что называется, работоспособном возрасте…
В.СОРОКИН – Ну да.
К.ЛАРИНА – …они собираются учиться и как-то самореализовываться там. Но при этом не потерять гражданства российского. Вопрос, почему это происходит – ну, может быть, мы немножко на этой теме остановимся. И еще я обещала слушателям дать слово – я это сделаю после новостей.
НОВОСТИ
К.ЛАРИНА – Вот, вы поняли, что друзей среди опричников у Сорокина нет, а читатели точно есть, наверняка.
В.СОРОКИН – Пока есть.
К.ЛАРИНА – Есть. Значит, вопросов очень много, я хотела прямо по ним пойти, потому что вопросы очень хорошие. Я думаю, что это будет интересно и Вам. «Уважаемый Владимир, - пишет нам Вячеслав из Перми, - «Сахарный Кремль» я проглотил за два часа и очень недоволен: мало букв! Вы же специалист по соцреализму, а про план по валу забыли. Мой вопрос. Первое: авторы, такие как Вы – Миллер, Лимонов, Де Сад, Пазолини, Альмодовар – разрабатывают темы, которые для советских людей были запретными. По логике, сейчас на Ваше творчество должен быть огромный читательский спрос, но это не происходит. Почему? Неужели, чтобы быть популярным, нужно писать и снимать плохо?» И вопрос второй от него же: «Планируется ли экранизация Ваших произведений? «Копейка» и «Четыре» стоят на полке, но это очень мало для автора Вашего масштаба. С уважением».
В.СОРОКИН – Ну, может быть, я начну с последнего вопроса. Пока нет, собственно, экранизаций пока не планируется конкретных вещей. Но у меня есть самостоятельный оригинальный проект – мы с Зельдовичем написали сценарий, и в следующем году выйдет фильм под названием «Мишень». Он не имеет отношения к моему рассказу «Мишень». Вот, мне кажется, что это будет сильное и красивое кино – я видел материал. Вот, а понимаете, а с экранизацией… это вообще место очень тонкое. И я пока не вижу человека, который мог бы поставить, например, «Тридцатую любовь Марины» или, там, «Сердца четырех». Не все, что хорошо в литературе, помещается в кино. Вот, например, замечательный роман Набокова «Лолита»: две плохие постановки. И это не случайно, потому что он не кинематографичен, он весь держится на интонации. И первый вопрос по поводу «вала». Ну, извините, у меня есть некое внутреннее ОТК – если мы будем пользоваться этой советской терминологией – и «Сахарный Кремль» не мог быть больше.
К.ЛАРИНА – Если уж далеко не уходить от кино, я хочу тогда спросить и про театр тоже, поскольку знаю, что Вас пробуют…
В.СОРОКИН – Да, там лучше дело обстоит. Ну, во-первых, у меня есть театральные пьесы. Вот, «Опричника» ставит Марк Захаров.
К.ЛАРИНА – Это правда?
В.СОРОКИН – Да, да, да.
К.ЛАРИНА – Марк Захаров ставит «День опричника»?
В.СОРОКИН – Да, да, да. Это непросто, и там есть проблемы, собственно, драматургического характера…
К.ЛАРИНА – А кто делал инсценировку?
В.СОРОКИН – А?
К.ЛАРИНА – Инсценировку кто делает?
В.СОРОКИН – Ну, он, он сам.
К.ЛАРИНА – Сам?
В.СОРОКИН – Да. А Роман Виктюк работает над постановкой «Щей». И пожалуй, собственно… Это все.
К.ЛАРИНА – Как интересно, Вы сказали такую новость, потому что у меня спрашивали про это, и спрашивали с такой… «говорят, что Марк Захаров… Неужели это правда?» Вот правда.
В.СОРОКИН – Еще Алексей Левинский поставил спектакль по моим текстам – он идет, собственно.
К.ЛАРИНА – А с Могучим у Вас там какая-то была скандальная история?
В.СОРОКИН – Ну, это… я считаю, что…
К.ЛАРИНА – Андрей Могучий – это питерский режиссер, который поставил… «Не Гамлет», по-моему, называется спектакль по Вашим…
В.СОРОКИН – Да, да, но там, так сказать, это абсолютно неудачная постановка, как мне кажется. Он исказил текст. Там они дописывали что-то, и… ну, получилась такая, мистерия-буф, собственно, но главная идея ускользнула, собственно, пьесы – дисморфомания. Вот, так что я недоволен этой постановкой.
К.ЛАРИНА – «Здравствуйте, Владимир! Пишет Вам Илья из Москвы. Прочитал «День опричника» в первых числах января, и так вышло, что буквально на Крещение фрагменты Вашего романа прошли у меня перед глазами. Я попал случайно в одну компанию, состоящую из высокопоставленных чиновников, ФСБшников и священников, - хорошая компания! – Люди отмечали праздник в одной из церквей, и дело происходило в трапезной. И могу сказать, что в Вашем романе все это еще в мягком варианте описано. Все эти пьяно-матерно-державные речи вперемешку с какой-то коммерцией – жутко было смотреть и слушать. Жутко вдвойне, что святые отцы тоже не отставали, задавали тон. Но главное – нескрываемое самодовольство этих людей, высказываемое прямым текстом: «Как мы подмяли под себя страну». Это что, наш русский крест, быть всегда под ними? Какой выход? Есть ли у Вас ответ?»
В.СОРОКИН – Ну, как литератор, конечно, я доволен, что я попал, как бы, в некую точку… Я думаю, что выдавливать из себя по капле раба, собственно – нового нет ничего, и надо делать это каждому, и начинать с себя. Другого пути нет.
К.ЛАРИНА – «Спасибо Вам громадное» - вот эта тема проходит через многие-многие записки, которые мы получили на сайт. И слава Богу, потому что это все в рамках передачи «Дифирамб», это действительно единственная передача на «Эхе Москвы», где можно прямо говорить человеку: «Я люблю тебя, человек». «Жуть охватывает от того, - пишет Наталья, - насколько правдиво описаны реальные нравы, хоть в художественной форме. Скажите, у Вас были свои вергилии в этой теме?»
В.СОРОКИН – Ну, наверное, он есть, ну… Я даже уверен, но… он есть у меня давно, собственно – это некий литературый ангел. Единственное, я никогда не видел его лица, собственно. А вообще, это трудно объяснимые вещи – вот, почему что-то получается, почему что-то попадает, там, в цель и, так сказать, оживают персонажи, но вот такое вот занятие у нас непростое – литература.
К.ЛАРИНА – Ирина спрашивает: «Вас когда-нибудь вербовали?»
В.СОРОКИН – Нет, к счастью, нет. Хотя, вот, в достопамятном 1984 у меня были две встречи с… с работниками КГБ. Но это не вербовка была, а запугивание просто такое, достаточно тупое.
К.ЛАРИНА – Смешной очень вопрос. Петр Гусев-Михалев: «Я как-то пожал Вам руку на фуршете после премьеры «Свадебного путешествия с Фандерой». После этого пять дней руку не мыл, потому что прикоснулся к живому классику. Я уверен, что увижусь с Вами еще раз – у нас общие знакомые. Так ответьте на мой вопрос, если мне повезет: в Вашей трилогии описывается определенное состояние говорения с сердцем. Где Вы получили такой опыт? Мне это состояние очень хорошо знакомо – я получал его неоднократно на закрытых сеансах по парапсихологии. Этого специалиста вынудили уехать из страны, я очень скучаю по этому состоянию и хотел бы найти замену человеку, который уехал. Запомните мой вопрос – я легко Вас найду, и Вы сможете на него ответить. Возможно, Вы помните меня». Речь идет о трилогии «Лед», скажу я нашим слушателям.
В.СОРОКИН – Да. Ну, я честно скажу, что если б я умел говорить с сердцем, как мои персонажи, я бы, наверное, вряд ли написал бы этот роман – не было бы необходимости. Может быть, вот, написание этого романа и есть некая тоска по говорению с сердцем. Хотя, собственно, главная идея, конечно, - это у меня была такая… было такое сложное и… сложное доказательство бытия Божия, что, вот, мы живем в неслучайном мире. Ну и вообще, это большая тема, собственно.
К.ЛАРИНА – Не знаю, чего выбрать – такое количество вопросов. Ну, в принципе, вопросы, связанные…
В.СОРОКИН – О любви что-нибудь, может быть?
К.ЛАРИНА – Нет, вопросы, связанные… «что вы этим хотели сказать?» - не знаю, насколько они интересны писателю…
В.СОРОКИН – (смеется) Да.
К.ЛАРИНА – Да? Мне кажется, что это…
В.СОРОКИН – Нет, я не смогу ответить на них просто.
К.ЛАРИНА – Да, да. Потому что здесь есть вещи… ну, вопрос, связанный, там, не знаю… «Почему Вас одни любят, а другие ненавидят?» или «Что Вы хотели сказать вот этой сценой?», или «Что Вы хотели сказать «Настенькой»», тут несчастная Наталья пишет, рыдая, что… педагог она по образованию и по работе: «После «Настеньки» не могу уснуть уже три ночи, что Вы хотели сказать этим кошмаром?» Что тут скажешь?
В.СОРОКИН – Ну, это… не надо воспринимать буквально, собственно, идея съедения русской интеллигенцией, собственно, своей идеи.
К.ЛАРИНА – Ну, вот, надо понимать, что, все-таки, дорогие друзья, ну мы же с вами все-таки не группа «Наши», да? Дело же не… это же не произведение социалистического реализма.
В.СОРОКИН – Все-таки художественная литература, и там несколько другие задачи, чем в жизни. Собственно, не надо путать жизнь и литературу. Вот, а шоковая терапия, она иногда очень полезна. В литературе она очищает мысли и обновляет чувства.
К.ЛАРИНА – Ну да, у Вас, конечно, такие, радикальные предложения.
В.СОРОКИН – У меня есть один приятель, который в банке работает, он говорит, что «я прихожу домой, усталый, надоело все – открываю «Сердца четырех», и как душ Шарко: я прочитаю несколько страниц, и снова я бодрый, и жить хочется». Ну, значит, есть какая-то польза все-таки от жесткой литературы.
К.ЛАРИНА – Нужны ли, на Ваш взгляд, какие-то объединяющие идеи, которыми так вот озабочены, опять же, наши власти? Потому что все время какая-то… ну, «эмоциональная идея» - я не люблю вот это выражения, а вот поиск какой-то объединяющей истории… или история совсем прошлая, как Великая Отечественная война и победа Советского Союза, которая тоже оказалась достаточной в итоге, и наоборот, просто раскалывающей общество, в чем мы убедились, вот, начиная, там, с последних юбилейных торжеств 9 мая.
В.СОРОКИН – Понимаете, Ксения, мне кажется, что России надо пойти по стопам Германии: надо сначала очиститься от прошлого, назвать все своими именами, обозначить те преступления, которые были совершены, и только после того, как она очистится, она может спокойно и нормально развиваться. Вот Германия – замечательная совершенно страна. Мне, вот, французы недавно сказали – я был в Берлине – «Берлин – это самый демократичный город в Европе». Вот это нормальный путь, собственно…
К.ЛАРИНА – Для этого нужно поставить вне закона ту…
В.СОРОКИН – Вот, не тащить все за собой, тот сталинский мрак и, так сказать, миллионы убиенных, а очиститься от этого и спокойно развиваться. Но…
К.ЛАРИНА – Поздно?
В.СОРОКИН – Это лишь идея, собственно.
К.ЛАРИНА – Но была попытка, просто, опять же – мы же с Вами переживали это время.
В.СОРОКИН – Да.
К.ЛАРИНА – Но до конца не пошел Борис Николаевич, испугался.
В.СОРОКИН – Была попытка, и была иллюзия, что Россия пойдет по этому пути. Но… Нет, ну все может быть, и не надо впадать в пессимизм.
К.ЛАРИНА – Ну Вы же сами такие книжки пишете! Ну что же теперь делать, ну?
В.СОРОКИН – (смеется) Вы знаете…
К.ЛАРИНА – Вот Вы же выхода никакого… Вы писатель, инженер человеческих душ – никакого выхода не даете читателю.
В.СОРОКИН – Ксения, моя любимая поговорка: «Не умирай раньше смерти».
К.ЛАРИНА – Берите наушники. Мы обещали несколько звонков послушать, давайте это сделаем. Пожалуйста, Владимир Сорокин здесь, в студии «Эхо Москвы», на прямой линии с вами. Алло, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ ЭЛЬДАР – О!
К.ЛАРИНА – Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ ЭЛЬДАР – Здравствуйте! Мое имя Эльдар.
К.ЛАРИНА – Да.
СЛУШАТЕЛЬ ЭЛЬДАР – Я ничего не понимаю. Неужели тот Сорокин, который писал сочинение, называемое «Лед», там, и прочее – это одно и то же лицо? Объясните мне разницу.
К.ЛАРИНА – А что Вас смущает?
СЛУШАТЕЛЬ ЭЛЬДАР – Меня смущает разница в поведении, в мировоззрении, лексике, которую мы встречаем в нынешних его сочинениях и в тех. Это все-таки разные книги
К.ЛАРИНА – Ага, спасибо, теперь понятен вопрос.
В.СОРОКИН – Ну, в этом, можно сказать, мой принцип литературный, и этим я отличаюсь, наверное, от нормальных писателей, которые имеют собственный стиль. Я стараюсь его менять в каждой книге. И каждый раз стараюсь удивить прежде всего себя, в надежде удивить и читателя. Именно поэтому все мои книги разные, и действительно, кажется, что это написано разными писателями. Ну, там, «Очередь» и «Лед», «Роман» и «Сахарный Кремль». Но, вот, ну, это мой, собственно… мой принцип творческий.
К.ЛАРИНА – И это действительно один и тот же человек, отвечаю на вопрос Эльдара.
В.СОРОКИН – Да.
К.ЛАРИНА – Берите наушники. Алло, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР – Алло, здравствуйте!
К.ЛАРИНА – Да, пожалуйста! Да.
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР – Скажите, по Вашему мнению, отчего и когда мы, так сказать, свихнулись, и не есть ли это просто органическое существование наше?
К.ЛАРИНА – Да, спасибо. Как Вас зовут, простите?
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР – Владимир.
К.ЛАРИНА – Владимиру отвечайте. Отчего и когда же мы свихнулись?
В.СОРОКИН – Владимир, ну, это большой вопрос. Мне кажется, что вот… я об этом говорил, что мы плохо выдавливаем из себя раба. И пока каждый это не сделает, у нас ничего хорошего не будет, собственно. И по-прежнему, вот, так сказать, мы будем тянуться к сильной руке и молиться, приносить себя в жертву беспощадному и бесчеловечному государству. Нужна, собственно, не вертикаль власти, а горизонталь. Вот, пожалуй, все, что я могу сказать.
К.ЛАРИНА – Но Вы же… хотя, наверняка Вы с ними сталкивались в реальной жизни? Ведь, как я понимаю, два чувства пока я только замечала на челе… эмоции на челе тех, кто бывал вот в этих кабинетах высоких: либо это просветление невероятное, либо страх. Вот все – третьего не дано.
В.СОРОКИН – (смеется) Да, да. Это Вы хорошо сказали, действительно. Ну да, т.е. власть либо очаровывает…
К.ЛАРИНА – Да.
В.СОРОКИН – …ну как сильный наркотик, либо она, как бы, растаптывает, собственно. Нет, ну к сожалению, наше государство было создано в XVI веке человеком не очень здоровым, Иваном Грозным, собственно, который личную шизофрению параноидного типа свою он воплотил, вот, в идее разделения общества на опричнину и на остальных. И вот, к сожалению, это разделение, оно всегда было в нашем государстве и остается до сих пор. Пока это будет, пока каждый чиновник мелкий, каждый парковщик или «гаишник» будет себя чувствовать «отдельным человеком» - а это дословный перевод слово «опричник» - мы будем жить в такой стране, собственно. Вот.
К.ЛАРИНА – Давайте еще один звонок. Алло, здравствуйте! Да, пожалуйста!
СЛУШАТЕЛЬ МИХАИЛ – Михаил, Ивантеевка.
К.ЛАРИНА – Пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ МИХАИЛ – Владимир, а есть писатели – ну, в Вашем понимании – вот сейчас в стране?
К.ЛАРИНА – Писатели?
СЛУШАТЕЛЬ МИХАИЛ – Да.
К.ЛАРИНА – Ну, наверное. Я же не знаю, что Вы скажете.
В.СОРОКИН – Ну, есть, конечно. Есть, конечно. Т.е. Вы хотите, чтобы я назвал…
К.ЛАРИНА – Тех, кто Вам интересен.
В.СОРОКИН – Близких, да?
К.ЛАРИНА – Да.
В.СОРОКИН – Ну, это Виктор Пелевин, Виктор Ерофеев, Михаил Елизаров, Татьяна Толстая… Ну, я думаю, что пока все, собственно.
К.ЛАРИНА – А Лимонов?
В.СОРОКИН – Лимонов, да, да. Лимонов. Вообще, хороших писателей не должно быть много. Ну, и для меня этого достаточно вполне, собственно.
К.ЛАРИНА – Еще, пожалуйста. Алло!
СЛУШАТЕЛЬНИЦА ЗОЯ – Здравствуйте!
К.ЛАРИНА – Да.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА ЗОЯ – Зоя меня зовут.
К.ЛАРИНА – Зоя, да.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА ЗОЯ – Знаете, я недавно познакомилась с творчеством Владимира Сорокина. Как раз первая книга, которую я прочла – это «День опричника». Хотя давно хотела это сделать. Книга произвела на меня большое впечатление, спасибо Вам за нее. И после этого мне бы хотелось еще что-то почитать Ваше. Вот Вы только что недавно сказали о том, что Вы стараетесь менять стиль и лексику. Да, относительно стиля я это подметила, а вот лексика – что-то мне это не показалось.
К.ЛАРИНА – Это замечание?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА ЗОЯ – Это, ну, как бы размышление.
К.ЛАРИНА – Ну, лексика да, пограничная.
В.СОРОКИН – Здесь я, наверное, просто промолчу, потому что получается, что мне надо оправдываться, но я этого не буду делать. Другого не получается – ну что ж, извините.
К.ЛАРИНА – А вот кстати, интересно, а вот Ваши произведения когда вслух читают, вот, записывают как аудио-книги, там каким-то образом цензурируют непарламентские выражения, или оставляют все как есть?
В.СОРОКИН – Ну, у меня вышла, собственно, одна аудио-книга, по «Опричнику», и там…
К.ЛАРИНА – Все как есть?
В.СОРОКИН – …никакой цензуры.
К.ЛАРИНА – Хотя вот я сейчас вспоминаю, мне кажется, что там особенно и нет ничего.
В.СОРОКИН – Ну вот видите, Ксения.
К.ЛАРИНА – Там есть какие-то… вот настолько это незаметно (смеется). Все, к сожалению, дорогие друзья. Спасибо вам за вопросы, которые вы присылали, спасибо за звонки, и спасибо Владимиру Сорокину за то, что нашел для нас время.
В.СОРОКИН – Спасибо Вам.
К.ЛАРИНА – Я не спросила о творческих планах – наверное, надо спросить. Что сейчас происходит в Вашей жизни, что Вы готовите?
В.СОРОКИН – Я бы хотел передохнуть и пожить жизнью обывателя, вот, подмосковного, что, собственно, я и буду делать сегодня.
К.ЛАРИНА – Так Вы в России живете?
В.СОРОКИН – Да.
К.ЛАРИНА – А то тут есть подозрения, что Вы куда-то уехали.
В.СОРОКИН – Я живу в России, не в Москве, да.
К.ЛАРИНА – Да, но живет в России Владимир Сорокин. А дети Ваши в России живут?
В.СОРОКИН – Дети тоже.
К.ЛАРИНА – И внук тоже?
В.СОРОКИН – И внук живет в России тоже.
К.ЛАРИНА – Так что все в России, если что.
В.СОРОКИН – Да.
К.ЛАРИНА – Но мы не будем адрес называть. (смеется) Спасибо большое!
В.СОРОКИН – Спасибо Вам. До свидания!