Римас Туминас, Регимантас Адомайтис - Дифирамб - 2006-07-22

К. ЛАРИНА: Добрый день. У микрофона Ксения Ларина. Мы начинаем нашу творческую встречу с представителями литовской культуры. Накануне больших гастролей Вильнюсского театра у нас сегодня в гостях Регимонтас Адамайтис – народный артист Советского Союза. Добрый день, Регимонтас. Здравствуйте.

Р. АДАМАЙТИС: Добрый день.

К. ЛАРИНА: Римас Туминас - главный режиссер Литовского национального театра драмы. Добрый день, Римас. Здравствуйте.

Р. ТУМИНАС: Добрый день.

К. ЛАРИНА: Ну, Римаса Туминаса, я тоже, думаю, стоит представить отдельно, поскольку его театральная публика московская очень хорошо знает. Потому что два спектакля Римаса идут в Москве. Это на сцене Театра Вахтангова «Ревизор» и на сцене Cовременника играем Шиллера по «Марии Стюарт». Ну, Адамайтис, я думаю, в особом представлении не нуждается. Я уже сегодня говорила, что Регимонтас Адамайтис это наше все. Поскольку в ту пору, когда Регимонтас был звездой советского кинематографа, мы не знали, никто нам не показывали ни Роберта де Ниро, никто нам не показывал ни Майкла Дугласа, никого мы не знали. У нас был Адамайтис. Нам этого хватало. Он нам весь мировой кинематограф заменял. Я думаю, что вы не будете с этим спорить. Но, впрочем, вы не один были Регимонтас – рядом с вами был Донатас Банионис, Юозас Будрайтис, боже мой, Томкус, замечательный совершенно литовский актер, которого мы помним и любим. Я могу через запятую очень многих и многих перечислять актеров, которых мы знали как наших любимых артистов. Повод замечательный, еще раз повторю, - гастроли большие начинаются в понедельник, 24 июля, в Москве на сцене Театра имени Маяковского. Театр Римаса Туминаса привозит пять спектаклей, пять названий. Можно сразу их назвать. Римас, давайте вы тогда скажите сразу.

Р. ТУМИНАС: 24 это Лермонтов «Маскарад». С этого начинаем мы, открываем свои гастроли. Пройдут два дня и 25, я думаю, что хотя и семь лет это был спектакль тому назад на фестивале, но я думаю, что он привлечет внимание и, тем более что мы сами его с удовольствием играем по сей день, и никак не можем попрощаться с ним. Хотя уже и пора может быть. Но думаю, что после московских гастролей мы с ним попрощаемся и через пять лет возобновим уже с другим поколением. Но Адамайтиса попросим остаться, так что пять лет ему приказано ждать и Казарина он может прекрасно и через пять лет сыграть. Потом следующий это «Вишневый сад», это один из первых официальных спектаклей наш, которым открылся официально театр. Театру 15 лет ровно. И который тоже играем. И объездили, кстати, с этим спектаклем мы, наверное, очень много. Весь мир. Но «Вишневый сад» как-то не попадал в Москву. Вот благодаря этим гастролям мы привозим, показываем его. Это такой наш, как бы, духовный, наше кредо, наш флаг. Это спектакль, который нас объединил, который нас держит и от которого исходят все другие спектакли. Я думаю, что это будет интересно. Потом премьера в Москве у нас также состоялась недавно. Это «В ожидании Годо». Это другой стилистически немножко спектакль. Ну, и 28 «Мадагаскар» - это литовская такая притча, как я называю. Мы с молодым драматургом, приложил я историю, которую нашел в 90 году. Прошло чуть ли не 10 лет, пока мы решились это написать. И последний, «3 сестры» - это спектакль, который посвящен открытию нашего театра в ноябре прошлого года. Мы «3 сестрами» открыли свое здание, свой театр.

К. ЛАРИНА: Вы уже поняли, наверное, дорогие наши слушатели, что большую часть репертуара все-таки составляет русская классика. Это Лермонтов, это Чехов. И, конечно же, всегда очень интересно посмотреть наших любимых авторов в исполнении совсем другого театра, не русского, не российского. Хотя уж, сколько видели мы, перевидели «Садов», «Сестер», боже мой, боже мой. А уж «Чаек»… «Чайку» вы собираетесь?

Р. ТУМИНАС: Собираюсь, но…

К. ЛАРИНА: Давайте «Чайку».

Р. ТУМИНАС: Может в Москве. Но собираюсь. Потому что я думаю, что я бы его ставил и повторял, и ставил… Это как в песне, какая-то народная песня, которую хочется… Сопровождает всю жизнь эта песня, эта мелодия, которая не может ни устареть, ни измениться. Она вечна, она прекрасна, хороша. Какая-то своя. Мне кажется сейчас, что Чехов был литовцем и как-то он про нас писал.

К. ЛАРИНА: Я вот, когда вначале перечисляла замечательных актеров литовских, которых помнят многие поколения в нашей стране, то, наверное, стоит сказать и о театральной Литве, которая все практически оккупировала. Извините, может быть, слово, которое вы не очень любите. Но, тем не менее, этакая экспансия существует на сегодняшний день в русском, российском театре. Поскольку режиссеры самые модные, самые востребованные театральные режиссеры на сегодня в Москве и, кстати, в Петербурге, это как раз литовцы, которые учились либо у себя в Вильнюсской консерватории, либо заканчивали курсы здесь, у великих наших мастеров – Петра Наумовича Фоменко, еще многих. Это Зайкаускас, это Коршуновас, это Туминас. Ну, Някрошюс к нам иногда привозят и вот недавно показал, сравнительно недавно свой спектакль с русскими актерами. Вот все-таки…

Р. ТУМИНАС: Это Гимкас.

К. ЛАРИНА: Это Гимкас обрусевший.

Р. ТУМИНАС: Но мы считаем своим, как и Адама Мицкевича тоже считаем. И начало набирал и Виктюк у нас много. Это были интересные его работы в русской драме в Вильнюсе.

К. ЛАРИНА: Виктюк, он вообще из Львова. Не надо. Мы все всё знаем.

Р. ТУМИНАС: Да. Но Львов тоже был литовским городом когда-то.

К. ЛАРИНА: Хочу спросить у Регимонтаса, каким образом он вообще попал в такие вот авангардные режиссерские руки. А перед этим хочу процитировать фрагмент из интервью, которое я нашла в Интернете. Что говорит Адамайтис, в том числе про Римаса Туминаса. «Значит, ставит много интересных, режиссерских спектаклей, - говорит Адамайтис. – Это Някрошюс, Туминас и Коршуновас. Их спектакли получают призы на престижных международных фестивалях, имеют положительную критику, всегда собирают аншлаги. Может быть, это и новаторски, смело. Но лично мне, да простят меня досточтимые, не нравится. Я консерватор. Я исповедовал другую веру – Станиславского. Поэтому меня, как зрителя, на сцене интересует живой актер, а не режиссер, который демонстрирует свои отчаянные фокусы, заставляя артистов прыгать выше головы». Это все вы сказали. Вы так слушаете. Это я вас цитирую.

Р. АДАМАЙТИС: Нет, про Римаса я такого не мог бы сказать, потому что я, считай, той же веры, той же самой веры. Только вера тоже не такая застывшая вещь, которая не меняется со временем. В театре Римаса, по-моему, он впитал в себя все самое лучшее, что было в нашем реалистическом театре, он продолжается, продвигается дальше. Так что Римас мне очень импонирует и его режиссерский почерк. И, наверное, не случайно я как-то потянулся, хотя я все время работал в Национальном драмтеатре Вильнюса. Между прочим, Римас там руководил перед тем, как уйти в Малый театр. Но вот в последнее время как-то вот, не знаю, мне это кажется очень естественным, что я потянулся именно в сторону его театра. Хотя только последние годы какие-то более такие большие роли, что ли, попадаются мне здесь, в его театре. А так даже в «Маскараде» моя миссия, моя роль очень незначительна.

К. ЛАРИНА: В кино это называется камео, по-моему. Такой есть термин, когда звезда играет маленькую, небольшую роль.

Р. АДАМАЙТИС: Нет, по Лермонтову там она довольно большая, но Римас очень тщательно, по-моему, делает отбор. Он не коверкает автора, не изменяет его, так сказать, не натаскивает на свою мерку. Но он очень тщательно отбирает материал. И в версии Туминаса роль Казарина стала еще по объему меньше, потому что там все какие-то посторонние, ненужные на его взгляд вещи были оставлены за бортом.

К. ЛАРИНА: Если немножечко поговорить о том, как сегодня литовская культура себя чувствует, скажите мне, пожалуйста, Регимонтас, а каков статус драматического актера в Литве. Именно статус.

Р. АДАМАЙТИС: Не знаю.

К. ЛАРИНА: Как вы на себе чувствуете? Вы – звезда.

Р. АДАМАЙТИС: Нет, у нас уже нет ни народных, ни звезд, ничего. Есть просто актеры.

К. ЛАРИНА: То есть вы получаете зарплату или что у вас там? Или вас уже пенсия?

Р. АДАМАЙТИС: Я пенсию получаю. Никаких зарплат. За спектакль платят, да.

К. ЛАРИНА: Ну и как, можно жить на пенсию актерскую?

Р. АДАМАЙТИС: Нет, если еще не работать, так на пенсию… Нет, можно, конечно, можно, но трудно. Приходится еще работать, хотя я думал, что уйду на пенсию – буду лежать на печке и смотреть телевизор. Не получается никак.

К. ЛАРИНА: А где можно заработать сегодня актеру, кроме как в театре или… Телевиденье существует как источник заработка?

Р. АДАМАЙТИС: Да, многие актеры бросаются в так называемый шоу-бизнес. Всякие программы телевизионные там, всякие шоу. Но толи наши взгляды уже такие консервативные, что мы как-то немножко сторонимся этих шоу. Для нас лучше хоть и маленькая роль, но в театре, чем на телевиденье большие деньги и какие-то всякие шоу.

К. ЛАРИНА: А кино?

Р. АДАМАЙТИС: Кино тоже почти уже, для меня уже почти не существует. Никто не приглашает. Я уже выпал из обоймы, как говорят. Тех героев, которых я играл, я не могу уже, возраст не тот. Но иногда еще, но редко.

К. ЛАРИНА: А кино существует как индустрия в Литве или с трудом?

Р. АДАМАЙТИС: Это отдельный вопрос. Трудно. Надо тут очень долго или вообще ничего не говорить. Потому что такого постоянного какого-то производства, которое было раньше, 3, 4, 5 даже иногда картин в год, такого уже нет. И все картины, которые делаются, это более какие-то не то, что случайные, но деньги, во всяком случае, там, если удается набрать определенную сумму для начала, начинают снимать картину. А потом уже смотрят, как дальше продвигаться. Но это уже нет никакой ни системы, ни какого-то плана определенного в этом.

К. ЛАРИНА: Вообще для меня это загадка, потому что, опять же, вспоминая годы советской власти, ведь существовало такое понятие как литовский кинематограф. Оно было. Мы не говорили, что это, извините за выражение, прибалтийское кино. Нет. Мы знали, что есть литовский кинематограф. Но, тем не менее, мы понимали, что это есть. А сегодня, казалось бы, когда существует отдельно государство со своей культурой, со своей историей довольно странно, что никто этим не занимается.

Р. АДАМАЙТИС: Может быть, вам трудно это понять, но для меня это естественно, потому что республика небольшая, государство небольшое, количество зрителей очень небольшое. Чтобы окупилась картина, это вообще бред, это никогда не произойдет. Не знаю, какую картину надо сделать дешевую такую, интересную, чтобы она окупалась в Литве. А чтобы сделать картину, которая вышла бы за пределами, пошла в другие государства, ну, вероятность небольшая – столько картин делается сейчас по всему миру. Так что я вижу возможности выжить литовскому кинематографу только как продукции с другими государствами. А одним, это конечно очень трудно. Дорого стоит картина. Дорого очень.

К. ЛАРИНА: Вот вы говорите, что вы консервативный, что вы из другого времени. А когда вы почувствовали, что уже ваше время говорит, спасибо, дорогие товарищи, на этом я с вами прощаюсь, а дальше время совсем других звезд, совсем других кумиров.

Р. АДАМАЙТИС: Я так не говорю еще. До сих пор все это продолжается.

К. ЛАРИНА: Вот вы говорите – я уже в стариках, я уже на пенсии.

Р. АДАМАЙТИС: Реальность такова. Надо смотреть правде в глаза. Но я не говорил, что я уже… Нет, я стараюсь еще сколько могу, еще немножко интересно. Не так, скажем, как было раньше в молодости. Театр уже тоже немножко, я к театру немножко остываю понемножку.

Р. ТУМИНАС: Я, разрешите, немножко разрушу эту его минорную такую интонацию и скажу, что последние три года очень активность Регимонтаса в театральной жизни, активность повысилась или, как сказать, интерес и к нему, и его же. Два года тому назад, когда вам пришлось, Регимонтас, отказаться, то есть выбор был - либо сниматься выезжать, либо готовиться к открытию. То есть одну из главных ролей. Главную роль отца играет в пьесе Бордона «Последние месяцы». И вот он сделал выбор театра. И это меня так и поразило, и какой-то такой хороший настрой на открытие театра и все актеры это знали, и как-то все это стало важным, значительным и как личность, и как человек, выбор. Это для нас очень много стоило. И теперь даже и в Национальном репетируете, и опять же в Малом театре, у нас. И даже приходится брать дублеров, потому что премьеры совпадают. Вы в двух театрах, две роли, так что Регимонтас даже не собирается. Да, настроения всегда такие – уйти. И надо уходить всегда.

К. ЛАРИНА: А почему такие настроения? Они отчего-то возникают?

Р. ТУМИНАС: Возникают. От потерь. Может быть, теряем мы, слабеем. И говорить, что литовский театр мы поддерживаем это с улыбкой такую как бы не легенду, а такую… Но чувствуем, что нам надо уже меняться, надо на другом языке говорить. И Регимонтас наблюдателен, он очень впитывает, присматривается, на каком же они это языке разговаривают, но я бы сказал один язык, если есть человеческого какого-то открытия, поиск человека, судьбы. Значит, и язык, он объединяет, вот здесь мы объединены в этих поисках. И Регимонтас еще рано ему, еще очень рано на покой. Душа требует покоя.

Р. АДАМАЙТИС: Я буду стараться еще.

Р. ТУМИНАС: Так что Регимонтас… У нас договор есть подписанный и, пожалуйста, их выполняй еще на пять лет.

К. ЛАРИНА: А вообще удивительно, когда мы говорили о том, какие спектакли привозит вильнюсский театр сюда на гастроли, называем среди прочих Чехова и Лермонтова и, учитывая такой бесконечный интерес, как мне кажется, наших зрителей, наших театральных людей к литовскому театру, который действительно существует и дай бог ему долгой жизни, все равно у меня такое ощущение какого-то абсурда, когда ты начинаешь разбираться, что происходит в нашей политической жизни. Ведь обратите внимание, что эти разводки, говоря современным русским языком, они, по сути, не имеют никакого отношения к тому, что происходит, допустим, в мире искусства. Будь то музыка, будь то театр, будь то, кстати, и живопись. Я знаю, что здесь большой тоже обмен происходит между нашими странами. Вот как вы думаете, почему мы этого не замечаем? Ведь вы приехали, я понимаю прекрасно, что вы о политике говорить не хотите, вы приехали радовать театральную публику своей творческой работой. Но это же существует, потому что в газетах или в новостях мы одно видим, а здесь совсем другое. Как это соединить?

Р. АДАМАЙТИС: Не знаю. Я все жду, когда вы зададите какой-нибудь политический вопрос. Но вы не задаете. А нам об этом не интересно говорить, потому что все разделки политические нас, меня, допустим, лично не касаются. Я совсем аполитичен в этом смысле. Не стремлюсь, не имею никаких амбиций политических. Жизнь как-то сама в свое время втянула – я был и народным депутатом, был и в нашем движении. Сама жизнь как-то втянула, но я вовсе никогда не был человеком политики. Никаких амбиций в этом отношении. Я даже в партии никогда не был. Просто удивляюсь, как мне давали какие-то…

К. ЛАРИНА: Государственные премии, народного артиста.

Р. АДАМАЙТИС: Не знаю. Не понимаю я до сих пор. Но в партии я не был. Я тогда считал, что если ты занимаешься искусством… Нет, ну, есть отдельные люди, которые могут сочетать в себе и то и другое. Но я считал, что он как раз должен быть свободен от каких-то там таких коллективных обязанностей, партийных или так далее. Я считал, что его мысль должна быть гораздо свободнее от всех этих уз. И поэтому мой настрой всегда был, так сказать, не участвовать в политической жизни.

К. ЛАРИНА: Хотя, между прочим…

Р. АДАМАЙТИС: В самой жизни мы участвуем естественно. Мы и переживаем, и участвуем в силу своих возможностей. Но участвовать в какой-то группе, в разборках этих, ни в коем случае.

К. ЛАРИНА: Иногда, кстати, языком искусства можно сказать гораздо больше, чем с трибуны политической.

Р. АДАМАЙТИС: Вы абсолютно правы. Я тоже так считаю.

К. ЛАРИНА: Мы сейчас слушаем новости, кстати, о политике. А потом продолжаем наш разговор. Я напомню нашим слушателям, что можно будет по телефону связаться с нами в прямом эфире. 783-90-25 и 783-90-26 для того, чтобы вы могли задать вопросы нашим гостям. Я напомню, у нас в студии Регимонтас Адамайтис и Римас Туминас.

/новости/

Напомню, что сегодня у нас в гостях Регимонтас Адамайтис, народный артист Советского Союза, актер театра и кино и Римас Туминас, художественный руководитель Вильнюсского художественного драматического малого театра. Гастроли этого театра начнутся в Москве в понедельник 24 июля. И вот пять спектаклей у наших слушателей будет возможность увидеть. Я эту часть нашего разговора хочу уже посвятить вопросам наших слушателей и ваших зрителей, почитателей. Напомню номер пейджера – 725-66-33. Можно прислать ваши вопросы и, наверное, мы обязательно несколько звонков телефонных послушаем. Еще раз напомню наши номера – 783-90-25 и 783-90-26. Вопросы, которые уже пришли, они касаются… Совершенно разные темы здесь поднимают наши слушатели. Вот интересует нашего слушателя Бориса судьба Вильнюсского театра русской драмы. Как он там? Вот про Виктюка вспоминали, он же там очень много сделал в этом театре. Существует ли сегодня русская труппа, работает ли она? Может быть, скажете несколько слов, Римас?

Р. ТУМИНАС: Да, работает. Трудно им естественно, очень трудно. Но они заслуживают большого уважения и есть, конечно, предложения и ко мне со стороны этой труппы, чтобы я мог там поставить спектакль, и есть желание, есть планы. То есть надо иногда ограничивать себя. Вот этот сезон я посвящу себя дому, отказавшись от всех приглашений, потому что надо осознать себя. И уже время настало, чтобы определиться, и дальнейшая, у меня есть дальнейшая тенденция театра, разговор театра и у меня есть студенты, и режиссеры, и актеры. Так что их существование заметно очень. Они страдают, терпят, верят и внимание на них, я бы сказал, обращают. Выпустила недавно Литовская театральная академия курс для русской драмы, специальный курс. Но сложность, конечно, с аудиторией, со зрителями. Также как и другие театры переживают этот период такой. Сейчас зритель очень выбирает спектакли и он решает, кто будет играть, как пойдет спектакль. Даже не нужно нам для какого-то там рецензии или так, у нас город, хотя и по нашим меркам самый большой в Литве, но существует какая-то другая связь, другое информационное поле, которое быстро это распространяется и естественно с режиссерами там проблема главная. А труппа актерская очень интересная, очень сильная. И естественно не только на помощь, но интересен дух, меня всегда тянуло к этому театру. Есть тяга.

К. ЛАРИНА: Вопрос к Регимонтасу Адамайтису: «Скажите, пожалуйста, - спрашивает Эльвира. – Ваши дети, как они воспринимают Россию сейчас?». Трое сыновей, я знаю, у Регимонтаса. Уже взрослые молодые люди, скажем так.

Р. АДАМАЙТИС: Вы знаете, я даже не знаю. Я никогда их не спрашивал, как они смотрят на это. Наверное, как и я, потому что дети берут пример, наверное, с родителей. А я отношусь очень, так сказать, естественно, я никаких связей своих и привязанностей своих, любви не склонен менять, я говорил. Может быть я консерватор. Но я имел друзей в России и сейчас имею, и не склонен от них отказываться. Меня радует, допустим, гастроли сейчас театра, потому что это после какого-то продолжительного отсутствия вот таких больших гастролей литовского театра в Москве, наконец, литовский театр приехал. Меня это очень радует, потому что я всегда был за поддержку самых, самых тесных культурных связей, отношений.

К. ЛАРИНА: И человеческих.

Р. АДАМАЙТИС: И человеческих, тем более.

К. ЛАРИНА: Про детей то скажите. Там уже есть один актер из троих?

Р. АДАМАЙТИС: Есть, но, к сожалению, он как актер в сфере этой, в этой области он не работает сейчас в данный момент. К сожалению, для меня, потому что если ты выбрал эту профессию, надо ни на что, Станиславский еще советовал, не думать о деньгах в этой профессии, если ты выбрал театр. Но, к сожалению, сейчас молодежь, для них все чаще и чаще критерием становятся элементарно деньги. Я не говорю о нем. Может быть, и другие там у него намерения.

К. ЛАРИНА: А вы ему это говорили?

Р. АДАМАЙТИС: Да.

К. ЛАРИНА: И что он отвечает вам на это?

Р. АДАМАЙТИС: Конечно то, что мы говорим, мало влияет на них. Среда больше влияет, общее положение. Вообще сейчас в нашей жизни, в мире, я думаю, и в России, наверное, тоже уже в ряд первых так сказать критериев, ценностей стало материальное чисто.

К. ЛАРИНА: Ну, с какой стороны посмотреть. Я вас слушаю и прекрасно понимаю, что проблемы, они те же самые абсолютно, которые переживаются и в нашем обществе, и у нас. Тут никто Америки не открывает. С другой стороны мы говорим про некий прагматизм, который сегодня свойственен молодому поколению. А бог его знает? А может быть это совсем не прагматизм, а чувство ответственности, которого так не хватало, кстати, как мне кажется, советским мужчинам. Понимаете? Сейчас вот я говорю страшные вещи.

Р. АДАМАЙТИС: Не знаю.

Р. ТУМИНАС: Вы сказали как женщина.

К. ЛАРИНА: Он же думает о том, что он отвечает за себя, за свою семью, за своих, не знаю, будущих детей. Он должен стать на ноги, он должен зарабатывать деньги и при этом состояться как личность.

Р. АДАМАЙТИС: Это да, это действительно так. Но все-таки я считаю, что произошла какая-то переоценка немножко ценностей и, к сожалению, этот меркантильный мир нас поглощает все больше и больше.

Р. ТУМИНАС: Тут даже может быть связано и с идеей, самой идеей государства. Это искренне желание всех и, так называемая, певучая революция, которая объединяла наших детей, импульс был пятнадцать лет тому назад. И как раз они получили дозу понимания нации, понимания народа, общности, единства. Вот здесь мы как-то так пропустили этот момент, мы как бы спели на улицах и нас попросили разойтись, мол, мы вес это сделаем. Мы еще раз спросили: «Будет все в порядке? Все вы сделаете? Мы вам доверяем». Да, да, вы идите домой, пишите, играйте, танцуйте. Мы все это сделаем и для вас же это сделаем. Но нас обманули просто-напросто. И этот великий обман, он продолжается 10 лет. Вот тут изгиб в самой, я бы сказал, в самом процессе. Поскольку коммунистические страны все проходят и это не исключение, Литва, но тут очень надо было, как бы, сосредоточиться к познанию себя. Я скептик. Когда вы спрашиваете, говорите о политике, я бы сказал, политика или политики претендует на наше место. Вот, в чем мы обижены на них. Потому что они вошли в сферу вечности – говорить о вечности, то есть обещать прекрасную жизнь. Это что-то похоже на вечность, на рай. Это обещать, это прикоснуться к вечности и также войти в вечность, в прекрасное, хотя это и не их сфера, это наша сфера. И мы перемешались. Так что я тут вижу, что вовремя не было определено или идея государственности и познания себя, чтобы ты мог познать себя до конца, кто мы. Если что-то происходит и сейчас убийства, и сжигают детей в печках даже, и убивают отцов, и отцы детей, мы же этого боимся, отклоняемся от этого, извертываемся и думаем, кто-то где-то что это происходит или какое-то это исключение. Но это делаем же мы. Это надо осознать – кто мы, почему мы пропустили, почему дети все повернули. Мы их оставили просто и они начали ориентироваться так, как они это понимают. И это повлияло очень. Бросили мы также как и культуру, также как воспитание. Все усилия на Евросоюз. А сейчас уже первые плоды, как бы и конфликт уже с Союзом начинается и так далее. Мы хотели раствориться в Евросоюзе. Не познав себя, не определить себя, не себя поставить, не себя создать через познание, а вот так рассеяться. Тогда легче жить, тогда мы не знаем, кто мы такие. Так, определенное государство с территорией, со своим языком и так далее. Но хочется расплыться быстрее. Вот этот процесс, он очень искусственный и дети в нем растерялись, мы их потеряли немножко над этим, думая о себе «А как же нам выжить?». Дети естественно подумали и о себе, каждый о себе. И это не ответственность, это страх. Я думаю, после страх, когда страх пройдет, вот тогда сформируется эта ответственность. А ответственность всегда связана с родиной, даже не боюсь слова, с патриотизмом. И вот этот «Мадагаскар», который мы уже участвуя в фестивалях и в Австрии, и в Брюсселе, и каждый вот… В Брюсселе они так обратили внимание, что самые, наверное, первые мы поднимаем вопрос о самостоятельности и менталитете и самосохранении культура и народа. В этом они усмотрели в «Мадагаскаре». В других же, в Австрии, скажем, на главного героя посмотрели как на… С такими заголовками – это же фюрер, наш фюрер. Литовский фюрер, молодой литовский фюрер, но только без власти. То есть идеи националистические, хотя в спектакле они парадоксальны, они с оттенком немножко иронии, но воспринимаются вот так. Так что будоражит Европу всю национальный вопрос, а мы это интуитивно только начали ощущать это и страх не покидает, но его надо пережить, преодолеть. И думаю, что культура и театр, и искусство это есть преодоление страха. Наша миссия пока такова.

К. ЛАРИНА: Вот я слушала Римаса и подумала, что надо обязательно все-таки упомянуть, что вы находитесь на радиостанции «Эхо Москвы», слава которой, по сути, началась с того трагического января 1991 года, когда советские танки вошли в Вильнюс. И единственное средство массовой информации, которое об этом говорило вслух и, слава тебе господи, у нас это получилось. Я имею в виду по всем возможностям, а не только пожеланиям. Это была радиостанция «Эхо Москвы». Мне кажется, что…

Р. АДАМАЙТИС: Я помню, был на вашей радиостанции в это время, когда был огромный митинг на Манежной площади в защиту демократии, поддержку Литвы и так далее. Да, помню.

Р. ТУМИНАС: А вот госпожа Людмила Гурченко была в это время, снималась в фильме в Литве. И вот ее рассказ, ее воспоминания, ее ощущения, которыми она поделилась, это такой был интересный и объемлющий рассказ, что вот, скажем, здесь был как какое-то объединение, мы чувствовали и ваши поддержки. И звонки мне и ночь в поддержку. И вашей станции. Мы это очень ценим, знаем, помним и с удовольствием участвуем в вашей передаче.

К. ЛАРИНА: Но, увы, плоды пока пожинаем одни и те же, что в Литве, что в России. Давайте мы сделаем вот что – я обещала несколько звонков в эфир запустить. Давайте мы это сделаем, поскольку люди звонят. Возьмите, пожалуйста, наушники, уважаемые гости. Регимонтас Адамайтис, Римас Туминас здесь в студии. У нас остались последние 10 минут нашей встречи. Пожалуйста, 783-90-25 и 783-90-26 – это телефоны прямого эфира, по которым вы можете прямо сейчас звонить и задать любой вопрос кому хотите. Хотите Туминасу, хотите Адамайтису. Не мне только, ради бога. Алло. Здравствуйте. Алло.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Игорь. Москва.

К. ЛАРИНА: Пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Очень рад слышать ваших гостей в эфире. Значит, вопрос к Регимонтасу. Один из первых фильмов, наверное, первый фильм, где я вас увидел, это «Никто не хотел умирать». Замечательный фильм. Созвездие прибалтийских актеров. А что был за человек Желакавичус, как с ним работалось?

К. ЛАРИНА: Спасибо большое за вопрос. Кстати, этот фильм показывают вообще в Литве, по литовскому телевидению?

Р. АДАМАЙТИС: Да. Знаете, говорить о Желакавичусе, как о режиссере можно очень много, это очень большой рассказ получится. Для меня он все. Он меня привел в кинематограф. Это была первая картина, где я снимался, «Никто не хотел умирать». И это, как сказали, посвятил в эту область искусства. И вот после этого эта, слава богу, картина получилась хорошая. Потом начали приглашать уже и на «Мосфильм», и на «Ленфильм» и другие студии, другие республики. Пошла наша дорога в кино. А Желакавичус был очень творческий человек, очень… Не знаю, мне как-то часто, я провожу какую-то параллель, Римас, с тобой. У Витаса Желакавичуса работала тоже очень хорошо мысль, голова. И при том всегда был эмоциональным человеком. У него сочетание была и ума и сердца. И вот какое-то нетрадиционное своеобразное видение материала, того материала, за который он брался. Он был очень творческим, но он был очень жестким.

Р. ТУМИНАС: Сила характера, чего у меня нет. Я бесхарактерный человек, слабый. Если бы я был бы женщиной, я бы всегда ходил беременным. Этим я очень сильно отделяюсь. За другое спасибо.

Р. АДАМАЙТИС: Римас, это именно меня, допустим, лично очень привлекает в тебе, потому что Желакавичуса я очень часто боялся просто. А страх – не очень хорошее чувство в творчестве, в работе. Иногда это сковывает, не дает как-то тебе расслабиться, освободиться. А вот когда этого страха нет, а есть понимание какое-то, общность взглядов и видение материала, тогда хорошо может получиться.

К. ЛАРИНА: Возьмите наушники. Еще один звонок успеем мы услышать. Еще один вопрос. Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло.

К. ЛАРИНА: Да.

СЛУШАТЕЛЬ: Смерть жидам.

К. ЛАРИНА: Да нет. Мы с вами уже сегодня встречались. Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Да, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Наталья.

К. ЛАРИНА: Да, Наталья.

СЛУШАТЕЛЬ: Я вот прислала вам уже на пейджер свой не то что вопрос, а просто рассказала, что в 1974 году мне посчастливилось побывать в Поневежском театре, который приезжал к нам сюда и играл в филиале МХАТ. Я открыла для себя иную театральную школу с хорошей пластикой и вообще много там всего очень интересного, что даже трудно выразить. Я хочу сказать, что хотелось бы услышать о Поневежском театре. Существует он или нет? И еще я хотела поблагодарить, Ксения, вас за то, что вы пригласили таких замечательных людей.

К. ЛАРИНА: Спасибо. Вот за это спасибо.

СЛУШАТЕЛЬ: И еще я хотела спросить. Если вы говорили о билетах, вот если бы можно было, спустя 32 года, попасть на любой спектакль, но конечно с Адамайтисом хотелось бы, то я бы была вам очень благодарна.

К. ЛАРИНА: Давайте вы пришлите мне свой телефон на пейджер.

СЛУШАТЕЛЬ: А я написала там уже.

К. ЛАРИНА: А, там есть? Я поняла, про что вы там писали. Хорошо. Тем более, я вам скажу, что билеты нам обещали завтра прислать на радиостанцию «Эхо Москвы». Завтра я обязательно разыграю билеты на спектакль вильнюсского театра. Но вот наша слушательница Наталья, она конечно же получит приглашение.

Р. АДАМАЙТИС: Я тоже сделаю маленькое замечание – со мной совершенно не обязательно, потому что я только в одном спектакле занят, в «Маскараде» и то очень немного. Все остальные спектакли тоже интересные, так что со мной – это отпадает вопрос. Римас, ты расскажи о Поневежском театре.

К. ЛАРИНА: Банионис же там, это его как бы театр?

Р. АДАМАЙТИС: Сейчас уже нет.

Р. ТУМИНАС: Да, после ухода Мелькинеса из театра, возглавил Донатас Банионис естественно. Это был сложный тоже период и Донатас Банионис, не будучи режиссером, но его обязанность была как-то так это сохранить, и он ставил спектакли сам и шел на репетиции. А Мелькинес тем временем на площади перед театром выхаживал собачку, сидел с палочкой на скамеечке. И всех просматривал, кто идет на репетицию.

Р. АДАМАЙТИС: Сейчас я хочу воспользоваться временем, поблагодарить и Людмилу Гурченко и ее всю команду за то, что она нас принимает, приглашает, и устроила эти гастроли.

К. ЛАРИНА: все еще только начинается, поэтому еще неизвестно, чем все это закончится. Давайте-ка посмотрим.

Р. ТУМИНАС: Можем мы в Москву въехать такими большими, а выехать очень маленькими. Так что мы знаем Москву, что она творит.

К. ЛАРИНА: Спасибо. Ни пуха, в любом случае.

Р. ТУМИНАС: Спасибо.

Р. АДАМАЙТИС: Спасибо.

К. ЛАРИНА: И до встречи. Еще раз напомню, у нас в гостях Римас Туминас и Регимонтас Адамайтис. Приходите в театр.