Игорь Ясулович - Дифирамб - 2006-06-24

Л. ГУЛЬКО – 14.10. Это программа "Дифирамб". Ольга Бычкова, Лев Гулько.

О. БЫЧКОВА – Добрый день. Привет.

Л. ГУЛЬКО – Такой субботний "Разворот".

О. БЫЧКОВА – Привет это я тебе говорю на самом деле. А нашему гостю я очень почтительно говорю: добрый день, спасибо, что пришли.

И. ЯСУЛОВИЧ - Добрый день.

Л. ГУЛЬКО – Игорь Николаевич Ясулович, актер и режиссер, народный артист России у нас сегодня в гостях.

О. БЫЧКОВА – Можно я сразу начну дифирамбировать. Потому что я, готовясь к этой беседе, я посмотрела разные сайты в Интернете и на одном, например, обнаружила, что 101 фильм всего у нашего гостя, а на другом сайте, что он снялся в 103 картинах. То есть может быть и в 105.

Л. ГУЛЬКО – Я тоже прочитал, в одной из бесед говорят: а почему-то вам не очень повезло в кино.

О. БЫЧКОВА – Рассказываю, 103 или 101, может быть на самом деле больше…

И. ЯСУЛОВИЧ - На самом деле больше.

О. БЫЧКОВА – Вы считали, кстати?

И. ЯСУЛОВИЧ - Нет, не считал.

О. БЫЧКОВА – Не реально, по-моему. Первая картина, в которой снялся наш гость в 1962 году, это было "Девять дней одного года".

И. ЯСУЛОВИЧ - Не совсем так. Первая картина была по-моему, все-таки "Приключения Кроша", которую снимал режиссер Оганесян.

О. БЫЧКОВА – Тоже неслабо кстати.

И. ЯСУЛОВИЧ - А "Девять дней одного года", которым я особенно горжусь, потому что я учился у Михаила Ромма на курсе и была совместная мастерская актерская режиссерская, и единственный из актерской мастерской я был взят на эту картину на практику. Играл роль этого молодого физика, и мне доверили открывать картину. Я очень этим гордился. Вообще мне очень в жизни повезло встретиться с таким замечательными мастерами – с Михаилом Роммом, с Александром Александровичем Румневым. С Эрастом Павловичем Гариным.

О. БЫЧКОВА – Но когда это первые картины, то можно сказать, что повезло молодому человеку, но когда их за сотню, то тут уже не только повезло, наверное, а что-то еще начинает работать. Потому что только перечисляя не все 103, а самые любимые фильмы, мои просто любимые кино. И "Айболит-66", "Майор Вихрь", "Бриллиантовая рука", "Приваловские миллионы", "Каждый день доктора Калиниковой", "Тридцать первое июня", "Тот самый Мюнхгаузен", "Через тернии к звездам", "Мэри Поппинс" и "Гостья из будущего". Спасибо вам отдельное.

И. ЯСУЛОВИЧ - А "Двенадцать стульев?"

О. БЫЧКОВА – Вам отдельное спасибо за этот эпизод с козлом из "Гостьи из будущего".

И. ЯСУЛОВИЧ - Должен сказать, что сниматься в картинах для детей это замечательно. Потому что ты продлеваешь свою творческую жизнь надолго. И запоминают тебя, и многие люди я понимаю теперь актрис, я не буду сейчас называть имени актрисы, которая, если я слышал какой-то скандал, я понимал, что подошел какой-то поклонник и сказал: господи, это вы, как я счастлив вас видеть…

О. БЫЧКОВА – 50 лет назад.

И. ЯСУЛОВИЧ - Убеленные сединой люди говорят: боже мой, мы воспитывались на ваших картинах.

Л. ГУЛЬКО – Я тоже воспитывало на ваших картинах.

И. ЯСУЛОВИЧ - И я думаю: боже мой, какой же я уже старый.

Л. ГУЛЬКО – Ну почему.

О. БЫЧКОВА – На самом деле это большая удача вообще. Что-то такое придумать, для того чтобы дети засмеялись и не забыли потом, став взрослыми.

Л. ГУЛЬКО – Когда человек работает в ТЮЗе, это о чем-то говорит.

О. БЫЧКОВА – Так только называется.

И. ЯСУЛОВИЧ - Я солидарен с главным режиссером нашего театра Генриеттой Наумовной Яновской, которая считает, что не должно быть разделения театра ни по половому признаку, ни по возрастному. Театр это то, что нужно людям. И театр служит людям. А маленькие дети придут в субботу, воскресенье днем, а вечером они в театр не ходят, а вечером идет репертуар для тех, кто придет вечером. И у нас нельзя назвать наш театр театром, предназначенным только для юного зрителя. И артисты на этом репертуаре воспитываются, растут. Они играют все время козликов и зайчиков.

Л. ГУЛЬКО – Стражников второго ряда.

И. ЯСУЛОВИЧ - Да. Поэтому, чтобы сказать про кино уже, я всю жизнь в кино работал и был поденщиком. Делал то, что нужно. Небольшие маленькие роли, и поэтому и список такой громадный. Потому что человек, который играет главную роль, он отдает картине полгода раньше в прежние времена. А я за это время мог сняться в нескольких фильмах.

Л. ГУЛЬКО – Но существует же понятие звезда эпизода.

И. ЯСУЛОВИЧ - Существует понятие. Но так я скажу, ничего в этом обидного нет, но я в этом не замыкался, иногда предлагались большие роли, и я их играл с удовольствием. Иногда и большую роль играть-то не нужно, потому что позора больше.

Л. ГУЛЬКО – То есть были случаи, когда вы отказывались?

И. ЯСУЛОВИЧ - Это довольно сложно было, потому что я служил в Театре киноактера. А в Театре киноактера моя служба заключается в том, что я должен был обслуживать кинематограф. И иногда устраивались у нас собрания, где артисты говорили: почему не снимают нас, почему снимают театральных артистов, и тогда начинали нас снимать. Насильно скажем. И я этих собраний боялся, потому что после этого тебя могли в обязательном порядке заставить работать.

Л. ГУЛЬКО – Но вы же и там не могли халтурить. Представляете, вас заставили работать, послали на картошку, кто-то может схалтурить.

О. БЫЧКОВА – Лев, мы сейчас говорили перед эфиром с Игорем Николаевичем, я узнала с изумлением, что оказывается, когда наши актеры озвучивали иностранные фильмы, оказывается, раньше актер, который как, например, Игорь Ясулович озвучивал кого-то, он учил эту роль наизусть. Представляешь? Для того чтобы прочесть за какого-то француза, американца, немца оказывается все это по-настоящему по-театральному, по-актерскому…

Л. ГУЛЬКО – Это же эмоции должны быть.

О. БЫЧКОВА – Училось наизусть.

Л. ГУЛЬКО – Сыграть же надо.

И. ЯСУЛОВИЧ - Безусловно. Если вы озвучиваете этот эпизод и там монолог, его надо знать. Так это и было. Иногда мы просто брали текст с собой, и на следующий день уже подготовившись, этот эпизод озвучивали.

Л. ГУЛЬКО – А сейчас что делают?

И. ЯСУЛОВИЧ - А сейчас в ухо.

О. БЫЧКОВА – В ухо, то есть ему подсказывает кто-то.

И. ЯСУЛОВИЧ - Сейчас есть одна беда. Сейчас потихонечку мне кажется, продюсеры и руководители кинопроизводства приходят к этой простой мысли, что если вы хотите качества, то надо немножко эту гонку умерить. И планы, которые спускают, сколько снять серий в день, надо подкорректировать. Потому что качество есть качество, понимаете. Вот я должен сказать, что картина "Свадьба", вернее сегодня он называется "Полонез Кречинского", сделанная по пьесам Сухово-Кобылина, мне кажется, мы работали вдумчиво и подробно.

О. БЫЧКОВА – 24 серии.

И. ЯСУЛОВИЧ - Да. Но, во-первых, это замечательный драматургический материал. Замечательные роли. И, например, мне пришлось играть некоего Бека, такой есть ростовщик и создатели этого фильма режиссер Вадим Дубовицкий и сценарист Михаил Бартенев решили, что этого персонажа, роль эту надо расширить и, пользуясь тем материалом, который дал Сухово-Кобылин, сделать новую роль.

О. БЫЧКОВА – А можно я только напомню слушателям, что это такой сериал, который называется сложно "Полонез Кречинского". Сложно - потому что мы перед эфиром тоже хотели его как-то по-другому назвать. Не будем запутывать никого. 24 серии и три знаменитых пьесы Сухово-Кобылина: "Свадьба Кречинского, "Дело" и "Смерть Тарелкина". В общем, пьесы, которые все более-менее знают. И кому вообще пришло в голову это все объединить в одну какую-то 24-серийную историю?

И. ЯСУЛОВИЧ - Во-первых, я думаю, что после успеха "Идиота" по Достоевскому, хотя, честно говоря, я даже сам не могу объяснить, почему были такие сомнения. Никто не сомневается, что гнать всякую пустую вещь это интересно публике, а содержательные глубокие требующие художественной, я сейчас не говорю о содержательной стороне, я беру художественность. Я беру возможность создавать полноценные живые образы.

Л. ГУЛЬКО – Вчера Александр Митта, наш известнейший режиссер в "Российской газете" рассуждал как раз о российском кино на примерах "Кинотавра". Вообще о кино. Умирает, не умирает, что сейчас происходит. Но есть технология, и она выстроена, вот тут должен работать этот, тут этот, на это время, и нет автора в кино. В этих телесериалах, в этой фигне как вы говорите, он не нужен там.

О. БЫЧКОВА – Не нужен или его нет просто?

Л. ГУЛЬКО – Его и нет и он не нужен в этой ситуации. Он не вписывается в эту технологию.

И. ЯСУЛОВИЧ - И в результате я вам должен сказать, что мы теряем время и на то, чтобы свести концы с концами, все равно теряем время и в результате получаем неких уродцев, но что-то удается сделать при помощи профессии, при помощи того, что ты… Но есть понятие элементарное - стыд. Тебе должно быть стыдно за то, что ты делаешь. Если ты появился на экране и позволил себе не рыцарское отношение к профессии, простите за высокие слова.

Л. ГУЛЬКО – А как совместить эту заинтересованность продюсеров в деньгах и искусство? В сериалах как?

И. ЯСУЛОВИЧ - Я надеюсь, что они, посчитав, выяснят, что сиюминутная выгода ни в какое сравнение не идет с выгодой…

Л. ГУЛЬКО – Есть короткие деньги, и есть долгие деньги.

И. ЯСУЛОВИЧ - Да, совершенно верно.

О. БЫЧКОВА – Есть короткая слава…

И. ЯСУЛОВИЧ - Наверное. Я не силен в экономике, но иногда что-то читаю и понимаю, что беда нашей экономики в этом заключается, что все хотят коротких денег, быстрых денег. А все-таки благополучие страны и народа, наверное, в этих длинных в перспективных. В том, что мы долго будем жить хорошо, а не сейчас.

Л. ГУЛЬКО – А учат этому во ВГИКе сейчас?

И. ЯСУЛОВИЧ - Видите ли, я стараюсь объяснять своим ребятам, студентам, что заниматься поденщиной в искусстве неправильно, нехорошо. Понимаете, профессия интересна наша тогда, когда мы занимаемся взаимоотношениями с жизнью с тем, что нас окружает. Тогда это интересно. Почему интересна классика, почему было интересно обращаться к Сухово-Кобылину. И почему такая компания актеров собралась. Там Кречинского играет Саша Лыков, там заняты Юля Ромашина, Алексей Петренко. Я партнерствовал с Володей Ильиным.

Л. ГУЛЬКО – Созвездие просто.

И. ЯСУЛОВИЧ - Замечательное. И удовольствие получаешь и гонки этой нет. Потому что я вот так постучу по дереву, и буду надеяться, что получилась у нас работа. Потому что уезжал с площадки с хорошим ощущением хорошо проделанной работы.

О. БЫЧКОВА – А когда покажут кстати?

И. ЯСУЛОВИЧ - А это уже не ко мне вопрос. Но думаю, что скоро.

О. БЫЧКОВА – Тогда вопрос про поденщину. Ведь когда вы говорите студентам о том, что нужно избегать по возможности или не ввязываться в это сиюминутное. Смотрите, опять-таки справка по этому списку из ста одной картины. У вас ведь тоже много сериалов на счету. "Москва. Центральный округ" и "Петербургские тайны". И "Девять неизвестных" и "Брежнев". Вы когда, например, я не знаю, что привести в качестве примера, может быть "Москва. Центральный округ". Вы когда шли играть в эту стрелялку, вы, о чем думали?

И. ЯСУЛОВИЧ - Объясняю. Надо понимать, что я человек семейный. У меня есть семья, у меня есть обязательства перед семьей. Значит спасение мое только в одном. Вот я читаю сценарий. Если это никак невозможно, я отказываюсь. Бывает, что есть ситуации, когда трудно отказаться, потому что ну, либо тебя просит человек, с которым ты много, много лет работал и сейчас он это делает. Какие-то дружеские связи или уже давние рабочие какие-то отношения. Обязательно это приходится учитывать. С другой стороны ты должен зарабатывать на жизнь. Правильно?

О. БЫЧКОВА – Совершенно понятно.

И. ЯСУЛОВИЧ - …ни в нынешние времена зарплата театрального артиста… нормально и достойно содержать семью нет этой возможности. Значит, это уже мои проблемы, сыграть так, чтобы никто в меня камень не кинул. Я надеюсь, что за эти годы как-то я овладел профессией и, кроме того, мне очень сильно помогает моя работа в театре. Она меня защищает. Понимаете. Когда я беру какой-то эпизод или небольшую незначительную роль, я могу воспользоваться тем, что я накопил в театре. И тогда глядишь, делаешь это…

Л. ГУЛЬКО – То есть черты великого инквизитора они сейчас перетекут в "Полонез Кречинского" местами.

И. ЯСУЛОВИЧ - Да.

О. БЫЧКОВА – Как раз наш гость начал рассказывать о том, какая у него роль в "Полонезе Кречинского", этого расширенного из Сухово-Кобылина Бека и мы как-то ушли в сторону от этого разговора.

Л. ГУЛЬКО – Да. Мы сейчас продолжим, а я пока дифирамб прочитаю. "Уважаемый Игорь Николаевич, я вас обожаю. Вы тончайший художник, умеющий соткать филигранное кружево за несколько минут, которые занимает эпизод".

И. ЯСУЛОВИЧ - Спасибо большое.

О. БЫЧКОВА – Но это не единственное, что тут написано от наших слушателей. "Видела спектакль с вашим участием "Вива, парфюм". Я ничего в нем не поняла. Расскажите, пожалуйста"

И. ЯСУЛОВИЧ - "Вива, парфюм"? Нет у меня такого спектакля.

О. БЫЧКОВА – Лола, ошибочка вышла.

И. ЯСУЛОВИЧ - Моя фамилия Ясулович, зовут меня Игорь Николаевич.

Л. ГУЛЬКО – Сейчас у нас новости, а потом мы вернемся в студию и продолжим наш разговор.

НОВОСТИ

Л. ГУЛЬКО – Я видел, как загорелись просто глаза Игоря Николаевича, когда на газ перешили в новостях с бензина.

О. БЫЧКОВА – И началась заинтересованная дискуссия: а газ, а бензин, а спирт, а альтернативное топливо. А наш гость оказывается, с 1972 года за рулем. Ничего себе.

И. ЯСУЛОВИЧ - Ну а что.

Л. ГУЛЬКО – И ощущения ваши сегодняшнего вождения.

О. БЫЧКОВА – Люди хуже стали?

Л. ГУЛЬКО – У меня просто совсем маленький стаж. Я с прошлой осени.

О. БЫЧКОВА – У меня побольше.

И. ЯСУЛОВИЧ - На мой взгляд, у нас ездят безобразно. Причем оттого, что отсутствует эта культура вождения и взаимная любовь друг к другу, внимание простое.

Л. ГУЛЬКО – И логика мысли.

И. ЯСУЛОВИЧ - Есть простейшие вещи. Ну, ты уступил, тебе уступили. У нас, как правило, если столкнулись, вот сейчас у меня приемные экзамены и студенты время от времени читают басню, не помню кого, нет не Михалкова, по-моему, называется - "Две козы". Вот мы также ведем себя. Причем иногда бывает ситуация, когда просто выходишь из машины и начинаешь разводить это все дело, и в несколько минут это все рассасывается и можно ехать. А мне кажется, и в Париже очень много машин, и в Лондоне много машин, и в Нью-Йорке, но почему-то таких нет пробок. А еще беда наша, на мой взгляд, вот я очень поддерживаю эту кампанию по борьбе с мигалками и с номерами блатными.

О. БЫЧКОВА – Да, любви к ближнему это как-то не способствует.

И. ЯСУЛОВИЧ - Причем сами же чины ГУВД они сами знают, и сами некоторые люли говорят, что мы перекрываем в одном месте, для того чтобы кто-то там проехал и все, это значит, вся…

О. БЫЧКОВА – Кровообращение Москвы нарушается.

Л. ГУЛЬКО - 10 минут перекрытие это 40 минут пробка.

И. ЯСУЛОВИЧ - Да, да. И это уже начинает по движению всей Москвы.

Л. ГУЛЬКО – Артерия, как кровь Москвы. Вот тут… дальше может быть остановка сердца.

И. ЯСУЛОВИЧ - Казалось бы простые вещи.

О. БЫЧКОВА – Автомобильный вопрос.

Л. ГУЛЬКО – "Почему в фильме "Майор Вихрь" вы вытянули подсос на прогретом двигателе?", - Александр спрашивает.

И. ЯСУЛОВИЧ - Потому что мой персонаж очень волновался. Кроме того, он был влюблен тогда. И вообще если посмотреть ситуацию с точки зрения рядового немецкой армии, он, в общем, совершал предательство. Отсюда и волнение и нервы, отсюда и неадекватные действия. Вот поэтому очень много времени прошло, я не помню, но действительно там была ситуация, когда не совладал с нервами.

О. БЫЧКОВА – Я подумала, что может быть дело в том, что "Майор Вихрь" это фильм 1968 года, а у вас водительский стаж, как вы сказали с 1974.

И. ЯСУЛОВИЧ - Все-таки на площадке присутствует и консультант и смотрит. Нет, такие вещи. Вот у нас была картина "Обратной дороги нет" и общение…

Л. ГУЛЬКО – За нее вас благодарит Игорь на пейджер.

О. БЫЧКОВА – Нет, Раиса Васильевна.

Л. ГУЛЬКО – Нет, Игорь. "Большое вам спасибо за фильм "Обратной дороги нет", всего вам доброго".

О. БЫЧКОВА – Игорь это наш гость. А написала Раиса Васильевна из Москвы.

Л. ГУЛЬКО – А простите ради бога.

И. ЯСУЛОВИЧ - Вот там у нас были консультанты, а поскольку я играл минера, очень много полезного я от них получил. И таким образом можно было очень хорошо выстраивать линию поведения. Не слова говорить, а заниматься делом, а слова уже так.

О. БЫЧКОВА – Вы говорили перед эфиром, что нужно научиться артисту выбрасывать из памяти, из души сыгранные роли, в кино особенно. Я понимаю, что, например, 103 роли удержать в себе невозможно. Не хватит никакой оперативной памяти и души.

И. ЯСУЛОВИЧ - Кино действительно - вы сыграли роль и все. Потом надо вспомнить, если будет озвучание, но опять-таки вы посмотрите, вы погрузитесь в эти обстоятельства, попробуете снова к этому прикоснуться и даже что-то может быть изменить и даже улучшить. Иногда ухудшить. Но есть еще театральные роли. Вот у меня, по-моему, 8 или 10 спектаклей, просто я сейчас не буду по пальцам, и они все у меня на памяти. И, в общем, это удивительное дело, я даже и сам этому поражаюсь, как удается все удерживать в голове. А потом приходится еще новые какие-то работы делать.

О. БЫЧКОВА – То есть на памяти не только текст роли, а эмоции.

И. ЯСУЛОВИЧ - Понимаете, так я скажу. Я за последнее десятилетие избалован тем, что мне посчастливилось встречаться с очень мощными замечательными режиссерами. Во-первых, в моем театре Генриетта Наумовна Яновская и Кама Гинкас. И спектакли, которые я там играю это…

Л. ГУЛЬКО – "Нелепую поэмку" вы имеете в виду.

И. ЯСУЛОВИЧ - Не только. "Скрипка Ротшильда", "Гроза", спектакль Яновской. "Иванов" очень любимый спектакль мною. Вообще все спектакли они могут нравиться, могут не нравиться, кто-то может не принимать это, но то, что это сделано очень глубоко, серьезно, смысл этой работы для меня очевиден. Вот так я скажу. Надеюсь, что и для зрителя.

Л. ГУЛЬКО – А в чем смысл вашей работы?

И. ЯСУЛОВИЧ - Понимаете, так скажем. Какое я открытие однажды сделал. В Театре киноактера у нас качество спектаклей было в силу объективных причин оттого, что мы обслуживали кинематограф, и для этого надо было бросать театр по первому призыву, у нас было очень много составов. Поэтому удержать художественное решение довольно трудно было. Потому что такие латки были. Артиста вырвали, кто-то другой быстренько пришел, заменил. Но играли мы замечательных авторов. Лопе де Вега, Шекспира, "Горе от ума" Грибоедова. И играли довольно долго. Скажем, "Дурочка" Лопе де Вега у нас прошло 800 спектаклей. Я, наверное, половину сыграл. И открыл для себя поразительную вещь. Неисчерпаемость хорошей, замечательной драматургии. Вдруг открывались какие-то вещи, если ты по-живому с этим взаимоотносишься, скажем, я в "Дурочке" играл папу, начинал 30-летним, играл довольно долго и уже когда в годах был, та эксцентрика, которая мне так нравилась в молодые годы, она стала уходить и стали открываться гораздо более глубокие вещи. Простые вещи. Вдруг стало понятно, что боль его сердечная и переживания от того, что он безумно любит своих дочерей и хочет им счастья. И его как бы такая вздорность и гневливость не оттого, что он злой и сердитый человек, а оттого, что он очень хочет, чтобы у них жизнь сложилась. И в этом никакого сантимента нет. Ну, а как происходит. У меня тоже взрослел сын, я видел, что с ним происходит, и понимал, от чего у меня душа болит. И это так увлекательно и так потрясающее интересно погружаться и улавливать живые токи вот в этих произведениях и поражаться тому, что это было написано, бог знает когда. И сегодня это также животрепещуще и актуально.

О. БЫЧКОВА – Шекспир, Лопе де Вега это понятно. А сегодняшняя драматургия, которая кажется вам тоже неисчерпаемой и доброкачественной, например. Это что?

И. ЯСУЛОВИЧ - Понимаете, вот про то, что происходит прямо сегодня, я вряд ли вам что-то скажу. В силу того, что я непосредственно с этим не сталкивался, но на курсе у меня ребята играли "Фабричную девчонку" Володина. Или отрывки из "Пяти углов" и я вижу, что им это интересно. Они видят что-то свое. Какие-то парткомы были. Для них это уже неведомо. А, тем не менее, те живые человеческие взаимоотношения, проблемы, они им близки. И человеческое живое содержание никуда не девается. И там, где это улавливает драматург, там, где он чувствует этот пульс, оно остается. Это такие нетленные вещи мне кажется.

Л. ГУЛЬКО – Вы знаете, я все понимаю. Но в любом случае мне кажется, что как-то из роли в роль переходит не только Ясулович Игорь Николаевич, но и предыдущие какие-то частички роли. Может быть я не прав. Они переходят из одной роли, какие-то характеры, краски в следующие. Или нет?

И. ЯСУЛОВИЧ - Я так скажу. Это такой профессиональный вопрос, на который я отвечу, но только я воспользуюсь работами театральными. Для меня очень, например, важно и существенный момент заключается в том, что вообще у нас в театре мы не пользуемся гримом. Ну, вот так. И я студентам тоже своим не позволяю пользоваться гримом. И вот почему. Не надо прятаться. Надо попытаться найти вот эти главные болевые точки и постараться понять этого человека, к которому тебе нужно прикоснуться. И в "Грозе" я играю Кулигина, в "Черном монахе" - черного монаха, Шабельского в "Иванове". И вот разные роли. В "Нелепой поэмке" – инквизитора. И везде это разный материал, и, разумеется, я отдаю какие-то частички самого себя туда и в силу своего разумения пытаюсь разобраться с помощью режиссера, который ведет меня. Но в то же время и персонаж мне дает что-то. И возникает не сразу, все равно нужно погрузиться, понять, поэтому так необходим репертуарный театр, потому что там мы можем провести долгую и кропотливую работу. А не эту двухмесячную или трехмесячную в лучшем случае антрепризную. И вот тут и происходит вот это погружение и взаимопроникновение персонажа в тебя, а тебя в персонаж. И, наверное, какие-то вещи происходят, когда ты что-то получаешь от персонажа. Это неизбежно. Естественно, иногда проходит какое-то время, я начинаю понимать, что я понимаю этого человека. Я вам не объясню, когда меня спрашивают: что вы хотели сказать, - я боюсь как огня этих вопросов, потому что как только ты сформулировал, ты начинаешь это делать. Формулировать нельзя, но надо чувствовать и поступать и откликаться. И чувствовать боль этого персонажа. И возникает такая странная ситуация такого взаимопроникновения. И для меня было бы, например, наивысшей похвалой, если бы удалось, если вы посмотрите, соберетесь посмотреть все спектакли, которые я играю в театре, и скажете: да, действительно, что-то есть схожее, ну потому что он играет. Но Кулигин не похож на Шабельского, Шабельский конечно не черный монах. И великий инквизитор это совсем не Ротшильд в "Скрипке Ротшильда". И это будет наивысшая для меня похвала.

О. БЫЧКОВА – В таких спектаклях как "Нелепая поэмка" как вы себя чувствуете в таком представлении, где много формы. Вот насколько вам комфортно это?

И. ЯСУЛОВИЧ - Знаете, дело в том, что эта форма ведь мне кажется, она вытекает из содержания. И главное в этом деле именно содержательная часть и для меня и открытием было и мне кажется это очень важно, что 21-го мы сыграли заключительный спектакль, закрывается сезон "Нелепая поэмка". И опять я услыхал, как в течение двух часов сидит зал зрительный, смотрит и слушает Достоевского очень сложный текст. И слушают, затаив дыхание, почти нет покашливаний, нет ерзания в креслах. Вот это поразительно. И полагаю, когда я опять погрузился в это и понимаю, что это сегодня крайне необходимо. Это животрепещущая вещь.

О. БЫЧКОВА – Вот что люди, которые два часа слушают Достоевского, не шевелясь, они, что там хотят найти. Им для чего это нужно? Как вы думаете, они с какими вопросами приходят, и с какими ответами, может быть, уходят из театра.

И. ЯСУЛОВИЧ - Я не думаю, что приходят с вопросами и уходят с ответами. Потому что и у меня ответа нет. Потому что и я задаю только вопросы. Как и великий инквизитор. Но это очень больные вопросы. И выясняется, что то, что было в советские времена для нас и сегодня они же они становятся самыми больными и самыми жизненно необходимыми.

О. БЫЧКОВА – Это что, например?

И. ЯСУЛОВИЧ - Ну, хорошо, свобода. Свободный ум и наука заведут их в такие дебри, поставят перед такими чудами и неразрешимыми тайнами, что одни из них истребят себя самих свирепые и непокорные. Другие свирепые и слабосильные истребят друг друга, а третьи малосильные и несчастные приползут к ногам нашим и скажут: спасите нас от себя самих. Вот и думайте теперь, так оно или нет. Выбирать нам, не выбирать. Надо строить вертикаль, не надо строить. Была вертикаль, развалилась, сейчас что выясняется, помогает нам вертикаль с чиновниками бороться, я не знаю, у меня нет ответов на это. Но то, что это сегодня такие зияющие пустоты. Но все-таки я бы хотел сказать, что может быть, нам какие-то вопросы поставит и наша предстоящая премьера "Полонез Кречинского". С такой замечательной компанией артистов как Алексей Петренко, Владимир Ильин, Юлия Ромашина. Александр Лыков. Режиссер Вадим Дубовицкий.

О. БЫЧКОВА – Будем ждать, когда его покажут по телевидению. Вот роль Бека, которую вы назвали и которую решили авторы сериал расширить. Расскажите об этом немножко.

И. ЯСУЛОВИЧ - Расширить, пользуясь ссылками на Бека, которые есть в пьесе. Кто-то ссылается, кто-то говорит…

О. БЫЧКОВА – Небезосновательно расширить.

И. ЯСУЛОВИЧ - И этот человек, он интересен тем, что у него есть очень твердые жизненные принципы, которым он следует. Он не просто ростовщик, который хочет побольше заработать, кровопийца такой. Мироед. Нет. Он человек с принципами, и взаимоотношения его с Кречинским очень интересно выстраиваются. Потому что я все-таки должен сказать, что когда я в институте сдавал историю русского театра и драматургии, был у нас замечательный педагог Фрадкин, а я просто накануне только перелистал все это, освежил в памяти. И мне к счастью попался вопрос по "Свадьбе Кречинского". И он меня спрашивает: а что главное. И тогда мы смотрели уже историю зарубежного кино, и я помню этот термин, вот если не ошибаюсь: suspense. И я ему говорю, что самое главное, может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что suspense . Он на меня с интересом посмотрел, и сказал: идите, пять. Я как-то почувствовал, я не шибко образованный молодой человек тогда был, как большинство нас. Так что не хочется разрушать этот интерес, и я думаю, что зрители посмотрят, и я сам, если мне удастся, буду с интересом смотреть.

Л. ГУЛЬКО – На пейджер пришло несколько вопросов по этому поводу. Можно ли сравнивать футбол, который сейчас проходит, если вы смотрите, с неким зрелищем, с театром. Может быть, кто-то когда-нибудь поставит пьесу о футболе.

И. ЯСУЛОВИЧ - Бывает потрясающие матчи. Но поскольку когда-то на меня неотразимейшее впечатление произвел матч на том чемпионате мира, когда Пеле играл. Это была потрясающая игра. По красоте, по тому, как они виртуозно владели мячом. Какие пасы они давали. Я не большой поклонник всего этого дела и не смотрю, но тогда я просто завороженный был. Такой игры я больше не видел. А просто болеть из патриотизма как-то…

Л. ГУЛЬКО – В общем, тоже нужен хороший драматург, я так понимаю.

И. ЯСУЛОВИЧ - Ну, вообще говоря, действительно. Наверное, и критики, скажем, они смотрят роль, они вовремя тебя одергивают. Иногда справедливо, иногда нет, но все равно полезно. И ты стараешься тогда как-то играть соответственно. Вот мне бы хотелось пожелать это и футболу.

Л. ГУЛЬКО – Спасибо огромное. Игорь Николаевич Ясулович был у нас в гостях. Актер и режиссер, народный артист России.

О. БЫЧКОВА – Спасибо вам.