Алексей Рыбников - Дифирамб - 2008-02-10

К. ЛАРИНА - И сегодня у нас в гостях Алексей Рыбников. Перед тем, как сказать «добрый день» нашему гостю, давайте сразу с музыки начнем, поскольку музыки сегодня хочется побольше послушать.

Звучит музыка.

К. ЛАРИНА - Так редко в нашем эфире звучит музыка, да еще и симфоническая, инструментальная, что хочется прямо подольше. Я думаю, что мы сегодня еще несколько фрагментов обязательно вам покажем. Ну, а теперь я уже хочу сказать добрый день Алексею Рыбникову, здравствуйте, Алексей Львович!

А. РЫБНИКОВ - Здравствуйте, добрый день.

К. ЛАРИНА - Поздравляем вас с «Триумфом»!

А. РЫБНИКОВ - Спасибо, спасибо.

К. ЛАРИНА - Все-таки, редкость такая, когда есть… человека хочется с чем-то поздравить. У нас такое сейчас время, какое-то печальное, серое, никаких праздников нету, праздники обычно навязываются нам сверху. А тут взяли, да и получили «Триумф», да еще и независимая премия. Это, конечно, приятно. Еще раз поздравляю, думаю, что наши слушатели присоединятся. А вы за что, за вклад, за все?

А. РЫБНИКОВ - А там не пишется.

К. ЛАРИНА - Там не пишется? Не за конкретное произведение? Просто? Потому что на самом деле, когда я об этом узнала, я почему-то была уверена, что вы уже получали. Думаю, ну, поскольку «Триумф» получают один раз, значит, не получали. Как же такое допустили? С ума сойти!

А. РЫБНИКОВ - Нет, шестнадцать лет прошло, и все никак…

К. ЛАРИНА - С ума сойти!

А. РЫБНИКОВ - …не давали. Но там очень интересный принцип голосования, там невозможно никому ни навязывать, ни влиять, навязывать свое мнение, ни влиять на это. Это абсолютно независимое и тайное голосование.

К. ЛАРИНА - Но вот, вы поняли, дорогие друзья, что сегодня мы не будем слушать привычного Рыбникова, которого поют хором, в караоке клубе, нет, мы сегодня будем слушать музыку симфоническую. Это что такое, вы нам скажите только, что мы слушаем.

А. РЫБНИКОВ - Не симфоническая, если быть точным, а камерная музыка. Это кончерто гроссе 21-й век, это два кончерто гроссе, «Синяя птица» и «Северный сфинкс».

К. ЛАРИНА - Что такое «кончерто гроссе», скажите.

А. РЫБНИКОВ - Кончерто гроссе - это когда… это такое музицирование, значит, солистов, где они играют сначала сольную партию, патом играют оркестровую партию, потом снова сольную партию. И… ну, в общем, это такой способ музицирования, идущий к нам вот с 17-го-18-го века, Бах сочинял кончерто гроссе и другие композиторы. Вот, но в наше время как-то вот захотелось после всех сложностей, нагромождений, всего, просто, для души, что ли, написать. Но именно не эстрадную музыку, не легкую музыку, а вот такую.

К. ЛАРИНА - И кто исполняет вот на этом диске, который мы сегодня будем слушать?

А. РЫБНИКОВ - Исполняет ансамбль солистов Государственного академического симфонического оркестра, художественный руководитель Марк Горинштейн. А дирижирует Сергей Гершенко, народный артист. А солируют Екатерина Мечетина, Елена Ревич…

К. ЛАРИНА - Вот сейчас была как раз Мечетина на фортепиано, да?

А. РЫБНИКОВ - Да. Замечательная наша пианистка молодая, Екатерина Мечетина.

К. ЛАРИНА - Ну, все вас знают, конечно же, как композитора, который пишет много для кино и для театра. И, вот, до последнего… Андерсен, по-моему, последняя по времени работа ваша была в кино, да?

А. РЫБНИКОВ - Последняя - фильм «612-й год».

К. ЛАРИНА - Даже уже «612-й год»! Это вот, Хотиненко, то что делал.

А. РЫБНИКОВ - Хотиненко в конце года.

К. ЛАРИНА - И театр - это, конечно же, музыкальные ваши спектакли, которые все знают и любят, визитные карточки, вот, «Юнона и Авось» и «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». Но как-то так получается, что валятся вот исполнители: Николай Караченцов давно уже не выступает в Юноне, а Александр Абдулов, который когда-то блестяще сыграл Хоакина…

А. РЫБНИКОВ - Хоакина, да…

К. ЛАРИНА - …вот, его уже нет на свете. Ужасно как-то это все горько, и я почему с этого начала, посмотрела по новостям, и вдруг увидела, что, оказывается, Дмитрию Харатьяну предложили даже спеть Хоакина Мурьету в Ленкоме, или это пока еще декларация о намерениях?

А. РЫБНИКОВ - Давайте все расскажу по порядку.

К. ЛАРИНА - Да.

А. РЫБНИКОВ - Во-первых, мне интересно было узнать, что в феврале «Юнона и Авось» идет пять раз в Ленкоме, это как в былые времена, когда вот только-только начиналось все, это, в общем, очень приятно было.

К. ЛАРИНА - Там поет Дмитрий Певцов. Да?

А. РЫБНИКОВ - Да. И, конечно, то, что «Звезда и смерть», хотя она шла 18 лет в Ленкоме, вообще сейчас перестала где-либо существовать, в Москве я имею в виду. Где-то в провинциальных городах идет это. Мне тоже это мешало жить спокойно. И я решил, что мы в нашем театре, в Московской государственной творческой мастерской моей…

К. ЛАРИНА - В вашем театре?

А. РЫБНИКОВ - В нашем театре поставим этот спектакль. Уже готовы декорации и костюмы, но, правда, еще неизвестно место, где у нас будет премьера. Это очень непростой вопрос. Действительно, с Дмитрием Харатьяном мы начали работу над ролью Хоакина, и… ну, некоторые исполнители еще не совсем ясны, кто будет. Мы планируем все-таки весной сыграть спектакль, может, один-два раза попробовать. И уже такую премьеру настоящую сделать осенью.

К. ЛАРИНА - А еще тогда расскажите про музыкальный спектакль по «Сердцу Пармы», это тоже у вас в планах?

А. РЫБНИКОВ - Сердце чего?

К. ЛАРИНА - «Сердце Пармы».

А. РЫБНИКОВ - Нет, это совсем не ко мне, я даже первый раз слышу такое название.

К. ЛАРИНА - Серьезно? Алексей Иванов написал… его роман, а вы к нему написали музыку.

А. РЫБНИКОВ - Нет, нет.

К. ЛАРИНА - Серьезно? Значит, Интернет врет. Поэтому сразу и проверяю. А тогда по театру, что-нибудь новое делаете вы для театра сейчас?

А. РЫБНИКОВ - В театре? Ну, так как у меня свой театр, то в основном я …

К. ЛАРИНА - Но ваш театр, он как бы есть, но его же нету.

А. РЫБНИКОВ - Есть, почему? Вот, у нас, например, спектакль «Приключения Буратино» идет постоянно в концертном зале «Мир», и сейчас начал идти тоже постоянно в театре «Студия киноактера». Это какие-то уже… Там идет и «Буратино», и «Красная шапочка» будет идти. Вот, мы хотели найти, так как нет своего помещения - а, кстати говоря, нам обещали, что уже в планах 2008-го - 2010-го года уже твердо есть, что нам построят театр, и…

К. ЛАРИНА - Как-то все это тянется какую-то вечность.

А. РЫБНИКОВ - Это тянется вечность, но тем не менее мы не унываем и ставим спектакли. Вот, в Новый год поставили «Красную шапочку», которая шла в центе Эльдара Рязанова, и очень хорошо это было воспринято, вот эти в год семьи у нас два семейных спектакля, именно не детских, а семейных, потому что сделали новые аранжировки, очень такие современные, и взгляд на это, конечно, уже с точки зрения нашего времени абсолютно такой взрослый, я бы сказал, поэтому интересно и взрослым, и детям. Вот. И сейчас «Звезду и смерть», это уже три музыкальных спектакля. Ну, это уже как бы репертуар театра.

К. ЛАРИНА - Вот есть, еще про один спектакль спрашивают, который шел как раз в вашем театре, «Литургия оглашенных», мы каждый раз, когда с вами встречаемся, все время про него вспоминаем. И спрашивает наш слушатель, будет ли выпускаться ваша опера «Литургия оглашенных» на компакт-дисках, куда пропал Геннадий Трофимов, спасибо за творчество, удачи, здоровья.

А. РЫБНИКОВ - Ну, Геннадий Трофимов никуда не пропал, он по-прежнему работает в Ленкоме, и, кстати говоря, там начал работать теперь его сын, у которого тоже замечательный голос.

К. ЛАРИНА - Надо же!

А. РЫБНИКОВ - И его сын поет в «Юноне и Авось». Да, это замечательно, редко очень бывает. Но это так вот произошло. И… а, собственно, Геннадий Трофимов нигде и не появлялся, для того, чтобы пропасть, надо где-то было появиться. Он очень не любит эстраду, он не любит, так сказать, появляться на зрителе, он студийный певец и композитор, он сам музыку сочиняет. Бывает вот такое, человек обладает такими уникальными вокальными данными, но абсолютно непубличный, ему это не нравится.

К. ЛАРИНА - …а про «Литургию оглашенных».

А. РЫБНИКОВ - Про «Литургию оглашенных» что я могу сказать. «Литургия оглашенных» стала частью большого очень цикла, в который входят симфонические произведения, оратории и спектакли, это часть большого цикла, и она будет опубликована, безусловно, на дисках, когда будет закончен вообще весь цикл, потому что вот так отдельно ее сейчас выпускать… Во-первых, это огромная работа должна быть проделана, и то, что раньше не выпускали, мне просто не хватало технических возможностей. То есть, технический прогресс еще не достиг той точки, которая позволила бы мне ну, воплотить все то, что я слышу. Сейчас, слава богу, появились и эти программы компьютерные, и эти сэмплы, и эти возможности записи пространственной, которые необходимы для того, чтобы воплотить полноценное произведение. Что касается театра, это нельзя… вот, если другие спектакли можно делать таким вот, ну, гастрольным, что ли, вариантом, то для Литургии нужно постоянное помещение, потому что особое зрелище, это даже не театр, нужно постоянное помещение, чтобы нас никто не трогал.

К. ЛАРИНА - Как вы актеров угадываете на роли? Это же очень трудно, чтобы было такое четкое попадание в образ.

А. РЫБНИКОВ - Очень сложно, методом проб и ошибок. Например…

К. ЛАРИНА - …а вы когда-нибудь писали - простите, сразу вопрос - для конкретного артиста?

А. РЫБНИКОВ - Конечно, писал. И мы сегодня говорили про Александра Абдулова и Николая Караченцова, вот, «Звезду и смерть», вокальные партии Хоакина и Смерти, которую пел Коля, были написано для них, для их вокальных возможностей. Потому что у человека есть выгодные какие-то диапазоны, регистры, он может себя интересно показать. А есть то, что надо спрятать. И Саша… это была его первая, что ли, музыкальная роль. До этого было «В списках не значился», потом сразу вот «Звезда и смерть». И я ходил каждый день в Ленком как на работу, с ними репетировал, и методом проб и ошибок: давай, попробуем так, давай, попробуем так… вот, установил, что вот здесь у него звучит замечательно. То же самое у Караченцова. Но у Караченцова огромный диапазон вокальный, и поэтому я для него и написал то, что другим спеть было сложно, и практически невозможно. Геннадий Трофимов смог на диске это спеть.

К. ЛАРИНА - Ну, а по характеру, вот вы учитываете, когда вы пишете? Вот вы говорите, что вы писали специально для Абдулова, для Караченцова вокальные партии, зная, как бы понимая диапазон их данных, а если говорить об индивидуальности об актерской? Вот, как-то характер угадывается?

А. РЫБНИКОВ - Конечно! Это прежде всего. Если актеру будет неуютно, то есть, если это противоречит его личности, противоречит его таланту, вот это то, что написано, не ложится ему на душу, то у него это никогда не получится. Поэтому личность актера обязательно нужно учитывать. Но возникает эффект такой, уже когда в первый раз это состоялось, уже повторять это значительно легче. Повторять значительно… уже начинается, ну, не то, что копирование, но, во всяком случае, уже есть от чего отталкиваться, когда впервые создается. Вот здесь очень важно учитывать нутро, что ли, душу актера.

К. ЛАРИНА - А есть у вас вещи, которые так и не воплотились на сцене, но написанные для театра? Оперы музыкальные…

А. РЫБНИКОВ - Значит, есть «Оперный дом» который я тоже мечтаю…

К. ЛАРИНА - … про Березовского…

А. РЫБНИКОВ - Да, да. Мечтаю, что он будет поставлен, и все вроде вокруг этого… так как-то развиваются события, но никак окончательно все не оформится.

К. ЛАРИНА - Давайте напомним, что это такое. Не все понимают, потому что для многих фамилия Березовский сразу… люди вздрагивают и думают: А! Рыбников написал про Бориса Березовского оперу!

Смех.

А. РЫБНИКОВ - Нет. Это наш композитор Максим Сазонович Березовский, который жил в 18-м веке.

К. ЛАРИНА - Считается первым русским композитором, да?

А. РЫБНИКОВ - Он считается первым русским композитором, и он жил в Италии, потом вернулся в Россию, здесь загадочно трагически погиб, всего 30-ти лет отроду. Его судьба всегда привлекала внимание многих. И писателей, вот, Кукольник написал про него повесть, это было в 19-м веке. И Григорий Горин обратился к этой истории. Это было таинственным образом связано с княжной Таракановой, связывали их судьбы. Но это все не доказано. То есть, это такая немножко мистическая, таинственная история из жизни конца 18-го века. Очень интересная, даже почти детективная. Вот, но Григорий Горин не успел дописать либретто, и это все как-то повисло, остановилось, и мы хотели вообще в Большом театре это делать. Я не знаю, может быть, так вот судьба сложится, что сейчас Большой театр возродится в будущем году, как обещают, может быть, возобновим переговоры о том, чтобы там опера была поставлена.

К. ЛАРИНА - А там есть арии прописанные уже, сочиненные, да?

А. РЫБНИКОВ - Да. Это еще не целиком законченное произведение, если честно говорить, но уже какие-то основные вещи есть, и, больше того, исполнялось это в концертном исполнении не один раз, и в Большом зале Консерватории эта звучала музыка, и в зале Чайковского.

К. ЛАРИНА - То есть, вот, из того, что есть, вот, пожалуй, единственная вещь, которая так еще пока своего сценического воплощения не получила, да, вот этот «Оперный дом»? Мне почему-то кажется, что-то еще есть наверняка, что-то брошенное. Нет?

А. РЫБНИКОВ - Брошенное для театра?

К. ЛАРИНА - Вами брошенное.

А. РЫБНИКОВ - Нет, нет, ничего…

К. ЛАРИНА - Все до конца доводите?

А. РЫБНИКОВ - Ну, стараюсь доводить.

К. ЛАРИНА - Потому что, понятно, наверняка у композитора тоже есть такое понятие «неопубликованная вещь». Есть у вас такое? Неопубликованное?

А. РЫБНИКОВ - Значит, вот был неопубликованный вот этот кончерто гроссе. В каком смысле неопубликованный? Были рассыпанные какие-то мелодии, которые… может, иногда даже где-то звучало и в фильмах, иногда эти мелодии, иногда - нигде не звучали, вот. И когда я увидел, что их достаточно много, этих рассыпанных мелодий, я оформил их в кончерто гроссе и… в форму кончерто гроссе, и вот они начали жить другой жизнью, и так, судя по интересу к этому диску, который достаточно хорошо сейчас раскупается, и отзывы очень хорошие… ну, очевидно, я что-то написал такое, что, наверное, надо было слушать.

К. ЛАРИНА - Мы сейчас послушаем еще то, что написал Алексей Рыбников, а я напомню нашим слушателям, что мы в прямом эфире, поэтому, если у вас есть вопросы к нашему гостю, к Алексею Рыбникову, милости просим, напомню номер смс: +7-985-970-45-45. И номер телефона прямого эфира: 363-36-59.

Звучит музыка.

К. ЛАРИНА - Алексей Рыбников, и сегодня мы еще послушаем обязательно музыку нашего гостя. Я еще раз напомню, что мы в прямом эфире, поэтому во второй части нашей программы обязательно мы будем отвечать на ваши вопросы.

Новости

К. ЛАРИНА - Я напомню, что сегодня у нас в гостях композитор Алексей Рыбников, лауреат премии «Триумф», которую он получил вот в конце прошлого года, вернее, даже в начале этого. В январе. Да?

А. РЫБНИКОВ - Вручение было.

К. ЛАРИНА - Вручение недавно было, когда обычно Рождественские недели происходят. Вопрос у меня к вам такой, Алексей Львович, а вот, существует цензура в музыке, если да, то как она выглядит? Потому что в тексте - понятно: уберите это, поставьте это, вымарайте это слово, уберите эту тему… а в музыке? Сталкивались с этим когда-нибудь?

А. РЫБНИКОВ - А в музыке… Вы знаете что, ну, я в годы советской власти, конечно, сталкивался с этим, но вообще, цензура должна быть в музыке, к сожалению ее сейчас нету.

К. ЛАРИНА - Правда?

А. РЫБНИКОВ - Сейчас идет поток такой музыкальной информации, что просто хочется ввести какой-то, не знаю, орган, который бы следил за этим, потому что идет и плагиат, и просто музыка, которая не выдерживает никакой критики, где критерии настолько снижены и вкусовые, и профессиональные. Поэтому все-таки нужно о слушателях тоже думать и беречь их уши, и как-то заботиться о том, чтобы музыка была, хорошая звучала в эфире.

К. ЛАРИНА - А что может плохая музыка сделать с человеком?

А. РЫБНИКОВ - А, вы знаете, что может, во-первых, вкус отравить…

К. ЛАРИНА - Так.

А. РЫБНИКОВ - …что и происходит. Вот, понижение, то, что Достоевский писал, уровня образования наук и талантов, и понижение уровня вкуса, а потом, раз вкус понизился, значит, слушатель уже будет потреблять некачественную, что ли, музыку, и ему не будет казаться, что это некачественная. Ему будет казаться, что это нормально все. А для тех, кто производит музыку, как индустриально, что ли, для них очень важно, чтобы уровень был занижен, потому что если уровень будет высокий, обнаружится их несостоятельность, будет очень сложно.

К. ЛАРИНА - Настолько сложно вообще представить, что такое критерий в музыке, вот, когда по аналогии с текстом, еще понимаешь, ну, там, неграмотная, написанная… неграмотно написанное слово, в конце концов, да, есть такое понятие, как редактура в литературе. А в музыке?

А. РЫБНИКОВ - А вы, кстати, заметили, что сейчас просто патологическое пристрастие к музыке прошлых лет?

К. ЛАРИНА - Да.

А. РЫБНИКОВ - Вот, лишь бы было что-то знакомое…

К. ЛАРИНА - Все перепевают…

А. РЫБНИКОВ - Много телевизионных передач именно держится на музыке, написанной в 70-х-80-х годах прошлого века. Вот, если раньше поощрялось, чтобы была новая… там «Доброе утро» была такая программа, каждое воскресенье в программе «Доброе утро» должна звучать новая песня…

К. ЛАРИНА - …премьера…

А. РЫБНИКОВ - …появлялись новые хиты, и все это ждали, это была ставка сделана на появление нового, то теперь ставка делается на эксплуатацию старого. Это очень, мне кажется… жалко, жалко…

К. ЛАРИНА - А с чем вы это связываете?

А. РЫБНИКОВ - … мне нашего времени, что нет потребности в новом, не заказывают.

К. ЛАРИНА - А может, просто идеи нет? Нету идей новых?

А. РЫБНИКОВ - Концепция должна быть такая, если бы заказывали, если бы вот, поощрялось, вот, и раскручивалось новое. Новое раскрутить, понимаете, намного сложнее, чем уже воспользоваться готовым, уже раскрученным материалом, поэтому коммерчески, может быть, невыгодно. Тут какие-то законы есть. Вот, но то, что наше время, не дай бог, не оставит каких-то своих хитов для будущих поколений, будет очень жалко.

К. ЛАРИНА - Но, кстати, обратите внимание, вот на эту тему много говорим, о чем мы с вами начали говорить по поводу сегодняшнего времени, и то, что сегодня многое повторяется, все, что было, перепевается то, что было раньше. Но это ведь не только в России происходит, это во всем мире, вы же видите, тенденция такая, «Старые песни о главном» - это везде, по всему миру. Никто ничего нового не поет.

А. РЫБНИКОВ - …популярный мюзикл «Мама мия» - это музыка, которая написана 30 лет назад.

К. ЛАРИНА - Конечно, конечно! Значит, что-то такое в атмосфере случилось, или, действительно, отсутствие творческих идей.

А. РЫБНИКОВ - Ну, кризис есть, безусловно, и очень серьезный, духовный и творческий кризис есть. Но это связано и с тем, что, так сказать, были сокрушены какие-то духовные концепции, которые в 20-м веке на них все держалось. Вот эти концепции разрушились. И конечно, естественный, я бы сказал, спад, депрессия… Но она, жизнь… опыт говорит о том, что депрессия никогда не бывает бесконечной. У человека у одного может быть это, но в человечестве не может депрессия длиться, так сказать, без конца. Приходит обязательно новая волна, новый период, новый взлет. Дай бог, чтобы мы его застали.

К. ЛАРИНА - А насколько вообще необходимое условие для художника - это творческая свобода? Это всегда необходимо? Или, все-таки, некий гнет, некое противодействие должно быть?

А. РЫБНИКОВ - Творческая свобода внутренняя - без нее писать нельзя. А то, что мир будет не принимать это…

К. ЛАРИНА - …сопротивляться…

А. РЫБНИКОВ - …сопротивляться… Вот, возьмите историю любого, я не знаю, композитора, и вообще, человека, который занимается творчеством. Почему-то мир всегда был против. Почему-то всегда был конфликт с миром. Не знаю, наверное, все-таки есть, и в этом тоже есть закон, потому что если все идет гладенько и хорошо, то, значит, ты что-то не так делаешь. Потому что все хорошее пробивалось с трудом.

К. ЛАРИНА - Но у нас получается даже, тоже одна из моих любимых тем, что когда начинаешь исследовать советскую культуру, то понимаешь, что все самое лучшее, самое прекрасное, что есть в советской культуре, я имею в виду и кино, и литературу, и музыку - это все рождалось в то самое ужасное страшное время, когда ничего было нельзя. И вдруг прорастали…сквозь асфальт прорастали какие-то удивительные вещи.

А. РЫБНИКОВ - Ну, да. Вы знаете что, я вот как раз и думал, что после любой цивилизации, любого государства что остается? Остается только культурное наследие. Больше ничего. От Египта остались пирамиды, от средневековья остались вот эти храмы, построенные в Европе. В общем, все… картины, музыка - это то, что остается. Все остальное забывается. И войны забываются. Ну, так мы знаем по истории, ну, так, какие-то исторические факты забываются. Остается культурное наследие. И вот, представьте себе, что культурное наследие эпохи застоя очень интересное. Вот сейчас все фильмы тоже, которые сейчас показывают очень много по телевидению, 70-х годов, начала 80-х. И замечательные и актеры, и прекрасные фильмы. И музыка тогда создавалась, простите меня, весь наш музыкальный авангард, который в мире признан тоже в 70-е годы, создавался людьми, которые никуда из России не уезжали. Они творили в России. И вот, есть культурное наследие того, а что будет культурным наследием вот начала 21-го века, меня это очень беспокоит, и хорошо бы кого-то вообще занимала эта идея.

К. ЛАРИНА - А как это угадать? Это же никто не может угадать, никто же не скажет с точностью, что вот это точно останется в истории, а это умрет. Правда, же? Вы так можете сказать? Что этот писатель точно останется на века, вот, из современных, или этот режиссер…

А. РЫБНИКОВ - Это невозможно.

К. ЛАРИНА - Невозможно…

А. РЫБНИКОВ - Невозможно сказать, но у нас практически нет потребности в создании… ведь культурное наследие - это, в общем, великие произведения должны быть искусства, архитектуры, живописи, музыки. А у нас нету, что ли, потребности в великих произведениях, потому что коммерческие - они, наверное, не очень интересные, а у нас такое вот примитивно понятое рыночное общество.

К. ЛАРИНА - То, что продается!

А. РЫБНИКОВ - Вот, давайте, сегодня продается, это и хорошо. Как мне один человек говорил, коммерсант: вот, сегодня мне неважно, Моцарт писал какую музыку, вот сегодня на рынке Моцарта покупают, а завтра могут не покупать Моцарта. Действительно, с классикой происходят удивительный вещи. когда читаешь жуткие рецензии на 1-й концерт Рахманинова, который сыграли, вот недавно сыграли, что это за ужасная музыка, что это за ужасная композиция… Но можно, конечно, критиковать так, но вот эта такая…

К. ЛАРИНА - …мешанина…

А. РЫБНИКОВ - …мешанина возникла и, конечно, потребности в том, чтобы кто-то создавал сейчас великий роман, писал о нашем времени… мне очень сейчас, как бы… обидно и страшно за молодое поколение. Я общаюсь с молодыми композиторами, вот они выходят после Консерватории, и потребности в том, что бы кто-то ждал от них, я не знаю, симфоний каких-то, опер, и вообще, какой-то серьезной музыки абсолютно нет! Они ищут, как бы им в кино пристроиться, да как бы выжить, как бы выжить, и все.

К. ЛАРИНА - Да.

А. РЫБНИКОВ - И тут нужно, конечно, государственная должна быть политика, потому что, все-таки, в прошлом веке в России была ставка на государственность искусства, и государство, в общем, планировало и премьеры в Большом театре, и создание и фильмов, и всего.

К. ЛАРИНА - …ну, а как…

А. РЫБНИКОВ - …как бы мы это государство ни ругали, но оно было хорошим заказчиком, раз такой результат.

К. ЛАРИНА - Но, тоже разный, тоже согласитесь. Мы же не будем говорить, что вся культура, которая выросла в советское время, она вся была прекрасная.

А. РЫБНИКОВ - Да, нет, ну что вы, конечно нет…

К. ЛАРИНА - …и сколько было дряни, которую сейчас, кстати, никто и не помнит, и слава тебе господи, потому что остается, как вы правильно заметили, то, что настоящее, а то, что искусственно создавалось, как… я помню это понятие «всесоюзная премьера». Помните, когда кино выходило какое-нибудь? Ужасное, дикое кино, которое никто не помнит, но зато была всесоюзная премьера.

А. РЫБНИКОВ - Но творцов все равно уважали. Все-таки, несмотря на то, что делал Любимов, или Захаров, или Тарковский, это противоречило постулатам советской идеологии, но им давали возможность работать. Вот. Ты сними фильм, а мы его положим на полку. Но человек снимал фильм.

К. ЛАРИНА - Это тоже жестоко.

А. РЫБНИКОВ - И Любимов пробивал свои спектакли, и Захаров пробивал свои спектакли. То есть, была жизнь творчески как бы независимая от… от государства. И государство это поддерживало. То есть, деньги-то были все равно государственные.

К. ЛАРИНА - Подождите, минуточку. Ту же «Юнону и Авось», сколько она пробивалась?

А. РЫБНИКОВ - «Юнона и Авось»…

К. ЛАРИНА - …запрещали.

А. РЫБНИКОВ - «Звезду и смерть» запрещали, а «Юнону и Авось» не запрещали.

К. ЛАРИНА - «Звезду и смерть» запрещали?

А. РЫБНИКОВ - Да. Вот почему, были таинственные вещи такие…

К. ЛАРИНА - Казалось бы, Пабло Неруда написал.

А. РЫБНИКОВ - Одно дело - то, что печаталось в газетах, а на практике происходило иногда и другое, и было, сам факт того, что были созданы произведения в те годы, говорит о том, что все-таки, не все гайки были закручены. И кто-то понимал, что…

К. ЛАРИНА - А сегодня, пожалуйста, все гайки отпущены.

А. РЫБНИКОВ - Да.

К. ЛАРИНА - И что?

А. РЫБНИКОВ - Ну, сегодня…

К. ЛАРИНА - А вы говорите, молодые композиторы пишут музыку для рекламных роликов.

А. РЫБНИКОВ - Сегодня экономические гайки закручены, что неизвестно, может, это, в общем, равноценно, что идеологические, что экономические. Потому что возможностей творить нету, и все, цель как бы достигнута, чтобы не творили.

К. ЛАРИНА - Давайте послушаем еще. Мы как-то не объявляем ничего. Надо же чего-то, наверное, и говорить, кончерто гроссе-то вот сейчас будет. Сейчас послушаем, что это, если что-нибудь прокомментировать, то вы скажите, ладно?

А. РЫБНИКОВ - Хорошо.

Звучит музыка.

К. ЛАРИНА - Вот, все-таки, минорный композитор Рыбников. Если бы сейчас мы жили при советской власти, вам бы сказали: товарищ Рыбников, а что это у вас такая грустная музыка? Слушая вашу музыку, советский человек должен радоваться жизни, понимать, что все у него впереди, что все у него хорошо. А вы к чему побуждаете? Ну? А вы говорите! Вот, наверняка бы так сказали.

А. РЫБНИКОВ - Ну, наверное, так бы и сказали, да. Но вообще, музыка в основном пишется для того, чтобы немножко погрустить, немножко чтобы сердце защемило, во все времена…

К. ЛАРИНА - …а как же, а бравурность?

А. РЫБНИКОВ - …самые популярные мелодии, самая популярная музыка всех времен, всех народов - это обязательно грустная мелодия.

К. ЛАРИНА - …трагическая, конечно.

А. РЫБНИКОВ - Почему-то.

К. ЛАРИНА - У нас есть вопросы для вас. Ирина пишет: «Может ли писать хорошую музыку человек, не имеющий законченного музыкального образования? Является ли музыка «Биттлз» гениальной?»

А. РЫБНИКОВ - Сразу скажу, что музыка «Биттлз» является гениальной, безусловно, и для того, чтобы оценить это, совершенно не нужно знать, есть у человека образование, или нет образования. Если у него есть талант, и он даже самоучкой где-то чему-то научился, пожалуйста, он может писать очень интересные мелодии. Сомневаюсь, что он напишет какое-то симфоническое произведение, оперу или балет, потому что для этого действительно нужно много учиться. Но написать талантливые мелодии, такие, которые будут нравиться многим, он, безусловно, может.

К. ЛАРИНА - А еще одна телеграмма, от Анны из Екатеринбурга: «Спасибо за такого интересного гостя. Хотелось бы узнать у Алексея Рыбникова, какой дорогой он пришел в музыку, насколько рано начал заниматься музыкой, осознал призвание. А также хотелось бы узнать ваше мнение, уважаемый Алексей Львович, каких мюзиклов не хватает современному слушателю?» Вот, сколько вопросов.

А. РЫБНИКОВ - Ну, мне кажется, мюзиклов не хватает наших современных отечественных. Мюзиклов, написанных у нас здесь сейчас нашими композиторами, это все-таки очень важно, чтобы люди понимали, и им были близки вот те переживания, которые заложены в мюзикле. А что касается того, когда я начал заниматься музыкой? Да, с самого раннего детства, с 8-ми лет, и, в общем, насколько я себя помню, эта музыка была для меня самое главное. Ну, с 7-ми, там, с 6-ти лет.

К. ЛАРИНА - А сочинительством когда стали заниматься?

А. РЫБНИКОВ - С 8-ми лет.

К. ЛАРИНА - Прямо сразу?

А. РЫБНИКОВ - В 8, в 8 лет я начал сочинять…

К. ЛАРИНА - И помните, что сочинили?

А. РЫБНИКОВ - Да, конечно, я везде об этом рассказываю, уже многократно. И, знаете, даже курьезы случаются. Я посмотрел фильм «Багдадский вор» и написал под впечатлением этого фильма музыку. А потом в Интернете я читаю - Интернет, мы сегодня уже признали его правдивость - что я написал в 8 лет музыку к фильму «Багдадский вор». А это трофейный фильм был, который показывали. Так что, я не писал музыку к «Багдадскому вору», я просто под впечатлением от этого фильма сочинил свою первую пьесу.

К. ЛАРИНА - И вы ее помните? Вот, можете ее сыграть?

А. РЫБНИКОВ - Ну, конечно, конечно. Есть ноты.

К. ЛАРИНА - Да? А есть вещи, вот которые вы…которых вы стесняетесь, из того, что написано вами?

А. РЫБНИКОВ - Сейчас буду вспоминать. Вы знаете, я боялся этого, что вытащатся на свет вот в начале века старые-старые фильмы, и там играли и скрипочки фальшиво, и ударная установка не так звучала, и мне казалось, что вот это звучание будет настолько несовременным, что все будут говорить: ну, это, мол, все уже неинтересно, все устарело. И как раз вот тот саунд, то звучание 70-х годов, может быть, не очень совершенное, но очень какое-то трогательное было, оказывается, очень у ценителей и почитается, и любят его, и даже меня заставили практически слушатели выпустить диск вот с теми самыми фонограммами. Я говорил, что, давайте, я новую напишу, новые аранжировки сделаю, новые записи. Нет, говорят, вот то звучание нужно. Поэтому я внутренне, конечно, всегда, когда показывают вот фильмы, так сжимается сердце, думаю, вот, а здесь фальшиво сыграли, а здесь не то, потому что условия для записи были ужасные тогда, честно говоря, в 70-е годы, что-то получалось, а что-то совсем не получалось. Вот. Поэтому, может быть, вот этого внутренне стесняюсь.

К. ЛАРИНА - А еще такой вопрос, тоже вот профессиональный: а можно ли спрограммировать шлягер? Вот, знать заранее, что это точно будет шлягер.

А. РЫБНИКОВ - Вот, мне кажется, сейчас этим стараются заниматься. Вот, давай напишем хит!

К. ЛАРИНА - То есть, можно просчитать?

А. РЫБНИКОВ - И вот, ставят, там, какие-то слова, которые как лозунг должны запоминаться, к ним какой-то мотивчик, на все похожий, вроде который сразу ложится на уши… хита не получается. Вот, шлягер, хит - это да, сочетание хорошо узнаваемого, обязательно должно быть, и абсолютно свежего. Если нет вот этой… процента, большого процента свежего, нового поворота какого-то, который должен… не получится, не получится хита.

К. ЛАРИНА - А у вас воровали когда-нибудь музыку?

А. РЫБНИКОВ - Знаете…

К. ЛАРИНА - Мелодию?

А. РЫБНИКОВ - Нет, так, чтобы вот взяли мелодию и потом я услышал под другим… ну, было несколько случаев, я не хочу называть…

К. ЛАРИНА - Ну, бывало, да?

А. РЫБНИКОВ - Да, было.

К. ЛАРИНА - И что вы делаете в таких ситуациях?

А. РЫБНИКОВ - А это невозможно… плагиат…

К. ЛАРИНА - Доказать это возможно?

А. РЫБНИКОВ - Нет, невозможно. Невозможно. Плагиат - вещь… ну, и, потом, иногда это какие-то люди, достаточно уважаемые, может, непроизвольно это получалось, и не хотелось… Да, ладно, в общем-то… И это не мешало, к стати, основной мелодии существовать, вот эти все мелодии, которые были похожи на мои, они уже ушли, их уже забыли. А основные мелодии остаются.

К. ЛАРИНА - То есть, вы по этому поводу не страдаете, не обижаетесь, когда вдруг слышите что-то похожее?

А. РЫБНИКОВ - Ну, это было очень редко. Я думаю, два случая за жизнь.

К. ЛАРИНА - Потому что для меня это закрытая совершенно тема, закрытый мир музыки. Думаешь: всего-то 7 нот, казалось бы, уже все написано, все мелодии придуманы, они все равно так или иначе вот через какое-то время повторяются. Или нет? Повторяются?

А. РЫБНИКОВ - Нет, мелодии не повторяются. Это как вот, показывает жизнь и время, это такое многовариантное сочетание ритма, мелодии звуковысотной, что если это повторяется, то кому это нужно? Это никому не нужно. А новые мелодии появляются, конечно. И будут появляться обязательно.

К. ЛАРИНА - Ну, что, мы должны еще послушать, у нас стоит еще одна вещь, ну, давайте, еще пару вопросов вам задам. Опять про мюзиклы спрашивают, «Почему это не является нашим жанром? Почему не получаются мюзиклы?» - спрашивает Инна.

А. РЫБНИКОВ - Вы знаете что, я вот могу только повторить, что мюзикл - наш жанр, и доказательство - та же «Звезда и смерть», «Юнона и Авось», и то, что мы сейчас сделали «Буратино» и «Красную шапочку», это, в общем, абсолютно… но должна быть узнаваемость, и мелодии, наверное. И близко к психологии российского именно зрителя, очень… мюзикл - это вообще национальный жанр. Почему успех у «Мама мия»? Потому что знают «Аббу», эти мелодии уже столько, узнают, вот, знакомые мелодии. Любые другие у нас не проходят. Обязательно должна быть какая-то узнаваемость, на что сердце откликается.

К. ЛАРИНА - Какая-то история должна быть своя. Вот, нам понятная. Да?

А. РЫБНИКОВ - И история должна быть, да, и психологически должно быть совместимо. Вот. И многие мюзиклы, которые я видел, вот недавно в Лондоне и раньше в Нью-Йорке я смотрел, там они смотрятся замечательно, там подключаешься, все… а представить себе, то же самое вдруг к нам перенести, все другое, потому что зритель не понимает коллизии, не понимает, что здесь надо смеяться, это ему кажется не смешно. А в Лондоне смеются над этим. То есть, это другая психология совсем.

К. ЛАРИНА - Еще интересный вопрос: «Как вы относитесь к авангардной музыке, считается ли это искусством?» Хороший вопрос.

А. РЫБНИКОВ - Вы знаете что, у нас по-прежнему называют это авангардом, то, что писалось лет 30-40 назад. В наше время вот эта дистанция в несколько десятков лет - это уже пропасть. Тогда это был авангард, но с тех пор прошло же эти 30-40 лет с 60-х годов, с 70-х, и это уже давно перестало быть авангардом.

К. ЛАРИНА - То есть, мы сейчас кого имеем в виду, там, Шнитке, Губайдуллина, то есть, такая музыка сложная, да?

А. РЫБНИКОВ - Ну, если говорить о наших композиторах, не о том, что сейчас пишется в этом стиле, а именно о самом стиле музыкальном, об открытии музыкального языка нового. Он действительно был открыт, вообще-то говоря, значительно раньше, еще в начале 20-го века, этот музыкальный язык. И в 30-е годы создавались произведения. Таким образом, об авангарде говорить нельзя, это был авангард для 20-го века. Потом уже это развитие получало, получило в конце 20-го века, а в 21-м это совсем не авангард. Это уже историческое, так сказать, такое сложившееся что-то, поэтому, оценивать можно это, безусловно, это было в свое время новое слово, а сейчас нужно оценивать по тому, как, насколько это интересно слушателю, зрителю, насколько ему интересно, приятно это слушать.

К. ЛАРИНА - Ну, что же, мы должны уже заканчивать, видите, здесь такая суета началась предновостная. Алексей Рыбников у нас в студии, мы завершаем нашу небольшую такую творческую встречу, и еще один фрагмент даем кончерто гроссе, именно этот диск мы сегодня слушали в течение нашей встречи. Спасибо вам, Алексей Львович, удачи!

А. РЫБНИКОВ - Спасибо вам, спасибо.

Звучит музыка